Форум » Библиотека законченных фанфиков. Архив №2. Авторы A-Z и 0-9 » Автор: rozmarin » Ответить
Автор: rozmarin
rozmarin: Фики: 1. Соперница 2. Чистые воды 3. После любви 4. Больно по-настоящему 5. Долг платежом красен 6. Белая полоса 7. Дважды в одну реку 8. Хочу разлюбить
Ответов - 127, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
rozmarin: Автор: rozmarin Название: Соперница Рейтинг: PG Жанр: Angst, Romance Статус: закончен з.ы. попытаюсь быть лаконичной :)) ***** ***** ***** Часть I В школу ужасно не хотелось. Лена вспомнила, что вторым уроком сегодня физкультура. Новая учительница ее раздражала. Прошлый урок лучшая спортсменка школы прогуляла, так что сегодня придется идти, а то пристанут с расспросами. Придумывать объяснения нет сил. Выруливая из-за угла школы, Лена заметила красивую иномарку и толпу галдящих одноклассников у крыльца. Она ускорила шаг. Первой ее заметила Лера и восторженно защебетала: - Представляешь, Виктор Михалыч приехал в школу, чтобы набрать ребят в массовку для фильма. Ленка побледнела. - Говорит, что все желающие могут пройти кастинг. Савченко ему даже спортзал для этих нужд выделил. Не хочешь поучаствовать? Я вот очень хочу, - мечтательно произнесла Лера. - Это же настоящее кино! Уверена, меня возьмут! Лена пробормотала что-то вроде «сейчас уже звонок будет» и поспешила на урок. Пока бежала в класс, молила Бога «только бы не встретить ЕГО». Весь урок прошел, словно в тумане, Лена тщетно пыталась собрать мысли в кучу, вот и Рассказов уже несколько раз вопросительно посмотрел в ее сторону. - Лена, что-то случилось? Тебе не плохо? - Нет, все в порядке. Из класса Лена вышла последней. Она настолько углубилась в свои мысли, что не сразу услышала, как ее окликнула Ритка. - Привет, Лен, а ты не знаешь, что это за девушка приехала со Степновым? - Девушка? – Ревность больно ущипнула Лену за сердце. – Понятия не имею. - На кастинг идешь? - Что я там забыла? – Усмехнулась Кулемина, глядя себе под ноги. - Нуу, Степнова, к примеру, - Рита мечтала расшевелить снежную королеву Лену Кулемину. В этот момент из-за угла показался сам Степнов. Он увлеченно жестикулировал, не сводя глаз с сопровождающей его симпатичной блондинки с кокетливой челкой. - ….мы наберем ребят для съемок сцены матча, чтобы не тащить статистов с площадки. И снимать будем здесь. Ну что же тут непонятного, Нин? – Нетерпеливо махнул рукой Степнов. - Ну почему же, все понятно. Ты соскучился по школе, – блондинка очаровательно улыбнулась. «Ну вот, незаметно смыться уже не получится». Кулемина отчетливо почувствовала, как сердце сползло в область коленок, и кровь на мгновение перестала циркулировать. Лужина испытующе посмотрела на Лену. Степнов застыл, увидев бывших учениц. - Привет… ааа… какой у вас сейчас урок? – Он неуверенно улыбнулся. И черт его дернул задать такой идиотский вопрос. - Физкультура, - выдохнула Лена и тут же добавила, - можем привет вашим козлам передать. - А… познакомьтесь, это Нина, – Виктор замялся, - моя коллега… -…и подруга, - встряла в разговор блондинка, демонстративно хватаясь за руку своего спутника. Степнов на секунду смутился. - А это Рита и… Лена, лучшая спортсменка школы. Кулемина украдкой бросала взгляды на прилипшую к Виктору барышню. - Очень приятно, - по-кошачьи сузив глаза, пропела Рита. - Мне Витя про вас рассказывал, – блондинка с любопытством разглядывала Ленку. - Приходите после 5-го урока в спортзал. На кастинг. Лена не успела открыть рот, как Лужина, надев на лицо улыбку стюардессы, выдала: - Мы придем. Но Лена твердо решила не идти. Мучительно смотреть ЕМУ в глаза, но еще мучительнее видеть рядом с ним расфуфыренных блондиночек. Подруга… Теперь Виктор Михайлович ей завтраки готовит и сумки носит. Интересно, что он этой Барби рассказывал? Про баскетбольную секцию? Едва ли она знает, что такое баскетбол. Боже, как же плохо. Зачем он приехал? Мысли метались, словно им было тесно в голове. Лена кусала губы. Обида (или это ревность?) разъедала душу, как серная кислота. Неожиданно пискнул мобильник. Лена с раздражением вытащила его из сумки. Ну кто там еще? Смс. От Степнова!? «Нам надо поговорить». Только не это! Она выключила телефон. О чем говорить? Я только начала привыкать жить без него. Зачем ворошить прошлое? Ржавым гвоздем в сердце - и то гуманнее выйдет…
rozmarin: Лена стремительно сбежала вниз по лестнице школьного крыльца, вдруг чья-то сильная рука схватила ее за локоть. - Лен, подожди…. – Виктор умоляюще смотрел в ее глаза. - Мне нужно идти, - губы не слушались, внутри все похолодело. - Нина… понимаешь, мы просто коллеги. Она мне помогает. Давай поедем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить? Он стоял так близко, что девушка чувствовала тепло его тела. - Какая разница. Пустите… - Лена из последних сил рванулась от него и бросилась прочь. Слезы застилали ей глаза. Было трудно дышать. Неделя была кошмарной. Каждую ночь Лена видела во сне Степнова, нежно обнимающего Нину за плечи. Она приторно улыбается ему и спрашивает, рад ли он, что у них будет малыш. Кулемина была на пределе. Дед волновался, вглядываясь в осунувшееся лицо внучки, но ни о чем не спрашивал. Про кастинг в школе он знал. Уже у самой школы Лену перехватила Нина. Кулемина от удивления даже не поздоровалась. - Что вы здесь делаете?? - Тебя жду. - ??? - И… не говори мне ВЫ, я старше тебя всего на пару лет, - она помолчала. - Я знаю про тебя и Витю. Лена с вызовом посмотрела ей в лицо. «Что ты знаешь? Про драку в школьном спортзале? А, может, про мои кошмарные сны тоже знаешь?» - И? - Девушка напряглась всем телом, словно готовясь принять удар. - Девочка, ты себе еще найдешь. Оставь его в покое, – от вкрадчивого тона ее голоса Лена почувствовала отвращение. В горле пересохло. Лена резко развернулась и двинулась к школе. Нина что-то крикнула вслед. Внутри все переворачивалось. День был испорчен.
rozmarin: Громко хлопнула дверь. Лена устало бросила сумку на пол. Из комнаты показался Петр Никанорович. - Лен, ты меня не выручишь? – он выглядел озабоченным. - Да, дедуль, а что случилось? - Не успеваю закончить диалоги. Звоню, а Степнов, как назло, не отвечает. Ты не отвезешь сценарий на площадку? А… Виктор на месте текст подкорректирует. - Нуу… у меня репетиция… - Лена мысленно металась между желанием помочь и страхом встречи со Степновым. - Ох, придется самому… - Ладно, дедуль, - девушка вздохнула, - давай свой сценарий. Не успела Лена оказаться на съемочной площадке, за спиной послышался недовольный голос Нины: - Почему посторонние на площадке? - Не вижу посторонних, - язвительно заметила Лена, медленно развернувшись к источнику раздражения - Какая непонятливая девушка! Чего тебе? – блондинка была в неприлично декольтированной кофточке, из-за чего небрежно прицепленный бейджик болтался примерно в районе талии. Часики от Dolce & Gabbana и яркий маникюр дополняли образ гламурной пустышки. «Какая пошлость», - пронеслось в голове Кулеминой. Она поморщилась. "Неужели ЕМУ ЭТО нравится?" - А где Виктор Михайлович? - Если что-то передать, давай мне, - Нине не терпелось выдворить Кулемину из павильонов. Лена демонстративно набрала номер Степнова в мобильном: - Виктор Михалыч, здравствуйте, дед не успевает закончить сцену, то, что готово, передал со мной, - девушка скользнула по лицу Нины насмешливым взглядом. Через секунду Степнов показался из-за декораций. Нина одарила Лену убийственным взглядом, но сказать ничего не успела. Ее срочно вызвали к режиссеру. - Простите меня, я не знаю, что на меня тогда нашло, - Лена прятала глаза. - Не извиняйся. Виктор сжал ее ладонь. - Привет Петру Никанорычу передай. И спасибо. Он замолчал. Лена чувствовала, что надо уходить, но сил отпустить его руку не было. Она подняла глаза. - Виктор Михалыч, я про… Нину… вы встречаетесь? - Мы друзья. Я многим ей обязан. Волшебство момента улетучилось. Лена медленно вынула свою руку из его теплой ладони. Виктор понял - она ему не верит. - Понятно. Мне пора. "Между нами ничего не было, но теперь и это закончилось", - Лена ненавидела себя за слабость, вспоминая те сказанные в сметении чувств слова. "Я опоздала..."
rozmarin: В кафе почти не было посетителей, только Рита Лужина грациозно восседала у барной стойки, смущая своим присутствием молоденького бармена. Ранетки репетировали. Лера энергично отбивала ритм на барабанах, ее лицо озаряла лучезарная улыбка. Уже вторую неделю Новикова переживала маленькую победу – ее на пару с Лужиной взяли сниматься в новом фильме и даже обещали слова в кадре. Девчонки подкалывали новоявленную звезду, в шутку наперебой предлагая себя в качестве продюсеров, администраторов и гримеров. Вот и сейчас Ранетки прекратили играть и снова принялись обсуждать перспективы российского кино. Лена была на редкость отстраненной, ее раздражали разговоры о фильме по книге деда. Последнее время она стала еще более молчаливой, усилились приступы головной боли. Видимо, сказывался беспокойный сон и моральное напряжение последних недель. - Может, делом займемся? Хватит трепаться! – Кулемина подошла к ударной установке и со всей силы ударила по барабану. Девочки затихли. - Нуу, Лен, - Лера по-детски наморщила лоб и капризно скривила губки, - нельзя же быть такой букой. - Можно, - Лена мрачно улыбнулась и решительно схватила гитару. В следующий момент ее словно выбросило из реальности, в глазах потемнело, Лера что-то говорила, но девушка ее не слышала, на пару мгновений шум в голове заглушил звуки ударных. Резкая боль в ушах. Лена попыталась сделать шаг, чтобы опереться на усилитель и потеряла равновесие… - Что случилось? – девушка медленно открыла глаза. Свет лампы казался нестерпимым. Белый потолок, жиденькая тюль на окнах. Рядом две пустые койки. - Ты в больнице, - медсестра с добродушным круглым лицом подвинула стойку с капельницей ближе к кровати. – Сейчас позову доктора. Твой дедушка здесь. - Предварительный диагноз – переутомление и нервное истощение. У школьников такое часто случается. Она у вас отличница наверное? Врач внимательно посмотрела на Петра Никаноровича. - Это, видимо, из-за спортивной секции, - соврал дед. - Постельный режим, никакого спорта. Завтра на томографию головного мозга. Пару дней мы вашу внучку понаблюдаем.
rozmarin: - Рита? – Степнов не скрывал своего удивления. - Как ты меня нашла? Слушай, у меня мало времени, так что... - Виктор Михалыч, Лена в больнице. – Лужина взволновано теребила в руках сумочку. – Сказали, нервное что-то. Мужчина побелел. - Как? - Не знаю, она на репетиции в обморок упала. Мне кажется, что вы должны знать, - тихо добавила Рита. - Спасибо, - Степнов был тронут вниманием. - Ты знаешь, куда ехать? - Да. Виктор уже на улице сделал пару звонков кому-то из коллег, сказал, чтобы сегодня снимали без него. Она спала, когда он пришел к ней в палату. Светлые волосы раскинулись на подушке золотой паутиной, бледные губы были слегка приоткрыты, словно у младенца, ее рука сжимала край одеяла. Даже сейчас она была прекрасна, как весенний цветок. Волна нежности захлестнула его сердце и смыла горечь последних недель. Он там, где и должен быть. С ней. Виктор тихо сел на пустую койку рядом с Леной, стараясь не шуметь. Вдруг она зашевелила ресницами. - Что вы здесь делаете? - Отгоняю назойливых посетителей, - он измученно улыбнулся, - ты поспи, поспи. Мы потом поговорим. Когда ты будешь готова. – Последние слова дались Степнову с трудом. Лена отвернулась к окну. Слеза стекла по щеке, но он не должен это видеть. Боже, как она могла отказаться от него? Как могла лишить себя радости делить каждый день с ним? Кто еще может так о ней заботиться? Кто всегда рядом, что бы ни случилось? А теперь у него есть Нина. Может, это и к лучшему. Что она, Лена Кулемина, глупая школьница, может дать ему? Виктор ушел. Солнечные зайчики проникали в палату и дразнили ярким светом. Весеннее небо напоминало ее безмятежную когда-то жизнь. Как раньше, уже никогда не будет. А как будет? Она устало откинулась на подушке. Томография ничего не показала. Через 4 дня Лену выписали домой. Дома ее ждал огромный букет белых роз и плюшевый медведь с говорящей надписью «Я тебя люблю». Лена зарылась лицом в лепестки. Боже, какой аромат! Дед загадочно улыбался, глядя на раскрасневшуюся Ленку. - Почему не спрашиваешь, от кого такая красота? - А я знаю, - девушка нежно обняла медведя. Вечером того же дня пришли Ранетки, они наперебой рассказывали, как за нее в школе все переживают и с нетерпением ждут ее возвращения. Неожиданно Лера произнесла: - А в субботу у Виктора Михалыча день рождения. Лен, мы ему сюрприз готовим. Ты с нами? - Ну я не знаю... - Брось, Лен, - перебила ее Аня, - мы должны быть все вместе. К тому же, что тебе сказал врач? Побольше положительных эмоций! Оторвемся!!!
rozmarin: В субботу Лену разбудил звонок в дверь. Лерка ворвалась в квартиру, как торнадо. - Ты еще спишь?? С ума сошла! В час надо быть у школы! Так что марш в ванную. – Новикова даже и не подозревала, как в такие моменты похожа на отца. Верховодить Лера обожала. Лена не стала спорить и послушно побрела чистить зубы. - Где у тебя щипцы для завивки? – Лера деловито хлопала ящиками шкафа. - Это еще зачем? – Кулемина застыла на пороге комнаты. - Сделать тебе прическу. - Ты что, с дуба рухнула? Романтичные кудри не мой стиль. - Нашла! – Лера вытянула щипцы с самой верхней полки. Они были почти новые, еще в заводской упаковке. - Да, кстати, вот и сюрприз для Степнова. – Новикова таинственно улыбнулась и бросила Ленке сверток. - Что за дурацкие шутки? Это же платье! Я не знала, что Виктор Михалыч такое носит? – Кулемина хмыкнула. - Лен, наш сюрприз – это ТЫ. Платье, прическа, макияж - и Мэрилин Монро отдыхает. Ни один мужчина не устоит, тем более, если ты задушевно пропоешь Happy Birthday to you. Подыграет Женя. Достаточно клавишных, так что… - Хороши подруги! А меня спросить не надо?? – Лена зло швырнула платье на диван. - К чему этот маскарад? На посмешище меня выставить?? Лена всегда считала внешнюю яркость шулерством, цель которого отвлечь внимание от того, что действительно важно. Обертка может быть многообещающей, а начинка - совершенно невкусной. Иногда Лена чувствовала, что не против перемен, и можно было бы надеть короткую юбку и изящные туфли, но мысль, что тем самым она предает в себе личность, не давала ей покоя. «Я такая, какая есть», гордо говорила себе Кулемина, в очередной раз забирая на кассе новую пару кроссовок. В конце концов, и Степнову, и Гуцулу она понравилась в джинсах и майке. Лерка посерьезнела. - Просто сделай, как я говорю. Ты не понимаешь, насколько важна эта идея. - Я уже давно ничего не понимаю. Мир сошел с ума или… я тронулась. – Лена жалобно взглянула на подругу. Лера молча вынула из кармана юбки визитку и протянула ее Лене. - Салон свадебных платьев? Я не собираюсь замуж. – Она пожала плечами. - Зато Нина собирается. Это выпало из ее бумаг на кастинге в спортзале. Лужина слышала ее телефонный разговор. Барби крепко взялась за Степнова. Лера сомневалась, что правильно поступила, рассказав все это Лене, но молчать не было сил. От нее не ускользнула ленкина хандра. Лера видела, как изменилась подруга после ухода Степнова, как замкнулась в себе. Даже репетиции не помогали вывести ее из душевного оцепенения. Молча созерцать эти мучения, Новикова больше не могла. Тогда в ее голове родился план восстановить равновесие в мире, а вернее, открыть Кулеминой глаза на очевидное – она должна быть со Степновым. Иначе с ним будет кто-нибудь другой. Лена казалась безучастной, но внутри происходила бешенная борьба с сомнениями. Как получилось, что теперь ее счастье зависит от какой-то грудастой блондинки и ее интриг? Да что там говорить, даже собственные сны ей больше не принадлежали. Девушка пыталась убедить себя, что боится Степнова, что он виноват перед ней, и эту пропасть непонимания между ними не переплыть, не переехать. Она винила его в том, что он разрушил их дружбу, выбил землю у нее испод ног, украл ее уютный и привычный мир. Лена изо всех сил отказывалась признать, что этот мир и есть Виктор Михайлович Степнов, бывший учитель физкультуры и ее тренер. «Нет мира без тебя, нет солнца без тебя, и неба без тебя…» Лена молча взяла щипцы для волос и воткнула штекер в розетку.
rozmarin: Степнов потянулся за будильником. Сегодня, как ни странно, он хорошо спал. Наверное, впервые за последние два месяца. А под утро ему привиделась Ленка в воздушном платье и с необычной укладкой. Проснулся Виктор с улыбкой. Первое время после ухода из школы Степнову было тяжело. Он не представлял себя вне стен спортзала, но еще меньше он понимал, как дальше жить. Без Ленки. Без ЕГО Ленки. Но долго хандрить и жалеть себя мужчина не умел. По его искреннему убеждению, только слабаки теряют вкус к жизни. Он с головой ушел в новую работу, сам себе увеличил физические нагрузки и даже завел кота. С кличкой долго не мудрил, назвал Пифагором. Рассказов долго пытал Степнова, почему именно Пифагор, но Виктор не мог объяснить. Кота эти мелочи не волновали, он целыми днями дремал на хозяйской подушке и тренировался в ловле собственного хвоста. С Ниной Степнов познакомился на площадке в первый же день. Она была мила и приветлива, о съемках она знала все, поэтому помогала Виктору осваиваться в мире кинематографа. Он, в свою очередь, делился с ней школьными воспоминаниями, и однажды, неожиданно для себя, выболтал про Ленку и неприятный инцидент с Гуцуловым. Нина сказала, что прекрасно его понимает и что он не должен винить себя в произошедшем. Да, с ней было легко и приятно. Она приглашала его в кино, водила по выставкам и угощала Наполеоном собственного приготовления. Идеальная женщина. Но Виктор не был в нее влюблен. Поначалу он объяснял это тем, что слишком мало времени прошло, и рана еще не затянулась, но проходила неделя, месяц, два, а он все еще находил Нину «просто милой». А когда в школе столкнулся с Кулеминой, то отчетливо осознал, что не сможет ее забыть и через 10 лет. Нет такой силы, которая могла бы заставить Степнова вырвать из сердца эти бирюзовые глаза и спортивную фигурку. Именно поэтому сегодня, в день его рождения, он проснулся в счастливом предвкушении встречи с его Ленкой. Он твердо решил, во что бы то ни стало, вернуть ее.
rozmarin: Простите, родные мои, что мучаю вас подробностями, но на пути к счастью любая деталь бывает важна. А пока страсти накаляются... Поворчать насчет затянутости сюжета можно здесь ;) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000157-000-0-0-1234140660 В кафе царило необычайное оживление. Мама Жени без конца поправляла то гирлянды воздушных шаров при входе, то салфетки на столах. Официанты сновали туда-сюда. Торт для именинника уже привезли, но он был настолько огромным, что последние 10 минут все работники кухни в срочном порядке бросились на поиск места для него в холодильниках. Ради праздника Лиза решила не беспокоить Ранеток, поэтому пригласила ди-джея. Он как раз начал настраивать аппаратуру, когда в кафе появились Коля Платонов и группа в полном составе. Сегодня Коля решил «вспомнить детство» и продемонстрировать парочку фокусов. Надо добавить, что он был не единственный, кто желал сделать приятное бывшему учителю. Все находились в предвкушении празднества. Новикова в нерешительности стояла посреди кафе, не зная, куда пристроить Ленкино платье. Всю дорогу она несла его, как Данко свое сердце. Только бы не помЯть. Выручила Женина мама, пустив девочек в коморку рядом с кухней, где они могли привести себя в порядок. Лена замерла перед узеньким зеркалом. Девушка все еще не была уверена в уместности наряда. В отражении на нее смотрела незнакомка. Макияж скрывал лихорадочный румянец, в глазах разрывались искорки микроскопического фейерверка, сердце сумасшедшее стучало. Даже перед концертом в Лужниках Лена меньше переживала. Она шумно выдохнула. Риткины белые босоножки на танкетке немного жали, но это была ерунда в сравнении с ядерной войной, происходившей в ее голове. И хотя декольте у платья было довольно скромным, Кулемина смущенно натянула его почти под самый подбородок. Лерка шутливо отругала подругу и поправила лиф наряда. Золотистый шелк мягко оттенял благородную бледность Ленкиной кожи, ненавязчивые складки юбки и кожаный ремешок на талии дополняли образ утонченной барышни. Кто бы мог подумать, что у Лены такая потрясающая фигура и красивые ноги. И как она могла столько времени прятать их в джинсы?? Преступление! Не коротко ли платье? Вовсе не грудь, а обнаженные колени - главный мужской фетиш. Если Степнов устоит перед соблазном погладить Ленкину коленку, то Лера готова публично признать, что ничего не смыслит в мужчинах. Нина была недовольна. Что ж, последние две недели это с ней случалось все чаще. Виктор не понимал, почему подруга против его встречи с бывшими учениками. Нина твердила, что день рождения он должен отмечать с коллегами на съемочной площадке, но Степнов с детства привык проводить праздники только с близкими людьми. Ранетки были ему ближе. Они – его детище. Нина не хотела его слушать. Виктор чувствовал глухое раздражение. Ну почему надо все усложнять? Никогда ему не разобраться в этой пресловутой женской душе. Чертова школьница! Гадкий утенок в растянутой футболке. Ну, какая из нее соперница? Нина возлагала на этот день рождения такие надежды. Купила комплект белья в Золотой Стрекозе и ароматическое масло для ванны. У них с Витей еще ничего не было, лишь однажды он поцеловал ее. Хотя. К чему лукавить. Это она его целовала. Но блондинка не верила, что партия проиграна. «Все равно он на мне женится», повторяла она себе, томно поправляя белокурые локоны.
rozmarin: Все были в сборе. Рита увлеченно фотографировала дурачащихся Женю и Аню. Наташа кокетничала с ди-джеем. Стас копался в груде компакт-дисков. Музыкальное оформление праздника должно быть на высоте. Первыми именинника и его спутницу встретили Рассказов с женой. - С Рождением, дружище! – Игорь Ильич крепко обнял Степнова. - Там такая красота, шикарный стол. А компания какая! – Он заговорщицки подмигнул. Рассказова подмывало сказать, что друга ожидает сюрприз, но присутствие Нины его остановило. Пусть все сам увидит… Присутствующие наперебой тараторили поздравления, жали руки и обнимали именинника. Нина кисло улыбалась. Виктор не заметил ни радуги воздушных шаров, ни вытянувшихся по стойке смирно официантов. Признаться честно, он почти не различал голосов. Машинально улыбаясь, мужчина судорожно искал глазами Лену. Неужели не пришла? Тень пробежала по его гладко выбритому лицу. Неужели все зря? - Вить, где здесь дамская комната? - Что? – Степнов словно выпал из космоса. – А, прямо и направо. Нина с укором посмотрела на него. - Я на минутку. «Да хоть на двадцать!» - чуть не обронил Виктор, но сдержался. Он не сразу узнал лучшую спортсменку школы Лену Кулемину в стройной девушке, сидящей у барной стойки. От золотистого платья исходило нежное сияние, завитушки, собранные на затылке, легонько подрагивали от дуновения кондиционера. Блестящий шелк оголял идеальной формы колени, перепонки босоножек подчеркивали изящные щиколотки. Степнов мог поклясться, что видит ангела: «Черт возьми, это оптический (или, как там его??) обман!». Лена смущенно тряхнула челкой. «Скажите же что-нибудь», - молили ее глаза. «Ты самая красивая», - ответил ошеломленный синий взгляд. Виктор медленно приблизился к ней, бережно взял за руку и коснулся губами кончиков ее пальцев. Оба не решались нарушить молчание. Девушка смутилась, полуопущенные ресницы слегка трепетали. Сердце ухнуло вниз. Он был так близко, что в животе запорхали бабочки, в его взгляде она прочла желание. «Ну же, будь вежливой и непринужденной, поздравь его», - крутилось в голове. Казалось, никто не замечал их публичного одиночества. Ранетки старательно делали вид, что ничего не происходит. Рассказов исподтишка следил, чтобы влюбленным не помешали, но, увы, не заметил, когда спутница Степнова вернулась в зал. Нина бесцеремонно прервала молчаливый диалог Виктора и Лены. Смерила соперницу презрительным взглядом и отчетливо, так, чтобы все слышали, произнесла: - Такие туфли носили в прошлом веке. Лицо Степнова вытянулось. Он уже начал жалеть, что предложил Нине составить ему компанию. Лера сжала кулачки, и уже было кинулась на бестактную гостью, но Лена вовремя остановила подругу. Чтобы замять неприятный эпизод, Лиза поспешно пригласила всех к столу. За столом Рассказов сыпал тостами и шутками, Ринатовна ему вторила, напряжение постепенно сменилось безудержным весельем. Шампанское сделало свое дело, после третьего бокала Платонов затеял демонстрацию фокусов. Компания дружно хохотала. Виктор не сводил взгляд с Кулеминой. Нина ластилась к нему, как кошка к флакону с валерьянкой. Мужчина рассеяно убирал ее руку со своей, но через секунду снова оказывался в тех же тисках. Лена делала вид, что болтает с Ритой. Присутствие конкурентки уже не волновало ее. Она чувствовала себя сильнее. з.ы завершающая часть на подходе
rozmarin: Кульминационный момент :))) Но еще не финал Сделать дельное замечание можно здесь. Поругать - тоже. Ну и что уж там, похвалу принимаю по тому же адресу :)) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000157-000-0-0-1234140660 - Минуточку внимания, говорит будущая звезда кино Валерия Новикова! – Лера звонко щебетала в микрофон со сцены. Гости мгновенно подтянулись к сцене, Стас и Игорь Ильич одобрительно засвистели. Девушка наслаждалась моментом. Все шло, как по маслу. Рита обеспокоенно завертела головой. - Ань, а где Кулемина? - Не знаю, минуту назад была здесь, - Аня испуганно пожала плечами. - Ты в каморку, я в туалет. – Лужина почуяла что-то неладное. Подруга Степнова тоже как сквозь землю провалилась… - Сегодня мы отмечаем день рождения замечательного человека. – Лерка ослепительно улыбнулась. - Виктор Михалыч, мы приготовили вам небольшой сюрприз! Лена, твой выход!.. Лена, ну где же ты!? – она беспомощно оглянулась, потом стремительно пробежала глазами по залу. Улыбка мгновенно сползла с лица: «Не может быть, неужели струсила?» Кто-то из персонала кафе сказал, что видел девушку в золотистом платье. Она уходила. Причем, не одна. Следом вышла еще одна блондинка. - Когда? – Лера не верила своим ушам. - Пару минут как. Повисла тишина. Степнов бросился к выходу. Один Бог ведает, что Нина могла наговорить девчонке. На парапете крыльца сидела Лена. Неподвижная фигура казалась фантомом на фоне вечернего солнца, чьи низкие, косые лучи отражались в окнах тысяч домов и магазинов. Весенний сквозняк трепал подол ее платья, лицо было бледным, но совершенно спокойным. Только лихорадочный блеск бирюзовых глаз выдавал волнение, охватившее девушку при виде того, чье присутствие в ее жизни еще недавно казалось столь неуместным. Вздох облегчения вырвался из груди мужчины: «Она не ушла, значит, шанс есть» - Слава Богу, ты здесь… Сюрприз удался. – Виктор иронично улыбнулся уголками губ. Кулёмина, прищурившись, ответила на его улыбку. - Я дал обещание твоему деду, что присмотрю за тобой. Здесь холодно. Он одним движением снял пиджак и накинул его на худенькие плечи девушки. Она вздрогнула, почувствовав тепло его рук. Только сейчас она поняла, что сильно замерзла. - Нина ушла. – Лена помолчала, зябко кутаясь в широкие полы пиджака. - Она что-нибудь сказала? – Степнов выжидающе смотрел девчонке в глаза. - Сказала, что мы долбаные извращенцы, и будем гореть в аду. – Ему показалось, что Кулемина с удовольствием произнесла эту фразу. Степнов рассмеялся. - И все? - Не совсем. Неожиданно Лена взяла его за руку и приблизилась на опасное расстояние. Никогда еще они не находились так близко друг к другу. На какой-то миг время застыло, гвалт улицы мягко заглушило ощущение нереальности происходящего. Столько раз Степнов пытался представить себе, каково это – быть с Ленкой, с этой пацанкой с боевым характером и твердой рукой, но страх поддаться запретным эмоциям загонял откровенные фантазии в самые потаенные уголки души. И вот теперь он и Лена словно единое целое. И даже сердце, кажется, бьется одно на двоих. Сознание затуманилось, Виктор уже не понимал, что происходит. Зрачки прекрасных соблазнительных глаз расширились, ее дыхание обожгло его кожу. Голова сладко кружилась. Он нежно коснулся атласа ее губ, словно пробуя на вкус наслаждение. Через мгновение она ответила на поцелуй. Его язык мягко разомкнул девичьи губы. В ответ она еще крепче прижалась к его груди. Лена и предположить не могла, что поцелуй может быть таким. И зачем только она так долго сопротивлялась неизбежности? - Поехали отсюда? – Виктор хотел продлить сказку сегодняшнего праздника. Лена испуганно распахнула ресницы: - А как же гости? Обидятся же. - Они поймут. - Тогда… я за вещами. Лена не терпелось уйти подальше от любопытных глаз подруг. Она ящеркой метнулась в каморку, но Ритка успела ее заметить.
rozmarin: Завершение. - Лен, тебя все потеряли, – то ли с осуждением, то ли с облегчением произнесла Лужина. - Мне срочно домой нужно. – Соврала Ленка, не глядя Рите в глаза. Ее переполняли чувства, которыми делиться не хотелось. Нужно было время, чтобы осознать, что они с Виктором Михайловичем… Витей… больше не разные полюса. - А как он целуется? Кулемина на мгновение замерла от неожиданности вопроса. Даже зардеться, как положено приличным девушкам, не успела. - Мы не целовались! – Снова вранье, но так пока надо. Ленка все еще силилась прикрыть густой вуалью сокровенное чувство. Да, рано или поздно ВСЕ узнают, но пока - только он и она. - У Степнова все лицо в блестках, а на щеке румяна. «Черт, проклятый мейкап!», - Кулемина невольно провела рукой по щекам. - «Это все Лерик со своим «кожа не должна блестеть». Только не уточнила, у кого именно она не должна блестеть!» - Рит, будь другом, давай потом. Лена суетливо застегнула кофту. Хотелось убраться из кафе сию же минуту. Только сейчас ей пришло в голову, что их мог кто-нибудь увидеть, а ведь ни она, ни Степнов и не думали прятаться. При одном воспоминании о поцелуе сердце начинало учащенно биться, и, казалось, что она все еще чувствует тепло его необыкновенно нежных губ. «Интересно, а это может надоесть? И если так жаждешь простого прикосновения, то, что бывает в постели?». - А куда делась Нина? - Ушла… Мне ее даже жаль стало. Столько стараний, и все впустую. Лена с удивлением и некоторым смущением почувствовала себя чемпионом мира в супертяжелом весе. Сегодня она выиграла свой самый главный бой. Страх ушел, все плохое было позади. Она схватила сумку. - Лен, а как же торт? - Сахар – это белая смерть. – Улыбнулась Кулемина. Когда-то эту фразу ей сказал ее наставник, и так уж повелось, что его слова Лена не забывала никогда. - Ну, тогда я съем твою порцию. – Лужина оголила жемчужные зубки. Она была искренне рада за подругу. - Вить, ну давай последний тост, и мы тебя отпускаем! – раскрасневшийся от шампанского Игорь Ильич добродушно похлопал Степнова по плечу. За столом уже никто не сидел, все выстроились вокруг именинника, ожидая, когда он озвучит свою «последнюю волю». Ленка стояла немного в отдалении, ее загадочная полуулыбка прятала нарастающее волнение. - За любовь! И не только к спорту – рука с бокалом рванула вверх, Степнов чувствовал себя абсолютно счастливым. В тот же миг все заорали «Ура!». Ди-джей врубил что-то из Боба Кантера. Про торт благополучно забыли… з.ы. Ура, я закончила мой первый в жизни фанфик. ПОЗДРАВЛЯЮ саму себя и моих читателей. Если бы не ВЫ, то на форуме одним опусом было бы меньше Всем спасибо за внимание и теплые слова
rozmarin: Название: Чистые воды (но это не окончательный вариант) Рейтинг: PG-13, R Жанр: Angst, Romance Статус: окончен От автора: Герои - КВМ. Уж очень цепляет меня эта пара, но еше больше мне хочется заглянуть за рамки 80-ти серий 2-го сезона, поэтому придумываю утешение самостоятельно :) Спасибо девочкам-овечкам за дружелюбие, позитив и ПОДДЕРЖКУ. Книга жалоб и предложений находится здесь: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-0-0-1236091919
rozmarin: - Привет, как дела? – Семенов, как всегда, немного ехидно поздоровался с Гуцуловым. - Лучше всех. – Проигнорировал едкий тон Игорь. У него было отличное настроение, вчера они с Леной ходили в кино и… и, кажется, «лед тронулся». - Степнов сейчас в школе, пришел повидаться со Шреком и учителями. Не хочешь пойти поздороваться? – Семенов пристально следил за реакцией Гуцула. Ему нравилось провоцировать людей, нравилось манипулировать эмоциями. Страсть копаться в потемках чужих душ была у Миши в крови. Шараду под названием Игорь Гуцулов Семенов взялся разгадывать с удовольствием. Он чуял, что физрук не просто из ревности пожертвовал своей репутацией и работой. - А кто он такой? Много чести! - С ухмылкой процедил Игорь. «Что ж, высокомерный ты наш», - лениво раздумывал Семенов, глядя вслед удаляющейся по коридору фигуре Гуцула, - «Выведем мы тебя на чистую воду». История с дракой и дальнейшим увольнением Степнова взбудоражили и школьников, и учителей. Пересуды не умолкали несколько недель, пока на смену событиям прошлым не пришли новые. Уход Борзовой на пенсию и роман Светочки с учителем литературы потеснили обсуждение мордобоя в рейтинге самых горячих новостей. И лишь одно осталось неизменным – к Гуцулову крепко пристало клеймо изгоя. Об этом не принято было говорить вслух, но старшеклассники в душе считали Игоря виноватым в некрасивой дележке школьницы. Он, будучи новичком, не принял правила игры, а это в любом коллективе расценивают, как саботаж. Его не прощают и не забывают. Из-за Гуцула ребята лишились любимого учителя - одного из самых добрых и справедливых людей школы. Учителя четко придерживались нейтралитета, но то там, то сям предательски проскакивала неприязнь. Особенно сложно Гуцулу приходилось на уроках истории. Игорь Ильич придирался к каждой фразе. Историк ругал себя за предвзятость, но на следующий же день все повторялось. Игорь старался не принимать обстановку в школе близко к сердцу, тем более, что с уходом Степнова он получил шанс безраздельно владеть вниманием Лены. Парень искренне считал, что физрук своим присутствием в жизни Кулеминых сильно мешал ему продвинуться в отношениях с одноклассницей. Однако, прошел месяц, затем второй, а Ленка все так же держала его на расстоянии вытянутой руки, и как Игорь ни старался завоевать ее сердце, стена между ними не становилась тоньше. Но Гуцул был бы не Гуцул, если бы сдался так просто. Он привык быть первым, привык брать то, что ему нравится. Не для того он избавился от Степнова, чтобы просто так уйти в сторону. Гуцул охапками таскал Кулеминой цветы, доставал самые лучшие билеты на концерты ее любимых музыкантов, регулярно пополнял ее коллекцию медиаторов и даже помогал Ленке писать песни. Поначалу равнодушие в ее глазах пугало его и ранило самолюбие, но постепенно он стал Лене необходим, как воздух или вода. Девушка уже не представляла себя без него. Вроде, и не влюблена, но и обходиться без его компании не могла. Возможно, в ней говорил страх одиночества. Ведь стоило Лене остаться с собой один на один, невыносимая мучительная боль, точившая ее душу, вырывалась наружу. Петр Никанорыч уже не удивлялся, когда утром Лена оставляла подушку возле батареи. Поти каждую ночь девушка засыпала только выплакав накопившуюся тоску. Кубики льда на чуть припухшие веки стали ее ежедневной утренней процедурой, а тональный крем – лучшим другом. Дедушка деликатно делал вид, что ничего не замечает, боясь потревожить чувства внучки. Только изредка осторожно спрашивал, видится ли она с Виктором, и не навещает ли он своих бывших коллег и учеников. Лена мрачнела, словно грозовое облако, отрицательно махала головой, и разговор на этом заканчивался. В душе Кулемина чувствовала себя виноватой в случившемся, но когда уставала корить себя, принималась злиться на Степнова. «Я виновата, но он не имел права срываться. Ненавижу его. Какая глупость - все решать кулаками! Да он просто псих!».
rozmarin: вернуть автора на грешную землю можно здесь http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000157-000-0-0-1234790660 Канун Дня Святого Валентина пришелся на пятницу. Все школьники словно с ума посходили. Количество подаренных и принятых в дар «валентинок» было впечатляющим. Учителя тщетно пытались заставить учащихся думать о занятиях, но вместо этого дети уроки напролет строчили объяснения в любви. Ранетки купались во внимании. Как ни крути, они были главными звездами школы, и поклонники не скупились на яркие открытки для девочек из любимой группы. Лера была немного не в духе. Не так давно они со Стасом расстались, и она была временно свободна. И хотя с Комаровым их связывали только воспоминания, Лерочка не могла вынести его открытых ухаживаний за Ритой Лужиной. Аня получила несколько анонимных валентинок и две подписанные – от Белуты и от Семенова. Последнему до Анечки не было особого дела. В шутку он сочинил признания для половины одноклассниц, и теперь каждая из них была уверена, что Миша ее тайный поклонник. Старшеклассники находились в предвкушении романтических выходных. Гуцул не был исключением. Ему уже давно наскучило чинно прогуливаться с Ленкой за ручку и невинно чмокать ее в щеку или, максимум, в уголки губ. Черт возьми, советские генсеки на официальных встречах и то с большей страстью целовались! Парень жаждал эмоций, но Кулемина была холодна, как айсберг. Он знал, что Ленка девственница, что опыта отношений у нее почти нет, и, в принципе, он готов был ждать, но в глубине души верил, что грядущий День Влюбленных сможет переломить ситуацию. - Лен, - Игорь приобнял девчонку за талию, - а пошли завтра на каток. Зима кончается, а мы даже на коньках не постояли! - Пошли. – Девушка одобрительно тряхнула челкой. - А потом… у меня для тебя сюрприз. – Парень игриво прищурился. – Хочу внести в нашу жизнь немного романтики. На праздник у Игоря были грандиозные планы. Цель - удивить свою королеву. Гуцул постоянно придумывал, чем бы развлечь Лену. Неиссякаемая фантазия подкидывала беспроигрышные варианты. Он уже давно изучил вкусы и пристрастия подруги, знал, что ей нравится, чем она увлекается. В эту субботу квартира была в его распоряжении. Родители уехали проведать тетку в Ярославль и обещали вернуться не раньше понедельника. Игорь надеялся, что полный романтики вечер (цветы, свечи, расслабляющая обстановка) произведет на Лену впечатление, и она останется у него на ночь. Эх, мечты, мечты. Но плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Гуцулов был оптимистом. з.ы. больно не бить. в конце концов, это только завязка
rozmarin: Большая (по моим представлениям :))) прода. Обещала длинный фик, поэтому размазываю в духе лучших традиций Санта-Барбары Только, чур, я в домике, меня не бить! Каток в Нескучном Саду был популярным местом. Сюда съезжалось пол Москвы. Люди разного возраста, социального статуса и цвета кожи рассекали по льду, стараясь в плотном кольце не зацепить едущих рядом. Лена с удовольствием влилась в стремительно движущийся муравейник. Ей нравилось чувство полета, которое дарило катание на коньках. Казалось, что стоит раскинуть руки, закрыть глаза, и вот ты уже паришь в облаках, как большая, экзотическая птица. Лена на секунду зажмурилась, набрала в легкие побольше воздуха и… Сильный удар в спину, горизонт резко ушел вверх, и вот уже она лежит плашмя на обочине ледовой арены, вперившись взглядом в серые балки потолочных перекрытий. Вдох-выдох… Вроде бы кости целы. Ленка приподнялась на локтях. «Куда делся Игорь?» - пронеслось в голове, но рядом с собой она узрела только рыжеволосую женщину лет двадцати семи. Виновница инцидента, морщась от боли, потирала ушибленные колени. - Ради Бога, извините, со мной первый раз такое. - Ничего страшного, жить буду, – Лена медленно встала на ноги и пробормотала уже про себя, - плохо и недолго. Рыжеволосая все еще сидела на льду. Она крикнула «Витя!» и энергично замахала рукой кому-то в толпе. Лена механически повернула голову и увидела ЕГО. В их сторону, наперерез общему потоку, энергично скользил Степнов. Заметив бывшую ученицу, он слегка притормозил, на лице отразилась тысяча противоречивых эмоций. К встрече он не был готов. - Физкульт-привет, Лен. – Дрогнувшим голосом произнес мужчина, смущенно опуская взгляд. - Что случилось, - Виктор обратился к рыжей. - Небольшое ДТП, страховка все покроет. Вы знакомы? – Женщина удивленно улыбнулась, на секунду забыв о саднившей коленке. – Значит, Елена? А я Кира. Мы с Витей когда-то учились вместе. – Она задорно хохотнула и поправила сбившуюся прическу. – До сих пор этим горжусь. Светлая голова! - Кира легонько похлопала друга по плечу. - Ну, хватит тебе! – Резче, чем следовало, прервал болтливую подругу Степнов. Бессмысленно изображать радость встречи. Он не йог, чтобы от хождения по ножам испытывать удовлетворение. Каждая минута, проведенная рядом с бывшей подопечной, добавляла дров в костер его страданий. Избавления от них он уже и не ждал, просто со временем привык жить с тяжестью на сердце и чувством вины в душе. Не проходило и дня, чтобы он не казнил себя за глупую ревность. Ревность, которая лишила его почти всего, что ему близко и дорого. Да, теперь он был в эпицентре ярких событий, что ни день, то знакомство с интересными и успешными людьми, на которых хотелось равняться. Но пустоту, обступившую его плотным кольцом, невозможно избыть. Лена не сводила взгляда с любимого лица. Оно почти не изменилось, разве что глаза смотрели чуть отчужденно. Конечно, она пыталась заверить всех, и себя в том числе, что если и тоскует по Степнову, то только как по тренеру и наставнику. Но почему тогда по каждому пустяку она сравнивает его с Гуцулом, мысленно рисуя в голове, а как бы отреагировал Виктор Михалыч на месте Игоря, что бы сказал, как поступил… Лена часто воображала себе их встречу, продумывая диалоги, но врать было бы противно, а сказать правду – горько. Да и что бы она могла рассказать Виктору? «У меня все отлично, я встречаюсь в Гуцулом, репетирую с Ранетками… ах, да, еще хочу сказать, что по ночам нередко засыпаю на сырой от слез подушке, и ящик стола уже не вмещает все тетрадки, исписанные стихами о вас». Брееед! И вообще, Кулемина, заруби себе на носу японскими иероглифами - у него теперь другая жизнь, без тебя. Гуцул издали узнал бывшего учителя, и неприятный холодок тронул сердце. В битве за любовный трофей Игорь выиграл, но чувство торжества обернулось личным позором. Кроме Лены, его сторону не принял почти никто. Впрочем, Игорь точно знал – повторись ситуация снова, и он бы поступил в точности так же. В достижении цели все средства - включая провокацию - хороши. Степнов усилием воли справился с эмоциями, когда увидел Гуцулова. В обеих руках Гуцул држал стаканы Пепси. Один предназначался для Лены. «Вместе-таки», - отметил про себя Виктор. - Ооо, какие люди! Как поживаете? – иронично-язвительный тон бывшего ученика был оскорбителен. Протянуть руку для пожатия Гуцул не рискнул. Понимал, что силы не равны. Кира в недоумении переводила взгляд с Виктора на его оппонента. - Нормально, – процедил в ответ мужчина, - челюсть, я вижу цела. Лена красноречиво припечатала Степнова взглядом и сразу рванула в сторону выхода, внутри все сжалось. Уже забытые воспоминания того кошмарного дня навалились на нее, хотелось бежать. Кавалер бросился за ней. Планы шли к чертям. Бывшая сокурсница вопросительно уставилась на Степнова. - Цирк уехал, а клоуны остались. Может, объяснишь, что ЭТО было? Мужчина устало махнул рукой. - Долго рассказывать. - А я не спешу… Знаешь, ты всегда был хорошим другом. И с пьянки друзей развезти, и совет дельный дать, и настроение поднять – все мог. Дай и другим шанс тебя поддержать. - Ты не поймешь. Я сам ни черта не понимаю. Поехали отсюда.
rozmarin: (Продолжение) Комментарии важны, комментарии нужны :)) Одна голова хорошо, но ... дальше вы знаете Лена с задумчивым видом ковырялась в розетке с мороженым. Незаметно для себя, она превратила застывший шарик в вязкую жижицу. Есть совершенно не хотелось. - Ленусь, тебе здесь не нравится? – Игорь накрыл ладонью руку девушки. «И какого мы поперлись на этот чертов каток!» - досада душила его, впечатление от вечера было смазано. Но Гуцул продолжал делать вид, что все в порядке, он все еще надеялся на «романтИк» у себя дома. - Нет, что ты, все отлично. Миленькое местечко. – Девушка огляделась по сторонам, словно только очнулась ото сна. – Прости, сегодня я не самая веселая компания. Спина ноет после столкновения. И это была правда, но только наполовину. Больше, чем спина, ныло сердце. «Значит, бывшая сокурсница? В День Влюбленных вдвоем на катке? Стоп, Лен, какая разница, очнись! Занимайся своей жизнью, учись, общайся, влюбляйся. У тебя есть Игорь. Хватит относиться к нему, как к смирной болонке на поводке, он заслуживает твоего внимания». Лена попробовала медленно расправить плечи. - Не хочу хвастаться, - пристально глядя на подругу, произнес Игорь, - я неплохо умею делать массаж. Могу продемонстрировать. – Парень зацепился за возможность переиграть все в свою пользу. В библейской истории про Адама и Еву он был бы змеем-искусителем. Лена тихо засмеялась. Предложение было заманчивым. - Продемонстрируй. Игорь тут же попросил у официантки счет. Кулемина любила бывать в гостях у Гуцула. Его родители прекрасно к ней относились. Она отвечала им взаимностью. Девушке очень не хватало семьи, поэтому тепло домашнего очага (пусть и чужого), запах свежей выпечки и борща, когда возвращаешься со школы, грели душу и настраивали на позитивный лад. Конечно, она нежно любила своего деда-фантаста, но он, как человек творческий, больше времени проводил в придуманном им самим мире, с зелеными человечками и звездолетами, а марсиане не варят борщи и не целуют своих детей перед сном. Снимая обувь, Лена удивилась необычайной тишине в квартире. - А где твои родители? - Уехали в гости. - Понятно. – Девушка ощутила легкое волнение. Она прекрасно знала, чем обычно заканчиваются свидания в отсутствие родственников. - Проходи в гостиную, - крикнул Игорь из кухни. Он зажег огромные белые свечи, принес бокалы и шампанское. Причудливая ваза с фруктами напоминала произведение искусства. Посветлевшее лицо Лены приободрило хозяина дома. Ничего подобного ради нее еще никто не устраивал. Жалюзи на окнах были плотно закрыты, полумрак располагал к откровенности, горячие язычки свечей слегка подрагивали, отражаясь миллионом звездочек в полированной поверхности мебели. Он включил стереосистему. Диск Café del Mare в качестве фона идеально вписался в атмосферу вечера. Бокалы быстро опустели, Игорь с замирание сердца ждал подходящего момента, чтобы перейти к более активным действиям. «Нет, еще рано», - сдерживал свой пыл юноша. Беспокойные озера ленкиных сине-зеленых глаз смотрели благосклонно. - Сегодня я - твой лечащий врач, поэтому не спорь, а точно следуй рекомендациям. – Парень шел по заранее намеченному плану. - С позвоночником не шутят, так что ложись. – Он разложил диван и вручил подруге сатиновую подушку. Лена легла на живот. Внутри все замерло, тело было напряжено. Ситуация выходила испод контроля, а этого спортсменка не любила. С другой стороны, ей и в голову не могло прийти, что друг позволит себе лишнее. Почти не дыша, Гуцул осторожно приподнял ее цветастую футболку. Руки коснулись плеч девушки. Тихо, чтобы не выдать свое волнение, он попросил возлюбленную вытянуть руки вперед. Полностью сняв с девушки кофточку, Игорь принялся со знанием дела массировать ее плечи, и по мере продвижения вниз - от позвонка к позвонку - его движения становились все более томными. Он чувствовал, как под его пальцами обмякло ее тело. Оба молчали. Невероятная близость опьяняла его. Он судорожно глотнул воздух. Гладкая и нежная кожа Ленки напоминала египетский папирус. Игорь наклонялся над ней так низко, что ощущал запах волос. Лимон, ромашка и… что-то еще, но что именно, он не мог понять. Он продолжал гладить ее спину. Еще минута… пять…нельзя спешить… Постепенно возбуждение охватывало его. Майка мешала, одним движением он избавился от нее. Не в силах совладать с собой, Гуцул ткнулся губами в ее затылок и, не встретив сопротивления, поцеловал девушку в шею. - Малыш, я так рад, что ты со мной. – Страстно шептал он, устраиваясь рядом с возлюбленной. Затем парень откинул прядь волос с ее лица, намереваясь поцеловать в губы, но в следующее мгновение стон разочарования вырвался из его груди. Лена сладко спала, по-детски оттопырив нижнюю губу.
rozmarin: А в это время на другом конце города... продолжение :)) «Витя, Витя, совсем ты не умеешь пить». Кира накрыла спящего мужчину пледом, заботливо поправила подушку под его головой и побрела на кухню. Зеленый чай с жасмином заварился. Женщина достала с полки большую фарфоровую кружку. Ноутбук тихонько зашуршал дисководом. После похода на каток она и Степнов переместились в кофейню, настроение у компаньона было странное. Как девчонку увидел, стал сам не свой. Силился шутить, забавные истории с соревнований вспоминал. На тему неожиданной встречи – молчок. Потом сто граммов коньяка развязали ему язык. Сбивчивый рассказ, паузы, Степнов многое недоговаривал, но суть была ясна. Говорят, что жалость унижает человека. Возможно. Но куда больше жалости унижает равнодушие. Кире было жаль друга. Она всегда считала, что Витя заслуживает счастья, потому что добрый и порядочный. Но как показывает практика, хорошие люди часто оказываются на обочине жизни. Девочкам «коварных мачо» подавай. Коньяк кончился. Виктор заплетающимся языком вызвался проводить бывшую сокурсницу. И в этом весь Витя - сам еле на ногах стоит, но даму на произвол судьбы не бросит. Кира разумно рассудила, что будет лучше оставить его у себя. Он заснул почти сразу. Женщина первым делом отправилась на сайт vkontakte.ru. Тааак, Кулемина Елена. Ага, вот она! Что-то в ней есть, конечно. На глупую школьницу не похожа. Больше на студентку. Фотографии… «Ранетки в Лужниках». Ого, да она практически звезда! «Я и Ева». Вот это да! Круче только яйца и горы. «С подругой Ритой». Взгляд не то наивный, не то лукавый, игривая челка, тонкие запястья, как у фотомодели… Что там дальше? «Соревнования. Я и мой тренер». На фото Степнов обнимает девушку за плечи. Сразу и не поймешь, что ярче сияет – медали на груди или взгляды… А где фото ее молодого человека? Странно. Есть снимки с тренером, подругами, звездами шоубиза, а с бой-френдом - нет. Поищем в друзьях. Вот и наш чернявый молдаванин. Симпатяшка, конечно, но на соперника Степнову не тянет. Здесь фотографий с Леночкой целый фотоальбом. «С моей королевой». Не с девушкой, не с подругой. С королевой! Забодай меня пчела, как говорит любимый мультяшный персонаж моей дочери. Девчонка прямо нарасхват. Не удивлюсь, если есть еще претенденты. Эх, и где мои семнадцать лет? Когда-то Витя был самым завидным женихом на курсе. Да что там студентки, даже молодые преподавательницы с ним флиртовали. А Витька только об учебе и думал. То разряд получить, то мастера спорта, то сессию закрыть. Романы случались. Эпизодически. Кир, да ты сама по нему убивалась, забыла? Но потом уехала по приглашению в Германию и там встретила свою судьбу. Уже 6 лет замужем за успешным тренером по гандболу, дочь растет. А что Степнов? Ни семьи, ни детей. Да еще и влюблен в свою бывшую ученицу. Хуже не придумаешь. Может, с подругой Кристинкой его свести? Как раз тяжелый случай, она такие любит… Нет, лучше с Наташкой. Типаж Кулеминой, тоже блондинка с прозрачными глазками, стройная, подтянутая. Да уж… только вот дура дурой. Так, я уже зеваю. Утро вечера мудренее. Пора спать.
rozmarin: Обожаемые мои, я урывками пишу продолжение. Почти нет времени - клеим обои, так что на творчество времени нет Небольшой кусочек, но принципиально важный. Заранее спасибо за внимание. жду комментариев и отзывов здесь http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000157-000-0-0-1234790660 Игорь перехватил Кулемину в коридоре школы, выскочил наперерез, чтобы она не успела увернуться. Унизительно вымаливать пару минут для разговора, но Лена не оставила ему выбора. Последние два дня парень только и делал, что ходил за ней по пятам, безрезультатно пытаясь объясниться. - Может хватит делать вид, что ты меня не знаешь? Давай поговорим. - Гуцул, в воскресенье ты столько всего на меня вывалил, что до сих пор в себя прийти не могу. Думаю, будет лучше для нас обоих временно прекратить общаться. - Прекратить? То есть ты меня отшиваешь? – Игорь не верил своим ушам. Ленка только начала ему открываться, он чувствовал, что появилась искра в ее отношении к нему. Она не может просто так все оборвать! Да, наговорил лишнего, был не прав, но извинился же. И все объяснил. Гуцул был так подавлен, что ни сразу заметил зрителей, а точнее свидетелей своего любовного фиаско. Белута и Семенов молча созерцали, как лучшие спортсмены школы довольно громко выясняли отношения. Когда девушка ушла, Игорь попытался сделать вид, что все в порядке, но было поздно. Миша уже открыл рот, чтобы выдать очередную колкость. - Старик, проблема не в тебе. Твоя Кулемина предпочитает брутальных мужчин старше себя, ну типа Степнова. – Семенов откровенно издевался. - Заткнись, тебя вообще не спрашивают, – огрызнулся Гуцул, - много ты понимаешь! - Ровно столько, сколько надо в данной ситуации. – Довольная улыбка растянулась почти до ушей. - Миха, ты аккуратнее, а то мальчик заплачет, и мы утонем. – Белута давно мечтал отыграться за позорный инцидент в кафе. А тут такой подарок судьбы. Гуцулов среагировал мгновенно. - Значит, смелый стал! Ну-ну. – Он угрожающе близко подошел к Белуте и сжал кулаки. Тот побелел, но на один мускул на его лице не дрогнул. - Ладно, не кипятись. – Он немного попятился. - Нам делить нечего. Мы с Мишей всего лишь хотим сказать, что шансов с Кулеминой у тебя нет. Могу поспорить на бутылку хорошего коньяка. Семенов затаил дыхание. Глаза Гуцула опасно сверкнули. Становилось жарко. - По мелочишке пошел? – ухмыльнулся на предложение Игорь. – Знаешь, что проиграешь, поэтому ставки невелики? Коньяк Жан Фийо. На меньшее и спорить нечего. - По рукам. – Белута спешно выбросил руку вперед. - По рукам. – Гуцул с силой ударил по его ладони.
rozmarin: На репетиции все были в сборе. Кроме Новиковой. Лена задумчиво касалась струн своей любимой бас-гитары, ей было над чем поразмышлять. Появление Риты вырвало ее из оцепенения. - Привет, Лен, я по делу. Я так поняла, ты Гуцулову дала отставку? - Здорово, это называется «по делу»? – Гитаристка кисло улыбнулась. - Он так расстроен. Говорит, что ты рвешь мосты, даже разговаривать не хочешь… Лена прервала подругу на середине фразы. - Рит, мы с Игорем еще в воскресенье все обсудили. Мне ему сказать нечего. Если бы ты слышала, в каком тоне он со мной говорил. – Она замялась, было заметно, что нервничает. Рита готова была ее выслушать. - Не хочется тебя всем этим нагружать. - Мы друзья, забыла? Кулемина тяжело вздохнула. С чего же начать? - Гуцул назвал меня эгоисткой, энергетическим вампиром и снегурочкой одновременно. Сказал, что устал ждать, когда я оттаю. Ему мало просто быть рядом, он хочет полноценных отношений. Глаза Лужиной округлились и стали похожи на два кофейных блюдца. - Ну а ты что? - А что я? Меня как ледяной водой окатили. Я нарадоваться не могла на наши почти идеальные отношения, верила, что ему со мной так же хорошо, как и мне с ним. – Лена погрустнела. - Я не знала, что встречаться с парнем – это рабство, при котором я выполняю все его прихоти, преданно заглядываю ему в глаза и постоянно думаю, как же еще удовлетворить дорогого господина-барина. Откуда мне вообще знать, что у него в голове? - А из-за чего весь сыр-бор?? - Не знаю, как так получилось? На День Влюбленных Игорь решил порадовать меня массажем, и я так расслабилась, что уснула. Его это, видимо, разозлило. На следующий день он мне все высказал. - Он ожидал, что у вас что-то будет? Лена густо покраснела и отвела глаза. - Мне неприятно думать, что я была обязана с ним переспать. Рит, мне никогда не хотелось рано взрослеть. Выбирая отношения с Игорем, я верила, что оттягиваю момент перехода в мир взрослых. Теперь понимаю, что обманывалась. Лужина задумчиво рисовала пальцем по полированной поверхности стола, заказанный чай давно остыл. Она молчала. - Рит, что мне делать? – Ленкин жалостливый тон удивил подругу. - Он тебе нравится? - Не знаю. Он классный, веселый, мне с ним легко и интересно. - Лен, может дело не в нем, а в тебе. Ты же до сих пор не остыла. - Что!? – девушка снова вспыхнула, сердце сладко заныло. К чему лукавство, она прекрасно поняла, о чем так витиевато пыталась высказаться Рита. - Думаешь, Степнов смог бы ждать, пока я созрею для взрослых отношений? - Ты лучше меня знаешь ответ на этот вопрос. Да, и еще… подумай, готова ли ты дать Игорю второй шанс. Разговор прервало долгожданное появление Леры. - Извини, мне пора. – Лена с благодарностью посмотрела Ритке в глаза. В ответ она прочитала «держись».
rozmarin: Возгласы разочарования принимаются здесь :)) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000157-000-0-0-1234790660 Уже битый час скрипт-супервайзер Степнов безуспешно пытался переделать несколько фраз в одном из ключевых фрагментов сценария. Даже утренняя пробежка не вдохновила на творчество. «Надо, чтобы было жизненно. Жиз-нен-но. Откуда же мне знать, как это выглядит в жизни!? Я не знаю, что говорят и – главное – чувствуют люди, когда понимают, что чувства взаимны, и впереди долгие месяцы и даже годы радостной совместной жизни. Черт, ну почему так сложно все?» Виктор мерил комнату тяжелыми шагами, но наматывание километража по квартире не помогало - мысли прыгали в голове как перепуганные тушканчики. Мужчина силился сконцентрироваться на тексте, но память упорно возвращала его к разговору с бывшей сокурсницей. Бывает же такое, за 6 лет ни одним словом не перемолвились, а тут «привет, у меня к тебе деловой разговор». - Вить, не отказывай так сразу. Подумай! – Кира с жаром убеждала друга в уникальности ее предложения. - Я 6 лет в Германии тренирую деток, у нас отличные условия, новый спортивный центр, дружная тренерская команда. Про зарплату я тебе уже рассказывала, вознаграждение более чем щедрое. И каждый год его пересматривают с учетом инфляции и по результатам работы. Соглашайся! - Кир, спасибо тебе огромное, но я не могу… не могу все бросить и уехать. Здесь мой дом, я не представляю, что я буду делать заграницей. Я и языка-то не знаю. – По мнению Виктора, это был веский аргумент, но подруга и на это нашла, что возразить. - Когда приехала в Баварию, знала только пару фраз по-немецки, а через полгода уже болтала, как на родном. Выучишь, было бы желание. – Девушка взяла бывшего физрука за запястье и, пристально глядя в глаза, словно гипнотизируя, тихо произнесла: - Понимаю, боязно начинать жизнь сначала. Но это шанс. Что тебя здесь держит? В школу тебе путь заказан, сам сказал. Прелести киношной жизни? Вить, это не твое. Сколько еще продлятся съемки фильма? Месяц? А что потом? Степнов, тебе нужен спорт, адреналин, ежедневные тренировки, рекорды, победы. Там у тебя начнется другая, интересная жизнь, своя баскетбольная команда! Я буду в Москве до пятницы. Есть еще некоторые дела, отца нужно проведать. У тебя 5 дней на размышления. – Она собралась было уходить, но внезапно приблизилась к собеседнику и почти шепотом, словно боясь кого-то разбудить, произнесла: - Прости, если лезу не в свое дело… Девушкам нравятся сильные мужчины, состоявшиеся, как личность. Твоя школьница сама к тебе придет, когда ты устроишь свою жизнь, обзаведешься хорошей работой и избавишься от груза былых проблем. Не надо носить их за собой в облезлой котомке, уверяя всех и себя, что это твой крест. Мы сами творим свою судьбу. И Кира ушла. «Конечно, она права. Спорта мне действительно не хватает. Может, рискнуть?» Он еще два раза крутанулся по комнате, привычно огибая периметр дивана, и схватил мобильник. - Алле, Кира! … Да, это Степнов … Хотел спросить, а могу ли я поехать с тобой на пару дней? На разведку… Отлично! Да это тебе спасибо! Как возьму билет, перезвоню. Пару секунд он вдумчиво изучал дисплей телефона. «Что же делать со сценарием? Петр Никанорыч, выручайте». Он на автомате набрал домашний номер Кулеминых. - Петр Никанорыч, мы можем сейчас встретиться? Срочно нужно переговорить… Через 10 минут буду. Набросив на плечи куртку, Степнов пулей вылетел на улицу. Из соседского окна доносился металлический голос Виктора Цоя. «Перемен требуют наши сердца…».
rozmarin: Петр Никанорыч встретил своего соавтора объятиями и добродушной улыбкой. Как давно Виктор не гостил у них. Разговоры теперь все больше по телефону, и редкие встречи в кафешке у съемочных павильонов. Жаль. Только на кухне дед заметил, что глаза Степнова лихорадочно блестят, как две чайные ложки, а руки нервно сжимают брелок с ключами. Сердце Кулемина ёкнуло, неспроста Виктор примчался беседы беседовать. - Петр Никанорыч, мне уехать нужно. На пару дней. Не знаю, что со съемками делать? - Ну, если надо, могу тебя подменить. - Правда? Отлично. - Вить, у тебя все в порядке? - Все замечательно… Мне предложение по работе сделали. Тренером по баскетболу зовут. Он помолчал и медленно опустился на стул. - Только заграницу ехать надо. В Германию. Петр Никанорыч ничего не ответил, только вылил свежий кофе из любимой кружки, достал из буфета бутыль настойки, наполнил рюмку до краев и залпом проглотил. Повисло тягостное молчание. Степнов уставился в окно, на душе скребли кошки. - Лена знает? – старик испытующе посмотрел на бывшего физрука. - Я думаю, что это ни к чему. Не говорите ей. Лады? - Виктор резко подскочил. - Мне пора. Еще билеты взять надо. Спасибо вам. Петр Никанорыч успокаивающе похлопал друга по плечу. - Ни о чем не волнуйся, с режиссером вопрос я улажу. Степнов в ответ вымученно улыбнулся и нырнул в темноту подъезда. «Чего только не приснится!» - в Ленкиной голове прокручивались ночные видения. «Аэропорт, какие-то толпы иностранцев в спортивных костюмах, и я ношусь туда-сюда по терминалу, будто бы ищу кого-то. Брееееед! Лучше бы родители приснились или, на худой конец, наше выступление в Лужниках». Не глядя по сторонам, Кулемина спешила на урок. Внезапно кто-то схватил ее за руку. Это был Гуцулов. - Привет, Ленусь. «Светится, как новогодняя елка, рад-прерад. Мило. Хоть кто-то в хорошем настроении». Лена сама вчера позвонила Игорю и сказала, что больше не злится на него. Он, в свою очередь, обещал, что не будет на нее давить. Кулемину это устроило. Ей не хотелось лишаться компании друга, но больше никакого интима, сеансов массажа и намеков на секс. Парень принял все ее условия. - Ты это видел? – Семенов досадливо поморщился при виде Гуцула, идущего за ручку с бас-гитаристкой Ранеток. - Ну и что? – Белута небрежно размахивал рюкзаком. Его, казалось, вообще ничто не волнует. - Помирился-таки! Теперь мы ему коньяк должны за шесть штук. - Миха, три к ряду пятерки по физике не сделали тебя умнее. Как ты думаешь, что скажет Кулемина нашему дорогому другу, когда узнает, что он на нее поспорил? Лицо Семенова вытянулось, только сейчас до него начало доходить, что именно задумал одноклассник. Белута самодовольно ухмыльнулся. - Кстати, Анюта Прокопьева уже в курсе этой душещипательной истории.
rozmarin: «Вот прямо сейчас пойду к Ленке и все ей расскажу!» - Аня все никак не могла набраться смелости, чтобы сообщить новость. «А вдруг Белута пошутил? Ну, он странный товарищ, и юмор у него специфический. Сейчас распишу Ленке, какой подлец ее бойфренд, а выяснится, что это выдумка одноклассников. Значит, надо разобраться с Гуцулом». Аня тянула с разговором до последнего, и только после окончания всех уроков, во дворе школы она догнала бывшего поклонника. - Гуцул, мне тут рассказали про тебя одну вещь… - Наверное, что я сводный брат Димы Билана? Не верь, - задорно хохотнул Игорь, - родной! У парня было восхитительное настроение. Он помирился с любимой девушкой, выиграл пари и – о, чудо, - получил пятерку по истории. - Зачем ты поспорил с Белутой? – Анечка с укоризной, нет, с осуждением смотрела на Гуцулова. Последний моментально спал с лица. По его жалкому и растерянному виду Прокопьева поняла все без слов. - Ань, только Ленке не говори. Глупейшая затея… Ты же знаешь, как я к ней отношусь. Игорь продолжал что-то бормотать, но девушка его уже не слушала. «Боже, как я скажу об этом Кулеминой?» - крутилось у нее в голове. Петр Никанорович возился на кухне, когда внучка вернулась со школы. - Привет, дедуль, как вдохновение? - Отлично. - Кулемин многозначительно помолчал. – Гостей с утра пораньше принимал. - Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. – Ленка улыбнулась. - Степнов заграницу собрался. - В Турцию кости погреть? – Девушка нацепила маску небрежного безразличия и нырнула в недра холодильника. Известный фантаст заметно помрачнел. - Работу ему там предложили. В одно мгновенье сердце девушки сделало подобие сальто-мортале и ухнуло вниз. До сегодняшнего дня Лена до конца не понимала, что жизнь нельзя перемотать назад, как старую кассету в магнитофоне, что утрата может оказаться полной и окончательной. Степнов всегда был в пределах досягаемости, стоит только свистнуть, и – вот он – рядом по первому зову. Каждый день он и Ленка ходили по одним и тем же улицам, одними и теми же маршрутами, о которых знали еще с прошлой жизни, и каждую секунду траектории их движения могли пересечься. Но если Виктор Михайлович уедет, порвется тонкая и невидимая глазу нить, связывающая их судьбы воедино. Ее охватил страх. Всепоглощающий, холодный, жуткий страх. - И… когда он уезжает? – Голос предательски задрожал. Чем больше школьница старалась совладать с эмоциями, тем заметнее становилось ее волнение. - Забыл спросить. – Сокрушенно опустился на стул Петр Никанорыч. внести поправки в сюжет можно здесь :)) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000157-000-0-0-1234790660
rozmarin: Сил хватило только доползти до своей комнаты и зарыться в одеяло с головой. К горлу подкатывала тошнота, кровь стучала в висках. Дед звал обедать. Еще десять минут назад она бы проглотила быка, но теперь казалось, что желудок прилип к хребту, и на его месте образовалась пустота. Виктор Михалыч всегда говорил, что любит Москву, что его место здесь. Боже, это дурацкий розыгрыш, он не может уехать! Надо успокоиться, говорила она себе, в конце концов, дед мог что-то не так понять. Господи, душно, как в противогазе. Лена рывком поднялась с дивана и распахнула окно. Ледяной ураган сквозняка обдал ее потоком свежести. Девушка судорожно вздохнула. Хотелось истошно кричать до умопомрачения, кататься по земле, только бы разжать тиски сдавливающей горло смертельной тоски. Она скучала по своему бывшему тренеру. Скучала больше, чем могла признаться себе. И если раньше оставался мизерный шанс, пусть один на тысячу, разрушить кирпичную стену, фанатично выстраиваемую самой Кулеминой, и вопреки общественной морали быть с Виктором Михайловичем, то теперь и эта возможность растаяла. Уголек надежды погас. Внезапно завибрировал мобильник. Анечка. Разговаривать не хотелось, но подруга была настойчива – звонила три раза кряду. - Алле. – Голос Лены прозвучал неестественно тихо. - Лен, только не перебивай, сначала выслушай. – Анечка была взволнована, в голосе проскакивали истеричные нотки. - Гуцул поспорил на тебя с Белутой и Семеновым, на бутылку элитного коньяка! Алле, ты слушаешь!? - Да, - ровным голосом произнесла бас-гитаристка Ранеток, - и кто выиграл? На том конце почувствовалось замешательство. - Нуу… вроде бы Гуцул. Вы же вместе? - Прекрасно. Пауза. Лена внезапно вспомнила свой сегодняшний сон. Аэропорт и люди в спортивной форме. Вещий сон. Девушка машинально уставилась на свое отражение в зеркале на стене. Экстрасенсорные способности надо бы развить. На всякий случай. - У тебя все? - Да, я… не хотела тебя расстраивать, но промолчать… Лен? - Анют, все в порядке, спасибо, что позвонила. Завтра увидимся. Она нажала отбой. Ни злости, ни обиды Кулемина не чувствовала. Кроме себя винить было некого. Она ошиблась, и этого уже не исправить.
rozmarin: И Остапа понесло... Сразу говорю, тапки не метать. Я дама стройная, все равно увернусь Последний раз он летал на самолете лет десять назад, рейсом Москва-Екатеринбург. Там проходил юниорский турнир по баскетболу, их команда взяла «золото». Именно эта победа и определила выбор дальнейшего пути молодого Вити Степнова. Тогда же юноша получил свои первые деньги, заработанные укрощением мяча. А куда они потом разошлись? Ах, да, на холодильник и новые кастрюли. Юный спортсмен очень гордился тем, что помогает матери. С детства Витя знал, что ему предназначено быть главой семьи, и он принимал это как данность. Его ровесники по подъездам спирт разведенный хлебали и ловили радугу в дыму марихуаны, но ему это было неинтересно. Он никогда не снимал шлюх, не угонял тачки и не примыкал к бандам гопников, чья любимая забава отметелить парочку патлатых неформалов с недоразвитыми мускулами. Степнов жил только спортом. Ежедневные тренировки составляли смысл его существования и даже больше - спорт был его главной любовью. Поэтому других вариантов, кроме как факультет физической культуры и спорта юноша при поступлении не рассматривал. Потом 5 лет упорной учебы и первое заманчивое предложение по работе. Место тренера в команде юниоров в Самаре. Да, это могло дать быстрый старт его спортивной карьере, но серьезно заболела мама, и планы о переезде в другой город пришлось выбросить из головы. Из головы так же были выброшены отношения с девушкой, которая не одобряла самопожертвование Степнова. Нанять тяжелобольной матери сиделку он наотрез отказался. Уход за матерью после операции отнимал у Виктора почти все время. Постепенно молодой тренер отклонил все предложения, связанные с наставничеством. Совмещать работу и заботу о маме не представлялось возможным. Остались часы в школе, которые и стали для него отдушиной, потому что только занятия со школьниками питали его любовь к спорту. Мама прожила еще три года, хотя изначально врачи уверяли, что с ее диагнозом она не протянет и трех месяцев. Тщательный уход и сыновняя забота подарили женщине несколько лет жизни. А потом она ушла. Тихо и спокойно, как будто уснула. И вроде бы ничто не мешало восстановить прежние контакты, уйти в большой спорт или хотя бы в коммерческую структуру, типа фитнес-центра, но Степнов прикипел к школе. Школьная баскетбольная секция была его детищем, и он не мог даже в бредовом видении вообразить, что просто уйдет и оставит все это на произвол судьбы. Позже он понял, что дело не в секции, не в школе и не в страхе начать жизнь с чистого листа. Дело в том, что спорт перестал быть единственной любовью. Наваждение в лице ученицы 10 класса Лены Кулеминой потеснило страсть к спортивным рекордам, и сердце девушки с бирюзовыми глазами и солнечной улыбкой кинозвезды превратилось для Виктора в главный кубок, который он обязан был отыграть у судьбы. Но он проиграл. Реванш возможен в спорте, но в обычной жизни другие правила. Собрав остатки своей истерзанной в клочья души, Степнов пообещал себе забыть зеленоглазую диву со смешной фамилией и «восстать из пепла», а именно: 1. Окунуться с головой в новую для себя деятельность сценариста 2. Заполнить все свободное время спортом, активным отдыхом и встречами с друзьями 3. Перестать питать иллюзии по поводу любви – ее нет! А если и существует, то только под видом изощренной инквизиторской пытки. Надо отдать ему должное, кое в чем бывший физрук преуспел,и вот теперь он любуется закатом из иллюминатора самолета, с любопытством ребенка рассматривая, как нестерпимо яркий розовый свет заливает стальные крылья Боинга. Через сорок минут эта махина с турбинами выпустит шасси и совершит посадку в аэропорту Мюнхена. Кира не скрывала радости, крепко обнимая только что прошедшего таможенный контроль и слегка одуревшего от перелета бывшего сокурсника. Рядом с ней дежурно скалился ее супруг – Макс Калинин. Он с вежливостью гида спросил Степнова, как полет и все ли ОК, в ответ мужчина, искренне улыбаясь, с жаром делился впечатлениями. Никакой зажатости. Кире не терпелось представить московского друга местной тренерской бригаде, поэтому Степнова тут же потащили в спортивный центр «на экскурсию». Макс лениво протестовал, мол, человек только с самолета, дай ему отдохнуть и осмотреться, но супруга, заполучив главного претендента на тренерскую должность, не намеревалась менять свои планы. В уютном кабинетике Макса к приезду будущего коллеги собрался почти весь тренерский штаб. Для создания непринужденной обстановки был организован небольшой фуршет с привычной русскому человеку снедью и выпивкой. Особо нужно остановиться на участниках встречи. Половина наставников – русские женщины, почти все до 30 лет. Есть парочка пенсионеров-немцев, и даже турчанка не первой свежести, но в целом коллектив русскоязычный и молодой. Кира среди них пользовалась особым авторитетом, ее побаивались. Может из-за острого язычка, которым она виртуозно пользовалась, а может – из-за мужа, совладельца спортцентра и, по совместительству, тренера по гандболу. В фаворитках и лучших подругах у Киры значилось две персоны – Кристина и Натали. Первая с внешностью фотомодели и мозгами физика-ядерщика, вторая - просто красавица без претензий. Кира нежно называла ее дурочкой. За глаза, разумеется. Искать потом нового тренера для волейбольной команды та еще головная боль. Обе подруги были незамужние. Степнов пришелся бы как раз кстати. Комплексное решение проблемы.
rozmarin: Знаю, знаю, что я долго не радую читателей продолжением, но обещаю исправиться После этой проды вы меня возненавидите, но ведь это еще не финал - Это Виктор Степнов, - лучезарно улыбаясь всем сразу, произнесла Кира, - наш новый тренер по баскетболу. - Кир, ну мы же договорились, я еще не принял окончательное решение. Не дави! – вскинулся голубоглазый Апполон, смущенно опуская взгляд перед коллегами Калининой. Незамужние тренерши моментально просканировали новичка на перспективность. Тест Степнов прошел сразу. - Предлагаю выпить за знакомство, - Кира радостно пропела, пропуская мимо ушей замечание гостя. Макс откупорил бутылку божоле. Все оживленно зазвенели бокалами. Через полчаса присутствующие потихоньку рассосались, ведь тренировки никто не отменял. Остались только Кира, ее подруга Кристина и Степнов. - Ночевать останешься у нас, - сказала Калинина тоном, не терпящим возражений, - дом у нас большой, тебе понравится. Кстати, через годик-другой сможешь купить себе не хуже. - А как насчет ужина? Может, посидим, пообщаемся в неформальной обстановке? – вмешалась в разговор подруга, томно откидывая прядь шикарных каштановых волос. - Надо узнать друг друга поближе. – Слово «поближе» она произнесла с эротичным придыханием. Кира делала вид, что не замечает плотоядных взглядов Кристины в сторону гостя. Взгляд же Виктора блуждал по полке уставленной кубками и прочими наградами с соревнований. - Конечно, дорогая, в 9 мы ждем тебя. И не опаздывай. – Заговорщицки подмигнула Калинина своей подруге. Вечер закончился поздно. Все разошлись по комнатам. Гостю хозяйка дома выделила спальню с огромной кроватью и зеркалом на потолке, в духе гостиничных номеров для молодоженов. Насыщенный день, перелет, новые знакомства не могли не сказаться, и Виктор сомкнул веки, едва голова коснулась подушки. Через секунду он услышал как щелкнула дверь. Приглушенный свет коридора очертил идеальную женскую фигуру в дверном проеме. Кристина в одном шелковом халате на обнаженное тело скользнула к его кровати и юркнула под одеяло. Степнов притворился спящим. Девушка не проронила ни звука, только крепко прижалась к горячему бедру мужчины. Он все еще наивно надеялся своей неподвижностью охладить пыл знойной красотки. Она же, недолго думая, нырнула под одеяло с целью лишить объект страсти последней защиты, а именно снять с него трусы и разбудить, нежно массируя член. В ответ Виктор «проснулся» и попытался скинуть с себя любвеобильную дамочку, но трюк не удался, и девушка с пластикой кошки вновь оседлала обескураженного гостя. Пеньюар соскользнул с ее плеч, оголяя красивую грудь и крутой изгиб бедер. Степнов слабо запротестовал, но с каждой его попыткой освободиться из цепких женских рук Кристина обрушивалась на него неистовством бесстыдных ласк, ломая сопротивление мужчины. Наслаждение захлестнуло его, вымывая из головы тяжелые мысли и сомнения. Утром он проснулся один. И если бы не разорванная упаковка презервативов на прикроватном столике, Виктор решил бы, что бурный секс с Кристиной ему приснился. Он чувствовал себя опустошенным. Страстно хотелось в Москву.
rozmarin: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-20-00000157-000-0-0-1234790660 здесь можно сказать МЫСЛЬ После телефонных вестей от Анечки Лене хотелось одного, чтобы все оставили ее в покое и не лезли ей в душу. Никогда! После ухода Степнова только ленивый не полоскал ее имя и не строил предположений на тему «успел физрук трахнуть ее или нет». В этой публичности девушка изо всех сил сохраняла достоинство, чтобы только не сорваться и не высказать школьникам и учителям, что она на самом деле думает, но всему есть предел. Кулемина неслась в школу с твердым намерением разобраться с одноклассниками раз и навсегда. Расставить все точки над «I». Подвести итог. Первым, в кого уперся ее решительный взгляд, был Белута. Не раздумывая, Ленка грубо пихнула его в плечо. - Эй, ты, фраер, ты должок Гуцулу отдал? Он слегка опешил, да так, что неизменная хамская ухмылочка моментально сменилась изумленной гримасой. - Кулемина, акстись, с какой стати? - С такой, он спор выиграл! – спортсменка угрожающе нависла над Белутой. - Кому должен, тому прощаю. – Осклабился парень. - За свои слова отвечать надо. - А Гуцул за свои еще не ответил! - Ты о чем? - А ты сама подумай. Увольнение Степнова на его совести. Лена резко развернулась и чуть не сшибла вальяжно шествующего по коридору Семенова. - Глаза разуй! – Возмутился главный провокатор «Всея школы № 345». Кулемина одарила его презрительным взглядом и понеслась на урок. - Чо это с ней? – Семенов почуял неладное. Белута выглядел, мягко говоря, не очень. - Чо, чо, деньги на коньяк надо искать. – Пробурчал в ответ приятель. Лена была собранной и серьезной. На уроках отвечала с толком и расстановкой. Учителя были в восторге. Наташа с Лерой украдкой переглядывались, не понимая, что происходит с подругой. Бледное лицо было полно твердой решимости, глаза лихорадочно блестели. Что-то будет. Про спор Семенов растрезвонил всей школе. Гуцул неотрывно изучал поверхность парты, на свою девушку он не смел взглянуть. Стыд, трусливое чувство страха и вины терзали душу и наводили на самые невеселые мысли. Серьезного разговора не избежать, прятаться некуда. Да и ни к чему. После уроков на школьном крыльце Гуцулов поджидал Ленку. Он сидел на перилах, обреченно перебирая звенья браслета на руке. Девушка была готова к разговору, как никогда. Смотрела она четко перед собой, душа ее была полна решимости разрубить этот гордиев узел. - Гуцул, скажи, ведь Степнов не просто ударил тебя? Что ты ему сказал? Юноша не ожидал вопроса. - Ты действительно считаешь, что я сам во всем виноват? – Он возмущенно посмотрел ей прямо в глаза и спрыгнул с перил. Кровь отхлынула с лица, глаза горели, словно угольки. - Что ты ему сказал? – Тихо повторила Кулемина, приблизившись к бывшему другу на опасно близкое расстояние. - Да что с тобой?!! – Взорвался Гуцул. – Это было больше двух месяцев назад, с какой стати ты вдруг заинтересовалась причинами? Он неуравновешенный извращенец, неизвестно, как далеко он мог зайти в отношениях с тобой. Разве можно доверять учителю, который волочится за несовершеннолетней девочкой?? - Замолчи! – с ненавистью прошипела Кулемина. – Ты ничего не знаешь про наши отношения. Ты его спровоцировал, ведь так? - Даже если это правда, то, что из этого? Я не ожидал, что он взбесится из-за двух фраз. Лен, да я за тебя переживал! Физрук - долбанный псих! – Раздраженно выкрикнул парень, выпрямляясь на каждом слове. Разочарование, злость, неудовлетворенность, копившиеся в его душе последние месяцы, выстрелили яростным фейерверком. Лена ударила его наотмашь. Самообладание дало сбой, звонкий хлопок пощечины стал финальной точкой разговора. - Ты ведь жалеть будешь. - На выдохе произнес Гуцул, держась одной рукой за пылающий висок. Девушка отшатнулась от него, как от чумного. Ей хотелось только одного, чтобы все это оказалось просто сном.
rozmarin: Черпаем депрессию ложками, но пока так надо. Через тернии к звездам, через страдания к счастью Лена не помнила, как оказалась у Риты дома. Кажется, подруга сама ее туда привела. После огромной кружки зеленого чай с валерианкой бас-гитаристка Ранеток немного пришла в себя. Девушка с отсутствующим видом ловила чаинки в золотистом напитке, руки уже не дрожали, нервный румянец исчез с лица. Неожиданно она подняла голову и тоскливо уставилась в окно. На улице миллионом серебристо-серых ручейков шел дождь. Дождь. В этот момент Лена отчетливо почувствовала, что в душе у нее пусто, холодно и сыро, там тоже идет дождь, и его крупные ледяные капли размывают остатки иллюзий, которые она так лелеяла и берегла последние месяцы. Человек сам кузнец своего несчастья, и Кулемина выстрадала его в полной мере – от начала и до конца. Так мне и надо, думала школьница. Рита терпеливо ждала, когда подруга нарушит затянувшееся молчание. Лена шумно выдохнула, словно нащупывая голос. - Рит, прости, что я тут со своими проблемами. - С ума сошла! А зачем еще друзья нужны? - Я, наверное, пойду. - Я тебя не отпущу. На дворе дождь со снегом. Промокнешь и заболеешь… - … и умру. – Девушка мрачно закончила фразу за Лужину. - Не говори ерунды. – Осадила ее Рита. – Жизнь в 16 лет не заканчивается, даже если парень оказался распоследней сволочью. - Гуцул здесь ни при чем. - Значит, ты из-за Степнова хандришь? – Осторожно спросила Рита. - Да, - почти шепотом произнесла спортсменка, - из-за него. Рита положила перед Кулеминой мобильник. - Звони! - Бесполезно. Он уезжает заграницу работать. Да если бы даже и не уезжал… Не простит. Я его предала. Отвернулась от него в самый ответственный момент. Струсила. – Лена не выдержала, голос ее дрогнул, и по щекам побежали капли дождя ее измученной души. Она бросилась в коридор, схватила куртку и рывком набросила ее на плечи, попутно судорожно размазывая слезы по лицу. - Мне пора. Лужина не стала ее держать. Подруге необходимо побыть одной. Ни слова не сказав, она протянула Лене зонтик.
rozmarin: Вняв жалобам "трудящихся" по поводу излишней краткости моих продочек, пишу дополнительную часть :)) Я люблю вас, мои золотые очень жду комментариев, от них зависит исход КВМовского мучения http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-0-0-1236091327#msgid_t На репетицию Лена снова не пришла. Песни, которые они с девчонками играли, причиняли нестерпимую боль. «Нет мира без тебя, нет солнца без тебя…». В школе ее тоже напрасно ждут уже третий день. Лерка в порыве праведного гнева чуть не поколотила Гуцулова, но девочки ее остановили. После драки кулаками не машут, резонно заметила Наташа. А бас-гитаристка в это время бесцельно бродила нечесаной тенью по квартире, игнорируя телефонные звонки и отмалчиваясь на расспросы деда. Она просто не знала, что ей делать дальше. Может, уехать к родителям в Швейцарию? А как же выпускной класс? Родители по головке не погладят, если узнают, что она учебу забросила. К черту все! Уже полчаса Кулемина отчаянно молотила подушкой по стенам, по дивану, по полу, швы еле держались, из них лезли мелкие перья. Виктор Михайлович. Он бы нашел нужные слова, поддержал. Ей до боли в сердце не хватало тепла его надежных рук, не хватало нежных, внимательных глаз, его голоса, просто присутствия рядом. Сколько раз он провожал ее из школы, нес сумку, подбадривал, когда что-то не ладилось, вселял в нее, глупую школьницу, уверенность, что все и всегда будет отлично. И она ему верила, не могла не верить. Потому что он знал ответы на все вопросы, в его руках были собраны ключи от самых потаенных дверок ее сердечка, в его добрых глазах она видела нечто такое, что заставляло ее расправлять крылья, но не гадкого утенка, а белого лебедя. Но его рядом нет. Она знала, что такими мыслями кромсает свое сердце на лоскуты, но самоуничтожение свойственно человеческой натуре. Остановить поток горестных размышлений Кулемина была не в состоянии. Депрессия медленно, но верно тянула ее на дно. Подушка не выдержала экзекуции. Перья белесым облаком вырвались из разорванной ткани. -------------------------------------------------------------------------- - Это твое окончательное решение? – Кира не верила своим ушам. Столько усилий приложено, и все напрасно. - Да, я все решил. Мне неуютно за пределами Москвы, и здесь, в твоем спортцентре, я всегда буду чужаком. Мне жаль, что разочаровал тебя. – Степнов почувствовал облегчение после сказанного. Теперь, когда объяснения были позади, он имел возможность спокойно обдумать возвращение на родину, хотя слово «спокойно» было едва ли уместным в его ситуации. Разве мог он рассказать бывшей сокурснице, что вчера вечером получил сообщение от Риты Лужиной «приезжайте, пожалуйста, Лене без вас плохо». Кира бы его не поняла. Хотя, он, наверное, недооценивал ее великодушие. Впрочем, это было уже неважно. Утром у него самолет, и – прощай Мюнхен! Эта мысль грела его, как сидящего в засаде партизана валенки. - Вить, а как же Крис? – Хитро прищурившись, не унималась Калинина. Она понимала, что битва проиграна, завтра Степнов уедет, и нет такой силы, которая заставила бы его передумать, но сложно было сразу признаться себе в этом. В ответ мужчина заразительно расхохотался, как клоун на арене цирка. - Мне кажется, она не будет сильно горевать. Ей понравился не я, а мой член. Мой богатый внутренний мир лишь неудобное приложение к этой выдающейся части тела, и не более того. Так что передавай ей мои наилучшие пожелания. - Степнов не мог сдержать рвущийся наружу сарказм. Кристина и в подметки не годилась той, о ком Виктор думал, не переставая, весь последний год. Ему было вполне достаточно душевной нежности. Нимфоманские же игрища нелюбимой женщины вызывали отвращение. На прощание, уже в аэропорту, Калинина взяла с друга обещание, что если он передумает, то сразу даст ей знать. Он пообещал, ему это ничего не стоило, хотя внутренне был уверен, что никогда не пожалеет о принятом решении.
rozmarin: Что-то не пойму вас, мои золотые овечки, чего же хочет ваше сердечко. Жду комментариев ;)) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-0-0-1236091919 Время в полете тянулось мучительно долго. В журнале, который он перелистывал пятый раз, он не мог прочитать даже несколько фраз. Мысли путались и беспорядочно обрывались на середине, сконцентрироваться на чтении никак не удавалось. Из головы никак не шло Ритино сообщение. Что же произошло с Леной? А как же Гуцулов? Разве он не занял его, Виктора, место в жизни Кулеминой? Миллион вопросов и ни одного четкого ответа. Несостоявшийся баскетбольный тренер судорожно решал, что ему делать. Грубо вторгаться в жизнь бывшей подопечной никак не хотелось, тем более он дал себе слово, что забудет ее раз и навсегда. Как это ни странно, он понимал Лену лучше, чем самого себя. Понимал, как ей непросто разобраться в себе, как страшно оказаться в оппозиции взрослому миру, а он давил на нее, требовал внимания. Эгоист! Сколько же дел он наворотил, ошибка за ошибкой. Значит, одной больше, одной меньше. Какая теперь разница? А если снова натолкнешься на стену равнодушия и недоверия? Пусть! Только бы увидеть ее, поговорить, объяснить ей все. А что дальше? Делай, что должен, и будь что будет. Из Домодедовского аэропорта Степнов помчался в школу. Он как раз успевал к окончанию шестого урока. По дороге Виктор Михайлович купил огромный букет цветов. Впервые он поймал себя на мысли, что ни разу не дарил Лене цветы, даже в ТОТ день, когда впервые открылся ей в своих чувствах. Какой же ты дурак, Витя, поперся к ней с конфетами. Кому нужны эти шоколадки, тем более, что это неспортивно есть сладкое в таких количествах. Продавщица цветочной лавки с любопытством окинула взглядом красивого мужчину с уставшим лицом и беспокойными синими глазами. Похоже, вернулся с заграничной командировки. Бирки на аккуратной черной сумке испещрены надписями на английском. Красавец нерешительно переминался с ноги на ногу, блуждая взглядом от одного букета к другому. И какие выбрать? Ему нужны самые красивые. Обычно продавщица не задавала лишних вопросов, но в этот раз не удержалась. - Жене? Виктор на миг растерялся, но губы сами произнесли первое, что пришло на ум. - Будущей. - Тогда возьмите белые розы. За роскошный сноп из роз нежно-молочного оттенка Степнов отдал почти всю наличность, что была в кармане. Момент стоил того. Первым, кто заметил бывшего физрука у школьных ворот, был Рассказов. Историк был несказанно рад встрече, тем более, что последний раз они виделись в день ухода Степнова из школы. Именно тогда Виктор поделился причинами, побудившими ударить своего ученика у всех на виду. Игорь Ильич и сам догадывался о подоплеке конфликта, но хотелось знать все из первых рук, а не по слухам, которыми, как известно, земля полнится. Осуждать друга он не спешил, только жалел, что живут они не в средние века, когда замужество пятнадцатилетних принцесс было обычным делом. Впрочем, в наш далекий от пуританства век общество с наслаждением выискивает любое, по их мнению, отклонение от «нормы» и подвергает человека такой моральной экзекуции, что инквизиция тихо рыдает в сторонке. Рассказов сразу заметил шикарный букет и дорожную сумку через плечо и тактично ждал, когда друг объяснит свой визит в школу. - Ильич, дружище, ты… ты не знаешь, Лена Кулемина еще в школе? – Степнов заметно нервничал. Историк привычным жестом поправил очки в стильной черной оправе, он не мог решиться рассказать бывшему коллеге все, что знал о Ранетке. Как он понял, букет предназначался явно не тете Лиде. - Вить, она уже неделю в школе не показывается. Ну… после той истории с Гуцуловым. Спор этот. Тяжело ей. Степнов немигающим взглядом бессмысленных глаз уставился на смущенного друга. Рассказов понял, что отмолчаться не получится и предложил «серьезно поговорить» где-нибудь в кафе. - Так я и знал, что ничего хорошего не выйдет. - После того, что Степнов узнал, эмоции переполняли его. Ему хотелось «начистить физиономию этому щенку». Игорь Ильич терпеливо ждал, когда первые впечатления немного поулягутся, и они смогут все спокойно обсудить. - Вить, пойми, это не решение проблемы. Главное, вернуть Лену в школу. Ей еще экзамены сдавать и, вообще, как ты уволился, Кулемину, как подменили. Спорт она забросила, на репетиции ходит испод палки, на уроках сидит с отсутствующим видом. Иногда мне кажется. Нет. Я уверен, что только ты сможешь помочь переломить ситуацию. Засиделись мы. – Рассказов попросил счет за кофе. – Теперь иди к Кулеминым и розы свои не забудь. – Мужчина уверенным жестом вынул букет из вазы и протянул Виктору. - И завтра жду тебя на репетиции Ранеток в кафе Алехиных. Может, твое присутствие вдохновит девчонок. Ни одной новой песни за два месяца! Ну, удачи! – Историк ободряюще похлопал друга по плечу. Вот он, тот самый подъезд с той самой неудобной жесткой лавкой цвета умершей лягушки. Он улыбнулся про себя. И на что только не пойдешь ради любви? Даже и не верится, что когда-то он был желанным гостем в доме Кулеминых и чай пил здесь чаще, чем у себя. Бывший физрук вдруг почувствовал, как ком поднимается прямо к горлу, и сердце щемит тоска. Он еще крепче сжал стебли букета, шипы вонзались в его ладонь, словно жала, но он не чувствовал боли. Все мысли сконцентрировались на предвкушении встречи. Что ты ей скажешь? Захочет ли она видеть тебя? Вот и дверь ее квартиры. От нее до лифта ровно семь шагов. Он считал когда-то. Зачем? Не помнил уже. Звонок в дверь. Еще один. Щелкнул замок. В дверном проеме первое, что заметил Виктор, это ее широко распахнутые глаза цвета Тихого Океана. Он уже успел забыть, как это восхитительно тонуть в прозрачных водах бирюзового взгляда. Такого родного, такого чистого и нежного. Мужчина только и смог одними губами произнести «привет, это тебе» и протянуть девушке охапку белых роз. Лена, онемев от неожиданности, дрожащими от волнения руками приняла букет. - Вы разве не уехали? - только и смогла выдавить из себя бывшая ученица, отпрянув от двери, чтобы дать бывшему тренеру пройти. - Я вернулся. И больше от тебя никуда не уеду. – Степнов подхватил Лену на руки и крепко прижал к себе за хрупкие девичьи плечи. Она не противилась. Розы высыпались из ее рук нежным шелестящим каскадом на ковер в коридоре. Через несколько секунд, придя в себя, Виктор поставил девушку на ноги и, бережно держа ее за плечи, с обожанием посмотрел ей в лицо. Она прятала взгляд под челкой, ей было стыдно, что она оказалась такой слабой и беззащитной без него, стыдно, что прогнала когда-то, что оказалась не в силах жить дальше без его поддержки. - Простите меня, Виктор Михалыч. – С чувственной хрипотцой произнесла Лена. – Я виновата… - Это я виноват, Ленка, но теперь все будет по-другому. Тебя никто не обидит, слышишь, никто, даже я. - Тихо, почти про себя, добавил мужчина, заключая в объятия стройную фигуру девушки в смешной полосатой пижаме. Он торопливо поцеловал ее в щеку, отчетливо ощущая, как под его руками трепетало ее сердце - Деда нет, он у Данилыча. – Словно читая его мысли, сказала внучка фантаста. Больше всего на свете она боялась, что он разомкнет объятия. Только не сейчас. Не сейчас, когда она только обрела его. Степнов коснулся губами атласа ее губ. Сладость наполняла его тело, как гелий заполняет большой воздушный шар. Не встретив сопротивления, мужчина осыпал поцелуями щеки, нос, подбородок, глаза - каждый сантиметр ее бледного, осунувшегося личика. Она всем существом своим тянулась к нему, вставая на цыпочки и безуспешно пытаясь сомкнуть пальцы на его широкой подтянутой спине. - Боже, как я соскучился. – Почти беззвучно шептал Виктор. - Я боялась, что ты уедешь. – Вторила ему Лена, и это ее первое «ТЫ» звучало неземными колокольчиками в его голове, лучше любых слов отвечая на самый главный вопрос, терзавший Степнова столько месяцев. - Только, если ты не прогонишь. – Он взял ее раскрасневшееся от ласк лицо в свои широкие ладони и притянул к себе, чтобы поцеловать. И в этот раз ему было мало просто прикосновений. Его язык настойчиво разжал ее губы и, скользя в сумасшедшем танце, обвил ее девичий язычок. С каждым мгновением он ускорял темп, накаляя напряжение до предела. Усилием воли Степнов оторвался от фантастически манящих девичьих губ. - Лен, я боюсь потерять голову и не хочу давить на тебя. – Он со страстью сжал ее ладони. - Буду ждать, сколько потребуется. – В ее глазах мелькнула тень разочарования, но она подавила в себе желание удержать волшебство момента. Еще не время. Мужчина зарылся лицом в шелка Ленкиных волос, коснулся губами горячего от волнения лба и развернулся к двери. В следующую секунду дверь открылась, и на пороге возник Петр Никанорыч. - Витя! Вот это сюрприз! – Пожилой писатель просиял, как солнце. – Я уж грешным делом подумал, что ты нас бросил. Давай за встречу. – Он заговорщицки подмигнул. - В следующий раз – обязательно. – Он несмело улыбнулся Лене. – А сейчас мне пора. Рад встрече, Петр Никанорыч. Старик хитро улыбнулся в бороду, окидывая взором безумный ковер из роз на полу.
rozmarin: Это еще не конец. Финал будет "постельным" Вы уж извиняйте, но поцелуйчиками Лена могла отделываться от Гуцула, с Витенькой номер не прокатывает Двадцать четвертая смс за вечер – это явный признак помешательства. Каждая секунда жизни была заполнена мыслями друг о друге. Степнов не выпускал из рук мобильник, весь мир сконцентрировался теперь в этой маленькой коробочке из дорогого пластика со светящимся экранчиком. Сидя за письменным столом среди вороха бумаг со сценарием, он сочинял любовные шедевры в одну строку. «Я уже безумно скучаю. Ума не приложу, как заставить себя уснуть» - «А давай не спать вместе» - «Кулемина! Тебе завтра в школу, ты не забыла?» - «:P Так точно, товарищ Степнов!» - «Тамбовский волк тебе товарищ!» - «Я обиделась» - «Ленок, а у меня есть шанс вымолить прощение?» - «Значит, нет?» - «Лен, я серьезно!» - «Спокойной ночи, любимая»… Лена уже лежала в постели, когда получила очередную смс. «Спокойно ночи, любимая». Девичьи руки еще хранили тепло его объятий, губы горели, пробуждая в ее мыслях самые бесстыдные фантазии. «Не хочу давить на тебя», «Буду ждать, сколько потребуется». Его сексуальный шепот эхом отзывался в каждой клеточке ее девственного тела. Она еще не ведала плотских радостей, но смутные желания порождали истому, и внизу живота порхали бабочки. Окутанная негой нового чувства, Лена мечтала о завтрашней встрече с Виктором. На съемочной площадке все страшно обрадовались возвращению Степнова. Режиссер, конечно, безмерно уважал старого фантаста Кулемина, но пару раз старик заснул в кресле прямо во время съемок, и было заметно, что работа дается ему тяжело. Целый день в жуткой какофонии – это еще нужно уметь выдержать. Виктор все утро напрасно пытался стереть с лица глуповато-счастливую улыбку, но не смог. Впрочем, в бурном рабочем процессе этого никто не замечал, а особо внимательные предпочитали тактично помалкивать. Еще до начала рабочего дня бывший физрук пообещал Рассказову, что к репетиции Ранеток постарается быть. Он даже и не подозревал, что так соскучился по юным барышням в стиле рок. Но в кафе Алехиных он шел не только окунуться в атмосферу творчества Ранеток. Ему нужна была помощь мудрой женщины с большим опытом домохозяйства. Не мог он привести любимую девушку в свою холостяцкую конуру, по-крайней мере, пока он не приведет жутко запущенные апартаменты в надлежащий вид. Что такое надлежащий вид, Степнов представлял себе слабо. Скрипт-супервайзер, как и любой творческий человек, искренне считал, что бардак – это нормально. Главное – привыкнуть. Но поймет ли это Лена. Нет, рисковать нельзя, нужно обратиться к эксперту. Школа ни капли не изменилась за время отсутствия главной спортивной звезды Лены Кулеминой. Она не сдвинулась с места, не поменяла цвет стен, и даже дядя Петя все так же естественно и непринужденно изображает трудоголика. Интересно, он когда-нибудь поймет, что Елена Петровна не просто из благотворительности его пирожками кормит? Лена была в отличном расположении духа, ступеньки, ведущие на второй этаж, она преодолела в два прыжка. Любовь и правда окрыляет. Гуцул. Делает вид, что не замечает. Так даже лучше. О, девчонкииииии! Ранетки облепили подругу, как морские звезды коралл. Кажется, жизнь налаживается. Сообщение от Риты. «Рада, что ты снова с нами». А я-то как рада! После уроков домой не хотелось. На улице уже витал запах весны, и солнце уверенно заслоняло собой небосвод. Ноги сами принесли Лену к небольшому магазинчику женского белья. Кулемина никогда не придавала большого значения лифчикам и трусикам. Хлопковое белье одинакового цвета она носила круглый год. Никакого эротизма в ее облик оно не вносило, скорее, было чем-то вроде униформы. Главное – удобство. На витрине внутри магазина висело несколько десятков разноцветных комплектов – от леопардовых до иссиня-черных, от телесных до ярко-розовых. Гламурные подвязки, ажурные чулки, шелковые рубашки… Лена, по-детски приоткрыв ротик, внимательно изучала ассортимент. Впервые она выбирала белье не для себя, и от этой мысли мурашки бежали по юному телу, а щеки стыдливо покрывались пунцовыми пятнами. Что ЕМУ может понравиться? Может быть это? Продавщица с любезной улыбкой разложила перед Кулеминой ядовито-красный бюстгальтер с кружевными вставками и стринги в тон. Нет, это слишком вызывающе. В леопардовом Лена себя не представляла. Все-таки, это ее первый секс, а не сафари. Белое? Хм, тогда для эффектного выхода придется раскошелиться на пяток сеансов в солярии. Девушка нерешительно ткнула пальчиком в комплект из черного лифчика гладкой ткани и миниатюрных трусиков-танго. Ни слащавых кружавчиков, ни дешевого гипюра. Классика – идеальный вариант. – У вас отличный вкус. – Продавщица завернула покупку в шелестящий пакет. Лена сдержанно улыбнулась ей в ответ.
rozmarin: Слезно прошу овечек меня простить Не виноватая я Продолжение следует, жду комментариев и отзывов здесь http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-0-0-1236091919 Репетиция прошла отлично. Все шутили, смеялись. От девичьей игры исходил уже давно забытый драйв. Степнов украдкой ловил взгляды любимой, от которых перехватывало дыхание, и наступала секундное умопомрачение. Сегодня бас-гитаристка была особенно хороша, с вдохновенного Ленкиного лица не сходила загадочная улыбка. Красавица. Его красавица. Он все еще не верил, что между ними нет больше преград. В голове не укладывалось. Но он обещал Петру Никанорычу и "пальцем Лену не трогать". Черт, и как он об этом забыл? Он не мог обмануть доверие Кулемина. Значит, остается только ждать? Теперь это ожидание не пугало мужчину, его теперь ничто не пугало. Рассказов старался не загружать друга разговорами, он все прекрасно понимал. Лиза Алехина с радостью согласилась помочь бывшему учителю ее дочери. По-крайней мере, теперь ему было с кем выбирать новые обои и искать замену разваливающемуся дивану. Первая вылазка была запланирована на субботнее утро. - А куда мы идем? - Кулемина несмело взяла бывшего наставника за руку. - Гулять. - Виктор нежно сжал ее ладонь. - Девчонки не будут вопросы задавать? - прошептал мужчина смущенно. В кафе все вопросительные взгляды были направлены только на него, Рассказов не мог стереть с лица таинственность, хотя в разговоре они даже вскользь не касались темы отношений с Леной. - Ты меня стесняешься? - с тревогой в голосе ответила девушка. Степнов тихо рассмеялся. Значит, одной проблемой меньше. Тем лучше. Он так устал объясняться перед окружающими и как-то уживаться с разъедающим душу чувством вины за запретную страсть. Они гуляли, взявшись за руки, наслаждаясь ранней весной. Это была их первая весна на двоих. - Жень, привет. - Привет, Лен. - Радостно прощебетала Алехина. - Рада тебя слышать, как раз собиралась тебе звонить. - Да? Ну, выкладывай. - У меня кроссовки развалились, надо новые покупать, а я в этом ничего не понимаю, поможешь? - Не вопрос. - Лена на секунду замялась. - Жень, в общем... а какие дела у твоей мамы со Степновым? Молчание в трубке было красноречивым. Значит, подруга не в курсе. - Не знаю. А почему ты спрашиваешь? - Сегодня видела их у строительного рыночка у нас на районе. - Может тебе лучше у Степнова и спросить? - У него телефон выключен. - Кулемина не знала, что и думать. - Ладно, не бери в голову. Пока. Бас-гитаристка быстрым шагом направлялась к дому бывшего наставника. Вот уже три недели она и бывший учитель физкультуры встречались. Это было удивительное время. Ленка упивалась нежностью и жила часами проведенными вместе. Как правило, они подолгу чаевничали у нее на кухне или просто гуляли по вечернему городу. К себе Степнов девушку не звал, и это Лену немного удивляло... Вот и его подъезд. Окна на третьем этаже приветливо блестели чисто вымытыми стеклами, шторки для холостяцкого жилища были чересчур миленькими. Лена решительно влетела на этаж и нажала кнопку звонка. Дверь быстро отворилась и в проеме девушка увидела любимого мужчину в привычных взору спортивных штанах, дурацкой застиранной футболке с надписью "Кто не с нами, тот против нас" и черной, перемазанной в штукатурке бейсболке, одетой задом наперед. "Да уж, чертовски хорош", - пронеслось в Ленкиной голове. Виктор застыл от неожиданности. Гостей он явно не ждал. - Может, пригласишь войти? - Кулемина посмотрела ему в глаза. Что вообще происходит? - Лен... у меня тут... Но девушка не стала слушать. Она ринулась напролом мимо Виктора и оказалась в темном коридоре. Еще шаг, и ленкины кеды завязли в чем-то мокром и липком. Мужчина включил свет и ...прыснул со смеха. По центру коридора в нелепой позе хромой цапли застыла Кулемина, одной ногой стоя в большом тазике с обойным клеем. Брызги киселеподобного состава разлетелись и на свеженаклеянные обои, и на паркет, и на Ленкины джинсы. На лице виновницы инцидента отразился неописуемый ужас. Ее любимые кеды! Черт бы побрал Степнова вместе с его тазиками и обоями! Неужели он сразу не мог ей рассказать, что затеял ремонт? - Ничего смешного, в чем я домой пойду? - Лена чуть не плакала от обиды. - Ленок, я ... сюрприз хотел тебе сделать. - Мужчина кинулся стягивать скользкие от налипшего клея кеды с ленкиных ног, бережно придерживая ее за коленки. - Сюрприз удался. – Девушка беспомощно улыбнулась. - Джинсы придется снять, сейчас принесу тебе какие-нибудь штаны. Лена тяжело вздохнула и удалилась в ванную комнату.
rozmarin: Небольшая прода перед главной сценой :)) - А тебе идет. – Растянулся в широкой улыбке Степнов, оглядев Ленку, которая в его широких, как парус, спортивных штанах выглядела восточной сказочницей Шахерезадой. Завязки на поясе два раза опоясывали ее узкую талию. Подавив в себе внутреннее волнение, Лена вошла в кухню и села напротив окна. Виктор молча достал два бокала, бутылку Мартини Асти и торжественно поставил на стол, накрытый скатертью молочного цвета. Спортсменка робко обвела глазами кухню. Ее приятно удивила чистота мебели (и это в разгар ремонта!), отсутствие груды грязной посуды в мойке и ее фотографии, развешанные по стенам в изысканных багетных рамах. Она даже и не помнила, когда эти снимки были сделаны. Вроде бы эта, что висит прямо перед ее носом, с соревнований, а та, что над низеньким холодильником, с презентации книги деда. Степнов первым нарушил молчание. - Лен, я хотел сделать это по завершении ремонта, но раз так вышло… - Он запнулся и протянул любимой крохотную коробочку в черном бархате. Лена обомлела, ошарашено переводя взгляд то на Виктора, то на подарок. - Открой. – Мягко произнес мужчина. Девушка медленно открыла коробочку, и восторженный возглас вырвался из груди. - Боже, какая красота! – Кольцо с бриллиантом переливалось в дневном свете миллиардом сияющих солнышек. Лена негнущимися пальцами еле вытащила его из бархатного ложа. Степнов не смог отказать себе в удовольствии помочь любимой надеть украшение на палец. - Не имею права торопить тебя с замужеством… Пусть кольцо на пальце будет свидетельством нашей помолвки. Надеюсь, ты согласна стать моей невестой? Лена подскочила с места и моментом повисла на любимом. Она думала, что только в заграничных любовных романах красивые герои говорят друг другу красивые слова и дарят красивые побрякушки. Оказалось, что и в обычной жизни есть место романтике и сказке. - Спасибо. – Только и смогла тихо произнести девушка. Виктор наполнил бокалы шампанским, и они оба слегка его пригубили. Он нежно развернул к себе невесту, прижал к себе и поцеловал, коснувшись губами ее влажных от выпитого губ. Она обвила его шею руками, недвусмысленно давая понять, что хочет продолжения. Степнов чувствовал жар ее тела, градус шампанского разогнал кровь в венах, и остановиться было уже почти невозможно. Их языки сплелись в страстном танго, руки блуждали по телу, разжигая желание. Невыносимо тонкая ткань Ленкиной футболки не спасала девушку от обжигающих кожу объятий Виктора. Она прижималась бедрами к его паху, и сладкая волна, окатила ее, смывая последние оковы целомудрия. Мужчина внезапно отстранился от девушки и разжал объятия, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. - Лен, не доводи до греха. Я чувствую себя преступником. – Он обреченно опустился на стул и закрыл лицо руками. Обалдевшая от переполняющих чувств Лена бессмысленно вперила взгляд в кафель на полу. - Я никогда не буду для тебя достаточно взрослой. – Она помолчала. – Будешь до двадцати лет покупать мне сахарную вату на палочке и водить на карусели в парке? - В ее голосе сквозили раздражение и досада. Ее щеки пылали алыми пятнами. Виктор резко вскочил и бросился в коридор. Кулемина услышала звук хлопнувшей двери. Она сползла по стене на пол и, как ей показалось, в таком положении просидела очень долго. Чтобы прийти в себя, она решила устроить себе экскурсию по холостятской берлоге. Двухкомнатная квартирка была почти полностью отремонтирована, в большой комнате прямо по центру стоял новый, светлой обивки диван, он был разложен, но целлофан коконом покрывал его, оставляя снаружи только аккуратные ножки. Зачем ему такой огромный диван, подумала Лена, если спать на нем он намеревается один. На стене висел телевизор, под ним расположилась тумба, забитая дисками и старыми спортивными журналами. В соседней комнате не было ничего, кроме встроенного шкафа с раздвижными зеркальными дверями. Девушка остановилась перед гигантским зеркалом и критичным взглядом окинула свою фигуру. Себе она казалась нескладным подростком, кольцо на пальце смотрелось неуместным на фоне спортивных шаровар бывшего тренера. Какого черта? Что он себе вообще возомнил? Кулемина почувствовала злость на Виктора.
rozmarin: В общем, я завершаю этот фанфик :) Не ругайтесь, но концовку я вижу именно так. Девушка вернулась в кухню. Недоумение сменилось гневом, Лена пару раз порывалась убежать домой прямо в мокрых кедах, но что-то удерживало ее. Она не понимала, куда сбежал Виктор? Но еще больше ее угнетала мысль, что Степнов держит дистанцию и ограждает ее от своей жизни. И этот дурацкий ремонт… Неужели он не понимает, что все надо делать вместе, что она не хуже Алехиной может выбрать обои и шторы. Бас-гитаристка горько улыбнулась про себя. Ирония судьбы – один кавалер только и мечтал затащить ее в постель, а другой притронуться не смеет. Вот и пойми этих мужчин. Ленка так углубилась в свои невеселые думы, что не слышала, когда пришел Степнов. Его высокая, подтянутая фигура нарисовалась в дверном проеме неожиданно для Лены. - Прости меня. – На лице мужчины отразилось раскаяние за все поколения Степновых. - Не знаю, что на меня нашло. Просто… просто не хочу, чтобы потом ты пожалела, что доверилась мне. – Виктор взял девушку за руку. Ее ладонь была холодной и безжизненной, в глазах застыл упрек. - Я был у Петра Никанорыча. Вот. Принес тебе кроссовки и чистые джинсы. - А где памперсы? - В тоне Ранетки было сто процентов сарказма. Лена без лишних предисловий выхватила пакет из рук мужчины и вывалила содержимое на пол. Потом одним движение стянула с себя хозяйские спортивные штаны. Оторопевший Степнов не мог отвести взгляд от точеных девичьих ног, испод футболки призывно выглядывали черные трусики-танго. В горле пересохло. Что же она творит?! В полном молчании Кулемина натянула на себя принесенные Степновым джинсы и кроссовки и направилась к выходу. В висках стучало, ноги едва слушались. «Боже, кого я пытаюсь обмануть?» - Сердце стучало в сумасшедшем ритме сальсы. В темноте коридора Лена едва не споткнулась о рулон обоев, брошенный прямо на пол, она еле различила дверную ручку и замок. - Не уходи. – Хрипло кинул вслед Виктор, хватая девушку за локоть. Она вздрогнула от его прикосновения, пламенем разлившегося по всему телу. - Не трогай меня! – Истерично взвилась Лена, всем телом вжимаясь в дверь. – Отпусти! Я хочу домой! Степнов рванул девушку на себя и крепко обнял, принимая удары ее рук, слепо и яростно колотящих его тело. - Девочка моя, родная. – Неистово нежно шептал мужчина в ответ на ее попытки ущипнуть его побольнее. Еще пара секунд, и Ленкино тело обмякло в горячих объятиях любимого. Его губы нашли ее и впились в нежный девичий рот, требовательные руки обвили стройный стан, не давая любимой ни секунды опомниться. Языком он облизал ее вспухшие от страстного поцелуя губы и не помня себя в умопомрачении, переместился на шею, путешествуя от мочки уха до подбородка. Девушка уже не в силах была стоять, колени предательски подгибались, губы горели. Виктор подхватил ее на руки, словно пушинку, и понес на диван. Накрывающий его целлофан в одно мгновенье полетел на паркет серебристой дымкой. В горизонтальном положении упиваться друг другом было гораздо удобнее. Только думать стало сложнее. Степнов подмял девушку под себя, осыпая поцелуями ее лицо, шею, плечи, живот, растягивая удовольствие насыщения и не в силах поверить, что это не эротический сон на фоне возджержания. Лена извивалась под градом невыносимых ласк, мгновенно отзываясь на каждое его прикосновение, в сердце не осталось обиды, все существо ее подчинялось власти чувственного наслаждения. Ленкина футболка была выброшена за борт корабля любви вслед за ее джинсами. Непослушными пальцами девушка стянула ставшую помехой одежду с любимого мужчины. Его прерывистое, жаркое дыхание опаляло ее кожу, ласки становились откровеннее, от девичьей груди Виктор сползал все ниже. Вовлекая Лену в любовную игру, он направлял ее пальцы в верном направлении, исследуя каждую чувствительную точку на атласе вожделенного тела. Белье мешало, девушка задыхалась от нахлынувшего желания. Еще ниже. Свет поплыл перед глазами. Мужские ладони скользнули по шелку ее бедер и уверенно раздвинули ее ноги. Лена, обезумев от страсти, вцепилась любимому в волосы. - О, Боже! – Она судорожно выдохнула, когда Степнов навалился на нее всем телом, приподнял ее бедра и медленно проник в нее, нанизывая ее плоть на свою. Протяжный стон боли, девушка в напряжении сжалась пружиной, из опущенных ресниц покатились слезы. Виктор в нерешительности застыл, во взгляде светилась невыразимая нежность и желание. В ответ на немой вопрос синих глаз Лена и еще крепче обхватила коленями его бедра и прошептала «еще». Они оба пили друг друга по капле, двигаясь в такт биению сердца, наслаждаясь первой близостью, ускоряясь навстречу экстазу, пока волна фантастического удовольствия не захлестнула их разгоряченные тела. Усталость и напряжение дня сказались быстро, и Лена провалилась в сон, обвив ручонками крепкое плечо любимого. Он не хотел будить ее, и просто лежал рядом, согревая ее своим теплом и разглядывая любимое личико, которое казалось ангельским ликом в лиловом вечернем свете. За окном моросил дождь, по капле размывая неприятности уходящего дня. Впереди была целая жизнь и море любви. КОНЕЦ! Всем спасибо. :))
rozmarin: Автор: rozmarin Название: После любви Рейтинг: R Жанр: Angst, Romance Статус: окончен Бета: Просто Мария Пейринг: КВМ, Уткина От автора: так уж случилось, что мы продолжаем додумывать и развивать то, что не сделали сценаристы "Ранеток". Выставляю на всеобщее обозрение свое видение дальнейших событий сериала и ввожу нового персонажа. Ее зовут Алекс. Обещаю, она вам понравится ;) Спасибо тем, кто поддерживал меня в процессе написания. Мой нижайший поклон ВАМ, мои родные ;) СПАСИБО Dita von Teese за классную обложку для моего незатейливого творения [img][/img] Комментарии, претензии, изделия легкой промышленности и продукты питания принимаются ТУТ http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000221-000-0-0-1249877500
rozmarin: ну... поехали! ПРОЛОГ «Мам, пап, пишу вам с горячим приветом из Москвы. Знаю, обещала писать чаще, но мысли в кучу не собрать, а писать сообщение в три строчки просто не вижу смысла. Знаете, мне здесь нравится. Не хуже, чем в Салехарде. Даже лучше, вернее просто теплее и многолюднее. Сейчас смешно вспоминать, какую жуткую истерику я вам закатила, когда узнала, что вы решили меня «выслать бандеролью» к любимому двоюродному братцу. Оказалось, все не так уж плохо. Витя - мировой мужик, выделил мне отдельную комнату в своей «двушке» и даже купил новый диван, чтобы позвоночник мой поберечь. Сервис на пять звезд. Я вообще была уверена, что москвичи жуткие снобы и зануды, и терпеть их общество будет той еще пыткой. Но мои новые одноклассники встретили меня радушно. И, надо признать, эта симпатия взаимна. А с того момента, как все узнали, что я сестра Виктора Михалыча, котировки моих акций взлетели до небес, и интерес к моей персоне повысился необычайно. Почему? Да просто половина девочек нашего класса грезит о Вите, вторая половина дружно ржет над этой манией и беззлобно подкалывает влюбленных подруг. Хотя, глядя в суровое и бесстрастное лицо брата, ума не приложу, чем он так привлекает юных барышень? Это же реальное воплощение Терминатора! Он стал очень жестким, даже грубым. Гоняет учеников до полного изнеможения, не дает ни малейших поблажек и при этом всегда недоволен, как бы мы ни старались. Возможно, я уже просто не помню, каким был мой брат восемь лет назад, когда мы виделись в последний раз, но склонности к садизму за ним никогда не замечала. Или годы так меняют людей? Школьные подружки уверяют меня, что еще совсем недавно Виктор выгодно отличался на фоне большинства педагогов своим добродушием и оптимизмом, а потом что-то случилось. Только вот, что именно, пока не выяснила. Как уже написала, жить у Степнова мне нравится. И все бы ничего, но… его жена… В общем, она меня невзлюбила с первого знакомства, как и я ее. Когда вы мне сообщили, что Витя женился, я даже вообразить себе не могла, что его выбор меня так разочарует. Я как-то по-другому представляла любимую девушку моего брата. Спортивная, подтянутая, улыбчивая и добрая… Ой, только не надо ругаться и говорить, что я лезу не в свое дело, что я мелкая сыкуха и понятия не имею, что такое отношения. Светочка, на мой взгляд, стала женой Вити по какому-то чудовищному недоразумению, потому что сложно даже представить вместе настолько разных и несовместимых между собой людей. А они как-то умудряются жить бок о бок. Она не любит спорт, не признает здоровое питание, не бегает по утрам, мордует моего брата какими-то дурацкими сериалами и походами в театр. Вчера, вообще, приперла билеты в филармонию и на отказ Виктора пойти с ней закатила грандиозный скандал, а потом, закрывшись на кухне, целый час изводила весь дом скорбными всхлипами. Светланамихална часто бьется в истериках по малейшему поводу, а иногда и вовсе без него. Она с таким пафосным надрывом пилит Витю, что я иной раз ловлю себя на мысли «а ей это нравится!». Впрочем, она нередко выговаривает моему брату, что он слишком много времени проводит со мной, а ей, видите ли, грустно и одиноко. Она совершенно искренне считает, что я разрушительно действую на их брак и ворую внимание Вити, но разве моя вина, что замирать у экрана телека во время трансляции лиги чемпионов он идет ко мне, а не к ней. Вот тебе и счастливая семейная пара. Вы бы видели, что только Светланамихална не делает, чтобы настроить брата против меня! Разбила одну из его спортивных наград, так тут же наврала с три короба, что это сделала я. Прожгла утюгом штанину его спортивных брюк - на меня стрелки перевела. И уж совсем ни в какие ворота эпизод с выключенным щитком электроэнергии, когда ей не понравилось, что мы устроились перед голубым экраном смотреть финал Ролан Гаррос. Не поленилась же тайком выскользнуть на площадку и вырубить электричество, а потом, сидя в романтическом ореоле зажженных свечей, минут сорок причитать, ах, почему же света нет. Я, конечно, в обиду себя не дам, но и брата ей на растерзание отдавать как-то жалко. Если бы еще любил он ее, а то видно сразу, номер отбывает. Взгляд пустой, ни нежности, ни заботы. На нападки жены реагирует вяло, словно и не слышит ее воплей. Знаю, знаю, не мое дело, но если изнутри семейная жизнь выглядит именно так, то к черту замужество. Я хочу, чтоб мой мужчина меня на руках носил, а не искал повод отделаться от моего присутствия. В общем, если в приступе драконьего гнева Светочка не сожрет меня, то скоро напишу еще. Пока-пока, привет всем нашим, особенно сестренке Витке и Сержику. Чмок. Всегда Ваша Александра».
rozmarin: А ведь умные люди предупреждали, что ничего хорошего из этой женитьбы не выйдет. Только после драки кулаками не машут или, как там еще, потерявши голову, по волосам не плачут. Да как ни скажи, а семейная жизнь Степнова и Уткиной с первого же дня превратилась в каторгу. И, как это ни парадоксально, для обоих. С каждым днем напряжение в отношениях возрастало, периодически разряжаясь фонтаном Светочкиных истерик; нормального диалога вести не получалось – слишком разными оказались представления молодоженов о счастливом совместном быте. Библиотекарша, начитавшись любовных романов, витала в облаках и грезила о прекрасном принце. И вот небо вняло ее мольбам и послало ей физрука Витеньку с широченной белозубой улыбкой. Чем не принц? Но только он слишком громко храпел по ночам и куда больше интересовался результатами волейбольного чемпионата, чем Светочкиными мечтаниями. Вслушиваясь по ночам в звучный, заливистый храп Степнова, она глотала слезы обиды и искренне недоумевала, почему ее попытки вызвать в нем ответное чувство любви заканчиваются полным провалом. Из всех предварительных ласк единственное, что ей перепало за три месяца брака, христианский поцелуй в лоб. Светочка с маниакальным упорством штудировала библиотечные «космополитены», вдумчиво конспектировала статьи типа «10 способов обольстить мужчину» или «правила идеального секса», но еще на подступах к предмету обожания она терпела неудачу за неудачей. Результат оставался неизменным – равнодушный Степнов, и дежурный секс раз в неделю. Любимый муж Витенька укладывался спать спиной к незадачливой супруге и ему было плевать, надето ли на ней французское ажурное белье или бабушкина сорочка. На сеансах эротического массажа в исполнении «гейши» Уткиной благоверный прекрасно засыпал. Духи с феромонами не давали желаемого эффекта так же, как и старательно приготовленные афродизиаки. Уткина где-то вычитала, что самым возбуждающим продуктом является чеснок, и от души нашпиговала им свиные котлеты. Степнов едва ли смог проглотить небольшой кусок кулинарного чуда. Потом он поднялся из-за стола молча вытащил из холодильника кильку в томатном соусе и, потушив ею чесночный пожар по рту, отправился смотреть бокс. Тогда отчаявшаяся Светочка решила включить фантазию и поразить мужа эротизмом ролевой игры. Она свистнула у Елены Петровны белый халат, прицепила на лацкан кармана красный крест из атласной ленты, натянула белые в сеточку чулки и поварской колпак, взятый на один вечер у Кирилловны. Витенька уже почти спал, когда Светуля выкатилась из ванной комнаты во всем великолепии образа медсестры и с уверенностью кинозвезды врубила электрический свет. Продравший глаза Степнов сначала даже не понял, что это за чудо в бесформенном балахоне со свастикой на груди, но разглядев иссиня-белые полные икры в жуткой сеточке чулок, потерял контроль над собой. От громкого издевательского хохота мужчины стены в спальне заходили ходуном. Через пару секунд Виктор спохватился, но щеки супруги уже покрылись пунцовыми пятнами от разрывающей душу досады. Она зло швырнула в лицо Виктора свой сексуальный головной убор, сверкнула глазами и удалилась рыдать на кухню, размазывая тушь по вискам. Увы и ах, муж не бросился за ней, а повернулся на бок и мирно уснул. Женские интернет-издания пестрили рекомендациями окружить любимого мужчину заботой, но после того, как Светочка затеяла генеральную уборку в Степновской квартире, супруг так орал, что она поклялась сама себе больше не прикасаться к его вещам. Виктор потом все выходные искал «рабочие» треники и еще примерно неделю рассовывал свои пожитки по привычным местам. На людях, то есть в школе, библиотекарша изо всех сил имитировала счастливую семью, а коллеги интеллигентно делали вид, что не в курсе, какие бурные сцены ревности новоиспеченная супруга закатывала своему Витеньке. И без того сильно замкнувшийся в себе Степнов не давал повода подозревать его в измене, но Светочка жутко раздражалась, когда замечала рядом с ее мужем стреляющих глазками миловидных старшеклассниц, и зверела, когда новая учительница английского приходила посоветоваться с физруком относительно собственной диеты и физических нагрузок. Неудовлетворенность и утрата иллюзий по поводу взаимности чувств методично разрушали душевное равновесие Уткиной, превращая ее в истеричку и базарную бабу. А как все красиво начиналось, сколько надежд возлагала Светочка на семейную жизнь с любимым мужчиной. Она отлично помнила, сколько раз прокручивала в уме сцену первой брачной ночи: представляла себе, как счастливый Витенька подхватит ее на руки и переступит порог теперь уже общей квартиры. Миллионы раз, мучаясь от бессонницы, она ворочалась на своем диванчике и не могла успокоиться до тех пор, пока не представляла себе эту волшебную ночь во всех мельчайших подробностях, до самого конца. Она детально рисовала в воображении мучительно-сладкую прелюдию любовной игры. Теребила пальчиками край тоненького одеяла и думала о том, как Виктор плотно закроет дверь их спальни (ей почему-то хотелось, чтобы дверь была непременно закрыта), заключит в свои объятья и медленно начнет раздевать, шепча при этом всякие глупости, а его пальцы будут бесстыдно ласкать ее тело. От таких мыслей Светочка всегда краснела, и натягивала одеяло до самого кончика носа, а потом блаженно зажмуривала глаза, пряталась под одеялом с головой и уже там, в полной темноте, снова предавалась мечтам. Вот его губы найдут ее губы и начнут смело двигаться сверху вниз по ее обнаженному телу, затем Виктор отнесет ее на кровать, застеленную тончайшими белоснежными простынями и усыпанную лепестками роз, очень бережно положит ее, а сам нависнет над ней всем корпусом… «Я люблю тебя», в сотый раз повторит он, глядя в ее глаза, и они оба забудутся от безграничной любви и страсти. Светочка не была искушенной в интимных вопросах, потому что весь ее сексуальный опыт сводился к небольшому «приключению», как она его называла, которое произошло с ней в пионерском лагере почти десять лет назад. Тогда ее, шестнадцатилетнюю отличницу, за успехи в учебе и как самую рьяную активистку наградили путевкой в «Артек». Там-то она и влюбилась в стройного и загорелого от черноморского солнца двадцатилетнего вожатого Володю, студента третьего курса местного педагогического института. Он покорил ее сердце умелым бренчанием на потрескавшейся гитаре, веселыми анекдотами и отвагой, проявленной при спасении неопытной пловчихи на длинные дистанции - Светочки Уткиной. Она с такой нежностью смотрела в его глаза и так внимательно слушала, как он поет походные песни у костра, что он просто не смог остаться к ней равнодушен. Всю смену они провели вместе, то и дело убегали во время тихого часа за пределы лагеря и бесконечно целовались под ласковый шепот морского прибоя. Но три недели промчались быстро, и в самую последнюю ночь Володю ждал сюрприз: Светочка была с ним до самого рассвета, перемешивая охи и вздохи возбуждения с всхлипыванием и утиранием слез в преддверии неизбежного расставания. Свои эмоции от «всего этого процесса» спустя десять лет Светочка вспомнить не могла, да и других возлюбленных за все это время не появилось. Она помнила только появившуюся в какой-то момент адскую боль и инородное тело, совершающее поступательно-возвратные движения где-то внутри нее. На смену этим чувствам пришло какое-то успокоение и умиротворение, но никаких «взрывов» и «фейерверков», о которых она тайком прочитала много книжек, так и не наступило. А Витенька совсем не такой! Уж он-то непременно сможет доставить удовольствие, и она в полной мере ощутит внутри себя и «взрывы», и «фейерверки», и прочие радости от близости с любимым человеком. Действительность явилась для Уткиной ударом, ибо ни в чем не походила на ее мечту. Она была предоставлена сама себе и молча смотрела, как муж снимает с себя костюм. Потом он взял полотенце, перекинул его через руку и с неким налетом нежности сказал, что пока она снимает платье, он успеет вернуться. Новоиспеченный муж ласково провел по ее нарумяненной щеке ладонью и… тут сбылась ее единственная фантазия - Виктор все-таки закрыл за собой дверь - в ванную. После него в душ направилась она, все еще не теряя надежды на бурную и страстную ночь. Теплые упругие струйки, бежавшие по телу, немного расслабили ее, аромат геля приятно распространился по телу, и она вышла из ванной полная предвкушения и желания. Виктор лежал на кровати, чуть прикрыв тело одеялом – в комнате действительно было жарко. Ей показалось, что он еще не спит. Ну не может же он спать, ведь это ИХ ПЕРВАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ! Светочка аккуратно сбросила полотенце и легла рядом, прижавшись всем телом к телу супруга. Обняла, сцепив руки на его груди, и страстно поцеловала между лопаток. Светуля все еще наивно ждала слов любви или нежных прикосновений. Но Виктор резко повернулся к ней, прижал ее к кровати и впился в ее губы жадным и мучительным поцелуем. Его руки скользили по телу, как бы ощупывая его. От прилива возбуждения и предвкушения сбычи заветных мечтаний Светочка моментально потеряла голову - эти болезненные ласки только еще больше распалили ее, и вот… Плавные ритмичные движения сменились на более жесткие и резкие, Виктор глубоко задышал, а потом Светочка услышала его хриплый рык. Он отстранился, мимолетно поцеловал ее куда-то в макушку и отвернулся, прошептав «Прости дорогая, я сегодня устал». Спустя несколько минут «дорогая» уже слышала его размеренное посапывание во сне. Вторую половину ночи она провела, как и обычно, без сна. Прислушиваясь к храпу лежащего рядом Степнова, она искала объяснение его фиаско и не нашла ничего лучше, как списать все на переутомление, нервозность в связи со свадьбой и позднее время. Он же спортсмен, привык рано ложиться! А тут домой только в два часа ночи вернулись! Для ошеломленной новобрачной все кончилось, не успев начаться. Выбился из режима – констатировала Светочка и с облегчением уснула уже на рассвете. Но разве могла она тогда предположить, что ничего лучше самой первой совместной ночи уже не будет? И ко всем прочим несчастьям в их семейном гнездышке поселилась «эта мерзавка» Шурочка, двоюродная сестра Вити. И если до ее приезда хоть какие-то крохи внимания Светочке перепадали, то теперь супруг не отходил от сестрицы ни на шаг, объясняя эту странность стремлением помочь Александре освоиться на новом месте. В конце концов, он - старший брат и несет ответственность за сестру. На деле Виктор безмерно радовался появлению Алекс. У них было много общего, девчонка разделяла его интересы и – самое главное – избавляла его от необходимости проводить все свободное время один на один с женой. Степнов стоически переносил Светочкины визги и претензии, но все равно сильно смущался перед сестрой, переживал. Девушка не задавала никаких вопросов, только сочувственно взирала на уставшего от выяснения отношений брата и мечтала увидеть, как Светланамихална соберет свои монатки и уберется из этой квартиры навсегда…
rozmarin: Лирическо-философская прода... Три недели кропотливого сбора информации окончательно запутали Александру. Относительно Степнова ходило столько сплетен и слухов, что разобраться, где правда, а где досужие вымыслы, было невозможно. Конечно, что могло быть проще расспросить обо всем самого Виктора, но девушка наталкивалась на стену молчания каждый раз, когда делала попытки поговорить с ним по душам. Степнов в подобные моменты сооружал такое выражение лица, словно у него болят зубы, причем сразу все. Она чувствовала нутром, его что-то мучает, и дикие замашки Светланымихалны тут не причем. Так или иначе, но практически в любой даже самой бредовой сплетне имя ее брата крепко связывалось с именами девочек из «Ранеток», особенно с одной из них, с Леной Кулеминой. Одни описывали Лену «долговязой грубиянкой», другие – «той еще штучкой». По версии одной одноклассницы Степнов совратил девушку, обрюхатил и бросил ради библиотекарши, по мнению другой – физрук сам пал жертвой коварной обольстительницы, мол, девица на нем висла, не отвертеться. Фантазии на тему были самые причудливые – индийское кино отдыхает. Поэтому Алекс нужен был человек, который хорошо знает Кулемину и может пролить свет на ее отношения с Виктором Михалычем. И тут ее озарило… Борзова Людмила Федоровна сидела в своем кабинете и проверяла тетради, когда в дверь настойчиво постучали. В следующую секунду в дверном проеме показалось хитрое личико Алекс. - Извините, Людмила Федоровна, вы не выделите мне пять минут? Завуч приподняла бровь и, не отрываясь от своего занятия, жестом пригласила ученицу присесть за парту напротив ее стола. - Это хорошо, что ты пришла, знания по геометрии у тебя слабенькие. Контрольная под большим вопросом. Алекс уже было пожалела, что притопала к математичке. Началось! Я в физкультурный поступаю, зачем мне геометрия? Кому нужны нравоучения бабы Люси? Ну ладно, не бабы. Тети Люси. Только от опеки родителей отделалась, а тут новый цербер… - У меня деликатный вопрос. – Александра замялась, не зная, как спросить. – Это правда, что Степнов… у Степнова был роман с ученицей? Борзова заметно помрачнела. - Все понятно, тебе уже наплели. – И поспешно добавила. – Никого не слушай! Твой брат – порядочный человек. Алекс насупилась. Ну что за ханжество? - Значит, ничего не скажете? Людмила Федоровна пристально посмотрела в глаза ученице. Господи, не стоит рассказывать девочке эту историю, но лучше уж это сделает она, чем местные правдорубы с больным воображением. - Приходи ко мне домой, я познакомлю тебя с моей дочерью и расскажу про Виктора. Что знаю. Для порядка Людмила Федоровна все-таки провела с гостьей дополнительное занятие по геометрии и, удовлетворившись результатом, пригласила Алекс выпить чаю. Бойкая школьница еле вытерпела пытку наукой, но ради драгоценной информации она была готова даже макраме плести, только бы найти противоядие от Светланымихалны. Малиновое варенье, круасаны, неспешная беседа. Борзова все еще раздумывала, с чего начать деликатный разговор, и спасительное появление Нюты дало ей необходимую отсрочку. Барабанщица не произвела на Александру впечатления. Щупленькая, остроносая, с пронзительными черными глазами, она казалась настороженной и молчаливой. Было сложно понять, что она думала и в каком настроении пребывала. Нюте же гостья понравилась сразу. Внешнее сходство с братом физруком располагало к себе. Черные, как смоль, волосы, ярко-голубые глаза и подтянутая фигура. Однако, Ранетка напряглась, когда узнала цель визита девушки… Свой рассказ про Степнова Людмила Федоровна начала издалека, сделав изящную вставку про дурные нравы нынешней молодежи, и подчекнув, как важно, чтобы человек был надежный и порядочный. А таких нынче днем с огнем… Алекс откровенно заскучала, опасаясь, что ничего конкретного от «тети Люси» не добьется. Душеспасительные речи ее мало волновали. Но по мере погружения в историю девушка приходило во все большее изумление. Борзова открыто каялась в том, она, завуч, громче всех кричала про аморальность любви к ученице. И Алекс с содроганием подумала, как несладко пришлось ее брату, когда коллектив повесил на него ярлык извращенца и охотника за молодым мясом. А он просто любил. Несмотря ни на что. Потом история с дракой, как жертва репутацией и любимой работой, отчаянная схватка с наркодельцами, в результате которой были спасены семья Липатовых и Лена Кулемина, и постоянная опека Степнова над семьей Лены. И боевик, и детектив, и драма… И надо было немного – просто оставить их в покое, но эти смешки за спиной, пошлые намеки и гул осуждения заставили их прятать свои чувства глубоко в себе, дабы не оскорблять своим счастьем общественность. Это же так неприлично – быть счастливым и любить. - Если бы рядом с моей Анютой был такой человек, как Виктор, я была бы спокойна за свою дочь. - Призналась самая строгая учительница школы. - Ну а каким образом мой брат оказался женат на Светлане Михалне? - Посчитал, что таким поступком он докажет всем вокруг свою… «нормальность». Вбил себе в голову, что счастье – это быть как все: чтоб семья с женщиной своего возраста и социального статуса, чтоб телевизор по вечерам и цветы жене по праздникам. Не понял сразу, что отношения не строятся на трезвом расчете, и от любви нельзя отказаться, потому что вслед за любовью нас покидает и счастье. Остается пустота. Виктор очень изменился. Избегает общения, целыми днями торчит в спортзале. Елена Петровна уже месяц не может забрать из его подсобки музыкальные инструменты. Твой брат их просто не отдает. Словно охраняет. Женщина вздохнула. По-моему, сегодня она слишком многословна. Нюта молча хлебала свой чай и думала о своем. Ей было чудно, почему сестра их бывшего физрука вынюхивает о его несостоявшемся романе с Леной. Зачем? Ленка только научилась жить без его присутствия рядом, только свыклась с мыслью, что они теперь чужие друг другу... Когда Лера укатила на учебу в Англию, Кулемина начала теснее общаться с Нютой. Бывшая воспитанница детдома нашла в лице Лены опору и поддержку, а в ответ стала сейфом для всех Ленкиных переживаний. Нютка хорошо знала историю своей подруги, и каждый раз, когда разговор заходил о том, что взрослые лучше знают и понимают, что к чему в этой жизни, девушка кривила лицо в ироничной ухмылке. Оооо, даааа, взрослые знают, ага! Пасуют перед трудностями, боятся сделать выбор и приносят в жертву самое ценное, что у них есть, предпочитая радоваться стеклянным бусам взамен золоту счастья. Иногда выхватывая задумчиво-тоскливый Ленкин взгляд, Нютка чувствовала, как сжималось сердце. Но чем она могла помочь? Эх, если бы только могла…
rozmarin: Простите, родные за долгое молчание. Не со зла Ничего особенного, но "скоро все случится" Гостеприимством злоупотреблять нельзя. Алекс засобиралась домой. Но не успела она выйти из кухни, как Нюта неожиданно перестала изображать немоту. - Можно тебя на пару слов? Гостье не понравился требовательный тон Ранетки, но спорить она не стала. Нюта закрыла за собой дверь в комнату и, сложив руки на груди, оперлась о дверной косяк. Без лишних предисловий она обрушилась на девушку с гневной тирадой. Алекс показалось, что еще немного, и по комнате пройдет гром. Неужели все серьезнее, чем она думала. - Зачем тебе Лена? Нафига ты под нее копаешь? Или хочешь, чтобы тебе популярно объяснили, что к чему? Эта история давно в прошлом. Тем более, что Степнов женат. Алекс неожиданно вспылила: - В квартире моего брата живет неизвестное природе существо, и от этого всем вокруг плохо. Не знаю, - ее уже несло, - может это радиация, или в Москве так принято – жениться без любви на конченых дурах!? В общем, если Лена еще не забыла, кто такой Виктор Михайлович Степнов, все можно исправить. Эмоциональная импровизация ошеломила Нюту, но ее гнев так и не угас. Две черные льдинки глаз смотрели подозрительно и агрессивно. Алекс даже позавидовала – ей бы такую подругу! Значит, Лена тот еще «перчик», если эта маленькая выскочка так ее защищает. Отличная пара моему брату. Сто пудов. - Если раньше не получилось, почему же должно получиться сейчас? - Потому что развод в нашей стране – дело нехитрое. И твоя подруга получит любимого, а я - веселого и жизнерадостного брата. – Алекс резко повернулась к столу и после беглого изучения полки с компакт-дисками, выудила один с надписью «Ранетки», сделанной ярко-красным фломастером. - Я возьму послушать, - все тем же тоном, не терпящим возражений, произнесла Алекс, - Ленкины песни тут есть? - Есть. – Нюта все еще не могла прийти в себя от настырности новой знакомой. И хотя после разговора в голове была жуткая каша, сестра Степнова ей определенно понравилась. Такая же темпераментная и амбициозная. И мыслит, в отличие от девчонок-Ранеток, рассудительно. Сразу смекнула, что к чему, понимает, что Светочка Степнову не пара, и решила действовать самостоятельно. Ну, флаг ей в руки… Вернувшись домой, первое, что сделала Александра, врубила диск Ранеток. Она прыгала по комнате ополоумевшей макакой и во всю силу диафрагмы подвывала чуть хрипловатому Ленкиному вокалу. Реакция не заставила себя долго ждать, ведь Светланамихална не хуже Алекс знала, чей голос сейчас ласкает слух ее законного супруга, и взвилась милицейской сиреной, с пеной у рта требуя «выключить эту муть». Алекс с наслаждением триумфатора делала вид, что не слышит воплей своей новоиспеченной родственницы, и продолжала приплясывать и фальшиво подпевать. Игра «у кого крепче нервы» шла явно не в пользу Светочки. Через минут пять, когда горе-жена уже пошла багровыми пятнами от негодования и стала нервно заикаться, совершенно безрезультатно призывая Алекс к порядку, на пороге комнаты юной мучительницы нарисовался Виктор. Девушка в ожидании упрека внутренне съежилась, но Степнов и не думал ее ругать. - Что за шум, а драки нет? – Виктор был в приподнятом настроении. Алекс выдохнула с облегчением – помощь пришла оттуда, откуда не ждали. - Вить! Да она с ума сошла! На часах десятый час, а она на всю катушку музыку врубила! И ладно бы что хорошее, а то этих ужасных… Ранеток. - Светочка все еще заикалась и на последнем слове вообще то ли шептала, то ли хрипела. - И вообще, откуда только взялась в моем доме эта дрянь? Бах, Бетховен, Шуберт – вот это музыка, а это «дынц-дынц-дынц» вообще слушать невозможно! Вить, ну что ты молчишь!? Скажи ей, чтобы это было в первый и последний раз! – Светочка с замиранием сердца ждала ответа мужа, каким-то десятым чувством догадываясь, что его решение ее не обрадует. - Светочка! Вообще-то, квартира моя, сестра тоже моя и делать в МОЕМ доме она может все, что ей угодно. Хочет Ранеток – пусть слушает, мне их пение не мешает. - Степнов повернулся к Алекс. - Через три минуты жду тебя у подъезда. По плану вечерняя пробежка и турник. Алекс расслабленно, по-шутовски расплылась в улыбке, и бодро выпалила «Есть!». Вопреки ее ожиданиям, на улице Витя не проронил ни слова. В голове юной чертовки роился миллион вопросов, но она разумно выжидала. Они молча пробежали отрезок пути до школьного стадиона, но когда остановились отдышаться у массивной конструкции турника, Алекс все-таки не выдержала и, вскинув голову, попросила: - Расскажи мне про Лену Кулемину. В ответ она услышала … молчание. - Ясно. Так и будешь смаковать свою расчудесную семейную жизнь? - Девчонка чувствовала, что ковыряет палкой в осином гнезде, но и это не могло ее остановить. Степнов, стиснув зубы, ринулся подтягиваться на перекладине. - Играй в молчанку дальше. Я итак все знаю. – С сарказмом выпалила Алекс. – Никогда не думала, что ты такой слабак. Степнов спрыгнул на лысину пятачка у турника, сплюнул и облокотился на холодную металлическую трубу: - Если бы ты была парнем, я бы тебе зарядил прямо в лоб. – Виктор зло сверкнул глазами. Школьница подскочила к нему и с вызовом пихнула в грудь. Потом еще раз. - Ну, давай, заряди! – Она задиралась, провоцируя на драку, хотя и понимала, что силы не равны. В следующую секунду ее ослепила пощечина. Висок пылал, губы дрожали от обиды, она закусила губу и резко отвернулась, чтобы Степнов не увидел срывающихся с ресниц слез. - Прости. – Он уже триста раз пожалел, что не сдержался. - Сама виновата. – Она прислонилась к холодному металлу турника. Левая часть лица противно ныла. - Ты мне ее напоминаешь. Она тоже ничего не боится. – Виктор вымученно улыбнулся. - Расскажи про нее. - Да зачем, Саш? На душе и так паршиво, не стоит ворошить… - У нее никого нет. Я точно знаю. – Упрямый взгляд синих девичьих глаз был серьезен. – У Ранеток концерт в «Б-2» послезавтра. Больше она не проронила ни слова. Она была уверена – он пойдет. А если нет? Пойдет!
rozmarin: КВМ! КВМ! Октябрь давал о себе знать. Накрапывал противный, ледяной дождь. С самого клуба Лену не покидало чувство, что кто-то следует за ней по пятам. Сворачивая с довольно оживленной улицы в узкий переулок, боковым зрением из мутного полумрака она выхватила высокий мужской силуэт. Судя по комплекции, на обычную сявку не похож. Высокий и плечистый, как баскетболист. Не факт, что ей будет по силам скрутить его в бараний рог, если тот решится на нее напасть. Черт, надо было дождаться Женьку с Платоном. Ну а кто мог за ней увязаться? Поклонник? Не похоже. Маньяк-насильник? Она натянуто посмеялась над этим предположением, но, на всякий случай, ускорила шаг. В маршрутке она немного успокоилась, но когда вышла на своем районе, поняла, что преследователь никуда не делся. Она физически ощущала, как обладатель черной тени сверлит ее затылок взглядом. Ее обуял жуткий страх, который своими щупальцами сковывал ее по рукам и ногам. Тело бил озноб. Она задыхалась в приступе ужаса, еле перебарывая соблазн обернуться и посмотреть, не сокращается ли расстояние между ней и пугающей ее фигурой. Сердце тарахтело, как трактор, мысленно Кулемина припоминала бойцовские премудрости и старательно разминала пальцы рук. До родного дома еще пару сотен метров. Надо куда-то спрятаться, запутать следы. Нельзя, чтобы этот урод узнал, где она живет. Ленка метнулась в сумрак знакомого подъезда. Второй этаж. А вот и дверь квартиры Гуцулова. Одиннадцать часов вечера! Как бы к черту не послал. Дверь ей открыла встревоженная Полина. Широкая мужская футболка не скрывала интересного положения вчерашней школьницы. - Лена? Что-то случилось? – Поля инстинктивно положила руку на свой округлый животик, словно делая попытку защититься от неведомой опасности. - Нет… вернее, еще нет. Можно войти? Зеленова, чуть переваливаясь, дала девушке пройти в квартиру. - На тебе лица нет. Сядь и успокойся. – Поля налила Ленке стакан воды и терпеливо ждала, когда та выпьет. - Игорь дома? - Нет, еще со смены не вернулся. - Я хочу попросить тебя, выгляни в окно и посмотри, есть ли кто у подъезда? Какой-то мужик тащится за мной от самого клуба. Полина с опаской всмотрелась в слабо освещенный пятачок крыльца, и через мгновение вздох облегчения вырвался из ее груди. - Кулемина! Обувайся. - Чего? – Лена, ничего не соображая от напряжения, уставилась на подругу. - Тебя Степнов домой проводит. Это он у подъезда стоит! Кулемина вспыхнула, паника накрыла ее с головой. - Я… я никуда не пойду! - Пойдешь. Полина схватила с полки пудру и большую кисть и легкими движениями прошлась по испуганному лицу Ленки. - Поль, что ты делаешь? - Готовлю тебя к встрече с твоей мечтой. – Зеленова хитро улыбнулась. – Игорь меня не простит, если я скажу ему, что прятала тебя от Виктора Михалыча. Она таким же привычным жестом профессионала тронула кисточкой Ленкины губы, ровным слоем размазав по ним блеск. - Шикарно! – Поля торжественно вложила сумку прямо в руки Кулеминой и открыла входную дверь. – Учти, обратно я тебя не пущу. В полумраке подъезда Ленкино сознание озарила мысль, что предвкушение смертельной схватки с преступником пугало ее меньше, чем встреча с бывшим учителем и другом. Зачем он следил за ней, зачем ждал у подъезда? Что вообще происходит? Разве мало они мучили друг друга? Все точки расставлены, и прошлое живет только в фотоальбомах, счастливыми улыбками раздражая хмурое настоящее. Еще несколько шагов, и она увидит подзабытое за несколько месяцев своей новой жизни, но все еще любимое лицо, которое она не в силах была окончательно изгнать из памяти. Все еще медля отворить тяжелую металлическую дверь, она молила Бога, чтобы Степнов не дождался ее, и в то же самое время, жаждала увидеть его, услышать голос и на миг забыть, что теперь он чужой. Рука сама толкнула массивное полотнище двери, а лицо приняло равнодушное выражение, и только огромные зеленые глаза упрямо не хотели врать, пусть и во спасение, лихорадочным блеском выдавая жгучее волнение. Кровь прилила к лицу, и ноги плохо слушались, словно одеревенели. …А он почти не изменился, только мощинка на лбу стала глубже, и взгляд уже ничем не напоминал того оптимиста, который бодро вещал «Кулемина, выше нос!». От Степнова веяло безнадегой. Он сделал шаг навстречу, урезая до невозможности пространство между ним и Леной. Теперь он стоял невыносимо близко. Ради этого момента Виктор битый час шел за Леной, даже не пытаясь прятаться, и тем самым напугал девчонку. Опавшие ошметки листьев шуршали под ногами, капли срывающегося дождя неприятно жгли неприкрытую кожу шеи и тоненькими струйками стекали за ворот ветровки. После клубного гвалта голова слегка шумела, Виктор брел, как в тумане, спотыкаясь на ровном месте. Впереди, словно маячок, светилась Ленкина короткая белая курточка. Фантазия дорисовывала то, чего невозможно было разглядеть на расстоянии: подтянутая, спортивная фигурка, нежный изгиб бедер, узкие запястья, длинные и стройные ноги, лунное сияние золотистых волос... Он шел за ней, словно на поводке, не в силах отказаться от мучительного марафона. Алекс права, ты слабак! Даже не хватает духа признать, какой пустой и бестолковой стала твоя жизнь без солнечной Ленкиной улыбки. И вот Лена стоит прямо перед ним, губы плотно сжаты, во взгляде непонимание, обида и боль. - Зачем вы шли за мной? - Лен… только не гони меня. – Глухо, почти про себя вымучил Виктор. Сердце больно кольнуло заточкой, хотелось плакать. Ну, зачем он пришел? Это какая-то извращенная пытка, выматывающая душу. Он так близко, что в промозглом ночном воздухе она чувствует его горячее дыхание и смешанный аромат сигаретного дыма и знакомого парфюма. Неожиданно он приблизился к ней вплотную и медленно коснулся губами небрежно брошенной на глаза челки. Мягкие мужские губы неспешно путешествовали по лбу, виску, щеке, столь заботливо напудренной Полининой рукой. Стало трудно дышать, дрожащие выдохи разрывали девушку изнутри. Лена закрыла глаза и подалась вперед, одновременно выставляя вперед руку в необъяснимой попытке оттолкнуть его от себя. Он перехватил ее ладонь и крепко сжал своей рукой. Ошпаренная необыкновенно нежными прикосновениями, девушка напрасно силилась сохранить самообладание. Его молчание сводило ее с ума. - Мне нужно домой. – Ленкин севший голос звучал неестественно в прозрачной тишине двора. - Я провожу. - Нет. Вас уже давно ждет жена. – Отвратительная мысль, что его руки каждый день касаются тела другой женщины, заставила ее отпрянуть от Виктора. Она бросила на него долгий, пристальный взгляд и шагнула в чернильную темень улицы. Степнов, не раздумывая, последовал за ней. Дальше - больше http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-0-0-1240941892
rozmarin: Они шли рядом, неосознанно замедляя шаг по мере приближения к Ленкиному дому. Дождь кончился. Растягивая нечаянную радость, Лена неспешно копалась в сумке в поиске ключей. Виктор терпеливо ждал. Пискнул домофон, и они оба укрылись в затхлой прохладе старого подъезда. У двери своей квартиры Лена обернулась к Степнову и тихо произнесла «Спасибо, что проводили». Еще секунда, она застыла в нерешительности, но этой паузы было достаточно, чтобы дать Виктору сигнал к действию. Он прижался к ней всем телом и накрыл ее чуть влажные губы неистовым поцелуем. Он вложил в него всю нерастраченную за эти месяцы нежность и любовь. Лаская манящую плоть любимых губ, Виктор впервые за несколько месяцев испытал ни с чем несравнимое блаженство. Он обхватил ее руками за плечи и почувствовал, как она дрожит в его объятиях. Его бросило в жар, в голове прыгало «нельзя», но сердце обезумевшим клубком металось по грудной клетке, ненасытно требуя поцелуя. Девушка внутренне содрогнулась, не в силах совладать с охватившей ее сладкой волной желания. Лицо пылало, руки сами, против ее воли обвили его за шею. Мужские губы скользнули по шее, опаляя нежную девичью кожу, а язык отыскал чувствительную точку за ухом. Хриплый стон вырвался из Ленкиной груди, пересохшие губы прошептали «Не надо». Из последних, неизвестно откуда взявшихся сил девушка оттолкнула Виктора от себя. Задыхаясь от страха перед тем, что могло бы произойти между ними, Лена скрестила дрожащие руки на груди. - Уходите. - Леночка… - Сейчас Вы целуете меня, а потом спокойно, как ни в чем не бывало, ляжете в постель к жене. – Легкая ирония в голосе вводила Степнова в заблуждение: на деле она была чертовски зла на себя и на него. Пелена безумия спала. Лена все еще чувствовала аромат его тела и ощущала приятную тяжесть внизу живота, но хотеть чужого мужа было низко и подло. А она хотела и отчетливо понимала, что он хочет ее не меньше. Виктор мучительно искал нужные слова. В висках пульсировала кровь, мысли напоминали мыльные пузыри. Он не имел права даже прикасаться к ней, но внутренний запрет уже не способен был сдерживать его порыв. Его тянуло, как одержимого, к этой удивительно хрупкой и, в то же время, сильной девочке. Степнов с отвращением представил себе, как сейчас он вернется домой и продолжит разыгрывать набившую оскомину роль благочестивого супруга под аккомпанемент истерики нелюбимой жены. А ведь все могло быть по-другому… В его памяти всплыл канун его женитьбы. В ту ночь он ни на минуту не сомкнул глаз. Неизбежность навалилась на него своей массивной, бесформенной тушей и не давала ему вздохнуть. В поиске спасения он набирал Ленкин номер, но тут же сбрасывал, и только на десятый раз он осмелился не дать отбой, судорожно считая гудки в телефонной трубке, пока Лена не ответила. Ни слова упрека, даже не обиделась на то, что он разбудил ее. Только встревожено произнесла «С Вами все в порядке?». Он плохо помнил, что говорил, запутываясь в паутине слов. Признавался Лене в любви, заклинал простить его, убеждал, что не достоин ее, и что она будет счастлива с другим. Потом ее вздох, похожий на всхлип, сдавленный голос и фраза, которая стала эпиграфом к его семейной жизни, «Будьте счастливы, если сможете». И он честно пытался, но спираль жизнь сделала виток и снова привела его к той, от которой он когда-то трусливо сбежал. Кулемина непослушными пальцами воткнула ключ в замок и открыла входную дверь. - Не приходите ко мне больше. – Тихо, но твердо произнесла Лена и, не оглядываясь, скользнула в коридор своей квартиры. Ну, я ему устрою, кипела от негодования Светочка, набирая в двадцать седьмой раз номер мужа и параллельно – Александры. Она была уверена, что это малолетняя сестрица потянула Витеньку за собой, чтобы позлить ее и продемонстрировать степень своего влияния на брата. Но Алекс игнорировала шквал звонков Светланымихалны, предпочитая беззаботно тусоваться в клубе и отчаянно флиртовать с симпатичными парнями. Хитрая бестия догадывалась, по чью душу ее так достает Светочка и искренне надеялась, что Степнов вернется домой как можно позже или, вообще, утром. Но это в идеале, разумеется. Так и не дождавшись Виктора, горе-жена отправилась в душ, а потом решила утешить себя клубничной маской для лица. В качестве финального аккорда она надела хлопковый чепчик, накрыла веки двумя кружочками огурца и, взвинченная до невозможности, принялась вынашивать планы мести своему мужу и его ненавистной сестрице. Она прекрасно слышала лязг ключей и тяжелые шаги Степнова по коридору и кухне. Светочку обуревало желание подскочить с кровати и отхлестать мужа по бесстыжей физиономии, но ягодная кашица на лице притупляла ее решимость. Виктор с облегчением отметил про себя, что супруга не караулит его у двери цепной псиной, и направился прямиком в кухню. Минуту он о чем-то размышлял, то приближаясь к холодильнику, то отдаляясь от него. В итоге рывком открыл его и выхватил с нижней полки бутылку наливки, подаренную ему Рассказовым. Какой-то уникальный напиток родом из Владимира. Друг что-то вещал на тему, как и с чем нужно употреблять наливку, но Степнов тогда пропустил эти ценные сведения мимо ушей. Он же спортсмен, зачем ему алкоголь? Разве что для припарок. Мужчина взял со стола любимую кружку и налил в нее настойку по самые края. Чуть поморщился от запаха и выпил содержимое залпом. На удивление, он не почувствовал даже характерного жжения в гортани. Выдохлась, подумал Степнов и повторил еще раз. Хотелось забыться, жестокие слова Лены крутились в голове заевшей пластинкой, тело отзывалось на малейшее воспоминание о ее прикосновениях, но выпитое ни на йоту не ослабило жажду обладать ею. Напротив, вожделение разрывало его изнутри, и еще одна порция алкоголя окончательно сорвала тормоза. Степнов неровной, но стремительной походкой вошел в спальню, нащупал рукой одеяло и рванул его на себя. Светочка, изнуренная собственной яростью, подскочила, как черт из табакерки, и что есть мочи заверещала оперным сопрано, щедро охаивая супруга и обзывая ее последними словами. - Я подарила тебе всю себя, а ты… а ты шляешься по ночам! Сволочь! Мразь! Подонок! «Поддонок» с грудным рычанием шлепнулся на кровать и, обдав Светулю алкогольными парами, без реверансов сгреб ее в охапку. - Да ты еще и пьяный! – обалдевшая от неожиданных выкрутасов мужа, Светочка попыталась разжать тиски его объятий, чтобы сохранить косметические труды. Но клубничная масса уже размазалась ровным слоем по подушке и Витенькиной футболке. Огуречные кругляшки попались ему прямо в рот, и он яростно выплюнул куски овоща и громко, еле ворочая языком, пристыдил супругу. - Нефиг жрать в моей спальне! - Козел! Ты мне не только жизнь испо… - Она не успела изрыгнуть очередную порцию ругательств, потому что Степнов зажал ее рот жадным и грубым поцелуем, язык бесстыдно орудовал по ее рту и лицу. Крепко прижимая Светочку к кровати, он сорвал с ее тела белье и впился губами в шею, оставляя засосы везде, где только возможно. Притихшая от нежданного счастья, девушка с замиранием сердца отмечала новизну ощущений, и блаженные стоны удивленно рвались из груди. По отметкам на календарике, который Светуля хранила под подушкой, следующий день приема супружеского долга должен быть через три дня. Досрочное погашение. Чудеса! Виктор в секунду снял с себя одежду и, не растягивая прелюдию, вошел в жену. Жесткие, почти животные движения заставляли Светочку вскрикивать то ли от боли, то ли от удовольствия, но Степнову было плевать. Нечеловеческая страсть вытеснила здравый смысл и чувство меры. Грубым рывком он перевернул жену на живот и продолжил действо. Виктор был неутомим… Освобождаясь от накатившего напряжения, Степнов зарычал. Еще несколько размашистых движений и все кончилось. Выжатая сексуальным марафоном, Светочка несколько минут не могла даже пошевелиться. Она все еще не верила, что возбужденный до крайности Степнов, это не ее больная фантазия. Вопреки ожиданиям он не отвернулся к стене, а зарылся в ее распущенные косы и нежно целовал в ушко. Разомлевшая Светочка медленно приходила в себя, спускаясь в седьмого неба, и почти не разбирала, что именно бормотал засыпающий муж в копну ее спутанных волос. - Милая моя девочка… моя… - Вить, ты такой страстный. Мне еще никогда не было так хорошо. - Мне тоже, Леночка. Леночка!? Свету обдало ледяной волной. Она-то раскатала губу, что вот она любовь взаимная. Обида и досада захлестнули прояснившееся в миг сознание. Она со всей силы огрела Степнова подушкой, но он только невнятно что-то промычал в ответ и через несколько секунд захрапел.
rozmarin: а вот я ... не прошло и пол года Алекс чуть не сшибла одноклассника, когда неслась в спортзал к брату. Четыре урока она жила в ожидании большой перемены, чтобы наконец-то узнать результаты своих трудов. Она готова была дать руку на отсечение, что Витя не впустую провел вчерашний вечер. Дверь в подсобку оказалась не заперта, и девчонка влетела туда пулей, еле вписавшись в дверной проем. - Привет! Ну как все прошло!? – Выпалила Александра и в следующий момент осеклась и съежилась от увиденного. Степнов сидел, ссутулившись, на раздолбаной скамейке и задумчиво гладил толстые струны бас-гитары, той самой, на которой Кулемина когда-то перебирала аккорды своих песен. Он не слышал Алекс и, казалось, находился где-то далеко от стен спортзала и реальной жизни. Сашкино сердце екнуло и сжалось. Все понятно. Облажался по полной программе. Ничего мужчинам доверить нельзя, даже собственное счастье. Обязательно что-то начудят, потом без «поллитры» не разберешься. - Вить! - Да? – Виктор выплыл из оцепенения. - Что происходит? - Ничего. – Он встал со скамейки и медленно положил гитару в мешковатый футляр. Выглядел учитель физкультуры помятым: бледное лицо, припухшие веки, круги под глазами, словно с перепоя. Что это с ним, удивилась Алекс. - Я слышала, как тебя Светланамихална с утра пилила. - Да уж… - Степнову было стыдно признаться, но он слабо помнил, что вообще происходило после его возвращения домой, а тот фрагмент вечера, который помнил, желал бы забыть. Но не мог. Малахитовые глаза, тепло ладоней на его шее и ее убийственное «уходите». - Давай потом поговорим. – Звучный голос сестры отзывался эхом в голове, от чего пульсирующие виски невыносимо ныли. - Витя, я вчера с мальчиком в клубе познакомилась. Он адвокат. Специализируется по бракоразводным процессам. Заверил меня, что в твоем случае делов максимум на месяц! Заявление – и через несколько недель ты свободный человек! - Ты была в клубе? – Степнов смерил девушку тяжелым взглядом. – А кто тебе разрешил? Алекс закатила глаза и скривила губы в недовольной ухмылке. - Не переживай, о предохранении я знаю все, и по койкам малознакомых парней не прыгаю. Брат задохнулся от выпада Алекс. Не удивительно, что родители этого чертенка слезно умоляли Виктора приглядеть за их девочкой. Только почему-то у него все чаще возникало чувство, что это Алекс за ним присматривает, и – о, ужас - знает о его жизни больше, чем он сам. - Ладно, но если какой-нибудь урод хоть пальцем тебя тронет, в асфальт закатаю. Алекс расплылась в улыбке и промурлыкала «знаю, ты у меня самый хороший». - Только с адвокатами там поосторожнее, лады? - Лучше расскажи, как дела с Леной? – Школьница пришла получить информацию, и не отстанет, пока все не выяснит. Степнов помрачнел. - Видеть меня не хочет. Сам себя видеть уже не могу. – В его ушах до сих пор стоял Светочкин плаксивый визг и грязные ругательства. Единственное, что он понял из разрывающего мозг и перепонки вопля, что во время занятия любовью (прости Боже, какая тут может быть любовь?) он назвал ее Леной. А еще он солидно набрался, и потому с утра голова гудела, и глаза резало от яркого дневного света. Похмелье, как оказалось, страшная вещь. Но сестре об этом лучше ничего не знать, потому он предпочел умолчать о причинах Светочкиного расстройства. - Я бы на месте Лены тоже тебя отправила. Она же не дура, бросаться в объятия женатого мужика. Вот разведешься, тогда и подкатывай! - Назидательный тон Алекс удивил Степнова еще больше, чем ее путешествие по клубам. - Много ты понимаешь. – Виктор желал закончить неприятный разговор. - Понимаю. – С вызовом, как тогда у турника, отчеканила девчонка и, надменно задрав голову, прошествовала мимо старшего брата. Вдруг он схватил ее за руку и, внушительно растягивая слова, произнес: - Прекрати умничать и перестань носить в школу драные джинсы. Твои голые колени и торчащее нижнее белье мешают одноклассникам постигать науку. В ответ Алекс с силой наступила ему на ногу и бросила в лицо «И не подумаю». Степнов взвыл от боли и разжал ладонь. Сестрица в миг ящеркой выскользнула из подсобки. - Молодая стерва. - прошипел про себя Виктор, но чувство гордости за сестру было сильнее его досады. Да, инициативу надо брать в свои руки. Александра уже знала, как ей следует поступить… Нюта не смогла скрыть удивления, когда на пороге квартиры материализовалась Алекс. Она выглядела очень взволнованной и деловитой. Ранетка жестом пригласила ее войти, но девчонка отрицательно замахала головой. - Я на минуту. Надеюсь, ты не рассказывала Лене о знакомстве со мной? – Напряженный взгляд прямо в глаза. - Нет, я до сих пор не уверена, что ей следует об этом знать. - Чудненько. И не говори. Да, и где я могу найти Лену. Кроме как у нее дома, разумеется? Нютка поморщила лоб. - В тренажерке, в доме напротив твоей школы Вторник, четверг и, иногда, суббота. Алекс с благодарностью посмотрела на свою новоиспеченную знакомую, махнула рукой и скрылась в темноте подъезда. Тренажерный зал оказался небольшим помещением, в котором каким-то чудом умещалось огромное количество беговых дорожек, машин для качания преса и стоек со штангами. Александра сразу заметила Кулемину, сосредоточенно наматывающую километры по полотну беговой дорожки. Школьница уже имела удовольствие видеть и даже слышать Ленку на сцене во время выступления, но специфическое клубное освещение, мигающие софиты и обильный сценический макияж не давали возможности разглядеть девушку, а здесь при свете люминесцентных ламп бас-гитаристка была как на ладони. Хорошо сложенная фигура, тонкие руки, аккуратная грудь и подтянутый животик произвели на Александру положительное впечатление. «Свой человек», - подумала Витина сестра. Миловидное лицо дополняло приятный образ, и Алекс поймала себя на мысли, что у брата губа не дура. Стало ясно, почему у Светочки нет ни малейшего шанса добиться любви Виктора: Светланамихална безнадежно проигрывала Лене. Сравнивать их было бы так же глупо, как «Локомотив» с «Манчестер Юнайтед». Алекс пристроилась бегать рядом с предметом своего интереса и напряженно искала повод заговорить, но вдруг на нее напала необъяснимая робость. Лена казалось слишком серьезной и даже суровой, а Сашу не прельщала перспектива быть посланной со своими разговорами далеко и надолго. - В таких кроссовках не очень удобно бегать. Нужно что-то полегче. – Донесся до слуха Александры Ленкин голос. В другой ситуации Алекс с удовольствием бы огрызнулась, отбрив бестактное, по ее мнению, вмешательство в процесс тренировки, но шанс завязать общение с зазнобой брата упускать было бы непростительной оплошностью, поэтому девчонка нацепила обаятельнейшую из своих улыбок и развернулась лицом к Кулеминой. - А что посоветуешь? - В Адидасе полно вариантов подходящих для пробежек. Алекс прикинулась шлангом. - А где именно их можно посмотреть? - В квартале отсюда есть торговый центр, там большой спортивный отдел. Если интересно, после тренировки могу показать. Мне все равно в ту сторону. – Лена дружелюбно улыбнулась. Есть контакт, обрадовалась Александра. - Меня Сашей зовут, для друзей Алекс. – Она по-свойски протянула ладонь для рукопожатия. В ответ мягкая, ухоженная ладонь крепко сжала ее руку - Очень приятно. А меня Лена.
rozmarin: Всего две недели прошло с момента знакомства Алекс и Лены, но девушки прониклись друг к другу такой глубокой симпатией, что совершенно незаметно стали проводить вместе почти все свободное время. После школы Сашка неслась в Снегинку околачиваться в аудиториях на Ранетковских репетициях; выучила наизусть все их песни и по вечерам устраивала мозговые атаки на ненавистную Светланумихалну. Алекс и Ленка болели за одни и те же спортивные команды, одинаково обожали музыку и обе начинали утро с пробежки. Александра была само обаяние и деликатность: старалась проявлять участие к подруге, но при этом не лезть в глаза назойливой мухой, много рассказывала о своей жизни на Севере и здесь, в столице, но не требовала от Лены откровенности. Одним словом, держала комфортную для них обеих дистанцию, позволяя сделать общение легким и непринужденным. Иногда Сашу мучило сознание того, что в их отношениях присутствует недосказанность, но она утешала себя тем, что это ложь во благо. Втираться в доверие девчонке еще не приходилось, но благородная цель, по ее мнению, оправдывает средства. Иногда Алекс ловила на себе напряженный взгляд Нюты, но барабанщица предпочитала только наблюдать со стороны и не вмешиваться, ведь от ее молчания зависел исход замысла Витиной сестренки. Нюта молила Бога, чтобы у девчонки все получилось. Юная интриганка тщательно выискивала повод столкнуть нос к носу своего обожаемого братца и Кулемину. В итоге для нежного свидания был выбран теннисный турнир. С точки зрения большой оригиналки Алекс более сексуального вида спорта и придумать нельзя, а тут важен антураж. Она купила два билета на центральной трибуне и, невинно хлопая огромными сапфирами глаз, пригласила Лену на спортивное мероприятие. Ленка изумилась выбору подруги, и даже как-то засомневалась, нет ли тут подвоха, но в итоге согласилась. Дома Алекс продолжила изображать из себя гениального стратега и, нарисовав на лице скорбное выражение, сообщила Виктору, что купленный ею билет на теннисный поединок пропадает. Мол, одноклассница пригласила на день рождения, отказаться нельзя. Для натуральности тяжело вздохнула и страдальчески надула губки. Витя с подозрением покосился на сестру, с каких это пор она готова подстраиваться под одноклассников? Но списав причуду на ее взбалмошность, взял билет. Хорошо, что он не видел, с каким счастливым видом сестрица кружилась по комнате, предвкушая, как голубки обрадуются встрече. Если бы можно было поцеловать саму себя, Алекс бы это с удовольствием проделала. Степнов опоздал к началу, и ему пришлось протискиваться по рядам, беспокоя увлеченных поединком зрителей. Не особо разглядывая сидящих рядом болельщиков, Виктор с облегчением занял свое место. Взмах руки, едва уловимый шлейф знакомых духов заставили его повернуть голову. Сердце рвануло к горлу и перекрыло кислород. - Лена!? Девушка испуганно дернулась и изумленно открыла рот. - Здесь занято, - рявкнула Кулемина, - это место моей подруги! Виктор кашлянул, возвращая свое ошалевшее сердце на место, и сунул Ленке билет прямо в руки. Девушка несколько секунд непонимающе изучала клочок с номером места. Что за бред? - Откуда у Вас этот билет? – Голос предательски дрожал. - Сестра отдала. – Степнов решительно не понимал, какая разница, где он взял билет. - Ее… Саша зовут? – Ну, разумеется, Лена, как ты сразу не догадалась: казачок-то засланный. С*ки! Какая низость, попросить сестру втереться к ней в доверие и найти повод для встречи. И этого человека я люблю! Ха, взгляд обалдевший, словно не в курсе. Актерский опыт не прошел даром - Станиславский бы завыл от восторга. - Вы знакомы? - Какого черта! Уж Вам ли об этом не знать. – Ленкин сарказм вывел Степнова из равновесия. Что за обвинения? И о чем он должен был знать? - Давай спокойно разберемся. – Мужчина заметил, что сидящие рядом зрители недобро поглядывают на него и Лену, и старался говорить как можно тише. Скандалистка отодвинулась от Виктора. А зачем разбираться? По ее мнению итак все очевидно. Остаток турнира они просидели молча. Степнов судорожно обмозговывал ситуацию и уже в красках рисовал в воображении, что именно он сделает с сестренкой, когда до нее доберется. Казнь через повешение была не самой жестокой фантазией. Чертова Сашка! Подстава на миллион. Теперь никогда не докажешь Ленке, что для него это такая же неожиданность, как и для нее. И поди - докажи, что ты не верблюд, а жертва… А когда она злится, у нее глаза светлеют, и ноздри смешно раздуваются. От этой неожиданной мысли смятение схлынуло. Желание убить сестру-хулиганку сменилось другим желанием, и, глядя украдкой на Ленкины скрещенные на округлой груди запястья и крепко прижатые друг к другу колени, он готов был заняться любовью с ней прямо здесь. Глухие и мощные удары теннисного мяча о грунт вторили сокращениям сердечной мышцы. Степнов невидящим взглядом уставился на площадку, где решалась дальнейшая судьба спортсменов, только его это совершенно не трогало. Все мысли сконцентрировались на хрупкой блондинке, сидящей по левую руку от него. Лена не выдержала первая. Находиться рядом с Виктором было той еще пыткой, от случайных касаний локтями тяжелело в районе диафрагмы. Не досидев до конца состязания, Кулемина рванула с трибуны к выходу. Степнов, как верный Пятница, не отставал. - Уже поздно, одну я тебя не отпущу. – Безаппеляционным тоном произнес Виктор. В ответ она смело взглянула ему в лицо. - Валяйте.
Просто Мария: Спасибо rozmarin , что она разрешила мне выложить эту проду!!! Я получила огромное удовольствие, честное слово. И еще маленькое примечание: в этой проде есть грубая и не нормативная лексика. Знаю, что некрасиво, но без этого невозможно передать весь накал. Еще раз - СПАСИБО. __________________ Проклиная себя за слабохарактерность, Ленка неслась по мокрому асфальту чуть впереди своего кавалера буквально на полшага. Она чувствовала затылком, что он почти не сводит с нее глаз, и от этого пронзающего насквозь взгляда внутри все сладко сжималось и трепетало. И чего ты, Кулемина, ерепенилась половину матча? Злилась, орала на всю трибуну, выставила себя полной идиоткой. Можно подумать, тебе неприятно, что он оказался рядом. Ладно, но сейчас мы подходим к подъезду и прощаемся, спокойно и непринужденно. А потом ты поднимаешься к себе, расслабляешься в дУше и ложишься спать. Крыльцо подъезда было достигнуто быстрее, чем Лена успела правильно настроить себя, но на помощь, как всегда, пришла спортивная выдержка. - Спокойной ночи, Виктор Михалыч. – Ровный голос, каменное лицо. - Не выдумывай, доведу до квартиры, тогда и «спокойной ночи». – Буркнул Степнов и нетерпеливым жестом махнул на дверь, мол, открывай. Все еще сердится, заметил он про себя. Ступеньки, лестничный марш, снова ступеньки. Лена старалась не думать о том, что произошло в этом подъезде всего лишь пару недель назад, упрямо сжимала губы и считала шаги до двери своей квартиры. И почему деду вздумалось навестить внука именно сейчас? Его отсутствие мешало ей быть стойкой, ослабляло уверенность в правильности выбора. Лена нервно сглотнула. Терпкий аромат мужского парфюма и его тяжелое дыхание прямо ей в затылок лишали ее воли. Невыносимо. Язык прилип к гортани, руки тряслись так, что она чуть не выронила ключи. Вот наконец-то спасительно щелкнул замок. Еще несколько секунд, и тяжелая дверь захлопнулась прямо перед носом Степнова. Лена, не в состоянии совладать с той бурей, которая бушевала внутри, прислонилась спиной к прохладной обшивке двери. Может, хоть так ей удастся остудить тот гнев, который просто некуда деть в этот самый момент. В голове шумело, а в груди клокотало и щемило одновременно. Постояв в такой позе пять минут и немного успокоив сердцебиение, она решилась: повернула голову и прильнула к маленькому отверстию дверного глазка. СтоИт! Оперся руками на перила, опустил голову так, словно над ним тяготеет самый тяжелый груз. Это ему-то тяжело? А мне… Что ему мешает вернуться к своей, благоверной, завсегда готовой и согласной ради него на все? Уж она его не пошлет на пару интересных букв, а наоборот – приласкает, приголубит и, чего они там еще делают? Это мне тяжело, потому что сейчас он рядом, так близко, я даже сквозь стену чувствую, как он тяжело и хрипло дышит, а потом он уйдет, и останется пустота, тишина и боль. Снова эта разрывающая боль! И эта бесконечная пропасть между нами, образованная проклятым кусочком бледно-желтого металла у него на безымянном пальце. Да если бы не это чертово кольцо с его обязательствами, плевать я хотела на Светочку! Гнев взял верх над ее, разрывающейся от внезапной боли, головой. Лена снова оперлась спиной на дверь - пусть валит! На все четыре стороны. Чего ждет? Что я открою и позову его? Нет. Сори, Виктор Михалыч, дохлый номер. Почему-то вдруг вспомнилось то утро, когда он пришел к ней, избитой и с проступившими по всему телу синяками, за дедовой пишущей машинкой. Весь помятый, небритый, какой-то разбитый и опустошенный, но с тем блеском в глазах, с которым и смотрит до сих пор. Ночевал на лавочке, оттого, что просто не мог быть далеко от нее, но и вместе с ней тоже не мог. Сейчас тоже на лавочку вместо теплого Светочкиного бока пойдет? А ведь на дворе не май месяц! Лена вдруг почувствовала, как в груди неприятно кольнуло. Ей больше жаль, что он уйдет к жене или что замерзнет холодной и дождливой октябрьской ночью? Идиот! Иди домой! Здесь тебе ничего не светит! Уже в сердцах, чувствуя огромную потребность разбить какую-нибудь тяжелую посудину именно об его глупую голову, Лена снова прильнула к глазку. Ушел! Ну, Слава Богу! Только ее раздражение совсем не прошло, как она предполагала. Наоборот, оно еще больше усилилось, и слезы непроизвольно потекли по щекам. Он снова уступил и сдался! Ублюдок! Да сколько можно издеваться? Какого черта таскается за ней, еще и сестрицу свою подзуживает? Она изо всех сил старается забыть, выкинуть из памяти все то, что у них было и что могло бы быть, а эти твари то и дело напоминают ей об этом. Два ублюдка! И он тоже хорош – Лена, Лена… Заладил. А теперь свалил. Убежал, поджав хвост, раны свои зализывать? Ну, давай, для этого и женился, чтобы в нужный момент Светочка смогла лизнуть, ядовитой слюной обработав ранку. Лене определенно хотелось кого-нибудь убить. Ну, или просто избить до синяков. Иначе кровь, стучавшая отбойным молотком в висках, пойдет горлом от лихорадочного гневного напряжения. Жалко, дома нет никакой живности. Она сама удивилась своим садистским наклонностям – вроде всегда трепетно относилась к зверью, а тут прямо так и открутила бы хвост какой-нибудь киске или от души навесила пинка псине, представляя, что это «ее любимый» Степнов. Посмотрела в сторону кухни, оценивая, что меньше всего жалко раздолбать о стены и пол, и уже двинулась в ту сторону, вспомнив про старую супницу с отколовшейся ручкой, как неопределенный шорох с лестничной клетки заставил ее изменить траекторию военных действий. Резко распахнув входную дверь, Лена вылетела на темную площадку и споткнулась о человека. Твою мать, Степнов! Не дурак, однако… Холодно на лавке, вот он и пристроился на ступеньках! Ленка уже занесла ногу, готовая пнуть изо всех сил самого дорогого для нее человека, но, вовремя сработав головой, остановилась. Только слова, которые потоком рвались из нее, она была не в силах остановить: - Виктор Михалыч, Вы русский понимаете? Убирайтесь! И чтобы ни Вас, ни Вашей сестры тут никогда больше не было! Валите домой, там жена пироги печет. - Лена, Леночка, - Степнов пытался удержать ее за руки, - Не кричи. Половина двенадцатого. Соседи милицию вызовут. - Милицию? Милиция! Помогите, насилуют! – Лена забилась еще отчаяннее. - Кулемина, с ума, что ли, сошла? Какая милиция? Нас же обоих повяжут, - голос Степнова сорвался до хрипоты. Какая же она стерва! Вскружила голову, охмурила его так, что он ни есть, ни спать не может, не думая о ней. Да он чуть не свихнулся, пока она сидела рядом во время теннисного матча. Какой, на хрен, теннис? Он только и думал, чтобы сдержаться и не наворотить дел, как тогда, когда набросился на нее со своими поцелуями. И, кстати, она тогда чего-то не орала «Милиция» или «Насилуют». Ей нравилось! Она сама отвечала так, что ему впору было на помощь звать! Вот раздеть бы ее, да надавать по голой… С ума сойти! Хочу, хочу, хочу. Она моя – душой, если телом пока еще и нет, но точно будет. - Если надо, то и изнасилую, так что будь умницей, не ори и не вырывайся, - Степнов смотрел на нее такими глазами, что она не сомневалась в правдивости его слов. Когда-нибудь точно… Внутри все сжалось и тут же отпустило, потому что теперь уже не боль, а безграничный гнев и бесконечный азарт управляли Ленкиным мозгом. Она схватила его за воротник ветровки и, что есть сил, встряхнула. Изнасилует он! Жену насиловать будешь, когда она будет сопротивляться, а я, может, сама отдамся, только не в виде безвольной жертвы. Они оба влетели в квартиру. Ленка остервенело выкрикивала ругательства, попутно вспоминая весь свой богатый матерный лексикон. Она не знала, доходит ли смысл этой брани до ушей Виктора Михалыча, но то, что он не собирался уступать, ей было понятно. Она изо всех сил колотила его кулачками в грудь, пыталась отодвинуть его от себя и в какой-то момент, не удержавшись на ногах, покачнулась. Степнов, как бы страсть и гнев не захватили его воспаленное сознание, среагировал моментально и четко: он обхватил ее руками, крепко сомкнув их в замок на ее спине, и прижал к стене, навалившись на ее тело своим телом. Так Лена оказалась между холодной поверхностью стены и горячим трепещущим телом, каждый выступ которого она теперь чувствовала вполне ощутимо. Ничего себе! Сама не отдавая себе отчета в том, что творит, Лена все еще не оставляла попыток вырваться. Куда она, собственно, рвалась, она и сама не знала – слишком уж хорошо ей было тут, в кольце его рук и так не хотелось, чтобы он отпускал. Но она так же хорошо помнила, как было больно в прошлый раз, после того страстного, неописуемого, жадного поцелуя на холодной и темной лестничной площадке. И если теперь он уйдет, что она будет делать? Внезапно Лена услышала сдавленный полустон и что-то теплое потекло по ее пальцам. Мгновенно дотянулась этой самой рукой до выключателя и щелкнула по клавише. Яркий электрический свет бил в лицо, но Лена смотрела, переводя взгляд со своей руки на шею Степнова. Алая кровь струилась из маленькой, но глубокой ранки, которую она нанесла в попытке тщетной борьбы с обезумевшим и сильным мужчиной. И вроде Ленка не боялась вида крови, относилась к этому делу с холодным равнодушием, но от вида струящегося ручейка, стекающего по смуглой коже за воротник ветровки, в голове все закружилось. Кровь… Лена просто горела нетерпением почувствовать этот приятно-солоноватый вкус… Его кровь. Живая, липкая. Не все же ему «высасывать из нее кровь», оставляя ее без моральных сил. И Лена, поддавшись этому влекущему зрелищу, прильнула губами к ранке на шее. Степнов понял это движение по-своему. Тут же Лена почувствовала, как сильные руки скользнули под ее одежду, требовательно раздевая, даже срывая с нее мешавшую ткань. Она не собиралась уступать ему. Когда он поймал своими губами ее губы, жадно и неутомимо впиваясь в них, Лена прикусила эту нежную мякоть и снова солоноватый привкус смешался с ее слюной… Она буквально рвала на нем одежду, раздирая рубашку и выдирая пуговицы вместе с «мясом» приятного на ощупь хлопка. Степнов стонал под ее резкими движениями. Но она догадывалась, что явно не от боли. Острые маленькие ноготки впивались в грудь, оставляя широкие багровые следы, ее тело было покрыто красными отметинами от крови, которая текла уже не только с шеи, но и из прикушенных губ. Стоны и гневные всхлипы перемешивались, растворяясь друг в друге, а мебель, попадавшаяся на пути в Ленину комнату, постоянно мешала под ногами. В результате, разбив настольную лампу и свалив на пол все книги, валявшиеся на стуле, вместе со стулом, они оказались в комнате. Только свет из прихожей тонкой полоской сочился через дверной проем. Ее зеленые, полные тлеющей страсти, глаза просто испепеляли его. Две искры, одновременно пробежавшие между пылающими глазами, разожгли пожар. Они стояли друг против друга абсолютно голые. Более чувственного и более пьянящего тела, чем тело этой гибкой и грациозной восемнадцатилетней басистки, Степнов никогда не видел. Даже в своем воображении, которое в минуты сексуальной разрядки рисовало ему именно Лену, а не законную супругу. И сейчас, когда кровь сочилась с его лица и истерзанного ее руками тела, он почувствовал, как внутри все свернулось в пружину, готовую моментально распрямиться, как только она сделает шаг навстречу и окажется в его объятьях. И он в ее... В ней. Боже, он точно рехнулся! Одно только любование ее телом - это уже оргазм... Целомудрие и порочность, непостижимо сочетающиеся в ней, сводят сейчас его с ума. Эта ссора, которая почти переросла в драку. Эта кровь, которая так влечет их обоих. Это волнение в груди. Этот жар. Все говорило о том, что по-другому и быть не могло. Сколько можно бежать от самих себя, обманывая друг друга и окружающих. Эта кровь, которая по капле сочится по его телу, их общая кровь, которая течет из их накрепко соединенных сердец. Назад дороги нет. Лена сама сняла с его пальца тонкое обручальное кольцо. Жена подождет до завтра, а сейчас... Она заставила его подниматься до таких высот, которых он никогда не достигал, а гибкое, увлеченно отдающееся ему тело творило с ним такие вещи, о которых он и мечтать не смел. Никогда он больше не сможет быть таким счастливым, как в этот миг и только с ней одной. К утру огонь, бушевавший всю ночь напролет, был наконец-то потушен. Уставшие, обнаженные и безмятежно спокойные, они встречали это утро вместе. ваши мысли по этому поводу: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-140-0-1247163332
rozmarin: Всем читающим этот фанфик огромный ПРИВЕТ и мое почтение. Первое, что увидел Виктор, распахнув дверь своей квартиры, белое, как мел, лицо Светочки с пунцовыми пятнами на щеках. Разумеется, она уже не спала, если вообще ложилась, а караулила его, ждала, когда он соизволит вернуться домой. Он невольно вздрогнул, хотя внутренне был готов к любому повороту событий. Взгляд супруги походил на ядерную бомбу: детонатор уже сработал, еще мгновение, и будет взрыв. Степнов тяжело вздохнул в предвкушении грандиозного скандала, медленно снял ветровку и повесил ее на крючок. Все еще молчит. Странно. Он резко поднял глаза и увидел, как губы жены изогнулись в плаксивой гримасе. Господи, и как он мог все эти месяцы каждую ночь ложиться с ней в постель и, вообще, делить с ней свою жизнь. Чем он только думал? Нелепый чепчик с выбившимися из-под него лохмами и помпезный шелковый халат «в жутких розочках» заставили мужчину содрогнуться. Еще полчаса назад он привыкал к взъерошенной после невероятной ночи Ленке, которая слонялась по разгромленной квартире в растянутой, безразмерной футболке, и любовался ею, такой новой и такой родной… - Витенька, на тебя напали!? Что случилось? – «О, черт, заметила царапины». Виктор не успел открыть рот, как Светочка засуетилась вокруг него. Охая и по-бабски причитая, бросилась стягивать с него изорванную рубашку. Когда она коснулась пальцами лиловой раны на его шее, Виктор отстранился. Едва превозмогая раздражение от ее назойливой заботы, он жестом дал понять, что в состоянии привести себя в порядок самостоятельно. - Ничего не случилось. Я в душ. Светочка лунатиком увязалась за супругом, но он бросил на нее выразительный взгляд и захлопнул дверь ванной комнаты прямо перед ее носом. Шум воды в кране и мягкий аромат мыла привели Степнова в равновесие. Он уже четко знал, как поступить, и двух вариантов тут быть не может. Продолжать жить с чужой для него женщиной, когда он наконец-то обрел Лену, это безумие. Ему итак стоило огромных усилий заставить себя прийти домой к Светочке. На завтрак сонная Ленка неумело сляпала бутерброды и кипятком заварила зеленый чай, отчего тот потемнел и стал горчить, но Витя с удовольствием выпил три огромных кружки, после каждой обещая себе, что еще глоточек, и он домой. Он заметил, как торжествующе ухмылялась его любимая, лукаво зыркая на него из-под длинной челки, от чего крепкое мужское тело млело и плохо слушалось хозяина. Борозды царапин еще саднили, но что эта боль в сравнении с теми мучениями, которые он пережил вдали от нее, своей любимой женщины? Все еге существо сопротивлялось необходимости вернуться в свою квартиру, но усилием воли он буквально за шкирку выволок себя из Ленкиных объятий. Надо, значит надо. Виктор нашел супругу на кухне. Она шарилась по полкам в поисках флакончика йода и ваты. - Раны надо обработать. – Светочка старательно избегала его тяжелого взгляда. Предчувствие серьезного разговора неприятно кольнуло ее сердце. - Собирай свои вещи и возвращайся к себе. Пора заканчивать этот фарс. – Степнов облокотился о дверной косяк, провел рукой по своему подбородку и кинул короткий взгляд на жену. Ее поджатые губы задрожали, глаза быстро заморгали и наполнились слезами. - Ты же обещал, что мы… у нас будет семья. – Растерянно пролепетала Света. - Я тебя не люблю. – Виктор не собирался объясняться. Четыре месяца их брака лучше всяких слов доказывали нереальность радостного совместного будущего. Светочка резко выпрямилась и с воплем негодования швырнула в «обожаемого» супруга чашку с только что налитым в нее чаем. Быстрая реакция спасла Степнова - посудина врезалась прямо в то место, где секунду назад была его голова. Коричневатая жидкость забрызгала обои и мебель. - Сволочь! Лжец! – Внутри нее обжигающей лавой клокотала ярость. – Развода ты не получишь, если только через мой труп! – Светочка обезумевшим зверем бросилась вслед за Степновым, ловко запрыгнула ему на спину и, норовя ногтями выцарапать «бесстыжие глазенки», верещала, как дворовая девка. Виктор, обалдевший от напора Светули, борцовским приемом скинул ее с себя, словно мешок крупы, скрутил ее руки и отнес в ванную. Там сгрузил под душ и немилосердно облил холодной струей воды. Несчастная Света из последних сил пыталась увернуться от ледяного потока, но Степнов крепко держал ее за локоть, пока она не стала похожа на мокрую курицу. Волосы прилипли к лицу, тонкий халат отяжелел от влаги и противным коконом обволок продрогшее тело. Раздавленная равнодушным молчанием мужа, Света разрыдалась. - Умоляю, не бросай меня. Ощущая себя последним мерзавцем, Степнов мечтал, чтобы этот кошмар закончился. Ему претила мысль выгонять жену силой, но он итак долго терпел ее выходки, потоки брани и истерики. Искать компромисс больше не было никакого смысла. Для себя он все уже решил. Ее обмякшее, безвольное тело распласталось по поверхности ванны, беззвучные рыдания сотрясали плечи. Тихонько подвывая, Светочка все еще силилась выдавить из мужа хоть каплю сострадания. Все напрасно. Виктор убрал осколки разбитой кружки, быстро натянул спортивный костюм и, уже стоя в дверях, крикнул, что сегодня вечером его дома не будет. Светочка выползла в коридор и, надрывно поскуливая, попыталась обхватить своего Витеньку за колени. - Как я буду жить без тебя? Я же люблю тебя. Измотанный выяснением отношений, Степнов брезгливо поморщился и отстранился. - Света, у тебя есть время до вечера. Не вынуждай меня паковать твои вещи самому. На ходу накидывая на плечи куртку, Виктор с облегчением выскочил в подъезд. На всякий пожарный, вдруг надумаете чего сказать, пожелать ;) http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000292-000-140-0-1247163332
rozmarin: Видимо, последние полтора месяца твоя совесть спала беспробудным сном, раз ты, Степнов, за все это время даже не удосужился поинтересоваться, как дела у твоего лучшего друга и коллеги Игоря Рассказова. А дела шли не очень… Виктор краем уха слышал от супруги, что Сонечка бросила Ильича ради французского дипломата, но был так занят собственными любовными переживаниями, что горячие школьные сплетни как-то резко отошли на задний план. Теперь же, когда все встало на свои места, физрук великодушно принял решение оказать поддержку товарищу. Тем более, что дома сейчас жена - пакует чемоданы. Домой сейчас нельзя... Отличный момент навестить друга. - Я решил завязывать с химичками. Эти странные женщины действуют на мою жизнь разрушающе. – Рассказов вкратце поведал Степнову душераздирающие подробности своего второго неудачного за этот год романа и уверенно заявил, что серьезные отношения не для него. – Пока буду наслаждаться свободой. - Тебе еще повезло, что до свадьбы не дошло. – Мрачно подытожил Степнов, раскладывая шахматные фигуры по доске. – А то испортил бы себе жизнь. - Как это сделал ты? – Ироничная улыбка и пристальный взгляд из-под очков. - Типа того. – Он помолчал. – Развожусь я. Радостный возглас удивления вырвался из груди Игоря. Он по-свойски похлопал Витю по плечу. - Ого! Это надо отметить. И что же тебя натолкнуло на такой отчаянный шаг? Светочка не сдала тебе нормативы по приседанию? Или до сих пор не выучила по имени всех футболистов «Спартака»? - Я Ленку люблю. – Обиженно буркнул Степнов. Шутку друга физрук не оценил. - Да знаю я. – Примирительный тон Игоря вернул беседе непринужденность. - Не поверишь, но если бы не Сашка, то не видать мне Лены, как своих ушей без зеркала. Я про сестрицу свою, ты ее знаешь, она в твоем классе учится. Рассказов сразу сообразил, о ком сия хвалебная песнь. Эта девчонка настоящий торнадо! Энергичная, независимая, упрямая – она обладала задатками лидера, но пользовалась своими талантами не ради общественного признания, а скорее просто потешалась над окружающими, манипулировала ими и влюбляла в себя. Степнов жаловался, что почти не имеет на девчонку влияния, а впереди окончание школы, экзамены, поступление. Ильич, как классный руководитель, пообещал Виктору помочь вправить пацанке мозги, но заранее был уверен в безнадежности плана. Горбатого могила исправит. Если Александра не пожелает быть пай-девочкой, никто ее не заставит. Ну не двойками же по поведению воспитывать, будет только хуже. Тем более что девчонка вообще ничего не боится, словно дружбу с чертом водит. Игорь мысленно поежился: ему вспомнился свежий эпизод, когда «милая девочка» Алекс прыснула слезоточивым газом из баллончика прямо в обалдевшую физиономию докучливого одноклассника. Тот по природной наивности предположил, что ее ангельские глазки на пол лица свидетельствуют о беззащитности и кротости натуры, и настойчиво проявлял свой интерес, зажимая девчонку в коридорах школы. Александра избавилась от поклонника радикальным методом – при помощи средства индивидуальной защиты. Надо ли говорить, что после инцидента мальчик обходил «прелестницу» десятой дорогой, да и остальные побаивались. Даже сам Рассказов. Но Виктор ни о чем не знал. Последние две недели они вообще редко виделись, ее закрутили тусовки и друзья, и в довершение ко всему, сестра сблизилась с Ленкой, так что на учебу времени не оставалось. Теперь, когда его проблемы с личной жизнью почти улажены, надо вспомнить о своей ответственности перед родителями Алекс и наконец-то набраться решимости выбросить эти ее отвратительные рваные джинсы! Мало? Пишите возмущенные комментарии http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000004-000-0-0
rozmarin: Ура! дописала-таки Дом Рассказова находился по соседству с домом Кулеминых, поэтому Виктор машинально завернул в их двор и остановился перед дверью подъезда. Он целый день боролся с соблазном позвонить Лене, потому что слышать ее чувственный хрипловатый голос и при этом не иметь возможности видеть ее, прикасаться к ней, вдыхать едва уловимую горечь ее духов, было невыносимо. Уставшее «Кто» и дружелюбный писк домофона. В три прыжка он влетел на площадку. В проеме двери он увидал родной до боли силуэт изящной женской фигуры, и это зрелище заставило его сердце сумасшедшее забиться, охватывая все его существо щемящей нежностью. Он шумно выдохнул и прижал девушку к себе. От манящего тепла ее тела внутри все сладко обмерло. - Привет. - Привет. Она отстранилась и отвела взгляд. Виктор сделал попытку снова обнять девушку, но она решительным жестом убрала его руки. - Я поговорил со Светочкой и… мы разводимся. Я от тебя никуда. - Ммм… как у тебя все просто. – Неприкрытый сарказм в ее голосе остудил радость Степнова. Лена все еще держала мужчину на пороге. - И в дом не пустишь? – Холодный прием выбил Виктора из колеи. Виски противно заныли от нехорошего предчувствия, и шальная мыслишка больно кольнула самолюбие. - Ты не одна!? - С чего ты взял? – Малахитовая гладь огромных глаз потемнела. – И вообще, что за допрос? Согласия вторгаться в мою жизнь я не давала. Голос звучал ровно, но сверкнувшее в глазах раздражение предупреждало о приближении грозы. - Лен, что происходит? – Внутри все оборвалось. – Ты меня прогоняешь? Земля уплывала у него из-под ног, хотелось орать в голос и биться о стену головой. Черт возьми, Лена, я же люблю тебя, неужели ты не видишь!? Она молча пропустила Степнова в коридор, а сама облокотилась о стену и скрестила руки на груди. - Я тебя не прогоняю, всего-навсего хочу сказать, что прошлая ночь… не надо думать, что стоит тебе щелкнуть пальцами, и я в твоем распоряжении. – Голос ее звучал глухо, словно ей было больно произносить слова. - Ты женился на другой женщине, наплевал на мои чувства, а теперь возник из ниоткуда, и наивно полагаешь, что я должна забыть несколько месяцев полного равнодушия? Степнов растерянно взирал на Кулемину и чувствовал, что ему нечего возразить в свое оправдание. Да и есть ли вообще какое-то объяснение его малодушию? Бес его тогда попутал… Лампочка в коридоре жалобно мигнула два раза, легонько задребезжала и погасла. В тягучей, обволакивающей темноте Виктор услышал глубокий судорожный вздох. Она плачет? Степнов шагнул Лене навстречу в искреннем порыве успокоить и поймал ее за талию. Все ее тело было напряжено, как будто на плечи давил неимоверно тяжкий груз. - Я виноват перед тобой. Тысячу раз виноват. – Взволнованный шепот разрезал звенящую тишину квартиры. На этот раз девушка не оттолкнула его. Виктор обхватил ладонями ее лицо и провел подушечками пальцев по щекам, нежно вытирая влажные дорожки слез. - Не плачь. Знаю, я скотина и сволочь. Лена горько усмехнулась. - Это тебе Светлана Михална сообщила. - Она самая… Лен. - Да? – Гнетущая пауза, взволнованный перестук сердец. - Позволь остаться. – Степнов прижался своей щекой к ее щеке. Еще мгновение, и Лена проворно выскользнула из его жарких объятий и включила свет в комнате. - Я постелю тебе в комнате деда. Юная хозяйка деловито разложила дедушкин диван и аккуратно заправила белоснежную простынь. Виктор любовался ею, застыв в дверном проеме. Золотистый ореол Ленкиных густых волос призывно вздрагивал в такт ее движениям, майка поднялась, оголяя спину. От внимательного мужского взгляда не ускользнуло, как Лена заботливо расправила уголки наволочки на подушке. Девушка поймала выражение юношеского восторга на лице своего нежданного гостя и немного смутилась. Разглядывает меня, словно с прошлой ночи я сильно изменилась. Смешной. И вообще, я не аттракцион, чтобы его развлекать. Явился, не запылился. Он вообще спросил, готова ли я принять его? Хочу ли я этих отношений? Сегодня он ходит за мной - «люблю, жить не могу», а завтра попадет вожжа под хвост (или куда она там обычно попадает?) – «прощай, прости и не лезь в мои взрослые дела». В одну реку дважды не войти. Откуда мне знать, осталось ли в этом человеке хоть что-то от прежнего Виктора Михалыча. А вдруг его любовь это временное умопомрачение? Поиграет, насытится и … Она намеревалась прошмыгнуть мимо Виктора, но он требовательной рукой схватил ее за локоть и потянул на себя. Зрачки ее глаз сузились, она задохнулась от возмущения. - Отпусти. – Сиплый, срывающийся голос выдавал напряжение. - Я не могу. – Его неровное дыхание обожгло ее губы. Дежавю. Прошлая ночь нависла пеленой еще неостывших воспоминаний. - Если ты не отпустишь, то я расцарапаю тебе не только грудь, но и кое-что пониже. – Ее хриплый шепот сводил его с ума. Едва сдерживая себя, Виктор разжал тиски объятий. В конце концов, ты должен быть благоразумным. Глядя на твои хищнические замашки, можно подумать, что тебе важен только секс, но это не так. Она бесконечно дорога тебе. Она одна. Ну так докажи это ей, вперед! Соберись! Ты мужик или где? Замерев под тонким одеялом в своей комнате, Лена ловила каждый шорох за стеной. Шум воды в ванной комнате, глухой стук щеколды, его тяжелые уверенные шаги, от которых поскрипывал старый паркет. Она сладко содрогалась при мысли, что он может войти к ней вот так запросто, без стука, и разум, заручившись поддержкой гордости, противился этому из последних сил. Матовое стекло двери пропускало тусклый свет, так, что Кулемина прекрасно видела статный мужской силуэт, дефилирующий по коридору. На мгновение тень приблизилась к двери, но тут же исчезла из виду. Виктор погасил свет, и неприступная хозяйка уловила только, как его неторопливая поступь замерла в глубине дедовой спальни. Почувствовав облегчение, Лена забылась в тревожной дремоте. Девчонки, а что дальше-то писать? http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000183-000-0-0-1247667633
rozmarin: Девочки! Мне приятно, что вы пишете комментарии и оставляете впечатления. Хотя я никогда не гонялась за отзывами, просто считала, что так нечестно - силком выбивать к себе внимание, но, черт возьми, приятно, когда понимаешь, что людям интересно и какова реакция и есть ли она вообще. Проспала! Черт! Лена заметалась по квартире, набивая сумку. Влетев в дедову комнату за ежедневником, она обнаружила идеальный порядок. Ну, надо же! Собранный диван и аккуратная стопочка постельного белья на стуле заставили девчонку испытать чувство сомнения, ночевал ли здесь Виктор. Разочарованный вздох застыл в тишине квартиры. Ну и кому ты хотела что-то доказать? Думала, он будет умолять тебя лечь с ним? Довольна? Ушел по-английски. На ходу напяливая узкие джинсы, Ленка проковыляла на кухню, чтобы поживиться хотя бы йогуртом из холодильника. Готовить времени не было. А это что? Она в удивлении застыла перед столом. Скатерть? Степнов с ума сошел. Любопытно, как долго он ее искал в недрах ящиков? Бутерброды с сыром, нарезанный кружочками помидор и сваренное вкрутую яйцо – нехитрый завтрак спортсмена и записка на тетрадном листе «Спасибо за сладкие сны». Ленка улыбнулась. Сейчас, небось, на уроке, муштрует старшеклассников. А может зря я с ним вчера так? Нет, не зря, ерничала про себя Кулемина, если бы не проявленная тобой твердость духа, завтрак был бы на тебе. ************* Если эта зануда Рассказов надумает задержать меня больше, чем на десять минут, я рискую опоздать на репетицию Ранеток, недовольно размышляла про себя Алекс по дороге в кабинет истории. Игорь Ильич хотя и ждал ученицу, но когда дверь резко распахнулась, и Алекс нарисовалась на пороге, заерзал на стуле и, наверное, раз десять нервно поправил очки. Сегодня ее облачение было еще более вызывающим, чем всегда. Неописуемо короткая туника темно-синего цвета открывала взору классного руководителя идеальные ноги, и в следующее мгновение Рассказова прошиб пот, когда он представил, что сейчас эта пигалица сядет напротив него и, разумеется, по-"шеронстоуновски" закинет ногу на ногу. К удивлению историка Алекс вовсе не собиралась отгораживаться от него учительским столом. Она подошла прямо к Игорю Ильичу и вальяжно оперлась о чисто вымытое полотнище классной доски. - Я вам нужна? – Невинно хлопая длинными ресницами, девочка направила на своего учителя изучающий взгляд. Провокационный вопрос Игорь пропустил мимо ушей. Пусть тренируется в остроумии на одноклассниках, а он уже давно не мальчик и не позволит ей вывести его из равновесия. «Зря стараешься». Злорадная мыслишка добавила Рассказову решимости. - Присаживайся, есть разговор. – Металл в его голосе ни капли не смутил Александру. Еще и не таких разделывала под орех. Миленькие заколочки в форме фиалок по бокам шикарной копны черных волос сильно диссонировали с уже сложившимся в голове Рассказова образом Алекс. Его даже передернуло – каннибал-романтик, а не девица. Сожрет и не подавится, а уж потом, быть может, всплакнет над несчастной жертвой. Сурово чеканя каждое слово, Игорь продолжил разговор. - Лично у меня претензий к тебе нет, но остальные учителя жалуются на отсутствие дисциплины и несерьезное с твоей стороны отношение к учебе. Пойми меня правильно, я просто вынужден принять меры. Нарушительница спокойствия подалась вперед, сокращая и без того мизерное расстояние между ней и учителем. - Вы хотите меня наказать? – Тон ее вопроса был совершенно спокойным, но в глазах застыл смешок. – Отшлепаете или в угол поставите? Она издевается? Рассказов снова ощутил прилив раздражения, но, памятуя о данном своему другу обещании помочь с девчонкой, взял себя в руки. - Если ты возьмешься за ум, то к обоюдному удовольствию обойдемся без кровопролития. - На какое удовольствие вы намекаете? – с ухмылкой промурлыкала Алекс. Историк опешил от откровенной двусмысленности ее ответов, и, в сотый раз поправив то и дело съезжающие с носа очки, рассерженно буркнул: - Продолжишь в том же духе, пойдешь учиться в школу для трудных подростков. - Мужские ладони немного вспотели, пальцы судорожно вертели остро заточенный карандаш. Несговорчивая барышня прыснула от смеха. - Отличная шутка. Да, и… отличная футболка. – Она томно наклонилась вперед и коснулась пальчиками ткани на мужской груди. – Красный цвет подчеркивает Вашу… брутальность. Фривольный жест добил историка. Он резко отшатнулся от девчонки и чуть было не перевернулся вместе со стулом, на котором сидел. Остатки самообладания махнули ручкой и, не помня себя от бешенства, Рассказов вскочил из-за стола и заорал. - Что ты себе позволяешь? Вон отсюда! Он все еще не мог поверить, что девочка-подросток сделала его в сухую. Ну, Витя, удружил ты мне. Вляпался по уши, за год не отмоюсь. Алекс даже не изменилась в лице, просто развернулась и вышла из класса. «Стерва», шикнул про себя мужчина, глядя вслед точеной фигурке школьницы.
rozmarin: Предупреждаю сразу, писалось в состоянии внутреннего кризиса, так что не ругайте сильно. Спасибо всем, кто ждал и верил. Все для ВАС! Люблю и ценю. ________________________ Репетиция Ранеток проходила в обычном режиме, и только Лена психовала на ровном месте и гаркала на подруг, не утруждая себя поиском причин, чтобы сорваться на крик. Нюта в ответ только щурилась и поджимала губы. Остальные девочки молча переглядывались. Одна Алекс, казалось, ничего не замечала: беззаботно отстукивала ритм ладошкой по колену, отвязно дергая своей пятой точкой, обтянутой яркими лосинами. Пристальный, испытующий взгляд Кулеминой она игнорировала. На середине песни басистка вдруг отставила гитару и, глядя куда-то мимо сестренки Степнова, зло бросила: - Поговорить надо. Пошли. – И, не давая Сашке опомниться, бульдожьей хваткой больно вцепилась пальцами в ее запястье и потащила за дверь аудитории. Ранетки, опешив от метаморфоз Ленкиного поведения, проводили девушек настороженными взглядами. - Значит так, - метнув молнию глазами, уже в пустом коридоре училища начала Кулемина, - терпеть ненавижу, когда мне врут и выставляют меня идиоткой. Надо сказать, «гениальная» идея с теннисным турниром меня впечатлила. Чего молчишь? Нечего сказать!? – Она грубо тряхнула девчонку за плечи и припечатала к стене. – Врезать тебе что ли? Алекс внутренне собралась, готовясь к удару, но ни одна жилка в ее лице не дрогнула. С самообладанием у нее всегда все было отлично. - Витя разводится, теперь он твой. Спасибо мне сказать не хочешь? – Она обиженно скривила губы и высвободилась из цепких рук Кулеминой. - Ооо, в достижении цели все средства хороши!? – Лена неподдельно изумилась цинизму девчонки. - Будет мне урок на будущее не доверять проходимкам, типа тебя. – Буркнула басистка, с укоризной меряя взглядом Алекс. Надавать бы ей по наглой морде, только не факт, что польза будет. - Ты обманула мое доверие, влезла в отношения, которые тебя не касались, и при этом считаешь себя правой. Ты нормальная? – Ленка все еще злилась. Алекс потупилась. Мдя, нехорошо получилось. Переборщила я с благотворительностью. Запоздалые уколы совести вывели ее из эйфорического восторга по поводу триумфальной победы над Светланоймихалной. - Лен, а как у тебя вообще… с моим братом? - Хорошо. – Соврала Ленка. - Ты меня прости, пожалуйста. Глупо получилось. Хотела как лучше… - …А получилось – как всегда. – Кулемина грустно усмехнулась. – Прощаю, но еще раз и в глаз. Поняла? Алекс расцвела и бросилась на шею к подруге. - Ленка, я тебя больше никогда-никогда не обману, да и вообще… Чего врать? - Опять что-то задумала? – Ленка нахмурилась, угрожающе нависнув над юной интриганкой. Алекс мечтательно вздохнула. - Нет… расскажи мне про историка. Что он за человек? - Игорь Ильич!? Зачем тебе? – Настороженный взгляд из-под ресниц и неожиданная догадка.- Ты запала на своего классного руководителя? По моим стопам решила? Не страшно? Сашка задорно хохотнула. Смешная эта Ленка все-таки. А чего бояться? - Ну, так расскажешь? – В Сашкиных глазах заплясали чертенята. - Да нечего говорить. Он душка. Практически Дон Кихот. Только ты поосторожнее, в школе такие замуты чреваты. - Не переживай. – Алекс подмигнула подруге. – Ни один историк не пострадает. Рассказов не спешил домой. Собрание у Шрека хотя и было малоприятным, весьма кстати отсрочило возвращение в пустую, неуютную квартиру. Обогнув детскую площадку напротив своего подъезда, он услышал, как знакомый женский голос окликнул его по имени. Историк вздрогнул от неожиданности и обернулся. На качелях за песочницей он разглядел Алекс. Мало ей было сегодняшнего разговора, она решила устроить дикую пляску на поверженном теле врага? Она что, шпионит за мной? Чего еще ей надо? Рой мыслей поднялся в голове, и от этого стало не по себе. - Добрый вечер. – Сохраняя приличную мину при плохой игре, Рассказов непринужденно поздоровался. Пусть эта бестия не воображает себе, что полностью контролирует ситуацию. - Добрый. – По-детски дрыгая красивыми ножками, школьница неторопливо лизнула рожок с пломбиром и принялась раскачиваться на качельках. Твою мать! Ругнулся про себя мужчина. Холодина, градусов восемь от силы, а эта ненормальная уминает мороженое, болтаясь в воздухе на деревянной перекладине. Плюнув на собственное обещание, ни под каким предлогом не приближаться к Александре, Игорь уверенным шагом направился на площадку и буквально силой стянул провокаторшу с качелей. От изумления девчонка выронила мороженое и, забывшись на секунду, что перед ней классный руководитель, обрушила на него поток негодования. - Офигеть! За что Вас только ученики любят? Злыдень и хам! - Ты в своем уме? Отморозишь себе зад. Марш домой! – Он неожиданно для себя завелся и, встретив взбудораженный взгляд Александры, с удовлетворением отметил, что ему все-таки удалось лишить ее самообладания. Да что там, она была в бешенстве. Один-один, хмыкнул Рассказов. - А может у меня тут свидание. – Не унималась девчонка. - Судя по лиловому оттенку твоих губ, кавалер не спешит. – Мужчина почувствовал что-то вроде ревности, но в следующее мгновение одернул сам себя – какой нормальный парень сможет вытерпеть такую дрянь? - Мои губы покоя не дают? - Алекс по-кошачьи облизнулась и опасно приблизилась к мужчине. – С Вас мороженое. Я люблю вишневое. А вы? Он не успел отпрянуть. Мягкие, холодные губы скользнули по его губам, оставляя на них сладкий привкус. В голове зазвенело, нега кипящей карамелью разлилась по мужскому телу. Откровенный взгляд огромных васильковых глаз недвусмысленно говорил ему… . - Что же ты творишь? - Уже на грани умопомрачения, он оттолкнул девушку и попятился к подъезду. Хотелось выораться, высказать все, что он думает, этой ведьме, но язык словно одеревенел, и мышцы свело от накатившего желания. От дурмана фонтанирующих эмоций он очнулся уже дома. Рассказов, ты же взрослый мужик! Чем тебя может зацепить малолетка? Да, Саша – чертовски сексуальная девушка, роскошная фигура и все такое, но… характерец… Тебе с ней не сладить. Разве? Внутренний голос саботировал решимость историка перестать думать о Сашке. Кого ты лечишь!? Можно подумать, от тебя что-либо зависит. Она сама крутит тобой, как чупа-чупсом. И самое ужасное – совершенно не понимает слова «НЕТ». Главное, успокаивал себя Игорь, стоять на своем. Она еще ребенок и, как только поймет, что бьется о стену равнодушия, остынет и отстанет… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000183-000-0-0-1247667633
rozmarin: Последние двадцать минут Лена бесцельно слонялась по квартире и чего-то ждала. Или кого-то? Но этот «кто-то» все не шел. И придет ли? Вчера она была не слишком дружелюбна. Гордыня мешала набрать его номер, пусть не обольщается, что … Звонок домофона прервал ее горькие размышления. - Кто? - Откройте, это курьер. Лена в оцепенении сидела на полу перед корзиной белых роз, завороженная силой и красотой упругих бутонов. Еще никогда в жизни ей не приходилось принимать столь шикарные букеты, и в душе разливалось тепло при мысли, что это только начало. Уже скоро Витя разведется, и ничто не помешает им быть вместе. Пальцы сами заскользили по клавишам мобильника. - Алло, привет. Спасибо за цветы… Да, они потрясающие… Не придешь?.. Почему? Сюрприз!?.. Я даже не знаю… Надо подумать… Ленка заметалась по квартире. Любимые черные джинсы, белая футболка, блеск для губ и пару взмахов расческой – она была готова. Тот факт, что Степнов приглашает ее к себе домой, почти не смущал. Она ведь всегда сможет уйти. Если пожелает... Пожалеет. Как же похожи эти два слова – желать и жалеть. Поменяй местами две буквы, и смысл уже иной. Главное, не пожалеть, что желаешь быть с ним. Целый день Степнов жил в ожидании вечера. Предвкушал и жаждал его наступления, чтобы увидеть ЕЕ, погрузиться в искристое шампанское ее глаз, ощутить тепло ее прикосновений и, если повезет, уснуть, зарывшись в золото ее волос. Вымывая по всем углам своей «двушки» малейшие напоминания о Светочке, Виктор сменил постельное белье, вычистил ванну и без сожаления выбросил в мусорное ведро случайно или намеренно оставленные женой дамские журналы, книги о диетах и полупустые флаконы с кремами. Затем мужчина принялся за личный марафет: тщательно выбрился, чуть не зарезав себя до смерти новым лезвием, надел чистую футболку и джинсы, облил шею одеколоном. Чем больше он готовился к встрече с Леной, тем больше нервничал. А вдруг она не придет!? Степнов, ты ноешь, как баба! Наберись терпения! Бутылка полусухого Абрау-Дюрсо стыла в морозилке, но Степнов не был уверен, что Ленка такое пьет. Она же все-таки спортсменка. И умница… И красавица… Она лучше всех… Чтобы угомонить мучившие его сомнения, он сунул в холодильник еще и бутылку Бейлиса, сок манго и пару бутылок минеральной воды. С ужином было еще сложнее. Желанную гостью хотелось удивить, и, провозившись с кальмарами, Виктор все-таки осилил приготовление салата. Отварной рис и овощи должны были подчеркнуть вкус морепродуктов. Поиск бокалов занял примерно час, потому что Степнов пользовался ими крайне редко, а Светочка после той памятной генеральной уборки так и не выдала новое местоположение некоторых предметов в его квартире. От свечей он намеренно отказался – слишком банально, как в скучных голливудских историях. …Ленка принесла в его жилище запах осенней сырости и опавшей листвы и солнце своей чуть смущенной улыбки. Виктор бережно взял ее руку и приложил к губам. Как же он соскучился. Просто безумно. Чуть насмешливый взгляд аквамариновых глаз снова зажег с нем волшебный огонь. Только бы не спугнуть Ленку излишней настойчивостью… Кулемина мало чего смыслила в романтике, но ароматы накрытого для нее праздничного стола свидетельствовали о любовном томлении «повара» лучше самых нежных слов. - Вот это дааа! Когда ты только успел? - Я очень старался. Ты попробуй. И главное – сплошная польза здоровью! Лена тихо рассмеялась, удивленно взирая на суетливые движения радушного хозяина. И фартук ему очень к лицу. - Что будешь пить? Шампанское. Или… - Шампанское. – Очаровательная гостья махнула челкой и потупила взгляд. К концу ужина бутылка игристого вина опустела. Они оба были расслаблены и оживленно болтали на разные темы, как часто случалось с ними раньше, когда их отношения еще не были омрачены осознанием любви друг к другу. Ленка первая встала из-за стола, и три выпитых бокала сразу же дали о себе знать. Она слегка покачнулась и, чтобы не упасть, поймала спинку своего стула. Степнов, не раздумывая, подхватил любимую на руки и посадил на стол. Устраиваясь поудобнее, она неловкой рукой задела пустой бокал, тот жалобно звякнул о кафель и рассеялся миллионом стеклянных звездочек. Затуманенный взгляд девушки встретился с пугающе черными глазами Виктора. Его зрачки были расширены так, что закрывали собой радужку. Небрежное касание ее рук разбудило в нем воспоминания об их первой ночи. – У меня кружится голова. – Ленкин язык слегка заплетался, приятное предвкушение ночи любви шевельнулось внизу живота. - Я не дам тебе упасть. – Низкий грудной шепот в ухо необъяснимо усиливал степень опьянения. Меньше всего Лена хотела сопротивляться, поэтому просто отдалась жарким объятиям своего мужчины. Он прижался к ней всем телом, в ответ она обхватила его напряженные бедра своими коленями. От жадных поцелуев в шею девичья голова кружилась, как на каруселях, мужские руки без усилий стянули с ее чуть подрагивающего от возбуждения тела футболку, и вместе с ней со стола полетел салатник и, кажется, еще один бокал. Расколотые льдинки стеклянной посуды усыпали пол, но опасность напороться на острые останки не ослабила решимости влюбленных воспользоваться скатертью вместо простыни. Ленкины губы нашли его губы, горячий язык скользнул в его рот и бесстыдно демонстрировал ее готовность к более откровенным ласкам. Учащенное дыхание обоих вперемешку со страстным, неразборчивым шепотом заполняло пространство погруженной в полумрак квартиры. Мужские пальцы быстро справились с пуговицами на джинсах, но снять их с Ленки не успели, потому что неожиданный шорох у входной двери и щелчок замка заставили любовников в доли секунды отстраниться друг от друга. Кулемина резко протрезвела и, недовольно фыркнув на Степнова, подцепила с пола футболку. С одежды посыпалась стеклянная крошка. Мама дорогая! Из коридора на них обоих с недоумением смотрела Алекс. Ей хватило ровно две секунды, чтобы понять, как ей «рады» любимый брат и подруга, но извиняться она не собиралась – дуралеи, предупреждать надо! Прошу прощения за свои приступы пессимизма. Хандра утащила меня в свою пещеру и долго измывалась. Теперь прихожу в себя и буду добрая, улыбчивая и оптимистичная. Обещаю
rozmarin: Ну рада снова сидеть вас. Сегодня никакого надрыва. Лена смущенно пробормотала «уже поздно, я домой» и вылетела в промозглый мрак подъезда. Витя кинулся за ней, заметно переживая, что по глупости запорол такой вечер, но с «провожалок» вернулся быстрее, чем Сашка ожидала. Сестрица уже собрала остатки пиршества со стола и смела осколки в ведро. - Зачем вернулся? Что-то забыл? - Я вообще-то здесь живу. – Пробубнил Степнов. - Думала, ты у Ленки останешься. - Это не то, что ты себе там вообразила. - Неужели? – Ехидничала она. - Да если бы я пришла на пару минут позже, картинка могла быть гораздо пикантнее. Степнов, я от тебя не ожидала! Накачал девушку шампусиком и устроил траходром прямо на кухонном столе. – Алекс откровенно подзуживала брата. - Что ты несешь!? – Вспылил Виктор. – За языком своим следи! Загнанный в угол дерзкой родственницей, Степнов побагровел до оттенка борща и оскорбленный вылетел с кухни. - Уже и пошутить нельзя. – Хмыкнула Саша. Можно подумать, я не знаю, чем занимаются влюбленные парочки. Ага! Обсуждают сериал «Ранетки» и щелкают семечки. Она придирчиво окинула взглядом стол. Зуб даю, не выдержал бы накала страсти наш деревянный друг – развалился бы. - Вить! Где у тебя отвертка? - Гайки в голове подтянуть решила? Похвально! – Съязвил брат. - Нет, о безопасности вашей беспокоюсь. – В тон Виктору бросила Алекс. – Ну чего ты бесишься? Если бы я планировала бурное продолжение свидания, то предупредила бы тебя. - Ты?? Сопли сначала подотри, «свидание»! – Из комнаты буркнул Степнов. - Я всего-навсего на год младше твоей Лены. Забыл? А когда ты начал за ней ухлесты…эээ… прости, ухаживать, она была моей ровесницей. Так что нефиг меня возрастом попрекать. - Ленка она совсем другая, она… она добрая, чистая и невинная. – Витя на секунду задумался, потом приподнял свою футболку и внимательно осмотрел розовые полосы царапин, оставленные «невинной» Кулеминой. – Не то, что ты! ------------------------------------------------- Александра уверенным шагом вошла в кабинет истории. Рассказов сидел над классным журналом и сосредоточенно делал в нем какие-то записи. Вернее, мастерски изображал занятость. Он каким-то шестым чувством уже знал, чья это поступь. Как там воет под фанеру попсовая группа – «Ты узнаешь ее из тысячи». Девчонка громко кашлянула и томно вытянулась перед симпатичным учителем. Все-таки хорош, паршивец! И эта его дивная манера поправлять очки и морщить лоб заставляет укрепляться в мысли, что очкарики безумно сексуальны. Мдя, он действительно не клюнул или только делает вид? И для кого я только целый час волосы укладывала? Для «душки» он слишком серьезен. Но это даже подзадоривает. Интересно, он в постели «спринтер» или «стайер»? Игорь Ильич, не поднимая глаз на «гостью», недовольно процедил: - Упрямство – достоинство ослов. Чего тебе? По-моему, вчера мы все обсудили. Фи, как грубо, ну да ладно, я с Вами еще поквитаюсь. За все. - Знаете, вы правы насчет серьезного отношения к учебе. - Неужели? – Рассказов настороженно вслушивался в девичье воркование. Слишком елейно. Тут какой-то подвох. Это исчадье ада снова что-то придумало. - Я ценю Вашу заботу, и в знак признательности примите этот подарок. – Алекс одарила мужчину обаятельнейшей улыбкой и положила перед ним толстую книгу подарочного формата, перевязанную ярко-фиолетовой лентой. Игривый бантик на ленте выглядел явной издевкой. Игорь Ильич мельком глянул на обложку. «Психология подростка». Странный выбор. А почему не «Секреты цирка» или «Первая помощь при укусе ядовитых змей». Последняя мне бы особенно пригодилась. - Очень мило с твоей стороны. – Историк сухо поблагодарил Александру и снова углубился в изучение записей журнала. Он всем своим видом демонстрировал нежелание вести беседы и просто напряженно ждал, когда же она уйдет. Тело предательски ныло, отзываясь на сладковатый шлейф Сашкиного дорогого парфюма. - Чтобы Вам было проще, я оставила несколько закладок в самых интересных местах. – Не меняя тона, пропела Александра. Что именно должно быть «проще», школьница не пояснила, но была уверена, что неглупый мужчина, коим является ее классный руководитель, сможет разобраться с ценными сведениями из этой расчудесной книжицы. - Благодарю. – Мужчина наконец-то поднял глаза на свою ученицу и тут же раскаялся в своем порыве. Лазурные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, обожгли его и ввергли в замешательство. Слова вылетели из головы, равно как и обида, досада и раздражение. Он нервно сглотнул. - Ты можешь быть свободна. Саша, не обронив больше ни слова, вышла из кабинета. Игорь Ильич, едва справляясь со жгучим любопытством, схватил презентованную ему книгу и открыл на том месте, где была закладка. Назначение сексуальных фантазий у подростков многообразно: они усиливают удовольствие от сексуальной активности, служат суррогатом реального (но недоступного) полового опыта, вызывают половое возбуждение или оргазм, обеспечивают психическую подготовку к сексуальной активности в более старшем возрасте, создают возможность для безопасного сексуального экспериментирования в отсутствие стесняющих факторов. Сексуальные фантазии намечают те направления, по которым развивается сексуальное воображение у большинства взрослых людей. По этой причине опыт, приобретаемый подростком в процессе формирования индивидуального набора фантазий и познания способов их использования, имеет важное значение для его или ее последующей половой активности и приобретения уверенности в себе. Странный эпизод. Какое мне дело до подростковых фантазий, у меня своих выше крыши… Стоп! Что это все значит? Озадаченный новым ребусом, Рассказов перелистнул пособие на следующую закладку. Только совместные усилия школы и семьи позволяют ребенку вырасти в сексуально образованного и отвечающего за свои поступки подростка, а потом и взрослого человека. Мы полагаем, что ждать пока ребенок достигнет подросткового возраста, чтобы заняться его половым воспитанием, недопустимо. Детей надо воспитывать в любом возрасте, соответствующим… Маленькая с**ка, вздумала со мной в игры играть!? Мужчина не дочитал до конца выделенной фразы, со всей дури швырнул книгу на пол и ногой отфутболил ее о стену. Это немного притупило вспышку ярости, но стоило ему вспомнить ангельские голубые глаза, внутри все закипало. Но еще больше Игорь Ильич злился на себя – в ее присутствии он терялся, как пятиклассник, и контролировать себя становилось все сложнее. Внутри щелкало, кипело, сворачивалось в пружины и четко пропечатывало в мозгу жирными литерными буквами: ВАЛИ ИЗ ЭТОЙ ШКОЛЫ, ПОДАЛЬШЕ ОТ НЕЕ. ЭТО - СТАТЬЯ. ХУЖЕ, ЭТО - СТРАСТЬ!
rozmarin: Всем ожидающим проды посвящается... Уже неделю школу лихорадило от новости «Степнов и Светочка разводятся». На вопросы любопытствующих коллег физрук лучезарно улыбался и произносил очередную банальность, типа «не сошлись характерами». К библиотекарше с аналогичным вопросом подходить никто не решался: было заметно, что «непреодолимыми противоречиями» в браке страдал только Виктор. Светуля же тяжело переживала разбитую личную жизнь, но все еще продолжала питать иллюзии, что Витенька передумает. А если нет, то она сама обязательно найдет возможность сохранить семью. Первое, что она учудила, это окрасилась в блондинку. Ей кто-то из подруг нашептал, что мужчины ценят разнообразие, поэтому имидж надо периодически менять. Накупила узких брючек и даже пару кед, но Витя не удостоил ее «сексапильный» образ и мимолетным взглядом, ограничившись официальным «Добрый день, Светлана Михална», брошенным куда-то мимо нее. Чтобы урвать хоть каплю его внимания, она специально спрятала журнал десятого «А» класса, чтобы потом самоотверженно искать его вместе с Виктором. При этом Света глупо таращила глаза и сочувственно вздыхала, нагнетая обстановку комментариями в духе «Ну не уволят же тебя за это?». Она выкрала его ключи от дома, наивно полагая, что ему негде будет ночевать и он явится к ней. Да и сама неоднократно караулила его у подъезда и часами мерзла под дверью, недоумевая, где может быть ее супруг в десять часов вечера? Но Степнов попросту не замечал суеты, разводимой экс-женой. Все его мысли занимала исключительно Лена. Уже третий день он лазил по интернету, тщательно подбирая место для проведения новогодних каникул. Виктор давно мечтал посетить нормальный лыжный курорт, и был уверен, что его любимая эту идею оценит. Две недели отпуска, только он и она, его Ленка. «Мы рождены, что сказку сделать былью». Глядя на витающего в облаках Виктора, Рассказов стеснялся грузить друга проблемами. Да и как бы он все это рассказал? «Я хочу твою сестру», так что ли? Или «она не дает мне прохода, поэтому мне ничего не остается, как трахнуть ее»? Бред! И что Степнов тебе на это ответит? Вероятнее всего, отметелит без лишних разговоров и будет прав… Игорь Ильич быстро шел по коридору по направлению к спортзалу. По пути закинул журнал десятого класса в учительскую и попрощался с другими учителями. - Вить?! - Рассказов окинул взглядом огромное помещение. Нет, на кой черт звал помочь, раз сам свалил? В столовой, наверное, заправляется перед второй сменой. И зачем он Алекс прислал, чтобы та его позвала? Ведь пять раз столкнулись в коридоре – мог бы и сам сказать. Рассеянный стал, хуже меня! Через приоткрытую дверь подсобки послышался громкий шлепок, и Рассказов уверенным шагом пошел на звук. Оказавшись внутри, осмотрелся и снова окликнул Степнова. В ответ мужчина услышал только щелчок захлопнувшейся двери. Перед дверью стояла Алекс собственной персоной и торопливо прятала маленький ключик в необъятных размеров сумку. - А я Вас, между прочим, жду. - Бархатистым голосом протянула Алекс. Как кошечка потянулась, выставив перед историком округлые бугорки грудей с явно напрягшимися сосками, и ловко изогнулась, отбросив сумку на стеллаж с инвентарем. - Где Витя… ммм… Виктор Михайлович? - Показательно строго и, стараясь не смотреть на предложенные ему аппетитные девичьи прелести, спросил Игорь Ильич. - А он домой ушел. У него сегодня нет занятий во второй половине дня. И секций нет. Здесь вообще никого нет! – Алекс наступала, и пленник вынужден был, поддавшись ее напору, невольно сделать два шага назад. Малолетняя соблазнительница тихонько хихикнула и прикрыла рот мужчины ладошкой. - И не надо орать, а то кто-нибудь придет! Как будете объяснять, что вы делаете в запертом помещении со своей ученицей? - Саша! Прекрати все это! – Рассказов откинул ее руку в сторону. От каждого такого прикосновения все тело начинало возбужденно зудеть. - Немедленно открой! Или я… Девчонка демонстративно расстегнула молнию на своих джинсах и махом стянула их, оголяя стройные ноги. - Что ты творишь? Здесь школа, а не притон. Я – учитель, твой ПЕ-ДА-ГОГ. - Рассказов махал руками перед глазами красивой нимфетки, а она угорала от смеха. Педагог он! И что дальше? Зато, какой мужчина! И время, и место самое подходящее, чтобы это проверить. Ну что за дрянная девчонка? О чем только думает? Я – мужик нормальный и знаю, по какой статье сажают за совращение несовершеннолетних. Игорь Ильич обреченно присел на стопку пыльных матов, валявшихся в углу, и скрестил руки на груди. Ничего у тебя не выйдет, похотливое дитя. Алекс аккуратно, словно Рассказов был хрустальный, подошла к нему и опустилась рядом, выудив неизвестно откуда кусок мятой тряпки. - Фу, эх, у Витьки тут и пылища. Грязнуля! – она деловито провела тряпкой взад-вперед по матам. - Я сейчас все уберу, а то эта пыль… Не хочу, чтобы приступ внезапного чиха помешал полноценному оргазму. Сумасшедшая! Чего она добивается? Чтобы я ее прямо здесь? Прямо в подсобке ***? Все тело итак ноет, в промежности вообще все горит, неужели она не чувствует… - Сашенька! – Взмолился измотанный запретными желаниями мужчина. - Твои сексуальные игры не приведут ни к чему хорошему! Это аморально, в конце-то концов! Только Алекс было уже не остановить. Она плотно прижалась животом к его спине и крепко обвила любимого учителя руками за грудь. - А Вы помните, Игорь Ильич, «только совместные усилия школы и семьи позволяют ребенку вырасти в сексуально образованного и отвечающего за свои поступки подростка». ШКОЛЫ… Читайте книжку, не зря же я Вам ее подарила! Алекс игриво водила пальчиками по животу и груди, специально чуть задевая маленькие выступы и легко надавливая на кубики пресса. Через пелену уносящегося в рай сознания, Рассказов чувствовал сладкий аромат ее перламутрового блеска на губах, слышал ее шепот и молил Бога, чтобы ему хватило сил сдержать себя. Иначе лет десять, не меньше! - Дайте мне практические советы, научите, расскажите! Вы ведь учитель. Что вам стоит, все будет в рамках приличия – мы ляжем тихо-тихо, как дрова… - Мурлыкала Саша, смело покусывая мочку его уха и, забравшись под футболку, ловко пробегая пальчиками по коже живота. Поток кипящей страстной лавы было уже не остановить. Она сама всячески ласкала его и хрипловато стонала, возбуждаясь все сильнее и доводя мужчину до решающей точки. Внезапно она закрыла ему рот жадным горячим поцелуем, так, что он чувствовал движение ее языка. Игорь был потрясен такой смелостью. Рассудок все еще кричал «не смей», но руки уже нашли застежку на почти прозрачном девичьем бюстгальтере, а язык и губы отвечали на ее поцелуи. Наслаждение патокой наполняло легкие, от чего воздух казался плотнее и жарче. - Мы не должны... – уже полушепотом и из последних сил пытался остановить ее Рассказов. Алекс потянула его за собой на маты и с удовольствием ощутила, что ее желание взаимно. Раскинувшись под напряженным мужским телом, она дала волю переполнявшим ее восхитительным чувствам, так давно копившимся в самой глубине ее существа, и разрешила им выйти наружу через ритмичные движения, вытечь из горла потоком сладких стонов и вздохов. Ее хитрый обман и счастье от его удачной реализации придавало ощущениям еще большую остроту. Никакая пыль, так заботливо стертая ее нежными ручками, не помешала внезапному и потрясающе сильному по своим ощущениям маленькому внутреннему взрыву обоих… Алекс расслаблено валялась на матах, закинув ногу на ногу, и медленно накручивала на указательный пальчик непослушный локон, глядя на то, как смущенно Рассказов натягивает брюки. Девчонка не торопилась кутаться в одежду. Пусть любуется, и, если он будет хорошим мальчиком, то она позволит трогать ее везде, где он только пожелает. А он пожелает. Какие могут быть сомнения? Историк окинул распростертую на пыльных матах юную любовницу и понял, что ни капли не сожалеет о случившемся. Удовлетворенное мужское эго сыто улыбалось. Открытие, что он не был ее первым мужчиной, успокоило его, но степень испорченности Александры все равно ошеломляла - просто гейша и куртизанка в одном флаконе. Как жить и работать в школе дальше, Игорь Ильич слабо себе представлял. Только бы никто не узнал, как и чему он «учил» сегодня свою ученицу в казенных стенах. Хотя, к чему лукавство, это она, школьница с едва пробившейся женственностью, дала ему мастер-класс по кувырканию в импровизированной постели. Ничего подобного за свои без малого тридцать лет жизни Рассказов не испытывал. Постыдная в его представлениях похоть охватила его сильнее страха быть пойманным на месте преступления. Он хотел Сашу и получил ее, только насытится, в полной мере, не сумел, и, закрывая за собой дверь подсобки, четко осознал, что это повторится еще не раз. Ее детский запах, смешанный с ароматом духов взрослой леди, огромные лукавые глаза и гибкое тело лишали историка последних оков, сдерживающих от грехопадения. Они занимались сексом в его кабинете, прямо на тетрадках с непроверенными самостоятельными работами по истории, в школьном туалете, в Степновской подсобке, за кулисами актового зала и везде, где их заставала бурлящая в крови страсть. Но как бы ни было сладко окунаться в этот омут разврата, здравый смысл миллиметр за миллиметром отвоевывал территорию. Опасная связь начала тяготить Рассказова. И хотя он все еще получал сказочное удовольствие от сексуального контакта с Алекс, в его сознание все чаще закрадывалась мысль, что с этим надо завязывать. Только как? Учебный день шел к финишу. Мыслями Степнов уже был у Ленки. Всю неделю они вели себя, как настоящая парочка влюбленных юнцов: Брали билеты в кино на места для поцелуев, а потом едва могли вспомнить, о чем был просмотренный фильм, до упаду катались на роликах и ужинали в суши-баре. В свои тридцать Виктор уже успел подзабыть, как вообще ухаживают за девчонками, поэтому каждый день для него был маленьким открытием. Он навертывал упущенное в юности, и заодно узнавал свою Ленку заново. А еще он понял, что отчаянно ревнует ее ко всем: к друзьям, к поклонникам их группы, к преподавателям училища и просто тем, кто оказывался с ней рядом, пока он вынужден вести уроки в школе. Лена изумленно хохотала, когда Степнову вдруг чудилось, что от нее пахнет мужским парфюмом, а потом, после получаса психов и выяснения отношения, до него доходило, что это ЕГО аромат. Впрочем, даже эти маленькие бенефисы ревности не омрачали безграничное счастье обретенной любви. С каждой минутой, разделенной на двоих, отношения крепли, и осознание того, что они – единое целое, выбивалось изящной татуировкой на их сердцах. Документы на развод были поданы, остались формальности, которые не смущали ни Лену, ни, тем более, Виктора. Любое напоминание о женитьбе на Светочке резало глаз, и горе-муж без сожаления сдал обручальное кольцо в ломбард. Пусть эта золотая побрякушка ищет себе новую жертву… … Осталось занести журнал в учительскую и, ура, можно быть свободным. Поглощенный предвкушением встречи с Ленкой физрук не сразу почувствовал, как сгустилась атмосфера в кабинете, как только он открыл дверь. На его приветствие никто не ответил, пауза затянулась. - Кто-то умер? – Бодро справился у коллег Степнов. - Хороним Вашу совесть, Виктор Михалыч. Тон Борзовой Виктору не понравился. - Вы мою совесть не трогайте, она у меня не хворала, чтоб умирать. - То есть бросить жену с ребенком на произвол судьбы – это, по-вашему, обычное дело? Я потрясена Вашим цинизмом, хороший пример вы подаете ученикам. – Людмила Федоровна не на шутку раздухарилась, остальные учителя ее молчаливо поддержали. Только сейчас Степнов заметил, с каким осуждением на него косилась женская половина коллектива, однако оставалось непонятным, о каком ребенке они толкуют? У него со Светочкой нет детей! Страшная догадка разрядом пронзила мозг. Света беременна!? Не может быть. Этого не может быть!!! - Кто Вам сказал? – Взорвался Виктор. – Вы что, языки проглотили? Кто, я спрашиваю, сказал вам эту чушь? - Светлана Михална. – Агнесса Юрьевна испуганно вскинула брови. – Бедняжка, она так расстроена Вашим пренебрежением и… Степнов не дослушал, чем там еще расстроена бывшая жена. Ему хватило пятнадцать секунд, чтобы добраться до дверей библиотеки. В читальном зале он нашел только бабу Лиду. Она домывала полы. - А где Светлана Михайловна? Хранительница всех сплетен школы недобро глянула на физрука. - Ушла твоя благоверная. В Женскую консультацию, кажись. Ну а что вы хотели, жизнь жестокая штука, дааа... оспорить тезис можно здесь http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000183-000-0-0-1247667633
rozmarin: Этот эпизод на 80% принадлежит перу моей беты и соавтора Просто Марии. Участие родителей в жизни Лены сводилось к эпизодическим нравоучениям и наставлениям, но за одну вещь девчонка могла быть бесконечно им благодарна – они привили дочери ответственное отношение к своему здоровью. Ленка исправно посещала стоматолога, старалась правильно питаться и следила за циклом. В специальном календарике, который она носила в паспорте, девушка отмечала дни месячных, поэтому всегда точно знала, когда ей лучше держаться подальше от окружающих. Вот и сейчас она пристально смотрела на столбики цифр и пыталась понять, где она ошиблась? Задержка. Четыре дня. Глубоко вздохнула, но легче не становилось. Сердце встревожено билось о легкие, в животе покалывало от страха. Неужели это то, о чем она подумала? Боже, но это было всего один раз. Только раз, когда впервые она узнала, что такое выпущенная на волю, буйная, неутомимая страсть. Никто их них двоих тогда и не подумал о предохранении. Не до того было. В памяти во всех подробностях опять всплыла та ночь – дикая, страстная, неистовая. Ее оголенные нервы, его грубость и пылкая настойчивость. Его кровь, увидев которую реально снесло крышу, причем сразу и у обоих. Господи, как же все это неправильно, и как же все это прекрасно. Потому что, несмотря на накал выплеснутого безумства, на порочность происходящего, им было хорошо вместе. Да что там хорошо! Это был экстаз и оргазм в полном смысле этих слов! Руки, не дающие ни минуты передышки. Крепкое тело, прижимающее ее к холодной простыне и вынуждающее рабски подчиняться. Их взаимная откровенность друг перед другом, которая позволила опуститься на самое дно и вознестись до небес. Это было и наслаждение, и боль, и страдание, но общее, одно на двоих. И не существовало никаких преград, запретов или рамок. Не было этого тяжелого разговора перед свадьбой, не было Светочки… Ничего не было. Были только они, вдвоем, ласкающие друг друга и перемешивающие свои ласки с нежным полушепотом невысказанных до этой ночи слов. А теперь, получается, она не одна? Подарок в обмен на ту волшебную ночь. Только кстати ли? Рожать в восемнадцать, без родственников, хотя бы проживающих на территории России, являясь студенткой-очницей, которая перебивается заработками, играя на лихих рок-вечеринках. Сомнительное удовольствие гарцевать среди друзей с животом, который вырастет как раз к лету. Но это ведь его ребенок. Его! Что может быть лучше и желаннее, чем ощущать, как где-то внутри тебя растет маленькое чудо, как две капли воды похожее на родного отца. Неуверенность, сомнения, страх перед стремительными переменами топтали ростки спокойствия в мятущейся девичьей душе. Рано! Слишком рано! Ну, какая из тебя мамаша? И что ты знаешь о семейной жизни? А Витя? Наши отношения не окрепли, мы еще не успели насладиться друг другом, осознать, что теперь мы не просто рядом, а вместе. Как Виктор воспримет новость, что она ждет ребенка? Лена еще раз окинула взглядом очередь, которой, казалось, просто нет конца. Вспомнить бы, за кем она занимала? За вон той беспечной вертихвосткой, которая даже сидя на прием к гинекологу явно с какой-то чисто женской проблемой, строит глазки всем проходящим мимо молодым парням. И еще беременные вне очереди, и женщины, которые берут на руки результаты анализов. И куча теток, в наглую лезущих просто так. А ведь она сидит здесь уже два часа. Сил нет. И эта свербящая в мозгу мысль, что она залетела... Нет. Забеременела от любимого мужчины. …Еще одна беременная, которая пройдет без очереди, и Лена наконец-то сможет хоть что-то прояснить о своем состоянии. Лена снова тяжело вздохнула: ну, здравствуй, взрослая жизнь. Перевернула тонкую карточку, прочитала в сто первый раз «Кулемина Елена Никитична, 1991 г.р.», оторвала взгляд и посмотрела на окошко в регистратуре. Не может быть! Прямо перед окошком, бережно натягивая на ноги синие бахилы, стояла Светлана Михайловна Уткина… Или как ее там теперь? - Здрасьте. - Лена без удовольствия, но по старой школьной привычке вежливо поприветствовала библиотекаршу. - Здравствуйте, Лена, - проворковала непонятно чем довольная Светлана Михайловна, - А Вы в этот кабинет? - Да, сейчас как раз моя очередь. - Лена мечтала поскорее закончить диалог, абсолютно бессмысленный и очень неприятный. - Проблемы или тоже, в положении? Сквозь пелену собственных сумбурных мыслей Кулемина услышала хлестнувшее по чувствительному месту слово. В положении!? Светочка в положении!? У них со Степновым будет ребенок!? На лбу проступила испарина, пальцы рефлекторно сжались в кулак так, что костяшки побелели. Внутри стало одновременно тяжело, горько и обидно. Ребенок… Развод отменяется, теперь Степнов от Светочки никуда. Стараясь подавить слезы, Лена собралась, и на одном дыхании выпалила: - Поздравляю, я тоже. А что, пусть Светочка думает, что все хорошо и прекрасно, что она счастлива и успешна, а, главное, что она совсем не помеха беспредельному счастью очаровательного семейства Степновых-Уткиных, теперь еще более укрепленному с помощью будущего ребенка. - Вот как! - Глаза Светочки приобрели выразительную миндалевидную форму и снова засветились. - Замужем? Когда только успели? Я так рада за … Договорить она не успела, потому что беременная дама, нежно поглаживая девятимесячный животик, вышла наконец-таки из кабинета врача. Лена рванула вперед за спасительную дверь - сил сдерживать свои эмоции уже не было. В голове пульсировала только одна мысль – аборт. Но как на это решиться!? Господи, за что мне это все? Быть беременной от человека, у которого скоро родится другой ребенок. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000202-000-0-0-1248795500
rozmarin: Внимание, всю ночь на арене цирка Свееееточкааа! Эта прода написана в соавторстве с Просто Марией Без нее я бы не справилась. ДА! Первое, что сделала Светлана Михална, оповестила всех коллег о своей нечаянной радости. В глубине души она надеялась, что под напором общественного мнения ее без пяти минут бывший муж откажется от затеи с разводом и останется с ней. Щепетильный в вопросах морали Степнов вряд ли решится оставить ребенка без отца, да и в глазах других учителей он будет выглядеть подонком. Разве Витенька такое допустит? Женская половина коллектива горячо поддержала «бедную Светочку» и даже обязалась помочь «вернуть мужика в семью». С первого же дня, как она вышла замуж, ее «идеей фикс» стало материнство. Как она хотела, чтобы ровно через девять месяцев на свет появился маленький карапуз. Только вот Витенька совсем не разделял ее стремления, и Светочка просто ненавидела большую коробку с «изделиями № 2», которая стояла в прикроватной тумбочке с его стороны на самом почетном месте. Сколько она не уговаривала, как не просила, он был непреклонен. Еще рано. Это она слышала четко по графику четыре раза в месяц. Она даже прокалывала презервативы иголкой, чтобы в самый ответственный момент изделие порвалось, обеспечив ей долгожданную беременность. Все напрасно: Степнов был совсем не дурак в этом вопросе и проверял каждый пакетик. Дохлый номер, но Светочка не сдавалась. Вот уже четвертый день у нее была задержка… Да! Беременна! Точно! Ровно три недели прошло с той самой ночи, когда Виктор, пьяный, как сапожник, завалился в их спальню и вытворял такое, что ей было стыдно вспомнить. Но это стоило того – ребенок будет! Потому что тогда он не то, что не открыл эту чертову тумбочку и не рассматривал полчаса каждый пакетик, он даже не посмотрел в сторону, где она стояла, следовательно, ни о каком предохранении и речи быть не могло. Ну, а остальное - дело техники. Для закрепления эффекта Светочка еще пять минут полежала, закинув ноги на стенку, и … она стопроцентно уверена! Но главное сейчас было вовсе не то, что исполниться ее самая заветная мечта стать матерью, а то, что никакого развода теперь не будет! Витенька же такой честный, такой благородный. Своего ребенка он не оставит. Никогда. И Светочка сияла от переполнявшего ее счастья. Она просто видела это: маленькие ножки, на которых они выцеловывают каждый пальчик, синенькая колясочка, толкая которую, они под ручку прогуливаются по парку на зависть окружающим, а уж сколько она сошьет пеленок-распашонок, чтобы малыш был в тепле и сухости, а сколько навяжет ему голубых крошечных пинеток. И вот оно счастье! Они – настоящая, крепкая и дружная семья. А Алекс будет хорошей нянькой, как только родится малыш. И больше не будет ссор, склок и обид. Витя полюбит их ребенка, а, значит, полюбит и его мать. ----------------------------------------------------- Степнов искал Рассказова. Ему жизненно необходимо сейчас с кем-нибудь поговорить, чтобы понять, что делать дальше. Телефон Лены молчал. Пять смсок улетели в тишину. Ключей на вахте нет, значит Ильич в школе. Дверь в кабинете истории была заперта, но внутри он расслышал шорохи, похожие на шарканья ногами и голоса. Физрук настойчиво постучал в дверь. - Игорь, открой, это я. Секунд через десять дверь медленно открылась. Степнов с удивлением заметил, что на парте сидела учительница английского и неловко поправляла вылезшую из строгой юбки белую блузу. Помада размазалась, и не только по лицу женщины. Вот черт, неудобно-то как. Помешал. Игорь смущенно засопел и привычным жестом поправил съехавшие очки. - Что-то случилось? - Да так, ничего. – Виновато буркнул Степнов, стараясь не беспокоить англичанку любопытным взглядом. - Прости, не знал. Ты… уже в курсе, что… Произнести это вслух мужчина был не в состоянии. Липкий ужас охватывал его при одной только мысли, что Уткина носит под сердцем его ребенка. - Вить, да не тяни! Ты бледный какой-то! Что с тобой? Компаньонка Игоря, воспользовавшись моментом, выскользнула из кабинета. - Светочка утверждает, что она беременна. От меня. Друг рассмеялся, словно Степнов рассказал смешной анекдот. - Обычная женская уловка. Расслабься. – Ильич ободряюще хлопнул Витю по плечу. - Да, а зачем она тогда об этом всей школе растрепала? - Решила использовать силу «народного возмущения», чтобы ты под давлением общественности передумал разводиться. - Думаешь? – Степнов обессилено опустился на стул. - Уверен на девяносто процентов! - Смотри, а то твоя новая пассия может пойти проторенной дорожкой. Поосторожнее. Лады? – Физрук протянул Рассказову ладонь для прощания. В ответ услышал: - Ты только не говори никому о том, что видел, не хочу шушуканий за спиной. Степнов приготовил себе обед, но кусок в горло не лез. Его попеременно охватывало то чувство страха перед необратимостью ситуации, то ярость от собственного бессилия. Как он скажет об этом Лене? Как он будет смотреть ей в глаза? Поймет ли? Она еще совсем девочка, пусть сильная и уверенная в себе, но такого известия не переживет. Звонок в дверь. Светочка, широко улыбаясь, вкатилась в квартиру Виктора. Несуразный балахон на пять размеров больше недвусмысленно намекал на интересное положение барышни. Только зачем она нацепила этот парус, когда ее беременности без году неделя? Мужчина выжидающе сверлил супругу глазами. - Что за маскарад? – Издевка в голосе мужа прошла для Светочки незамеченной. Она уже по-хозяйски сновала по квартире, раскладывая по прежним местам свои вещи. - Витенька, скоро ты станешь отцом, и у нас будет настоящая семья. И ничего сейчас не говори, я понимаю, тебе нужно привыкнуть к этой мысли. – Тело в балахоне метнулось на кухню и выудило неизвестно откуда банку с солеными огурцами. Нетерпеливыми ручками она вскрыла емкость и, обмакивая миниатюрные огурчики в розетку с медом, принялась уничтожать содержимое банки. Степнов в приступе отвращения отвернулся, чтобы не видеть ни этих дурацких огурцов в меду, ни рыжих баранок намертво пришпиленных к Светочкиной голове. Он, ни слова не говоря, открыл ее чемодан и в две минуты уложил в него все то барахло, которое притащила с собой Светуля. Он не позволит ей во второй раз сотворить из его жизни балаган. Беременна? Прекрасно. Ребенка я не брошу. Помогу, чем смогу. В конце концов, малыш не виноват в глупости родителей. Но жить с этой женщиной под одной крышей и делить одну кровать – ни за что! Да и вообще, где доказательства, что она в положении? Может Рассказов прав, и это игра на публику? - Что говорят врачи? – Виктор начал издалека. – Как беременность протекает? Анализы сдавала? Светочка отложила недоеденный огурец, икнула и в удивлении уставилась на мужа. Ни «как я рад, дорогая», ни «может быть, ты чего-нибудь хочешь?». Хам! Неужели он не хочет наследника? - Анализы? Ааа… Будут готовы в пятницу. - Так с чего ты взяла, что беременна? - Я это чувствую! Я даже поправилась на килограмм. – Она привстала из-за стола, подняла широкий подол платья и тыкнула пальцем в чуть отвисшее брюшко. – Вот, видишь. Степнов схватился за голову. Господи, с ее аппетитом она наест себе такой мамон, что любая беременная позавидует! - Врач подтвердил? – Терпение Виктора стремительно таяло. - Да. Вот придут результаты анализов, и они все подтвердят. – Светочка внушительно кивнула головой. Она сама искренне верила в то, о чем говорила, но подозрительность мужа ее напрягала, поэтому она резко перескочила на другую тему – Представляешь, я там Лену Кулемину встретила. Она замужем и тоже ждет ребенка. - Лена? – Тихо, словно эхо, произнес Степнов. Слова звучали бессмыслицей. Чушь какая-то… Замужем? Ждет ребенка? Внутри все похолодело, сердце бухнулось об пол. Он посмотрел на Светочку и выдохнул. – Что ты ей сказала? - Я поделилась новостью и все. Она странная какая-то была… Дальше Виктор уже не слушал. Никинув куртку на плечи, он, как ошпаренный, выскочил из дома. Лена, Леночка, почему же ты мне ничего не сказала? Почему? Теперь он понял, почему целый день ее телефон молчит. Ему надо срочно с ней увидеться, тогда он ей все объяснит. Леночка… только бы с ней все было в порядке. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000202-000-0-0-1248795500
rozmarin: Мааленький эпиграф к проде... Есть или нет надежды Буду ли я играть судьбой Не всё так серьёзно. Я заживу как прежде, Но окажусь опять с тобой Наверное поздно. Стань для меня Солнечным светом Зимой и летом Мне без тебя Так одиноко. Стань для меня Первым рассветом Мечтой заветной, Но всё равно Любовь так жестока. Не обижате сердце Не оставляй свою любовь Она не вернётся. Дай мне чуть-чуть согреться Тем что ты рядом Будешь вновь И всё обернётся. (c) Дима Билан Он молотил в дверь, как ненормальный. Никто не открыл. От ее дома он поймал такси и рванул в училище, где у Лены после обеда должна быть репетиция. На проходной Виктор долго выяснял, где он может найти студентку-первокурсницу по фамилии Кулемина. Охрана только устало отмахивалась от посетителя и порекомендовала отправиться восвояси, а не напрягать своими проблемами «серьезных людей». И только вовремя появившаяся на горизонте Ленкина подруга Нюта спасла Степнова от грозящей неприятностями перепалки со службой безопасности. - Здрасте, Виктор Михалыч, а что вы здесь делаете? – Морозова испуганно заморгала, глядя в лицо своего бывшего учителя. Видок у физрука был, мягко говоря, неадекватный. Лихорадочно горящие глаза, подрагивающие, как от нервного тика, скулы и сжатые в кулаки ладони заставили Ранетку слегка поежиться. Она его таким никогда не видела. - Где Лена? - Ее сегодня не было. Наверное, заболела. У нее такой голос был с утра…- Нютка пожала плечами. Виктор сник - А она ничего не рассказывала? - О чем? - Неважно. Обезумевший от беспокойства Степнов вернулся к дому Лены. Темнело. Накрапывал дождь. На улице было очень холодно, но мужчина этого не замечал. Ну, где она может быть? Мысли, одна страшнее другой толкались в голове. Нескончаемый вихрь горестных мыслей прервал сигнал мобильника. Алекс? Я про нее совсем забыл. - Вить, ну где ты ходишь? – Претензия в голосе удивила брата. - Ты откуда звонишь? – Фон в телефоне свидетельствовал о том, что Сашка явно не дома, а значит, еще не знает, что дома ее ждет сюрприз. - Я в «Мухе». Тут к твоей Ленке какой-то перец подкатывает. Уже второй коктейль заказал, явно не из дружеского участия. Виктор чуть не вынес дверь в кафе в спешке увидеть Ленку. Пространство зала сразу сузилось до пятачка барной стойки. Она сидела к нему спиной, зато он отлично видел лицо своего соперника. Прищуренный, оценивающий взгляд смело скользил по телу девушки. Она была явно не против «смотрин» – откинула локоть в сторону так, что через тонкий трикотаж было отлично видно упругую грудь и плоский живот. Жгучая ревность красной пеленой накрыла Степнова. Что она творит!? Разъяренный мужчина коршуном подлетел к парню и за грудки стянул его с высокого стула. Тот сделал тщетную попытку вырваться. Панибратское «мужик, ты чо, попутал!» только еще сильнее взбесило доведенного до точки кипения Виктора. - Щас я тебе популярно объясню, кто чего попутал! – он зло процедил, растягивая слова, и рванул еще не успевшее сгруппироваться тело конкурента на себя. Звенящий от напряжения воздух взорвался Ленкиным «Ты что, охренел!? Отпусти его!». Но Степнов не собирался останавливаться. Вся вселенская ненависть сконцентрировалась в его железной хватке. Парень собрался с силами и боднул противника головой в плечо. Второй тычок пришелся аккурат в ребро, от чего Виктора обдало обжигающим током боли, но среагировал он мгновенно. Тяжелый кулак попал в ухо, второй удар рассек подбородок. Силы были не равны - нахальный соперник уже едва стоял на ногах. Мгновенно нарисовавшийся секьюрити оттащил буйного физрука от его жертвы. - Мужики, щас тут будут менты, и пятнадцать суток вам обеспечено. Это подействовало отрезвляюще. Все еще тяжело дыша, Степнов медленно отступил в глубину зала и обреченно опустился на первый попавшийся стул. Ребра ныли, саднило плечо. Побитый парнишка тут же ретировался, вытирая рукавом окровавленные губы. Напоследок он прошипел что-то оскорбительное в адрес затеявшего драку Виктора, но тому было наплевать. Сейчас он видел только колючий Ленкин взгляд, отчужденно взиравший на него из-под чуть дрожащих ресниц. - Какого черта ты лезешь к моим знакомым? Чего ты вообще приперся? - Кулемина подлетела к Степнову. Еще мгновение, она замахнулась, чтобы окатить его пощечиной, но почему-то передумала. – Я тебя забыть пытаюсь! Личную жизнь налаживаю. Забыть?… Лучше бы ударила. Жестокость брошенных ею слов больно полоснула по сердцу. Леночка, за что? Он неожиданно подскочил с места, схватил ее за локоть и, ничего не объясняя, потянул к выходу. Она вяло упиралась, от прикосновения его горячей ладони вся ее решимость рассыпАлась, как карточный домик. Такси приветливо моргнуло огоньками. Виктор подтолкнул ее в салон авто, но Лена по инерции говорящей в ней обиды огрызнулась. - Никуда я с тобой не поеду. Он еще крепче сжал ее руку. - Мужик, на ул. N*** дом десять. Девчонка сжала губы так, что они побелели, и попыталась высвободить руку. - Я тебе не девка по вызову, когда захотел, тогда получил. Волна ненависти выплеснулась потоком брани. Сволочь! Помыкает мной, как своей собственностью. Уже один раз я сглупила. Хватит! - К жене своей беременной вали! - Я сам решу, куда валить. Или твоя беременность меня не касается? От неожиданности она обмякла и перестала вырываться. Откуда он узнал!? Опустила голову и покорно забилась в самый угол салона. - Я не беременна. – Не глядя на него, одними губами произнесла Лена. - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! – Собственный крик испугал Степнова. Опоздал. Кровь прихлынула к лицу, глаза непривычно щипало. Нестерпимая боль осколком пронзила его насквозь. Ужас застыл в расширенных зрачках. Опоздал. Девушка тихо прошелестела: - Врач сказал, обычная задержка, вызванная изменениями в организме. - Она отвела взгляд. Первая мысль Степнова: Врет! - Лена… Леночка, посмотри на меня. – Срывающийся шепот, отчаяние в потемневших глазах. «Господи, только не молчи!». Взгляды пересеклись, и Лена физически ощутила его боль. Надо было сразу все рассказать. Угрызения совести точили ее душу, соль непрошеных слез разъедала глаза. Сожаление вперемешку с облегчением вырвалось глубоким вздохом из широкой мужской груди. С ней все в порядке, остальное – Бог с ним. В подъезд они вошли вдвоем, все еще не решаясь нарушить обоюдное молчание. Дома Лена по инерции включила чайник, но почему-то не могла отыскать в себе силы включить свет. Словно боялась увидеть его изможденное от переживаний лицо и не найти себя в радужке любимых глаз. Темноту рассекли его шаги. Он обнял ее сзади, крепко прижал к себе и зарылся лицом в копну соломенных волос. Аромат ромашки и детского мыла. Ее аромат… Окутанная теплом его тела, Лена прикрыла глаза. - Лен… у нас будут дети. Обязательно. - А как же Светочка? - К ней я не вернусь. Я люблю тебя, и точка. Невыразимая нежность нескольких слов отозвалась внутри нее ласковым щекотанием порхающих бабочек. И я люблю. Его руки скользнули по животу и осторожно развернули ее к себе. Быстрые, почти невесомые касания его теплых губ осыпали овал девичьего лица. Вздох, еще один. Его ласкающие пальцы на спине, от чего сладкая дрожь била все ее тело. – Снова постелешь в комнате дедушки? - Тихо шепнул Виктор, целуя девушку в горячий висок. В ответ Лена прильнула к нему еще ближе - А ты как думаешь? Она увлекла его за собой в комнату, включила ночник и одной рукой стянула на пол одеяло и несколько подушек. - Диван скрипит. – Заметно смущаясь, объяснила свои действия девушка и опустилась на сооруженную ею постель. Виктор заворожено любовался ею, не в силах оторвать восхищенного взгляда. Деликатный свет ложился по изгибу ее фигуры, вырисовывая изящный силуэт. - Так и будешь стоять? – Призывный шепот разлился по комнате. Степнов, робея, присел рядом с Леной. Девичьи пальцы многообещающе потянули вверх мягкую ткань его футболки, оставляя невидимые глазу ожоги на смуглом, мускулистом торсе. Ее руки скользнули по его плечам, с удовольствием изучая каждый изгиб тела, и вот уже она блаженно содрогается под приятной тяжестью крепкого тела, обвив шею Виктора хрупкими запястьями. Он попытался привстать на локтях, чтобы не давить на нее всем весом, но ушибленное плечо дало о себе знать. Сдавленный вздох обеспокоил девушку, она ловко извернулась, как ящерка, и оказалась сверху. - Боевая рана болит? – Ласковый тон утихомирил острый всплеск боли, нежные пальцы по-матерински гладили саднящий синяк. Какая же она… Виктор не мог подобрать слов, чтобы выразить рвущийся из самой его сути восторг. Затаив дыхание, он с обожанием смотрел в ее зовущие глаза. Они манили и притягивали, как притягивало обезумевших моряков пение морских серен. Он тонул в сладкой мяте ее глаз. В глазах самой любимой девушки, самой желанной. Единственной. Смотрел и видел, что только с ней одной он сможет открыть неизведанные границы наслаждения. Не то остервенение, с которым они отдавались друг другу в свою первый ночь, а бесконечную нежность. Предвкушение, когда больше не остается тайн... Ленка, страшась потревожить раненое плечо любимого, сама ласкала его замирающее от волнующий ощущений тело. Начиная от кончиков пальцев на ногах, она поднималась все выше. За руками следовали губы. Она откровенно касалась его бедер и постепенно сосредоточилась в одной лишь точке. От ощущения ее губ там мужчине становилось невыносимо жарко, и, чтобы не закончить это блаженство раньше времени, он притянул ее к своим губам. Торопливые, полные томления поцелуи, и ее тесно сжатые вокруг его тела колени. Сил ждать не было. Плавно вращая бедрами, Лена искала точку их соприкосновения. Напряжение внутри нарастало подобно раскаленной лаве, готовой в любую секунду рвануть наружу и выплеснуться полностью, до последней капли. Чувствительная кожа покрывалась мурашками от удовольствия. Лена уже еле заметно вздрагивала в экстазе, но было рано. Она хотела дать ему все: извиниться перед ним за то, что их ребенка не существует в природе, за то, что она дала ему повод думать, будто сделала самое страшное – решилась на убийство, простить его за ошибки и за сомнения и раз и навсегда покончить с прошлым. Ее прохладные пальцы уверенно и едва ощутимо легли на живот, прошлись по торсу, утонули в жестких завитках темных волос. Она провела подушечкой большого пальца по небольшой темной выпуклости на его груди. Еще раз. Еще. Еще. Виктор схватил ее за руку, прижал к своей груди, вдыхая запах тел. Ее. Своего. Запах того, что она безмолвно обещала ему – запах жаркого экстаза. Аромат любви. Лена чувствовала хрупкость собственного тела, мужскую мощь его рук, удерживающих ее и женскую силу своих прикосновений. Внутренний пожар, разгоревшийся с удвоенной силой, когда мягкая грудь резко соприкоснулась с твердой, теплой волной заструился по бедрам. Он ощутил ее готовность, осторожно провел пальцем вдоль позвоночника и положил ладонь на поясницу, еще теснее прижимая ее, чтобы она приняла его нежность. Всю до конца. От его касаний Лена машинально изогнулась, будто желая отстраниться, гибкое тело напряглось, но она не хотела покидать кольцо его рук. Он хотел большего – чтобы Лена ласкала его бесконечно. Бесконечно долго… Она целовала его, пока он не задохнулся. Место прохладных пальцев на его груди занял обжигающий рот. Спираль желания стала разворачиваться внутри него с ужасающей быстротой. Жаркий поцелуй интимного желания... Еще немного, и она содрогнется в наслаждении. Мгновение, еще одно… Страстный крик разорвал расплавленный воздух комнаты и затих у темных уголках пустой квартиры. ПРОДА НАПИСАНА МНОЙ И ПРОСТО МАРИЕЙ. Спасибо за плюсики в репутацию и нажатие кнопочки спасибо. Комментарии - это вообще отдельная песня , я от них последнее время просто в восторге. Глубина высказываний поражает мое воображение.
rozmarin: Утро Степнова началось с созерцания уютно обосновавшейся у холодильника Светочки. Возвращаясь домой, он был уверен, что все еще спят. Та же Алекс всегда вылеживалась до последнего. Но нет, супруга уже подчищала запасы съестного, тяжело вздыхая и периодически хватаясь за живот. Традиционные баранки на голове и коровьи глаза «идеально» дополняли образ полной противоположности горячо и нежно любимой Степновым Леночки. - Меня, кажется, тошнит. – Света картинно приложила кисть ко лбу и гротескно страдальчески прикрыла глаза. - Жрать меньше надо! - Буркнул про себя мужчина и продолжил собираться на работу. Если бы не щетина и не очень свежая футболка, можно было бы отправиться в школу прямо с теплого Ленкиного ложа и не подвергать свою психику лишним столкновениям со Светочкой, окончательно ополоумевшей в припадке беременности. Он точно помнил, как вчера «заботливо» сложил все ее барахло в чемодан, но сейчас он повсюду натыкался на какое-то тряпье, предназначенное для женщины в положении, а на самом видном месте красовался большой флакон крема от растяжек. Если так дальше дело пойдет, то она превратит квартиру в филиал Женской консультации. Но не в этой жизни, и только через его труп. Алекс насмешливо и одновременно вопросительно взирала на брата, но хранила благоразумное молчание. Раз Витя не проникся трепетом к будущей матери своего ребенка, значит, беспокоиться по поводу «второго пришествия» Светланымихалны не следует. И вообще, у нее своих забот полно. Где этот чертов учебник по физике? И куда это она заныкала пачку презервативов?.. - Светланамихална, поосторожнее с шоколадом. – Елейно пропела Саша, усаживаясь за кухонный стол с целью позавтракать, хотя прожорливая утроба Витиной жены уничтожила почти весь сыр и любимый Сашкой белый хлеб. – От переизбытка какао в организме малыш родится темнокожий, тогда будет сложно доказать, что это Витькин ребеночек. Светочка резко выпрямилась и уставилась немигающим взглядом куда-то поверх нахальной родственницы. - Да!? – Она перестала жевать и на всякий случай отложила подальше от себя плитку «Аленки». Виктор, краем уха ловивший бредни сестры, прыснул от смеха и дал себе задание сегодня же уточнить сроки развода. - Ага. – Алекс наморщила лоб для пущей важности. – Да и вообще, надо еще разобраться, кто отец будущего младенца. Мирослав Николаевич вроде бы как жаждал допуска к Вашему телу. - Александра с наслаждением издевалась над недалекостью Светочки. От пассажа неслыханной дерзости та моментально пошла малиновыми пятнами и, оттопырив нижнюю губу, приготовилась оскорблено рыдать. Этого выдержать не смогла бы даже «железная» Александра, поэтому она залпом выдула свой чай и вылетела из квартиры. Жизненно важно было выпорхнуть из дома раньше обожаемого братца, иначе придется давать крюк вместо того, чтобы сразу мчаться к дому Рассказову. Их странный роман все еще фонтанировал огненной страстью, хотя девчонка не отказывала себе в удовольствии принимать ухаживания парней и опутывать сетями интересующих ее экземпляров. В конце концов, она не планировала жить со своим классным руководителем «долго и счастливо и умереть в один день». Наверное, поэтому ее не особо трогало появление соперницы. Сердце Игоря может принадлежать кому угодно, а утратить право на его тело она не боялась. Вот и сегодня расчетливая нимфетка устремилась к нему на встречу, абсолютно уверенная в силе своего будоражащего воздействия на мужчину. Алекс неспешно зарулила в подъезд Рассказова. «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро», улыбнулась про себя школьница. Разумеется, пришлось пожертвовать первыми двумя уроками, но она заранее придумала отмазку для учителей, так что можно преспокойно резвиться в компании Игоря. Жаркий поцелуй вместо привета, да и зачем тратить время на формальности? Она прекрасно знала, где в квартирке любимого учителя находится кровать и ни разу не была на кухне. Все эти «может чайку» она встречала с кривой улыбочкой: не ради чайной церемонии она сбегала с уроков. Сашка небрежно швырнула сумку на трюмо, быстро скинула куртку и шарф, полусапожки полетели в угол коридора. Игорь угрюмо наблюдал, как девчонка раздевается. Может сразу сказать, что между нами все кончено? Зачем тянуть? Но словно прочитав его мысли, Алекс сняла свитерок. Соблазнительная грудь в изящном кружеве бюстгальтера не располагала к серьезным беседам. Школьница крепко прильнула всем телом к мужчине, бесстыдно шаря шаловливыми ручками по его спине и бедрам. Сладкое дуновение дыхания в шею обезоружило Рассказова. Все разговоры потом. Еще успеется. Он подхватил ее на руки и отнес в постель. Ей хватило несколько секунд, чтобы снять брючки и трусики, а потом сразу в бой. Легкое недоумение из-за отсутствия привычного энтузиазма со стороны Игоря мешало испытывать чистый кайф, но она сказала ДА, значит, никакого НЕТ в ответ и быть не может. Сегодня он особенно долго ласкал ее, не пропуская ни одной чувствительной точки на гладкой, как египетский папирус, коже. Руки нежно скользили по упругому телу, язык вторил движениям пальцев. Приторное ощущение истомы окутывало ее, заставляя извиваться от острого удовольствия. Сливаясь с ее разгоряченной ласками плотью, Рассказов пытался запомнить каждый миг блаженного единения, потому что четко знал, что сегодня это будет в последний раз… Она полулежала на кровати в одном белье, обхватив руками большую подушку, словно это был плюшевый мишка. Надо было одеваться и уходить, но какая-то недосказанность между ней и Игорем тяготила. Обычно Алекс не придавала значения настроению любовника, ей по сути было наплевать, о чем он думает и что его заботит. Ее интересовала только та часть его тела, на которую у иных мужчин указывал галстук. Рассказов галстуков не признавал, но девчонка и без подсказок разобралась, что скрывается за плотной тканью брюк. Больше всего ей нравилось, что Игорь не был эгоистом в постели и всегда с готовностью расточал изощренные ласки, доставляя партнерше плотскую радость. Большего Александре и не требовалось. Ей был без надобности его богатый внутренний мир и тонкая душевная организация. И в этом они отвечали друг другу взаимностью. Рассказов также не испытывал тяги заглянуть в глубину обжигающе синих глаз, зато он с удовлетворением отмечал, что девушка не претендует на его жизненное пространство и сердце. Волшебный секс и никаких обязательств. Но долго так продолжаться не могло… Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что ему плевать, где и с кем проводит время Алекс, но невольная ревность подтачивала его олимпийское спокойствие. Он неоднократно наблюдал из окна кабинета, как юную барышню подвозил к школе какой-то парень на мотоцикле. А она лишь раздраженно пожала плечиками, когда мужчина вскользь обмолвился о том, что видел. «Это мой друг», осадила Рассказова вертихвостка. Но друзей не целуют взасос посредине школьного двора. Поэтому, когда англичанка Мариночка пару раз угостила его яблочным пирогом собственного приготовления, Игорь решил воспользоваться симпатией новой пассии, чтобы развязаться с постельным романом, навязанным когда-то Сашей. Она ведь все равно его бросит, как надоевшую игрушку, так почему бы не предвосхитить события? - Давай закончим этот фарс. – Мужчина все еще сидел спиной к девчонке, поэтому не видел ее бровей, от удивления взвившихся к вискам. - Ты о чем? – Алекс лениво откинула с живота подушку и сладко зевнула. Взбрыкнул, козлик. Ну, бывает. - Давай сделаем вид, что… ничего не было. – Он обернулся и серьезно посмотрел ей в глаза. – Мы друг друга не любим, да и быть для тебя просто владельцем члена, мне надоело. Тень неприязни и оскорбленного самолюбия пробежала по личику любовницы. - Это из-за твоей новой бабы? – Взгляд затянуло тоненьким ледком. - Ну как знаешь. – Она разочаровано вздохнула и сползла с постели. Он ожидал чего угодно – истерики, скандала, саркастических фразочек, на которые Александра была мастерица, но только не этого равнодушного «как знаешь». Словно это не она десять минут назад, обалдев от накатившего возбуждения, шептала ему на ухо милые непристойности. - Саш, мне было с тобой хорошо, и я ни о чем не жалею. – Он все еще надеялся объясниться. Слова ложились в дежурные фразы, и Алекс поймала себя на мысли, что любимый учитель, по всей видимости, тщательно репетировал эту пламенную речь. Синеглазая чертовка рассмеялся в голос от своей догадки. Игорь вздрогнул, услышав ее смешок. - Мне тоже было хорошо. – Она уже оделась, торопливо пригладила волосы перед узким зеркалом шкафа и юркнула в коридор. Через минуту до его слуха донеслось еще более холодное «Адьес» и щелчок замка. Так будет лучше для нас обоих, успокоил себя Рассказов. Я учитель, она – ученица. Раз тема существует, значит это кому-нибудь нужно http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000221-000-0-0-1249838636
rozmarin: ПААААЕЕЕЕХАЛИИИ! Светлана Михална появлялась в школе исключительно в платьях-разлетайках, по замыслу создателей призванных подчеркивать привлекательность беременных. Коллеги участливо справлялись о здоровье «будущей мамы» и умилительно цокали языками. Светочка в ответ растягивала губы в глуповатой улыбке и жаловалась на все напасти сразу. То ей хотелось сладкого, то вдруг становилось дурно от духоты, хотя в той же учительской никто не рисковал сидеть в одной рубашке – отопление в связи с кризисом подавали по часам. То беременная вдруг начинала плакать, причитая, как она счастлива ощущать в себе «благословенный плод» их с Витенькой «любви». От мучившей ее изжоги Светочка пила соду, и Зоя Семеновна осторожно заметила, что такое у будущих мам бывает примерно на четвертом месяце беременности, но никак не раньше. Но витающая в облаках библиотекарша пропускала неудобные комментарии мимо ушей. На большой перемене в столовой она как-то вдруг покачнулась прямо у столика с подносами и стала медленно оседать на пол. Как она позже объяснила побелевшим от стресса поварихам, с ней такое уже случалось, все-таки «положение обязывает». После уроков вся учительская во главе с Еленой Петровной развлекалась подбором имени для будущего малыша, а Светочка с нестираемой улыбкой в тридцать два зуба летела домой, чтобы «побаловать маленького чем-нибудь вкусным». Благо холодильник большой… Появление курьера с результатами анализов совпало с возвращением Степнова из школы. Хмурая женщина неопределенного возраста протянула пританцовывающей от нетерпения Свете долгожданный конверт и, ни слова не говоря, исчезла во мраке лестничного марша. Будущая мама довольно хрюкнула и отточенным движением человека привыкшего к канцелярской работе вскрыла пакет. Степнов не сводил взгляда с торжествующего лица супруги. На миг ему даже почудилось, что если выключить освещение в квартире, то сияние Светочкиных глаз вполне заменило бы лампу дневного света. Она не глянула в бумаги даже мельком. Зачем? Она итак прекрасно знает, что беременна. А эта глупая бумажка лишь официальное подтверждение для Витеньки. Пусть знает, что у него есть серьезные обязательства перед женой. Да-да, все еще женой! Виктору потребовалось несколько секунд, чтобы унять волнение в груди и сфокусироваться на прыгающих узких строчках бесстрастного документа. Не может быть. Он зажмурился, а потом снова устремил жадный взгляд на сухой текст. Ошибки быть не может. Четкий оттиск стандартного синего штампа выглядел как приговор... супруге. Результат – ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. Не в силах сдержать вздох облегчения Степнов вернул Светочке судьбоносный листок. Немой вопрос на ее лице сменился глубоким разочарованием. - Вранье! – Поспешно вскрикнула «чуть-чуть» беременная, вперив бессмысленный взгляд в бумагу с печатью. Ну, никому верить нельзя! – Я завтра же пожалуюсь главному врачу. – На переносице собралась плаксивая складка. Виктор уже знал, что будет дальше, и где-то в душе, давно имевшей иммунитет против всплесков Светулиных эмоций, шевельнулось что-то похожее на жалость. Уж он-то знал, как больно падать с небес на землю. Сам еле кости собрал после парочки экспериментов. Степнов судорожно искал слова утешения, но Света рыдала так громко, что едва ли была в состоянии услышать те дежурные пошлости, которые выдавливал из себя тенью ускользающий от нее супруг. ----------------------------------------------- Рассказов сидел в пустом классе и задумчиво вертел в руках ту самую книгу, которую ему подарила Александра, самая необычная из всех его учениц. Сегодня Мариночка позвала его к себе домой, посулив отличный ужин и сеанс новой исторической мелодрамы на DVD. Глупые ужимки, нелепое кокетство, подогреваемое шаблонными комплиментами, а в итоге все та же койка. Ну, раз уж рандеву наметилось, значит, положено купить веник… пардон, букет и – что там еще? – набор шоколадных конфет. В голове против его воли нарисовалась хитрая Сашкина мордашка. Этот чертенок даже на мгновение бы не озадачился мыслью вуалировать свое вожделение тарелкой с мясом или чтением стихов при луне. Он хорошо помнил, как она жестко высмеяла его робкую попытку пригласить ее в кафе. Девчонка заявила, что глупо давиться какой-нибудь картошкой фри или десертом, раздевать друг друга взглядами и тайком гладить колени под столом, когда дома удобная кровать и никаких посторонних глаз. Хотя зачастую до кровати они не дотягивали… Она с вызовом попирала лицемерные ритуалы, в которых люди путались, как в паутине, и действовала по наитию, без проблем отыскивая радость в сиюминутности. Но все-таки это неправильно. Ее откровенность в выражении своих эмоций могла дорого обойтись им обоим. Игорь решительным жестом отложил «Психологию подростка» на край стола и засобирался домой. Приму душ и к Марине. Последние пару дней Алекс немыслимо долго прощалась с парнем, который любезно подвозил ее к крыльцу школы. Она смаковала эти минуты, точно зная, что из окна кабинета истории за ней пристально наблюдают сине-серые глаза. Гордая Алекс даже сама себе не объясняла причины необычайного оживления от плоских шуточек кавалера и собственной игривости, от которой тот чувствовал себя особенным, пижонски облокотившись на свой роскошный «кавасаки». Она тесно прижималась к парню, недвусмысленно давая понять окружающим… да черт с ними, с окружающими! Главное, чтобы Рассказов видел, что у нее все шоколадно и в его обществе она не нуждается. А дома глаза мозолил неприлично счастливый Витя, который через раз называл ее Ленкой и иногда как-то странно замирал на месте, выпадая в астрал. Впрочем, он и на уроке своих учениц окликал Ленкиным именем, а потом глупо краснел и сбивчиво извинялся. Любовь, черт ее дери! Перед уроком истории бойкая совратительница припудривалась и наносила перламутровый блеск для губ, но к доске Игорь ее не вызывал. Трусливая сволочь! Последняя самостоятельная работа была написана школьницей с явными ошибками, а на листке, оскорбляя девичью гордость, красовалась «пятерка». Она жаждала, чтобы ею восторгались, а тут подачка из жалости. Кулемина как-то заметила, что Александра выглядит потерянной, но та цинично ухмыльнулась про себя – ее никто не терял, просто один человек выбросил из жизни. Будь он неладен! Укусить можно тут http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000221-000-0-0-1249877500
rozmarin: Звонок в дверь заставил Лену вздрогнуть. Ну вот, не успела… Она наскоро отряхнула испачканные в стряпне ладошки о пестрый фартучек и открыла дверь. От Виктора веяло сырой прохладой улицы и ощущением праздника. Затуманенные счастьем, глубокие, как море, глаза отражали душевный триумф. Теперь он окончательно свободен от Светочки, и завтра получит на руки долгожданное свидетельство о разводе. Холодные мужские губы обожгли девичью щеку в приветственном поцелуе. А потом, словно распробовав любимую на вкус, прильнули уже к ее губам. «Сладкие», мелькнуло в его голове. Сахарная пудра была заметна даже на кончиках ее волос. Пряча за густой челкой досаду, Лена смущенно махнула рукой в сторону несостоявшегося кулинарного шедевра. Ей так хотелось, чтобы он понял, как сильно она ждала его. Ранетка не могла похвастать кулинарными талантами, но все-таки отыскала среди маминых рецептов «шарлотку» и, перемазав в муке всю кухню, доверила жару духовки свой первый пирог. На вид он напоминал огромную, гладкую, черную пуговицу. Мужчина несколько секунд пытался сообразить, что это за горелый блин, но потом широко улыбнулся и с нежностью прижал Ленку к себе. - С чем он хоть был… это же пирог? - С яблоками. – Вздохнула девушка. - Не грусти. – Он осторожно взял ее за подбородок и снова поцеловал, четко осознавая, что останавливаться не хочет. Зачарованный сиянием Ленкиного взгляда, он снова изучал губами ее до боли знакомые, чуть приоткрытые в сладкой истоме губы, гладил лицо, волосы, нежно дотрагивался до шеи, с головой окунался в мир неизведанных ощущений, которые каждый раз были для него, словно открытие новой Вселенной. Целовал, ласкал, с удовольствием отмечая, как хороша она, легкая и слабая от его натиска. Необузданная дикарка, исполосовавшая ноготками его тело в их первую ночь, вдруг предстала перед мужчиной кроткой женой, ожидающей мужа с горячим ужином, да и не только ужином… Ее рассудительность и взрослость проступили особенно ярко через пережитое за последние полгода, и только наивный мягкий свет огромных глаз все еще напоминал Степнову ту самую девчонку, которая так незаметно выросла и превратилась в его любимую женщину, в ту, которой он был одержим все это время. И вот она лежит рядом, опустив голову на его плечо, тихо дышит и молчит о чем-то своем. Ему вдруг до болезненной дрожи в теле захотелось, чтобы так было всегда. Чтобы Ленка была рядом, и каждую ночь вот так же лежала на его плече и еле слышно сопела в его ухо, а потом, засыпая, бормотала забавную бессмыслицу. Растревоженные смутными переживаниями мысли мужчины уже несли его дальше… Необходимо выбросить половину содержимого шкафа, чтобы Ленке было, где хранить свои вещи. А еще надо поменять диван, расчистить балкон от хлама, вдруг летом она захочет устраивать там чаепития. Таааак, а куда ставить письменный стол?.. Разомлевший от сладкого дурмана и близости Лены Виктор вдруг вспомнил, что ничего не рассказал ей о Светочке и «рассосавшейся» беременности. - Лен, поехали поужинаем где-нибудь, тем более, повод есть. – Кулемина уловила нотки торжественности и, не раздумывая, подскочила с дивана… Степновская серебристая «десятка» набирала ход, когда девушка, задумчиво глядя на огромный рекламный баннер, произнесла: - Хочу «Биг Мак». В другой ситуации Степнов бы разразился целой лекцией на тему здорового питания, но сегодня он был готов съесть даже жареную калошу, лишь бы с любимого лица не сходила солнечная улыбка. - А как же ресторан? - Вить, не люблю я их. В плотной толпе стоящих в кассу людей Виктор с замиранием ликующего сердца прижимал к себе Ленку. Прильнув друг к другу, они не замечали душной тесноты зала, и вот уже два сэндвича и ванильный коктейль перекочевали в дальний уголок кафешки. Оказалось, Кулеминой нравятся игрушки из «Happy Meal», поэтому Степнов взял еще и его. Они оба озорно прищуривались и по-детски воевали трубочками в огромном стакане, хихикая и шумно втягивая коктейль. - Ты что-то хотел сказать? – Лена почему-то испытывала волнение в ожидании новостей. - Светочка ошиблась. - Что? – В изумлении ее брови взмыли ввысь. Не может быть! - Она не была беременной, ей просто… почудилось. Лена расхохоталась. - Почудилось!? – С души сразу свалился огромный черный камень. Осознавать, что у твоего мужчины где-то растет сын или дочь, очень тяжело, но отказаться от личного счастья, только чтобы у малыша была полноценная семья, еще сложнее. Слава Иисусу, Будде, Аллаху и всем богам, что теперь не придется делить Витю с другой женщиной. Ошарашенная свалившейся с небес радостью, Ленка заулыбалась. Но судя по тому, как приосанился Виктор, и посерьезнело его лицо, главные сюрпризы были впереди. Вокруг сновали люди, из динамиков гремели однообразные мотивчики, но влюбленным было все равно. Степнов взял девичью ладошку, заботливо вытер с ее пальцев капли соуса и вложил в нее ключи. Он бережно сжал ленкину руку, не зная, с чего начать. - Зачем тянуть? То, что мое - ТВОЕ. Я сделал в ванной ремонт и купил огромное зеркало в коридор… Если ты захочешь, ты все можешь переделать по своему вкусу. Можешь все выбросить или переставить мебель. - Витя говорил сбивчиво и торопливо. - Алекс… Алекс нам не помешает. Тем более, что она остается у нас жить только до выпускного. Это было ожидаемо и неожиданно одновременно. Стальные грани ключей приветливо сияли, хвастливо обещая открыть двери в новую, такую заманчивую жизнь. Лена чувствовала, как лицо заливает краска, по телу шли разрядики радостных молний, и щипало глаза. Только бы не разреветься прямо здесь. Мужчина не торопил, отдавая все тепло взгляда той единственной, с которой хотел бы просыпаться каждое утро своей жизни. - А чтобы ты знала, что я… серьезен в своих намерениях, на новогодние каникулы мы едем в Швейцарию. – Белые, как лебединые крылья, листки авиабилетов легли на стол. Виктор робко улыбнулся. – Я вообще-то хотел преподнести все это в более подобающей обстановке… Лена, обольстительно улыбнувшись, по-хозяйски сунула ключи во внутренний карман куртки. - Я подумаю. – Прозрачные бусинки ее глаз многообещающе заблестели. – Поехали за шампанским.
rozmarin: Хорошие мои, знаю, что долго заставила ждать, но так было надо. Спасибо за терпение. Кругом у меня голова, Мне уже не помогают слова, Чтобы тебе объяснить. Давай закончим эту игру, Нас будто камнем словно тянет ко дну. Пора порвать эту нить. Я не бегу, я просто устал, И нам давно был подан сигнал Закончить все дела. Но я не знаю, как же нам быть, Ведь тебя я не смогу отпустить, А ты не сможешь меня. (с) Макс Лоренс "Схожу с ума" Алекс уже возвращалась с вечерней пробежки домой. Любимый маршрут до школы и обратно сегодня особенно бодрил. Ей просто необходимо было выплеснуть куда-нибудь накопившееся раздражение, а занятия спортом как ничто другое переплавляли негатив в жизненный тонус. Некстати развязавшиеся шнурки на кроссовках заставить сбавить обороты. Спортсменка плюхнулась на лавочку рядом с чужим подъездом и неспешно, чтобы восстановить дыхание, привела шнурки в порядок. Внезапно раздавшийся над самым ухом знакомый голос заставил ее вздрогнуть. - Саш, ты с ума сошла? Что за слежка? – Рассказов уперся неприязненным взглядом в лицо девчонки. Еще не хватало, чтобы она таскалась за ним по пятам. - Много чести. – Прошипела в ответ Алекс, подскочив с лавочки. Еще разобраться надо, кто за кем следит, придурок чертов! - Мы же все обсудили. – Устало произнес Игорь Ильич. И тут он наконец-то разглядел ее прилипшие ко лбу волосы и спортивный костюм. - Обсудили!? – Девчонка в противовес мужчине только распалялась от накатившей в миг ярости. – Твоя Мариночка тоже в обсуждении участие принимала? Рассказов нервно поправил очки. - Зачем ты так? – Напоминание о Марине заставило его поморщиться. Их свидание закончилось, не успев начаться. Ужин был выше всяких похвал, но его пышность так сильно намекала о желании хозяйки выйти замуж, что Рассказову стало не по себе. Он в спешке наплел своей несостоявшейся невесте про какое-то срочное дело, которое не терпит отлагательств, и даже забыл бросить на прощание «я позвоню». Без зазрения совести оставил женщину недоумевать в одиночестве. Необъяснимое появление Александры только усилило душевное смятение мужчины. Ситуация выходила из-под контроля. - Да что ты о себе возомнил? – Саша уже почти орала. – Спи с кем хочешь, меня это не касается! Резко развернувшись, она уже было ринулась в сторону дома, но сильные руки учителя успели схватить ее за плечи. Девчонка дрожала от переполняющих ее эмоций, и унять эту бьющую все тело электрическую волну она была не в состоянии. - Саш, - в его низком полушепоте куда-то в шею звучали непривычные нотки, - не злись, я подумал… - Как бы думалка не сломалась. – Она отчаянно дернулась, освобождаясь из горячих объятий Игоря. Бежать! Куда угодно, только подальше от этого человека. Степнов осторожно вырулил за дом, высматривая место для парковки. На заднем сидении праздничными колокольчиками позвякивали друг о дружку бутылки шампанского. Ленка молчала, боясь спугнуть волшебство вечера, и только еле заметная улыбка трогала ее губы. И хотя взгляд был устремлен в окно, она почти ничего не видела, пелена счастья затмевала мерцающие огоньки ночного города. Виктор уверенно крутил руль левой рукой, а правой держал ладонь любимой. И вести авто неудобно, и отпустить Ленкину руку просто немыслимо. Какое-то движение возле подъезда привлекло внимание водителя. Спину лучшего друга и товарища Витя разглядел бы даже в кромешной темноте, а уж при свете фонарей - сомнений не оставалось. Рассказов с кем-то ругался. Рассказов? Ругался!?.. Алекс!?? Ошеломленный увиденным мужчина резко притормозил и уже рванул было из салона авто, чтобы вмешаться, но Лена уверенно положила ладонь на его колено. - Не надо. Они сами разберутся. Через приоткрытую дверь были слышны взбудораженные ссорой голоса. Фамильярность сестры в адрес классного руководителя резала слух. - Лен, что вообще происходит? – Степнов растерянно вертел головой, переводя взгляд то на громогласную парочку, то на Ленку. Она глубоко вздохнула и одарила мужчину пристальным и слегка насмешливым взглядом. Потом потянулась к нему и нежно коснулась уголка его губ. - А ты не понимаешь? – Она провела пальцами по его виску, а потом легко взъерошила темную шевелюру на макушке. Он шумно выдохнул, от ее прикосновений по коже побежали мурашки. «Лееенкааа». - Хорошо, что у меня нет старшего брата. Никто не мешает быть счастливой. Поехали. Шампанское стынет. - Почему ты ничего мне не рассказала!? - Это не моя тайна. – Девушка пожала плечами. – Алекс сейчас ровно столько же, сколько было мне, когда ты решился сказать о своих чувствах. Степнов еще несколько секунд напряженно вслушивался в перепалку. Вмешиваться он передумал. - Мы не закончили. – Рассказов перегородил путь девчонке. - Значит, хочешь поговорить? О моей успеваемости или о том, как ты запираешься с англичанкой в своем кабинете? Рассказов ненавидел откровенный сарказм Алекс, граничащий с хамством. Усилием воли он подавил в себе острое желание отхлестать ее по губам. - Даже если мне придется приковать тебя к батарее, мы поговорим. – Крепко схватив бунтарку за руку, Игорь буквально силой волок ее за собой. О чем конкретно он собирался с ней беседовать, мужчина представлял себе слабо. Она упиралась, как ослица, царапалась, щипала его за бок, пыталась лягнуть ногой, горячо жалея, что она не в любимых ею шпильках, и даже укусить за запястье, но железная решимость мужчины развязать этот гордиев узел и освободить душу от непонятного и тягостного, как изжога, осадка после их расставания придавала сил и энергии. С ужасом осознав, что он подчинил ее себе и сейчас является хозяином положения, Саша забилась еще сильнее, выкрикивала глупые ругательства и нервно всхлипывала. - Ненавижу тебя! Козел! Куда ты меня тащишь? Я на тебя заяву в ментовку накатаю, с работы тебя точно попрут! - Адреналин стучал в висках, она почти не контролировала себя. Стиснув зубы, Рассказов буквально втащил растрепанную, похожую на мелкого дикобраза девчонку в свой подъезд. В лифте Алекс сделала последнюю попытку освободиться из плена его рук, но Игорь только еще крепче сжал пальцы на ее запястье. Тусклый свет в коридоре щадил глаза. Рассказов наконец-то с облегчением отпустил руку девчонки и медленно стянул с себя куртку. Обувь он снимал в полной тишине. Алекс молчала, переминаясь с ноги на ногу, и искоса поглядывала на бывшего любовника. Орать и драться резко перехотелось. Забавы кончились. Кожа на запястье горела, как от ожога. Было странно и дико осознавать, что он притащил ее к себе силой, что принял решение за них двоих, и ее согласие явилось лишь формальностью. Игорь Ильич, ее учитель, с которым она играла, как пресытившаяся кошка играет с замученной мышью, вдруг установил свои правила. Уйти? Внутри все неприятно похолодело от этой мысли, и сырой, промозглый воздух, тянущийся через щели во входной двери, заставил девушку мелко дрожать от жажды тепла. Игорь неожиданно резко выпрямился прямо перед ней и, оперевшись кулаком о стену над ее напряженным плечом, выдохнул ей в губы «Поговорим?». Она подняла взгляд и сипло прошептала «Не хочу». Он почувствовал ее холодные пальцы у себя за пазухой и на мгновение забыл как дышать. Измотанный скандалом Рассказов отчетливо понял, как не хватало ему этой нечаянной нежности. Откровенность Сашкиного взгляда словно оглушила его. Слабый свет прихожей причудливо преломлялся в густой синеве ее необыкновенных глаз, открывая совершенно новое для мужчины выражение мягкости и беззащитности. Тупой, болезненный укол совести заставил его раскаяться в некрасивой сцене, виновником которой он стал. Не надо было обвинять ее, требовать объяснений и силой тащить к себе домой. - Прости. – Рассказов произнес то, чего Сашка никак не ждала. К ее удивлению мужчина не отстранился. Ее руки все еще напряженно держались за его спину. Он замер в нерешительности, тогда девчонка смело прильнула к нему, греясь теплом большого, крепкого тела. Все было в этот момент слишком: слишком неожиданно, слишком невыносимо, слишком пронзительно. Игорь не знал, как реагировать на порыв Саши. Она казалось незнакомкой. Он помнил каждую ложбинку на ее теле, но выражение ее лица и бесконечная ласка взгляда знакомили его с ней заново. С ней настоящей. Александра перестала дрожать от ледяного сквозняка, но начала трепетать от страха, что сейчас он оттолкнет ее. Сердце колотилось в унисон с дрожанием тела. - Ты замерзла. Я поставлю чайник. – Мужчина бережно убрал ее руки. Она едва сдержалась, чтобы не закричать. Ей снова стало холодно. Но он уже суетился по кухне. Саша вошла и села в углу на старый, трехногий табурет, похожий на антикварный раритет. На столе, словно сами собой, выросли вазочка со сливочным зефиром и две чашки с чаем. - Я ведь ничего о тебе не знаю. – Игорь кинул смущенный взгляд на поникшую и немного растерянную девчонку. – Если бы… знаешь… если бы мы начали знакомство немного иначе… - Он не знал, как подступиться к деликатной теме, страшась обидеть Сашку и усугубить неприятный инцидент. Она неожиданно пришла ему на помощь. - Ты думаешь, могло быть иначе? – Тень непрошеной надежды показалась в ее взгляде. Рассказов протянул ей широкую ладонь, она робко вложила в нее свою. - Уверен.
rozmarin: Последняя прода. Спасибо всем, кто читал, комментировал, направлял мысли автора в нужное русло и просто верил, что я смогу закончить историю Вдохновением послужила песня, если интересно, то скачать ее можно здесь http://ifolder.ru/13973311 Давай виключим світло і будем мовчати Про то, що не можна словами сказати Не можна писати, неможливо зіграти А тільки мовчати, тихенько мовчати Давай мовчати, про то, що дівчати Не вміють сховати, не можуть спати Давай про мене і про тебе - мовчати Мовчати, аж поки не захочем кричати Соло. Місяць впав. Темно в кімнаті Як добре, що ти навчилась мовчати Про то, що ніколи не змогла би збрехати Про то, що ніколи, мені не зпитатись Ми будем з тобою, у ліжку лежати Лежати, як сніг, водою зтікати Ми будемо жадно, свої сльози ковтати А з ними слова, яких не сказати Соло. Давай помовчу, тобі просто на вушко Холодною стала, чайова кружка А ми ще маем, про що помовчати А ми ще маем, про що полежати Як світло проб'ється через наші штори Ми знову з тобою, як всі заговорим А поки ще темно є в нашій кімнаті Давай з тобою будем просто... (с) Ирина Бiлик и Скрябин Зефир кончился быстро. Единственный круглосуточный магазин был в десяти минутах ходьбы. Туда Рассказов и направился. Когда он вернулся, на кухне не было света, и только ночник в гостиной лунным мерцанием обволакивал комнату. Саша мирно спала, как котенок, свернувшись клубком и уткнувшись носом в изгиб локтя. Как это ни странно, Игорь еще ни разу не видел ее спящей. Алекс тщательно избегала ситуаций, в которых могла бы выглядеть беззащитной. Вечная хозяйка положения панически боялась излучать кротость, словно это уязвляло ее… Сегодня день открытий, не иначе. Так, где же ты настоящая, Саша? Заботливо накрыв девушку теплым пледом, мужчина побрел на кухню, выложил из пакета коробку конфет и пачку пастилы, а потом впервые за несколько лет закурил. Задумчиво выдыхая рваные кольца дыма, он неподвижной фигурой замер у раскрытого настежь окна. Во дворе уже давно никого не было, даже местные алкаши, угрюмо каркая пропитыми глотками, разбрелись по подъездам. Накрапывал холодный дождь со снегом, но ни малейшего ощущения неудовольствия от разыгравшейся стихии Рассказов не обнаруживал. В душе было тепло, и только волнительное ожидание завтра сладко тревожило сердце. Хотя и это суматошное сегодня хотелось еще немного прожить. - Алле, Вить? Прости, что так поздно. – Игорь затушил сигарету и потянулся за новой. – Твоя сестра, Сашка… она у меня. - Я знаю. – Удивительно спокойный голос друга на том конце линии смутил правильного до мозга костей историка - Откуда? - Видел, как вы «беседовали» на улице. Орали, как орангутанги в брачный период. – Виктор усмехнулся. – Рассказов, если бы не Ленка, я бы набил тебе морду. - И был бы прав. – Мужчина сделал затяжку. Сразу полегчало. - Нет, не прав. – Степнов многозначительно помолчал. – Только не обижай ее. - Она останется у меня. Ты не против? - Не против. Сашка давно уже не спрашивает у меня разрешения. Спокойной ночи. Короткий писк отбоя и тишина, нарушаемая только ударами тяжелых ледяных капель в окно. - Кто это был? – Ленка, взъерошенная и сонная, чуть покачиваясь и зевая, стояла у входа в кухню. Такая смешная, мелькнуло в голове Виктора, и немыслимо красивая. И сейчас, заспанная, с едва припухшими от выпитого вечером шампанского личиком, она была еще красивее. - Рассказов. – Мужчина бросил телефон на холодильник. – Сашка у него осталась. - Ты расстроен? - Нет. Даже рад. Это лучше, чем ее непонятные тусовки в клубах среди сопляков. Причудливо завернутая вокруг стройного тела простыня делала Лену похожей на греческую богиню. Шлейф импровизированной «тоги» мерно шуршал в такт ее шагам. Степнов уже забыл и о телефоне, и о сестре, и о друге. Чувственное полуночное видение с лихвой компенсировало любые беспокойства. - Лен, ты, как… невеста. Платье есть, – он перешел на низкий шепот, - жених найдется. Горячие руки привлекли «гречанку» к себе и, скользнув пальцами по плечам, задержались на талии. Прозрачная вуаль глубокой ночи не скрывала Ленкину блаженную улыбку; ей было приятно, что случайно накинутая на обнаженное тело ткань вызвала в ее мужчине столь лестные ассоциации. Невеста, так невеста. Хотя замуж все-таки рано - так приятно побыть еще маленькой девочкой и не взваливать на себя семейную жизнь как она есть. - Елена Никитична, согласны ли вы стать… - Она беззвучно засмеялась от этого серьезного «Елена Никитична», невольно прервав дышащий пафосом словесный поток любимого. – Лен, ну ты чего? Я, может, предложение сделать хочу. – Обиженное лицо Виктора только сильнее раззадорило девушку. - Степнов, давай спать, а? Я заранее на все согласна. Угодив в окружение его жарких объятий, Ленка задохнулась от переполняющего душу радостного предвкушения. Поправить сползающую с груди простыню она не успела, белое облако ткани стремительно осело на кафель. - Теперь можно и спать. – Беспокойный, хриплый шепот куда-то в ухо отменял сны. Ночь и без того слишком коротка. ***** Давно пора было лечь спать, но пальцы сами методично таскали сигареты из пачки. Во рту горчило от выкуренного, голова мягко шумела. Рассказов так увлекся созерцанием причудливых узоров стекающих по оконному стеклу потоков воды, что не слышал, как проснулась Алекс. Очнулся он только, когда она обняла его сзади теплыми и влажными со сна руками, застав мужчину врасплох. Он торопливо затушил сигарету и как-то излишне строго спросил: - Почему ты не спишь? - Не знаю. – Промурлыкала Сашка спросонья и аккуратно, словно невзначай скользнула к нему на колени. Уткнулась лицом в широкую мужскую грудь и глубоко вдохнула его аромат - запах сигарет и крепкого чая. Затаив дыхание, Рассказов легко коснулся ее спутанных волос пальцами, замерзшими от долгого сидения у раскрытого окна. Непривычно загадочная и тихая Сашка в ответ только сильнее прижалась к его телу. В этих прикосновениях не было безудержной страсти и жажды секса, но они будоражили сильнее самых развратных телодвижений. Хрупкое девичье тело отзывалось на близость Игоря совсем иначе - сладкой негой, не имеющей ничего общего с яростной похотью, рвущей натянутые струны внутри них самих. Окутанные тревожным полумраком раннего утра, оба пугливо замерли, ожидая, что вот, еще миг, и они проснутся, так и не прожив таинства ночи до конца. - Я не хочу уходить. – Едва слышно прошелестела она. - Не уходи. – Замыкая объятия на ее спине, мужчина осторожно потерся щекой о девичий висок. Отозвавшись на нежность, она тронула губами его обветренные губы и, не встретив сопротивления, поцеловала его снова. Терпкие, как розовое варенье, Сашкины губы ласково обхватили его нижнюю губу, язычок легко мазнул по ней. От этих нехитрых движений у Рассказова перехватило дыхание, и внутри все задрожало, резонируя новизной ощущений, словно до этого неописуемо волшебного поцелуя ничего между ним и Сашей не происходило: ни бесстыдного соития в подсобке, ни дикого танца на школьных тетрадях, ни вспышек страсти, опасных, как трясина в чащобе. Существовала только эта тягучая, словно гречишный мед, не выразимая словами ночь. - Полежи со мной, пока я усну. – Манящий новыми интонациями голос застенчиво просил, но не требовал. Разве Рассказов мог отказать? …Он отрубился первым. В джинсах и футболке. Прижавшись лбом к узкому Сашкиному плечику. Самые яркие сны сегодня они уже рассмотрели, осталось лишь мирно встретить утро. КОНЕЦ.
rozmarin: Автор: rozmarin Название: Больно по-настоящему Рейтинг: R Жанр: Angst, Romance, немного ООС Статус: в процессе. Бета: Tigritsa Пейринг: КВМ Этот фанфик я дарю Наташе888 в качестве терапевтического курса . Выше нос, милая. Пусть хотя бы на пару минут тебе будет светлее и веселее За щедрость спасибо Juls, Fimerry и pumka_007
rozmarin: Откинувшись на постели, Лена прерывисто дышала. Глаза прикрыты, голова свисала с кровати, спутанные светлые волосы касались пола. Хриплые, глубокие стоны наполняли комнату. Виктор прижимал стройное Ленкино тело к смятой в гармошку простыне, опаляя жаркими губами тонкую кожу на шее. Влажные тропинки его поцелуев уходили куда-то к низу ее живота, дразня и втягивая в чувственный омут, а затем снова возвращались к розовым кружочкам напряженных сосков. Она раскрывалась перед ним, отдавалась в его полную власть, доверяя ему быть лидером сексуальной гонки. Перед глазами плыли пунцовые круги, касания сильных, жилистых рук вызывали горячечные волны желания. Господи, как хорошо. Могучее мужское тело накрыло ее собой, в ответ изящные, точеные колени до боли в суставах прижались к его бедрам, помогая погрузиться в нирвану. Глубже. Еще… И еще… Она не видела его лица, только белый потолок. Ее пальцы судорожно сжались, схватившись за его короткие волосы на затылке, второй рукой она исступленно гладила его мощное плечо. От резких, бурных, ритмичных движений девушка съехала с кровати почти по самые лопатки, но они не замечали этого, продолжая лихорадочное действо. Оба задыхались, только остановиться было невозможно. Грубые рывки приносили сладкую боль, но Лена жаждала ее, наслаждаясь мужской силой, и еще сильнее прижималась бедрами к жестким от напряжения мышцам его паха. Она разрешала ему все и даже больше, сама заводилась от страстного марафона и сипло выдыхала, чтобы не сбить дыхание. Ощущая собственной плотью пульсацию внутри ее возбужденного тела, Виктор слегка замедлился, чтобы дать возможность в полной мере оценить его заботу о ее удовольствии… Сколько прошло времени, они не представляли, сейчас оно для них существовало лишь номинально. Важен был только этот сумасшедший экстаз, один на двоих, взмокших и пьяных от собственной ненасытности. Только бы растянуть наслаждение, продлить еще чуть-чуть, а дальше обрывками в сознании нежный шепот, повторяемых, словно в бреду, ласковых слов, сплетение рук, невозможность оторваться друг о друга. Еще какие-то мгновения они готовы были противостоять вторжению реальности в их хрупкий мир, но на дворе уже глубокая ночь, и завтра необратимо грозилось утром, заботами и Ленкиной учебой. - Вить, через две недели мы с девчонками едем в турне. – Кулемина раскинулась на кровати и, чтобы не видеть ставшее вмиг жестким лицо своего мужчины, приклеила свой взгляд к металлическому карнизу с белым тюлем. Она уже знала, что он будет категорически против. Невыносимо! Ну почему? Лена со странной внутренней дрожью гнала мысли, а что будет, если Витя не захочет ее понять и отпустить? - Черт возьми, Лена, мы уже все обсудили! Ты не поедешь и точка. – Мгновенно напрягшийся от неприятной темы Степнов в очередной раз проявил «чудеса дипломатии». Разве есть сейчас что-нибудь важнее их отношений? Они должны быть вместе. Всегда. Сейчас, лежа рядом с Виктором, Лена четко для себя уяснила, что компромисса не будет. Он не потерпит никакого соперничества за ее время, любовь, жизнь. И никакого «разделяй и властвуй» тоже не будет. - Не будь эгоистом, ты же знаешь, что для меня значит это турне, – ее голос зазвенел от негодования. - Многие музыканты годами ждут подобных предложений, а мы сорвали джек-пот… - Лен, ты меня не слышишь! Тебе вообще нужны наши отношения!? Степнова уже несло. Зарычав, словно раненый, он вскочил с постели, сгреб в охапку одеяло и подушку и, раздраженно грохнув дверью, ушел на кухню. - Вить… Витя, – в ответ Лена услышала стук падающего стула, матерный вопль и скрип раскладного механизма. Впервые за два с половиной месяца старенький гостевой диван пригодился для ночлега. Осатаневший от бессилия, Виктор завернулся в одеяло и нырнул головой под подушку. Руки рефлекторно искали Ленку. Было холодно и неуютно, страшно хотелось уткнуться в ее пахнущие ромашкой волосы, но обида и досада кололи сердце, накручивая новый виток раздражения с помощью противной мыслишки, что даже во время занятий любовью она думала об этом чертовом турне с долбаной Бритни Спирc. Лена жалела, что снова начала этот разговор, но уступить сейчас, когда появился шанс пробиться и наконец-то «вырасти из штанишек» школьной рок-группы… Да она никогда себе этого не простит. Ну а как же Степнов? Ну не разлюбит же он ее, в конце концов. Подуется и простит. Это только вопрос времени. Заодно поскучает, пока ее не будет. Ему полезно! Блин, да она зла, просто зла до нервического подергивания мышц. Ленкин взгляд упал на растерзанную в жгучем нетерпении коробку презервативов. Еще два дня назад в ней было ровно двенадцать штук, сейчас осталось пять. Ее объял жар при одном воспоминании о том, что происходило с ними буквально полчаса назад и, испугавшись того, что ей уже не хватает его чуть грубоватых и требовательных ласк, попыталась уснуть. Сердитый скрип дивана с кухни не давал Лене сосредоточиться на сновидениях, но раз уж он принял решение об автономии на сегодняшнюю ночь, то пусть наслаждается суверенитетом. Ой, так радовалась, что начала новый фанф, что про темку забыла. Извинямс http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000289-000-0-0-1253517255
rozmarin: Утром Кулемина проснулась от холода. Махровая простыня, которой она обычно укрывалась, сбилась куда-то в ноги, где, собственно, под утро всегда и оказывалась. Но мерзнуть Ленке еще не приходилось, потому что Витя всегда грел ее своим большим и крепким телом, уютно обхватив руками за талию. Сегодня же «отопление» спало на раздолбанном диванчике в гордом одиночестве. Она с раздражением вспомнила ночной скандал. Господи, когда же это все началось? Где она ошиблась? Отношения разваливались на глазах, и даже умопомрачительный секс уже не смягчал конфликты. Ее полная отдача в постели не убеждала Виктора в том, что любовь к нему не ослабла. Глупый! Он нужен ей, безумно нужен. Упрямая блондинка была скупа на ласковые слова и не забивала себе голову выдумыванием умилительных прозвищ, но ведь он никогда и не ждал их. Как не ждал он зажженных свечей, тушеных афродизиаков и ажурных чулок. Все эти романтические розовые сопли вызывали у обоих только чувство неловкости. Кулемина никак не тянула на «пупсика» и «рыбку», да и Степнов в образ «милого котика» упорно не вписывался. Их самый первый раз Лена отлично помнила. Витя излишне медлил, старался быть максимально внимательным, настолько, что Ленка чуть не перегорела, нетерпеливо закусывая губу и провоцируя его на более активные действия. В итоге она сама сняла с себя белье и взяла инициативу в свои руки: взяла все, чего так долго желала. Что было дальше, помнилось фрагментами. Острая боль плавно сменилась неописуемым томлением, мерцающим вспышками такого нового для нее наслаждения. Тогда же она отчетливо поняла, почему Виктор когда-то дал задний ход, испугавшись ее настойчивости. Остановиться ни он, ни она просто не смогли бы, и все пошло бы прахом: и его работа в школе, и ее учеба. Больше Степнов с ней никогда не деликатничал, овладевая ею стремительно и жадно, не растрачивая времени на прелюдии, которые при их темпераменте скорее мешали, чем разжигали страсть. Снегинка внесла свои коррективы в безупречный роман бывших учителя и ученицы. Отношения требовали от нее невыполнимого: отказаться от мечты и собственного Я. А поиски компромисса шли трудно. Кулемина схватила сумку и бесшумно скользнула в прихожую. От затеи с завтраком она отказалась. Все равно кусок в горло не полезет. А тут еще и это тягостное чувство вины. Но, в конце концов, она имеет право на личное пространство и свои увлечения. С каких пор это стало смертельным грехом? Виктор отлично слышал, как щелкнула замком входная дверь. Прекрасно. Завтракать она собралась в училище. И даже не попрощалась! Приходит домой только ночевать, как в гостиницу. Необратимая, как горная лавина, злость уже топила разум. Уткнувшись подбородком в подушку, Степнов со всей дури всадил кулак в спинку дивана. ****************** - Слушай, Вась, ну почему именно эта белобрысая дылда? Это же совсем не твой типаж. Я знаю, какие девушки тебе нравятся, – не скрывая удивления, Розовский бубнил о своих сомнениях относительно бас-гитаристки. Он даже на секунду не мог представить пацанковатую Кулемину рядом со своим единственным сыном, на которого возлагал большие надежды. - Пап, что за бред? С каких это пор ты вмешиваешься в мои отношения с девушками. Лена мне нравится. Она красивая, интересная, сексуальная. У тебя еще будет возможность изменить свое мнение. Думаю, ее нынешний хахаль мне не помеха. - Смотри, начистит тебе физиономию, – грузное тело издало смешок. - Ха! Да он лох педальный. Вообще непонятно, на что этот идиот рассчитывает? Что Лена, без пяти минут рок-звезда, останется с ним? Что он может ей предложить кроме своей зачуханной конуры и похода в ресторан раз в год? - Нашел звезду! – продюсер недовольно поморщился, уже триста раз пожалев, что связался с этими «Ранетками». Знакомство с ними грозило неожиданными сложностями, Кулемина в его планы на сына не входила. Акула шоу-бизнеса мудро решил пока не давить на отпрыска, а уж там, глядишь, перебесится, наиграется, и все вернется в привычное русло. Их напряженный разговор прервали появившиеся на горизонте будущие рок-звезды. - Девчонки, мы вас заждались. – Вася по очереди обнял каждую из Ранеток, оставляя «на десерт» Лену, но она демонстративно отстранилась от парня, бросив короткое «привет». Полегче! Что за нелепые нежности!? Тот тихо, чтоб никто больше не услышал, спросил: - Случилось чего? Ты как? - Лучше всех. – закатив глаза, отрезала блондинка. - Снежная королева, когда оттаешь? – чуть высокомерно произнес продюсерский сынок. - Отвали, а? Не до тебя сейчас. Ближайшие пару часов им предстояло серьезное обсуждение их участия в грядущем турне мировой знаменитости. Девочки робко озирались, оказавшись в пафосно обставленном кабинете, в котором никогда не выветривался запах дорогих сигарет и кожи, а на стенах в огромном количестве висели дипломы и свидетельства. Вести переговоры такого уровня никому из них еще не приходилось. От волнения они жались друг к дружке, а Розовский удовлетворенно хмыкал про себя, отмечая, что держать вчерашних школьниц в узде не составит огромного труда. Эти ради славы будут за похлебку работать. Даже эта белобрысая, которая пренебрежительно фыркает на его сына. Ни рожи, ни кожи, а строит из себя… Лена, уже в который раз, отметила, что продюсер то и дело упирается в ее лицо своими рыбьими глазами, выражение которых было совершенно нечитаемым, но неприятно холодило внутри. «Ну, у этого Васи и папаша», мелькнуло в светловолосой голове. Почему-то, наблюдая исподтишка за тем, как Розовский поглаживает золоченый корпус дорогой ручки своими толстыми пальцами, Лена в красках представила, как он тискает молоденьких дамочек на заднем сидении тонированной иномарки. Да на его харе прямо написано - сластолюбец и циничная мразь. С этим дядечкой надо держать ухо востро, поэтому Лена последние полчаса беседы усиленно копалась в мозгу, пытаясь припомнить знакомых юристов, которым можно было бы показать будущий контракт Ранеток. Хотя рассудок уныло бухтел, что какими бы ни были пункты договора, девочки его подпишут - предложениями выступать на одной сцене с Поп Принцессой не разбрасываются. От сумбурного потока мыслей бас-гитаристка очнулась, когда Васин папаша, надменно улыбаясь, объявил, что «на сегодня все», а буквально на днях прибудет представитель Мисс Спирс, тогда и произойдет подписание контракта, так что «без опозданий и неотложных дел». Слева тут же нарисовался Василий, докучливо предлагая проводить и хватая ее за ладонь. Лена раздраженно дернула руку и, метнув молнию взглядом, процедила «сама дойду». Она и не подозревала, как раззадоривала ее чопорная отстраненность амбициозного парня. В своих фантазиях он уже с вожделением раздевал ее, абсолютно уверенный, что Степнов ему не соперник.
rozmarin: Автор - существо нежное и возвышенное. Не бить, не ругаться матом и не требовать меня "на мыло" Ну и денек. Репетиция до боли в спине и руках, морально выматывающий разговор с продюсером и неприятная разборка с Романовским. Последний спустил на нее и девочек всех собак, возмущенный их желанием работать с Бритни Спирс. Предааатели! И почему взрослые и неглупые в общем-то люди с таким трудом воспринимают очевидные вещи? Лена устало толкнула входную дверь и буквально ввалилась в прихожую. Скинув ветровку и сумку прямо на пол, побрела на кухню. - Привет. - Привет. - Ужинать будем? - Девушка уже громыхала крышками кастрюль на плите, заранее зная, что о вкусном ужине Виктор позаботился. О ночной ссоре Лена решила не напоминать. Не в ее интересах усугублять конфликт. Вымотанная событиями дня, она мечтала спокойно поесть и выспаться. Сухое «как хочешь» в ответ насторожило ее. Галдящий телевизор завыл еще громче, Степнов, не поворачивая головы в ее сторону, сосредоточенно уставился в мелькающие на экране картинки. Глубоко вздохнув, она пробормотала: - Ладно, я в душ, потом поедим. Внутри все неприятно сжалось от дурного предчувствия. Она еще медлила уйти, но Витя молчал, по-прежнему продолжая делать вид, что негры, опутанные золотыми цепями, словно новогодние елки, - самое захватывающее зрелище. Уже немного дергаясь от раздражения, Лена скрылась в ванной. Надо унять тревогу и просто расслабиться… Кайф! Проточная вода из крана приятно холодила горящие после нескольких репетиционных часов пальцы рук. Бас-гитаристка с облегчением присела на край ванны и прислушалась к звукам из кухни. Музыкальная заставка канала MTV… Ерунда какая-то! Степнов ненавидел телевидение, а телек «ласково» величал не иначе как «зомбоящиком». Где он только пульт нашел? Обернув влажное тело широким, как индийское сари, полотенцем, Лена вошла в комнату взять косметичку. Странное зрелище заставило ее замереть на месте. Огромный серый медведь неуклюже развалился у дивана, а возле его пушистой тушки грудой были свалены розовые орхидеи. Что за новости? Откуда это тут взялось!? Степнов из ума выжил что ли? …Неожиданно прорвавшаяся догадка, и вот уже внутренности в районе солнечного сплетения скрутились в тугой узел, а на лбу проступила испарина. Только этого мне еще не хватало. Невероятная усталость, смытая горячим душем, вдруг вернулась и навалилась на ее плечи с новой силой. Обреченно опустившись на диван рядом с гигантской плюшевой игрушкой, Лена откинула голову и прикрыла глаза. Только один человек мог так ее подставить. Вася. Прятаться некуда, разговора не избежать. С трудом фокусируя взгляд впереди себя, Лена направилась на кухню. Как все эти «медвежьи цветы» объяснить мрачному, словно грозовая туча, Степнову, она представляла слабо. В висках стучало, обрывки заезженных отмазок толклись в голове. Сказать правду? Он не поймет. - Вить, давай поговорим. – Она прислонилась спиной к дверному косяку. От волнения внутри все дрожало, но объясниться было необходимо. Ее поездка в тур итак под большим вопросом, а если Витя поймет, что это их звукарь к ней «подкатывает», то скандала не избежать. Хотя, хуже уже и быть не может. Или может? Мужчина нехотя оторвался от просмотра очередной порции рекламы и наконец-то посмотрел Лене в глаза. От этого застывшего, словно океанский шельф, стального взгляда все готовые сорваться с ее губ слова застряли комом в горле. Внутренняя дрожь выползла ознобом по вспотевшей спине. - О чем говорить? О том, за какие «репетиции» тебе дарят такие подарки? – с холодной горечью кивнул в сторону комнаты Виктор. - Что за бред!? Это просто цветы! – Девушка почувствовала, как волна негодования, стыда и обиды накрывает ее с головой. За кого он ее принимает?! Из последних сил пытаясь сдержаться, Виктор уткнулся лицом в ладони. Шумно выдохнул, проведя руками по волосам, и посмотрел на Лену уставшим взглядом. - Лен, чего тебе не хватает? Что не так? - Я ни в чем перед тобой не виновата! – Она поежилась от холода, негнущимися пальцами натягивая на грудь влажное полотенце. - А кто виноват? Я?! Я целыми днями не вижу тебя! Ты приходишь домой только ночевать! А тут эти вонючие цветы с долбанным медведем!!! От кого они? Что я должен думать?! – громыхая плохо скрываемым гневом, Степнов подскочил с места. - Не ори на меня! - подернутые влагой глаза искали убежище за длинной светлой челкой. Лена ненавидела эти ссоры, ненавидела агрессию в его хлестких, оскорбительных словах. - Не знаю я от кого они!!! Понятия не имею! И знать не хочу! – нервно всхлипнув, она бросила последнюю фразу ему в лицо и рванула в комнату. Лгать было невыносимо. Хлипкая плотина иллюзорного спокойствия прорвалась, и Степнов, впечатывая тяжелые шаги в старый паркет, ринулся за ней. Почерневшие глаза смотрели не мигая, широкая грудь заходилась от тяжелого и частого дыхания, словно каждый вздох отдавал болью. - От кого подарки!? От кого, я спрашиваю!? - его крик разлетелся по квартире. Ее побледневшие губы дрожали. Горячие капли непрошеных слез жгли щеки. Хотелось провалиться сквозь землю, только чтобы не слышать обвинений. В считанные мгновения суровое мужское лицо посерело, морщина на лбу прорезалась сильнее. – От кого. Эти. Цветы. - Да дались тебе эти чертовы цветы! Не помня себя от бешенства, она схватила медведя и орхидеи, подскочила к распахнутому настежь окну и швырнула все вниз. Шелест падающих на асфальт цветов неожиданно принес ей садистское удовлетворение. - Нахрен всё! Я спать. – Слезы иссякли, по красивому лицу разлились алые пятна. Она облизнула пересохшие губы и обожгла мужчину взбудораженным обидой взглядом. - Еще вопросы есть? Он поймал ее за край полотенца, оно мгновенно осталось цветастой тряпкой в его руках. Прохрипев «только попробуй сейчас уйти», Степнов крепко схватил ее за талию. Лена грубо оттолкнула его, отчаянно силясь разжать тиски объятий. Оскорбленную недоверием, ее подмывало проучить своего Отелло, но короткая борьба ослабила ее быстрее, чем она ожидала. Жар его исступленных поцелуев рвал стоны из содрогающейся от возбуждения девушки. И вот уже в который раз отвратительный скандал снова оказался «официальной частью шикарного банкета». Ошалевшие от яростной прелюдии, они раздирали друг друга, впиваясь ногтями в гладкую кожу на спине и шее. Всхлипывая и задыхаясь, Лена дернулась ему навстречу, принимая сладкую муку лихорадочной близости. Острые коленки, плотно прижатые к его ребрам, рефлекторно сжимали мускулистый мужской торс, в то время как стройное тело, откинувшись чуть назад, легко порхало над ним в диком, первобытном танце. Все кончилось так же быстро, как июльский ливень. Вымотанные любовники наконец-то отпустили друг друга. - Доволен? – с показным равнодушием бросила Лена, кутая все еще пылающее тело в подобранное с пола полотенце. - Прости. Не знаю, что на меня нашло. – растерянно бормотал Виктор. - Я не шлюха. Кроме тебя у меня никого нет. – глухо, как от накатившей боли, просипела она. – Сегодня ночевать буду у деда. Мне надо побыть одной. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000289-000-0-0-1253517255
rozmarin: Знаю, знаю, могла бы и почаще радовать продами Утром Степнов проснулся от вибраций в сжатой ладони. Мобильник заботливо разбудил своего хозяина ровно в девять часов. Мужчина метнул взгляд на дисплей: сообщений нет. Может, вернулась? Круг по квартире не принес покоя. Без Ленки пространство комнат казалось мертвым и серым, словно в туманной дымке. Медленно пережевывая нехитрый завтрак, Виктор почти не ощущал вкуса, и третья ложка меда в геркулесовую кашу не исправила положения. Тяжелым, задумчивым взглядом Степнов остановился на раскуроченном миксере. Уныло разбросанные по столу детали вернули мужчину к событиям вчерашнего дня. Именно за ремонтом бытового прибора его и застал приход курьера. Молодой парень в темно-зеленой униформе и бейсболке с любопытством взирал на Степнова, пока тот расписывался в бумагах. - Это для Елены. – непонятно зачем пояснил парень. Обаятельный плюшевый зверь дружелюбно улыбался и, казалось, был очень рад, что его преподнесут не просто так, а с шикарным букетом… Дальше провал. Ошарашенный бесцеремонным подношением, Виктор метался по квартире. Находиться в комнате он не мог. Сильный цветочный аромат и добродушные глаза медведя доводили его до психоза. По мере того, как сгущались сумерки, в воспаленном мозгу возникали все более откровенные картины. Воображение услужливо рисовало лучезарно улыбающуюся Ленку в обнимку с каким-нибудь патлатым парнишкой… Господи, вовсе не тяга играть в группе служит барьером между ним и Леной. Она просто нашла себе другого. С мазохистским, мрачным удовольствием он накручивал себя, поминая «по матери» всю Снегинку целиком и Ранеток в частности. Семь часов. Вот и где она? Пишет конспекты на парах? Репетирует с девочками? А цветы откуда?! Медведь этот… От Ани Прокопьевой?! Необузданная ревность нашептывала голосами из частых Ленкиных телефонных разговоров. Ну, разумеется! Ее мобильник пищал сообщениями до глубокой ночи. От кого были все эти смс? От сокурсников? Восемь часов. Он даже не знал, что именно скажет, но упорно набирал ее номер. После десятой попытки услышать что-то кроме «абонент временно не доступен» телефон полетел в стену. Верхняя панель мобильника треснула пополам, но девайс выжил. В девять, сходя с ума от ревности и страха, что «она вообще не придет», Степнов судорожно искал, чем занять свои мысли. Окончательно доломав миксер, он осел на диван. Телевизор и совершенно кретинский видеоряд пришлись кстати. А вот и музыка… Мраааак, неужели это и есть Ленкина мечта – скакать полуголой в телевизоре? На экране выгибалась Жанна Фриске, сверкая фарфоровыми зубами, но переключиться на любование ее прелестями не получалось. Мучительное ожидание изводило душу. На смену бурным эротическим фантазиям с участием Лены и посторонних мужчин его накрыла тупая, неизбывная боль, убивающая не сразу, а постепенно. Опустошенный прожитыми эмоциями он просто ждал. Лена пришла. Но легче не стало. Ее «я ни в чем не виновата» в ответ на его логичный вопрос стало последней каплей. Контролировать себя он уже не мог… Занимаясь с ней любовью, ощущая, как отзывается ее тело на его прикосновения, он отчетливо понял, как глупо было набрасываться на единственного близкого человека с обвинениями и подозревать ее в измене. Но все обидные слова уже сказаны, и хрупкое равновесие снова свелось к нулю. Неужели они так и не найдут компромисс? Думать об этом было страшно, и чтобы как-то встряхнуться, Виктор сделал пару телефонных звонков и выгладил брюки. Поиски работы затянулись, и состояние подвешенности выбивало из колеи. Скорее бы определиться. Может, сегодня повезет? ****************** Лена медленно вошла в аудиторию. Ранетки сидели прямо на партах и оживленно галдели. Завидев бас-гитаристку, они, как по команде, притихли. Она же заняла удобную позицию напротив девочек, сложила руки на груди и, не глядя ни на кого конкретно, тихо произнесла: - Какого черта вы раздаете мой адрес налево и направо? - Мы? – Огромные Женькины глаза стали еще больше. – Лен, а что случилось? Остальные девочки неестественно замерли, избегая Ленкиного пронзающего насквозь взгляда. - Кроме вас никто не знает, что я живу у Степнова. – От нее не ускользнуло, как переглянулись Аня и Наташа. Ну, точно кто-то из них ее сдал! И от этого стало еще неприятнее. После адского вечера и практически бессонной ночи Кулемина была не готова соблюдать политес. При одном воспоминании о вчерашнем «сюрпризе», внутри все сжималось в болезненном спазме, а во рту горчило, будто она проглотила банку с кофейными зернами. - Нууу… мы никому ничего не раздавали. А Вася сам спросил, сказал, диски какие-то тебе обещал. – затараторила Прокопьева, торопливо что-то объясняя, но Ленка ее не слушала. Сложно было осуждать Витю за его ревность. Да на его месте она бы не просто устроила скандал, она бы его убила, а подарки разорвала в клочья… Но, так уж вышло, дурацкий медведь с цветами предназначался ей, и у Степнова были основания сомневаться. Бог мой, без вины виноватая, вот как это называется. - Ань, какие диски?! Мы видимся каждый день! Если Васе так жизненно важно передать мне что-то для прослушивания, он мог сделать это на репетиции. Одно не пойму, вы и вправду такие наивные или придуриваетесь? Защищая Аню от праведного гнева Кулеминой, в разговор вклинилась Наташа. - Лен, прости, если виноваты. Ну, не могли же мы отказать. - Да? И почему же? – Непонимание во все еще холодном Ленкином взгляде заставило Липатову промямлить что-то невразумительное про «мы же работаем вместе с Василием…». - Вот именно! Работаем! И моя личная жизнь его не касается. – отрезала Кулемина и двинулась в сторону выхода. Девочки явно что-то недоговаривали, но сил разбираться еще и в этом у нее не было. Собственная жизнь ускользала из-под ее контроля и неслась на айсберг чертовым Титаником. Всю прошлую ночь, как только ей удавалось забыться коротким тревожным сном, ее терзали странные видения: гул самолетных турбин, безумное лицо Степнова и липкая навязчивость Розовского-младшего. Просыпаясь, Лена беззвучно всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку, но слезы не приносили облегчения, застревая соленым комом в горле. Разве могла она предвидеть, во что превратятся их отношения со Степновым, когда впервые оставалась у него на ночь? И думала ли она, какие бурные скандалы будут предшествовать не менее бурному сексу? Торжество любви грозилось жестоким похмельем. На автопилоте, не находя в себе сил накраситься и позавтракать, она поехала в училище. Ругаться с Ранетками, а тем более, с Васей она не собиралась. Меньше всего ей хотелось выглядеть уязвленной, но спустить все на тормозах – нет уж! Разговор с девочками прояснил картину, а детали были неважны. Она снова, уже в который раз за сегодняшнее утро, проверила мобильник. Молчит. Ни звонка, ни смс. Обида на Виктора прошла, осталось чувство сожаления за то, ЧТО им обоим пришлось пережить, и страстное, неуёмное желание ощутить тепло его объятий, наполняющее негой все ее существо. Лекции прошли мимо. Слушая маститых преподавателей вполуха, мыслями она была на репетиции. Ей не терпелось посмотреть Васе в глаза. Просто посмотреть. Потому что говорить с ним не имело никакого смысла – эта сволочь ведь все заранее спланировала, намеренно выставляя ее коварной изменницей… Упрямо сжав зубы, блондинка остервенело прижимала толстые струны пальцами к грифу, извлекая из гитарного звучания максимум драйва. Вася не сводил с Кулеминой плотоядного взгляда, то и дело задерживаясь на пряжке ремня ее облегающих брючек. В льдинках девичьих глаз он не разглядел восторга по поводу вчерашнего сюрприза, но азартная игра только началась, и он не прочь дать сопернику фору. Вообще-то настырный ухажер был уверен, что Ленка не преминет выразить свое неудовольствие, но она равнодушно смолчала, словно ничего не произошло. Цену себе набивает. Вася ухмыльнулся про себя. Пусть повыпендривается. Так даже интереснее. На выходе из здания училища бас-гитаристку обдало холодным ветром. И когда только погода успела так испортиться. Втягивая шею и еще сильнее сутулясь, девушка кое-как укуталась в короткую ветровку и быстрым шагом спустилась по лестнице. Чья-то теплая шершавая ладонь перехватила ее прямо у последней ступеньки. От неожиданности Лена вздрогнула. - Витя? - На доли секунды девушка забыла, что лето кончилось, и ветер пронизывает до костей. Жаркая волна нахлынувшей радости ошпарила щеки. - Похолодало… Вот, привез тебе. – смущенно выговорил мужчина вместо приветствия и вытащил из пакета куртку. Неуверенная улыбка чуть тронула кончики Ленкиных губ. Решил проверить, не нашла ли ему замену? Глупый, все еще сомневается… Едва касаясь тонких рук и плеч, Степнов помог ей одеться, сам застегнул молнию и поправил капюшон. Именно так одевают детей на прогулку. А еще, именно так не дают любимой замерзнуть в холодный осенний вечер. Огромные, ясные глаза смотрели выжидающе, и от этого Виктору было еще сложнее сказать нужные слова. Только и молчать невыносимо. Он едва дожил до вечера, намеренно давая им обоим время остыть. Ночь, проведенная порознь, заставила забыть и о гордости, и о взаимных претензиях. - Лен, прости идиота. – наконец-то произнес Виктор, готовый услышать заслуженный упрек или холодное «я не вернусь», но вместо этого Ленка прижалась к нему всем телом и уткнулась лицом в его грудь. - Больше никогда не сомневайся во мне. – хрипло прошептала она. Из окна аудитории Васе было отлично видно высокого мужчину в светлой спортивной куртке, бережно прижимающего к груди стройную блондинку. Ту самую Лену Кулемину, которая ослепительно улыбалась всем, кроме него.
rozmarin: Не ругаться, я не с пустыми руками пришла На какое-то время им удалось восстановить былое равновесие. Виктор вышел на работу. О карьере тренера он мечтал давно, и вот удача улыбнулась ему задорными улыбками женской юниорской команды. Лена все так же пропадала целыми днями на учебе и репетициях. Но вечера они проводили только вдвоем, упиваясь добровольным затворничеством. В отрывном календаре на кухне оба, не сговариваясь, перестали срывать листочки с числами. Будто два незадачливых жулика, задумавшие обмануть ход времени. На деле каждый из них просто обреченно ждал, когда обстоятельства в очередной раз продемонстрируют свою силу. А пока, холодный подоконник, забравшись на который Ленка любила пить чай, видавший виды старенький бумбокс с Цоем и Наутилусом и влажная от любви постель. Иногда Виктор сидел с какими-то бумагами, пока Ленка бренчала на гитаре и мурлыкала себе под нос очередную новую песню Ранеток. Но он и не думал раздражаться, только моментами замирал, прислушивался, глубоко вздыхал и продолжал работать… Они мало разговаривали - боялись ненароком затронуть тему неумолимо надвигающихся Ленкиных гастролей. Слово «завтра» отдавало едва уловимой горечью, а фраза «планы на будущее» выпала из обращения, словно они два смертника, для которых осталось только настоящее. Гораздо приятнее было просто молчать или перешептываться, лаская друг друга. Больше всего Лене нравилось, когда они далеко за полночь выбирались в круглосуточный магазинчик около дома за минералкой и овсяным печеньем. Этими поздними вылазками они заменяли прогулки, на которые катастрофически не хватало времени. А утром, заспанные, но одурманенные друг другом, с блуждающими улыбками и горящими глазами, готовили завтрак, а потом опаздывали: он на работу, а она – в Снегинку. ...День начался робким солнечным светом, который играл с занавесками и грел Ленкин затылок. В огромной Витиной футболке вместо ночной рубашки она по обыкновению устроилась на подоконнике с кружкой черного чая. Неясная тревога терзала душу, утренняя тишина оглушала. Ее рассеянный взгляд уткнулся в кухонный календарь. Тот беззастенчиво врал – сегодня была вовсе не суббота, а четверг – день подписания контракта. Ленка торопливо отвернулась к окну. Невыносимо знать, что сейчас с прежней жизнью ее связывает только это зябкое утро… Засмотревшись на ленивые пейзажи города, выплывающего из мягких лап Морфея, она не слышала, как Витя громыхал посудой, и вздрогнула от неожиданности, когда горячие ладони сжали ее плечи. Мужчина мягко, но настойчиво развернул Лену к себе. Ему хватило секунды, чтобы поймать напряженный взгляд прозрачных, как у русалки, глаз. Но разобраться, что не так, он не успел. Обхватив руками его мощную спину, она подалась вперед. Намекать дважды не было нужды. Из-за резких движений мужских рук, чашка с чаем полетела вниз. К черту все! Никто не ринулся собирать ее осколки. Беспрепятственно проникнув под футболку, Степнов жадно гладил девичью грудь, живот, спину. Лена содрогалась в потоке ласк, вторя движениям его рук и языка. Оба вспыхнули мгновенно. Еще одно откровенное касание, его пальцы скользнули по внутренней стороне ее бедер… «Не могу больше». Нетерпеливый Ленкин стон, тяжелое мужское дыхание куда-то в ее шею. Чтобы не испугать соседей звуками бурного финала, Витя приник к ее приоткрытым губам своим ртом, усиливая и без того волшебные ощущения… Лена сползла с подоконника, словно падая с небес, руки предательски дрожали. С третьей попытки она натянула футболку и, не глядя в любимое лицо, сипло вымучила: - Вить… мы сегодня контракт подписываем. Степнов уже собрал остатки разбитой в пылу страсти чашки и теперь замер посреди кухни, словно не мог придумать, что делать с осколками дальше. - Ты уже все решила? – Ровный голос, и только лихорадочный блеск глаз выдавал накал бушующих внутри эмоций. Он ждал. - Решила. – От эйфории любовной горячки не осталось и следа, Лене стало так холодно, что по телу побежали мурашки. Степнов молча выбросил черепки в ведро и ушел одеваться в комнату. Пуговицы на рубашке не давались, но он, сжав зубы, все-таки привел себя в порядок. Скандалить было бессмысленно, Виктор отчетливо это понимал. Он никогда не сможет дать Ленке то, к чему она так стремится. Одной его любви для нее было мало. Ей нужны ревущие стадионы… Виктор на автомате вернулся на кухню. Зеленоглазый изверг неподвижно сидел на диванчике, обхватив колени руками. - Если пришел ругаться, уходи сразу. Я не хочу. – Челка на глаза, плотно сжатые губы. Он глубоко вздохнул и присел рядом. Хотел обнять, но так и не решился. - Лен, я не дурак. Понимаю. Это шанс пробиться, шанс реализоваться в профессии. Толпы фанатов, афиши по городам. Но… пойми меня. Я не смогу так. Ждать тебя месяцами и надеяться, что для меня найдется место в жестком графике гастрольного тура. Но я ведь знаю наперед, что не найдется. Любить на расстоянии? Я почти два года так существовал. Сейчас будет еще сложнее. – Степнов резко поднялся с дивана, не ожидая ответа. Все безнадежно. Лена проводила его остекленевшим взглядом и даже не сразу поняла, что он ушел. Громкий щелчок входной двери вывел ее из ступора. Она уже полчаса как должна была выйти из дома. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000302-000-0-0-1254815165
rozmarin: Привет, мои хорошие Настроение ни к черту, так что и прода соответствующая. А будете возмущаться, напишу еще что-нибудь хлеще Ночь унесла тяжелые тучи Но дни горьким сумраком полны Мы расстаемся - так будет лучше Вдвоем нам не выбраться из тьмы... Все занятия Лена мысленно разбирала фразы Степнова на слова, интонации, оттенки. Она бесконечно тасовала их, силясь найти хоть какое-то успокоение, но не находила его. Лучше бы наорал, разбил окно или люстру, обвинил в эгоизме, устроил сцену ревности, в конце концов! Тогда бы она просто разозлилась, и это развязало бы ей руки. Да, ему сложно, но и ей не легче. Господи, ну должен же быть выход? Окончательно сойти Кулеминой с ума не дала Женя, шепотом выпалив ей в ухо, что «сегодня в пять встреча у Розовского». Душевные терзания пришлось отложить: обсуждение условий договора в присутствии господина Райта, представителя Мисс Спирс, шло до восьми вечера. Уже прощаясь с «вершителями судеб», Лена бросила взгляд на мобильник. Смс. От Васи. «Поздравляю с началом новой жизни». Козел! Старую мне чуть не испортил, а теперь в новую лезет. Пусть только рискнет еще какой-нибудь финт выкинуть… По мере приближения к дому, Лена замедляла шаг… Еще минута, и она откроет дверь их с Витей квартиры. В голове вертелись обрывки утреннего разговора, от накатившей слабости подкашивались ноги. Сегодня последний шанс расставить все точки над «I» - он должен ее понять. Уже в сотой попытке собраться с мыслями, она прижалась спиной к холодной стене лестничного пролета. В висках стучало так, словно голова – это ударная установка. Лена нащупала в сумке недопитый «Нести», сняла крышку дрожащими, как с похмелья, пальцами и жадно втянула напиток в себя. Одна роспись на бумаге, и все поменялось. Теперь она себе не хозяйка. У нее жесткий график, все расписано по часам, и на другую, такую обыкновенную и привычную жизнь времени не предусмотрено. Спотыкаясь то ли от усталости, то ли от бессилия что-то изменить, она вошла в прихожую. Кромешная темень в квартире показалась ей невероятной. Неужели Витя еще на работе? Вздох облегчения. Хоть мизерная, но отсрочка неизбежного объяснения. Лена медленно прошла на кухню и застыла в дверном проеме. В темноте, на узком диванчике неподвижно, словно каменный, сидел Степнов. Упираясь локтями в колени, он зарылся пальцами в свою густую шевелюру. Его лица Лена не видела. - Привет. – Виктор даже не пошевелился. - Что-то случилось? Тебе плохо? – Лена потянулась к выключателю. Глухое «не надо» заставило ее одернуть руку. Неловкое молчание. Она застыла в нерешительности. - Как все прошло? – Виктор говорил так тихо, что Лена едва расслышала вопрос. - Контракт подписан. - Ясно. – Короткие фразы срывались в тишину осколками разбитых надежд. - Мне предложили тренировать команду. Но не в Москве, а в Белгороде. – без эмоций произнес Степнов. - Ты поедешь? – почти шепотом спросила она. - Да. Поезд завтра вечером. Внутри все оборвалось. В изнеможении Лена оперлась о стену и откинула голову. Жадный взгляд из-под дрожащих ресниц искал хоть какую-то зацепку. - Это ведь ненадолго? Ты же вернешься? Виктор поднял глаза. В полумраке они казались безжизненными, словно вместе со светом кухонной лампы он выключил и себя. - А ты? От этого короткого, словно выстрел, вопроса Лену накрыла паника. Страх расползался внутри нее чернильным пятном, затопляя последние иллюзии. Она теряла его. Даже сейчас, когда Виктор сидел на расстоянии вытянутой руки, он был уже не с ней, и это не укладывалось в ее голове… Надо что-то сказать, но губы не слушались. Лена сползла по стене вниз, присела на корточки. Боль она не ощущала, хотя они оба резали по живому. В медицине такую реакцию называют болевой шок. И когда он пройдет, барьера отделяющего ее от боли мучительного разрыва уже не будет. Он слышал, как Лена ушла в комнату. Но запретил себе идти за ней. Все уже сказано, ни к чему разжигать в себе пожары. Он сделал все, что мог. Остался последний способ сохранить себя – позволить ей воплотить свою мечту. Степнов подошел к окну и открыл его настежь. Ему казалось, что еще мгновение, и он задохнется, в горле стоял комок. Хотелось крушить все вокруг, сколько хватит сил… Сырой осенний ветер обхватил мужчину невидимой петлей за шею, холод ворвался в остывающую квартиру. Кулемина нырнула под одеяло с головой. Попыталась уснуть. Дохлый номер. Сон не шел, было ужасно холодно, и даже шерстяная кофта поверх футболки не помогала согреться. Шорохи с кухни отзывались внутри нее бесконечным томлением. Непреодолимо тянуло к нему. Впиваясь до ломоты в пальцах ногтями в подушку, Лена уговаривала себя перетерпеть… Решение пришло мгновенно: в огромную спортивную сумку полетели одежда, компакт-диски, косметика… Через пятнадцать минут, уже одетая, она появилась на пороге кухни. Степнов все так же сидел на диване. - Будет лучше, если я… вернусь к деду. Он медленно повернул голову в ее сторону и тут же отвернулся. - Давай утром. Лена секунду колебалась, потом отрицательно покачала головой. - Сейчас. – Шелест куртки словно подтвердил ее решимость. - Постой… Одну не пущу. Они обувались в тесном пространстве коридора, стараясь не касаться друг друга. От его близости у Лены кружилась голова. С трудом переводя дыхание, она выскочила в подъезд. Хотелось наплевать на все и просто остаться. Но нельзя. Контракт. И несколько месяцев гастролей впереди. …Он шагал чуть поодаль, перекинув сумку через плечо. Ленка шла за ним, зябко втягивая замерзшие руки в рукава. За десять минут они не обмолвились и парой слов. Происходящее казалось дурным, нелепым сном. Вот только проснуться никак не получалось. На пороге квартиры Степнов отдал Лене сумку. - Ну, вот… пришли. - Спасибо, что проводил. – голос сорвался до хрипоты. Виктор стоял так близко, что она чувствовала тепло его дыхания. Сдержав порыв коснуться губами его губ, Лена отступила назад. - Ладно… пойду я. – Он быстро отвернулся, тряхнул головой и нырнул в темноту подъезда. Он так и не собрался с духом сказать «прощай».
rozmarin: Слабонервным, беременным и детям к прочтению не рекомендуется. А еще напоминаю, бить автора ниизззяя, лучше ей за ушком почешите… или пузик погладьте )))) - Мне человека на поезд проводить нужно. – Лена упрямо повторяла эту фразу Розовскому уже в десятый раз. Он мазнул равнодушным взглядом по лицу девушки и, умело маскируя досаду и раздражение, отмахнулся от ее настойчивой просьбы. - Хватит нести чушь! Через двадцать минут у вас интервью. Марш в гримерку! – Мужчина надменно сжал губы и уткнулся в мобильник. Одни проблемы с этими бабами… - Жирный боров. – буркнула про себя Кулемина, с ненавистью провожая его взглядом. Все напрасно. Горячие слезы, стекающие по щекам черными от туши разводами, было уже не остановить… Серый сумрак перрона контрастировал с веселой желто-зеленой раскраской вагонов. До отправления поезда было еще десять минут, и Степнов безотчетно вглядывался в толпу людей, идущих навстречу. Он знал, что Лена не придет, но против воли продолжал разыскивать ее глазами, впиваясь напряженным взглядом в каждую светлую макушку на горизонте. «Такой большой, а в сказки веришь», он криво усмехнулся своим мыслям. Проводница бесцветным голосом произнесла сакраментальное «поезд отправляется, просьба всем провожающим выйти из вагона», состав загудел, предвкушая дальнее путешествие…Вот и все. Виктор решительно схватился за поручень подножки. Прощай Москва, здравствуй новая жизнь… Последние несколько дней жизнь вчерашних школьниц из группы Ранетки стала похожа на сумасшедший аттракцион. Фотосессии для глянца, бесконечный хоровод репортеров, выступления по три концерта в день. Лена дежурно улыбалась на камеру, не снимая «конвейерную» улыбочку даже в общении с Ранетками. Сочувствия бас-гитаристка не искала – не хватало еще, чтобы в ее душу лезли с банальными словами утешения, типа «все наладится». Много они понимают… Хорошо еще, что на самоедство и жалость к себе времени не оставалось. И только тоска, не отступающая даже на время короткого сна, изводила и подтачивала Лену изнутри. Все в Москве напоминало о нем. Холодное утро опускалось на девушку лазурным, как его глаза, небом, в кармане брюк болтался мобильник – его подарок в честь поступления в Снегинку. Она по инерции покупала леденцы с ментолом, его любимые, а блокнот был исписан текстами песен, где каждая строчка – зашифрованное признание в любви. Она уже почти привыкла устало падать в холодную постель и просыпаться от монотонной трели будильника, а не от горячего Витиного поцелуя в затылок. «Будет легче», уговаривала она себя, подкрашивая глаза подводкой в душной гримерке клуба. Сейчас она выйдет на сцену, почувствует в руках любимый бас, и жизнь сразу наладится. На какое-то время. Эйфория живого общения со слушателями врачевала душевные раны лучше любого антидепрессанта. Жаль, что такой «таблетки» хватало не больше, чем на два часа… - Девчонки, выручайте! – Вася поймал Аню и Женю перед началом выступления прямо у крошечной сцены клуба. Должна же быть хоть какая-то польза от этих куриц? - Выкладывай. – насторожилась Алехина. - После концерта я бы хотел… пообщаться с Леной наедине. – Он избегал смотреть девочкам в глаза, а они, напротив, сверлили его лицо взглядами. - А мы-то тебе зачем? Подойди к ней и поговори. – пожала плечами Аня, продолжая изображать «святую простоту», хотя прекрасно знала, что суровая блондинка Васе даже слово «привет» бросает, как собаке кость. Какой уж тут диалог? - Я в долгу не останусь… Мы же одна команда. – от его вкрадчивого, убаюкивающего тона у Ранеток побежали мурашки по спине. Девочки отчетливо ощутили себя белыми кроликами перед хищной мордой удава. О том, что он имеет влияние на решения отца, Вася периодически ненавязчиво напоминал. Немного пораскинув мозгами, девочки не стали торговаться за свое стабильное будущее в шоу-бизнесе. В конце концов, не убудет с Лены, если их звукарь немного с ней «побеседует»… Концерт прошел на одном дыхании. Разгоряченная публика с восторгом реагировала на незамысловатые песенки о школьной любви, и после еще одного выхода на «бис», восходящие звезды быстренько свернулись. На сборы Ранеткам Розовский дал полчаса, потом их ждала гостиница и утренний саундчек с Бритни Спирс в «Олимпийском». Особенно суетились Женя и Аня, ужасно раздражая Кулемину неестественным мельтешением. Они зачем-то забрали все вещи девочек из гримерки, но при этом умудрились где-то посеять Ленкины. - Ань, а где моя сумка? – Лена нахмурилась. - Ой, наверное, в гримерке осталась. – Прокопьева виновато засопела и потупилась. - Я сейчас за ней смотаюсь. - Не надо. А то снова что-нибудь забудешь. Кулемина уверенно завернула к гримерке и рванула дверь на себя. Свет почему-то уже был выключен, бесполезная тусклая лампочка в проходе освещала лишь небольшой пятачок коридора. Странный шорох в комнате заставил Ранетку в спешке искать выключатель, но она никак не могла его нащупать. В следующую секунду чьи-то цепкие руки схватили ее за плечи, втащили во мрак помещения и грубо, без церемоний толкнули к стене. Возле уха напуганная девушка услышала учащенное дыхание, знакомый голос рассек воздух. - Только давай без глупостей. – Вася вдавил Кулемину всем телом в огромное, до самого потолка зеркало, одной рукой он обхватил ее за грудь, другой уже шарил за пазухой, яростно стягивая Ленкины широкие штаны. Быстро придя в себя, она попыталась вырваться, но это оказалось не так-то просто. На вид Василий не походил на тяжеловеса, но хваткой обладал железной. Задыхаясь от отвращения и злости, девушка не могла пошевелиться. Звать на помощь бессмысленно, в зале грохотала музыка, а дверь в гримерку была предусмотрительно закрыта Васей. Лена сделала еще одну попытку разжать стальные тиски его рук и сдавленно прохрипела: - Отпусти, мне больно. - Сейчас будет приятно. – выдохнул парень ей в губы, уже не сдерживая своего ликования. Даже не видя его лица, она чувствовала, как он ухмыляется. - Поверь, я не хуже твоего бывшего. Бывшего?! Долбаные подружки и про ее разрыв со Степновым этой мрази растрепали. Удушливая волна паники окатила ее. Разумеется, потому Розовский-младший и решился на эту авантюру, точно зная, - защитить ее некому. Толстовка свалилась куда-то в ноги, порванный браслет разлетелся по кафельному полу. Шумно выдыхая от возбуждения, Вася скользнул ладонью по ее сведенной от напряжения спине, сухие жесткие губы требовательно впились в ее рот. – Расслабься, я буду нежен. – Горячие пальцы в противовес брошенной фразе резко дернули за лямку майки. Глухой звук рвущейся ткани разнес вдребезги иллюзии девушки, что распаленный похотью мужик будет ждать ее согласия. Сумасшедшее биение сердца выталкивало легкие. Надо было срочно что-то придумать. Только что? - Не надо…Я сама. – едва переводя дух, процедила Лена. Как только Вася опрометчиво ослабил хватку в ожидании десерта, его ослепил удар в лицо. Второй пришелся в пах. Дерзкий сластолюбец отшатнулся от «добычи», согнулся пополам, выплевывая ругательства, и схватился ладонями за рассеченную скулу. - Сука! - прошипел Вася. – Думаешь, тебе все сойдет с рук? - Только попробуй приблизиться ко мне. – сиплый голос не слушался, желудок сводило от сильного, болезненного спазма. Переворачивая стулья, Лена уже металась по гримерке в поиске сумки. На ощупь нашла дверную ручку и буквально вывалилась в проход. Вася не стал ее останавливать. - Идиотка! Сама придешь… Или вылетишь из группы, как пробка. В ответ Лена с силой хлопнула дверью. Она не помнила, как оказалась в туалете, ее рвало. Желудок был пуст, тошнота выворачивала внутренности наизнанку. Лена подняла глаза и с трудом узнала себя в забрызганном зеркале. Жалкое зрелище. Посеревшее лицо, красные глаза, волосы, прилипшие ко лбу. Медленно расправила порванную майку дрожащими руками. Вспомнив на миг, как чужие влажные ладони шарили по ее телу, Лену бросило в жар. Приступ омерзения душил ее, очередной рвотный позыв отобрал последние силы. Опираясь одной рукой о мраморную стойку умывальника, снова умылась и попыталась сделать несколько глубоких вздохов, чтобы избавиться от дурноты. Мобильник неуместно радостным джинглом напомнил о себе. Смс от Липатовой. «Мы уехали в гостиницу». Кулемина не поверила своим глазам. Почему без меня? Что за черт?… В проясняющемся сознании детали паззла вдруг сложились в картинку. Ранетки намеренно оставили ее «на съедение» любвеобильному отпрыску их продюсера. Принесли в жертву, как барана своенравному божеству. Ну, уж нет, милые мои, даже за миллион долларов она не позволит этому недоделанному гиганту секса трахнуть ее . А до гостиницы она и сама доберется. Лена брезгливо поморщилась, как от боли, и, шатаясь, вышла из дамской комнаты.
rozmarin: Спасибо за поддержку и нужный настрой. Сегодня все тихо Опять не спалось. Непонятная тревога разъедала душу, Степнова бросало то в жар, то в холод. Отчетливая мысль, что он должен быть сейчас в другом месте, колола сознание битым стеклом, и как ни пытался мужчина переключиться на предстоящую ответственную игру его подопечных, внутренний голос бормотал что-то свое, неразборчивое, но интуитивно неприятное. Побег из Москвы не пошел Виктору на пользу, на новом месте все было чужое и неуютное, даже эти комфортабельные апартаменты шикарной спортивной базы не радовали глаз. На казенной кровати с каким-то навороченным ортопедическим матрасом новоиспеченный тренер спать не мог – «переехал» на пол. Коллеги оказались неплохими людьми, дружелюбными и открытыми, но Виктор не спешил вливаться в коллектив. Их вечерние возлияния и последующий за ним разврат его не прельщали. Местные дамы, устав бросать на красивого, но нелюдимого новичка томные взгляды, повесили на него ярлык чудака и зануды. В довершение ко всему, юные баскетболистки без конца обсуждали столичные новости, и об упущенной возможности попасть на концерт Бритни Спирс в «Олимпийском» с грустью поминали и при Степнове. «…какая-то группа «Ранетки» так и проскакивало в девичьих междусобойчиках, отчего их тренер слегка бледнел и напрягался всем телом. Хотел забыть, но вместо этого ходил по кругу - от одной мысли о Ленке до другой. И если днем сплошные тренировки-пробежки-разборы прошлых игр, то ночью он оставался один на один с изголодавшейся по Ленке душой. А душа эта, как назойливая попрошайка, никак не хотела оставить его вымотанное тело в покое, заставляя его ворочаться без сна до глубокой ночи. Лена стала его наваждением, его Маргаритой, его «пятым элементом». Степнов скучал по теплу ее ладоней на своих плечах, по губам, с которых срывались глухие стоны в момент одного на двоих наслаждения, по ее тихому, хрипловатому смеху от его удачных острот. Он словно не мог до конца осознать, что ее нет рядом. Она мучила его в беспокойных сновидениях и исчезала с рассветом. Сколько раз он утыкался в мобильник и писал ей длинные смс, а потом, чертыхаясь и психуя, удалял их. Миллион раз он порывался позвонить, но не мог собраться с духом. К чему разговоры. Они уже все решили. Теперь каждый сам по себе. - Вить… Степнов! – представительный седовласый мужчина окликнул Виктора, который как раз что-то бурно объяснял столпившимся на площадке девочкам. Тот не сразу отвлекся. - Павел Егорыч, доброе утро… Что-то случилось? – Степнов смотрел настороженно. Начальство просто так, без серьезного повода подчиненных не навещает. - И тебе доброе. Только ответь, почему тебя нет в списке сотрудников, выезжающих на юбилей клуба в Москву? Весь тренерский состав обязан быть. Такое грандиозное мероприятие. Деньги выделили, звезд пригласили. - Не люблю я эти тусовки, лучше уж лишний раз тренировку проведу. – с досадой произнес Виктор и кивнул головой в сторону команды, отрабатывающей броски в кольцо. - Нууу, это уж не тебе решать. – холодно произнес Павел Егорыч. – Выезд завтра вечером. Один день твой бабский батальон без тебя переживет. И смотри мне, без самодеятельности. – Колючий взгляд на прощание. Так и не ответив, Степнов зло пнул лавку у стены. ********* Впервые в жизни скабрезная суть фразочки «не поворачивайся спиной к врагу» приобрела для Кулеминой особенно оскорбительный смысл. Натянутая, словно гитарная струна, Ранетка исподтишка наблюдала за Розовским-младшим, который, наморщив лоб, увлеченно копался в аппаратуре. Парень вел себя на удивление спокойно, словно вчера вечером не он пытался изнасиловать подопечную своего отца, и только белая полоска пластыря на его щеке служила напоминанием о чудовищном инциденте. Угомонился? Едва ли. Глупо надеяться, что Вася отступится от своего. Подрихтует фейс и отыграется. В этом можно не сомневаться. Девочки тоже хранили молчание, изредка перебрасываясь словами исключительно по делу. И Ленку это устраивало. Так честнее. От скандала Ранеток спасло только нежелание Кулеминой прослыть истеричкой в глазах продюсера. И только она одна знала, чего ей стоило это железное самообладание. Но с утра она все-таки презрительно выплюнула пару непечатных словечек в лица «обожаемых подруг». Даже пойманные с поличным, они продолжали изворачиваться и врать и, как умалишенные, твердили «да мы не знали»… Слушать противно… Опустошенная и разбитая, она не понимала, что делать дальше. Внутренний компас дал сбой. Но ясно было одно - она теперь сама по себе и ее проблемы – это ее проблемы. …Бритни Спирс девочкам не понравилась. Окруженная сворой «бодигардов», она не позволяла никому из «простых смертных» приближаться к ней ближе, чем на три метра, о каком-то общении, автографе или «сфоткаться» и речи быть не могло. Удивительно, что знаменитость обходилась без скафандра или хотя бы респиратора, ведь самая крупная в Европе концертная площадка не отличалась стерильной чистотой, а российские микробы могли пагубно сказаться на самочувствии американской певицы. Но даже откровенное пренебрежение со стороны Поп-Принцессы не охладило пыл Ранеток. Они были настроены на успешное шоу и отыграли на пределе своих возможностей. Начало сотрудничества вселяло оптимизм. ******** В том, что любое торжественное мероприятие всегда перетекает в банальную пьянку, Степнов не сомневался. Чтобы не озвереть от скуки и назойливого внимания дамочек неопределенного возраста, мужчина снял пробу с двух разных бутылок коньяка. Унять тоску это не помогло, зато укрепило в решимости как можно скорее смыться с пафосной вечеринки. Сил созерцать, как нестареющие звезды российской эстрады самозабвенно кривляются под фанеру, Виктор не имел. Наскоро умылся в роскошном туалете «Рэдиссона», снял галстук и сунул его в карман пиджака, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Настороженные вопросы коллег «куда намылился» Виктор отражал вульгарным, но безотказно работающим «выгулять даму». По крайней мере, его тут же оставляли в покое. Выскользнув из отеля, он поймал такси. Не отдавая себе отчета, куда и зачем он едет, на автомате назвал адрес Кулеминых. «Степнов, что же ты творишь?». Не помогало. «Смысл искать Лену дома? Турне уже началось». Тусклый голос рассудка еще что-то мямлил, но без толку. «Я туда и обратно, лишь спрошу, как у нее дела, все ли в порядке», с детской непосредственностью обманывал он сам себя.
rozmarin: Никто не ждал, но выкладываю С неба до земли достают солнца лучи, Не плачь, не кричи, он рядом Прошу тебя, сделай что-нибудь Согрей, обними, защити и так пусть Навечно связанные странники Нитями любви вроде бы были мы связаны. (с) Quest Pistols Старенький «опель» лихо затормозил у серой панельки. Внутри все сжалось, взгляд застилала пелена, словно это разум в знак протеста запалил дымовую шашку. Последние сомнения заставили топтаться на площадке перед дверью, но рука сама нажала на кнопку звонка. Тишина… Может и к лучшему… Ну, уж Петр Никанорыч должен быть дома… Ноги уже несли Виктора вниз по лестнице, когда он расслышал щелчок замка. Бледное, осунувшееся Ленкино лицо, чуть раскрытый в удивлении рот. Секунда, другая, молчание. - Ты разве не в Белгороде? – Напряженный вздох. Прячет глаза. - Вот… приехал… на один день. – Он неловко развел руками, словно оправдывался. Лена молча, таким же неуверенным жестом пригласила его войти. Уже на кухне он поймал ее взгляд в упор. Он отлично помнил, что означает этот лихорадочный блеск ее прозрачных глаз, и против своей воли заводился с пол оборота. - Я знаю, что мы обо всем уже договорились, - начал Степнов, - но не мог не заехать… Лен… - Он запустил пятерню в аккуратно стриженую шевелюру. Прятать волнение было сложно. - Не надо… - надломленный голос умолял его замолчать. Она отвернулась. Делала вид, что занята ужином, хотя все уже давно приготовлено. – Давай поужинаем. Я как раз собиралась. – В полной тишине Ленка поставила еду на стол. Аппетит испарился, но ни к чему Виктору знать, что причиной тому является он. Кулемина мельком отметила, что новая работа пошла Вите на пользу. Он выглядел уверенным в себе. Перспективным. Шикарный серо-голубой пиджак идеально сидел на безупречном мужском торсе. Небрежно расстегнутые верхние пуговицы светлой рубашки провоцировали откровенные фантазии. Ну, да… он теперь свободный мужчина. Сама отпустила. Она сглотнула. Чертова ревность. - Лен, мне показалось или ты чем-то расстроена, угнетена даже. – Мужчина отложил тарелку с нетронутой едой в сторону. К чему спектакль? Если он и голоден, то еда тут не причем. И вот уже строгий синий взгляд проникновенно смотрит в ее горящие глаза. Она так близко, что перехватывает дыхание. Лена уже в десятый раз поправила челку негнущимися пальцами. Невозможно чувствовать его рядом и не испытать потребность прикоснуться к нему, провести пальцами по легкой небритости мужественного подбородка, крепко обнять и бесконечно долго слушать биение его сердца, где каждый удар в такт главной песне о любви… - Тебе показалось. – На миг ей стало не по себе. Вяло ковыряясь вилкой в салате, она боялась признаться ему в своих злоключениях. Стоит ей только заикнуться про Васю и его художества, Степнов разберет его на запчасти, да и «подругам» достанется. Так рисковать будущим и даже свободой самого дорогого ей человека она не имела права. А если она собирается чего-то в этой жизни добиться, то прикрываться кулаками Виктора не выход. Должна сама разобраться. А Степнов… Степнов такой же невольник, у него тоже контракт, и его репутация не должна быть запятнана криминалом. Да, тогда в душной гримерке клуба она готова была визжать в трубку, чтобы он приехал и защитил ее, но сейчас она ощущала в себе силы бороться за свое место под солнцем и воевать до последнего. Бросив на алтарь личного успеха отношения со Степновым, она не имела права отступить на полпути. - Ты еще в Москве… Удивлен. Ждал, что дверь откроет Петр Никанорыч. - Он на даче у Данилыча… А у меня выходной. Вот… Завтра утром вылет в Мюнхен… Потом Париж, Копенгаген, Осло… - слова давались с трудом. - Уверен, вас ждет успех. – Ни грамма иронии. Лена не верила своим ушам. Он искренне желал им покорить Европу. - Мне, наверное, уже пора. – Он нашел ее руку, медленно провел по ней ладонью и нежно погладил ложбинки между пальцами. Зря. Но жалеть было поздно. - Уже? Так быстро? – Выпалила Лена, с ужасом ожидая, что сейчас он отпустит ее ладонь и просто уйдет. Но он этого не сделал. Напротив, придвинулся еще ближе. Снова что-то произнес, но не слышал сам себя. Его пальцы переместились на ее запястье, а взгляд заворожено остановился на залитом румянцем Ленкином лице и призывно приоткрытых губах. Эта плавящая все тело пытка заставляла ее тяжело дышать. Низ живота тянуло от неимоверно ласковых прикосновений. Спасая остатки самообладания, она резко дернула руку и подскочила из-за стола. Повод нашелся сразу. - Может чаю? – прошелестела Лена и, не дожидаясь ответа, с каким-то неестественным шумом извлекла с верхней полки две большие кружки. Руки дрожали. Чтобы не пролить кипяток, Кулемина осторожно обхватила пальцами изящные фарфоровые ручки. Неожиданно она почувствовала, как большая, теплая ладонь опустилась на плечо и сжала его. Другой рукой он бережно приподнял шелковую прядь белых волос, обнажая ее затылок. Затаив дыхание, Лена прикрыла глаза. Боже, как же она соскучилась. И если он сейчас остановится, она… она… Лена со стуком опустила чашки на стол и судорожно вцепились в столешницу, чтобы удержать равновесие. Она чувствовала возбуждающее тепло его тела. Рассудок устало шептал «стоп, так нельзя», но горячие губы, жадно целуя ее в шею, уже прожигали кожу насквозь, будоражили и дразнили. Ошеломленная бурей эмоций, она все еще стояла спиной к Виктору. Боялась повернуться и столкнуться с его взглядом. Знала, что скажут ей потемневшие в предвкушении близости, сумасшедшие от голода глаза. Расстояние, разлука, невозможность переломить ход событий усиливали десятикратно ее и без того непреодолимое желание ощутить его в себе. Плевать на все, пусть потом будет больно, но сейчас она не устоит. - Может, остановиться, пока не поздно... – ничего глупее сейчас он сказать не мог. - Не хочу…– сипло выдохнула Лена и развернулась к мужчине лицом. Уже ничего не соображая, Степнов сдирал одежду с ее дрожащего тела, попутно обжигая губами и языком мягкую грудь, живот... Она занимались любовью, словно впервые, он с жадностью принимал ее яростные ласки. В сладкой горячке до Лены доносилось его глухое рычание. Причиняя боль, Витины пальцы сжимали шелк спутанных волос, массировали девичьи плечи, заканчивали путешествие где-то на ее точеных щиколотках. Наслаждаясь, он вдыхал тонкий, такой знакомый аромат ее кожи, покусывал мочку ее ушка, прижимал ее бедра своими к прохладному сатину одеяла. Сумасшествие. Ленка выгибалась ему навстречу, упиралась твердыми вершинками сосков в его напряженную от страсти грудь. От изощренных, привычно грубоватых ласк Лена была вся, как оголенный нерв. Тесно сплетаясь влажными от бурной любви телами, они не могли насытиться друг другом. Жаркие волны накрывали обоих с головой, разогнав до предела жажду еще глубже проникнуть друг в друга. В причудливом смешении хриплые стоны ударялись о стены вновь ожившей квартиры. Исступленный крик сладким аккордом подвел черту под роскошным праздником души и тела. Лена первая разжала объятия… Душ, молчаливые сборы. Потрясенные произошедшим, точно знали – вырвать из сердца, заглушить потребность быть рядом будет самым разумным выходом.
rozmarin: Можно, я не буду объясняться... Спасибо, что ждали. Как она оказалась в аэропорту, Лена не помнила. Она почти не различала голоса, люди вокруг сливались в серый бездушный поток. В ее пустых глазах невозможно было разглядеть ни восторга по поводу начавшегося турне, ни гордости за себя, ни обиды на остальных Ранеток. Даже снующий туда-сюда Вася не трогал в ее душе струнок ненависти. Безотчетно сжимая ручку дорожной сумки, бас-гитаристка силилась вспомнить, не забыла ли дома что-нибудь важное, потому что и сборы прошли, как в тумане. На автомате покидала косметику, нижнее белье, несколько пар брюк. Черт, кажется, забыла любимую кофту от старой пижамы. Чем только думала? И думала ли вообще? Волнение перед гастролями вытеснялось свежими воспоминаниями вчерашнего вечера. С наслаждением мазохиста Лена гоняла по сознанию одни и те же мысли, обрывки ИХ разговора, его приглушенный шепот… Даже сейчас, стоя в очереди на регистрацию, она еще чувствовала горечь его парфюма, ощущала тепло рук на своем теле. А его фраза «у тебя все будет хорошо» звучала приговором, а не вселяющей оптимизм мантрой. Почему он не сказал «у НАС все будет хорошо»? Не хотел обманывать? Не стал давать надежду? С пугающей ясностью Лена осознала, что ее будущее – это несколько месяцев турне. А потом черная дыра неизвестности... Вчера, не в силах попрощаться, она сделала вид, что задремала, и он – в этом весь Степнов – не решился ее «будить». Лишь невесомо поправил прядь на ее лице и легко поцеловал в висок. Слишком нежно. Невыносимо. До ломоты в руках хотелось схватить его за плечи, прижаться так, чтобы дыхание перехватило, и никогда не отпускать… Но было поздно что-то менять. На ночь он не остался. Уже утром Кулемина обнаружила в ванной на батарее Витин галстук и пропуск на вечеринку в «Рэдиссоне». Она слабо улыбнулась и, не раздумывая, сложила обе вещицы в сумку. Забавно, кто-то фотки своих близких носит в кошельке, а кто-то, краснея, прячет в багаж галстук, забытый любимым мужчиной. Пустая утроба старой квартиры тяготила настолько, что Лена предпочла ждать такси у подъезда. Она так и не вымыла две кружки, оставшиеся после вечернего чаепития. В кухонном беспорядке каждая мелочь ноющей болью напоминала о Викторе. На несколько минут Лена выплыла из равнодушной полудремы – пришла смс от Леры. «С нетерпением жду встречи в Лондоне и желаю успешных выступлений». Рассеянная улыбка тронула радостью потухший взгляд и снова пропала. Лерка, Лерка, как жаль, что ты так далеко. Кулемина оторвалась от мобильника и зацепилась взглядом за необычайно оживленное лицо Наташи. Что-то очень эмоциональное тараторила Женя. Впервые в жизни ей было неприятно видеть девчонок такими счастливыми… После шоу на стадионе в Штутгарте пыль эйфории немного улеглась. Хотя по условиям контракта Ранетки должны были останавливаться в том же отеле, что и Бритни, их поселили в маленькой гостинице где-то на отшибе. Ужин в тот вечер им не полагался: были оплачены лишь чай и бутерброды. Побоявшись качать права, девочки разумно рассудили, что не столь важно, где именно ночевать, а бутербродов оказалось вполне достаточно, чтобы заморить червячка. Главное, чтобы концерты были и восторженный рев толпы. Надо же с чего-то начинать? Еще на этапе подписания контракта промоутеры приняли группу без всяких оговорок, да и сам Розовский гарантировал неприкосновенность творческого процесса, но теперь, не стесняясь в выражениях, сыпал придирками по каждому поводу и для «наглядности» ввел систему штрафов за малейший промах. Лена слышала осторожный шепот Ранеток за ее спиной, она знала, что босс считает ее «слабым звеном». Шоу в Амстердаме обернулось новым испытанием… - Я это не одену. – резко высказалась Лена, окинув взглядом навязанный концертный костюм. Розовский настаивал на смене имиджа, но обсуждать детали с девочками не посчитал нужным. – Даже проститутки выглядят скромнее. – бунтарка поймала недовольный взгляд Жени. Ничего удивительного. Она и не ждала, что девочки ее поддержат. - Твои проблемы. Значит, выступать будешь голой. – равнодушно бросил в ответ продюсер. Еще истерик ему не хватало. Он на мгновение задержал на свой взгляд на крепко сжатых в узкую полоску девичьих губах и процедил: - Поговорить надо. Блондинка холодно кивнула в ответ и последовала за грузной тушей Розовского куда-то в техническое помещение. - Девочка, а тебе не кажется, что ты зарываешься? Ты, вообще, кто такая? – непроницаемые, рыбьи глаза смотрели на нее в упор. В районе солнечного сплетения неприятно заныло, ничего хорошего от разговора Кулемина не ждала. - Я взялся за вас только потому, что ваша группа – слаженный механизм, не испорченный кухней шоубизнеса. А тут вдруг вижу избалованных шмар, которым не угодить. С тобой вообще одни проблемы. – Розовский замолчал, поскреб подбородок, имитируя задумчивость, и медленно растягивая слова, изрек: - Елена, еще одна жалоба на тебя со стороны звукаря, девочек или замечание с моей стороны, и на твое место тут же найдется сотня басисток. А ты поедешь тихо завидовать подружкам на родину. Я понятно выражаюсь? - Понятно. – Лена с трудом, но выдержала колючий взгляд продюсера. Пусть не обольщается, что все кругом трясутся в благоговейном страхе перед «Великим и Ужасным Продюсером Всея Ранеток». - Теперь вы вступаете в новых костюмах. За них уплачены большие деньги, и не тебе судить, хороши они или нет. Вы принадлежите мне полностью, и я буду делать с вами все, что посчитаю нужным. Все, свободна! Против лома нет приема. Похоже, выбора у них нет. И если продюсеру хочется, чтобы они выглядели, как хреновые копии Бритни Спирс, то они обязаны выглядеть именно так. На негнущихся ногах Лена вернулась в гримерку. Устало опустилась на высокий стул у зеркала и оглянулась. Все молчали. Ранетки казались потерянными и жалкими, как беспризорники. Слааавы захотелось. Настолько, что страх не вкусить ее перекрыл все другие чувства, в том числе и гордость. Господи, и когда только это началось? Как она могла вообще под это подписаться? Почему была так глуха к словам Виктора?.. Нестерпимо хотелось домой. Было противно чувствовать себя проигравшей. Не об этом она мечтала, не этим грезила. Перспектива триумфального турне по Европе потускнела еще в Москве, когда сынок продюсера протягивал свои потные ладошки к ее телу, и сейчас облетала последняя мишура. Вчерашние школьные подруги раздражали друг друга, творчество превратилось в ширпотреб, от которого разило дешевкой. И даже во время выступления Лене никак не удавалось поймать тот самый чистый кайф, когда-то толкнувший ее отодвинуть Степнова на второй план. Вася мог выключить Ленкин микрофон прямо на середине песни или уменьшить громкость звучания баса, отчего песня походила на школьную самодеятельность. Обещанная месть. Он смаковал ее с видом гурмана, наслаждаясь своей безнаказанностью. Интрижка с Наташей не укротила пыл звуковика извести Кулемину. Как показывает практика, одно другому не мешает... Хуже уже не будет. Лена рывком сняла свои белые джинсы и быстро, чтобы не дать себе возможность передумать, натянула золотые шорты. Белые полусапожки с меховой опушкой и короткий полупрозрачный топ в пайетках дополнили образ. «Кошмар», пронеслось в голове Кулеминой, когда она выпрямилась перед зеркалом. От этого кричащего гламура рябило в глазах. «Терпи», шепнул внутренний голос.
rozmarin: Может, пора Ленку вернуть Степнову? Или рано еще? А? Из всего многообразия прессы, которая попадалась Степнову на глаза, тот c удовольствием читал только новости спорта. Остальное пролистывалось и уходило в мусорное ведро. Свежий номер «комсомолки» мужчина приобрел ради интервью с главным тренером российской сборной по баскетболу, только прочесть его не успел. Взгляд упал на большую фотографию прямо на развороте газеты. От увиденного потемнело в глазах. Ее он узнал бы даже с расстояния в сто метров. Это была Лена в полный рост с голыми ногами на пол снимка. Сияющий корпус бас-гитары игриво прикрывал бедра, отчего девушка казалась еще менее одетой. Что это значит, черт возьми? Ревность кипящим оловом жгла грудь. Зло чертыхнувшись, Виктор швырнул газету на пол. Он не знал, что его Ленка может быть такой. Впрочем, она уже давно не его. Кулак вписался прямо в расписание тренировок. Ну что, полегчало? Пора успокоиться и жить дальше... ********* Концерт в Барселоне дался Кулеминой тяжело. От недосыпа ныли виски, свет софитов давил на зрение. Грим уже не прятал синяки под глазами. Хотелось только одного – доползти до кровати и отключиться. На ресепшене в гостинице долго возились и никак не могли их расселить. Ну и сервис. Подложив под голову ветровку, Лена вытянулась прямо на диванчике напротив бара, было плевать, что подумают остальные постояльцы. Она уже почти проваливалась в сон, когда почувствовала чьи-то пальцы на своей груди. В ужасе распахнула ресницы. Вася!?? - Убери руки. – не своим голосом прошипела Лена и в секунду подскочила с места. Сон как рукой сняло. - Чего дергаешься? Я только кофту на тебе расстегнул. Жарко здесь. – Он медленно убрал руки в карманы. Ситуация его явно забавляла. Лена чувствовала, что закипает. Что за черт? Мало она ему тогда врезала?! - Свободных мест нет. Так что спать будешь со мной, в моем номере. – В карих глазах промелькнула насмешка. - Обязательно! Как только, так сразу! – Желудок уже крутило в болезненном спазме. Она еще слишком хорошо помнила тот «роскошный» вечер, который устроил ей Василий перед отъездом в турне. - А куда тебе деваться? Запоминай: третий этаж, комната 315 в конце коридора. Вася давно ушел, а Лена так и осталась сидеть. Деваться и вправду было некуда. Чтобы окончательно не вырубиться, направилась к барной стойке. Бармен посмотрел на девушку с интересом. Что-то произнес на испанском, оскалился белыми зубами. Понял, что шутка не прошла, сразу оставил в покое. Как же тошно от всего этого… Попросила водки. Ее не оказалось. Выпила залпом две рюмки текилы. На голодный желудок развезло сразу. Она бессмысленно водила взглядом по холлу. Посетителей явно стало больше. На высокий стул по соседству пристроился коренастый молодой человек. Судя по мощным плечам и рукам, спортсмен. Перебитый нос выдавал в нем борца или боксера. На яркой толстовке Ленка разглядела надпись RUSSIA. Ооо, соотечественник! Мужчина перехватил ее затуманенный взгляд. - Меня Дима зовут. – он развернулся к ней всем корпусом и чуть склонил голову набок. - Лена. – она смело протянула руку для приветствия. Дмитрий деликатно пожал ее ладонь. Неспешная беседа, знакомец шарил откровенным взглядом по стройной фигуре. Выпитое спиртное приятно разлилось по венам, срывая тормоза. Она расслабленно смеялась над простенькими остротами Димы, но, даже будучи сильно пьяной, ни на миг не забывала, что наверху ее ждет Розовский-младший. Что ж, еще соточка текилы, и будет не так противно. Если повезет, отключится и даже не почувствует ничего, как под наркозом. Лена опрокинула в себя еще одну рюмку, невнятно пробурчала «как же здесь шумно» и попыталась встать. - Если тебя напрягает, предлагаю подняться ко мне в номер. – Звучало недвусмысленно. Его рука мягко сжала ее колено. Плотная ткань ее брюк спасительно глушила неприятные ощущения. Горизонт расплывался, веки отяжелели и слипались. - Пошли. – прохрипела Кулемина. Медленно соображая, достала из кармана брюк смятые купюры. Мужчина перехватил ее руку. - Я заплачу. Сквозь вату одурманенного сознания, Лена догадывалась, что завтра будет ненавидеть себя, но сейчас ничего другого придумать не могла. Устала сопротивляться, устала лавировать. Она долго несла свой флаг, пока не заметила, что вместо яркого полотнища на древке болтается грязная тряпка. Решиться пойти в номер с незнакомым мужиком было гадко. Так низко падать ей еще не приходилось. Но если сейчас она отдастся Розовскому, то шлепнется лицом в самую грязь. От нее уже не отмыться… С трудом вспомнила, как зовут кавалера. Вроде бы Дима… Он помог ей встать и, осторожно придерживая за талию, повел в свой люкс. Уже в коридоре мужчина бесцеремонно сгреб ее за плечи и прижался жесткими губами к пульсирующей жилке на шее… И куда только делось пол литра выпитой отравы? Трезвея с каждой секундой, она поняла, что натворила. Ее лихорадило от этих чужих прикосновений, голова кружилась. Она едва удержалась на ногах, потому что Дима неожиданно резко отстранился. - Ты горишь вся и трусишься... Ты в порядке? – Он включил свет и в упор посмотрел на белое, как мел, лицо гостьи. Безумные ярко-зеленые глаза потрясли мужчину. Девушка была похожа на затравленного зверька. – Если не хотела, зачем пошла? Я не собираюсь тебя насиловать... Присядь. – Он коротким жестом указал на кресло, налил в высокий стакан минералку и протянул Лене. - Пей. – его тон не располагал к пререканиям. Давясь шипучей жидкостью, она осушила стакан. - Успокоилась? Теперь рассказывай. – Пытливые голубые глаза прожигали насквозь. Врать не имело смысла. И держать все происходящее в себе – тоже. Сбивчиво, прыгая с одного на другое, изливала пережитое за эти пару месяцев совершенно постороннему мужчине. - Дура ты. И поступки у тебя идиотские. – только и смог устало произнести Дима, когда она замолчала. – А Бритни Спирс эта ваша полное фуфло. – Ранетка слабо улыбнулась. На самом деле, она и сама так думала. На что тут обижаться? Эту ночь она провела в номере Дмитрия. Он уступил ей кровать, а сам устроился на полу. После жутко утомительного дня Лена вырубилась почти сразу. Думать ни о чем не хотелось. На завтрак она демонстративно опоздала, появившись в компании вчерашнего спасителя. Несколько пар осуждающих глаз атаковали Кулемину. Здороваться с Ранетками она передумала. Через пару мгновений в углу зала заметила Васю. Тот впился в нее злым взглядом, и она бы совсем не удивилась, если бы он от досады разгрыз стакан. Внутри девушки шевельнулось что-то вроде иронии. Худой, но отлаженный мир крошился, как несвежий вафельный торт. К черту все! Еще одного перепоя она точно не выдержит. После короткого завтрака настырный мачо все-таки поймал Лену у туалета. Столкновение с ним не сулило ничего хорошего. Кулемина побледнела, силясь сохранить самообладание. Тот схватил ее за запястье и, выплевывая свое раздражение прямо в лицо, почти заорал. - Что это за мужик с тобой? Совсем с катушек съехала? - Не твое дело. Завидуй молча. – ее хамский тон ошарашил парня. - Ну, раз тебе пофигу, с кем спать, тогда чего передо мной морду кривишь? – он приблизился к ней почти вплотную. - Я с кем угодно пойду. Только не с тобой. – Лена нащупала опостылевшие золотистые шорты в широком кармане толстовки, жестом фокусника вытянула их оттуда и, ни слова не говоря, тщательно запихала в карман его рубашки. - А это тебе. На память. Не глядя в перекошенную физиономию «поклонника», толкнула его плечом и скрылась за дверью дамской комнаты. О том, что она больше не участница группы, бас-гитаристка узнала перед вылетом в Тель-Авив. Продюсер сунул ей конверт с «зарплатой» и авиабилет до Москвы. Волшебное, почти забытое ощущение свободы окрылило Лену. Жалела она лишь об одном – слишком долго терпела. Как последняя идиотка, держалась за мечту, которая того не стоила.
rozmarin: ... и не с пустыми руками! Но главное, с полной душой, которой есть чем поделиться - Дружище, я тебя прошу, не надо тамады и застолья до первой драки! – Виктор устало отбивался от Рассказова, пытаясь отвоевать право отметить свое повышение в должности так, как хотелось ему. Игорь смешно злился и твердил, что маршрут «дом-работа-дом» давно нуждается в пересмотре. Он искренне не мог взять в толк, почему Степнов, получив перевод из белгородского филиала спортивного клуба в московский, скромно «отсиживается в уголке», а не трубит об успехе всем друзьям и знакомым. Теперь Виктор не просто физрук, а самый настоящий главный тренер юниорской сборной. Перспективы невероятные! Крупные соревнования, поездки заграницу, достойная зарплата. Есть чем гордиться, и все это достигнуто за каких-то полгода! И когда только Степнов прекратит посыпать голову пеплом и демонстрировать чудеса аскетизма? На Кулеминой свет клином не сошелся. Празднику быть, и отступать Рассказов не собирался. Пообещав взять на себя организацию «культурной пьянки», историк додавил вариант с клубом. Ссылался на Царя Соломона и Кутузова, в качестве серьезных доводов сыпал поучительными байками из жизни великих. Степнов путался в этом потоке красноречия, но в итоге сдался. Раз уж Соломон и Кутузов были теми еще клабберами-тусовщиками, то ему, тренеру юниоров, сам Бог велел… О том, что в клубе «16 Тонн» будет выступать группа Ранетки, новоиспеченный тренер узнал по афише у дверей заведения. Ильич божился, что не знал, а уходить было поздно - приглашенные начали подтягиваться. Да, и что, в сущности, произойдет? Максимум, увидит Лену на сцене, в обнимку с ее любимой бас-гитарой. Он не потревожит ее своим присутствием… Виктор дернулся в сторону танцпола на проигрыш хорошо знакомой песни, но каково же было его удивление, когда вместо Ленки в углу сцены он узрел конвульсивно дрыгающуюся худосочную девицу с ярко-красным хаером. Та сипло орала в микрофон «лети за мной, лети и ты узнаешь, я люблю тебя», остальные девочки безрадостно подпевали… Зрелище не для слабонервных. И, черт возьми, где Лена? Ушла из группы? Невероятно. Вторым сюрпризом оказались сами Ранетки: Степнов едва узнавал в них тех восторженных школьниц, которые когда-то отрывались на полную катушку в его спортзале. Грим не спасал припухшие, словно с недельного перепоя, лица, потухшие глаза равнодушно скользили по одобрительно гудящей публике. Аня дежурно благодарила слушателей, бубнила «мы вас любим». Ну, надо же! Степнов всегда думал, что слова любви говорят с несколько иной интонацией… Рядом материализовался Рассказов и удивительно точно воспроизвел вслух все те же мысли, которые обуревали его друга. - Это уже не наши Ранетки. Этих девчонок я не знаю. - Согласен… а ты не в курсе, почему вместо Лены теперь это чучело? – Виктор кивнул в сторону сцены. - У них и спроси, – пожал плечами историк. - Я девочек последний раз видел на выпускном. Как Степнов ни уговаривал себя не принимать близко к сердцу увиденное, на душе было муторно. Столько вопросов… И вроде его не касается уже. Все в прошлом. Или ему так казалось? Он предчувствовал, что с возвращением в Москву старые, нерешенные проблемы настигнут его. Знал. И все-таки вернулся. Соскучился по дому. Невольные мысли о Лене гнал от себя беспощадно. Долго этому учился, прилежно затыкая свободные минуты тренировками, пробежками, спорами с начальством. Это действовало безотказно… В туалете клуба музыка не так долбила по мозгам. Он умылся, потом долго смотрел на свое отражение в забрызганном зеркале. А вдруг с Леной что-то не так, может, ей помощь нужна. Что-то с дедом? Или сама куда-то влипла? Предположения, одно страшнее другого, сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Праздник прошелестел гирляндой воздушных шаров где-то мимо него, веселиться резко перехотелось. Причина находиться в клубе была ровно одна - надо выяснить, что с Кулеминой… Музыка стихла. Значит, концерт закончен. Степнов направился в зал и по дороге чуть было не сшиб какую-то странную парочку. Краем глаза выхватил из полумрака искаженное страхом лицо девицы. Она была явно не рада упорно зажимавшему ее кавалеру и сдавленно умоляла отпустить ее. Настроение стремилось к нулю, самое время спустить пар. Виктор, не теряя времени на словесную перепалку, оттащил борзого «супермена» за шиворот и пихнул к стенке узкого коридорчика. Тот вжался в простенок и, сфокусировав взгляд на противнике, вдруг довольно хамски оскалился. - Ооо, вот это встреча! – Вася сразу узнал своего бывшего соперника. Благо, память на лица была почти феноменальная. Тот факт, что Степнова ему никто лично не представлял, Василия не смущал. Так даже интереснее. - Тебя не учили, как с девушками обращаться надо? – Виктор угрожающе навис над чернявым пареньком. «Приветственную» фразу мужчина пропустил мимо ушей. Уж он-то точно видел этого ублюдка впервые в жизни. - Слушай, а ты чо лезешь? Твоя, что ли, подруга? Прости, не знал. Думал, обычная шалава… – Вася снова нагло ухмыльнулся. Не настроенный на юмористическую волну Витя резко дернул за грудки бесцеремонного «знакомца» и уже приподнял над полом. Закончить расправу не позволила охрана: спасенная Виктором девица успела предупредить администратора. - Только попадись мне еще где-нибудь. – Процедил напоследок бывший физрук. Обидно. Мордовороты в костюмах рано вмешались. Эту похотливую рожу не помешало бы слегка помять. Для профилактики. Степнов вернулся в зал в надежде увидеть кого-то из Ранеток. Попутно два раза сбросил звонок Игоря. Смс, прилетевшая через минуту, сообщила, что они всей компанией уехали в караоке-бар где-то на Арбате. Слава Богу, обошлись без него. Песнями сегодня он сыт по горло… Рыжие завитушки мелькнули у барной стойки. А вот и Женька. В руке у рыжей подрагивала «маргарита», и это неприятно поразило ее бывшего учителя. Бокал был явно не первый. - Привет. Глаза Алехиной медленно, но поменяли выражение. Она была рада увидеться. Или Виктору показалось? - Привет. Какими судьбами? – Вымученно улыбнулась, натягивая слегка обвисшую кожу на лице. - Дело случая. Видел ваше выступление… - он замолчал. – У вас в группе новая басистка? Женя залпом осушила бокал и уже пустой задумчиво повертела в руках. - Возьмите мне еще «маргариту», и я все расскажу. Степнов и не предполагал, что это самое «все» растянется на целую повесть. - … мы прогнулись, а она – нет. Мы тогда считали ее идиоткой. Какие могут быть принципы, когда на кону успешная карьера! – Она курила, жадно затягиваясь. Стряхивала пепел, промахивалась мимо пепельницы. Проблемы со зрением. Или выпила слишком много. Женя говорила безостановочно, словно боялась, что собеседник прервет ее, грубо осадит фразой «хватит, мне неинтересно». Видимо, не так часто удается найти того, кто просто выслушает. Если вообще удается. Что же с вами стало, девочки? - Все как-то быстро завертелось и кончилось неожиданно. После тура с Брит никаких суперпредложений не последовало. Вариант был один – чёс по стране, но, как группу, на родине нас знают плохо. Билеты раскупались хреново. Остались только клубы и случайные тусовки. Неделю назад сняли клип, обещают поставить в ротацию, но пока все на стадии переговоров. – Брать для нее третий коктейль Степнов отказался. Ограничился соком и минералкой. Ранетка только неопределенно фыркнула на этот широкий жест заботы. - А с Леной вы как-то общаетесь? - Нет, но я слышала, что у нее все хорошо. Гуцул долго искал грамотного бас-гитариста, и Кулемину взял без раздумий… Вроде бы у них роман. – Алехина пожала плечами. – Мне уже пора… и, Виктор Михалыч, не займете рублей пятьсот? Мужчина молча вложил банкноту в пухлую ладонь. Он заранее знал, что это не в долг, а в целях благотворительности. Но какая разница? Все равно потратил бы на караоке…
rozmarin: Девчонки, если где-нибудь встретите мое вдохновение, передайте этой сволочи, что пора и честь знать! Я его жду дома. Напекла блинов, достала самогон. А его все нет и нет... Чем не угодила, не знаю. Прода маленькая. Зато почти про любовь Репетиция окончилась поздно, и Гуцул по обыкновению вызвался проводить Лену до подъезда. Все дорогу парень молчал. Кулемина морщила лоб в тщетных попытках придумать хоть одну причину, по которой Игорь мог быть такими тихим, но на ум ничего не шло. Обычно он балагурил, сыпал шутками и потешно флиртовал. Неясная тревога лизнула сердце. - Что-то не так? Отыграли здорово, не грузись. – Лена бодро прервала затянувшуюся паузу. В ответ Гуцул только шумно вздохнул. - Лен, я думаю, тебе надо знать. Степнов в Москве. Там какая-то история с повышением. Теперь он работает здесь. Главный тренер или что-то типа того… - Ты его видел? – Сердце онемело, холодок разлился в груди. Новость застала ее врасплох. - Видел. Он даже откуда-то знает, что мы вместе играем. - Ничего себе, - только и смогла выдавить ошарашенная девушка. Надежда загорелась искоркой где-то внутри. Раз знает, что она ушла из Ранеток, значит в курсе изменений в ее жизни. Ему не все равно? – Он что-нибудь спрашивал… обо мне? – басистка задала вопрос как можно равнодушнее, но голос предательски дрожал. - Да… вернее, нет. Просто предавал привет, ну и фразу странную напоследок бросил. Что-то типа «я рад за вас». Они остановились возле Ленкиного подъезда. Гуцул серьезно посмотрел подруге в глаза. - Ты скучаешь по нему? Смутившись, она отвела взгляд. - Гуцул, ну что за вопрос. Ты же сам знаешь. – признаться вслух было невыносимо. - Может, это не мое дело, но вам надо поговорить. А то… будет, как у меня с Полиной. Иногда поздно искать виноватых. – он запустил пятерню в волосы, помолчал. – Подумай. – Устало махнул рукой на прощание и медленно растворился в сумерках старого двора. Кулемина двадцатый раз взбила подушку и поменяла позу, но сон не шел. Глупо надеяться, что мысли, разрывающие мозг, поменяют свой ход только от того, что она легла на диване по диагонали, а не прямо, как обычно. И вот Ленка даже убедила себя, что сейчас ее веки закроются, и она погрузится в желанный сон, но куда деть тлеющие угольки все еще живых надежд? Лена мусолила мобильник в руке, придумывала тысячи фраз, которые могла бы сказать Вите, но каждый раз откладывала разговор. Вот запишут песню… выступят в клубе… попадут в ротацию. Нелепо. Словно Степнову и вправду есть дело до ее песен, ротаций, гонораров. Ничто не мешало вернуться к нему сразу, как только самолет из Барселоны приземлился в «Домодедово», но тогда этот шаг означал одно – признать свою ошибку, дать Виктору повод считать себя правым. После этого можно было выжечь себе на лбу слово НЕУДАЧНИЦА и до конца жизни варить борщи и смотреть сериалы, а слово МЕЧТА выбросить из своего лексикона раз и навсегда. Она хотела доказать себе и ему (чего уж греха таить), что достойна, что он не зря полюбил ее, не зря восторгался ее характером и настойчивостью. И Лена, стиснув зубы, надела узду на кровоточащее сердце и снова ринулась в бой, потому что проигравшей она не нужна была даже самой себе. Ему же – тем более. Ни за что в жизни она не хотела бы услышать от Степнова фразу «мне жаль, что у тебя не получилось». По иронии судьбы Гуцул оказался единственным, кто смог предложить экс-Ранетке реальный шанс вернуться к музыке и без лишних разговоров привел ее в свою группу. Он протянул ей руку помощи, а Ленка решила давнюю проблему Балабамы с бас-гитаристом. Никакого периода притирки и напряженности не случилось. Для счастья ей было достаточно того, что никто не тычет ей в лицо золотыми шортами и не вожделеет ее тела. Все оказалось просто - Лена пришла и осталась. Это уже потом до нее дошло, что все в группе считают ее пассией Игоря. А кто бы посмел сказать поперек хоть слово подруге и протеже лидера команды? Она и Гуцул долго и нудно отпирались от несуществующего романа, злились и грозились расправой над сплетниками, но в итоге успокоились и даже подыгрывали слухам, изображая пафосные сцены ревности, а потом по дороге домой угорали до упаду, вспоминая обалдевшие лица друзей. На какое-то время жизнь пришла в равновесие. Самообман был таким причудливым и искусным, что казался безупречным. Если бы не напоминания прошлой жизни… Они приходили ненароком – датами дней рождения, грустными находками во время уборок в ящиках стола или спортивными новостями в интернете. Лена обещала сама себе, что всего лишь «глянет одним глазком», как там обстоят дела в молодежном чемпионате по баскетболу, а потом ревела полночи, воя от зависти к подопечным Степнова. Против воли в голове возникали картинки тренировок, как он мечется по кромке поля, агрессивно выкрикивая про «беременных бегемотов», но она зря царапала себе душу. Надо было просто научиться жить без него. И она училась. Только из «двоечниц» в «хорошистки» пробиться никак не выходило… И вот Степнов вернулся в Москву. В этот момент она даже не понимала, чего хотела бы больше: увидеть его и мучиться от невозможности сказать ему «ты мой», или не видеть, запереться дома в одиночестве и с остервенением грызть подушку по ночам. Что в лоб, что по лбу - радость мазохиста! Можно медитировать и чистить карму сколько влезет, но хорошо ей может быть только с ним. Остальное - временные припарки, снимающие симптомы, но не способные лечить. Интересно, как долго Гуцул носил эту новость в себе? Берег ее нервы. Настоящий друг… Она кинула взгляд на часы. Полчетвертого утра. Непослушными руками расправила скомканное одеяло, раздраженно скинула подушку на пол. Вспомнив последнюю фразу Игоря, тяжело вздохнула. Кто знает, может Витя уже давно ее разлюбил, ведь у него под рукой целый полк девчонок, способных занять ее место. В конце концов, он заслуживает быть счастливым. Без нее. Вот черт, а ведь знала заранее, что великодушие не ее конек. Почему-то очень хотелось верить, что его дверь всегда открыта для нее. Но полгода – большой срок. А что, если она опоздала? Он свободен, хорош собой, успешен. Кровь прилила к лицу. Нельзя же быть настолько наивной, чтобы думать, что Степнов даст обет безбрачия. Злясь на себя, она люто ревновала, бесновалась, сжимала пальцами простыню, едва не прорывая тонкую ткань. Проклинала свою слабость, но не могла не думать о нем. …В коротком сне под утро они занимались любовью. Ощущения были почти реальны, что доводило Лену до умопомрачения. Она могла поклясться, что слышала запах его кожи и млела под тяжестью его крепких мышц. Полгода бесполезного вранья самой себе. То ли конец, то ли начало. Она кусает губы до крови и молится Богу, чтобы эта ломка закончилась, потому что было больно по-настоящему.
rozmarin: Вдохновение выдуло пару литров домашнего вина, покривилось на самогон и обещало - так и быть - помочь с фанфиком Вдохновили две песни: Switchfoot_Dare U To Move ST & Макс Лоренс_Я Все Еще... Стоит только пару раз грамотно подобрать галстук к рубашке, и вот уже репутация денди и вообще человека с безупречным вкусом тебе обеспечена. А это обязывает быть душкой. И кому, как не душке, доверят выбрать букет цветов к юбилею главного бухгалтера их спортивного клуба? Степнов терпеть не мог эту крашеную мумию за ее скаредность, дурной характер и манию всех поучать, но из двух зол выбирают меньшее, и чтобы не везти Галину Евгеньевну в ресторан на своей машине, Виктор предпочел отправиться за цветами. Как и по какому принципу составляются букеты старым грымзам, Степнов представлял себе весьма условно. Цветы, за исключением красных гвоздик, ассоциировались у тренера юниоров с неким ореолом романтики и восторженными женскими глазами, а тут, как назло, никаких признаков женственности у главбухши (кроме обвисшей груди), Степнов припомнить не мог. Набрал Рассказову. Больше в его окружении мастеров обольщения не нашлось, а Игорь вроде бы неплохо разбирается в женской психологии. Тот не отказал в помощи, но когда Виктор уже парковался у его подъезда, выяснилось, что к другу приехал научный руководитель, и сплавить старикана не представлялось возможным. Ждать? Увы, до шести часов времени оставалось всего ничего. Степнов втиснул служебный «фольксваген» на уставленную автомобилями парковку и ринулся добывать букет в ближайших цветочных павильонах. От пестроты пушистых охапок роз, хризантем, тюльпанов и лилий, выпяченных прямо в прозрачные стенки киосков, рябило в глазах. Толкнул дверь внутрь цветочной лавки, еще раз огляделся, медленно провел взглядом по многоцветью, не фокусируясь на чем-то конкретном. Неожиданно в проблеске витрины показалось что-то смутно знакомое. Он замер и всмотрелся. Длинная пшеничная челка вздрагивала в такт движениям головы, и через доли секунды мужчина отчетливо понял, почему не мог поймать очертания женского профиля – Ленкино лицо скрывал внушительных размеров букет. Растрепанная шевелюра Гуцула мелькнула тут же. Ах, вот оно что! Сплетни знакомых иногда не просто сплетни. Или как там в народе? Нет дыма без огня? Степнов решительным шагом вышел из павильона. Доли секунды, и он уже напрочь забыл, зачем вообще здесь оказался. Его несло прямиком на ясный зеленый взгляд, то ли испуганный, то ли смущенный. Лена приоткрыла рот, но даже обыденное «привет» не сорвалось с ее губ. На помощь ей пришла вежливость Гуцула. - О, какие люди! Тоже за цветами? Если что, самые свежие розы в третьем киоске. – Крепкое мужское рукопожатие в комплекте с не обязывающей болтовней. Виктор улыбнулся уголками губ. - Спасибо за наводку, я учту. – Он снова взглянул на Лену. Почему-то до этой встречи он надеялся, что за эти полгода она подурнела, расплылась, и ему хватит пары секунд, чтобы убить в себе сожаления о нескольких месяцах врозь. Блондинка прятала глаза, словно боялась, что он в чем-то упрекнет ее, но, скорее всего, просто не ожидала столкновения. Не была готова. Виктор хмыкнул про себя - будто бы он готов. - Лен, ну… как жизнь? – спросил как можно дружелюбнее. - Все нормально, - обронила она и уткнулась носом в еще нераспустившиеся бутоны дивных белых цветов. Только сейчас мужчина разглядел, как побелели костяшки ее пальцев. Лена забылась, и не сразу почувствовала саднящие ранки на нежной коже ладоней. Шипы роз располосовали ее руки. Она поморщилась, но не ослабила хватку. Зачем-то терпела. - Красивые. – Степнов нарочито безразлично кивнул на букет. Пауза, широко распахнутые Ленкины глаза. Гуцул, уже не думая, как это будет выглядеть, резко выхватил цветы из рук подруги. - Это вообще-то матери моей… на день рождения. – И хотя сказанное было чистой правдой, румянец на девичьем лице и бегающие глаза Гуцула не вызывали доверия. Степнов молчал и бездумно переводил взгляд с роскошных цветов на Ленку и обратно. Все трое чувствовали себя участниками дурацкого розыгрыша, где любое оправдание со стороны зачинщиков лишь дополнительный индикатор вины. Все равно каждый подумает то, что наиболее очевидно. - Ладно, мне пора. – Гуцул небрежно закинул букет роз себе на плечо. - Лен, спасибо, что помогла выбрать. Дальше я сам. – Он покосился на слегка побледневшее лицо Степнова и добавил уже чуть тише. – Репетиции сегодня не будет. Парень торопливо ретировался. Третий лишний, и этим третьим был он. Стремительно сползающее в закат солнце разливало яркий свет по крышам домов и автобусных остановок, мягкий, монотонный гул загруженных улиц придавал случайной встрече Виктора и Лены оттенок мнимой непринужденности. Со стороны казалось, что они могли легко попрощаться, разойтись каждый по своим делам, но не существовало в природе такого занятия, которым они не смогли бы пожертвовать ради одной на двоих многозначительной паузы. Лена судорожно искала повод для беседы, Степнов, как зачарованный, не сводил глаз с ее поцарапанных рук. - Прости, я испортил вам свидание. – Неприкрытая ирония короткой фразы выдавала надежду услышать опровержение его догадки. - Мы не встречаемся. – Лена наконец-то ответила на его напряженный взгляд. Погорячилась. В горле мгновенно пересохло и во рту появился вяжущий привкус горечи. Виктор просто стоял рядом, а внутри нее все спазмировало в припадке нежности, словно он медленно раздел ее и жадно касался губами пульсирующей жилки на шее. - Ты ведь здесь по делу? Хотел выбрать цветы? – Все справедливо, сейчас ее очередь ревновать. Наброшенный на широкие плечи, светло-серый пиджак оттенял его необыкновенно яркие глаза. Такие чужие и родные одновременно. Мужские пальцы беспрестанно играли ключами от иномарки, но Виктор ни за что не признался бы сейчас, что нервничает. - Да! Ей шестьдесят и у нее мерзкий характер. – Усталая улыбка осветила смуглое лицо. - Не поможешь выбрать букет? - Конечно. Уже через десять минут Кулемина держала в руках массивный сноп целой икебаны цветов. На часах было без пятнадцати шесть, и Степнов даже не сразу сообразил, что сильно опаздывает. До машины пятьдесят метров, рядом с ним спокойно, словно так и надо, шагала Ленка. Это с трудом умещалось в его голове. Все равно, что умереть и воскреснуть. Девушка задумчиво разглядывала бархатистые лепестки розовых гладиолусов, и Виктор отчетливо осознал, что не готов сейчас сесть в машину и преспокойно отправиться на юбилей. Просто не может и все. Разрываясь между ответственностью перед коллегами и жаждой урвать еще хотя бы полчаса нежданно свалившейся на него радости, выудил мобильный телефон из кармана брюк. Завис на секунду, а потом безэмоционально, как автоответчик, произнес «я не могу приехать, возникли проблемы». Виктор старался не думать, как расценят на работе его исчезновение. Обалдевший голос на том конце трубки только коротко матюгнулся. И хотя между Степновым и Скарлет О’Хара общего набралось бы максимум на три пункта, сейчас ему очень хотелось махнуть на все рукой и успокоить роптание совести короткой фразой «я подумаю об этом завтра». Лена с изумлением вскинула бровь. - Ты динамишь именинницу? - Она все равно не останется внакладе. Отыграется, когда командировочные выдавать будет. – Привычно теплая синева его глаз нежно грела девичью душу. – Я провожу, ты не против? - Не против, - почти прошептала блондинка. Взбудораженная его близостью девушка не чувствовала землю под ногами. Оба разумно держали дистанцию. Обычная болтовня о погоде, котятах и расширении ассортимента в местном «Перекрестке» позволяла им хоть немного привыкнуть к их резко сомкнувшимся траекториям движения. Смешивая незначительность фраз с полутонами намеков, они безотчетно ранили друг друга взглядами. За сто метров до Ленкиного подъезда их шаги стали неприлично черепашьими. Надо было сказать друг другу что-то значимое, успеть подать сигнал, что еще все может быть, но искалеченные полугодием одиночества, боялись надеяться, что в этот раз все будет по-другому. - Пришли. – Лена вся подобралась. Ждала, что он поцелует ее, презирала себя за наивность и все-таки желала такого нелогичного сейчас касания его губ. - Привет Петру Никанорычу. Скажи ему, что я как-нибудь забегу в гости. - Передам. – И снова ожидание. Подхватывают жадные взгляды друг друга, торопятся надышаться одним на двоих воздухом. - Ну… пока. – Степнов сделал неуверенный шаг назад, и внутри него все словно удивилось, что тело движется не к Ленке, а от нее. - Пока. – Она быстро отвернулась, закусила пересохшую губу, чтобы не разрыдаться прямо перед ним. Лена не могла понять, почему они снова расходятся в разные стороны. Она не просто скучала по нему, она оголодала до истощения. Дома Лена прошмыгнула мимо комнаты деда. Когда она успокоится, тогда и привет от Степнова найдет своего адресата. … Степнов уже битых полчаса наматывал круги вокруг своего «Фольксвагена». Он просто не знал, куда ему ехать и зачем? Впервые в жизни пожалел, что не курит. Что-то необъяснимое происходило в его душе, ощущение дежавю изводило, как головная боль. Он снова терял Ленку. По своей воле и в трезвом уме. Как последний слабак. И каждый раз, когда надо принять серьезное решение, он выбирал тот вариант, который лежал на поверхности. Степнов, ты же спортсмен! Вспомни, ведь есть сложные комбинации, запасные варианты. И можно не спешить, разобраться, поискать компромисс… Все стало проще, когда он заглушил авто прямо у дома Кулеминых. Поздно искать причины, почему «нет», зато полно поводов сказать «да». Ее гастроли, музыка… плевать на все. Хочет целовать микрофон? Пусть. Все мы во что-то играем. Но один вечер она переживет без своей бас-гитары. Сегодня уж точно. Ну что, КВМно или нет?
rozmarin: Я тут слегка "подскучала" без общения и принесла подарочек Кому не хватит секса, могу дать пару ссылочек на фанфики нужной направленности Хватило трех телефонных фраз и десяти минут беспокойного ожидания, чтобы Лена оказалась в его машине. Пока ждал, готовил целую речь о том, как рад их встрече и возможности поговорить. Не забыл присыпать заготовку комплиментами «ты роскошно выглядишь» и все такое. И даже договорился с самим собой не давить на нее, не пугать ураганом обрушившихся на него эмоций и воспоминаний. Но всю рассудительность как ветром сдуло, когда дверь в подъезд распахнулась, открывая взволнованному взору Степнова стройную фигуру в зауженных джинсах. Он успел позабыть, как Ленке идут ее незамысловатые одежки, и в памяти мгновенно всплыл летний день и распродажа в торговом центре, на которой были куплены эти черные брючки. Кулемина выпихивала его из примерочной, он злился, требовал, чтобы она советовалась с ним. Сейчас это вызывало улыбку, но тогда чуть не поругались из-за ерунды… А сколько раз в порыве нетерпеливого, выносящего разум угара он ломал на них молнию… - И… куда мы поедем? – Богиня в джинсах выжидающе глянула на Виктора, всем видом давая понять, что решение за ним. Он без колебаний принял карт-бланш на сегодняшний вечер. В его душе еще теплилась надежда, что они разберутся со своим прошлогодним кризисом. Ни о чем другом сейчас он и думать не мог. Степнов прекрасно знал самый легкий и приятный способ разрешить их конфликты, но это все равно, что лечить симптомы, махнув рукой на причину болезни. Можно сколько угодно закидываться анальгетиками, гангрена от этого не рассосется. Выход только в пересмотре лечения. - Предлагаю соревнование по боулингу. – Он нажал на педаль газа, и двигатель машины мягко заурчал, обещая домчать с ветерком. - Спорим, я тебя сделаю, – выпалила Ленка, зыркнув из-под длинной челки на чуть дрогнувшее лицо Виктора. Ничего лучше этой милой провокации на ум не шло. Зато волны колючего напряжения на время схлынули, оставляя обоим время понять, как действовать дальше. Оба сейчас рисковали превратиться в обезумевших саперов, скачущих по минному полю на авось. - Ну, это мы еще посмотрим, – он хитро прищурился, принимая вызов. В «Самолете» оказалось людно, и только благодаря тому, что Степнов успел за полчаса до их приезда забронировать дорожку, им было где разойтись в стремлении подразнить друг друга. Игра помогала прятать возникающую то там, то здесь неловкость, подавляла страх быть неверно понятыми. Безобидные колкости, отпускаемые в процессе турнира, создавали непринужденную атмосферу. Одному Богу известного, что творилось в душе у них обоих, но в приглушенном свете игрового зала невозможно было разглядеть Ленкин лихорадочный румянец, да и два десятка зубочисток, переломанных мужскими пальцами, не успевали намозолить глаза – официантка оперативно меняла пепельницы, забитые «опилками» и растерзанными салфетками. Лена смело взялась за дело, и несколько первых бросков немного подточили Витину уверенность в его безоговорочной победе. Она легко занимала правильную позицию, без разбега, точно запуская шар по центру дорожки. Первый успех, стройные ряды кеглей разлетались в стороны. Довольная Кулемина победно показала язык Степнову, на что тот только усмехнулся и уверенно подцепил со стойки самый тяжелый снаряд. После двух его «страйков» кряду Ленка пошла на хитрость. Нашла на столике салфетку и, соорудив из нее что-то вроде дельтаплана, направила прямо ему под руку. Бумажный «буревестник» почти сразу приземлился у края дорожки, но этого хватило, чтобы отвлечь Степнова от броска. Шансы Кулеминой на победу уже не казались призрачными. - Это нечестно! – обиженно засопел компаньон, все еще не желая верить в Ленкину вероломность. - Что именно? – она хлопнула ресницами. Это была случайность. Или нет? Никто не обещал, что будет легко, и вот уже несколько иной азарт вспыхнул в мужском взгляде. - Твоя очередь, – слишком елейно произнес Степнов и заботливо протянул ей синий шар с циферкой «десять» на безупречной округлости. Лена с подозрением заглянула в честные синие глаза. Неужели отыграется за испорченный «хет-трик»? Нет, не посмеет. Блондинка уже прицелилась, расставив ноги так, чтобы не потерять равновесие, но в следующий миг, когда все внимание свелось к аккуратной кучке кеглей, ее буквально сдернуло с места. Степнов неслышно подкрался со спины и в самый ответственный момент схватил соперницу руками за талию. Шар сорвался с ее пальцев куда-то в сторону чужой дорожки. Ленка взвизгнула в испуге, теряя ориентацию в пространстве. Слишком резкий разворот, и ее лицо вписалось прямо в мощное мужское плечо. Вздохнуть до столкновения она не успела, и теперь судорожно вбирала воздух, чтобы успокоить суматошное биение сердца. Оба растерялись, впервые оказавшись так близко друг к другу. Никакого пространства между их телами не оставалось. Повинуясь сиюминутной эмоции, Степнов приобнял девушку. - Дурацкая шутка, я знаю… прости, – низкий полушепот вывел ее из ступора. Ничего не соображая от смущения, Кулемина метнулась, как ошпаренная, из кольца его рук. - Ничего страшного, - она не смотрела на него. - Один-один. До конца партии они воздержались от нечестных методов добыть победу, хотя соблазн был велик. Ограничивались шуточками, типа «Кулемина, координации никакой, ты, небось, из десяти попыток ни одного мяча в кольцо не забросишь» или «Я не знала, что апельсиновый сок ударяет по мозгам – ты же очертания дорожки не видишь», и держались на пионерском расстоянии друг от друга. После проигранной партии девушка немного поостыла к затее утереть нос «противнику». Скорее, по инерции поддерживала компанию Степнову, но то и дело поглядывала на парочку игроков с дорожки по соседству. После каждого выбитого «страйка» они страстно целовались, не особенно вникая, чья точность удара приносила такой сладкий для обоих триумф. Кто бы из них двоих не проявил снайперскую сноровку, удовольствие получали и парень, и девушка. Когда Виктор перехватывал Ленкины взгляды на соседей, готовых заняться любовью прямо здесь, то краснел, как школьник, который только что узнал, что его принесли родителям вовсе не аисты. Она сама старалась любопытствовать как можно осторожнее, но не могла сдержать чувство зависти к чужому счастью. А кто-то был счастлив. Здесь и сейчас. И не будь в свое время она такой идиоткой, то теперь не выпадала бы в астрал при одном звуке Витиного голоса и невозможности касаться его так, как ей бы этого хотелось. Все веселье куда-то улетучилось. К трофейному бокалу с соком Лена не притронулась. Спасая вечер, Степнов потащил ее на второй этаж комплекса, где находился ресторан. Игра наскучила, значит, пора подкрепиться. Заказ мужчина сделал сам. Это было несложно - он прекрасно помнил ее предпочтения, отчего изумление мелькнуло в Ленкиных глазах. Девушка делала вид, что интереснее винной карты в руках ничего не держала, но жадно ловила каждое Витино движение. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было, и каждой мелочью он вновь и вновь доводил до ее сознания четкую мысль – «мы с тобой одно целое: ты продолжение меня, я – продолжение тебя». В это было глупо не верить и, в то же время, страшно ошибиться. Никто из них так и не решился свернуть с колеи непринужденной беседы на то, что их действительно волновало. Степнов не задал ей ни одного вопроса о смене группы, Лена не трогала его работу. Оба, не сговариваясь, упрямо мешали реальности вторгаться в их хрупкий, замкнутый мирок. В машине диалог резко оборвался. Густая весенняя ночь плавно накрывала их с головой, словно безумие. - Я не хочу сейчас домой, – тихо скользнули в полумрак салона Ленкины слова. - Тогда поехали. - Поехали. Она не спросила, куда они едут. Ей было плевать. Он мог везти ее хоть до Владивостока. Главное, находиться рядом с ним, видеть эти пальцы, непринужденно скользящие по кожаной оплетке руля, и строго очерченный профиль до боли родного лица. Впервые за последние несколько месяцев не хотелось, чтобы ночь кончалась. Затуманенный Ленкин взгляд безотчетно держался свежей разметки на пустой трассе. Ярко-белая разделительная полоса казалась ниткой клубка, ведущего к счастью, и необъяснимый страх, что она вдруг оборвется, заставил ее глаза выбрать мишенью обнимающие обод руля мужские руки. Дорогие наручные часы мерцали массивным корпусом, подчеркивая мощь ухоженных кистей. - Новые? – кивнула Лена на его руку. - Тебе нравятся? Коллега привез из Германии… Он только сегодня утром с соревнований вернулся. Даже домой не попал, потому что ребят на базу доставить надо было, – немного усталая улыбка озарила безмятежное мужское лицо. – А жена его прямо туда и примчалась. На работе что-то соврала про повышенное давление и температуру – и к незабвенному супругу. Он, конечно, поворчал для вида, но глаза сияли, как новогодние звезды. Они уже давно миновали Осташковское шоссе, вереница дачных коттеджей прервалась, открывая пассажирам широкие поля вдоль дороги. В свете фар серая земля сияла так, будто покрыта серебрянкой. У очередной заправки Степнов притормозил. Наполнил бак и предложил выпить кофе. Одурманенные событиями вечера, полуночники вынырнули из автомобиля на улицу, и резкий перепад температуры – из теплого салона в холодную зыбь ночи - сразу пробрал до костей. - Ты замерзла? – Витя, не дожидаясь ответа, набросил свой пиджак на ее чуть подрагивающие от озноба плечи. Вместе с теплом мужского тела Лену обдала едва уловимая волна знакомого парфюма. Он сменил работу, гардероб и даже часы, но пахнет все так же: вкусные нотки жимолости, кедровой смолы и боярышника. - Садись в машину, кофе сейчас будет. – Высокий лоб прорезала морщина. Невероятно, но весь мир для него сжался до миловидной девушки с лицом ангела, которая была закутана в его пиджак, доходящий ей почти до колен. Уже в салоне Степнов отпаивал Ленку горячим напитком и грел ее холодные, как ледышки, пальцы своими ладонями. Она никак не могла расслабиться, но вырываться не стала, ведь ничего предосудительного они не делали. - Бывают же такие отношения… как у твоего коллеги… А жена соскучилась, это же очевидно. – Выразительные русалочьи глаза устремились в самую глубину его беспокойного взгляда. - Я уверен, он тоже скучал, – отозвался Степнов и легонько прошелся большими пальцами по прозрачной коже на ее запястьях. Она вздрогнула, и он тут же выпустил ее ладошки. И без того слишком много вольностей с его стороны… Хотел еще что-то добавить, но передумал. Не лучший момент сообщать Ленке, что через неделю его ждут Самара и Нижний Новгород… - И часто случаются поездки? – Лена, затаив дыхание, ожидала ответа. - Часто… Но, когда тебя дома кто-то ждет, возвращение в радость, – произнес фразу и сам ее испугался, словно брякнул что-то неприличное. Лена ведь понятия не имеет, что за последние две недели он ночевал дома от силы несколько раз. Он так и не привык к гнетущей тишине своей квартиры, которая словно вымерла, когда Кулемина сбежала жить к деду. Каждая забытая ею вещица, случайно найденная Виктором на полочках в ванной или под диваном, вышибала его из колеи еще не вытравленными из головы воспоминаниями. От ночевок на куцем диванчике в его рабочем кабинете наутро ломило шею и сводило позвоночник, но физическая боль воспринималась в разы легче душевной. - И чем спасается твой коллега в длительных отлучках? - Звонки домой, тонны смсок… Выкручивается, как может. Ты бы видела его телефонные счета. - Разве этого достаточно? – Все еще не веря услышанному, Лена всматривалась в любимое лицо. И он готов принять вынужденную разлуку? Люди ведь не меняются. Не может быть… - Это лучше, чем ничего. Его жена прекрасно знает, что он без своей работы не выживет. Не сможет просто. Она давно смирилась и приняла его таким, какой он есть. - Она молодец. – Скупые фразы на грани фола и невыразимая нежность, ставших еще ближе друг к другу, людей. Они вернулись в еще спящий город, когда первые вестники зари полосовали темное небо неровными разводами позолоченных облаков. Ленка мирно дремала, откинувшись в удобном кресле и сложив руки на груди, словно защищалась от неумолимо наступающего утра. Усталые синие глаза сосредоточенно вглядывались в полотно городского шоссе. Машина спокойно покачивалась на поворотах, еще один крутой съезд, и Степнов лихо припарковался прямо у подъезда Кулеминых. Лена резко очнулась ото сна. - Приехали, – с сожалением произнес Витя. Немного заспанная, она казалась еще красивее, ее припухшие губы влекли к себе магнитом. - Уже утро? – Лена забавно потянулась, как ленивец, и расправила челку непослушными пальцами. Он изучал ее лицо, словно видел впервые. Это смущало и будоражило одновременно. - Господи, когда я отрубиться успела? – виноватая улыбка тронула глаза. – Почему не разбудил? - Зачем? - Вдвоем в дороге веселее. – Она достала сумку с заднего сидения, застегнула кофту до подбородка. – Мне пора. - Подожди, я провожу. – Вмиг заглушил двигатель, вынул ключ из замка зажигания. - Вить, не надо… - Ленка уже взялась за ручку дверцы, но вдруг отпустила ее, будто передумала уходить. - Мы ведь не о твоем коллеге говорили? - Внутри все мягко задрожало от предвкушения. - Нет… - Из целого букета пауз за весь вечер эта была самой нужной. Любить можно и без красивых фраз. Главное, разрешить себе попытку. - Может, попробуем еще? – слова давались ему с трудом, пальцы до боли сжимали связку ключей. - Думаешь, у нас получится? - Получится. - Ты изменился. - Ты тоже. - Я хочу, чтобы ты знал… мне очень жаль, что тогда все так вышло. На сегодня было слишком много впечатлений, и долгожданное касание губ на прощание переполнило сердце. Торопливый полушепот обещания увидеться завтра, взгляды ласкали откровеннее движений тела. Она не разрешила проводить себя до квартиры, сбежав раньше, чем успела пожалеть об этом. Остаток ночи Кулемина собирала сумасшедший день по лоскуткам, чувствуя себя одновременно счастливой и тревожно несчастной. Она все еще принадлежала ему, он все еще хорошо помнил, почему они расстались. Ирония судьбы – отпустить друг друга, чтобы вернуть.
rozmarin: Спасибо за комментарии, за поддержку, за впечатления Девочки, я вас очень ценю и дорожу вашим вниманием Репетиция «Балабамы» шла в обычном режиме. Гуцул ворчал на ребят, покрикивал, требуя большей отдачи. Оба его замечания Лена спокойно проигнорировала: только кивнула головой и даже не предприняла попыток огрызнуться, чем огорошила всю группу, которая уже привыкла к шуточным перепалкам между лидером группы и басисткой. Игорь, в который раз за сегодня, покосился на Кулемину. А она рассеяно улыбалась куда-то в пустоту перед собой. Он объявил перерыв и присел у барной стойки рядом с Леной. - Ты в порядке? - Да… а что-то не так? – ее взгляд с поволокой устремился куда-то сквозь него. - Ну, это чисто женская причуда отвечать вопросом на вопрос… Вы помирились? – зачем-то спросил Игорь, хотя блеск ее глаз и плохо замазанные синяки под глазами выдавали девчонку с головой. Не зря он вчера смылcя домой, предоставив голубкам выяснить отношения… Не зря. Лена кивнула и опустила глаза. - Поняяятно… Значит, пора подыскивать нового бас-гитариста, - парень заметно помрачнел. - А меня куда денешь? – Лена одновременно хмурилась и улыбалась. – Я никуда не собираюсь. - Степнов не позволит тебе пропадать вечерами на репетициях и ночами – в клубах. - Уже позволил. Фронтмен «Балабамы» в удивлении развел руками: - Ничего не понимаю. - Послушай, - блондинка посерьезнела, - за эти полгода все изменилось. И если ты не планируешь в ближайшее время отправиться в тур по Европе с какими-нибудь «Tokio Hotel» или Робби Уильямсом, то никакой проблемы не вижу. Играть в московских клубах, писать песни и быть полноправным участником группы я не перестану. Мне это нужно, без музыки я ничто. Степнов такой же. Забери у него спорт, и Вити не станет. Гуцулов завис на пару секунд, потом взял Ленку за руку и одобрительно пожал. - Знаешь, что бы ты там не решила с группой, я очень рад за вас. Правда. - Спасибо. – Кулемина тепло улыбнулась. – Гуцул, одна просьба, не говори Степнову про Васю… про Ранеток… Сейчас, когда у нее появился шанс все исправить, Ленке страшно не хотелось перебирать кости скелетов в шкафу. Ни к чему Степнову знать подробности… Подставы девочек, притязания Васи, позорный эпизод с Димой в гостинице Барселоны. Все прошло, все давно позади. У нее теперь новая жизнь. Игорь коротко кивнул и поспешил к сцене. Перерыв уже и без того затянулся. … По дороге домой Лена обнаружила в телефоне два пропущенных звонка и смс. Все от Степнова. Невероятно, почему она не слышала мобильник? «Прости, все отменяется(( сегодня много работы. Перезвони, как сможешь». Падать с небес было больно, и теперь она в полной мере смогла прочувствовать на своей шкуре, каково пришлось Степнову, когда она целыми днями пропадала на учебе и репетициях, а потом и вовсе надумала укатить в турне. В потоке смешанных чувств Кулемина пыталась разобраться, что делать. Разочарование сменилось досадой. Давясь собственными психами, швырнула мобильник в сумку. Она целый день упивалась ожиданием вечера, воображала, как увидит его, что скажет… Ждать до завтра не было сил. Нашла в интернете адрес базы спортивного клуба, прикинула, сколько времени уйдет на дорогу. Путешествие по холодильнику окончилось на свертке рыбного филе. Она сунула его содержимое в духовку и, пока наводила марафет, ужин был готов. Надо было как-то объяснить происходящее деду, но к радости внучки Кулемин был так поглощен написанием нового романа, что не заметил ни рыбного запаха с кухни, ни Ленкиной суматошной беготни по квартире. Она твердо решила, что завтра обо всем ему расскажет, а сейчас… сейчас ее ждет такси… Долго кружить по коридорам административного корпуса спортивного клуба Ленке не пришлось. Кабинет Степнова находился прямо у лестницы. Надпись «Тренерская» невольно вызвала в ее душе смутный трепет. Почему-то сразу представилось, как подопечные Степнова сначала, волнуясь, топчутся перед дверью, а потом робко переступают порог в ожидании «разбора полетов»… Кулемина осторожно повернула дверную ручку и оказалась в небольшом помещении, где все выглядело именно так, как она себе и представляла: просторно, чисто, в духе современного минимализма. Из мебели высокий стеллаж, уставленный свидетельствами побед, видавший виды диванчик для посетителей и широкий стол, заваленный папками с документами и брошюрами. Степнов возвышался над «завалами», сосредоточенно листал регламент грядущих соревнований и даже не сразу заметил, что в кабинете он не один. Ленка тихо прикрыла за собой дверь и присела на диван. - Мне нужно несколько минут и я... – рассеянно кивнув, пробормотал Виктор и в следующее мгновение с изумлением уставился на Кулемину. – Лен, как ты здесь очутилась? Уже так поздно! А ты ехала Бог знает откуда… одна… - он нахмурился. - Яндекс сдал мне все твои явки-пароли, – чувствуя, что ей удалось его поразить, Ленка лукаво заулыбалась, – и приехала я на такси. Она поднялась с места и зашелестела пухлым пакетом. - Ты ужинал? – обыденным тоном спросила блондинка, словно этот вопрос ей приходилось задавать ему каждый день. - Ты пока заканчивай дела, а я все приготовлю. Лена извлекла из пакета пару пластиковых контейнеров с разносолами и тут же открыла крышку одного из них. Аромат запеченной рыбы разнесся в воздухе, напоминая Степнову, что у него есть не только мозг, но и желудок. В этой круговерти было совершенно некогда даже перекусить. Потрясенный мужчина уже забыл, чем был занят минуту назад. Решительным жестом отложил в сторону кипу документов, спешно расчистил пространство стола так, что некоторые бумаги оказались на полу. Деловито поджав губы, Кулемина поставила перед ним тарелку с вилкой, пару салфеток и пакет с апельсиновым соком. Мужчина не сводил теплого взгляда с озабоченного личика. Его Ленка. С ума сойти… - Еще есть салат из свежих овощей и хлеб. - Угу, - что-то восторженно мыча, Степнов уж вовсю наминал рыбный стейк, а Лена с удовольствием наблюдала, с каким аппетитом он поглощает пищу. Удивительное дело, но до сегодняшнего дня Кулемина понятия не имела, что это зрелище может быть таким приятным. Буквально проглотив содержимое тарелки, Виктор благодарно улыбнулся. - Лен, где ты научилась так готовить? Ничего вкуснее не ел. - Ничего особенного, готовится за двадцать минут, - она смущенно махнула челкой, маскируя румянец на лице светлыми прядями. - Ну не могла же я позволить тебе умереть с голоду. Она метнулась к столу, чтобы забрать посуду, но не успела коснуться столового прибора, как Витя уверенно схватил ее за руку и притянул к себе. Не вставая со своего офисного трона, обхватил Ленку руками за талию и уткнулся лицом в ее живот. Она вздрогнула и прикрыла глаза от невозможности устоять перед нахлынувшим вмиг сладким томлением. Через мгновение Кулемина расслышала хриплое «я соскучился». В подушечках девичьих пальцев закололо, словно через мышцы тела пропустили слабый ток, ее холодные ладони зарылись в его волосы и нежно массировали затылок. - Лена, не знаю, как сказать… - Витя сжал объятия еще крепче. Почему-то в ее голове проскочила бредовая мысль, что сейчас он признается, что женат. Зажмурилась. Нервы ни к черту. - Через неделю я должен уехать на соревнования, потом вернусь на пару дней – и снова поездка. Может, в июле, во время перерыва в чемпионате, свожу тебя в Грецию или Португалию… или куда сама выберешь. Не поднимает глаз, боится, что Лена его не поймет, но она только облегченно выдохнула. Не женат. Остальное неважно. - Если обещаешь звонить… я буду тебя ждать… Степнов прихватил зубами тонкую ткань ее кофты, приподнял, оголяя кожу, и медленно провел губами по маленькой родинке на животе. Девушка осеклась и жадно сглотнула, сердце ухнуло куда-то вниз и, отскочив, вернулось обратно. Все внутри замерло в ожидании. От жара, исходящего от крепкого тела, ее знобило. - Вить, кто-нибудь… может… войти. – Еще пара минут, и об осторожности они точно не вспомнят. Можно было потерпеть до дома, но вероятнее всего все случится прямо в машине. - В здании кроме нас и охраны никого нет, - он нехотя отстранился, - но если ты волнуешься… Степнов закрыл дверь на ключ, набросил на диванчик плед, по случаю привезенный из дома, выключил свет и вернулся к тому, на чем прервался. Молния на ее брючках в этот раз сдалась без боя, звук шуршания плотной ткани напоминал шипение фитиля от связки с тротилом. Каждое прикосновение сильных мужских рук обещало экстаз. Обжигая мужчину обезумевшим взглядом, Лена поймала его за ворот рубашки. Пуговицы, оторванные в нетерпеливом порыве, щелкнули о стены, рубашка взметнулась белым флагом и повисла на подлокотнике дивана. Прохладные девичьи ладони легли на мощный торс, истязая темные бугорки сосков. Хриплый протест. Степнов и не позволил бы ей вести свою игру. Ничего не изменилось… Тут же грубо убрал Ленкины руки и завел их за спину, словно намеревался взять девушку в плен. Она покорно откинула голову назад, открывая ему доступ к груди и ключице. Пробуя на вкус, он провел языком по ложбинке между грудей, и на этом нежности кончились… Ей было больно от того, как он прихватывал губами тонкую кожу, но это заводило ее еще сильнее. Каждое откровенное касание отзывалось в душе ливнем воскресших эмоций. В ответ на жесткую прелюдию Лена прикусила его нижнюю губу и «в наказание» оказалась прижата разгоряченным телом к мягким подушкам дивана… Требовательные, напряженные руки опускались все ниже от поясницы по изгибу бедер, заставляя ее тело дрожать от острого возбуждения. Резкое движение навстречу, глубокое до головокружения падение друг в друга и одновременный сиплый выдох. Его рваный полушепот с трудом доходил до нее. Лена захлебывалась в ощущениях и собственных стонах. Рывок в нирвану… Еще… Жадный, страстный поцелуй в завершение не принес насыщения. Изводящая их тела потребность продолжения вынуждала искать более подходящее место. Ночевать в кабинете не самая блестящая идея… Спешно натянув мятые и растерзанные вещи, они выскочили на парковку. Иномарка с готовностью заурчала мотором и рванула с места. Степнов гнал, как сумасшедший, пролетая на красный свет по полупустым улицам города. Не хотелось тратить попусту ни одной минуты грядущей ночи. Дома он исследовал кухню в поисках шампанского. Вроде где-то было. Нашел только полбутылки вермута, разлил по бокалам и принес Ленке прямо в ванную. Влажная и свежая после душа, она спряталась в кокон банного полотенца. Зачем? Витя прижал ее к себе, она вырывалась. - Сначала душ, потом… посмотрим. – Кулемина забрала у него из рук бокал, стянула с тела рубашку без единой пуговицы и исчезла за дверью. Пока он приводил себя в порядок, девушка блуждала по квартире. Здесь все было до дрожи знакомо, каждый угол, каждая полка, и только мебель немного поменяла расположение. Степнов пытался что-то изменить, стереть напоминания о Лене, но плюнул на эту безнадежную затею. Куда проще было проводить дома как можно меньше времени, тогда и стены не давили, и беспорядок не угнетал… Лена успела только пригубить содержимое бокала, когда за спиной неожиданно выросла фигура Виктора. Он без церемоний привлек девушку к себе. Одно резкое движение рук, мартини выплеснулся ей на грудь и пропитал полотенце. Брызги на шее, лице, изгибах локтей… - Позволь мне, - шептал Степнов, освобождая ее от мокрой ткани. Не разбирая, куда попадали его губы, водил языком по приторно-горькой от вермута коже. Ему было мало… Он уже вошел в раж, играя, облил Ленку остатками мартини из бутылки и принялся собирать языком и губами струйки напитка с ее гладкой кожи на спине, между лопаток, груди… Хмелея то ли от крепости алкоголя, то ли от ее исступленного хриплого шепота, безрассудно отдавался нарастающему, как лавина, желанию. В какой-то момент Лена все-таки вырвала лидерство и, коснувшись его губ своими, стремительно опустилась вниз, чтобы вспомнить вкус его плоти. Не желая прийти к финалу раньше времени, Витя опрокинул ее на постель. Прерывистое дыхание, пальцы, утопающие в шелке белых волос, глубокие, влажные поцелуи… Чего она хочет, он не спрашивал. Он знал… Вымотанные любовью, они уснули только под утро.
rozmarin: Девочки, вот и финал. Нет слов, чтобы передать мою признательность за все то положительное и светлое, что вы дарите мне. Обычно объяснение простое: "ты пишешь, нам это нравится, вот отсюда и комменты". Но это не так. Или вернее, не совсем так. Вы не просто откликаетесь на написанное, вы пропускаете это через себя и возвращаете мне все это с вашей добротой и пониманием. Прихожу сюда, как домой. Знаю, что здесь тепло и уютно, и этот уют cоздан ВАШИМИ руками. …Каждый раз Степнов настойчиво упрашивал Ленку не мчаться в аэропорт, а подождать его дома, но непременно видел ее чуть раскрасневшееся личико в толпе встречающих. Радостно ворчал «Ленк, ну я же просил» и осыпал поцелуями светлую макушку. Она блаженно прижималась к нему, жмурилась от счастья, и не было такой силы, которая могла бы заставить ее разжать объятия. Одному Богу известно, как тяжело давалась им разлука; часовые телефонные разговоры ни капли не притупляли жажду видеть светящиеся обожанием глаза, чувствовать тепло рук и слышать, ставший уже родным, запах тела. Виктор и не догадывался, какой ажиотаж поднимала Ленка, собираясь к нему на встречу. Поддаваясь торжественности момента, напяливала бюстгальтер, потом его снимала, переворачивала ящики шкафа верх дном, чтобы в последний момент обнаружить любимую кофту в стирке. Торчала перед зеркалом, раздумывая, заколоть волосы или оставить распущенными. В итоге сдирала с головы заколки, торопливо вытирала перламутровый блеск с губ, ведь он итак размажется по небритым щекам любимого, и, уже опаздывая, выбегала из дома. Кулемин-старший только улыбался в бороду и старался не путаться у внучки под ногами. Однажды ей пришлось просидеть в зале ожидания почти шесть часов. Из-за плохой видимости рейс задержали, но девушка и не подумала вернуться домой. Лучше упиться кофе в кафешке аэропорта, чем прилипнуть дома к подоконнику. Тем более что у трапа самолета она увидит его на два часа раньше – чем не повод лететь на другой конец города даже среди ночи… Сегодня Лена с особенным трепетом мчалась в аэропорт: серьезная дата - годовщина их первого свидания. Именно в этот день они «официально» оставили в прошлом преграду «учитель-ученица» и позволили себе стать просто влюбленной парой. Проблемы не растворились в воздухе, им обоим было неимоверно сложно привыкнуть к переменам, и выпускной не перевернул их жизнь чудодейственным образом. Разгуливая по квартире в Витиной футболке и без нижнего белья, вчерашняя школьница выдавала перлы в духе «Виктор Михалыч, что у нас на завтрак?», и убийственное «Вы» то и дело проскакивало в разговоре. Иногда он смеялся в ответ, но чаще хмурился. Уходил в другую комнату, обиженно молчал, а потом находил ее в любой точке квартиры и целовал до умопомрачения, пока не услышит хрипловатое на выдохе «Вить, ты сумасшедший». По наивности оба думали, что ничего сложнее борьбы с привычками и быть не может. Оказалось – может. Обоюдный эгоизм едва не стоил им отношений, и это чудо, что судьба дала им еще один шанс. Степнов терпеть не мог самолеты. Ему никогда не удавалось разместиться с комфортом на узком сидении, еще и колени упирались в спинку переднего кресла, поэтому за несколько часов полета ноги жутко затекали, а выход из салона сопровождался неизменным облегчением - отмучился. Во время перелета по обыкновению спасался чтением свежих газет и сейчас честно пытался сосредоточиться на статье из «Спортэкспресса», но мысли упорно несли его к Ленке, и он с трудом мирился с тем, что до их встречи еще целых три часа. Пролистал до конца. Скука смертная. И главное, ни строчки про юниорский чемпионат. Козлы! Достал из кейса еще одну газету. Комсомолка. Они когда-то частенько писали про гастроли Ранеток в рамках турне с Бритни Спирс. Степнов не успел погрузиться в воспоминания, потому что глаза уже зацепились за кричащий заголовок «Секс-рабство музыкантов - откровения Наташи-Ранетки». Нескольких слов хватило, чтобы мужчину перекосило от отвращения, но от того, что было написано дальше, его прошиб пот. По скупым Ленкиным фразам Степнов так и не разобрался, что именно произошло в группе, и он не давил на нее, справедливо рассудив, что если захочет, расскажет сама. В статье подробно смаковались все сексуальные предпочтения продюсера и его сына Василия. Красочные описания в духе «пусть все знают, как мы отдыхаем» поражали воображение. Дочитать не хватило духу, да и грубая ирония автора статьи отдавала плохо скрываемым злорадством. Каждый журналист мнит себя Господом Богом и судит других с удовольствием, щедро одаривая изобличенных грешников путевками в ад. Разумеется, Ранетки «сами во всем виноваты», а их продюсер не обязан держать свое либидо в узде, куда естественнее размахивать им, как боевым штыком. Возможно, газетная утка, но отчего или, вернее, от кого тогда Лена сбежала из дружного женского коллектива? Думать об этом было мучением, ладони против воли сжимались в кулаки. Хотелось закатать в асфальт чертовый семейный подряд Розовских, предварительно кастрировав обоих, и пусть сколько угодно все говорят, что случившееся не исправишь: подонков надо учить. Виктор долго всматривался в черно-белую фотографию Васи, и готов был поклясться, что уже где-то пересекался с этим уродом. Вот только где и когда?.. Колеса шасси мягко коснулись бетонной полосы, традиционные аплодисменты экипажу корабля и – здравствуй, Москва, и прости, но не к тебе я, а к вон той милой блондинке. От счастья обнимать ее и слышать сбивчивое «я так соскучилась» кружилась голова. Степнов чуть не забыл про свой багаж. Да и черт бы с ним, если бы не подарки для Ленки. Она торопила его, боялась опоздать на саундчек в клуб, и хотя было куда логичнее отметить их личный праздник тет-а-тет, запланированное выступление Балабамы в клубе не оставляло выбора. Облокотившись о барную стойку, Степнов не сводил глаз со светловолосой дивы, чья ослепительная улыбка подтверждала каждое слово в позитивных песнях группы. Было как-то непривычно видеть Лену в мужском коллективе, но тем ярче ощущался колорит тандема. Публика еще раза три просила «Надiю» на бис, а потом наконец-то милостиво вернула бас-гитаристку Степнову, слегка оглушенному овациями зрителей. - Лен, нет слов, вы молодцы. Жаль, что узнал об этом только сейчас. - У тебя еще будет возможность увидеть меня в деле, - довольная собой, она кокетливо чмокнула мужчину в губы. – Прости, но должна помочь собрать инструменты. Я буду через десять минут. - Парни прекрасно справятся без тебя. Виктор должен был позволить ей закончить дела, а вместо этого безотчетно держал девушку за ладонь. - И доверить свой бас кому-то? Шутишь? Мужчина сдался: на месте Ленки он бы тоже фанатично трясся над гитарой, ведь это почти что боевой товарищ. Кулемина успела сделать только пару шагов к сцене, как из хмельной людской толчеи на нее выскочил старый знакомый. Наглую ухмылку на неприятном лице сложно было не узнать. Вася бесцеремонно приобнял ее за плечи и оглушил фальшиво-радостным «дорогая, сколько лет, сколько зим». Лену словно парализовало. То, чего она так боялась, неумолимо воплощалось в жизнь. Ночной кошмар стал явью, щипать себя бессмысленно – Розовский не исчезнет. - Чего тебе? – она дернулась в сторону и с трудом выдавила что-то похожее на грубость, но прохладный прием ни капли не смутил бывшего коллегу по цеху. Глазами она искала Степнова и с содроганием представляла, что будет, если он заметит ее в компании с Васей. Тот молчать не умеет, и несложно догадаться, что останется от Витиной любви после выяснения позорных подробностей ее прошлого. - Предлагаю поехать ко мне. Заодно пополню свою коллекцию твоего нижнего белья. Вася был навеселе, алкоголь лишал его чувства меры, которой и по трезвости он не отличался. – А ты не похвасталась своему ухажеру, как ты куролесила во время турне? Кулемина побелела, губы скривились в попытке ответить, но воздуха не хватало, и ноги вмиг стали ватными. Все как тогда в гримерной. Даже сейчас она отчетливо слышала Васино «только давай без глупостей». Еще немного, и ее стошнит прямо здесь. - Не может быть! Он еще не в курсе, какая ты горячая штучка? Доверься мне, я за рекламу денег не возьму. – Его мутный взгляд оживился в предвкушении мести. Для Лены не было откровением, что Розовский, как энцефалитный клещ, ни за что не отцепится, пока не испохабит ей жизнь. И, кажется, он близок к победе… - Слушай ты, недомерок, сейчас мы все обсудим, - металлический голос Степнова внезапно раздался прямо над ухом девушки. Ее сердце подскочило к горлу, и духу хватило только просипеть: - Витя, не надо, я сама с ним разберусь. Он грубо развернул Лену к себе, сунул ключи от машины в ее ладонь и отчеканил как приказ: - Жди меня в машине. Потом подтолкнул ее к выходу, проводил взглядом и переключился на старого знакомого. Пьяный Розовский не успел пикнуть, когда сильный удар в лицо свалил его с ног. Настроенная на свою волну публика и не думала расступаться, клубный гвалт и мерцание светомузыки заглушали шум драки. Степнов позволил Васе встать с пола и тут же снес его, точно зарядив ему под дых. Тот вяло сопротивлялся, трусливо щурился и что-то невнятно ныл. Этот мачо недоделанный хоть что-нибудь слышал про эстетику мордобоя? Противно руки марать. Уже заскучав, Степнов просто пихнул его в самую гущу тусовки. Нетрезвая орава не стала разбираться, откуда Бог послал, и от души «навесила на орехи» безвольному телу. Почти что суд Линча… Когда охрана бросилась растаскивать участников заварухи, Виктор уже вынырнул из клуба и быстрым шагом направился к машине. Сел за руль, шумно вздохнул. Думал, начистит Розовскому физиономию, станет легче. Не стало. Кинул на Ленку взгляд исподлобья, трясется вся. Хотел защитить, а только напугал. Широкие ладони стиснули обод руля. Еще немного – и пластик треснет. Тягостное молчание разрывало мозг, кто-то должен начать разговор… Ленка не знала, чего ждать, боялась повернуть голову, отчетливо слыша его тяжелое дыхание. Неловко сцепила пальцы, чтобы унять дрожь в руках, и тихо, почти про себя вымучила: - Ничего не было. Я бы никогда… - Почему ничего мне не рассказала? – глухо, с досадой спросил мужчина. - Не хотела волновать, - осмелев, подняла глаза и не смогла отвести. Виктор скользнул рукой по ее шее и, схватив за растрепанные волосы на затылке, притянул к себе. Теперь ей никуда не деться от горящих сумасшествием синих глаз. Он смотрел на нее долго и пристально, а потом хрипло шепнул в губы: - Третий год волнуюсь… и не ври, что этого не хотела. Прижался щекой к ее пылающему виску. Наверное, в таких случаях говорят что-то особенное, вот только, что именно? И Лена знает – он не силен в плетении словес, хотя разговора не избежать. Столько накопилось… Как-то сразу решили, что домой всегда успеют. Объехали город по третьему транспортному и выскочили на Осташковское шоссе… Всю дорогу она открывала Степнову свои секреты, а он ни разу не перебил ее. Сначала про орхидеи и плюшевого медведя, про Васины попытки взять ее силой и малодушие Ранеток, потом про угрозы продюсера и увольнение. Откровенность требует ответного шага – Виктор не стал скрывать, откуда знает звукача Ранеток, а «комсомолка», извлеченная из дебрей бардачка, дополнила неприглядную картину. Не осилив скандальную статейку целиком, Лена кинула газету на заднее сидение. - Это правда на половину. Продюсера интересовали только кобылы а-ля Семенович, мы не в его вкусе. А вот сынуля не так привередлив. Значит, на Наташе он не остановился… - непрошенная горечь в голосе. И когда она научится думать о Ранетках, как о посторонних людях. Наверное, никогда. В топливе не было нужды - бак почти полный, но так уж устроены люди: их всегда тянет туда, где им было хорошо. Кулемина сразу вспомнила заправку, на которой пару месяцев назад они пили кофе. Смущаясь, признала, что это был самый вкусный кофе в ее жизни. Забавно, но Степнов поймал себя на той же мысли. Смотрел в Ленкино лицо и уже не понимал, как они так легко могли до основания разрушить собственные жизни... - Лен, выходи за меня, а? В необъяснимом смятении девушка залилась краской. Несмело подняла глаза, и в них Виктор увидел себя. Того самого, который забывается сном с ощущением полнейшего счастья, потому что слышит ее мерное дыхание рядом. Себя, который обожает заходить в ванную комнату, пропитанную ароматом ее парфюма. Себя, который искренне уверен, что только она делает самые вкусные в мире кривые бутерброды, а жареная картошка с горелым луком – это вообще бесподобно… - Не боишься, что мне опять жажда славы в голову ударит? - смешинки в ясных глазах водили хороводы. - Не боюсь. К тому же, тебе придется вернуться из своих поездок, чтобы развестись, и будь уверена, обратно ты не уедешь. Главное не стать рекордсменами по поданным и через неделю забранным заявлениям на развод. Рассмеялись оба. И думать нечего - такой рекорд им точно не грозит. КОНЕЦ з.ы. Всех с Наступающим Новым Годом и спасибо, что в уходящем году вы были рядом
rozmarin: Автор: rozmarin Название: Долг платежом красен Рейтинг: R Жанр: POV, Action, Angst, AU Пейринг: КВМ Бета: Tigritsa Статус: в процессе Новый фанфик о старом )) А теперь благодаря Ленусе Мисс Марпл у фанфика есть обложка Избаловали меня подарками Маше Morikvendi от меня необъятных размеров СПАСИБО Шедевр в миниатюре от Ксюши Буяны Настюша Nazira решила меня простимулировать на творчество и презентовала стихи Мне не легко понять себя, Я нахожу себя в ночи, Мне не легко понять тебя, Скажи мне что-то, не молчи!!! Скажи: тебе ведь дорога я? Скажи, нужна ведь я тебе? Смотри в глаза мне, не мигая, Пусть будет все в моей судьбе. Пусть будет все лишь в моей власти, И радость чувства, и порок, Не будет пусть во мне напасти, Я не играю недотрог... Я лишь хочу тебя увидеть, Я лишь хочу тебя спросить: «Скажи, неужто ненавидеть Все так же просто, как любить???» Что ж, если так, - возненавижу, Все мысли скомкаю в кулак! Тебя так скоро я увижу, Но не признаться мне никак... Мне не признаться в этой боли, Которую себе несу, Пускай не будет больше воли, Я от тебя себя спасу... Даша, спасибо за подарок Ты ЧУДО! "Долг красен платежом" - Так говорили всем, всегда. Жестокость выпуская тиражом В тысячи душ, сгорающих дотла. "Долг красен платежом", Не важно, в будущем, иль прошлом. "Любовь" напополам ножом Делили в бессознанье пошлом. "Долг красен платежом", В лихие девяностые - насущно. Втирался он в доверие ужом, Чтоб другом стать ей, а потом и мужем. "Долг красен платежом", Но скоро заплатит ей он сам сполна. Сперва он ей казался миражом, Но вдруг накрыла их реальности волна. В жестокости времен, в паденье нравов, Им что-то чудилось порой. И вот, как результат химичных сплавов: Любовь меж ними вспыхнула искрой. by Freckle 26.02.2010 И еще один подарок от Танечки Не Такая Смущённый взгляд из-под опущенных ресниц. Полуулыбка , чуть распахнутые губы. Пока не знаешь- пред тобой падут все ниц , А я... А я ведь циник ,да и грубый! Я не умею долго-нудно говорить, Встречать. Таскать букетики , конфеты. Тебе могу сто раз я повторить Вот я такой , но есть свои секреты. Наивных планов ты не строй насчёт меня. Быть может я - подонок , извините! С тобою проведём... давай три дня , А после всё , адью , простите. Глупышка , улыбаешься ,дрожишь. Да , я попал , как глазки заблестели. Ведь ты меня в момент приворожишь , Когда окажемся в одной постели. Твой взгляд манит и обещает чудеса. Улыбка ,как удар под дых и аут! Ты пристально глядишь в мои глаза , А я тону и вот... проигран раут. Я кину весь огромный мир к твоим ногам. И знаешь , мне никто не нужен. А сердце тарабанит по слогам , Ведь знает - пред тобой я безоружен! Я научусь красиво говорить , И буду сочинять тебе сонеты. Я буду , знаешь , как тебя любить? Но это всё потом. У всех свои секреты. Ну , а пока есть правила игры, Давай с тобой , малышка, поиграем! Кто будет жертвой и чей главный приз, Поверь , мы это в скорости узнаем!
rozmarin: I Лихие девяностые. Сейчас это времечко называют именно так. Звучит романтично, но покажите мне хоть одного человека, который бы вспоминал те годы с пиететом и радостью. Безработица, разруха, бандитский произвол. Что будет завтра, никто не знал. И знать не хотел. «Свободные люди в свободной стране» повторяли как мантру – «жить надо сегодняшним днем». Главное, урвать сейчас и побольше, а после хоть трава не расти. Родители удрали заграницу почти сразу после развала Союза. Быстренько распрощались с остывающим трупом типичного советского НИИ и без лишних колебаний приняли предложение сотрудничать с какой-то французской фармацевтической компанией. Меня оставили с дедушкой в Москве, пообещав, что, как только устроятся, заберут нас к себе. И если поначалу хотя бы звонили, бодро справлялись, «как там папа» и, вообще, «что новенького», то меньше чем через год общение свелось к денежным переводам и праздничным посылкам, в которых я находила то флакон духов, то фирменные джинсы, то швейцарский шоколад. Откупались. Но надо отдать родителям должное, деньги они слали регулярно, так что мы с дедом ни в чем не нуждались. Многие из моих одноклассников вынуждены были подрабатывать, я же спокойно занималась учебой и спортом. Какое-то время стойко держалась в стороне от бурной школьной жизни, старалась не лезть на рожон и не привлекать к себе лишнего внимания, но когда пара молодцов из параллельного класса рискнули снять с меня фирменные кроссовки, я отработала на хапугах все, чему научилась в секции бокса за три года. Больше меня не трогали. Зато при случае отыгрались на моей лучшей подруге Ритке. Проломили ей череп, поснимали золотые сережки и браслет и бросили умирать в подворотне. Уголовное дело открыли, а потом по-тихому закрыли. В ментовке сказали, что заявлений «о хулиганстве» у них и так пачками – складывать некуда, так что париться из-за девчонки, которую «даже не покалечили», никто не станет. А между тем, если бы Гуцул не нашел ее тогда и не вызвал скорую, на одного близкого мне человека стало бы меньше. Игорь каждый день навещал спасенную им девушку, носил яблоки и покупал лекарства – в больнице не было ни антибиотиков, ни обезболивающих, ни бинтов. Предложила свою помощь – парень гордо отказался, мол, сам все оплатит… Уму непостижимо, но я дико завидовала Рите. Подруга два месяца провалялась на больничной койке и чуть не растаяла на глазах, но и с перебинтованной головой она была любимой и желанной. Взгляд одноклассника светился нежностью, когда тот смотрел на Ритку, а я за всю свою жизнь не припомню и трех ласковых слов, сказанных в мой адрес. Ровесники посматривали на меня кто с уважением, кто с пренебрежением или вообще равнодушно, но никогда - с интересом. И пределом моих мечтаний было, чтобы когда-нибудь кто-то посмотрел на меня так же, как Гуцул смотрел на мою подругу. По утрам я замирала перед зеркалом, долго изучала свое лицо, плечи, грудь и не замечала в себе ничего такого, за что в меня можно было бы влюбиться. Нескладная, долговязая пацанка, по нелепой случайности родившаяся девчонкой. Я даже на полном серьезе пообещала себе, что не стану тратить время на ребят и дела сердечные, ограничив общение с парнями дружбой. И мне было легко следовать этой установке, ведь привычка все держать под контролем выработалась с детства. Я могла полагаться только на себя и давно привыкла к мысли, что не вызываю у людей желания окружить меня вниманием и заботой. Так уж вышло. Единственное, в адрес чего я не стеснялась говорить «люблю», это баскетбол. Уроки физкультуры, от которых отлынивала добрая половина моих одноклассников, были моей главной отдушиной, и вовсе не случайно я стала капитаном школьной сборной. Виктор Михайлович Степнов – физрук и идейный вдохновитель всех спортивных мероприятий в школе – всегда ставил меня в пример и прочил мне большое будущее, хотя на тот момент я была уже не маленькой и отлично понимала, что спортсмены сейчас никому не нужны. Тогда в нашей стране вообще никто никому не был нужен. Загнанные в глубокую нужду, люди думали только о том, как бы дотянуть до зарплаты, которую не платили месяцами, и не получить ножом между лопаток за парочку банкнот в тощем кошельке... Но мне было приятно, что Виктор Михайлович проявлял благосклонность, и его одобрение текло бальзамом на мое тоскующее тщеславие. Доброе слово и кошке приятно, а уж меня вообще волшебным образом заставляло подлетать с мячом выше кольца. Когда Степнов уволился из школы, я впала в депрессию. Рита тогда едва отговорила меня от затеи пойти к нему домой и упросить вернуться. Боже, какая наивность! Потом поползли слухи, что физрук в местную банду подался. То ли «крышует» кого-то, то ли долги выбивает. Звучало дико. Разве может человек, на свои деньги покупающий баскетбольные мячи и сетку для пионербола, бросить своих учеников ради грабежей и разборок? Не укладывалось в голове. Преподаватели устало отмахивались от наших назойливых расспросов, но было заметно, что они не очень-то и осуждают бывшего коллегу. Жизнь такая пошла. У нас теперь демократия, каждый выживает, как может. И никого уже не удивляло, что люди исчезали средь бела дня, и в пролесках то и дело находили изуродованные тела. И только завуч Борзова Людмила Федоровна открыто осуждала главную демократическую ценность «творю, что хочу» и щедро проставляла в журнал единицы, стоило кому-то по глупости брякнуть «а Степнов теперь крут». Я до последнего не верила сплетням, пока не столкнулась со своим бывшим учителем у продуктового магазина. Степнов сделал вид, что не узнал меня. Я не обиделась. В конце концов, кто мы друг другу? В глаза бросились дорогой спортивный костюм и массивные часы. Такие на учительскую зарплату точно не купишь. Сверкающий на солнце «BMW» дополнил и без того красноречивую картину. Виктор Михайлович уверенно сел за руль и, не глядя в зеркало заднего вида, смело сдал назад. Дерзкий маневр распугал бабулек, торгующих мелочевкой напротив магазина. Номеров на иномарке я не разглядела, их попросту не было. В принципе, меня мало волновало, откуда у Степнова такая тачка, но я не могла простить ему того, что с его уходом баскетбольной команды в школе не стало и никто больше не восхищался моим умением виртуозно забивать трехочковые… В какой момент я выпустила деда из поля зрения, сейчас и не вспомню. Вдруг перестало хватать денег, хотя раньше часть всегда оставалась - по негласному уговору «на выпускной». Но по-настоящему я забеспокоилась, когда он перестал выходить на улицу, вздрагивал от каждого звонка в дверь или по телефону и неизменно бормотал «меня нет». Поругался с Данилычем из-за какой-нибудь дамочки, решила я. По-крайней мере, наличие зазнобы хоть как-то объясняло отсутствие денег. Но женщины были ни при чем. Дед повадился посещать частный игорный клуб, подсел на покер и не успел оглянуться, как сумма его долга выросла до не6ес. Какое-то время он делал попытки отыграться, но долговая яма становилась все глубже. «Кошки-мышки» с братками из клуба спровоцировали уже не первый на моей памяти инфаркт. Деда довольно быстро вычислили и заявились к нему прямо в больничную палату, чтобы закончить то, что не завершил сердечный приступ. Не похоже было, чтобы они шутили. Ему дали неделю. Дед заложил квартиру, но и ее стоимости не хватало расплатиться… О том, что мне предстоит «отработать» дедов карточный должок, я выяснила спокойным зимним вечерком, когда на пороге нашей квартиры возникли две мужские фигуры. Лысого, коренастого мужичка с маленькими, свиными глазками я видела первый раз, зато его напарника узнала сразу даже в мутном мраке коридора. На лице Степнова не дрогнул ни один мускул, когда наши взгляды встретились. Льдинки синих глаз на долю секунды чуть оттаяли, но все равно смотрели отчужденно. Да, когда-то он горячо хвалил свою лучшую ученицу за удачную игру и по-свойски хлопал ее по плечу, вот только это было в прошлой жизни. Мы теперь в разных командах. В голове уже толкались обрывки школьных сплетен, стало жутко. Про бывшего физрука чего только не болтали… Я беспомощно вгляделась в побелевшее лицо деда. В белиберде его сбивчивых объяснений с трудом разбирала, что к чему. Старческие охи и горестные всхлипы только попусту сотрясали воздух. Моя участь была решена. Лысый, не разуваясь, поперся на кухню, открыл холодильник. Как у себя дома. С нижней полки вынул бутылку водки, налил в чашку до краев и выпил. Даже не поморщился. Развалился на стуле и бесстыдно ощупал меня взглядом. - А ты ничего, - он прищурился. – В каком классе учишься? - Мне девятнадцать, - зачем-то соврала я. Лицо Степнова исказилось мрачной ухмылкой, но он не выдал меня. - Собирайся, - процедил «гость», вставая с места. - И давай без глупостей. Не люблю я эти бабские истерики. - Я никуда не поеду, - произнесла как можно ровнее. Лысый присвистнул. - Ты смотри, какая цаца! – он ощерился плохими зубами. - А мы можем тебя и при дедуле… того. Дед громко охнул и схватился за сердце. То ли на жалость давил, то ли и вправду испугался. Смешно, но я еще надеялась на то, что он хотя бы попытается меня защитить. Надежда умерла, не приходя в сознание. Бывший физрук так и не проронил ни слова. Он больше не смотрел на меня, а потом и вовсе вышел из кухни. В тот момент меня мучила только одна мысль – тр***ть меня будет кто-то один или оба, но по очереди? А потом что? Порежут на лоскуты? В бордель сдадут? Я где-то слышала, что такое с должниками проделывают. К горлу подкатывала тошнота, волосы на затылке взмокли, и, казалось, что я одновременно задыхаюсь в духоте и дрожу от холода. Дед не вышел проводить меня. И слава Богу. Его «заботой» я была сыта по горло. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000453-000-0-0-1263829455
rozmarin: Прошу прощения за задержку. Технические неполадки. Эту часть выкладываю без участия беты, надеюсь, не сильно облажалась. II Напарник Степнова запихнул меня в салон уже знакомой иномарки. Я ждала, что мне на голову наденут мешок, а кисти рук свяжут проволокой, а потом опомнилась – мы же не в кино. Ехали от силы минут пятнадцать. Вместо положенных сорока километров в час неслись больше восьмидесяти. На посты ГАИ им было плевать. Лысый мирно играл в тетрис, Степнов не сводил глаз с дороги. Выглядело так, будто про меня забыли… Машина притормозила возле ободранной хрущевки. Равнодушное «вылезай» разбудило притихшее чувство страха, ноги не шли. Я еле доковыляла до третьего этажа, у дверей чужой квартиры меня оставили последние силы. Лысый грубо пихнул меня в спину, и мое лишенное координации тело ввалилось в тесный коридорчик. Я едва не грохнулась на пол, но Степнов, успел поймать меня за ворот куртки. - Ты в порядке? – расслышала я сквозь туман в голове. Готова была поклясться, что в этой дежурной фразе мелькнуло что-то человеческое. А может это все моя нерушимая вера в доброе-вечное. Всегда думала о людях лучше, чем они того заслуживали. Крепкие руки сгрузили меня на разобранный диван, и через секунду я оказалась в комнате совершенно одна. С кухни доносились голоса. Лысый громко гоготнул: - Втроем веселее, но как знаешь… Их разговор оборвал телефонный звонок. Через полминуты в коридоре послышалась возня и щелчок входной двери. Кто-то ушел. Оглушенная неестественной тишиной квартиры, я пыталась побороть смятение, хотя и отдавала себе отчет, что моим мучителям плевать на силу духа их жертвы. И неважно, буду ли я строить из себя Зою Космодемьянскую или решу захлебнуться собственными слезами, растрогать их все равно не смогу. - Зачем ты соврала про возраст? Я испуганно дернулась. Степнов стоял в дверном проеме и исподлобья сверлил меня хмурым взглядом. - Смелая, значит? – Он приблизился ко мне и резко схватил за шиворот. Удушливая волна страха размыла остатки самообладания, и вот уже я затравленно смотрю на него в упор, как кролик на удава. Он разжал пальцы, и я стремительно осела на облысевший ковер у дивана. Сердце провалилось куда-то в пятки, перед глазами плыло. - Раздевайся, - хрипло бросил он. Ломая ногти, негнущимися пальцами я воевала с застежками сначала на кофте, а потом на джинсах. Степнов не торопил меня, только смотрел. Было зябко и стыдно. Меня трясло, как невротика в припадке, и по мере того, как я снимала с себя вещи, дрожь усиливалась. Я смутно представляла, что меня ждет. Весь мой сексуальный опыт сводился к невинному поцелую в шестом классе. Школьный лагерь, искусанные комарами ноги… романтика… Медленно стянула майку и смущенно прикрыла обнаженную грудь руками, защищаясь от унижения, а он продолжал молча разглядывать мое тело. - Было? – спросил он, не сводя глаз с лилового синяка на моем бедре. Наверное, решил, что это следы бурной интимной жизни, причем навязанной мне силой, но я всего-навсего неудачно поскользнулась у подъезда. Глубокую царапину под ребрами заработала ключом от дома, я больше не ношу его во внутреннем кармане куртки… - Нет, - мотнула головой и покраснела. По его суровому лицу пробежало что-то вроде жалости. - А дед тебя в оторвы записал. Степнов сгреб с дивана мою одежду и швырнул мне. - Чтобы через минуту тебя здесь не было. Все еще дрожа, я безотчетно мусолила ткань кофты в руках и думала, что ослышалась. - А как же… дедов долг? – пролепетала я. - Ты что, глухая!? Вали отсюда! – неожиданно вызверился Степнов. В голове шумело, словно контакты в мозгу отошли, но, даже ополоумев от небывалого везения, не рискнула испытывать судьбу – оделась быстро. Он не стал смотреть, как я путаюсь в ворохе одежды, отвернулся к окну и закурил, выпуская дым в открытую форточку. - Деду своему соври. Синяки покажешь, он поверит, что не на курорте была. Я послушно кивнула и бросилась к выходу. Замок на двери никак не поддавался, я запаниковала. А вдруг ОН передумает? Не передумал… Дверь Степнов открыл сам, а, чтобы не обольщалась по поводу его доброты, схватил меня рукой за шею и слегка сдавил пальцами для нужного эффекта. - И попробуй лишнего растрепать, - мужчина говорил жестко, выговаривая каждое слово, - закопаю живьем и тебя, и родственничка твоего. Его дыхание обожгло лицо, уши горели, будто к ним приложили раскаленный утюг. Задыхаясь, я рванула вон из квартиры. Очутившись на первом этаже, поняла, что забыла шапку и колготки. Вернуться? Ни за что. По морозу добежала до ближайшей станции метро. Забившись в угол вагона, часа два каталась по кольцевой. Нужно было собраться с мыслями и решить, как быть дальше. Одно я знала точно – у меня больше не было дома. Деда тоже. …Три недели жила у Риты. Лужина ежедневно полоскала мне мозг на тему «все могут ошибаться, надо уметь прощать» и агитировала за возвращение в родительскую квартиру. Да, именно туда, потому что дедова конура была «конфискована за долги». Фонтан ее красноречия удавалось заткнуть только одним резонным вопросом: что же делать, если дедуля вновь решит попользовать любимую внучку в качестве кредитной карты. Второй раз ведь может и не подфартить – не все братки способны проникнуться состраданием к девственницам. А сколько историй о продаже людей на органы… Я прекрасно понимала, что мешаю ее личной жизни, но после пережитого хотелось побыть немного эгоисткой. Чтобы не мучила совесть, пообещала подруге съехать, как только найду работу. Вариантов было немного – пошла торговать на рынок. До обеда я училась, а после – мерзла за прилавком с овощами и фруктами. Натэлла, хозяйка точки, научила меня обвешивать, хамить покупателям и отбиваться от попрошаек. Денег она мне не платила, но дала в пользование комнату в общаге. А чтоб я не опухла с голодухи, позволила ужинать с ее семьей. Лужина намекала, что было бы не лишним сообщить моим родителям, куда непутевое старшее поколение спускает заработанные ими денежки, а я медлила, откладывала. Мне вообще хотелось напрочь забыть о том, что у меня есть родственники. Я готова расплачиваться за свои ошибки, но платить за всю семью... тогда может сразу петлю на шею? Жизнь в общаге диктовала свои условия. Хлипкий замок на двери комнаты вскрыл бы и ребенок, поэтому все ценное я носила с собой – распихивала по карманам одежды и сумки. Но и эта предосторожность не спасла… Где и когда я прощелкала свой паспорт, вспомнить так и не удалось. Может, на рынке тиснули, а может – в автобусе. Неприятности липли ко мне с завидным постоянством. Еще немного, и черных полос моей жизни хватит на крепкий забор вокруг родной школы. Теперь мне приходилось отпрашиваться у хозяйки, чтобы толкаться в очередях у паспортного стола. Восстановить документ оказалось не так уж и легко, а каждый пропущенный на работе день лишал меня ужина. Два дня ложилась спать с пустым желудком и в итоге решила, что пока обойдусь без паспорта… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000453-000-0-0-1263829455
rozmarin: III …Конец марта выдался приятным. Влажный воздух по-особенному струился в приоткрытые окна, солнце отвлекало от уроков. Никаких дурных предчувствий, я устала жить в ожидании очередного пинка. Сегодня Натэлла попросила меня прийти пораньше, и в спешке я шлепала прямо по растаявшим лужам, стараясь перепрыгивать только через особенно глубокие. Черная «BMW» остановилась в полуметре от меня. Сердце екнуло и притихло – мало ли в Москве автомобилей подобной марки. Сама себя похвалила за трезвую мысль, а потом мои глаза встретились с непроницаемым взглядом Степнова. Бежать было поздно и глупо. Так бы и стояла посреди дороги, раскрыв рот, но он властным жестом потребовал, чтобы я села в машину. Артачиться не стала – нырнула на переднее сидение. Виктор Михайлович расслабленно курил, выпуская кольца дыма прямо перед собой, я кусала губы. В салоне было не холоднее, чем на улице, но пальцы ног немели, как в стужу. То ли промокшие кроссовки тому виной, то ли невозмутимое молчание Степнова. Зачем я могла ему понадобиться? Решил затребовать старый должок? Почти два месяца прошло… Я судорожно вспоминала, не взболтнула ли где чего лишнего. Но кроме Лужиной никто ничего не знал. Может, она растрепала? Исключено. Или… бывший физрук по школе соскучился, поболтать приехал? Я натянуто посмеялась про себя, но остальные варианты казались еще бредовее… Он швырнул окурок в грязную жижу обочины и вытащил из внутреннего кармана куртки паспорт. - Твой? – коротко спросил, протягивая мне документ. Знакомая истертая наклейка на обложке не оставляла сомнений – мой. - Откуда он… у вас? – запинаясь, просипела я. Полистала паспорт... Невероятно. - Да тебе не все равно? Радуйся, что вернули, - холодно фыркнул Степнов и, заглушив двигатель, чуть добрее спросил: - Спорт еще не забросила? - Нет. - Сердце уже не колотилось, как сумасшедшее. Я не питала иллюзий – этот человек был тем еще гадом, но моя благодарность пересиливала страх. - Тебе сам Бог велел – поступай в физкультурный. Вздрогнула с непривычки. Кроме Ритки никто и не интересовался моим будущим, а тут… Я даже забылась на мгновение, словно передо мною тот самый Степнов, которого я знала с пятого класса. Только жаль, что его больше нет. Есть промышляющий темными делишками владелец «бэхи», холодный и расчетливый, как барыга. Из скольких должников он за это время мозги выбил, и думать не хотелось. - Да кому сейчас нужны спортсмены? На спорте ведь не заработаешь, а жить на что-то надо. - Осмелев, подняла глаза. Он разглядывал меня с интересом. - Не бабское это дело – зарабатывать. - Насмешливый взгляд остановился чуть ниже моей шеи. – Начни лифчики носить, а остальное… приложится. Откровенный выпад заставил меня вспыхнуть. Проглотив обиду, выскочила из машины. Было жестоко с его стороны напоминать, что он единственный мужчина, который видел меня обнаженной. Я рассказала Рите обо всем, что случилось со мной в тот ужасный вечер, но не призналась в одном: мне не было противно остаться с ним наедине. Да, страх, смятение, стыд, но никакого чувства гадливости при мысли, что он прикоснется ко мне. Почему он решил отпустить меня, я не знала, и старалась не думать о том, что было бы, окажись я менее удачливой. Мимолетная встреча у школы стоила мне медали. Борзова видела, как я садилась в машину Степнова, и раструбила на всю школу, что я «поддерживаю связь с преступными миром». Она из принципа поставила мне четверку на пробном экзамене, и стало ясно – старая коммунистка костьми ляжет, чтобы испортить мой аттестат. Новая химичка не рискнула перечить завучу и примкнула к созданной против меня коалиции. Приплыли. Две четверки - и годы отличной учебы коту под хвост. Никаких послаблений при поступлении в институт – теперь только на общих основаниях. Я горько рыдала от этой несправедливости, уткнувшись в Риткины колени, а она гладила меня по волосам и дрожащим голосом повторяла, как заведенная: «все будет хорошо». Злиться на Степнова не получалось. В конце концов, он не виноват в том, что Борзовой везде мерещатся «враги народа». И как ни крути, я была у него в долгу. Сначала он простил крупную сумму денег, потом каким-то образом нашел мой паспорт. Почти что крестная фея для почти что Золушки. Как-то в разговоре с Лужиной я обронила, что надо бы Степнова отблагодарить. Она уставилась на меня, как на ненормальную, и нервно рассмеялась. - Такого человека можно отблагодарить только одним способом, а раз он не взял свое тогда, то и сейчас твоя жертва ему не нужна. Страшно не хотелось, чтобы Рита заметила, как меня зацепила в общем-то безобидная фраза, но комплексы проросли уже слишком глубоко. Гадкий утенок никак не превращался в прекрасного лебедя. Не разглядел его во мне и Степнов. Пожалел дурнушку, вот и не тронул. - Вообще-то я про другую благодарность, - буркнула я. – Куплю хорошую водку, фрукты возьму у Натэллы, она дешевле отдаст, и отнесу ему. - Мой совет: держись от него подальше, - завелась Ритка. – Мало тебе неприятностей в школе? - Хуже не будет. - Ты этого не знаешь. Не встретив понимания, я замкнулась в себе. Топтаться по моим больным мозолям не могла позволить даже лучшей подруге. Встречи со Степновым я не искала. Рита убедила меня, что это может быть опасным. Но каким-то шестым чувством я ощущала его незримое присутствие, словно он ходил где-то рядом, наблюдал и знал обо мне все. Степнову наверняка доложили, во что его лучшей ученице обошелся возвращенный им паспорт. А может это самовнушение? Слишком сильно хотелось думать, что кому-то в этом городе на меня не наплевать. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000453-000-0-0-1263829455
rozmarin: IV День рождения Ритки всегда удивительным образом совпадал с датами проведения школьных дискотек. Терпеть не могла эти смотрины вкупе с кривляньями под музыку, но отказать подруге в такой мелочи как совместный поход на танцы было неловко. Раз в год, ради Лужиной, я отбывала номер, подпирая стенку школьного спортзала, пока мои одноклассницы жеманно выгибались в такт песням Наташи Королевой и «Ace of Base». Да, я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни, ибо не умела так зажигательно вращать бедрами и при этом делать вид, что мне противно до жути, когда парни пялятся на меня, мысленно ощупывая выпирающие части тела… Зачем Рита обязала Гуцула притащить на танцульки друга, не могла понять. Хотя, нет, вру. Я отлично понимала, что ей неловко обжиматься со своим ухажером на глазах у подруги, которую за десять лет ни разу на медляк не пригласили, но мне и вправду было бы лучше одной, чем с каким-то случайным парнем. …Его звали Толик, он работал «принеси-подай» в известной музыкальной студии, и за два часа нашего знакомства мои уши свернулись в трубочки от немыслимого количества рассказанных им историй. В доказательство того, что доступ в отечественный шоубиз ему открыт, он, явно красуясь, продемонстрировал мне блокнотик с автографами «звезд». Видимо, всегда носил его с собой в качестве бесплатного аттракциона для впечатлительных дурочек. Он тараторил без умолку, как депутат на митинге, а потом потащил меня за угол школы - покурить. И зачем я только согласилась? Взгляд выхватил яркую надпись «Marlboro» на пачке. Черт бы его побрал! «Принеси-подай» курил те же сигареты, что и Степнов. Разум гундосил «ну и что», а сердце встревожено заныло. Толик с упоением изображал из себя крутого перца, но было заметно, что курит не в затяг, а просто набирает дым в рот, и потом с небрежностью буржуа стряхивает пепел на землю. Я смотрела и невольно вспоминала бывшего физрука. Может глупость, но тот курил красиво. После двух сигарет и полдюжины баек Анатолий решил, что я достаточно очарована им. Без реверансов вжал меня в стену и впился в мой рот. Проворачивая языком, словно буровой установкой, пытался залезть мне прямо в глотку. Нефтяник недоделанный. Дернулась в сторону - тот присосался, как пиявка. Стало понятно, что пока он не оближет каждый мой зуб, вырваться не удастся, но, слава Богам, он насытился быстрее, чем я ожидала. Конфузливо хихикнул, снова потянулся к пачке сигарет и, глядя куда-то мимо меня, промямлил: - Нуу… ты классная девчонка, с тобой прикольно, но понимаешь… мы не пара друг другу. Только не расстраивайся, окей? Я опешила. Ну, спасибо, Рит, удружила. Мало того, что вечер бездарно потрачен на созерцание ушлепков, извивающихся в ритме танца, так еще и получила «от ворот поворот» из уст парня, который мне даром не нужен даже в качестве дрессированной обезьянки. Озарение снизошло мгновенно. Я бросила Толику в лицо «да пошел ты» и вернулась в спортзал. В колонках разрывались «Скорпионс» с очередной слезливой балладой. Рита блаженно прижималась к Игорю, но сил ждать, пока песня закончится, и голубки отлипнут друг от друга, не нашлось. - Лужина, займи денег. – Меня слегка потряхивало от нетерпения осуществить задуманное. - Тебе зачем? – Подруга с неохотой оторвалась от парня. - Надо. – Я старалась не смотреть ей в глаза, но, по-моему, она и так все поняла. Выгребла из кармана сарафанчика смятые купюры и сунула мне, не считая. Рита молчала, не делая ни малейшей попытки образумить меня, и я была ей за это благодарна. *** С трудом, но я вспомнила адрес Степнова. Два года назад мы с ребятами из баскетбольной секции ходили поздравлять любимого тренера с Новым Годом. Чья была идея, помнилось смутно. Мы тогда весь вечер просидели на его кухне, пили чай и решали, где взять денег на новую форму для команды. Кто-то из ребят ляпнул: - А давайте Ленку в Арабские Эмираты какому-нибудь шейху продадим, а на вырученные деньги формой обзаведемся. Все громко заржали, а Степнов посерьезнел и внушительно изрек: - Такое сокровище и самим пригодится. Капитана команды продавать нельзя – играть некому будет, - учитель потрепал мои волосы на макушке и тепло подмигнул, а я зарделась, как первоклашка. С тех времен много воды утекло, но сегодня, как и в тот зимний вечер, на лестничных маршах не горело ни одной лампочки. Крадучись, я скользнула в подъезд. По ступенькам поднималась медленно, боялась споткнуться и разбить бутылку водки, которую так долго и нудно выбирала в магазине. Я мало чего смыслила в спиртном, поэтому мой промытый рекламой мозг остановился на «Смирнофф». Просто у нее этикетка красивая. Нести одну водку постеснялась – для «солидности» купила коробку конфет «Осенний вальс». И честное слово, если бы гречневую крупу упаковывали так же красиво, как шоколад, я бы предпочла ее, потому как совершенно не знала, ест бывший физрук конфеты или нет, а гречку он любил. По-крайней мере, в прошлой своей жизни… Уже перед дверью его квартиры моя решимость немного привяла. И вообще, может Ритка права, и ему мое спасибо, как собаке колесо? По дороге прокручивала в голове тонны фраз, пыталась мысленно разыграть в лицах наш диалог, но кроме казенного «примите благодарность», ничего путного на ум не шло. Я еще какое-то время промаялась в затхлом мраке подъезда, а потом, робея, нажала на кнопку звонка. Дверь открылась, и первое, что узрели мои округлившиеся глаза, это роскошный шелковый пеньюар на эффектной фигуре нашей бывшей учительницы химии. Изящные брови Ирины Ринатовны изогнулись в удивлении. - Кулемина!? - З-здравствуйте, - я буквально подавилась заготовленными для Степнова словами. А что здесь делает ОНА? Может, я адресом ошиблась? - Если ты по поводу репетиторства, обратись к вашей новой учительнице. Час назад Алехина приходила, теперь ты… Каримова уже намеревалась закрыть дверь, когда я наконец-то пришла в себя. Химичка жила вообще в другом районе и здесь могла очутиться только, если Степнов сам того пожелал. Непонятно почему, но это открытие неприятно укололо душу. И когда они успели снюхаться? По школе ходили слухи, что физрук крутил романчик с библиотекаршей. Они и не прятались особенно. А тут Каримова… - А Виктор Михалыч дома? Ее брови снова взметнулись к вискам, глаза торопливо обыскали меня и быстро успокоились, не разглядев в нескладной спортсменке угрозу. Куда уж мне… - Его нет… А зачем он тебе? – Женщина держала меня в дверях, но послать куда подальше не решалась. Ей было любопытно, зачем я здесь. - Он мне паспорт помог найти. Это благодарность. – Я сунула ей в руки пакет. Каримова без тени смущения заглянула в него. - Вообще-то Витя не пьет, но все равно спасибо, - в ее приторно-вежливом тоне сквозило высокомерие. Она всем видом давала понять, что разговор окончен, и напоследок расправила черный шелк пеньюара на груди. Запоздалый жест - я уже успела позавидовать и ее наряду, и ее груди. Наверное, можно было предположить, что такие, как Степнов, не скучают в одиночестве. Видный мужик, красивый даже, на крутой тачке и при деньгах. Лакомый кусок. Выходит, не зря Каримова свинтила из школы. Она, конечно, сочинила миленькую легенду о заманчивом предложении учительствовать в частной школе, от которого невозможно отказаться, но едва ли кто-то в это поверил. На горизонте возник успешный экземпляр, как символ безбедной жизни, и она без колебаний порвала со школой и ее обнищавшими обитателями. Все сходилось. Обругав себя последними словами, я выскочила из Степновского подъезда. Вот идиотка! И зачем только приперлась со своими дарами? Но кого я обманываю: дело было не в потраченных деньгах. Дело было в НЕЙ, в красивой ухоженной женщине на пороге квартиры моего спасителя. Такой, как она, мне никогда не стать. Ну не верилось, что из угловатой девочки-подростка когда-нибудь выйдет Барби. Я в очередной раз упала с небес на землю, расшибла нос, но зато вспомнила, кто я есть, и где мое место. Оно возле какого-нибудь прыщавого Толика, который даже курит понарошку, а девчонку может облагодетельствовать только сомнительным комплиментом «ты, конечно, прикольная». Хотелось выть от разочарования, и тогда я почти не сомневалась, что мнение Виктора Михайловича на этот счет полностью совпадает с моим: костлявые баскетболистки не интересны даже самим костлявым баскетболисткам. Да, выручил пару раз по старой дружбе, а я уже раскатала губу, приняла это за проявление нежных чувств. Дааа, надо чаще в зеркало смотреться… В свои семнадцать лет о ревности я только в книжках читала, ну и пару раз слышала от Ритки что-то типа «если увижу эту швабру рядом с Игорем, убью», но обычно такие моменты меня забавляли. Кто бы мог подумать, как мало в этом забавного, когда дело касается тебя лично. Мое отношение к Степнову я никак не могла определить. Оно слишком резко вышло за пределы простой благодарности и причиняло мне боль. Из всех возможных вариантов я предпочла ненависть. Со страстью маньяка выстраивала стену фальшивой неприязни к бывшему наставнику, собирая в качестве строительного материала покрытые пылью обиды, такие же притянутые за уши, как и сама неприязнь. Даже припомнила эпизод столетней давности, когда Степнов не выпустил меня на площадку, и наша команда проиграла. О том, что он тогда поберег мою только-только зажившую ногу, охотно забыла. Я носилась со своей ненавистью, как с писаной торбой, ведь только так я могла заглушить ощущение, что мной пренебрегли. Глупо, по-детски дулась, и это прекрасно оправдывало и мою жизненную установку не тратить время на любовные терзания, и стремление не думать о Степнове. Последнее хоть и с натугой, но удавалось. Пока очередной катаклизм не перевернул мою жизнь вверх дном… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000453-000-0-0-1263829455
rozmarin: Родные мои, знаю, что заставляю долго ждать, но надеюсь не обмануть ваше ожидание Спасибо всем тем, кто пришел в тему моего интервью) Спасибо за интересные вопросы и внимание V Еще утром я обратила внимание на подозрительную тишину на нашем этаже. Обычно соседи так громко переговаривались и шаркали ногами, что сон сбегал раньше, чем будильник успеет огласить комнату противной трелью. И я вынуждена была еще минут двадцать глазеть в серый потолок, потому что ванная комната все равно занята, а толкаться задами в узких коридорчиках – мало радости. Сегодня и толкаться было не с кем: Натэллу и ее семейство как ветром сдуло. На кухне с трудом нашла ковшик согреть воды для чая. И куда только подевалась вся посуда? Но смутная догадка пробежала по моим извилинам только в школе, когда в коридоре меня остановила классный руководитель одного из сыновей хозяйки и встревожено поинтересовалась «не заболел ли Руслан». Вспоминая, как Натэлла гоняла своих отпрысков даже за четверки, прогулять так запросто, без веской причины сынишки бы не осмелились. А думать-гадать было некогда, все мысли крутились вокруг контрольной по геометрии, которую еще надо как-то пережить… Каждый урок Борзовой становился для меня пыткой – она так и не успокоилась после инцидента со Степновым и всегда находила повод ужалить, доходя в своих намеках до абсурда. Чего только стоил ее выпад насчет золотых сережек, которые старая мегера каким-то образом на мне разглядела. Объяснение, что это мамины серьги, не показалось ей убедительным. Своим звучным голосом она прилюдно назвала меня «дешевкой, за побрякушки продающей свою честь». Дальше – больше. Математичка рыхлила мой мозг с наслаждением садиста. «И как не стыдно!? Он же пусть и бывший, но учитель, взрослый мужчина! Ты понимаешь, чем может кончиться ваша интрижка»? Это было уже слишком. Мое лицо горело, будто по нему прошлись наждаком, и если бы Рита вовремя не ткнула ручкой мне в ребро, я бы ни за что не смолчала. Черт возьми, мне что, расписку от Степнова принести надо было, что он, дескать, тела моего белого не касался и подарками за это не одаривал! Достали! Учителя косились, одноклассницы ехидно ухмылялись и перешептывались, и было ясно – ни одна душа в школе не верит, что Степнов помогал мне бескорыстно. Зато, одурманенные собственными гормонами, одноклассники словно прозрели: теперь им покоя не давала длина моих ног и округлость ягодиц. Возможно, при других обстоятельствах я бы упивалась вниманием, но когда вся школа чешет языки на тему «чем же это Кулемина бывшего физрука прельстила», хотелось забиться куда-нибудь подальше и тихо умереть от стыда. …Какой будет тема сегодняшних издевательств Борзовой, и думать не хотелось, но к моему изумлению, за весь урок она не удостоила меня и взглядом. Сидела, уткнувшись в классный журнал, и лишь изредка вскидывалась, чтобы удостовериться, что никто не списывает. Стало как-то не по себе. После утреннего ребуса с исчезновением хозяйки малейшая неожиданность будила во мне суеверный страх. Хорошо, что черная кошка не встретилась или бабка с пустым ведром. После уроков я спешила в общагу. Надо было разгрузить сумку от учебников, быстренько переодеться - и на работу. По пятницам Натэлла устраивала нечто вроде ревизии, и мне не хотелось, чтобы она приступила к ней в мое отсутствие. Один раз хитрая татарка уже повесила на меня недостачу. Желая сократить путь домой, топала дворами. И чтобы до ужина желудок не сожрал сам себя, остановилась у киоска купить шоколадку, но получить удовольствие от покупки не вышло. На мое плечо опустилась тяжелая мужская ладонь, от неожиданности я выронила и плитку шоколада, и сдачу. Мой обед плюхнулся прямо в грязную лужу. Какого…? Я резко развернулась с твердым намерением поведать своему обидчику кое-что новое о сути происходящего, но воздух в легких кончился раньше, чем я смогла издать хоть звук. Степнов?! - Какой же дрянью ты питаешься, - услышала я вместо извинения. Огрызнуться в ответ и в голову не пришло. Там вообще было на редкость пусто в тот момент. Стоило только встретить его пронзительно синие глаза, и вся моя игрушечная ненависть куда-то испарилась. Даже записки не оставила с обещанием вернуться… Я вдруг поняла: мне жаль, что бывший наставник выручал меня, ничего не требуя взамен; жаль, что на моих ушах мамины серьги, а не его подарок; жаль, что моим любовником он был только в выдумках сплетников. Жаль. Но о страданиях своей ученицы он знать не должен, и я честно выдержала пронимающий до костей взгляд, прежде чем «непринужденно» задать глупый вопрос… - А… вы что тут делаете? - Тебя жду. – Прищурился, помолчал, а потом сделал шаг мне навстречу, преграждая дорогу. - Не ходи в общагу. От тембра его голоса с едва уловимой хрипотцой сердце бухнулось о землю. - Еще чего! – Моя жалкая попытка нахамить его не впечатлила. - Твою хозяйку ищут. Она задолжала нашим людям. А пока ее не найдут, будут трясти всех тех, кто водит с ней знакомство. Сечешь? - Я понятия не имею, где она, - пробормотала я. - Когда проснулась, ее уже не было. - Холодок разлился в груди, коленки предательски подгибались. Полоска плотно сжатых губ делала лицо Степнова еще более жестким, а испытующий взгляд распугивал все мои мысли. - Жить хочешь? Подавив приступ истерики, закусила губу и кивнула. - Тогда иди за мной. Только без самодеятельности, и все обойдется. Не раздумывая, я шла за ним. Мозг словно отключился, и я, как зачарованная, не отрывала глаз от тлеющего огонька сигареты в мужской руке. Сначала он молчал, жадно курил, а я не смела прервать его раздумья. Потом посыпались вопросы. Ничего конкретного из моих уст он не услышал, меня и саму это расстраивало. О том, что хозяйка занимается какими-то денежными махинациями, я догадывалась. К ней без конца кто-то ходил. Навещали ее и крепкие парни в черном (Натэлла, как и все торговцы на рынке, платила «дань»). Потом она замахнулась на «расширение бизнеса» и взяла в долг приличную сумму. Почему решила не отдавать? Да кто ее знает? Она всегда твердила, что хочет своим детям лучшей доли, чем та, которая выпала ей. «Бизнес леди» копила на квартиры сыновьям, и считала каждую копейку, жалея денег даже на себя. Первый тревожный звоночек прозвучал за неделю до исчезновения хозяйки. Моя сменщица шепнула, что на соседнем рынке лихие ребята разбомбили одну из точек Натэллы. Очень походило на акцию устрашения, но в следующие несколько дней ничего особенного не происходило, и мы обе успокоились… Степнов выпытывал про ее друзей, родственников; слышала ли я, что она собирается переезжать или закрывать точки на рынке. Я лишь отрицательно трясла головой и горько усмехалась про себя – я снова влипла. Только никак не могла взять в толк, какой ему резон снова меня спасать? Но все объяснилось довольно просто: в этот раз он спасал и себя тоже. Да, Степнов отпустил меня тогда, простил дедов должок, вот вроде бы и финал истории. Для меня. А своим подельникам Виктор наплел, что сдал меня в какой-то притон в Подмосковье. И все бы ничего, но у Витиного дружка, того самого, который мной был идентифицирован как «Лысый», отменная память на лица, и сейчас, когда он занимался проработкой всех знакомцев Натэллы, ему бы не составило труда меня узнать. И было бы крайне затруднительно объяснить ему, почему я преспокойно торгую на рынке, а не лежу на грязной койке под клиентом. Больше Виктор ничего не сказал, предоставив мне возможность самой пофантазировать, за чей счет погашается долг моего деда. Собачьими тропами мы вышли к обочине шоссе и остановились у старого, раздолбанного грузовика. Я уже открыла рот, чтобы спросить, откуда у него такой агрегат, но его хмурое лицо не располагало к доверительным беседам. Позднее до меня дошло, что грузовик принадлежал Натэлле. И чтобы содрать с должницы нужную сумму, братки не гнушались ничем, даже ржавыми колымагами. - В кабину тебе нельзя. Поедешь в кузове, - скомандовал он. Я не спорила. …В будке было темно, а свет проникал только через узенькое окошко со стороны водительской кабины. Двигатель устрашающе ревел, машину кидало из стороны в сторону, и чтобы меня не мотало по всему кузову, я пристроилась между коробками, коими было забито почти все пространство. Примерно через полчаса Степнов заглушил мотор. Оказалось, что мы приехали в какой-то дачный поселок. В единственное окошко кузова видны были только низенькие крыши домов. Он приоткрыл дверцу будки, нашел меня взглядом где-то в глубине и сурово произнес: - Отсюда никуда. Сиди тихо, как мышь. Я скоро вернусь. - Хорошо, - отозвалась почти шепотом. Мышь, так мышь. Дико не хотелось, чтобы он уходил. Только когда он рядом, я чувствовала себя вне опасности. Чтобы не сойти с ума от переживаний и хоть чем-то себя занять, принялась изучать содержимое кузова. Оказалось, что я сидела на коробках с конфетами, а чуть поодаль, у стенки стояли ящики с печеньем и бубликами. Теперь стало ясно, откуда исходит аромат какао и ванили. Все, как в детской мечте: море шоколада и никакого тебе занудного «не ешь, зубы болеть будут». Но я была слишком вымотана тревогой и замирала от малейшего шума, доносившегося снаружи. Какие там конфеты! Степнов объявился, когда сумерки уже мерцали первыми звездами. Он распахнул дверь будки, запустил в меня внушительным по размеру баулом и сам запрыгнул внутрь. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000497-000-0-0-1265804042
rozmarin: Совесть у меня все-таки есть... VI Довольно просторный кузов неожиданно сжался до тесной клетушки, и, казалось, здесь нет места и мне одной, а нам двоим ни за что не разместиться. Виктор упирался головой в потолок, а его широкая спина полностью загораживала дверной проем. Я даже оробела немного, забилась в угол, чтобы не мешаться у него под ногами. А он кружился по будке, как будто меня здесь не было. Освещение наладил, привезенные им вещи разложил. - Ночевать будешь здесь, - усталый голос не угрожал и не требовал. Непривычно. Даже сердце екнуло. Столько заботы в его тоне я не слышала со времен соревнований в десятом классе. Я тогда сильно подвернула ногу, и он нес меня на руках до самого дома. Возился, переживал, будто я ему родня. Ерунда вроде бы - что такого, - но мне было неловко. Правда, на мое счастье дед укатил в издательство, и мне не пришлось воевать с собственным смущением и блеющим тоном объяснять, что этот красивый мужчина – мой учитель. Кто бы мог подумать, что спустя какое-то время неугомонный родственник сам «познакомится» со Степновым, да еще и умудрится сдать ему родную внучку за долги. Пока я изображала статую, Виктор соорудил ложе из широких коробок с конфетами, набросил сверху пуховое одеяло, потом присел на пол и зашуршал пакетом. Запахло едой, на что мой пустой желудок отозвался легкой резью. - Есть будешь? – тихо спросил Виктор. - Буду, - эхом откликнулась я. Рядом сесть не решилась, да и места не было, поэтому устроилась спиной к его спине. Так и сидеть удобно, но главное – никакой опасности потеряться под его тяжелым взглядом. Расставила ноги, расстелила перед собой кусок газеты, поставила на нее кастрюльку. Предвкушая трапезу, откинулась чуть назад и уперлась в твердую, как панцирь, Витину спину. Если бы не знала наверняка, что позади меня живой человек, подумала бы, что уткнулась в каменное изваяние. Еще когда он коробками ворочал, ощущалось по его резким, отрывистым движениям, как сильно он напряжен. Видно, серьезно все с Натэллой. И чувствую, внутри него эмоции вихрем носятся, но силы характера у бывшего физрука на десятерых. Молчит. Панику сеять не хочет? А может, досадует, что со мной возиться вынужден. Что там у него в голове, откуда мне знать. Внешне это был все тот же Виктор Михайлович Степнов, мой учитель и тренер, вот только не он это. Не было у физрука дорогой иномарки – он пешие прогулки практиковал, километры по району наматывал. И аромат французского одеколона с запахом сигарет не смешивал, потому что не курил. И глаза у него живые были, безмятежные, как небо в ясный летний день, а теперь словно ледком затянуты. Другой он, и понять его не могу, но хочется разобраться. Тлела во мне робкая надежда, что если пойму, стану ему ближе. А дальше что? Сама не знала. Запуталась. Сняла крышку с кастрюли: картошка в мундирах и котлеты, с ума сойти. Вилку спрашивать не стала - ела руками. Жадно давилась и едва сдерживалась, чтобы не зачавкать. То ли я была настолько голодной, то ли котлеты такими вкусными. Еще бы, домашние ведь. Каримова нажарила. Эта мысль грызла меня изнутри, но дать выход зреющей во мне глухой неприязни не представлялось возможным. Разве что бойкотировать ужин, но кому от этого хуже станет? Уж точно не этой павлинихе в шелках. Я быстро насытилась, и трепать себе нервы сразу перехотелось. Но не одну меня набитый желудок заставил смягчиться. Мышцы Витиной спины уже расслабились, он немного обмяк, одаривая меня теплом своего большого, могучего тела. И стало вдруг совершенно плевать, что там, за пределами этого грузовика происходит и происходит ли вообще. Мы сидели молча, я вслушивалась в его ровное дыхание и ни о чем не думала. Молчание не угнетало, даже наоборот - спасало от неловкости. Он вдруг тронул ладонью мое плечо и слегка сжал. - Все будет хорошо. Ты мне веришь? Этот жест невозможно было расценить, как приставание, просто хотел приободрить, но внутри меня все всколыхнулось, заволновалось. Полусонную негу сытости как рукой сняло. - Виктор Михайлович, а почему… вы обо мне беспокоитесь? - набралась смелости я. Сколько можно ходить вокруг да около? Или Степнов такая душка, что всем подряд долги списывает и украденные документы возвращает? - Не знаю, как тебе объяснить, - он напрягся всем телом, снова превращаясь в равнодушного истукана, и тут же отстранился. – Потом поговорим. Ложись спать. Мои губы скривились в усмешке. Это Степнов-то не знает, как объяснить!? Степнов, который в трех словах мог описать суть любого явления и вещи! Сам же когда-то промывал мне мозги, вещая про мотивацию и про то, что ничего в жизни не происходит просто так. И сейчас, когда мне так нужна эта конкретика, он просто ушел от ответа. Меня душила досада, но какое ему дело? Он вскочил на ноги, четко давая понять, что разговор окончен. Нащупал пачку сигарет в кармане кожаного пиджака и спрыгнул с кузова. Зашибись, поговорили! Я ворочалась на мягких коробках, но никак не могла устроиться поудобнее. Мысли крутились безумным хороводом, я все искала какой-то подтекст в паре фраз, на которые расщедрился Степнов, но утешиться было нечем. Одни вопросы и никаких ответов. А память услужливо, словно желая меня успокоить, вынимала из головы эпизоды прошлой жизни. В десятом классе перед весенними каникулами в школе случился пожар, все заволокло густой пеленой дыма, учеников и учителей в жуткой суматохе (это же вам не учебная тревога!) эвакуировали через окна кабинетов первого этажа. Комаров уже торопливо подталкивал меня к распахнутому окну, когда я вспомнила, что Ритка с Платоновым доделывают стенгазету в библиотеке. Глаза слезились от едкой гари, я обвела мутным взглядом пугливо сбившихся под окнами одноклассниц. Лужиной среди них не было. Рванула к выходу из класса, где-то в дверях Степнов поймал меня за шиворот, дернул на себя так, что дыхание перехватило, а от его рева заложило уши. - Куле-е-емина, стоя-я-ять! Жить надоело? Дальше помню только его сведенные скулы на побледневшем лице и огромные ярко-синие глаза, прожигающие меня до самого затылка. Я мямлила что-то про Лужину, с третьей попытки осилила слово «библиотека». Виктор Михайлович скомандовал Стасу «остаешься за главного» и кинулся в задымленный коридор. Ни секунды на раздумья, словно ничем не рисковал. Выходит, он всегда был чокнутым, и особое отношение ко мне тут ни при чем. А что же тогда им движет? Лавры супермена покоя не дают? …Степнов два часа нарезал круги около грузовика, каждые пару минут громко щелкая зажигалкой. Я не могла уснуть, замирала, прислушивалась и все ждала, что шаги прекратятся. Ведь знала, что пока слышу его тяжелую, беспокойную поступь, он не с Каримовой, а тут, со мной, и уже от этого мне было легче… или сложнее? В назойливом дребезжании собственных мыслей я провалилась в дрему. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000497-000-0-0-1267098357
rozmarin: Спасибо за терпение VII Степнов объявился только к обеду. Натэллу так и не нашли, но он сказал, что ночевать в грузовике мне больше не придется, и отвел меня в поселок к своей тетушке. Чтобы не «светиться» перед соседями, во двор небольшого дачного домика мы попали со стороны лесопосадки. Вот только мой Сусанин не предупредил, что лесочек больше похож на фрагмент тайги. Когда пробирались через сухие ветки деревьев и заросли шиповника, я разодрала себе все тело о колючки и торчащие сучки. Саднящие царапины жгли невыносимо, но, стиснув зубы, я неслась за Виктором, которому, казалось, все было ни по чем. Он лишь изредка оборачивался и хмуро подгонял… Инесса Сергеевна оказала радушный прием, выделила мне комнату и накормила домашними варениками. Как и все одинокие пожилые женщины, она плохо контролировала собственные приступы нездорового любопытства, и под ее сканирующим взглядом я ощущала себя совершенно голой. Видок у меня был еще тот: после ночевки на коробках одежонка, будто пожеванная, и спутанные патлы торчали в разные стороны. Любая девочка-панк, наверное, и то выглядела интеллигентнее, чем я. Хорошо еще, что джинсы и длинные рукава кофты прятали распухшую, исцарапанную кожу. Зато, пропахнув за ночь какао и ванилью, я источала ароматы свежей выпечки. Даже смешно – меня можно было бы назвать суповым набором со вкусом булочки. Не вдаваясь в длинные и путаные объяснения, Виктор представил меня родной тетке как будущую невесту. Хотел, дескать, показать любимой, где вырос, а заодно с родней познакомить. Врал он удивительно складно, даже талантливо, а я густо краснела за нас двоих, тщетно пыталась пригладить растрепанные волосы и, обмирая, воображала себе, что будет, если придется разыгрывать спектакль не только на словах, но и на деле. Чем там обычно влюбленные занимаются? Ну, кроме того, что осыпают друг друга всякими ласковыми глупостями… От одной только мысли о прикосновении или объятиях ум за разум заходил, и я была почти уверена, что умру на месте, если он дотронется до меня. Можно было бы настоять на какой-нибудь другой легенде, но в моем положении нелепо качать права. Да и какой был выход? Рассказать добродушной пенсионерке, что на самом деле племянник никакой не бизнесмен, а бандюган, который в ее уютное гнездышко привез жертву своих же подельников? Валокордина не хватит, чтобы бабулю откачать. А так все прилично: я – Витина невеста, приехала из пыльной Москвы озоном насладиться и родню будущего мужа порадовать. Не подкопаешься. И это вранье было гораздо приятнее, чем карьера проститутки в близлежащем Подмосковье. Чтобы не разочаровывать тетку, которая растроганно вздыхала и не сводила с меня умильного взгляда, Степнов неловко ткнулся губами в мою щеку, бросил напоследок «не скучай» и уехал «по делам». Надо же! Не умерла. Но лицо еще долго пылало, как факел… Правда, прежде чем оставить меня один на один с довольно разговорчивой родственницей, он залил в мой мозг кучу ценных указаний, из которых ясно было одно – мне можно только дышать, а все остальное – нельзя. Причем что-то просто нельзя, а что-то – категорически недопустимо. Одной ложью больше, одной меньше. Чтобы хоть как-то объяснить, почему я не желаю прогуляться по саду, приврала про аллергию на солнечные лучи, но сидеть взаперти, когда на улице разгар весны, было выше моих сил. Инстинкт самосохранения дал сбой, и я наплевала на инструкцию Степнова – все-таки выползла на свет божий, вернее, на тетушкин огород. И ведь знала, что это «категорически нельзя». Меня могли увидеть… А тут еще и «тимуровец» во мне окопался: я решила помочь старушке с рассадой… …Мой «жених» нашел меня в привычной для дачника позе посредине грядки где-то в самой глубине участка. И хватило ровно двух секунд, чтобы понять, какой силы бешенство сейчас обрушится на мои плечи. Сдерживало его только присутствие родной тетки, но в доме, вдали от ее глаз и ушей он оторвется. О чем я думала? Не знаю. Не уверена, что вообще была в состоянии думать. Еще пару дней назад Степнов казался недосягаемой звездой, а теперь носится со мной, как курица с яйцом, оберегает… В щеку целует… Я потеряла голову. И он тоже. Но по другому поводу… Стараясь сохранять самообладание, он втащил меня в дом, втолкнул в комнату и закрыл дверь, вернее долбанул ею так, что посыпалась штукатурка. - Кулемина, ты хоть соображаешь, что творишь?? Я чуть с ума не сошел, когда обнаружил, что тебя в доме нет, - он орал, как безумный, метался по комнате, извлекая искры из воздуха. - Просил же, предупреждал! Приехал – дома пусто. Что я должен был думать?? - Но я же здесь, - растерянно проблеяла я, вжимаясь в стену. Непослушными пальцами пыталась поправить сбившийся куда-то на затылок белый платок. Он отвернулся к окну, уперся ладонями в подоконник и голову опустил, будто плохо ему. - На прошлой неделе в соседнем поселке труп школьницы нашли, – глухо вымучил мой спаситель. – А тут еще эта коза хитрожопая, хозяйка твоя, черт ее дери, как в воздухе растворилась… Я переживаю за тебя, понимаешь? Как бритвой по запястью махнул. Я сгорала от стыда и так некстати рвущейся из меня нежности. Виновата, знаю, а как донести до него, что раскаиваюсь, что больше не подведу? Коснулась ладонью его плеча. - Виктор Ми-михайлович, не знаю, как это все получилось… Он по-степновски резко развернулся так, что отпрянуть не успела, и от его близости меня накрыло до звона в ушах. Откуда силы взялись в лицо его посмотреть, сама не знаю. В бесконтрольном порыве я подалась вперед. Еще ближе было опасно… Мир вокруг оказался словно выключен из сети. Остался только уже ставший привычным за эти пару дней смешанный аромат кофе, табака и лимонных конфет. Волнующий душу запах взрослого мужчины и неописуемо синие глаза, с удивлением взирающие на меня. Было еще что-то. Ласковое, теплое. И как тут не поверить, что переживает. Значит …? Вцепившись пальцами в расстегнутый ворот рубашки, прижалась к его губам. Сухие, чуть шершавые… горячие, как он сам. Торопливо, почти исступленно я осыпала поцелуями небритый подбородок, щеки, уголки рта, каждым касанием воровала тепло его тела и вжималась в широкую, могучую грудь, добровольно лишая себя возможности дышать. Боже, и как я только решилась!?.. Не оттолкнул… Тепло его ладоней на спине заставило меня дрожать в ознобе. Я предвкушала то, чего у меня никогда не было - настоящий первый поцелуй. Он на секунду отстранился от моего лица, обжег каким-то диким, горящим взглядом и бережно коснулся моих губ своими, словно очерчивая их контур и прихватывая то нижнюю губу, то верхнюю, и я уже не понимала, где края у этой ласковой пытки. Его язык проник в мой рот… Разряд по телу, и ошалевшее сознание окончательно потеряло связь с реальностью. Все это совсем не походило на жалкие потуги Толика обслюнявить меня. Это вообще ни на что не походило. Облитое жаром сердце беспомощно трепыхалось, готовое взорваться. Хотелось застонать в голос. Его пальцы стянули косынку с моей головы, скользнули по волосам, и крепко сжали их у корней. Из нежного поцелуй превратился в жадный и глубокий. Мое тело сладко ныло. Вот теперь точно умру.... Путаясь в эмоциях, силилась сохранить хоть какую-то ясность мысли. Бесполезно. А потом Степнов снова напомнил, каким жестоким может быть. Тяжело дыша, он отстранился. - Ты не понимаешь, что делаешь. - Что же тут непонятного, - я с вызовом посмотрела ему в глаза, не отпуская ворот его рубашки. Он отвел взгляд и мягко убрал мои руки. Задержав разочарованный вздох, я облизнула вспухшие губы, еще хранившие вкус его поцелуя. Сказка кончилась. Не проронив больше ни слова, он медленно вышел из комнаты. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000497-000-0-0-1267098357
rozmarin: Девочки, дааавно так не волновалась... прям до дрожи... VIII Слава Богам, тетушка ничего не слышала и не видела, поэтому было несколько проще сохранить приличную мину при плохой игре. На душе кошки скребли, но сорвать выстраданный нами обоими план я не имела права - я все еще оставалась Витиной «невестой», а за пределами дачного рая все еще было опасно, и перспективка мне улыбалась разделить участь той самой барышни, чей трупик нашли неподалеку от угодий доброй родственницы. Сплошной позитив… «Жених» уехал через час или два после украденного мной поцелуя, и то, что он отозвался на мой порыв, меня не грело. Лозунг «главное – участие» помог бы пережить личное фиаско, но это любимая мантра слабаков, оправдывающая их немощь, а настоящие спортсмены действуют только ради победы. Я рискнула и… проиграла. Обидно и больно… А он трусливо сбежал. Без объяснений и разговоров, обронив лишь туманную фразочку про то, что я чего-то там не понимаю. Что ж, не рассмеялся в лицо, и на том спасибо. Но ларчик просто открывался – дома его постель греет Каримова. Не со мной же непонятливой ему здесь торчать. Хотя, я не только непонятливая, а еще и глупая, жалкая, наивная до идиотизма. Просто дура! Полезла к нему со своими нежностями. И в этой душевной агонии я пребывала почти два дня, выплывая из оцепенения только на время приемов пищи, чтоб светскую беседу поддержать. Тетка, конечно, и не думала умерить свое любопытство, а мне оставалось лишь изворачиваться: ну не могла я внятно рассказать ни о нашем с Виктором знакомстве, ни о планах на будущее. Приходилось переводить разговор на посторонние темы. Первое, о чем я спросила, это про топор у входной двери. - Отпугиваете нечистую силу? - Ой, дочка, сила нечистая и зимой мародерствует, и летом не дремлет. То наркоманы в огород залезут, то шпана какая сарай подожжет. Дом у соседа справа уже раза три грабили, меня Бог миловал, но я на хитрость иду. Как по осени уезжаю в город, так наличники снимаю и окна заколачиваю. Со стороны выглядит заброшенным, и жаждущие поживиться соваться побаиваются. Суеверный страх и этому сброду не чужд. Я едва не брякнула, что уж вам-то, Инесса Сергеевна, бояться нечего. При таком-то племяннике. Кто рискнет вас обидеть? Но прикусила язык – Степнов же по легенде бизнесмен, а не браток. К концу следующего дня мне почти удалось выдрессировать себя так, чтобы не подскакивать от малейшего шума приближающейся к дому машины или возни у калитки. Но часики равнодушно отмеряли минуту за минутой, а Виктора все не было. На смену досаде и самобичеванию пришла тревога, едкая, как горчица. Она жгла меня изнутри, нашептывая «а вдруг с ним что-нибудь случилось?». Я привыкла видеть его сильным, уверенным в каждом жесте и слове, неуязвимым, как скала, но он же не Кощей Бессмертный. Да и странно было бы предполагать, что у него нет врагов, и не найдется желающих отыграться за выбитые с кровью долги. Ножом под ребро ткнули – и прощай. Я смотрела в безмятежное старческое лицо тетушки и завидовала ее неведению. Верно говорят: меньше знаешь, крепче спишь. **** Бесцеремонный шум где-то за пределами комнатушки вырвал меня из беспокойной дремы. Пять утра, а кто-то возится в кухне, громыхая крышками. Я подскочила с постели. В голове судорожно металась мысль про топор у порога. Если это незваные гости… лишь бы тетку не тронули. По-военному быстро оделась и скользнула в коридорчик, да так и застыла. Согнувшись у плиты, ко мне спиной стоял Степнов и хлебал бульон поварешкой прямо с кастрюли. Стало смешно. Хорош грабитель, нечего сказать. Не поворачивая головы, он тихо произнес: «Привет, собирайся, в школу тебя отвезу». Я смутилась. Он что, затылком меня увидел?! - Не знаешь, где хлеб? - На холодильнике, - так же тихо отозвалась я, мысленно рассыпаясь в благодарностях, что избавил меня от необходимости краснеть под его взглядом. Но кого я обманываю? Позавчера ведь выдала себя с головой, «разделась», в который раз подпустив его ближе, чем требовали приличия. Настолько ближе, что изображать уязвленную гордость – жеманство сплошное. В конце концов, передо мной не князь Болконский, а я не Наташа Ростова. Если бы его волновали условности, он бы уже давно сменил род занятий… Приятного аппетита, Виктор Михайлович, я вас больше не потревожу. И вот увидите, запросто сделаю вид, что ничего особенного не произошло, хотя знаю – вы хотели этого поцелуя не меньше меня. И все шло по плану ровно до того момента, как я села к нему в машину. И снова этот одурманивающий разум кофейный аромат, дым сигарет и рассыпанные по приборной панели лимонные леденцы. И как тут вытравишь случившееся из головы? Я даже сейчас отчетливо ощущала его горячие губы на своих, от чего снизу живота клубком поднималось что-то теплое. Хорошо, что он не ведает, как меня мучает жажда коснуться его, потому что я и без того была растоптана стыдом, и это унизительное ощущение расползалось горячей, багровой кляксой по всему телу. Щеки пылали, как у лыжника после заезда, и я торопливо опустила стекло, подставляя лицо потокам свежего утреннего воздуха. Немного полегчало… За полтора часа мы не обменялись и парой фраз. Чтобы заполнить тишину, Степнов включил музыку, потчуя меня то «Мальчишником», то «Aerosmith», а на десерт воткнул кассету «Guns N'Roses» и раз пять ставил на перемотку волшебную «Don't cry». Моя любимая, ее я могла слушать бесконечно. Он, видимо, тоже… Пользуясь тем, что Виктор не сводил глаз с дороги, я беспрепятственно пялилась на его руки, вальяжно скользящие по оплетке руля, и временами смелела настолько, что поднимала взгляд на лицо. Когда окончательно рассвело, стали заметными и трехдневная щетина, и ввалившиеся глаза, и чуть заострившиеся скулы. В бардачке, откуда он периодически вынимал кассеты, все было забито пустыми сигаретными пачками. Занятная коллекция. На заднем сидении я разглядела спортивную сумку с расстегнутой молнией. Никаких отрезанных конечностей замордованных жертв в ней не просматривалось. Только его одежда и пакет с кроссовками. Значит, до дома он так и не доехал и вряд ли спал прошлой ночью. Снова задержалась на его лице, он перехватил мой взгляд. - Очень страшно выгляжу? – первая его фраза за весь путь. - Нет, - буркнула я и отвернулась. - Лучше бы боялась, - раздраженно фыркнул он и снова уткнулся взглядом в лобовое стекло. Меня подмывало уточнить, лучше, чем ЧТО? Вроде бы ничего обидного, но я уже завелась. Напряжение последних нескольких дней сказалось, и не осталось сил вникать в подсмыслы брошенных им шифровок. Во мне всколыхнулась давнишняя, пусть и наполовину придуманная мной, ненависть. Сколько же можно издеваться надо мной?! То «не бойся, все будет хорошо», то уже «нет, милая, ты лучше бойся»! То «я переживаю за тебя», то забор вокруг себя выстраивает. А теперь, внимание, вопрос: а что он сам понимал, когда со своим «коллегой» тащил меня «на хату», а там раздел догола и рассматривал то ли с жалостью, то ли забавляясь? А когда объявился спасти от своей же своры, понимал, зачем ему это нужно? Ради чести дамы? Не спится спокойно? Ему что, переживать больше не за кого!? Или это такой хитрый договор с совестью: спаси школьницу и можешь выбивать неудачникам мозги сколько влезет? Наверное, выражение моего лица в тот момент отразило весь проносившийся в голове вихрь сознания. Мои мысли, мои скакуны, черт бы их подрал. Зато Степнов как воды в рот набрал... Уже на подъезде я попросила его остановить у киоска. Выйти из машины он не позволил. Сам купил и минералку, и шоколад. Последнего мне бы хватило на месяц. Я попыталась возмутиться – мне от него ничего не нужно было. Но он выдрал сумку из моих рук и ссыпал в нее разноцветную груду шоколадок. Упираться не имело смысла, Степнов все равно сделает так, как считает нужным. Очередная причуда, забота или грехи замаливает? Ну вот, я снова чего-то не понимаю. Пора с этим заканчивать… Он припарковался в квартале от школы, а я только того и ждала и, наверное, слишком бойко выскочила из машины. - Лен, подожди! Ну что еще? Я нехотя притормозила и оглянулась. Аж дух перехватило: беспокойные глаза на посеревшем, неподвижном лице производили странное впечатление. Измучился… И я с ним на пару. - После уроков мухой сюда. Буду ждать на этом же месте, - как всегда, строго, будто мы кросс собираемся бежать. Но сейчас не урок физкультуры, так что как-нибудь сама решу – мухой там, слоном, или еще кем-нибудь… Я почти бежала по школьному двору. От него. Пока ждала его на теткиной даче, чуть с ума не сошла, выдумывая всякое, но когда он появился, стало только хуже. Я уже все решила: дальше я сама о себе позабочусь. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000595-000-0-0-1268134663
rozmarin: IX Уроки прошли мимо. Я бессмысленно взирала на доску, ощущая себя ежиком в тумане. Желудок сворачивался при мысли, что после шестого урока я сяду в машину Степнова. Да, это ради моей же безопасности, но я так больше не могла. Я задыхалась рядом с ним, ощущала себя ничтожеством в невозможности понять его и пробиться через метровую толщу равнодушия. Раз нельзя вернуться в общагу, поживу у Ритки. Ну, кто об этом узнает? Я буду тише воды, ниже травы. А Степнов… Степнов пусть со своими проблемами разбирается… Милославский, уже в который раз за сегодняшнее занятие, недовольно покосился на меня. Еще бы! Откидываясь на стуле, я беззастенчиво зевала и, вообще, присутствовала на уроке номинально – до звонка три минуты, а учебник из сумки так и не вытянут. Ну и что? Я десять лет пахала, чтобы медаль получить. Нет медали – нет и старательной отличницы Лены Кулеминой! И нечего на меня так смотреть! На перемене я не знала куда спрятаться. Галдеж одноклассников раздражал безумно, Рита смотрела на меня обиженно, поджимала губы и не могла взять в толк, почему я на все ее расспросы отвечаю односложно и путано. Ну, конечно, я помнила, что вчера мы должны были двинуть на рынок, чтобы купить туфли к выпускному платью, но рассказать ей про «игру в прятки» с «милыми» друзьями Степнова язык не поворачивался. И снова этот бесконечный марафон вранья. Ритуль, милая, когда-нибудь я все тебе расскажу, даже с подробностями, но не сейчас… После четвертого урока я направилась в столовую. И не то, чтобы очень хотела есть, просто нужно было куда-то идти и что-то делать. По дороге в столовку завернула в туалет. Любимое место тусовки, в толчках бычки плавают, на стенах летопись всех любовных страданий учащихся и откровения на тему умственных способностей отдельных товарищей. Школьная романтика. Быстрее бы выпускной… А из окон отличный вид на школьный двор и окрестности. Сполоснула руки и стряхнула влагу в распахнутое настежь окно. А вот и сюрприз… Черный «бумер» лихо вырулил на площадку у школьной ограды прямо напротив крыльца. И как это понимать? Договорились же встретиться в квартале отсюда! Отпрянула от подоконника, поджилки трясутся, соображаю плохо. Хотя тут и соображать было нечего - виновник моих душевных терзаний поджидал меня у школы. Бред какой-то! Сначала фокус с глазами на затылке, теперь – чтение мыслей на расстоянии. Копперфильд нервно курит в сторонке вместе с армией своих ассистенток. Даже от рентгена можно скрыть то, что внутри, но только не от Степнова. Он каким-то непостижимым образом раскрыл мои намерения отделаться от его опеки. Стало очевидно, что выйти из школы через дверь, как и положено нормальному человеку, уже не получается. Я судорожно перебирала в голове варианты побега. Реальными из них были столовая и несколько кабинетов на первом этаже. Смертельный номер «прыжок через саблезубую пасть» Гущиной отпал сразу. За наглое вторжение в свою вотчину она могла заставить драить полы или мыть посуду. Такое, пусть не со мной, но уже случалось. Страшного-то ничего, но драгоценное время будет потеряно. Не вариант. Поэтому нашла более выигрышное решение - вылезла в окно кабинета биологии. Отвлечь внимание бабы Лиды не стоило особого труда, а при моей спортивной подготовке перемахнуть через окошко – как два пальца ***. Спасибо Виктору Михайловичу, ерничала я про себя, не зря гонял на тренировках: по прыжкам через козла у меня всегда была пятерка. Трюк стоил содранных коленей, но джинсы у меня, слава Богу, не единственные, а вот сердце одно, и я знала, что будет, стоит мне только посмотреть в Витины глаза. Сила воли отвалится сразу, а по венам отравой разольется это предательское желание ЧУВСТВОВАТЬ. НЕЛЬЗЯ. Он четко дал это понять, а я девочка умная, мне два раза повторять не нужно. И вообще, что за блажь торчать под школой? Что, должники кончились? Неужто всех по борделям распределили? Накрутив себя до неадекватного состояния, пулей мчалась к Риткиному дому. В припадке слепой ярости даже не сразу заметила черную иномарку без номеров, припаркованную у подъезда. Совершенно открытый двор, тонкие стволы редких деревьев и нелепая железная горка на детской площадке. Прятаться было некуда. Из всего «многообразия» вариант «бежать» показался вполне здравым. Обогнула машину и рванула в подъезд. Боковым зрением выхватила фигуру Степнова, который спешно выпрыгнул из салона авто вслед за мной. Все бесполезно. Он нагнал меня между вторым и третьим этажом. Я вжалась в оплеванную и изрисованную матами стену и сложила руки на груди, словно этим жестом можно было защититься. Стало страшно. И не потому, что он мог ударить или оскорбить, а потому что я не находила сил сказать «уходи». Я же должна ему. Спаситель. Он медленно надвигался на меня, пока я не почувствовала, как по-хозяйски властно он схватил меня за кисти рук, потянул на себя и легонько встряхнул. - Посмотри на меня. В ответ я упрямо сжала губы и уставилась в грязное оконце сбоку. Было все равно, куда глазами воткнуться. - Что за беготня? - тон был жестким. Меня уже трясло, его ладони жгли кожу на запястьях. – Такие финты со своими сопливыми кавалерами проворачивай, меня этим не проймешь. - Я не бегаю. – Ври больше! Так он тебе и поверил, ага! - Зачем ты так? – тиски рук разжал, кулаком в стену над моим плечом уперся. Стоит так близко, что меня дурнота накрывает, ноги ватные. С ума схожу. Поцеловать его хочется. А НЕЛЬЗЯ. - Зря шифроваться надумала. Больше тебе ничто не угрожает, Натэллу нашли. Ты свободна… Только около видеосалонов не ошивайся, и на рынок пока не ходи. Продукты можно и в магазине купить. Я взгляд от оконца оторвала, уставилась на его губы. Чувствую, как краской заливаться начала. Щеки жжет. - Я могу идти? - Иди. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000595-000-0-0-1268590297
rozmarin: А вот и я со своим реализмом Обращаю внимание, что сменила ретинг с R на PG-13. Если ситуация изменится, то верну R Спасибо за внимание X Но ушел он, а я осталась. С расцарапанной душой и вновь поднявшей голову гордостью. Идти к Ритке передумала. Мне нужно было побыть одной, и даже как-то странно, что в тот момент меня не смутило очевидное – я итак одинока. До ночи еще далеко, так что на луну не повоешь, а на солнце… Его издевательски радостное сияние испортит интимность процесса… Забралась на крышу девятиэтажки, села на пыльный выступ среди антенн и попыталась унять сердцебиение. Не заметила, как губы в кровь искусала, будто с болью справиться не могу, а ведь физически ничего не болело. Вниз глянула – зря. Внутри все дернулось и с новой силой замельтешило в нервическом танце. Казалось, что произошедшего буквального десять минут назад с лихвой хватило бы выпотрошить из метущейся души все эмоции, но во мне словно бездонный колодец, который наполняется быстрее, чем успеваешь вычерпывать воду. Полированный блеск BMW невозможно было спутать ни с чем. А рядом Степнов сигаретой смолит и глаз от подъездного крыльца не отрывает, словно ждет кого-то. Меня? Чушь какая… А мог ведь и по дороге покурить... И вдруг, как мысли мои прочитал, швырнул окурок в облезлую урну, сел в машину и уехал. Радуйся, ты же сама этого хотела. На следующий день я узнала, что деда больше нет. Сказали, что его нашла соседка – тетя Маруся. Вернее даже не она, а ее такса. Псина скулила, скребла лапами по мягкой обивке двери, и женщина насторожилась… Прибывший наряд милиции никаких признаков насильственной смерти не обнаружил, вердикт – сердечный приступ. А я даже плакать не могла, глотать больно, все противным комом в горле застревает. И какое теперь имело значение, что он так со мной поступил, и что по его милости мыкалась да в истории влипала. Я все простила. И не потому, что такая благородная, а потому, что жить с этим камнем было невыносимо, а я избавилась от него, и стало легче. В пустой квартире не осталось ничего более или менее ценного. О том, что на комоде еще недавно стоял раритетного вида телевизор «Рубин», теперь напоминало только пыльное пятно. Мамин хрусталь и чучело бобра так же исчезли, книжные полки зияли дырами. Значит, играть он не бросил… В дедовых вещах я нашла пару купюр, на которые не протянуть и неделю. С каких средств оплачивать погребение, задачка еще та. Но спасибо хозяйке таксы: тетя Маруся все хлопоты по части похорон взяла на себя. Она заплатила за машину, гроб и венки, а то, как виртуозно она торговалась с музыкантами, оставило в памяти неизгладимое впечатление. Никогда бы не подумала, что за пять минут цену можно скостить почти в половину. Костюм для деда пожертвовал Риткин отец. Почти новый, если не считать пары дырок, прожженных сигаретой, около пуговиц пиджака. Перерыла весь дом в поиске двух одинаковых носков, в итоге удовлетворилась разноцветными, зато не протертыми на больших пальцах. Кто-то подсказал, чтобы я не забыла положить в гроб дедовы медали, но в ящиках шкафа остались только пачка ваучеров небезызвестного МММ, застиранные носовые платки и пожелтевшие коробочки от лекарств. Он проиграл не только домашнее барахло, а еще и свою память, честь и совесть. Соседка заметила, что я в полной прострации, пожалела меня и сама позвонила родителям. Не знаю, какой между ними состоялся разговор, но на похороны они явились. Прилетели-таки в Москву – впервые за семь лет. Именно столько времени понадобилось, чтобы до них дошло, насколько они нам с дедом были нужны. Мама зачем-то обронила, что в их парижской квартире они оборудовали настоящий кабинет для Петра Никанорыча, мол, еще бы пара месяцев, и забрали бы нас к себе. Эти сладкие песни я и раньше слыхала, поэтому не поверила, но виду не подала. То, что я сомневалась в их искренности, еще полбеды, куда отвратительнее было наблюдать эти пафосные сцены скорби, разыгрываемые для друзей и знакомых. И, разумеется, они не виноваты, просто «это судьба несправедлива», а их равнодушие легко списалось на «непреодолимые обстоятельства». У меня затылок ныть начинал, когда родители причитали «ах, если бы мы знали». Знали о чем?! Что старики умирают? Или что дети нуждаются в любви и заботе родителей? И непонятно уже, то ли смеяться, то ли плакать, но пока моя мамочка впахивала на благо европейской фармацевтики, челку мне ровняла мама Риты Лужиной, а трудности просвещения относительно специфики женского организма - месячные, половое созревание и прочие «прелести», - взял на себя Степнов. В голове всплыл незабываемый эпизод: седьмой класс, ошалевшие глаза физрука, медпункт и бирюзовые спортивные штаны с темными разводами крови. Это был самый критический день в моей жизни. Тяжело признавать, но посторонний мужик сделал для меня больше, чем собственные родители. И я вглядывалась в казалось бы родные лица и ничего не чувствовала. Наверное, даже соседская такса вызывала во мне больше нежных чувств, а тут… чужие глаза. Что я знала о них, о том, чем они дышат и как живут? Ничего. Как и они обо мне. И если откровенно, мне это было неинтересно. Париж – это конечно, круто, да только мне мама нужна была, а не Сорбонна или Диснейленд. Оказывается, про пагубную привычку деда они оба знали – спасибо тете Марусе. Почему ничего не предприняли? «Не думали, что все так серьезно». Ну да, добрые дядечки квартирку за карточные долги оттяпали, а меня в бордель записали. Без очереди. Пустяки, не стоит волноваться… Не успела примяться земля на могилке деда, как родители засуетились с отъездом. - Леночка, доча, ты должна переехать к нам. Сейчас главное загранпаспорт, приглашение мы тебе пришлем. - И что я буду там делать? Мама в изумлении распахнула и без того огромные глаза, отец поднял бровь и впервые за все три дня пребывания на родине окинул меня заинтересованным взглядом. Почти уверена, что с таким откровенным любопытством он изучал только новое оборудование в лаборатории, но – какой сюрприз! – и родная дочь вполне может быть занятной. Не каждый день встретишь человека, который не рвется в «цивилизацию» из «варварской» России. - Ну как что? Жить! В институт поступишь, работу найдешь. Все как у всех, - папа говорил чуть растягивая слова, как будто перед ним не выпускница школы, а первоклашка из класса коррекции. Я едва не поддалась соблазну сообщить, что до их визита у меня тоже была жизнь, пусть и не сахарная, но моя. Да, здесь ужасный климат, толпы бомжей и безработица. В сравнении с Парижем та еще клоака, зато я сама себе хозяйка. А институт меня и здесь ожидает, «как у всех». - Ну, может, как-нибудь в гости приеду, - с наигранным оживлением отозвалась я, намереваясь завершить трудный разговор. Они не бросились меня уговаривать, и я их понимала: как и мне, им не хотелось ломать свою привычную, отлаженную жизнь. В быту мы еще как-то могли сосуществовать, но, так или иначе, смущали друг друга, досадуя на тесноту. Мы отвыкли быть семьей. Отвыкли делиться. И у родителей тепла не выклянчишь, и я в режиме холодильника – с улыбкой приклеенной. Да, конечно, необходимый политес был соблюден и опрос на тему школы, друзей, «не болеешь ли» проведен ими безупречно, с четко выверенными паузами и возгласами. Бенджамин Спок аплодировал бы стоя. Потом обеспокоенное «у тебя выпускной на носу, возьми, это на платье и туфли». Туда же отдельные конверты за квартиру, на питание и культурный досуг. Конечно-конечно, я же из Третьяковской галереи не вылажу, а театры так вообще – через день. Назидания сыпятся, как из рога изобилия: не ходи одна по ночам, не связывайся с сомнительными компаниями и… предохраняйся. Меня это не раздражало, просто ухмыляться про себя устала… Вскипела я один единственный раз, когда мама выбросила мои кроссовки. Да, старые, кожа на носах облезла, но почему бы не спросить у меня? Вместо извинения отец положил на полку еще пару купюр. Высокие отношения. Могу представить, с каким облегчением они улетали в свой чистенький мир эйфелевых башен и неразбодяженного «лореаля». Да и я наконец-то расслабилась, когда их самолет поднялся над аэропортом. Ехала домой на автобусе и всю дорогу думала о том, что сотня Парижей не стоит одного поцелуя Степнова, и было совсем не стыдно улыбнуться в ответ на Риткино насмешливое «Кулемина, ты втрескалась, как последняя дура». Втрескалась. Но это мои проблемы, и я с ними разберусь. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000617-000-0-0-1269262240
rozmarin: Хотела что-то написать, какие-то слова, типа "эта глава для тех, кто ждал", но саму стошнило от пафоса. Скажу проще - ТОЛЬКО НЕ БЕЙТЕ XI Я постоянно ждала его. Болела ожиданием и презирала себя за эту напрасную надежду, но та жила во мне против моей воли, вопреки здравому смыслу. Да, и вообще, вопреки всему. Я безотчетно искала его глазами в толпе прохожих, вскидывалась от каждой проезжающей мимо черной иномарки и медленно сходила с ума от напряжения. Разум гремел шариками и роликами, пытаясь уложить их в голове согласно правилам, заложенным природой, но к чему обманывать себя – привычный порядок уже никогда не восстановится: я же сама саботирую его при первой же возможности. Не раз и не два я возвращалась мыслями в тот день, когда Степнов явился из ниоткуда и спрятал меня от своих же подельников. И хотя опасность скалилась в сантиметре от моего лица и грозилась стереть в порошок, я хотела, чтобы все повторилось, и он снова примчался спасать, защищать и… просто находиться рядом. До дрожи не хватало этой странной, грубоватой заботы, которую он никогда не трудился объяснять, вечно не договаривая и меняя тему. А может, ему просто нечего мне сказать? В канун выпускного я немного забылась. Слишком суматошное выдалось времечко, и Рита постоянно маячила перед глазами, мешая копаться в себе. Понятия не имею, кого она пыталась из меня вылепить, но все-таки обрядила в платье мое почти сросшееся с джинсами тело. До сих пор в дрожь кидает, когда вспоминаю этот желтый балахон с черным пояском и босоножки в тон, такие же неудобные, как и сам наряд. В семнадцать лет до меня наконец-то дошел смысл фразы «красота требует жертв». К сцене, за вожделенным свидетельством об окончании школы, я еле доковыляла: каждый шаг давался с трудом, на пальцах ног не осталось живого места – одна сплошная мозоль. Зато в списке объектов для ненависти Борзова уже не значилась номером один: свои туфли в тот момент я ненавидела куда сильнее. Праздновать окончание безумной школьной поры не было ни малейшего желания. Еще в актовом зале, перед началом торжественной части, Рита выклянчила у меня ключи от квартиры, и примерно через полчаса после вручения аттестатов я не досчиталась ее и Гуцула. Без компании перспектива отмечания заметно потускнела, но с моей стороны было бы совершенно не по-дружески мчать домой вслед за ними. Игриво тиская друг друга, они только и ждали, когда можно будет свалить по-тихому…. Третий лишний, именно поэтому я решила немного задержаться и отдать школе последний долг – попрощаться с ней, как положено. Распахнутые настежь окна не спасали от жуткой духоты. Над столами, как смог над мегаполисом, висел смрад, замешанный на дешевом парфюме и запахе жареных котлет. Салаты кисли в тарелках, родительницы выпускников старательно отгоняли от разносолов ленивых мух, а чуть позже – подтянувшихся к разгару веселья «друзей детства», которых, разумеется, никто не звал, но они набежали, как тараканы, и активно шарили по столам, сметая все то, чем пренебрегли виновники торжества. Первыми исчезли томатный сок и «Кока-Кола». Одноклассники делились на компании ради одной единственной цели – быстро распить то, что «легально» разрешено родителями и «догнаться» дешевой водкой, незаметно пронесенной в узких дамских сумочках. Кто-то танцевал. Между делом провели несколько простеньких конкурсов, типа парного танца на микроскопическом клочке газеты, но меня хватало только на то, чтобы мерно цедить шампанское. При внимательном изучении стесанных ног мной было сделано печальное открытие – туфли на каблуке придумали женоненавистники. И когда в четвертый раз врубили занудливые страдания Тони Брекстон, заныли не только истерзанные конечности, но и голова. Вроде бы Алехина агитировала всех сфотографироваться толпой на фоне родной школы, вот и чудно. Заодно свежим воздухом можно подышать… Ни Алехиной, ни толпы одноклассников замечено не было, в тусклом свете тающего вечера хорошо просматривался парапет крыльца, облепленный местной шпаной и прочими «подозрительными элементами». Я наперед знала все скабрезности, которые польются в мой адрес из прокуренных глоток, поэтому, нацепив самую наглую из своих ухмылочек, пропустила все мимо ушей. Ну что, съели? Не на ту напали! Из-за пары пошлостей падать в обморок не стану. Прихрамывая, докосолапила до лавочек во дворе школы и с облегчением опустилась на ту, что была ближе ко мне. Со стоном сняла туфли. Назойливый грохот дискотеки сюда почти не доносился, свежий, ласковый ветерок приятно холодил горящие после нескольких мучительных часов стопы. Я предчувствовала, что завтра вообще не смогу ходить, но впереди еще целая ночь и традиционная встреча рассвета. Милославский даже придумал этому событию романтическое название – «ритуал инициации во взрослые». Пафосно, но что-то в этом есть. Собравшись с духом, я попыталась снова натянуть босоножки. Ничего нового, очередной круг адских мучений. А может, ну его, этот рассвет? Я невольно сосредоточилась на болезненных ощущениях, поэтому не сразу расслышала уверенную поступь за спиной. Идеально начищенные мужские туфли остановились прямо передо мной. Наверное, кто-то из родителей ищет свое неразумно-пьяное чадо. Ну а я-то здесь причем? Глазами скользнула по светлым брюкам. На барахло с рынка не похоже… Циферблат дорогих часов хвастливо мерцал на загорелой руке. Пальцы играли зажигалкой… Это он. Последняя внятная мысль выскочила из дебрей сознания, и сердце зашлось в истерике. - Привет, - голос, полтора месяца изводивший меня в мучительных сновидениях, раздался над ухом. - Виктор М-михайлович? - Я торопливо затолкала ноги под лавку. Голос дрожит, с волнением справиться не могу и, что сказать, не знаю. Помнится, что последняя встреча как-то некрасиво закончилась, глупо. Сделать вид, что так и надо было? Но кому я вру? Он же меня, как облупленную знает, и фальшь за версту учует. - Не ожидала вас здесь встретить, - прошелестела торопливо и в следующее мгновение напоролась на пронзительный синий взгляд. Озноб по телу, сразу про поцелуй тот единственный подумалось. А он, не стесняясь, в упор меня разглядывает. Лицо, плечи, на голых коленях остановился, едва заметно хмыкнул. Я юбку расправила, подол стянуть вниз пытаюсь и оттого, что не получается, злюсь. Ощущение идиотское – на кой черт вообще в платье это вырядилась. - Меня ребята из «А» класса на ваш выпуск пригласили. Наверное, пропустил уже все … А ты чего здесь одна? - Душно в столовке, шумно и… - …и туфли жмут, - неожиданно для меня закончил фразу Степнов. Выжидающе помолчал, потом вдруг резко присел на корточки, обхватил ладонями мои лодыжки и к себе подтянул – деловито и без лишних слов. Нервы сжались в комок, я с шумом выдохнула, ощущая, как сердце мечется меж ребер. Все ясно, он наверняка видел мое дефиле от крыльца до лавочек. - Лен, не будь ребенком, я только гляну, - серьезно произнес Виктор в ответ на мои тщетные попытки высвободиться. - Подумаешь, мозоль. Отпустите, - взмолилась севшим голосом, хотя знала прекрасно, что он отпустит только тогда, когда сам сочтет нужным. Виктор успокаивающе провел ладонью по щиколотке, а меня снова в тот день на теткиной даче унесло. Стараюсь хотя бы не дрожать, губу закусила. В переизбытке эмоций, которым вылиться некуда, боли уже не чувствую, и там, где его руки касаются, горячо и приятно. Степнов осторожно, словно я из фарфора сделана, снял с моих ног злосчастные босоножки и внимательно оценил масштабы бедствия: левая стопа еще ничего, а правая… Ранка на каждом пальце. - Не знал, что ты мазохистка. «Еще какая!» - укусила я саму себя, некстати вспомнив, что страдания по бывшему учителю действительно доставляли мне своеобразное удовольствие. Мучилась, но избавления не искала, ведь он – это лучшее, что случилось со мной за все семнадцать лет. - В машине есть аптечка. Зеленка и пластырь, я думаю, найдутся. - На доли секунды наши взгляды встретились. Я дрогнула, но устояла. Это потом я буду Ритку уговаривать задержаться у меня еще «хотя бы на полчасика», лишь бы не оставаться один на один со своими переживаниями, а сейчас так не хотелось выглядеть беспомощной. - Не надо. Я до дома потерплю, - заупрямилась я ему в пику. Логики ноль, самой же хуже от такой самостоятельности, но с непривычки сложно перестроиться и разрешить себе быть слабой. - Каблуки твои или у подружки одолжила? - Мои, - уныло буркнула я. В ответ услышала, как одна за другой туфли полетели в железную урну за лавкой. Разумеется, в мыслях я уже раз двести швырнула в мусорку, облила бензином и подожгла это чудо легкой промышленности, а Виктор решил проблему сразу, без долгих предисловий. - Вообще-то они денег стоили. – Я подскочила с лавочки и выудила несчастные босоножки из мусорного бачка. И хотя была уверена, что ни разу больше не надену их, все равно сунула подмышку. Босоногая, в мятом платье, наверное, смешно выглядела в тот момент, особенно на фоне лощеного, как кинозвезда, Степнова, но уж какая есть. - А тебе идет, - немного щурясь, резюмировал он. - И ноги у тебя красивые. – Как ледяной водой окатил. Смотрю ошалело, ищу подвох. Он что, издевается? Не избалованная комплиментами, я зарделась до пят. А чтобы смущение спрятать, напомнила ему – вот дура-то! – про цель его визита. - А как же приглашение? Вас, наверное, ждут. - Это вряд ли. – Он кивнул в сторону крыльца. – Они сейчас Папу Римского от Аллы Пугачевой не отличат. Смотри. – Поддерживая друг дружку под локоть, с лестницы скатились окосевшие вконец Лебедева и Зеленова. От утреннего блеска не осталось и следа, растрепанные волосы висели паклей, на нежно-кремовом платье Полины красовалось ядреное пятно. То ли вином облилась, то ли селедку под шубой на себя уронила. Полгода девицы грызлись из-за Комарова, а к выпускному порешили, что их дружба важнее. Повезло Стасику… - Пьянка пьянкой, а у меня тут раненая. Поехали, домой отвезу. Наденешь что-нибудь без каблука. – Потом за руку поймал и к себе притянул. – Лен, ты как? Сама знаешь, мне несложно… до машины могу и донести. – Стою столбом, а он близко настолько, что, несмотря на вечерний полумрак, каждую морщинку на лбу вижу, и глаза его красивые кажутся еще синее и глубже. - Я сама. – В ответ он только усмехнулся. До машины шла босиком. Намеренно плелась, как пенсионерка с базара, старалась запомнить каждую секунду, напитаться этим одним на двоих воздухом, потому что дальше ничего не будет. Сейчас Степнов наиграется в «доктора и пациента» (спасет меня в который раз) и вернется в свою привычную жизнь, со всеми ее понятиями и жестокостями, а я останусь – встречать ненужный мне рассвет и грезить о случайной встрече. Сто метров остывающего асфальта кончились быстро, Виктор открыл переднюю дверцу «бумера» и помог мне сесть. [url=http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000617-000-0-0-1270814326]http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000617-000-0-0-1270814326[/a]
rozmarin: Девочки, милые. это ВАМ XII Про то, что домой мне сейчас нельзя, я сообразила уже сидя в салоне авто. С минуту размышляла, стоит ли объяснять Степнову особенности нашей с Риткой дружбы, но в последний момент передумала – Степнов даже ключ в замок зажигания не вставил, значит, про пластырь и зеленку он не пошутил, какой уж тут «домой»… Я заволновалась почему-то, вжалась в светло-серый велюр сидения, страшась голову в его сторону повернуть. Украдкой покосилась, заметила, что он в аптечке роется. С серьезным видом, сосредоточенно. Бутылёк с зеленкой уже нашел. Вспомнились пятнистые, как леопарды, детсадовцы, болеющие ветрянкой, и ужасно захотелось, чтобы в аптечке обнаружилась перекись или, на крайний случай, йод, а не эта ядреная зелень. Уж если возвращаться в детство, то к каким-нибудь более радостным моментам, но Степнов не собирался консультироваться на этот счет со мной. В следующее мгновение он включил свет в салоне, и отчетливое «развернись ко мне, вытяни ноги» рассекло воздух и мое сознание. Воздух никуда не делся, а вот сознание упало замертво. Меня хватило только на то, чтобы по-рыбьи вытаращить глаза: я еле пережила эпизод с «осмотром», когда каждое его касание отзывалось дурманящей истомой где-то в животе, а накладывающиеся фоном воспоминания доводили градус напряжения до максимального. И вот снова Голгофа с инквизицией во всем своем великолепии. Бог мой, я ведь этого хотела, мечтала, чтобы он почувствовал, как сильно нужен мне, и примчался «спасать». Теперь же и сама не рада, потому что даже у мазохизма есть границы. Степнов спешно выудил из темной пасти бардачка складной ножик и откупорил им флакон с зеленкой. - Лен, это займет минуту, зато не заработаешь заражение крови. - Дайте флакон, я сама... – Он не дал мне закончить: - Сегодня я это уже слышал. Чего ты боишься? - ниже на тон, чем обычно. Знакомый взгляд в упор прожег меня до затылка. Мурашки по спине, опять это беспомощное состояние мухи, влипшей в лужу клубничного варенья. Или абрикосового. Неважно. Нервы искрят, как испорченная проводка, и я готова почти на все, но только не на то, чтобы позволить любимому мужчине обработать натертые босоножками пальцы. И все потому, что после он снова исчезнет, так и не объяснив, почему мои мозоли – это его проблема. - Ничего я не боюсь, – пробубнила неуверенно, дернула плечами и отвернулась. Как же опостылели эти игры. Он обрушивается внезапно, как снег на голову, выбивает почву из-под ног и настолько нежен в своей грубости, что мне не хватает воли открыть дверцу авто и просто уйти. До того, как уйдет он. - Это не больно. Будет жечь, я подую. - Зачем вы приехали? – Вымучила пересохшими губами и в подол платья пальцами впилась. Ну, конечно, сейчас про приглашение от бывших учеников заливать начнет или все будет еще проще – продекламирует многообещающее «потом поговорим». В этом Степнов виртуоз. - Говорил уже, – резко бросил он в ответ, давая понять, что тема исчерпана. Кто бы сомневался… - Так повторите, неужели вам сложно? – ухмыльнулась саркастически. Разозлится, ну и пусть. - Во-первых, «выкать» перестань… - А во-вторых? - Хватит мне зубы заговаривать. Твои ноги надо в порядок приводить. – Кусок ваты достал, ко мне развернулся. – Ну. Я жду. – Он так ловко ушел от важного для меня разговора, что к разочарованию мгновенно прибавилась злость. - Да хоть заждитесь! Времени у вас все равно дофига! – огрызнулась я. И смех, и грех. Слон и моська. А у Степнова даже лицо не изменилось, только насмешка глаза тронула. Забавляется? Чем бы дитя ни тешилось, только бы не вешалось? - Зеленки хватит и на твой язык. Все надеялся, что ты повзрослеешь. Зря, наверное. – Я вспыхнула. Оставив попытки навязать свою помощь, он ткнул открытый флакончик в выемку на приборной панели, руки на обод руля сложил. Отвратительно спокоен, как сфинкс. - Я уже давно не ребенок. Или мне раздеться, чтобы это стало очевидно. Может, вспомнили? – Понимаю, что перехожу все границы, но бить по тормозам уже поздно. - Глупая ты, - устало отозвался на мою тираду Степнов. - Умная вас дома ждет! Валите к своей Каримовой! А то там борщ стынет! – рявкнула я и схватилась за ручку дверцы с твердым намерением рвать когти в сторону дома. И плевать, что Ритку с Гуцулом обломаю. Трех часов накувыркаться – выше крыши. Пихнула кулаком. Заперто. Степнов не искал слов, чтобы меня удержать – просто включил блокировку. - Ну что, остыла? – тоном хозяина положения произнес он. - Открой. - Лен, ты же пожалеешь потом… - Я сама решу, что мне делать. – Мощные удары сердца сотрясали все тело. Дышать трудно. - Ночь на дворе. Я тебя одну не отпущу. - А меня спрашивать не надо?! - взвилась я. - Не нужна мне твоя опека. И ты мне не нужен. - Все сказала? – Металлические нотки уловила сразу – разозлился, значит. Кинула в его сторону горящий взгляд – у него глаза бешеные, аж черные. – Можешь катиться на все четыре стороны! Удачи! – С бардачка пачку сигарет выхватил так, что меня жаром обдало, вылетел из салона вихрем и дверцей хлопнул от души – как только стекла не вылетели? Вот теперь я остыла. Будто по щекам меня отхлестал. Смотрю обалдело на открытую баночку и клок ваты. И жалко себя (эмоции схлынули, так что уже ничто не мешало ноющей боли разъедать опухшие ноги), рыдать охота в голос. Наконец-то дождалась его, пришел, а я все так бездарно угробила. Характер решила продемонстрировать. Еще и Каримову приплела… Причем тут вообще она, ведь он сейчас здесь, со мной. Вздохнула обреченно, колени к груди подтянула, успокоиться пытаюсь, а в ушах громом его «катись». Руки трясутся, как у больной Паркинсоном. Чудом не уделала зеленкой обивку сидения, но при такой ловкости пальцев через минуту все ноги были в диком орнаменте. То еще уродство... Стекло опустила, использованную вату выкинуть, и не смогла сдержаться, чтобы в его сторону не глянуть. Виктор стоял в метре от машины и курил. Весь в светлом, красив, как Бог. В расстегнутом вороте рубашки поблескивала цепочка толщиной с палец – атрибут разбойничьей жизни. Я привыкла не думать о том, что вне моментов наших коротких столкновений он воплощение жестокости, а его работа – причинять страдания, но все чаще эти мысли терзали душу. Вариации девичьих грез при всем своем разнообразии не пускали меня дальше сказочного рефрена «и жили они долго и счастливо», ведь ровно настолько, насколько я хотела быть с ним, я боялась разделить его жизнь. И из-за этих метаний была сама не своя. Впрочем, он не торопился подпускать меня к себе – держал дистанцию, и причиной тому я видела не разницу в мировоззрении или статусе, а просто другую женщину… Темнота искажала очертания мужской фигуры, но я все-таки поймала его взгляд. Тяжелый, горячий, слишком откровенный. Мое задранное до бедер платье Степнов заметил раньше, чем я опомнилась. Губы сжал, небрежным жестом швырнул окурок в темноту и вернулся в салон. Молча извлек из аптечки пластырь, ножом нарезал его на узкие ленточки. Почему-то его тихая решимость будоражила меня до нервной дрожи. Я словно вросла в сидение, руками колени обхватила. Фыркать и упрямиться – гиблое дело, а как еще с ним себя вести, ума не приложу. Виктор без предупреждения за щиколотки взял и к себе развернул. Боже… Я только прерывисто выдохнула. - Нет никакой Каримовой, - наконец обронил он, обматывая большой палец на моей ноге клейкой полоской. Я сглотнула. Смутное предчувствие дальнейшего разговора сладко сжало сердце. Одна фраза – и про нирвану это уже не метафора. - А в школу я к тебе приехал… Знал, что ты здесь. Приглашение было предлогом. – Он говорил тихо, долго подбирая слова. А я, наверное, даже через сто лет смогла бы воссоздать в голове каждую фразу того разговора. - Почему раньше не приезжал? – Уже не страшно выдать себя. Пусть знает, что я ждала… А Степнов весь в заботах о «перевязке», и меня досада колет, что он так внимательно осматривает ранки на моих пальцах вместо того, чтобы говорить глаза в глаза. - Раньше нельзя было. ...Он закурил. Я зачарованно взирала на мерцание зажженной сигареты, небрежно зажатой длинными пальцами, любовалась мужественным профилем, и во мне не оставалось сомнений, что я пойду за ним куда угодно. Все, что казалось барьером, что классифицировалось как различие между нами, отправилось в тартарары. Мои разукрашенные зеленкой ноги так и лежали на его коленях, он ласково гладил их свободной ладонью. - У тебя такая кожа… нежная, - заметил он полушепотом, и в салоне снова воцарилась тишина. Я по-кошачьи млела и молчала, потому что не хотела опять все испортить, а он… он итак о многом сказал. Ощущения от его прикосновений невозможно было передать словами, но и этого оказалось мало. Уже мало… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000666-000-0-0-1271891253
rozmarin: Стыдно вас мучить, ловите XIII Я подалась вперед, соблазняясь теплом сильных рук. И без разговоров ясно, что сожалеть поздно, а раздумывать глупо. Еле слышно, по слогам произнесла его имя, ладонью по гладко выбритой щеке провела. Он вздрогнул, накрыл мою руку своей и нежно сжал, от чего меня словно током прошибло. Насквозь. И нельзя в один момент стало можно. Притянул к себе, на колени усадил и обнял. Слышу его запах, чувствую, как настойчивые теплые губы по шее скользят – от подбородка до ключицы, а пальцы тянут вниз рукава платья. Шепчу «молния сзади» и тут же задыхаюсь от жадных, умелых ласк… Хорошо настолько, что плевать на руль, упирающийся в поясницу, и на тесноту тоже плевать. В салоне спасительно темно, перед глазами туманное зарево и каждый вздох через дрожь. Я руками шею его обвила, целую несмело, пробую на вкус поцелуй, ведь каково это – любить – я еще не знала. Одно желание зноем по телу, а в голове смятение и полная анархия. Неясно, что слаще – брать или отдавать. Под рубашку его забралась, по ребрам и спине пальцами вожу, изучаю, и чем яростнее глажу, тем крепче его объятия… Все это происходит как будто не со мной, в сознании не укладывается, привыкаю медленно, обмираю и хочу еще. Хочу… Противный писк наручных часов разорвал волшебство нашего на двоих одиночества. Вроде бы, ничего особенного, всего-навсего стрелки часов без четверти двенадцать отбили, но Степнов вдруг от губ моих оторвался, взглядом по циферблату мазнул и тихо выругался. Ничего хорошего это не предвещало. - Лен… – Чувствую по серьезности тона, хочет что-то важное сказать. – Мне нужно ехать. Прости, что так… - Расстроен за нас обоих. А я где-то в прострации, между облаками. Очнуться не могу, хотя ясно заранее – с небес спуститься придется, да и звезды он уже выключил. - Обещаю, все у нас будет. Будет, как ты захочешь. Я слушала его и не слышала одновременно. Заискивающе смотрела в любимые глаза, умоляя взять с собой. «Я не буду мешать, просто тихонечко в машине посижу». Как же это наивно. - Не могу. Пойми. – Да что тут понимать? Я с самого начала знала, что он не прекрасный принц, и не будет у нас киношек по субботам и Крыма в июле, а вся моя жизнь сведется к бесконечному ожиданию и страху за него, потому что за себя я уже давно разучилась бояться – он своей заботой и отучил. - Через час-другой я освобожусь и приеду за тобой, - примирительно прошептал он мне на ухо, все еще прижимая меня к себе. – У тебя же сегодня выпускной, отметить надо. Рассвет там, все дела. – К губам прильнул, ладонью от коленки до бедра провел так, что низ живота свело. Юбка давно скомкалась тряпкой, белье влажное, и я перед ним раздета до пояса. Трудно остановиться… Даже во мраке видела, каким возбуждением горят его глаза, но долг превыше всего. Легко догадаться, что тот, кто его ждал – не Савченко, и отпроситься, сославшись на дежурное «трубу в ванной прорвало», не получится. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. И хоть до конца принять это все так и не смогла, выбора не было… *** Удивительное дело, но Ритку и Игоря я, кажется, разбудила. Подруга открыла дверь и, пропуская меня домой, вперила в мое лицо сонный, бессмысленный взгляд. Пока я трясущимися руками запихивала в шкаф злосчастные босоножки, она мычала что-то про то, как ей стыдно за бегство с выпускного, и предпринимала вялые попытки выдавить из меня подробности о вечере. Наверное, она каким-то шестым чувством почуяла, что мне есть, что рассказать, но я сознательно боролась с жаждой обрушить на нее поток эмоций, давясь счастьем, которое граничило с сумасшествием. И чем упорнее я врала «да ничего особенного», тем крепче в меня впивался любопытствующий Риткин взгляд. Жажда докопаться до истины заставила ее окончательно проснуться. - Лен, ты светишься, как новогодняя елка, колись! - Забей, нечего тут рассказывать. – Я суетливо ретировалась в ванную, но от Лужиной было уже не отделаться. Нестираемая счастливая полуулыбка мешала мне лгать. Глаза за челкой лихорадочно блестели, тушь растеклась, на шее – о, черт, - красовался засос. - Кулемина, твое платье словно корова пожевала, про то, что у тебя на голове, и произносить вслух неприлично. Ты с какого сеновала свалилась? – Она явно гордилась своим остроумием и довольно похихикивала. - А как же Степнов? Устала ждать и отдалась другому? Знает, зараза, куда бить. На эту провокацию я легко купилась и выложила все, как на духу. Ритка в миг посерьезнела, ее милую дурашливость будто рукой сняло. - Ты уже все решила? – спросила она, и я, обернувшись в ее сторону, уловила тревогу во взгляде. - В общем, да. - Будь осторожной, ты же знаешь, что он не прост. - Знаю и все равно люблю, - почти шепотом произнесла я, ощущая, как эти простые слова, сказанные вслух, запускают бабочек где-то в животе. - Рит, не отговаривай. В ответ она с готовностью помогла мне снять платье. - Я принесу тебе полотенце. – И исчезла за дверью ванной комнаты. Когда я вышла из душа, ни Лужиной, ни ее друга сердечного в квартире не было. Я снова заулыбалась. В этом вся Рита: ее не надо ни о чем просить или долго что-то объяснять. И хотя я ожидала нотаций, криков «опомнись» и уговоров не терять голову, она меня поддержала. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000666-000-0-0-1272486731
rozmarin: Не ругаться! Покусаю XIV Такой революции старый дедов шифоньер не видывал никогда. В поисках любимой парадно-выходной майки я вывернула содержимое половины полок, хотя не то, чтобы я так переживала по поводу своего внешнего вида, просто взбудораженный предвкушением свидания мозг не вынес бы бездействия. Лучше спустить пар, разгромив пол квартиры, чем мучиться в томительном ожидании. Одуревшая от счастья, я, секунду за секундой, проживала последние события вечера, и эта война с гардеробом не способна была даже на мгновение отвлечь меня от мечтаний о НЕМ. Он не пожелал воспользоваться моментом, серьезно рассудив, что спешить нам некуда, вот только тело уже играло по своим правилам, и он застегивал мое платье так, будто не одеваться помогал, а наоборот. Гладил ладонью по спине, запускал пальцы в мои влажные волосы, прижимался губами к пылающим вискам. «Как же не хочется никуда ехать», - нежно шептал Виктор, и от этих слов я взрывалась изнутри сказочным фейерверком. Открывая дверцу авто у подъезда, он твердо заверил меня, что через два часа мы уже будем мчать в сторону Пироговского водохранилища. Только вот смотается на встречу и сразу же вернется… Его голос, жесты, манеры – все дышало спокойствием. Он четко знал, о чем говорит, и я без колебаний доверилась ему, ни грамма не сомневаясь, что меня ждет самый грандиозный рассвет в жизни. О том, как именно мы будем коротать ночь в канун восхода солнца, старалась не думать, потому что тело мгновенно покрывалось испариной, а мышцы ног и рук переставали подчиняться. Воспоминания были еще слишком свежими, губы горели, истерзанные настойчивыми поцелуями, и вдоль позвоночника бежали мурашки. Мысли метались в голове, словно в горячечном бреду, и рассудок с трудом мирился с тем, что все происходящее – это не сон. Ну не может же нормальному человеку сниться, что у него ноги в зеленке и пластыре. Да и светлый мужской пиджак на спинке стула в комнате выглядел более чем реальным. Степнов сам заботливо набросил его мне на плечи, провожая до двери квартиры. Забирать не стал, будто с этим пиджаком он оставлял частичку себя. Это как монетку в море бросить, чтобы вернуться. Только я ждала его напрасно: ни через два часа, ни к утру, он не объявился. Рассвет за нас встретил кто-то другой, кто-то другой занимался любовью и блаженно улыбался новому дню. Но не мы. Я очнулась уже в обед, жмурясь от издевательски яркого солнечного света, бьющего мне в лицо. С удивлением обнаружила себя лежащей поперек разложенного дивана, прямо в джинсах и кедах. В этой «боевой готовности» сквозило что-то отчаянное, будто я до последнего цеплялась за надежду увидеть его до того, как утро размоет волшебство ночи. Мыслей, что он сбежал, передумал, забыл обо мне, мелькнуло ровно полторы, а потом накатило тоскливое, уставшее биться в истерике ощущение страха и беспомощности. Я понятия не имела, ни где он, ни что с ним. В одном можно было не сомневаться – произошло что-то дурное. Возможно, непоправимое. Уж слишком хорошо я помнила, чем промышлял мой рыцарь, и это знание холодило душу, выставляя ее под ледяной сквозняк из домыслов, подозрений и всего того, во что он не посвящал меня, но что следовало за ним незримым шлейфом, отступая только в моменты незамутненного счастья. А его нам было отмерено совсем не много – полчаса в уютном салоне его иномарки. Полчаса, которые разделили мою жизнь пополам – до него и после. В этом после я была просто его женщиной, а он – моим мужчиной, и никаких кровавых разборок, перестрелок и выбивания долгов. Мой самый сладкий самообман во всей его красе... Весь день я слонялась по квартире в полнейшем отупении, равнодушно скользя взглядом по стенам и мебели. Подходила к холодильнику, открывала его, несколько секунд бессмысленно смотрела на полупустые полки и закрывала. Есть не хотелось, наоборот, необходимость поглощения пищи вызывала приступ тошноты. Когда спазм отпускал желудок, я напивалась воды из чайника и прилипала к подоконнику. Вскидывалась на малейшее движение во дворе и замирала, чтобы расслышать шум мотора, хотя глупость, конечно же, ведь как ни гипнотизируй взглядом стоянку у подъезда, знакомая хищная морда «бумера» из ниоткуда не нарисуется. Раз Виктор до сих пор не объявился, значит, ситуацию не контролирует, и от него сейчас мало что зависит. Если вообще что-то зависит… Невероятно быстро и резко выброшенная из эйфории на грешную землю, я даже не сразу сообразила устроить телефонный рейд по больницам, как обычно и поступают те, кто озабочены поиском родных и знакомых. Все три часа общения с дежурными врачами не принесли результата, а позвонить в морг не поднималась рука. Малодушно и трусливо я оградила саму себя от того, что принято называть необратимостью. Так было проще верить в то, что лучший рассвет в моей жизни еще впереди, и жаркая прелюдия в машине только первая глава романа, а не прощальный подарок судьбы. На следующий день ко мне спасательной бригадой примчалась Ритка. К тому моменту я уже даже плакать не могла – окончательно выбилась из сил. Только мелко дрожала, как от холода, и бормотала какую-то ерунду. Лучшая подруга с наигранным оживлением обнимала меня, трясла за плечи и восклицала «объявится твой Ромео, никуда не денется», а в глазах в противовес сказанному плескалась жалость. Может, она и относилась к разряду законченных оптимистов, но дурой не была никогда, а из возраста, когда верят в сказки и во всесокрушающую силу добра, мы обе вышли очень давно. О том, что «BMV» Степнова взорвался где-то на Ярославском шоссе, я узнала, наверное, самой последней в нашей школе – спустя неделю. Тогда же и объяснилась эта особенная, почти материнская забота Риты, которой она окружила меня в те несколько дней после выпускного. Она все знала и потому боялась. Боялась, что и мне станет известна страшная новость, и я с ней попросту не справлюсь. Таскалась со мной по поликлиникам за справкой для поступления в институт, в паспортный стол, даже в магазин за молоком (единственным продуктом, который я в тот момент воспринимала). Чтобы оторвать меня от мрачных дум, уговорила Гуцула взять отцовскую «Волгу» и вывезти нас всех на пикник. Временами ей и вправду удавалось вселить в меня веру в лучшее. И это немудрено: постоянно находясь рядом, она отсекала все возможности получения мной нежелательной информации, и фанатично поддерживала во мне огонек надежды. - Он придет, просто… просто пока не может. Ты же сама все понимаешь. - Но почему же не звонит? - Не хочет втягивать тебя в свои проблемы. Бережет твои нервы. Цени! …Когда все раскрылось, она стоически выдержала мою истерику. Только кусала губы, очевидно страдая от невозможности хоть как-то помочь, и молчала. Я наговорила ей такого, после чего она имела полное право навсегда забыть мое имя и все, что нас с ней связывало, но Лужина оказалась выше обид. Уже практически в дверях она обернулась и, глядя мне в глаза, медленно произнесла: - А может, это не он сгорел в машине. Найденные там же документы ничего не доказывают, - и добавила уже тише. - Я тебе завтра позвоню, если ты не против. Дверь щелкнула замком, и в душе против воли всколыхнулась непотопляемая надежда… Потекла бесцветная череда дней, наполненных разнообразными хлопотами. Каким-то чудом я прошла по конкурсу на факультет физической культуры, но меня это не радовало. Да и было ли что-нибудь в этом городе такое, что могло бы обрадовать, я и сама не знала. Оброненные Риткой слова крепко засели в голове. Я ждала его. Ждала вопреки всему: здравому смыслу и правде жизни, которой стало и без того слишком много, которая кричала дикими заголовками газет и била стекла в подъездах. Узнать, как движется расследование о взрыве на Ярославке, я так и не смогла. Со мной не стали разговаривать, бросив в лицо «а ты ему кто? Жена? Сестра? Тогда какого черта? Катись отсюда, не мешай работать». Новикова Лерка, чей папа служил в органах, только делала страшные глаза и, срываясь на шепот, внушала: - Не лезь ты в эти дела. Это опасно. Единственное, что удалось выудить из несговорчивой одноклассницы, это занятную деталь: кто-то «сверху» позвонил ее отцу и потребовал закрыть дело. Кто это был и зачем ему это нужно, осталось тайной. И чем больше непонятного обнаруживалось, тем меньше я верила в Витину гибель. Лужина уговаривала бросить все и рвануть на море, но об этом и речи не могло быть. А вдруг объявится Степнов? Будет искать… Меня в дрожь кидало при мысли, что мы могли бы разминуться. Кто-то называет это интуицией, кто-то – космической связью родственных душ (каких только причудливых определений не придумывали расплодившиеся, как мухоморы после радиоактивного дождика, экстрасенсы всех мастей!), но в ту ночь, когда Рита с Игорем отбыли в Адлер с Курского вокзала, меня разбудил нетерпеливый звонок в дверь. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000666-000-0-0-1272980061
rozmarin: Девочки, привет вам из Белоруссии, там ХОРОШО Я едва разглядела Степнова в угрюмом бородатом мужчине на пороге моей квартиры. Узнала его только по немыслимо пронзительным синим глазам, которые смотрели на меня так же, как тогда в машине – с нежностью, желанием и… чувством вины. Наверное, он заранее знал, что будет больно, что нельзя переступать черту, отделяющую нас друг от друга, но притяжение оказалось сильнее здравого смысла. Он сорвался, и я вслед за ним… В мутном свете лампы на лестничной клетке его лицо казалось изможденным, от привычного жиганского лоска не осталось и следа. - Привет, - родной голос привел меня в чувство, но в ответ я только и смогла схватиться за дверной косяк, чтобы просто удержаться на ногах. - Привет, - неслышно произнесла одними губами. Он сначала замешкался, а потом качнулся в мою сторону и обнял крепко, как один он умеет. В ласковом плену Витиных рук хотелось блаженно урчать и таять. Уткнувшись раскрасневшимся лицом в широченную грудь, я хмелела от мужского аромата, которым была пропитана вся его одежда. Все тот же парфюм, запах крепкого кофе и сигарет, а в нагрудном кармане рубашки, наверняка, пара лимонных леденцов припрятана. Витя шепчет что-то, разбираю через слово. «Я скучал… волновался…». Оглушенная, слепая от нахлынувших эмоций не нахожу, что ему ответить. Да и нужно ли? Все неважно, главное, что он здесь, что жив и здоров… Его теплые ладони под мою широкую пижамную кофту скользнули, и по коже ознобом прокатилась едва ощутимая дрожь. Боже, как же я соскучилась… Одурев от радости, мы не сразу сообразили, что стоим в дверях. Я смущенно пробормотала «входи, не хорошо так, вдруг кто-то увидит». Хотя, в сущности, кому какое дело? В темноте коридора он долго не отпускал меня, гладил по волосам, словно успокаивал. Осыпал мой лоб поцелуями и сбивчиво просил прощения. Каялся в своем вынужденном отсутствии, в аварии этой, которая больше походила на страшный спектакль и, наверное, впервые в жизни умолял дать ему шанс. Я улыбалась. Почти невероятно, что он просил о том, чем давно и безраздельно владел. Мне не за что было его прощать, но я не перебивала, млея от тембра его голоса… - Я могу остаться? – неожиданно спросил он, и мое сердце подскочило к горлу, останавливая дыхание. - Ты еще спрашиваешь? – тихо, чтобы скрыть волнение, отозвалась я. Бросив свою тощую спортивную сумку на трюмо, он первым делом попросился в душ. Нести вахту у ванной комнаты я не стала - поплелась на кухню. Холодильник сломался еще месяц назад, поэтому продукты впрок я не покупала. На полке в шкафчике нашлась пара яиц, перезрелый помидор и банка кильки в томатном соусе. Романтическим ужином все это «великолепие» не назовешь, но хоть что-то… На сковородке уже шипел готовый омлет, когда в дверном проеме появился Виктор. Он сбрил бороду, которая делала его похожим на горца, и сразу помолодел лет на пятнадцать, вернувшись в образ привычного для меня Степнова. Перекинутое через плечо полотенце почти не прикрывало обнаженный торс, джинсы без ремня сползли на бедра, придавая его внешнему виду притягательную небрежность. Кажется, я покраснела, и чтобы окончательно не растеряться, сосредоточилась на ужине. Присесть за стол он почему-то не пожелал. Крутился по кухне, явно нервничая и сбивая меня с толку, – я никак не могла уложить на блюдце нарезанный огромными ломтями хлеб. - Лен, у тебя кто-то есть? – он старался говорить спокойно, но окаменевшее лицо выдавало напряжение, а глаза потемнели, как две полыньи. Я вздрогнула, и кусок хлеба выпал с тарелки. - Нет. И не было. – Его бешеный взгляд я выдержала с трудом, в панике пытаясь понять причину допроса. - Я бритву у тебя на полке нашел и крем. Мужской. - Он подошел ближе, смотрит испытующе - объяснений ждет. - Это Гуцула. Они с Риткой часто у меня ночуют. – Я перевела дыхание, про себя обругав друзей на чем свет стоит. Бог мой, я полтора месяца, как бобик на привязи, ждала его, боясь уходить из дома дольше, чем на два часа, а тут такая сцена… Нависает надо мной, колючий, резкий, грубый. Привык к тому, что вранье – это норма жизни, и как ему объяснить, что я живу иначе? - Только не лги мне. Я ведь все равно узнаю, лучше сразу скажи, не делай из меня идиота. – А я застыла с тарелкой в руке, своим ушам не верю: Степнов меня ревнует. РЕВ-НУ-ЕТ. И эта мысль приятно кольнула душу. Напридумывал себе невесть что, злится. Еще немного, и взорвется всей силой своего темперамента. И когда только он успел так оглупеть? Устав бояться, переживать и вертеть в голове калейдоскоп страхов и комплексов, я позволила себе вдохнуть счастье полной грудью и… широко улыбнулась. - Нет у меня никого. Я тебя ждала. – Обезоруженный моей реакцией, он растерялся. - Веду себя, как дурак, да? – виновато улыбнулся в ответ и в нерешительности остановился посреди кухни. Нет ничего забавнее, чем созерцать, как он из дикого бизона в хомячка превращается. - Я за тобой приехал. А тут бритва эта… грешным делом подумал, что опоздал. - Заметил, что яичницу на тарелку накладываю, подскочил ко мне, вырвал сковородку из рук и на плиту вернул. - Не надо ничего, я не голоден. – Развернул меня к себе, смотрит в глаза так, что зажмуриться хочется. Вдруг полотенце с плеча сдернул, одним движение свернул его жгутом и накинул мне на плечи, будто аркан. Теперь никуда от него не деться. Чувствую, как потяжелело в районе диафрагмы, кровь к лицу прихлынула. - Поедешь со мной в Италию? – выпалил в губы, слегка касаясь их, отчего по телу легкие разряды тока побежали. - Поеду. – Я и не раздумывала: за ним хоть на Колыму. - Там хорошо... - Виктор осторожно коснулся губами виска, ладонями вдоль ребер провел, мягко опускаясь от поясницы к бедрам и стягивая вниз резинку моих смешных пижамных штанов вместе с бельем. - А что мы там делать будем? – голос уже не слушается, я вся там, где его руки. - Жить. Он сам выключил свет на кухне и мы, собирая углы и натыкаясь на мебель, вкатились в комнату. Диван казался тесным, дверь на балкон распахнута настежь, а воздуха будто не хватает. Задыхаюсь от жарких поцелуев, цепляюсь за его напряженную шею и проваливаюсь в какое-то полубессознательное состояние. Кофта задрана до подбородка, горячий язык играет моим телом, расписывая на нем одни ему ведомые узоры, мышцы бедер сводит судорожной сладкой болью, которая усилится до максимума, когда он окажется во мне. Первая близость ошпарила нервы непередаваемыми страданиями. Широко распахнув глаза, я изогнулась в безотчетной попытке оттолкнуть его от себя, но он не позволил мне вырваться: одной рукой крепко держал за волосы на затылке, а другой – обхватил за поясницу, движение за движением оказываясь все глубже… До меня сквозь туманное облако в голове доносилось его хриплое дыхание, и я испытывала смутное чувство удовлетворения от того, что в данный момент происходило между нами, несмотря на мучительную боль и невозможность в полной мере наслаждаться занятием любовью. Он не стал завершать начатое, и я была ему благодарна, потому что в этой заботе сквозила та настоящая нежность, которую никогда не восполнить самым бурным и ярким сексом. Ловко обернув мое тело в смятую простынь, будто в белый кокон, Виктор привлек меня к себе, и я не заметила, как провалилась в сон. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-40-00000697-000-0-0-1273249267
rozmarin: Девочки, выкладываю на свой страх и риск. Анечка моя потерялась(( XVI Время поджимало, а незавершенных дел оказалось немыслимо много. Днем Степнов носился по Москве, как угорелый, утрясая формальности для выезда заграницу, но зато ночью я владела им безраздельно. Или он мной… В долгих вечерних разговорах Витя ни разу не коснулся темы своего прошлого, словно это было табу, а я и не настаивала – ждала, когда он сам созреет для того, чтобы все рассказать. По сути, я ведь ничего не знала о его жизни после ухода из школы, а по тем редким встречам, которыми он баловал меня вплоть до выпускного, сложно делать правильные выводы. Ведь зачем-то он подался в банду, что-то толкнуло его на этот шаг. Да и про инсценировку собственной гибели Степнов помалкивал, лишь обронив, что это был единственный способ развязаться с тяготившей его бандой головорезов. Ему страстно мечталось о другой жизни, без чернухи и ежедневного насилия над собой и другими. «Я просто хочу быть с тобой», - немного смущаясь, признавался он в особенные, интимные моменты, и каждое слово впечатывалось в мою душу литерами с золотым тиснением. В ожидании возможности рвануть за бугор мы бесконечно строили планы, упиваясь предвкушением чего-то нового, и только однажды это единение помыслов и устремлений нарушилось: мой великий конспиратор потребовал, чтобы я ничего не сообщала Лужиной, то есть просто исчезла, без объяснений. В ответ я возмутилась – наша с Ритой дружба давно прошла испытание на прочность, и я доверяла ей практически, как самой себе. Только для Степнова эта был не аргумент. Тяжелый разговор вылился в бурный скандал, и тогда до меня дошло, насколько высока степень Витиного напряжения и страха. Радужное будущее только маячило на горизонте, но еще не наступило, и, чтобы обезопасить нас обоих, он соблюдал все возможные предосторожности. Мирились мы еще неистовее, чем ссорились. Это обоюдное прощение стоило мне стертых о ворс ковра коленей и болезненного синяка на лопатке. Сколько царапин я оставила на его смуглой коже, и не вспомнить. Сумасшедшая близость отдавала агрессией, граничила с чем-то диким, животным, но мне это нравилось. С ним мне все нравилось. Когда мы сели в самолет, я мимоходом отметила, как посветлело лицо Степнова. На миг даже почудилось, что мне – пятнадцать, мы на соревнованиях в области, а он – просто мой тренер и учитель. И снова все легко и безоблачно. Нет этих пережитых за последние полгода ужасов, нет испорченного выпускного, нет пропахшего безнадегой небритого отщепенца и вчерашней школьницы, издерганной вечным ожиданием чуда. Есть мы, повязанные одной на двоих надеждой на лучшую долю. Счастливые и уверенные, что теперь-то все будет хорошо… В миланском аэропорту «Мальпенса» нас встретил солидного вида мужчина в темных очках и эффектном костюме фисташкового цвета. Виктор с лучезарной улыбкой представил нас друг другу: - Ленк, это наш ангел-хранитель. - Виталий Андреевич, это моя Лена. Щербатое, рябое лицо Витиного покровителя в самую последнюю очередь навевало мысли об ангелах, но Степнову виднее. «Доверься мне, я знаю, что делаю», - уверенно твердил он, и я верила. Виталий Андреевич приютил нас у себя, в роскошном загородном имении в пригороде Милана. Хозяин был радушен и необъяснимо добр. Уловив мое замешательство, Виктор наконец-таки решился заговорить о давно минувшем. Выяснилось, что «ангел» в фисташковом костюме – не просто друг, а еще и владелец крупного бизнеса в России и Италии, а также его давний должник, который обязан ему жизнью – своей и любимой дочки. Виктор, рискуя собственной головой, предупредил бизнесмена о том, что на него открыта охота, и таким образом спутал карты товарищам, жаждущим поживиться. Раскулачивать его планировали с размахом: тут тебе и похищение дочки, и шантаж, и – в случае несговорчивости жертвы – физическая расправа. Ясное дело, полученный от Степнова сигнал давал ему только отсрочку для решения проблемы, но и ее хватило, чтобы успеть бежать в Италию, предварительно сбросив все активы на родине. Спасенный олигарх Витю запомнил и не преминул при случае вернуть долг. Для таких людей отплатить по личным счетам – дело чести (если, конечно, к ним вообще применимо понятие «честь»). Именно с его легкой руки Степнову удалось провернуть трюк с аварией и взрывом, именно его вмешательство помогло закрыть дело о расследовании происшествия. Рука руку моет, и в скором времени я смогла в этом еще раз убедиться – наше довольно шаткое положение эмигрантов волшебным образом укрепилось. Виталий Андреевич предложил Виктору возглавить службу безопасности его холдинга. По словам владельца «на фирме» был полный бардак, и только жесткий контроль мог бы изменить положение. Вариант отказаться от столь заманчивого предложения даже не рассматривался. Должность - солидная, служебная машина своим шиком поражала воображение, а оклад позволял нам сразу же снять уютный коттедж в двух часах езды от Миланского аэропорта (близость к нему стала очень важной – Виктор часто летал в командировки). Жизнь налаживалась, и российские реалии с извечной бытовой неустроенностью и гниющими от старости «хрущевками» уходили куда-то в небытие. Будто все, что было до нынешнего благолепия, просто приснилось. За полгода мы объездили всю Италию, но выехать куда-то за пределы страны никак не удавалось. Виталий Андреевич неохотно давал Виктору выходные, и нередко случалось так, что тот вынужден был срываться посреди уикенда и мчаться по первому требованию босса. А сколько раз он возвращался домой глубокой ночью или, вообще, под утро. Злой и уставший. Я не роптала, понимая, что нам и так сказочно повезло, но все чаще в голову вползали мрачные мысли о неистребимости рабства. Оно вуалируется незаменимостью человека в рамках выполняемых им обязанностей, и это обстоятельство тешит его самолюбие, придает подчинению особенную значимость, но ловко опутывает по рукам и ногам. Но, наверное, дело было не только в безоговорочной преданности Степнова своему покровителю. Постепенно эйфория переезда сходила на нет, и все чаще меня терзало ощущение «дежавю»: когда-то я уже видела Виктора в точности таким, как сейчас – молчаливым, хмурым и чужим. Вот только старалась не думать о плохом и запрещала себе лезть к нему в душу. После вынужденных длительных отлучек Степнов был по-особенному ласков. Между нами я называла такие периоды «сезонами нежного секса». Он смеялся в ответ и обещал «в этот раз» любить меня «жестче». Причина всплесков Витиной необычайной внимательности то и дело ускользала от меня, но интуитивно я ощущала его желание получить очередное, миллионное по счету доказательство, как сильно я нуждаюсь в нем, и что неотделима от него, как сиамский близнец. Возвращаясь домой, ко мне, Виктор словно оживал, и я на какое время переставала мучиться предчувствиями. Иногда, пугливо вздрагивая на очередной поздний звонок босса, я непрозрачно намекала о смене работы, но реакция Степнова раз за разом оставалась неизменной. - Разве тебе не нравится, как мы живем? Чтобы быть до конца честной, прежде всего перед самой собой, я тихо выдыхала: - Нравится. - Русскому эмигранту с образованием физрука нигде не предложили бы таких денег. Мы должны быть благодарны, что нам вообще попался такой вот Виталий Андреевич. Да, все оказалось сложнее, чем предполагалось в начале, но я ведь ради нас с тобой упираюсь. Хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. – В этом месте он обязательно разворачивал меня к себе и со всей любовью, на которую только был способен, смотрел прямо в глаза. – Потерпи. Рано или поздно все изменится. Все и вправду изменилось, когда в один из ничем не примечательных дней я вернулась с курсов итальянского раньше обычного. О том, что Степнов был дома, стало ясно по припаркованной у ворот машине. Я радостно ускорила шаг. Надо же, еще солнце не село, а он уже вернулся... Вихрем влетела по лестнице в спальню, громко окликнула его и только потом расслышала шум воды в ванной. Крутанулась по комнате, поймала в зеркале на стене свое отражение и осталась им довольна. Чтобы никто в этот вечер не отвлекал нас друг от друга, полезла под стол вытащить телефонный шнур и на полу нащупала рукой небольшой сверток. Мысль, что это может быть заготовленный Витей сюрприз, приятно взволновала сердце. Бороться с любопытством не стала – вскрыла пакет и… остолбенела. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-40-00000697-000-0-0-1273249267
rozmarin: Спасибо всем за терпение. Не смею дальше мучить Мне было приятно делиться с вами каждой новой главой этого рассказа, сегодня отдаю финальную XVII Я ожидала узреть в пакете все, что угодно: униформу для занятия теннисом, большую коробку любимых конфет или подарочное издание русско-итальянского словаря, но там были деньги – стодолларовые купюры в пачках с банковской лентой. Огромное количество денег. И не надо быть особо одаренной, чтобы понять, что предназначались они не мне... Я, вообще, такую кучу «зеленых» видела только в гангстерских кинолентах про сицилийских мафиози, которые повсюду, в неприметных чемоданчиках, таскают с собой целые состояния. В жизни все по-другому. Просто целлофановый пакет из прачечной, никакого пафоса. О том, что это «честно заработано», даже рассуждать смешно: данная стадия человеческой наивности граничит с дебильностью. Может, Степнов взял эти деньги на хранение? Ну он же не банковская ячейка, так что эту версию тоже за уши не притянешь, даже при большом желании… В необыкновенном возбуждении я вытряхнула стопки банкнот на пол и пересмотрела их все. Это был не муляж и не плод разыгравшегося воображения. В опустевшей голове вдруг всплыли все Витины отлучки, ночные телефонные звонки и разговоры, которые он никогда не вел в моем присутствии – только закрывшись в кабинете или в ванной. Я в подробностях вспомнила знакомство с Виталием Андреевичем и обещания Виктора «начать новую жизнь». Похоже, поначалу он и сам в это верил. Достаточно вспомнить его горящие глаза и мечтательную улыбку в первые недели пребывания в Милане, а потом все «наладилось», вошло в привычную колею… он снова стал тем самым Степновым, который когда-то мотался по Москве на своей БМВ, разыскивая Натэллу и иже с ней. Бледно-серые бумажки в плотных пачках лишь развеяли мои последние сомнения. Красивая, солидная должность только прикрытие, а на самом деле, Степнов выполнял всю порученную ему грязную работу и даже в дорогом итальянском костюме ничем не отличался от московских братков – давил неугодных боссу, крутил нелегальными доходами и… рисковал жизнью. Каждый день. Вот только я понятия не имела, что мне теперь делать с этим своим открытием. В теории все было просто: стоило только ткнуть сверток любимому мужчине в лицо и дождаться реакции, но на практике… страх ошибиться с выводами, боязнь скандала, в конце концов. Я ведь любила его, значит, не могла отказать ему в доверии, какие бы догадки не роились в голове… Допустим, все мои подозрения верны, что это меняет? Стану ли я любить его меньше? Нет. Не смогла раньше, не смогу и теперь… Как в тумане, еле шевеля пальцами от накатившей слабости, собрала деньги в тот же пакет и сунула на прежнее место. Я слышала, что шум воды в ванной прекратился, а это значит, что с минуты на минуту я столкнусь с Виктором. Чтобы оттянуть момент встречи и дать себе возможность хоть как-то уложить в голове произошедшее, я спустилась в столовую. В горле пересохло, волнение перерастало в панику. Представляла, как буду смотреть в его лицо, и колени дрожали… Можно было принять на грудь рюмку коньяка или еще чего покрепче, но я сразу отмела эту мысль: непьющий Степнов мгновенно учует запах, и на серьезные материи говорить не станет, отправит спать. Дальше секс, а после – вымотанная и разомлевшая, сама же отложу беседу, и быть может, в долгий ящик. Попыталась дышать глубже, но руки все равно тряслись, а зубы стучали о стакан с соком. Я все еще не придумала, с чего начать такой нужный мне сейчас разговор. Все решилось без усилий с моей стороны: Витя сам нашел меня и произнес ту самую, долгожданную фразу: - Лен, нам надо поговорить. Только выслушай меня до конца. От этого многое зависит… - По логике вещей, я должна была испытать чувство облегчения, ведь сама жаждала разобраться в случившемся, но вместо этого ощущала, как холодок разливается под сердцем, и уже совершенно откровенно было плевать на эти чертовы доллары и на то, откуда они взялись в нашем доме. Уверенность, что я хочу знать правду, таяла на глазах… - Так о чем разговор? – нарочито непринужденно отреагировала я, а сама так и вросла в высокий барный стул, боясь упустить хоть слово. Степнов развернулся к окну, уперся руками в подоконник и опустил голову. Ответил он мне не сразу. - Ты знаешь, о чем. Я устал прикидываться, как будто ничего не происходит. - Он снова замолчал и достал пачку сигарет из кармана наброшенной на плечи рубашки. Пауза казалась вечной. Задохнувшись от предчувствия чего-то нехорошего, я не знала, что ответить. Просто не могла подобрать нужные слова. Главное, что он уже принял какое-то серьезное решение, и что бы я сейчас ни сказала, это не имеет значения. На мой бурный протест он лишь снова попросил выслушать его. - Поверь, я не хотел, чтобы все так вышло. Когда там, в Москве я пришел к тебе, то был уверен, что с прошлым покончено. Мечтал, как вернусь к нормальной жизни, женюсь… - Глубокая затяжка и новая сигарета. Он никогда не курил в доме, и то, что сейчас он смолил не переставая, пугало, навевая самые мрачные мысли… - Я обманулся сам и тебя обманул. Не намеренно. Но это ничего не меняет, я знаю. Сейчас мне не соскочить. И сбежать не могу, потому что везде достанут. К тому же слишком много знаю. С таким багажом не выживают… – Степнов еще что-то говорил, пытался объясниться, и с каждым его словом я умирала. И все вариации на тему «из любой ситуации есть выход» звучали в голове неумной шуткой. Выхода нет. Да, я что-то подозревала, но все-таки у меня была надежда на ошибку, паранойю и, бог знает, на что еще, а теперь не осталось даже ее, только звенящая тишина и гора окурков в переполненной пепельнице. - Лен, только не молчи, я очень прошу. - Я не знаю, что тебе сказать, - и это было правдой. – Почему ты рассказал мне все это только сейчас? - Раньше верил, что контролирую свою жизнь и что всегда смогу тебя защитить. - Так что изменилось? - Все. Я боюсь за тебя, понимаешь?... Всегда боялся. – Он наконец-то посмотрел мне в глаза. От этого взгляда стало трудно дышать. – Для нас обоих будет лучше, если ты уедешь. Не знаю, вернешься в Москву или поедешь к родителям. Сама решишь… Не смогу простить себе, если с тобой что-нибудь случится. – Виктор оторвался от подоконника ссутулившейся тенью и ушел наверх. Он все сказал. Решение остается за мной. А что решать? Уйти или остаться? Меня выворачивало при мысли, что я снова вернусь в ту прежнюю жизнь без него. Вынужденного одиночества мне хватило на сто лет вперед. Только в этот раз будет больнее, потому что тогда у меня была вера в лучшее, и я знала, ради чего двигаюсь вперед. Теперь же останется одна пустота, и сердце превратится просто в механизм, гоняющий кровь по телу, – другой работы для него не найдется, ему некого будет любить. Что произойдет, если я останусь? Это не важно. Сколько бы нам ни было отмерено, я хочу остаться с ним до конца. Тогда, в Москве я приняла его без всяких условий и оговорок, целиком и полностью, и ни разу не пожалела об этом. Да, мы спорили, выясняли отношения, ревновали, но даже на мгновение не забывали, насколько важны друг для друга. И как бы я ни хотела другой жизни – спокойной, простой, чтоб не вздрагивать на телефонные звонки, не думать, вернется он сегодня домой живым и невредимым или нет, и не натыкаться на груды денег по углам, я не в силах переехать в какую-то другую, альтернативную реальность. Все, что у меня есть, это ОН, и я без него не смогу. Хоть в этой жизни, хоть – в другой. Я вернулась в спальню, когда дом уже почти полностью погрузился в темноту. В распахнутые настежь окна вползали блеклые пятна света от уличных фонарей. Степнов не спал. Стоял в дверях, ведущих на балкон, и курил. Я подошла к нему вплотную и тронула за локоть. - Вить… а что будет, если я останусь? – Наверное, он удивился бы, узнай, что ответ на этот вопрос уже не сыграет роли, каким бы тот ни был, но не спросить не могла. - За мои грехи достанется тебе. На миг мне даже почудилось, что мы дышим в унисон и, возможно, думаем об одном и том же. Я забрала сигарету из его рук и затушила ее о пепельницу. Теперь ничто не мешало мне прижаться к нему всем телом и, задрав голову, всмотреться в бесконечность взволнованных синих глаз. - Уже прощаешься? – его хриплый голос едва заметно дрогнул, широкие ладони сомкнулись на моей спине, а сердце забилось сильнее. - Нет, Степнов, - я замерла в сантиметре от его губ, - прощаются, когда расстаются, а я никуда не собираюсь. Он слегка отстранился и сжал ладони на моих плечах. В пристальном, застывшем взгляде мерцало безумие. То ли его собственное, то ли отражение моего. - У тебя много грехов, в одиночку не рассчитаешься, - шепнула я и потянула его за собой… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000752-000-0-0-1276847188
rozmarin: Автор: rozmarin Название: «Белая полоса» Рейтинг: PG Жанр: Romance Пейринг: КВМ Бета: Tigritsa Статус: окончен От автора: Натуся Dominique Прими мои поздравления)) Прошу считать фанфик такой вот своеобразной поздравительной открыткой з.ы. вообще-то, это должен был быть миник Мисс Марпл, Ленуся-я-я)) За подарок готова задушить в объятиях И еще... Bello4ka, спасибо, золотой И настроение поднимешь, и подарок сделаешь Чудо от Ксюши Буяны
rozmarin: Ну, с Богом)) I - Лен, только давай что-нибудь попроще, а то в последнем сочинении ты такого накрутила, что Милославский весь урок на меня косился. Не верит этот телепузик, что я способна на глубокие мысли, - Новикова вытянула из эффектной сумочки тетрадку и кошелек, отсчитала две сотни в качестве аванса и торопливо сунула их в ладонь Кулеминой. - Завтра утром получишь свой шедевр, - уверенно произнесла Лена и спрятала тетрадь приятельницы в пластиковую папку, а купюры – в карман изрядно поношенных вельветовых брюк. Этих денег хватит на лекарства деду и пачку молочных сосисок им обоим. Завтра она займется двумя заказанными ей рефератами, и до конца недели финансового коллапса можно не бояться. О том, что будет дальше, Лена старалась не думать. В конце концов, проблемы надо решать по мере их поступления. А к вечному безденежью школьница давно привыкла, поэтому панику разводить – только воздух сотрясать. В их престижной по меркам города гимназии учиться было довольно сложно и, если средний балл за четверть оказывался ниже трех с половиной, отчисляли без разговоров. На горизонте уже маячили новогодние каникулы, и, чтобы подтянуть успеваемость до конца полугодия, ленивые одноклассники то и дело подкидывали Ленке «заказы», щедро отстегивая ей со своих карманных денег то за домашнее задание по информатике, то за реферат, то за чертеж. Кулемина бралась за все. Если не успевала выполнить работу днем, после уроков, то сидела по ночам, пока перед глазами красные круги не поплывут. Как она умудрялась высыпаться в оставшиеся два-три часа перед выходом в школу, только Бог знает. Утром Лена выпивала кружку крепкого черного чая, тщательно замазывала дешевой пудрой синяки под глазами и мчалась на учебу – раздавать выполненные заказы. В таком безумном режиме белки в колесе она существовала с начала учебного года, но как бы она ни рвала себе жилы в попытках отложить хоть сколько-нибудь, все накопления уходили на медицинские препараты для Кулемина-старшего. Тот был просто кладезью всевозможных болячек и нуждался в постоянном лечении. Его пенсии хватало только на оплату коммунальных платежей и на самое необходимое, вроде бытовой химии и основного продуктового набора, так что дыры в семейном бюджете Лена латала беспрестанно, и в ее голове периодически проскакивали мыслишки бросить школу и найти работу, но Кулемин-старший и слышать об этом не желал. В такие моменты он горячо сожалел о ссоре с детьми – родителями Лены и все порывался им позвонить, попросить прощения, признаться, как нелегко им с внучкой приходится. А внучка в ответ только недовольно фыркала: - Не надо никому звонить. До сих пор по миру не пошли, и сейчас не пропадем. - Ты не права, Леночка. Посмотри на себя. Кожа да кости. Думаешь, я не вижу, как ты по ночам за компьютером сидишь, чтоб денег заработать? Все это моя вина. По глупости, из-за принципов своих нормального детства тебя лишил, - приговаривал старик, едва сдерживая слезы. - Не драматизируй. Я уже не дите давно. И все у меня хорошо, - бравировала она, изображая бодрость духа. – Мы еще на операцию тебе соберем, вот увидишь. – От сказанного ею разило самонадеянностью, и она не могла этого не понимать, однако вера в чудо пусть слабо, но грела. Ведь так не бывает, чтобы все и всегда в жизни было плохо. А белая полоса обязана рано или поздно появиться. И она появится. Надо лишь набраться терпения. **** Сочинение для Леры было почти готово, осталась совсем ерунда - написать заключение. Кулемина устроилась на подоконнике у туалета и погрузилась в работу. Увлеченная процессом, она не слышала уверенную мужскую поступь за спиной, и прервалась только тогда, когда почувствовала, что кто-то заглядывает ей через плечо. - Кулемина! Это еще что за новости? Домашку списываешь? – раздался над самым ухом голос классного руководителя. Лена резво отскочила от подоконника, как будто ошпарилась. - Виктор Михайлович? – пролепетала она, безотчетно прижимая к груди Леркино сочинение. – Это не то, что вы подумали. - Но Степнов уже не слушал ее сбивчивые объяснения. Вырвал из рук тетрадку, выхватил взглядом фамилию на обложке, хмыкнул и нахмурился. Пойманная с поличным, Лена, кажется, даже не дышала, пока он нарочито медленно вчитывался в содержание двух последних страниц. - Ничего не понимаю. Ты что, Новиковой сочинение пишешь? – Он оторвался от чтения и вперил немигающий взгляд в Ленкино лицо. - А что такого? – ощетинилась она, а Степнов снова поймал себя на мысли, что ненавидит эту длинную челку, которая не дает заглянуть в ее глаза. Красивые, между прочим. Это он уже успел заметить… на свою голову… - Сейчас мы найдем твою подружку, и я вам обеим все популярно объясню, - тихо, но жестко произнес физрук и крепко схватил Ленку за руку. - Никуда я с вами не пойду, – огрызалась Кулемина, упираясь, как трехлетка в магазине игрушек. – И не надо Лерку сюда приплетать. - Назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать? Что это вообще за благотворительность!? Или Новикова писать за десять лет не научилась? – взвился Степнов, и Лена сразу задергалась, беспокойно зыркая в сторону снующих по коридору школьников. Лишь бы Савченко на горизонте не нарисовался. Ведь где гарантия, что физрук ее не сдаст… - Это не благотворительность, - угрюмо отозвалась Лена. – Если вы сейчас затеете скандал, она… она мне не заплатит. – Виктор Михайлович даже присвистнул. - Ах вот оно что! - Ему потребовалось какое-то время, чтобы переварить эту новость. - Тааак… иди за мной, - Степнов резко развернулся и зашагал в сторону спортзала. Лена неохотно поплелась следом. Повезло так повезло. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1282733165
rozmarin: II У дверей подсобки Кулемина немного замешкалась, но Виктор Михайлович без церемоний втолкнул ее внутрь и включил свет. Про вежливость и гостеприимство физрук забыл напрочь: сам устроился на одном из перевернутых вверх дном ящиков, а Ленка так и осталась стоять посредине тесной коморки, до потолка уставленной коробками со спортинвентарем. Было тяжело смотреть на нее, какую-то уставшую, ссутулившуюся от смущения и неловкости, но он обязан был разобраться в том, что происходит, поэтому щемящее чувство жалости и такой неуместной при данных обстоятельствах нежности пришлось задвинуть подальше. - А теперь все по порядку, - нарочито холодно потребовал он. – Как давно ты за одноклассников учишься? Кулемина не торопилась с ответом. Тяжело вздыхала, переминалась с ноги на ногу, а в голове, как назло, ни одной светлой мысли – складную легенду на случай случайной случайности она не готовила. Значит, придется правду сказать, и будь что будет… Чтобы увереннее себя чувствовать, попыталась растянуть губы в хамской ухмылочке. Помогало слабо, ведь как ни кривись, Степнов уже вцепился в нее мертвой хваткой, и пока все не выведает, не отпустит. - Мне деньги нужны были, а тут как-то один из параллельного класса попросил чертеж сделать. «За вознаграждение». Ну а там и другие подтянулись… Сарафанное радио… Сами знаете, - она вдруг смахнула рукой челку с лица, и Степнов ужаснулся. Серые круги под глазами красноречивее слов поведали ему о масштабах бедствия. Видимо, от «заказчиков» у Кулеминой отбоя не было, и на сон времени не оставалось, а ведь она еще и собственную успеваемость держала на уровне – всего три четверки, остальные – пятерки. - Ты ведь тренировки из-за «бизнеса» забросила, я прав? – его голос дрогнул. Она вяло кивнула. - И за какую сумму ты на дружков своих батрачишь? - По-разному, - отмахнулась Лена. И как он раньше не почувствовал, что плохи дела? А ведь всегда уделял ей больше внимания, чем остальным ученикам. И все равно облажался. Видел же, что Ленка как-то замкнулась в себе, никого близко не подпускает и спорт игнорирует. Он уже и не помнил, когда последний раз они встречались на пробежке в парке. А чтобы голову себе не ломать, он быстренько списал все на переходный возраст. Загуляла девчонка, может, влюбилась или интересы поменялись… Ну какой же ты дурак, Степнов! Ей просто деньги нужны. Родителям все фиолетово, вот она, бедолага, и мается, выжить пытается, как умеет. Стиснув зубы, чтобы не выматериться вслух, он вскочил с места и заметался по тесной клетушке. Но так и не придумал, куда выплеснуть накатившее вмиг раздражение на самого себя. Только Ленку напугал. Она, кажется, ссутулилась еще сильнее, словно хотела исчезнуть или хотя бы стать незаметнее. - Можно, я пойду? Звонок был, - бесцветным голосом произнесла Кулемина и уже сделала шаг по направлению к двери, как позади раздалось громогласное «стоять!». - Лен, - ее имя он произнес уже спокойнее, - почему ты мне ничего не сказала? Я же тебе не посторонний. - А что я должна была сказать? – с налетом сарказма потянула она. Степнов замялся. - Ну… что с деньгами проблемы, что помощь нужна. - И что бы вы сделали? Петицию Путину написали бы? Уважаемый Владимир Владимирович, не могли бы вы накинуть пару тысяч к пенсиям. Так что ли? - Уж что-нибудь придумал бы, - буркнул физрук. - Виктор Михайлович, если так помочь хотите, просто забудьте про наш разговор и про Леркино сочинение. И… - голос стал глуше, - спасибо, что к Савченко не потащили. Если меня исключат из гимназии, дед точно с инфарктом сляжет. – Степнов не нашелся, что сказать. Растерялся, как пацан. Последняя Ленкина фраза прозвучала даже оскорбительно. За кого она его принимает!? Ведь прекрасно знает, что все проблемы с учениками он решает сам, без привлечения общественности. Виктор Михайлович хотел бы закончить разговор несколько иначе, но, как ни противно было это осознавать, Лена права – реальной помощи он предложить не мог. И поэтому злился и на себя, и на предприимчивую Кулемину, и на все то, что принято называть обстоятельствами. А тут еще и тревога скользким ужом вползла в его душу. Если Ленка со своей «самодеятельностью» попадется на глаза Борзовой, он, Виктор Михайлович Степнов, не сможет ее защитить. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1282809948
rozmarin: III Еще год назад Лена Кулемина жила обычной жизнью девочки-подростка, чьей главной задачей было хорошо учиться и не расстраивать родителей. И все шло прекрасно, пока любимый дедушка не возомнил себя верховным судьей. Ему никогда не нравилось то, чем занимались его сын и невестка, а в последние годы он стал невыносимо категоричен. - Мотаетесь по африкам, заразу там собираете, а потом в дом везете. Хоть бы о дочери подумали, раз на меня вам плевать. Обычно Ленкины родители в ответ на старческое брюзжание добродушно посмеивались, но, то ли глава семейства палку перегнул в своих нападках, то ли дети оказались не в настроении, слово за слово, и сотни неприятных слов довели напряженность в отношениях до критической отметки. - Что вы можете дать собственному ребенку? – кричал Кулемин-старший, размахивая сухими, морщинистыми руками. – Вас, кроме работы, ничего не интересует. Если бы не я, росла бы девчонка, как трава придорожная. - Отец, ты ведь сам знаешь, что это не так, и, может ты подзабыл, но и ты, и дочка живете в прекрасной трехкомнатной квартире и ни в чем не нуждаетесь, потому что у нас есть хорошая работа, - парировал сын Никита. - Только и можете, что деньгами попрекать, - еще сильнее завелся старик. – Не нужны нам ваши бумажки, и без вас проживем. - Значит, на том и порешили. Баба с возу – кобыле легче, - непривычно жестко произнес Ленкин отец в завершение отвратительного семейного скандала. Лена пыталась вмешаться – все напрасно. Ссора закончилась ужасно. Родители просто собрали свои вещи и, не прощаясь, уехали. Но она верила – обида не может жечь душу вечно. Рано или поздно все участники раздора должны были остыть и помириться. Только ей сразу не объяснили, что никто никому ничего не должен, и через несколько недель стало очевидно, что последняя фраза отца была не фигуральным выражением, а его окончательным решением. Никаких денежных переводов на имя Кулемина Петра Никаноровича больше не приходило. Телефон молчал. Не было и традиционных открыток, которые раз в месяц присылались Ленкиными родителями из тех мест, куда они устремлялись ради научных открытий. Осиротевшая по вине любимого деда, Лена долго и трудно привыкала к мысли, что ее бросили, а когда привыкла, к коллекции стандартных подростковых комплексов прибавился еще один – «если меня не любят даже родители, то кто полюбит»? По гимназии ходили слухи, что физрук к ней не равнодушен, но на скабрезные шуточки знакомых Кулемина только пожимала плечами. Особенное отношение Степнова она списывала на «профессиональный интерес». Подавляющее большинство спортивных трофеев школы добывалось стараниями Лены и, чем ярче был успех, тем охотнее Савченко выписывал премиальные к скромному учительскому окладу Виктора Михайловича. Пустячок, конечно, но приятно. И если бы не она, не видать Степнову этих денег, как ушей без зеркала. Так что в его влюбленность Кулемина верила не больше, чем в Деда Мороза. Просто… просто Виктор Михайлович ценит ее как спортсменку. А то, что участливый такой, беспокойство о ее судьбе проявляет… Да Бог его знает. Разве это редкость, что у преподов любимчики имеются? Анализировать и сопоставлять факты Ленке было некогда – два реферата все еще висят над ее головой дамокловым мечом. И вообще у нее целый вагон проблем. Дед больной. О нем заботиться надо. Учебу так же никто не отменял. А еще кто-то деньги должен зарабатывать. Да и смешно это. Придумают тоже – «ты нравишься Степнову». Юмористы. Виктор Михайлович ее просто жалеет. По доброте душевной. **** На планерке Степнов не расслышал и половины обсуждаемых вопросов, все его помыслы были устремлены к Лене. Неприятный разговор с ней не шел у него из головы, хотя он затруднялся сказать, почему его так задело это дурацкое сочинение в тетрадке Новиковой. Большое дело! Наплюй и разотри. Подумаешь, детки учиться не хотят. Во все времена такое было. Но стоило зацепиться воспоминаниями за Ленкино посеревшее от недосыпа и постоянного напряга лицо, внутри все аж кипело. Так нельзя. Неправильно это! Ясно, как божий день, что она сама привыкла о себе заботиться, и проблемы ее начались не вчера, но теперь, когда тайное стало явным, он не имеет права пускать ситуацию на самотек - ни как классный руководитель, ни как человек. Вот бы найти ее родителей и просто спросить, как они вообще себя чувствуют? Совесть на кадык не давит? Дышать не мешает? Но только где и как он будет их искать? В Африку полетит? Ага, ага. А там у местных спросит. Фигня вопрос. Сколько там той Африки. А если с другой стороны зайти? Бог с ними, с родителями. Можно и без них обойтись… Решение высветилось в голове совершенно произвольно, и, хотя мужчина не был уверен, что оно верное, попытаться стоило. За спрос в морду не дают. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1283158923
rozmarin: Девочки, спасибо за ваши комментарии, за интерес к истории. Ценю. IV На следующий день Степнов поймал Кулемину в коридоре у кабинета биологии. В ответ на его бодрое «привет, как дела» она только поджала губы и таким взглядом одарила – на кровных врагов и то мягче смотрят. - Что, теперь пасти будете? Сумку проверять на предмет обнаружения чужих тетрадей? - Можешь оставить их себе. Разговор есть, - сухо произнес мужчина. - О чем? - О тебе. - … - Только не здесь, конечно. Они снова оказались в подсобке спортзала. Но в этот раз Степнов был спокоен и собран. Мгновенно оценив его сосредоточенный вид, Лена с неудовольствием приготовилась выслушать краткий обучающий курс на тему: «Сейчас я расскажу тебе, как надо жить». Ну чего он не угомонится никак? Вчера вроде бы все обсудили… А у Виктора Михайловича и в мыслях не было читать ей нотации. Он молча встал напротив нее и, выждав паузу, начал: - Только прошу, не отказывайся… - он запнулся. – Вот. – Кулемина разглядела в его протянутой руке сложенные пополам купюры. - Вы что, обалдели совсем!? – вспылила она. – Это и есть ваш разговор? - Я не хочу, чтобы ты занималась ерундой. Тебе учиться надо, да и команда без тебя – не команда, ничего не ладится. - Ну надо же, какое благородство! - ухмыльнулась Лена. – Это вы сейчас о команде беспокоитесь? Или о себе, любимом? – Она даже не заметила, как перешла границы дозволенного, напрочь забыв, что перед ней учитель. - Сейчас речь не обо мне, - грубо осадил ее физрук. - Просто бери и все. Через неделю будет зарплата, дам еще. – Он не сводил глаз с Ленкиного лица и потому сразу заметил, как вспыхнули ее щеки и задрожали губы. - Кулемина, ну что ты за человек такой? Я помочь хочу. Неужели непонятно? – Он сделал шаг навстречу, она сразу отступила назад. Дальше некуда – Лена спиной почувствовала холод бетонной стены. - Что вы лезете ко мне со своей жалостью? – взгляд злой, бешенный. Никогда еще Степнов ее такой не видел. И когда только из доброжелательной, улыбчивой девочки успела вырасти такая фурия? - А что, по-твоему, я должен сделать? – Вопрос на вопрос. Теперь они стояли друг перед другом, оба на взводе. – Ведь ты же лавочку не свернешь, пока не найдешь другой финансовый источник. - Можно подумать, у меня море вариантов, - буркнула Кулемина. И мужчину, уже не в первый раз, покоробила неприкрытая ирония бросаемых ею фраз. - Тогда бери, что дают, - снова настойчивый тон человека, уверенного в своей правоте. - Я не могу. Не могу, понимаете? - Хорошо, ты победила. Желаешь быть взрослой и самостоятельной, тогда давай разговаривать, как взрослые люди. Я тебе работу предлагаю. – Лена недоверчиво прищурилась, насторожилась. - Вы? Мне?? - Да. Ты полы мыть умеешь? - Кулемина фыркнула: - Ну… допустим, умею. - А готовить? - Пришлось научиться. - Будешь приходить ко мне два раза в неделю после уроков и помогать по хозяйству. Я не грязнуля, хлопот с уборкой не будет. Об оплате не волнуйся. Платить буду сразу же. – Степнов поймал себя на мысли, что это все звучит полным бредом. В домработнице он не нуждался и расхожее мнение о том, что вся ценность женщины заключается в ее умении варить борщи и гладить рубашки, не разделял, но предложение уже прозвучало, и если Ленка не пошлет его куда подальше за такие гениальные идеи, то… - Вы сейчас, наверное, шутите? - Ты можешь просто взять деньги, и мы забудем о моей шутке. - Так просто не возьму… - громко вздохнула, помолчала. Ее ершистость как рукой сняло. – А… сколько вы можете платить? - По ценам выше рыночных, - быстро отшутился Виктор Михайлович и натянуто улыбнулся. Оброненная им на эмоциях фраза грозилась обернуться серьезной головной болью. Он ведь просто Ленку «на слабо» взял, а в итоге – сам попал впросак. А с другой стороны, откуда ему было знать, что ничего оскорбительного в предложении выдраить его квартирку она не найдет? Вот и пойми эту Кулемину. Делает страшные глаза в ответ на безвозмездную матпомощь, мол, я не такая, я жду трамвая, а корячиться с тряпкой во владениях учителя – это без проблем. - Ну, так сколько все-таки? – не унималась Лена. - Две тысячи за приход, – выпалил физрук, не раздумывая. По выражению ее лица он попытался уловить, достаточно ли внушительна названная им сумма, но Кулемина традиционно спрятала взгляд за густой челкой, оставляя учителя мучиться в догадках. - Ясно… - никаких эмоций. - Виктор Михайлович, мне на урок пора. И… я подумаю над тем, что вы сказали. Думала Лена недолго. Не надо быть особенно одаренным, чтобы подсчитать и сравнить, сколько она может заработать на нерадивых одноклассниках и сколько – работая на своего учителя. Да, однажды как-то удалось поднять сразу две тысячи, но это стоило ей бессонной ночи и тройки за самостоятельную работу по истории. Тогда не нашлось и десяти минут пробежать глазами два заданных параграфа из учебника, и вот результат. Конечно, немного колола мыслишка, что предложение исходит от учителя, но ведь он никому ничего не скажет, ему можно доверять. А уж она, тем более, будет молчать как рыба об лед. После уроков она сама нашла Степнова и, явно волнуясь – кусая губы и не зная, куда деть руки, выдавила: - Я подумала… В общем… когда я могу к вам прийти? Степнов замер. Вот и делай людям добро после этого. Надежда на то, что Кулемина просто примет деньги и не станет усложнять жизнь себе и ему, растаяла, как сосулька на весеннем солнце. Сама того не осознавая, Лена загнала учителя в угол. Отступать некуда, придется ему играть роль мелкопоместного буржуа, который без прислуги два одинаковых носка в доме не найдет. - Сегодня и приходи. В четыре я буду дома, - ровно произнес физрук. Она двинулась к выходу. - Лен. - Да. - Обернулась. - Пообещай мне прямо сейчас, что больше не будешь писать сочинения и делать домашку за одноклассников. - Обещаю. Если задержек по зарплате не случится. – Едва уловимая улыбка тронула ее губы. «И попробуй меня обмануть», - только и успел подумать Степнов перед тем, как стройный силуэт строптивой ученицы исчез за дверью. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1283287576
rozmarin: V Домой Степнов мчал, как сумасшедший. Влетел в подъезд и, страшно суетясь, открыл дверь. На часах уже пятнадцать ноль-ноль, а ему, кровь из носа, надо успеть попрятать все то, что не предназначалось для глаз юной девы. К примеру, коллекцию мужских журналов и оставленные его пассией бигуди да электрический маникюрный набор. Последнее, в общем-то, можно было бы и не убирать, однако, Виктору почему-то не хотелось, чтобы Лена заметила признаки присутствия женщины в его квартире. Ему казалось, что это обстоятельство смутит ее, но будь он чуть откровеннее с самим собой, он бы признал, что сам смущен. Как бы то ни было, цель обозначилась легко – нужно сделать так, чтобы время визита Кулеминой сократилось до минимума. Пусть, ну что там несложное из домашних дел, зеркало в коридоре протрет, ванну почистит – и хорош. Этой красавице еще уроки надо делать и деда развлекать. Ленка сама как-то говорила, что иногда, когда выдается свободная минутка, читает ему газеты и даже компанию в шахматы составляет. Вот и чудесно, теперь она все будет успевать. Глядишь – и в команду вернется, а то без Кулеминой совсем труба: не школьная сборная, а тусовка остолопов. Намахавшись влажной тряпкой, Виктор критично оглядел свои владения и понял, что готов принять новоиспеченную домработницу. Не идеальная чистота, конечно, но выглядит прилично. Звонок в дверь. А вот и Кулемина… … Еще только переступив порог степновских апартаментов, Лена все поняла. На трюмо в прихожей – ни пылинки, в нос бьет аромат моющего средства. - Мы же договорились, - нахмурилась Кулемина, – а вы опять за свое. Раз вы такой жалостливый, то может вам в преемники Матери Терезы податься? Благотворительность, Красный крест и все такое. А я не инвалид, со мной панькаться не надо. Виктор невинно хлопал ресницами, делал вид, что не понимает, о чем она толкует. А про себя давился проклятьями. Черт! Переборщил. Надо было хотя бы пыль на полках не трогать. Ведь сейчас развернется и уйдет, и деньги ей не сунешь ни под каким предлогом. - А ты чего ждала, что у меня тут бедлам под самый потолок и носки в углу стоят? – усмехнулся он, пряча досаду. - Носков не вижу, только женские тапочки, - уколола его Кулемина. Елки-палки! Бигуди-то он припрятал, а про обувь забыл. – А она что, помыть полы не может? – съехидничала Лена, и крыть Степнову было нечем. Стиснув зубы, он промолчал. Да и что он должен был на это ответить? Что к нему замужняя барышня ходит порезвиться, пока муж-рогоносец по конференциям разъезжает? А любовницы редко когда проявляют себя хозяйками – они же за любовью приходят, а не у плиты постоять или с пылесосом побродить. Такие развлечения и дома у них имеются в изобилии. Кулемина еще раз мазнула взглядом по изящным тапочкам с розовым пушком на носках и взялась за ручку входной двери. – Ладно, мне пора. Сообщите, когда вам вправду понадобится помощь по хозяйству. – Язык чесался добавить про то, что ее сегодня уже упрашивали накарябать два чертежа, но не стала дразнить гусей, вернее, классного руководителя. Еще привяжется к ней снова: «не дури, бери деньги и бросай своих заказчиков». Странный он все-таки. Если бы не знала его сто лет, точно бы что-нибудь не то подумала. - А как же ужин? Ты сказала, что готовить умеешь, – бросил он в спину Ленке. Пару секунд она раздумывала, а потом развернулась, молча разулась и потопала на кухню. Степнов перевел дух. Удержал. Ближайший час Кулемина будет при деле. По идее, наблюдать, как она возится на кухне, было совсем необязательно. В конце концов, где у него находится холодильник и в каких ящиках – кастрюли-тарелки, Виктор уже показал. И вместо того, чтобы пойти гантели потягать или проверить новинки кино на торренте, он стоит, как завороженный, и пялится в ее затылок. Даже в самом причудливом сне Степнов не смог бы увидеть такое – Кулемина на его кухне чистит картошку, гремит посудой и вообще хозяйничает, как дома. Ему всегда казалось, что она только и умеет, что мячик в кольцо кидать да скалиться иронично… Развить эту мысль он не успел. Лена резко развернулась к нему и, царапнув взглядом, буркнула: - По-моему, вы не в цирке. Как приготовлю, позову… Или боитесь, что кухню спалю? – «Все еще дуется», - пронеслось в его голове. Ну, вымыл полы. Чего рычать-то? Он еще немного потоптался в дверях и ушел в комнату, но переключиться на свои дела-заботы так и не сумел. Застряв на чтении короткой заметки в газете про покупку «Спартаком» нового вратаря, Степнов весь обратился в слух и пытался представить, чем именно сейчас занимается Кулемина. Журчание воды из крана… вот что-то шлепнулось, шорохи какие-то… Моет посуду? Похоже на то… А вот брякнула крышка хлебницы. Значит, с приготовлением ужина управилась. Быстро она… - Принимайте работу, - внезапно раздался за стеной Ленкин голос. Звать дважды ей не пришлось – Виктор изнывал от любопытства посмотреть, что же там сварганила его лучшая ученица. Вошел и остолбенел. Кухня сверкала чистотой, кафель на полу слегка блестел влагой. На столе дымилась большая плошка с чем-то напоминающим суп. Но это только на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении стряпня Кулеминой аппетит не возбуждала и больше походила на клейстер с кружочками морковки. - Виктор Михайлович, вы, наверное, еще не успели проголодаться, но хотя бы попробуйте, чтобы я могла уйти с чистой совестью. – Тон ее голоса показался Виктору слишком кротким, но у него и в мыслях не было искать в этом какой-то подвох. Он сел за стол напротив Лены, придвинул к себе тарелку и осторожно попробовал варево на вкус. Святые угодники! Сколько же она туда соли высыпала! Суп был соленым настолько, что язык сводило. Но Степнов и ухом не повел: не выдав эмоций, спокойно отправил в рот две ложки странной субстанции из разваренных макарон и проглотил. - Очень вкусно, - соврал он и одарил Лену безмятежной улыбкой. - Правда? Мне приятно, что вы так быстро распробовали. – Откровенная насмешка во взгляде. Она снова поймала его. Можно было бы сразу догадаться, что это чудо кулинарного искусства Лена приготовила намеренно, заранее зная, что какими бы помоями она не накормила своего покровителя, он поблагодарит ее и с готовностью сунет деньги. - Да, Лена, ты отлично готовишь, - держал фасон Степнов. Она ждет, что он взорвется и открытым текстом скажет, что домработница ему, как зайцу свисток? Не дождется! А к финтам нахалок вроде нее он давно привык, и не таких обставлял. И… если уж совсем на чистоту, то он и не ждал, что все будет легко и просто. Им обоим нужно время привыкнуть к ситуации. Виктор отодвинул тарелку и достал несколько купюр из кармана спортивных брюк. - Бери. И жду тебя в пятницу. У меня на балконе бардак. Поможешь разобраться. – Лена только коротко кивнула и спрятала деньги в карман толстовки. - Значит, так же, в четыре? - Да, - ответил он и отвернулся к окну. Там не было ничего интересного. Заляпанный грязным снегом двор и плотные ряды машин на тех участках, которые когда-то были газонами… Хлопок входной двери вывел его из задумчивости. Он непроизвольно обернулся и уткнулся взглядом в смятые купюры на кухонном столе. Она взяла только одну в пятьсот рублей. За вымытый кафель и соленый суп. Уговаривая самого себя не злиться, Степнов тяжело вздохнул, схватил с плиты еще горячую кастрюлю и вылил ее содержимое в унитаз. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1283519776
rozmarin: VI Лене было невыносимо стыдно. За поведение свое дурацкое, за суп испорченный и за то, что на доброту неравнодушного к ее бедам человека гадостью ответила. Ну получила она доказательство того, что Степнов ее присутствие в своем доме будет терпеть до победного. И что? Легче стало? Ведь и без этих проверок знала, зачем он ей работу предложил. Для отвода глаз, что, мол, не просто так, за здорово живешь, спонсирует, а зарплату выплачивает. Если бы он тогда, после дегустации ее кулинарного шедевра, честно высказался, упрекнул в халтуре, да и просто разозлился бы на нее… Так нет же! Похвалил. И улыбка на пол-лица. Не жалкая и вымученная, а спокойная. Именно такая, какой одаривают окружающих люди с чистой совестью. В ответ не фыркнешь, в позу не встанешь. И ни намека на упрек при встрече в школе. Обыденное «привет, соревнования через десять дней, ты разве не в курсе?» и больше ничего. К пятнице приступ самобичевания немного поутих, и Кулемина, стоя на пороге квартиры своего учителя, была почти готова посмотреть ему в лицо. Но не сложилось… То, что предстало ее глазам, когда Виктор распахнул дверь, именовалось бардаком в квадрате. Даже нет – в кубе. В большой комнате на своем месте остались только карниз и люстра. Все остальное навевало мысли о Куликовом поле, Бородино и Сталинграде одновременно. - Здрасьте, - выдавила из себя Лена. - Прости, что не предупредил утром, - не отвечая на ее приветствие, начал Степнов, - мы вчера с лучшим другом его повышение в должности обмывали, так что работы тебе прибавилось. – «Один-один, Виктор Михайлович», - хмыкнула она про себя, и гнетущее чувство вины растворилось в воздухе. Вот сразу бы так на место ее поставил, и тогда бы она не казнилась целых три дня, переживая о своей глупой выходке. Кулемина взялась за работу с энтузиазмом. Вытерла пыль, лихо расставила вещи по местам, рассортировала книги и диски в алфавитном порядке. Немного расстроил пыльный ковер, но Лена умело свернула его в рулон и вынесла в коридор. После влажной уборки она обязательно им займется – на улице как раз снежок прошел. Через сорок минут комната походила на уютное гнездышко из рекламного буклета какой-нибудь конторы, продающей недвижимость. Правда, кроме гостиной в квартире была еще спальня, ванная и кухня, но ничего, управится. Ленка в своей трехкомнатной убиралась за два часа, а тут – еще быстрее получится. Только Кулемина не учла заваленный барахлом балкон и отсутствие у нее опыта в выведении старых пятен на ванной. Еще бы силы научиться распределять. Пока Лена наводила лоск в холостяцкой берлоге физрука, тот успел и за продуктами прогуляться, и новости по телевизору глянуть. Виктор Михайлович даже план уроков на месяц набросал, что делал исключительно в школе и то после настоятельной рекомендации-угрозы со стороны Борзовой, а тут надо было куда-то себя деть, вот от нечего делать и проявил сознательность. Он как раз заканчивал план на вторую учебную неделю, когда сообразил, что Кулемина торчит в ванной комнате уже, по меньшей мере, час, и невольно нахмурился. Утонула она там, что ли? Распахнув дверь в ванную, Степнов уткнулся взглядом в сгорбленную Ленкину фигуру. Изогнувшись буквой «зю», Кулемина жадно глотала воду прямо из-под начищенного до зеркального блеска крана. Ее румяное от усталости и физического напряжения лицо утратило всякое выражение. Волосы мокрые, на широкой футболке влажные следы от пота. Лена вся была какая-то растрепанная и помятая, зато бледно-голубой кафель на стенах сиял, как новый, и рыжее пятно на дне ванны едва просматривалось. Это с ним Ленка воевала Бог знает сколько времени. Степнова бросило в жар. - Устала? – почти с нежностью тихо спросил он и кинул ей полотенце. - Нет. - Она торопливо вытерла руки о махровую ткань и вернула ее хозяину. – С чего тут уставать? - На тебе лица нет. Предлагаю на сегодня закончить. – Вместо ответа она упрямо сжала губы и схватилась за тряпку, и тут он обратил внимание на ее руки, покрасневшие и чуть распухшие от ядреной химии моющих средств и долгой возни в воде. Сердце Виктора сжалось в болезненном спазме. Какого черта она творит? Кому и что пытается доказать? - Я не устала. - Врать-то зачем? Я же не слепой, - фыркнул он. - Пойдем пить чай. У меня блинчики есть. С творогом. – Степнов вырвал у нее из рук главный атрибут поломойки и швырнул его в ведро. Затем потащил Ленку на кухню и усадил ее за стол. Она даже не сопротивлялась. Измоталась золушка. Он пытался поймать ее взгляд. Бесполезно. Она словно специально отгораживалась от него своей неизменной челкой, и это раздражало. Мелькнула бредовая мыслишка, что она намеренно так убивается, чтобы его из равновесия вывести, но тут же обругал сам себя. Они сто лет знакомы, и уж ему-то хорошо известна Ленкина неспособность делать что-либо спустя рукава. Кулемина же настоящий боец – выкладывается на все сто процентов. Ох, лучше бы это было не так, тогда бы ему не пришлось ощущать себя последней сволочью. Ведь не ради сверкающего кафеля он все это закрутил. Помочь хотел. И сейчас хочет. Даже, пожалуй, еще больше, чем изначально. Но, наверное, правильно умные люди говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. Степнов сам налил ей чай в свою любимую кружку, положил на блюдечко два подрумяненных блина и полил их медом. Ему было просто необходимо сейчас хоть что-нибудь для нее сделать. Наскоро перекусив, Лена немного ожила. - Виктор Михалыч, спасибо за чай, но уже времени много, а мне еще ковер надо в порядок привести. – Она уже привстала, намереваясь продолжить марафон уборки в доме, но Степнов жестом потребовал, чтобы она села. - На улице темень. Какие ковры? – Эта ударница капиталистического труда его точно до психоза доведет. Он и так себя садистом ощущает, а ей и дела нет – на рекорд идет. От работы кони дохнут… - Сегодня его снегом освежить можно, - пробубнила Кулемина, - а через день все растает, и чем тогда чистить? - Домой иди, я сам его в порядок приведу. Лена хотела что-то возразить, но заметила, как окаменело его лицо, и осеклась. Кто он там по знаку зодиака? Козерог? Спорить бесполезно. Лучше принять его решение без лишних прений. В коридоре Степнов помог Ленке одеться, поворчал, что та ходит без перчаток, и положил деньги в нагрудный карман ее куртки. Плавали - знаем. Вдруг это чудо зеленоглазое вздумает их опять на столе оставить. Кулемина на пару секунд будто зависла, а потом несмело посмотрела на своего учителя снизу вверх. Впервые за день их взгляды встретились. Виктор невольно залюбовался Леной. В тусклом свете коридора цвет ее глаз казался янтарно-медовым, как у кошки. - Вы не обижаетесь? - На что? – голос какой-то… напряженный, да и сам Степнов весь вытянулся в струнку. - За то, что супом соленым вас накормила. - Значит, все-таки специально эту отраву приготовила? – усмехнулся он, разыгрывая удивление. - А вы разве не поняли? – слабая улыбка тронула ее губы. - Понял, - сразу сознался Виктор. - Но даже если бы ты нарезала в тарелку картон и залила его кока-колой, я бы отреагировал точно так же. - Простите меня. – Было приятно снова коснуться взглядами. - И ты меня, - он помолчал. - Не было здесь никакой пьянки, я сам устроил весь этот бедлам. – И словно испугавшись собственного признания, торопливо добавил: - На следующей неделе придешь? - Приду. - Заметано. И подумай насчет тренировки в понедельник. Лена устало кивнула. «Это от переутомления она сегодня такая покладистая», - отметил про себя Степнов. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1283519776
rozmarin: VII Понедельник встретил классного руководителя одиннадцатого «А» легким морозцем и ярко-синим рассветным небом. Ни дурных предчувствий, ни гнетущих мыслей. В голове назойливой мушкой зудел единственный вопрос: явится ли Кулемина на тренировку или снова независимость изобразит? И хотя было довольно странным, что уже спозаранку его голова забита исключительно Леной, Степнов сам себе объяснил это обстоятельство довольно четко – виноват «кадровый вопрос». До соревнований всего неделя, а играть некому. Гуцулов кроме как с Кулеминой, больше ни с кем сыграться не может, Комарова только на подтанцовку выставлять – полный ноль, а остальные… эх, лучше и не вспоминать – одно расстройство. Вот, собственно, потому Степнов с терпеливостью рыбака, застывшего над гладью озера в ожидании улова, ждал Ленкиного появления на тренировке. «И это все?» – насмешничал внутренний голос. «Конечно, все», - огрызался на провокацию Виктор. В учительской было не протолкнуться. Еще подходя к двери, Степнов расслышал визгливый голос учителя литературы и поморщился. Вечно тот верещит, как благородная девица, которую за ляжку ущипнули. Физрук Милославского всегда недолюбливал. Ну смотреть на него тошно: рыхлый, вялый, одышка, как у глубокого пенсионера. Позор для всего мужского племени. Еще и скандальный, хуже своей женушки Светочки. Вот и сейчас явно не про Наталью Гончарову вещает, целый консилиум собрал… - … Я и раньше догадывался, что некоторые учащиеся находятся в стенах нашей гимназии по недосмотру, но никак не мог понять, как же им удается выкрутиться и сохранить за собой право и дальше учиться именно здесь. Теперь же мне все ясно, - разорялся Мирослав Николаевич, не забывая для пущего эффекта выражаться как можно красивее. А перед ним, нахмурив лоб и уставившись в ученическую тетрадку, смутно показавшуюся Степнову знакомой, сидела завуч Людмила Федоровна. - Значит, Мирослав Николаевич, вы утверждаете, что Валерия Новикова выдает чужие сочинения за свои? Я правильно вас поняла? – оторвалась от чтения Борзова. - Правильно, все так! - с горячностью отозвался литератор. - А как же это можно доказать? – с сомнением смотрела на Милославского учитель химии Ирина Ринатовна. Тот одарил ее снисходительной улыбкой и принялся с упоением рассказывать про неповторимость авторского стиля, не забывая приправлять теорию яркими примерами из классики. - При всем уважении к классикам, - резко оборвала его Людмила Федоровна, - подобных рассуждений не достаточно, чтобы обвинить девочку в обмане. - Понимаете, какая штука. Я достаточно хорошо знаю возможности каждого из своих учеников и могу сказать с полной уверенностью, Новикова не способна писать такие эссе. Да, какое-то время мы занимались с ней дополнительно, но чудес не бывает. - Это всего лишь ваши домыслы. Вы же помните, что отец Леры является сотрудником милиции, а такие люди привыкли доверять только фактам, - без особенного почтения к учителю литературы парировала Борзова. - Доказательство у вас в руках, - с пафосом произнес Милославский. – В середину тетради вложен двойной лист, по всей видимости, с оригиналом сочинения. Не надо приглядываться, чтобы рассмотреть, что почерк не принадлежит Валерии Новиковой, он более округлый. Вы понимаете, о чем я? – Завуч нахмурилась еще сильнее. - Это не похоже на черновик: нет перечеркнутых фраз, да и орфография с пунктуацией безупречны, - с горячностью вещал учитель литературы. - Работа написана кем-то другим, а ученица только прилежно переписала ее. И когда пришла пора сдавать сочинение, она просто забыла вынуть оригинал. Вот эта невнимательность ее и сгубила. – Щелчок в голове, Степнов вдруг вспомнил, где и когда видел эту злосчастную тетрадь, и его лицо мгновенно покрылось испариной. Ленка! Скандал уже разразился, и если Новикову прижмут к стенке расспросами, Кулеминой не поздоровится. В любой другой школе на подобные махинации с сочинениями и другими письменными работами, смотрели бы сквозь пальцы, а тут… Вылетит девчонка из школы, как пробка из бутылки. Внутри у физрука все похолодело. - Виктор Михайлович, вы как раз вовремя, – прищурилась Борзова. Да уж, вовремя. На торт и яблочный квас Агнессы Юрьевны он бы обязательно опоздал (такое уже бывало, и не раз), а на разбор полетов – никогда. - Я уже понял, - Степнов с неприязнью покосился на розовую от возбуждения физиономию Милославского. - Вы всё слышали и, как классный руководитель, обязаны разобраться с вашими учениками. – Людмила Федоровна протянула ему листок с сочинением. – Как вы думаете, кто это написал? - А я почем знаю, - как можно небрежнее отозвался Виктор Михайлович, а к лицу кровь прихлынула, потому что сомнений не оставалось – это Ленкины каракули. – И с чего вы вообще взяли, что почерк должен быть мне знаком? – Он приготовился держать оборону. Но не пришлось. В глазах завуча мелькнуло сомнение. - Да, возможно, вы и правы. Но для начала я бы поговорила с Валерией. - Я сам с ней поговорю, - резко ответил Степнов и сунул улику-сочинение в классный журнал. - Позвольте, я хочу поприсутствовать! - Снова фальцет Милославского царапнул слух физрука. Если сейчас этот Винни-Пух увяжется за ним, то все пропало. Взять в оборот трусливую и глуповатую Новикову ничего не стоит, а у той нет особых причин выгораживать Кулемину. - Вы не понимаете, Мирослав Николаевич, ученики мне доверяют, и будет проще выяснить правду, если разговор произойдет с глазу на глаз. Ваше присутствие может все испортить. – Знал бы кто, чего стоило Степнову произнести эти слова без раздражения. Зато итогом он остался доволен. Борзова поддержала его инициативу, и рвущемуся в бой Милославскому ничего не оставалось, как молча опуститься на стул. И теперь он сидел весь красный и надутый, как индюк. Первый раунд остался за физруком, но до победы еще далеко… Новикову Виктор Михайлович нашел в кабинете географии. Виновница переполоха преспокойно сидела за последней партой, слушала музыку в наушниках и что-то рисовала в тетрадке. Всем своим видом она производила впечатление существа беззаботного и расслабленного, и Степнов с ухмылкой отметил про себя, что на месте Милославского он бы тоже призадумался. Едва ли эта «девочка с плеером» Гоголя от Тургенева отличит, а уж про сочинения и говорить не стоит. Ну, а с другой стороны, не всем дано красиво словеса плести, не всем. Классный руководитель без церемоний стянул наушники с растрепанной блондинистой головы и бросил резкое «пойдем, разговор есть». Лера едва открыла рот с намерением сообщить ему про урок, который вот-вот начнется, но Степнов одарил ее таким взглядом, что та мигом подскочила и на полусогнутых двинулась за ним. …Про «прижмут к стенке» Виктор Михайлович погорячился. Новикову не пришлось ни упрашивать, ни стращать. Слава Всевышнему, что удалось избавиться от дотошного литератора, потому что за две минуты разговора Валерия, как на духу, выложила все – и про их сотрудничество с Кулеминой, и про Милославского, задолбавшего всех своими эссе, и даже про Ленкин отказ сварганить сочинение по английскому. Последнее заставило Степнова немного воспрянуть духом. Значит, не обманула его Кулемина. Молоток! Держит слово. Новость оказала на Виктора Михайловича умиротворяющее воздействие, он моментально смягчился и уже не гаркал на Леру, как старшина на новобранца. - В общем, Новикова, вот тебе задача: в ближайшие сорок минут не только не облажаться на уроке, но и придумать складную легенду про твои литературные подвиги. Главное условие – ни при каких обстоятельствах не упоминать фамилию Кулемина. - Почему это? – Лера возмущенно захлопала ресницами. - Я что же, должна одна за всё отдуваться? - Не забывайся, - осадил ее учитель. – Ты ведь прекрасно знаешь, что выйдешь сухой из воды. Ну кто станет связываться с твоим папенькой? Молчишь? То-то же! А Ленку защитить некому. Разве тебе подружку свою не жалко? - Ладно, - смилостивилась Новикова после минутного раздумья, - сочиню что-нибудь про двоюродную тетку из областной библиотеки, мол, она мне шедевры строчит, для любимой племяшки старается. Степнов шумно, с облегчением выдохнул. - Валерия, а с тобой приятно иметь дело. – Школьница неуверенно улыбнулась: - И все-таки, вы не совсем правы. – Физрук аж глаза вытаращил. До того неожиданной оказалась реплика. - Не порти впечатление, я уж было поверил, что ты способна проявить сознательность. - Вы говорите, что Кулемину защитить некому, а как же вы? – Вопрос прозвучал совершенно невинно, но и его хватило, чтобы выбить у Степнова землю из-под ног. А что он? Он просто желает замять досадный инцидент, потому что… Дальнейшие мысли ускользали от него, как стадо тараканов от резко включенного на кухне света, а если за какую-то и удавалось зацепиться, то воспроизвести ее вслух язык бы не повернулся. Ведь не скажет же он Новиковой, что у него сердце щемит, когда он в Ленкины глаза смотрит. Как не скажет он и том, что готов пол своей зарплаты отдавать, только чтобы Кулемину по педсоветам не таскали. Что было бы, окажись Лера менее сговорчивой? И думать тошно. - Я – классный руководитель и моя задача разрешать сложные ситуации. Вот я их и разрешаю, - уклончиво ответил на вопрос Виктор Михайлович, ощущая, как шею и лицо заливает краска. Никогда в жизни ему не приходилось столько врать. И по идее, совесть должна бы его на экзекуцию отправить за такие художества, а ему почему-то улыбаться хочется. И вообще, жить. Звонок на урок спас его от пристально-любопытного взгляда Новиковой. Теперь можно упасть и отжаться. Вернее, расслабиться и закурить. Черт, опять не то! И о чем только думает его голова?! http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000812-000-0-0-1283967905
rozmarin: VIII День тянулся невыносимо медленно. Каждую перемену Степнов вынужден был участвовать в спектакле расследования на тему авторских прав и облегченно выдыхал только, когда начинался следующий урок. Новикова разыграла все, как по нотам, и не знай Виктор Михайлович правды о «тетушке из библиотеки», поверил бы безоговорочно. «Талант, настоящий талант»! Милославский пару раз взвизгнул с требованием тетку предъявить, но Борзова на это только недовольно фыркнула, мол, делать нечего, как по Мытищам за библиотекаршами мотаться, и поверила Лере на слово. Степнов впервые в жизни готов был расцеловать Людмилу Федоровну. Вот молодец, старушка! Хотя, какая она старушка? Еще побегает! И дай ей Бог здоровья. Жаль только, что в тот день из-за педагогического консилиума тренировку Степнов вынужден был отменить, потому что лучшие умы школы никак не могли определиться, что же делать с нерадивой писательницей сочинений, и каждый раз, когда обсуждение заходило в тупик, Виктор с ужасом ожидал разоблачения. Ведь листочек с компроматом на Кулемину ему припрятать не удалось, а значит и вероятность того, что кто-то из учителей все-таки присмотрится внимательнее и сочтет почерк знакомым, оставалась высокой. Но правильно говорят: «если очень захотеть, можно в космос улететь». Чтобы инцидент получил статус исчерпанного как можно быстрее, Виктор Михайлович превзошел сам себя. Его оправдательная речь в пользу Новиковой заставила Агнессу Юрьевну расчувствоваться до слез, а Борзову – хлопнуть ежедневником и сказать: - Виктор Михайлович, никогда бы не подумала, что вы такой чуткий педагог и вообще человек необычайной широты души. - Ну скажете тоже, - смутился Степнов. - На первый раз Новикову прощаем, но отныне успеваемость учащихся одиннадцатого «А» класса я беру под свой особый контроль, - подытожила строгая завуч. Это решение, кажется, всех устроило, кроме, разумеется, Милославского. Тот недовольно пыхтел, как страдающий изжогой ёж, и на фоне блеснувшего человеколюбием Степнова выглядел довольно бледно. Идею расправы над ученицей, пусть и серьезно провинившейся, никто в итоге не поддержал, так что учитель физкультуры на пару с Лерой вздохнули с облегчением. Бессонная ночь в ожидании утра казни им обоим больше не грозила. *** Лена полдня терялась в догадках, почему Степнов отменил тренировку, ведь сам же еще в пятницу о ней напоминал. А тут обрывок листка на двери спортзала и две строки размашистым почерком – «тренировки не будет. Степнов В.М.». Это было так не похоже на него… Даже серьезно гриппуя и с растяжением он не нарушал график, а тут… Кулемина поймала себя на мысли, что переживает за него. Не как за учителя и тренера, а как за близкого человека. И это открытие смущало и будоражило одновременно. А между тем, как ни крути, ближе него у нее и нет никого. Родители? Им давно уже наплевать, как она живет и чем дышит. Дед? Его задача – доживать свой век тихо и спокойно. Правда, эпизодически случаются у него приступы заботливости, да только больше на словах – на деле он Ленке не помощник. А теперь еще и забывчивый стал. Глаз да глаз за ним нужен, чтобы не спалил квартиру забытым на плите чайником или туркой с кофе. Со Степновым все иначе. Ему на нее, дуреху непутевую, почему-то не наплевать. И от того, что мысли снова и снова возвращаются к нему, сердце взволнованно вибрирует, а тело то в жар кидает, то в холод, до онемения. А ведь такое уже бывало с ней раньше, просто она значения этому не придавала. В памяти всплыли обрывки разговоров и его пристальный взгляд. Не в глаза. Куда-то внутрь нее. Туда, куда она и сама не часто заглядывала. Потому что нельзя, ведь от стыдливого «он мой учитель» трудно прятаться. Но что поделать, если она уже успела разглядеть, как невероятно идет Степнову едва заметная седина на висках, и, как чертовски обаятельно он улыбается, когда нет нужды изображать строгого наставника. А еще, он умеет быть нежным и внимательным. Он вообще умеет просто быть. Быть рядом. Бурный поток размышлений, опасных для неизбалованной жизнью девчонки, прервала трель мобильного. На высветившийся номер Новиковой Ленка только бровь приподняла. Неужели Лерка снова пристанет с деловым предложением что-то за нее написать? - Кулемина! Ты чего с физруком нашим сотворила? – фраза одноклассницы, сказанная бодрым, ехидно-ироничным тоном, заставила обычно невозмутимую Ленку стушеваться и растеряться. - Ничего. – Она медленно опустилась на диван, не заметив, что села прямо на учебник по алгебре. То, что ей неудобно сидеть, она поняла только минут через пятнадцать, когда Лера закончила свой рассказ. И после отбоя Лена еще долго смотрела перед собой невидящим взглядом и мечтательно улыбалась. Он снова пришел ей на помощь. Рискуя работой и репутацией, оградил ее от серьезных проблем, и невозможно было объяснить все это «профессиональным интересом» тренера, двинутого на спортивных достижениях. А в ушах нескончаемым рефреном звучало Леркино «Степнов на тебя запал, поверь моему опыту». Знала бы Новикова, какой бурей в душе Кулеминой отзывались ее полушутливые реплики… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000821-000-0-0-1284105518
rozmarin: IX Вчерашняя эпопея закончилась, а осадочек остался. Сам не зная почему, Степнов места себе не находил. То ли жалел о сорванной в канун соревнований тренировке, то ли мучился угрызениями совести. Он ведь всю жизнь гордился своими принципами и четким пониманием, что такое хорошо, а что такое плохо, а тут словно бес его попутал – ни о чем кроме Ленки думать не мог. И, чтобы ей помочь, про все свои принципы забыл разом, на все наплевал. А повторись ситуация снова, что бы он сделал, как поступил? Виктор честно заглянул в себя и понял, что ради нее, не задумываясь, обманет хоть Борзову, хоть черта рогатого. И можно с утра до ночи поедом есть себя за это, ничего не изменится. Потому что влюбился. И кажется, серьезно. А ей – семнадцать. На что он надеется?! Уроки Степнов проводил на автомате, мечтая о переменах, чтобы хоть десять минут поотшельничать, закрывшись ото всех в подсобке. Мысль, что где-то по школе сейчас ходит Кулемина – смеется, огрызается на колкости мальчишек или перечитывает заданные на сегодня параграфы из учебника, колола иголкой, причиняя боль, и терзала его неизбежностью встречи. А он готов к ней и не готов одновременно. И все-таки больше, конечно, не готов… Классный журнал седьмого «А» выпал у него из рук, когда на пороге тесной коморки он разглядел Ленку. - Виктор Михалыч, а тренировка будет? - Да, конечно. - Он неловко подобрал с пола журнал и сунул его на полку стеллажа. – А я и не надеялся, что ты придешь. - Не могла я не прийти, - тихо отозвалась она, и только тогда Степнов заметил, как лихорадочно блестят ее глаза, а пальцы разве что узлы на ремне сумки не завязывают. - Что-то случилось? - Нет, ничего, - энергично замотала головой Лена. - Тогда жду тебя после шестого урока. – Срывающиеся с его губ фразы звучали сухо и резко, но ни к чему ей знать, как невыносимо трудно дается ему этот разговор. Наверное, потому что не говорить хотелось, а сжать в объятиях и целовать до умопомрачения. Кулемина как-то неуверенно кивнула в ответ на последнюю фразу, но, вопреки ожиданиям Виктора, не ушла, а сделала несколько шагов навстречу, сокращая и без того мизерное расстояние между ними. - Лерка мне все рассказала, - ее голос предательски дрожал. – Если бы не вы… - она осеклась. Он невольно улыбнулся. Значит, не ему одному сейчас тяжело. - Мне будет вполне достаточно слова «спасибо», - мягко ответил он, избавляя ее от необходимости искать нужные слова. – У тебя все? - Да… Вернее, нет. – Еще один шаг вперед. Теперь она так близко, что он слышит аромат ее кожи и ощущает тепло ее дыхания на своей груди даже через ткань футболки. Мужчина лишь жадно сглотнул, тщетно пытаясь избавиться от кома в горле. - Виктор Михайлович, для меня никто не делал большего, чем вы. Даже родители и дед. Но может…вы…объясните, зачем вам это нужно? – Воздух в его легких кончился одновременно с рассудительностью и страхом наделать глупостей. Сейчас он видел перед собой только ее широко распахнутые глаза и пересохшие губы. - А тебя это напрягает? Не нравится? – Беспокойство отразилось на его лице. - Нет… Нравится. Очень, – она потупилась и добавила уже тише. - Непривычно просто. - Привыкай. Так будет всегда. - Обещаете? – Ответ был уже и не нужен. Она все прочитала в его взгляде, и от этого выразительного «да» слегка закружилась голова и вспотели ладони. Степнов хотел произнести еще что-то важное для них обоих, но внезапно раздавшаяся трель звонка напомнила о существовании жизни за пределами душной подсобки. Время не ждет. - Беги на урок. – Она смущенно кивнула, пряча под длинной челкой сияющий от счастья взгляд. И совершенно непонятно, как пережить еще два урока до тренировки. Но ни до тренировки, ни после нее поговорить им так и не удалось. Как назло, Ленкины товарищи по секции заявились в спортзал всей гурьбой сразу после звонка с уроков, не оставив ни единого шанса Степнову и Кулеминой уединиться даже на несколько минут. Они только и могли что перекидываться многозначительными взглядами, с замиранием сердца ожидая окончания занятий. Виктор не выдержал первым и дал свисток о завершении игры раньше на целых пятнадцать минут. Ребята разочарованно загудели, уговаривая Степнова продлить тренировку, но, видит Бог, даже если бы на кону стояла победа на Олимпиаде, физрук бы и на это наплевал. И непонятно, почему так невыносимо медленно тянется время? Да еще и удовольствие от насыщенной и динамичной игры своих подопечных он сегодня так и не получил. Вся тренировка превратилась в событие для галочки. Одна Ленка в голове… - Продолжим завтра, - командным тоном огласил свое решение Степнов и отобрал мяч у Гуцулова. Тот без энтузиазма расстался с мячом и попытался выклянчить у физрука «по-любому полчасика» тренировки: - Виктор Михайлович, я без нормального партнера два месяца маялся, и вот Ленка наконец-то вернулась, а вы не даете закрепить результат, - пробурчал Игорь и с надеждой покосился на Кулемину, ожидая ее поддержки. Одно ее слово – и Виктор Михайлович уступит. Все знают, что Степнов Ленке всегда навстречу идет, никак не вуалируя свое особое к ней отношение. Но Лена сделала вид, что не поняла расчет Гуцула и сбежала в раздевалку. «У меня, может, тоже партнер появился, - не без удовольствия хмыкнул про себя Виктор, - а нам и поговорить по-человечески не дают… И я не жалуюсь». - Продолжим завтра, - еще раз, но жестче произнес Степнов, давая Гуцулову понять, что разговор окончен. Кулемина негнущимися пальцами еле натянула джинсы на отвыкшее от физических нагрузок тело, быстро набросила кофту и ринулась обратно в спортзал. Наконец-то все товарищи по секции разбрелись, и теперь ей никто не помешает сказать Степнову все то, в чем она не решилась признаться ему пару часов назад. И все случилось бы так, как Лена и хотела, если бы буквально в дверях она чуть не столкнулась лбами с Еленой Петровной. У той что-то приключилось с кулисами в актовом зале, и без помощи Степнова завхоз обойтись никак не могла. Скрипнув зубами, Виктор согласился на ближайший час оказаться незаменимым для родной гимназии. И чтобы хоть на минуту остаться с Леной наедине, он под благовидным предлогом выпроводил коллегу за порог спортзала. - Лен. - Он внимательно посмотрел ей в глаза и понял, что еще немного – и он не устоит перед соблазном послать куда подальше заполошенную Елену Петровну с ее неотложными делами. Чудом удержался. Отпускать Лену совсем не хотелось, и Степнов не придумал ничего лучше, как взять ее за руку и вложить в горячую ладошку связку ключей от своей квартиры. - Вот, возьми. В пять я буду дома. Дождись меня. - Постараюсь, - тихо, с волнующей душу хрипотцой ответила ему Кулемина и, воровато оглянувшись, сунула ключи в карман джинс. – Что будете на ужин? – Лукавая полуулыбка расцвела на зарумянившемся лице, и физрук чуть не проклял Елену Петровну с ее кулисами. В голове моментом назрел откровенный ответ: «Если можно, три порции горячих поцелуев. Соли не надо. Сахара – тоже», но вслух пробормотал: - На твое усмотрение…- И уже вдогонку бросил: - Очень прошу: на улицу без шапки не выходи. – Про перчатки и заикаться бесполезно. Но ничего, скоро Новый год, он ей подарит какие-нибудь дорогие, на меху и из хорошей замши… http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000821-000-0-0-1284308084
rozmarin: Пришла! Сейчас буду вымаливать прощение за двухнедельную тишину Девочки, спасибо за то, что так хорошо приняли эту историю, что поддерживали автора и сопереживали героям Я вас обожаю и очень ценю X Едва касаясь земли, Лена неслась к дому своего теперь уже любимого мужчины. Любимого. Как же странно и волнительно думать о ком-то ТАК, как она думает сейчас о Степнове. А еще – очень радостно, и лицо само собой расплывается в мечтательно-глуповатой улыбке. Пасмурная, слякотная погода уже не раздражает, леденистые темные лужи не напоминают черные дыры, и весь мир вокруг живет надеждой на лучшее. И вроде бы ничего не поменялось: те же уныло-серые стены родной гимназии, та же грязная каша талого снега под ногами и бесконечное небо в поволоке. Но все теперь иначе. Оттенки другие. И заметное ей одной сияние на горизонте. Грядущая белая полоса, о которой Ленка столько мечтала. Просто она влюбилась. Безоглядно, сильно, со всей страстью своей издерганной души. Будучи ребенком, она любила родителей, деда, воспитательницу в детском саду, двоюродного братика Стаса и своих многочисленных кукол. Но это совсем другое. От той любви мышцы не сводило сладкой судорогой, и не мутнел рассудок, вызывая температуру и стук в висках. Господи, а может она просто сошла с ума? Не так поняла его слова, додумала того, чего и не было. От внезапного сомнения перехватило дыхание, но Лена без труда вспомнила, с каким выражением глаз он провожал ее до дверей. Нет, ошибиться невозможно! Там, в спортзале с ней говорил не учитель и тренер, а просто мужчина, неожиданно уязвимый в своей открытости и трогательный в порыве искренности. Его немного смущенное «дождись меня» до сих пор звучало в ушах. И она, конечно же, дождется, потому что она все правильно поняла, и сердце, словно в подтверждение ее мыслей, задрожало где-то в горле… Связка ключей от ЕГО квартиры жгла ладонь, но если бы не она, Кулемина бы точно утратила чувство реальности происходящего. И не поверить нельзя и верить – страшно. Вот и подъезд, жужжание лифта, хорошо знакомая дверь с золотыми циферками номера квартиры. Задыхаясь от бега и волнения, Лена надеялась, что оказавшись в заветной обители Степнова, ей станет легче и спокойнее. Не стало. Она с трепетом новобрачной переступила порог квартиры и еще с минуту собиралась духом, чтобы включить свет. Невыносимо хотелось, чтобы время бежало быстрее. Но до пяти часов еще пятьдесят шесть минут. Три тысячи триста шестьдесят секунд. И это время нужно чем-то заполнить, чтобы не обезуметь от сладкой пытки ожидания. Кулемина с остервенением принялась наводить порядок в холодильнике, а через минут пятнадцать очнулась, держа в руках веник. Она так и не смогла выключиться из размышлений о грядущем объяснении со Степновым, и под аккомпанемент сокровенных фантазий сунула в морозильную камеру сахарницу и чайник. Боже! А куда она дела пару чашек из мойки?! Вот это да-а-а! Надо же было так задуматься… Хорошо, что вовремя опомнилась – до возвращения Виктора. Потому что было бы сложно объяснить ему столь оригинальное местонахождение вещей на его кухне. А чуть позже Кулемина с изумлением выудила две кружки из мусорного ведра, где к своему удовольствию обнаружила те самые тапки с розовым пушком, которые так радушно «встретили» Лену в ее самый первый визит к Степнову. В тот момент она испытала смутное неудовольствие от осознания того, что в его квартире уже есть хозяйка, и сейчас мгновенно напряглась, припомнив эти свои ощущения. Но припорошенные картофельными очистками и луковой шелухой пушистые женские тапочки выглядели слишком жалкими, чтобы расшевелить ревность в Ленкиной душе. Свою старую жизнь Степнов выкинул. Он ведь знал, что делает. Значит, в доме Виктора Михайловича осталась одна хозяйка – его лучшая ученица, девчонка, влюбленная в него. В какой-то момент до Лены дошло, что эйфорическим угаром дня сегодняшнего жизнь не заканчивается. И что с ними будет дальше? А дальше целых полгода бесконечных уроков и лжи. И пока феерия выпускного не закончится, никто в гимназии не должен знать, что между ней и Степновым не просто дружба двух спортсменов, а любовь. Но внезапная улыбка смела все тревоги. Что такое полгода тщательной конспирации в сравнении с ежесекундным присутствием в ее жизни самого близкого ей человека? И кажется, даже перспектива объяснения с дедом по поводу резких перемен в личной жизни почти не пугала. Он обязательно поймет. А пока нужно собраться с мыслями и приготовить ужин. Что-то красивое и вкусное. Пусть знает, что она тоже умеет о нем заботиться. Правда, руки все еще дрожали от волнения. Но она справится. Справится. Только в половине шестого Степнов сумел вырваться из цепких ручек Елены Петровны, которая, словно специально, придумывала для безотказного коллеги все новые и новые задания и при этом искренне недоумевала, почему тот не светился энтузиазмом, помогая родной гимназии. Ее попытки завести разговор «за жизнь» разбивались о его угрюмую молчаливость, но ее это, кажется, не смущало и не озадачивало. Завхоз не отличалась глубокими познаниями в области человеческой натуры. Куда уж ей было сообразить, как сильно она действует Степнову на нервы, и какие титанические усилия тот затрачивает, чтобы не обратиться в огнедышащего дракона и не откусить неугомонной коллеге голову. На самом деле все его существо сейчас было похоже на раскаленный адский котел с булькающей лавой. И если бы Елена Петровна вовремя не опомнилась и не переключилась бы на дядю Петю, который к счастью для физрука прекрасно умел ремонтировать розетки, то все содержимое личной Степновской преисподней, доведенное до наивысшей точки кипения, вылилось бы ей на голову. Случись эта канитель на пару дней раньше, Степнов бы с удовольствием повозился с кулисами, усилителями, забил бы пару деревянных планок в полу сцены, но сегодня все препятствия на пути к Кулеминой действовали на него, как суетливый матадор на быка – раздражающе. Оставшаяся между ним и Леной недосказанность возбуждала и убивала одновременно. В конце концов, он мог неверно истолковать ее слова. Может, ее ласковый тон - это просто благодарность, признательность ему за помощь и поддержку? Да и сам он о главном умолчал. Боялся ошеломить ее. Не хотел диалога впопыхах. Ведь ему так много нужно ей рассказать... Но в деталях вспоминая их разговор, он лелеял в себе надежду, что не ошибся и правильно понял Ленку по нескольким коротким фразам. И внутри все горело от жажды скорее ее увидеть и разрешить все сомнения. И наконец-то получить ответ «да» или «нет». Она уже, наверное, заждалась его. Виктор украдкой проверил мобильник. Смс. Не от Ленки. А жаль… Прощальное-душераздирающее от бывшей пассии. «Вещи я забрала, ключ у бабы Веры из тринадцатой квартиры. Прощай». Вздох облегчения. Обошлось без скандала. Степнов втащил стремянку в кабинет Елены Петровны и, пока та не вспомнила еще о каком-нибудь не терпящем отлагательств деле, помчался в вестибюль. Наскоро набросил куртку и рванул вон из школы, попутно воюя с вечно заедающей молнией. И черт с ней! Ведь что такое неисправная молния в сравнении с тем апокалипсисом, который творился в его душе. Заметив яркий свет в окнах своей квартиры, Степнов поймал себя на мысли, что давно не испытывал такой бурной радости от возвращения домой. Он еще только повернул за угол родной девятиэтажки, но уже не мог справиться с сердцебиением, которое только усиливалось с каждым шагом, а перед входной дверью сердце и вовсе заколотилось, как сумасшедшее. Виктор пытался представить, чем сейчас занята Ленка и как она его встретит, что скажет, как посмотрит, и еще крепче сжимал в руке букет белых, пушистых хризантем. - Прости, что поздно, - на выдохе произнес Степнов, когда Лена распахнула перед ним дверь. Она ничего не сказала, только улыбнулась, чуть склонив голову. И откуда только он знает, что хризантемы – ее любимые цветы. Угадал, интуиция напела. - Не поздно, сейчас будет ужин. – Ринулась было на кухню за вазой, но Степнов поймал ее за руку и притянул к себе. - Подожди. - Он с обожанием заглянул в Ленкины глаза. В них вопрос-мольба, и губы едва различимо дрожат. – Днем я не успел сказать тебе самого главного… Если честно, не умею красиво говорить. Да и в любви не признавался ни разу в жизни. Не довелось, и вот, - он запнулся и крепче сжал ее пальцы, - голову потерял. Из-за тебя. – В ответ Лена судорожно вздохнула, словно набираясь решимости, и приподнялась на цыпочки. Нежное касание горячих губ. Такой же нежный ответ. Кажется, они оба потеряли голову. КОНЕЦ http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000821-000-0-0-1285596295
rozmarin: Автор: rozmarin Название: «Дважды в одну реку» Рейтинг: R Жанр: POV Лена/Степнов, Romance, Angst Бета: Kristenka Статус: окончен Примечание: А спорим, по поводу 4-го сезона не все еще сказано? ;) Сразу подчеркну, что в моей версии не было никакого объяснения между Степновым и Леной после того, как Ранетки вернулись с Америки. И не было никакого концерта на Хэллоуин. Так что КВМ начинают историю с чистого листа Посвящаю эту работу Натуле Nikoletta Именно ты выбила из меня пенсионерские замашки, доказала, что движение – это жизнь, и нельзя пренебрегать ее прелестями. Отдельное спасибо Кате forget-me-not за помощь при прохождении премодерации КВМ ФОРЕВА! Ксюша Буяна, ты гений Леночка Мисс Марпл подариииииилааааа!!! Подарок от Анжелики freedom Спасибо Олечка Elfa миллион поцелуев за такое чудо Vies Юльк, ... и у меня снова приступ хвастливости))) Есть еще кто-то, кому я не сказала "а мне подарили" От Наташи Nata
rozmarin: Девочки POV Лены Гастроли. Каждый день – новый город. Успех, овации, цветы… Первые доказательства того, что путь выбран верно. И вроде бы я не ошиблась – не зря трепала нервы себе и Степнову, не зря крепкого, жизнерадостного мужика в неврастеника превратила. Да уж, есть чем гордиться. А чтобы совесть не сильно хребет грызла, я предпочитала не копаться в себе. Так спокойнее. «Завтра в Омске концерт, а послезавтра – в Екатеринбурге», - с воодушевлением вещала Анька Прокопьева. Никаких ненужных воспоминаний, ничего лишнего. Главное, успеть выспаться в поезде и не заострять внимание на грязном линолеуме в гримерной. Если вдруг выдавался свободный день, я бродила с Женькой по магазинам, либо просиживала в кино по два сеанса кряду. Только чтоб наедине с самой собой не оставаться… Помню, как вздрогнула от неожиданности, услышав, что уже к выходным мы будем дома. «Здорово», - кисло улыбнулась я, глядя на сияющую от радости Нютку. Ее в Москве Степа ждал и мама с папой, а мне никакой аутотренинг не помогал связать в голове дедову квартиру и то, что принято называть домом. Меня тянуло в тесную Витину хрущевку, пропахшую старыми газетами, антимолью и свежемолотым кофе, но я бы в этом никому и никогда не призналась… О своем приезде деда предупреждать не стала – решила устроить ему сюрприз. Но куда больший сюрприз ожидал меня – мои ключи не подходили к замку дедовой квартиры. Давить на кнопку дверного звонка пришлось очень долго, даже палец онемел. Дверь распахнулась резко и неожиданно, и на пороге вместо главы нашего семейства возникла Гущина в домашнем халате. Какого черта эта кошелка здесь делает?! Да еще в таком виде… Она же вроде деду моему отставку давала. - Чего тебе? – На толстых пальцах угрожающе блеснули мещанские перстни, взгляд змеиный, аж мороз по коже. Все язвительные комментарии враз прилипли к языку. Да и что тут скажешь, если этому спруту в юбке пятьдесят шестого размера мои колкости что слону дробина. Плевать ей на меня и на мои жалкие потуги выглядеть хозяйкой положения. Хозяйка здесь одна. Не я, к сожалению. Судя по тому, как уверенно вела себя дедушкина «муза», она успела-таки прочно обосноваться на нашей общей с дедом жилплощади. И я бы совсем не удивилась, узнав, что эта бабища уже облюбовала мою комнату. Ну, дедуля, удружил. Хоть бы предупредил, что не отженихался еще… - Нищим не подаю, - «Любочка» окатила меня волной презрения и резко потянула дверь на себя, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен и я могу катиться на все четыре стороны. Такое даже в дурном сне не приснится: меня не пускают в собственную квартиру. Мелькнула шальная мыслишка прорваться домой силой, но достаточно было кинуть взгляд на пассию моего деда, чтобы понять – мы с ней в разных весовых категориях. Шансов мало. От меня только мокрое место останется. С некоторым запозданием я все-таки отмерла. - Где дед? – На данный момент это все, что меня интересовало. - Уехал на дачу со своим Данилычем, - процедила она. – Хочешь, езжай к нему, а мне некогда с тобой беседы беседовать, – и захлопнула дверь перед моим носом. В каком-то беспамятстве я вышла из подъезда. Усталость плюс шок – я была не готова дать отпор. И куда только делась моя наглая самоуверенность? Бесцельно потоптавшись в родном дворе, двинула в сторону кафе, надеясь, что сегодня смена Гуцула. Как бы я ни запрещала себе реветь, картинки перед глазами то и дело расплывались. На плечи давила тяжесть рюкзака, и страшно хотелось немного сочувствия. А еще пугали непонятки с отъездом деда. Он не упоминал в наших последних телефонных разговорах о своих планах погостить у друга. А что, если эта грымза врет? Может, извела почтенного пенсионера, а мне про какую-то дачу заливает, чтоб расспросов избежать. Я так и не приучила дедушку пользоваться мобильником. Он всегда твердил, что ему достаточно домашнего телефона. Атака на единственный известный мне номер телефона Данилыча результата не принесла. На десятой попытке я сдалась. …Кофе давно остыл, ободряющие, но бесполезные фразы Игоря еще сильнее подчеркивали ужас ситуации и мою беспомощность. Казалось бы, чего проще – позвонить кому-нибудь из Ранеток и попроситься на постой, пока не разберусь с пассией деда. А вот и не проще ни фига. У всех своя жизнь, свои родные и близкие, а тут я со своими проблемами, в которые, так или иначе, придется посвящать, в общем-то, посторонних людей. Это выше моих сил. Я так не привыкла. Вполне достаточно и одного активно сочувствующего мне Гуцулова. Хотела, чтоб кто-нибудь пожалел, по голове погладил? Получите, распишитесь. Вот только слезами делу не поможешь. Не будет мне покоя, пока я не увижу деда и не пойму, что с ним все в порядке. Главное, не паниковать и напрячь память. Явки, пароли… Думай, Кулемина, думай! Не может быть, чтоб никто не знал, где находится это самое полумифическое загородное владение дедушкиного друга. Разумеется, не может… Как ушат ледяной воды на голову – заветный адрес знал Степнов. Я даже рассмеялась. Ирония судьбы, почти что сарказм, и вполне реальный шанс второй раз за этот день услышать фразу «некогда мне с тобой разговаривать», но выбора не было. Дрожа от волнения, нашла его номер в контактах. - Алло, Вить? Это Лена… Прости за беспокойство… POV Степнова Ей и представляться не нужно было. Ленкин голос я бы узнал из миллиона. Предательски екнуло сердце, на пару секунд я потерял ориентацию в пространстве и чуть не растянулся на крыльце подъезда, споткнувшись о ступеньку. Так, спокойно. Это просто телефонный звонок. Когда она принялась расспрашивать, как давно я видел Петра Никаноровича, меня кольнула совесть. Я уже и не мог вспомнить, когда в последний раз навещал старика. Не зная, что сказать, виновато промычал в трубку: - Лен, если честно, мы с твоим дедом сто лет не виделись. - Да понимаю я все. Меня тоже в Москве три месяца не было. Мы, конечно, созванивались, но… ему… семьдесят почти… и сердце слабое, - неестественно тихо произнесла Лена, и меня прошиб пот. А вдруг и вправду что-то произошло. Гущина в целом не производила впечатление садиста, но люди на всякое способны в погоне за московской пропиской. Кулемина мужественно, как только одна она умеет, без лишнего нытья и причитаний описала мне ситуацию. Звучало дико, и на ее месте любая другая билась бы в истерике да сопли на кулак мотала. А Лена… Лена до последнего будет всему миру доказывать, что один в поле – очень даже воин. Я только открыл рот, чтобы сказать пару ободряющих слов – поддержать ее надо было, как телефон пискнул и задрожал. Кто там еще? - Лен, прости, вторая линия. Через минуту перезвоню. - Степнов, ну где ты ходишь? – в мое сознание ворвался капризно-возмущенный голос Яны. - Сеанс через сорок минут, а туда еще добраться надо. – Я чертыхнулся про себя. Шесть уроков в старших классах, после обеда – «Веселые старты» для пятых классов и планерка у Борзовой. Голова кругом. Совсем забыл о том, что на сегодняшний вечер запланирована культурная программа. - Буду через пятнадцать минут, - отрапортовал я и отключился. Почему-то именно сейчас ощутил неприязнь к манере Яны слегка растягивать слова, когда она чем-то недовольна. Странно, а раньше и не замечал… Впрочем, не Бог весть какой недостаток, зато у нас прекрасные отношения, и я ей очень благодарен. За все. Уже стоя перед входной дверью на лестничной площадке, торопливо ткнул клавишу мобильного. - Лен, алло, ты где сейчас? – Ну конечно, в кафе. Можно было и не спрашивать. На дворе март месяц, в парке на лавочке не перекантуешься… – Понимаешь, ты, конечно, можешь сейчас на электричке доехать до Сергиева Посада, но там еще по месту добираться будь здоров. Одну тебя на ночь глядя отпускать – преступление. А завтра… завтра мы туда вместе съездим. Лады? – Сорвавшееся с языка предложение составить Лене компанию прозвучало неожиданно даже для меня самого. Куда ты лезешь, Степнов? Дал же себе зарок держаться от Кулеминой как можно дальше, забыть и не вспоминать никогда. - Вить… спасибо, конечно, - она замялась, - но мне ночевать негде, так что выбора нет – поеду к Данилычу сегодня же. – На языке уже крутилось имя того сморчка, звукача группы, который тогда в кафе сильно влюбленного из себя изображал, но я смолчал. В конце концов, не моего ума дело. Она же ясно сказала «ночевать негде», и вот уже мои мысли заметались по черепушке, как пчелы по пасеке. Проще всего, конечно, прикинуться шлангом, сделать вид, что ее печали мне параллельны. Только вот бонусом будет бессонная ночь, проведенная в беспокойстве. Я же знаю себя – угрызения совести мне гарантированы. Ну и какие будут предложения, герр Степнов? - Выше нос. Переночуешь у меня, а завтра утром отправишься к деду. – Язык мой – враг мой. Видимо, эту тягу мчаться Кулеминой на выручку из меня уже ничем не выбить. Привычка. Я не мог бросить ее в беде, и не имеет никакого значения, что отношения между нами давно закончились. А про того малохольного как-нибудь в следующий раз спрошу… Или не стоит? Вот черт, дался мне этот… Вася! комментарии
rozmarin: POV Лены Уже через десять минут я стояла на пороге квартиры, каждый уголок которой знала как свои пять пальцев. Меня встретил Степнов. При параде, уже обутый и в пальто. Со смутным неудовольствием отмечаю про себя, что выглядит он прекрасно. Никаких следов глубоких страданий на лице, как и не было ничего. А ты, Кулемина, думала, что засохнет без тебя? Да это он с тобой чуть не загнулся, теперь же, слава Богу, у него все прекрасно. «Проходи, будь как дома». Это такая шутка? Сухой тон, во взгляде ни капли былой нежности. Эта роскошь мне больше не предназначается. Поймав мой вопрошающий взгляд, скупо пояснил, что мне придется развлекать себя самостоятельно, а он уже опаздывает, его ждут. Без задней мысли спросила, когда вернется. Не глядя на меня, Витя холодно произнес: «Утром. Ты еще спать будешь». И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Так странно… Степнов, которого я знала, неизменно громыхал ключами на весь дом и от души хлопал дверью. И от этого тихого, осторожного щелчка замком по спине озноб пробежал. Я же знала прекрасно, куда он намылился и кто его ждет. А стало бы мне легче, если бы он никуда не поехал, а остался здесь, со мной? Черта с два! Я бы с ума сошла. Ведь приближаться к нему нельзя, а ощущать его совсем рядом и не иметь возможности даже коснуться – пытка. А кто в этом виноват? Никто. Сама себе злобный Буратино. У меня не было соперниц. Неуклюжая, вечно попадающая в нелепые ситуации библиотекарша – не в счет. Потому что Виктор, кажется, сам втихую посмеивался над Светочкой и ее привычкой идеализировать отношения между мужчиной и женщиной. И было бы совсем смешно представить, что он мог бы дать ей зеленый свет и завести с ней интрижку. Про его тесное общение с Малаховой ходили какие-то слухи, но я же знала, что он влюблен в меня. А потом – это не секрет – Яна удачно вышла замуж за какого-то начальничка из Газпрома. Зачем ей физрук? Она же птица высокого полета… О том, что в нашей стране развод – дело обыденное, а женщина из замужней легко превращается в разведенку, я тогда не думала. Не до того было – слишком рьяно кинулась воплощать в жизнь мечты о лаврах рок-звезды. Но окончились вояжи в Америку и запись альбома, и я прозрела. Вернее, осознала, каких дел наворотила, и несмотря на тотальную занятость, на сумасшедший график и море работы, безумно скучала по Степнову. По его голосу, запаху, привычке будить меня щекоткой и его вечному «хочу тебя». А я, идиотка, глупо истерила: «между прочим, я – личность, а не кукла для сексуальных утех!». Лучше бы у меня тогда язык отсох… Витя, ни слова не говоря, поднимался с постели и уходил готовить завтрак. Но чаще не уходил… Я зачем-то брыкалась, дралась, царапалась. «Личность» во мне, подстрекаемая максимализмом, требовала уважения. В чем оно должно было заключаться, сама толком не знала. Было обидно, что он не спрашивал меня, а просто брал, когда хотел. Еще бы, ведь в нем силы в два раза больше. И уже через минуту после спровоцированной мной драки я стонала под ним, судорожно хваталась за его плечи, мысленно умоляя его не останавливаться и одновременно проклиная себя за то, что снова «играю по его правилам». И по всему этому я теперь тоже скучала, зато личность во мне могла быть спокойна – ее больше некому было «подавлять». В подтверждение статуса бойфренда и человека, который во всеуслышание заявил о любви ко мне, Артемов, пока мы обитали в Лос-Анджелесе, пару раз приглашал меня в кафе и даже организовал экскурсию в Голливуд. Да, это было очень мило. И ужасающе скучно. Это именно с ним я научилась двум вещам – скучать и имитировать оргазм. Причем первое плавно перетекало во второе, оставляя после себя неразбавленное ничем чувство разочарования. Не спасали ни романтические вечера под Guns N’Roses, ни Васины восторженно-щенячьи комплименты, нашептываемые мне на ухо… Все закончилось как-то резко и некрасиво. Я случайно забыла в студии его очередной подарок – еще одно коллекционное издание, кажется, «Oasis». Ерунда. Разве это повод для выяснения отношений? Его заело, вспылил. Я не стала терпеть, наверное, усталость сказалась... «Верни мои подарки, раз они тебе не нужны!» - зло пыхтел уже не сильно влюбленный в меня Артемов. «Ну ты и жлоб, - фыркнула я, ощущая смутное удовлетворение, - забирай». И будто легче стало. Больше не нужно изображать интерес, не нужно придумывать отмазки, лишь бы только не приходить к Васе в номер. Вся его щедрость уместились в обувную коробку. Оказалось, что богатой фантазией мой теперь уже бывший ухажер не отличался – сплошные компакт-диски. Пыталась припомнить, сколько раз за время нашего знакомства он дарил мне цветы. К моему удивлению, один раз. И надо же, в яблочко! Он с пышным букетом и демократичной позицией «сама решай, как мы проведем вечер» тогда серьезно контрастировал с деспотом Степновым, который в канун гастролей вообще с катушек съехал – вел себя, как последняя сволочь. Наши ежедневные скандалы стали чем-то вроде вечернего моциона, без которого уже было не обойтись. Я только и слышала, что должна то, должна се. Он упорно отказывал мне в главном – иметь собственное мнение. «Я лучше знаю, что тебе нужно!» - его главный непоколебимый аргумент. Видимо, именно это сакральное знание толкало его на совершенно неадекватные поступки. Он прятал мои ключи от квартиры, воду в кроссовки наливал, только чтоб дома меня удержать… Безумие какое-то… И все равно непонятно, чем я думала, когда принимала эти жиденькие Васины ухаживания? Как могла на это купиться? В Москву мы вернулись уже каждый сам по себе. Впрочем, на делах группы наш разлад не сказался. Спасибо Артемову – он умел разделять личное и работу. Сногсшибательную новость про перемены в Витиной жизни я услышала из уст Светланы Михайловны. Мы случайно столкнулись в магазине, и я имела неосторожность из вежливости поинтересоваться, как у нее дела. В Америке так принято. Но я-то эту рыжую клушу встретила не на Манхэттене, а здесь, в Москве. Уткина восприняла вопрос буквально и, вывалив на меня все школьные новости, с меланхолией посетовала, что разочарована в Викторе Михайловиче. - Как можно! Яна Ивановна – замужняя дама, а Степнов ее домой провожает. А на переменах в ее кабинете запираются. Даже не верится, что когда-то я считала Витеньку человеком высокой морали, – Светочкино лицо исказилось плаксивой гримасой. А мое – окаменело. Значит, Малахова… Кажется, я даже почувствовала, как хрупкие надежды на примирение разлетелись на осколки. Конечно, не секрет, что Уткина та еще фантазерка, но ее профиль – додумывание. Распространяемые ею сплетни брались все же не с потолка, да и зрение у нее всегда было отменное. Когда-то я уже имела возможность в этом убедиться… Встреча с библиотекаршей надолго выбила меня из колеи, и все каникулы перед первыми большими гастролями прошли в обществе Гуцула и вискаря. Игорь нехотя, тщательно подбирая слова, подтвердил Светочкины соображения насчет Степнова и Малаховой, и, когда я заявила, что хочу увидеть все своими глазами, он неожиданно жестко выдал: «Оставь мужика в покое. Он, что, мало от тебя натерпелся?!». Зашибись! Так вот ты какой, северный олень, тьфу, мужская солидарность! Игорек уже и не помнит, видимо, что когда-то этот мужик ему чуть мозги не выбил. Заглушая в себе желание ввалиться к Вите домой, я с остервенением налегала на алкоголь. Хождение по кругу. Все это уже случалось со мной когда-то. Гуцулов с угрюмой молчаливостью созерцал, как я набираюсь, а потом отвозил меня к себе домой. И примерно неделю я с завидным постоянством просыпалась в его квартире, на его диване. Где спал он сам, понятия не имею. Но утром Гуцул, хмурясь и фыркая, приводил меня в чувство подручными средствами, поил крепким кофе. Потом выдавал несколько скупых фраз, вроде «хватит по пьяной лавочке Степнову названивать», и отдавал мне мой мобильник. Я послушно кивала, пристыжено хлебала свой кофе и обещала взяться за ум. Вечером все повторялось, и каждый раз Игорь успевал отобрать у меня телефон до того, как на том конце трубки произнесут «алло». Гастроли стали настоящим спасением. И не потому, что я вдруг резко перестала думать о разрушенных мной отношениях, а просто потому, что ни девочки, ни продюсер не потерпели бы моих загулов. Пришлось поумнеть. …В Витиной квартире почти ничего не изменилось, даже клеенка на кухонном столе была такой же, как и полгода назад, - белая в цветочек. А на ней будто отпечатки прошлого: следы от шариковой ручки, свекольные пятна, едва заметные полосы, прорезанные ножом. Степнов ворчал, когда я ленилась брать разделочную доску… Не зная, куда себя деть, быстро приняла душ и легла спать. Выставленные на полке в ванной изящные флакончики с кремами и прочие штучки, красноречиво свидетельствующие о постоянном присутствии женщины в доме, не добавили мне настроения, да еще и гостевой диван, на котором мне предстояло коротать грядущую ночь, оказался жутко неудобным. Я была уверена, что ни за что не усну. Слишком много тревожащих душу воспоминаний, слишком много поводов для сожаления. И все равно усталость взяла свое. Уже сквозь дрему я расслышала какую-то возню в коридоре… Странный сон… [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000230-000-0-0-1298813621
rozmarin: Соскучились? Уложилась меньше, чем за три недели )) Муррр )) POV Степнова Ничего удивительного… Пятничный вечер – это не только повод расслабиться, но и отличная возможность собрать все заторы в городе. Полтора часа я, как дурак, проторчал в пробке. Авария. Две раскуроченные в хлам машины перегородили шоссе. На обочине – скорая и эвакуатор. Чуть дальше – гаишная Лада. Все как всегда в таких случаях. Но только вместо того чтобы отодвинуть в сторону образовавшуюся в неположенном месте гору металлолома и дать более удачливым автовладельцам проехать, гаишники всего-навсего огородили место аварии, оставив вместо трех полос одну. Кретинизм! И ясно-понятно, что за пятнадцать минут пробка не рассосется, и я опоздаю везде, где только можно… Шурша шинами по грязной жиже талого снега, машины тащились друг за другом не быстрее пяти километров в час. И все бы ничего, если бы не вибрирующий каждые две минуты в кармане пальто мобильник. Яна то и дело названивала мне, поторапливала, пропуская мимо ушей мои объяснения. Чувствуя, что раздражение готово выплеснуться из меня в виде не самых приятных для женского уха фраз, давал отбой, но она продолжала терроризировать меня звонками. И каждый раз, когда я отвлекался на то, чтобы ответить ей, кто-то пристраивался сбоку, норовя подрезать и вылезти вперед. Скотство! У меня уже пар из ушей валит, давлюсь матерщинными словечками, мысленно предавая огню и мечу мэра Москвы, гаишников и таких же неудачников, как я сам, вынужденных толкаться в плотном потоке машин. Поначалу Яна с кажущимся спокойствием вежливо интересовалась, приеду ли я вообще, а потом, отбросив маску интеллигентности, зло уколола: - Если бы ты выехал заранее, то не застрял бы в пробке. Я ведь тебя предупреждала. – Интересно, где ее научили так виртуозно доводить человека до белого каления? На психфаке?! Дура! Через полчаса никому не нужных пререканий я готов был разбить телефон об асфальт. Все, на сегодня с меня хватит! Злой, как черт, проигнорировал двойную сплошную и резко развернулся прямо перед носом у водителя «Порш-Кайена». Прости, мужик. Краем глаза уловил искаженное бешенством лицо, но как бы водила ни материл меня, это было лучше, чем триста Яниных напоминаний о моей неидеальности. К черту кино, к черту свидание, к черту перспективу порадовать свой организм! Не сексом единым жив человек. Припарковавшись у своего подъезда, я минут сорок просидел в машине. Медитировал, сам себя уговаривал сделать лицо попроще и не рычать. Боялся, что в таком настроении обязательно что-нибудь сказану Лене. И не то чтобы сильно переживал, как буду выглядеть в ее глазах, - не раз и не два она имела «счастье» созерцать меня в совершенно невменяемом состоянии - просто ни к чему это повторение ошибок прошлого. Я с тех пор многое передумал-переосмыслил. В конце концов, я не истеричная баба, чтоб свои слабости демонстрировать. Кулемина сейчас и так словно загнанный зверек: глаза большие, смотрят с тревогой, настороженно. А тут я – Кинг-Конг, раненый в голову… В квартире тихо и темно, я выдохнул с облегчением – Лена спит. Но рано обрадовался! Ни черта ж не видно, вот я и споткнулся о ее рюкзак. Тот с глухим стуком перевернулся, и я отчетливо услышал, как что-то полилось на пол. Подвела бутылка Кока-Колы с плохо закрученной крышкой. Час от часу не легче. Подхватил сумку и на цыпочках проскочил в ванную. Помыл руки, зачем-то пристально разглядывая свое отражение в зеркале. Не заметив ничего нового: все те же голова да два уха, вытряхнул содержимое Ленкиного рюкзака на пол. По закону подлости половину барахла залило этой дрянью, и я, не придумав ничего лучшего, кинул в стиральную машинку все, что оказалось испачкано. Туда же по инерции – футболку и носки, оставленные Леной на полотенцесушителе. Она их всегда туда вешала… когда со мной жила. Опомнился, уже когда на кнопку «пуск» нажал. Не мешало бы у самой Лены спросить, что делать с вещами, но не будить же ее ради этого, пусть стираются… Честно стараясь не любопытствовать, принялся заталкивать «уцелевшее» обратно в рюкзак. Зарядка для телефона, лак для волос, роман Макса Фрая в ярко-оранжевой обложке, нурофен, пластырь… несколько открыток. Не удержался, развернул. Все подписаны Ранетками. Даже та, которая в форме сердца ко Дню Святого Валентина. Чувствуя, как пылает лицо, торопливо сунул открытки в боковой карман. Сам себя не понял: хочу ли я найти подтверждение присутствия Васи в ее жизни или, напротив, узнать, что она одна? Но разве это что-то меняет? Да и отсутствие любовных посланий от ранетковского звукача еще ничего не значит. Я тоже не одариваю Малахову открытками, да и Ленке их никогда не дарил. Есть масса других способов выразить свои чувства… Включил мобильник – посыпались смс от Яны. Две с претензиями, остальные, отправленные чуть позже, – примирительные. И с чего оба друг друга накрутили? Зачем? На моей памяти мы с Яной ни разу не ругались. Напротив, ровные, зрелые отношения, не испорченные ревностью и прочей расшатывающей нервы ерундой. После сумасшедшего, изматывающего романа с Леной я словно в другой мир попал, где не нужно воевать за каждый ласковый взгляд и постоянно ждать подвоха. Никаких больше Гуцулов, Вась… Отмучился. Спасибо Яночке, объяснила мне, дураку, что это ошибка – так крепко привязываться к другому человеку, жертвовать ради него работой, гордостью, жизнью. В отношениях все должно быть гармонично, без этой киношной страсти, которая и радости-то не приносит, а попросту разъедает тебя изнутри, как кариес – зубы. Тогда, в сентябре, мне казалось, что без Лены я – не я. Уйдет, исчезнет – и меня не станет. С Яной такие глупости мою голову не посещают. Да и вообще, как с прежней жизнью покончил, так вся дурь из мозгов разом выветрилась. Это же Яночка меня убедила в школу вернуться – дать себе еще один шанс. И я рискнул… Савченко встретил меня в прямом смысле с распростертыми объятиями. Новый физрук, взятый в сентябре на мое место, исправно ходил на работу где-то месяц, а потом запил. Реабилитацией алкоголиков Николай Павлович никогда не занимался – не его профиль. Так что, как только я заикнулся о желании вернуться, пьющего кадра вытурили и мне вернули прежние регалии, включая тренерский свисток и отмычку от подсобки. И вот я снова вдыхал знакомый до покалывания в груди запах свежевыкрашенных полов и созерцал, как вальяжно и лениво старшеклассники разминаются перед пробежкой. И был счастлив. Это как из долгой, муторной командировки вернуться домой. Я вновь чувствовал себя нужным, чувствовал, что живу. И хотя каждый закуток школы напоминал мне о Лене, это все равно было лучше, чем околачиваться в кафе у гардеробной и делать вид, что занят чем-то серьезным. Даже смешно – Витя-фейсконтроль. Вспоминать тошно, как иной раз приходилось разбираться с подвыпившими молодчиками, а особо ретивых – и вовсе выводить из заведения под белы рученьки, и еще краем глаза следить за Надькой, которая так и норовила вынести из кафе все, что плохо лежит. Хорошо, что этот этап моей жизни закончился быстро и без необратимых последствий, ведь не пацан же уже - искать себя, когда мое место в школе. Это же очевидно. Как и то, что Ленкино – на сцене: с гитарой и в компании подружек. Жаль, не сразу до меня дошла сия светлая мысль. …Дождался, пока выстираются Ленкины вещи, развесил их на балконе и с чистой совестью пошел спать. Вроде бы устал ужасно, а сон не идет. На душе тягостно, стыдно перед Яной за испорченный вечер и свою несдержанность. Понимаю, что поздно для звонков, отправляю смс. Ответ приходит мгновенно: «И ты меня прости. Очень тебя люблю». Хотел написать, что тоже ее люблю, но не стал. Что-то во мне сопротивлялось подобной откровенности, да и не привык я кидаться такими словами. «Спокойной ночи. До завтра». Нажал кнопку мобильника и замер, прислушиваясь к почти идеальной тишине за пределами спальни. Вроде бы конфликт исчерпан, все расставлено по местам. Так откуда это тревожное чувство внутри? Будто я что-то важное забыл сделать… В соседней комнате скрипнул диван, и восстановившееся было душевное равновесие снова стало недостижимым. Нет, это не из-за Лены. Она здесь вообще ни при чем. Завтра отвезу ее к деду и буду жить как жил... POV Лены Первое, что я сделала, открыв глаза, - проверила мобильник. Сплошные отчеты о доставленных смс и больше ничего: ни пропущенных звонков, ни новых сообщений. Я сглотнула ком в горле и в сотый раз за последние сутки набрала злосчастный номер Даниловича, но снова услышала только издевательски длинные гудки, которые не оставляли мне выбора – поездка неизбежна. Как жаль, что чуда не произошло и сказочная мантра «утро вечера мудренее» не сработала. Я все еще понятия не имела, где мой любимый дедуля, и чем дольше я находилась в неведении, тем сложнее было не поддаваться панике. И если бы не Степнов… Как же все-таки чертовски важна поддержка близкого человека. Витя рядом – и ситуация уже не кажется такой ужасной. Ужасно другое. Он привезет меня в Сергиев Посад и… все! Дальше ничего не будет. У него своя жизнь, у меня – своя. Вернее, и не жизнь даже, так, вроде бы дышу, копошусь чего-то, без особого смысла. Мы с ним будто местами поменялись. Он уже переболел, иммунитет приобрел, а у меня ломка в самом разгаре. И мне страшно… Вкусный аромат кофе с кухни выманил меня из постели. Сердце сладко дрожало в предвкушении встречи со Степновым. Когда-нибудь меня точно инфаркт хватанет. Вот и сейчас в душе полнейший хаос, будто я лимонку проглотила и та взорвалась прямо в моем желудке. Путаясь в простыне, я засеменила в ванную – хотелось выглядеть по-человечески, а не являться на глаза Вите нечесаным пугалом. И пусть когда-то он видел меня в самом неприглядном виде: без макияжа, со слипшимися волосами, с фингалами и ссадинами, но это ведь не повод не умываться, правда? Поиски футболки результата не дали, но я точно помнила, что оставила ее здесь, на полотенцесушителе. Или у меня провалы в памяти… Я резко развернулась к двери и нос к носу столкнулась с тем, ради которого так спешила обрести «товарный» вид. И хорошо еще, что догадалась завязать простынь на груди, а то краснела бы сейчас, Афродита доморощенная. - Футболка твоя на балконе, - глядя мимо меня, наконец произнес Степнов с тем же вчерашним равнодушием. Хотя, если ему так плевать на меня, то чего взгляд отводит? Боится увидеть то, на что и так уже тысячу раз смотрел? Да и не только смотрел… - А что она там делает? – пытаюсь сообразить я. - Сохнет. – Исчерпывающий ответ. На балконе обнаруживаю свои спортивные штаны, футболки, толстовку и джинсы. Витя сам поснимал вещи с веревок и отдал мне. Почти всё высохло, только карманы на джинсах слегка влажные. - …Лен, ты только кока-колу в следующий раз к вещам не клади, - подытожил он рассказ о ночной эпопее с моим рюкзаком. Я послушно кивнула, горло перехватило от радости. По какой-то причине Витя не остался ночевать у Малаховой, и тоненький голосок надежды тут же напел, что причиной тому вполне могла быть я. И мне не стыдно ликовать при мысли, что их отношения не безупречны. - Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала. – Наконец он осчастливил меня взглядом. Двести двадцать под кожу. Клянусь, что знаю этот взгляд. Он Степнова всегда выдавал… - Ерунда. Мне несложно. – Зато мне сложно. Знал бы он, насколько… - Давай… садись завтракать, а я пока спущусь, машину прогрею. Надо успеть выехать до того, как на дорогах армагеддон начнется, - и сунул мне в руки тарелку с омлетом. Оливки, кружочки помидора и петрушка – все как я люблю. Помнит до сих пор. И я помню, что никто и никогда не заботился обо мне больше, чем Витя. Или сейчас это и не забота вовсе, а просто такая занятная форма жалости? - Ну чего застыла? У тебя десять минут. – Мне кажется, или он уже не такой колючий? Так бы и стояла посреди кухни с тарелкой, наблюдая, как Степнов возится с молнией на куртке, но трель моего мобильника испортила весь кайф. [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000230-000-20-0-1299160554
rozmarin: POV Степнова - Привет… Дела нормально, потом расскажу… Какие фотографии?.. А-а-а, эти. Да там отретушировано все, это же рекламная съемка… Вась, ну скажешь тоже… А вот, Степнов, и ответ на мучающий тебя вопрос! Вася – легок на помине. На часах восемь утра, а этот Ромео уже названивает – потерял свою Джульетту. Некрасиво греть уши, особенно если разговор тебя не касается никаким боком, но я как имя его услыхал, так на пороге и застыл. И с молнией на куртке уже сладил – причин топтаться на выходе никаких, а я уйти не могу. Выпитый кофе поперек горла встал. Лена к окну развернулась, в трубку мурлычет – мягким полушепотом, зачем-то прикрывая мобильник рукой... - Я не смогу, так что сегодня без меня… Хорошо, вечером созвонимся… Да, все в порядке. Голос?.. Не выдумывай. Я в норме… Ну пока. Она телефон в карман убрала, и я как очнулся. Так, к черту все это! Проехали… Непонятно только, как получилось, что ей податься некуда было. Наверное, повздорила Ленка со своим Василисом Прекрасным. Зная ее характер, удивляться не приходится – Кулемина-то у нас совсем не сахарок! И я на Васином месте, ох, как напрягся бы! С другой стороны, не моего ума дело, я свое уже отнапрягался. В случае с Яной мне не приходится выяснять, где и с кем она ночует. Ручка подъездной двери оказалась вымазана то ли жиром каким-то, то ли еще чем похуже. Детвора, видимо, к первому апреля готовится. Удавил бы паразитов! Ну все один к одному: ночь провел не так, как планировал, потом Вася этот, а теперь вообще в дерьмо вляпался… Отличное начало дня! Вылетаю во двор, а там – контрольный в голову! – какой-то козел свою «октавию» прям поперек двора припарковал. Че-о-о-орт! Мысленно наградив мужика трехэтажным именем по матери, завожу свою старушку. Она чихнула-кашлянула, но все-таки заурчала, обеспечив меня уверенностью, что поездка таки состоится. Нет, до Лены мне дела нет, подписался я на все это только ради Петра Никаноровича. Ну и для очистки совести. POV Лены Не успела я пристегнуться ремнем безопасности, как Степнов рванул с места. Прям не физрук, а Фернандо Алонсо из «Формулы 1». Лихо закладывая виражи по узкому, утыканному машинами дворику, он вырулил на шоссе. Даже в зеркало заднего вида не посмотрел. А если бы сзади несся кто? Я хотела возмутиться: по городским улочкам вообще нельзя ехать быстрее сорока километров в час, но не решилась. «Не влезай, убьет», - именно такие ассоциации возникали при взгляде на его каменное лицо. Еще десять минут назад он выглядел миролюбиво, проявлял ненавязчивую заботу, от которой я, признаться, уже успела отвыкнуть, завтраком угощал. И я, наивная чукотская барышня, разомлев от вида мелко нарубленной петрушки в омлете, в мечтания ударилась. Падать с небес всегда больно… Видно же невооруженным глазом: Степнов уже раз двести пожалел, что подрядился помогать. Кулемина, ты же ему, как кость в горле: и проглотить не получается, и выплюнуть тоже. Но вот парадокс – кроме него ты никому не нужна. Кусаю губы. Как же неприятно обузой себя ощущать. Но неужели настолько ему противна? Лучше бы выорался, как это бывало раньше. Это бы дало мне хоть какой-то повод задвинуть подальше мучительное чувство вины. Но Степнов молчит, и правильно! Какое ему дело до того, как я себя чувствую? Не в силах вынести тишину, решаюсь заговорить: - А долго нам ехать? - Долго, - бросил через губу. - Долго – это сколько? - Ты куда-то спешишь? – на тон громче и как-то резко отзывается Степнов. - Не знаю, - растерялась я, - может, и некуда уже спешить. Может, Гущина соврала и про Данилыча, и про дачу. Ответа не последовало. Он только крепче губы сжал. К невеселым думам о призрачной перспективе увидеть деда живым и невредимым добавилось еще одна: не стоило соглашаться на Витино предложение. И у меня рваная рана во все сердце, и ему тяжело со мной. Одно сплошное мучение, и глупо было ждать, что он возьмется светскими беседами меня развлекать и делать вид, что ничего ужасного я не сделала. И даже если он уже успел подзабыть, что я ему самым циничным образом рога наставила, я-то об этом не забуду никогда. Как не забуду то утро в кафе и Витин взгляд на прощанье. Если бы можно было все вернуть... А теперь у Степнова есть Яна и таки-и-ие воспоминания о нашей совместной жизни, что надо быть совсем чокнутым, чтобы пожелать к этому вернуться. В стареньком Витином «опеле» не было даже примитивной кассетной магнитолы, но разбавить тишину хватило бы и какого-нибудь «лаврадио». Я нажала на кнопку радиоприемника. «Завтра в семь двадцать две я буду в Борисполе сидеть в самолете и думать о пилоте», - похрюкивая из-за помех, радостно заливалась Елка. Я тихонько подвывала ей в тон и разглядывала рекламные баннеры вдоль дороги, щурясь от весенне-яркого солнечного света. Музыка кончилась так же внезапно, как и чуть ранее Степновское настроение. Он просто выключил звук. - Ты отвлекаешь меня от дороги, - бесстрастно, словно робот, отчеканил он. И меня озарило: это он из-за вчерашнего свидания такой мрачный. Рассчитывал на теплую Янину постель, а получил гору стирки. Я бы на его месте тоже не светилась от радости. Не рискнув пререкаться, полезла в рюкзак за наушниками, но открытый пакет с леденцами нашла немного раньше. Степнов резко затормозил перед светофором и конфеты веером разлетелись по всему салону. Зашибись! Со стороны водителя ни звука: молчалив, как самурай перед боем. Только скулы дернулись, когда я пару леденцов с его колен забрала. Чтоб собрать остальные с заднего сидения и с коврика под ногами, изогнулась шеей фламинго. Распрямиться не успела, ткнулась лбом в приборную панель. Визг шин, противный металлический скрежет. Приехали! POV Степнова - Ну что, все конфеты собрала? - произношу каким-то не своим голосом и вижу перед собой только Ленкины испуганные глаза. Точно так же она смотрела на меня, когда я у Новиковой скандал закатил – совершенно идиотский, со швырянием мобильника и грозным рычанием. До сегодняшнего дня я был абсолютно уверен, что с тех пор поумнел. - Какого черта ты вертелась? Что за срочность была эти долбанные леденцы собирать? Довольна?! – громыхаю я на весь салон, потом выхватываю документы из бардачка и выскакиваю из машины. Ни черта не поумнел! Все те же поиски виноватых, хотя чего искать-то - достаточно в зеркало глянуть. Сам же и виноват: надо смотреть, куда едешь. Ну так я и смотрел… как Кулемина последствия леденцового дождя устраняет, ерзает на сидении, вертится во все стороны и светит оголенной спиной, извлекая дурацкие конфеты из-под ног. С ужасом осознаю, что половину пути вообще дорогу не видел. Зато во всех подробностях разглядел художественные прорези на Кулеминских джинсах, цвет ее нижнего белья и почти смывшуюся татуировку на пояснице. Господи, таращился, как пятиклассник, как будто чего-то там не видел. Все бабы устроены одинаково. И пусть за эти полгода Лена еще больше расцвела, стала женственнее, округлилась, но это же не повод… И меня это не оправдывает. Я же мог нас обоих угробить… Больше часа проторчали на дороге в ожидании гаишников. Благо, мужик, которого я цепанул, оказался нормальным. Не бузил, за грудки меня не хватал. Повезло. - Девушка твоя? – прищурившись, кивнул он в сторону Лены, которая, устав сидеть на месте, нарезала круги вокруг машины. - Нет… знакомая. – Я и раньше не знал, как ее называть, а теперь – тем более. Кем она только ни была: и лучшей ученицей, и головной болью, и яблоком раздора. Моей любимой девочкой и не моей. Нервами, болью, бессонницей. Ангелом… А на самом деле, она просто стерва. Только случайному собеседнику об этом знать не обязательно. - Понимаю, что извинениями тачку не восстановишь, но все равно извини, - ловко меняю тему. - Со мной вообще-то такое впервые. Мужик только усмехнулся: - Все когда-то бывает в первый раз, - потом неспешно докурил сигарету и протянул мне визитку. - Я – свадебный фотограф. Если надумаешь жениться, обращайся. – И снова недвусмысленный взгляд на Лену. Глазки масляные, еще немного – и слюни начнет пускать. – Говорю как специалист: она будет необыкновенно хороша в свадебном платье. – Мне стало не по себе от этого разговора. И неприятно, что мужик так откровенно пялится на Кулемину. Будто женщин лет десять вообще не видел… - Лен, сядь в машину, - тихо, чтоб фотограф этот не слышал, прошу я. - Не хочу, насиделась. – Все ясно. На меня дуется. Ну разве я не прав был? - Если я прошу, то не просто так. – Хочется без лишних разговоров затолкать ее в салон. Смотрит на меня с упреком. Как будто я у нее денег взаймы попросил и не отдаю. Не знаю, в чем дело, но общение наше совсем не ладится. С трудом, но усадил ее на место. Чутье говорит о том, что лучше мне на воздухе постоять и пока не возвращаться в салон авто, а рука сама дверцу открывает. Сажусь за руль, зачем-то завожу мотор и вдруг слышу: - Напиши мне адрес, я сама доеду, на электричке. Что-что?! Я не ослышался? Было, конечно, глупо ждать, что Кулемина оценит мой порыв помочь ей, но посылать меня вот так, в открытую. С Васей она так же себя ведет? POV Лены Я понятия не имела, как с ним общаться и как себя вести. А он… то заботлив, как мама, то холоден, как Северный Ледовитый океан. И меня мотыляет от состояния лихорадочного возбуждения до безнадеги. Не могу так больше. Он, конечно же, все не так понял. - Я же сказал, отвезу. Или переживаешь, что дружок твой тебя не поймет? Обидится? – Я растерялась. Пробормотала, что нет никакого дружка. Бесполезно. Он меня не слушал… - Или… моя компания давит? Могла бы сразу так и сказать. Слово за слово. Не только у Степнова было плохое настроение… Он назвал меня дурой, я его – психом. И, наверное, он прав. Дура и есть! Выскочила из машины, в глубине души надеясь, что он меня остановит. И после этого я дважды дура. [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000230-000-60-0
rozmarin: Сегодня вот так... POV Лены Выскочила из машины и, не оглядываясь, быстро зашагала вдоль дороги. В тот момент я не особо понимала, куда и зачем иду. От злости и досады – словно пелена перед глазами, и потребовалась какое-то время, чтобы я начала спокойно соображать. Дело было не в жуткой ссоре, не в обоюдных оскорблениях и не в стрессе из-за аварии; шишка на лбу – не повод впадать в депрессию. Я бесилась потому, что Степнов больше не играл по моим правилам. Это раньше он бросался вслед за мной, пытался удержать, уговорить, заглядывал в глаза. Любил, вот и терпел. А теперь ему и без меня есть, кого терпеть и кому в глаза заглядывать. Так с чего я взяла, что и сейчас все будет по-моему? Я с глупым пафосом огласила намерение поехать в Сергиев Посад самостоятельно, на электричке, а Степнов возьми и напиши мне этот чертов адрес. На, получи! Размашистым почерком вывел две строчки на куске картонки и вручил мне. «А теперь можешь катиться на все четыре стороны», - отчетливо читалось в его взгляде. Ну, я и покатилась. Он правильно меня обозвал. Сразу видно, что хорошо знает, о чем говорит. Всю дорогу в маршрутке я не сводила глаз с дисплея мобильника. Ждала. Звонка от дедушкиного товарища или от самого деда. От Вити, признаться честно, тоже ждала. И это попахивало безумием, особенно если учесть, сколько всего я ему в машине наговорила. Слов не подбирала. Как пьяная: что на уме, то и на языке. Сама поразилась, откуда во мне столько дерьма… Я была уже одной ногой в вагоне электрички, когда в кармане джинс задрожал телефон. Сердце задрожало с ним в унисон от переполнявших меня надежд. Но чуда не произошло. Это был не Степнов. Какой-то незнакомый номер. Голос в трубке было трудно разобрать, пару секунд что-то шипело и трещало, а потом я расслышала приветствие деда. Жив-здоров. Спасибо, Боже! Наверное, дыра в моей карме не настолько велика, как мне казалось. - Ну слава Богу, дедуль, наконец-то! Ты вообще где? И почему я Василию Данилычу дозвониться не могла? – затараторила я, скрывая за фальшивым оживлением свое истинное настроение. Знал бы дед, где и с кем я была последние сутки. Наверное, не поверил бы… - Примерно через час мы будем дома. А ты, наверное, уже в Москве, я угадал? Ну почему не предупредила, что приедешь? – мягко пожурил. Было заметно, что настроение у него приподнятое. Про исчезнувшего с радаров Данилыча выяснилось следующее: весь вчерашний день почтенные пенсионеры в количестве двух штук (мой дед и его верный друг), пьянствовали у соседа, прерываясь только на шашлык и баню. А мобильник все это время валялся в бардачке ржавого «москвича», и хоть обзвонись – никто бы не услышал. Вкратце описав ситуацию, дед задорно, по-молодецки хохотнул. Наверное, это и вправду очень забавно, и в любое другое время я бы с удовольствием посмеялась с ним за компанию, но не сейчас. Я ведь довела до ручки и себя, и Степнова, чуть на стену не лезла от переживаний, а они водку жрали. - А почему номер не определился? – Опомнилась я. – Ты у кого телефон одолжил? - Леночка, так это мой! Я тебе не хвастал, хотел сюрприз сделать. Любаша мне на наш личный юбилей подарок сделала – мобильник подарила, чтоб всегда на связи быть. Рашен партизанен! Да если б я только знала, что он, как белый человек, при мобиле… Но добило меня не это, а его приторно-умильный тон, когда он про хабалку эту запел. Любаша ему, значит, подарила! Ага, за его же деньги. Ничего, я ему расскажу, какие финты выдает эта бомба с перстнями. Пусть знает, кого пригрел. Мы оказались у подъезда почти одновременно. Данилыч как раз парковал во дворе свой древний «москвич», когда я, бодро перепрыгивая через лужи, уже мчалась по дорожке, ведущей к дому. Мне не терпелось убедиться, что с дедулей действительно полный порядок. Обнялись, расцеловались – все как всегда в таких случаях. Еле сдерживаясь, чтобы не завести неприятный разговор при Василии Даниловиче, дождалась, пока мы окажемся дома. Благо, мегеры Любочки на месте не оказалось, видимо, ушла на променад – очередную жертву себе присматривать. В Москве много одиноких пенсионеров, широкое поле для работы… - Дед, - стягивая с себя куртку и кроссовки, начала я, - а зачем ты замок на двери поменял? – Он захлопал глазами. - Замок? Ах, да, я и забыл уже! Неделю назад старый заклинило. Пришлось поменять. - А ничего, что я в квартиру попасть не могла? – Теперь уже я в недоумении хлопала глазами. - Ну так Любаша почти постоянно дома, уж она бы тебе всегда открыла. - Она? Открыла? Она меня вчера в квартиру не пустила, - без предисловий выпалила я. - Вчера? Так ты разве не сегодня прилетела? – Отличный вопрос! Он как будто бы не расслышал вторую часть сказанной мной фразы. - Вчера, дедуль! Именно поэтому я Данилычу телефон и обрывала… Кстати, не хочешь у меня спросить, где я ночевала? И как вообще так вышло, что мой дом больше не мой дом? – Скрывать свое неудовольствие я не собиралась. Он будет тащить в дом кого попало, а я молчи? Так не пойдет! Простота деда всегда поражала меня – он находка не только для шпиона, но и для любого проходимца. Дед не торопясь поставил в угол коридора резиновые сапоги и французский спиннинг, когда-то подаренный ему Степновым, и развернулся ко мне. - Вот, значит, с чем ты приехала? – хмуро потянул он. И его тон мне не понравился. – Я, Лена, только сейчас по-настоящему жить начал, Люба мне вторую молодость подарила. И как бы ты к этому ни относилась, это ничего не изменит. Любаша будет жить здесь, в этой квартире. Если ты явилась, чтобы поругаться, это твое право, но я тебя прошу: хорошо подумай. Потому что я для себя все уже решил… - Дальнейшее просто не укладывалось в моей голове. Он нес какую-то лабуду о любви к ближнему и всепрощении, и единственное, что в его глазах имело ценность, - это незабвенная Любочка. А я стояла на пороге некогда своей квартиры и не понимала, как так вышло, что родной дед больше верит чужой тетке, приехавшей охотиться на московскую прописку, чем мне – своей внучке. - Да вы знакомы без году неделя. Ей не ты нужен, а твоя жилплощадь! – Дед посмотрел на меня с укоризной и ушел на кухню. Я в сердцах швырнула рюкзал на пол. – В один прекрасный день вернешься с пьянки, а на двери новый замок. И что тогда? Куда пойдешь? – Мой взгляд упал на аккуратную стопку коробок у двери в большую комнату. Я развернула самую верхнюю и оторопела. В ней были мои книги, мягкие игрушки и прочая мелочевка, которой обычно забиты ящики стола любого среднестатистического подростка. - Почему мои вещи лежат в коробках? Вы, что, рылись в моем столе? Чья была идея: твоя или Гущиной? – Вопрос задавался мной скорее для проформы. Я и так знала, что это ее рук дело. - Лена, ты все равно приезжаешь на неделю, а Любе нужен, если хочешь знать, свой будуар, - на полном серьезе сообщил мой любимый дедушка, на секунду выглянув из кухни. Будуар?! Зашибись! Еще немного, и она, как Михалков, себя дворянкой объявит! Тем более, что лакей у нее уже имеется… Влетела в свою комнату. Розовые обои с цветочным орнаментом, двуспальная кровать, шелковые подушки - деревенский гламур. Мой письменный стол разобран на доски, одежда упакована в целлофан. Даже шторы другие… Страшный сон. Меня накрыла дурнота, ноги стали ватными. А я, дурочка, все сообразить не могла, почему дед такой загадочный был в телефонных беседах. Просто у него «вторая молодость» приключилась, и пережить ее он решил на моей территории. Зачем ему внучка, если у него есть Любаша? За спиной хлопнула дверь. Гущина радостно воскликнула: «Леночка приехала!» и растянулась в широченной улыбке. Это не дед – лопух, это Любочка – мастер перевоплощений. Радушие сыграно ею на пять баллов, и без толку рассказывать дедуле, что вчера она меня домой не пускала. Мне он попросту не поверит. И самое противное, что новоиспеченная хозяйка об этом прекрасно знала. Волновал меня теперь только один-единственный вопрос: куда податься и как вообще дожить до окончания перерыва в гастролях? Оставаться в квартире деда я не могла… [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-0-0-1300742286
rozmarin: Просыпаемся, просыпаемся! POV Лены Первым, кому я позвонила, был Гуцулов. Он уже не раз доказывал, что дружить умеет, а мне бОльшего и не надо. Как и положено хорошему другу, он поинтересовался, чем закончились поиски деда. Ответ ему не сильно понравился, но ничего странного – я тоже не в восторге была от происходящего. На мою просьбу «перекантоваться» у него «денек-другой» он глубоко задумался, а я напряглась. Игорь, видимо, еще слишком хорошо помнил, сколько хлопот я ему доставила своей резко проснувшейся любовью к выпивке. - Лен, понимаешь… я-то не против, но сегодня мы день рождения моего другана отмечаем. Народ соберется у меня, ну и гудеть будем до утра, так что либо вливайся, либо ищи более спокойное местечко. Вздох облегчения. Меня абсолютно не смущала перспектива любоваться на гогочущее стадо его пьяных дружбанов. Все равно это будет приятнее, чем созерцать, как Гущина хозяйку из себя изображает и деда в лысину целует. - Как гастроли прошли, как публика принимала? – участливо поинтересовалась она за обедом, а я едва не подавилась картошкой. Чудом не поддалась соблазну швырнуть в дедову кралю что-нибудь тяжелое. Сдержалась. Спасибо моей выдержке. Я уже обувалась в коридоре, намереваясь тихо, без лишних разговоров свалить, когда из кухни вырулил дед. В руке он держал вазочку с фруктами. Для Любаши. По «Домашнему» сериал начался, а как его смотреть-то без апельсинов-яблочек? Хотя куда больше ей бы подошел шмат сала с чесноком… - Лена? Ты куда собралась? - Гулять, - брякнула первое, что на ум пришло. - Побудь дома. Любочка фильм посмотрит, а мы пока чаю попьем на кухне, ты мне про девчонок расскажешь, про гастроли, - завел шарманку дед. Вроде бы взрослый, разумный человек, а все еще верит в некую возможность нашего с Гущиной сосуществования на одной территории. Или он и вправду думает, что я ее бабулей называть начну и обнимать при встрече? Наконец-то управилась со шнурками и подняла взгляд на деда. - Хочешь, чтобы я осталась, приглашаешь чаю с тобой попить? Тогда выбирай: или Любочка, или я. – Он обмер весь, даже не моргает. - В этой квартире мне не рады. Даже своего угла больше нет. Какой смысл оставаться? - Ты несправедлива. И просишь от меня невозможного. – Оглянулся на дверь в спальню, вздохнул. Там же его Любаша фруктики ждет, а я его дурацкими разговорами напрягаю. - Не можешь выбрать между мной и непонятной теткой? - Лена, она не непонятная тетка! – осадил меня дед. – Я уже говорил тебе, что Люба – мой последний праздник, и я сделаю все, чтобы она осталась со мной. Это ты свои отношения с Витей по ветру пустила, а я такой ошибки не совершу. – Как по лицу хлестнул. Ни разу за эти полгода не упрекнул меня тем, что я Степнова бросила, а теперь высказаться решил. Выбрал «правильный» момент. С ног он меня уже сбил, теперь пару ударов в живот и в лицо, и мне уже не оправиться. - Да что ты знаешь про наши с Витей отношения?! Не тебе меня судить. – Уже не могу сдерживаться, повышаю тон. Представляю, как сейчас радуется эта кобра в своем будуаре. Добилась-таки, чего хотела… - Вот и ты не суди. Хочешь побыть одна, подумать – я понимаю. – Взял ключи с полки, протянул мне. – Возьми. И долго не гуляй, не заставляй нас с Любашей волноваться за тебя. Я сунула ключи в карман, надела рюкзак на плечи и, ни слова не говоря, вышла в подъезд. POV Степнова После всех событий начала дня я был похож на одичавшую собаку. Шерсть дыбом, злобный оскал, не хватает только таблички на груди: «Осторожно!». Приехавший на место аварии страховой агент оказался редким тупицей: несчастный бланк заполнял минут сорок, то и дело отвлекаясь на какие-то несущественные мелочи. А еще мне показалось, что после бегства Кулеминой фотограф из помятой мной «ауди» заметно помрачнел. Видимо, любование красивым Ленкиным задом несколько скрашивало тягостное ожидание. И вот – какая досада! – облизываться стало не на кого. Не будет же он радоваться разбитому бамперу и моей угрюмой роже? Я рассчитывал пообедать в компании Яны. Ее присутствие всегда действовало на меня умиротворяющее. Она умела находить нужные слова, у нее всему было объяснение. Даже вспышкам на солнце. Но сегодня ее муж обещался приехать за вещами, и она, боясь, что он прихватит из дома что-нибудь ему не принадлежащее, осталась «контролировать процесс». Вся эта принятая при разводе дележка нажитого барахла вызывала у меня чувство брезгливости. Я еще мог понять, когда человек забирает что-то действительно значимое – к примеру, запонки с бриллиантами, доставшиеся в наследство от дедушки, но «распиливание» ковров и холодильников!.. Яна с азартом воевала с бывшим за право обладания японским сервизом и двумя хрустальными люстрами, но, скажу откровенно, от всего этого за версту разило мещанством. Это же просто вещи. Красивые безделушки. Как можно мотать себе нервы за груду пусть и дорогого, но все-таки хлама? Никогда бы не стал заниматься чем-то подобным. Вспомнилось, как Лена на первый гонорар, полученный ею за гастрольный тур с Бритни Спирс, купила большой телевизор в спальню. Чтоб спортивные программы смотреть. В тот же вечер мы круто поскандалили, от удара в стену пульт рассыпался на запчасти. Через пару дней обзавелись новым пультом, но вдруг стало как-то совсем не до трансляций чемпионатов, потому что либо я орал на Кулемину, либо Кулемина орала на меня, а в редкие часы перемирий кровать оказывалась нужнее, чем телевизор. Впрочем, это уже неважно… Он так и стоит в комнате, пыль собирает, но, честное слово, мне воображения не хватает представить, что Лена заявится ко мне со словами «отдавай мой телек». На часах почти семь вечера, а она так и не позвонила. Зреющее во мне беспокойство отвлекало от дел, и, вместо того чтобы сосредоточиться на подготовке завтрашнего открытого урока в девятом «А», я прикидывал, чем мог закончиться ее вояж в Сергиев Посад. Наши электрички – это кошмар. Какая только сявота по ним ни шатается… А Петр Никанорович? Все ли с ним в порядке? И ведь Кулемина знает, что я тоже волнуюсь. Неужели сложно хотя бы смс сбросить?! Впрочем, мы так расстались, что какие уж тут сообщения. Я ее раз пять дурой обозвал. От большого ума, разумеется. Но ведь я же так не думаю! Решив проветриться, вытянул сам себя на пробежку и на парковке у соседней девятиэтажки заметил машину Даниловича. Значит, Кулемин должен быть дома. Я влетел на второй этаж, позвонил в дверь. Мне открыл сам Петр Никанорович собственной персоной, и надо признать, что для человека преклонного возраста, да еще и пережившего несколько инфарктов, выглядел он превосходно. Зря Лена нагнетала обстановку: не похоже, чтоб Гущина планировала деда в гроб загнать. Юношеский блеск в глазах, на лице безмятежная улыбка. Выпив две чашки чая и выслушав подробнейший рассказ о прелестях жизни за городом, я стал поглядывать в сторону коридора. Понимаю, что был не прав, нахамил-обидел, самому хреново, но хоть на секунду выглянуть ведь можно? Лена-Лена, пора уже научиться вести себя как взрослый человек… На мой вопрос о внучке Петр Никанорович промямлил что-то невразумительное. Он вообще как-то сразу заметно скис и перестал смотреть мне в глаза. Я насторожился. - Так ее нет дома? - Ушла гулять. - Гулять?! – Ерунда какая-то. Говорила, что по деду соскучилась, что мечтает хоть пару дней дома провести. - Ты же знаешь Лену, она всегда была самостоятельной…- А это тут причем? Продолжить фразу старик не успел. На пороге кухни возникла Гущина. Как из воздуха материализовалась. И сразу встряла в разговор: - Петруша, а чего вы с Витей кишки полоскаете? Чай – это не угощение! - Она засуетилась по кухне, начала по-хозяйски хлопать дверцами шкафчиков. Достала конфеты и банку варенья. – Ой, я вазочку с фруктами в комнате оставила, ты не принесешь? – елейным тоном, еще немного – и сюсюкать начнет. Вот это идиллия! Только Кулемин скрылся за дверью, Любовь Кирилловна резко переменилась в лице, сменив благостную улыбку на пренебрежительную ухмылку. А взгляд… Ощущение такое, будто под прицелом находишься. - Нашел за кого переживать! Деда не видела Бог знает сколько, а побыла часок и умотала. Будто ухажеры до завтра подождать не могут. Потаскушка! Ни стыда ни совести. Прореагировать я попросту не успел, хотя парочка смачных ругательств так и просилась на язык. Увы, на кухню вернулся Петр Никанорович, и Гущина снова превратилась в милую и гостеприимную хозяйку. Будто это не она секунду назад облила Лену помоями. Лживая тварь. - Может, пирожков? Только сегодня испекла, свежие, с капустой, - промурлыкала она. В ответ Ленкин дед одарил женщину влюбленным взглядом. Сдается мне, он не сильно сожалел о сбежавшей из дома внучке. А в том, что Лена именно сбежала, сомневаться не приходилось. Глупо, наверное, но я поостерегся принимать угощение. Мало ли что эта дамочка в начинку кладет. - Мне пора, Петр Никанорыч, рад был повидаться, - заторопился я. А Гущина как ни в чем не бывало завернула в пакетик пару пирожков и вручила с самой любезной улыбочкой. Ну точно отравленные! - Вить, - уже на пороге окликнул меня Кулемин, - не сочти на бестактность, но мне жаль, что вы с Ленкой не ужились. Мне спокойнее было, когда я знал, что она с тобой. - Он тяжело вздохнул. – Был там какой-то Вася. Ее на месяц хватило. А теперь и не знаю, с кем она дружбу водит. Как чужая стала. Я скомкано попрощался и спустился во двор. Вдохнув свежий весенний воздух полной грудью, достал мобильник из кармана и набрал Ленкин номер. У нее было миллион причин не отвечать на мой звонок, но она ответила… [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-0-0-1300742286
rozmarin: Не бить, не кантовать, сверху ничего не ставить А так же не обижать, не ругать, не критиковать Критику переношу плохо, сразу кидаюсь в драку))) Одиночеством тихонько лечу я себя, Постоянными порывами хочу я к тебе. Коридорами холодными брожу по ночам, Перечитывая снова и снова слова. Перепутались все мысли - сука-весна, Между нами нету музыки - опять тишина. Ну зачем же каждый раз, когда вижу тебя, Забираешь моё сердце? Умираю... Я не могу без тебя, я не могу без любви, Я хочу подарить тебе солнце, даже ночью, хочешь? Только ты не уходи. (с) Марсель POV Лены - А я боялся, что ты трубку не возьмешь, - услышала я в телефоне голос Степнова, и все тело мгновенно покрылось мурашками. Ума не приложу, что могло бы заставить его позвонить мне. - Ты вообще где сейчас? – Замираю, долго молчу, вынуждая Витю повторить вопрос. Даже не верится, что когда-то его постоянное желание знать, где я и с кем, безумно раздражало. Зато теперь полная свобода и всем по барабану мои проблемы… - Дома, где же еще. – Надеюсь, звучит достаточно небрежно, и Степнов не услышит в телефоне уличного шума. Я не собиралась сообщать ему, что стою у подъезда Гуцула и идти мне, в общем-то, некуда. - Чем занимаешься? - Да ничем, телек смотрю. - Сериал? Новости? – Вот теперь я уже слегка напрягаюсь. Он, что, ради этого позвонил?! - Прямо сейчас – рекламу, - продолжаю вешать ему лапшу на уши. - Лен, зачем ты мне врешь? – тихо отзывается он, и мое сердце проваливается в желудок. Задыхаюсь от неожиданности. - Я не вру, - не очень правдоподобно обижаюсь я. Зато он на самом деле обиделся. - Лен, - громко вздохнул, - я только что был у твоего деда. И тебя там нет. Так у кого ты телевизор смотришь? – Никогда в жизни так не краснела. И стыдно не потому, что солгала, а потому, что была поймана на лжи. Вспоминаю аварию и последовавший за ней скандал. В голове не укладывается, что тот Степнов – солдафон и психопат – мог озаботиться визитом к моему деду, а потом еще и обо мне забеспокоиться… Стоп! И как я сразу не догадалась? - Это тебя мой любимый дедуля снарядил заняться моим воспитанием? Собираешься вернуть меня в лоно семьи? – Дура! Нафантазировала себе! А он тупо наказ деда выполняет. Витя же у нас совестливый и обязательный. Если кто-то попросит, не может отказать! Даже если этот «кто-то» выжил из ума и романчик с аферисткой называет праздником… - Нет, не собираюсь. Ваши семейные дела меня не касаются. – Блефует? - Я вообще-то извиниться хотел. За сегодняшнее. Зря я тебя обидел. – В груди стало горячо. - Ну я тоже была хороша. – Не то слово! А еще, я будто притягиваю к себе неприятности, и под раздачу попадают все, кто осмелится со мной связаться. Вот и Степнов сегодня огреб кучу проблем, и виновата в этом только я. - Ну так все-таки… ты не ответила. Где ты сейчас? Опускаюсь на сырую лавочку у подъезда. Ну что ему ответить? Оставляя дедову квартиру, я была уверена, что нашла вполне сносный вариант ночлега. Игорек – товарищ проверенный, повода сомневаться в своем отношении не давал. И все было бы прекрасно, если бы не этот гребаный день рождения. Сколько себя помню, всегда отлично ладила с парнями, в любой компании легко сходила за своего человека. Так что же изменилось? И почему вместо доброжелательных взглядов вижу только оценивающие, с хитрым прищуром? К настойчивой атаке полупьяного именинника я просто не была морально готова. Мое терпеливое объяснение, что я, мол, барышня приличная, и даже такому распрекрасному вьюноше не могу позволить щипать меня за зад, дало противоположный эффект. Он попер с еще большим энтузиазмом. - Ну чего ты выдрючиваешься? – мерзкая ухмылка. На его попытку без церемоний зажать меня в углу ответила четким ударом в челюсть. Я когда-то Степнова умудрилась в нокаут отправить, а на этого дохляка было достаточно просто дунуть. Как я и ожидала, сработало – именинничек отстал, но после короткой перепалки с Игорем пришлось уйти. На спокойный вечер и мирную ночь рассчитывать уже не приходилось. Протрезвевший, злой дружок Гуцула не оставлял мне выбора. Только Степнову все это знать не обязательно… Я надеюсь, Малахова хотя бы понимает, как ей повезло. POV Степнова Ненавижу, когда она лжет. И уже жалею, что позвонил. Чувствую себя идиотски. - Ну что же, я рад, что мы поговорили, рад, что ты приняла мои извинения. Звони, если что. – Противно от собственного фальшивого равнодушия. Я уже был готов дать отбой, когда на том конце трубки наконец-то отмерли: - Я в квартале от школы. Стою на улице… И я не знаю, что мне делать, - добавила она совсем тихо. Сердце дернулось. И кто бы объяснил, что делать мне? - Номер дома назови. И не уходи никуда. Ночевать у меня Кулемина наотрез отказалась. Без объяснений. Просто не пойду, и все. И так посмотрела мне в глаза, что я себя садистом почувствовал. Сам понимаю, что вариант не фонтан. Ночевка – еще куда ни шло, а неделю жить, то и дело сталкиваясь нос к носу в тесной квартирке… И я с трудом себе представляю наши совместные завтраки, даже не знаю, о чем мы могли бы разговаривать. О ее гастролях? Или о моем новом учебном плане? Мы же с разных планет! Я для нее как марсианин. Впрочем, и с Васей – братом по разуму – тоже фигня вышла. Расстались… Как же у нее все запросто. Сегодня один, завтра другой. А сколько пафоса было: «Мы любим друг друга!» Этот сопляк еще тогда просто не осознавал, что Кулемину любить – это как из ежиков жаркое делать: может, и вкусно, но намучаешься будь здоров. А вообще, о чем это я? Какие завтраки? Ну не брошу же я ее на улице, ведь мы не чужие друг другу. Попробовал настоять на своем, сразу шипы выпустила. - А если твоя Яна в гости заявится? Как объясняться будешь? И кто ей про Малахову сказанул? Впрочем, секрета из этого мы не делали, а учитывая, сколько общих знакомых у нас с Леной, чему удивляться. И все равно, как-то покоробил этот ее выпад. Ей ночевать негде, а она про Яну думает… Это вообще мои проблемы. Не по-весеннему холодный ветерок пробирал до костей. Кулемина в тонкой куртке уже начинала синеть, а я – звереть из-за ее глупого упрямства. Я никак не рассчитывал полвечера без толку топтаться у чужого подъезда. Меня озарило, когда в кармане брякнула связка ключей – не моя, а от квартиры Рассказова. Я чуть не подскочил на месте. Слава археологии! - Не хочешь моей помощи, прими ее от своего бывшего классного руководителя. Игорь укатил на два месяца, так что его апартаменты в твоем полном распоряжении. – Осторожно протягиваю ей ключи. Жду реакции. И по тому, как посветлело ее лицо, я понял, что Рассказов удачно выбрал время покопаться в земле в поиске древностей. Мы с Леной одновременно с облегчением выдохнули. Такая же тесная двушка, что и у меня, только атмосфера совсем иная… Узкая прихожая с пола до потолка залеплена какими-то картами и фотографиями в старых деревянных рамках. Дальше уютная кухонька, где над столом висит раритетный абажур, а на окне – шторка времен второй мировой. Не удивлюсь, если эти вещи имеют историческую ценность, а их предыдущий владелец либо Берия, либо какой-нибудь Микоян… Я невольно заулыбался, заметив изумленный Ленкин взгляд. Она даже дрожать перестала. Еще бы, эксклюзивный дизайн, такое не каждый день увидишь, хотя в комнатах все обыденно: диван, шкаф, кашпо с цветами на стенах. Пятиминутный инструктаж, совмещенный с экскурсией по квартире, и я готов был отчалить. В быту Лена капризной не была. Осмотрится, пообвыкнет. В моей конуре она когда-то за полчаса освоилась. Маршрут от холодильника до кровати проложила сразу… - Останешься… на чай? Я обернулся. В мягком полумраке прихожей она казалась испуганным потерявшимся ребенком. В руках скомканный шарф, во взгляде что-то невыразимое, какая-то горечь. И всю радость от удачного разрешения «квартирного вопроса» как рукой сняло. Будто солнце кто-то выключил. - Не могу. – И чай с ней пить не могу, и в глаза ей смотреть тоже. Чувствую себя виноватым. Не за то, что выорался на нее сегодня днем, и не за то, что пренебрег ее приглашением сейчас, а за то, что тогда, осенью отпустил ее к Васе. Не удержал. Решил свободу дать, не мешать ее счастью. А где оно, счастье это? - Завтра позвоню, - пообещал я и, не дожидаясь ее ответа, выскочил в подъезд. Сбежал. Потому что резко выяснилось, что Лена одна, потому что кажется, что еще можно попробовать заново все собрать. А если не выйдет? Еще раз эту ломку я просто не переживу… Вышел из подъезда. И куда теперь? Домой? Не хочу оставаться наедине с самим собой. День был ужасный, а ничто так хорошо не снимает стресс, как хороший массаж, плавно перетекающий в такой же хороший секс. Яну предупреждать не стал, сел в машину и уже через десять минут был у нее. [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-0-0-1301661903
rozmarin: Не прошло и полгода... Нет мне прощения, но ссылочку на тему комментариев все равно оставлю На всякий случай )) Надеюсь, размер главы и - особенно! - ее содержание компенсируют долгое ожидание POV Лены Девчонкам я ничего не сказала. Ни про «переезд», ни про Степнова, ни про деда своего сумасшедшего. Впрочем, никто ни о чем и не спрашивал. Еще за неделю до завершения гастролей мы с Наташей немного повздорили, и пока желания разрешить этот в общем-то глупый конфликт не возникло, так что на репетициях общались по мере острой необходимости. Аня с Женей пребывали в состоянии эйфории по поводу появления в их семьях маленьких братиков, поэтому даже на обычное «как дела?» не сподобились. Я не осуждаю. По сути мы всегда были каждый сам по себе. Зато никто в душу не лезет – живи как хочешь. Первым, кто поздравил меня с днем рождения, оказался наш продюсер. Прямо перед записью ролика для МУЗ-ТВ он собрал в студии всю группу и вручил мне букет ненавистных лилий вместе с сертификатом на посещение салона красоты. О, я прекрасно поняла, откуда ветер дует! На последней рекламной съемке фотограф без конца вздыхал, что я слишком бледная, что мне не помешала бы пара сеансов в солярии. Так что намек понят, а фразу «желаем тебе хорошеть день ото дня» можно было заменить более честным «пойди и приведи себя в порядок». Нюта полдня раскручивала меня на бурное празднование, но я сразу для себя решила, что никаких банкетов. Не то настроение. Бутылки шампанского и коробки конфет, открытых сразу по завершении интервью, на мой взгляд было вполне достаточно. По пути домой я приняла еще пару поздравительных звонков от родителей, тетки из Екатеринбурга и Гуцула. Последний делегат горячо извинялся за инцидент двухдневной давности, и я его амнистировала. Чего зря дуться? У меня не так много друзей, чтобы копить обиды в адрес тех, кто еще рядом. По пьянке и я не подарок, так что теперь мы с Игорьком квиты… Отсидеться дома в одиночестве мне не дали. Моего «конечно, прощаю», сказанного по телефону, Гуцулову оказалось мало. Прискакал с извинениями и розовым букетом. Извинения принес сам, а для вручения цветов прихватил специально обученного товарища. Помню, что Игорь нас знакомил в тот злополучный вечер. Кажется, Миша. Кажется, тоже басист, как и я. Ничего так, симпатяга. Но только спортивная куртка на Степнове лучше сидит… - Лен, а чья квартирка-то? – Игорь с любопытством оглядел стены прихожей, задержавшись взглядом на старинной карте под потолком, похожей на план зарытых сокровищ. - Да так, знакомого. – Мне бы не хотелось распространяться на тему моего временного жилища. Гуцул, кажется, правильно понял мою немногословность. Не успела я пригласить ребят на кухню, как в дверь настойчиво позвонили. Первая мысль – Рассказов вернулся. Но только с чего бы хозяин звонок терзал – у него же ключи имеются. - С днем рождения, Лен. – Степнов, не дожидаясь приглашения войти, уверенно переступил порог квартиры. – Это тебе. – Ткнул мне в руки пышный букет красных гербер. Помнит… И я помню, что когда-то он любил называть их «неправильными ромашками». Протянул пакет. Бутылка Бакарди, грейпфутовый сок в стеклянной бутылке и три банки красной икры. А если Малахова поинтересуется, куда он ползарплаты дел? Многовато для меня одной, а Гуцул перебьется и без красной икры… Предвосхищая мой вопрос, Витя торопливо пробормотал что-то вроде «я спешу в автосервис, забежал только поздравить». И почему я не удивилась? Видимо, он считает цветочки и бутылку импортного пойла полноценной заменой себе. Откупился-отмазался. Да я же вроде бы не просила… Он собирался еще что-то сказать, как вдруг заметил на коврике перед дверью две пары мужских кроссовок. Быстрый взгляд в сторону кухни. Аж в лице изменился, будто привидение увидел. Не смущаясь, это самое «привидение» уже по-хозяйски потрошило принесенную им коробку конфет и голосом Гуцула зазывало за стол. Миша разливал шампанское. - Лен, что все это значит? - медленно произнес Витя, пропустив мимо ушей бурное приветствие моих гостей. - Ты что здесь устроила? - День рождения отмечаю, - пожала я плечами, стараясь не реагировать на угрожающие нотки в его тоне. Букет гербер и красная икра еще не дают ему право устраивать мне допрос с пристрастием. Мы уже полгода как никто друг другу, а он по инерции не оставляет попыток строить меня. Ситуация прям из анекдота: мотоцикл продал, а привычка осталась. Интересно, он Яне такие же концерты устраивает? Уверена, что нет. Она же взрослая и умная женщина, а не взбесившийся подросток. Какие с ней могут быть сложности? - Это чужая квартира. А если «гости дорогие» посуду побьют или устроят дебош? Я под свою ответственность тебя пустил. ТЕБЯ! А не табор твоих приятелей! – Деликатность всегда была не самой сильной Витиной стороной, уверена, нелестную тираду слышала не только я, потому что на кухне все замерло… - Лен, ну чего ты сразу не сказала? – неожиданно отозвался «глава табора» в лице Гуцула. – Мы же и в кафе могли бы собраться. Сама знаешь, нам не принципиально… – Он кинул многозначительный взгляд в спину Степнову, который уже осматривал кухню на предмет чистоты и порядка, и принялся по-военному быстро натягивать на себя куртку и кроссовки. Миша не отставал. – Мы с Михеем будем тебя в «Элефанте» ждать. Подтягивайся. – Ободряюще подмигнув мне, Игорь вытолкал за дверь своего приятеля и выскочил в подъезд вслед за ним. Все правильно – в его планы не входило изображать из себя контингент миротворцев на территории военного конфликта… Говорят, что день рождения – это момент подведения итогов за год: что успела, чего достигла, к чему пришла. В моем случае – как дошла до жизни такой. Не дай Бог кому таких достижений. Я стою в коридоре чужой квартиры, где проживаю на птичьих правах. Мои друзья позорно сбежали, бросив меня и халявную выпивку. А по кухне мечется мой некогда любимый учитель и друг: видимо, ищет битую посуду и другие следы праздничного дебоша. Тошно. POV Степнова И вроде бы повод ерундовый, а настроение сразу съехало в минус. От Гуцулова такого не ожидал. Как у себя дома! Еще и паясничает – «здрасьте, вот это встреча!» Да уж, встреча. А этого… второго я вообще впервые в жизни вижу. И подозреваю, что это не единственное новое лицо в окружении нашей восходящей звезды. Скоро к ней не протолкнуться будет через толпу Вась и Гуцулов. Кто бы мне прошлым летом такое рассказал, в морду бы дал, не вникая. Оборачиваюсь к двери – Кулеминой уже нет. Окликаю – молчание. Обиделась. Ну разве я не прав? Это же мне потом перед Рассказовым оправдываться, а не ей! Ну почему все девчонки как девчонки – стайка подружек, все чинно и красиво, а Лена хороводится исключительно с пацанвой! - Хорошо, раз мои друзья – это табор, то я быстренько по-цыгански котомку соберу и свалю! – Вырулила из комнаты с рюкзаком. Это не Кулемина. Это мастер по художественному мотанию нервов. - И куда ты пойдешь? В гостиницу? - Не могу спокойно созерцать, как она, суетясь и тихо психуя, собирает по квартире вещи. Хожу за ней, как привязанный, из комнаты в комнату, а Лена просто бегает от меня. Ни взгляда, ни движения в мою сторону. Настолько противен? - Какая разница? Но здесь не останусь! - Детский сад! Назло маме отморожу уши! - Прекрати. Тебя никто не гонит! – Ловлю ее за руку. Вырывается. - Тоже мне, благодетель! Да ты меня унизил, праздник испортил! Еще и друзей моих обхаял. - Друзей?! Я похож на идиота? Хочешь сказать, что эти два нафуфыренных кента пришли к тебе немножко подружить? - Не твое дело. - Не мое, и слава Богу! Ты сама не знаешь, как тебе жить. Мечешься, сегодня один, завтра другой. - Жизни пришел поучить? А я уже ученая. И если ревнуешь, так и скажи. – С насмешкой и вызовом подняла на меня взгляд. Смотрит так, будто все обо мне знает. И как я ни путал следы, она меня вычислила. Да. Ревную. До одурения. До дрожи. Всегда ревновал. Ненавижу себя такого… Воображение подкинуло пару ярких картинок того, что могло бы твориться в этой квартире, если бы я не пришел, и по спине мурашки побежали. Знаю я этих… друзей! POV Лены - Молчишь? Отлично! Ты ведь уже достаточно мне сегодня наговорил! – Хватаю букет с трюмо и почти швыряю ему. – Забирай! Чего добру пропадать? Или Малахова розы предпочитает? – Мельком замечаю, что дракона я в нем уже разбудила. Еще одно неосторожное слово – и он меня придушит. Пусть! Зато наконец это мучение кончится, и я не буду снова и снова смотреть ему в спину, замирая в напрасной надежде, что в этот раз он не уйдет. А он уходит. С меня довольно. Я ведь не железная. Хочу, чтобы он спал со мной, ел, жил, ругал за разбросанные по квартире вещи и хвалил мою неумелую стряпню. А он… цветы, бакарди… еще бы плюшевого зайца приволок! - Все, спасибо этому дому, - ерничаю, так проще скрывать боль. – Вот тебе ключи от квартиры. – Не колеблясь ни секунды, кладу связку на полку под зеркалом. - И чтоб ты знал, ничего я не мечусь. Мне, кроме тебя, никто не нужен. – Не верит. Вижу по глазам. Но мне не жаль, что я ему призналась. Пальцы, как чужие, чудом открываю замок. - Значит, нужен? – Чувствую его дыхание на затылке. – Зачем? Глупый вопрос. Кусаю пересохшие губы, утыкаюсь лбом в холодный дерматин дверной обивки. Собираюсь с силами, чтобы закончить этот разговор. Все равно ничего путного у нас не выйдет. Меня ребята в кафе ждут, а его – Яночка. - Не надо играть со мной. Забыла, чем это кончилось в прошлый раз? – Помню. Он даже не представляет, насколько хорошо помню…– Я больше не хочу быть для тебя запасным аэродромом. И временным пристанищем – тоже не хочу. Хуже не придумаешь – возвращаться домой в пустую квартиру и не знать, придешь ты сегодня или нет. Где ты, с кем? Метаться по комнатам до позднего вечера, подавляя в себе желание набирать твой номер до тех пор, пока ты трубку не снимешь. - Я тебе не врала. - Зато сейчас ты врешь. Не могу больше это слышать. Лицо пылает от стыда и обиды. Все, хватит! Прощание затянулось… - Мы не закончили. - Степнов разворачивает меня к себе за плечи, захлопывает дверь. От того, что я читаю на его лице, ставится не по себе. - Меня вообще-то ждут. И тебя – тоже, - невнятно блею я. Последний жалкий шанс унести ноги, пока все это не покатилось по сценарию, уже отработанному за последние несколько встреч. Вместо ответа он уперся ладонью в стену чуть выше моего плеча. По телу судорога прокатилась от напряжения. - Как это на тебя похоже. То преданно смотришь в глаза, говоришь, что нужен, то к черту посылаешь. Там же, наверное, новый Вася маячит на горизонте? И на ближайший месяц ты снова занята?! – Перед глазами зарево и горизонт поплыл. Вся горечь, копившаяся во мне эти полгода, всколыхнулась и требовала выхода… Он перехватил мою руку в миллиметре от своего лица. Реакция, достоянная спортсмена. Пытаюсь вырваться. Упускаю момент, когда он успел взять в замок мои руки. Так уже гораздо сложнее съездить ему по физиономии… Немного больно. Завел за спину. Теперь я в его объятиях, дистанции между нами нет, и сердце бьется в рваном ритме, бухаясь о ребра. Поднимаю глаза. Передо мной все еще Степнов, но не тот, который печется за сохранность рассказовского имущества, и не тот, который к Яне бежит, будто она может ему дать что-то такое, чего не могу я. Сейчас это тот Витя, который когда-то по утрам в Снегинку не пускал. Ясно, что и сейчас никуда не отпустит… Только мне никуда не надо… Целует глубоко и жестко, ласка языком говорит мне больше, чем крепкая хватка рук. Дышать нечем, невыносимо горячие прикосновения его губ заставляют меня дрожать в приступе острого желания. Упиваясь моментом, отвечаю на поцелуй. По-особенному, чуть покусывая его губы. Сигналю, как умею, чтобы не смел затягивать с прелюдией. И чтоб не смел отпускать. Я ведь тоже умею быть злопамятной… Он вжимает меня в стену, скользит ладонями под влажной майкой. Задыхаюсь в истоме, безотчетно цепляясь за ткань футболки на его спине. Тело слабеет в предвкушения близости. Ноги не держат, вместо сознания большая черная дыра, в которой пропадают все мысли, страхи, угрызения совести… За то, как он ласкает меня, прощаю отсутствие нежности в движениях, прощаю, что в запале шепчет «хочу», а не «люблю». Просто еще не время… Он оттает. Обязательно. В этот раз я все сделаю правильно… [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-60-0-1303665158
rozmarin: POV Степнова Я собирался сбежать сразу же. Не смог. Инстинкт самосохранения дал сбой, и мобильник, нервно вибрирующий в кармане, не показался достаточным основанием разжать объятия. Сладковатый аромат ее волос, мягкие губы… она льнет ко мне, шепчет, что любит, что нужен. Поверить снова было страшно – однажды я уже обманулся. Было адски больно. Как голым задом в осиное гнездо. И кто в здравом уме согласился бы на подобный эксперимент? Только чокнутый… вроде меня. А я такой и есть, потому что не просто хотел ее – я был заполнен желанием по самую макушку. Понимал, что нежности во мне сейчас ноль, что скорее всего причиняю ей боль, но не мог остановиться. И чем податливее и покорнее оказывалась Лена, тем сильнее я заводился. Стиснув зубы, она терпела. Напряжение во всем теле, побелевшие костяшки ее пальцев, впившихся в обивку дивана, и сдавленные, глухие стоны – ум за разум заходил. Как в первый раз. А говорят, нельзя пережить уже испытанные когда-то ощущения. Можно. Если память хорошая. И если прожитым не пресытился. От возбуждения кровь стучала в висках в ритме хардкора, от каждого последующего движения накрывало до звона в ушах. Не помню, что шептал ей, не помню, в какой момент Лена наградила меня тремя широкими полосами царапин вдоль позвоночника. В памяти остался только ее сиплый крик наслаждения – как финальная точка, после которой по венам разлилось нестерпимо острое удовольствие. Я будто отпустил сам себя, и плевать на риск снова обжечься. С Кулеминой ведь всегда так: то мозг вынесет, то душу наизнанку вывернет. Жить с ней – это как курить, стоя в бензиновой луже. И хотя меня колотило в экстазе, как голодного подростка, дело было отнюдь не в сексе. Любой нормальный мужик может иметь его столько, сколько ему нужно. Физика-автоматика. Два раза в неделю – для самочувствия. Это не то, от чего клинит до умопомрачения. Дело было в Ленке. Она непостижимым образом стала мне дороже гордости, любимого дела и вообще всего того, что имело для меня значение. Само осознание того, что сейчас она моя – целиком, со всеми своими наглыми ухмылочками, колючими взглядами, самоуверенностью и доведенным до абсурда стремлением к самостоятельности – приводило меня в состояние безграничного восторга. Что с нами будет дальше, я и не думал. Какая разница, когда Ленка так сладко целует, медленно, горячо… На излете ночи мы снова занимались любовью. Только иначе. Нет ничего лучше этого тягуче-нежного, неторопливого, немного ленивого утреннего секса. И, путаясь во все еще влажной после бурного вечера простыне, мы сплетались телами, чтобы окончательно разбудить друг друга… Вопреки выработанному годами режиму завтрак нам я устроил в пять утра. Хлеба не нашел, в хлебнице не оказалось даже черствого огрызка. И масла тоже. И Бог с ним. Опытным путем выяснилось, что красную икру можно есть и без хлеба. Зрелище еще то: Ленка в одних трусах, с аппетитом наяривающая деликатес ложкой прямо из банки. Ни одной приличной мысли на ум не шло, пока я смотрел на нее. Она была вызывающе сексуальна в этот момент, но едва ли осознавала, как действует на меня. Провокаторша от природы. До сих пор удивляюсь, как смог выдержать целый год ежедневного общения без возможности касаться ее, обнимать, вместе с ней принимать душ по утрам и наблюдать, как она в спешке ищет разбросанные с вечера вещи. Это потом все куда-то девалось – и объятия, и вещи. Роскошь обладания друг другом разменяли черт знает на что… За время работы в «Элефанте» я все-таки кое-чему научился: отличать водку от мартини и готовить пару несложных коктейлей. Немного бакарди, сок, лед. Лена смешно поморщилась. Будто никогда не выпивала. А я ведь все знал про ее художества. И про ночевки у Гуцула тоже знал. Так и хотелось сказать: Кулемина, трепло твой Игорек. Но я не сказал. Все-таки важно уметь хоть иногда сдерживаться. Слишком хрупким было волшебство момента, и было бы кощунством испортить его репликами в адрес ее бывших ухажеров. Много чести!.. Лена сама все испортила. - Позавтракаешь и уйдешь? Я опешил. - Думаешь, пора? Молчит. Губу закусила. Господи, ну что в этот раз я сделал не так? - Хочешь, чтобы я ушел? – Смотрю на нее в упор. Жду. Может, объяснит, зачем тогда нагишом передо мной разгуливает? К чему красивые слова про любовь? Просто так? Скуку развеять?! - Это был лучший подарок мне на день рождения, - прошелестела она еле слышно. - Ты сейчас о чем? - О тебе, – она резко поднялась из-за стола. Меня холодный пот прошиб. Лена все не так поняла… Уже позже, бесцельно наматывая километры по городу, я вспоминал наш разговор и меня будто корежило всего. Ума не приложу, как она вообще могла подумать, что я потащил ее в постель в честь праздничка. Ну да, чтобы никаких подозрений не возникало, надо было дату согласовать! В приступе раздражения так сжимал руль, что едва вмятины на пластике не оставил. Да, я не сказал ей, что люблю по-прежнему, что ничего не изменилось, но не умею я говорить красиво – не научен. И Лена вроде бы никогда и не требовала от меня романтических признаний. Зачем произносить то, что и так очевидно? К дому Яны я приехал уже в обед. Все утро думал, что ей скажу, но так и не смог сформулировать суть произошедшего. Классика жанра: милая, ну ты же у меня умница, придумай что-нибудь сама. Она и вправду умница и всегда лучше меня озвучивала мои же мысли. Расчет был только на то, что и в этот раз она сама поймет – наше с ней время вышло… Яна была рада мне. Будто даже ждала. Странно. Не припомню, чтобы мы договаривались встретиться, приехал я, в общем-то, спонтанно. Позвонил ей, уже когда с Третьего транспортного на Рязанку свернул… Окончательно смутил меня накрытый на кухне стол, бутылка шампанского и – по центру – тарелка бутербродов с красной икрой. Нарочно не придумаешь. Последнее у меня упорно ассоциировалось с сегодняшней безумной ночью. Перед глазами так и стояла обнаженная Ленка… Я нервно сглотнул и наконец сфокусировал взгляд на Яне. - Что празднуем? Хоть убей, не помню, когда у нее день рождения. И выяснять уже, вроде как, нЕ к чему. - Ну… поводов несколько, - кокетливая загадочность, перемешанная с пафосом. Меня коротить начинает: я не рассчитывал так торжественно расставаться. Мучительно ищу правильные слова, разумеется не нахожу. О какой правильности можно вести речь, если я уже заранее чувствую себя распоследней сволочью… – Во-первых, я теперь свободна от обязательств перед бывшим мужем. Мы официально разведены, - она лучезарно заулыбалась. – Спасибо тебе, что был терпелив. - Поздравляю, - выдавил-таки из себя, чувствуя, как все внутри опустилось. Себя тоже, кажется, можно поздравить. Глупо, малодушно отмечаю, что этот развод случился как-то невовремя. - А во-вторых, хочу, чтобы ты знал, я тоже серьезно настроена. – Тоже?! Сообразить бы еще, о чем она. Яночка приблизилась и ласково провела ладонями по моей груди. Ухоженные, с тонкими пальцами скрипачки, они дарили тепло, в котором я больше не нуждался. В мою жизнь стихийным бедствием вернулась Кулемина, и тело сразу перестало признавать другие прикосновения. Будто где-то внутри срабатывают особые датчики, непостижимым образом распознающие «своих» и «чужих». Яна оказалась чужой. - Немного неожиданно, что ты так быстро решился, все-таки три месяца – это не срок для отношений…- С трудом улавливаю нить беседы. То ли бессонная ночь сказывается, то ли нервное напряжение, которое не дает мне переключиться с мыслей о Лене. - Решился на что? Ян, говори яснее… По ее лицу тень пробежала. Разочаровал. То ли еще будет. [BR]http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-60-0-1303665158
rozmarin: POV Степнова - Вот. – Она положила передо мной кусочек цветного картона похожий на визитку. – Я это у тебя в кармане рубашки нашла. Свадебный фотограф Юрий Беркут. – Все еще не понимая, как вяжутся между собой наши с Яной отношения и визитка мужика из разбитой мной «ауди», в каком-то оцепенении взираю на золотую надпись. Забавно, только заметил, что того сокола Беркутом зовут. Надо же. Но, пожалуй, это единственная мысль в моей голове. Нет, вру, еще одна запоздалым вопросом – почему я не выбросил эту бумажку? - Вить, - Яночкин голос вывел меня из транса, - ну может, хватит шифроваться. Ты же знаешь, от меня сложно что-то скрыть. – Знаю. Хотя и несколько неожиданным оказалось то, что это самое «нечто» я, видимо, скрывал даже от самого себя. - И… если уж жениться надумал, мог бы с предложения начать, а не с предсвадебных хлопот. – Она это серьезно сейчас?! Мысленно считаю до трех. И либо я проснусь, либо она пошутила… Лисья улыбочка на сияющем лице. Это не шутка и не сон. И, клянусь таблицей нормативов, я не знаю, КАК сказать ей, что планов на наше с ней совместное будущее не существует. С моим-то косноязычием! Я уже молчу о перебоях с взаимопониманием. Одна мое прозрение приняла за оригинальный подарок ко дню рождения, другая – случайно сунутую в карман маленькую золотистую бумажку с номером телефона за предложение замужества. И никуда не деться от этого игривого взгляда «ага, попался!». Да уж, попался. Уверен, она даже гордится собой – рассекретила! Та, которая так долго проповедовала мне принципы свободных отношений, в эту самую секунду ждала от меня предложения руки и сердца. А как же свобода, личное пространство и прочие «вечные ценности»? Руку я бы еще мог обеспечить, с сердцем сложнее. Мне его прошлая владелица так и не вернула. Так что, Ян, прости… Убираю ее ладонь, отстраняюсь. Не ожидал, что будет так сложно. Но если откровенно, то… какого черта?! Она же не маленькая девочка, чтобы всерьез думать, что каждый романчик должен ЗАГСом кончаться! Предыдущий так и закончился. Ну а там «развод подкрался незаметно». Его результаты она прямо сейчас намерена отметить шампанским и икрой. В моей компании. Впрочем, компанию она выбрала самую что ни на есть подходящую. Говорят, умные учатся на чужих ошибках, дураки – на своих. Интересно, а как называют тех, кто и на своих-то ничему не научился? И нас таких «уникальных» в этой квартире сейчас двое. Я, который за всю ночь глаз не сомкнул, прижимая к себе ту, что поклялся забыть, и Яна – на фоне натюрморта «виноград-шампанское-бокалы-свечи» с доверчивой улыбкой и парадоксальным желанием услышать от меня пошленькое «давай поженимся». Мало ей одного хренового мужа? Снова на те же грабли? Яночка, милая, ты же знаешь, что в моей конуре ни японских фарфоровых сервизов, ни ковров из натуральной шерсти. Чем развлекаться-то будем, когда ты поймешь, что я герой не твоего романа? Вдруг вспомнились события прошлой осени, когда она, резко утратив привычное самообладание, шмыгала носом у меня в машине, потому что ее муж заявил: «Я от тебя ухожу». И ушел. Мужик сказал – мужик сделал. Не обманул. А она тогда все повторяла, как заведенная, что так и знала, что чувствовала, к чему все идет, но теперь она ученая и больше ни за что не вляпается в замужество. Кто бы мог подумать, что для меня она сделает исключение. В тот же вечер Яна осталась у меня. Лечебно-профилактический дружеский секс пошел нам на пользу. Получилась близкая к оригиналу имитация взаимной любви для двух страдальцев, измотанных предыдущими неудачными отношениями. И меня не насторожило то обстоятельство, что спустя месяц в моей квартире обнаружилось больше ее вещей, чем моих собственных. Я не противился переменам. Нам обоим нужно было как-то заполнить образовавшуюся внутри пустоту. Вот и заполняли как умели… Лукавая забава под названием «обмани сам себя» завершилась вчера вечером. Когда Гуцула на рассказовской кухне увидел… или, нет, когда герберы в киоске покупал. А пока цветы упаковывали, я специально в автосервис позвонил. Договорился, что приеду через сорок минут. Так было проще побороть соблазн остаться у Лены «на чай». Но эта уловка меня не спасла, и прервать "чаепитие" я смог только под утро - как раз к завтраку... Открыл шампанское. Налил себе и Яне. Она больше не улыбалась, глаза потускнели. - Ян, это просто визитка. Я не собирался делать тебе предложение. – Она молча кивнула и опрокинула в себя бокал. Секунду о чем-то размышляла, а потом налила себе еще. Будто забыла, что ей больше ста граммов нельзя – у нее аллергия на спиртное. Рискует заработать обострение, и ради чего? Ради обострения во мне чувства вины? Она же лучше других знает, что, давя на жалость, можно получить только жалость. Если с ней случится приступ, я отвезу ее в больницу, куплю все необходимые лекарства, буду навещать, но это не любовь. - Ты ведь ко мне не из дома приехал. На тебе мятая футболка… да и выглядишь ты… помятым. Бессонная ночь выдалась? К моему облегчению Яна все-таки оправдала высокое звание умницы. Сэкономили друг другу и время, и нервы. В итоге я не выглядел блеющим козлом, а она – глупеющей на глазах истеричкой. - Она же бросит тебя. Не сейчас, так через месяц. Кто тебя по кускам собирать будет, мм? Ты об этом подумал? – ровный тон, будто мы в супермаркете – решаем, какую минералку на завтрак лучше взять. И не пойму, кто со мной сейчас говорит – любовница «в отставке» или мозгоправ. - Вить, просто подумай хорошо, потому что обратного пути не будет, назад я тебя не приму. Когда-то и я пребывал в полной уверенности, что «назад не приму». Сборы вещей много времени не отняли. Пара зимних ботинок, свитер, бритва и зубная щетка. Обе рубашки были обнаружены мной в корзине для грязного белья. Яна не отдала их. Пообещала постирать и привезти. Спорить с ней не хотелось. Уже на пороге неловко ткнулся губами в ее щеку. - Прости.
rozmarin: POV Лены О том, что в квартире я одна, я догадалась по давящей на уши тишине и неподвижному, словно оледеневшему воздуху. Ушел. Вот так просто, не прощаясь. Как будто и не было ничего. В ответ на мои мысли, пропуская холодные потоки еще свежего утреннего воздуха, жалобно скрипнула форточка. Я сказала глупость, а он ее сделал. «Мы долгое эхо друг друга…» Ногой я поддела свои джинсы, валявшиеся с вечера в прихожей. Там еще много чего валялось. Видел бы хозяин квартиры, во что мы со Степновым его уютное жилище превратили. На трюмо под смятой майкой обнаруживаю мобильник. Нажимаю пальцем сразу на все кнопки. Девайс мигнул дисплеем и умер. Я взъерошила мокрые после душа волосы и подумала о том, что, если бы у меня был дисплей, я бы им тоже моргнула и выключилась. Глаза слипались, тело болезненно ныло. Бодрящего эффекта водных процедур хватило на пять минут. По инерции поставила мобильник на зарядку и упала на диван. Ночью он казался тесным и жарким, а сейчас я лежала на нем, как на огромной снежной глыбе. И мерзла. Греть меня больше некому. Завернулась в одеяло – такое же холодное. Кажется, я не в состоянии обогреть даже саму себя, куда там еще и остывшее ложе. Витя ушел и унес с собой тепло. А мне оставил завядший букет гербер и смутное чувство того, что я снова все испортила. Не знаю, что мне делать. Тупик. Бардак на голове гармонирует с бедламом внутри нее же. Любит – не любит… Не остыл… Как и обещал – всегда рядом… Значит, простил. А я бы на его месте не простила. Не удивительно – он лучше меня. Добрее. Честнее. Не сразу оценила, захотелось побыть «владычицей морской» - самой себе хозяйкой. Нахозяйничалась до одурения. Если он даст мне шанс, выучу десять рецептов приготовления гречневой каши. И секс по утрам – сколько захочет. Но только со мной. Обещаю не ворчать, когда он небритый целоваться полезет, и гантели на балкон не стану выносить. Если честно, они мне и в спальне не мешали. Просто… назло чудила. Мне и сейчас нравится, когда он немного на взводе. Чтоб глаза черные полубезумные и хриплое «сама напросилась» в мои губы. Я просто хочу вернуться назад, туда, где не было ни Васи, ни Яны. Если он позволит. …Из лихорадочной, заполненной безумными сновидениями дремы меня выдернул телефонный звонок. У меня даже дыхалка зашлась, пока я летела к мобильнику в надежде, что это Степнов. - Лена, ну где ты есть?! Со вчерашнего вечера тебе наяриваем! – обрушилась на меня Нюта. В ответ я только разочарованно промычала: «Ты меня разбудила». - Ночью спать надо, а не днем, - поделилась мудростью моя коллега по группе. – Тебе час на сборы, потому что в три надо быть в Домодедово. Она еще что-то тараторила – про новую «а-а-афигенную майку с Микки Маусом», про то, что у Степки завтра экзамен в ГАИ, а она не сможет его поддержать (мать его за ногу, этот внезапный отъезд), и про Наташкин ларингит… Я слушаю через слово и никак в толк не возьму, какому козлу там, в Адлере, припекло провести корпоратив именно сегодня. Значит, никаких двух дней в запасе у меня нет. Еле сдерживаюсь, чтобы не продемонстрировать Нютке свой навык владения великим матерным. Она ни в чем не виновата, но я и ее сейчас ненавижу. И манера предков отрубать голову гонцам, приносившим плохие вести, уже не кажется дикой жестокостью. Я в панике, все планы наперекосяк, а она мне про Микки Мауса. Зато сон как рукой сняло. Бессмысленно ношусь по квартире, собираю вещи. Думаю только о том, что должна позвонить Степнову. Я не могу уехать вот так, ничего не сказав. Он не поймет. Замираю с трубкой у зеркала. А если позвоню и скажу все, как есть, поймет? Отчетливо представляю его реакцию: отстраненное «удачи на гастролях» и короткий писк отбоя. Господи, как же страшно терять, так и не успев приобрести… POV Степнова Люди изобрели массу способов, только чтобы не объясняться с себе подобными глаза в глаза. Можно записку в дверь сунуть или смс написать. Да, еще есть электронная почта, «контакт». Чмоки-чмоки, картинки плюшевых медвежат, а в статусе фразочка из анекдота, над бородой которого смеялась еще моя прабабка. Мне почему-то сразу не понравился клочок бумаги, небрежно воткнутый в дверь. Развернул скомканный лист и глазам своим не поверил… Знать бы наверняка, что ты меня поймешь. Ключи в ячейке. Спасибо за все. Лена Меня будто парализовало. Вот и вся ее любовь. Перечитал раз десять. Ровно три строчки, и… поминай как звали. Яна была права. Как всегда. Вместо счастливого совместного будущего благодарственное письмо. Сарказм нашептывает: «А где же медаль и грамота?» Понять бы еще, за что спасибо? За безвозмездную аренду помещения? Или за утренний коктейль? Так это подарок – «от заведения»… В голове такой фестиваль, что никак не соображу, в чем я должен ее понять. И если откровенно, просто не хочу. За мусоропроводом нашел рассказовские ключи. Уже вторые, которые она мне возвращает. Странная традиция для наших странных отношений. Лена, за что ты так со мной? Особенно задело, что оставила она эту злосчастную связку в нашем с ней тайнике – в незаметной выемке между стеной и трубой, которая в первую неделю нашей совместной жизни служила импровизированным сейфом для единственного на тот момент ключа от моей квартиры. Она правда думает, что мне не больно? А ей? Она вообще хоть что-нибудь чувствует? Гудки… Снова гудки. Сбрасываю и опять, раз за разом набираю тот же номер. Хочу услышать ее голос – чуть хрипловатое, усталое «алло». И если повезет – хотя бы в трех словах объяснение происходящему. Называется, на полдня оставил. Взял тайм-аут. Подумать. Вернулся – чертов клочок бумаги с ребусом. Она ведь, кажется, не собиралась никуда. Гастроли? Знаю, что вылет во вторник. Лена обмолвилась об этом еще когда в первый раз звонила. Сегодня воскресенье. Домой вернулась? Пока там Гущина – маловероятно. Тогда куда ее черти понесли?! Допустим, что-то случилось. Позвони! Предупреди, просто кнопку нажми. Или я даже этого не заслужил? Что же со мной не так? Чувствую, как руки дрожат – «абонент недоступен или находится вне зоны действия сети». Вместо Ленкиного жаркого «ты мне нужен» металлический, мертвый голос, равнодушный к отчаянию на другом конце трубки. Нервы будто узлом скрутило. Стою посреди спальни. В одной руке пакет с вещами из Яниной квартиры, в другой – мобильник. Плазма на комоде – легкая мишень. Глухой стук, ошметки хлипкого пластика во все стороны. Вот она – цена секундной вспышке ярости. У меня больше нет телефона. Идиоту не нужен телефон. Зато на телевизоре ни царапины. Проклятый ящик… С облегчением вспоминаю, что завтра в школу. Планерка, уроки, занятия секции, день рождения Агнессы Юрьевны. Не хочу чувствовать, как внутри саднит и ноет, будто разом переломаны все ребра. Это надежда все никак не умрет. http://kvmfan.f.qip.ru/?1-12-0-00000239-000-140-0-1308088866
rozmarin: POV Степнова Спал я плохо, меня мучили кошмары. Кулемина с перекошенным от злости лицом осыпала меня ругательствами, выкрикивая одно и то же: «Выбирай! Либо я, либо спорт!» Я проснулся в холодном поту с одной-единственной мыслью, что за фразу «вот и целуйся со своим мячом» запер бы ее в ванной на ночь, чтоб впредь думала, когда блины на штангу вешает. А ведь я нечто подобное бросал ей в лицо. И не раз! И вместо слова «целуйся» употреблял кое-что покрепче. Просто не хватало ума понять, что ультиматум – это не лучший способ решения проблем. Привык авторитетом давить, в школе это прокатывало, но не дома… М-да, чувствуется, что разговоры с Яной даром не прошли. Самоанализ, работа над собой. Чушь собачья. Ну накопал в себе недостатков, даже на путь исправления встал. И что это мне дало, кроме головной боли? Я не шкафчик для обуви, чтобы быть удобным. Я живой человек. И жить хочу, не запариваясь каждое мгновение, что я не идеален, что недостаточно прост в эксплуатации. В школе с самого утра тоже все как-то не заладилось. Под лестницей поймал двух лоботрясов из девятого «А», вымогавших у тщедушного пятиклассника новый «айфон». Наплевав на педагогический такт и не сильно выбирая выражения, я пообещал двум наглым рожам знакомство с местным отделением милиции, а чтоб подтвердить серьезность моих намерений, потащил обоих к Борзовой – для острастки. Обычно жалел, великодушничал. А сегодня просто угроз мне показалось мало – сразу к делу перешел. В общий котел негативных впечатлений добавилось еще и раздражение на малолетнего понтореза с дорогим телефоном. Не умеешь защищаться – не провоцируй, а то ведь гордо носит эту штуку перед собой, как Данко – сердце. Ничего, жизнь и таких учит. Хотя сладкую парочку вымогателей я бы и сам поучил – ремнем по заду. И вроде не первый подобный инцидент на моей памяти, но сегодня как-то по-особенному муторно и тошно. Хочется просто все бросить и уйти. Знал бы куда – точно бы ушел. А тут день рождения Агнессы Юрьевны. Не хотелось выглядеть свиньей, но какой из меня сегодня компаньон? Внутри живого места нет, нервы торчат наружу, как вытянутые со швов нитки. Наскоро договорился сам с собой, что задерживаться не стану, только выражу почтение имениннице да нашим дамам, выпью лимонада за здоровьице – и домой. Пока не успел никому настроение угробить. Не на поминки же собрался, надо улыбаться, поздравления декламировать. В учительской тесно, весь педсостав на фуршет с пирожками слетелся. У коллег радостные лица, только Борзова хмурая. Наверное, из-за тех «цветов жизни», которых я ей сегодня приволок. Отлично понимаю, самому неприятно. - Не переживайте, Людмила Федоровна, это мелочи, - донесся до меня миролюбивый голос именинницы, - а к стоматологу свОдите ее, когда с гастролей вернется. - Ох, как-то быстро время пролетело, а тут еще концерт этот незапланированный... Одно расстройство! Несправедливо было отнимать у них два дня, девочки ведь заслужили полноценный отпуск. – Агнесса Юрьевна по-стариковски покачала головой, Борзова расстроено махнула рукой, а я застыл как вкопанный. Все, что хотел произнести в адрес виновницы торжества, вылетело из головы. Вот она - «страшная тайна» Кулеминой, которую она не посчитала нужным сообщить мне даже по телефону. Как дурак метался вчера, деду ее позвонил, даже к Гуцулу в кафе сбегал, а чтоб он меня не послал по матери, пришлось извиниться перед ним за тот сольный концерт, что я устроил в рассказовской квартире. Искал ее, думал, что в историю влипла, у нее это бывает. Плавали, знаем… Ухмыляюсь так, что аж затылок наморщило. Что же, Лена, удачи на гастролях! Вот зря я ей поверил. И перед Гуцулом зря извинился. Все равно он ничего толком не сказал. Либо не захотел, либо к друзьям у Кулеминой такое же отношение, как и к бывшему любовнику. Или кем я ей там приходился?.. Наконец-то выпал из астрала и сразу натолкнулся на пристальный Янин взгляд. Никогда не умел скрывать эмоции, так что уверен, наметанным взглядом профессионального целителя душ она в два счета меня просканировала. Это было легко: мыслей в моей голове по минимуму, а уж цензурных – и того меньше. Лаконичные поздравительные речи Зои Семеновны и нового учителя химии я еще как-то переварил, но когда, цитируя классиков, за дело взялся Милославский, терпение лопнуло. Через каждое слово у него «любовь». Гуманист, елки-драники! Заладил одно и то же. Вот что этот медведь плюшевый вообще знает про любовь? Я только привстал с места, чтобы откланяться, Яна тронула меня за плечо и шепнула: «Если захочешь поговорить, приходи». На автомате кивнул, но знаю прекрасно, что не будет никаких разговоров. Все мои беды от пустопорожней болтовни и баб, а особенно тяжкие беды – от болтовни с бабами. Тренажерку забросил, встречу выпускников продинамил и на дачу к матери собираюсь уже третьи выходные, а там забор ремонтировать надо – дачный сезон на носу. Дачный, а не брачный, как пытаются внушить мне некоторые! - Всем до завтра. Агнесса Юрьевна, еще раз с днем рождения. Ну и денек! Отмучился. С облегчением закрываю за собой дверь. При всем уважении к коллегам остаться не могу. Только если кто-нибудь Мирослава Николаича выключит… Ну и забор ждет. Кроме меня его некому справить… POV Лены Я постоянно думала о Вите и обо всем том, что случилось между нами в канун моего отъезда. Путалась в этих думах, вспоминала каждое его слово, жест, взгляд, не прекращая это занятие даже во сне. Безумно скучала. Ночью было особенно невыносимо. Мне казалось, что я физически ощущала прикосновения его рук, и все тело начинало сладко ныть, требуя разрядки. Просыпалась в испарине, обнимая подушку. Вся моя нерастраченная нежность доставалась мешку с перьями в цветастой наволочке. Кому перепадали Витины нежности, и думать не хотелось. В редкие минуты откровенности мама как-то рассказала, что, когда мой папа уезжал в длительные командировки, она спала с его футболкой – на подушке раскладывала. Это ее успокаивало. В ответ я только хмыкнула и пожала плечами. Тогда я не понимала, о чем она. Как не понимала, зачем совать фотографии близких в прозрачный кармашек портмоне и хранить в телефоне смски пятилетней давности. Теперь все ясно как Божий день, вот только едва ли меня спасли бы футболки и смски. В мыслях я обнимала его и этим жила. Пропущенные в день вылета звонки я обнаружила, когда мы приземлились в Сочи. Надо было просто нажать кнопку вызова, а я трусливо медлила. Меня нервно потряхивало при мысли, что он не пожелает слушать мои объяснения, которых по сути и нет. Просто так вышло. Это моя работа. Другой не будет. Несмотря на полный раздрай в личной жизни, я не стала меньше любить музыку, свой бас и то самое состояние эйфории от удачного выступления, которое оправдывало и недосып в поездах, и неопрятность гостиничных номеров, и убогость самих концертных площадок. Я видела себя исключительно музыкантом и никем другим. Наверное, если бы я смогла по-человечески объяснить это Вите, то и перспектива разговора по душам не страшила бы… Малодушное молчание вылезло мне боком, потому что спустя несколько дней меня залихорадило еще сильнее и уже по другому поводу. Полное неведение: что с ним, как он… с кем? Казалось, что если я не увижу его прямо сию секунду – тронусь умом. Последней каплей стала Нюткина привычка, сидя на толчке в номере, вести нежные телефонные беседы с Белутой. Перед сном она закрывалась в туалете и трещала по два часа. Про какую-то ерунду – про погоду, про отключившееся во время концерта электричество, про то, как нас чуть не обворовали. Обо всем подряд, без разбора. Мне оставалось только злобно барабанить в дверь с требованием освободить санузел. Зависть – поганое чувство, оно разрывало меня изнутри, словно хомячка в микроволновке. «Степ, я хорошо питаюсь и высыпаюсь, - донеслось из-за двери. – Приедешь проверить?.. Ха-ха! Куда целуешь?.. Почему же нельзя? Туда можно». И снова взрыв хохота. А мне выть охота. За Витину заботу, за вопрос «ты завтракала сегодня?» полжизни отдала бы. Выловила в сумке мобильник, сжала его вспотевшей ладонью и выскочила на балкон – звонить. И если Степнов меня не пошлет, то я взахлеб буду рассказывать ему все: и про погоду, и про концерты, и про нечистых на руку уборщиц. Последнее – почти что каламбур. Не важно. Готова и по питанию отчитаться, если ему это будет интересно… Если… Мы с ним так давно не разговаривали. Не помню уже, когда в последний раз. Чтоб без недомолвок, скандалов, выяснения отношений. Сердце колотится, как припадочное. Затаив дыхание, набираю его номер… Вить, сними трубку. Глас народа :)
rozmarin: Не будет громких предисловий, это просто финальная часть. Для тех, кто в теме Крис, спасибо за помощь Я не многословна. Просто грустно... POV Степнова Каждый день после работы ехал к матери на дачу. Не ради удовольствия. Будучи до мозга костей городским жителем, я едва ли был способен оценить прелести чисто деревенских забав, но свежий воздух, физический труд до изнеможения и лишенная суеты мамина забота делали свое дело, и постепенно паршивое ощущение фиаско на личном фронте притуплялось. Если во вторник я мысленно вел с Кулеминой бурные часовые диалоги, то к пятнице остыл настолько, что все в тех же мыслях демонстративно поворачивался к ней спиной и помалкивал. Не разлюбил, не простил. Никаких озарений и неожиданных выводов. Просто устал. Выдохся. Еще немного, и можно будет окончательно успокоиться, а потом выбрать какой-нибудь из понедельников – для торжественного начала новой жизни. Давно пора. Родной подъезд, лестничные пролеты. Лифт – для пенсионерок и инвалидов, иду пешком. Предвкушая горячий душ и крепкий сон, бодро шарю по карманам в поиске ключей. Хорошо, что достать их не успел, а то бы точно выронил, вместе с пакетом. На куцем коврике у двери в невообразимой позе йога со стажем мирно дремала Лена. Твою мать! Наша песня хороша, начинай сначала. А я только перестал искать ее глазами в толпе, только привык к мысли, что ее присутствие в моей жизни – эпизод. Олимпийское спокойствие человека, наконец-то закопавшего свои глупые надежды на родительском огороде, исчезло, как и не было. Сегодня сарай перебрал буквально по бревнам, с никому ненужной тщательностью сортировал их, пометки делал, а потом еще мотоцикл ремонтировал – не свой, соседа! Пахал, как ишак, только чтобы о ней не думать. А тут снова здорово! Пришла территорию метить… Лучше бы здесь, на площадке пахло мусорным ведром, чем ее духами. Их ей когда-то мама привезла. Стойкие. Запах этот ничем не выведешь. Все мои вещи ими пропитаны… Трясу за плечи. Так не будят, так душу вытряхивают, но пусть скажет спасибо, что делаю это молча. Вскинулась, глаза открыла раньше, чем проснулась, и еще несколько секунд фокусировалась на мне, будто не узнавала. - Ви-ить… ну наконец-то, - то ли простуженный, то ли просто спросонья сиплый голос, от звука которого в жар бросает. Я ее на руках носить готов был. И не только из ванной и до кровати. Она же предпочла хреновую альтернативу – перехватывать часы сна на грязном коврике у двери. Ну и как, оно того стоило? - Что, перерыв в гастролях и снова негде ночевать? Рассказов еще не вернулся, ключи дам… Куда идти, думаю, помнишь. – Меняется в лице. Не так встретил. Хотя не пойму, чего она ожидала? Что пущусь в пляс? - Я тебя хотела увидеть. – Преданный взгляд будущего дезертира… Со злостью сжимаю связку ключей в кармане. Ну что за сука, а? Явилась не запылилась. Не смогла побороть соблазн домотать остатки моих нервов. А когда их вымотает, что, примется позвоночник грызть? Белобрысый фашист… - Увидела? – Не дожидаясь ответа, отворачиваюсь вроде как дверь открыть, но на самом деле стандартный финт, чтобы не смотреть Лене в лицо. Иначе поплыву, бдительность утрачу. Она рядом, и будто сам себе не принадлежу. Для верности веду себя как последнее хамло. Надеюсь, что она не стерпит и просто уйдет. Раньше всегда уходила. А если останется? В висках кровь заплясала, и мозги набекрень… Что, Степнов, говоришь, надежды закопал? POV Лены …И ради этого я добиралась до Москвы почти десять часов, а потом три часа бессменного караула у двери его квартиры? Издеваться над мобильником перестала еще в поезде, надоело психовать. Накануне я успела выяснить, что Степнов жив-здоров, но меня не оставляло ощущение, что Гуцул что-то недоговаривал. И давить на него было сложно, он только ухмылялся и гундел: «Когда вы уже найдете друг друга? Нормальным людям тошно на вас смотреть». И вот, из мечты в реальность, увидела свое недоразгаданное счастье. На что я рассчитывала, Бог знает. Думала, мой приезд что-то решит. А Степнов даже помаду с подбородка не посчитал нужным вытереть… - Что у тебя с телефоном? Я переживала, не знала, что думать… - Симка полетела. – Решил затылком со мной разговаривать. Ну лицо, видимо, бережет для других нужд. Подмывает поинтересоваться, у него «роспись» только по фейсу или там тоже «клеймо собственника». - Ну… у тебя похоже все в порядке. Вот только... спросить хочу, тогда на мой день рождения ты… Почему ты остался? – Ну и что, что в затылок. Так даже легче. – Чтобы слегка разбавить интимную жизнь с Малаховой? Разнообразие, полигамия, против природы не попрешь? - С тебя пример беру… Лена, Богом прошу, уходи. Сейчас уходи. Я не хочу утром обнаружить бардак в ванной и записку на холодильнике. Не могу я так, понимаешь? – Мне не нужно видеть его лица, чтобы почувствовать – задела за живое. Сила слова. Зато он все-таки развернулся ко мне так, что даже оттенок помадной метки можно было отчетливо разглядеть. Вишневый, матовый… - Ты вообще зачем явилась? Чайку попить? Новостями поделиться? Потрахаться? – Зевс-громовержец. Да не боюсь я криков, отбоялась. Что он там про чай говорил? Чайная церемония с сексом прекрасно сочетается… Хочу первое, второе и третье. Можно в обратном порядке, а потом повторить еще раз двадцать. Чтоб намертво вбить в Витину голову, как сильно его люблю. С Яной так не будет. Что она может? Косметику по нему размазать? - У меня на все про все меньше суток. Завтра в семь выступление в Воронеже. Я в Москву приехала ради тебя, - выпалила в отчаянии, уже не зная, как пробить этот его защитный панцирь. В ответ хлопок двери и от сквозняка стук оконной рамы на лестничном марше. POV Степнова Ясно заранее, что ни о каком спокойном продолжении вечера можно и не мечтать. Отдохнул, называется! Поспал! «Ради тебя приехала». Ну что добавить? Я дико польщен. С остервенением запихиваю в шкаф забранные у Яны рубашки. И в мыслях не было заезжать к ней, черт дернул «заскочить по пути». Не стоило, конечно… Я, когда ее в дверном проеме увидел, еле сдержался, чтобы не рвануть вниз по лестнице. Совершенно чужой мне человек из незнакомой вселенной. Думал, что смогу хотя бы приличия соблюсти, мы ведь взрослые люди, нам еще работать вместе. Запала хватило только на чашку кофе. Она была бы рада, если бы я остался, а я был бы рад, если бы мы никогда не встречались. Закрываю шкаф и в залапанном зеркале вижу свое отражение. Под нижней губой недвусмысленный красный след. «Удачи тебе, до понедельника», - промурлыкала Яна, вместо «до свидания» касаясь губами уголка рта. Я не сопротивлялся, мне это ничего не стоило… С раздражением стираю пятно рукой. Чертова несмываемая химия. Как пить дать – Лена его тоже заметила. Думал, снова на мне свои женские штучки обкатывает, но все оказалось проще: она во все глаза результат дружеского прощания разглядывала… Впрочем, проехали. Попытался вести себя так, будто ничего не произошло. Принял душ, включил телевизор, налил себе минералки. Какая удача – по спортивному каналу интервью с Виталием Кличко. Устроился поудобнее и… спустя несколько минут осознал, что вообще не соображу, о чем речь. Все это время я мысленно в подъезде околачивался – спал с Леной на коврике у двери, копался в ее рюкзаке и безуспешно пытался припомнить, сколько часов езды до Воронежа. Догадываюсь, что не ближний свет, значит времени на раздумья не остается. Перед глазами вместо холеной ряхи звезды отечественного бокса усталое, осунувшееся Ленкино лицо. Сбежала она, что ли, со своих гастролей? Как вообще мимо цепких ручек продюсера проскочила? Раздражительность уступила место беспокойству. Я задергался. Куда она пойдет? К кому? Ведь если вдруг что… Потом с ума сойду… А если впущу в дом, не сойду? Утром либо я с ней проснусь на гостевом диване, либо она со мной в моей постели. Какое бы решение ни принял, правильного нет. Это все упрощает… POV Лены Я слышала, как щелкнул замок. Дверь настежь, он молча смотрит на меня. Проучил. А самому легче-то стало? Не ожидал, что после «теплого» приема, организованного в мою честь, останусь здесь. А чего ожидал? Видел бы он выражения своего лица. С моим такая же ерунда. Я так соскучилась, что даже гордости не нашлось фыркнуть и уйти. Свет из квартиры слепит, прямо врата рая, не иначе. Поднимаюсь со ступенек, захожу в коридор. Оказывается, замерзла, понемногу оттаиваю в тепле некогда своего дома, слезы против воли текут. Это нервы. Знал бы он, какой у меня был денек… Витя, так и не произнеся ни звука, внес за мной рюкзак. Стоит за моей спиной, ощущаю кожей – хочет что-то сказать. - Можешь пока душ принять, полотенце принесу. – Не то. Но за полотенце спасибо. POV Степнова Больше нет причин для волнения. Даю еще один шанс телевизору. Он шумит рекламой, мигает яркими кадрами, громыхает насыщенным басом Кличко, а я думаю только о том, что сейчас Кулемина на кухне чаевничает. Полный холодильник еды. Лучше бы поужинала по-человечески. Похудела, прозрачная стала, куда смотрит их продюсер? Такими темпами она растает… Маюсь. И сна ни в одном глазу, хотя вкалывал сегодня, как раб на галерах. Вместо него дико хочется чаю. Налил себе полчашки, сел напротив Лены. Она молчит, гоняет ложкой чаинки по кружке, кусает губы. Откуда-то возникли блокнот и ручка. Торопливо пишет что-то в нем, протягивает мне, а там нежданно-негаданно «может, поговорим?». Может. Беру ее руку, разворачиваю к себе ладошку и на ней вывожу печатными буквами: «Давай». Моя ладонь больше, на ней легко поместилось бы емкое четверостишие, Лена ограничилась одной фразой: «Мне не нравится спать на гостевом диване». Невольно улыбаюсь. Вот тебе и чай. Она смутилась, покраснела. Поздно жалеть. Я уже прочитал. Такие записки мне нравятся гораздо больше той, которую она мне тогда в дверь сунула. И вообще, пусть только попробует еще хоть раз что-нибудь подобное учудить, я за себя не отвечаю… POV Лены Пообещала ему совместный отпуск через месяц и все свои выходные до единого. Хоть и не сказала об этом вслух, но и себя с пяток по макушку тоже пообещала. Не верит, вижу по глазам. Но я же поверила, что с Яной его больше ничего не связывает. Ей-богу, в мои планы не входило потратить оставшиеся пять часов до поезда на тренировку силы убеждения. Хочу его безумно. В это он тоже не верит. Степнову все-таки нравится думать, что он любит меня сильнее, чем люблю его я. Наглею, забираюсь на него сверху, осыпаю поцелуями его лицо, шею, плечи, он отвечает так, что в голове скачет безумная мысль никуда не ехать, остаться. Она станет еще настойчивее, заполонит собой сознание, когда Витя обрушится на меня нежностями. Слабею, он вертит мной, как хочет; в скомканных простынях будто в паутине, от затылка мурашки разбегаются, и низ живота тянет в приступе сладкой боли… В компании с любимым мужчиной время летит незаметно. И не жаль, что толком не выспалась. Впечатлений столько, что совсем не до сна. Витя сонно бормочет что-то мне в макушку, слышу только окончание фразы: - …за семь часов точно доедем. Переспрашиваю. В ответ присказка про бешеную собаку, для которой крюк в пятьсот километров плевое дело. Бешеный мой… Аж ком в горле. Обнимаю его крепко, как только могу. Он не признается, но я-то знаю, чего ему стоило это решение. КОНЕЦ
rozmarin: Автор: rozmarin Название: «Хочу разлюбить» Рейтинг: PG-13 Жанр: Romance Бета: Kristenka Пейринг: КВМ, Яна Малахова Статус: закончен Все-таки я решила продолжать... )) Девочки, спасибо, что вы у меня есть Маша Подставляй щечки, буду целовать ;))) Nata Наташ Просто царский подарок! И еще один повод для гордости! Наташка Nata I Малахова Яна Ивановна удрученно вздохнула и вернула Виктору сложенный вчетверо лист. На нем, как и неделю назад, было нацарапано ровно три строчки: «Упрямая, как черт», «перестала посещать тренировки» и «водит дружбу с Новиковой». Именно столько недостатков нашел ее коллега и друг в Кулеминой Лене. Других дефектов никак не находилось, а это означало только одно – Степнов то ли не мог, то ли не хотел беспристрастно оценивать любимую ученицу, продолжая взирать на нее затуманенным любовью взглядом. И хотя Яна, опытный школьный психолог, вот уже две недели билась над тем, чтобы изменить направление мыслей своего «подопытного кролика» - так она за глаза называла Степнова, но результат был нулевой. Виктор буквально бредил «своей Ленкой», и стоило только Кулеминой появиться на горизонте, так у того глаза загорались неоновыми огоньками, и вся терапия шла насмарку. - Вить, ну я все понимаю, но чем тебе не угодила подруга Лены? – умело скрывая раздражение, вопрошала Малахова. Виктор мрачно засопел и нахмурился. - Лерка-то? Оторва она и Кулемину с толку сбивает. У самой в голове сквозняк, сплошные тусовки, байкеры-шмайкеры… А Ленке учиться надо! И спортом заниматься. - А может, хорошо, что Кулемина на тренировки не появляется, значит, меньше мозолит тебе глаза, – осторожно и вкрадчиво начала Яна, - ведь для успеха нашего с тобой дела так даже лучше. – Он грустно помолчал, тяжело вздохнул и согласился, мол, да, так действительно лучше, и Малахова снова, в который раз, изящно подвела Степнова к наилучшему по ее мнению методу борьбы с чувствами - «выбить клин клином»: - Как только переключишь свое внимание на другой объект, дело пойдет на лад. - Ну должен же быть какой-то другой способ? – вскинулся физрук. – А тут «объект» какой-то… Не могу я. Не могу и все. - Ты обещал, что будешь выполнять все мои рекомендации, - Яна мгновенно переключилась в режим танка. Она терпеть не могла, когда Степнов затевал с ней споры. - Ты просто попробуй, ну хотя бы с той журналисткой из издательства. Или с нашей замечательной медсестрой Альбиной. - Про Светочку она уже и не заикалась. При малейшем напоминании о библиотекарше Степнов морщился, как от зубной боли. - Если не понравится, ты всегда можешь закончить встречу, просто сославшись на занятость, - гнула свою линию Малахова. В лице «пациента» не мелькнуло даже тени энтузиазма, но ситуация вырисовывалась безвыходная, и Степнов, призвав на помощь всю силу воли, со скрипом согласился сделать попытку. С каждым днем становилось все тяжелее смотреть в Ленкины ясные глаза и совсем невыносимо делать вид, что его не волнует ее присутствие. И ведь волнует, да еще и как! До умопомрачения, до судорог в желудке и полной дезориентации в пространстве. Так бы схватил ее и… не отпускал никогда… Но как объяснить Яне, что он наперед знает, чем заканчиваются эти романтические встречи. Ничего хорошего точно не выйдет. По сути, все женщины, попадавшиеся ему на пути, различались только цветом волос и степенью истеричности. Каждая из них требовала выполнения примерно одинаковых ритуалов ухаживания, и набор этих «па» был на редкость однообразным: цветы, ресторанчики с живой музыкой, комплименты, подарки, смс с какой-нибудь пошлятиной, типа «думаю о тебе постоянно» или «горю от нетерпения в ожидании вечера». Гадость какая! И вот когда все формальности соблюдены, тебя, так и быть, допускают к телу, самонадеянно полагая, что обладание их прелестями – это все, к чему сводятся в этой жизни интересы мужчины. И никогда не объяснишь такой вот владелице упругого бюста, что чемпионат мира по футболу ты смотришь не в знак пренебрежения к ее персоне и не потому, что ты «какой-то не такой», а потому что есть потребность в личном пространстве и увлечениях, не связанных с любовным томлением. Лена же совсем другое дело. Она настоящая. Не жеманится, не корчит из себя королевишну и понимает его, как никто другой. Дико даже помыслить, чтобы она билась в истерике, вырывая из его рук пульт от телевизора, или дулась на то, что он не заметил ее новой стрижки. А еще… с Ленкой ему интересно. К ней его безумно влечет. И будь она чуть постарше… Развивать эту мысль он себе запрещал, потому что такие фантазии тянули на полновесное кино для взрослых. Да что там говорить! Достаточно вспомнить, чем закончился его недавний роман, и все желание «сменить объект внимания» сразу пропадало, как аппетит после посещения морга. Ну как можно заменить Лену? КАК? И КЕМ? Это же все равно, что вместо круглого мяча взяться играть квадратным. Нелепость. … Люся – последняя пассия Степнова – была заядлой театралкой, таскала его на все премьеры и непремьеры, и какое-то время он мирился с этими походами, великодушно потакая причудам девицы, но стоило ему один единственный заявить, что «сегодня вечером по программе бокс, так что театр отменяется», дама тут же встала в позу и, оскорблено выпалив: «Я из тебя человека пытаюсь сделать, а ты… а ты…», ринулась собирать свои манатки. Вслух и мысленно поблагодарив подругу за «заботу», Виктор предоставил ей возможность спокойно паковать чемоданы, а сам побрел в ближайший спортбар. Настроение было скверное. Еще бы! Ведь совершенно внезапно вскрылось, что он полнейшее ничтожество, потому что не ходит в кашне, не возбуждается от фразы «билеты на эту премьеру не достать» и не в курсе, кто возглавляет «Сатирикон». Интересно, и как же такое утонченное существо, как Люсенька, позволила себе ложиться с ним, быдлом и невеждой, в постель? Прямо загадка! А ведь при этом орала от наслаждения не хуже мартовской кошки, а потом, настойчиво урча и выпуская коготки, требовала «добавки», и совсем не обижалась, что в интимные моменты он не цитировал нараспев Шекспира в оригинале… Впрочем, хандру как рукой сняло, когда он разглядел в глубине зала Кулемину с ее неизменной компаньонкой Леркой. Куда потом делась Новикова, он совершенно не помнил, но весь вечер они провели вдвоем с Леной, весело болтая о том о сем. И даже устроили шутливый тотализатор на победителя боксерского поединка, про который, увлеченные друг другом, к концу вечера благополучно забыли. Виктору было приятно греться теплом Ленкиной улыбки, а загорающиеся в глубине прозрачно-зеленых глаз искорки завораживали так, что изображать строгого наставника не представлялось возможным, и в непринужденной беседе то и дело проскакивали игривые нотки. Лена тоже, казалось, расслабилась. - А он симпатяга, - она одобрительно тряхнула челкой, глядя, как на широком экране телевизора энергично размахивает кулаками гордость российского бокса Саша Поветкин. - Шутишь? – насмешливо отозвался Степнов. - А по мне, так он похож на Шрека, только в русском варианте: не такой зеленый. Глянь, какая ряха! Ленка заулыбалась. - Но это не мешает ему быть симпатягой. Ну и наверняка за ним, как за каменной стеной, с таким мужиком никто связываться не станет – себе дороже. - Тебе, наверное, и Тайсон милашкой видится? А что? Из него отменный получился бы телохранитель, – хмыкнул Виктор. - Не думаю, - она снова ослепила своего учителя улыбкой на миллион. - Я вообще против людоедства. Одно дело – бровь сопернику рассечь, и совсем другое – форму ушей корректировать. К чему такие ужасы? - Ради скандальчика в прессе, - с уверенностью эксперта отозвался Степнов, и в следующее мгновение весь зал уютного бара ахнул, потому что Поветкин отправил американца Тауруса Сайкса в нокаут. Легко и спокойно, словно перед ним был доходяга, а не стокилограммовая гора мышц. - Нет, Ленк, он не симпатяга, - восхищенно потянул физрук, - он КРАСАВЕЦ! Представить себе подобного рода разговор с кем-либо из своих бывших барышень Степнов не мог в принципе, а с Кулеминой он не только обсуждал спортивные события, но и в мячик перекидывался. С какой стороны ни посмотри, она какой-то уникальный, специально выведенный вид девушки. Жаль только, что она его ученица, и будет лучше для них обоих об этом обстоятельстве не забывать… О скольких еще вещах неплохо было бы помнить, но какое там. Лицо Степнова вытянулось, когда тот наконец-то взглянул на циферблат своих «командирских». Три часа пролетели как одно мгновение. Уму непостижимо! Не обращая внимания на Ленкино «тут недалеко, я сама дойду», Виктор пошел провожать девушку, и, когда она, мило смущаясь, обронила: «Простите, что не приглашаю подняться», Виктор резко выпал из эйфорического дурмана. Эту фразу ему уже как-то приходилось слышать. От своих женщин. Но никогда – от учениц. И вот она стоит перед ним – слишком близко. На худенькие девичьи плечи наброшена его олимпийка, и – о, Господи – ее теплая узкая ладонь в его ладони. Из-за четкого ощущения абсурдности происходящего и нежелания этот абсурд прекратить Степнова окончательно перемкнуло. Но ведь это не свидание! Просто… они давно друг друга знают, и дома их обоих никто не ждет… - Ну ладно, Ленок, - как можно беззаботнее произнес Виктор, отпуская наконец ее руку и избегая взгляда глаза в глаза, - спасибо за компанию, ты настоящий друг. - За дружбу не благодарят, - то ли в шутку, то ли серьезно ответила она. Повисла пауза, Лена неловко ткнула олимпийку ему в руки и скрылась за дверью. Друг. Тогда почему так нестерпимо хотелось прикоснуться к ней? Виктор в каком-то оцепенении смотрел в запыленные окна подъезда. «Спокойствие, только спокойствие. Ты немного не в себе, сегодня был тяжелый день, еще и эта ссора». Но как ни уговаривал Степнов сам себя, а на Ленкины губы он пялился полвечера вовсе не из-за душевных травм. Да и при чем тут Люся, если он провел фантастический вечер в компании своей лучшей ученицы и любимой спортсменки. И в тот момент его взбудораженные мысли сводили происходящее к одному единственному знаменателю: ей всего шестнадцать, и даже думать о ней – уже преступление. Охотно списав все на минутную слабость, напомнил себе, что он нормальный, здоровый мужик и с головой у него полный порядок. А хотеть симпатичную школьницу может только извращенец. Это точно не про него. II После того эпизода Степнов больше не встречал Лену даже мельком, так что остаток летних каникул для него прошел относительно спокойно – в привычных заботах о ремонте школьного спортзала и строительстве бани на дачном участке родителей. Все это здорово отвлекало от самокопания ровно до наступления первого сентября. На школьной линейке он снова увидел задорную и открытую Ленкину улыбку – ту самую, которая окрыляла и заставляла безоглядно верить, что все будет хорошо, - и какая-то неясная надежда шевельнулась в его душе. А чтобы огонек оптимизма не потух, Виктору стало жизненно необходимо видеть Лену как можно чаще. Он и сам не заметил, как его голова превратилась в генератор идей на тему «где и как пересечься с Кулеминой». На сплетни коллег физрук откровенно плевал, в конце концов, ничего предосудительного он не делал. Подумаешь, провожает Ленку до дома. Так его девятиэтажка по соседству! Ему что теперь, другой дорогой ходить, чтобы на учеников своих не натыкаться? Бред какой-то! А тренировки? Кулемина – звезда, на ней все спортивные достижения школы держатся. Или, чтоб сплетники замолчали, он должен ее из команды убрать? Напрягся Степнов только однажды, когда его друг Игорь Рассказов, немного заикаясь и поминутно поправляя съезжающие с носа очки, завел неудобный разговор. - Борзова на тебя волком смотрит, готова чуть ли ни слежку организовать. И, кто ее знает, может, уже и следит. В последнее время ее лексикон оскудел до двух слов: «аморальщина» и «беспредел». Ты… поаккуратнее что ли. Мне будет обидно друга потерять. - Ильич, и ты туда же!? – вспылил физрук. - Вот только не надо из меня-то дурака делать, - тон Рассказова вдруг приобрел непривычную жесткость. – У тебя одна Кулемина на уме, и о чем бы ни заходил разговор, все неизменно сводится к ней. Лена то, Лена се. Ты бы сам себя послушал. Со стороны. Степнов уже открыл рот, чтобы возразить, но Игорь не дал ему высказаться. - Я не закончил. Вить, очнись. Она девчонка еще и только жить начинает. Ты представляешь, сколько у тебя будет с ней проблем? Пока не увлекся окончательно, остановись. - Не понимаю, о чем ты? – буркнул Виктор, искренне досадуя на занудство друга. – У меня все под контролем. Слова Рассказова оказались пророческими – проблемы не заставили себя ждать, вот только воспользоваться дружеским советом и «остановиться» Степнов уже не мог. Не до того было. На тот момент Ленка так крепко увязла в истории с боями без правил, что неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не его вмешательство. О себе Виктор переживал в последнюю очередь и легко отдал бы собственную жизнь, только бы Ленку уберечь. Внятного ответа на вопрос – почему страх за нее полностью блокировал в нем инстинкт самосохранения – у Степнова не было. Главное – вытащить Ленку живой и невредимой из опасной передряги, а раскладывать мысли по полкам он возьмется позже. Если вообще возьмется… Развернутая Виктором спасательная операция принесла свои плоды – отделавшись сотрясением мозга и двумя сломанными ребрами, он выручил Лену, а заодно стал совладельцем ее секрета, что еще сильнее сблизило физрука и его лучшую ученицу. И вот когда страсти улеглись, и переломанные ребра уже не ныли, Степнов наконец-то осознал, что произошло. За несколько недель хождения по мукам он привык заботиться о ней, постоянно быть рядом и знать, что именно ее тревожит. Упиваться собственным героизмом Виктору и в голову не приходило (подумаешь, пару раундов на ринге попрыгал), но восхищение в удивительных, лучистых Ленкиных глазах говорило само за себя – для нее он самый настоящий герой. Личный Саша Поветкин. Тогда же стало ясно, что их отношения вышли за грань тихой, ни к чему не обязывающей дружбы, но ответил бы кто: как назвать то, что между ними завязалось? Дружба-лайт, дружба-плюс? Эти нечаянные прикосновения, взгляды украдкой и едва уловимое ощущение близости сводили с ума, и вот тогда Степнов впервые по-настоящему испугался. Он больше не владел собой, а те чувства, что он испытывал к Лене, невозможно было втиснуть в привычно-пылкое, триста раз прожитое ранее и такое понятное чувство мужчины к женщине. Прежде, когда он увлекался кем-либо, все катилось по классическому сценарию: ухаживания, обоюдный интерес, и далее – бурный (или не очень) роман. С Леной все иначе. Все не так. Ее и трогать-то нельзя, даже мысленно. Какие уж тут ухаживания? О взаимности лучше сразу забыть – она ребенок еще. Красивый, притягательный, но все-таки ребенок. И если не побороть себя сейчас, беды не миновать. Она же верит ему, другом считает и не должна догадаться, как заходится его сердце, стоит ему только услышать ее голос. Аутотренинг «я серьезный мужик и выдержка у меня железная» работал через раз. Держать это все в себе становилось невыносимо. Вот тогда он и пришел к Яне. - Яночка, милая, помоги! – Он смотрел на Малахову, как шаманы смотрят на небо, вымаливая дождь. – Я хочу разлюбить. III Когда школьный психолог Яна Малахова услышала откровение Степнова, она едва не пустилась в пляс. Нет, она вовсе не была злобной стервой, радостно потирающей ручки при виде чужих страданий, и горе коллеги вызвало в ней чувство глубокого сострадания, но увлеченность «делом всей своей жизни» (так она называла психологию) заставляла смотреть на все, что касается человеческих отношений, прежде всего с точки зрения науки. И сейчас перед ней выворачивал свою душу «кандидат в пациенты» - человек, на основе работы с которым можно опробовать как чужие теории, так и изыски собственного приготовления. Сила научного подхода в глазах скромного школьного психолога казалась всесокрушающей. Яна свято верила, что если потянуть за правильную ниточку, найти точный подход к человеку, он легко разлюбит даже родную маму. На школьниках особо не потренируешься. Никакой стабильности, одни бурлящие гормоны. Степнов же – сложившаяся, зрелая личность, а значит – превосходный подопытный кролик. Малахова быстро сообразила, о чем именно умолял ее Виктор, наметила фронт работ и назначила коллеге «лечение». Операция «Антилюбовь» по примерным прикидкам должна была занять месяца полтора, но требовала от «пациента» четкого выполнения всех рекомендаций. Первой и ударной дозой «антилюбви» Яна обязала Степнова наковырять в характере и привычках возлюбленной как можно больше недостатков. По опыту она знала, что безупречных людей не существует в природе, но уже через неделю стало очевидно, что на этот счет у Степнова иное мнение – для него Лена была идеалом. Но главные трудности еще только маячили на горизонте… - Вить, тебе жизненно необходимо найти себе какое-то хобби. Абсолютно новое увлечение! Это поможет переключиться, обновить эмоциональный фон, – уверенно вещала Малахова, ни капли не обескураженная смазанным стартом «эксперимента». Виктор в ответ только уныло хмыкнул. - Я в школе с утра до вечера, вся моя жизнь – здесь. Уроки, секции… - То есть ты хочешь сказать, что передумал бороться с нежными чувствами, и мы оставляем все, как есть? – пошла в наступление Яна. - Нет, не оставляем! – сразу сдался Степнов. - Вот мой бывший муж очень увлекался рыбалкой. Чуть какой выходной – он на озерах. - Что, тоже от чувства влюбленности избавлялся? – мрачно пошутил «пациент». - Не думаю, что он вообще знал о существовании этого чувства. Но давай все-таки поговорим о тебе. Если рыбалка не вдохновляет, что же, есть масса отличных занятий, которым не нужно отдавать много времени. К примеру, фотография. Идея и вправду была недурственной, но когда через два дня Яна попросила «больного» продемонстрировать свои успехи, на большинстве фотографий красовался улыбчивый фейс Кулеминой. Вот кадр, где она на крыльце школы в компании Ранеток, вот еще фото, на котором Рассказов что-то показывает Ленке в учебнике, и очень много фотографий, сделанных на репетиции девочек. Картинки вышли исключительно удачные: страстно терзающая гитарные струны Кулемина обалденно смотрелась на большинстве снимков… Виктор по-детски скуксился. Кому нужны были его объяснения, что он просто ловил удачные кадры, и не его вина, что камера Ленку любит… Угу, камера, значит, виновата! А почему эта самая камера не смогла «полюбить» Женю Алехину или, к примеру, Рассказова? Да по кочану и по кочерыжке! Цветущая буйным цветом вселенная Степнова крутилась исключительно вокруг лучшей спортсменки школы. Остальные существовали для физрука чисто фоном… М-да. Яна натянуто улыбнулась, скупо похвалила качество снятого материала и отдала лаконичный приказ: «Удаляй». Извилины в голове амбициозного психолога медленно скручивались в узел. Надо было срочно спасать положение, иначе ни через полтора месяца, ни через полтора года Степнов не выкинет девчонку из головы, и все усилия пропадут, так и не дав никакого результата. А у нее уже глазки блестели при мысли, какую шикарную научную работу можно сварганить, если ее «Антилюбовь» принесет вожделенные плоды. Малахова сама взялась придумывать занятия для своего «добровольца» и, когда школу начало лихорадить в преддверии Хэллоуина, быстренько пристроила его помощником к Елене Петровне – сцену украшать. На следующий день «великий комбинатор» волосы на себе рвала, потому что совершенно упустила из виду Ранеток. Сцена – их дом родной, и, настраивая инструменты, а потом и репетируя, они полдня мельтешили перед несчастным Степновым. В какой-то момент, в актовом зале остались только он и Кулемина. Остальные Ранетки отчалили пообедать перед концертом, а Лене приспичило покопаться возле двух усилителей, взгроможденных друг на дружку. Как получилось, что эта конструкция обвалилась, никто так и не понял, но в тот момент, спасаясь от летящей прямо ей на голову махины, Ленка лихо отскочила на самый край сцены, и, не удержав равновесие, рухнула вниз. Какие-то доли секунды, и в полуметре от нее с глухим стуком шлепнулась колонка усилителя. Степнов мигом забыл все наставления Яны не приближаться к Кулеминой и ринулся отскребать от пола распластавшуюся девчонку. Судьба аппаратуры его волновала куда меньше… - Ты в порядке? – Перепуганный взгляд учителя скользил по Ленкиному лицу и телу. - Да… жива, - Лена поморщилась от боли, ощущая, как ноет копчик, и подняться не получается. Не удивительно. Спустя минуту выяснилось, что вывихнута левая нога и сбит локоть, и это не считая стертой до крови спины. Недолго думая, Степнов подхватил на руки «пострадавшую на производстве» Кулемину и понесся к медсестре. На мгновение притормозил у дверей спортзала, но вовремя одернул себя. Случись такое раньше, он бы сам и вывих вправил, и царапины обработал… Раньше. До того, как вляпался по самые уши. До того, как разглядел в Ленке самого необходимого ему человека. А сейчас будет лучше затоптать в себе запретное чувство и просто жить дальше. Пока шел, чувствовал, как колотится ее сердце, от чего его собственное брыкалось в груди с удвоенной силой. И почти никак не совладать с желанием прижать к себе Ленку еще крепче, потому что в нескольких сантиметрах от его лица блестели влагой чуть приоткрытые нежно-коралловые губы, и восхитительно вкусный запах ее волос настырно провоцировал воспоминания о том, что он жаждал забыть. Жаждал настолько, что уже вторую неделю не вылезал из кабинета Малаховой. Волна досады и злости на самого себя накатила с опозданием. Ей сейчас, наверное, больно – со всей дури приложиться к деревянному полу, а он, как помешанный, пялится на нее и мысли не фильтрует. Виктор аккуратно, чтобы не задеть дверной косяк, внес Лену в медкабинет и бережно опустил ее на кушетку. Только тогда она отпустила его шею, будто бы невзначай скользнув ладошками по широкой мужской груди. Потом подняла на него свои чудные малахитовые глаза и тихо, одними губами прошелестела: - Спасибо. - Не за что, - теряясь под ее взглядом, промямлил Степнов, и десять дней интенсивной антилюбовной терапии пошло коту под хвост.
rozmarin: IV Яна уже неоднократно выступала на тему благотворной силы свидания, но Степнов все надеялся, что его чувство к Ленке «само рассосется». Время шло, «лечащий врач» изводила его какими-то списками, поисками новых увлечений, аутотренингами и чтением заумной литературы, а улучшений ни на грош. Даже как будто хуже становилось. Зато по школе активно поползли слухи об их романе с «психологичкой». Еще бы, ведь последнее время в кабинете Малаховой его можно было видеть чаще, чем в спортзале. Вот и померещилось славному женскому коллективу то самое, о чем они так любят почитывать в незамысловатых дамских романчиках. С чьей легкой руки он снова стал героем-любовником, Степнов догадывался. Все-таки, права Борзова (а подобное единодушие редкость!), что электрический чайник из библиотеки надо убрать, изъять чашки и сахарницу, а Светочке дать в нагрузку какую-нибудь общественную работу, типа написание стихов на юбилеи коллегам. Может тогда иссякнет поток небылиц о бурной личной жизни обитателей школы. Уткина всегда казалась Степнову недалекой, а после запущенной ею знаменитой сплетни про то, что Зоя Семеновна внебрачная дочь советского генсека Суслова, он с чистой совестью записал ее в чокнутые. Ей надо в главреды газеты «Жизнь»! Там любят жареное, а уж сексуальная тематика, то вообще немеркнущий хит. Ведь во многом именно благодаря стараниям библиотекарши Виктор Михайлович Степнов приобрел репутацию натурального Казановы школы номер триста сорок пять. А чему удивляться? По легенде Уткиной он же то к Каримовой подкатывал, то ученицу окучивал, а теперь и до Малаховой добрался. Кобель! Ненасытное животное! «А впрочем, - рассуждал про себя учитель физкультуры, - пусть болтают, что хотят, пусть». Раз все всё знают лучше него самого, так зачем кого-то переубеждать? В конце концов, у него сейчас есть проблема посерьезнее праздной бабской болтовни… Инцидент перед концертом в честь Хэллоуина не прошел для Виктора Михайловича даром. И то ли он Ленкиными духами надышался, то ли переволновался из-за ее падения со сцены, но бессонная ночь получилась действительно бессонной. И когда на следующий день девчонки перетаскивали инструменты из актового зала в подсобку, Кулемина, как назло, провозилась с гитарой минут двадцать. Молния на футляре из строя вышла. И он снова с ней один на один, да еще и в тесной коморке. Хоть волком вой. - У меня завтра четвертого урока не будет, вот и разберусь с твоим футляром, - нетерпеливо произнес Степнов, явно желая поскорее выставить Ленку за пределы своей вотчины, но Ранетка и ухом не повела. - Спасибо, Виктор Михайлович, я сама справлюсь… Мне бы только найти что-то острое. Шило или иголку какую-нибудь. Может, у вас есть? – подняв глаза, с надеждой спросила Лена, на что Виктор бросил сухое «нет» и увернулся от ее пристального взгляда. - Понятно. – Она раздумывала буквально несколько секунд, а потом вывернула наизнанку край кофточки, оголив при этом живот – аккуратный, гладкий, такой, как и положено лучшей спортсменке школы. На внутреннем шве Кулемина нащупала маленькую булавочку и ловко отстегнула ее от кофты. Ничего из ряда вон не произошло, но Степнов отчетливо почувствовал, как его сердце забилось совсем не там, где положено. Страстно хотелось одного – запереть дверь на ключ, сгрести в охапку эту малолетнюю провокаторшу, и… гори все синим пламенем! Ладони вспотели, перед глазами огненные точки запрыгали, и он не придумал ничего лучше как рвануть вон из подсобки. От греха подальше. Подальше от нее, на этот грех толкающей. И никакие внушения не могли помочь. Полвечера круги по стадиону нарезал в надежде на усталость (от бессонницы должно было спасти), но какое там! Забылся сном только под утро, и это стало последней каплей. Больше так продолжаться не могло. Хватит. Совсем не видеться с Леной, конечно, не получится – все-таки школа не настолько большая, но свести общение к минимуму – вполне реально. Он мечтал снова спокойно спать по ночам и не впадать в транс при мысли, что третьим уроком у одиннадцатого «А» физкультура. И для этого ему надо всего-то собрать силу воли в кулак и вырвать Кулемину из головы и сердца. А раз Яна так настаивает на «смене объекта внимания», обещая избавление от убивающего его чувства, то придется, так и быть, звонить Марине. Она вроде бы ничего, довольно милая. Журналисты, конечно, народец специфический, но в лечебных целях можно и потерпеть. Свидание так свидание. *** Лена с мрачной задумчивостью ковырялась в макаронах. Аппетит странным образом пропал без вести еще неделю назад, кусок в горло не лез, а тут еще Ранетки со своим сочувствием. Курицы. Как будто ей нужно, чтобы ее жалели. Перемена почти на исходе, надо заканчивать трапезу, потому что опоздание на алгебру чревато – Борзова, как пить дать, единицу за нарушение дисциплины влепит. Но Кулемина не спешила. То и дело замирая и поглядывая в сторону входа, она ждала Степнова. Только все напрасно. Сегодня он снова не пришел, хотя был ей так нужен: его компания, ненавязчивые шуточки, требовательное «ешь, а не ворон считай» и пытливый взгляд, от которого в животе легкий холодок пробегал, а щеки покрывались румянцем. После таких совместных обедов Лена еще полдня не могла сосредоточиться на чем-либо кроме мыслей о своем учителе, но, все равно, до последнего внушала себе, что в столовку после четвертого урока она топает исключительно ради соблюдения режима питания. И в этом самообмане все было безупречно, пока поведение Степнова выглядело естественным и понятным. А непонятным оно стало с прошлой среды. Он больше не обедал с ней на большой перемене и не являлся на репетиции даже мимоходом, просто проверить, не поцарапали ли Ранетки деревянные половицы в спортзале своими инструментами. И никаких объяснений. Виктор Михайлович словно забыл обо всем, что их связывало. Он забыл о ней. Нет, когда она со сцены шваркнулась, он, конечно, сработал четко – надежнее бригады МЧС. Хмурясь, проверил, нет ли где переломов, спросил с тревогой в голосе, как самочувствие. Было заметно, что переживает. Такое сыграть невозможно… А потом сбагрил медсестре – и адьес. Не глядя в глаза, соврал что-то про срочно-неотложные дела и ретировался. На вечернем концерте Лена его так и не увидела. Ну как же, знаем, знаем, дела-а-а… Кулемина с неясной тоской вынимала из памяти их совместные завтраки, ради которых она выпрыгивала из постели, как чертик из табакерки, а звучное Степновское «рота, подъем» заряжало ее на целый день так, что, позабыв о болезненных ссадинах по всему телу, она готова была горы свернуть. Но вот синяки уже почти сошли, а вместе с ними исчезли и бросаемые украдкой в ее сторону внимательные взгляды Степнова, в которых легко читалось: «Ничего не бойся, я всегда рядом». Признаться себе хотя бы шепотом, в темноте, под одеялом в том, что испытывает к своему учителю нечто большее, чем просто дружеская симпатия, Кулемина не решалась, но зато по сотне раз за день задавалась вопросом, почему он так переменился к ней, откуда это ледяное равнодушие, и не находила четкого ответа. Вместо оного в душе копошилось какое-то смутно-тревожное чувство необратимости происходящего, словно что-то очень важное утекает сквозь пальцы – не удержать. Вот только что именно? Отстраненность Степнова выбивала Кулемину из колеи, и как она ни таилась, но Ранетки все равно заметили неладное. Да и как не заметить? Она же с Виктором Михайловичем была не разлей вода, ну просто «Мы с Тамарой ходим парой…», а тут – как чужие… За обедом девочки с нарочитой деликатностью садились за соседний столик, вроде как, позволяя Ленке спокойно похандрить в гордом одиночестве, а сами всю дорогу не сводили с нее глаз, «незаметно» пихали друг дружку локтями и устраивали переглядки, мол, все понимаем, влюбилась девочка, страдает. И пока Кулемина тешила себя мыслью, что хуже уже быть не может, горизонт заслонила гордо вышагивающая фигура Зеленовой. - Привет, Лена, - с христианской кротостью произнесла Полина и остановилась прямо напротив столика. Ленка подняла на одноклассницу хмурый взгляд. - Чего тебе? – прохрипела она и снова уткнулась в тарелку с макаронами. - Да так, ничего, - подозрительно спокойно среагировала обычно бойкая на язык звезда школьного гламура и, не дожидаясь приглашения, уселась рядом, на соседний стул. - Ты столиком не ошиблась? – хмыкнула Кулемина, давая понять, что не настроена на светскую болтовню. Да и о чем они могли бы разговаривать? О том, какой формы стразы в моде этой осенью? - Не ошиблась. Жалко мне тебя. Не смогла мимо пройти. – Зеленова неумело скроила скорбную мину. - Подружек своих безмозглых жалей, я как-нибудь обойдусь. - Моих безмозглых подружек парни не бросают. - Кое-как сдерживаемое Полиной ехидство вылилось-таки наружу. Лена будто окаменела, и только горящие недобрым огоньком глаза жили на неподвижном лице. - Ты, небось, Степнова ждешь? - с насмешкой промурлыкала главная стерва школы, лениво играя коротким ремешком эффектного розового клатча. - Не твоего ума дело. – Кулемина едва поборола соблазн надеть тарелку на голову Зеленовой. Та сегодня была неимоверно назойливой, ну просто как помойная муха, и не пойми с чего вдруг удумала в душу лезть. - Фи, ну что у тебя за манеры? Не удивительно, что Виктор Михайлович замену тебе нашел. - Много ты знаешь, - скривилась Лена, все еще довольно сносно изображая безразличие, хотя внутри все ходуном ходило. То ли от жгучей ревности, то ли от злости. - Знаю. И достаточно! – парировала Поля. – Вчера в ресторане ужинала со своим агентом и видела там твоего физрука. При полном параде и в компании с очень миловидной женщиной. Букетик в ее ручках меня впечатлил. Обожаю темно-бордовые розы… Кстати, ресторанчик они покинули довольно быстро. – Сделал гадость – сердцу радость. Это точно про Зеленову. Очаровательнейшая улыбка осветила идеально напудренное лицо. - Врешь. – Кулемина ощетинилась всей силой неприязни к однокласснице. Та лишь пожала плечами. - Не веришь, спроси у Степнова. – В этот раз все сказанное ею было правдой от начала и до конца. Лена поняла это по тону последней фразы, и вот тогда ее будто током прошибло, а боль отозвалась в сердце так, что слезы проступили и кончик носа предательски покраснел. Еще не хватало разреветься прямо перед этим чучелом в блестках. Теперь все ясно, и как она сама не догадалась, что у Виктора Михайловича роман? - Ладно, мне пора, - засобиралась Зеленова, со смесью жалости и презрения глядя на раздавленную новостью Лену. Не повезло, конечно, бедняжке. Ни рожи, ни кожи. Ну кто на нее позарится? Нашелся вот дурачок-физрук, да и тот сбежал. А с другой стороны, так ей и надо, дылде неотесанной. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000785-000-0-0-1280409972 Девочки, милые, я снялась-таки с ручника V Надо было где-то отсидеться, унять дрожь в коленях, привести мысли в порядок и понять, что же с ней происходит. Казалось, вся Ленкина спокойная жизнь схлопнулась до тех ужасных пяти минут разговора с Зеленовой. И лучше было бы ничего не знать и не слышать, но жестокие слова одноклассницы не шли из головы, и ничем не заглушить это убийственное «ресторанчик они покинули довольно быстро…» Еще никогда Кулемина не злилась на себя так яростно, как сейчас. Вот если хорошо подумать, какое ей вообще дело!? Степнов ведь ничего ей не обещал, в любви не признавался, замуж не звал. Он просто ее учитель и друг. А у друзей как-то не принято спрашивать разрешения на обустройство личной жизни, так какие могут быть обиды? И все так, все логично. Но почему же тогда так больно? Лерка ей все уши прожужжала: «Виктор Михайлович от тебя без ума, влюбленного мужика видно сразу». Тоже мне, знаток человеческой натуры! А ничего, что этот безумно влюбленный по свиданиям бегает, а о ней и не вспоминает… Раньше, когда что-то не ладилось, и хандра брала за горло, Кулемина мчалась в спортзал. После часа-двух физических нагрузок, приправленных одобрительными возгласами Степнова, все дурное уходило в небытие, на душе становилось легко и спокойно. Но куда теперь идти? При одной только мысли о нем накатывала такая душераздирающая тоска – хоть плачь. Неужели она и вправду влюбилась? Неужели? Ни единого намека на внутренний протест. Сердце набухло и подскочило к горлу. Ошибки быть не может… Влюбилась… По инерции остановилась у дверей спортзала. Дернула за ручку. Заперто. И противно зудящая мыслишка «а тебя здесь больше не ждут» больно ужалила душу. **** - Вить, хорош, в конце концов! У меня в глазах рябит, - не выдержал Рассказов, давая волю накопившемуся за последние полчаса раздражению. Нет, он, конечно, понимает – дела сердечные, страдания и метания, но можно ведь нормально все объяснить, а то не очень-то ясно, по какому поводу кипиш. Степнов метался раненым жирафом между партами в кабинете истории, то и дело поругивал сам себя и кидал фразы, которые ну никак не складывались в связный текст. И в этом потоке сознания Игорь безнадежно увяз по самые дужки очков, так и не разобрав, что такого ужасного произошло вчера вечером с его лучшим другом. - Я ведь знал! Знал, что это плохая идея! – Виктор снова затянул опостылевшую «песню». – Зря я вообще послушал Малахову. Боже, представляю, каким идиотом выглядел! Дурацкое свидание… - Прости меня ради Бога за прямоту, но и сейчас ты ведешь себя… гхм… странновато. - Рассказов уже изрядно подустал – шесть уроков оттрубил, а тут еще у друга кризис среднего возраста внепланово нагрянул. На лет десять раньше, чем положено. Или Степнов прекратит сводить его с ума, или… - Сядь! - гаркнул Игорь. – Хочешь душу излить? Валяй! Но учти, у тебя десять минут. Виктор пару секунд колебался, потом присел на парту и посмотрел на друга глазами печального спаниеля. Игорю вдруг стало стыдно за свою несдержанность. Эх, пожалел для хорошего человека каких-то полчаса личного времени. - Ладно, не обижайся. Трудный день… Пойми меня тоже. Выкладывай, что у тебя? Только с чувством, с толком, с расстановкой, - уже мягче произнес Рассказов. Это сработало. Виктор наконец-то взял себя в руки и начал говорить. Конечно, он далеко не все поведал другу, слишком уж позорным был эпизод, чтобы подробно его смаковать, но и без подробностей картинка рисовалась удручающая. Поначалу все шло неплохо. Журналистка оценила и Витину галантность, и шикарный розовый букет, и даже выбор ресторанчика. Успокоенный гладким началом свидания, Степнов заметно расслабился, болтал без умолку и, как ему казалось, блистал остроумием. Внезапно Марина прервала его монолог: - Виктор, наша встреча длится, - она кинул взгляд на циферблат изящных золотых часиков, - уже два часа. Из них часа полтора ты говоришь о школе. Нет, я не ревную мужчин к их работе, но любой твой рассказ неизменно сводится к некой «прекрасной Елене», и я уже не очень-то понимаю… - она замялась, словно прикидывая, а стоит ли договаривать, - зачем ты позвонил мне? Мне кажется… Нет, я уверена, Лена – именно тот человек, который тебе нужен. Если верить твоим словам, вы просто идеальная пара. – На несколько секунд Степнов утратил дар речи, а когда способность оформлять мысли в слова вернулась, только и сумел выдавить: - Она моя ученица. Я - ее учитель. Надо ли что-то объяснять. - Марина отложила в сторону нетронутый клубничный десерт и разочаровано посмотрела в глаза фальшивому кавалеру. - Спасибо за откровенность. Ну хотя бы не делаешь попыток заверить меня, что, мол, ошибаюсь и неверно трактую твои слова. - Ты несправедлива. Лена к нашей с тобой встрече не имеет отношения, - не очень убедительно врал Степнов. - Знаешь что, Витя, хватит. Все равно у нас бы ничего не вышло. Я не бренчу на бас-гитаре, да и со спортом как-то не сложилось… так что… проводи меня до метро. - Она отвела взгляд и, горько вздохнув, решительно встала из-за стола. Виктор торопливо подскочил вслед за барышней, по инерции продолжая изображать джентльмена. Оплаченный им счет и учтиво поданное Марине пальто уже не способны были спасти испорченный вечер. В тот момент в голове Степнова толкалось безумное количество мыслей, но громче всех подавали голос облегчение с радостным возгласом «отмучился!» и стыд. Какая же он свинья: на чужом горбе в рай въехать захотел – использовал симпатию женщины только чтобы отвлечься от наваждения под названием Лена Кулемина. Глупый, трусливый и малодушный поступок. А еще, он впервые за несколько недель пожалел о слепом повиновении Яне. И чем он только думал, когда соглашался на этот чудовищный эксперимент, ведь то, что Малахова бездушно называла «объектом внимания», было не вещью, а реальным человеком – со своими желаниями, привычками, размером груди и номером паспорта. И пусть разрез на узкой юбке и декольте журналистки оставили его равнодушным, но расстройство на миловидном лице он снести не мог. Из чувства запоздалого раскаяния Степнов проводил Марину до самого дома, уже у подъезда долго пожимал ее ладонь и сорил ничего не значащими комплиментами. Подсластил пилюлю. На прощание – ее грустная полуулыбка. Виктор еще раз, по-честному заглянул внутрь себя. Нет, не торкнуло. А в финале внезапная мысль: «Ленка, наверное, уже спит…». http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000785-000-0-0-1281540617 Девочки, если бы два дня назад мне сказали: ты напишешь продолжение фика "Хочу разлюбить", я бы крепко удивилась. И вот я готовлюсь выложить свежую главу. Потребовалось семь месяцев, чтобы понять, куда двигаться и о чем писать... Я правда не знаю, что сказать. Спасибо, что вы со мной
rozmarin: VI - Ну вот, собственно, и все, - похоронным тоном завершил свой рассказ Cтепнов и тяжело вздохнул. Ильич пару секунд молчал, потом поправил очки и вздохнул еще тяжелее. - Вить, вот скажи, сколько ты уже у Малаховой, как бы это выразиться… лечишься? Физрук наморщил лоб. - Почти три недели. - А воз и ныне там, - хмыкнул Рассказов. – Так зачем ты понапрасну время тратишь, а? - Слушай, я уже жалею, что вообще к тебе поперся со всем этим! – вскинулся Степнов. - Ладно-ладно, не кипятись. Но посуди сам: перед тобой два часа светила прелестями симпатичная молодая женщина, а в тебе даже элементарный инстинкт не проснулся. Почему? Да потому что ты с утра до ночи думаешь и говоришь о Кулеминой. Утром проснулся, стоишь перед зеркалом, бреешься, а мысли нет-нет да проскакивают: «как там Лена, что-то у нее успеваемость не фонтан последнее время, не случилось ли чего?». В школу пришел – девчонка целый день глаза мозолит. А после уроков ты еще и у Малаховой в кабинете задушевные беседы ведешь. И не о ком-то там, а о Лене. Это же тупик, разве сам не видишь? – В ответ Степнов хмуро засопел. - Да вижу я все. Но ума не приложу, как из всего этого выпутаться. – Его лицо приняло кислое выражение, будто он лимон с солью съел. Без текилы, к сожалению. - Варианты есть всегда, - засветился оптимизмом историк. Уж он-то знает, как поступить! - Да уж, - мрачно ухмыльнулся Виктор, - удавиться разве что. - Я тебя прямо не узнаю. Ты же боец по натуре! Где твоя воля к победе? Ситуацию надо брать в свои руки. Степнов с минуту о чем-то крепко размышлял, что ему, в общем-то, не свойственно, и в итоге выдал: - Хорошо. Вот прямо сейчас пойду к Яне, поблагодарю ее за помощь и объясню, что дальше разберусь сам. - С ума сошел?! – Рассказов чуть не подпрыгнул на месте. - А что такого? - Да что же тебе все приходится объяснять, как маленькому?! Нельзя вот так прямо сказать сердобольной женщине, что тебе ее участие без надобности. Понимаешь? Пренебрежением попахивает. Она же обиду затаит и при случае такое тебе устроит, мало не покажется. Прости, что напоминаю, но выболтанного тобой хватит на ха-ароший такой компромат. - Ерунда. Яна на такие вещи не способна! – отмахнулся Степнов. И Ильич в который раз с досадой отметил про себя, что Витина вера в людскую порядочность граничит с поистине детской наивностью. Только как с него снять эти розовые очки? - Не ерунда! За слабость к школьнице ты можешь и работой поплатиться. Степнов медленно осел на парту. - И что теперь делать? - Ничего. Разыграй перед ней спектакль под названием «Исцеление». Соври, что тебе уже лучше, что ты про Кулемину и не вспоминаешь. Яночка будет довольна, рассудив, что это ее заслуга, а ты спокойно, а главное, без постоянного присмотра няньки приведешь голову в порядок. Виктор замялся: - Ну, это как-то… - Непорядочно? Плевать! И не смотри на меня так! Потом спасибо скажешь, - строго, как будто перед ним хулиган и двоечник, а не уважаемый учитель, произнес Рассказов. - Ну хорошо, - смирился Степнов, - вот только проблему-то этим не решить. Или ты думаешь, что я вот так запросто САМ возьму и разлюблю? Дохлый номер. Пробовал уже. – И тоска во взгляде такая, что историк сразу поверил: пробовал. И не раз. - Во-первых, перестань жить по инструкциям Малаховой. Мой тебе совет: избавься от нее. А потом… потом за тебя возьмусь я, - Рассказов расплылся в широкой добродушной улыбке и тут же добавил: - Все, хватит из пустого в порожнее переливать. Давай дуй к Яне. И лицо радостнее сделай, - бодро скомандовал он, про себя прикидывая, какие шансы имеются у его друга одурачить школьного психолога. - А если не поверит? – снова кислая мина и взгляд тоскующей собаки. - Поверит, - заверил друга Ильич и легонько подтолкнул его к двери. – Как освободишься, позвони. Сегодня я тебе наглядно продемонстрирую, как надо правильно жить. Ну и… грех не отметить твое освобождение от гнета Малаховой. – Виктор недоверчиво покосился на Игоря, но промолчал. Тут же, как в суде: любое сказанное им слово обращается против него же. Эх, лучше бы тихо-мирно страдал себе дальше, а то из огня да в полымя получается. И конца краю этому не видно… *** Ждать официантку в этом хаосе – затея бессмысленная, и Лена отважно двинулась в сторону бара, намереваясь раздобыть для них с Лерой пару бокалов темного пива. Других напитков «для боевого настроя» Новикова не признавала, а Кулеминой было попросту плевать, чем травиться. На душе было так паршиво, что никакого желания раздумывать, «чего б такого захотеть», не возникало. Да и какие тут могли быть желания, если единственный человек, которому она верила и о котором мечтала, променял их нежную дружбу на другие отношения – взрослые – со свиданиями в ресторанах, цветами и… Логичное продолжение этой мысли причиняло боль, но Лена со страстью мазохиста перебирала в голове жаркие фантазии из разряда «детям до шестнадцати». Чем не причина пребывать в дурном расположении духа? …У барной стойки традиционный для подобных заведений аншлаг. Сквозь плотную стену желающих выпить Лена пробилась с трудом, и, если бы еще хоть чуть-чуть сдвинулся в сторону этот шкаф в синем свитере, стало бы намного лучше. «Синий свитер» словно прочел ее мысли, и Лена едва успела увернуться, когда тот по-медвежьи неуклюже развернулся и чуть не двинул ей локтем в грудь. Плохое настроение мгновенно вырвалось наружу. - Дядя, полегче! – прошипела Кулемина и задрала голову, чтобы посмотреть в бессовестные глаза обидчика. Грубости, готовые сорваться с ее губ, застряли в горле, и она поняла, что киношники вовсе не перебарщивают, когда в особо драматические моменты используют замедленную съемку. В жизни этот эффект оказался даже еще более впечатляющим, потому что потребовалось секунд десять, чтобы сопоставить до боли знакомое лицо с образом обожаемого учителя… Степнов. Это был он – с аналогичным изумлением на лице и, почему-то, двумя бокалами коньяка. - Лена?!.. А ты здесь откуда? - не блеснул вежливостью Виктор Михайлович. - И вам приятного вечера, - съязвила Кулемина и, рассудив, что их беседа исчерпала себя, сделала попытку протиснуться к барной стойке. Степнов не пропустил. - Не понял, а ты, что, одна? «Какая вам разница?» - мысленно фыркнула Лена, а вслух процедила: - А если одна, то что? – и снова покосилась на бокалы в его руках. Зачем ему два? Либо это доза про запас, чтоб два раза не бегать, либо… Он нахмурился. - Да тут пьяных мужиков дохрена, а если пристанет кто? - Вот черт! Это серьезная проблема! - Саркастическая ухмылка исказила Ленкино лицо. – Один уже… пристал. - Степнова как студеным воздухом обдало. Он переменился в лице. - Лен, а ты не забываешься? - А вы? Я сюда пришла отдыхать, а вы мне мозги полируете! – Ее уже несло. – И вообще, дайте пройти! - Зная, что так просто он ей не уступит, толкнула его плечом. Плохая идея… Его рука дернулась, и маслянистая коричневая жидкость из бокала выплеснулась прямо на Ленкины джинсы. - Капец! – только и смогла выдавить из себя Кулемина. – Сходила за пивком. - Ленк, прости, я не хотел, - виновато пробормотал Степнов и принялся усердно тереть влажную ткань ее брюк взятыми у бармена салфетками. Ну что, Кулемина, хотела заботы и внимания? Вот он, счастливый миг. - Не нужно, - она отстранилась. – Идите, вас, наверное, ждут… Все равно уже все впиталось. Вся злость на Виктора Михайловича прошла мгновенно, осталась досада на себя и на Лерку, которая притащила ее в этот дурацкий клуб – развеяться. Развеялась… Короткий взгляд туда, где несколько минут назад она оставила Новикову. За их столиком уже сидела какая-то незнакомая компания, а Лерки как и не было. В воздухе растворилась. Небось, уже подцепила очередного «афигенного пацана» и моментом забыла про подругу. Хотелось просто глупо, по-детски разреветься в голос. И начхать на то, как это будет выглядеть. То и дело натыкаясь на людей, снующих туда-сюда по клубу, Лена наконец-то пробралась к дамской комнате. Глянула в зеркало – олененок Бэмби: все джинсы в мелкий коричневый горошек, и только на коленях большие блямбы, словно она на карачках по болоту ползла. Следом за ней вошли две подвыпивших девицы и, мазнув взглядом по Ленкиным многострадальным штанам, громко хихикнули. - Чо ржете, дуры, у вас вся тушь под глазами, - едко заметила Кулемина и отвернулась. Смешки прекратились, аллилуйя! Ну отбрила двух тупиц, джинсы-то от этого чище не стали. Обуреваемый чувством вины за произошедшее, Виктор топтался у двери в туалет – ждал Лену. Сам не знал зачем. Наверное, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, и ради этого он готов был оставить Рассказова без обещанного коньяка. Игорек – мальчик большой, если что, сам способен о себе позаботиться. …Испорченные ядреным алкоголем Ленкины брюки не сильно волновали Степнова. В конце концов, это просто тряпка: немного стирального порошка – и будет как новая. Но Лена… Такой колючей она не была никогда. С другими разве что, но не с ним. Они с Ленкой не общались последние две недели, виделись только на уроках физкультуры, во время которых Виктор Михайлович не позволял себе приближаться к любимой ученице ближе, чем на три метра. Никаких разговоров, ничего такого, что могло бы выдать его истинное отношение. Так какого черта она ведет себя с ним, как со злейшим врагом, - дерзит, грубит, смотрит в глаза с вызовом, словно он обидел ее? И чем дольше Степнов кружил у двери дамской комнаты, тем больше в нем крепла решимость выяснить отношения с Кулеминой... Проводив взглядом двух полуголых девиц, выпорхнувших из туалета, Степнов набрал побольше воздуха в грудь и уверенно распахнул дверь. Да, да, неприлично врываться в такое место, но если это вопрос жизни и смерти, то к черту приличия!.. Девочки, спасибо за то, что ждете )) VII Вошел и остолбенел. В мягком свете ламп, обрамляющих широкое зеркало, в пол оборота стояла Ленка. В одной футболке. Сосредоточенно глядя перед собой, она сушила джинсы под электросушилкой для рук. Безупречность Ленкиных ног Степнов оценил меньше чем за секунду, и еще секунда ушла на то, чтобы их обладательница от неожиданности выронила все еще влажные брюки. Немая сцена, мхатовская пауза. В попытке хоть как-то прикрыть бедра, Кулемина рефлекторно потянула края своей короткой кофты. - Виктор… Михалыч, вы дверью ошиблись. Мужской – напротив. - Да не ошибся я. – От сказанного Ленино лицо вытянулось, чего нельзя было сказать о ее футболке. В смятении незваный гость резко развернулся к стене, пытаясь собрать в кучу ускользающие мысли. – У меня к тебе разговор, - брякнул он, краем сознания понимая, как нелепо сейчас звучит его предложение. Но других речей он не заготовил. Какого беса он вообще сюда вломился?! В двух метрах от него Кулемина без штанов… Разве к этому можно подготовиться? Короткое замыкание в районе скопления извилин напрочь лишило Степнова способности думать. И бесполезно отворачиваться, делать вид, что ничего не видел. ВИДЕЛ! В подробностях. На свою погибель… Ему теперь месяц будут сниться Ленкины узкие, точеные лодыжки и острые коленки. Ну, Рассказов, удружил! Тоже мне, целитель народный, «я тебя научу, как правильно жить…» - Если вы прямо сейчас не уйдете отсюда, я позову охрану, – зло процедила Лена, прижимая к груди злосчастные джинсы. От негодования ее трясло: «То неделями знаться не желает, то разговор у него срочный! Выбрал местечко!» - Лен, послушай, - по-честному стараясь не смотреть в Ленкину сторону, пробормотал Степнов, - я не специально… - Это вы меня послушайте! Мне дела нет до ваших извинений. И разговаривать нам не о чем. Свое красноречие для дамочек своих приберегите. И если вы не заметили, это – сортир. Женский. Вам здесь не место! - последнюю фразу она практически выкрикнула. Было стыдно и неуютно. Сложно придумать что-то более унизительное, чем оказаться раздетой перед мужчиной, которому, по сути, на нее плевать. Лена сглотнула соленый ком в горле, посмотрела в спину некогда лучшего друга. Ну и чего он медлит? Решил ее добить?! Оставив бесполезные попытки объясниться, Виктор одним движением снял с себя свитер и протянул его Лене. – Здесь прохладно, не хочу, чтобы ты простудилась,- и взялся за ручку двери. Он снаружи ее подождет. Столько, сколько понадобится. Не нужна ей его забота! И он ей не нужен. Пусть валит на все четыре стороны, но… холод не тетка. Хорошо быть гордой, когда на тебе сухие вещи, а на улице хотя бы плюс десять. После мучительных раздумий Лена натянула степновский свитер. Он был очень мягким и, хотя успел немного пропитаться сигаретным дымом, все равно приятно пахнул диоровским одеколоном, который у нее всегда ассоциировался только со Степновым. Чтобы придать себе сколько-нибудь приличный вид, закатила рукава, поправила ворот. В десятый раз с наслаждением вдохнула аромат, исходящий от свитера, тяжело вздохнула. Степнов обидел ее дважды: один раз – равнодушием, второй раз – эгоизмом. К чему разговоры, если свой выбор он уже сделал. Ему больше неинтересно жевать столовские котлеты в ее компании, он девиц по ресторанам выгуливает. И все-таки не забыл (по инерции?) заботу проявить, здесь и вправду прохладно… Кинула взгляд в зеркало – цыганка-беспризорница. Зато тепло и уже почти не обидно за испорченные джинсы. Было бы перед кем выпендриваться, а до дома и в таком виде как-нибудь доковыляет. Виктор Михайлович ждал ее у барной стойки. «Один и без коньяка? Как неожиданно! Наверное, свитер караулит?» - хмуро язвила про себя Кулемина. - Машина подъедет через две минуты, так что ты вовремя. Я тебя отвезу, - огорошил ее Степнов, и Лена чуть не подавилась саркастическими фразочками, которые еще пару секунд назад готовы были сорваться с ее языка. - Я бы и сама доехала, не маленькая, - слишком резко, но мужчина и бровью не повел. Что же, Кулемина имеет полное право злиться на него. Преступление и наказание – как раз программа одиннадцатого класса. - Думаешь, только маленьких домой провожают? - парировал Степнов. – В общем… считай это моими извинениями. Я не знаю, что на меня нашло, прости дурака. – Это прозвучало так искренне, что Лена засомневалась в справедливости своей обиды. - Проехали, - тихо, не глядя ему в глаза. – Только не рассказывайте никому. В этом нет ничего смешного. – Степнов с готовностью кивнул и скользнул взглядом по облаченным в узкие джинсы Ленкиным ногам, поднялся выше. В его свитере Кулемина смотрелась забавно… и все равно привлекательно, сексуально, хотя слово дурацкое, пошлое. Ей не нужны ни декольте, ни юбки с разрезом, и изгибаться в какой-нибудь призывно-кокетливой позе тоже нет нужды. Вот она стоит напротив, прячась за челкой, избегая зрительного контакта, без настроения, взвинченная и обиженная, с кривой ухмылкой на губах, которая ее не красит, но от нее трудно отвести глаза. И от того, что она просто рядом, в груди горячо. Как же неимоверно хороша Лена в испачканных брюках и висящей мешком кофте. Осталось только понять, найдет ли он в себе силы и нужные слова объяснить ей, что они не враги и он желает ей только добра. А еще, он просто желает… ее. В джинсах и без них. Злую, обиженную, беззащитную, агрессивную, доверчивую… разную – всю. Долгожданный звонок из службы такси: машина ждала их прямо на выходе из клуба. - Пойдем, - Виктор крепко взял Лену за руку, - надо куртки в гардеробе забрать. - Почувствовав, как она сжала его ладонь в ответ, он мысленно погладил себя по голове за предусмотрительность. Пока Кулемина джинсы сушила, он, не тратя время понапрасну, бросился к Рассказову. Он прекрасно уловил момент, чтобы разобраться и с другом, и с его теорией «правильной жизни». Игорь переживает за него, что вполне понятно, но пусть это триста раз правильно, не сможет он просто посадить Кулемину в такси и, сурово наказав ей позвонить, как доберется, спокойно вернуться за столик. В конце концов, он заслужил эти двадцать минут с ней наедине в темноте салона такси. А дальше… Будет видно. Вернуться в кабинет Малаховой он всегда успеет. Как и к Рассказовским теориям. Благо, дорожка проторена. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-0-0-1300537180 ... глянула на часы - уже можно ))) Иногда бывают моменты, когда я уже сама не верю, что будет какое-то продолжение, но вопреки моим приступам пессимизма, новая часть истории каким-то образом пишется... а тут еще и повод серьезный Алл , что еще я могу тебе подарить к Дню Рождения, как не кусочек себя, облаченный в письменную форму. Признаюсь, сложно было уложиться (с моими-то темпами!), и все-таки я успела С ТВОИМ днем! Миллион поцелуев и пожелания ЛЮБВИ! Осень обещает быть холодной и пасмурной. Ты покорми и погладь от меня собаку соседскую. Не вспоминай плохого и прости. Я опаздываю. У меня билет на последний поезд. Из твоего сердца (с) Не мое, наткнулась в контакте. Там иногда попадаются мысли, от которых останавливаешься, даже находясь в свободном полете. VIII Зря Степнов надеялся на то, что время до дома они потратят с пользой. То ли из-за таксиста, который нет-нет да бросал любопытные взгляды на заднее сидение, то ли из-за резко наступившего ступора вся решимость объясниться испарилась, как и не было. В бесшабашной полупьяной сутолоке ночного клуба казалось, что он легко вывернет душу перед Кулеминой, расскажет, чем жил последние пару месяцев и как невыносимо трудно ему было держать дистанцию, оставаясь для нее просто учителем и тренером. И вот он с ней один на один, можно откровенничать сколько влезет. Но проклятая дистанция никуда не делась, хотя они соприкасаются плечами и чувствуют биение сердец. Ближе не бывает. Но и этих миллиметров достаточно для непреодолимого расстояния. А ведь всего каких-то полтора месяца назад он хозяйничал на ее кухне, заваривал ей крепкий черный чай, обрабатывал ссадины на лице и руках и ночевал в ее комнате. Безграничное доверие, захлестывающая нутро нежность. Сам не знал, что такое возможно: любимая женщина – одиннадцатиклассница в пижаме с лиловыми зайцами; вместо макияжа фингал под глазом в тон одежке. И ни одного топика с рюшами, ни одной шелковой комбинации в гардеробе, он проверял… А может, стоило дать еще немного времени Яне, да и Рассказова он слушал пятое через десятое, явно ведь что-то упустил? Проклятые сомнения сбивали с толку… И если бы Лена хотя бы на пару секунд перестала делать вид, что ей жутко интересны проносящиеся за окном дома и рекламные баннеры, он бы сумел собраться и положить начало так необходимой им обоим беседе. Но всю дорогу Виктор видел перед собой только ссутулившуюся спину и белобрысый затылок. Знать бы еще, что творится в ее голове? У подъезда все стало еще хуже. Сказалась нервозность вечера, всколыхнулся осадок из невысказанных друг другу слов, и они едва не сцепились из-за трех сотен за такси: Лена вдруг потребовала разделить стоимость на двоих – ей было якобы неловко принимать помощь от своего учителя. Растерявшись, Степнов не нашел ничего лучше как прикрикнуть: - Неудобно на потолке спать. И вообще, мне виднее – ловко, неловко… - Виднее?! - Вспыхнула Кулемина. – Да что вы мне все возрастом тыкаете! Через полгода я уже в институте учиться буду! Вы взгляните на меня внимательно! Может, что прояснится… - осеклась. Хорошо еще, что не выдала все то, что сегодня Рассказов вещал про мусульманские селения, где ее ровесницы считаются уже зрелыми женщинами. Рожают детей, ведут хозяйство. И никто их несмышлеными малолетками не считает. Горло будто сдавило, потому что он и вправду очень серьезно и пристально посмотрел ей в глаза. - Интересно, ты всегда такой была, а я не замечал, или… - Такой – это какой? Разочаровала? – оборвала его Лена. – Ну извините, что я не такая, как вы себе воображали. Вы тоже не эталон. – Последняя фраза утонула в порыве ветра. Виктор поежился. Пар изо рта у обоих. Стало холоднее, за шиворот упала пара мелких капель, ему-то ничего – не сахарный, не растает, а на Лене мокрые джинсы, так и простыть недолго… - И ты извини, что с разговорами полез. Ни к чему это. – Все познается в сравнении. Оказывается, молчание в такси было не самым плохим вариантом. На что он вообще рассчитывал? Ну свалится он Кулеминой на голову со своей любовью. И что дальше? А если она не поймет? Испугается. Еще начнет его избегать. Она и сейчас волком глядит, безобидные фразы в штыки принимает. Ну, давай, Степнов, рискни здоровьем – признайся, что любишь. Не той, что хромала по квартире в пижаме с зайцами, а той, что теперь рукава на твоем свитере мусолит. Нервничает… Не она одна. Шаг назад, на безопасное расстояние, с которого невозможно разглядеть заблестевшие влагой зеленые глаза. Это от сквозняка, уговаривала себя Лена. Так будет лучше, заверил себя Степнов, обронив на прощание формальное «спокойной ночи». *** День не задался с самого утра. Мало того, что Наташа с Аней в очередной раз не поделили лавры гениального поэта-песенника, так еще и вместо физкультуры влепили урок алгебры. Борзова надумала занять одиннадцатый «А» самостоятельной работой. Она это любит. Математика – царица наук, а вы разве не знали? С трудом отгоняя от себя дурные предчувствия, Лена три перемены кряду совершала паломничество к запертым дверям спортзала. Они и вчера были закрыты, но кто знал, что за этим последуют изменения в расписании. Рассказов никак отсутствие коллеги не объяснил и почему-то отменил классный час, хотя еще в пятницу был полон энтузиазма обсудить грядущие новогодние праздники. - Лен, есть новости, - срываясь на взволнованный шепот, затараторила Новикова и потащила Лену «в укромное место, чтоб никто не мешал». – В учительской переполох, по-моему, Степнов увольняется. - В середине учебного года? Да кто его отпустит? – Это не может быть правдой. С чего ему увольняться? Так, спокойно, вдох-выдох… Кулемина сглотнула, избавляясь от кома в горле. - Я слышала своими ушами, как Савченко сетовал Копейкиной на то, что хорошего физрука сейчас днем с огнем не найти. - Это ничего не значит. – Лера что-то путает. И Савченко тоже. - Кулемина, очнись! Степнова с понедельника в школе никто не видел. Уроки физкультуры поотменяли. У девятых замена была, так Борзова Елену Петровну просила «поприсутствовать»… Слушай, а он тебе ничего не говорил, не делился планами? По дружбе. – Лисьи глазки Новиковой блеснули любопытством. Теперь понятно, чего она завела весь этот разговор – информацию собирает, мисс Марпл! Как это? Лерка – и не в курсе последних сенсаций школы. - Нет, не делился, - спряталась за челкой Лена. После того дурацкого эпизода в клубе они больше не общались. Всю прошлую неделю протаскала его свитер в пакете, но так и не отдала. То Светочка путалась под ногами – при ней не хотелось, то ребята по секции. Степнов и не напомнил ни разу. Может, забыл? - Лер, мне отлучиться надо, прикроешь? – Кулемина приврала для верности что-то про редакционные дела деда и рванула в гардероб. На пару секунд Лена остановилась перед подъездом ничем непримечательного панельного дома, глубоко вздохнула, собираясь с духом, и решительно открыла дверь. Но решимости хватило только до площадки первого этажа. Если бы она была лирической героиней какой-нибудь мелодрамы, то с текстом не возникло бы никакой мороки: «Не бросайте меня, я вас люблю!» - сквозь слезы, а после вцепиться клещом, вроде как заключить в жаркие объятия. Но в реальности она не может позволить себе такой пафос. Скорее всего, без лишней деликатности заведет разговор про его увольнение. Он недовольно хмыкнет, проигнорирует вопрос и брякнет что-то отвлеченное, в духе «Спасибо, что свитер занесла, это мой любимый, мне его мама подарила…» Какие-то бредни лезут в голову! Да без разницы, что он произнесет. Просто нужно увидеть его, услышать, даже если это будет совсем не романтичная фраза вроде «Чего тебе, Кулемина?». Аж сердце защемило. Из его уст и простое обращение по фамилии звучит как комплимент. Дура ты, Кулемина, нашла в кого влюбиться… Уже перед его квартирой ее снова накрыла какая-то слабость. И не понятно, что страшило ее сильнее: получить подтверждение Леркиным словам или просто встретиться с ним взглядами и не почувствовать никакого тепла. Одеревеневшими пальцами нажала кнопку звонка. Еще раз. И еще. Никакого движения. На мгновение подумалось, что он попросту не хочет открывать. С досадой зарядила ногой по дверному откосу. Мало. Добавила кулаком. - Соседей перепугаешь. – Открыл-таки. Даже стыдно немного, что заподозрила в нем труса. Степнов не приглашал войти, а Лена и разрешения не спрашивала. Сегодня она не гордая. Потом, как-нибудь на досуге, с девичьей стыдливостью разберется, а пока нужно выяснять, какого рожна посреди коридора делает пухлая спортивная сумка, набитая почти под завязку. Рядом горой еще какие-то вещи. Кулемину не сразу озаряет, что сборы у физрука в самом разгаре. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000239-000-240-0
rozmarin: Короткая глава. Прям совсем коротыш. То ли от страха, что никогда не допишу, то ли от безысходности... в общем, родилось Все бы было не так, в других условиях, И так слов не трать. Сломанный роман. На роман слез не трать времени, Но по ходу мне не спать еще недель пять, Но вместе нам не быть и ближе не стать. Мой малыш, Ты никогда не узнаешь, Что все бы было не так, как ты предполагала. То в голове моей бардак, то знак стоп, То половина меня - ты, половина – Бог. Ночь накрывает город, Ты никогда не узнаешь, Кто пишет эти надписи на заборах. Мне без тебя не жить, а ты не понимаешь. Ты никогда не узнаешь… (с) ТГК IX - Вы уезжаете? Куда? – Смотрит на него, как на изменника родины. Неприятно, но переживет. Привык же думать о ней двадцать четыре часа в сутки. И к тому, что общение их давно утратило былую непринужденность, тоже привык. Привыкнет и к отсутствию этого самого общения. Не заботясь о соблюдении приветственного ритуала, Степнов продолжил методично рыться в ящиках трюмо. Спиной к ней. Вполне тянет на доказательство доверия, не каждому встречному-поперечному затылком без боязни повернешься… Ну что, молодец! Нашел чем собственное хамство прикрыть. А мысли предательски путаются, слегка подрагивают пальцы. Но как ни крути, с накопленным за целую жизнь барахлом все равно надо разбираться и уже окончательно решить, что он берет с собой, а что оставляет здесь… - Ясно. Значит про увольнение – это не сплетни. – От вопроса к утверждению. Вообще-то он ждал смущенных извинений за то, что она отрывает его от важного занятия. Их не последовало. Лена вообще не собиралась уходить. Да, он немного недооценил ее настойчивость. Не получив все ответы на вопросы, она ни за что не уйдет. Интересно только, откуда произошла утечка информации? Он же просил и Савченко, и Рассказова пока не говорить ученикам, что появление нового учителя физкультуры – это только вопрос времени. - Прости, что не устроил отвальную, - усмешка вырвалась как-то сама собой. – Но, чай, не в армию ухожу, нечего отмечать. Замену мне уже нашли. За будущее спортивных секций в школе я не переживаю. - Ну да, секции. Главное, чтобы спортзал не пустовал… Да я смотрю, вы ни за что не переживаете. – Ее слова ножом по сердцу. С таким осуждением говорит. Она же ничего не знает! - Могли хотя бы деду позвонить, сказать. Тоже мне, друг семьи. - Друг? – улыбнулся. От этой дружбы у него шрамы во все сердце. А еще, переломанные ребра, вывернутая наизнанку нервная система и страх, что судьба уже больше не подарит ему ничего лучше и красивее этих светло-зеленых глаз. Но смолчал раньше, смолчит и теперь. Сегодня-завтра сдаст квартиру в аренду какой-нибудь семье с детишками, и больше никакой дружбы. Надружился на всю оставшуюся жизнь, «по всем нормативам». - Петр Никанорыч все знает, - Степнов пожал плечами и продолжил паковать вещи. - Дед ни о чем таком не упоминал, - Лена бессмысленно гнула свою линию. Да, она права, он хреново соответствует статусу друга. - Я его попросил пока не говорить. Кулемина издала нервный смешок: - Ничего себе. Прямо партизанское движение. И… когда вернетесь? – Он резко хлопнул дверцей шкафчика. - Лена, ты зачем пришла? Не хочу быть грубым, но у меня дел по горло. – С ненормальной радостью мазохиста заметил, что она губы поджала, обиделась. Теперь можно снова отвернуться, досчитать до трех и услышать за спиной хлопок дверью. …Три! Вместо этого снова ее чуть простывший голос: - Значит, с концами, да? - Значит. – Черт бы подрал это проклятое Кулеминское упрямство! Вот, соскучилась, пустите погреться X Еще несколько рваных, неуклюжих фраз, чтобы окончательно понять – беседы не выйдет. Вместо нее – тягостное молчание и напряженная неловкость: странная, сбивающая с толку, такая, какой никогда не возникало за два с лишним года их тесного общения. Ошеломленные, оба только и могли недоумевать, куда девались эти месяцы ежедневных разговоров обо всем на свете, утренних пробежек по парку, провожаний домой, долгих чаепитий. Смешно сказать, но столько чая Степнов в жизни не пил, и неважно, что он его и не любил особо, просто, когда Лена рядом, и вода из лужи за небесный нектар сходит… Господи, будто приснилось все. Но не обоим же? «Это гриппом все вместе болеют, а с ума сходят поодиночке». Значит, он в своем уме, а это, пусть и слабо, но утешает. Только душа не на месте, потому что закончилась уютная эра чаепитий и началась эпоха одиночества и телевизора по вечерам. - Все, Лена, тебе пора. У вас же алгебра шестым уроком? Иди, ты еще успеваешь. – А вот и вторая попытка выставить ее вон. Не такая откровенная, как первая, но все же... В ответ Лене страшно захотелось огрызнуться, сказануть что-нибудь эдакое, резкое, только бы удостовериться, что перед ней настоящий, живой Степнов, а не клон на севших батарейках. «Как же так получилось, Виктор Михайлович, что вам плевать стало и на школу, которой вы восемь лет жизни подарили, и на меня? Особенно на меня, которой половину здоровья отдали, отработав на ринге за все мои глупости», - крутилось бесконечным рефреном у Кулеминой в голове. И это – не считая совсем бестактных вопросов относительно его бурной личной жизни, о подробностях которой почему-то знала даже Зеленова. Выходит, он и свою пассию бросил? Ответов нет. Да и кому они теперь нужны, когда Виктор Михалыч так методично, с ужасающей обыденностью пакует вещи, будто каждый день из школы увольняется. Мол, подумаешь, жизнь с нуля начать! Да проще пареной репы! - Скажите хоть, куда едете? - В Ростов. Дядька у меня там, директорствует в школе-интернате. Работать некому, так что я его очень выручу. Виктор поймал Ленин взгляд, по венам словно ток побежал. Глупая. Зачем она вообще пришла? А может… плюнуть и сказать все, как есть? Расставить все точки… Мысль оборвалась на середине – Степнову позвонили из агентства недвижимости и мгновенно взяли его в оборот. - Виктор Михайлович, вы сегодня, часов так в семь, будете дома? Клиенты хотят квартиру посмотреть. - Да, конечно. Буду ждать, - рассеянно пробормотал он. Дальше что-то про юридические формальности, договор, риски, ответственность сторон. Как показалось Виктору – слишком много слов не по делу. Он же просто сдает жилье, а не продает, так о каких рисках речь? Когда прозвучал вопрос, на какой срок квартира сдается внаем, он завис. Кулемина все так же стояла напротив, молча смотрела на него, и это было невыносимо. - Не могу сказать точно, но… речь идет о длительном периоде… Д-да, не меньше года, - наконец выдавил из-за себя Степнов и, не сумев выдержать пристальный девичий взгляд, отвернулся. - В таком случае, у нас целых три претендента. Все семейные. Приличные люди, интеллигентные. Так что не волнуйтесь, все сделаем в лучшем виде. - Вы уж постарайтесь. В ответ бодрая декламация заученных фраз из рекламных слоганов про высочайшее качество работы агентства (ведь они уже целых пять лет на рынке недвижимости!) и тысячи счастливых клиентов. Виктор повернулся к входной двери. Никого. Кулеминой уже и след простыл. Ушла, оставив после себя только пакет со свитером. С тем самым свитером. Этой вязаной штуковине вообще несказанно повезло – она грела Ленку целый час, не размыкая «объятий». Ему о подобном можно только мечтать…. Ну вот, дожили, он уже мотку шерсти завидует. Психанув, Виктор сунул пакет в шкаф на самую дальнюю полку. С глаз долой – из сердца вон. В конце концов, в Ростове шерстяной свитер ему точно не пригодится, там нет московских морозов и пропитанных сыростью сквозняков. Да, кстати, Лены Кулеминой там тоже нет. Лена… Она ему такой взрослой сегодня показалась, серьезной… «Не-е-е-ет, Степнов, не начинай!» Ее мнимая взрослость никак не оправдывала его ненормального влечения. По сути своей она еще такой ребенок! Другое поколение, другие мозги, да и, как ни крути, по паспорту ей все еще семнадцать. Что с этим поделаешь? Ничего. Да и сколько можно-то уже?! По сотому кругу одно и то же! Пройдет. Новое место жительства, новая работа, новые знакомства. Может, он наконец-то женится, дети, кредит на холодильник, все как у людей. Нормальных людей! Только вот ночью опять не уснуть, потому что нехорошо заходится сердце, и руки слишком крепко обнимают подушку, не зная, куда девать рвущуюся наружу нерастраченную нежность. *** Виктория Дмитриевна, новый учитель физкультуры, получила одиннадцатый «А» полным составом за исключением центровой фигуры школьной сборной – Лены Кулеминой. В самый канун соревнований лучшая спортсменка выпуска принесла справку об освобождении от физкультуры и свои глубочайшие извинения. Она не хотела подводить команду, просто так вышло. Скрипя зубами, Шубина приняла и то, и другое, хотя прекрасно понимала – грош цена этому «ах, простите, у меня растяжение». Она руку готова была дать на отсечение, что Кулемина совершенно здорова, просто по какой-то неведомой причине решила характер продемонстрировать. Соплячка хренова! И как предыдущий тренер с ней, такой дурой, управлялся? Ну выиграла пару городских соревнований, ну есть кое-какие задатки, а гонору, как у олимпийской чемпионки. Была бы ее воля, схватила бы эту Кулемину за шкирку – и на площадку, под кольцо, до седьмого пота, но это «бесчеловечно», придется искать другие методы воздействия… - Классический подростковый заскок, - глубокомысленно изрек Николай Палыч. – Надо попробовать наладить с девочкой контакт, ну вы же педагог, ей-богу! - Простите, что напоминаю, но вы, когда брали меня на работу, обещали готовую к соревнованиям команду! А что на деле? – Виктория Дмитриевна никак не могла успокоиться, хотя в глубине души прекрасно понимала – Савченко ей здесь не помощник, у него своих забот полон рот. - У Лены своеобразный характер. Но я на сто процентов уверен, она одумается и вернется в спорт. Надо просто немного подождать. Через две недели, уже после зимних каникул, Лена и вправду появилась на уроке физкультуры, но, к большой досаде учителя, только ради того, чтобы вручить еще одну справку от врача. Шубина вспылила, пригрозив Кулеминой медкомиссией, но бывшая звезда сборной и ухом не повела. Она уже все решила, и без толку топать ногами и гневно сводить брови. Больше никаких тренировок, сборов и чемпионатов. Какие там нормативы и отработка бросков в кольцо! Ей даже находиться в стенах спортзала было тяжело, а видеть как посторонняя, в общем-то, тетка по-хозяйски отпирает дверь подсобки – вообще невыносимо. Так и хотелось закричать: «Какого черта вы отираетесь в ЕГО кабинете, трогаете ЕГО вещи, кладете журнал на ЕГО козла?!». Слава Богу, репетиции проходили теперь в кафе. В отличие от Степнова, Виктория Дмитриевна была весьма далека от музыки и не стала терпеть на своей территории кучку «недорокерш». Со словами «репетируйте теперь, где хотите!» Шубина выставила девочек вон. Разумеется, «Ранетки» винили во всем Лену. Ну неужели ей так сложно было съездить на пару матчей? Со Степновым так по всей области моталась. И ничего, жива-здорова осталась. Борзова лично упрашивала Лену «встать на защиту чести школы», ведь кто, если не она? Но какой смысл рвать соперника на клочки, если за этим не последуют горячее одобрение Виктора Михайловича и его крепкие объятия, окутывающие теплом и терпким ароматом одеколона. И после соревнований не будет долгих проводов домой, не будет грубоватых шуточек, произносимых севшим от крика голосом, и никто не подмигнет на прощание: «Ну ты смотри мне, не загордись». Но об этом Людмиле Федоровне не расскажешь, поэтому снова «домашняя заготовка» - ложь про растяжение и обещание «вернуться в строй» как можно быстрее, что в переводе с Ленкиного означало «никогда». *** День Святого Валентина не сулил ничего хорошего. Его нужно было просто пережить. Вся эта захлестнувшая школу розово-глянцевая открыточная истерия только раздражала, и без толку внушать Новиковой, что даже самые красивые валентинки с выведенными позолотой буковками не заменят ей Степнова. Ну что с ней разговаривать? Ничего Лерка не понимает, только глаза закатывает да талдычит одно и то же: - Не пойму, чего тебе надо? Сколько можно киснуть и хандрить?! Вон, Гуцул по тебе сохнет и этот, высокий такой, из твоей секции, Димка, кажется, тоже. - Лер, если они тебе так нравятся, забирай себе. Ты у нас душа широкая, тебя на всех хватит. Новикова не придумала ничего лучше, как обидеться. «Отлично, - с холодной иронией отметила про себя Лена, - значит, сегодня Лера без моего участия проведет инвентаризацию всех полученных ею валентинок. Какое облегчение!» Дома было куда спокойнее, чем в школе. Не нужно ни с кем разговаривать и делать вид, что у тебя все шикарно. Только насладиться тишиной и покоем Кулемина не успела – ожил домашний телефон, и голос на том конце трубки Лене не понравился… *набралась наглости и...* http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000248-000-120-0-1326809409 Уверена на 100%, меня здесь не ждали Спасибо Крис за оперативность
rozmarin: XI Женщина, не тратя времени на приветствия, затребовала Петра Никанорыча. - Его нет, - легко соврала Кулемина, зная, что в периоды вдохновения деда лучше не беспокоить (пусть спокойно пишет свой шедевр – читатели ждут!), тем более что тон собеседницы не предвещал приятной беседы. Дама на проводе была явно не из числа почитателей авторского таланта, нервические нотки выдавали скандалистку со стажем и, что еще хуже, скандалистку пожилую. - Будет лучше, если вы найдете его, и как можно быстрее! - А вы, простите, кто? – приняла стойку Лена. В ответ залп по барабанным перепонкам: - Я – ветеран труда и почетный житель района! Ваши квартиранты меня затопили! Битый час звоню им в дверь, никто не открывает… Вы слышите, вообще?! Я с Вами разговариваю! – гневно стрекотала ветеранка. – Имейте ввиду, если откажетесь компенсировать затраты на ремонт, я Вас по судам затаскаю!! «Затаскает… еще как!» - мрачно ухмыльнулась про себя Кулемина. У них в школе была одна такая – судилась с ЖЭКом, с бывшим мужем и соседом (тот сдуру бросал бычки прямо на ее свежевыстиранное белье). …Стоп! Откуда это этажом ниже вдруг взялась пенсионерка, да еще почетная? В двушке под ними, сколько она помнила, всегда обитал давний папин друг, не вылезавший из командировок так же, как и ее мама с папой. Может, родственница? И все равно не вяжется… - Вы что-то путаете. Нет у нас никаких квартирантов! И над вами точно никто не живет уже почти два месяца! Кулемина говорила чистую правду. Семейная пара, снимавшая квартиру почти три года, действительно выехала в канун праздников, и сейчас жилище пустовало. - Здра-а-а-асьте вам! Как это – никто не живет?! До трех ночи песни горланили! Нормальным людям отдыхать не давали! А сегодня возвращаюсь с рынка – у меня на кухне озеро! Потребовалось еще какое-то время, чтобы выяснить у разбушевавшейся пенсионерки о каких жильцах речь, кто кого затопил, и почему это вдруг стало их с дедом проблемой. Наконец догадались сверить адрес, тогда и стало понятно, что вода на голову несчастной женщины хлещет из квартиры Степнова. Именно его жильцы по ночам изводили старушку-соседку, они же организовали ей водные процедуры. - Сильно затопило? – изображая сочувствие, любопытствовала Кулемина. - Все обои поотваливались! И паркет… паркет… Ох, что же это такое делается, а? – Слава Богу, на том конце трубки уже не выли сиреной, не изрыгали ругательства, зато громко охали, ахали и обещали слечь с инфарктом. Лена с известной долей юношеского цинизма с удовольствием поддакивала, советовала не давать спуску бессовестному соседу и мысленно благодарила женщину за склочный нрав. Именно благодаря ему Виктор Михалыч примчит в Москву как миленький и застрянет здесь на неопределенное время. Почетная жительница не слезет с него, пока он не решит все ее проблемы с ремонтом. Положив трубку, Лена рванула изучать расписание поездов из Ростова. Как назло, остались только люксы в фирменном скором и ни единого варианта поскромнее. Степнов – не миллионер, значит, выедет только завтра (и то если будут недорогие билеты), а приедет – послезавтра. Целых три дня ожидания, а что потом? Полнейшая неизвестность. Как бы то ни было, в небесах Лена не парила, на чудо не рассчитывала – понимала, что, даже вернись он в Москву, в их школу и в ее жизнь, по-старому уже никогда не будет. Глупо рассчитывать на безмятежную дружбу с тем, кого любишь до дрожи в коленках. Наглотавшись валокордина, Петр Никанорыч наконец-таки собрался с духом и сообщил Виктору о происшествии. Потом отдал внучке Витины ключи, предусмотрительно оставленные на «всякий пожарный», и ушел колдовать над своим романом. Его ни на грамм не озадачило ни странно-радостное оживление Степнова в ответ на неприятное известие, ни внезапная инициатива внучки в урегулировании конфликта со скандальной соседкой. Хватанув свою дозу негативных впечатлений, он поспешил вернуться в мир собственных художественных фантазий. Как Лена и предполагала, спрашивать за порчу соседкиного паркета оказалось не с кого. Собрав свои вещички, виновники потопа трусливо бежали. Натворили дел – и в кусты. Их единственный, известный Кулеминым, мобильный номер раз за разом рапортовал о недоступном абоненте. Эх, найти бы этих гадов и ткнуть мордами в то, что они натворили. А ткнуть там было во что… Отворив дверь, Лена даже не сразу поняла, туда ли она вообще попала, потому что вместо опрятного холостяцкого жилища она узрела ободранную, захламленную конуру с липкими дверными ручками и вздыбленным линолеумом, сплошь в грязных разводах. От увиденного Лену затрясло. В голове не укладывалось, как всего за два месяца можно, оказывается, низвести чистую квартиру до состояния наркоманского притона в духе кинолент Гая Ричи. Только в кино это выглядело колоритно и обаятельно, здесь же – отвратительно. По углам валялись замызганные, смятые в комки пластиковые стаканчики и сигаретные пачки, дверцы шкафов были сорваны и просто валялись на полу. По цвету клеенки на кухонном столе можно было с уверенностью сказать, что за два месяца ее не мыли ни разу. Подоконник уставлен пивными банками, под пыльной и грязной батареей – тара от напитков покрепче. Зияющие пустоты шкафов демонстрировали полное отсутствие признаков оседлой жизни, и даже завалявшейся зубной щетки в ванной не обнаружилось. Но это еще полбеды. В конце концов, дверцы шкафчиков можно прикрутить, а линолеум вымыть. Гораздо хуже было то, что вонь в квартире стояла как на скотобойне. Будто здесь кто-то сдох, причем раз пять кряду. Источники «аромата» Кулемина находила повсюду. Установить, какой давности эти отходы жизнедеятельности, не представлялось возможным, зато Лена в красках вообразила себе реакцию хозяина на «порядок» в доме. Впрочем Виктор Михалыч сам виноват: не захотел нагружать Петра Никанорыча поливом цветов и оплатой квитанций за коммунальные платежи, понадеялся на квартирантов. Через агентство же их нашел – все, как полагается. А вышло… фигово вышло… Ну что же, обои уже не спасти, шторы – тоже. Можно попробовать вычистить плиту и кафель над мойкой. Да, тут непочатый край работы, и лучше времени даром не терять, чтоб к приезду Степнова квартира приняла жилой вид. За два дня она должна успеть. Просто обязана. *** Вот это да! Встрял, так встрял, и, как пить дать, в Москве его уже ждет не дождется Раиса Альбертовна с тщательно составленной сметой на ремонт ее жилища. Чудная женщина! Снова будет конопатить ему мозги и рассказывать, какой он беспокойный сосед, а в финале поучительной речи сообщит, что все его беды от холостой жизни. Вот женился бы, остепенился, и жизнь сразу бы пошла на лад. Отличный рецепт счастья, ничего не скажешь. Только не может он жениться – та, которую любит, еще школу не закончила. А когда закончит… Будет жить своей бесшабашной молодой жизнью, крутить романы с ровесниками (а может уже крутит, просто он об этом еще не знает) и делать все то, что делал он лет так пятнадцать назад. Разные у них дорожки, ничего общего нет, кроме прошлого. Уж он-то постарался, свел на нет все возможности для общения. Так что придется Альбертовне и дальше терпеть «непутевого» соседа и, вполне возможно, снова и снова делать новый ремонт. За его счет. Пока он не встретит кого-то, кто поразит его сильнее, чем Лена. Семен Егорыч, его ростовский дядюшка и теперь уже непосредственный начальник, упирался из последних сил, кричал, топал ногами. - Какой такой отпуск за свой счет?! Витя, ты меня без ножа режешь!! Замены тебе нет, что я с детьми буду делать?! - Егорыч, ты соседку мою не знаешь! Она же по судам пойдет, будет там медалями своими трясти и меня с грязью мешать. Зачем мне эти проблемы? А так я на пару дней сгоняю, все улажу и вернусь. Ну а программа… нагоним! – бодро обещал незаменимый Виктор. - Вить, смотри мне. Не подведи. Даю тебе три дня, крутись как знаешь. Директор спортшколы с тяжелым сердцем подписал Витино заявление и сам лично позвонил старому другу с просьбой посадить племянника на самолет. Ох уж эта Москва… http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000248-000-120-0-1326809409 Я сегодня кратенько) XII В Ростов Степнова привела полнейшая уверенность в правильности принятого решения. Тут же одни сплошные плюсы: и смена обстановки, и эмоциональная встряска, и обновление личности. Он прямо чувствовал, что, пусть немного, но другим человеком стал. Это Рассказов и Яна не знают, о чем говорят, их советы – книжная дребедень, и он без всякой академической шелухи разберется, как ему жить… Разобрался… Промаялся без толку почти три месяца. Как дурачок из сказки, пошел туда, не знаю куда. Но в отличие от сказочного Ивана-царевича ничего он не нашел. Может, в чем-то он и изменился, но не в своих привязанностях. И, как назло, по закону подлости, даже в чужом городе все, буквально все, напоминало о Лене. Продуктовый магазинчик рядом с домом и днем, и ночью светился вывеской «У Елены»; на вахте у охранника, вместо каких-нибудь сборников судоку, лежала книга Кулемина – подарочное издание: дорогой добротный переплет и на корешке фамилия автора большими серебряными литерами. Но безвыходных ситуаций, конечно же, не бывает! Можно переехать жить на луну, где нет вывесок и магазинов, а мимо вахтера-книгочея проходить с закрытыми глазами. Или вообще через черный выход – через столовку. Да, здорово он все придумал… Хоть вешайся, хоть стреляйся. Степнов страшно тосковал. Вроде как по дому, но себя не обманешь. Матери за все время он звонил раза три, а Кулеминой мысленно – так раз десять на дню. То и дело ловил себя на том, что хотел бы показать Лене красивую елку на центральной площади города или привести на каток, чтобы два часа катать ее за руку, потому что, как ни странно, катание на коньках – это единственная спортивная забава, которая Ленке никак не давалась… А какой великолепный частный мини-музей бокса он здесь разведал! Компания энтузиастов скрупулезно собирала экспонаты по всему миру на протяжении двадцати лет: личные вещи легендарных боксеров (одни тренировочные шорты Холифилда чего стоили!), настоящие трофеи победителей и качественные копии чемпионских поясов. Лена бы оценила. Но она там, в Москве, а здесь… Жалкие попытки «выпустить на замену» Кулеминой то разведенку из бухгалтерии, то очередную подружку двоюродной сестры. Ну и что, что они для него все на одно лицо и задницу! Надо же как-то взять себя в руки, быть мужиком, в конце-то концов! Если уж по существу, то они ничем не хуже Кулеминой. Даже лучше! Им всем больше восемнадцати, и, чтобы с ними спать, не нужно проводить разъяснительную работу с собственной совестью. …Катя задержалась в его жизни чуть дольше своих соперниц. Она не набивала себе цену, не изводила капризами. «Кино, вино и домино», и вот она уже шлепает босыми ногами по кафелю степновской ванной, подспудно отмечая, что маловато здесь полок для вещей, да и кровать стоит не по Фэн-шуй. В общем, толковая баба, с понятиями, и все могло бы получиться, но у Катерины был один серьезный недостаток – она не переносила, когда ее Леной называли, даже случайно. А Степнов ничего не мог с собой поделать, это имя соскальзывало с языка против его воли. Потому что вывеска магазина мозолила глаза, да и охранник, зараза, все никак не мог осилить роман Кулемина. В итоге, поскандалив всласть, Катя ушла. Ее мечты о переустройстве Витиной квартиры так и остались мечтами. Виктор же решил, что больше никаких интрижек. По крайней мере, пока. Без любви – это не отношения, а так, комплекс физических упражнений на ночь. Ложь никогда не была для Степнова нормой жизни, он избегал говорить неправду, стараясь либо умолчать об истинном положении дел, либо выложить все как есть, и будь что будет. Но Семену Егорычу он неожиданно для самого себя солгал: изобразил Раису Альбертовну чуть ли не Змеем Горынычем, откусывающим головы неугодным. Соврал и глазом не моргнул, а ведь с соседкой можно было и по телефону договориться. Дамочка она нервная, но не сумасшедшая. Да и отец неподалеку живет. Если попросить, приедет и все решит. Вместо этого Виктор радостно отрапортовал Кулемину о своем намерении завтра же поездом выдвинуться на Москву. А тут дядька с рационализаторским предложением слетать на самолете. Не успел опомниться, посомневаться, как вот он – аэропорт. Степнов сам не знал толком, зачем сорвался в Москву. Кулемину увидеть? Убедиться, что ей и без него прекрасно живется? А что он делать будет, если его очам предстанет картина, как кто-нибудь вроде Гуцула ее за ручку водит, домой провожает? Впрочем, это лишнее. Ему и видеть не надо, воображение уже тут как тут с коробкой слайдов: вот на этом Лена с сопляком-ухажером неспешно, вроде как нечаянно касаясь друг друга, поднимается на крыльцо, на следующем – парочка топает через уютную, развязывающую руки, темноту подъезда. А там и в гости зайти – это ж святое дело. Тем более что у девчонки своя комната, в которую дед без стука никогда не зайдет. О целеустремленности малолетних героев-любовников Степнов имел вполне четкое представление (ему ведь тоже когда-то было семнадцать). Сначала забьют «жертве» мозг снятыми под копирку, заезженными признаниями в любви, а потом в трусы полезут. Успокаивало только, что Лена «не такая», ее дешевкой не возьмешь. А если влюбится? Он, Виктор Михайлович Степнов, об этом и не узнает. Профукал он свое право на дружеское вмешательство. *** В аэропорту бывшего физрука уже ждали. Рассказов так широко улыбался и так радостно хлопал Виктора по спине, что тот моментом забыл и про затекшие за время полета ноги, и про невкусный кофе. Он дома, и это грело душу. Всю дорогу Игорь с удовольствием делился школьными новостями и сплетнями, намеренно (а может, и нет) избегая разговоров о «Ранетках», Степнов же никак не решался прямо спросить о Лене. Что-то его удерживало. Может, боялся услышать нечто такое, после чего только и останется пересесть на попутку до аэропорта и вернуться в Ростов. И все-таки месяцами подавляемое желание говорить о Кулеминой оказалось сильнее… - Ты ничего про Лену не сказал… Рассказов переменился в лице, замялся. - Не знаю, с чего и начать… Вить, ты только не принимай все это близко к сердцу, лады? От этой оговорки желудок противно заныл, припоминая Степнову дрянной утренний кофе.
rozmarin: У меня все как в анекдоте: Я очень хотела дописать фанфик как можно быстрее, но я СИЛЬНЕЕ своих желаний Я соскучилась. ХIII Рассказов так немилосердно долго собирался с духом, что Степнов успел мысленно проложить маршрут из женской консультации до ринга подпольного клуба и реанимации. Беременна? На лбу испарина проступила. Или, может, снова на горизонте нарисовались любители на чужом горбе в рай въехать – вроде тех, от которых пару месяцев назад они насилу отвязались? А может, девчонка ногу себе сломала, шею свернула, башку проломила – да мало ли чем «развлекаются» школьники, присмотром которых, кроме данных при рождении ангелов-хранителей, никто не озадачен. И не разобраться вот так сразу, что из списочка напастей страшило его сильнее. Хрен редьки не слаще. В «увлекательнейшем» путешествии по воображаемой преисподней бывший физрук притормозил только тогда, когда вдруг с неприятным холодком в желудке вспомнил, что Кулемин в их утренней телефонной беседе ни словом не обмолвился о Лениных проблемах. А впрочем, это объяснимо. Где он, Витя Степнов, был последние два месяца? Нет, он-то прекрасно знал, где, зачем и почему, но это никак не снимало с него ответственности за невыполненные обещания «быть рядом, что бы ни случилось». За язык никто не тянул, решение принимал сам. И вот она, плата за обманутое доверие: у Лены не все гладко, но ему об этом знать не полагается. Как сквозь вату в ушах, до Степнова донеслись фразы, произнесенные другом. Что-то про секцию, от которой рожки да ножки остались, да про Ленкины фокусы с медицинской справкой. «И что, это все?! Сволочь ты, Ильич!» - И тебе не обидно, что все твои труды насмарку? – недоверчиво нахмурился Рассказов. - Да лишь бы ей хорошо было! - совершенно искренне воскликнул Степнов. К облегчению добавилось еще одно приятное ощущение: Ленка-то свой человек – верной оказалась, не стала под началом другого тренера заниматься. Значит, он ей важнее медалей, важнее спорта. Так может…. От этого откровения дыхание перехватило и сердце затарабанило по ребрам, как Тайсон по боксерской груше. И уже как-то лесом прошла новость о безвременной кончине баскетбольной секции. В школе теперь новый фетиш – футбол. Ну, значит, так тому и быть. Игорь не стал развивать тему. И так ведь ясно, что припарка в виде смены места жительства Степнову не помогла, и нет смысла расспрашивать про некую Катерину, у которой на «одноклассниках» фотографий, где она с Витей, больше, чем своих собственных. Бедолага… Она для него не более чем эпизод, куда уж ей с Кулеминой тягаться. Да и Лене перемены на пользу не пошли. И кто знает, ее тоска по Виктору Михайловичу – это сожаление о сильном наставнике или тут нечто иное? Странная она. Зачем было свои «валентинки» в мусорную корзину швырять? Только если от досады, что среди них нет открытки от того, кто действительно дорог? Ох, не просто здесь все, и не полезет он в чужих потемках порядки наводить. Однажды он уже влез в эту историю, надавал советов – от души, целый вагон, а что из этого вышло? Вспоминать тошно. Через сорок минут, успешно преодолев образовавшуюся из-за аварии на третьем транпортном кольце пробку, рассказовская «десятка» остановилась у Витиного дома. - Слушай, если у тебя потоп, то наверняка там сыро, вещи мокрые, да и грязно. Кто бы там убирал? Может, лучше у меня переночуешь? А завтра с утра на свежую голову уладишь свои дела с соседкой. Звучало разумно. Степнов замялся. Только вот как объяснить другу, какого лешего его с немыслимой силой тянуло в разгромленную квартиру, если он сам себе эту странность объяснить не мог. - Ну… я хотя бы зайду, оценю масштабы бедствия. Игорь в ответ только хмыкнул. И какая радость смотреть на угробленное жилище? Ну, если только ради «масштабов». Удивившись, что дверь не заперта, Степнов переступил порог и замер. Он ожидал увидеть кого угодно: квартирантов, консилиум слесарей из ЖЭКа, разъяренную соседку Раису Альбертовну да хоть черта лысого, но Кулемину, выжимавшую грязный лоскут в ведро с водой, никак не ожидал. В общем-то, да, погорячился он и зря не послушал Рассказова, надо было приехать сюда уже утром. Это точно какие-то «игры разума», оголодал, истосковался, вот и чудится… А «причуда» как живая, и глаза ошалевшие - глядят на него с суеверным ужасом, будто на приведение. Застигнутый врасплох Витя понес какую-то околесицу. «Ты откуда здесь взялась?» Вот олух! Через дверь пришла, конечно же. А чем занимается? Судя по блеску линолеума в прихожей, ничем иным как мытьем полов. Зачем ей все это нужно? Свести его с ума? Свела. На большом зеркале в ванной, куда блудный хозяин сбежал вроде как руки с дороги вымыть и слегка успокоиться, большая надпись красным маркером прямо на уровне глаз: «Ура! Степнов приедет через 2 ДНЯ». Ничего особенного. И челюсть подбери. Это просто надпись. Просто! В рисованном облаке и с выразительным сердечком вокруг двойки. Она его ждала. А он даже не поздоровался по-людски, еще и, баран эдакий, в ботинках поперся. Конечно, натоптал. Обернулся – вот она, дизайнер по надписям на зеркалах. На него не смотрит, мусолит тряпку, сделанную из его старой футболки. Кому-нибудь другому руки бы оторвал – футболка трофейная, - но Лене можно все и даже больше. - Я вас послезавтра ждала. Вы же деду сказали… - А я вот прямо сегодня вырвался. Лен… - Степнов начал было и осекся, потому что голос предательски задрожал и в голове из внятно оформленного только «спасибо за помощь, но не стоило, я бы сам…». Он никак не мог взять себя в руки, перед глазами так и стояла эта надпись на зеркале, а в горле комом дикий, безотчетный страх, что не рассчитает силы и просто задушит ее в объятиях или такого наговорит… Как ни крути, он не готов к встрече. И к тому, что, кажется, нужен ей, тоже не готов. Виктор беспомощно обвел взглядом коридор и уткнулся в огромный мусорный пакет у входа. Вот оно – спасение. - Я… на минутку, мусор выброшу, - пробормотал он и пулей вылетел за дверь. Внутри, там, где у нормальных людей сердечная мышца спокойно качает кровь, у него полыхают Нагасаки с Хиросимой, и ему до смерти нужны хотя бы пять минут отсрочки, иначе он с катушек слетит. Не ощущая ни тяжесть пакета в руках, ни ног под собой, пару лестничных маршей Степнов преодолел на автопилоте. По памяти в темноте нашел мусорный контейнер. Но вот пять минут кончились, а взбаламученный разум никакого готового решения не выдал. Вернувшись на этаж, Виктор в нерешительности остановился перед квартирой. Вот сейчас он откроет дверь, увидит Кулемину, и у него есть ровно один шанс не испортить все окончательно. А что он ей скажет? «Лен, я дурак, почти три месяца не пойми кого тискал, чтоб о тебе не думать?» Не помещалось в его сознании, что все это время он бездарно растратил на посторонних, совершенно ненужных баб; променял уютную, отлаженную жизнь на чужой дом и чужих людей. Кулемина оказалась лучше него, она никого не искала и первой пришла на помощь, хотя он ее об этом не просил. Впрочем, не зря же он именно ее выбрал, не зря рядом с ней его душа расцветала и радостно пела фанатские гимны. «Надо сказать ей все как есть», - Виктор сжал было ладонью дверную ручку, но в последний момент нервы сдали. «Я не могу. Не имею права. Она моя ученица, я ее учитель, пусть и бывший. С этим придется считаться». Очнулся он, когда на лестнице послышались чьи-то шаги. Глаза, привыкшие к темноте, узрели идущую в обнимку парочку. Оба были навеселе, парень одной рукой крепко держал свою спутницу, второй – гигантский воздушный шар в форме сердца. Они громко шептались и хихикали. Завидев одинокую фигуру на ступеньках, девица делано засмущалась: - Ой, Паш, ну что ты делаешь?! Тут же люди! – и отпихнула руку кавалера. - С праздником вас! - И вас, - на автомате выдал Степнов. - Жена из дома выгнала? – сочувственно потянул тот, которого назвали Пашей. - Типа того. – Он предпочел бы, чтоб проходящие мимо проходили мимо, но парочка не сильно спешила. - А вы ей это подарите, она вам сразу все простит, - девушка протянула Виктору воздушное сердце и, не оглядываясь, побежала по лестнице вслед за своим парнем. - Да ладно тебе, прямо таки ВСЕ за один несчастный шарик? – донесся до ушей Степнова удивленный Пашин возглас. - Конечно, все! - насмешливо отозвалась девушка. – Но если тебе так хочется, можешь попросить прощения еще пару раз. Только когда парочка затихла где-то этажом выше, Степнов сообразил, что сегодня День Влюбленных. Поразительно, как замечательно тот совпал с его личным праздником. Лена, такая близкая, как никогда раньше, ждала его дома, в его квартире, и даже если это миллион раз неправильно, отказаться от нее он не в силах. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000248-000-0-0-1334461443
rozmarin: XIV В прихожей ни уборочного инвентаря, ни Лены. Кулемину Виктор обнаружил на кухне. Она, уже обутая, застегивала куртку и, что печально, явно спешила. Степнов вдруг растерялся. Ну как же так? Не поговорили, ничего не выяснили, куда же она так торопится? Хотя о чем это он? На часах начало первого, ночь на дворе, и дед наверняка волнуется – ушла и пропала. Впрочем, обеспокоенность Кулемина не шла ни в какое сравнение с охватившим Степнова мандражом. Но взять себя в руки придется. Он столько раз сбегал без объяснений, трусливо, как дезертир, что не имеет права снова ударяться в бегство, потому что такому невнятному слабаку ни за что не получить от Лены еще один шанс… Свою миссию домработницы на добровольных началах Лена выполнила, в квартире теперь не противно находиться – две упаковки «доместоса» дали прекрасный результат. Благодарности не надо, ей по самые уши хватило странной реакции Виктора Михайловича на сердечки в надписи. И надо же было так по-дурацки проколоться? Романтика эта… Кулеминой совсем некстати вспомнилось, с каким восторгом Зеленова громко, на весь коридор (чтоб одноклассницы-неудачницы сдохли от зависти) делилась с Лебедевой подробностями удачного свидания. Представьте себе, этот кент ее имя из свечек в прихожей выложил, а над его кроватью в спальне ее портрет висит. Какая пошлость! И не успела Лена отплеваться, как сама же выкинула финт с рисованными сердцами. Выставила себя на посмешище. Хотя чего уже локти кусать? От этого не умирают: пять минут позора – и свободна. Вообще-то он мог бы снизойти до пары общих фраз, принятых в подобных случаях, ведь есть уже готовые, давно до него обкатанные формулировки: «Лена, пойми, то, что ты чувствуешь, это увлечение. Так бывает в семнадцать лет, поверь мне, я знаю, о чем говорю». Потом предельно мягкая и ласковая улыбка – точно такая, которой психиатр одаривает буйных душевно больных, - и финальный аккорд: «Ты еще встретишь свою любовь, я же могу предложить тебе только дружбу». Занавес! Вместо этого схватился за пакет с мусором. Наверное, специально сбежал, чтоб не расхохотаться тут же при ней. Все, слезы лить она будет дома, а то, не дай Бог, здесь второй потоп приключится. Лена тряхнула челкой, прогоняя тягостные мысли, энергичным жестом поправила ворот куртки, схватила сумку с дивана и в следующее мгновение чуть не столкнулась с нежно любимым бывшим тренером лоб в лоб. Второе внезапное появление Степнова за этот вечер – это перебор. И совершенно непонятно, откуда у него в руках воздушный шар. Где он его взял?! Выпущенный на свободу, шарик бодро взмыл под потолок, а Ленкино сердце подскочило к горлу, потому что Виктор Михайлович уверенно, как никогда раньше, посмотрел ей прямо в глаза. Сеанс гипноза продлился несколько секунд, потом Степнов забрал сумку из Лениных рук и глухо, будто каждое слово причиняло боль, произнес: - Останься… пожалуйста. - Зачем? – Она вложила все остатки попранной гордости в этот короткий вопрос и внутренне сжалась, предвкушая унижение. Все ясно. Сейчас будет тот самый разговор «давай останемся друзьями». Но вместо этого Виктор притянул ее к себе и обнял. «Прости, что сбежал». Через мгновение он ощутил на спине тепло дрожащих ладоней, от осторожного прикосновения которых по телу разливалось блаженство. Одно на двоих. И вот уже нежность душит, от чего непривычно хорошо, а не плохо, как было последних несколько месяцев. - Я скучала, - смущенно пробормотала она. – Не уезжайте больше. Объемная зимняя куртка мешала прижаться к нему еще сильнее, но в животе уже порхали радостные бабочки от одной мысли, что их разделяет теперь только плотная ткань теплого балахона. Виктор Михайлович, в доли секунды ставший просто Витей, помог устранить и эту преграду, а потом, снова заключив Лену в объятия, с наслаждением зарылся носом в ее пропахшие хлоркой волосы. Он с трудом подбирал слова, и от того, что она ничего не отвечала, был счастлив и обеспокоен одновременно. Наверное, что-то не то он несет, не так и не о том. Давно не ощущал себя таким молодым, глупым и будто бы пьяным. А с этикой учителя он потом разберется. Сам. В противном случае у него одна дорога – к Яне Малаховой. Если бы соседи из дома напротив решили поглазеть в окна, то увидели бы, как посреди комнаты стоят, обнявшись, совсем юная девочка и взрослый мужчина. Он нежно гладит ее по волосам, она с жадностью смотрит на его губы. Еще полчаса назад Лена и мечтать не могла о том, что он будет нежен с ней, а сейчас этого безумно мало, хочется большего, и колет досада, что он никак не сообразит. Значит, сама… Конец!
полная версия страницы