Форум » Библиотека законченных фанфиков. Архив №2. Авторы А-Я » Автор: Юрвига » Ответить
Автор: Юрвига
Юрвига: Фики: 1. Обернись... 2. ...И она открыла глаза 3. Две недели 4. Мезальянс
Ответов - 78, стр:
1 2 3 4 All
Юрвига: Автор: Юрвига Название: …И она открыла глаза Рейтинг: PG-13 Жанр: Romance, Angst Статус: в процессе Примечание: фик с маленьким сюрпризом если все получится, конец многих удивит. ругаться здесь
Юрвига: ЭТО ТАК СКАЗАТЬ ЗАТРАВОЧКА Темно и тихо. Только он: его шепот, его дыхание, его прикосновения. Все вокруг словно растворилось, исчезло – да и было ли когда-нибудь что-то кроме него? Лена, словно губка, впитывала его ласки, горячо отвечала на поцелуи, стараясь разглядеть знакомый до боли мужской силуэт. Но в кромешной тьме увидеть что-то кроме блеска глаз было невозможно. Да и зачем – она узнает его среди сотен других, даже если вдруг ослепнет, узнает по одному движению рук, по хрипловатому шепоту, по темпу дыхания. Поэтому можно просто закрыть глаза и наслаждаться его теплом, растекаться каплями счастья по горячей коже, пылать огненным шаром, родившимся внизу живота и просто отдавать ему себя – до последней капли. Мужские руки ласкали совсем еще невинное тело, иногда оказываясь в самых неожиданных местах, слегка смущая ее и даря необыкновенные, новые, волшебные ощущения. Она чувствовала его движения внутри себя – не было ни боли, ни страха, одно только тепло, волнами разливающееся по животу, отзывающееся дрожанием рук и легким стоном, срывающимся с губ девушки. И эти волны все быстрее и быстрее накрывали ее с головой, шепча о приближении чего-то удивительного, прекрасного, в той, прежней жизни, жизни без Виктора, ей неведомого и недоступного. Это что-то было все ближе и почти захватило все ее существо, когда вспышка белого, яркого света разрезала бархатную темноту, ослепила…. ....И она открыла глаза. Тяжело дыша, села в своей кровати. Внизу живота все еще ощущался горячий, тяжелый ком. Нервно сглотнула. Сон. Просто странный сон. Один из тех, что которую неделю не дают спать по ночам, тревожа волнующими и, чего греха таить, местами весьма неприличными картинками. Сначала Лена просто просыпалась вся в слезах, не понимая, отчего душат непрошенные, непонятные рыдания. Потом стала чувствовать в этих снах ЕГО присутствие, а теперь вот… Она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках и отогнать только что привидевшиеся картинки. Семь недель без него. Кто знал, что это окажется так сложно? Кто знал, что Степнов – не просто учитель физкультуры, а значительная, важная и до сих пор непонятая ею часть жизни. Он ушел из школы, послушно исчез из поля зрения Кулеминой, а ей вдруг стало не хватать воздуха при одной мысли о нем. Днем было так просто притворяться: болтать с девчонками на репетициях, прямо и с вызовом выдерживать испытующие взгляды учителей, улыбаться Гуцулу (черт бы его побрал!), врать деду, и даже глядя в глаза собственному отражению в зеркале, упрямо твердить: «Ничего не было. Ничего нет. Ничего не будет». Можно усилием воли запихнуть мысли о нем глубоко, далеко – она ведь спортсменка и способна на все, что прячется в длинном слове «пре-о-до-ле-вать». Но день сменялся ночью, реальность – сном, и из волевого плена вырывалось подсознание, зловредно демонстрирующее Лене ее собственную изнанку, в темноте издевательски высыпая на нее все то, что при свете так усердно распихивалось по самым дальним уголкам души. И от этого нельзя было убежать, потому что скрыться от себя можно только в черном небытие. А это – она хорошо понимала – это совсем не выход
Юрвига: - Лена! Леееееннннаааааа! Кулемина!- бешенные удары по барабанам и окрик Новиковой наконец вырвали ее из оцепенения. Она тряхнула челкой, подняла глаза на Ранеток. Аня смотрела с удивлением, слегка приподняв брови, Наташа улыбалась чему-то своему, Женька задумчиво трогала клавиши, а Лера, отложив палочки, светилась праведным гневом. -Ленка! Ну сколько можно? третий раз вступаем….Ты репетируешь сегодня или где? Кулемина легко пожала плечами и виновато наморщила нос: - Я соберусь сейчас… Просто не выспалась.. -Да ты как-будто в последнее время вообще не спишь… - проворчала Лера и снова взялась за палочки, - Раз. Два.Три. -отбила ритм. - Поехали… Только игра сегодня не клеилась: Лена постоянно сбивалась и басы звучали невпопад, Аня была явно «не в голосе», срываясь на высоких нотах, да и Лера то и дело звучала фальшиво. -Все. - после очередной музыкальной ошибки Кулемина решительно сняла с шеи гитарный ремень,- Я так больше не могу. Какой смысл? мы просто время теряем.. -И правда, девчонки, может, пойдем по домам? - закивала Женька, переминаясь с ноги на ногу, - не клеится сегодня… Вырвавшись, наконец, на улицу, Лена жадно втянула в себя свежий морозный воздух. От декабрьской прохлады в голове яснее не стало. Прощаясь, махнула рукой девчонкам и быстро зашагала в сторону дома. .. Декабрьское холодное солнце резало острыми лучами бело-голубой небесный пирог на неравные части, криво отражалось в витринах и окнах домов. Идти по промерзшим мостовым было непросто: ледяная корка предательски ускользала из-под ног, грозя вот-вот шарахнуть о тротуар изо всех сил. Поэтому Кулемина сосредоточенно смотрела вниз, себе под ноги и старалась ни о чем не думать. Но, общеизвестный факт: чем больше гонишь от себя мысль, тем наглее и грубее она становится, пролезая в голову всевозможными путями. Другими словами: лучший способ заставить себя думать о чем-нибудь – постараться выкинуть это из головы. Лена пыталась не думать о Степнове. И, чем больше она прилагала усилий, тем хуже у нее это получалось. Боль и сомнения, ставшие постоянными спутниками в последние месяцы, снова терзали ее душу. Лена старалась представить себе, как развивались бы ее отношения с мужчиной, если бы не случилось….. того, что случилось. Если бы он не признался ей в своих чувствах, продемонстрировав страх и отчаянную неуверенность, если б не ударил Гуцула, если б не ушел из школы? Что было бы с ними теперь? Наверное, все то же: он провожал бы ее домой, вовремя подставлял плечо, пил на кухне чай с дедом, смотрел пронзительно-нежным взглядом, гонял по спортзалу. «А ты бы, как раньше, усердно топила чувства к своему физруку в чепухе и болтовне ..» - с неохотой призналась себе Лена и, вздохнув, подняла глаза к небу. Отдалившееся, непрозрачное, словно огромная ледяная глыба, угрожающе зависшая над городом. Она шла и смотрела в его мутную голубизну, когда тротуар внезапно вырвался у нее из-под ног. Падая, она успела подумать о Степнове: был бы рядом, обязательно поддержал бы… и подготовилась к удару – вжала голову в плечи, сгруппировалась. Уже у самой земли ее подхватили чьи-то руки, над ухом раздался знакомый насмешливый голос: - Эх, Кулемина! Чего ж ты под ноги не смотришь? Переломаешь конечности, какая ж ты потом спортсменка? Обретя почву под ногами, она обернулась: он. Степнов собственной персоной. Улыбающийся, слегка смущенный. -Виктор Михайлович? –Лена машинально отряхнулась, хотя тротуара коснуться не успела, - Вы как здесь? Почему не на работе? -А ты Ленок, как мамочка прям, - передразнил, скорчив смешную рожицу – «Почему не на работе?»… Потому что выходной у меня. А ты чего здесь? -А я это..- Лена все еще ошарашено смотрела на мужчину., - у нас репетиция была.. я домой иду. -А, ну это хорошо. – Виктор улыбнулся – я как раз с твоим дедом увидеться хотел, - пойдем вместе. Соврать, что забыла о важном деле и ей срочно нужно совсем в другую сторону. Она уже открыла рот, чтобы выпалить какую-нибудь глупость, но почему-то сказала: -Хорошо, пойдемте. И они зашагали по направлению к дому. Лена молчала – не знала что сказать. Степнов не говорил: боялся спугнуть снизошедшее спокойствие. Ей было хорошо. Хорошо от свежего, морозного воздуха, от солнца, вдруг показавшегося теплее и ближе, от его руки, время о времени случайно касавшейся ее пальцев, от затянувшегося молчания, такого говорящего, такого многозначительного, такого кричащего о том, что она не могла сказать вслух. Асфальт перестал скалиться ледяными пастями замерзших луж, и идти вдруг стало легко. Точнее не идти – парить над тротуаром, наслаждаясь уже забытой близостью. -Лен, - его голос казался очень спокойным, но сердце Кулеминой болезненно оборвалось, - Лен… я сказать хотел… - он все так же не поворачивая головы, взял ее руку в свою, сжал почти до боли, - прости, если тебе неприятно, но я хочу, что бы ты знала: я так скучал по тебе. Невыносимо… Лена хотела сказать мужчине, что не хочет слышать этого, но вместо резких слов с губ сорвались совсем другие: -Я тоже, Виктор Михайлович. Я тоже безумно скучала…. Степнов остановился, развернул ее лицом к себе, заглянул в глаза, задохнувшись, прошептал: -Лена… Его губы были так близко, так кричали о своей боли и нерастраченной нежности, что девушка не выдержала и сделала шаг навстречу. Секунда – и поцелуй превратит их в единое целое. Резкий звук заставил ее обернуться, разорвать еще не родившуюся связь. Убегающие мальчишки, осколки разбитого стекла, сыплющиеся из витрины за их спинами. Куски стекла, пролетая мимо, жадно впитывали в себя лучи холодного солнца и тут же выпускали их обратно. Острые, блестящие брызги сотен стеклянных обрывков швырнули в нее эти белые отраженные лучи, миллионом оттенков ослепили… И она открыла глаза. для разных мыслей
Юрвига: … И она открыла глаза. Села на диване, обвела мутным со сна взглядом комнату. Еще светло. С трудом восстановила в памяти сегодняшний день. Школа. Неудачная репетиция. Дорога домой стремглав, почти бегом. Прилегла на диван, на минуту прикрыла глаза – стрелки почти насчитали пять после полудня. Ого, вот это на минуту… дрыхла аж два часа. Лена потянулась, стряхнула с себя остатки сна, прислушалась. Где-то гремит посуда . Верно, это дед соображает ужин. -Дед… - позевывая и потягивалась, девушка отправилась на кухню, - дед.. ты меня чего не разбудил. Петра Никаноровича на кухне не было. Зато над плитой завис Степнов – в фартуке и с лопаткой для тефлоновой посуды в руках. -Привет, Ленок… - обернулся, кажется, немного смутился, снова принялся что-то переворачивать в сковородке, - проснулась? А я вот рыбу на ужин жарю. Рыба – это ж фосфор, очень полезно для мозгов, тебе в выпускной год – как раз… Лена все еще ошарашено смотрела на бывшего учителя физкультуры. Как он может стоять здесь и втолковывать ей таблицу Менделеева, как ни в чем не бывало? Как он может притворяться, что все в порядке, когда все, абсолютно все, не совсем в порядке, а уж если по-честному – то в полном хаосе. -Что. Вы. Здесь. Делаете. – холодно, отрывисто, словно острыми пиками в прямо в сердце. Он даже растерялся, неуверенно покосился на нее, отложил в сторону лопатку для рыбы. -Лен, ну зачем ты так… -Я же все вам сказала, - теперь она почти кричала, глаза пылали гневом, - все кончилось. Зачем вы пришли….зачем? Не дожидаясь ответа, Лена развернулась и выбежала из кухни. Дверь. Спасительная дверь ее комнаты. Захлопнуть ее за собой, прижаться к ней спиной и захлебываться рыданиями, зажимая рот себе рукой, чтобы он не услышал. Рыдать от бессильной злости. Не на Степнова, на саму себя, бросившую все силы на войну с чувствами к нему, но беспрестанно терпящую поражение. Где-то далеко тяжело хлопнула входная дверь. Ушел. А потом еще раз - вернулся дед, выходивший к Данилычу за какой-то мелочью. Услышал сдавленные внучкины рыдания, осторожно постучался: -Лена, что случилось? Где Виктор? Ты плачешь? Девушка сделал два шага, упала на свой диван. Петр Никанорович осторожно вошел. -Леночка, милая.. – присел рядом, тронул за плечо, - Он что, обидел тебя? «Обидел? Как он мог меня обидеть – он дышать на меня боится…» Сказать бы это деду, да только слова тяжелым комом застряли в опухшем горле, осталось только покачать головой и, всхлипывая, пробормотать: -Почему все так сложно.. почему. Петр Никанорович вздохнул, погладил внучку по светлой, взъерошенной со сна голове -Потому что это жизнь, Лена… На кухне подгорала в сковороде богатая фосфором рыба, а Кулемина, прижавшись к плечу деда, все еще всхлипывая, смотрела на темнеющее небо за окном. В эту ночь она не видела снов.
Юрвига: «Дура. Какая же ты, Кулемина, дура.» Прыжок. Бросок. Мяч в корзине. «Идиотка». Пробежка по залу. Снова он, оранжевый, в руках. «Как можно было с ним так….жестоко! » Бросок. Корзина. Стук мяча о расчерченный под площадку пол. Как вычеркнуть из памяти его взгляд: растерянный, беспомощный? Как вернуть вылетевшие не воробьем – огненной стрелой - слова? И почему нельзя просто переступить через себя и быть спокойной в его присутствии – спокойной и только. Не надо улыбаться, кидаться ему на шею, просто нужно встречать его без этого надрыва в голосе и отчаянья в глазах. -Лена! Кулемина! – она обернулась на звук. В дверях спортзала стоял Гуцул. Поймав взгляд девушки, развел руками: -Ну ты даешь… Я тебя уже десятый раз зову. Спишь, что ли? «Не сплю. А жаль..» - в голове мелькнула картинка из ночного ведения, Лена слегка порозовела и поежилась от пробежавшего по телу озноба. -Извини, задумалась. -Извиняю. – щедро кивнул Гуцул и улыбнулся. – на алгебру-то идешь? До звонка…- вскинул руку, бросил взгляд на часы – четыре минуты. Лена задумчиво посмотрела на мяч, который все еще крутила в руках, не глядя, швырнула в корзину. В точку. Взяла сумку со скамьи и двинулась к выходу. «Лучше бы я спала …». По школьному коридору: торопясь, почти срываясь на бег – опоздаешь, замучаешься потом от Борзовой выслушивать. Игорь уже скрылся за дверью класса, призывно махнув ей рукой, а она вдруг, у самого порога почувствовала прожигающий, горячий взгляд в спину, обернулась. Степнов стоял у стены, с тоской смотрел ей в след. Увидел, что его заметили, смутился, стиснув зубы, отвел взгляд. Лена замерла у двери . Казалось, она слышала его мысли: «останься, пожалуйста, останься… не уходи». И не было сил не уступить этой немой мольбе. Она отпустила дверную ручку. Десять шагов. Собраться. Девять. Не накричать, как вчера..Восемь. Быть предельно вежливой. Семь. Почему так стучит сердце. Шесть. Уймись, глупое. Пять. А может, не надо? Четыре. Черт, нужно было на алгебру…. Три. Что я ему скажу? Два. О, господи… Один. -Здравствуйте, Виктор Михайлович. – Она смотрела ему в глаза, остановившись на почтительном расстоянии. -Здравствуй, Кулемина. – крутит в руках ключи какие-то, смотрит в сторону – опаздываешь… -Черт с ним. – Она тряхнула светлой челкой. – Я сказать вам хотела… Как пересохло в горле. И сердце вот-вот выпрыгнет из груди. -Только не здесь, наверное. – Лена оглянулась, - пойдемте на улицу, если не торопитесь. На свежем, так сказать воздухе. У школы был припаркован черный автомобиль. -Пойдем, присядем... – Степнов кивнул в сторону машины – не жарко на улице-то... Декабрь. Кулемина шла к автомобилю и гадала, откуда такое богатство у школьного физрука. Хотя, какой он теперь физрук – доходы, наверное, позволяют. -Служебная. – ответил на ее молчаливый вопрос мужчина, открывая ей дверь, - садись. Лена утонула в комфортном кресле, глубоко вдохнула вкусный запах салона. Бросив сумку под ноги, смотрела, как он располагается на водительском сиденье, поворачивает ключ в замке зажигания. -Ты, кажется, хотела поговорить.- Степнов прервал затянувшееся молчание, все еще не глядя на девушку. -Хотела, - она нервно сглотнула, отвернулась к окну, - Виктор Михалыч… извините меня… я зря на вас вчера накричала. -Ничего. Я привык, Лен, - он тяжело усмехнулся, - в последнее время ты только и делаешь, что говоришь мне разные неприятные вещи. Хотя… тут я соврал. В последнее время ты вообще со мной не разговариваешь. -Все так странно, - Лена заставила себя посмотреть ему в глаза, - после того, что случилось..Вы стали другим.. -Нет, Кулемина. – мужчина, скривив рот в какой-то вымученной улыбке, покачал головой, - Это ты изменилась. После того, что случилось….Ты ведь даже не спросила меня: почему, я сделал это. -А вы бы ответили? – Лена смотрела на него, прищурившись. Обороняется. От нее. -Наверное, нет. – Степнов снова покачал головой, - но ты ведь не спросила. Тебе не нужно было знать, кто из нас прав, кто виноват. Тебе просто нужен был повод. Не так ли? -Какая глупость… - Лена взялась за ручку двери, - я не собираюсь сидеть здесь и слушать эту чушь. Я хотела извиниться за вчерашнее. Я это сделала. Теперь мне пора. -Снова сбегаешь? – Виктор смотрел на нее жестко. Такого взгляда она еще не видела. – Знаешь, что я тебе скажу, Кулемина? Ты трусиха. И Гуцулов здесь совсем не причем. Просто кое-кому было страшно признаться себе, мне и окружающим, что между нами что-то есть. Конечно… - он развел руками – все тут же начнут трепаться, и неуязвимая-невозмутимая-почти идеальная Кулемина окажется под прицелом доброй сотни глаз. А обо мне ты подумала? Лена широко раскрытыми глазами смотрела на почти кричащего Степнова. -Обо мне, Лена? – он тряхнул ее за плечи: зло, ощутимо больно, - каково было мне? Я бросил под ноги тебе свою жизнь, а что сделала ты…? Что ты со мной сделала? Я хоть раз дал тебе повод сомневаться во мне? Мужчина отпустил ее плечи, закрыл лицо руками, из под ладоней донесся то ли рык, то ли всхлип. -Я так устал. Я бы и рад вырвать тебя из себя… но не могу. Не могу, черт бы все побрал…. Лена смотрела на его искаженную болью фигуру и с ужасом осознавала: она предала его. Отвернулась в самую трудную минуту от человека, который всегда был рядом, даже когда находился совсем в другом месте, который и днем, и ночью – всегда был готов бросить все ради нее и ничего не требовал взамен, кроме возможности ПРОСТО быть рядом. Задохнулась от боли – его боли. Как же так? Лена не понимала, как могла быть настолько слепой и не видеть очевидного: Степнов прав. Во всем, до последнего слова. -О господи… – девушка осторожно тронула его плечо, - я такая дура. Если бы можно было все вернуть назад… Мужчина поднял глаза, в которых вдруг, кроме боли, появилось еще что-то… Это что-то Лена уже видела осенью у своего подъезда, когда он, переминаясь с ноги на ногу, впервые сказал ей о своих чувствах. Надежда. - Не нужно ничего возвращать. – она тонула в его синих глазах, пальцы все еще сжимавшие дверную ручку, разжались, - Лена, давай все с начала начнем. С любой точки. Откуда пожелаешь. Девушка не стала отвечать. Потянулась к нему всем телом, обхватила руками за шею, зажмурившись, нашла его губы. О, если бы раньше она могла представить, каким нежным и волшебным будет их первый поцелуй… Его губы – такие горячие и осторожные, ее – такие ищущие и ждущие. Только бы это длилось бесконечно, только бы не прерывалась эта связь. Уже привычный свет в глаза – откуда только взялся. Белая вспышка обожгла, ослепила… И она открыла глаза. ОЧЕНЬ ЖДУ КОММЕНТЫ
Юрвига: КХЕ-КХЕ. По просьбам трудящихся - триллер: …. И она открыла глаза. Жмурясь со сна, всмотрелась в темноту, села в постели. Нашарила рукой мобильник под подушкой - глупая привычка держать эту штуку поближе - без пяти шесть. -Вот черт. – ругнулась в полголоса. – такая рань…. Сон сняло как рукой. Разобрать по полочкам мысли – уже привычное занятие по ночам. Вчерашний день: школа. Спортзал. Гуцул. Алгебра. Дорога домой. Ужин с дедом. Уроки. Постель. И никакого, совсем никакого Степнова. Даже намека. Так какого, извините за французский, хрена…. Лена чувствовала – еще немного и она начнет сходить с ума. Непонятные сны, непонятно откуда, зачем приходят и тревожат ее по ночам, безжалостно сдирая заживо тонкую кожицу ее души? Тихо, стараясь не шуметь, поднялась с дивана, прокралась к столу, щелкнула крышкой ноутбука, села. Пока на экране мелькала системная информация, задумчиво смотрела в окно. Когда компьютер тихонько поприветствовал ее стандартной мелодией, быстро нашла на рабочем столе нужный ярлычок, щелкнула дважды. Пальцы на миг зависли над клавиатурой в размышлении, потом быстро набрали текст: «почему снятся сны». Умница Google мгновенно выдал сотни ссылок. Кликнула по первой попавшейся, погрузилась в текст. «Не всякий сон имеет характер откровения, и все же, если вам почему-то запомнилось какое-либо сновидение, то, поверьте, произошло это не случайно. Значит, есть в этом сне некая важная информация, имеющая определенное значение для вас». отсюда: http://junona.org/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=170 - Ну теперь-то все понятно….- фыркнула тихонько Лена и продолжила чтение. « Кого бы вы не видели в своем сне - родственников, друзей, незнакомых людей, запомните: к ним это не имеет никакого отношения. Ваши сны о Вас и для Вас. Подсознание передает мысли и чувства другим персонажам, чтобы вы их услышали, ибо не каждый способен объективно и адекватно оценить свои собственные эмоции. Простой пример: представьте, что поссорились с другом наяву, а потом, во сне, выясняете с ним отношения. Если друг просит у вас прощения, значит все в порядке –подсознание демонстрирует вам – оппонент действительно не прав. Но, когда и во сне ваш друг выговаривает свою обиду, приводит аргументы, задумайтесь - в вас бушует внутренний конфликт. Возможно, вы действительно поступили неправильно. И лучше попросите у друга прощения . » Лена жалобно застонала и уронила голову на руки. Только этого еще не хватало: начинка собственной черепной коробки вздумала с ней шутки шутить! «А что, если я и правда – не права?» руки похолодели и покрылись липкой испариной от этой мысли. Стало гадко и приторно. Вспомнились слова Степнова и треклятого сна: «Тебе не нужно было знать, кто из нас прав, кто виноват. Тебе просто нужен был повод.» Почему же я не спросила? Ни у него самого, ни у Гуцула. Почему не разобралась. Почему как страус, воткнула голову в песок, и только что и твердила себе: «я все сделала правильно». Эти безобразные «почему» вдруг навалились на плечи девушки грузом последних месяцев. Стало так невыносимо тяжело, что захотелось вскочить и бежать, бежать, бежать…. « Бежать? А это идея!». Кто-нибудь, избавляясь от стресса или очередной депрессии начнет двигать мебель в квартире , а она, Кулемина, оденет спортивный костюм и кроссовки, натянет поглубже шерстяную шапочку и, бесшумно выскользнув из квартиры (не разбудить бы деда), молодым, сильным животным понесется по привычному маршруту. Морозный декабрьский воздух колюче пробирался в легкие, вытесняя теплый, домашний дух. В предрассветной мгле парковая зона была тиха и пустынна, но Лене не было страшно: она бежала быстро, а могла еще быстрей - никакой маньяк не догонит. Нестись сквозь сквер – и к черту мысли. Это так удивительно хорошо – бежать одной, сквозь пространство и время, рассекая холодный воздух, слушая звуки просыпающегося города. Одна. Одна! Одна? Уловила звук шагов. Нет, не шаги – такой же стремительный бег. Обернулась. В темноте разглядела высокую фигуру, несущуюся за ней почти след в след, стремительно сокращающую расстояние. Припустила быстрей. Дыхание участилось, пульс стучал в ушах: от страха или напряжения? Оглянулась: незваный спутник не отставал. Оценила взглядом расстояние – метров тридцать. Девушка почувствовала нарастающую панику, снова прибавила скорость. Всей спиной, каждой клеточкой своего тела она ощущала приближение преследователя. Голова непроизвольно снова дернулась назад. Двадцать метров. Взгляд выхватил из темноты капюшон, закрывающий глаза. «Все. Пипец. Допрыгалась» Лена, уже не надеясь оторваться, побежала еще быстрей. Ноги горели, дыхание обжигало горло, густой, словно сигаретный дым, парок вырывался изо рта. Обернулась. 10 метров. Черт! Девушке казалось, что она слышит его дыхание - почти над своим ухом. До ворот парка оставалось добрых двести шагов. «Не успею» - с тоской подумала Кулемина. Она хватала ртом ледяной воздух, чувствуя, как силы покидают ее, и ноги, как во сне, двигаются все медленней. Шаги преследователя совсем уже близко. Лена вжала голову в плечи, ожидая самого худшего. -Привет, Кулемина. – тяжелая мужская рука хлопнула ее по плечу, - ну ты и носишься – еле догнал. Девушка повернула голову на голос, не веря собственным ушам. Но глаза подтвердили: это не галлюцинация. Это Степнов. Она резко остановилась. Он тоже. -Какого черта! – толкнула его в грудь двумя руками с силой, злостью - я чуть не умерла от страха! -Ленка, да ты чего – мужчина виновато улыбался, синие глаза поблескивали в тусклом свете уличных фонарей. – вот уж не думал, что ты испугаешься. -Не думали? –накопившееся за последние месяцы напряжение вдруг вырвалось наружу – слезы брызнули из глаз, Лена принялась колотить его по груди крепко сжатыми кулаками, - Да о чем! Вы! Вообще! Думаете! И что! Вы! Со мной! Делаете! -Леночка, ну прости ты меня дурака, - Виктор пытался поймать ее руки – не получалось. Тогда он просто обхватил рыдающую девушку за плечи, прижал к себе, - Леночка… девочка моя… ну что ты так испугалась? Ну прости.. прости… прости… Она не могла говорить. Слезы заполняли ее всю – бежали теплыми дорожками по щекам, клокотали в горле. Силы окончательно покинули и Лена обмякла в мужских руках. Степнов прижимал ее к груди, шептал свои удивительным бархатным голосом какие-то слова утешения, а она, совсем по-детски прерывисто вздыхая и всхлипывая, жалась к нему как потерянный щенок и крепко обнимала за шею. Приподнять голову ее заставили звук шагов постороннего. Кулемина нехотя поискала взглядом идущего. Серая форма, фуражка, фонарик в руке, освещающий путь. -Ей, девушка! У вас все в порядке? – усталый мужской голос окончательно вырвал ее из состояния невесомости, - я слышал кто-то кричал… Кулемина не видела его лица и почему-то не могла вымолвить ни слова. Не дождавшись ответа, милиционер навел фонарик на парочку, застывшую на тропинке. Белый свет диодного фонаря наполнил глаза холодным огнем, в одно мгновенье заслонив от взгляда окружающий мир. Лена попыталась закрыться рукой, часто заморгала….. И открыла глаза. Она сидела у компьютера, положив голову на руки. Расцвело и первые лучи солнца, заглянувшие в квартиру Кулеминых, трогали ее лицо, повернутое к окну. Не было ни пробежки затемно, ни Степнова. Был шуршащий кулером ноутбук и раскрытая интернет-страница: «почему снятся сны». БЕЙТЕ МНУ ТУТ
Юрвига: КОРОТЕНЬКО ТАК : Сослаться на головную боль и отсиживаться всю физкультуру на скамейке - как это по-новиковски. Лене сегодня не хотелось даже шевелиться, и она пошла испытанным путем: соврала новому физруку (точнее физручке), что плохо себя чувствует и укрылась в Леркином убежище. Она и в самом деле выглядела не очень здорово - бледная, с лихорадочно блестящими глазами. Хотелось спать и ни о чем не думать. Или нет - спать и ничего не видеть во сне. Или… она уже и сама не понимала, чего ей на самом деле хочется. Вот одноклассники - глупо машут руками на разминке. Какие у них заботы: один в очередной раз поссорился с подружкой, другая бесполезно ревнует бой-френда, третья безосновательно мнит себя звездой. И каждому его собственные проблемы кажутся гигантскими, а проблемы соседа по парте - полной чепухой. Вот Зеленова, например: от души бы смеялась над ее, Ленкиными, заморочками, а она сидит тут и не знает, что делать. Рядом присел отдышаться после сорока кругов по залу Гуцул - у спортсменов своя разминка. Переводя дыхание, одноклассник поглядывал на Кулемину, которая устало и равнодушно смотрела в окно из-под опущенных ресниц. - Что-то случилось, Лен? ты какая-то… неживая. - Игорь осторожно тронул девушку за руку, тут же отдернул руку - настолько обжигающе-ледяным показалось ему это прикосновение. -Игорь, а ответь мне на один вопрос… - Лена будто и не услышала его реплики - почему.. почему он тебя ударил? Она говорила будто с трудом, так и не повернув головы -Кто?- Гуцул вздрогнул от неожиданности, потом лицо его скривилось в понимающей ухмылке, - а… ну ты даешь, Лен. Вспомнила. Когда это было то? -Почему он тебя ударил? - не меняя интонации, повторила девушка и, повернув голову, посмотрела ему прямо в глаза серьезным тяжелым взглядом. -Ну, Лен – Игорь отвел взгляд, - ты же сама говорила… он психованный просто.. -Я говорила? – Кулемина удивленно спрятала брови под челкой, - ну, предположим. У меня были свои причины. Только я знаю Степнова, как никто другой. И сомневаюсь, что он врезал тебе так, за здорово живешь. -Раньше ты так не думала, - Гуцул криво усмехнулся и покосился на Лену, следя за выражением ее лица. -Раньше… - она машинально повторила это слово, на мгновенье задумалась, - раньше…. И на это у меня были причины, поверь. -Лен, да клянусь тебе, сам не понимаю, что на него нашло, - Гуцулов заискивающе искал взгляд девушки, - ну честное слово. Она смотрела на него в упор, не мигая, и чем больше Игорь убеждал, тем больше сомневалась. -Гуцул. – прервала Лена словесный поток, - Гуцул, мы же друзья. -Друзья. –кивнул парень, не понимая к чему вдруг это надоевшее упоминание о дружбе. -Гуцул, расскажи мне, как другу… все дословно. Мне важно все: до последнего звука. Игорь пожал плечами: -Ну, не помню я точно. Степнов подскочил ко мне, стал орать, что нельзя партнера по команде целовать, ну я ему и сказал, мол, «вы что, ревнуете?». Тут он и … - Гуцул нервно сглотнул, видя, как расширяются зрачки девушки – Лен, ты чего? -Ты же знал, как он ко мне относится, - не прошептала - прошипела Кулемина, - зачем ты это сделал? Ты хоть понимаешь, каково ему было? -Значит, ты мне врала, - усмехнулся Игорь, отвернулся, не выдержав взгляд зелено-змеиных глаз, - значит, ты к нему не равнодушна… -Да не твое это дело! – со зловещего шепота Лена перешла на крик, подскочила со скамейки, - это его и мое! И тебе до него….как…как… – подходящие сравнения никак не приходили в голову и девушка, так и не найдя, что сказать, подхватила сумку и выбежала из спортзала. Вырвалась на улицу, глотнула всей грудью чистый, морозный воздух. Пошла прочь от школы, не оглядываясь. Вот все и встало на свои места. Все, что она чувствовала каждый день, каждый миг своего существования, за той чертой, где началась жизнь без него. Теперь стало все совсем ясно, но от этого становилось только хуже. Любила его – но не смогла быть рядом: испугалась. Испугавшись, спряталась от себя, от него, от правды. Спрятавшись, предала его, публично отказавшись от их отношений. От того, чего почти не было и что все-таки было. А что теперь? Теперь он где-то там, в другой жизни и неизвестно, ждет ли ее. И есть только один способ это проверить: спросить у самого Степнова.
Юрвига: Найти чертову съемочную площадку не так уж трудно, особенно если фильм снимается по сценарию твоего деда. Сложно прорваться через охрану – и опять же возможно, если гордо продемонстрировать паспорт со всем известной здесь фамилией. Найти в этой хаотично мечущейся толпе Степнова – вот это уже задача посложней. Однако, и это дело вполне подъемное: вот он, стоит у осветительных приборов, пьет кофе из пластикового стаканчика. Только теперь совершенно невозможно заставить свои ноги шагнуть из-за декораций и подойти к нему. Тем более, что мужчина явно неплохо проводил время, мило беседуя с высокой блондинкой. Лена пригляделась к девушке. Стоит перед ним, покачиваясь с пятки на носок, руки в карманах узких джинсов, на голове бейсболка, из-под которой выглядывают спутавшиеся светлые локоны. Если бы она не была самой собой, то подумала бы, что рядом со Степновым стоит Лена Кулемина. Девушка напрягла слух и до нее донеслись обрывки фраз: -Вить, пожалуйста… Его смех, эмоциональные жесты руками – такие знакомые, такие родные… - И что мне с тобой делать.. – его завораживающе нежный голос.. Или это только кажется? – хорошо, уговорила.. - … ты чудо, Вить.. Она видела, как девичьи руки взлетели птицами, крепко обвили его шею, а губы запечатлели поцелуй на слегка небритой щеке. В глазах потемнело. Опоздала. Снова опоздала. Дыхание замерло в горле тяжелым комом, тело окаменело. Не в силах пошевелиться, девушка продолжала смотреть, как блондинка оставила мужчину одного, как он улыбаясь, продолжил пить кофе, слегка морщась при каждом глотке, как почувствовав на себе взгляд, обернулся и встретился с Леной глазами. Ошарашено вскинул брови, в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние. -Лена, а ты что здесь делаешь? Слова застыли в горле вместе с дыханием. Можно было только с беспредельной тоской смотреть ему в глаза и искать в них ответ на свой немой вопрос. -Лен, что-то случилось? - Степнов встревожено тронул ее плечо, заглянул в глаза «Случилось. Я тебя снова потеряла.» -Лена, да не молчи ты, - он, уже всерьез испугавшись, тряхнул девушку за плечи, - что-нибудь с Петром Никанорычем? Она только покачала головой в ответ и невольно перевела взгляд на блондинку, болтающуюся неподалеку. Мужчина проследил за ее взглядом, недоумевая, чем Кулемину побеспокоила исполнительница главной роли в сериале. -Это Вика, актриса, - растерянно пробормотал Степнов, - Лен, ты чего подумала-то? Лена! Но девушка, с ужасом отшатнувшись от него, снова подняла взгляд, переполненный болью, и опрометью кинулась со съемочной площадки. Пластиковый стаканчик как на замедленной пленке выскользнул из рук и устремился к полу. Мужчина несколько мгновений наблюдал, как разлетаются в стороны мутные коричневые капли, как подпрыгивает и дергается в агонии пластик, а потом, очнувшись, кинулся вслед за девушкой. Лена неслась быстрее ветра, проклиная себя, Степнова, эти чертовы сны, вымотавшие всю душу. И кто только устроил ей этот фантасмагорический сеанс психоанализа? Зачем она больше двух месяцев копалась в собственной душе , трогая обнаженные этой историей нервы, и медленно, день за днем превращаясь в жалкую пародию на саму себя. Зачем, ведь все так бессмысленно и бесполезно. Охрана. Ворота. Его крики за спиной. Темная улица. Она продолжала бежать, не разбирая дороги, не видя ничего впереди из-за горячих слез, застилающих взгляд сплошной пеленой. -Лена! – его голос– Лена, постой… Она продолжала бежать. Поскользнулась. Упала. Поднялась. Помчалась дальше, унося ноги от разбитой вдребезги мечты. -Лена, остановись, - его умоляющий голос доносился издалека – словно из другого мира. Она обернулась. Он бежал по тротуару. В глазах – видно даже в темноте – застыл ужас. Проследила за его взглядом и повернула голову туда, куда смотрел Степнов. Проезжая часть. Желтые глаза стремительно приближающегося автомобиля. Оглушительный сигнал. Нестерпимо яркие фары. Визг тормозов. Лена не успела пошевелиться – только закрыла глаза ладонью, спасаясь от слепящего света. Удар…. И она открыла глаза. Села в кровати - в своей двуспальной кровати. Огляделась, все еще вздрагивая от сотрясавших во сне рыданий. Спальня. Милая сердцу супружеская спальня. Перепуганный Степнов, испуганно тормошащий ее за плечи: -Лена, проснись, слышишь? Лена, это только сон… тут жду крики возмущения
Юрвига: -Лен, ну что ты.... - Степнов гладил по плечам прерывисто, совсем по детски всхлипывающую жену, - опять этот сон, да? Лена кивнула, не в силах побороть рвущиеся из груди рыдания и вымолвить хоть слово, и еще крепче прижалась к груди мужа. Эти сны, иногда приходящие по ночам, вырывали ее из привычного мира и силком впихивали в саму себя пятилетней давности: семнадцатилетнюю Лену Кулемину. Лену Кулемину, не знающую что ей делать со своими чувствами к бывшему учителю физкультуры. Лену, не понимавшую, что с ней происходит и как жить дальше. Лену, так боявшуюся любви взрослого мужчины и, вместе с тем, так страстно и зрело желавшую разделить с ним это чувство. В этой прежней Ленке было холодно, неуютно и одиноко. Девушка ощущала себя в сновидениях потерянной и разбитой, как тогда, пять лет назад, когда в одиннадцатом классе появились на свет ее новые отношения со Степновым. Их рождение, как и положено, прошло в муках, и от этого связавшее молодых людей чувство стало еще ценнее и дороже. Теперь все было хорошо. Так хорошо, что многим могло показаться сном. И только они – ночные сновидения - иногда тревожили семейный покой. А в последнее время – все чаще. Может, сказывалось ее состояние? -Ну все, - успокоившийся Степнов отстранил девушку, - ты как хочешь, но завтра я позвоню Яне. Пусть побеседует с тобой по старой дружбе. Нужно что-то делать с этими кошмарами. Ты в последний месяц совсем не высыпаешься. – он аккуратно погладил жену по заметно округлившемуся животику, - А тебе нельзя так волноваться и вообще, нужны только положительные эмоции… Спорить с мужем не хотелось. Тем более что переубедить Виктора – уяснила она еще в школе – практически невозможно. Уж если он решит что-то, палкой эти мысли не выбьешь. И она, конечно, пойдет к психологу, если так нужно. Только Лене почему-то казалось, что теперь это лишнее. Каким-то шестым чувством она понимала: это ее последний кошмар. С содроганием вспоминая картинки из жуткого сновидения, она смутно понимала: удар об капот закрыл дверь в тот страшный коридор снов. И ей вдруг стало очень легко от этого ощущения «конца». Лена сидела, прислонившись к мужу, и в голове ее крутилась лишь одна мысль: «Хорошо! Как хорошо, что я проснулась!». И ЭТО КОНЕЦ! черкните что-нибудь напоследок
Юрвига: Автор: Юрвига Название: Две недели Рейтинг: R я попробую. не ругайтесь, если что Жанр: Romance Fluff OOC Статус: в процессе Пейринг: КВМ Примечание автора: Ну вот и я! снова с вами, чему безумно рада. Примечание автора 2 Внимание тонким и чувствительным натурам! Предупреждаю: характеры вне канонов Причем сильно "вне" Отдельное спасибо: моим дорогим овечкам. С вами хорошо. И КАТЮШЕ (lady_in_red) - за позитиф, поддержку и вдохновение. И за подсказку про коньяк и модераторам: за внесение в список авторов... сами знаете каких а комменты, если таковые появятся, сюда ссыль работает!!!!
Юрвига: Предисловие 1. Жизнь – странная штука. Как бы мы не кутались в мягкие, уютные одежды своих заблуждений, как бы не закрывали глаза на очевидное, она упрямо, раз за разом, доказывает нам, кто в доме хозяин. И расставляет все по своим местам. Вот и у Лены Кулеминой все возвращалось «на круги своя». Отшумели новогодние праздники, улеглись страсти вокруг ТОЙ истории. Теперь она уже не была девушкой «которая-кажется-спала-с-физруком». А в школе появился новый учитель физкультуры, точнее учительница: молоденькая, едва после института, смущавшаяся и неуместно красневшая перед старшеклассниками. Отношения с Гуцулом тоже вернулись к отправной точке. После проведенного вместе нового года, после ссоры, после откровенного разговора, Лена, несмотря на все попытки убедить себя в целесообразности перехода на новый уровень, все-таки поняла: ничего не может быть. Просто потому, что ничего не может быть. Игорь, кажется, так же это осознал и прекратил бесплодные попытки превратить дружбу во что-то большее, а потом и вовсе закрутил бурный роман с Лужиной. Чем она, собственно, была безумно рада. Обида. Обида ушла, прихватив с собой страх. Кулемина поняла: ничего не вернуть назад. И друзьями со Степновым им не быть. Узнав от Гуцула о причине той вспышки гнева в спортзале, Лена простила бывшего физрука, хотя по-прежнему считала, что мальчишеская провокация – не оправдание взрослому мужчине. Но нельзя же злиться вечно – и Степнов с ее легкой руки снова стал бывать в доме Кулеминых. Сначала она вела себя настороженно, словно кошка, застывшая перед прыжком. Потом расслабилась – Виктор очевидно не собирался на нее набрасываться. И хотя между ними все еще оставалась какая-то болезненная недосказанность, общаться стало ощутимо легче: можно было подкалывать друг друга, шутить, проводить время за теплым семейным ужином. Они не сближались, но холодная отстраненность исчезла. Отношения зависли в воздухе. Отношения, которых не было и которые –не смотря ни на что- были.
Юрвига: Предисловие 2 - Нет, Витя, и не уговаривай. Я не поеду. -Петр Никанорович, вы меня удивляете, - она сквозь сон услышала возмущенный голос Степнова. Открыла глаза – шесть вечера. Тихонько хмыкнула – ничего себе вздремнула после школы. - Какие могут быть сомнения: надо ехать. Тем более , это не я вам говорю, это врач говорит. Лена окончательно проснулась, села в постели, стряхнув с себя остатки слабости, напряженно прислушалась. -Виктор, а о Лене ты подумал? Как я ее одну оставлю? –взволнованный голос деда -Это вы о ней подумайте.- было слышно, как Степнов сердито зашагал по комнате, - а если еще раз инфаркт? С сердцем не шутят – тем более в вашем возрасте. -Физрук, он и в Африке физрук, Хоть во фрак одень и лимузин посади. - сердито ругнулся Петр Никанорович, - никакого чувства такта. За стеной помолчали. -Ну допустим, поеду я в этот санаторий, - шумно выдохнул наконец, дед, - ну это же две недели, Витя. Как Лена тут одна? Она и так без родителей, и я еще уеду… черт знает куда. -Ни черт знает куда, - нравоучительным, нестепновским тоном поправил мужчина, - а в лучший кардиологический санаторий страны. Вашему сердцу это просто необходимо, как вы не понимаете? Или без соавтора меня оставить хотите? -Разорвется там мое сердце от беспокойства за Елену. Мне же родители доверили ее. Не могу я уехать и оставить ее одну. -Ну хотите, я с ней поживу.- немного помолчав, предложил Степнов. «ого-го… огогошеньки… чего делается» - Лена подскочила с дивана и буквально кинулась в комнату к мужчинам. -Я и сама справлюсь. – на звук ее голоса и дед, и Степнов одновременно повернули головы. – чего меня нянчить… не маленькая небось. -Лена, ты все слышала? – Петр Никанорович поднялся с дивана навстречу внучке, - мы думали, ты спишь… -А я и спала , - Лена демонстративно зевнула, прикрыв рот ладошкой, - вы так вопите, мертвого поднимете… -Вот, Виктор в санаторий меня гонит, а я говорю – чего я там не видел в том санатории… -Во-первых, не Виктор, - Степнов поднял палец вверх, ткнув куда-то в потолок, - а врач. А во-вторых не гоню я вас, а уговариваю. Уже битый час. Скажи ему, Лен… -А чего тут говорить? – Лена плюхнулась в кресло, - ехать надо. А пасти меня не надо, не овечка. Я и сама две недели проживу. -Нет, - Петр Никанорыч решительно покачал головой, - насчет санатория вы меня, положим, уговорили. Но одну я тебя не оставлю. Позвоню -ка я тете Даше, пусть приедет, поживет с тобой, пока я лечусь… Лену передернуло. Тетку она терпеть не могла, а две недели… ну уж нет. -не надо тете Даше,- скороговоркой с нескрываемым ужасом пробормотала она, -Виктор Михайлович со мной поживет, правда Виктор Михайлович?- она умоляюще уставилась на бывшего физрука.. -Правда, Кулемина, - он старался спрятать улыбку – получалось плохо. -Не знаю, удобно ли это… - Петр Никанорович с сомнением посмотрел на переглядывающуюся парочку. Степнову он доверял как самому себе, а вот внучка в последнее время просто непредсказуема… -Удобно! – не сговариваясь, ответили хором. Пожилой мужчина засмеялся: -Ладно, уговорили, черти….звоню врачу. Лена облегченно вздохнула и тут же испуганно покосилась на Степнова. Тот сидел на диване, крутил в руках ручку и задумчиво смотрел в пустоту. «А может все-таки тетю Дашу? – мелькнула трусливая мысль, но Лена тут же сердито отбросила ее. Отступать было некуда. И потом – это всего две недели. Две недели.
Юрвига: НУ, МОЖЕТ И НЕ R НО УЖЕ КОЕ-ЧТО: Первое февраля, воскресение. Она проснулась рано утром от сладкого запаха. На кухне творилось что-то странное: шипело, шкворчало, гремело. Лена, часто моргая спросонья, зевнула, потянулась, вдохнула полной грудью чудесный аромат. «Мммммм… чем это пахнет… что там дед такого колду… СТОП!!!». Девушка села в постели. Перед глазами всплыли картинки, услужливо подкинутые собственной памятью. Вокзал. Чемоданы. Степнов. Дед, машущий рукой из окна уходящего поезда. Обещание Виктора быть завтра утром. С вещами. Стало страшно. Чувство голода, еще минуту назад приятно щекотавшее желудок чудесными запахами, словно испарилось. Вместо него появилось стойкое желание не высовываться из комнаты до вечера. - Детский сад – штаны на лямках,- сердитым шепотом одернула себя Лена и сунула ноги в тапочки. Подошла к зеркалу, кое-как пригладила взлохмаченные волосы, критически оглядела свое отражение: штаны в клеточку, майка. Вид утренне-заспанный, но вполне приличный. Она храбро шагнула за дверь. Степнов был на кухне: в фартуке завис над плитой, лопаткой переворачивая блинчики на сковородке. При виде этой знакомой до боли и почти забытой картины сердце ухнуло в пятки баскетбольным мячом. -Доброе утро, Виктор Михалыч. – голос предательски сорвался. Степнов вздрогнул, обжегся об горячую сковороду, схватился за ухо, -Кулемина, блин, чего ты подкрадываешься…- он старательно разглядывал свои покрасневшие пальцы, пытаясь не смотреть на ее полуодетую фигуру, замершую в дверной проеме. Пауза затянулась, и ему все-таки пришлось поднять взгляд на бывшую ученицу. Лена усмехалась, скрестив руки на груди. - Чего застыла? Марш в ванную и завтракать, - он зло встряхнул рукой и отвернулся к плите. – тебя жду. Лена удивленно пожала плечами и отправилась в ванную. Чего бесится-то, непонятно…. Хотела обойтись умыванием, но из противности полезла под душ: «только меня ждешь? Ну жди-жди…». Теплая вода окончательно вывела из полусонного состояния. Прозрачные струи скользили по нежному телу, будоража разные мысли. Наедине с собой можно было не притворяться. Не прикидываться равнодушной. Не топить мысли о нем в пустой болтовне и мелочах. Можно просто закрыть глаза и раствориться в своих желаниях. Степнов там, за стеной, жарит ей блинчики на завтрак, обиженно сопит и, наверное, ругает себе под нос медлительную Ленку. Намыленные руки гладко скользили по коже. Что бы она могла отдать, чтобы он бросил чертовы куски теста и нагло, без спросу открыл разделяющую их дверь? Ее дыхание участилось, руки уже явно не мыли - ласкали обнаженное, подрагивающее тело. Переступил бы порог, одернул полупрозрачную шторку, шагнул под теплые струи. Она слегка застонала, представив, как его мужественный, красиво очерченный рот жадно впивается в ее губы, а руки бесстыдно шарят по самым тайным местечкам. Пальцы скользнули по груди, животу, бедрам, коснулись самого центра ее вселенной. Вздрогнула и снова вздохнула. Был бы сейчас рядом – поддержал бы слабеющее тело, сжав в своих объятиях, целуя нежную кожу. Тепло, родившееся внизу живота, быстро растекалось по венам, захватывая целиком все ее существо. Пальчики правой руки двигались все быстрей, левая упиралась в стену в поисках хоть какой-нибудь – пусть самой маленькой опоры. Дыхание стало еще чаще, в глазах потемнело и горячая волна вдруг накрыла с головой, отбирая последние силы. Ноги подогнулись и Лена, тяжело дыша, опустилась на дно ванной.
Юрвига: В ванной – он слышал отчетливо – в стены застучали капли воды. Лена в душе. Сердце отчего-то застучало громче, а воображение коварно предложило соблазнительную картинку: обнаженная Кулемина, прозрачные капли, стекающие по гладкой девичьей коже, хлопья мыльной пены. Мужчина глубоко вздохнул, пытаясь восстановить дыхание. Отложил лопатку в сторону, оперся руками о стол, склонив голову, закрыл глаза. Видит бог – он не хотел этого, но вдруг целиком сосредоточился на происходящем за стеной. Капли стучат по дну ванной, по стенам. Невнятный шорох. Шуршит штора? Наверное, это Лена потянулась за шампунем. Снова тишина, только льющаяся вода. Вдох-выдох. Дыши, Степнов, дыши. Степнов изо всех сил старался не представлять себе, как ее руки, скользят по намыленному телу, путаются в шапке пены на голове. Пальцы до боли в суставах сжали столешницу, низ живота окутал жар, организм не замедлил тут же отреагировать – весьма адекватно и при этом так некстати. Напряженный слух уловил новый звук. Что это: вздох или стон? Он еще не успел разобраться, когда звук повторился. И еще раз. -твою дивизию, -выругался мужчина и открыл глаза. Блинчик на сковороде почернел и съежился. Выключил плиту и быстрым шагом вышел из кухни. Лена вышла из ванной – улыбающаяся, свежая и голодная. Степнова нигде не было. Она пожала плечами, прошла на кухню. Взяла с тарелки еще теплый блин, свернула, макнула в пиалку с медом и откусила. Ммммм….. Просто волшебно. Налила себе чаю, зачем то подошла к окну и удивленно вскинула брови. Мужчина, который еще несколько минуту назад в фартуке суетился у плиты, был во дворе. Сжимая сильными руками турник, он подтягивался, касаясь подбородком металлической трубы. Раз-два-три-четыре-пять. Лена сбилась со счета. Пожала плечами: и что на него нашло? Взяла чашку с чаем и уселась у стола, плотоядно поглядывая на завтрак. Почему-то ей казалось теперь, что день сложится удачно.
Юрвига: ЙО-ХОУ!!!!!!!! Я ВЕРНУЛАСЬ!!!!! Второе февраля, понедельник. Около восьми вечера закончился съемочный день, и можно было отправляться домой. Попросил водителя высадить его у магазина, зашел купить пару пакетов молока и свежего хлеба. Потом шагал по расцвеченным неоновой рекламой улицам и размышлял. Сколько раз он мечтал об этом: возвращаться с работы не в пустую холостяцкую квартиру, а в теплый, уютный дом, к горячему ужину и к ней, Лене Кулеминой. Она бы встречала его у дверей, целовала и рассказывала о том, как прошел день. Как говорится, бойтесь своих желаний: они исполняются. Степнов с содроганием вспомнил минувшие сутки. С утра почти час проторчал на улице у турника, малодушно кляня глупое обещание Кулемину-старшему присмотреть за его внучкой, день провел как на иголках, бесполезно пытаясь расслабиться и вести себя естественно, ночь – не спал, как когда-то давно, ворочаясь на диване и пытаясь не прислушиваться к ее дыханию за стеной. А теперь нужно снова быть рядом весь вечер и, кто его знает, может, опять не спать предстоящую ночь. Проскрипел ключом в замке, вошел. Тишина. В квартире Кулеминых царил полумрак, только из-за неплотно прикрытой двери в Ленину комнату сочился слабый свет. Он скинул верхнюю одежду, неуверенно потоптался в прихожей, потом, стараясь не шуметь, прокрался по коридору, побарабанил пальцами в дверное полотно, сунул голову внутрь. -Лен, привет. Можно? Лена не ответила – только кивнула. Девушка сидела на полу, опираясь спиной на диван, в руках сжимала гитару. Тонике пальцы слегка перебирала струны, отчего инструмент не пел – шептал какие-то звуки. Степнов присел рядом. Кулемина продолжала трогать натянутые гитарные нервы. В комнате не горело света, только дрожащее пламя декоративной свечи бросало кривые тени на стены, мебель и лица. Помолчали. Она продолжала тихо наигрывать, потом запела. Хрипловатый голос рассказывал ему о дальних странах, синих морях и незнакомой, прекрасной любви. Лена пела, а мужчина, откинув голову на спинку и, прикрыв глаза, слушал и думал. Думал обо всем, что произошло с ним за последнее время, думал о потерях и приобретениях, думал о прошлом и будущем, о синих морях и неизведанных землях. Он плыл по волнам, терял нить, путался в мыслях и снова плыл, плыл, плыл… Виктор открыл глаза. Пламя свечи продолжало неровно освещать комнату, замолчавшая гитара лежала у его ног. Он размял затекшую шею, обернулся. Лена спала, вытянувшись на диване, безмятежно, по-детски крепко и без следов усталости от минувшего дня. Светлые пряди падали на лицо и слегка шевелились от ее дыхания. Степнов кинул взгляд на часы: ого-го…. Почти полночь. Попытался подняться. Затекшие ноги подвели и он, пошатнувшись, остался сидеть на коленях. Сделал еще одну попытку, но мелкие иглы в обеих конечностях свели тело болью и швырнули вниз, отчего он вдруг оказался в странном положении: стоя на коленях, уткнувшись лицом в ее живот. Девушка вздрогнула, но не проснулась. О Господи… Ее запах мгновенно наполнил легкие, растекся вместе с пузырьками кислорода по всему телу… От соприкосновения с гладкой нежной кожей бешено закружилась голова, сбилось дыхание, налился свинцовой тяжестью низ живота. Степнов осторожно отодвинулся, посмотрел на девушку, снова задохнулся от подступивших к горлу чувств. Он знал – сейчас правильнее всего встать и уйти. Добраться до ванной, сунуть голову под холодную воду, отдышаться и попытаться уснуть. Но уйти сейчас – было выше его сил. Проклиная себя, он продолжал смотреть на спящую Лену. Она лежала на спине, футболка задралась почти до груди, пижамные штаны, сдвинувшись, оставили легкий след на бедрах. Почти не дыша, Степнов провел пальцем вдоль этой розовой полосы. Лена улыбнулась во сне. Ненавидя свою слабость, мужчина посмотрел на задравшуюся футболку: одно движение вверх и можно увидеть эти нежные бутоны с темными ореолами сосков. Хотя, их видно и так: футболка слишком тонка и уж очень обтягивает тело. Мужчина аккуратно прикоснулся к ткани, почувствовал, как под ней стучит сердце. Даже от соприкосновения с девичьей грудью через эту преграду рассудок его помутился, пересохло в горле. Он уже не мог остановиться, чувствуя, как напрягаются ее соски под тканью, как сбивается ее дыхание во сне. Не думая ни о чем, Степнов скользнул пальцами под резинку Лениных пижамных штанов. Какая горячая… пальцы бесстыдно забрались между сведенных бедер. Тело девушки с благодарностью встречало его теплом и влагой. Показалось, или она слегка раздвинула ноги ему навстречу? Он изучал ее тело, одной рукой через футболку сжимая девичью грудь, другой невольно пробуждая в ней самые древние, самые сильные инстинкты. Лена не проснулась, но тело ее внезапно выгнулось дугой, и с губ сорвался протяжный, истинно женский стон. Степнов очнулся. Подскочил, посмотрел на свои дрожащие руки и, нервно сглотнув, вышел из комнаты. Он не оглянулся на девушку, поэтому не увидел, как она с улыбкой смотрит ему вслед.
Юрвига: Третье февраля, вторник. -Лен, а дед надолго уехал? – голос Леры вывел девушку из задумчивого состояния. -А? – она подняла глаза на подругу, перестав задумчиво улыбаться, - а, дед…. На две недели. -Две недели, - Новикова мечтательно закатила глаза, - вот бы мне одной остаться на пару недель… или даже на пару дней… я бы так оторвалась.. Кулемина тяжело усмехнулась и посмотрела в окно. Быть одной… не две недели и не два месяца.. что она в этом понимает? Но Лера уже спохватилась: -ой, подруга, прости…. Дура я безмозглая… давно с родителями разговаривала? -В день отъезда деда, - Лена усилием воли подавила в себе нарастающую тоску, - скоро быть не обещали… -А хочешь у меня пожить? Или я с тобой? – Новикова тронула подругу за руку, - чтоб не скучно было одной… Одной? Кулемина и не подумала бы сообщать Лере с кем живет, но как теперь выкрутиться? -Ты извини Лер, - девушка виновато улыбнулась, - мне сейчас лучше одной, наверное… Новикова понимающе закивала и снова защебетала о своем, а Лена некстати нащупала в памяти вчерашний вечер: его руки на своем теле, такие бессовестно-беззастенчивые, такие нежные, от прикосновения которых внутри мгновенно разгорался самый древний в мире огонь – огонь страсти. Девушка осторожно тянула чай и думала о том, как бы ей хотелось еще раз почувствовать пережитое вчерашним поздним вечером. И не только это, но и продолжить начатое… Взгляд невольно упал на часы. Почти девять. И где интересно его носит? Вдруг ее осенило: вот-вот придет Степнов, откроет дверь своим ключом и Лерка сразу же все поймет. Сознание заметалось в поисках выхода, но Новикова вдруг зазевала: -Ой, Лен ладно… спасибо за чай и за диск, - она помахала в воздухе записанным для нее компактом, - побегу я, а то поздно.. Лена смотрела на часы. Лера одевалась, как ей казалось безумно медленно. Левый ботинок. -А он мне говорит…. – Лена не слушала болтовню подруги, напряженно следя за тем, как она одевается. Правый ботинок. Дверь в подъезде хлопнула. Куртка. Шаги по лестнице – легкие и твердые. Может, не он? Шапочка, кокетливый взгляд в зеркало. Шаги замерли на площадке, звонко брякнули ключи. Кулемина метнулась к двери прежде, чем заскрипел замок, открыла и толкнула ее изо всех сил. В коридоре стоял Степнов. В прихожей замерла Лера. Оба непонимающе уставились друг на друга. -Виктор Михайлович, здравствуйте, – затарахтела вдруг Лена, - а деда нет.. вы забыли, он в санатории? Спасибо, что зашли… И она захлопнула дверь перед мужчиной, так и не успевшим вымолвить ни слова, повернулась к Новиковой, широко раскрывшей рот. Криво усмехнулась, неестественно громко выпалила: -Достал уже…. Таскается каждый день. И чего ему надо?- -А то ты не знаешь.. – хихикнула Лера с легким подозрением косясь на Кулемину, та в ответ только отмахнулась. Гостья медленно повязала шарф и продолжила: -Как ты его невежливо выпихнула, обидится еще… - она подняла сумку с пола, - даже чаем не напоила… -Ничего не барышня. – снова отмахнулась Лена и осторожно открыла подруге дверь. На площадке никого не было. -Пока, подруга, - Новикова выпорхнула наружу, - увидимся еще. Лена, попрощавшись, закрылась. Лера оглянулась на запертую дверь, задумчиво посмотрела на лестницу вниз. Но спускаться не стала. Напевая себе под нос какую-то песенку, поднялась на площадку между этажами и уселась на ступеньку. Не проверить свои подозрения она не могла- на то она и Лера Новикова. Степнов мерз на улице почти сорок минут. Он был голоден и зол. Сначала он даже не обиделся. Конечно, признаться подруге в том, что ты живешь с мужчиной, который был твоим физруком и с которым у вас вроде что-то было, а вроде ничего не и было, сможет не каждая. И уж Ленка точно не относится к числу откровенничающих на этот счет. Поэтому, когда дверь за ним закрылась, он быстро сбежал по лестнице, вышел на улицу и прошел к соседнему подъезду. Под покровом зимней темноты Лера вряд ли его заметит. Но Новикова не вышла ни через пять минут, ни через десять. Степнов торчал на улице битый час, давно начал злиться: допустим, сказать что он живет с ней не так и просто, но можно ведь найти возможность выпроводить подружку побыстрей, тем более Лера очевидно собиралась домой. Злость и обида кипела в горле, когда подъездная дверь хлопнула и мимо, не заметив Степнова, продефилировала Новикова. Он подождал еще минуту и решительным шагом отправился к подъезду Кулеминых. Лена металась от окна к окну, отлично понимая, что в наступившей ночи разглядеть что-либо трудно, если не сказать невозможно. Прошел почти час, А Степнов все не возвращался. Она перебрала в голове десятки возможных сценариев: ушел к себе? Вряд ли – вот ключи от его квартиры, лежат себе на трюмо. Друзья поблизости не живут, родственников тоже нет. Пришли на ум даже подвыпившие хулиганы, но Лена сразу же отбросила эту мысль – она бы точно услышала шум во дворе. Когда ее терпение почти подошло к концу, в замочной скважине, наконец, заскрипел ключ. Она кинулась в прихожую, шагнула навстречу мужчине: -Виктор Михалыч, слава богу, - и тут же отшатнулась. Степнов был зол, и как всегда, это не предвещало ничего хорошего. -В...в...виктор Ми...хайлович, - она с ужасом попятилась назад. А мужчина сдернул с себя куртку и с каменным лицом шагнул к ней, попутно выдергивая ремень из брюк.
Юрвига: Она замерла, глядя в его налитые кровью глаза. Ей хватило доли секунд осознать, что Степнов не шутит. Лена всей кожей ощутила – сейчас начнется! Спастись бегством – единственный выход. Так, резко развернуться, в пару шагов преодолеть прихожую и скрыться за дверью своей комнаты. План был хорош. Но в нем был существенный изъян: Лена точно знала, что Степнов быстрее и сильнее. Это как минимум. Но другого выхода не было, и Кулемина кинулась по коридору. Спасительную дверь захлопнуть не удалось. Рычащий от ярости Степнов протиснулся вслед за ней в комнату. Поймав девушку за талию, он уронил ее на диван лицом вниз, прижал барахтающуюся Лену коленкой. Снова попытался выдернуть ремень из шлевок на поясе. Но тугая кожа не хотела скользить по материалу, и ремень никак не поддавался своему хозяину. Обезумевший от злости и ее близости Степнов дернул с девушки спортивные шорты, обнажил белоснежные упругие ягодицы. Кроме страха в животе у Лены в этот момент колотилось еще какое-то чувство: не то стыд, не то смущение, не то возбуждение. Она не своим голосом завопила: -ааа.. не трогайте меня… аааа …. Я сдачи дам…, - попыталась вырваться. Попытка с треском провалилась, подтвердив худшие опасения – Степнов действительно гораздо сильнее. Она осталась лежать на диване, лицом вниз, со спущенными штанами. -Дашь… - процедил сквозь зубы мужчина… - куда ты денешься… Спустя мгновение она почувствовала, как тяжелая рука с размахом опустилась на ее ягодицы. Тоненько, не по-кулемински взвизгнула, еще раз попыталась вырваться. Еще раз убедилась – бесполезно. Он тяжело дышал. Его ладонь снова и снова жгуче хлестала девушку пониже спины. Нежная кожа порозовела, Лена только беспомощно стонала. Девушка чувствовала боль, но вместе с болью по телу разливалось странное тепло. Оно заполняло каждую клеточку ее организма, текло по венам, с дыханием вырывалось из легких. Он все не мог остановиться – и она уже этого не хотела. Было все горячее, горячее, и терпеть уже не было сил… Еще секунду, миг - и ее тело сотрясла мощная волна наслаждения, отчего с губ сорвался новый стон, от которого Степнов вдруг очнулся. Тяжело дыша, перевернул бывшую ученицу лицом к себе, заглянул в помутневшие от сладкой боли глаза и четко, раздельно произнес: -Никогда. Так. Со мной. Не. Поступай. Это. Понятно? Лена только прикрыла веки в знак согласия, не в силах в этот момент пошевелить даже пальцем. Он поднялся и, стараясь не смотреть на ее полуобнаженное в борьбе тело, вышел из комнаты.
Юрвига: ДЕВОЧКИ, РАСТЫКИВАТЕЛЬ - СТРАШНАЯ ВЕЩЧЬ))))) РЕКОМЕНДУЮ. Маленький кусочек - не последний на сегодня Четвертое февраля, среда. Она была зла. Настолько зла, что хотелось скрипеть зубами и, может быть, даже покусать кого-нибудь, подвернись кто подходящий. С остервенением сдирая кожуру с картофелин, Лена пыталась отвлечься на ужин, но в памяти снова и снова всплывала вчерашняя экзекуция. Как он мог? Во-первых, она ни в чем не виновата: выпроводила Лерку по-быстрому, как только смогла, бегала тут от окна к окну… А этот …. Еще и явился только через час! А во-вторых: как у него хватило наглости трогать ее? Да еще и так… Кулемина краснела в очередной раз за день, вспоминая шлепки тяжелой мужской руки по ее ни в чем неповинной попе и волны наслаждения, внезапно нахлынувшие от внеплановой порки. Если бы Лена могла, она бы ему отомстила… жестоко….Но как? Вчера девушка очень наглядно убедилась в том, что Степнов гораздо сильнее ее. Что лучшая спортсменка школы, способная «дать прикурить» многим из сверстников противоположного пола, по сравнению с этим мужланом просто барышня кисейная. Лене хотелось вернуть ему должок – от души. терзая несчастную картошку, она то и дело измышляла коварные планы отмщения, , но в каждом из этих планов непременно находился изъян: ее собственная слабость. Внезапно Кулемину осенило - от неожиданности девушка даже уронила нож и очередной клубень в раковину. Точно! Слабость – это ее сила! Как она могла забыть, как Степнов к ней относится? Как она могла забыть, что она девушка, к которой Степнов совсем неравнодушен? С торжествующей улыбкой победителя Лена вытерла руки и полотенце и отправилась к себе в комнату. Ужин подождет.
Юрвига: Степнов вошел в квартиру Кулеминых, когда стрелки на часах в гостиной показывали восемь. В нос ударил сногсшибательный запах жареной картошки. От голодного спазма резко свело желудок. Он слегка замялся в прихожей, потом прошел в кухню. На сковороде, лаская слух, шкворчал ужин. У раковины резала салат умиротворенная Кулемина со странно-блаженной улыбкой на лице. Обернулась, почувствовав его присутствие: -Виктор Михайлович? Вы вовремя. Руки мойте, сейчас ужинать будем… Он ошарашено смотрел на девушку, снова повернувшуюся к нему спиной. Утром не сказала ему ни слова: было видно, что злится. И хотя попало ей за дело, Степнов и сам был неуверен, что поступил правильно. Пока лупил ее по «мадам сижу», ничего кроме ярости не чувствовал, но позже, лежа в постели, вспоминая белые, упругие девичьи ягодицы с розоватыми пятнами от его ладони, не мог заснуть, отчего уже привычно ворочался с боку на бок почти до самого утра. А сейчас она стоит тут в одной футболке… Что? Мужчина округлил глаза. Только сейчас до него дошло, что Кулемина стоит у раковины в неплотной белой футболочке, едва прикрывающей те самые ягодицы, которые так будоражили его воображение минувшей ночью. Ткань была настолько тонкой, что не составляло труда разглядеть тонкую полосу кружевных трусиков. Степнов нервно сглотнул и от греха подальше отправился мыть руки. Вернувшись на кухню, он обнаружил, что Лена давно накрыла стол и теперь сидит и ждет его, закинув ногу на ногу. От такой позы и короткой футболки на ее точеные ноги и изящные бедра открывался шикарный вид. Стараясь не замечать этой божественной картины, Степнов уселся за стол и взялся за вилку. -Картошечка! – он плотоядно улыбнулся и поднял глаза на девушку. - обожаю… Внезапно его глаза сделали еще одно открытие: Лена не одела под футболку бюстгальтера. Никакого. Даже спортивного. Через тонкую футболку замечательно просматривались очертания ее высокой красивой груди, темные ореолы сосков нагло просвечивали через ткань. Его зрачки расширились, вилка в руке застучала по тарелке. -Вам плохо, Виктор Михайлович? – она участливо склонилась к нему, чуть насмешливо улыбаясь. – что-то не так? Может, пересолено? -Нет-нет, Лен, все в порядке, - Степнов поспешил опустить глаза и уставился в тарелку.- Просто задумался… -О чем? –Кулемина склонилась еще ближе – так, что ее волосы слегка касались его лица, - что-то на работе? Виктор чувствовал, как ускользает почва из-под ног. Чертова девчонка… С ней и слово, данное Петру Никанорычу, недолго нарушить, а этого ему хотелось меньше всего. Или не так: хотелось невероятно, но он просто не мог….не мог себе этого позволить. Во-первых, из-за Кулемина –старшего. Во-вторых: он отлично помнил, чем закончилось его первое проявление чувств. Повторять опыт не стоило. Но ее дыхание обжигало, запах сводил с ума так, что есть совсем расхотелось. Степнов нехотя поднял взгляд, увидел ее лицо в каких-то сантиметрах от своего и последний бастион пал: он жадно прижался к ее губам, таким зовущим, таким нежным. В его теле не осталось места разуму. Огненный жар мгновенно расползался по венам, наполняя кровь пульсирующим желанием. Мужчина с силой прижал ее к себе, не переставая целовать, а Лена только беспомощно обхватила его руками, словно соломинку утопающий. Она и представить себе не могла, что это будет ТАК. Затеяла все это, чтобы подразнить его, и сама уже не могла остановиться. Степнов подхватил ее на руки и унес прочь из кухни. В гостиной опустил на неразложенный диван, рванул прочь чертову футболку. Целуя и лаская ее тело, кое-как сбросил собственную рубашку, дрожащими пальцами расстегнул брючный ремень. Лена с некоторым смущением смотрела на его полуобнаженное тело. Она, конечно, мечтала об этом моменте ночами (и, что тут скрывать, днями тоже), но сейчас, глядя на то, как мужчина высвобождает из наполовину расстегнутых штанов предмет ее вожделения, слегка испугалась. Размерчик впечатлял, и девушка вдруг представила его внутри себя, отчего мигом похолодела. Бросив, наконец, бороться с собственными штанами и оставив их болтаться на бедрах, Степнов склонился над ее обнаженным телом. Губы впились в ее рот, руки настойчиво изучали тело – нежные холмики с темными вершинами, волшебную равнину животика, чудесную впадину между бедрами. Девушка только стонала, отвечала на жадные поцелуи и гнулась навстречу ему, забыв про минутный страх. Еще мгновенье и она станет его- целиком и полностью. -Виить, пожалуйста… - девушка потянула его на себя, сжимая ногами его бедра. Но почему он вдруг остановился? Лена открыла глаза. Степнов замер, глядя ей в лицо. У него был ошарашенный, если не сказать напуганный вид. -О Господи, - он как ошпаренный подскочил с дивана, метнулся к окну, на ходу подтягивая брюки. Ничего не понимающая Ленка приподнялась на локте, проследила за этим – не скажешь иначе – дезертирством. Справившись, наконец с молнией, Степнов выдохнул: -Прости, Лен. Я так не могу. Не может? Он не может? Кулемина с ужасом смотрела ему в спину. Не может сейчас, когда отступать уже поздно, когда она была готова отдать ему все, что угодно – и себя в первую очередь? Трус… Она усилием воли уняла колотившееся сердце, с достоинством поднялась с дивана, подхватила небрежно отброшенную несколькими минутами назад футболку и вышла из комнаты, на пороге обронив хриплым от еще не угасшего желания голосом: -Придурок ты, Степнов…. Он закрыл лицо ладонями, ненавидя себя в этот момент со всей страстью, на которую был способен.
Юрвига: Пятое февраля, четверг. Легко ли делать вид, что его нет? Не просто нет рядом, а вообще не существует в природе…. Смотреть расфокусированым взглядом мимо, молча жуя безвкусный ужин. И представлять, что ты одна в кухне… Лена вяло отхлебывала некрепкий чай, Степнов отрешенно ковырял вилкой так и недоеденную вчера картошку. Мужчина не знал, как ей объяснить: вчера это было бы неправильно. Неправильно и глупо. Совсем не так, как он себе это представлял. Степнов хотел льющейся через край нежности, замершего дыхания, мерцающего света, а получалось звериное совокупление. Лена было достойна большего. Но она наверняка поняла все это по-своему. Посчитала его трусливым слабохарактерным придурком… «Трусливый слабохарактерный придурок…» - Кулемина с каким-то остервенением жевала бутерброд. Больше всего хотелось встать и уйти с кухни. Но демонстрировать безграничное презрение наедине с собой было бы весьма сложно, и она продолжала сидеть за столом, пить едва теплый чай и терзать кусок хлеба с колбасой. Степнов выглядел поникшим и усталым. Но Кулеминой было этого мало. Ей хотелось его уничтожить, растоптать за то, что он вчера с ней сделал. Месть отвергнутой женщины – страшная вещь. Наконец Лена справилась со своим бутербродом – поводов оставаться на кухне больше не было. Нарочито медленно сполоснув кружку, она долго смахивала несуществующие крошки со стола. Вымыла руки. Собралась было уходить, когда почувствовала, как он схватил ее за руку. -Лена, постой… давай поговорим. Вспыхнувшее на мгновение торжество в глазах. Медленный – очень медленный – поворот головы. Тонна презрения во взгляде, скривившиеся почти с отвращением губы. Степнов задохнулся, отдернул руку – пальцы Лены были просто ледяными. Девушка вышла. Он обессилено опустился на стул. ---------------------------------------------------------------------------------------------- -Ты спишь? – Степнов на цыпочках вошел в ее комнату. Лена не ответила. Ее спокойное дыхание едва-едва колыхало тишину, воцарившуюся в квартире Кулеминых. -Может и к лучшему, - тихонько вздохнул он и присел на пол рядом с ее диваном. – не знаю, смог бы я тебе рассказать… -Знаешь, Ленок, - продолжил мужчина, немного помолчав. – я чертов физрук, хоть давно не работаю в школе. У меня туговато со словами и всяческими излияниями чувств. Я не знаю, как тебе сказать…. Я видел, как ты росла, как из девочки превращалась в девушку с самой красивой улыбкой в мире. Ты так много бывала рядом. Я так часто приходил к вам в дом. Не знаю, когда понял, что это непросто дружба. А когда понял – ужаснулся: ну как я мог – ты моя ученица, я твой учитель. Кинулся к Яне… и закрутилось….. Я не мог остановиться. Хотел - и не мог. Я не знал, как ты ко мне относишься и больше всего на свете боялся обидеть тебя. Я до сих пор этого боюсь. Я…. Ты… ты так много для меня значишь. Я люблю тебя. И то, что чуть не случилось вчера – было бы ошибкой, ужасной ошибкой. Потому что все должно быть не так. Я пока не знаю, как, но мне не хотелось бы торопиться с этим…. Степнов обернулся и посмотрел на нее: на лицо упали светлые пряди, грудь слегка вздымается во сне. Он склонился, слегка коснулся губами ее щеки, едва слышно прошептал: -Ты - мое сокровище. И все у нас обязательно будет… Хотел было подняться, но почувствовал, как руки девушки обвили его шею. -Лена? - он ощутимо напрягся, - я думал, ты спишь.. -А я не сплю, - в темноте было видно, как Кулемина улыбается. Она скользнула пальцами по его лицу, шершавым от щетины скулам, зарылась в темные жестковатые волосы. Степнов шумно выдохнул и прижался губами к ее губам. Сегодня это было иначе. Это больше не было звериным инстинктом, голым желанием обладать. Сегодня это была нежность, сочащаяся с губ, словно кровь из только нанесенной раны. Сегодня это было тепло, изливающееся через кончики пальцев, дыхание, слегка касающиеся друг друга языки. Это была сама любовь, доверчивой девушкой подставляющая свои губы первым поцелуям. Он, тяжело дыша, отстранился, заглянул в блестевшие в темноте глаза Лены: -Девочка моя… Она прижала палец к его губам. - Не надо. Просто помолчи. Просто побудь со мной. Кулемина села на диване и притянула мужчину к себе. Он сел рядом, обнял ее за плечи, прижал к груди. Лена молча улыбалась и играла пуговицей на его рубашке. Это было хорошо. И оба знали, что это только начало.
полная версия страницы