Straus: Фики: 1. Азбука Морзе 2. Моя! 3. ГЕНЫ 4. ОГНИ большого города 5. АЛОХА 6. Пленники 7. Рисуя тебя 8. Смерти в глаза 9. Наказанная любовью 10. Секс - не повод для знакомства 11. Больница на окраине города 12. Флэш-роял 13. Семь дней Нового года соавторство: 1. с Vies - НЕВЫНОСИМЫЙ 2. c Tasha - Автодело, или ЭТОМУ не учат в школе!
Straus: Автор: Straus Бета: Vies Название: Азбука Морзе Рейтинг: R Жанр: Romance, POV, Action, ООС, AU Пейринг: КВМ Статус: окончен Примечание: Девочки учатся в институтах и не знакомы. "Ранеток" нет. Лена со Степновым еще не встретились. Пока. Еще примечание: прошу сильно не придираться к описанию конструктивных особенностей снегоходов. Поверьте мне - моделей много и они все разные, даже по способу расположения рулевой тяги и ведущих лопастей. Просто постарайтесь представить... Ну и последнее лирическое отступление: фик посвящается двум девочкам-музам, которые поддерживали и проверяли меня в нелегкой творческой деятельности. Юлечка и Женечка!!! Спасибо вам огромное!!! Северной ночью колкой снежинкой Ты опустился ко мне на ладонь, Ты растворился в дыхании льдинкой, Ласки дарил, разжигая огонь. Я полюбила тебя волком диким, Сон охраняющим мой по ночам, И от одной лишь приятной улыбки Я растворялась в тебе тут и там. И под ваулью рассыпанной вьюги В такт отбиваемой азбуке слов Больше не сможем мы жить друг без друга, Нас посетила под снегом любовь Ilushka А еще у нас есть обложка. Ее автор - самый талантливый в мире художник - Vies. Спасибо, тебе, дорогая!!! только как сюда ее вставить - не знаю :( вот, нашла... а теперь - поехали!!! Уже после того, как мы уехали, у нас появилась еще одна обложка. Иришка!!!! спасибо! Кто хочет заказать себе такую же красоту, 5 баксов. не мне конечно, а автору Kris Вот еще одна обложечка появилась, скоро объявим конкурс Vies спасибо, дорогая!!!
Straus: Раннее морозное утро. Я решилась и наконец-то открыла глаза. Раздвинула плотные тяжелые шторки. Здесь солнце не садится несколько месяцев. Оно проходит чуть выше горизонта, иногда скрываясь за горами. Ночью светло, как и днем. Уснуть в этот период помогают либо жесткие ставни на окнах, либо специальные шторы. А есть еще несколько месяцев в году, когда солнце не восходит – ночь кругом. Это Аляска. Как я сюда попала? Хм. Я долго спорила с родителями, и они привели, на мой взгляд, убойный аргумент, почему я не могу сейчас остаться в Москве. Мама ждала ребенка. Ей нужна была моя помощь. Срок маленький еще, но тем и опасней, учитывая ее возраст. Да и дед тоже собирался ехать с ними в Америку, в холод и снег. А уж его оставить я просто не могла. Да, мой дед, Кулемин Петр Никанорович - фантаст, автор множества изданных и только пишущихся произведений. Конечно, мне пришлось поддержать их решение. Зная любовь родителей к своему нелегкому делу, я была на сто процентов уверена, что мама скорее оставит новорожденного ребенка няньке, а сама выйдет на работу, что-то разрабатывать и испытывать. Они – суперврачи, которые спасают человечество от разных напастей: болезней, эпидемий, травм, и кто знает от чего еще. Почему Аляска? Тут огромная база, большие площади и масса возможностей для разного рода испытаний. А еще - крупные инвестиции. Вся промышленность мира имеет тут свои полигоны и испытательные центры. Наука и искусство тут постоянно что-то ищут. Вот сюда-то и приехала веселая дружная семейка Кулеминых (надеюсь, не придется видоизменять свою фамилию на «Кулеминс» или «МакКулёмин» на американский лад). Дом, в который нас поселили, был теплый. Для меня это стало чуть ли не самым важным качеством, особенно после того, как я впервые испытала силу местного ветра. Наш самолетик, к моему ужасу, приземлился на лыжи, проехав огромное расстояние до полной остановки. По крайней мере, мне так показалось. Прямо по курсу был какой-то спуск, или вообще обрыв. От страха я даже смотреть не стала. Арктик Виладж – ближайший до базы малюсенький аэропорт для частных самолетов. А дальше до поселений – на санях или на снегоходах. Тут очень красиво. Даже глаза болят от слепящего искрящегося снега, который слоями лежит на склонах гор, выступающих друг из-за друга. В душе смесь чувств: страх и восхищение Природой, трепет и желание поскорее тут все узнать, робость от осознания себя маленьким человечком перед массивными глыбами и в то же время гордость за то, что человек смог приспособиться и даже обуздать эту Силу. Ею тут все пропитано. Казалось, Природа смотрит на тебя сияющим злым взглядом и пытается подавить, загнать в угол и растоптать. Но мы же сильные. Мы – Кулемины. Мы не сдаемся! Посмотрим еще, кто кого. Еще в аэропорту Файрбанкса, куда мы летели с материка, нам выдали смешные куртки. Пуховики с капюшонами, изнутри отделанными пушистым мехом. Самое интересное, что они застегивались, практически полностью закрывая лицо. Совсем как противогазы, только мягкие. Из самого отверстия, где должны были быть нос и глаза человека, торчал тот самый мех. Как они так ходят? Мало того, что сегмент охвата поля зрения был меньше пятнадцати градусов, так еще при повороте головы капюшон оставался на месте. Приходилось крутиться всем корпусом, чтобы посмотреть в сторону. Мы весело хохотали над подобными открытиями там, в Файрбанксе, в современном здании аэропорта. Но зато позже я оценила всю прелесть этой конструкции. Спрыгнув с самолета в сугроб, в котором я тут же утонула по самую пятую точку, почувствовала, что меня чуть не сдул порыв ветра. Он хлестанул по лицу колкими снежинками, холодом пробравшись до самого сердца. Нет, в куртке было тепло, но вот скальп чуть не улетел. Вдруг чьи-то руки сзади натянули капюшон мне на голову и снизу немного подтянули застежку. Я повернулась и столкнулась с синим насмешливым взглядом. Я начала тонуть в омуте глаз, находящихся, надо сказать, довольно высоко (это при моем-то росте), когда меня отвлекли родители. Они приветствовали знакомых и знакомились со встречающими нашу делегацию новыми лицами. - Леночка, познакомься. Это – Игорь Ильич Рассказов. Он приехал сюда на Аляску с экспедицией и вызвался со своей командой нас отвезти в поселение. Он тут старший. - Очень приятно, Лена Кулемина. – Он пожал мне руку, сказав «И мне очень приятно» - Пап, а они русские что ли? - Посмотрела я на высокого парня в очках. Отец кивнул. - Знаете, Лена, ведь раньше Аляска принадлежала территории России, и очень часто тут встречаются фамилии, типа «Блинофф» или «Ивансон», претерпевшие изменения ввиду… - Да, Игорь у нас историк… А это, – перебил Рассказова отец, извиняющимся жестом положив руку ему на плечо, переключая мое внимание на синеглазого мужчину. – Виктор Степнов. Он тоже тут по работе, а еще – прекрасно управляется с упряжками и снегоходами. – Мужчины рассмеялись, Степнов смущенно улыбнулся. - Лена. – Я наклонила голову набок и посмотрела в синеву глаз, выглядывая из-под своей челки. - Виктор. – Он взял ладонь и сжал в своих широких руках. Какая теплая сильная ладонь. Нет, не от того, что он сильно сжал. Просто чувствовалась внутренняя сила, и в нем была какая-то харизма. – Замерзли? – Я как завороженная отрицательно покачала головой. Тем временем отец представлял остальных: - Леночка, а это Стас Комаров, Аня, Полина, Игорь Гуцулов или Гуцул. Мы его так зовем, чтобы не путать с Игорем Ильичем… Они тут все с экспедицией, но, думаю, они тебе сами расскажут. Мы поедем на снегоходах, вещи отправим на санях… - Пап, а тут автобусов нет? – Все засмеялись, а ко мне подошел Гуцул. - Давай, я отвезу тебя? - Нет. Лена поедет с Виктором. Игорь, возьми Полину к себе. Нам, наверное, понадобится снегоход для Никиты. - Шумно обсуждая и распределяя места, отдавал указания Рассказов, как старший группы. Гуцул ушел к своему транспортному средству. Я немного отвлеклась на свои мысли, краем глаза заметив сзади Виктора. Сначала он вытаскивал вещи из самолета, а затем, распределив нагрузку по саням, подошел, что-то держа в руках. Он тихо сказал: – Прошу, ваше такси подано! – я проследила за его жестом. Снегоход – впечатляющая машина. Но настораживало то, что, кажется, там только два места. Или я ошибалась. Виктор заметил мою растерянность, но не понял настоящей причины моего смущения. А причина была как раз в нем. - Не бойтесь, я сяду сзади и буду вас крепко держать. – Я сглотнула комок, подкативший к горлу, как только представила это. Он сзади и его руки, держащие меня... Тепло волной разлилось по телу, делая ноги ватными. Что же это такое? Еще не хватало мне тут свалиться перед ним от страха. Но странно, страха-то я и не чувствовала.
Straus: Девочки, у меня для вас продка. - Спасибо. Я не боюсь. – Посмотрела прямо ему в глаза. Он засмеялся, поняв, что я не сдамся. В его голосе не было насмешки. Он протянул мне то, что держал. Это были дутые перчатки. Я всунула в них руки, он застегнул мне их «липучками» на запястьях, вернул взгляд в глаза. Кажется, я вздрогнула, когда из ступора меня выдернул голос отца: - Ну что, двигаемся? А то девочки уже замерзли. Вера, ты как? – мама посмотрела на отца, улыбнулась и кивнула головой. - Пап, а как же мама поедет на снегоходе? – Я мельком глянула на Виктора, не понимающего сути моего вопроса, на отца, и потом мой взгляд упал на сани… - Маму мы посадим в сани. – У меня, наверное, челюсть отвисла при этих словах отца. - Папа, а ты меня научишь кататься на упряжке? Только стоя? – загорелась я. - Ты попроси Игоря или Виктора. Они научат, если у них будет время. У нас с мамой много работы. Надо многое успеть и побыстрее… – Я кивнула. Я же говорила, что рождение малыша их не остановит. Погрузились, пристегнули к саням маму, папа встал на полозья сзади. Я смотрела и не понимала, как собаки могут тащить такую тяжесть. Потом повернула голову и от неожиданной картины, представшей передо мной, дернулась вперед. - Дед! Ты с ума сошел совсем на старости лет?! – Мой старик тоже последовал примеру сына. Встал ногами на полозья и с радостным лицом приготовился отдавать команды. Я подошла и стала стаскивать протестующего Петра Никаноровича с саней. - Лена, пусть он тоже едет. Поезд медленно пойдет. Погонщики выстроят упряжки друг за другом, чтобы собаки держали ритм, и не перевернули груз. И не важно, что ваш дед не умеет отдавать команды… Пока не умеет. – Его глаза улыбались. - И никаких «пока», ему нельзя сердце напрягать! – уверенность и настойчивая синева его глаз выбила из меня всю тревогу. Я вздохнула и поддалась усилиям крепких рук мужчины, оттаскивающим меня от саней. Дед благодарно посмотрел на Виктора, а потом победно на меня. - Я еще не такой старый, Ленок, а ты меня уже списать готова! - Да потому, что Я хожу к тебе в больницу после твоих экспериментов! Держись крепче, погонщик юный! – я помахала рукой удаляющимся друг за другом упряжкам. А потом повернулась к Виктору. - Не переживайте, все нормально будет. Я вас отвезу и вернусь за вашим дедом. – Я немного успокоилась от его слов. – Идем? Он подошел к своему снегоходу, поддержал меня под локоть, помогая забраться на этот агрегат. Потом, взявшись за левую рукоятку, сел сзади меня. Взревел мотор. Я даже забыла, как дышать, когда его правая рука обвила мою талию, крепко прижав к телу мужчины. Виктор меня немного приподнял и, подавшись тазом немного вперед (я при этом прерывисто вздохнула, надеясь, что он не слышал), снова усадил меня на место. Хорошо, что он не видел моего лица. Он отодвинул край моего капюшона. Теплое дыхание обожгло щеку и ухо. «Теперь удобно?». Я только смогла кивнуть. Он застегнул молнию капюшона намного дальше, чем тогда у самолета. Уши пылали, щеки горели лихорадочным огнем, а тело просто стонало от нового чувства. Я не понимала что это такое. Он взял мои руки в свои, положил на рукоятки, где я должна была держаться. Плавно тронув снегоход, он стал выруливать на «дорогу», корпусом повторяя наклон машины. Его тело при маневрах увлекало меня за собой в сторону и возвращало обратно. Я сначала занервничала, но потом, поняв, что, скорее всего, мешаю ему управлять, расслабилась и доверилась ему. Когда мы выехали на ровную поверхность, меня ждал еще один сюрприз. Виктор обхватил коленями мои бедра, прижимая своей тяжестью к сиденью, и крутанул ручку. Мотор взревел, откидывая меня назад и прижимая к сильной груди мужчины, и мы помчались, далеко разбрасывая снег позади снегохода. Такого драйва я не испытывала никогда! В крови кипела смесь адреналина, радости, как от полета, волнения от присутствия мужчины и еще чего-то тяжелого внизу живота. Но странно – от этой тяжести тело сладко расслаблялось, а сердце готово было выпрыгнуть наружу. По открытому снегу мы двигались довольно быстро, даже встречный ветер заставлял затаивать дыхание. По пути обогнали сани. Я даже успела им помахать, но Виктор подхватил и вернул мою свободную руку на рукоятку. А потом он сбросил скорость, так как началась виляющая трасса вдоль вереницы озер. И снова его волнующая власть надо мной. Я уже начала уставать, стараясь выдерживать ритм и поддаваться поворотам под тяжестью его тела, когда мы вырулили на совершенно ровный в смысле поворотов участок. Это был снова широкий полигон. Предстояло проехать его прямо насквозь, но зато поперек он был пересечен наносами снега. Получалось как огромная стиральная доска. Или Американские горки. Внутри все напряглось, сердце стукнуло и, казалось, остановилось, забрав всю кровь от лица. Я это почувствовала даже. Виктор наклонился к уху и сквозь капюшон крикнул, чтобы я услышала: «Держитесь». Снова его сильная рука прижала меня к напряженным мышцам груди и пресса, вторая крутила ручку газа. Вот это буря! Я вообще не понимала, где я нахожусь. Это был незабываемый полет. Именно полет. Мы взлетали на пике снежного холма, а потом плавно опускались обратно на сиденье. Виктор держал нас на ногах, страхуя от удара при приземлении. Как он управлял одной рукой и еще умудрялся меня держать, я не понимала, да даже не думала тогда над этим. Я могла только изредка вдыхать холодный воздух, ощущая Его тело сквозь толстый слой одежды. К моему сожалению и, в то же время, облегчению, мы достигли окраины этого плато, а потом Виктор сбросил скорость, опустив меня на сиденье, и убрал руку. Дальше был подъем, несколько поворотов и мы вышли к поселению.
Straus: Дома были довольно далеко раскиданы друг от друга. Во дворах лаяли собаки, кто-то ходил, слышались стук и другие звуки жизни маленького народа. Мы проехали через весь городок, и Виктор остановился во дворе большого дома на окраине с освещенными окнами. Он спрыгнул со снегохода и протянул руки ко мне, словно маленькую снимая с сиденья. Я оказалась в его руках, наши взгляды столкнулись на мгновение, а потом я почувствовала твердь под ногами и поспешила отодвинуться от мужчины. Но ноги меня не держали, я снова схватилась за его руки, которые и не собирались меня отпускать. - Давайте помогу? - Да, спасибо, а то я …. - Я вообще идти не могла, если честно, словно пьяная… - Ничего, бывает, с непривычки. – Он обхватил меня за талию и повел по снегу в дом. Ноги до сих пор предательски дрожали, в руках было напряжение и в то же время слабость во всем теле, а в голове одна мысль «Что это было?». Он открыл входную дверь, и в лицо пахнуло теплом и запахом хвои. Я вдохнула полными легкими и прикрыла глаза. - Чей это дом? - Ваш. – Я уставилась на него. - Наш? – удивилась я. Потом в голове сформировался вопрос – А кто тут все так красиво обставил? – я сделала шаг, поддерживаемая сильными руками, и оказалась на входе в огромный холл. На всех поверхностях стояло множество свечек, стократ отраженных в зеркалах, в камине горел огонь, согревая огромные площади дома, а висящие по периметру американские венки из сосновых и еловых веток, источали приятный аромат. Вообще обстановка мне понравилась сразу – стиль кантри, натуральное дерево и какая-то тайна от неяркого освещения снова заставили трепетать в присутствии мужчины. Виктор остановил меня, как-то нежно повернул к себе, скрипнул липучками перчаток, расстегнул куртку и повесил ее на вешалки, потом по-хозяйски достал тапочки и поставил напротив моих ног. Усадив меня на стул, он стащил мои сапоги. Я смотрела с ужасом на него. «Что он делает?». А он тем временем говорил: - Девочки привели дом в порядок, парни притащили мебель. Потом они сами покажут вам тут все. А это, – он покрутил в руке мой сапог, – тут вам не пригодится. Вот это надо носить. – Он достал из комода красивые пушистые сапожки, точнее, тут они назывались унты. - Сейчас чай принесу. – Я немного начала приходить в себя, правда удавалось не очень хорошо. Постоянно сталкиваясь с глубиной синих грустных глаз, я ловила себя на мысли что ХОЧУ быть рядом с ним, хочу слушать его голос, вдыхать его запах – смесь парфюма и просто запаха мужчины. Я не знала как пахнут мужчины, но тогда поняла, что это именно тот запах – теплый, манящий и даже властный. Он тоже снял куртку и сейчас ходил по дому в темно-синем свитере с белым финским орнаментом в виде снежинок и оленей. Как же он ему шел, оттенял свет синих глаз. Он принес чай, всунул кружку мне в руки и присел рядом. Я отхлебнула горячую жидкость, согревающую изнутри. - Виктор, а где остальные снегоходы? Почему еще никого нет? - Мы их опередили, они едут по длинному пути, да и помедленнее… - Он ждал моей реакции. И она не заставила себя ждать. - Вы специально меня повезли по горкам? – Я вупор посмотрела ему в глаза и даже заметила молнии, полетевшие в его сторону. - А вы здорово держались… - Не собирался сдаваться он, видимо, решил поиздеваться, не отводя своих синих глаз. - Не я держалась, это вы меня держали… До сих пор трясет от нашей поездочки… - Я начала остывать. И правда, чего это я взъелась. Он, наверное, заметил смену настроения. - Лена, вы тут пока осваивайтесь, а я должен вернуться к поезду, там ваш дед… - Он посмотрел на меня, поднимаясь. Я тоже встала, поставила кружку, сделала зачем-то несколько шагов за ним к двери. Не хотела я, чтобы он уходил. Но и сказать я этого не могла. А сердце стучало под его взглядом. - Спасибо вам, Виктор. - Пока не за что. – Он задержался в дверях, глядя на меня, а потом резко повернулся и вышел. «Да, Кулемина, ты его совсем не знаешь, и пока не поздно – забудь, может у него вообще жена и трое маленьких детей! Ну подумаешь – понравился, не подпускай симпатию ближе к сердцу, а то тут и влюбиться недолго. Здесь еще столько незнакомых парней, надо обратить внимание на кого-нибудь. Точно. Забыть Его. Черт, отчего же так сладко тогда, если его надо забыть...». Взревел мотор, и облако снега унеслось вдаль. Я отошла от окна. Тут в дверь постучались. Я открыла и быстро отскочила в сторону, иначе бы меня снес ураган по имени…
Straus: И кто же это? Сейчас узнаем... ...ураган по имени… Лера Новикова, которая влетела в дом, на ходу выкладывая одновременно кучу информации и задавая сразу десять вопросов, а я так и стояла с открытым ртом и протянутой для приветствия рукой. - Привет, а ты, наверное, Лена. Мне Рассказов говорил, что приедет внучка знаменитого фантаста, которая занимается спортом и играет на гитаре. Кстати, я Лера. – Пожала, наконец, она мою руку. - Барабанщица, вообще-то у нас тут была группа, мы с девчонками развлекали местное население, а потом Аня от нас отдалилась, ей, видите ли, отношения с мальчиками важнее, они дают пищу ее творческому мозгу, а то, что группа распадается, ее мало волнует. А еще Рассказов просил навести в этом доме порядок, тебе как – понравилось? Вот, смотри, тут теплая одежда, я принесла тебе штаны, там внизу унты, куртка вроде у тебя есть. Скоро Рождество, у них тут в Америке любят украшать все ветками сосны и огоньками… - Это все она выдала за секунду, пролетев уже полдома, выдвигая ящики и открывая шкафы, попутно тыкая пальчиком «туда» и «сюда», где я уже не помню что лежит. Такая заводная, живая, яркая – она мне напомнила стихийное бедствие. Лерка что-то еще трещала, а я уже сидела на диване и в легком шоке хлопала глазами. Она когда-нибудь молчит? Я ошарашено смотрела на девушку. Она летала по дому, не переставая удивлять меня своим практичным подходом к делу. Все у нее было продумано. Все вещи лежали под рукой. Она сдернула меня с моего места и потащила дальше на экскурсию. На второй этаж мы поднялись по широким деревянным ступеням полукруглой лестницы. Заканчивалась она небольшой площадкой перед длинным коридором. На верхнем этаже было несколько дверей, ведущих в комнаты, которые были тут же распахнуты Лерой. По плану юного дизайнера дверь моей комнаты находилась как раз напротив резных перил, отгораживающих балкон от пространства нижнего этажа. Стоя в комнате, я могла видеть часть коридора и холла, если, конечно, дверь открыть. - Лер, ты еще не все рассказала? - Нет, а что тебя интересует? Про мужскую половину подробно расскажу потом, но предупреждаю: Комаров – бабник, Гуцул – забудь, он не для тебя, Рассказов – занят. С остальными у тебя будет время познакомиться поближе. Советую сразу приступить к обучению: можно получить права, научиться кататься на снегоходах, ну там лыжи-сноуборды и прочие зимние виды спорта - для тебя, думаю не проблема. А еще надо выучить «морзянку», потом еще… - Лера, не так быстро, я за три минуты твоего тут пребывания узнала больше чем за всю свою предыдущую жизнь! Что за «морзянка»? - Ты что, совсем с головой не дружишь!? Это же Азбука Морзе! В вечной мерзлоте и в таких пространствах никуда без нее, датчики – последнее, что замерзает тут, и это – единственный шанс спастись, послав кому-нибудь сигнал. - Понятно. Дай угадаю – преподавать ее будет Рассказов? - Мимо, Степнов. - Кто? – не ожидала я, смутно припоминая, кому принадлежит знакомая фамилия. – Степнов это кто? Я вроде слышала фамилию, но запомнила только Рассказова… - Виктор Степнов. – Я почувствовала, что мои щеки заливаются краской и от осознания этого я, кажется, еще сильнее покраснела. – У, да ты уже знакома с ним? Ну и как впечатление? – Проницательная балаболка заметила мою реакцию. - От него или от Американских горок на скорости? – Я отвела глаза, как-то неудобно стало от собственного смущения, я не могла пока самой себе объяснить, что произошло со мной сегодня. - Чтоо!? Он тебя через горки вез!? – округлила глаза Лера. - А что тут такого? - Ну, вообще-то там укатывает самых закоренелых гонщиков, а он сразу тебя потащил туда… - Лер, я же не за рулем сидела… - В том-то и дело! Вот когда научишься кататься и почувствуешь под собой машину, ты поймешь, что это такое – по горкам, да еще и с кем-то. - Мне кажется, что это говорит лишь о том, что он – опытный водитель. - Да, он-то классный водитель… Но… Он хотел тебя проверить или… Я это выясню… - Что?… Лер, а почему ты не сказала что он тоже «занят»? – Лера наконец-то замолчала, уставившись на меня своими карими глазюками. - Кто? Степнов? - Ты так сказала, словно вы встречаетесь, а я… - Я растерялась. - А, - Лерка махнула рукой – Нет, просто мы все живем в доме, типа общежития, только оно уютное и домашнее, поэтому видимся часто, да и Степнов – он как брат нам всем, только старший, в смысле – мозгов у него побольше, чем у многих приехавших. Так, например, если что-то случается – все бегут к Степнову, ну поорет, а потом помогает. Только Стас его не любит. - Почему? - Соперником считает. - Что – девушку не поделили? – сердце почему-то замерло, а уши вытянулись как у эльфийки, аж самой противно стало от этого интереса. - Нет, но он чувствует, что Степнов тут лидер, ну а Стас круче всех хочет быть. Виктор терпит все эти его замашки, а потом когда-нибудь прикрутит ему хвост. Я же говорю – бабник он, а девочки ведутся. А Виктор терпеть не может когда кого-то обижают, особенно женщину. А ты чего спрашиваешь? Тоже клюнула на нашего красавчика? - Что? Я вообще не за этим сюда приехала, да и Стас – не мой тип. – Лерка подозрительно на меня посмотрела, потом кивнула, в знак согласия. - Так, на чем мы остановились… - Лера встрепенулась, ах ну да, она же 2 секунды как ПОЧТИ молчала. Интересно, у нее «тихий режим» работает? И понеслось… Через час мы уже обследовали ВЕСЬ дом, даже кладовки. Лера показала свои задумки, воплощенные в обстановке и украшении дома, оказалось, что она расставляла вещи по комнатам, предполагая кто где будет жить. Видели бы вы картины у деда в комнате! Но мне понравилось. Дизайнерские способности девушки с некоторыми элементами фен-шуя удачно влились в атмосферу дома. Моя комната была полна незавершенностей, как бы предлагающих самой что-то доделать, хотя выдержана была в довольно демократичном молодежном стиле, что в принципе, мне импонировало. Светлое дерево, уютные ковры и гардины создавали атмосферу домашности. Мы стояли на балкончике, а я мечтала приземлиться куда-нибудь в кресло. - Лера, а детскую комнату ты тут не предусмотрела? - Нннет – Я, наконец, увидела растерянную Леру. Да, и такое бывает. – А что – надо? - Через некоторое время у нас появится тут малыш, я, честно говоря, не знаю, как обычно это происходит – он спит у мамы в комнате или ему нужно отдельное помещение… - Да я могу переделать… ну, в смысле – мы вместе можем… выбирай, тут вроде достаточно комнат, любую обставим… А еще могу притащить тебе книги про детей и про… беременность… - Спасибо, Лер, про беременность уже, наверное, не надо, а вот про детей – давай, особенно про новорожденных. Лера открыла, было, рот для следующего вопроса, даже догадываюсь какого, точнее, «каких», учитывая способности девушки, но в этот момент в дом ввалилась толпа народу и мы с новой подругой поспешили спуститься вниз, чтобы встретить их и заодно помочь затащить и разобрать вещи. Деда я сразу усадила на стул, на котором сама недавно сидела, и стала помогать ему раздеваться. Тем временем шумная компания парней затаскивали вещи, папа усаживал маму на диван под монологи Рассказова, девчонки щебетали о своем, о девичьем. Убрав из-под ног вещи, мы с Лерой отправились на кухню поставить чай и достать так предусмотрительно приготовленные девчонками сладости и сыры к чаю. - Лер, а Аня, про которую ты говорила – это та темненькая, невысокая? - Да, они сейчас с Комаровым мутит, но тому это не мешает клеить других девчонок… - А ты? С кем? - Я? Да пока ни с кем. Есть один мальчик, он американец, но он не смотрит на меня. - Не смотрит? Как тебя можно пропустить? Такой шквал эмоций… - Лера грустно улыбнулась и положила мне руку на плечо. От ее прикосновения стало тепло и спокойно – вот такие они – подруги. - Спасибо тебе, но это – только маска. А нужен мне настоящий мужчина. - А тот парень – настоящий? - Да, он погонщик. - Погонщик, это те, кто управляет санями? Я видела одного парня на площадке в Арктик Виладж… - Может он, их тоже отправляли за грузом, прилетевшим с вами на самолете. – Никогда не могла подумать, что взрыв может уживаться с таким штилем в одной хрупкой девушке. - Лер, ты классная! – Мне действительно очень хотелось подружиться с Лерой. - Спасибо, ты тоже правильная девчонка! – она улыбнулась, глядя мне в глаза, положила руку на мою. Думаю, это был комплимент. – Ты можешь всегда на меня рассчитывать… ну и адрес темки для комментариев: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Чай был заварен, мы поставили чашки и сладости на подносы и собрались выйти в гостиную, где слышны были веселые голоса. Лера отнесла поднос с чаем, ребята подорвались помочь. На кухню зашли Гуцул и Стас. Одному я вручила чайник, Стас взял корзинку с печеньем, посмотрел на меня. - Лена, а ты где учишься? - Пока нигде, в России два года отучилась в физкультурном на тренерском, а потом взяла академический отпуск. Сейчас вот сюда приехала. - А я учусь на археолога, мой руководитель – Рассказов, привез нас сюда за материалом. - Интересно, наверное. Только не думаю, что тут жили какие-то цивилизации. – Я хихикнула. Комаров поставил корзинку на стол и повернулся ко мне, оказавшись довольно близко ко мне. - Лен, давай встретимся как-нибудь, расскажешь про учебу и обсудим твою точку зрения? - Да у меня ее нет, просто тут снег, и до изобретения обогревателя было бы проблематично комфортно тут жить. - Я пожала плечами, выходя мимо него с кухни. - А ты мне нравишься, нестандартно мыслишь... – Он снова подхватил корзинку и проследовал за мной. Расставляя чашки, Лерка мне подмигнула. Я опустилась на стул и окунулась в тепло гостиной и дружественную атмосферу, царящую в компании молодых людей. Я даже позавидовала им, подумав, что, наверное, здорово жить в том доме-общежитии, где такая уютная обстановка, все друг друга любят и уважают. А я привыкла одна бороться с одиночеством. Или вместе с дедом, сидя по разным комнатам. Ну и еще на тренировках. На площадке не бывает одиночек. Это и спасало. Тараторили девчонки, веселя мою маму. Как оказалось – Аня и Женя приехали сюда как раз по направлению кафедры, работающей на базе центра моих родителей. Поэтому с мамой девочки быстро нашли общий язык. Рассказов делился впечатлениями их последней вылазки с моим дедом, который, кажется, «подсел» на болтовню руководителя группы, найдя новый источник информации для своего писательского ума. Отец с Виктором в сторонке что-то тихо обсуждали, а парни решили что-то проделать у камина. Мне было так хорошо на душе – я так долго мечтала об уюте, о том, что мама с папой будут рядом сидеть и улыбаться. А вот о том, что еще должны быть друзья, я даже не думала. А теперь поняла что зря – так хорошо, когда тебя понимают, и не только в твоей команде, но и в жизни есть кто-то рядом. - Лер, спасибо тебе, ты так здорово все устроила! – Тихо проговорила я, когда подруга опустилась на соседний стул за большим столом. – У меня давно не было ощущения счастья, семейного тепла и поддержки родителей и друзей. А так хотелось просто положить маме голову на колени, чтобы она погладила по волосам, успокоила, просто побыла рядом. А они всегда далеко. – Я вздохнула. - Лен, знаешь, я тебя отлично понимаю. У меня вообще нет мамы… - Я резко повернула голову. Посмотрела в огромные карие глаза, полные боли. - Прости, Лер, я не знала. – Я положила ладонь ей на руку. – Ною тут, а у тебя еще хуже… - Ничего, давай чай пить. – Она улыбнулась одними глазами. Остальные через некоторое время тоже присоединились к нам. Виктор сел напротив меня, рядом с отцом, обдав меня волной тепла своих глаз, как бы мысленно спрашивая разрешения. Никогда не знала, что такая высокая температура может быть у синего цвета. А тут поняла – может. Деда с Игорем удалось оторвать друг от друга только ценой невероятных усилий. Непринужденный разговор, теплые слова и синий омут глаз напротив разморили меня, и я впала в какой-то приятный анабиоз, заметив, что все присутствующие тоже тут «грелись». Потом, очнувшись от баюкающего умиротворения, компания разбрелась снова, а через некоторое время ребята предложили покататься на коньках. Я шепнула маме что ухожу, мы гурьбой протопали во двор и отправились на каток. Народу было не много, мы взяли коньки, а пока переобувались, успели познакомиться с местным народом. С языком у меня было нормально, правда имею в виду бытовой уровень общения, но вот смущала меня скорость, с которой говорили носители языка, я боялась, что не успею что-то понять. Лера меня успокоила, что через пару недель привыкну. Мы весело провели время и не заметили, как сгустились сумерки. Ребята собрались по домам, а точнее – на базу, как они называли дома, в которые поселили студентов ВУЗов, приехавших сюда в составе экспедиции. Вместе с археологическим сюда направили историческую кафедру с руководителем – Наташа и некоторые девочки с катка были оттуда, также приехало несколько человек с института физической культуры – Гуцул и еще один парень были с кафедры безопасности, руководитель у них был Степнов. Лера и несколько девочек были с кафедры зоологии, были тут и химики, работающие с моими родителями, и медики – Женя и Аня. Руководитель химического курса Софья была подругой Рассказова. Все эти люди жили в домах, напоминающих наш, расселившись по кафедрам. Также в городке было поселение врачей и исследователей с близлежащих баз, даже ходила маршрутка туда, ну конечно в "хорошую" погоду.
Straus: Ну, немного спортивной романтики... Это все мне показали и рассказали ребята, когда я отправилась проводить девчонок, а за одно и познакомиться с городком. Народу жило в поселении много, тут даже были школа и садик, служба связи и доставки и, естественно, служба шерифа. Первый раз в жизни я увидела это здание. Как в фильмах – флаг, фото президента на стене, деревянный стол, коричневая шляпа на гвозде, огромный телефон и записная книга с адресами и телефонами жителей поселения. Но главное, что меня больше всего удивило, так это количество собак и отношение к ним. Люди, здороваясь друг с другом на улице, приветствовали и вожаков упряжек по кличке, а те отвечали веселым вилянием хвостом. Но еще круче тут было то, что даже в общественных местах можно было встретить собак, лежащих под столом в кафе или ждущих своих маленьких хозяев в холле школы. Лайки. У них такие красивые мохнатые морды с нарисованными разводами, словно в очках или с подведенными, словно специально, стрелками у глаз. Мощные лапки и хвосты «кольцом» придавали стать гордому прогибу спины. Когда собака вставала на задние лапы, она доставала носом лица невысокого человека. Я опробовала это на себе – один из псов Леркиного погонщика Ника решил меня поцеловать, и я, хохоча и вытирая его слюни, повалилась в снег. Тут же была утащена моя перчатка, но с ней ничего не случилось, так как в поединок вклинился хозяин, и его строгий голос заставил собак умерить пыл и даже добровольно отдать мне перчатку. Долго смеялись, а я спросила, как можно научиться управлять собаками и санями. Ребята пообещали показать мастер-класс. Я поняла, что это теперь стало моей навязчивой идеей. Я безумно хотела собак и упряжку. Но не знала, как к этому отнесутся родители. Если мне не удастся их уговорить, то я решила себе приобрести хотя бы снегоход. Летели недели, занятий у меня было море, и хотелось все успеть до рождения малыша. Я ходила в школу с группой ребят и училась азбуке Морзе. Морзянка была довольно легкой вещью, тем более – с моим музыкальным слухом осваивалась мною хорошо. Техника была разная – от маленьких раций на петлицах курток, которые необходимо было всегда иметь при себе, и до станции на почтовом отделении – там был старомодный аппарат со смешным каблучком и лентой, печатающей входящие сообщения. Было весело. Эти занятия вел Степнов. Ребята его любили, было даже видно с каким восхищением они на него смотрят. Да, он вспыльчивый, но отходчивый. А я старалась все запоминать и не мешаться под ногами. В группе я, конечно, была самая старшая, да и девочек почти не было, ведь погонщиками становились в основном парни. Мальчишки посматривали на меня с интересом, а потом, однажды увидев меня в спортзале, перед уроками стали атаковать меня расспросами, а я часто переадресовывала их Степнову, что конечно подстегивало их интерес и уважение к старшему тренеру, который всегда с профессиональной точностью отвечал им. Мы же с ним на какие-то отвлеченные темы не общались между собой. Я дала себе слово забыть, и я старалась это сделать. Получалось плохо, но я надеялась, что курс скоро закончится и поводов для встреч станет меньше. Рядом с так называемым гаражом был устроен спортивный клуб с различного рода площадками и тренажерами – тут было все, за исключением бассейна. Вот тут я проводила много времени, чередуя крытые тренировки с гонками на сноубордах, слаломами на лыжах и катанием на коньках. В зале было несколько завсегдатаев, и иногда приходили ребята со школы. Рик, например. Мы подружились, но он очень любил тренажеры, ну а я – предпочитала баскетбол, поэтому тесного общения не получалось, так, разминка – и по углам. Несколько раз мне приходилось присоединяться к группам, но потом я выучила расписание занятий в зале, и стала ходить, когда никого не было. Там же тренировался и Степнов по своему собственному расписанию, поэтому иногда мы пересекались. Первая встреча в спортзале произошла через несколько дней после начала занятий по связи. Переодевшись, я выскочила из раздевалки и не сразу заметила, что в зале кто-то есть. Тихий шорох движения, блеск чуть вспотевшего рельефного тела, уже много раз повторяющего движения и еле уловимый запах силы и спокойствия сообщили мне о том, что он здесь. Где-то в районе солнечного сплетения взорвалась волна, полоснув по сердцу, обжигая вены до покалывания в кончиках пальцев. Сердце словно знало что это ОН, колотилось, но я запретила себе думать о Викторе, как о НЕМ. Это зрелище долго еще стояло перед глазами. Как я оторвала взгляд от него – не помню, но это нужно было сделать. Он меня не видел, и я прошла к матам, стараясь переключить внимание, начала разминаться. Немного отвлеклась, пару раз проделав упражнения на восстановление дыхания. Потом взяла мяч и на мои отбивания об пол услышала ответ его мяча. Его молчаливый вопрос, мой ответ взглядом: «Покидаем?-Покидаем». Прилипшие волосы челки к мокрому лбу, ритмичный стук в ушах и легкая усталость в ногах. Молчание, только сбивающееся дыхание, стук мяча, скрип кроссовок и его теплая ладонь, хлопнувшая по моей, когда мы шли в раздевалку: - Вы здорово играете, - я опустила глаза, кивнула: - Спасибо. - Это правда. Комментарии: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-20-0
Straus: Не знаю, может это и его заслуга, но с тех пор мы стали раз в неделю играть в баскетбол всей нашей дружной компанией. Я сначала не замечала, а потом Лера обратила мое внимание на то, что Стас постоянно оказывался в команде соперника и старался меня прессануть. Но я так просто не привыкла сдаваться. Однажды после тренировки, когда уже все ребята разбежались – у них были лекции в школе, я затягивала эластичный бинт на плече, как в женскую раздевалку вошел Стас. Я подняла глаза, и мне не понравилось выражение его лица. Нет, я не боялась, часто приходилось давать отпор равным по силе парням в подобных ситуациях. Слов моих он не понял, и даже не хотел меня слышать. А вот это уже хуже. Я спокойно сидела на скамейке и наблюдала за тем, что же будет дальше. Он подошел, схватил меня и резко поднял на ноги, прижал к стене и приблизил лицо к моему. Мое спокойствие выводило его из себя, он бесился от того, что ничего не мог мне сделать. Я не сдавалась, выдерживая его взгляд. Да и физически была, чуть ли не сильнее его, он чувствовал это. Он отпустил мои плечи, ткнул кулаком в стену рядом и прошипел, что я еще приду к нему. Я усмехнулась ему в лицо «ЩАС». Он вышел, хлопнув дверью, а я сморщилась от боли в плече. Во время игры, в развороте он повалил меня на паркет, но я не показала что больно, а сейчас травма дала о себе знать, потревоженная его рукой. Дверь в раздевалку медленно, но уверенно открылась и на фоне темного зала показалась высокая фигура. По сравнению с каким-то гладким прилизанным тонким силуэтом Комарова, напоминающим вампира в стильном черном плаще, Виктор мне казался Волком, даже темные кудряшки взъерошены были также. Благородный, мудрый, сильный, немного дикий, надежный, который не бросит в беде. И такой же одинокий. Сердце заныло «лучше уйди». - Мне показалось? Или я видел… - Все в порядке, Виктор, я могу за себя постоять. – Он подошел. Коротко глянул в глаза, словно проверяя, правда ли все хорошо. - Давайте помогу. – Его прикосновения обожгли мое левое плечо до самого сердца – слишком было близко. Он затянул повязку и вышел, молча кивнув на мое «Спасибо». Экзамен Ребята учили меня управлять снегоходом, и уже через неделю я вполне сносно справлялась с этой машиной. Может быть, спортивный характер и стремление всегда быть впереди помогли мне через месяц обставить Полину и Гуцула на поворотах, где была наша трасса для тренировок. Некоторые участки были довольно опасными и приходилось маневрировать наощупь, особенно в сумерки и туман, но это для меня не было проблемой – я не из тех, кто ради победы отключает тормоза и мозги. В тот день у всех был выходной, народу на трассе было полно. Вся компания громко спорила, кто и как кого подрезал, Гуцул возмущался, что Полина ему помешала, и они из-за этого пропустили меня в повороте. Его пытались остудить парни во главе с Комаровым, а также ребята из поселения. Они болели не лично за меня, а против Гуцула. Потом началась, конечно, шуточная война в снежки. Лагеря постоянно менялись составом, зависело от того, кто что кому крикнул, ну и конечно от перевода с языка на язык… В возню людей вклинились собаки, помогая своим хозяевам кто как мог. Любимый трюк с варежкой теперь уже был проделан с Лерой, и девушка, наконец, получила шанс обратить на себя внимание своего Ника. Про шапки, которые потом долго искали по округе, и говорить не стоит. Не все же собачкам работать... Так, разгоряченные и довольные результатами, мы с Лерой ввалились хохоча ко мне домой, попадали на пол головой в холл, оставляя ноги в заснеженных унтах в коридоре, и от усталости стали лежа стягивать обувь. - Я ему ГЗМ подарю, хахаха – Залились мы смехом. - Лер, а что это? – Сквозь смех выдавила я. - Губозакатывающая машинка… хахаха пусть подкоротит немного, а то – ишь, раскатал... – Мы снова закатились смехом от вида Леркиной оттопыренной губы . - Нет, я про ЭТО – Я подняла двумя пальцами мокрую слюнявую варежку, которую удалось спасти из собачьей пасти. Лера брезгливо воззрилась на предмет, и мы снова попадали на пол от смеха. У Леры вид был, словно я ей показала дохлую крысу. – Ее надо постирать! – Я зашвырнула ее за голову, стараясь попасть в ту сторону, где должна была быть ванная. - Ну и что это за картина маслом? – услышала я знакомый голос, который тут же обжег сознание. Мы с Лерой синхронно, лежа на спине, задрали головы, подняли взгляд к потолку, увидев фигуру великана вниз головой. Да еще и держащего варежку также двумя пальцами. Степнов. В таком ракурсе – снизу вверх он казался еще больше. - Это моя варежка… была… - Мы снова заржали от тона, каким она это произнесла. К Виктору присоединилась мама и дед, с интересом рассматривающие наши довольные сияющие лица. - Леночка, дочка, вы чего так раскричались? Мы уже решили, случилось чего? – Я сразу от чего-то стала серьезной и приняла вертикальное положение, правда пока сидячее. - Мам, прости, я не думала что ты дома, не хотела пугать. Здравствуйте, Виктор. Мам, а ты чего сегодня рано? – С этими словами я, наконец, избавилась от куртки с помощью Виктора, аккуратно поставившего меня на ноги и следом поднимающего с пола Леру. - Ничего страшного. - Ответила она на мои реплики по порядку. Да уж, с Леркой пообщаешься - и не так заговоришь... - Пока не пришла посылка с сырьем, у нас нет возможности сейчас продолжить исследование. Вот пришла домой, с вами побыть. - А где она? Посылка? - Должны были доставить на неделе, но пока нет. - Ну и хорошо, мы с тобой хоть побудем. А папа? – Я обняла маму за плечи и чмокнула в висок. - Ну, у него много других дел помимо этого проекта. – Я кивнула головой. И поджала губы. Само как-то так получается, если я расстроена. - Ленок, ну не дуйся, он скоро приедет, а у нас, кажется гости? – Мама присела на диван, вопросительно нас рассматривая - Рассказывайте, что вас так взбудоражило? - Сейчас вам Лерка расскажет, я пойду стол накрывать, кто с нами ужинать остается? – Мы с подругой переглянулись и улыбнулись, стараясь не рассмеяться. - Виктор, оставайся, нам еще надо кое-что обсудить, а с этими балаболками вряд ли получится. – Удаляясь в кухню, услышала я, как смеялся дед, обращаясь к Виктору. Собрав необходимое количество приборов, я открыла духовку, взяла зажигалку и присела на корточки, чтобы ее включить. Вдруг моей руки коснулась теплая ладонь. - Давайте я. – Тихий голос. Я отдернула руку, кажется, он это заметил. Словно обожглась. И вот опять эта неловкость. Он присел рядом. Я повернула голову и уперлась взглядом в синие глаза. – Снова гонялись сегодня? - Да. - Выиграли? - Ага. - Лена, я вас прошу, только не надо ездить на те горки… - Я не ездила туда. - Просто там небезопасно, а так как я тут отвечаю за людей… - Но вы же сами туда ездили… - Я знаю, когда там можно проехать, а когда – нет. Это район озер, и иногда лед истончается и может провалиться. – Я посмотрела в его безумно красивые глаза. - Виктор, а вы тут надолго? – Сама не знаю, как вырвался давно интересующий меня вопрос. - Честно говоря, не знаю, как отзовут… - По-моему, он растерялся. - Не знаете? По дому не скучаете? По семье, друзьям. - Знаете, Лена, получилось так, что почти все друзья у меня тут, а семья… - Тут в кухню влетела Лера. - Ленка, чем помочь? - Сейчас подогреется, и идем за стол. Вот на, хлеба отнеси. - Виктор, а вы тарелки несите. – Он взял тарелки и послушно понес следом за Лерой в гостиную. Я открыла духовку – уже все теплое. Больше мы не оставались наедине. После ужина все разбрелись по делам, т.е. мы с мамой и Лерой ушли к ней в комнату, а мужчины оставались за столом. Проговорив до самого позднего вечера, Лера засобиралась домой. Мама сказала что приляжет, отдохнет. Я спустилась вниз, проводила подругу, собралась помыть посуду. Но ее не было. Получается, мужчины убрали все, и вымыли посуду. Мне стало интересно – а кто мыл? Ваша версия - "кто у нас в доме моет посуду?"... гы : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Долгожданная продка... - Покажете, чему научились на снегоходе? – Из раздумий меня выдернул знакомый голос. -Сейчас? -Если удобно… - Я кивнула. Быстро оделась, молча всунула ноги в унты и посмотрела на мужчину. Он надел куртку, застегнул молнию и взял с тумбочки перчатки, я протянула руки, он застегнул их на моих запястьях, потом надел свои и открыл дверь, взглядом приглашая на улицу, в темноту. Молча помог мне залезть на его снегоход, запрыгнул сзади меня, снова приподнимая меня и сажая чуть ближе к рулю. Доехали до гаража, там взяли второй снегоход, и также молча он вывел его на снег. Я следовала за ним, чуть слева, так, чтобы моя рулевая лыжа перекрывала его задний мост, как бы принимая его первенство, но, в то же время, не подчиняясь и не показывая своей слабости или зависимости. Мы выехали на трассу, которая вела в противоположную сторону от дороги на Арктик Виладж. Это незнакомая трасса и Виктор специально выбрал ее, чтобы проверить мою реакцию в экстремальных условиях. Сначала было все просто – мы так и ехали «вместе», но потом он пропустил меня вперед и встал также слева за мной. На виляющих участках мне приходилось следить за тем, чтобы левым бортом не выкинуть его с узкой дороги, я прижималась вправо, понимая в некоторых местах, что не слететь в кювет или врезаться в отбойник ему помогло исключительно его мастерство. Потом трасса выровнялась и он стал меня подгонять – показывая, что сейчас обойдет, ускоряясь и выводя переднюю лыжу мне под колено (когда я опускала взгляд вниз, на уровне моего левого колена на снегу появлялся загнутый кончик полоза его снегохода). Я уходила от него, он не отпускал. Затем мы вышли на огромное плато – кругом снег, две полосы от фар наших машин и темнота, только вдали на небе всполохи Полярного сияния. Я залюбовалась картиной, заметила, что Виктор отстал, а потом вообще остановился. Лихо затормозив и развернувшись практически на месте, я остановилась поперек его лыжни далеко впереди и не могла понять чего он хотел. Тут рация на моем лацкане запикала. Я стала слушать. Точки и тире мне сказали: «Наперегонки, даю фору». «Ну, уж нет, не надо нам поблажек» - мелькнула мысль, я настучала «• • − • • − • • • − • • − − • • − • • • − − • − −» «fair play (честная игра)» - рванула ручку, подкатила к месту старта, развернулась и выровняла загнутые кончики лыж на одной линии, встав справа. Он усмехнулся, потом пожал плечами «Как хочешь», взял рукоятки и на третий рык мотора мы понеслись по снежной долине, азартно сверкая глазами, по крайней мере, глаза Виктора горели, когда я поворачивала голову и еще могла их видеть. Потом он начал вырываться вперед и я поняла, что осторожность конечно, тоже не повредит, но сейчас равнина и кругом полигоны пространства. А посему – вперед, и держись покрепче, Кулемина. Я втопила газ, приподнялась над сиденьем, подскакивая на горках, и поравнялась с Виктором. Половину плато прошли ровно, я чуть впереди, но не на много. А потом я вообще не поняла, что произошло – он вильнул в мою сторону и подставил свою правую лыжу мне под полозья. Конечно, меня начало закручивать, но я смогла удержаться на своей траектории. И все-таки, задний привод – это вам не шутки, тут главное – выкручивать руль в сторону заноса, не трогая тормоза. Но сознание обычно отключает последний пункт и человек лупит по тормозам, сам усугубляя занос. Главное – без паники. Я снова рядом, справа от него. Еще раз – меня увело далеко влево, причем Виктор затормозил, уворачиваясь от моего несущегося снегохода. А я упрямо вернулась на трассу, снова догнала, выравниваясь с ним, вновь набирающим скорость после своего оттормаживания. Мы снова рядом, только я слева. Опять резкий рывок рулем, мой снегоход, немного уклонившись от его удара, так как я его предвидела, проскочил немного дальше его руля, развернул меня и понес к левой кромке долины – а ведь мы стремительно приближались к цепи деревьев впереди, вдоль края долины – там был наш несанкционированный финиш. Краем глаза я заметила, что справа сзади начало заносить Виктора. Я сначала подумала «Справится», но машина стала входить в штопор - лыжи, видимо, заклинило и его снегоход не слушался руля. Если бы я в тот момент сохранила скорость и пронеслась мимо, он бы уперся в край плато, а что там – я не знала. Может скала, а может обрыв. Мысль обожгла сознание, и я резко затормозила, подставляясь под его рулевую ось своим правым бортом. Удар был по касательной, чуть дальше моей ноги, и это заставило снегоход мужчины развернуться и по инерции пролететь над поверхностью, а потом он врылся в снег боком, поднимая столб снега. Дальше мне не видно было, так как я сама ушла в занос, к тому же меня накрыло волной снега. Только услышала недалеко холостой звук мотора. Значит, лопасти гусеницы крутились без нагрузки, то есть снегоход был перевернут. Я остановилась, спрыгнула в темное облако снега и стала искать своего наставника. Снежинки стали оседать, и я увидела темный силуэт на снегу. Внутри все похолодело. Он лежал на спине и не двигался. Я упала на колени, не добежав до него, и подползла к нему, заглядывая в лицо. «Не может быть» - стучало в висках. И тут мне в лицо врезалось белая плотная пелена, а крепкие руки мужчины повалили меня на спину. Смеясь, он закидал меня снегом. Я точно не помню, в какой момент я взорвалась, но я вскочила на ноги и начала кричать: - Вы что, сдурели совсем, что вы тут устроили!? Вы чуть сами в обрыв не свалились, и меня чуть не угробили! - Я сжимала кулаки в толстых перчатках, а он стоял и смотрел на меня. - Зато я точно знаю, что вы БУДЕТЕ ездить на снегоходах? - его спокойный и даже веселый голос остудил меня немного, и я уже с вызовом произнесла: - А вы сомневались?. - Нет, но хотел убедиться, что вы умеете думать. - Так он подстроил все, да, и никакого штопора не было!? Вот… Наверное я была похожа на рыбу, которая молча открывает рот… Наконец сообразила: - А вот вы точно не умеете! Гуцул завтра уезжает, а вы тут аварию ему решили устроить! А если бы машина сломалась? Совсем уже! - обороты сбавила, перевела дух. Ну чего вот он так смотрит? - Экзамен, надеюсь, закончен? - Он, улыбаясь, кивнул. Я отвернулась от него, зло прочеканила шаг мимо, подходя к его снегоходу. Выключила мотор и обогнула машину, подошла к рулевой планке. Ничего страшного, только заметила, что цепь слетела. Надеюсь, он сам справится с ней. Я пошла к своему железному коню, посмотрела на заднюю протараненную часть, проверила лыжи, запрыгнула на сиденье и крутанула ручку газа. Обогнув стоящего и улыбающегося Степнова, я, гордо задрав голову, поехала обратно, по дороге постепенно остывая. Не замечая дороги за дымкой своей обиды перед глазами, на автомате прошла пару поворотов, еще несколько подъемов и спусков, не заметила, как преодолела, наверное, половину пути. Но ожидаемого серпантина, по которому мы спускались, не было. Я обратила внимание на дорогу. Это был не наш след – он давнишний, запорошенный снегом. Наш – двойной, мы ехали рядом… Паника разогрела мою кровь, запустив ее быстрее по жилам. Еще не хватало замерзнуть в сугробе, как Снегурочке, в самом разгаре моей молодой, ставшей такой интересной жизни… Что делать. Единственный вопрос, так как на вопрос «Кто виноват», я ответ знала. Назло не буду ему «стучать». Остановилась. Спрыгнула со снегохода и пошла пешком на подъем, с которого открывался большой участок неба. Села на холмик и стала считать сполохи полярного сияния, танцующего на небе. Белый, зеленоватый, голубой. Как его глаза. «Ну вот – снова о нем. Я просто злая на него. Что он хотел проверить? Смогу ли я уехать и бросить его? Возможно, у него снегоход сломан, а я умотала. Да, смогла, проверил? Доволен? Ну и фиг, пусть знает, как меня подставлять. Вот ведь, а еще отвечает за безопасность. А сам… Такой веселый, словно и не было тех падений и моего испуга. Реально испугалась. За него. Унесло бы в обрыв… черт, опять завожусь. Я не должна вообще о нем думать! А я не могу выкинуть его из головы. НЕ МОГУ! Это неправильно – он старше, у него таких как я – куча, а я - просто маленькая девочка, которая втюрилась в своего учи… Стоп. «Втюрилась»? Что – влюбилась? Признайся, наконец, хоть самой себе – влюбилась. Блин, да пора бы уже! 20 лет – а мы только в баскетбол с мальчиками играем. И что мне теперь с ЭТИМ делать? Как люди вообще понимают, что пришла любовь, ну или пока влюбленность… и что потом? Что надо делать? Кому-то сказать? Или наоборот не говорить? Я уже месяц тут – а месяц для того, чтобы влюбиться, достаточный срок? Может я перепутала? Как проверить? А что он? Как узнать, как он ко мне относится. Нет, Ленок, бесполезно. Если бы я ему по-настоящему понравилась, он бы как-то уже, наверное, проявил себя, а тут – только издевается. Ну и пусть теперь понервничает, если он вообще заметит, что меня нет». Сколько я уже так сидела – не знала. Только холодно стало. Без движения, без адреналина, как тут люди живут все время? А еще на упряжках ездят за много километров. Покинула свой холмик, на котором сидела как на стуле, решив немного пройтись. Дошла до своего снегохода. Машина стояла, одиноко глядя своим огоньком. Я его выключила и пошла по следу назад. Пока была одна дорожка, было понятно – зря я сюда повернула. Дотопала до пересечения моей дороги с проложенной дорожкой побольше. А куда дальше. Вот мой след, значит – я приехала оттуда, значит, можно вернуться, пока след видно. Я отправилась к снегоходу, заводить мотор не стала, а просто повела его за руль, дорожка спускалась, и тяжелый агрегат послушно скатывался под моим управлением. Достигнув перекрестка, я остановила снегоход и еще раз проверила – мой ли это след. Вроде мой. Снова оставив машину на распутье дорог, я направила руль на поворот дороги, хоть какой-то лучик света помог мне проследить дальнейший путь. Долго шла до следующего перекрестка, наблюдая свою виляющую (ехала-то злая) траекторию. Тут было несколько дорог – поэтому я и заблудилась – выбрав неправильный угол поворота, рискуешь отправиться вдоль склона совершенно другой горы, а так как множество резких поворотов могут запутать всю разведку, замечаешь это уже поздно. Как я. Значит, тут нам со снегоходом придется задержаться, разгадывая загадку дальнейшего маршрута. Пока шла назад, у меня затрещала рация набором точек и тире. Я запретила себе слушать, но мозг предательски складывал фразу. «Лена, где вы?». Блин, в Караганде! Черт, его мне не хватало. Не буду отвечать. Пусть мучается. После пятого вопроса Степнова отстучала ответ: «− • • − − • • − • • − • • − −» «Не знаю».
Straus: Ну, и на сон грядущий - логическое завершение безумной ночи... Рассветные призраки застали меня на склоне какой-то горы. Я все постепенно продвигалась по своему следу, надеясь найти хотя бы ту долину, в которой я последний раз видела Степнова. Первые призраки восхода заставили меня улыбнуться, когда я медленно спускалась по очередному повороту. А куда спешить-то, дороги все равно не знала. Так необычно наблюдать зарево сверху. Оно словно было подо мной, а ведь это – Светило встает, которое всегда над головами, а тут – под ногами. Противоречивые чувства. Я села на снегоход. Какая теперь разница мой это след или нет – я просто поддалась чувству обреченности, завела мотор и рванула по колее. Вывернув с поворота, я обнаружила у подножия этой горы начало «нашего» плато и наши следы на ровной снежной поверхности. Видно было далеко – вон там мы перевернулись. Сердце радостно стукнуло, я улыбнулась и, выехав на равнину, слезла со снегохода, стащила капюшон и с облегчением вдохнула морозный воздух, взяла в трясущиеся руки рацию. Что настучать? Может, он вообще спит дома. И через мгновение, словно в ответ на мои мысли, услышала рев мотора. Навстречу мне, с другой стороны склона «моей» горы несся снегоход, разбрасывая в стороны облако снега, искрящегося во встречных еще слабых лучах солнца. Наездник лихо затормозил, повернув вбок руль, слетел с сиденья и бросился ко мне. Степнов. Его глаза горели синим огнем . Я замерла. «Убьет» - подумала. Он остановился, а потом так нежно и крепко сгреб меня, зарываясь лицом в мои волосы. Силы кончились, и слезы потоком хлынули из глаз. Стукнула его кулаком в грудь, второй раз слабее, уткнувшись носом в куртку, так вкусно пахнущую его теплом. Крепче прижал. Его пальцы запутались в моих волосах, перебирая пряди, губы шептали, изредка касаясь моей макушки. Среди его слов разобрала «...как же долго я тебя искал». О чем это он? «...испугался что потерял». Кивнула. «Прости… Прости…». Стала успокаиваться, возвращаясь в реальность и обнаруживая себя в Его объятиях. «Волк». Я непонимающе отстранилась, замерла в ступоре сама от своих слов - не заметила, как вырвалось. Не расслышал? Вроде – нет. Взгляда не подняла. Потом, когда уже высохли слезы, так и не посмотрев в синие глаза, сказала «Спасибо». Запрыгнула на свой снегоход, натянув капюшон, и взглядом спросила «Поехали?». Меня сморила усталость и нервное напряжение, которое не отпускало даже после душа. «Что это было? Зачем он так сделал? Он искал меня, я не отвечала на его послания по рации, он волновался. Наверное, он винил себя в том, что я уехала и заблудилась. А потом, увидев меня, он просто обрадовался тому, что я не пострадала. Он же говорил мне тогда – «я отвечаю за людей». Ну вот – все просто, конечно, я бы тоже бросилась на шею даже Комарову, радуясь, что все закончилось. Тут все ясно». И я уснула. Девочки, темка: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Привет, надеюсь - ждали Недоразумение Проснулась к вечеру, когда услышала внизу голоса – родители пришли. Я подскочила и спустилась вниз. Мама с папой сидели за столом и переговаривались за кружками дымящегося чая. - Леночка, дочка, ты что – приболела? - Почему? – чмокнув родителей в щеки, я непонимающе посмотрела на маму. - Спишь весь день… - А, нет, вчера поздно легла спать, на снегоходах гоняли… - Ох, нехорошо врать родителям – спать я легла сегодня. - Лен, ты смотри, осторожнее, по ночам особенно. У нас тут и медведи водятся. – Папа, как всегда "не в бровь, а в глаз" -порадовал, а по моей спине словно протащили большую сосульку. Мурашки разбежались по всему телу, когда я представила свою встречу с медведем ночью. - Садись с нами поешь. – Я кивнула и отправилась за тарелкой в кухню. Когда родители отправились к себе, я, предполагая что не усну, устроилась на диване, укрывшись синим пледом, чтобы почитать принесенные Лерой журналы про малышей. Прочитав пару статей, я задумалась. Мысли разбрелись сами по себе, существуя отдельно от строчек, а потом плавно стали вырисовывать перед сознанием взгляд синих глаз. Меня тянуло к нему, его тепло обжигало и хотелось поддаться его рукам. Один голос заставлял прикрывать глаза и впитывать каждую нотку, отзывающуюся мурашками по коже. Что это за новое ощущение какого-то блаженства, когда он рядом. А ведь я его совсем не знала. Да и он меня тоже. Даже странно, мы не искали встреч и взглядов. Не старались узнать что-то друг о друге. Почему? Мое решение было правильным. Выкинуть его из головы. Жила же я как-то без мужчин. Просто. А просто ли. Я так погрузилась в мысли, что не заметила приближения человека. Это был Виктор. Он остановился сзади и тихо стоял, пока я не вернулась из своих умозаключений. Обнаружив присутствие кого-то, я резко повернула голову. - Простите, напугал, вы, кажется, задумались? - Ничего, я не знала что вы тут… – Он обошел диван и присел на корточки ровно напротив меня. Заглянул в глаза. - Вы как? После вчерашнего… - Нормально. - Через несколько секунд перевернул своими длинными пальцами форзац журнала и пробежал взглядом по названию. Смотрела в его голубые глаза, не отрываясь. Я бы не сказала, что он удивился. Нет, когда он поднял на меня взгляд, я даже не могу описать, что он отражал. Несколько раз сменился цвет глаз, а что именно в них было – не знаю. - Спокойной ночи, Лена. - Спокойной, Виктор. – Он ушел. Через день мы встретились снова. Я шла в школу, а он навстречу. Виктор остановился, и когда я с ним поравнялась, он молча протянул мне варежки. Они были мягкими и пушистыми, похожими на Лерины, только цвета нежно-серого. - Что это? - Варежки. Чтобы руки не мерзли. - Вы мне уже давали варежки… - Те – для поездок, они не продуваются, но и не греют, а эти – теплые. И у вас их постоянно утаскивают собаки. - Спасибо. - Лен… - У… - Молча дала понять что слушаю, внимательно глядя в глаза. - Выходите за меня замуж.
Straus: моим преданным читателям: - Выходите за меня замуж. - ЧЕ-ГО!? – дышать стало нечем, кровь ударила в голову. – Вы в своем уме!? - Лена, для всех это будет мой ребенок, я буду помогать, ведь сложно без мужчины воспитывать… и чтобы не было слухов… - Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. - Виктор, мне не нужно от вас ничего, особенно жалости. – Я сунула ему в руки варежки и, резко повернувшись, быстро зашагала в здание школы, не слушая его недоуменного голоса, пытающегося достучаться до моего, залитого обидой сознания. Он догнал меня, но я дернула плечом, бросив «Не подходите ко мне больше». Зашагала быстрее, давая понять, что мне с ним говорить не о чем. Зайдя в помещение, почувствовала, что теплый воздух сильнее спутал мысли в голове. «Что он там нес про ребенка… замуж». Шмыгнула в умывальник и прислонилась затылком к кафелю. Следом зашла Лера. Заглянула в мои глаза своими огромными карими огоньками. - Лера, что это было? – Я даже говорить не могла, голос дрожал и срывался. - Что? Ты сама не своя, выкладывай. - Степнов… - Прохрипела я. - Что он сделал!? – Мне показалось, что у Леры сжались кулаки. - Тихо, не горячись, ничего плохого, просто предложил выйти за него замуж… - Ни фига себе! И что ты? Лена, это же Степнов! Ты ему понравилась еще у самолета, а потом он… - Задала сразу несколько вопросов Лера. - Лер, я ничего не понимаю! Это из-за ребенка… при чем тут это… и что значит твое «это же Степнов»? - Лена, он меня допытывал о твоей беременности, об отце ребенка и прочее… он метался как раненый зверь, что-то говорил о том, что подверг тебя опасности ночью на снегоходе, да еще пытаясь тебя перевернуть. Он сказал, что никогда не простит себе этого, что он не знал, что ты беременна… - Чтоо? Вы все с ума посходили? ДА!? – начала кричать я Леркиными словами – У меня будет БРАТ или СЕСТРА! И вообще у меня еще не было мужчины… - Я закрыла ладонями рот, блин, вырвалось. Эти двое меня точно с ума сведут. – Лера, что я сделала не так, что вы все подумали о моей беременности… - но тут очередная мысль всплыла в сознании - Он решил на мне жениться, потому что чувствует себя виноватым… вот блииин! Я уткнулась лицом в ладони и сползла вдоль стены на корточки. До меня начало доходить. Да уж, «это же Степнов»… только что мне с этим теперь делать, я не хотела его обидеть… я теперь не смогу смотреть ему в глаза. Мысли метались в голове как точки и тире в сообщениях. Слабость вместе со слезами отступила спустя некоторое время. Я подняла голову. Новикова все еще стояла с квадратными глазами. - Ладно, Кулемина, пойдем на занятия, потом поговорим... – Она положила руку мне на плечо. Я посмотрела на нее и кивнула. Мы вышли в коридор и присоединились к ребятам. В школе обычно встречались со старшими погонщиками, чтобы отправиться на уроки с упряжками. Я решила воплотить свою мечту, хотя еще не знала реакцию родителей. Лера меня тоже поддержала в этом, но сама она не сможет завести собак – она с группой тут только на год. Практически ничего не слышала на уроке, и уж тем более, не понимала. Я беспомощно посмотрела на подругу. Она поняла мой взгляд и кивнула. Повторила мне тихо слова инструктора. Я сделала то, что требовалось. А потом нас отпустили. Пришла домой и плюхнулась на диван. Что же делать. В тот день я его больше не видела, а надо было извиниться и прояснить ситуацию. Комментарии можно оставить тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Это все вспоминала Лена. Теперь события будут происходить real-time. Если что-то спутаю во временах - поправляйте :) … Аляска. Знала, что теперь будет новая жизнь, но НАСТОЛЬКО! Вся душа наизнанку – эти разборки со Стасом и вообще что-то невероятное со Степновым. Что это было вчера? Что он имел в виду? «Ты ему сразу понравилась» - крутилось в голове. Что же делать. Нужно все выяснить и поставить все точки над «й». Может он не это имел в виду. «Выходите за меня замуж» - какой еще может быть тут смысл? Я все выясню. Прямо сейчас. Все еще стоя босиком у окна, подставив лицо лучам восходящего солнца, не заметила, сколько времени заняли у меня эти воспоминания. Быстро умылась и, не позавтракав, побежала на улицу под причитания деда, направляясь в школу. Если его там нет, то пойду в гараж. Когда выходила, мой взгляд упал на тумбочку, там лежали варежки, которые Степнов мне вчера принес. Как они тут оказались. По пути в школу встретила Полину. Она из группы зоологов, они вместе с Лерой учатся в Москве. Она поведала, что вчера вечером исследователи, историки, охрана (и, соответственно, Степнов – подумала я), уехали в Канаду, на острова, где-то в штате Нунавут. Точный срок их пребывания на льдах девушка не знала, но два месяца - точно они там пробудут. Значит, мне предстояло еще долго мучиться от угрызений совести. Да и проблема Стаса не решилась, а только отложилась. Вернулась домой. В доме было тихо и я медленно поднялась к деду. Думала – он спит, но не тут-то было. Сидит с ноутом и строчит что-то на клавиатуре. Я села рядом, поставила ногу домиком и положила подбородок на коленку. - Привет. - Что случилось? - Ты прости, что прихожу к тебе, когда что-то случилось. – Минута молчания - У тебя вдохновение? - Да, я пишу про Аляску. А еще меня вдохновила морзянка. - Как это? - Ну, вот просто созрел сюжет, который лег на то, что мне рассказывал Виктор. - Виктор? Степнов? Да, он в этом разбирается, он тут отвечает за безопасность и за связь… А что это он не зашел сегодня? – прикинулась шлангом. - Так они в экспедиции, должны были уехать вчера со всеми их историками, археологами и биологами. - Ну да, мне говорили, но Лера с Полиной остались, значит, биологи не поехали… - Дед подозрительно на меня посмотрел, сняв очки, помолчал, а потом спросил: - Леночка, скажи мне, у тебя же скоро день рождения. Что бы ты хотела получить в качестве подарка? – Еще один. Они все решили надо мной издеваться. Ведь не поэтому он на меня ТАК посмотрел. Уж я-то Кулеминых знаю! - Дед, ну, во-первых, до него почти два месяца… да и не надо мне ничего, у меня все есть, а главное – вы рядом. - Ну, это понятно, но вот что бы ты хотела? – он выделил последнее слово. - Ну, у меня есть мечта, но не знаю, насколько она осуществима, учитывая причину моего тут присутствия. - Давай подумаем вместе, что мы можем для этого сделать. Итак… - Я хочу упряжку. - С собаками? - Нет, дед, сама ее возить буду… Конечно с собаками. – Молчание. – Теперь ты понимаешь, что, скорее всего, это нереально. - Почему нереально? Просто с некоторыми условиями. Надо подумать. - Ладно, дед, не парься, я думаю, что это идея не очень удачная. Сам понимаешь, сейчас не время, да и что родители скажут… Вместо упряжки, подумала, можно купить снегоход – буду папу на работу возить, пока мама дома с малышом будет… - Да, Ленок, планы у тебя наполеоновские. Не расстраивайся раньше времени. - Спасибо, дедуль. – Я поцеловала старика в щеку. – Дед, а можно мне с тобой посидеть? Расскажи мне о своем романе… - Конечно можно… Слушай… http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Незнакомец За эти полтора месяца мы подружились с Полей. Она довольно открытая, искренняя и по-взрослому мудрая девушка. А главное – она добрая, всегда готовая помочь любому. Оставшись из всей русской компании втроем с Лерой и Полиной, мы много времени проводили вместе, часто сидели у них в доме. Но еще чаще – мы с Полиной гоняли на снегоходах, а Лера была у нас арбитром. Много говорили обо всем, и я поняла, что мы все очень разные, но нам хорошо вместе. Утром сегодня родители попросили меня отвезти чемодан с лекарствами в соседнее селение. Это случалось и раньше, так что дорогу я уже изучила. Надо сказать, что я уже спокойно себя чувствовала за рулем снегохода, тем более, пройдя испытание под кодовым названием "Экзамен у Степнова", и мне было разрешено взять один из гаража экспедиции. Обычно на нем ездил Гуцул. С утра была сильная метель. Мы с Полиной решили отправиться коротким путем, который пролегал по долине с американскими горками. Предварительно выяснив ситуацию со снегом и льдом, мы радостно кивнули друг другу, довольные, что можно отправиться по намеченному нами маршруту. Нам предстоял долгий путь, так как подъехать к городку можно только с одной стороны, где седловина горного хребта опускается до уровня наших высот, а это с противоположной стороны от нашего селения. Прибыв в пункт назначения еще днем, я отметила, что здесь совсем другой ландшафт – озера, перетекающие друг в друга, более пологие горы и совершенно тихая равнина, словно скрытая от ветра окружающими хребтами. А главное, что меня зацепило – тут был центр по разведению собак. Я мельком прочитала название, а Полина сказала, что тут у них с Лерой будет несколько недель практики. Она многое поведала из особенностей пород тут, в условиях севера, поделилась открытиями в нестандартных подходах местных жителей к воспитанию собак, о характерных чертах представителей основных родословных ветвей. Я слушала и мне было интересно. Потом Полина стала расспрашивать меня о том, как я жила до приезда сюда, и надо сказать, поразила меня своим видением ситуации. Она хорошая девчонка, и мне кажется, что они с Гуцулом очень подходят друг другу. Я наблюдала раньше, какие взгляды он бросает на девушку, и аккуратно у нее спросила, что она думает про парня. Она думала о нем, а поэтому я сделала вывод, что он ей тоже небезразличен. Но вмешиваться в чью-то жизнь в моих принципах никогда не было, поэтому я спокойно продолжила, а Полина кивала головой. Стемнело и мы отправились обратно, отметив что-то в бумагах и захватив какую-то коробку с собой в городок. Думать о том, что лучше выехать пораньше, пока не стемнело, могут только «начинающие» жители Аляски. Сумерки – самое опасное время. Еще не совсем стемнело и свет фар и фонарей бесполезен, но уже и многого не видно за стирающимися границами контуров света и тени. А еще и метель. Тут, в котловане, образованном окрестными горами, дует не сильно. Но я представляю что там – за хребтом. Сумерки и метель. Можно было бы задержаться до темноты, но тогда заметет дороги и вдвоем мало шансов не увязнуть в сугробах или наносах. Всегда сложно впервые прокладывать лыжню. Договорились не отставать друг от друга, держать связь в виде огней и следить за руками. Мы уже добрались до середины пути. И тут я заметила красный огонек впереди. Он пропал за поворотом и потом появился снова. Казалось, он двигался быстрее нас, постепенно отдаляясь. Я махнула подруге, указывая на попутчика, но Полина его уже заметила. Поворот. Спуск. Его нет. Подъем, поворот. Куда он делся. Я показываю жестом Полине смотреть по сторонам. И точно: через несколько километров мы замечаем заметавшуюся колею и уходящий вправо след. Я успела выровнять передние лыжи, тормозя, а вот Полина как раз зацепила правым полозом глубокий след и ее начало разворачивать. У меня даже спина вспотела – след попутчика упирался в ограждение в виде снежного отбойника, вспарывая его и пропадая за провалом внизу. Полина сейчас тоже неслась боком в снежную хрупкую стену. Выкрутив руль, я остатками своей инерции подставила свой правый борт и лыжу под удар полининого крыла. Резкая боль в ноге и меня выбило из сиденья, но я не стала удерживаться, свалившись со снегохода, заметила, как вторая машина поменяла траекторию и, немного не долетев до борта, заглохла поперек дороги. Я, облегченно вздохнув, опустила голову на снег. Полина подбежала ко мне, упала на колени и стала тормошить меня, проверяя жива ли я. Я засмеялась, а Поля обиженно сказала, что я спасла ей жизнь. Я отмахнулась и попыталась встать. Нога болит, но двигается, поэтому мы пошли к обрыву. Там недалеко, в трех-четырех метрах на козырьке лежал на боку снегоход попутчика, а сам он в этот момент пытался аккуратно вылезти из-под него. Мы замерли. Козырек может обвалиться, поэтому мы молча стояли у борта, предоставив всю работу мужчине. Нога пульсировала болью. Когда мужчина поднялся, по лицу стекала кровь. Я проковыляла к аптечке, имеющейся на каждом борту любого экипажа на севере. Мужчина молча вынес процедуру промывания раны. Потом Поля стала выяснять, куда он едет и зачем. Он ответил, что должен доставить бумаги в наш городок. Я тихо на русском языке, обращаясь к подруге, сказала: «военная тайна». Мужчина тут же радостно сообщил, что знает немного русский. Его энтузиазм меня не вдохновил и я хмуро предложила двинуться к нам в поселение, а с утра заняться вытаскиванием снегохода чужака. Что-то мне не давало покоя, только что – никак не могла понять. Полина сказала, что сама повезет незнакомца, т.к. мое состояние ее тревожит – самой бы удержаться на сиденье. Мы осмотрели наши машины, они не пострадали, и отправились в обратный путь. Продка маленькая, но вечером будет еще: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Девочки, у самой терпения не хватает, хочу вас порадовать... возможно моя скорость скажется на количестве ошибок, но в этом мне сегодня помогала _тАм_ГдЕ_дОжДь_, спасибо, родная!!! Юлька!!! жду тебя Домой приковыляла под пристальным взглядом деда. Я сразу его успокоила, сказав, что столкнулись, но все обошлось. Спустились родители, осмотрели мою ногу и вот уже час, как мы с дедом в доме одни – мама и папа, схватив посылку, словно это был приз, немедленно отправились в лабораторию. Я легла спать, но сон не шел, подбрасывая картинки с трассы. Через пару часов услышала звонок в дверь. Спустилась вниз и впустила в дом взволнованную Полину. Мы заперлись в моей комнате. Она рассказала, что хотела отвезти незнакомца к шерифу, чтобы он его зарегистрировал, да и просто, чтобы тот знал о наличии постороннего человека в городке. Но тот стал отпираться, искать предлоги – поздно и так далее. В итоге, он остановился у своих знакомых, девушка назвала адрес. Не зря он не понравился мне. А ведь его первой версией визита была доставка каких-то бумаг. Полина сказала, что у мужчины не было ничего с собой, включая бумаги. Мы решили не терять времени и выяснить хоть какие-то детали этого дела. Я оделась, мы взяли фонари, тросы и отправились за потерянным снегоходом. Полина переживала по поводу моей ноги, но я сказала, что там просто небольшая гематома, к тому же родители уже намазали меня мазью от ушибов, и стало полегче. Ехали медленно, боясь проскочить нужный поворот. Вот поворот, занос, колея. Мы остановились, подошли к краю и увидели, что у снегохода кто-то копошится, стараясь чтобы его не было видно. В ушах гудел ветер и вполне возможно, что он нас не услышал. - What are you doing there? (Что вы там делаете?) – Мужчина встрепенулся от голоса Полины. - Oh Polly, it's me (о, Поля, это я) – он стал приближаться, я почувствовала, что девушка напряглась. - Полин, что происходит? - Он обманул и сейчас избавляется от улик. - Это я поняла. - Он еще в селении догадался, что я его подозреваю. - Значит, мы ему тоже не нужны как свидетели… - Надеюсь, у него нет оружия. - Давай его задержим и доставим шерифу - Девушка повернулась и посмотрела на меня - Но как? - Молча. Мужчина приблизился на удобное расстояние. Прямой удар в лицо, в солнечное сплетение, боковой, руки за спину. Связали веревками, ноги тоже. Теперь снегоход. Взяли трос и приблизились к краю дороги, отгороженному снежным валом. - Нужно было этому мужику дать веревку, чтобы он ее закрепил, пока там находился. - Он бы снова нас подставил – ему не выгодно, чтобы мы достали снегоход. Еще не хватало свалиться из-за него в обрыв. - Ты права. Возились больше часа. Аккуратно подползти и закрепить на руле веревку оказалось не так уж просто. Да и тащить не очень удобно, снегоход поворачивается, цепляется лыжами, закапывается в снег, а уж сколько он весит, я не уточняю. Нога снова начала ныть, но мы уже почти у цели – точнее снегоход почти у борта. Я продолжала тянуть, Полина шагнула за край и попыталась его поднять на лыжи. Через некоторое время нам удалось вывести машину на дорогу. И как нам теперь вдвоем справиться с тремя снегоходами. Только сейчас до меня дошло, что нужно было нам с Полиной на одном ехать. Мы переглянулись. Да и с пленником что делать… с пленником сложнее. Он специально свалится со снегохода, если мы его посадим одного. - Лен, давай я его перед собой перекину через сиденье, а ты снегоходы веди. - Поль, плохая идея, ты не сможешь управлять. Оставить одного из нас с ним тут – тоже опасно, он – мужик, сильнее нас. - Да уж, Кулемина, ты только что продемонстрировала обратное. - Не смешно, когда один на один – сложнее. И тут мы услышали приближающийся звук мотора. Я решила выйти из-за поворота и просигналить, чтобы они сбавили скорость, у нас тут целый автопарк посреди дороги. Интересно, кому не спится в ночь глухую. Посветив фонарем, заметила, что гул моторов немного снизился. Облако снега приблизилось и машины остановились. Это Гуцул, Рик и еще двое парней – они парами ехали на двух снегоходах. Встреча была настолько же неожиданная, насколько и радостная. Оказывается, что Игоря и парней Степнов отправил раньше, чтобы они смогли пригнать снегоходы для встречи их в Арктик Виладж. Сани не смогут приехать – уже три дня была метель и выступать на упряжках опасно, а у снегоходов есть огни, да и скорость побольше. «Вот этим и отличается хороший стратег – он смог издалека предусмотреть все до мелочей – прогноз, сколько дней снег, невозможность пройти на упряжках. Поэтому он тут и отвечает за людей, да и вообще за все. Степнов». Из мыслей меня вернул Рик, радостно прыгающий вокруг меня. Я отметила скрываемую радость Полины от появления Гуцула. Обрисовав ситуацию, заметила, как растерянно переглянулись ребята. Они отошли к связанному мужчине и Гуцул что-то говорил парням, тыкая в его сторону пальцем. Те кивали, а мы с Полей растерянно хлопали глазами, не понимая в чем дело. Вернувшись к нам, они коротко нам рассказали, как некий человек пытался подтасовать результаты каких-то экспертиз, выкрасть данные исследований, но люди Рассказова отработали на славу. Степнов вовремя устроил внеочередной обход и поймал с поличным двоих. Они попытались скрыться, но их перехватили и передали местным властям. Но как оказалось, один из них имел связи и исчез на следующий день. И вот, по словам Гуцула, он сейчас сидел перед нами. Не церемонясь, парни перекинули мужчину через сиденье, собираясь так везти его до городка. Но я решила вмешаться – висеть столько времени вниз головой с разбитым носом, да еще на морозе и на скорости – тяжело, и это мне казалось негуманным. Гуцул рассмеялся: «Это ты его так, Кулемина, ну и удар у тебя, надо держаться от тебя подальше!». Тогда ребята решили развязать ему ноги, связать покрепче руки и посадить его с Риком. Обследовав снегоход чужака, наша «комиссия» пришла к выводу, что он исправен, и на нем отправился еще один из спутников Гуцула. Я уселась назад к Полине и мы вместе порадовались, что так вовремя подоспела подмога, откуда не ждали. Приехав домой, мы с Полиной поставили снегоход в гараж, а сами отправились к шерифу. Остаток ночи мы «давали показания», а потом, наконец, нас отпустили. Договорились, что наутро Гуцул зайдет за мной, и мы все отправимся в Арктик Виладж за нашими исследователями и грузами. Девочки, спасибо огромное за ваши плюсики и "спасибки"!!! http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Ilushka, эксклюзив для тебя: Встреча самолета Утром проснулась от настойчивого трезвона подруг в мою дверь. Или уже не утро? Полина и Лера – одна надутая словно бука, как же – все произошло без нее, да еще и я осталась пострадавшей. А Полина еле сдерживала смех – пока Лера не видела, она пыталась мне изобразить лицо подруги в тот момент, когда та слушала последние новости, но Лера постоянно крутилась, и незамеченной эта процедура не могла остаться. Мы все втроем хохотали до слез, потом Лера сделала серьезную мину и заявила безапелляционным тоном, что меня нужно лечить. Но сбыться ее планам, к моему облегчению, было не суждено, т.к. в дверь постучали. Это ребята подъехали, мы оделись, и я отправилась за снегоходом в гараж. Полина и Лера ждали меня во дворе, они уже были «верхом». Мысленно настроилась я на встречу со Степновым, и, поравнявшись с девчонками, повернула ручку газа вперед. Погнали. Естественно по горкам, по короткой дороге. Кстати парни посмеялись над тем, как серьезно я передала слова Степнова об опасности на этом плато, но они использовали каждую возможность в его отсутствие, чтобы нарушить его приказы. Только Лера не любит этот экстрим – можно покалечиться, а вот я так совсем не против спортивного адреналина, скорости и запаха риска при состязании в любом виде. В разумных пределах. Несмотря на то, что нога у меня до сих пор болела, я обогнала Гуцула с Полиной, которые, естественно, ехали вместе, и поравнялась с Риком, возглавляющим наш марш-бросок. Стоя на ногах, мягко пружиня, я каждый раз снова ощущала ту волну, которая впервые появилась у меня как раз на этом участке трассы. Я понимаю, что это было не только последствием захватившего меня азарта, но и близости мужчины. ТАКОГО мужчины. Когда меня учил Гуцул и показывал мне управление механизмом, он тоже сидел сзади и тоже иногда переставлял мои руки на руль, но подобного трепета я не испытывала, и даже намека не было. Надо отдать должное, Гуцул – настоящий джентльмен. Я сразу установила рамки нашего общения, а он их принял и даже был рад этому. Хотя со стороны могло показаться, что он относится ко мне не просто как к подруге, но к кому-то более близкому. Я заметила, что и Полина в самом начале моего тут пребывания немного занервничала, но я ей объяснила, что мы с ним хорошие друзья, и ему приятно, что он оказался для меня хорошим учителем. Но вот немного по-другому дело обстояло со Стасом Комаровым. Он никак не хотел понять меня, да, он привлекательный, даже красивый парень, но НЕ МОЙ мужчина. Не понимал, или надеялся, что я сменю гнев на милость. Но как, если он все время докапывался до меня. Запутавшись в своих мыслях, отражающих сейчас только мою злость на Стаса, я не заметила, как далеко обогнала группу, прижимая ручку газа. Когда долина стала заканчиваться, горки стали чаще и круче, и это привело меня в чувства, я снизила скорость и поняла, что мой снегоход, а точнее – снегоход незнакомца, при переходе на пониженные обороты, как-то странно отрабатывает. Я еще снизила скорость – ситуация не изменилась. Я оглянулась. След обычный, но нужно будет проверить все еще раз. Занимался техническими вопросами обычно Степнов и еще двое из городка. Они налаживали ходовую часть и цепь, если что-то забивалось или соскакивало, но с этим должны были уметь справиться все наездники – в случае остановки в снегах. Еще Виктор и его команда проверяли технику при выходе их гаража и отмечали в журнале кто на чем уехал. Но ведь его нет, поэтому мы с Гуцулом сами осмотрели аппарат и успокоились. Дождемся нашего «шефа», а там посмотрим. Вот уже площадка, куда приземлится самолет. Я затормозила лихо, выворачивая руль и поднимая вверх столб снега. Следом подкатили остальные участники заезда, улюлюкая, поздравили меня с выигранной гонкой. Если бы они знали, чего это мне стоило. Какая-то тревога засела в сердце. Я подошла к Полине и тихо рассказала, что произошло по дороге. На снегоходе предстояло кому-то ехать, и скорее всего - двоим, и рисковать мы не могли. Я позвала Гуцула и Рика, они перевернули машину, и мы вчетвером склонились над механизмами. С наружной частью все хорошо, мы сняли внешние тяжелые подвески ходовой части, отстегнули ведущие оси цепи, и получили доступ в область мотора. Вот тут и находился ответ – там, где проходят винты, приводящие в движение лопасти и цепь, в мягкое железо днища воткнута какая-то штуковина, которая держится не очень крепко. Поняла, что это сделано специально. На мой сомневающийся вопрос Гуцул ответил бледностью, залившей его лицо, а я от этой его реакции вспотела. - Что? Гуцул начал орать, Полина закрыла перчатками рот, а остальные стали поворачиваться на наш крик. - Кулемина! Ты совсем страх потеряла?! Ты сейчас ЧУДОМ спаслась! Если бы эта железка попала в винты – тебе кранты, хорошо, если бы ты успела слететь с него, а иначе – вы бы просто взорвались! - Да я же не знала… я посмотрела – с цепью все нормально… да ты сам видел… - Нормально!? Жить надоело? Это подстроено специально, смотри! - Он повернулся к мотору и стал покачивать железку. - Когда машина входит в резонанс, это повышает амплитуду колебания, и вот, сейчас, например, при сбрасывании скорости – он отпустил железяку и она отлетела в другую сторону – Она как раз цепляет винт, блокирует цепь… Ба-бах! Тишина. - Ее можно убрать? - Сдавленным голосом, пытаясь унять дрожь в руках, проговорила я. - Теперь-то мы уберем ее… Тут краем глаза я заметила, как Полина стала оседать и повалилась на снег. Гуцул подскочил к ней, стал хлопать по щекам. Я приземлилась на колени и взяла ее за руку. Подбежала Лера, кто-то из ребят полез в аптечку. Она очнулась. Остатки сознания вернулись от резкого запаха нашатыря. - Полинка, ты чего! Все же хорошо, вы чего все переполошились? Вон и Гуцул бледный… - Старалась быстро говорить я, чтобы не выдать дрожь в голосе, боясь, что она сейчас снова потеряет сознание. - Я как представила… - Полина начала подниматься, но Гуцул удержал ее. - Полин, все нормально, мы вытащим эту железку оттуда… - Ну ты, Кулемина, даешь! Довела человека! – Лера еще не совсем понимала, что произошло, но в том, что это я виновата – не сомневалась нисколько. - Да я-то что? Хорошо еще, вовремя заметила… - Мы подняли Полину и услышали нарастающий рокот мотора самолета за хребтом. - Лена, можно тебя на минутку? – Мы с Гуцулом отошли, пока Лера приводила внешний вид Поли в нормальное состояние. Я чувствовала, что у меня начинается отходняк – мондраж по всему телу. – Лен, хотел у тебя узнать, что нам теперь делать. Просто мы должны рассказать обо всем Степнову, пусть проверит хорошенько, вдруг там еще что-то. Но тогда он отстранит тебя от снегоходов. А не рассказать мы не можем – все равно шериф ему скажет, ведь это – продолжение этой истории, новая статья в обвинении. Что делать будем? - Надо отвечать за свои поступки. Игорь, давай я сама ему расскажу. - Я посмотрела на него, он кивнул, а потом заметил что меня колбасит. Они с Риком снова перевернули снегоход на лыжи и мы вдвоем уселись рядом на сиденье, он положил мне руку на плечо, и мне стало спокойней. Когда приземлился самолет, у меня не было сил идти куда-либо. Я уже стала думать, что одна отправлюсь обратно на своем несчастном аппарате, не хватало еще, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Видела, как ребята разгружают груз и вещи с самолета, видела Степнова, спрыгнувшего в сугроб, Рассказова, который обнимается с Полей и Леркой, Комарова, снимающего с борта Аню, а потом стреляющего глазами в мою сторону. Тьфу, противно, все никак не угомонится. Рассказов, девочки, несколько парней, с которыми я успела познакомиться, направляются в мою сторону и я, наконец, оторвала пятую точку от сиденья своей машины. Рассказов, поприветствовав меня, поинтересовался, кто поедет на этом снегоходе. Я сказала, что Степнов. Он состроил лицо, выражение которого понятно только мне, но я его смерила многозначительным взглядом а-ля «ничего не знаю, о чем это вы», аргументировав, что только Виктор может справиться с этой машиной. Ребята затараторили, что уже наслышаны о сегодняшней гонке, но я остудила их пыл, заявив, что обратно еду с кем-то сзади. Разочарованный ропот в мою сторону, мое пожимание плечами. Все постепенно разбежались, кто-то уселся на снегоходы, застолбив себе место. Что же делать. Ехать с кем-то впереди на снегоходе я не могла, нога болела, и если прижать коленями мои бедра к сиденью – больно. Отдать машину кому-то – опасно, и мне нужно поговорить со Степновым. Короче я запуталась. Но тут подошел Виктор, поздоровался со мной за руку. Посмотрел мне в глаза, и, не выпуская руки, тихо сказал «Нам нужно поговорить, давайте дома, когда приедем». Я кивнула, а потом тихо сказала, что поехать с ним впереди не смогу, а он пожал плечами и предложил сесть сзади него. Меня обожгла эта мысль, ведь я сама должна буду его обнимать... о чем я думаю, точнее – держаться, сама! Я набралась смелости и, не глядя в глаза, показала ему железяку и коротко пересказала историю этого снегохода. Также сказала, что вообще советую ему ехать не со мной, т.к. это может быть опасно. На последних словах он взял меня за плечи и потихоньку встряхнул, я подняла наконец глаза на него. - Ты поедешь с Комаровым. - Но… - Он единственный, у кого есть место… сзади. – Он нажал кнопку на рации. Ребята уже почти все уехали, а Стас где-то бродил. – Стас, забери Лену, она поедет сзади. - Подъехал Комаров и довольный подмигнул мне, протягивая руку. Кажется, я нахмурилась, а может и похуже состроила мину, это заметил Степнов. - Кому угодно меня готов сбагрить, лишь бы не разговаривать – Пробурчала я, но он услышал, повернул меня за плечи к себе, поймал мой напуганный взгляд и тихо сказал: - …любому, лишь бы не подвергать опасности… - Зашибись! – его «любому» резануло слух, злой голос сорвался, я вырвалась, схватила руку Стаса и села на сиденье, обхватив его торс покрепче. За шумом мотора не было слышно слов, поэтому вряд ли Комаров понял, о чем это мы. Ура... http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Всем, кто ждал обстоятельного разговора и содержательного диалога посвящается: - Комаров, никаких горок, она не удержится, езжайте по длинному пути. – Стас кивнул и крутанул ручку газа. Мы унеслись, но мыслями я осталась с ним – как он поедет на снегоходе, вдруг что-то случится. Я тогда не прощу себе… Я сидела и крепко держалась за куртку парня. Злость стучала в висках, а ведь я снова ничего не поняла. Попыталась оглянуться – бесполезно. Я не видела ничего. Но тут стало трясти, а потом и вовсе подбрасывать. Я подтянула подбородок к плечу парня, выглядывая из-за спины, и чуть не задохнулась – Стас потащился на горки . Там ехали наши ребята, и он не хотел отставать, соревнуясь в «парных» гонках. Я стала его дергать, чтобы он остановился, кричала ему, но он делал вид, что не слышит. Потом я крикнула, что сейчас спрыгну, и тут почувствовала, как он стал тормозить. Впередиидущие разом оторвались и через некоторое время скрылись на противоположном конце плато, сворачивая за холмы. Стас резко остановился, что заставило мое тело податься вперед, врезаясь в его спину лбом. Он соскочил с сиденья и начал орать, что я испортила ему гонку. - Ты вообще слышал, что сказал Степнов, он наверное лучше тебя знает… - А чего это ты его слушаешься? Он тебе кто? Муж, или просто любовник? - Я треснула ему по щеке и пожалела что у меня такие мягкие перчатки. - Какое твое дело? Он – тут старший, он отвечает за машины и людей! – Я начала заводиться. - Ты… - Он набрал побольше воздуха, чтобы вылить на меня поток негатива, но я спокойно сказала, чтобы он оставил меня в покое. - Стас, хватит. А сейчас можешь ехать, догонять друзей. Я с тобой не поеду. Я развернулась и достала рацию. «Rick it’s Lena. Are you based? (Рик, это Лена, ты на месте?)» - настучала я ему морзянкой. «Yes (Да)». «I’m on the toboggan. Take me away. (Я на горках. Забери меня)». «ОК». Я демонстративно уселась в снег под негодующие прыжки и размахивание руками Стаса, которые быстро закончились, наткнувшись на мой игнор, он запрыгнул в сиденье и втопил по полю. Подъехав ко двору, я спрыгнула с сиденья, поблагодарила Рика, и тот отправился в гараж. Меня ждали Полина с Лерой, которая, по лицу было видно, уже была в курсе всего, и дед, вышедший без шапки на улицу. Я привела внешний вид деда в порядок, проковыляв на веранду и отыскав его шапку в куче варежек и шарфов. Присела на порог – стоять было сложно – нога все же еще ныла, нужно было ее намазать. Сидела, смотрела в одну точку. - Девочки, а Степнов не проезжал? - Нет. А почему ты спрашиваешь? – Я посмотрела на Полину, которая, заметив мое дерганое состояние, подошла ближе. - Просто он должен был уже вернуться… - Полина поняла, почему я нервничала и положила руку мне на плечо. – Может он в гараже? - Леночка, а что это он так тебе понадобился? – насторожился дед. - Он хотел что-то мне рассказать. Сказал, что дома поговорим… Я пожалуй пойду, проверю – вдруг он правда уже в гараже. - Нет, Лен, мы сейчас с Полиной пойдем домой, зайдем в гараж и позвоним тебе, а ты иди, отдыхай. - Спасибо, девочки. – Мы обнялись, девочки потопали по улице, а я в обнимку с дедом поковыляла домой, пару раз оглянулась – вдруг он промчится по дороге, но его не было. Весь вечер я не находила себе места – девочки не звонили и не брали трубки. Я металась по комнате пока не пришла мама. Я накормила ее ужином, папа опять ночевал на работе, а я смотрела в окно. Где Он. Мама поднялась к себе, а я сказала, что пойду прогуляться. «Дойду до гаража, посмотрю, снегоход должен быть на месте». Я уже надела один унт, когда в дверь постучали. Я открыла. Сердце подпрыгнуло и остановилось. Потом снова побежало быстро, разнося эмоции по жилам. Я стояла и смотрела в синие глаза. «Поговорим?» - шептала его синева. Я очнулась – стащила куртку, единственный унт и пригласила его жестом пройти. Мы устроились на диване. - Лен, я – дурак. Я подумал что у вас ребенок будет, вы читали журнал… Я не хотел вас обидеть, простите… - Виктор, это вы меня простите, я, наверное, не так вас поняла, накричала. И давайте вы меня будете на «ты» называть, а то мне как-то неудобно. – Он смотрел в мои глаза и молчал. А потом мелькнула тень и снова глаза засветились. - Тогда «ты» - тоже. - Я постараюсь. – Я улыбнулась, протянула ему руку, глазами спросив «Мир?». Он смотрел мне в глаза, а я почувствовала, что тону в синем омуте. Взял мои пальцы в свою ладонь и коснулся губами. «Мир» - прошептали его глаза. Моя рука, обожженная его прикосновением, на секунду замерла, потом пальцы скользнули по его губам, а затем коснулись лучиков в уголках глаз, продолжили движение вниз по скуле. Я очнулась и отдернула руку, но взгляда не отвела. Попыталась прочитать в его глазах ответ хотя бы на один мой вопрос. А что он искал в моих – не знаю. Мы долго не могли отвести друг от друга взгляд, я грелась в синем тепле и было так уютно. Не думала, не включала голову – просто была с ним. Он тоже спокойно смотрел и ничего не говорил. А что за пожар был внутри – знала только я. Диалог наших взглядов прервал дед, спустившийся к нам из объятий своей музы. - О, молодежь, извините, что прервал. Как вы добрались, Виктор? – Он пожал руку уже вскочившему с дивана Виктору, который теперь усаживал старика на свое место. - Я пойду, чай поставлю… - Поднялась я. Мужчины кивнули. - Спасибо, Петр Никанорович, нормально, только снегоход долго проверял. - Что-то случилось? – слышала я с кухни их разговор. Меня прошиб жар, когда Виктор начал рассказывать историю нового в нашем гараже снегохода. Видимо, Полина все ему рассказала. Я выглянула из кухонного проема и выразительно посмотрела на мужчину. Он понял мой взгляд и стал старательно опускать имена в своем рассказе, чтобы не волновать писателя, который не зря интересовался подробностями – он же сейчас собирает информацию для своего романа. Второй раз я выглянула и благодарно улыбнулась мужчине. Он, поймав мой взгляд, даже на мгновение остановил рассказ, а потом продолжил, сделав вид, что вспоминает что-то, не отводя от меня глаз. Я стояла, прижавшись спиной к стене, ожидая когда закипит чайник. Пальцы мои до сих пор покалывало от прикосновений его губ. Горячий ток разошелся по всем уголкам тела, когда я вспомнила тепло кожи под рукой. Я до сих пор задыхаюсь от его взгляда. И это после того, как я психанула и умотала со Стасом. Вот дура. Он же беспокоился, а вдруг бы что-то случилось со снегоходом. Я прижала пальцы к губам. Они еще хранили память о прикосновениях к мужчине и я подумала, что он не убрал мою руку потому, что не был против. Так хочется, чтобы это было правдой. Волк. Мой волк. Только от чего-то страшно. Боюсь ошибиться. Боюсь признаться. Всего боюсь. И даже его боюсь. Боюсь его прошлого, своего настоящего и нашего будущего. Есть ли оно. Это МЫ и это будущее. Ох как я стала думать. Сначала ни в какую не хотела впускать его в свое сердце. А что теперь? А теперь он уже там, то есть здесь. Приложила ладонь к груди. Сильно бьется. Проиграла я этот спор с разумом. Всухую продула. Ох уж эти мне голубые глаза. Щелкнул чайник. Я подхватила вазочку и отправилась в холл. Мужчины сидели на диване и мирно разговаривали. Мое появление заставило их прервать диалог, Виктор поднялся и пошел на кухню за чайником, а дед хитро улыбнулся, глядя на меня: - Ленок, а принеси старику молока, пожалуйста. – Ну хитрец, этот Кулемин! - А ты пока подвинь стол. – Втон ему сказала я и пошла за Виктором на кухню. Он одной рукой держал чайник, а второй пытался забрать сразу все кружки. Я подхватила то, что не умещалось в его руке, достала молока этому «малышу» и остановилась, в повороте уткнувшись взглядом в грудь. Медленно поднимая глаза, провела взглядом вверх по шее, по уже колючей щеке до глаз. Читать или нет. Что они мне скажут. Опустила голову. Боюсь. Мы вместе молча отправились к деду, который лукаво бросал на меня свои вопросительные взгляды. Блин, лучше меня все знает. Я и сама еще не поняла, а он уже догадался. Жду комментариев: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Девочки, рада всех видеть, вот вам за терпение: Лавина Неделю перед моим днем рождения мы с Виктором провели под лозунгом «мы просто друзья». Старались лишний раз друг на друга не смотреть, я упорно делала вид, что мне безразлично кто со мной рядом – он или, к примеру, Гуцул. И всячески пыталась придать своему тону и жестам непринужденности, чтобы отвлечь себя от бури в душе, возникающей при его появлении. Но на лацкане куртки чаще оживала рация, передавая закодированные сигналы. Я теперь практически всегда знала, где он. А он – где и с кем я. Может история с Комаровым повлияла, но, честно говоря, мне приятно его внимание, пусть это ничего не значит для него. Кстати о Комарове – все это время он был отстранен от поездок на снегоходах. Что там у них произошло – не знаю. Но я его больше не видела на горизонте, к моей радости. К своему удивлению, я все чаще стала замечать Рика рядом. Да, мне легко и спокойно было с ним общаться, он спортивный парень и нам всегда было о чем поговорить. Мы много времени проводили на снегоходах, часто тренировались в зале вместе, катались на сноубордах. Было что-то в этих встречах детское, то, что обычно зовут «дружбой». И совсем другое – когда рядом находился Виктор. Я словно закрывалась как устрица, старалась контролировать свои эмоции, чтобы он не увидел чего-то лишнего в глазах. Я понимала, что между нами ничего нет, кроме моей безумной тяги к нему. Я не знала, что это за чувство – то ли просто страсть, желание, то ли еще что-то, но вот точно могла сказать, что избавиться от этого жгучего, но приятного чувства невозможно, и даже вдали от Него. Пробовала, не получилось. Какая-то нежность затапливает по самое горло при мысли о нем. В голове постоянно крутится мысль о нем. Словно мобильный телефон, с периодичностью в несколько секунд посылает запрос сети, проверяя наличие связи. И она всегда есть. Внутреннее состояние такое, словно ты в постоянном шоке. Чувства обострены, движения резки, голос срывается. Вот ведь, дожила. Виктор учил меня спускаться по склонам на лыжах, изредка появлялся на спуске со сноубордом со смеющимся взглядом и хитрым «Обгонишь?» уносился вниз, и я незамедлительно срывалась и обрушивалась следом сквозь облако снега. Догоняла, обгоняла, а потом внизу ждала его приближения с победным видом. А он приезжал и смотрел на меня своими голубыми глазами с проблесками какой-то гордости что-ли. А в душе волной накрывало сердце, заставляя и биться и замирать одновременно. Иногда я присоединялась к занятиям на склоне с группами детей из школы. Степнов учил их спускаться и подниматься, проходить повороты, а мальчишки с радостными визгами следовали за ним с горок. А иногда он устраивал аттракционы, отлавливая их внизу и отправляя в пушистые мягкие сугробы. Я иногда тоже принимала участие в игрищах, за одно присматривая за особо шустрыми. Сегодня утром было предупреждение о сходах лавин. Я посмотрела расписание – у школы занятие на склоне, но там вроде спокойно – наша площадка на возвышенности, и даже если поползет слой снега, он пройдет в ущелье и по впадине скатится на дно. Обычно, если идет предупреждение , это не значит, что лавина действительно сойдет, да и не значит, что сойдет именно здесь. Но сказать Степнову надо. Я отправилась в их дом. Зашла в коридор и увидела озадаченную Леру в холле на диване. - Привет, Лер – Я присела рядом, положила руку ей на плечо. – Что случилось? - Лен, давай потом, мне подумать надо. – Сказала тихо подруга, даже не посмотрев на меня. - Лера, не пугай меня – что случилось? - Леночка, прости, но я сейчас не могу сказать – мне нужно самой разобраться. - Лера, тебе надо выговориться, а я могу тебе помочь – со стороны иногда виднее. Расскажешь? – Девушка грустно покачала головой. – Ладно, думай, а я пока поднимусь к Степнову, сегодня лавины… - Нет! Лен, подожди. – Лера подскочила и задержала меня за руку. Я уставилась на нее. – Не ходи пока туда. - Почему, что, черт возьми, происходит? - Лен, просто ты не так все поймешь… а это совсем не то… - Я вообще не понимаю, что ты имеешь в виду, и при чем тут я… - У него там гости, из России приехали… - Лера, что ты так переживаешь… Ладно, не пойду. Из-за этого что-ли? Ну, приехали гости… или ты… - Лен, я тебе уже говорила, Степнов как брат мне, и если у него проблемы… - У него проблемы? - Он, наверное, уедет домой. – Я замолчала. Мне нечего сказать. Уедет. Понятно. - Я пойду, Лер. - Ты же за чем-то приходила… - Уже нет. – Я вышла из дома на улицу. Глянула на часы на рации. Пора в школу – собрать класс. Сняла рацию и настучала «− − − • − − − • • − • • • − • − • − • • − − − − • •» «Мы на склоне». В школе радостные ребята ждали Степнова, весело гогоча и толкаясь. Я подошла к их группе и скомандовала, чтобы они строились и отправлялись на склон за мной, а на вопросы о Степнове ответила, что он присоединится к нам там. Переобулись, поднялись к месту старта. Выстроились на линии, я спустилась вниз. Откатали почти половину урока, а его все не было. Я начала нервничать. Неужели у него, правда, проблемы. Повернула голову. И вот эта проблема сейчас топает рядом с ним, весело что-то рассказывая, заглядывая ему в лицо. Направляются к нам, на склон. Даааа, поэтому мне Лера не дала зайти к нему. Девушка. Высокая, красивая, милая улыбка. Зачем она идет сюда. - Спасибо, Лена, что подменила меня. – Он коснулся рукой моей руки в перчатке, которую я держала на верхушке лыжной палки. - Не за что. Мы же команда. Ты всегда можешь рассчитывать на меня. – Сказала я и поехала к детям. Занятие прошло просто ужасно, под постоянные «Ой, Витя, а как поворачивать» и «Ой, Витя, держи меня, я падаю». И это еще не все – всякие глупые уловки, позволяющие привлечь внимание мужчины. Мне было неприятно, но потом стало смешно. И девушки действительно думают, что мужчины не понимают, что они специально придуряются. Ну, они же не тупые! Я почувствовала гул под ногами, и характерный звук известил о движении снега где-то на ближних склонах. Я дала команду детям строиться – Виктору было сегодня не до занятий, поэтому я подъехала к нему, чтобы сказать, что мы закончили. - Лен, познакомься, это Анна. – Девушка весело протянула мне руку, я коротко пожала ее. - Очень приятно. Виктор, мы поехали в городок, снег пошел где-то, надо уходить. - Да, Лен, идемте. Прикроешь? – Я кивнула и пропустила малышню вперед, за Виктором, а сама тронулась следом, в хвосте колонны. Ко мне в напарницы пристроилась Аня. Я молчала. Аня явно хотела выпендриться перед Виктором (ну или я чего-то не понимаю), наигранно падая и громко хохоча при этом, призывая мужчину обернуться. А он (к моему злорадному облегчению) даже не думал смотреть на нее. Я пока не понимала что происходит: либо он при мне хочет показать свое равнодушие к девушке, либо ему действительно все равно, но тогда зачем она тут? Что она от него хочет, почему он должен уехать. Девушка в очередной раз на повороте попыталась привлечь внимание мужчины, проехав, на мой взгляд, слишком близко к козырьку. Я только было открыла рот, чтобы предупредить ее об опасности. Конечно, слой снега стал оползать вниз, увлекая правую ногу Ани за собой – дальше шел скос и довольно крутой спуск. Насколько хорошо она владеет лыжами – я не знаю, но в любом случае, нарастающая скорость могла привести к трагедии. Я крикнула Виктору, чтобы тот отвел детей, а сама направила лыжи по аниной лыжне, уходящей под откос. Лучше бы она сразу упала – тогда бы она остановилась наверху. Но ведь ей нужно показать мужчине, что она тоже умеет кататься, или, по крайней мере, держаться на лыжах. Виктор ломанулся следом, но я уже была на склоне, и возможности вернуться не было, я махнула рукой, показывая, что все под контролем. Слышала, как Виктор крикнул «Вернись, я сам», еще что-то, не разобрала. Толкнулась палками, направляя лыжи на дорожку девушки, несущейся все быстрее. Неслись с бешеной скоростью, спускаясь ниже и ниже к подножью горы. Дорога уводила то вправо, то влево и я поблагодарила судьбу, что это была самая простая и раскатанная трасса из всех. Пролетев половину высоты склона, я, наконец, поравнялась с Аней. Схватила за рукав, на скорости выворачивая ее направо, куда уходит дальнейший участок дороги, потом стала ее выталкивать вправо, крича, чтобы та переставляла лыжи друг за другом. Дальше был резкий поворот вправо, и мне было не вывести ее так круто, она не успевала быстро направлять лыжи. Тогда я стала тормозить, выводя задний конец своих лыж влево и поднимая носок. Замедляя ее скорость, я, в конце концов, повалила ее на снег, ее немного протащило по накатанной дороге и девушка в итоге остановилась. А я не успела резко свернуть, т.к. пришлось уходить от ее траектории падения, объезжая слева снизу, где уже была кромка поворота. Если бы я упала вместе с ней – мы вместе по инерции двух тел улетели бы довольно далеко. А так – она уже в безопасности. Меня вынесло за дорогу, по мягкому снегу, в котором я просто стала утопать, отчего лыжи не слушались. В итоге я все-таки по касательной врезалась боком в скалу, занесенную снегом. Она выросла слева, так неожиданно и так близко, что я успела только убрать палки от лица. Темнота. Очнулась от того, что что-то холодное прикасалось к моему лицу. Надо мной склонилось взволнованное лицо Ани. Она снегом вытирала кровь со лба и виска. Я ударилась головой и сейчас почувствовала боль в левом плече, руке, и бедро ныло постоянным фоном. Подземные толчки снова напомнили мне, что тут оставаться опасно – мы довольно низко спустились, нас могло зацепить лавиной, если она тут пройдет. Я посмотрела на испуганную девушку, попыталась встать. На руках, в основном на правой, подтянулась за палки, хромая сделал несколько шагов, наступила на крепления лыж, пристегивая их к ботинкам, и заскользила по снегу. Безумно больно – я закусила губу, понимая, что при резких движениях снова могу потерять сознание. - Прости меня, я не думала, что так получится… - Тут тебе не развлекаловка, опасно и холодно. Спасибо что привела меня в чувства. Нам надо выбираться, там лавина сходит. – Ткнула я по направлению вершины дальней горы, на которой заметно осел снег, образуя неровные отломы. – Сейчас поток выйдет в ущелье, и наше счастье, если мы успеем оттуда убраться. Пойдем. Ехать больно, тело реагирует каким-то соленым током от мест удара, но жалеть себя некогда. Через час мы выехали в зону, по которой должен пройти поток снега при снежном оползне. Теперь нам надо быстро перебираться к подножью другой скалы и подниматься вдоль склона наверх, чтобы не огибать всю скалу, а выйти к селению в наиболее выгодной точке. Я остановилась, хотя понимала, что каждая остановка влечет за собой потерю времени и сил – с каждым разом трогаться мне все сложнее. Зажмурила глаза. Рация запикала. «Вы где». Я отстучала, что мы идем через ущелье, и чтобы он ждал нас в городке, хотя прекрасно понимала, что он не послушает. Если верить Лере, у него тут находится самое дорогое, горько поджала губы я при этой мысли – «это от боли», утешила себя . «Уходите оттуда, снег идет». «Уходим наверх, к площадке». «Я встречу». Толчки повторяются, оглядываюсь на девушку, она молча ждет, не понимая что я делаю. Достла из куртки веревку, пристегнула конец к петлицам на ее куртке. Не помню, как мне удалось собрать последние силы, но я рванула через ущелье. Толчки еще гудят, но до потока должно быть далеко, и надо поторопиться. Через полчаса я с облегчением завернула за скалу, откуда видно уходящую вверх дорожку, спасительный путь от лавины, и, не останавливаясь, крикнула Ане, что мы в безопасности. Теперь подъем, выставляя елочкой лыжи. Аня постоянно срывала ногу назад, дергая веревку, боль с каждым рывком прошивала тело и молнией застревала в мозгу. Немного отойдя от ущелья, я услышала грохот и надвигающийся шум, сопровождаемый стуком камней о скалы. Немного в стороне мимо нас несся снежный поток, который мог навсегда погрести нас под собой. Мы уже высоко над местом опасности, но все равно нас накрывает облаком снежной пыли, я резко командую прилечь на землю, чтобы ветром нас не сдуло. Минута передышки дает отдых моему телу. Как только прошла основная волна, я быстро встала и бросила Ане, что надо торопиться. Мы вышли на более пологий участок дороги, и я ускорила шаг. Теперь нужно выруливать на нашу площадку, а оттуда прямая дорога в селение. На подходе к нашему месту, я заметила, что навстречу кто-то движется, и не один. Сомнений нет кто это, но зачем еще людей взял? Я остановилась, освободила руки от ремней палок, хотела отстегнуть веревку, связывающую меня с Аней. Потянула, больно, почувствовала, как перед глазами поплыло все по кругу, размывая очертания, болью стуча в висках и сдавливая уши. Темнота. Голубые глаза внимательно смотрят в глаза, крепкие руки держат аккуратно, а снизу ощущаются толчки. Я стала подниматься, сказав «спасибо», огляделась. Снегоходы. Понятно, почему их несколько. Виктор взял с собой ребят, чтобы нас вытащить отсюда. Я встала, облокотившись на палки, поставленные домиком. Аня продолжает тараторить, пересказывая подробности нашего спуска и подъема. «А веревка…» - выдавила я. Виктор протянул мне отстегнутую веревку, я сложила ее в куртку на место под испытующим взглядом мужчины. Аня все говорит, голова трещит, Виктор злится. Поток нежности к мужчине тронул мои губы, растянув в легкой полуулыбке. «Волк. Взъерошенный, дикий…».Тем временем он усадил Аню с Риком, помог забраться мне на сиденье, сел сзади и обвил рукой мою талию. Напряглась от ожидания боли, но ее нет. Он нежно прижимает и крепко, но не больно, только бедро под его ногой ноет. «Очень больно?» - родной голос над ухом. Я отрицательно качаю головой. «Я буду держать тебя» - я киваю. Он крутит ручку и мягко трогается с места. Домой он внес меня и положил на диван в холле, стащил унты и перчатки. - Виктор, спасибо, дальше я сама. Иди к Ане, она напугана… - Он молча кивает, но не уходит. Снял с меня куртку, я снова закусила губу, откинул волосы со лба, осмотрел раны, ушел на кухню. С аптечкой опустился на корточки перед диваном. Также молча обработал раны, заклеил пластырем. Я смотрела в потолок, чувствуя в его прикосновениях напряжение, знаю что ему есть что мне сказать, только вот – хочу ли я услышать это. И мне не все равно кто она. Кто она ему. Черт, опять я думаю… - Лена, дай я осмотрю тебя, ушибы тоже надо обработать… - Не надо – Я напряглась и попыталась встать. – У меня родители врачи… - Лен, прости, что я тебя отпустил туда, я должен был сам… отвернулся и не увидел!... – Он такой смешной, когда злится или волнуется - Прости что вообще так получилось… - Он пальцами зарылся себе в волосы – Не надо было тащить Аню туда… она напросилась, я не смог отказать… - Виктор, не переживай, все нормально, главное – ничего не случилось страшного… - Ничего себе «не случилось», ты вот… - Он заглянул мне в глаза. Не хочу видеть его глаз, я не могу сейчас находиться рядом. Он не мой, и не будет моим, я только сейчас поняла что люблю. И стоило-то всего лишь потерять его, чтобы понять. Понять, что он для меня – ВСЕ. Пусть либо уходит сейчас, либо я не отвечаю за себя. - Виктор, иди, она ждет, со мной все в порядке. Я вот сейчас встану… - Он нехотя, недоверчиво ушел, а я встала. Пошла в комнату и легла на кровать. Бессилие приковало голову тяжестью к подушке и я провалилась в сон. Вот такой экшн. Получился? http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Полуночницам привет!!! Через несколько часов я проснулась и спустилась попить. Внизу собрались родители и дед. Я налила чай, села за стол. - А что такие грустные? - Спросила я, видя озадаченное лицо мамы. - Да, доченька, наш дедушка собрался на конференцию в Америку. Там писательский слет. - Здорово! Дедуль, хочешь – я поеду с тобой? - Нет, Ленок, спасибо. Я подумал, может Виктор меня проводит. – Я, кажется, нахмурилась. - Не думаю, что получится. Лера сказала, что он может уехать домой, к нему приехали из России. - Да? Я не знал. - Я тоже утром узнала. Но это не точно, я не знаю в чем там дело. Поговори сам с ним, но если что – я готова. Когда ехать? - Леночка, ехать – завтра, а у тебя день рождения. - Ну и что? Зато я с тобой побуду, да и день рождения никуда не денется… - Но ты же, наверное, хочешь отметить с друзьями? - Нет, дедуль, все в порядке. - Леночка, ну ты проводишь тогда деда? - Конечно, мам, не переживай. Дед, давай сделаем так: если Виктор придет сегодня, ты с ним поговоришь, а если нет – мы едем вдвоем. Но я считаю, мешать его личной жизни не стоит, так что я пошла собираться. – Я поднимаюсь, ковыляю до лестницы и тут слышу недовольный голос отца. - Елена, постой. – Он так официально меня называл, только когда я в чем-то была виновата. – Иди сюда. Ты почему так хромаешь? - С лыж упала. Ничего страшного, пап. - Опять тебя Виктор таскает по склонам… - Начал горячиться он. - Нет, он тут ни при чем, мы с Аней катались, ее понесло со склона… - Елена, и ты мне говоришь, что без старших были на склоне… - Пап, я уже не маленькая! А такое часто происходит: я все время куда-нибудь падаю, или откуда-нибудь, ну вот такая я неуклюжая. И никто не виноват. - Дай я осмотрю тебя… - Не надо, уже не болит, там просто синяк. – Соврала я. - Ладно, Ленок, только будь осторожна, и еще: ты Морзянку выучила? - Да. Стучи, если что. – Отец чмокнул меня в щеку, которую я ловко ему подставила, чтобы на лбу не заметил пластыри. А то отец может, сгоряча, и на Виктора обрушить свой праведный гнев. Позвонила Лере, и они с Полей пришли ко мне вечером. Мы сидели на кровати, болтали и я им сказала, что поеду на пару дней с дедом на материк. Девочки переглянулись. - Таааак, а теперь колитесь – что происходит? - Ну, просто у тебя же день рождения… - И что, вы уже придумали расправу надо мной по этому поводу? – Я лукаво взглянула на расстроенную Лерку. - Да нет, просто пришли бы поздравить тебя. – Полина снова в роли весов. - Девочки, понимаете, дед хотел попросить Виктора его отвезти, но у него же там проблемы, Лер, ты сама мне сказала. Поэтому, я не хочу вообще чтобы он знал, что мы уезжаем. Тем более, у него там ТАКАЯ проблема и я хочу уехать… - Опустила глаза. - Лен, я знаю, как ты относишься к Виктору. – Полина. Я вскинула глаза и посмотрела на нее. - Что – так заметно? – Тихо спросила я. - Нет, ты хорошо шифруешься, но я вижу. Так вот. Он к тебе тоже неравнодушен. - Да ты что. Я для него только партнер по склону и по площадке. – Обреченно проговорила я. - Лена, я знаю мужчин, но что еще важнее – я знаю Степнова, и я согласна с Полей – ты ему нравишься. – Авторитетно заявила Лера. - Вот поэтому я и хочу уехать, чтобы не мешать ему. Если он уедет с ней домой, это будет ЕГО решение. Что бы я об этом ни думала. Прошу вас, не говорите ему. - Лен, я думаю, что ты ошибаешься на счет этой ситуации. - Меня это не должно волновать. У него есть Аня. - Лен, пойдем к нам, ты увидишь, что все не так. У них комнаты разные, они почти не видятся, там совсем другое, он не говорил, но видно, что… - Ладно, пойду с вами, за одно и Аню повидаю, спрошу как она… - Подруги переглянулись. Я прошла к шкафу под пристальным взглядом девочек, стащила кофту. - Лееееен, это что? – Лера смотрела на меня квадратными глазами. - Что? – Удивилась я. - Ты ТАК хромаешь… и это… - Она показала на содранное плечо с огромной гематомой. - А, ничего, мы покатались с Аней сегодня с горки. - Ничего себе «покатались», ну-ка покажи! - Лер, успокойся, все нормально, пара синяков и три дня без спорта. – Я прикрыла плечо, натянув свитер. - Вот это да! Не хочешь рассказать? - Нет, извини, может, потом расскажу. Идем? – Полина, наконец, отняла ладони от своих губ. Я сделала умоляющее выражение лица, и мы втроем отправились к ним домой. В холле тусовались ребята, я медленно, стараясь не показывать что хромаю, прошла к камину и села в кресло. Компания была небольшая, ребята смеялись, рассказывая какие-то байки, принесли мне соку, а сами пили вино и шампанское. На мой вопрос, что они отмечают, я услышала, что они выиграли какой-то конкурс и скоро отправляются на озеро Свон. Это за перевалом. Пара дней пути по склону, через седловину гор. Я видела на карте, да и Виктор мне показывал дорогу туда. Девочки сидели рядом. Лера сбегала за пледом, и я пригрелась в кресле, благодарно взглянув на подругу. Время тянулось медленно, но мне было хорошо в компании молодых исследователей, они все очень интересные люди. Тут мой взгляд поднялся, привлеченный шумом с балкона, где был виден ряд дверей, ведущих в комнаты. Из одной из них вышла Аня, а за ней выскочил Степнов. Лера и Поля переглянулись. Пара отправилась в другую комнату и закрыла дверь за собой. Я посмотрела на Леру, которая даже рот открыла при этом, а Поля сидела бледная. Они обе уставились на меня непонимающим взглядом. Я пожала плечами, поднялась. Подошла к Гуцулу и сказала, что меня и деда завтра нужно будет отвезти к самолету. Он кивнул и ответил, что утром они с Риком будут у моего дома. - Игорь, еще одно. Я не хочу, чтобы Степнов знал, что я уезжаю. - Что – поссорились? - Нет, ты же видишь, ему не до меня. Поэтому все нормально, просто не хочу отрывать его от дел. - Ладно, Лен, я отвезу тебя. И не переживай, не скажу. - Спасибо. Игорь меня понял, а может, они с Полиной обсуждали это, но мне стало легко от его слов. Он коротко обнял меня, я улыбнулась ему, помахала девочкам и, взяв куртку, вышла на улицу. Я пошла по снегу, не разбирая дороги. Домой не хотелось, и когда я почувствовала, что стала замерзать, решила зайти в спортзал. Там никого не было. Я залезла в шкафчик. Там была только майка-боксерка. Не время ее сейчас надевать – мои синяки не очень красиво смотрятся… а хотя какая разница – все равно никого нет в зале. Я переоделась и вышла на поле, взяв баскетбольный мяч. Размявшись, я почувствовала, что мышцы разогрелись, и уже было не так больно. Я стала выполнять броски. Получалось плохо, только правой рукой, но и этого мне хватило. Резкие движения заставили ныть плечо, ребра, и я решила завязать с бросками. Отправилась в душ, переоделась. Вышла из раздевалки и замерла. На тренажерах сидел Степнов, зарыв пальцы в собственные кудряшки. Сколько он тут сидит. Что случилось. Я остановилась, не решаясь подойти ближе. И вдруг в дверь влетел Рик. - Lena, what are you doing there? You have had a rest! Have you ever seen, players on the basketball platform after the trauma? (Лена, что ты тут делаешь? Тебе необходим отдых! Ты когда-нибудь видела игроков на площадке после травмы?) - What are you talking about? (Ты о чем?) - You can’t normally walk, not to mention jumps … (Ты ходить-то не можешь нормально, не говоря уже о прыжках…) - Rick, easy! Enough, I already go home. Bye. (Рик, полегче! Достаточно, я иду домой. Пока.) Рик ушел. Так и стояла на выходе из раздевалки, но сдвинуться с места не могла. Что такого могло случиться? Как во сне разворачиваюсь, делаю шаг в его сторону. Плевать на все: на Аню, на себя, на всех остальных. Его боль осколками била сердце, вид склоненной головы мужчины – самое страшное оружие, резанувшее по оголенному нерву где-то рядом с шеей. Физически ощущала его отчаяние. Я не смогла уйти. Пусть мне потом будет больно, но сейчас я осталась рядом. Думала, что он поймет меня. Подошла и опустилась рядом на скамейку. В ушах бешено стучал пульс. Сидел, спрятав лицо в коконе, образовавшемся внутри его спины, безвольно брошенных рук, локтями упирающихся в колени. Скользнула ладонью по широкому запястью, пряча свою кисть в его руке. Принял меня к себе, переплетая пальцы с моими. Напряженно крепко держал руку. Мысленно пыталась забрать его боль себе, ну хоть немного. Не знаю, сколько мы так сидели. Пустой зал с замершими криками на игровой площадке, стальной звон отпущенных сейчас механизмов тренажеров. Свист отчаянья и какой-то безжизненной обреченности. Наконец, расслабился. Наверное, что-то решил для себя. Это хорошо – цель появилась. Выпустил мою руку. И вовремя. Я услышала шаги. Поднялась и ушла в раздевалку. Не хотела видеть никого. Жду, мои дорогие!!! http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Девочки, сегодня большая продка, за то, что ждали :) Подарок Утром я открыла дверь и увидела улыбающегося Игоря, отдала ему сумку с вещами моего старика, сама надела свой рюкзак, позвала деда, и мы уселись на снегоходы. Я села сзади Игоря, и попросила не торопиться. Он сказал, что уже догадался, и мы отправились сначала на самолет, потом в Файрбанкс, а оттуда в Калифорнию. Пара дней там и потом еще день дороги обратно. Мысли мои хоть косвенно, но непременно крутились вокруг голубоглазого мужчины. Я уже успела поймать мысль, что во время полета смотрела в иллюминатор и на проносящихся мимо хребтах глазами искала площадку Арктик Вилладж. И даже знаю, кого я ждала там увидеть. Его не было. Уехал. Стукнуло сердце, и в груди стало отчаянно горячо от сдержанного крика и проглоченного кома. Губы как-то сами собой сжались. Тяжело стало где-то в районе сердца. Забывала на время, что именно тянет, но само ощущение тяжести все равно оставалось. Тревога и растерянность. Что он сделал, и что делать мне. Спрыгнула с самолета, ребята помогли спуститься деду. Молча доехала до дома с Риком. Войдя в дом, обнаружила, что мама наготовила к нашему приезду еды. У меня только потом закралось сомнение: еды было СТОЛЬКО, но пока я пошла наверх. Дед что-то шуршал по дому, а я опустилась на кровать совершенно без сил и уснула. Вечером проснулась в каком-то приподнятом настроении. Вот взяла моду – по ночам носиться по снегам, а потом до вечера дрыхнуть. Но чувствовала себя прекрасно, ушибы уже не беспокоили. Достала из шкафа теплый костюм из мягкого бирюзового велюра, в дверь постучали. Открыла – дед. - Внученька, ты уже проснулась? - Да, дедуль. – Я внимательно наблюдала за хитрым Петром Никаноровичем. Что-то тут было не так, ибо дед вроде нервничал. - Ленок, пойдем, там мама испекла тебе тортик, отметим день рождения… - Хорошо, иду. Сейчас переоденусь и спускаюсь. – Дед вышел, а я пошла в душ, соображая, к чему это такая любезность. Мы же с ним отмечали мой юбилей в ресторане в Калифорнии. Странно это все. Одевшись, я спустилась вниз, по пути, на лестнице взглянула вниз – полумрак, и множество свечей, вновь расставленных по всем поверхностям холла. Новикова тут явно постаралась. Сердце радостно застучало «неужели будет праздник». Но ведь уже прошло 2 дня. Я прокралась на кухню – на холодильнике был прилеплен листок с ровным маминым почерком, где она написала, что приготовила все для того, чтобы мы с друзьями отметили мой день рождения. Я улыбнулась «и когда она успела» и посмотрела на маленький стол, где стоял торт и рядом лежали свечки. Достала их из коробочки и стала втыкать в мягкий бисквит. Распахнулась дверь и в дом ввалилась веселая компания: мой дед во главе, Лерка, Рик, Полина, и Гуцул следом что-то затаскивали. Вихрь по имени Лера подскочил ко мне и начал тараторить поздравления, а я смеялась от созерцания картины моего деда, Полины и Игоря, которые пытались раздеться, втащить какую-то штуку, поздравить меня, и почему-то все это непременно надо было сделать одновременно. После поздравлений Лера начала командовать: отправила парней уладить вопрос со столом, мы вытащили скатерти, дед пошел за дисками с музыкой. На кухне, после радостных криков «Ура! Тортик!», стали доставать посуду, раскрывать блюда с салатами и греть еду в духовке. - Лер, а сколько тарелок надо? - Ну, вообще-то, я точно не знаю… - Ясно, достаем все, – Хохотнула я. Все было готово. Лерка нервничала, словно это был ее день рождения. Я подошла к ней и тихо проговорила «Ну колись, что ты тут придумала, я же вижу, тебя аж трясет всю от нетерпения». Так смешно стало – Лера сделала удивленно-невинные глаза, своим видом показывая, что она тут ни при чем. Меня отвлек шум за дверью, следом за которым в дом ввалилась толпа друзей. Вместе со снегом на унтах и осколками холодного воздуха в дом влетели задор и смех, дружеские подколы и тычки локтем в ребра, обрывки фраз на двух языках и просто хорошее настроение. Шумели до тех пор, пока все не уселись за стол, и Лера решила поздравить меня первая. Потом говорил дед, ребята, а потом я вспомнила о самом большом блюде, стоявшем в духовке. Я подорвалась и унеслась на кухню. Куда-то запропастилось полотенце, которым можно достать горячий поднос с запеченной уткой. Несколько раз повернулась, но ничего подходящего на глаза не попалось. Тогда я решила достать новое полотенце, потянулась наверх к шкафчику. Фиг. Там на самой верхней полке лежала стопка того, что мне нужно. Пододвинула носком ноги стульчик и залезла на него. За дверцей не видно было, но я почувствовала, что кто-то зашел на кухню. Я быстро дернула ткань за кончик вроде бы верхнего полотенца, одновременно пытаясь выгнуться назад и посмотреть на пришельца из-за двери. Но какая-то хитрая конструкция посыпалась сверху разноцветными тряпочками. От неожиданности я неловко попыталась поймать хотя бы часть из них. Почувствовав, что теряю равновесие, закусила зачем-то нижнюю губу зубами до боли. Прохладные крепкие руки не дали мне свалиться с невысокого стульчика. Я оказалась в чьих-то объятиях. Запах. Он. Подняла взгляд, столкнувшись с синевой самых красивых на свете глаз, нижняя губа выскользнула из тисков собственных зубов. Он, наверное, только вошел – от него пахло снегом, и руки были еще холодные. Немой диалог взглядов. Я почувствовала его напряжение, свою слабость и то, что я полностью в его власти. Каждая клеточка моего тела предательски притягивалась к нему, приближая наши губы все ближе, ближе друг к другу. Голос Леры выдернул меня из оков наваждения. - Ну, где именинница, Лена, ты чего застряла? – Предусмотрительная Лера начала вещать еще задолго до входа на кухню, что дало нам время немного отстраниться друг от друга. - Виктор? – Я все также смотрела ему в глаза, теребя пойманное полотенце. – Я думала, ты уехал… - Нет, не уехал, пришел поздравить тебя. - Спасибо… - Растерянно переводила взгляд с него на подругу. - Лен, давай я достану поднос… - Я решила вытащить полотенце, и вот… тут теперь их много, по всей кухне, выбирай любое. – Прячась за словами, я пыталась прийти в себя. - Вить, бери себе вон там тарелку, стул и топай за стол. – Полководец-Лера. - Лен, я, наверное, пойду… - Я повернулась снова к нему. - Не уходи… - Тихо, шепотом. - Куда пойдешь? Да ладно, оставайся, тем более, там Петр Никанорович будет рад, да и не только… – Подмигнула подруга мне. Я улыбнулась. - Оставайся, будет весело, судя по всему… - Я многозначительно смерила девушку подозрительным взглядом. Лерка, лукаво глядя на меня, закивала головой. А потом до меня отголоском дошел смысл Лериных слов. - Подожди, Лера, - Я перевела взгляд на Виктора. – А почему тарелку, где Аня, ты что – оставил ее дома? А я и не поблагодарила ее… - Аня уехала. – Тихо сказал Виктор. – Просила передать тебе поздравления и благодарность. - За что? - Ты ей жизнь спасла. – Я киваю. Не могу понять от чего грустно. И мне и ему. Лера взяла поднос и скрылась. - Вить, эта… - Он снова оказался совсем близко, положил палец на мои губы. - Ничего, Лен, уже все хорошо. Спасибо за поддержку. – Я кивнула, и мы отправились к гостям. Виктор, как самый сильный мужчина, стал разделывать утку на части. Мне завязали глаза, и я должна была называть того, кому достанется следующий кусок. В правилах, заранее оглашенных Лерой, значилось, что тот, кому попадется самый большой кусок грудинки, должен его пополам съесть с тем, кому достанется шея, причем поделиться нужно, одновременно кусая мясо, не касаясь руками. Меня совершенно не смутил этот факт, а еще не насторожило присутствия Леры при этом. Когда мне развязали глаза, на моей тарелке лежала шея (ну с моим-то везением), а у Степнова в руках на вилке красовался добрый край белого мяса птицы. Лера радостная что-то верещала, а мои щеки, наверное, уже сияли всеми цветами радуги. Не иначе, Лера постаралась, вот ведь неугомонные децибелы. Под хоровое оформление мы с Виктором приблизились к заветному куску этой чертовой утки. Я посмотрела в глаза Виктора и забыла обо всем – об Ане, о гостях, о деде, сидящем за столом в приподнятом настроении, и, так как уже догадался о моих симпатиях к Степнову, подливал масла в огонь, хлопая как ребенок. А я, утопая в глубине синих глаз, одновременно с мужчиной приблизилась губами к цели. Горячее дыхание коснулось моих губ, и я быстро убрала их, прерывая контакт взглядов. Что это было. Убью Лерку за такие конкурсы. И тут у меня созрел план. Подговорив Полину на ухо, я объявила следующий конкурс. Взяла темный мешочек и сложила туда шарики, которые сама Лера и принесла в неимоверном количестве, отобрав по два шарика одного цвета. Попросила каждого участника достать себе шарик, сама я, конечно, не участвовала, потому как дальнейшие действия, мягко говоря, могли отразиться на моем и так хрупком состоянии стояния. Начала я с девочек. Они достали себе по шарику, у Леры был зелененький. Пока я переходила на сторону парней, сама незаметно нашла в мешке такой же и потом всунула его в руку Ника – парня, который до этого нравился Лерке. Хотела поиздеваться, подруга, сейчас посмотрим кто - кого. Будет из них парочка на этот конкурс. Заставила всех надуть свои шары. По цветам образовались пары. Потом конкурс танцев выявил две пары победителей, ими, к моему ужасу, оказались Лера и Аня, которая, даже без моих вмешательств, оказалась в паре со Стасом. А теперь они должны были объятиями, заключив шарик между телами, лопнуть как можно больше шаров, раздавив их. Меня очень порадовало выражение лица Леры, особенно после конкурса. Со Стасом соревноваться – это себе дороже, но ему было не так удобно – Анечка была намного ниже ростом, и чтобы шар лучше зажать между телами, девушку приходилось всякий раз поднимать повыше, что отнимало время. Лера зло зыркнула на меня и я поняла – пора смываться. Стул сзади меня отъехал и грохнулся на пол, когда я сорвалась с места и понеслась в сторону двери с одной стороны стола, Лера с диким визгом «убью» летела следом с другой, кто-то из нас задел стол и начали падать бокалы. Лера догнала меня во дворе, и мы обе приземлились в сугроб, громко хохоча. - … Лера, ну что тебе не понравилось? – Сквозь смех еле выговорила слова. - Да у меня чуть все кишки не вылезли от ТАКИХ объятий! - … О, горячий парень тебе достался, что ты жалуешься, тебе нужен был НАСТОЯЩИЙ мужчина… вы победили, тебе положен ПРИЗ!!! Хахаха – После минутного угорания смехом. - На тебе, на!... – Лера стала кидать снег мне в лицо, я ей отвечала тем же. Вывалившая во двор толпа ребят тоже смеялась над нами, и только Степнов поднял нас и затащил в дом, бормоча, что мы можем заболеть. Тем временем «ранетки» с дедом уже притащили торт и даже зажгли свечки, которых, кстати, и так в доме было достаточно. После их задувания я получила свой подарок – та самая «штука» - оказалась санями, к ней прилагались ремешки и прочие запчасти. Я очень удивилась и вопросительно посмотрела на деда. Он кивнул, показывая, что согласовал все с родителями. Вот дед!Подскочила к нему, поцеловала в колючую щеку, поблагодарила всех. И что мне теперь с этим делать. В голове сразу стали складываться картинки несущейся в снегах упряжки. Мои мысли прервал Степнов, подошедший сзади и шепнувший мне на ухо «Потанцуем?». Я кивнула, выныривая из своих мыслей, а сама старалась унять волну тепла, потянувшуюся от обожженного дыханием уха по всему телу. Музыка и его запах смешались в одну волну, качающую мое сердце в такт нашим движениям. Теплые ладони на моей талии прожигали до самого сердца, заставляя дышать чаще, сильные мышцы под моими руками были напряжены, также, как неизменная синева глаз. Я прикрыла глаза, отдаваясь моменту близости с ним, пусть хотя бы в танце. Снова подняла глаза. Он заметил, посмотрел с нежностью, не отрываясь. Притянула его ближе, он переместил руку на спину, а я коротко каснулась его кожи на шее. Вспышка. Его синева потемнела. Дыхание сбилось, и я почувствовала, что ноги меня предали. Он тоже это почувствовал и теснее обвил мою талию рукой, обдавая щеку горячим дыханием. Господи, как же с ним было хорошо. Но где-то в закоулках памяти что-то не давало полностью расслабиться и, наконец, впустить Его в свое сердце, в жизнь. Аня. Кто она? Кто она для него. Виктор снова посмотрел мне в глаза – почувствовал, что я напряглась. Хотел что-то сказать, но мелодия закончилась, и он только выдохнул тихое «Спасибо». Танцы и конкурсы быстро утомили моего деда, но я думаю, что он отправился в комнату не отдыхать, а работать – писать свой роман. Степнов поднялся за ним, оставив меня провожать гостей. С Полиной и Лерой мы, весело болтая, убрали этот ужас, который мы тут навели, потом спустился Виктор и разобрался со столом. - Лен… - Как-то неуверенно начал Виктор, когда мы проводили девчонок. Подняла на него глаза. – У меня для тебя тоже есть подарок. - По спине пролегла ледяная дорожка. Приятный топот мурашек по коже... гы, жду вас тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: - Виктор, но вы же уже подарили... сани… - У МЕНЯ есть подарок. Идем. – Взял за руку и повел… наверх. В мою комнату. Остановился у двери, словно спрашивая разрешения войти. Не отрывая взгляда, нажала на ручку и вошла. Виктор за мной. Ничего не бросилось в глаза. Повернулась, вопросительно глядя на него. Он подвел меня к кровати. А ну точно – на кровати стояло что-то прямоугольное невысокое, накрытое сверху теплым пледом. Что это. Я в нерешительности взялась за край покрывала. Подняла. Коробка. Из нее повеяло теплом. Я полностью откинула покрывало и от неожиданности закрыла рот руками. В коробке, свернувшись комочками, спали шесть щенят, изредка подрагивая во сне. Их пушистые шерстки так и манили прикоснуться к ним, но я боялась их разбудить. И вдруг, словно почувствовав прохладу, один из них поднял мордочку и смешно зевнул, высовывая длинный язычок. Потом потянулся и, глядя на меня, пошел к краю коробки, ступая толстенькими лапками. А я смотрела на него и не верила своим глазам. - Вить, это мне? - Тебе. – Я повернулась, глянула в смеющиеся голубые глаза, и бросилась мужчине на шею, визгнув «Спасибо!». Поцеловала в щеку, потом только поняла, что моя бурная радость нарушила какую-то черту. Виктор легко обнял меня, шепнув где-то около уха «С днем рождения». - Я как сюда приехала, мечтала об упряжке и собаках. - Я знаю. - У меня наверное глаза округлились. - Откуда? - несколько мгновений наши взгляды боролись, но потом меня отвлекло тихое поскуливание. - А как же я их буду купать… а гулять – там же холодно, а что они едят? – У меня сразу откуда-то возник страх. Вот так всегда, мечтаешь-мечтаешь, а как получишь то, что так хотел – боишься не справиться. Не зря же говорят: бойтесь своих желаний, они исполняются. А вдруг что-нибудь не получится? Виктор засмеялся, видя мою растерянность. Я уставилась на него. Такой ставший уже родным, голос отдавался даже не в ушах, а где-то в душе. – Не смешно. - Лен, а как же с ребенком, с ним еще сложнее, но ничего, все же справляются. - Да, ты прав. СтОит только начать… - Ты справишься. А я помогу. – Я согласно кивнула и подошла снова к коробке. На меня смотрели уже две мохнатые мордочки. - Вить, они такие красивые! - Это Аляскинские Маламуты. Гордость севера. Основная отличительная черта собак этой породы это то, что они, следуя с упряжкой на большие расстояния, следят за человеком. Когда обнаруживают, что его нет в санях, они разворачиваются и по собственному следу ищут хозяина. Они тут очень ценятся, так как это – настоящие помощники людей. – Я взяла щенка на руки, и он лизнул меня в нос. Отдала его Виктору, а сама взяла второго. Проговорили и провозились с пушистыми комочками весь вечер до поздна. Виктор показал и рассказал все, что касается моих питомцев. К нам выходил дед, а мы в этот момент на кухне, сидя на полу, пытались накормить малышей молоком. В итоге, налопавшись мяса, щенки снова увалились спать. Среди них была одна девочка. Мы ее назвали Белка. Один щенок был такой толстый и пушистый, что одна мысль на двоих нам подсказала: Мишка. Другой постоянно всех заводил и устраивал бардак вокруг. Маленький ураганчик – Буян. Эй – имя того, кто постоянно куда-то пропадал. Мы хохотали до упаду, когда этот шустрый пес пару раз забрался в поваленный им же унт Виктора, высунув оттуда лишь мордочку для того, чтобы погрызть второй унт. А из-за того, что окрас у него был как раз под стать расцветке обуви, то мы его искали довольно долго. Я высказала мысль, что щенята скучают по маме, а мех на унтах напоминал ее шерсть. Виктор усмехнулся и ответил, что скорее унт – это его добыча. Еще у нас появился Танк. Этот щенок был совершенно спокойный и легко принимал над собой шефство своих пушистых собратьев. И он был крепкий и сбитый, выносливый и молчаливый. Как танк. Они такие все забавные и уже сразу можно было сказать, что у них абсолютно разные характеры. Еще Виктор показал, например, как потом они встанут в упряжку, кто будет отвечать за маршрут. И еще много всего. Мы не заметили, как прошло время. А так много еще хотелось узнать и сказать. Не только о собаках, но и о нас самих. О нем. Обо мне. О нас. И есть ли хоть какой-то шанс на это «мы». Словно какая-то последняя преграда рухнула. Странно, но меня все еще терзала мысль об Ане. Спросить ли его. Когда Виктор ушел, я осталась одна с щенками. Перед его уходом поделилась своими опасениями, что не справлюсь, или что щенки ночью не будут спать, маму искать, они же еще маленькие. Мужчина в ответ улыбнулся и постучал пальцами по рации. Я кивнула. Морзянка. Конечно. Он услышит. Утро. Всю ночь подскакивала и не выспалась. А на днях вроде наши исследователи уезжают. Только я не знаю когда именно. Не забыть выяснить, а то мой сонный мозг мог это проигнорировать. Пока мои «детки» спали в коробке около кровати, греясь друг о друга, я, потянувшись как собака, отправилась в ванную. Раздался звонок, я выскочила из комнаты и понеслась вниз. Открыла. Лера и Полина. Я смущенно опустила глаза – да, да, я в пижаме. Непричесанная, один тапок… - Что? – Девочки переглянулись и засмеялись. - Ленка, ты – чудо! Ты чем всю ночь занималась? – Решила подколоть меня Лера. Она была более беспардонная, чем Полина, поэтому высказала их общую мысль. - Ой, девочки, вы не поверите! Степнов… - Не успела я назвать его имя, как Лера, округлив глаза, запихнула меня в дом, втащила Полину, закрыла дверь и проорала: - ДА ладно! Ну ты даешь! - Чего? - Ну… ты и Витя… - Лера, ты как всегда!!! Пойдем, покажу! - Кого? Степнова в ванной? – Я закатила глаза. - Полина, откуда она сегодня уже вернулась, что у нее одни левые мысли? Ты не знаешь? - Да просто Лера, наверное, подумала, что вы с Виктором ночью были вместе. – Засмеялась Поля. - С чего бы? – Перевела взгляд с одной на вторую. Кто из нас был спросонья. - Он пришел домой только под утро. - Правда? – Кольнуло где-то в сердце. Наверное, ревность. Я ревную. Блин. Значит – люблю. Вот, все как в книжке. - Так ты не знаешь, где он был? – Спросила Лера, заметив мою грустную мину. Они с Полей растерянно переглянулись. - Мы поздно разошлись, но потом не знаю, куда он пошел. И мне кажется, это не наше дело. - Лен, давай, иди собирайся, и мы ждем тебя. – Сменила тему Полина, и я ей была очень благодарна. Я кивнула и на автомате пошла переодеваться. Спустилась с щенком на руках. Девочки, увидев это чудо, сразу стали сюсюкать и потащили малыша на кухню. - Материнский инстинкт – сразу накормить ребенка. – Я хитро улыбнулась. – Девочки, а у меня их шесть! - Вот это да! – Заверещала Лера и понеслась ко мне в комнату. Я, смеясь, отправилась следом. Взяли коробку и принесли проснувшихся комочков в холл. – Лен, рассказывай. - А что рассказывать. Степнов мне подарил щенят для упряжки. Я очень хотела. - Степнов? – Хором спросили подруги. - Да, Степнов. - Лен, ты понимаешь, почему он это сделал? - Если честно – нет. - Да потому что он к тебе неравнодушен! – Практически по слогам проговорила Лера. - Девочки, я уже ничего не понимаю. Сначала предложение выйти за него замуж, потом Аня, теперь собаки, а сейчас – где он был ночью? Что это все значит? - Лен, если он тебе дорог, ты должна сама поговорить с ним. - Он мне дорог, но вот что у него по отношению ко мне – я не знаю! - А вот мне кажется, он вчера показал свое к тебе отношение. - Наверное, Лер. Я запуталась. – Опустила взор на свои руки, где копошился Буян. Тут я заметила около нашего дивана какую-то возню – это Эй и Мишка кусались и таскали друг друга за ушки, маленькими треугольничками торчащие из пушистой шерсти. При виде этой картины мы все умиленно засмеялись. Снова раздался звонок в дверь. Сердце подскочило. Ожидая там увидеть Виктора, я трясущейся рукой толкнула дверь. Гуцул. Шумный выдох. - Привет! Ленка, я пригнал твой снегоход! Смотри, что Степнов с ним сделал – всю ночь там торчал, приделывал корзину для щенят. – Я в замешательстве даже не пригласила парня пройти. Посмотрела ему через плечо и только сейчас проговорила. - Привет, Гуцул, проходи. Он всю ночь проковырялся со снегоходом? Ждал, когда я позову. Ну да, он же сказал, что поможет. Я зашла в дом, где мои пушистые шарики уже наслаждались обществом моих подруг и Гуцула. Пятеро. Стоп, а где шестой. Я посмотрела вокруг, повернула голову в сторону кухни. Вот он – его бесстыжая морда высунулась из-за угла кухни с моим бывшим тапком в зубах. Я не двигалась – одна моя нога была в тапке, а вторая босая. Голубые глазки испытующе ждали моей реакции. Не боялся, и не было ни капли раскаяния на этой наглой моське. Пригнул голову и ждал. В такой позе он мне кое-кого напомнил. - Волк, ты зачем съел мой тапок! - Щенок смешно подпрыгнул на месте, бросил свою игрушку и решил от меня сбежать. – Ну держись! – Поймала его под столом на кухне. Ребята хохотали над нами, а я подумала – вот Степнов! Теперь мне надолго веселья хватит. жду в гости : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Сама уже соскучилась по своим читателям... Утром вскочила от того, что мои подопечные начали тявкать писклявыми голосами. Пошла их кормить. Мысли начали метаться в голове. Вечером Степнов только настучал несколько слов. Не пришел. Я ему тоже стукнула «спасибо». Думаю, он понял, что это благодарность за подарок и за снегоход. Обещал зайти утром. Малышня уже сидела довольная вряд. Я их покормила и теперь раздумывала – как же мне их на улицу выводить? Они ж замерзнут. Раздался стук в дверь. Открыла. Степнов. Мимо меня, натыкаясь друг на друга, прокатились клубком мои щенята и уткнулись в ноги Виктора. Признали вожака? Я не могла поверить своим глазам. Собаки всегда чувствуют кто в доме хозяин. О чем это я? Это только со мной они могут вести себя, как хотят – есть тапки, прятаться, драться. Виктор зашел в коридор, посмотрел на меня. Что у него в глазах. Этого не было раньше. Отбросила от себя тревожные мысли. - Привет. - Привет. - Снова посмотрел, словно ждал чего-то. - Что? - Лен… - Наверху открылась дверь. Спустился наш фантаст. Его появление сбило Виктора. Он переключился на своего друга. Я не стала мешать, поднялась наверх, чтобы одеться. Пойдем с собаками гулять. Виктор уже стоял на выходе, ждал меня. - Виктор, я хотела спросить… - Что сегодня с его взглядом. Не могу понять. Словно хочет что-то сказать и не решается. – Я хочу выгулять щенят. Они не замерзнут? - Не замерзнут. Хочешь, пойдем вместе? - Хочу. – Тихо. Глаза в глаза. Шагнул в сторону кладовки. Достал оттуда ремни, молоток из коробки, взял гвоздики и какие-то брусочки. Повернулся. На мой, наверное, удивленный взгляд ответил «Будем тренироваться». Открыл дверь и позвал щенят на улицу. Они смешно скатились с порога. Мы засмеялись и направились гулять на склон. Тут были отличные сугробы снега и небольшие горки. Виктор остановился, взял бревнышки и прибил к каждому бруску по несколько ремешков одним концом. Второй конец закрепил на ремнях, которые надевают на собак в упряжке. Повторив процедуру шесть раз, он застегнул каждому щенку ремни на спине, продев через лапки. И они радостные погнали по снегу с грузом за спиной. Но быстро поняли, что это не так-то и легко, присмирели. Мы выстроили непосед в одну линию, и Виктор скомандовал им идти вперед. Подобные упражнения предназначены для того, чтобы собаки не только привыкали к нагрузке, но и учились слушать и выполнять команды. Потом Виктор сказал мне командовать. Да уж, мне тоже надо научиться это делать. Вообще весело провели время. Отпустив малышей, мы позволили им немного расслабиться, чему они были несказанно рады. И так каждый день. Дома Виктор учил их, давая простые указания: «принеси» «отдай» «лови» «фу» «жди». Команды должны быть короткими, четкими и понятными. Вечерами, когда щенятки уже спали, мы садились рядом на диван со словарями и с книгой, которую дал мне Ник. Это была практически рукопись одного из дрессировщиков. В ней рассказывалось что нужно делать для того, чтобы воспитать настоящих упряжных собак. Для того, чтобы все это понять, мы с Виктором ездили в питомник, который я видела в соседнем селении. Отправлялись туда все вместе, посадив щенят в корзинку. До темна слушали лекции пожилого погонщика, задавали вопросы по книге. Он был рядом. И я все время отвлекалась на свои мысли, одолевавшие меня в присутствии Степнова. Зачем ему все это? Просто хочет быть рядом? Или беспокоится о собаках? Блин, ну и язва же ты, Кулемина. Какие собаки? Но мозг упорно не хотел принимать правду. Сегодня прошли немного дальше, разворачивая расстояния и увеличивая нагрузку на щенят. Пока собачата были в упряжке, мы на их волне тоже, как только почувствовали, что они устали, отпустили их. Шли следом за резвящимися малышами. Виктор остановился и посмотрел мне в глаза. - Лен, я хотел спросить у тебя… - Я жду. – Ты не хочешь с нами пойти на Свон? Там будут две группы работать с разных склонов, мне нужен человек, которому я доверяю. С одной группой пойду я, а со второй – Гуцул. Мне нужна там еще и ты. – Его синие глаза вопросительно посмотрели в мои. Он мне настолько доверял? - Почему ты решил, что я справлюсь? - Я знаю, на что ты способна. Видел. – В голове пронеслись сцены нашего «экзамена», тренировки, сноуборды и конечно занятия по морзянке. Да, безумно хотела поехать с ними. Но как же собаки? - Виктор, а как же твой подарок? – Улыбнулась и склонила голову набок. - Петр Никанорович и Лера обещали присмотреть за ними. - Вы все продумали? - Да. - И сколько мы там пробудем? - То есть ты согласна? - Да. - Несколько дней. – Я кивнула. - Лен, сегодня вечером собрание в холле у нас в доме, приходи, послушаешь, там как раз будет обсуждаться этот вопрос. - Хорошо. Благодаря Дине здесь теперь будет мини-эпиграф к главе. Радость моя, golfstream спасибо за подарок!!! Роберт Рождественский "Восемьдесят восемь" Понимаешь, трудно говорить мне с тобой: в целом городе у вас - ни снежинки. В белых фартучках школьницы идут гурьбой, и цветы продаются на Дзержинке. Там у вас - деревья в листве... А у нас, - за версту, наверное, слышно,- будто кожа новая, поскрипывает наст, а в субботу будет кросс лыжный... Письма очень долго идут. Не сердись. Почту обвинять не годится... Рассказали мне: жил один влюбленный радист до войны на острове Диксон. Рассказали мне: был он не слишком смел и любви привык сторониться. А когда пришла она, никак не умел с девушкой-радисткой объясниться... Но однажды в вихре приказов и смет, график передачи ломая, выбил он: "ЦЕЛУЮ!" И принял в ответ: "Что передаешь? Не понимаю..." Предпоследним словом себя обозвав, парень объясненья не бросил. Поцелуй восьмерками зашифровав, он отстукал "ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!" Разговор дальнейший был полон огня: "Милая, пойми человека! ("Восемьдесят восемь!") Как слышно меня? ("Восемьдесят восемь!") Проверка". Он выстукивал восьмерки упорно и зло. Днем и ночью. В зиму и в осень. Он выстукивал, пока в ответ не пришло: "Понимаю, восемьдесят восемь!.." Я не знаю, может, все было не так. Может - более обыденно, пресно... Только верю твердо: жил такой чудак! Мне в другое верить неинтересно... Вот и я молчание не в силах терпеть! И в холодную небесную просинь сердцем выстукиваю тебе: "Милая! Восемьдесят восемь!.." Слышишь? Эту цифру я молнией шлю. Мчать ей через горы и реки... Восемьдесят восемь! Очень люблю. Восемьдесят восемь! Навеки. Думаю, не стоит уточнять, что со мной в группе пошел Рассказов, а Стаса Степнов забрал с собой. И выглядело даже все правдоподобно – кроме Рассказова только Стас имел достаточно знаний в этом вопросе и опыта. Выезд прошел отлично. Проблем практически не возникло. Я была постоянно на связи со Степновым. Мы находились на соседних склонах и на второй день наши группы даже увидели друг друга. «• − − • • − • − • − − − − − • • • • • − • − • • • • • • − • • −» «Витя обернись» - Стукнула я ему. Он посмотрел в нашу сторону, указывая остальным членам команды рукой на нас. Ребята радовались, кричали им, махали руками. Но было слишком далеко. «Какая ты маленькая» - сложились сигналы от него во фразу. «Ты тоже. 55» - отправляю я ему «дружеское рукопожатие». В морзянке есть принятые конфигурации цифр, о которых Виктор на лекциях упоминал, но в подробности не вдавался. А я сама узнала. «Знаешь?». «Знаю» - ответила я. Мгновение. Еще. Молчание. «88» пропикало. Сердце екнуло и замерло. Я не сводила с него взгляда. Жаль, лица не видно. Эти цифры означают любовь и поцелуй. Остановимся на поцелуе. Воздушном. Надеюсь, он это имел в виду. Не ответила. И он молчал. Все, больше не перестукивались, продолжали подъем. Одной мыслью была занята голова – что он хотел сказать. Смятение и, черт возьми, радость от промелькнувшего луча надежды. «А говорила, знаешь» - Раздается вечером, когда стемнело и мы остановились передохнуть. Да, у всех свои профессиональные приемы и методы, но, видимо, наши с Виктором совпадают. Думаю, они сейчас тоже на привале. «Знаю». «Отдыхаешь?» «Да. Привал». «У нас тоже». Я не знаю, что ему ответить. Ну, понятно – правду. Но чувствую что все непросто. И даже не то, что он старше… Его слова «…а семья…». Что семья? Есть? Или он не хочет? Он не сказал тогда… «Знаю». А на самом деле - ничего не знаю. Оттепель. Даже я чувствовала, как тяжело горам под слоем влажного снега. Земля словно молча стонала. Спуск казался нам намного легче. Может быть от того, что мы сделали все, что хотели, и груз невыполненного задания упал с плеч. Где-то параллельно нам двигалась вторая группа. Решили, что каждая группа возвращается самостоятельно в поселение, а потом будет устроено общее собрание в холле и разбор полетов. В городке мы оказались первыми. Я привела свою группу и сразу пошла в гараж, пригнала свой снегоход. В общем холле на наши голоса вылетела Лера. Я, поприветствовав подругу, вышла на крыльцо. «• − − • • − • − • − − − • − • • • • − − − • − − » «Витя, где вы». Он ответил, что они только спустились со склона. Далеко. Наверное, что-то случилось. Возвращаюсь в холл. Тут уже и Полина с Гуцулом, Рик с парнями. Уставшие. Сидели на полу. Рассказов уже делился с Соней впечатлениями. Я подошла к ним, поздоровались с Денисовой, извинилась. - Игорь, тут такое дело. Степнов с группой отстали довольно далеко. Надо послать кого-то туда. - Да, Лена, делай, что надо. – Я кивнула и пошла в сторону напарника. - Игорь, прости, что отрываю, можно тебя на минутку. – Поцеловав Полину, отвела его в сторону. – У Степнова что-то случилось. Они только со склона сошли. Я понимаю, все устали, но у тебя же есть парни, кто не ходил с нами. Мне нужна пара ребят. Выйдем навстречу. - Лена, какие вопросы. Я сам пойду. Давай так – мы с ребятами их встретим, узнаем, что у них, и я тебе настучу оттуда. Если понадобится, ты выйдешь следом. Вдруг потребуются сани, если у них там раненные. - Гуцул, ты настоящий друг! Спасибо тебе. – Я легко обняла его одной рукой. - Лена, ты тут ни при чем. Это же команда. Все, я за парнями… - Стой. Вы куда пойдете? - Коротким… - Нет. Они пойдут длинным путем. Не ходи через горки – сейчас оттепель, может быть опасно. – Парень как-то неуверенно кивнул. Я не придала значения. Сил не было. Поехала домой – как там моя шайка и дед? Пушистики спали. Дедуля встретил в холле. Услышал мотор снегохода и спустился. Коротко передала фантасту последние события. От усталости даже язык не ворочался. Мой старик взял с меня обещание, что во всех подробностях расскажу ему обо всем, что видели. Засмеялась, пообещав, что со следующей экспедиции он получит документальное свидетельство – видео. Отправилась в душ, прихватив с собой рацию. Ну, и по традиции, заветная комбинация: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000372-000-0-0-1259172945
Straus: Вышла из ванной комнаты и молча посмотрела на рацию. Тихо. Не доехали что ли еще. Что так долго-то. И тут, напугав, рация запикала. «Лена, один ушел под лед. На горках». Кипятком обдало где-то в районе сердца. «Твою…». В прыжке натянула майку, свитер, штаны, пролетела тремя касаниями ног лестницу, прокричав «Дед, я уехала, надеюсь, скоро буду». Из коробки выхватила Волка, второй рукой выдернула из кладовки папину куртку, запасные штаны, унты. Прыгнула в унты и без шапки вылетела во двор, правда волосы были мокрыми, но я накинула капюшон. Закрепив вещи, усадила собаку в корзину, закрыла. «Кто тебя туда понес, Гуцул! Я же просила…». Злость, страх, не знаю, что еще бурлило сейчас внутри. Главное – не сорваться. Рванула ручку газа. Потом опомнилась – Волка могла напугать. Черт. Спрыгнув с еще движущегося снегохода, влетела в общий холл, где все еще отдыхали ребята, крикнула с порога: - Рик, Полина, быстро поехали, ребята на горках под лед провалились. – Все как по команде подорвались. - Лена, гараж пустой, они все за группой ушли. – Рассказов потер лоб пальцами. - Полина - со мной. Рик, сможешь упряжку подогнать? - Ok, I'm ready. – Кивнула. - Go! Запрыгнула на снегоход, Полина вцепилась в куртку сзади. Остановила машину сразу после въезда на плато. Три снегохода. Один перевернут, второй стоял рядом. Гуцул и кто-то из парней на льду. В отдалении в разломе льдин торчал третий снегоход, а чуть дальше в воде – верхняя часть туловища человека. Картина рубанула по артериям и кровь застыла. Что делать-то? Машинально вытащила веревки. На Гуцула даже смотреть не стала. В голове складывался план. Достала из корзины Волка. Надела ему ремни, поцеловала собаку в носик. Взяла длинную веревку от его упряжки. Это мне. А вторую нужно было дотащить до человека или зацепить за снегоход. Блин, не видно всего ужаса. Начала двигаться по льду с Волком на руках, оставляя за собой конец веревки на снегу, около Гуцула. Шла до тех пор, пока сзади из поля бокового зрения исчезли парни. Медленно. Ближе. Передняя планка машины застряла в трещине льда. Если потянуть назад, может можно еще вытащить. Отпустила Волка. Села на одно колено рядом. Дала в зубы ему веревку. У нее на конце был небольшой крючок, поэтому, держа чуть дальше от железяки, я мягкую часть предложила ему взять зубами. Молодец, понял и прикусил веревку. Я погладила его и скомандовала, указывая в ту сторону «Отдай ему». Щенок легкий, его лед выдержит, он сможет подойти поближе. Только бы парень смог взять веревку. Собака быстро пошла в сторону воды. Никогда не думала, что у таких маленьких существ столько мозгов. Чем дальше шагал, тем медленнее переставлял лапки, контролируемый моей веревкой. Понимал или чувствовал, что там уже трещина. Пульс зашкаливал, руки мелко дрожали, перехватывая и отпуская маленькими участками веревку собаки, удерживая наготове, чтобы в случае чего – вытащить малыша из воды. Пес дошел до самого края льда. Но к моему удивлению, он не стал отдавать веревку парню. Он повернул к снегоходу. Что он собрался делать. - Волк, ползи! – Он повернул свои ушки в мою сторону, опустился на пузо. И пополз дальше. Слышно, что парень ему что-то говорил, тот продолжал ползти. Моему удивлению не было предела, когда он поравнялся с задним мостом машины, аккуратно обогнул снегоход и достиг креплений передней оси к планке снегохода. Он просунул голову между пересекающимися стальными перекладинами и отпустил веревку. Тяжелый железный крюк упал вниз, крепко зацепившись за что-то. - Волк, назад! – Пес развернулся. – Ползи! – Он постепенно стал отползать от снегохода. Дрожащими руками развела веревки, обернулась. - Гуцул, бери веревку, Полина, возьми Волка. – Отвернулась. – Волк, бегом! – Пес поднялся на лапки и рванул ко мне. Веревка натянулась, это Полина ее подхватила. Я встретила собаку, поцеловала в нос, шепнув «Спасибо, ты умница» и отправила дальше, подтолкнув к подруге. Не вставая с колена, опустилась на живот. Я крикнула парню, чтобы он подтянулся к снегоходу. Застрявшая машина, скинула наездника через руль, но недалеко. Парень попытался зацепиться рукой за лыжу. Через некоторое время ему это удалось. Я догадалась натянуть веревку, чтобы парень не стащил снегоход дальше в воду. Ему повезло – он неглубоко ушел под лед, его руки и плечи были над водой и еще пока могли двигаться. Он подтянулся. Я ждала. Ближе. Схватился за основание крепления лыж. Отлично. Крикнула, чтобы держался. Подползла ближе. Чем меньше длина веревки, тем меньше работа силы и крепче захват. Правда, высвобождая машину, могли проломить лед, тогда я сама бы оказалась в воде, но об этом тогда не думалось, игнорируя мысль, как неважную... Остановилась, завернула веревку на руку и попыталась подтянуть снегоход. «Держись!». На удивление он поддался. Его задняя часть надо льдом, а вот лыжи – в воде. Теперь только бы задний конец лыжи не уперся в льдину и не застрял. Сзади натянулась веревка, Гуцул тоже подходил ближе. Еще раз. Снегоход еще немного вышел на поверхность. И застрял задним концом, как я и предполагала. Держали крепко, и я в отчаянии опустила голову, утыкаясь лбом в снег. Снова паника залила горло, разочарованно опуская уголки губ. - Lena, pull, I will liberate a ski from ice! (Лена, тяните, я высвобожу лыжу изо льда) – Крикнул парень. Я резко вскинула голову. Он потянулся к лыже. Я натянула веревку и стала тащить. Снегоход поддался, вывели левую часть, немного развернув машину. - Keep stronger! (Держись крепче) Теперь мне самой было не справиться со снегоходом и человеком, поэтому, раскрутила веревку со своей руки, передала нагрузку Гуцулу назад, а сама, схватив перчатками, потянула, осторожно отползая. Через несколько метров, когда парень был уже почти весь на льду, я вскочила и уперлась ногами в слой снега под ногами. Быстро ступила назад, захватила поудобнее веревку и, сначала потянув на себя, развернулась и рванула в сторону безопасного участка плато. Остановилась, отпустила веревку, дождалась, когда Гуцул с подоспевшим Риком подтащат парня ко мне. Перехватила его, сказав отцеплять закоченевшие руки. Теперь уже сама подхватила его и доволокла до ребят. «Раздевайте» бросила парням, сама прыгнула к своему снегоходу, достала приготовленную запасную одежду. Парни уже сняли мокрый комбинезон с него, я отдала им штаны и куртку. - Молодец, если бы ты не держался так крепко, мы бы смогли достать только снегоход. – Сказала я парню, укутанному в санях. Рик дал команду, собаки потянули лямки, и сани аккуратно стали разворачиваться в сторону дома. Волк сидел смирно у снегохода и наблюдал за взрослыми псами в упряжке Рика. Его хвостик приветливо мотался сзади, но попыток подойти он не предпринимал. Я опустилась на снег, взяла пса на руки. Какой же он молодец. Только я подставила его – а вдруг бы что-то непредвиденное случилось. Слезы как-то сами по себе катились по щекам, но заметила их только сейчас. Поцеловала мягкую макушку, спрятала малыша в куртку. Замерз, наверное. Сидела так молча, наверное, минут пятнадцать. Со стороны выезда с плато послышался гул мотора. Я встала, передала пса Полине, и она засунула его себе в куртку. Гуцул напрягся. Даже голову в его сторону не повернула. Степнов остановился около нас, слез со снегохода и молча осмотрел место происшествия. - Что случилось? - Лед провалился и снегоход с Крисом… - Гуцул. - Лена, я же просил не ездить на горки. – Степнов начал закипать, глядя на меня. - Я знаю, знаю, прости. – Как-то неуверенно прозвучало. Знала, что он имеет право злиться. - Кто разрешил выехать на плато!? – Тут меня обожгла мысль. - Я разрешила, так быстрее до вас было… - Быстрее!? Куда быстрее? На тот свет!? - Лен, Вить… - Гуцул, заткнись! – Два голоса, один мой, уставший, второй разъяренный, Виктора. - Что с Крисом? - Вытащили, отправили на санях в больницу. - Снегоход… - Вроде цел. - Вроде? Снова? – Он полыхнул по нам взглядом, но потом заставил себя успокоиться, вздохнул, пошел к машине, бросив: - Жду на собрании. Я подошла к Полине, стоявшей поодаль от нас с тем парнем, который тоже гонялся с ними по плато на третьем снегоходе. Подруга заглянула мне в глаза, от ее взгляда снова в носу защекотало и навернулись слезы. Я забрала Волка и посадила его в корзинку. Степнов уже осмотрел снегоход, завел мотор и попросил Полю уехать на его машине. Я кивнула ей, что подожду ее, и мы довольно неуверенно двинулись друг за другом с плато. Всем большой привет!
Straus: На собрании отчитались по проходу склонов, по деталям подготовки и обеспечению безопасности в походе и на стоянках. Степнов остался доволен проделанной работой. Потом рассказал, что их задержало на сходе. Оказалось, что при перемещении вдоль гребня скалы оборвалась веревка и в провал утянуло двоих. Если бы не Виктор, который быстро среагировал и как-то успел их завернуть их же инерцией по дуге, они бы упали на выступ козырька внизу, а там кто знает, что бы было. Кинули им веревку, вытянули. Практически не слышала подробностей - выхваченная фраза застряла в голове. Мысль о том, как могла оборваться веревка. Представила себе пусть мягкий, но трос толщиной в большой палец, с неодинарным плетением прослоек нитей. Да, она могла перетереться о камень. Но это при длительной нагрузке и трении о край. А просто так лопнуть в одном месте несколькими сотнями ниток – практически нереально. Ну в крайнем случае она порвется на отрезке 20-30 сантиметров, разлохматившись от нагрузки. Но масса двух человек – это ничто по сравнению с технологией изготовления веревки. Странно это все. Надо узнать, где эта веревка, посмотреть. Под финал собрания был устроен разнос. Нам с Гуцулом. Ну точнее – в основном мне. Я его отмазала, так как понимала, что в гневе Степнов его просто отчислил бы из вуза. Рассказов пытался что-то вставить в гневную тираду «начальника», но с его темпераментом он потерпел фиаско тут. Степнов был явным лидером и хорошо справился с ролью оратора. В прямом смысле этого слова. Вышла с собрания подавленная. Да, тупо все вышло. Решила пойти в больницу, узнать как там Крис. Следом торопливые шаги догнали меня. Рука тронула мое плечо. - Лен, спасибо тебе. Но зачем ты это сделала? Ты подставила свои отношения с Витей под удар. - Отвали, Гуцул. – Шагала, мерно чеканя шаг. Парень не отставал. - И что это за отношения, если они из-за этого закончатся? – Это был риторический вопрос. - Лен, не горячись. – Ну, все, докопался. - Гуцул, тебе плевать на всех?! – Я резко развернулась, зло уставившись на парня. – Ты о Полине подумал? Если бы ты сам?! Я не говорю о тебе, если ты придурок, то так тебе и надо, но другие-то люди тут при чем. А если Крис не отойдет от переохлаждения? А?! Что тогда?! Прощай вуз, прощай лицензия и карьера?! Степнова тоже по голове не погладят! Я же просила, если своих мозгов не хватает, так хоть других послушал бы! – Выплеснула обиду на Гуцула, размахивая руками. Стало легче. Пошла дальше, оставив его за спиной. В больнице сказали, что это обычная ситуация у них на льдах. Парень был в безопасности, и я решила отправиться домой. До того устала, что аж кости ломило. Вдыхала холодный воздух. Что-то он меня не бодрит, странно как-то. Услышала шаги сзади. Повернула голову, хотя и так знала кто это. Виктор. - Лен, я провожу? - Я не против. - Ты отлично справилась, молодец. - Ты преувеличиваешь. Ничего сложного не было, да и Гуцул рядом был. – Почувствовала нарастающую злость. Сказал бы сразу что хочет. - Он сказал, что в основном ты вела группу. - Учитель хороший был. – Повернулась и с вызовом посмотрела в глаза. - Лен. Знаешь, как я испугался, когда ты не приехала со всеми. У меня чуть сердце не остановилось, когда я понял, что твоего снегохода нет. Я подумал, что что-то случилось с тобой. Не делай так больше, ладно? Его слова выветрили из моей головы всю злобу. Он испугался за меня. Я кивнула головой. Он приблизился и на секунду замер в миллиметре от моих губ, словно ожидая моей реакции. Теплые губы легко пробежали по моим, закрывая глаза в каком-то блаженстве и отключая посторонние звуки. Когда мои губы ответили, я через куртку почувствовала его руки на своей талии. Впустила его дальше, двигаясь навстречу и одновременно уступая нарастающему напору. Вспышка током прошлась по нервам от прикосновения его языка к моему. Воздух в легких закончился, вытолкнутый щекочущим блаженством от этого сладкого поцелуя. Глотнула немного холода и попыталась вернуться в реальность, собирая себя по каплям с его губ. Не хотелось отрываться. Так и стояла бы. Открыла глаза, ловя последние торопливые жадные поцелуи желанных губ. Синие сполохи огнем удерживали около себя, не отпуская ни меня, ни мое сердце. Легкость и покалывание в животе холодком отдавались в кончиках пальцев. Голова кружилась. Что это? Почему такое возможно лишь с одним человеком. Просто быть рядом и плавиться, как свечка. Дрожать и быть такой сильной. Умирать и воскресать. Что сказать? Да, я безумно этого хотела. А теперь как-то не по себе. Словно вышел на следующий уровень какой-то игры, но ты - в самом начале и правила тебе неизвестны, да и ты еще ничего не умеешь. Но тут крепкая рука взяла твою ладонь, и ты почувствовала прилив уверенности и такую силу от этого плена. Можно было идти дальше. - Зайдешь к нам? – склонила голову набок, он отвел глаза, а потом снова поднял взгляд на меня. Ну как ему так удается запросто сбить меня с толку этими своими глазами. Своей детскостью и серьезностью смущенного взгляда. - Да, если чаем угостишь. – Я улыбнулась и кивнула. Вошли в холл и к нашим ногам сразу кинулись щенята. Маленькие хвостики пропеллерами мотались сзади, стуча по унтам. Я засмеялась, а Виктор, поприветствовав остальных щенят, взял двумя руками мордочку Волка и сказал: - Ну, что, герой, привет, дай лапу! Поздравляю. – Я вылупилась на него. Откуда он знает. Устроилась на диване, я вытянула ноги и откинула голову на спинку, прикрыв глаза. Спустился дед, и мужчины отправились к нему наверх. Щенята копошились вокруг. Один у меня на коленях, второй рядом на диване, а кто-то уже стащил тапок, и я сидела в одном, лениво смеясь и требуя не сильно настойчиво, чтобы мне его вернули. Ноль эмоций. Засмеялась и почувствовала, как тапок опустился мне на ногу, продвигаясь подальше, чтобы снова не оказаться утащенным. Степнов. Опустился на диван рядом «Можно?». Киваю, но глаз не открываю. - Лен. - У. - Посмотри на меня. – Я подняла голову и оказалась слишком близко с его лицом, встретившись взглядами. – Лен, 88 означает… - …поцелуй? – Перебила. Посмотрела умоляюще. Не готова я еще. Боюсь. - Да. – Выдохнул, а я прикрыла глаза. Не это он хотел сказать. Молчание. – Я завтра Петра Никаноровича отвезу на самолет. - Он уезжает? Я с ним поеду… - Я ему предлагал с ним поехать, он не хочет, сказал, что сам справится. - Я сама могу отвезти его… - Ничего, я свободен завтра. - Только завтра? – Сама испугалась своей смелости. Посмотрел на меня вопросительно, пытая мою душу. Казалось, сейчас мое сердце выпрыгнет от этой долгой секунды ожидания. Его взгляд обвел мое лицо, остановился на губах и вернулся в глаза. - Я вообще свободен. – Сердце бешено стукнуло и залило краской мои щеки и в этот момент Белка прикусила мой палец через тапок. Я подскочила, на месте, мы засмеялись. Мишка в этот момент тащил Виктора за штанину. Вот отряд неугомонный! В дверь вошли родители. Я бросилась их обнимать, аккуратно поцеловала маму – к ней уже сложно близко подойти спереди. Срок уже подходил, округлив живот большим шаром впереди. Как же я соскучилась. Виктор поприветствовал их и отправился за дедом наверх. А я пошла на кухню. Только вспомнила, что мы ничего не ели весь день, да и маму бы накормить. Она пришла следом за мной и мы стали греть ужин. - Мам, там мой брат не помрет с голоду? - Нет, он недавно съел 2 яблока, банан, йогурт и запил все это чаем с тортиком. – Засмеялась мама, положив руки на живот. - Дааа, интересно. Если бы я столько ела, какого размера бы я была уже? - У тебя еще все это впереди. – Мама проговорила это не слишком громко, как бы только для меня, но при этом она ТАК посмотрела через коридор на Виктора… - Мам, ты чего? - Лен, а что это к нам Виктор зачастил? – Она лукаво посмотрела на меня. - Он завтра везет деда в Арктик Вилладж. Да и с собаками мне нужна помощь, у меня куча вопросов… - А твои подруги? - Мам, ты не представляешь, как щенки за ним бегают! Словно он их хозяин, а не я. - Ой, Ленок, мое материнское сердце подсказывает, что моя дочь, наконец, влюбилась. - Мама! – Я приложила ладони к щекам. Горячие и наверняка красные. - Лен, ты уже взрослая. Сама сделаешь свой выбор. - Но… - Нет никаких «но». Виктор мне нравится, он серьезный мужчина. И я не в праве мешать тебе. Когда тебе нужно будет, ты вернешься в Россию, за ним, если решишь. - Мама, что ты такое говоришь – мешать. Я здесь из-за своего брата. Спасибо, но я буду помогать тебе. - Я люблю тебя, дочка, и хочу, чтобы ты была счастлива. – Мы обнялись. – Лен, мы с папой уезжаем в Канаду, в центр, у нас там несколько проектов. - Сговорились, да? Когда? Не говори, что завтра! – Мама засмеялась и кивнула головой. - Да, завтра утром. Будь умницей и поаккуратней тут. - Ладно, не переживай, у меня тут есть охранники. - О, да! Я вижу. – Она снова посмотрела на Виктора. – Особенно один. Уж очень нежно он на тебя смотрит. – Она подмигнула мне. - Мама, я в растерянности. У меня не было отношений с мужчинами… Мам, я вообще не знаю, что с этим делать. – Тихо проговорила я. - Любишь? - Я не знаю. - Представь, его не стало. Что тогда? - Я за ним поеду. – Тихо. - Лен, нет его. - За ним… - Еще тише. - Любишь. - Люблю. – Опустила глаза. Мамина рука легла на плечо, и стало так спокойно. Щелкнул чайник, мы выключили духовку, понесли все на стол. В холле мужчин было уже трое. Я остановила взгляд на Викторе. Посмотрела на него уже в новом качестве. Любимый. Он скользнул взглядом по моему лицу, но потом замер на моих глазах, что-то заметив. Уголки моих губ сами собой поползли вверх. Он подошел и забрал у меня тарелки, коснувшись мягко моих рук, обдав до сердца теплом. Когда он касается меня, такое ощущение, что это – целая вселенная: теплая, голубая, спокойная и страстная, нежная и порывистая, взрывная и подвижная. Но она такая надежная, всеобъемлющая. Если она любит, то полностью отдаваясь и растворяясь. Если владеет, то полностью, не разделяя. Если обнимает, то со всех сторон, окутывая с головой, с ногами и всем сердцем согревая. Крепкая, сильная, родная. Моя. Сердце зашлось и я, вздохнув, попыталась унять дрожь от этих мыслей, приземлившись на стул, который Виктор отодвинул передо мной. Двое щенят сидели у Степнова в ногах, двое – у меня, Белка у мамы. А Волка снова не было. Прислушалась. Тихо. Огляделась и вопросительно посмотрела в любимые глаза. Он понял и лукаво улыбнулся. Встал и прошел к тумбочке в коридоре. Достал оттуда щенка с моей варежкой в зубах. Когда уже успели стащить ее с тумбочки? Все засмеялись, а Виктор забрал варежку с собой в ванную. Темка переместилась: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0-1260031694
Straus: , сматываю удочки, иначе меня убьют, и продки некому будет выкладывать Я все-таки напросилась провожать своих путешественников. Выскочила из дома и врезалась в поднимающегося по ступеням Виктора. Коснулся моих губ. - Привет. Ты куда? - Привет. С вами. - Поехали, до гаража подброшу, и грузиться пора. – Кивнула и дала ему руку. Усадив меня, сел сам и крепко прижал к себе. Отпустил только тогда, когда затормозили около гаража. Помог мне слезть с сиденья, задержав немного дольше в своих руках. Так не хотелось выбираться из теплых объятий, но нужно было торопиться. Прыгнула на свой снегоход и поехала за Виктором, не отставая. После перекрестка обошла его и выставила свой снегоход перед ним так, что он мешал ему перестроиться. Во двор въехала первая, быстро спрыгнула с машины, бросив ее на проходе, и скрылась в доме. Рик уже пригнал упряжки. Мои щенки, почуяв взрослых соплеменников, ломились на улицу. Я боялась их выпускать, но тут в дом вошел Степнов и, увидев эту картину, сказал «Смотри», открыл дверь и щенки, сбивая друг друга с ног, вывалились на крыльцо. Но, к моему удивлению, так и остались на пороге, боясь подойти к собакам. Я засмеялась «Какое чинопочитание». Но тут заметила вспыхнувший взгляд Степнова, который явно что-то хотел мне сделать в отместку за проказу со снегоходом. Я рванула по лестнице наверх, но была поймана за ногу, стащена вниз и перевернута на спину. Он навис надо мной, прижимая своим телом меня к ступеням, выдохнул в губы «Парковаться кто тебя учил? Гуцул? Будем переучивать!». Волна нереального желания прошлась по телу, застревая где-то внизу живота, подстегнутая его нежным поцелуем, сорвавшимся с губ в следующее мгновение. Я прерывисто выдохнула и посмотрела ему в глаза. Он поднял меня, подхватил мамину сумку, поздоровался со спускающимся дедом. Вот Кулемин! Ведь видел все, не иначе, вон глазюки хитрющие. Я посмотрела на него и засмеялась. Виктор пошел к саням, а дед сказал «Вовремя я затеял поездку», думая что я не услышу. Я вышла на улицу, загнала собак домой, собралась уже пойти к своему снегоходу, но его не оказалось там, где я его оставила. Ну конечно, а иначе бы никто не смог выбраться со двора. Сани уже уехали, а снегоходы еще были тут, и, соответственно, Степнов с папой. - Вить, а где мой снегоход? - А его эвакуатор оттащил на штрафстоянку за неправильную парковку. – Мужчины засмеялись. - Что? – Я проследила за его взглядом. Ну конечно. Они засунули мой снегоход в узкий проем между сараем и баней. Да еще и заставили своими машинами. – А как я поеду… - Ты со мной поедешь. На обратном пути ты заберешь снегоход Никиты. – Я согласно кивнула. Уселась на его машину, дожидаясь, пока мужчины закрепят груз. Когда немного расслабилась, вдохнув холодный воздух, поняла, что все то же чувство, охватившее меня вчера,не покидало до сих пор. Всегда наслаждалась чистотой и свежестью здешнего воздуха, но сейчас он меня словно обжигал. Я не придала этому значения, отвлеченная подошедшим Виктором, который хотел сесть как обычно, сзади меня. Но, чувствуя какой-то дискомфорт от любого контакта даже с одеждой, я предпочла сесть сзади него, немало удивив мужчину. По дороге до самолета я все время прижималась головой к спине Виктора. Так было спокойнее. Остановившись, Степнов обеспокоенно заглянул в глаза. Получив мой утвердительный кивок, что все нормально, он занялся разгрузкой саней. Несколько раз останавливался и смотрел на меня. Проводили родителей и деда, настрого приказав звонить в любое время дня и ночи, я помахала рукой самолету, заметив маму в иллюминаторе. И мы двинулись обратно. Руки горели. Жарко было. При каждом маневре болью отдавало в теле, током начинаясь на коже. Через час я почувствовала, как стало ломить суставы. Вчера, наверное, на льду сильно тащила снегоход, вот и потянула сухожилье. Но еще через несколько минут пришло осознание того, что ломило все тело. Что такое. Пригнав снегоход в гараж, я слезла с сиденья и почувствовала, что лоб вспотел. А самой мне было холодно. Я поежилась. Виктор разобрался с машинами, повернулся ко мне и замер на мгновение, потом подскочил ко мне, обвил руками и заглянул в глаза. - Лен, ты чего? - Я не знаю. Мне холодно и жарко. – Он коснулся губами лба и щек. - Мне кажется, у тебя температура. Пойдем, я отведу тебя домой. – Я кивнула, и мы вышли из гаража. Его руки не отпускали меня, и практически сразу он остановился, взял меня на руки, занес обратно, усадил на снегоход и выкатил его во двор. Помню только его руки и потом теплый кокон. Наверное, я была под одеялом. Пить хотелось жутко, и я ворочалась всю ночь. Или день. Вода не спасала. Сколько я так лежала – не знаю. Проваливалась в темноту и выныривала от чьих-то рук, поднимающих меня и что-то дающих выпить. Периодически что-то приятно холодное касалось моего лба, рук, ног, немного снимая тяжесть и забирая жар. Тогда я чувствовала запах. Запах силы и надежности, чего-то приятного, терпкого и знакомого. И еще малины. Проснулась от яркого света в комнате. Наверное, утро. В комнату зашла Лера. Смешно присматриваясь, пыталась понять, сплю я или нет. - Привет, Лера. – Почувствовала, как где-то в груди защекотало, но я подавила желание кашлять. - Кулемина! Ну ты нас напугала! Ты чего заболела? Лен, как ты? - Нормально. Лер, я – в душ. Кстати, сколько я провалялась? - Четыре дня. - Четыре?! – Вот это да. - Лен, значит, мне не показалось, что за Гуцулом ты ездила с мокрой головой и без шапки! - Я не помню, Лер. Все, я в ванну. – Врубила дурочку и смоталась в душ. Слабость во всем теле. Да, было полегче, но хотелось спать, и есть. И где-то тут мои щенятки. Мои шалопаи встретили меня около лестницы. Я наклонилась обнять своих пушистиков, изменение положения диафрагмы вмиг заставило закашляться. Лера выглянула из кухни. Кашеварила. Я опустилась на диван. Рация запикала. «Как ты» «Встала» «88» «88» Пришла Лера и села рядом на диван. - Лена, у нас вчера собрание устраивали. Там такое было! Степнов с Рассказовым спорили. - О чем? - Ни о чем, а о ком. О тебе. Ну, слушай. Через 2 недели группа отправляется на склон куда-то далеко. Будут искать доказательства в деле о глобальном потеплении. То, что они нашли в Канаде напрямую с этим связано. Ну да ладно, вот в лагере были дебаты по поводу состава группы, особенно это касалось связи и технических средств. Прикинь, Степнов уезжает в Россию. И сказал, что группу поведете вы с Гуцулом. На одного Игоря он не может оставить людей. Тут Рассказов вставил свои пять копеек – сказал, что мы не имеем право тебя вовлекать во все это, ты не в составе экспедиции. Но Виктор сказал, что ты – единственный человек, которому он доверяет и знает, что ты выдержишь. Ты – проверена Им, и сделаешь все возможное, если вдруг что случится. – Лера перевела дух. – Потом Рассказов задумался. Мне кажется, что мысль его звучала так: «Степнов влюбился». И это была не только его мысль. - Лера, он насовсем уезжает в Россию? – Задала я единственный интересующий меня вопрос. - Не знаю. Сидели на кухне с Лерой и пили чай. В дверь кто-то вбежал. Лера побледнела и, сказав, что лучше пойдет домой, ушла. Виктор появился в проеме двери кухни. Волк мой. Синий блеск, широкие плечи, крепкие руки. Он подошел и поднял меня со стула, обнял, зарываясь в волосы лицом. «Как ты?» «Уже лучше». Нежный поцелуй, осторожный, разведывающий. Извиняющийся. Вот этот запах. Малины и Его. Я вспомнила запах и поняла, кто мне не давал провалиться в темноту. Я подняла на него глаза. Он неправильно понял мой взгляд, хотел что-то сказать, но я его перебила «Вить, а почему ты пахнешь малиной?» «Потому что люблю малину. Я помог тебе избавиться от банки варенья, пока поил тебя теплым чаем с малиной». Он смущенно улыбнулся, рассмешив меня, и я прижалась к нему, чувствуя прилив невероятной нежности. Но потом почувствовала, что он напрягся. Я знала от чего, была к этому готова. - Лен, мне нужно уехать. – Я кивнула, глотая ком, так внезапно подступивший к горлу. Он провел большим пальцем по губам, держа мое лицо в ладонях и глядя в глаза. – Прости, малыш. Обещаю, я скоро приеду. - Сколько ты там пробудешь? - Я не знаю. Там юридические вопросы по фирме, бумажные дела. Лен, я разберусь с этим и вернусь. Но я не успею до начала экспедиции. Лен, пойдешь с ними вместо меня? - Вить… Ну, я даже… - Ленок, я тут все написал. – Он передал мне бумаги. – Лен, прости что бросаю тебя с этим тут. Я надеялся что не придется ехать. - Ничего, Вить, если бы я не заболела, у нас бы было время все обсудить. - Нет, нет, нет Лен, я вообще не в праве тебя просить… - Он целовал мое лицо в перерыве между словами. Прощался что ли. - Вить, когда… - Сейчас. – Я вздрогнула. – Лен, через три дня я должен быть у нотариуса. Дальше все будет только переноситься на более поздние сроки… - Ты успеешь. Иди. – Я коснулась его губ. Он ответил мне такой силой и такой нежностью, что я сразу поняла насколько мне будет плохо без него. Уж лучше бы не было этого похода, нашего признания и поцелуя. Было бы намного легче. А теперь, когда я знала, какой он, я не могла себя представить без него. Словно оторвали часть тебя, и огромная рана зияет, пронзая сердце холодом в том месте, где раньше был он. Я дошла с ним до двери, прошептав: - Как бы я хотела поехать тебя провожать. - Не надо, Ленок, ты еще слаба. Жди меня здесь, я скоро приеду, - и он ушел. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0-1260031694
Straus: Спасибо нашей младшей бете - _тАм_ГдЕ_дОжДь_ , она сегодня мне помогала! , Заяц, Неделя пестрела событиями. Сначала, когда я дозвонилась до деда, он меня «порадовал», что остается на материке еще на неделю. Через два дня мне сообщили, что у меня родился брат Сергей, что все хорошо, они с мамой пока в больнице. Мои собаки решили переместиться на постоянное место жительство в сарай. Надо отметить, что сарай, как общепринятое понятие у нас в России не имеет ничего общего с тем, что тут так именуется. По мне – так это двухкомнатная квартира, добротно отделанная деревом изнутри. Только без отопления. Это меня немного озадачило, потому, как я считала, что там прохладно. Но, прочитав книгу, я поняла, что, вообще-то им положено жить в обыкновенных будках. Поэтому мы совместными усилиями отправились обустраивать жилье моим подопечным. Разобравшись с подстилками, я повернулась в сторону выхода, и тут меня осенило. А как же собаки будут попадать в свой дом. Оставлять дверь открытой не имеет смысла – во-первых, им будет холодно. Во-вторых, мне будет неспокойно, вдруг кто-нибудь к ним залезет. Выход мне подсказал Мишка, методично роющий яму под сараем. Он вел подкоп ровно с той стороны, откуда реже всего заходил ветер – с запада. Тут была скала, и западная сторона селения была прикрыта. Я снова удивилась этому самобытному природному чутью собак. Зашла вовнутрь и помогла сделать проем в стене немного более приличным, отпилив ножовкой неровные края. Получилось как вход в мышиную норку, только чуть побольше. Ну и конечно, копали мы уже все вместе, так как слой снега закончился и пришлось лопатой пробивать замерзшую землю. Но не все копали – Волк сидел «на стреме». Он забавно крутил головой, словно мы затеяли грабеж, а он был на ответственном посту, засекая когда придут нас ругать. Через некоторое время, когда приготовления были закончены, я попросилась к моим подросшим щенкам в гости. Они уже в холке доставали мне до колена. А уж когда мы затевали с ними возню в сугробе, я проигрывала – их мощь и напор всякий раз пригвождали меня к земле, хотя и они сами понимали, что это игра. Ни разу никто из собак, в шутку хватающих меня за руки и за ноги, не прикусили до боли. А вот если уж они решали отобрать варежку – можно было с ней распрощаться. Только Витя мог без потерь вытащить из пасти целую варежку, или тапок. Витя. Мне стало грустно и Белка лизнула меня в нос, когда я присела на край их покрывала, которое теперь будет служить им кроватью. Только сейчас поняла, что придется мне у них сегодня ночевать. Дома – никого, даже собак не будет. Жуть. Улыбнулась своим мыслям. Во дворе послышались шаги. Лера пришла. Я отправилась в дом, на ходу рассказывая, что мы тут устроили. Новость о моем брате заставила Леру взвизгнуть, потирая ладони. - Лен, представь, он такой маленький, хорошенький! - Лер, а еще он хрупкий. Я не представляю как я его буду брать в руки. Я ничего кроме мяча в руках не держала. - Лена, а щенята! - Это не щенята, а уже слонята! Вчера Эй меня повалил в снег, поставил на грудь лапы, и все – я не смогла встать. - Вы вчера на склоне были? - Да, я пробовала вчера их с санями. Пока без меня, только сани. - И как? - Везут. - Лен, ты снова грустишь? Скучаешь? - Да, Лер. - А он хоть звонит? - Каждый день. - Что там у него? - Да это не важно, главное - он пока не знает, когда вернется. С документами и инстанциями все так долго! - Не переживай, вот перестанешь ждать, а он бах – и неожиданно приедет! - Да я знаю, Лер. А кстати, где Поля? - У, Поля! – Лера картинно закатила глаза. - Что? Лера, колись, я, как всегда, узнаю все последняя… - Они с Гуцулом. - Да, здорово! - Да уж, совсем подруг забросила! - Да ладно, сама вон со своим Ником… - Но я же тебя не забываю! Я к тебе приходила каждый день, когда ты болела. - Подожди, что значит «приходила». А кто за мной ухаживал? Я же чувствовала… - Лера округлила глаза и уставилась на меня. - Ты что – ничего не помнишь? - Лера! Говори уже! - Степнов. Кто же еще. Он ночевал с тобой. – Теперь уже у меня глаза округлились. - Чего? - Лена, и ты хочешь сказать, что столько времени потратила впустую, имея в зоне досягаемости Витю!? - Лерка, убью сейчас! – Я схватила диванную подушку и стала ею отхаживать подругу. - Ну, ты, Кулемина, и тормоз! – Она пыталась отмахиваться. В дверь постучали, и я, обрадованная что избавлюсь от Леркиных ударов подушкой, подскочила к двери. Пришли Полина и Гуцул. С тортиком. Вечер прошел весело, а на следующий день было назначено собрание. Обсудили подробности, прошлись по маршруту, основным отсечкам и местам стоянок. Путь лежал через несколько так называемых мест стоянок эскимосских иглу, жилищ, построенных из снега. Причем, как я узнала от Степнова, они таким образом строили не только дома, но и школы, и даже железнодорожные станции. Иногда несколько иглу соединяли между собой тоннелем, для того, чтобы эскимосские семьи могли ходить друг к другу в гости, не выходя на улицу. Вот в таких домах нам предстояло останавливаться на ночь. Рассказов предвкушал уже общение с местным населением, а вот мне было не смешно – такая шобла придет в гости, да еще и с ночевкой. Как спать на снежных кроватях, покрытых звериными шкурами, я себе слабо представляла. Но оказалось все очень даже прилично. Я мысленно удивилась, что эти самые местные жители живут в своих снежных домах вместе с собаками, которые спят рядом на шкурах. Представила моих лаек и поняла, что ужасно соскучилась. Тем не менее, поход удался. Мы потеряли, наверное, половину всего оборудования и спецсредств, но для меня главной задачей было привести всех живыми и здоровыми обратно. На обратном пути у нас была разработана более щадящая программа прохода. Мы шли коротким путем, хоть он и означал сделать огромный крюк. Но Степнов сжалился над нами, прописав в путевых листах, что мы выйдем к аэропорту и через две пересадки прилетим в Арктик Вилладж. Ребята воодушевились, и через несколько рейсов наша последняя делегация отправилась домой. К тому моменту, как наш самолет приземлился, Гуцул, который повел первую партию нашего лагеря домой, уже ждал нас на снегоходах. Думаю, пример нашей вылазки за Степновым повлиял, ибо никаких происшествий не было. Дома меня ждало два сюрприза. Первый – вернулся дед. Каким образом он добрался до поселения, остается только догадываться, но, думаю, он получил достаточно впечатлений для дальнейшего творческого процесса. Вторым приятным сюрпризом было возвращение родителей. Ну, и конечно, с братом. Он был такой маленький, что я испугалась, мне было действительно страшно брать его на руки. Но потом, подбадриваемая Лерой, которая отлично справлялась с ролью няни в мое отсутствие, я все-таки положила розовенький комочек себе на руку, второй рукой держа снизу. Лера смеялась, что пока меня не было, он уже успел прибавить целых четыреста грамм. Так проходили наши дни и вечера – собаки отказывались возвращаться в дом, кромешная темнота на улице уже стала к обеду принимать сизые оттенки, говоря о том, что скоро солнце порадует нас своими лучами. Сережка радовал – уже улыбался, махал кулаками и хватал меня за нос. Что творилось с собаками в его присутствии – описать сложно. Помимо все еще «щенячьего» восторга, они понимали, что это их маленький хозяин. Ну, наш пуфик, Танк принял на себя роль мягкой игрушки. Ребенок пытался изо всех своих малышовских способностей достать хотя бы до черненького носа. Но я не разрешала приближаться к нему, хотя бы для того, чтобы у ребенка была цель. Это было забавно наблюдать, и мы с дедом по вечерам устраивали соревнования, чей нос и уши окажутся первыми. Мама уже вышла на работу, поэтому в доме было полно нянек. Лера была в восторге. Полина тоже приходила помогать, и, видя ее практический и подготовленный теоретически подход, мы с Леркой переглянулись. Оказалось, что Полина ждала ребенка. Мы были в легком шоке от того, что Гуцул и наша Поля скоро станут родителями. Это было здорово, в то же время, волнительно. Ведь через три месяца все возвращались в Россию. А что будет там – об этом пока не хотелось думать. Здесь время словно замерзало под слоем снега и льда, была похожа на зимнюю сказку, отражаясь северным сиянием в небе. И совсем другое – Москва. Кстати о Москве. Виктор сегодня позвонил, сказал, что он почти все вопросы решил и через несколько дней сможет выехать из Москвы, и скоро приедет ко мне. Точнее – к нам. Короче, он скоро приедет. Спасибо, что ждали : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0-1260031694
Straus: Как и говорила Лера, Витя появился совершенно нежданно, да и не с той стороны, откуда я его ждала. Таинственное исчезновение Гуцула меня не насторожило. Малой спал, собаки носились по двору, поэтому я отправилась в спортзал. Размявшись, взяла мяч и стала забрасывать в корзинку, теряя, добегать до линии и снова к корзине. Пульс уже принял свой обычный ритм, когда у меня была нагрузка, постукивая в голове. В зале кто-то появился. Отмахнувшись мысленно от образа, ну мало ли кто тут еще занимается, я пробежала пару шагов и, резко остановившись, повернулась к пришельцу. Глаза настолько отвыкли от его образа, от того, что он всегда был рядом, что я даже сразу не поверила в реальность всего происходящего. Сердце бухнуло и остановилось. Витя. Стоял и улыбался. Я сорвалась с места в тот момент, когда сердце стукнуло следующий раз, разгоняя горячую волну по всему телу. Подлетела к нему, сделавшему шаг ко мне навстречу, и повисла на шее. Он поднял меня и закружил. «Ты приехал» выдохнула ему в губы и получила заветный поцелуй. Немного робкий, как будто в первый раз, но в то же время нежный и трепетный. Я так долго этого ждала. Все остальное было настолько неважно, стираясь перед глазами, оставляя только его. А в душе была буря, сменив тихий штиль ожидания и надежды, ураган, сообщающий, что теперь все в порядке, то, что Витя теперь рядом. Его снежный запах, теплый захват губ и крепкие руки, держащие меня. Мой волк. Мне не нужно было смотреть в его глаза. Я и так все знала. А еще я знала, что больше не смогу жить без него. - Я тебя больше не отпущу, слышишь? - Я сам без тебя не смогу... Мы сидели в холле на полу около дивана. Вокруг разлеглись наши собаки. Белка была между нами, а остальные сконцентрировались конечно же вокруг Вити. Я в шутку пихнула Мишку кончиком ноги и смеясь, сказала - Ну что, отряд, хозяин пришел и вы сразу меня забросили? - Почему «хозяин»? - А кто? Да они ради тебя шкуру продадут, только скажи. Особенно вот этот. – Я потрепала Волка по холке. Он поднял голову, открыл рот, высунул язык и словно улыбнулся, часто дыша. Мы засмеялись. Спустился дед с Сережкой на руках. Я побежала мыть руки, переодеться и пора было кормить малыша. Когда я вышла с кухни, увидела своих огромных, суровых псов, маслом растекшихся в присутствии человеческого детеныша. Присутствие Виктора вообще забрало у щенков остатки гордости, и они млели, греясь в лучах своих кумиров. Мишка валялся на полу, подняв лапы кверху. «Сдаюсь». Остальные тоже размазались по холлу, прижав уши. Представляю, что будет, подрасти Серега немного. Шесть «лошадок» для него уже готовы. Я села на середину дивана. Взяла малыша на руки. Он уже беспокоился – кушать хотел. Дед пошел наверх, пока у нас процедуры, а Витя отправился в ванну. Когда он пришел, мы уже опустошили половину рожка со смесью. Виктор опустился рядом на диван, подогнув ногу, повернул меня спиной к себе, создавая теплую опору сзади, руками обвил меня за талию, а подбородок устроил на плече. Так тепло и волнительно. Я сначала напряглась, но он потерся носом о мою шею, и я расслабилась. Он смотрел на малыша, изредка отрывая руку от меня, трогая такое милое личико или ручки, гладил по маленьким волосикам. - Ленка, ты такая красивая. - Шепнул он на ухо. Я прикрыла глаза. Малыш махал ручками и улыбался нам. - Что, даже с ребенком? - ОСОБЕННО с ребенком. - Волна нежности прокатилась по моему телу от того места, где были его руки. Я повернула голову и встретилась с любимыми глазами. Спокойная синева, умиротворенная и тихая. Я уже начала погружаться в этот теплый обволакивающий сонный мир, укачиваемая посапыванием малыша. Витя держал меня в своих объятиях, и мы наслаждались просто присутствием друг друга. В дверь вошли родители, нарушив нашу идиллию. Собаки метнулись поприветствовать их, а потом, воспользовавшись открытой дверью, смотались на улицу. Виктор выпустил меня из своих рук, а малыш, почувствовав мать, открыл глазки и завозился. Мама выглядела уставшей, и я отправила ее поспать, пока мы собирались на улицу. Виктор по-деловому кивал головой, когда мы с собаками демонстрировали ему, чему мои псы научились за два месяца, пока его не было. Его немало удивил тот факт, что мои «щенки» перебрались в сарай. Еще он одобрил то, как собаки справлялись с упряжкой. Он возился с ними, а я стояла с Сережкой на руках, пока он спал. Потом Витя забрал его у меня, спросив «Устала?». Собаки были уже отстегнуты от саней и отправились покорять склоны, а мы положили малыша на сани, укрыли и пристегнули. Получилось как коляска. Гуляли, пока Сережка не оповестил нас о том, что он уже голодный. Мы засмеялись «Мужик растет».
Straus: .......погреемся..... Паруса. После прогулки кормили малыша, потом проснулась мама, и родители забрали сына к себе в комнату. Дед писал свой роман, а мы отдыхали в холле с собаками. - Вить, пойдем в комнату, я так устала, – Потянулась, зевая, я, и мы отправились наверх. Белка протопала за нами, разместившись около двери. Я прилегла на кровать, Виктор присел рядом. - Лен, знаешь, а в Москве весна. Май. Так тепло и природа просыпается, купаясь в тепле, – Он приблизил лицо ко мне и посмотрел в глаза. – Лен, я подумал… У меня для тебя есть сюрприз. - Какой, Вить? - Ленок, ты давно грелась на солнце? - Ну, да. Как с Москвы приехала, так все тут, в снегах… - Я купил нам путевки в тур на яхтах. Мы полетим в Кодиак, оттуда под парусом отправимся по проливу Кука с заходом в пролив Шелихова. - Вить, ты что? А как же мама с Сережкой? - Вера возьмет неделю отдыха. А Лера с Полей ей помогут. – У меня, наверное, слишком большие глаза от удивления были, потому что дальше он спросил. – Лен, ты боишься выходить в море? - С тобой я ничего не боюсь, мой капитан. – Улыбнулась. Я провела рукой по щеке, скользнула пальцами в упругую шевелюру волос. Судорожный вздох, на грани стона, вырвался у мужчины, и я почувствовала крепкий захват моей талии, шеи и сладкий плен теплых губ. Он не пытался что-то доказать или узнать, он просто ласкал, даря свое тепло, свою нежность. Я опустила его на кровать, устроилась на его груди, и мы оба провалились в сон. Яхты оказались по 18 метров в длину. Вообще-то они были рассчитаны на четверых, но Виктор заказал две яхты. На одной мы с ним, а на второй – Рассказов с Софьей согласились составить нам компанию. Так, двумя экипажами, мы отправились в путь. Яхты шли рядом, разрезая волны своим килем. Белоснежная палуба, мачта, оснащенная сразу двумя парусами, которые были идеально разглажены ветром и удерживались натянутыми до предела тросами. По борту был невысокий поручень, в два ряда продольных перекладин, смыкающихся на носу гюйсштоком. Бак судна – его передняя часть, до мачты, была ровной поверхностью, а там, где начинался кафут, находились каюты, уходящие в трюм, снаружи представляя собой стеклянный выступ. Кают тут было две, и при желании к нам могли прийти гости. Но у Рассказова была та же конструкция, что и у нас, поэтому мы договорились, что будем днем ходить в гости по очереди, сначала к нам, потом – к ним. Блок кают сверху был отделан полусферой голубого стекла, преломляющего лучи солнца. Мой капитан бродил по палубе и что-то все время натягивал и привязывал. - Вить, что это? - Это флагшток. Только не вешай сюда флажки. Это для того, чтобы подать сигнал о происшествии на судне. Каждый флаг что-то обозначает. Вот этот, например, эпидемию, этот – пожар, этот – что требуется помощь и эвакуация людей… - Поняла, а зачем ты эту веревку туда привязал? - А это я натянул снасть, выставляя вспомогательный парус. Видишь, вон тот косой – это кливер, специальный вспомогательный мексиканский парус. Посмотри, у Игоря его нет, а потому мы их сейчас обгоним. А это – галс, видишь, он удерживает на должном месте нижний наветренный угол паруса. Пойдем, скажем друзьям поторапливаться. – Мы отправились в командирскую рубку, достали рацию и вызвали своих друзей на связь. Они не отвечали, и мы, поразмыслив, решили, что они заняты. Отправились покорять просторы скрытых помещений, изучать план яхты и опробовать приспособления и технические устройства корабля. Немного пошатавшись (в прямом и переносном смысле – качало тут здорово), мы отправились во второе по значимости помещение – кухню. На «камбузе» стоял огромный холодильник, и мы решили немного перекусить. Сварганив быстро салат из овощей, мы разогрели любимую американскую еду - пиццу. Услышали звук рации – это ребята оторвались от важных дел. Виктор пошел к переговорному устройству, а я принялась за десерт. Подозревая, что ужинать мы будем не одни, я поставила вторую пиццу в духовку, достала четыре пиалы для десерта. Виктор зашел в тот момент, когда я залила фрукты сливками. Его руки обвили мою талию, повернули меня к себе, пробежали вверх по спине по кашемиру, прижимая к широкой груди. Губы коснулись моих, потом коснулись щеки, шеи и остановились около уха. «У нас скоро будут гости». Я кивнула головой, немного отстранилась и провела губами по его нижней губе. Судорожный вздох. Теперь по верхней. Уже моя нижняя губа в плену. Нежно ласкал языком сначала губы, потом более настойчиво стал проникать дальше, руша мои запреты. Снова ток прошелся от соприкосновения языков. Какое же это блаженство, когда он касается неба. Щекотно и приятно считывать рисунок, выводимый его горячим языком. Руки сами зарывались в волосы, потягивая пряди. Снова полувздох-полустон ответом на мои пальчики на шее. Сам отдался моим рукам, расслабившись и подавшись вперед. Приняла его, продолжив его движение, теряясь в его крепких объятиях. Его прикосновения, достигшие участка между джинсами и кофтой, обжигали кожу, покалываниями проникая дальше, до самого сердца. Запищала духовка, и мы немного пришли в себя, вернувшись из безумия, которое охватило обоих. Я посмотрела в темные глаза. Тяжело дышали, словно пробежали стометровку. Я погладила Витю по щеке, унимая бег пульса. Он поймал губами мои пальцы. Я даже прикрыла глаза. Никогда не думала, что такие ощущения могут вспыхивать в остатках мозга, когда ЕГО губы касаются моей кожи. Снова запикала рация, и мы отправились наверх, встречать гостей, устраивая рандеву нашим яхтам. Каких только словечек я не понабралась за эту неделю! Поднявшись на борт, я наблюдала самую красивую картину в моей жизни: две белоснежные яхты сходились бортами в волнах, под поднятыми парусами бился ветер, луч закатного солнца играл на блестящих поверхностях. Любимый мужчина стоял за штурвалом, крепко уперев ноги в палубу. Мышцы спины напрягались, сильные руки неколебимо держали штурвал, чтобы не дать ему поворачиваться под натиском качки и крена, устраиваемых волнами. Любовалась им, своим волком, теперь уже можно было сказать, морским, понимая, что ужасно скучаю по его сильным рукам и теплу. Нетерпеливая волна нежности разлилась по телу, и я так и осталась сидеть на ступеньках, ведущих в каюты. Яхты сошлись борт-о-борт, мужчины, закрепив рули и сблизив наши суда, сделали мостик, по которому Игорь и Соня перебрались к нам. Мы отправились вниз, где остывая, нас ждала пицца. Рассказов, совместно с Виктором, пытались научить нас отличать рал от леера. Причем предпринятая попытка подготовить теоретическую почву у Рассказова провалилась, мы, под дружный хохот провалили попытку наглядно нам продемонстрировать это отличие. Мы весь вечер хохотали, дурачились и мазались сливками, так мужчины решили нас проучить за то, что мы смеялись над способностями наших моряков. кто что заметил - прошу, высказывайтесь: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0-1260031694
Straus: Все еще греемся под парусами Вечер закончился, и ребята перебрались на свою яхту. Мы, проводив их, отправились обследовать наш кораблик дальше. В нашей каюте мы обнаружили огромную ванную, в то время, как во второй каюте была душевая кабина. Тоже немаленькая, но все же не ванная. Я сразу сказала, что не прочь поплавать в теплой воде. Все-таки перелеты и весь день в дороге – не шутка. Виктор хитро прищурился и сказал, что тоже не отказался бы от водных процедур. Совместных. Щеки сразу вспыхнули, как только я представила это. Он включил горячий кран и приблизился ко мне. Убрал челку со лба и заглянул в глаза. Огонь в его глазах передался и мне, и я уже не отслеживала, где были мои руки, где его, только отдавалась его горячим ласкам. Одежда падала на пол, перестав приносить комфорт. Вода шумела в голове приятными звуками сладкого дурмана. Виктор стащил с меня предпоследнюю деталь одежды и замер, коснулся губ, потом в порыве прильнул к самому нежному месту на шее, от чего я потеряла опору под ногами. Мужчина подхватил меня, одновременно прокладывая дорожку с шеи до груди. Я впилась в его плечи пальцами, задышав прерывисто и чувствуя внутри приятную волну возбуждения. Его горячие пальцы подцепили кружево чуть ниже талии, и там где он коснулся, мой живот вмиг втянулся, сокращая все мышцы моего тела, выгнув дугой навстречу его рукам. Мой стон заметался в стенах комнатки, руки переместились на его шею и пальцы утонули в темных волосах. Одновременно снимая последнюю часть моего гардероба, Витя коснулся нежно губами моей груди. Мои руки слишком сильно сжали его волосы, потому что в следующее мгновение он, рыкнув, подхватил меня на руки. Опустил меня в воду ногами, включил душ и притянул меня под упругие струи, впиваясь страстно в губы. Не помню, в какой момент мы погрузились в воду, но горячая вода усилила ощущения от его прикосновений. Пеной и водой мы ласкали друг друга до исступления, повторяя бег капель воды пальцами. Когда стало невозможно терпеть, Виктор вытащил меня на пол, обернул полотенцем и понес в каюту, уложил на кровать. Собирая капли на моей коже, он губами касался того места, которого только что касалась махровая ткань. Я взяла второй конец полотенца и стала им вытирать бегущие в волос капли по бронзовой коже Виктора. Потом лишняя влага закончилась, и мои губы стали прокладывать дорожки на его накачанной спине, плечах, за тем переместились на грудь. Стон мужчины в момент, когда я достигла его пресса, заставил меня вспыхнуть, но крепкие руки не дали мне продолжить. Уложив меня на кровать, он прижал собой, давая почувствовать его мощь и силу. И, в то же время, невероятная страстная нежность сквозила во всех его касаниях. Тело реагировало невероятными вспышками от касания его пальцев, дрожа как осиновый лист. Его горячий шепот над ухом «Ты почему так дрожишь? Холодно?» «Нет» - не узнала я своего голоса. Мужчина зарычал и впился пальцами в кожу по бокам, чуть ниже талии. Забрал губами мочку уха. Я дернулась от защекотавшего блаженства. Его губы продолжили движение по шее, прикусили кожу на ключице. Руки, пробежав от талии по бокам, нежно коснулись груди. Я задохнулась, резко выдохнув из легких остатки теплого воздуха, для того, чтобы в следующее мгновение набрать горячего, обжигающего. В этот момент его язык попробовал мою грудь на вкус, захватил губами и продолжил ласку, не выпуская. Вторая рука накрывала вторую грудь, чуть сжимая, а свободная скользнула к бедру. К колотившему меня дрожью нетерпению примешалось приятное ощущение с внутренней стороны бедра, куда уже добрались пальцы любимого. Рука поползла вверх, и я в предвкушении отпустила руки, держащие плечи мужчины, издав стон. Пальцы аккуратно коснулись моего оголенного желания, и я уперлась руками в плечи, инстинктивно пытаясь оттолкнуть и прекратить эту муку. Но он не послушался. Губы скользнули ниже, обводя мышцы пресса, содрогавшиеся от прерывистых касаний. Прохладный язык что-то нарисовал на коже чуть ниже пупка, в том месте, где торчали косточки. Я закусила губу, чувствуя, как настойчиво его дыхание опускается ниже, разводя мои ноги. Стон прорезал накаленный воздух, и я вцепилась пальцами в простынь, чувствуя прохладу там, где было сейчас слишком жарко, слишком холодно, слишком приятно. Мои руки вернулись в его волосы, и я потянула его к себе. Задыхаясь, я приникла к его сладким губам. «Что ты творишь» выдохнула. Он замер, и в следующее мгновение я почувствовала его совсем рядом. Аккуратно и плавно толкнувшись, мой мужчина внимательно смотрел в глаза, ловя момент, когда я выдам свою боль. Успел губами поймать мой крик, превращая в долгий поцелуй. «Прости, малыш, прости. Сейчас пройдет». Он целовал лицо, распахнутые болью глаза и слезинки, которые хотели было скатиться, но не успели. И не двигался. И только теперь, когда боль ушла, я почувствовала пульс внутри себя. Горячая пружина, которая закручивалась внутри меня, снова шевельнулась, сердце застучало снова, в еще более бешеном ритме, и я посмотрела в черные Витины глаза. Провела пальцами вдоль позвоночника, заставляя его прогнуться и погрузиться еще глубже в меня. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. «Больно?» обожгло ухо. «Нет». Он начал движения плавно, ища ответ в моих глазах. Приняв его темп, я почувствовала, как снизу вверх натягивают струну. Хотелось двигаться к нему, вдоль по струне, раствориться в нем, и чтобы он потянул за эту струну, разыгрывая ее звук. Последние торопливые движения навстречу друг другу, мой вскрик и одновременный рык. Вот что за звук у струны. Вспышка рубанула по всем нервным окончанием, отбирая волю и расслабляя тело приятной истомой. Виктор уткнулся мне в плечо, поцеловал и сполз немного в сторону, с одной стороны наполовину прикрывая меня своим телом. Через несколько секунд, немного выровняв дыхание, я повернула голову к нему, встретившись с горящим синим взглядом. Он улыбнулся. - Как ты догадался? - Ты дрожала. - Он провел своей ладонью по бедру, вверх по талии, рука скользнула по спине, притягивая к себе, он поцеловал меня, шепнув: - Спасибо. - За что? - За то, что ждала меня. - Я снова почувствовала желание где-то внизу, осознавая, что вызвано оно его реакцией на мою боль. - Вить. - Что, малыш? - Я еще хочу так. - Чуть пошевелившись, чтобы выбраться из-под него, что мне не удалось, я уставилась в его вмиг потемневшие серьезные глаза. - Я тоже - шепнул и накрыл меня собой. В этот раз было все намного нежнее и чувственнее. Затихли мы уже, когда небо в голубых сводах нашего потолка стало светлым. : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000476-000-0-0
Straus: Проснулись мы, конечно к обеду, ребята с соседней яхты нам махали руками, наверняка удивляясь, куда мы пропали. Выйдя на палубу, я снова увидела волнующую меня картину. Виктор стоял у штурвала. Я подошла и провела ладонями по спине, широким плечам, переместила их на грудь, прошлась по прессу. Напряженные мышцы дали мне понять, что мужчина на взводе. Ночные картинки не покидали мою озабоченную голову. Ну не могла я спокойно смотреть на него, зная, что я испытываю при его прикосновениях, да и просто в его присутствии. Он повернулся, притянул меня к себе, поставил к штурвалу перед собой, а сам встал сзади. Как на снегоходах. Ногами раздвинул мои ноги на ширину плеч, придав мне устойчивости. Руки мои положил на штурвал, сначала вместе со мной удерживая, а потом его руки побежали в свободное путешествие по моему телу. Также, как и губы. Они прошли по мочке уха, шепнув: - Крепко держи, а то врежемся - Скользнули по шее. Руки при этом ласкали грудь, спустившись с моих рук. Ветер раскидывал мои волнистые волосы, теперь еще и перебивая мое дыхание. Язык проложил дорожку сзади по шее, перейдя на другую сторону шеи. С плеча упала лямка майки, горячие пальцы уже обследовали мой живот, спускаясь к полоске шорт. Ну конечно, мягкая ткань – это не преграда, поэтому его рука уже забавлялись с кружевом под шортами, а вторая хозяйничала на бедре. - Вить, я сейчас отпущу руль - Прохрипела я. - Тогда мы столкнемся с яхтой Рассказова - Прошелестели слова в моих волосах за ухом. Еще несколько минут, несколько движений рук, захват губами кожи. Я бросила штурвал, рыкнув: - Да и плевать! - резко развернулась, запрыгнула на мужчину, обвив ногами, впилась в губы. После продолжительного поцелуя он засмеялся, а я взвизгнула - Ты блефовал! - и принялась в шутку колотить широкую грудь кулаками. Схватив меня за руки, он выправил курс, закрепил штурвал, схватил меня и потащил, словно добычу, в каюту. Я сидела на палубе, греясь на солнышке, во всю дарящем послеобеденные лучи волнам. Витя подошел и опустил на плечи кофту. - Вить, тепло же! - По палубе дует, не хочу чтобы ты застыла тут. - Опустился рядом, обвил руками и поцеловал в висок. - Ленок, мы к вечеру будем в порте. - В порте? - Да. Там острова Троицы – их три, они как раз и образуют этот пролив, отгораживая воду от Тихого океана. Предлагаю спуститься и пойти куда-нибудь повеселиться. - Здорово. А ребята знают? - Да, я сказал Игорю. Мы идем к ним на обед, там и обсудим. На самом южном из трех островов, Тугидуке, мы оказались уже в полночь. Передав по рации Игорю «Держись в моем кильваторе», Витя зашел в небольшую бухту, вывел курс на огни города и наши белоснежные парусники, поблескивающие в свете луны, мерно заскользили друг за другом по водной глади. Пришвартовавшись на специальной пристани, отыскали местный клуб. Перекусили, заказали себе по бокалу мятного коктейля, и немного расслабились. Соня с Игорем отправились танцевать, а мы с Виктором сидели на диванчике в обнимку и разговаривали, прикладывались губами к соломкам и наблюдали за танцующими. Началась медленная музыка, и Виктор, зарывшись в волосы носом, прошептал: - Леди, вы танцуете? - Да. - Он взял меня за руку, и мы пошли на площадку. Его руки на моей талии, плечи под моими ладонями, дыхание на щеках и губах. Обвила руками шею, притягивая к себе, прикладываясь жадно к губам. Одна медленная мелодия сменилась другой. Я отстранилась и посмотрела в горящие глаза. Он прижал меня к своему тазу и под музыку, продолжая двигаться, начал по кругу вращать наши два вспыхнувших тела. Безумная волна растеклась от живота, затапливая все выше и выше желанием. Сердце заколотилось, повторяя ритм движений, вторя музыке. Я убрала руки с шеи мужчины, переместила их на его спину, затевая игру с его мышцами. Запрокинув голову, позволила целовать шею, запустив руки в шевелюру упрямых волос. Даря друг другу себя в танце, мы не заметили, как замедлилась музыка, превратившись в волнующий перелив ленивых нот, заводя адреналин в кровь. Освободившись от рук Виктора, я развернулась к нему спиной, ловя ритм, продолжая его движением. Он шагнул ближе. Я подняла руку, повернув голову, давая возможность целовать шею. Пальцами он пробежал по локтю, разгоняя толпы мурашек по телу, спустился вниз по руке, прошел сбоку, и вот уже его горячие ладони на талии. Почувствовала, что он повторяет мои движения, сначала не касаясь меня, а потом, прижимая мои бедра к своим. Запустила руку снова в волосы, откинув голову ему на плечо. Его большая ладонь легла на низ моего живота, откровенно лаская и сильнее прижимая к себе, давая ощутить его желание. Еще несколько тактов и вторая рука опустилась на бедро, а потом мучительно медленно поползла вверх, оголяя новые участки кожи между шортами и майкой. Моя шея горела от его ласк, губы требовали нежности и тепла, и, словно прочитав мои мысли, он развернул меня, впился в меня своей мятной влажностью, снося остатки понимания границ и пространства. Его одно колено оказалось у меня между ног, и я отдалась его рукам, требуя, чтобы он был везде. Позже, когда музыка сменилась более быстрой композицией, я еле могла собрать себя и оторваться от своего мужчины. Горя глазами, мы вернулись к столику, Соня только сказала «Ну вы и отожгли!». Я смущенно улыбнулась, чувствуя горячие ладони на талии. Мы попрощались с ребятами и поспешили на яхту. Не сумев выбросить эти волнующие движения из головы, мы включили музыку в каюте, и медленные звуки закружили нас, унося в мир ощущений, усиленных примесью Мохито в крови и качкой яхты на волнах. Ы : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Привет С некоторым сожалением возвращалась в Арктик Вилладж. Сожалением не от того, куда я возвращалась, а откуда. Но, увидев своих близких и своих собак, я поняла, что сердце не зря стукнуло «Домой». Мои «щенятки» толпой вывалили на улицу из своего нового дома, когда мы подъехали. Сначала повалив меня, облизав лицо и отобрав варежку, «малыши» перекинулись на Витю. Свалить его не получилось, но выразить свою радость они смогли, поставив лапы на грудь мужчины, и преданно посмотрев в глаза. Волк не отходил весь вечер от Вити, а Белка сидела со мной. Мишка занял законное место у Сережки. Ребенок методично выкидывал из своего стульчика игрушки, а тот всякий раз возвращал их обратно. Так трогательно было наблюдать за их идиллией. И я поняла. Собаки всегда выбирают того, кто будет ему хозяином. Не по возрасту, по отношению к самой собаке, но по духу, по зову сердца. Я посмотрела на Витю и подумала, что он вскоре уедет в Россию. Волк тосковать будет. Он его считал своим другом и хозяином, тем, за кого отдаст свою жизнь. Жизнь вошла в уже привычную колею, только теперь Сережка стал больше проводить времени, бодрствуя и изучая окружающий мир, поэтому наши прогулки участились, удлинились. Собаки катали ребенка в санях, гордо шествуя строем рядом со мной. Они уже были в силе и меня катать, но пока я старалась не нагружать их, хотя Виктор сказал, что уже можно. Исследователи готовились к походу в последнюю экспедицию. С Витей нам редко удавалось побыть вместе, но иногда он оставался у меня на ночь. Однажды в тихий вечер, который мы посвятили друг другу, я услышала «Я люблю тебя». Посмотрела в синие серьезные глаза и тоже сказала «Люблю тебя». Редкие ночи стали какими-то более нежными, заботливыми. Теперь ко мне в комнату никто не вламывался без предупреждения. Леру пару раз проучили, и она, пыхтя, признала, что мы имеем право хотя бы просто побыть наедине, посидеть рядом, поговорить. Иногда уходили в спортзал, пока в доме кто-то находился с Сережкой.Мама была на работе, отца я вообще не видела последних полтора месяца после моего возвращения. Сегодня оставила спящего брата с дедом и отправилась на санях с собаками в магазин за детскими прибамбасами. Когда вернулась, Мишка и Волк сразу метнулись к входной двери, оглядываясь и взглядом поторапливая меня. Что там случилось? Бросив упряжку во дворе, я поспешила в дом. Проснувшийся парень устроил концерт деду, который вызвал тяжелую артиллерию – Виктора. Я вошла и увидела милую картину. Ребенок сидел на Витиных плечах, удерживаемый под спину, грыз его рацию и пытался дотянуться до лампочек. Дед крутил в руках какую-то игрушку и жаловался, что она сломалась. - Дед, она не сломалась. - Она не пищит больше. – Расстроился Кулемин-старший. - Она не должна пищать. Вот так – берешь, дергаешь и она едет. – Я показала как. Повернулась к Виктору и чмокнула его в губы. - Вить, вы почему мне не стукнули? - Но тут до меня дошло, что рация «занята», я рассмеялась. - Лен, он такую истерику устроил! – Виктор снял Сережку с себя и обеспокоенно посмотрел на малыша. Я забрала ребенка. - У него зубы лезут, он все подряд точит и злится. - Да! Он меня укусил больно! – сообщил дед. - Дед, как маленький! Зачем Витю дергать? Он же на работе! - Лен, все нормально. Хорошо, что я пришел. Лен, у нас скоро вылазка. - Знаю. – Кивнула. – Ты проверил веревки, крепеж? - Да, но я не об этом. Помнишь ту историю с новым снегоходом? – Я кивнула. – Так вот этот человек выпущен под залог. Ну, да ладно. У нас будет дискотека на следующей неделе. Последняя перед походом. Пойдем? - Посмотрим, как мама. Если приедут, то пойду. – Я виновато улыбнулась. Он обнял нас и поцеловал меня в макушку, Серегу в пухлую щечку. – Лен, я тебе сейчас не нужен больше? - Нет, спасибо, беги. Только бывшую рацию забери. – Я, смеясь, протянула обмусоленную рацию, он прижал меня за талию к себе и поцеловал в губы. - Я люблю тебя. - Люблю тебя. Волк потопал на улицу его провожать, а я опустила Сережку на пол, где было расстелено большое мягкое одеяло. Положила его на пузик, дала игрушки и сказала Мишке «Охраняй». Собака опустилась на пол рядом с одеялом. Через некоторое время в доме появилось местное стихийное бедствие. Лера вбежала в кухню, где я безрезультатно пыталась накормить малыша овощным пюре. - Ленка, Степнов все-таки сорвался на Стаса! – у меня даже руки опустились. Похолодела спина, щеки залились краской. - Что произошло? - Да не переживай ты так! Он просто тряханул его хорошенько, потом прижал к стенке. - Лера, это все? - Да, все. Удивляюсь, ведь зная на что способен Витя в гневе… - Лера, а из-за чего это он? - Снова начал зарываться, а потом обвинил его, что Степнов из-за ваших с ним «шашней», чуть не потерял двоих тогда на сходе с озера, невнимательный был. А ты, когда вела группу, витала в облаках, так, что порастеряла оснащение. – Кулаки сжались, зубы скрипнули, ложка полетела в раковину. Серега, проследив ее траекторию и услышав звон, рассмеялся. Лерка улыбнулась, подхватила ребенка на руки. - Вот сволочь! Ну я ему сейчас! – Я встала с места. - Лен, расслабься, он больше не будет. Ему достаточно. Остынь. Может она права. Позже пришла Полина. Вечер мы провели все вместе. Полина здорово поправилась, и мы, посоветовавшись с Леркой, дружно решили, что у них будет девочка. Моя Белка тоже прониклась положением Поли и часто сидела у нее в ногах, когда они приходили к нам. Вот и сегодня преданное создание грелось у ног нашей мамашки. Серега пытался ползать за Мишкой, который старательно убирал от него голову, как я ему и говорила в самом начале. В итоге, через некоторое время малыш начинал сердиться и протестовать против такой несправедливости. Мишка же виновато смотрел на меня. Классные у меня няньки! Пока у нас было затишье, я взяла рацию. «Вить, как дела?» Через несколько минут пришло сообщение от него: «У тебя Лера была?» «Да» «Стас жив, не переживай» «Я за тебя переживаю» «88» «88». Адрес все тот же : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Всем, кто ждал: Пожар. В холле, похожем на улей, уже собралась вся компания. Музыка, тепло камина, громкий смех парней и щебетание девчонок. Звон бутылок, стаканов, запах спиртного, каких-то закусок. Мы вместе вошли в холл, оставив куртки на вешалках. Витя одной рукой держал меня за талию, прижимая к себе, а я таяла от его близости. Наше появление оживило парней, они повернулись к нам и затараторили на двух языках. Не знаю что было слышно Вите, я же поймала английскую фразу, в которой уловила искреннюю радость, что мы пришли и что мы пришли вместе. Это был Крис. Он совсем оправился после подледного плавания. Врачи отлично сработали. Виктор проводил меня к девчонкам, расположившимся на противоположном конце холла у камина на диванах и креслах, чмокнул в губы, а сам пошел по направлению к Игорю и нескольким парням. Мои щеки все-таки успели окраситься румянцем от невинного поцелуя, сразу всколыхнувшего в моей памяти картинки наших ночей. Я проводила любимую фигуру взглядом. Он, дойдя до своего места, повернулся, нашел меня, понял мой взгляд, смущенно отвел глаза так, как умел только он. Я улыбнулась и приземлилась в кресло рядом с Лерой и Полиной. Подруги потягивали напитки из трубочек. У Леры был джин с тоником, а Полина сидела с целым стаканом сока. Я тоже взяла со столика сок. Девчонки обсуждали последние новости. Я приложила руку к животу Полины и гордая мамашка сообщила, что малыш начал толкаться, пока еще слабо, но она уже почувствовала. Я улыбнулась, понимая как важно для беременных, чтобы все знали об их достижениях. Изредка подходили мужчины по одному, чтобы сильно не мешать женскому обществу. Сначала пришел Гуцул, притащил Поле грейпфрут. Я поморщилась «фу, какая гадость», все засмеялись. «А она их обожает» ответил мне Гуцул, обиженно глядя на меня. Я примирительно подняла ладони вверх, смеясь. Полина схватила фрукт и радостная занялась его шкуркой. Вид такой был, словно она получила целую шоколадку. У беременных свои причуды. Тут я подумала, что не зря вспомнила про шоколад. В свою спортивную бытность такой потребности в какао не было, так как оно повышает давление и стимулирует работу мозга. А в спорте мозги не нужны, там белка бы побольше. А иногда организму требуются определенные микроэлементы, и он начинает неистово требовать их, находя приемлемую форму. Вот и сейчас – жутко хотелось шоколада. Когда пришел Виктор и присел на подлокотник кресла, шепнув на ухо: - Тебе принести чего-нибудь? - Я отрицательно помотала головой, а потом подняла на него взгляд - А тут шоколада нет? - Он пожал плечами, чмокнул в макушку и ушел. Я отвлеклась на разговоры и забыла о шоколаде. Через некоторое время я почувствовала свежий запах мороза и одновременно холодная рука легла мне на плечо. Витя протянул мне шоколадку. На улицу бегал. Я подняла голову и чмокнула в холодный нос: - Спасибо. - Он приложился лбом к моему и спросил: - Устала? - Да нет, просто Сережка две ночи не спал. Теперь сверху зубы режутся. – Он кивнул, немного посидел и отправился к своим собеседникам. Мы с девчонками зачавкали шоколадку и я подумала, какой же он у меня. Заботливый. Второй раз он пришел, когда у нас закончился сок. Он спросил чего мне принести и отправился на кухню, захватив графин. Я проследила взглядом за ним. Мой волк. Гордый сильный надежный. Любимый. Почувствовала как волна тепла начинает заливать низ живота, поднимаясь выше. Я почувствовала собственное возбуждение. Соскучилась, весь вечер не могла ни о чем думать. В проеме кухни было видно холодильник, шкафчик и полки с посудой. Видела как Виктор достал из холодильника коробки сока, скрылся, видимо ставя все на стол за пределами видимости. Взял стаканы, при этом он что-то кому-то невидимому говорил, снова скрылся. Потом появился и выудил из ящика трубочки для коктейлей. Я улыбнулась, продолжая следить, как он появился из кухни, направляясь к нам, в руках у него были трубочки и графин. Сами действия не имели сейчас никакого значения, просто мне было приятно наблюдать как движется мой мужчина, как напрягается спина, мышцы рук. Еще минута и почувствовала, что наброшусь на него прямо тут, и плевать на все. Поставив все на стол, он перехватил мой взгляд, на мгновение замер и, улыбнувшись одними глазами, вернулся на кухню, на секунду скрылся, чтобы затем появиться со стаканом в руках. Взял со столика розовую трубочку и вставил в стакан. Он присел на корточки перед креслом, хищно блеснув глазами. - Ленка, если не прекратишь так смотреть на меня, все узнают, как я к тебе отношусь. - Мой хриплый смешок заставил его приблизиться к креслу, он протянул мне стакан, захватывая в теплый плен мои пальцы. Я прерывисто вздохнула, отобрала стакан и поцеловала его в губы. Пришел Игорь и приземлился около Сони. Виктор устроился у меня в ногах со своим стаканом чего-то легкого. Что он пил – не знаю, но думаю, что что-то безалкогольное, так как запаха не было. При чем тут пожар? : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Продочка для всех поклонников Волка, Рыбка-собачка Kris МАРИНА и остальные: Через некоторое время мое внимание привлек лай собак на улице. Я оторвала спину от кресла, прислушиваясь. - Вить, это Белка… - И Эй. – Мы одновременно подорвались с места. Витя накинул на меня мою куртку, а сам выбежал во двор в свитере. Трое моих псов звали нас за собой. - Вить, оденься! – Я погладила Белку по голове, следуя вслед за ней на дорогу. Волк остался переминаться с лапы на лапу около входа, ожидая, пока Виктор снимет куртку с вешалки. Спешно дошла вслед за Эем и Белкой до конца поворота. Собаки остановились, Белка тявкнула в сторону открывающегося вида склона, который отгораживал нас от соседнего селения. Присмотревшись, увидела, как вдалеке, над хребтом возвышался прямой столб дыма. Мороз поднимал его достаточно высоко, свидетельствуя о серьезном пожаре. Сзади подошли люди, в руку ткнулся нос Волка, Витина рука легла на талию. - Лен, я возьму твой снегоход. Я к шерифу, до гаража далеко. – Я кивнула. - Я с тобой. - Нет. Вдруг что-то везти туда нужно будет. Я сообщу. – Он поцеловал меня и метнулся в сторону моего дома, сопровождаемый Волком. Через минуту с моего двора вырулил снегоход, унося Витю. Он поднял руку, махнул, и я проследила за удаляющейся спиной любимого. Собаки заскулили, неуверенно посмотрели на меня. - Домой, ребята. – И мы пошли к дому. В холле все собрались внизу, удивленно посмотрев на меня. Я сообщила, что в селении пожар. Отец отправился к шерифу. Когда он вопросительно заглянул в лицо, я кивнула ему, что готова тоже уйти туда, на санях, или на снегоходе. Через некоторое время запикала рация, объявляя общий сбор в холле. Виктора не было, он мне настучал Морзянкой, что уехал, и теперь был на пути к пострадавшим вместе с несколькими парнями. Еще были отправлены упряжки, так как уже сообщили о пострадавших. Оставалось надеяться, что их собственная небольшая больница действует. Рассказов распределял людей и машины. Согласно плану, я должна была отправиться в больницу к отцу, взять там посылку с вакциной и какими-то лекарствами от ожогов, и на снегоходе выехать в соседнее селение, на месте выяснить количество мест в больнице и сообщить отцу. Полину отправили на помощь моей маме. Я торопливо шагала в гараж. Света в помещении не было, и я не стала его включать, итак было видно, что снегоход остался один, освещаемый лучом от фонаря около входа. Я его уже почти вывела, но почувствовала чье-то присутствие. Резко повернулась и оказалась в чьих-то лапах. Сама себе удивилась, обычно я реагирую чуть быстрее. А тут меня отшвырнули к стене и прижали полностью, не давая завести руку для удара. А главное – я не знала кто это. Сзади этого появилась фигура еще одного. Это был Стас. Не совсем трезвый. Я поняла это по голосу. - Ленок, какими судьбами? - Стасик, какая честь. С чего бы? - За тобой пришел. - Обойдешься. - Я предупреждал тебя. Ты будешь моей. – Я засмеялась. Нервно получилось. - Дура, что ржешь? Ты не забыла, что твой Степнов уходит в горы? А в горах могут приключиться всякие неприятности. Веревка оборвется… - Так это ты, сволочь! - Да, и оснащение я все раскидал. А ты даже не заметила! Баба, одно слово! Жаль, что Витеньку не посадили, если бы не его изворотливость, мы бы с тобой развлеклись! - Заткнись! Я сообщу шерифу и Рассказову… - Чем докажешь? – Паника начала колотить пульсом по венам. Он приблизился. Второй отпустил меня, Стас вплотную приблизился и в лицо мне сказал. - Леночка, всего одна ночь и я пальцем не трону твоего милого, и он вернется с гор живым и здоровым… - Я понимала, что выглядеть все будет действительно, как случайность. Меня начало потряхивать, но я взяла себя в руки. - Пошел… - Я плюнула ему в лицо. Заметила, как он замахнулся, но сегодня моя реакция оставляла желать лучшего. Две бессонные ночи, видимо, сказались. А дальше как в слайд-шоу: короткий призывный грозный гавк. Одновременно повернули голову в сторону выхода из гаража. В подсвечено снаружи проеме поднятой ролл-стены стояла фигура пса, опустившего голову к полу. Усиленное тенью от уличного освещения, он выглядел очень даже устрашающе, нахохлив загривок и блестя глазами. Волк. Стас крепче прижал меня к стене и развернувшись к собаке, заржал: - Ой, Лен, щенятки твои пришли… - Но потом замолк, видя, как сзади к псу в стойке подошла еще одна фигура собаки и остановилась чуть сзади, приняв исходное положение к команде. Теперь они перегораживали выход. Я нашла глазами второго мужика, ощупала его взглядом на предмет холодного оружия. Его не было. - Фас. – Короткая команда и две тени взметнулись к мужчинам. Стас был повален и его рука, держащая меня, была захвачена зубами Волка, а мощные лапы накрепко прижали его к полу. Я посмотрела на состояние второго. Эй держал зубами горло второй фигуры. Я подошла и рассмотрела, что это был тот самый незнакомец. Наверное его уже выпустили из местного заключения. Вернулась обратно, я пнула ногу Стаса, сказала: - Стас, ты меня не понял: НЕТ! Я взяла снегоход и выкатила из гаража, а потом повернулась и дала команду – Фу! Некоторое время шли рядом в сторону дома, я не смотрела на них. Злилась что не послушали меня, а я их дома оставила. А если бы у них был нож, а если бы они пострадали. Но понимала, что им сердце подсказало. Остановилась. Две нашкодивших мохнатых головешки с опущенными ушами стояли напротив, всем видом показывая, что осознают, но не раскаиваются. Я отчитала их строго, но потом улыбнулась и мои псы радостно поблагодарили меня, что я не злилась больше. Я поцеловала своих проказников, поблагодарила их за то, что защитили. Отправила домой и развернула снегоход, из далека проследив, как мои подопечные скрылись во дворе. Устало вздохнула и отправилась к отцу. Он заглянул мне в глаза и спросил, почему я такая вялая. - Пап, я сама не понимаю, столько событий, адреналин должен будоражить, а я засыпаю. Ну да ладно, пройдет. Давай, где посылка? - Пойдем, я закреплю ее у тебя на багажнике. – Мы вместе вышли из здания. – Лен, а чей это снегоход? – Я только после его вопроса заметила, что снегоход принадлежал Стасу. - Странно, это Комарова снегоход… Ну, хотя, думаю, этот герой сегодня уже не отправится никуда, но где тогда Витин… - Какой-то странный замороченный круг, то ли я придумала его… - Ну, Ленок, давай аккуратней, не спеши. Узнаешь все, сразу настучи мне, я буду на вашей волне с Витей. - Хорошо, пап. – Крутанула ручку газа и понеслась по селению. Выруливая из-за скрывающей селение скалы, я сразу уперлась в картину, которая перевернула все внутри и опустила. Пожарище на протяжении нескольких сотен метров. Машина расчета, скорые местные каблучки, упряжки, снегоходы, люди. Все население было в движении. Я приближалась. Дорога к больнице пролегала как раз через самый эпицентр происшествия. Я с ужасом смотрела на происходящее. В воздухе, при такой температуре витали горящие частицы, создавая призраки демонических звездочек. Пахло печеной картошкой. Под полозьями снег был черный. Ужас поселился внутри, и я постаралась отгородиться от этого горя. Мне нужно было спасать тех, кого можно спасти. Добравшись до больницы, я быстро открепила посылку и бросилась в здание, благодаря всех и все, что она не пострадала, и у людей есть хоть какой-то шанс. Узнав, сколько мест и вакцины им нужно, я настучала папе все что требовалось и сообщила ему, что посылка им, как раз, вовремя доставлена. И тут я зевнула. Поняла, что хочу спать. «Так. Надо выбираться отсюда. Что с тобой, Кулемина? Не была соней. Что тебя сегодня рубит?» Рация запикала: «− − • − − − − • • − • • • • • • − • • − • − • • • − •» «Ты здесь, Лен?» «− • • • −» «Да» Я вышла из дверей больницы. Осмотрелась. Голова шумела. От усталости. Я не смогла увидеть Виктора. «• − − • • − − • • − • − • − − • • • − • • • − − • • − − • • − −» «Вить, я нужна тут?» «• − − • • • • • − • − • − − − − • • − − − − − − − − − − • − − • • − • − − − • • • − • • − • • • • • − − − − − − − • • • − • − − • − − − − • • − − − • − − − • •» «Езжай домой. Прости, не могу подойти» «− • • − • • − − • • − − − − − − • • − − − • •» «Не надо. 88» «− − − • • − − − • •» «88» Преодолев обратный путь по пожарищу, я выехала на окраину селения. Снова зевнула и притопила по ровной накатанной уже дороге. Специально поехала коротким путем, чтобы не уснуть на горках, да и большее количество поворотов не даст мне отключиться. После горок глаза стали закрываться. Я взяла в руку рацию. «Остановиться сейчас – замерзнуть в сугробе. Найдут меня только через несколько часов, в лучшем случае. А потому, надо быстрее ехать, может, успею. Заодно, на всякий случай, настучать Морзянкой. Если Витя не услышит, там папа обещал быть на связи. Вот еще немного. Вот тут поворот опасный. Так. Не спать. Еще. Блин, дальше ровно. Глаза закрываются». Рука сама начала нажимать кнопку на рации. Точка. Тире. Тире. Тихо. Точка. Точка. Тихо. Тире. Тихо. Темнота. Место встречи тапок с помидорами и прочими тухлыми продуктами: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Всем привет! Открыла глаза и поняла, что выспалась. Я была дома. Что произошло, я не могла вспомнить. Встала и отправилась вниз, в холл. Там собралась вся компания. Какое-то напряжение витало в воздухе. Лера подскочила ко мне и заглянула в глаза. Отец мерил шагами холл и внимательно стал разглядывать меня, когда я появилась. Мама с Сережкой сидели на диване. Мама повернулась, улыбнулась и позвала сесть рядом с ней. Дед сидел грустный. - Что случилось. – Я ожидала, что по обыкновению заговорят все разом. Но нет. – Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? - Лен… - Папа. – Виктора забрали люди шерифа. - Что?! – Я подскочила на ноги. Мама взяла меня за руку и усадила обратно на диван. – В чем дело? - Его обвиняют в том, что он подстроил аварию на снегоходе Стаса. - Но это же бред! Он не способен на такое! Так. Я пошла к шерифу. Одевшись, я вышла на улицу и позвала собак. Соскучилась. Потрепала по головам и пошла в сарай за санями. Чувствуя свой воинственный настрой, я решила не отступать и в мелочах. Скомандовав своим щенкам к упряжке, я закрепила ремни и встала на полозья. Поехали. Остановились у здания шерифа, я сказала «Ждать», и вошла во внутрь. Постучалась, меня пригласили. Я попыталась узнать, в чем обвиняют Виктора. Поняла, что юридический язык не вытянуть, я попросила, чтобы меня к нему пустили. Шериф был очень понимающим, но его долг службы заставлял все делать по уставу. Ко мне он хорошо относился, а Виктор вообще был ему как сын. Он проводил меня к нему в камеру. Сложно назвать это камерой, скорее – комната, но все же – заключение. Дверь открылась, и я увидела любимого, сидящего на кровати. Он вскочил и бросился ко мне. Я прижалась всем телом, обхватив руками шею, наслаждаясь минутами отобранного единения. Так хотелось сообщить ему, что я всегда с ним не только стоя тут, но и мыслями, сердцем, даже когда меня не было рядом. Я немного отстранилась и прильнула к сладким губам, забирая у него тревогу, обиду, непонимание, растерянность. Снова трепещущий несмелый мотылек зашевелился внутри, но не вызывая страсти, а приятно щекоча, давая ощущать себя любимой. Когда тоска закончилась, растворившись на губах, я посмотрела в любимые глаза. - Как ты, малыш? Что случилось? Почему ты упала со снегохода? - Нормально. Я ничего не помню. И не понимаю. Вить, что происходит? - Лен, я не знаю. Но мы разберемся. Рассказов с Соней что-то там копают. Поговори с ними, у них больше информации. - Что шериф сказал? - Что он мне верит, но у него инструкции. – Я опустила голову. Он обнял меня за плечи, поцеловал в макушку. – Ничего, Лен, у них против меня нет ничего… - Что нужно сделать, чтобы тебя выпустили? - Подождать. Она будут делать экспертизу поломок на снегоходе. – Он грустно опустил голову. А до меня дошла очередная мысль. - Вить, а что тебе будет, когда… если… - Или мне показалось, или это было самым больным местом сейчас для него. Он вздохнул. - Меня отстранят от экспедиции. Вышлют из страны. Закроют визу на несколько лет... Лицензии… – Вздох. Понятно. - Вить, до этого не дойдет. Я все выясню, обещаю. – Я поцеловала его, и тут раздался звон ключей и дверь открылась. – Я люблю тебя, Вить. - Я люблю тебя. – Я вышла, оставив сердце там, за дверью. Замерла. Отдышавшись, пошла вслед за шерифом. Вышла на улицу и на меня воззрились сразу шесть пар глаз, как бы спрашивая, почему это я одна. Я погладила собак. Присела на корточки и посмотрела на Волка. - Его скоро выпустят, ребята, не переживайте. – И тут меня осенила мысль: – Голос! – Собаки подали голоса. – Надеюсь, он вас услышал. Зашла в холл. Молчаливое ожидание и упаднические настроения висели в воздухе непроглядным дымом. Я подошла к Рассказову и Соне. - Игорь, Соня, я могу с вами поговорить? - Да, идем ко мне в комнату. – Сказал Рассказов. Они вдвоем поднялись и я пошла за ними. – Лен. Это все подстава. – Сказал Игорь, когда дверь за нами закрылась. - Тут и вопросов нет, ясно, что не он это сделал. Что делать-то? - Лена, давай с самого начала. Зачем ты взяла снегоход Комарова? Я же сказал, что свободный как раз Витин был. - В том-то и дело, я пришла в гараж, даже не глянула чей он, он там одни был. Только потом поняла. - Ясно. Дальше. Что было потом? - Я уехала, передала посылку в больницу и отправилась обратно. Там я поняла, что хочу спать. - Подожди. Ты ведь в прошлый раз заметила, что в работе двигателя что-то не то. В этот раз было нормально все? - Да. - Да, или ты не заметила? Говоришь, спать захотела? - Да, и я точно помню, что я ехала до самого конца, когда уже увидела снег перед лицом. Ни хлопка, ни вынужденного механического прекращения движения. Я просто уснула. На ходу. - Лен, ты с ума сошла? А если бы ты в обрыв упала «на ходу»! – Возмутилась Соня. - Да нет, я же чувствовала, отвернула в противоположную сторону от обрыва… - А как ты почувствовала, что спать хочешь? – Зацепилась Соня за тревожную мысль. - Еще когда отец мне посылку передавал, он удивился, что я такая спокойная и даже заторможенная. А потом я просто отрубилась. Получается, через час где-то. - Лен, Игорь, это похоже на снотворное. – Мы уставились на Соню. – Послушайте, пойдем на кухню, там девочки должны убирать вчерашний бедлам. Может, остался твой стакан. У меня внутри зашевелился нехороший червячок. Стакан мне принес Витя. В висках снова стало стучать «Не может быть». На кухне отыскали стаканы. - Мой был с трубочкой. Розовой. – Таких оказалось три. Мы их забрали. Снова поднялись в комнату и закрылись. – Ребят, это не должно всплыть. - Что именно? – они не поняли о чем я говорила. - Про снотворное. – Немой вопрос в глазах. – Потому что мне сок приносил Витя и все это видели. – Рассказов уронил голову на руки. - И даже я это видел. – Выдавил он. Топориком над нашими головами повисло молчание. – Если экспертиза докажет, что до остановки снегоход был исправлен, то как доказать что его испортили, пока ты была, извини, в отключке. - Игорь, а что было, когда я спала? - Виктор понял, что что-то случилось и отправил за тобой Рика на санях по следу. Он привез тебя домой. Отец тоже хотел ехать – он слышал морзянку. Но у нас не было свободных снегоходов. Потом ребята забрали снегоход. Витя приехал и пошел к тебе. Оттуда его и забрали. – У меня сердце сжалось. «Блин, все из-за меня». – Отбуксовали снегоход в гараж. Он не на ходу, сейчас он на экспертизе, к вечеру должны дать ответ. – Я поставила локти на стол, уткнулась лицом в ладони. Соня невидящим взглядом смотрела в пол. Игорь пальцами тер лоб. - Давайте сделаем так. Мы проведем анализ, если это действительно снотворное, то пока говорить не будем, почему я уснула. Скажем, что я до этого две ночи не спала и отключилась. – Соня поднялась с места и стала мерить комнату шагами. – Я знаю, что это не он, но доказать мы не сможем, а ему повесят еще одно обвинение. Игорь, мне Витя сказал, что в случае вынесения обвинения его вышлют из страны? - Да, его вышлют, у него отберут лицензии на охранную деятельность и на детективное агентство наложат арест. Ну, и с кафедры вышибут, естественно. – Тяжелое молчание. – И все-таки, где же Витин снегоход. Лен, его не было в гараже? - Не было. И на пожаре не было, Витя сказал. Лен, ты ничего мне не хочешь сказать? - Не хочу. Я не могу сказать. Я знаю кто это, но мне от этого не легче. Я не знаю что дальше. Хуже того, что и дальше вам придется с ним иметь дело. У меня появилась мысль. Если это произошло в тот момент, когда я упала, то Рик должен был что-то заметить. Я пойду с ним поговорю. - Хорошо, Лен, а мы пока отнесем твоему отцу стакан. На всякий случай. По словам Рика выходило, что помимо меня около снегохода кто-то еще был. Он сказал, что следы были такие, словно там два снегохода побывало. Или один снегоход таскали с места на место. И то и другое могло быть правдой. Оставалось подтвердить свои догадки, поговорив с «подозреваемым». И я направилась в комнату Стаса, понимая, что сейчас утро, и его настроение после вчерашней попойки не должно быть радужным. Вот это мне как раз и нужно было. В дверь я вломилась без стука. Закрыла ее и встала у входа, сложив руки на груди. - Вставай, Стас. – Парень валялся на кровати, хотя уже не спал. - Не хочу. - Сейчас помогу. – Прошла в ванную, взяла ковш и налила воды. - Вставай, или водные процедуры начнутся прямо тут. – Занесла ковш над его головой. - Встаю! – Рыкнул он. – Может, отвернешься? - Что? Засмущался? Девица красная. Вчера ты не такой стеснительный был. – Проворчала я и понесла ковш в ванную. Когда вернулась, он сидел на стуле у столика. – Рассказывай. - Не буду я тебе ничего рассказывать. - Ну, тогда возвращайся в Россию и готовься к вступительным экзаменам в ВУЗы Москвы, хотя, сомневаюсь, что ты найдешь себе что-нибудь подходящее с такой причиной отчисления из этого ВУЗа. – Он долго молчал. – Ладно. Когда мы были в первой экспедиции, то я первый заметил двоих грабителей, которые пытались утащить наши материалы. Но я не выдал их. Сам не знаю почему. Теперь один из них, Дэрик, меня шантажирует, что расскажет все Степнову и Рассказову и меня отчислят. А дальше… Я должен был сам выкрасть для них результаты наших исследований. Ведь каждый занимается своим делом тут, и отчеты каждый пишет в своей области. Но им не только мои нужны были данные, но и Рассказова и моих одногруппников. Как это сделать? Степнова убрать. Вот и решили его посадить в тюрьму. А тут ты еще, ну я и вспомнил, что когда-то получил от ворот поворот и решил на этом сыграть. Сделать так, что, якобы, Виктор сломал намеренно мой снегоход и более того, выпустил из гаража машину с такой поломкой. Но на нем должен был не я ехать, а то бы все догадались. Для того, чтобы сломать снегоход, тебя нужно было куда-то на время деть. А именно – усыпить. Пока ты спала, этот придурок сломал снегоход, но не рассчитал, слишком много наворотил, и теперь станет ясно, что такая поломка не совместима с тем фактом, что ты на нем ехала. – Он замолчал. - Это все он придумал, а я только подсыпал снотворное тебе в сок, когда Степнов понес графин в холл. Лен, прости. Мне самому уже поперек горла эта история. Мы с Анькой поссорились… Ты же понимаешь, что меня отчислят, если я дам показания против этого… - Стас, где Витин снегоход был? - Дерик на нем ездил тогда… С ним все в порядке… Лен, что делать? – Я вздохнула. - Я не знаю. Пойдем к Рассказову. Только он сейчас может помочь тебе. – Я встала и направилась к двери. - Лен. – Я повернулась. – Спасибо. - Я ничего не сделала, и не обещала, что не заеду тебе по морде. Жду: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Девочки, продка маленькая, но горячая: Я затаилась, прижавшись спиной к внутренней стене гаража, рядом с выключателем. Около снегоходов стоял Стас и ждал своего подельника, вальяжно отставив ногу. С другой стороны от входа были Рассказов и шериф. Человек появился, подошел к Стасу и заговорил. Стас прекрасно владел языком, даже я не все поняла, но вынесла из диалога главное – он подбивал его теперь на кражу из сейфа, который был в кабинете в доме, где живут исследователи. И еще я поняла, что услышанного шерифу хватило, чтобы задержать мужчину. Он отсоединился от стены, я внезапно включила свет и шериф заговорил официальным языком, предъявляя жетон. Дерик дернулся в сторону, но дорогу преградил Стас, с другой стороны подходил Рассказов, а в проеме двери нарисовался Эй. Мужчина бессильно опустил руки и склонил голову. Все потеряли бдительность, однако он резко выхватил нож и метнул его в сторону шерифа. Стас успел дернуть его за рукав, нож, сорвавшись с траектории, упал в стороне, не зацепив никого из присутствующих. Мужчину скрутили, представитель власти надел ему наручники и повел нарушителя в участок, зачитывая ему обвинение в покушении на шерифа, и оглашая его права. Мы двинулись следом, прихватив с собой Эя. Через несколько минут сзади раздался топот ритмичных отбиваний по утрамбованному снегу. Волк аллюром. Он догнал меня, ткнулся носом в ладонь и проскулил. Я разрешила ему пойти с нами, да и как же иначе – его любимец сейчас будет освобожден, как же можно это пропустить! Мы стояли около здания так называемой тюрьмы. Из двери показалась седая голова шерифа, он позвал меня и тихо спросил: - Lena, would you like to meet him yourself? (Лена, вы не хотите встретить его сами?) – хитрый старческий прищур шерифа напомнил мне собственного деда. Мелькнула мысль их познакомить… - Certainly! Thank you! (Конечно, спасибо!) - Шериф улыбнулся мне в ответ на мой сияющий вид открытой улыбкой, мы вошли в коридор и он протянул мне ключи. - Go. – Я бросилась по коридору, на ходу расстегивая куртку, от которой в помещениях всегда жарко. Открыла дверь и запрыгнула в комнату. Виктор не ожидал такого и ошарашенно смотрел мне в глаза, соображая, откуда я взялась. Потом радость захлестнула все мысли и вопросы, и он впился губами в мои губы, словно проверяя, точно ли это я перед ним. Я потянула его к выходу, едва он ослабил кольцо рук на спине. Вытолкав упирающегося мужчину в коридор, я достала из двери ключи и кивнула Виктору, чтобы он шел к шерифу. Тот, улыбаясь, поблагодарил Виктора, за одно, и меня, пожал ему руку и выдал его одежду. Мы попрощались, и в обнимку направились к выходу. Мы долго выходили из здания, так как не могли оторваться друг от друга, пытаясь забрать дыхание себе, ловя его на губах любимого. Когда дверь, наконец, открылась, нас тут же встретили четыре лапы. Это наши собаки решили сразу узаконить свою добычу, поставив два следа на куртке Вити. Ну, а так как мне они тоже были благодарны, то и у меня появились такие же. Видела, как друзья приветствовали друг друга, как напрягся Витя в присутствии Стаса, подошла и взяла его под руку. Все потом. Все разговоры, все объяснения, благодарности. Сейчас только мой, родной, любимый, желанный. Помахав друзьям руками, я утащила Витю домой. Как же сладко это звучит. В доме была тишина. Родители уже уехали на работу, оставив малыша Лере и деду. Нянька отлично справилась с кормежкой и купанием, под чутким руководством еще одного малыша в нашей семье, которому иногда внимания требовалось еще больше. Когда он увидел Виктора, то просиял, предвкушая, что ему удастся у меня урвать кусочек времени МОЕГО Вити. Нет уж. Я отправила любимого в ванную, деда писать роман, а сами с Лерой пошли в комнату Сережки укладывать того спать. Малыш, видимо, соскучился по мне, обвил ручками шею и притих, уткнувшись мне в щеку носиком. Лера отправилась домой, а я расслабилась рядом с теплым комочком. Через некоторое время почувствовала, что меня накрыло теплое одеяло. Витя обошел кровать и лег с другой стороны, придвинулся к нам и обнял меня, создавая мальчику уютную колыбель между нашими телами. Его рука легла мне на талию. Глаза вспыхнули озорными огоньками. Такого я уже выдержать не могла. Через несколько минут выбралась из-под одеяла, аккуратно взяла малыша и отнесла в кроватку. Накрыла одеялком и тут почувствовала ладони на талии. Они скользнули вверх, переместились на живот, вызывая волну возбуждения. Я выпрямилась и почувствовала желание своего любимого. Развернулась к нему лицом и обвила руками шею. Даже в темноте было видно, насколько потемнели от страсти глаза. - Соскучилась. - Я тоже, любимая. – Выдохнул уже в губы. Малыш во сне вздохнул. Мы замерли, напряженно глядя в глаза друг другу. Потом я улыбнулась, поняв, что ребенок спит, и позвала Виктора за собой, направляясь к выходу из комнаты. Он прокрался за мной, поймал в коридоре, руками прижимая к своему разгоряченному телу одной рукой чуть ниже талии, а второй пытаясь подлезть под майку. Я прерывисто выдохнула, вырываясь из горячих объятий. Добрались до ванной не скоро, ища свидетельства нашему желанию стен и шкафов по пути. Я включила душ, Виктор снял с меня одежду и поставил под теплые струи. Набрал в руки гель для душа и стал плавно втирать его в кожу. Широкие ладони доставляли неповторимые ощущения, когда руки оказывались в чувствительных местах, слегка дразня и задерживаясь в точках реакции. Через некоторое время я уже извивалась от его прикосновений, сама себе не отдавая отчета в том, что могла перебудить весь дом. Когда пена была смыта, к ласкам присоединились губы. Виктор шагнул ко мне, сбрасывая полотенце с бедер. Близкий контакт тел и его дыхание на моей коже, бег пальцев по пульсирующим венам и предвкушение желанных касаний сводили с ума. Притягивая и отталкивая, целуя и кусая, дрожа под поцелуями и требуя их, я стремилась к нему. Мне казалось, что, находясь со мной, он очень далеко. Он необходим мне сейчас как воздух, и я старалась это ему сообщить на языке тела, также массируя его напряженные мышцы. Когда пространства между нашими телами не осталось, мы выбрались из душа и Витя понес меня к кровати… Как мне отпустить его теперь в горы. Хоть тревога отпустила, но я себе не представляла ночи без него, его тепла и губ. Ночью, встав к малышу, требующему попить, я надела ночнушку и потопала в комнату Сережки. Когда он снова заснул, я решила сходить вниз попить чего-нибудь. Налив в стакан сока, я от неожиданности вздрогнула, когда меня сзади обняли теплые руки. Дернув рукой, пролила каплю и она стекла по подбородку. Увидев это, Витя незамедлительно языком подхватил ее, не давая скрыться на шее. Когда он поднял глаза, то поняла, что спать нам не придется больше. Отвлекла мужчину, предложив попить, высвободилась из вынужденно ослабленного плена рук, и попыталась скрыться с места преступления. Легко пробежала через холл, но, услышав сзади погоню, припустила вверх по лестнице, стараясь не топать. Поймал. Горячее дыхание обожгло шею, крепкие руки развернули меня к себе, где-то посередине лестничных ступенек. Ночнушка скользнула вверх и вмиг я ощутила его полностью своим. Кругом пульс, его губы, его дыхание, его желание. Я моментально вспыхнула, глотнув кислорода, подпитавшего бег моей крови по венам, забыла о ступенях под спиной, о Сережке и деде, который, возможно, и не спал вовсе, тарабаня по клавиатуре. Неважно. Все неважно... - Люблю. – Задыхаясь. - Люблю. – На выдохе сквозь пульс стучался в сознание любимый голос. Он подхватил мое обмякшее тело, преодолел остатки лестницы и опустил на кровать. – Ленка, я с ума схожу, когда вижу твои ноги… надеюсь, ты на свадьбе в платье будешь? - Я подняла голову, взяла свою одежку за короткий подол: - В этом? - Угу. - Промычал в ответ любимый, зубами стаскивая бретельку с плеча… Спокойной ночи, девочки : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Привет Сумасшедшие несколько дней сборов в экспедицию, дачи показаний, какой-то беготни с визами, прогулок и возни с Сережкой и знакомства шерифа с дедом. Он, как маленький, радовался новому другу и даже слышать не хотел, что у человека тоже может быть работа и дела. Загорелся настолько, что через день сообщил, что начал работу над новым романом. Меня это порадовало. Я не люблю, когда дед унывает. Теряюсь при этом и не знаю, чем ему помочь. Но зато теперь эта проблема отпала. Родители работали, дед оживился и даже стал намекать на то, чтобы научиться кататься на упряжке. Меня это повеселило, но я заставила его ходить пешком, ссылаясь на то, что его сердечной мышце это полезно, да и собаки его особо не слушают, воспринимая, скорее, как друга, нежели чем, как хозяина. В предпоследний день, когда уже все к походу было подготовлено, Витя сказал, что мы полетим в город. Я хотела немного прогуляться, да и Сережке нужна была новая одежда – он сидел в санях, даже пытался вылезать оттуда, поэтому я решила ему купить комбез и унты. Отправились в Арктик Вилладж втроем, там погрузились на самолет и прилипли вместе с ребенком к иллюминатору. Я думала, что малыш испугается шума мотора, качки, перепадов высоты, но нет, вопреки моим ожиданиям, он вел себя спокойно, пока не приземлились в порту Файрбанкса. Первым делом мы отправились в парк. Сережка с восторгом наблюдал за яркими шарами, красивыми костюмами персонажей, за каруселями и множеством народа, снующим в разных направлениях. Из вагончиков паровозика, куда я залезла вместе с малышом, мы махали Вите из окошка, что вызвало неописуемый восторг у ребенка. Накупив всяких ярких шариков и игрушек, мы отправились в торговый центр. Он тут был один, поэтому над маршрутом раздумывать долго не пришлось. Быстро справившись с задачей покупки одежды, мы решили передохнуть в кафешке. Пока Витя делал заказ, и мы дружно его ждали, успели накормить Серегу «его» едой, потом, когда принесли заказ, мы вручили ему огурец, и он занялся чесанием своих новых зубов об овощ. Тем временем мы, немного отдохнув, решали, как еще скоротать оставшееся время до самолета. Мы подъехали на машине до окраины какой-то скалы. Витя расплатился с водителем, забрал у меня Сережку и взял за руку. - Пойдем. – Он повлек меня за собой, поднимаясь по склону, где виднелась тропа. Я смотрела исключительно под ноги, а когда подняла глаза, у меня даже сердце екнуло от красоты. Мы стояли на вершине небольшого каменистого хребта, в самой высокой его точке. Тут было нечто вроде смотровой площадки. С одной стороны взгляд ускользал вдаль по белому покрывалу, испещренному каменистыми горками. Видно было далеко, дух захватывало от этой снежной пустыни. Где-то под ногами я заметила пар. Обычно пар возникает при разности температур. Значит, там был источник чего-то. - Вить, я что там? – Я указала рукой. - Гейзер. Тут газ под давлением выталкивает воду и пар, мелкие частицы замерзают, тут по ночам так красиво блестят кристаллики, создавая над горой корону, похожую на Северное сияние, но немного другого цвета. Местные власти установили, видишь, вон там и там, – Он указал рукой – разноцветные фонари. Направляют сюда и получается как сказка. - Здорово. Гейзер. Значит, тут вулкан есть? - Да, немного южнее, там цепь гор, вот там есть кратер. Недалеко от Анкориджа недавно за сутки произошло шесть извержений. Это Редаут проснулся – он спал 20 лет. Пойдем, там за поворотом тоже есть на что посмотреть. – Мы прошли немного дальше, и когда соседняя скала, загораживающая обзор, закончилась, виду открылся водопад. Это зрелище не имеет ничего общего с водопадами в теплых широтах. Здесь вода бьется с камнем и льдом за право существования, прокладывая путь туда, где тоньше и теплее. Даже на вид, вода серая и холодная, жесткая и темная. – Здесь добывают горный хрусталь. - Вот это да! Его же не отличишь ото льда! - Вот так он и образуется, некоторые его виды. – Мы спустились на самое дно водопада, к воде, которая не замерзала тут, и Витя поднял кусочек породы. – Видишь, из такой породы получают чистый, как слеза, минерал. – Я взяла их его рук камушек и ощутила его холод, словно он изнутри был проморожен и не хотел согреваться. Мы еще немного постояли на площадке. Затем пошли обратно, а я все оглядывалась, пытаясь задержать в памяти картины этих негласных чудес света. В самолете малыш уснул у Вити на руках, и я, приложив голову к сильному плечу, тоже почувствовала, как проваливаюсь в сон. Группа ушла в поход. Прошел почти месяц, и они скоро должны были дать о себе знать. Только удавалось у шерифа узнать из коротких сообщений, что все в порядке, они работают. Мы с девчонками проводили время вместе, все, кроме Леры, в ожидании. Я ждала возвращения Вити, Полина – Гуцула. Лере повезло больше – ее Ник не ходил в походы, и у них было время побыть вместе. Мы стали друзьями, выгуливали собак, Ник даже подсказывал что-то по ходу их обучения. Возились с Сережкой, слушали роман деда, который он нам иногда пытался зачитать. Неожиданно появился шериф и сообщил, что меня вызывают в посольство в Файрбанкс. Оставив ребенка на девочек, дав кучу указаний, я отправилась туда, захватив документы. Оказалось, что моя гостевая виза и виза Петра Никаноровича заканчивается через 5 дней. Соответственно, нам необходимо покинуть страну. Честно говоря, меня вообще в тупик поставил этот факт. Мне объяснили, что у родителей рабочая виза, которую продлевают автоматически на предприятии. Мы же с дедом – приглашенные, так как не работали и просто сопровождали Кулеминых. Когда я спросила про брата, мне ответили, что он – гражданин США и может тут проживать, сколько захочет и когда захочет, а родители, приравненные к опекунам, или представителям, соответственно тоже, до совершеннолетия мальчика. Я, как во сне, вернулась домой и вызвала родителей. Вечером у нас состоялся разговор на тему «как жить дальше». Я предложила уехать в Россию нам с Серегой и дедом, но родители заявили, что хотели бы видеть сына хоть изредка. К тому же они сообщили, что через месяц их разработки переводятся в Канаду, в штат Нунавут, в тот центр, в который они ездили перед Сережкиным появлением на свет. Там у них контракт предполагался на год. Совершенно расстроившись, я сказала, что вообще не хочу отсюда уезжать, тут у меня семья, тут собаки, тут я счастлива, наконец. Тогда выход предложил отец. - Ленок, мы после Канады снова куда-нибудь отправимся. Но этого проекта нам хватит еще лет на пять, поэтому, надеюсь, мы будем связаны с этими центрами, изредка выезжая в Швейцарию. А потом будет видно, будут еще проекты, базы, и это вряд ли будет в Москве. А потому, нам все равно, куда ездить к тебе в гости, а тут ты будешь по крайней мере пока – поближе. - Папа, но как! Я должна уехать! - Ты не дослушала. Чтобы остаться в стране, ты можешь получить вид на жительство, имея тут недвижимость. Это не гражданство, но все-таки, подумай. У нас в же есть в Москве квартира? Вот, продадим ее и купим на Аляске себе домик. - Очень смешно, папа. – меня разозлила его веселость и цветущий вид. - Это выход. - Нет! Когда ваши контракты закончатся, и вы захотите вернуться на родину, вы будете жить в гостинице. Классный выход! - Ты меня обижаешь, внучка. – Вступил дед, до селе размышлявший в сторонке. – Не забудь, что квартира есть и у меня. И уж как-нибудь мы в ней разместимся, если соберемся туда вернуться. – У меня, наконец, сердце забилось надеждой. Но потом грузом толкнулась мысль. - А если они откажут? - Могут, но попробовать можно. Я на днях сделаю запрос, возможно, придется ехать в Файрбанкс, выяснять там этот вопрос. Но тогда тебе нужно будет приехать сюда, чтобы дать заявку. В общем, попробуем, там видно будет. - Тогда, дед, вперед, мы должны уехать уже, – Я глянула на часы - через четыре дня. Кстати, мы Сережку с собой заберем! – Я попрощалась с родителями и пошла наверх, чтобы собрать вещи. Наутро мы с дедом отправились к шерифу и рассказали, что вынуждены уехать в Россию по визе. Дед попрощался с другом, а я спросила, где сейчас наши исследователи. Они еще не выходили с базы, и я попросила передать всем привет при встрече и объяснить все. Попрощались, и я отправилась к девочкам. Рассказав коротко о нашем решении, я попросила передать Вите письмо, в котором описала ситуацию. Попросила Ника присматривать за собаками. Пока Лера была здесь, она обещала приходить и гулять с ними. И мы втроем отправились в Россию. На сердце тяжелым камнем лежало это своеобразное предательство. Я не смогла с ним даже связаться через Морзянку. И контактов в Москве у меня его нет. А ведь, если подумать, для любви нет расстояний, поэтому… наверное, можно было поехать и найти его там, чем придумывать себе оправдания, что четыре дня это слишком маленький срок. - Дед, а у тебя нет Витиных координат в России? – Спросила я, уже устроившись в кресле самолета, когда мы покидали Файрбанкс. - Нет, как-то не было необходимости… - Да, не было, но как бы это сейчас пригодилось. Они через несколько недель должны вернуться в Москву… - Лен, не переживай, он найдет тебя. Вот увидишь. - Дед, у меня такое плохое предчувствие. Так сердце колотится, наверное, я что-то упустила. Мне кажется, что я его не увижу больше. – Почти шепотом сказала я. Дед молча положил руку на плечо, потом обнял меня. Я приложила голову к его плечу, и мы начали набирать высоту. Жду вас: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Девочки, для прочтения рекомендую сразу скачать или загрузить в "ВКонтакте" песню Д.Арбениной "Белые люди". Дальше я скажу где ее нужно будет включить, чтобы лучше прочувствовать состояние героев. Такого полета у меня еще не было. Я сидела как на иголках, постоянно ощущая свой желудок где-то непривычно высоко. Лететь было безумно долго, поэтому самовнушение, что все скоро закончится, не срабатывало. А вот деду с Серегой было весело от моего вида и периодических отлучек с кресла, которые малыш воспринимал как игру. Когда в четвертый раз я вернулась на свое место, дед лукаво на меня глянул. Подумала, что сейчас скажу что-нибудь умное, но не успела, потому что снова унеслась в хвост самолета. - Петр Никанорович, твое сладкое выражение лица отрицательно сказывается на моем желудке. – Я плюхнулась рядом с дедом. - Ленок, это не мой вид так на тебя влияет, а твое собственное состояние. - Не умничай, дедуль, мне и так тошно. - Токсикоз первой трети беременности. – Констатировал Кулемин. - Че-го? – Я подскочила на месте, вылупилась на деда. Кое-что прикинула и поняла, что он не так уж может быть и неправ. Если исключить «морскую болезнь», которой я не страдала, то получается, что скоро он станет прадедом. Ухмыльнулась, тряхнув головой.– Гинеколог юный. Дед, в тебе столько скрытых талантов! - Откинулась в кресле, прикрыв глаза. «Ребенок. Хм. Интересно, что Витя скажет? Кого он хочет?». Улыбалась своим мыслям, сидя некоторое время спокойно, блаженно откинув голову на сиденье. До того момента, как мы начали снижаться. Я вскочила с места и понеслась снова в направлении заветной двери, но путь мне преградила стюардесса, которая настоятельно рекомендовала занять свое место и пристегнуться. – Ага, в туалете обязательно пристегнусь! – Пролетела я мимо нее, вжимая бедолагу в боковины кресел. Когда мы наконец-то были на родной земле, Москва нас встретила теплым сентябрем. Такси докатило нас до подъезда, а квартира сияла чистотой. Ключи были у соседки, наверное, она навела порядок, так как мы сообщали о нашем приезде. Первым делом мы сделали главное: оплатили интернет, счета, съездили в дедову квартиру. Купили мобильники с местными номерами. Через две недели пришла отмашка от родителей, чтобы мы занялись вопросом продажи их квартиры. В посольстве им сказали, что мы с дедом сможем купить недвижимость. Я обрадовалась и мы отправились в московское американское посольство, чтобы отметить доверенность на продажу недвижимости. Но там мне сказали, что необходимо присутствие хозяев. Я разозлилась, ведь если бы они тут были, она бы вообще не понадобилась. Мы с дедом сидели в парке на скамейке. Серега гонял из коляски голубей, сначала кидая им печеньки, а потом взмахивая ручками. - Лен, не переживай. - Блин, что делать? - Ленок, а давай продадим мою квартиру. А Никитина останется. – Я повернулась к нему. - Дед, а это мысль! Ты же здесь, да и квартиры примерно одинаковые. – Я обняла старика. - Спасибо тебе. Со всем оформлением документов прошло еще две недели. Доктор подтвердил наши догадки о ребенке. Срок был еще маленький, семь недель. За это время, пока мы ходили по инстанциям, я нашла адрес офиса Виктора. Вообще, как я поняла, интернет – великая штука. Три дня поисков с моими познаниями – и я уже знала телефон и адрес агентства в центре города. В холле меня встретила приветливая улыбка девушки за стойкой ресепшена. Поздоровавшись, я спросила, как я могу увидеть Степнова. - Его нет. - Скажите, а он вернулся из командировки? - Да, вернулся. Сейчас уехал по делам, возможно сегодня уже не появится. Возьмите, тут телефоны – Она протянула мне визитку агентства. – Перезвоните позже, может он сможет с вами поговорить. - Спасибо. Вчера разговаривала с родителями. Документы на квартиру были уже готовы, оставалось перевести им деньги на счет. Пока будут готовиться документы в Файрбанксе, а это примерно полтора-два месяца, родители сказали, что будут нас ждать в Оттаве, а оттуда мы отправимся в маленький городок, где расположен их исследовательский центр, где-то в штате Нунавут, на севере Канады. Все равно жить в Арктик Вилладж нам пока было негде. Включаем песню и читаем дальше: Покончив с оформлением визы, на обратном пути я отправила мужчин домой, а сама решила заехать снова в фирму Виктора. На протяжении четырех дней я не могла дозвониться до него, потом несколько дней не звонила, занятая бумажной волокитой. И вот не выдержала, отправилась к нему сама. Странно как-то это – он не искал меня. Да и по телефону мне отвечали как-то уклончиво, то он был на совещании, то в институте. Получив ответ, что его нет, я сказала, что подожду его. Девушка за стойкой была другая, та, которая мне отвечала по телефону. Уселась на диван напротив входа. Через полчаса я сняла куртку. В холле не было душно, но мне что-то давило, где-то было неудобно, мешалось и чесалось. Покоя не давала подлая гундосящая мысль «не ищет», я начала нервничать, накручивая себя еще больше. Через полтора часа я, оставив одежду, спросила, где у них дамская комната. Освежившись холодной водой, я вернулась в холл. Там появилась вторая девушка, та, что была в первое мое посещение агентства. Она подошла ко мне. Я улыбнулась на ее приветствие. - Вы так и не дозвонились до Виктора Михайловича? - Нет. Решила дождаться его. - Может вам кофе принести? Или воды? - Нет, спасибо. Все в порядке. Я, наверное, пойду, мне что-то не очень хорошо. Надо на воздух. - Может быть ему что-нибудь передать? – Я подумала. - Можно вас попросить передать ему одну вещь? – Она кивнула, с интересом глядя на меня. - Вот. – Я достала из кармана хрустальный камешек. Она сжала его в ладони. – Спасибо. Я ушла. Завтра утром у нас самолет. Почему он не искал меня. Я же нашла его. Обиделся. Длинные тонкие аллеи парка должны были вывести меня от метро на набережную, а там – недалеко до дома. Ныряя мысленно в свои мысли, я медленно шла по аллеям родного города. Мягкий ковер листьев шуршал под ногами, выдергивая из памяти подобные звуки. На яхте. Шелест ткани парусов, натягиваемых сильными руками. Люди бродили по дорожкам, бегали собаки. Их лай отдавался в душе тоской. Еще два месяца не увижу своих пушистиков. Проходя мимо двух фигур, задержала взгляд на девушке с большим животом. Подумала, что скоро и у меня тоже такой будет. Подняла глаза и увидела… Аню. - Лена? Лена! Это ты! Привет! – бросилась ко мне девушка, обнимая. Я тоже слабо ее прижала к себе, боясь потревожить большой живот. - Здравствуй, Аня, не ожидала тебя тут увидеть... – Я вскользь поздоровалась со второй женщиной. - Да мы вот, прогуливаемся. - Ань, ты не одна, когда ждешь прибавления? - Да, видишь, скоро уже должен появиться на свет. - Мальчик? - Мальчик. Познакомься, Лен, это – моя свекровь, Людмила Николаевна. – Я, наконец, смогла разглядеть эту женщину, повернувшись к ней. Протянула руку, кивнула и замерла. Спокойное, мудрое лицо, она с интересом смотрела на меня глазами, такими же, как у Виктора. Сердце обдало горячим потоком. - Очень приятно, Лена. – Она смело пожала мою руку, не отводя глаз. - У вас Витины глаза. – Дрожащим голосом, почти шепотом, от подступившего кома к горлу, проговорила я. «Свекровь» металось в голове. - Конечно, - Улыбнулась женщина такими же лучиками в уголках глаз. – Он же мой сын. - Я закрыла глаза, но быстро взяла себя в руки. - Приятно познакомиться, Людмила Николаевна. Анечка, я очень рада была повидать, а теперь я пойду, ладно? Завтра мы уезжаем. – Все также, не отрывая взгляда от матери Виктора, проговорила я. - Лен, а как ты? – Заглянула в глаза Аня. - Я - хорошо, спасибо! – Я повернулась к ней, пожала руки, на пальце заметив золотое кольцо. - До свиданья, удачи! - Когда я уже отошла, услышала, как меня окликнула бабушка моего сына. - Лена! – Я остановилась и повернулась к ней. Она подошла, посмотрела в глаза. – Спасибо. - За что? - Ты знаешь. За любовь. – Уголки моих губ потянулись вниз, одновременно защекотало в носу. Я подняла глаза вверх, загоняя слезы назад. Женщина дотронулась до руки. Я снова посмотрела ей в глаза. - Вам спасибо. За сына. – Непроизвольно моя рука легла на живот. Он еще маленький, но есть. Мой сын. Она не заметила. – Простите. – Я развернулась, наконец, выбравшись из плена их глаз. Ее и Его. И быстро пошла из парка, даже не пытаясь вытирать слезы с щек. Практически выбежав из парка, я зашла в какой-то двор. Села на скамейку. «Анино кольцо на безымянном пальце. Ее свекровь с глазами ее мужа. Их ребенок. И это еще до того, как он мне признался, как мы… как я…» Мир рухнул. Душа разрывалась от сдержанного крика, от боли в сердце, от злости и непонимания. Боль трепала нервы, пульс зашкаливал, я понимала, что должна успокоиться, но не могла. Меня начало колотить, ноги дрожали, пальцы не слушались. Стиснула зубы, чтобы не выпустить наружу свою слабость. «За что». «Почему». «Как». Это были не вопросы. За что он так со мной. – Да за то, что бросила, уехала молча. Почему не искал. – Потому, что не нужно было. Как теперь жить. И даже это не было для меня вопросом. Я знала, что БУДУ ЖИТЬ. Ради сына. Ради Него. Ради себя. А КАК – неважно. С этой болью, с этим режущим сердце чувством. ЖИТЬ. Уронила лицо в ладони. Обжигающая боль умылась слезами, забирая отчаяние. Оставляя после себя только глухую стену в том месте, где раньше горячо билось сердце, стремясь к Нему. Теперь все по-другому. Должно быть по-другому. Я постараюсь. «Прости, малыш. Такого больше не повторится, обещаю». Руки легли на живот. Через некоторое время дыхание восстановилось немного, дрожь отступила. Я встала. И пошла. Куда? Прямо. Пока прямо. Придя домой, бессильно опустилась на диван рядом с фантастом. - Ленок, ты видела Виктора? - Нет. Да и не надо. Я видела его жену и мать. – Долгое молчание. - Лен, этого не может быть! - Не может. Я и сама не верю. Но вот только… он так и не нашел меня. Не искал. – Снова тишина. - Дед, поехали домой, на Аляску. – Я положила голову ему на плечо. Слезы катились бессильным потоком. Я снова плакала. : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Девочки, сегодня снова можно загрузить песню я лично запускаю фоном Вконтакте Алевтина Егорова - Буду любить я тебя вечно, я даже рекомендую. Спасибо, дорогая беточка Vies за подбор песни Скажу когда ее надо включить для большей убедительности... А еще, у нашей младшей беточки _тАм_ГдЕ_дОжДь_ есть подарок: Он перед продкой. Ты тот, кто меня спасал. Ты тот, кто мне нужен на век. Ты тот, кто родным мне стал. Ты тот, кто простил побег. И проблемы, и ссоры потом Нас ждут на дальнейшем пути, Только ты запрети мне думать о том, Что ты уйдёшь не сказав "Прости". Ты останешься рядом на годы И обнимешь покрепче всегда, А проблемы - решенье природы, Ты со мной теперь навсегда. Ты попроси меня помечтать, Что будет потом, через года. Как женою поросишь стать Как я громко отвечу "Да". А потом в суматохе дней, Мы будем счастливой семьёй. И не будем вспоминать о ней, О той, что зовётся судьбой. Она давно за нас решила, И мы давно подвластны ей, За то, что вместе разрешила Быть рядом и тебе, и мне. Женя, спасибо! Прошло шесть лет. Сегодня у меня важный день. Сегодня ежегодные соревнования по баскетболу среди начальных классов окрестных селений. Это уже традиция. Отборочные туры проводятся во всех городках по очереди. А потом финал – у нас в селении. Мой сын играет в сборной семилеток нападающим. Да, ему нет шести лет, но с ребятами он на равных, по росту он вровень с ними, а вот по мастерству многим даст фору – в отца пошел. А Сергей участвует в соревнованиях как судья. Это тоже важно, их работу на линиях оценивают и потом отмечают в табелях, чтобы в дальнейшем вырастить поколение рефери и арбитров. Это последние нововведения в систему образования и спортивной подготовки в США. Должны были прийти родители, я позвонила им и вызвала их из центра. Они тут снова обосновались и трудятся вот уже три года. Петр Никанорович тоже собрался с нами поддержать внука и правнука. Ну и, конечно, без наших друзей тут не обошлось. Лера с Ником тоже пришли поболеть, держа на руках белокурое кудрявое создание трех лет Сони. Кулемины ее зовут Сонька. А вот Рика с Эмми где-то до сих пор носит. Я была на седьмом месяце беременности, когда дверь моего дома открылась и влетела Лера в сопровождении Ника и Ричарда. Я от неожиданности потеряла дар речи, а она затараторила, что они с Ником женятся, она остается жить на Аляске и что она рада безумно, что я вернулась. Остановить ее смог только вид моего живота. Лера плюхнулась на диван и спросила: - Это Степнов такое с тобой сделал? – Ржали до тех пор, пока из комнаты не вышел дед. Позже Рик познакомил нас с Эмми. Той весной было две свадьбы. Леры и Николаса, Ричарда и Эмили. Девушка жила в соседнем селении. Он увидел ее на пожаре. Так подружились, а потом, когда я уехала почти на полгода, у них сложились отношения. Дочки в этих парах были примерно одного возраста, только вот Рик не хотел успокаиваться, ему нужен был наследник, сын. Эмили ждала ребенка, и, видимо, поэтому они опаздывали. Остановилась около зала, всматриваясь в снежные улицы. Может, увижу их. Ну и ладно, придут. В зале присутствовали тренеры команд, ревизоры, персонал со школы, сотрудники из комитета физической культуры, администрация. Я поздоровалась, взяла свисток и встала на линию по диаметру от Сергея. Он считался лучшим арбитром округи, но я должна была его страховать. Как только мы уехали из России, я подала документы на тренерский факультет в Анкоридже. Пока была беременна, сдавала теоретические экзамены и зачеты, некоторые предметы мне засчитали еще с Российского вуза. А потом, после родов, пришлось восстанавливать форму, сдавая нормативы в ускоренном режиме сразу за четыре года. И через полтора года я уже была с дипломом и преподавала в местной школе. Через два года вошла с состав комитета по спортивной политике, а теперь в комиссии по проведению соревнований. Позади меня была трибуна с родителями и гостями, на которой сидел наш прежний шериф, сложивший три года назад свои полномочия и теперь воспитывающий внуков и собак, троих из которых ему подарила я. Это щенки от вязки Белки и Шасты Ника. Когда мы приехали из Канады, сразу перевезли вещи в новый дом. Он теперь у нас еще больше прежнего. Мы с дедом обустраивались полгода, почти до самого появления Вани на свет. Порадовало одно – во дворе был такой же сарай, что у моих собак в доме, где мы жили до этого. Ник торжественно передал мне моих питомцев, которых, надо сказать, откормил – будь здоров. Когда им исполнился год, мы договорились, что щенки от наших упряжных будут первыми в родословной Белки. Надо сказать, Шаста у Ника тоже красавец еще тот. Только Белка альбиноска, а самец – с рыжими и черными разводами. Любовь Белки ко мне подкрепилась еще и чисто женской солидарностью – мы вместе носили под сердцем наших детей, поэтому были неразлучны. А потом совместно воспитывали наших малышей. Она – у нас в кладовке под лестницей, куда я переселила ее из сарая, ну а я – в основном в спортзале. Сережка в такие моменты бегал с карандашами от судейского стола к скамейке, а я висела на тренажерах или стучала по площадке мячиком. Компанию мне часто составлял Рик. Малыш спал, охраняемый Волком. Витин пес меня очень удивил. Сначала тосковал, это было заметно. А однажды, когда я, уставшая, спустилась вниз из комнаты Сережки, он подошел и посмотрел в глаза. Я села на диван, пес положил мне голову на колени, уткнувшись носом в мой тогда еще небольшой живот. «Я знаю, знаю, ты тоже тоскуешь. Прости меня, что так все вышло. Ну пожалуйста, нам надо научиться жить без него. Свою боль я загнала далеко на дно души, теперь – ты». И тут я почувствовала, как мой малыш зарядил маленькой пяткой в нос собаке. Тот отдернул голову, виновато посмотрел на меня. Потом еще раз сунул нос, словно нюхая живот. Я улыбнулась. «Да, это его сын. Или дочь». С тех пор Волк стал личным телохранителем Вани. Я улыбнулась сыну, найдя его глазами в толпе. Наши собаки, как и многие другие, должны были нас ждать у школы. По крайней мере Мишка, Волк и Белка пришли с нами. Мишка по-прежнему был Сережкиной нянькой. Я стояла и слушала речь администрации, мысленно подгоняя их, дети были разогреты, и пора было начинать игру. Вот мой брат, который был выше остальных на полголовы, вышел в центр и выбросил мяч. Началась игра. Я в одном месте продублировала его свисток, мыслями повторяя его движения. Следила за игрой. Ванька обводит, передает, переходит, открывается, ему возвращают мяч, шаг, второй, отрывает ногу – свисток. Мой. Серега показывает пробежку, указывая на Ивана. Ну я сейчас ему дам! Нет, после игры. Племянника решил пожалеть. Минута до окончания. Рация пропикала «привет». Каждый раз подпрыгивало сердце, когда оживал код Морзянки. Что она значит в моей жизни. Все. С нее все началось. И тянется через всю жизнь точками и тире. Точки – наверное, мои ошибки, о которые слух спотыкается каждый раз. Тире – недолгие островки покоя и какой-то стабильности. Рик, наверное, появился и ищет меня. Свисток к перерыву. Взяла рацию, отстучала «Где ты». Вот он появился на входе, увидел меня и снова пошел на улицу. - Hi, Lena! Put on jacket. (Привет, Лена. Оденься) – Я отмахнулась от его фразы. - Hi. Where have you been? (Ты где был?) - Emmy is ill. (Эмми заболела) - What’s happened. It’s coming? (Что случилось. Начинается?) - I don’t know! (Я не знаю!) - Rick, you know, I can’t leave the team now. (Рик, ты же знаешь, я не могу сейчас бросить команду) - Lena, I don't want you to leave boys… (Лена, я не хочу, чтобы ты бросала мальчиков…) - Ok, give me baby. Go. (Так, давай сюда ребенка. Иди) - Lena, are you sure? (Лена, ты уверена?) - Rick, I am sure! Go! (Я-то уверена! Иди) Я забрала девочку из рук отца и коротко обняла парня в знак поддержки, пожелав удачи. Вернулась в зал и вручила девочку Лере с мужем. Минута до свистка. Сережка напротив меня прятал взгляд. Понял, в чем виноват. Его вбрасывание. Команда моего сына вела в счете. Серега постоянно отвлекался на себя и на свои проблемы. Продублировала один раз. Свисток. Окончание игры. Пока у команд-участниц разбор полетов, я дала своим родственникам указания двигаться в наш дом. Там я приготовила сюрприз нашим спортсменам, а они должны были все подготовить к их приходу. Родители забрали дочку Рика, Лера с Соней и Ником захватили деда, которого еле удалось отлепить от шерифа, и вышли из зала. В раздевалке была возня, и я отвела команду в сторону тренажеров. Похвалив и поругав за игру, я поймала взгляд брата. - Сереж, можно с тобой поговорить? – Я на равных со всеми членами команды, и уж, тем более, с судьей. Он кивнул и подошел. – Сергей, вот скажи мне, ты кто? - Судья. - А судья… - Беспристрастен и слеп. - Поник мальчик. - Тогда что это было на площадке? - Лен… - Что «Лен»! Вот ты попадешь к отцу в операционную и умрешь на столе, потому что папа не сможет тебе сделать операцию, потому что ты – его сын! Так? - Так. – Голова опустилась еще ниже. - Ладно, я думаю, ты сумеешь себя перебороть. Не надо его жалеть, пусть он младше, но пусть он старается делать все сам. И отвечает за это тоже сам. Договорились? - Договорились. – Я протянула ему руку. Он пожал ее мне. В зале еще находился народ. Некоторые родители еще ждали переодевающихся спортсменов. Несколько мужчин подошли, пожали мне руку, поблагодарив за игру команды. Шериф поинтересовался о наших планах на сезон. Сказала, что планирую построить тут стадион. Посмеялись, обнялись. На автомате раздала всем улыбки и кивки и поспешила в раздевалку. Включайте музыку и читайте дальше: Переоделись и отправились на улицу. Собаки сразу всполошились, приветствуя своих любимцев. Мальчишки потрепали их по головам, Ванька поцеловал Волка в нос. Он всегда его целовал. Он более эмоциональный, чем Сережка. И ему плевать на то, кто что скажет. Это у него от меня. Я улыбнулась, наблюдая, как мальчишки выводят свой снегоход из сугроба, где они обычно его парковали. Специально купили Сереге японскую модель снегохода, она поменьше, полегче, и он теперь с ним прекрасно справлялся. Практически сразу к нему присоединился Ванька, зацепившись ручками за куртку, он запрыгивал сзади и крепко держался за дядьку. И теперь мальчишки вдвоем неразлучно путешествовали даже до Арктик Вилладж, когда мы направлялись в теплые края погреться или на далекие соревнования или выезды на спортивные сборы. Садясь на сиденье железного коня, я заметила смятение среди собак. Волк топтался перед снегоходом своего маленького хозяина, как бы преграждая ему путь, прося подождать, а Мишка переминался как человек с ноги на ногу. Оба были повернуты мордами ко мне, умоляюще нетерпеливо что-то втолковывая взглядом. Белка стояла рядом со мной и заглядывала в глаза. «Что за…» не могла я подобрать определения происходящему. Мимо проходили ребята из нашей и команд противника, и все прощались со мной, протягивая маленькие ручки для пожатия. Я машинально прощалась с маленькими мужчинами. Белка подпрыгнула на передних лапах, тихо тявкнув. - Мальчики, подождите. Они что-то хотят. – Я посмотрела на пушистый отряд. – Что? –Такое поведение собак могло объясняться только двумя причинами, опасностью и… «Этого не может быть». Я проследила за взглядом Волка. Он смотрел мимо меня. Я почувствовала, как по позвоночнику проходит холодная дорожка. – Можно, идите. – Скомандовала я, проследив за собаками, скрывшимися из поля моего зрения за моим плечом. Я боялась поворачиваться. Руки тряслись, нервы натянуты до предела, ожидая команды мозга. Сердце колотилось, унося с собой и воздух из легких. Медленно развернулась и посмотрела. Мои псы крутились около Виктора, присевшего на одно колено и трепавшего их по головам. Волк стоял, сунув опущенную голову в его руки. Вожак. Вообще редко увидишь как собака дает свою голову в захват. Это жест доверия, преклонения и бесспорного признания лидерства. Собака дает голову только настоящему хозяину. Эта картина застала меня врасплох, и я не могла сейчас собраться с мыслями. Что делать. Подойти или не подходить. Я боялась. Нет, не его. Боялась что не смогу оторваться от него. Волна боли, одиночества, обиды, страха и чего-то еще заколыхалась под сердцем, растекаясь горячими струями по телу. Ни одной мысли не было в голове. Я закрыла глаза, собираясь с духом. Слезла со снегохода. Подошла, остановившись в трех шагах, и посмотрела в любимые глаза. Виктор поднялся. - Привет. - Привет. – В неверном свете фонарей, практически в темноте, глаза казались синими, а не небесно голубыми, которые когда-то завладели моим сердцем. Тут была и тоска, и радость от встречи с собаками, и удивление, и ожидание и даже страх что ли. Из зала вышла невысокая девушка, вынырнув из-за плеча Виктора. Аня. А с ней за руку мальчик. Голубоглазый, такой же высокий, как и мой Ванька. Я первая среагировала, а секундой позже мы уже обе летели друг другу навстречу, с криками «Ленка», «Аня». Жду: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: ПОЧТИ ничего не понятно, но если внимательно, то кое-что тут есть. Темноволосая девушка прижалась ко мне, а потом заговорила, сразу спрашивая обо всем. Но мне главное было не это. - Ань, вы где остановились? - В общем холле. – У меня глаза округлились. - Вы с ума сошли? Наш молодой шериф совсем уже! – Я заметила желание некоторых возразить, но продолжила. - Никаких разговоров, вы будете у нас жить, в холл с детьми нельзя. Пойдемте, у нас сейчас фуршет, а потом заберете вещи из холла. – Повернувшись к Сережке, я сказала, чтобы они ехали домой. Собакам приказала доставить детей. Подозвала мальчика Ани к себе, помогла забраться на свой снегоход. – Вить, езжайте за Серегой, а мы с Аней пройдемся. – Виктор подошел к машине и блеснул глазами. Я подумала, что он соскучился по гонкам, да и по здешней атмосфере тоже. Он запрыгнул на снегоход сзади мальчика и завел мотор. Машина потихоньку тронулась с места, а мы с Аней пошли следом. Во дворе толпились мужчины, а когда мы подошли, ко мне кинулся Серега. - Лен, можно мы пойдем на каток, там наши сейчас хотели в хоккей поиграть. - Я вижу, вы уже познакомились? – Мальчик кивнул. - Сереж, там родители пришли и столько гостей, давай проводим Кулеминых и пойдете, ок? – Парень притих, кивнул и отправился делиться новостями с друзьями. – Ну, чего все застряли? Мальчики, вперед, раздевайтесь, а потом мы, а то все в коридоре не поместятся. – Ребята унеслись в дом. – Вить, там в сарае Эй, Буян, Танк. Они не видели тебя, рады будут. – Он кивнул и отправился к собакам. А мы с Аней пошли к дому. - Ленка, у вас тут так здорово! Какая ты молодец, что осталась тут жить. Это снежная сказка. - Ага, молодец… что сбежала… - Аня посмотрела на меня. - Жалеешь? - Нет, ты что, тут я была счастлива... - Лен, а сейчас? – От ее слов стало больно. Еще сегодня утром я бы, незадумываясь, ответила, что и сейчас счастлива. Но тогда не было Виктора рядом. Рядом и в то же время так далеко. Я чувствовала, что я сейчас на обрыве. Либо броситься вниз, либо отойти от края. Вот только где взять силы на это принятие этого решения. Я не знала. И чем дальше, тем больше мне казалось, что ветер дует именно в сторону бездны, все сильнее и сильнее туда затягивая. Туда, где обжигает, где будет больно, где нужно вспомнить все, снова разбередить рану, вывернуть душу. - И сейчас. Тут моя жизнь. Тут мое все. Почему ты спрашиваешь? – Договорить нам не дала Лера, высунувшаяся из двери. - Лен! Ну ты где? - Идемте, а то нас сейчас убьют. – Подошел Виктор и я повернулась к нему. - Лен, давай мы не пойдем, это неудобно, у вас там и так целая компания… – Тихо, смущенно. - Обалдели? Да меня потом дед четвертует, да и Лера прибьет… - Я улыбнулась, а потом добавила. – Никаких неудобств. Как ты себе это представляешь, даже не зайдете? - И я открыла дверь в дом. Сняв унты, я шагнула в холл, снимая куртку. – А у нас гости! Когда в холле появился Витя, все сначала от неожиданности застыли в шоке, а потом Лера с визгами бросилась к нему на шею. Папа пожал ему руку, даже я заметила в его глазах непонятный коктейль вопросов, недосказанностей, но в то же время уважения и понимания. Ник тоже искренне поприветствовал Виктора. Потом отживели все, а дед даже прослезился. - Дед, ну ты чего? – Я усадила Кулемина на диван, а сама пошла на кухню. Стол к нашему приходу уже был разложен, почти все уже расставили, только вот не хватало приборов и тарелок. За мной в кухню влетела Лера. - Лен, ты как? - Я сама в шоке, погоди, не говори ничего, иначе я потом не соберу себя. - Это из-за Ани? - Это из-за Вити. - Так, Ленок, где у нас тут еще вилки. - Валерия, ты уже все забыла? - Нет, это я от радости. Лен, доставай уже все из духовки. - Мы пошли за стол. Дед расспрашивал Виктора, а тот все пытался увести тему от себя. Мы с Лерой поднялись в детскую, забрали девочек и позвали мальчишек. - Ванечка, поздравляем с победой! – Мама налила в стаканы сок. - Спасибо, но это незаслуженная победа. - Почему? – Удивились все. - Потому что соперники были заметно слабее. – Уткнувшись в тарелку, с гордостью произнес мой сын. Я посмотрела на него, он встретился с моими глазами своими такими же зелеными, как и у меня, и поправился. – Ну, просто у них не было сыгранности, там двое новеньких и они теряли на передачах. - Ты хорошо сегодня обводил, мне понравилось. – Серьезно сказала я, а сама посмотрела на маму и улыбнулась. Она тоже прятала улыбку, но мы друг друга поняли. – Сережа сегодня получил четыре балла в табеле. - Почему четыре? – Удивился папа. - Потому что пять баллов ему помешал получить все тот же «командный дух», да, Сереж? - Ага, Лен, мы уже обсудили это. – Попытался замять тему брат. - Да, и по этому поводу у меня для всех сюрприз. Я встала и прошла на кухню, вышла на веранду, открыла шкаф и вытащила торт. Пока дети были в школе, мы с дедом кашеварили. Соня обрадовано захлопала в ладошки, мальчишки подставили мне тарелки, пока я его резала. Дочка Рика сидела со мной и возилась ложкой в тарелке. Я сначала не замечала ее настроения, увлеченная разговором. - Лена, ты чего не кушаешь? - Where is papa? (Где папа?) - Wait a little, and he’ll come soon. (Подожди немного, и он придет) – Девочка кивнула, я чмокнула ее в макушку, она отдала мне ложку и побежала за шустрой Соней, которая уже прикончила торт, на второй этаж. Они скрылись в комнате мальчиков, где было много игрушек, а я уселась на место. Когда мальчики покончили с угощеньем, родители засобирались, попрощались на две недели и уехали на работу. Аня вопросительно на меня посмотрела. Я рассказала, что родители редко приезжают из центра, только когда вот так выдергиваю их на соревнования сына. Хоть так. Мы с девочками собрали со стола все лишнее и отнесли на кухню. Лера и Ник засобирались домой, Лера сказала, что заберет Лену с собой. - Не надо, Лера, Рик придет сюда. Во-первых, чтобы хоть рассказать, что там у них. - Лена, но у тебя итак столько дел. - Каких дел, Лер, комнат полно, места всем хватит, не переживай. - Нет, я забираю девочку к нам, даже не разговаривай! - Ладно, Лер, сдаюсь, а то мне так напиться хочется! Давай у нее спросим, что она скажет. – На том и порешили. В холле появились девочки, которых привел Ник из комнаты парней. - Лена, ты тут спать будешь, или пойдешь с Соней к ним домой? - Sony, could I go with you? (Сони, можно я с тобой пойду?) - Ура, мама, Лена с нами пойдет! Sure, you could! (Конечно, можно!) – Девочка взяла подругу за руку и потащила одеваться. Мы принесли одежду в холл и стали наряжать малышей. Мужчины пока прощались с Ником, я пыталась приделать бантики на место, ну то есть на волосы Лены. - Лера, пожалуйста, давай я сниму это, а ты дома сама прилепишь их, ладно? У меня не получается. – Все засмеялись. Я развела руками. Ну не умею я заплетать косички. – У нас Лера ответственная за то, чтобы сделать из девочек – принцесс, а то с моими способностями… одни мальчики получаются… - Леночка, ну, ты преувеличиваешь… - Попытался встрять дед. - Дедуль, ну из меня же не получилось принцессы! - И слава Богу! – Воскликнула Лера. Когда проводили семейство Ника, мы с Аней пошли на кухню, и я включила чайник. - Лена, а почему ты с Леной разговариваешь то на русском, то на английском? - Она и так, и так понимает. - Ну, да, когда родители говорят на разных языках… - Да нет, ее родители оба американцы… - Подожди, Лена не твоя дочь? - Ты чего? Нет, конечно, это дочь Рика. - А Рик не твой муж? – Кажется, Аня была в шоке. - Нет. У меня нет мужа. - Я уже совсем запуталась, у вас тут дурдом… А Сережка и Ваня… - Сережка мой брат, а Ваня – мой сын. – Оставив Аню на кухне переваривать информацию, я вышла в холл, где услышала топот по лестнице. Виктор и дед сидели за столом, а мальчишки спустились, чтобы отпроситься на каток. Виктор сказал, что пойдет с ними, а на обратном пути зайдет за вещами Ани в общий дом. - За вещами Ани? А твоими? - Лен, спасибо, но я лучше там останусь ночевать. Аня с Владиком, если не помешают, пусть тут… - Как хочешь. Ты проводишь мальчишек? Клюшки и каски помнишь где? Возьми Мишку, Волка и Эя. Хотя, собаки, наверное, все за тобой пойдут. – Он кивнул и вышел. Дед пошел наверх, а я вернулась на кухню к Ане. – Анька, вы чего, поссорились что ли? Виктор ушел ночевать в общий холл. - Аня не успела мне ответить, как раздался звонок в дверь. – Точно, дурдом! Я открыла. Пришел парень и сказал что в общем холле снова драка. Аня вытаращила на меня свои карие глаза, удивленно наблюдая, как я запрыгнула в штаны и натянула унты. - Лена, ты пойдешь туда? - Да, если придет шериф, их вышлют из страны. А их руководитель – Рассказов. Правда, в этот раз он не приехал, а прислал своего зама. Я слишком уважаю Игоря, и не могу бросить его людей без опеки. Пойдем со мной, купим чего-нибудь выпить, а за одно и заберем ваши вещи. – Аня кивнула, я посмотрела на ее сапоги. Достала из кладовки унты. Еще одни, размера Сережки – для Владика. А то его финские дутики не сильно греют. В холле основные возмутители порядка были уже скручены, они оказались из другого дома, поэтому я попросила ребят их туда доставить. Это были норвежцы и датчане. Часто стали присылать сборные делегации, поэтому было сложнее следить за порядком. Но, правда, интонацию улавливают все, даже не понимая слов. Еще один особо борзый был с этого холла. - Теперь, Ань понимаешь, почему я сказала, что тут с детьми лучше не оставаться. – Тем временем я заставила вменяемых навести порядок. Мне не хватало еще пожара тут от камина. Тут ко мне кто-то, качаясь, подошел сбоку, схватив за предплечье. - Руки убери. – Процедила сквозь зубы я. - А что, не нравится, когда тебя мужики лапают? – У Ани глаза округлились. - Кабы мужики, а то слизняк какой-то. – Я вырвала локоть, а правой зарядила под дых. Не сильно, но этого хватило, чтобы парня скрутило и отшвырнуло на кресло. – Шевельнешься – зубы не соберешь. А еще раз тебя увижу в таком виде - вылетишь из страны пробкой. Понятно? – Парень закивал головой, а я взяла Аню под руку и подтолкнула к лестнице. – Пойдем, Ань, заберем вещи. Домой мы пришли под хохот Ани, которая слушала мои рассказы про Лерку и Ника. В холле толпились мужчины и собаки. Последних я отправила на место, открыв им дверь. Виктор собрался в холл, а когда мы ему сообщили, что вещи забрали, он ответил, что видел. Я напряглась. Он что, видел мою потасовку с парнями? Тут открылась дверь, и влетел Рик. Он набрал в легкие воздух и с шумом выдохнул, увидев Виктора. Смешно стал переводить взгляд с меня на Виктора. Потом что-то сообразил и, наконец, поприветствовал его. Я спросила, что там нового. Он ответил, что пока новостей нет, чмокнул в щеку и убежал. Я пожала плечами и посмотрела на Аню, улыбаясь: - Ненормальный. Даже не поел. - Лен, мы с тобой хотели отметить. - Ага, Вить, ты с нами? - Ну, уж нет, спасибо, я не пью. - Мы тоже не пьем, мы отмечаем. - Лен, я тогда пойду, спокойной ночи. - Спокойной ночи, если тебе дадут поспать там. - Да я и сам не усну. – Я посмотрела в его глаза, грустно смотрящие несколько мгновений в мои. Отвел взгляд, повернулся и ушел. - Ань, ты так мне не сказала. Почему он отказался с тобой оставаться. Что произошло? – Спросила я, когда зашла на кухню, где Аня сидела на стуле и смотрела в окошко. - Да нет, ничего такого. – Я открыла виски, она открутила крышку колы. – Как из двух американских напитков сделать русский коктейль? Очень просто - смешать колу и виски. Слушай, такой вискарь жалко портить колой. – Я отмахнулась. - А то крепко слишком. – Мы чокнулись. – Ну, рассказывай. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000384-000-0-0
Straus: Аня рассказывала, постепенно хмелея и подливая нам в бокалы. Я не перебивала. «Мы познакомились со Степновым на выпускном с кафедры безопасности, где, кстати, Витя получал второе высшее, после тренерского. Кажется, было сто лет назад. Влюбились. Роман такой был головокружительный. А потом он уехал. Он тогда служил на Севере. Я ждала его. Сначала училась, потом пошла работать, а потом он вернулся и мы поженились. Четыре года я не могла забеременеть. По началу ничего не делала, а потом прошла обследование. У меня вроде все нормально было. Но для мужчин я знаю, что это довольно болезненная процедура. И я отступилась от этой идеи. Как раз поменяла работу, мне предложили должность начальника рекламного отдела. Задерживалась на работе. Мы тогда жили со свекровью. Она стала замечать, что мы отдалялись друг от друга. Она нас мирила, если мы ссорились, пыталась свести. Там такая сложная ситуация была с ее родней. Постоянные разделы каких-то наследств, нервы, ссоры. Но я не вмешивалась, да мне было некогда, на работе было много проблем, и все на мне». - Ань, погоди, пока я не упала под стол, пойдем, постелем детям кровати и продолжим. – Мы поднялись в детскую. Там был мир и покой, и порядок. Мальчишки резались в игры на компьютере, Ванька сидел за конструктором. Мы раздали им указания, кому куда ложиться спать, поцеловали на ночь, и вернулись обратно. – Продолжай. «Потом я узнала, что муж стал играть. Он проигрывал деньги от фирмы, которая только набирала обороты. Связался с какой-то бандой... А потом он разбился на машине. Но я думаю, это его просто убрали. А потом я узнала, что беременна…». - Ань, я совсем уже того - напилась. Кто разбился? - Макс. Мой муж. – Я даже сказать ничего не смогла. Приятная слабость от алкоголя в ногах и руках сейчас шибанула в голову, препятствуя работе мозга. - Макс? - Максим Степнов, старший брат Виктора. Отец Владика. – Я, неглядя, плеснула в стакан виски и, не разбавляя, осушила его. - Трендец. – Моя голова упала на сложенные на столе руки. Аня подсела ко мне, обняла за плечи. - Лен. - Я не знаю что сказать. Ань, я дура. ДУРА! – Слезы хлынули из глаз. - Лен, ты чего? - Ань... Тогда в парке… ты меня познакомила со свекровью... Я же не знала что у Вити брат… что ты его жена... - Я понимаю теперь все. Ты решила, что мы с ним, и это наш ребенок? – Я кивнула. Сердце болело так, что даже было слышно, как лопаются где-то нейроны от напряжения. – Лен, Ваня его сын? – Я снова кивнула. – Ленок, ты дура. – И тут я тоже кивнула. – Лен, почему ты не спросила? Почему ты ушла? - Я не хотела вам мешать. - А сама? У тебя ребенок уже тогда был! Лена, за свое счастье надо бороться! - С кем бороться?! С Владиком?! С тобой еще могла, но не с ним … Аня, он меня даже не искал! - Лен, он как приехал, вызвал своих коллег, лучших детективов, они откопали адрес Петра Никаноровича. Квартиру деда вы продали. Он поехал в институт, документы ты забрала, но он узнал адрес твоих родителей. Помчался туда, но вы как раз утром выехали из страны. Лен, я думала, он разнесет полмосквы. Он уволил секретаршу, когда ему передали камешек от тебя. Потом улетел на Аляску. Запросы из России не проходили, у нас нет доступа к их базам, поэтому он поехал сам искать! Но вас там не было. Родители перевелись в другой центр, но они все закрытые, они не дают информацию. Он ездил в Канаду. Про вас с дедом никто ничего не знал. Он вернулся и установил наблюдение за вашей квартирой. За год он получил какую-то лицензию и смог общаться с Аляской. Ему сообщили, что у тебя вид на жительство. Лен, он снова сюда приехал. Новый шериф сказал, что вы с ребенком в Швейцарии тогда жили. Он когда вернулся в Москву, сказал, что ты от него словно сама бегаешь, что у тебя ребенок, а это меняет дело, потому что вид получают, выходя замуж. И уехал в экспедицию на три года. Приезжал раз в год. Опустил руки, не стал больше добиваться тебя. – У меня за эту минуту торопливого сбивчивого Аниного рассказа вся жизнь пролетела перед глазами. Я уже ничего не слышала. Тряслись руки. Так плохо мне, наверное, никогда не было. - В Швейцарии мы отдыхали месяц… месяц!!... Ань… я нашла его… но мы так и не встретились… шесть лет я жила как во сне… в боли… в плену у своих иллюзий и обид… Я думала что… он не искал… Меня спасал только Ванька... Я сама все испортила… Лишила ребенка отца... Да он теперь меня ненавидеть будет… Да и Ванька тоже, когда узнает... – рыдания рвались наперегонки со словами и той болью, которую я задушила в себе, казалось, навсегда. Вот она, эта пропасть. И я падаю, и не могу удержаться, да и не хочу я уже держаться. Аня крепко сжимала мои плечи, а потом повернула меня и по-матерински прижала мою голову к себе, гладя по волосам. Она тоже плакала, избавляясь и от своей боли. Как ни странно, я стала постепенно успокаиваться. Вытерла слезы. - А что теперь? Почему он приехал через шесть лет. - Он видел Рассказова. - И… - Тот сказал, что он должен сам с тобой поговорить, а не делать какие-то выводы. - Одна умная мысль. Давай выпьем за Рассказова. – Я проглотила еще виски. - Давай, хоть кто-то ему мозги вправил. Нас с матерью он не слушал. - С матерью? - Да, свекровь сразу тебя узнала. Она сказала, что ты его, дурака, любишь. - Люблю. И всегда буду любить, несмотря ни на что. Даже если он меня ненавидеть будет. – Мы достали торт и ложки. Вкусно с виски, наверное, не помню. - А откуда она про меня знала? - Он приехал и сказал, что любит тебя. Мама стала его расспрашивать, а он лукаво улыбнулся и сказал что ты самая красивая и самая лучшая. - И самая глупая, столько времени бегать от себя. – Тихо сказала я. - Так, ладно, Ленка, давай выпьем за наших сыновей. Если бы не они – неизвестно, что бы с нами было. Правда? - Правда, давай. – Мы выпили еще и налили еще. Пока я еще могла видеть, заметила, что колы в бокалах становилось все меньше, а потом наш «коктейль» содержал один виски. - Ань, а как ты теперь? - Работаю. - Я про любовь. - Какую любовь? Макса я люблю до сих пор, но его нет рядом. У меня сын, свекровь, Витя… был. - Почему был? - Потому что он раньше не слушал меня, а теперь я заставлю его поговорить с тобой. - А если ты встретишь муж-чину? - Не встретишь… не встречу, короче эта тема зак-рыта. - Давай выпьем, а то у тебя уже заплетается, а у меня – нет. Непорядок. – Я налила нам вискаря и плеснула колы, пролив на стол. - Это что еще такое? – Услышала я за спиной удивленный голос деда. - Дед, не пыли, я разлила колу. Где тут у нас тря-почка. – Я неуверенно шагнула к раковине. Дед усадил меня на место. – Сиди уже, горе, я сам. - Он вытер стол. - Дед, ты будешь? - А что вы отмечаете? - Я уже не помню. Но пьем мы за любовь. Да, Ань? - Ага, ик. - Ясно. Там дети спать улеглись, Леночка, когда пойдешь к себе – не напугай Ваню. - Ок, дед, спасибо. – Когда дед вышел, я искренне удивилась и уставилась на подругу - Ань, я что, такая страшная, что могу напугать собственного сына? - Нет, Ленка, ты самая кра-сивая! – Мы заржали. Ну, да, все как всегда у женщин: выпили, поплакали, поржали, разошлись. - Давай выпьем. - Ань, а что там на склоне было, когда ты первый раз приезжала? - А, это? Ха, я хотела на тебя посмотреть, я сразу заметила, что Витя не просто так так нервничал. Хотела проверить, ты мне сразу глаза выцарапаешь, или подождешь. - Проверила? - Ага, хахаха. Ты меня просто чуть не убила. – Мы снова заржали. – Ленка, ты на самом деле, классная, здорово, что мы познакомились. - Мы обнялись. - Здорово, что ты тогда меня спасла. Хотя не надо было. Из-за меня вон сколько времени потеряла... - Глупая, не из-за тебя, а из-за своей глупости и упрямства.
Straus: Попыталась открыть глаза, но от резкой боли прекратила попытку. «Где я, кто я, с кем я». Незнакомая комната. Большая кровать и кто-то рядом. Потрогала рукой – шевелится. Живой. Приоткрыла глаза. «Пить и еще немного попить». Единственное желание. Рядом замычали. Поднялась, села. Комната оказалась гостевой в моем доме. Почему я тут? И как я сюда попала? А рядом – Аня. Мы обе одеты. Странно. Время… - ААААААААААААААА! - Ленка, ты че орешь? Башка и так болит! - Пить надо меньше! Вставай, уже обед, а мы детей завтраком не кормили! Мамаши, блин. – Я немилосердно спихнула Аньку с кровати и вышла в коридор. Тишина гробовая. – Ань, а где все? - Они сбежали от нас, наверное. Мы, наверное, буянили. - Ты вообще, понимаешь что-нибудь? – Она отрицательно покрутила головой. Тут сзади раздался щелчок и из комнаты вышел ДЕД. – Дедуля! Как я рада тебя видеть! Хоть кто-то живой! - Я тоже, Ленок, рад вас видеть живыми. Лен, быстро в душ. Вам сегодня на игру, ты не забыла? - Ой, блин. Да, идем. Спасибо, дед. – Я проводила Аню в ее комнату, и она скрылась в ванной, а сама пошла в свою. Внизу меня уже ждала Аня. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Посвежевшие после ванны, мы уселись за столом на кухне с бокалами кофе. Спустившийся Петр Никанорович поведал, что дети ушли с Виктором в школу, а Владика он повез показать окрестности. - Кстати, он взял твой снегоход. - А собаки? - Волк и Мишка в школе. – Дед лукаво на меня посмотрел. – Ты хочешь просить, кто пошел за ним? – Я кивнула. – Буян. Хотел и Эй пойти, но Виктор его оставил у дома. Эй всегда старался оставаться у дома. Он любил деда, любил место, любил, когда мы все вместе, он словно домовенок, охраняющий очаг. В его присутствии казалось, словно он, как курица, собрал своих цыплят у себя под крылом и греет их. Я не знаю, как Виктор это понял, но он угадал, что, несмотря на безумную тоску по нему, призвание собаки никогда не отпустит его далеко. - Дед. - М? – Вот хитрец, хочет чтобы мне было стыдно. Ладно, стыдно, но все равно спрошу: - Ты не знаешь, случайно кто меня отнес в гостевую? - Знаю. Почему же не знаю, я же не пил вчера. - Блин, дед! Давай без моралей! Я же и сама знаю, что поступила ПЛОХО. И все же? - Виктор. – Мы с Аней переглянулись. Кажется, мои щеки не просто пылали, а переливались всеми цветами радуги. - Виктор? А… - Он зашел узнать, все ли у нас хорошо. А вы, красавицы, в это время… - Танцевали на столе… - Ну что за манера так долго говорить! - Нет! – Возмутился дед. – Если бы вы еще и станцевали на столе… - Ну! - Да вы просто уснули прямо за столом. А так как он не знал, куда вас нести, то сгрузил в одну комнату, подумав, наверное, что раз уж вы напились вместе, то уж наверняка не испугаетесь друг друга утром. – Вот что мне с ним сделать, еще и издевается. - Спасибо, Петр Никанорыч, за исчерпывающий ответ. - Это еще не все. - Чтоооо? А было что-то еще? – Мы с Аней были в шоке. - Ну, когда Виктор тебя понес наверх, ты ему сказала, чтобы он тебя бросил. Я так и не понял про что ты тогда говорила. Думаю, Виктор тоже не понял, но все равно понес дальше. А ты обняла его за шею и сказала, что любишь его. - Зашибись. – Закрыла глаза ладонями. – Дед, я в завязке. Больше не пью. Ни грамма. – приложила правый кулак к сердцу, по-американски – Честное скаутское! После кофе мы взялись за домашние дела и приготовление обеда. Пришел Рик и сообщил, что у него ночью родился сын. Мы его поздравили, усадили счастливого папашу за стол. В дверь ввалилась толпа наших мужчин. Мы пошли их встречать, а я не знала, куда себя деть от этого пронзительного взгляда. Коротко улыбнулась, делая вид, словно не раскаиваюсь нисколько, хотя в душе сгорала от стыда. Отвлеклась на шумную компанию мальчуганов, которые успели подружиться и теперь щебетали наперебой, делясь событиями последних часов, которые они не виделись. Меня беспокоило то, что Виктор столько времени таскал с собой Владика по морозу. Ребенок с непривычки мог переохладиться. Но он меня заверил, что ему не было холодно, он восторженно рассказывал, где побывал, делясь своими впечатлениями от природы и поездок на снегоходах. - Завтра тебя Рик на санях покатает. А потом, когда научишься стоять на полозьях, сможешь сам прокатиться. Хочешь? – Ребенок от такого предложения забыл, как дышать, а появившийся из кухни Рик подмигнул парню, сказав, что завтра ждет его, поприветствовал Виктора, деда и убежал. Мы с сыном отправились в комнату собрать вещи для поездки в Арктик Вилладж, откуда мы вылетали в Прудо-Бэй, это в противоположную сторону от Файрбанкса. Сережа с нами не летел, эту игру судили его коллеги. Я предлагала составить нам компанию, конечно, прихватив с собой аню с Владиком, но он сказал, что лучше проведет вечер дома с другом. Я сказала деду, что внук на нем, и тот покорно принял командование. Вечером мы должны будем быть там, поиграем, а потом вечерним рейсом вернемся в Арктик Вилладж. Да, поздно должны вернуться, но для Вани это отличная тренировка с сильнейшей командой Аляски. Только вот нехорошо как-то бросать гостей… - Виктор, пойдем я покажу тебе дом, чтобы ты знал, кого куда надо тащить, если вдруг еще кто-нибудь решит что-нибудь отметить… Спасибо. – Он улыбнулся одними глазами. Лера пришла как раз перед нашим отъездом. Соня и Лена были дома с Ником, а она забежала узнать, чем может быть полезна. Отпустив Леру, я показала Ане как все устроено на кухне и сказала обращаться к деду, в случае чего. Отправилась к собакам в сарай, тоже дать указания, но от намеченного меня отвлек помощник шерифа. Он торопливо перебирал ногами, сопровождаемый псом по кличке Калго, который остался сидеть у ворот нашего двора. Пока он подходил, я обратила внимание на ветер. Это был не ветер, а фронт, шедший постоянной тягой с запада, как раз оттуда, откуда должно было быть прикрытие склона горы. Но в том-то и штука, что этот фронт огибал склон с севера, и очень неуютно пронизывал. Ветры на Аляске не были чем-то сверхъестественным, но этот казался явлением необычной природы. Отогнала от себя мысли, просто душевное состояние выводило всю систему из равновесия, вот мозг и цеплялся за возможность что-то «пожевать». Уполномоченный подошел поближе, поздоровался с Эем и, протянув руку, сказал, что на северо-востоке получили штормовое предупреждение. Но это в другой стороне, да и прогноз долгосрочный. Я задумалась, провожая помощника взглядом. Два дня до того, как фронт накроет центральную часть Аляски. А вернуться мы должны сегодня. Самолеты летают, а им, как известно, сверху видно все. Мое задумчивое состояние заметил Виктор и, когда мы остались наедине, он спросил, что меня тревожит. Я покрутила головой, сказав, что все хорошо, но потом, подумав, взяла его рацию, хотела настроить на свою частоту, но она уже была на ней. Я посмотрела вопросительно в глаза. «Это он мне тогда сказал «Привет». Отдала ему. «На всякий случай». В Арктик Виладж я поехала на своем снегоходе, усадив сына спереди. Оставила его в доке, не решаясь просить Рика или Ника его забрать, да и не к чему, через несколько часов мы отправимся обратно. Виктору сразу сказала «Нет», пресекая попытки вторгнуться в пространство. Пока не могла, не знала, не хотела, не была уверена. Все с частицей «не». Мне нужно было побыть одной. Как-то уложить все в голове. Принять и может быть даже попытаться понять. Мне нужны эти часы тишины. Да, кажется, какой тишины на полуфинале соревнований. Тишины не физической, а душевной. Нужно найти место всему этому в обычном течении моей, нашей жизни. Никаких планов, никаких «если», просто пережить это. - Мам. – Отвлек меня сын от темного иллюминатора. - Да, родной. - Виктор – мой папа? – На этих словах мои глаза закрылись от внезапной боли в сердце, покатившейся дальше по телу, выхолаживая конечности, застывая в кончиках пальцев. - Да, милый. – Молчал. Долго. - Мам, ты будешь с ним? Мы будем с ним? - Вань, прости меня. Я сама не знаю, что тебе сказать. Он не знает, что ты его сын. Когда ты родился, его не было рядом. В этом я виновата. Я не стала за него бороться, лишив себя жизни, а тебя отца. Прости, что ты ждал столько времени, когда за меня кто-нибудь сделает первый шаг. Ведь, если бы он не приехал, я бы так и не сказала тебе. - Мам, знаешь, он самый сильный, самый красивый и самый высокий. – Слезы отняли у меня способность говорить, застряв где-то в горле. Я только кивнула. – И его стоило столько ждать. – Я обняла малыша, прижав к груди, откуда рвалось сердце. Слезы текли и не спрашивали, просили их или нет. - Вань, а откуда ты знаешь… - У тебя фотография в ящике. Деда Петя сказал, что настоящую любовь хранят в сердце и никому не показывают. - Да, Ванька, в сердце. А не показывать у меня не получилось, изображение у меня всегда с собой – это ты. – Я потрепала мальчика по темным волосикам, а он мне улыбнулся моими зелеными глазками и папиной улыбкой. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000407-000-0-0
Straus: Девочки, последняя прода, будет еще эпилог. Игра захватила меня настолько, что я даже отвлеклась от своих мыслей. Мне легче стало от того, что Ваня знал теперь про отца. Полностью поглощенная событиями на поле, я выпала из окружающей обстановки и была удивлена тому, сколько людей было в просторном фойе спортивного комплекса. Высунувшись на улицу, я поняла почему. Пока команда переодевалась, я решила проверить предупреждение о шторме, отправившись к диспетчеру, который мог проинформировать о состоянии взлетных полос и основных магистралей, ведущих от города. Вот тут-то меня и ожидал сюрприз. Наш рейс был отменен ввиду надвигающегося шторма. Более того, все рейсы, которые были по расписанию и по другим направлениям тоже задерживались. Это он сообщил мне, предупреждая мои попытки вернуться домой через два аэропорта, не на северо-востоке, а пройдя северо-западом и через южную пересадку. Но оказалось, что мы попадали под действие эпицентра через несколько часов. Вздох. В холле узнала, где можно еще остановиться в городе. Тут несколько гостиниц, ближайшие, скорее всего, заняты, поэтому я позвонила в гостиницу в центре. Мне ответили, что ждут. Взяла рацию в руки. - «Витя, мы остаемся в Прудо-Бей. У нас уже шторм. Забери собак в дом, если до вас дойдет. Передай всем привет. Скажи Лере, она придет, поможет». - «Лена, вы где остановитесь?». - «В гостинице, в центре». - «Давай я приеду?». - «Это лишнее. Спасибо». - «88». Снова эти волнующие удары сердца возвращают меня в прошлое. Ну не будет так, как раньше, не будет. Почему оно не хочет успокоиться? Морзянка – лишь одна из тех ниточек, неразрывно связывающая с прошлым. Счастливым прошлым, хоть и недолгим. Но таким НАСТОЯЩИМ. 88. Что-то решил для себя, спрашивая меня о будущем. Как же хочется ответить ему, как хочется забыть про условности, про прошлое, настоящее и начать все заново. Возможно ли это. Я пока не знаю. Спустился Ваня, я посвятила его в наши сменившиеся планы. Тут, в низу, были еще его друзья по команде из Арктик Вилладж с родителями. Они тоже поселились в нашей гостинице, поэтому мы все вместе отправились на улицу. Метель била в глаза, и я, закрыв лицо ребенка капюшоном, сама задвинула молнию до предела ограничения поля зрения, крепко взяв сына за руку. В гостинице, поужинав, приняв душ, мы повалились на кровать. Мальчик устал и просто валялся, закинув ножки на меня. Мы смеялись, вспоминая забавные стишки. Ванька рассказал мне пару новых, принесенных из школы. Это был американский юмор, который я не любила. Рассказывая по очереди сказки или истории из жизни, мы находились в приятной полудреме, я не заметила, как мы оба уснули на кровати в комнате Вани. Проснулась я ночью от жуткого ветра, завывающего за окном. «Вот и шторм». Страшно не было, просто неуютно внутренне. Когда ты дома, тебя и стены поддерживают, да и ты точно знаешь, что с твоими близкими ничего не случится. А тут. Тревога не покидала меня, снова отобрав спасительную стену сзади, так хорошо прикрывавшую тыл. Я подошла к окну и смогла разглядеть только белоснежную пелену, нестройно мечущуюся во всех направлениях, проникая во все щели и выбивая оттуда тепло. Я укрыла сына, притворила дверь и пошла в другую комнату, откинула покрывало со своей кровати. Только собралась избавиться от одежды, но меня привлек звук шагов в коридоре. «Кто же в такую погоду, да еще и так поздно гуляет». Улыбнувшись своим мыслям, продолжила начатое движение штанов вниз. Тихий стук в дверь вмиг вернул их на место. «Этот человек, мало того, что топает по ночам, еще и цифры на дверях не видит? Ну, явно пьяный перепутал номера. Этого мне только не хватало». Я повернула ключ в замке, открыла дверь и замерла. - Привет. - Витя. Как… - Даже сил не было говорить. Я просто посмотрела в его глаза и все поняла. Он приехал ко мне. К нам. И теперь я не отпущу его. Закрыл за собой дверь, молча подхватил меня на руки и отнес в спальню. Усадил на кровать и опустился передо мной на колени. - Лен, ты меня простишь когда-нибудь? – шептал. – Лен, помнишь, я говорил, что не смогу без тебя? Я искал себе смерти, специально отправляясь на север, когда понял, что потерял тебя. Я специально не закреплял стропы, надеясь сорваться, прекратить этот бег от себя. Ленка, мне не нужна такая жизнь, где нет тебя. Где нет вас. Я буду жить только с вами, если вы меня простите, или вообще не буду. Прости, что я не нашел тебя тогда, что перестал искать, за слабость и трусость. Боялся услышать от тебя, что ты не моя. Я ненавижу себя за это. Я знаю, ты тоже, но прошу тебя, скажи что простила. Я не хочу, чтобы ты жила с ненавистью. Я знаю, что не стою твоих слез, Ваниных слез. Прости меня! – он крепко держал меня за руки, до боли сжимая холодные пальцы. Говорил сбивчиво, глотая слова, вперемешку со слезами, а потом опустил голову, уткнулся мне в колени и зарыдал. Я практически ничего не понимала. Расплывчатые очертания от слез, сдавленное слезами горло, рвущееся отчаяние от его слов. То ли он прощался, то ли… - Ты что. – Я наконец смогла сказать что-то. – Витя, это ты меня прости. Я не знала, я приревновала тебя к Ане, я ушла с твоим ребенком под сердцем. Вить, посмотри на меня. Ты знаешь как я жила? Я себя ненавидела за то, что не дождалась тогда в твоем офисе, что не оставила телефона, что уехала и не искала больше. Я знаю, мне нет прощения, Ванька столько лет без тебя жил, я сожгла все мосты, но я до сих пор тебя не забыла. Я пыталась выгнать тебя из моей жизни, моих снов, из моего сердца, но так и не смогла. Вить, прости меня, что так мало любила и так сильно пыталась забыть... - Он смотрел в глаза своими голубыми грустными глазами и слезы стекали по щекам. Я заметила, что наши руки дрожат. - Ленка, позволь мне посмотреть на сына. – Я кивнула. Мы потихоньку открыли дверь в комнату, где спал Ваня, и он шагнул к кровати, присел около малыша на корточки и погладил рукой по волосам. Через некоторое время мальчик зашевелился, сквозь сон прошептав «Папа, ты вернулся», обнял его за шею и снова уснул. Я стояла рядом, пытаясь унять дрожь в коленях, вытирая слезы. Выпутавшись из объятий тоненьких ручек малыша, Виктор подошел ко мне, привлек к себе, обвивая руками, и зарылся в волосы. - Лен, как мне вымолить у тебя прощение, я хочу остаться с вами. У меня есть хоть какой-то шанс? - Ты уже получил прощение. Ты мне подарил Ваньку и свою любовь. И пусть было невыносимо больно, но она была. Я не хочу отпускать тебя. Тебя не хватает в моей жизни, ты – самое главное, ты - мое сердце. Решение за тобой. - Ты еще спрашиваешь… Ленка, я люблю тебя и всегда любил! Я самый счастливый, потому что ты рядом. Спасибо тебе! - Я люблю тебя, Вить. Прости меня. – Он отстранился и посмотрел в глаза. - Я люблю тебя, Ленок. И ты меня прости. – Он нежно прикоснулся к моим губам. Как в первый раз. Шесть лет назад. И тот же ток, и та же дрожь. – Ленка, ты совсем замерзла. – Он подхватил меня и понес в спальню. Так мы и уснули в объятиях таких родных рук, в сплетении ног и тел, согревая друг друга сердцами, слыша, как многолетняя тоска и боль отступают. Вот так коротко и все ясно, без слов. : http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000407-000-0-0
Straus: Меня сегодня бетили обе мои беточки. Дорогие мои, Vies, _тАм_ГдЕ_дОжДь_ спасибо! Эпилог: Домой мы смогли вернуться только через три дня. Да и то, пересекая последний хребет перед крутым спуском к площадке Арктик Вилладж, мы чудом уходили от резкой границы просто черного неба и штормового облака. Немного сместившись к северу, фронт лишь краем зацепил нашу долину, и теперь я напряженно наблюдала за приближающимся посадочным пятачком, ставшим таким родным. Хорошо, когда дома тихо и спокойно, все идет своим чередом, как у меня: Когда мы вернулись, Ник сообщил, что у Белки скоро будут щенки. На мой резонный вопрос «от кого», он ответил «Watch» (а ты понаблюдай). Мы с Виктором стояли на пороге, он сзади обнимал меня, уютно устроив на своей широкой груди. И тут с невнятным бормотанием и потявкиванием из сарая, скрывающего углом «дверь» моих питомцев, выкатились двое, резвясь и покусывая друг друга за пасти и уши. Мы в ступоре наблюдали несколько минут за возней пушистых любимцев, пока они нас не заметили. Волк и Белка устремились к нам, облапали нас снегом и продолжили свои увеселения в снегу. Виктор, улыбаясь, заглянул сбоку мне в глаза. - У них скоро будут щенята. - Вот это да! У Белки только от Шасты были… Они с Волком столько ждали… - Мы были рады за них, видя, насколько они хорошо себя чувствовали вместе. Вечером пришли друзья, и Лера мне шепнула, что ждет малыша. Счастливые глаза подруги сообщили мне о той любви, которую она хранит в сердце. А ведь встретились мы с ней как раз тогда, когда в наших сердцах зарождалось это чувство. И мы были его свидетелями. Я улыбнулась ее радости и обняла подругу. Как же она изменилась, присмирела! Хотя в душе оставалась таким же неугомонным стихийным бедствием. Сережка с Владиком сообщили нам с Аней, что ее сын будет ходить в один класс с моим братом. Мы смеялись до упаду, особенно, как представили, как эта парочка на пару будет воспитывать Ваньку. Уже сейчас они активно насаждали свои правила младшему Степнову, который их не больно-то и слушал и откровенно издевался над ними, игнорируя и уединяясь с отцом или прадедом. По этому поводу Аня пообещала, что они будут приезжать в каникулы на Аляску. В зимнюю сказку. Мы с Аней сидели в моей с Витей спальне на кровати и смеялись над мальчишками, которые в тот момент резвились в детской. Ваню не было слышно, он снова строил космические корабли из конструктора под зачитывание Петром Никаноровичем вслух глав романа. Виктор был на улице. Запикала рация и я прислушалась. - «• − • • • − • − − • − − • • • − − − − − • • − • • • − • • • − • • − • • • − • − − − • • − • • • − • • − − • − • − − − • − − − − − • − − −» Аня с интересом наблюдала за моей реакцией, я, кажется покраснела. Встала, взяла в руки рацию. - Лен, что такое? – я еще шире улыбнулась и настучала: - «• • • − − − − − • • − • • • − • • • − • • −» - «88» - пришел ответ. - «88» - мое сообщение. Аня нетерпеливо пожирала меня глазами, но потом услышала быстрый топот по лестнице через одну ступеньку. - Я лучше пойду, Лен. Я не успела ответить, как меня сгреб влетевший в куртке Виктор, повалил на кровать и стал жадно целовать, сначала порывисто, а потом нежно. - Спасибо тебе, родная. Люблю тебя. - Люблю. - 88. - 88. Девочки, как ни грустно с ним расставаться, но мой первый блин... закончился. Как он пошел, комом или нет - судить ВАМ, дорогие мои! Спасибо за то, что читали, за то, что были со мной и от ваших комментариев на душе было тепло и хотелось писать. Не удивляйтесь, что проды были такими большими - хотелось вам показать все так, как видела это я. Целую всех, спасибо!!! Для тех, кто еще не выучил Морзянку, даю расшифровку диалога по рациям: - Лена, ты согласна стать Степновой? - Согласна... http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000407-000-0-0
Straus: Автор: Straus Название: Моя! Бета: Шато Марго Пейринг: КВМ Жанр: Angst, Romance, AU, OOC Рейтинг: R Статус: Закончен Предупреждение: в фике присутствуют сцены жестокости. Коротенький рассказ об экстремальных чувствах в экстремальных ситуациях. Тема для комментов: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000407-000-20-0-1261694930
Straus: Пролог: - Я должен быть «шестеркой»? - Нет. Иногда нам нужна будет помощь стороннего человека. Вы у нас под прикрытием. - Но почему я? Я всего лишь тренер и даже не главный. - Вот именно поэтому. Вы сможете быть в курсе дел. Подготовка у Вас отменная. А в спорте, сами знаете, какие деньги крутятся, и криминал. - Представляю. - Ну, тогда по рукам? – мужчины пожали руки. - Когда приступать? - Вы уже работаете. Связь не раньше, чем через месяц. Вот тут файлы, посмотрите, потом уничтожите. Всего хорошего. - До свидания.
Straus: *** Темное помещение. Высокое маленькое окно, светлые стены и пол, на котором, опершись о стены, сидело несколько человек. Две женщины. Сидели тихо. Раз в сутки их выводили по очереди. Мужчины должны были быть ходячей мишенью на ринге, где развлекались богатенькие извращенцы. А женщины – он даже боялся представить себе, что с ними там происходило. Очередной просмотр матча в спорт-баре, где мужчина коротал одинокие вечера, закончился дракой. Он не участвовал, но сразу выбраться оттуда не было возможности, а потом подоспели люди в масках и скрутили нескольких самых сильных на их взгляд парней. Стукнул засов, и в комнату втолкнули еще одну девушку, она выбилась из рук охранника и полетела прямо на бетонный пол. Он даже усмехнулся про себя: «Ведь маленькая же, слабая, знает, что не вырвется, да и бежать некуда. А все равно до последнего сражается. Смешная». Она была больше похожа на паренька: угловатая, длинная, немного сутулая, на ногах кроссовки и джинсы, сверху боксерка и кофта. Она молча села на полу и собралась в комок, сбитыми до крови тонкими руками обхватив поднятые домиком колени. Даже джинсы не отряхнула, боясь запачкать кровью. Села прямо там, посередине комнаты. Когда глаза привыкли к темноте, она стала осторожно оглядываться по сторонам. Оценив обстановку, девушка положила подбородок на коленку и затихла. «Пятый элемент, блин. Все сидят вокруг, а она – в самом центре. Еще совсем молодая. Стройная, худенькая, вон, аж кости выпирают». Через несколько часов громыхнул засов. Девушка вздрогнула и повернулась на свет. Когда охранник стал к ней подходить, она машинально стала отползать назад. Он хотел ее взять за предплечья и поднять, за что получил кулаком в челюсть. Взревев какими-то ругательствами, он яростно шагнул к ней. Девушка быстро ретировалась и уперлась спиной в стену. Охранник наступал. Она начала сползать вправо, как паучок убегает вдоль плинтуса. Уже почти почувствовав на своих руках его лапы, она поняла, что справа уперлась спиной во что-то мягкое и теплое. Загнанное сознание и тело рванули одновременно обратно, туда, где был охранник. Сильный удар головы в нос охраннику, наклонившемуся к ней, погасил ее сознание. Парень почувствовал, что девушка испугалась его и попыталась от него увернуться, но вдруг удар, и она оседает по стене. Он поймал ее движение и, опустив ее на пол, уложил голову себе на ногу. Покалеченный охранник вышел, держа руку у лица, а второй забрал другую девушку, более спокойную. Он сначала подошел к ним, но мужчина рыкнул «Моя!». Падающий из щели двери свет яростью отразился в синих глазах. Охранник был тоже не робкого десятка, но он знал, чего можно ждать от людей, загнанных в угол, которым нечего терять в жизни. Голова сильно болела. Вплывая в сознание, она не могла вспомнить, где находится. Вокруг тепло, и под головой мягко. Что-то легко щекочет волосы, приятный запах… она не знает этого запаха. Запах ткани, еще чего-то свежего, еще… МУЖЧИНЫ! Боже, как же приятно! Вот он какой – мужчина. Тело попыталось подскочить, но голова отозвалась болью, а теплая рука мягко опустила ее обратно и пригладила волосы. Вот что приятно щекотало. Девушка собралась с силами и отползла от такого мягкого тепла, посмотрела на него со стороны. Он отвернулся. «Большой сильный. Кто он? Зачем он мне помогал? Он не знает меня. Что он хочет? Где эти охранники? Сколько времени я была в отключке? Что будет дальше?» - метались мысли в светловолосой голове. «Боится. Правильно. Почему я тоже стал бояться. За нее. Пока она не появилась, мне было все равно. А теперь. Надо вытащить эту девочку из этого дерьма. Как она вообще тут оказалась?» - спокойные мысли в голове мужчины. Снова открылась дверь, осветив участок стены. Она подняла глаза. Двое охранников и какой-то зажравшийся лоснящийся боров в кольцах и цепях. Главный? Наверное. Главный встал напротив нее: - Ты, пошли. - Нет, она не пойдет, - прохрипел справа красивый голос. - Тогда ты, вставай и топай, - девушка дернулась, но синий взгляд холодом пригвоздил ее к стене. Мужчина молча поднялся, свысока посмотрел на главного и пошел к выходу, подталкиваемый охранниками.
Straus: Она сидела у стены с прижатой ладошкой к губам. «Что же теперь с ним будет. Уже несколько часов его нет. Он ушел вместо меня. Зачем? Почему он мне помогает?» Послышался стук засова. Напряглась. Опять идут. Дверь открылась, и охранники, даже не заходя в комнату, втолкнули туда парня и захлопнули дверь. Он лежал без сознания на полу. У девушки кровь в жилах застыла. Она подползла к нему и провела рукой по волосам. Он не отреагировал. Она более настойчиво погладила по голове. Результат тот же. «Вот сволочи! Что же делать?». Паника на мгновение завладела ею, на глаза наворачивались слезы. В дальнем углу кто-то закопошился, и она услышала громкий шепот: - Эй, а меня кто приласкает? Я тоже хочу такую же медсестричку! Слушай, пока он в отключке, может, ты мне покажешь что-нибудь из того, ради чего тебя сюда притащили? - Девушку передернуло от этого противного голоса, она посмотрела в его сторону, показала кулак и сказала: - Я покажу тебе все, что знаю и умею, но боюсь, тебе не понравится. Еще раз услышу или увижу тебя, получишь, урод. Она боялась прикасаться к нему, она понимала, что его побили, и по всему телу были ссадины и кровоподтеки, и она молила Бога, чтобы обошлось без переломов. Стала переворачивать аккуратно его на спину, подложив под голову и плечи руку, а потом оттащила его к стене, туда, где он все это время сидел. Она удивлялась насколько он тяжелый, уложив, девушка поняла, что сама выбилась из сил. Похлопав тихонько по щекам, но так и не приведя его в чувства, она опустилась на пол рядом. Какой же он сильный, такой большой и теплый, и даже находиться рядом с этим человеком без сознания, все равно было спокойно и безопасно. Она приподняла его голову, подвинулась и уложила её себе на ноги. Посмотрела ему в лицо, ничего не видно. Прикоснулась к темным очертаниям, провела по носу, ощупывая подушечками пальчиков губы, скулы. Все лицо в ссадинах, губа разбита. Она стала осторожно гладить его по лицу, по волосам, стараясь привести в чувства. Мужчина лежал на ее коленях без сил, но от него исходило столько энергии, что девушка сама удивилась, что почувствовала это. Пальчики скользили по гладкой коже, покалывая теплым током, проходящим до сердца. Девушка не понимала, как простое прикосновение может отозваться во всем теле, разнесенное толчками крови по венам. Его запах и эта волна нежности, правда, смешанная с каким-то нетерпеливым холодком где-то в районе поясницы – это все, что существовало на тот момент для нее. Темнота не позволяла видеть его, отобрав одно из чувств – образ. Поэтому сейчас были обострены другие, которые создавали гамму ощущений, плотно засевших в мозгу и поднимающих внутри такую бурю. Это новое, незнакомое, горячее чувство ускоряло ритм сердца, разгоняя тепло в самые отдаленные уголочки тела. Сама не ожидая от себя, девушка обнаружила, что дышит часто, а где-то в джинсах скапливается приятное щекотание. Зарыла пальцы мужчине в волосы. Упрямые завитки стали путаться, шелком обжигая руки. Она прикрыла глаза от приятного будоражащего тепла под ладошками. Смесь запахов силы и этого безумно приятного… желания наталкивались на удивление в голове от того, как ее тело на него реагирует. У нее не было отношений с мужчинами. Все, что интересовало ее — это спорт. Она вся отдавалась спорту и парней воспринимала как соперников или как игроков своей команды. Никогда она не испытывала влюбленности или влечения. А тут... Постепенно разум погасил позывы тела, и через некоторое время она оперлась головой о стену и не заметила, как задремала. *** Очнулась утром, по крайней мере, по ощущениям это было утро. Она отдохнула, но поняла, что ноги затекли. Девушка опустила голову и посмотрела на лицо мужчины на своих ногах. Он спал. Мерное дыхание, расслабленное тело, поднимающаяся и опускающаяся грудь. Облегченно вздохнула. Значит, ночью он пришел в себя, и организм теперь отдыхал. Мужчина застонал, попытавшись пошевелиться. Совсем тихо, и она скорее почувствовала, чем услышала. Сердце обдало горячим потоком. «Потерпи, это пройдет, только нужно время».Конечно, больно. Но он даже в забытьи не хотел показать своей боли. Сцепив зубы, понимая, что делает ему больно, она осторожно переложила его, повернув чуть на бок. И снова тихий стон или даже вздох резанул по сердцу. В отчаянии девушка закусила губу. Она не могла этого слышать. Такую силу можно сломить только так исподтишка, подло, напористо. Злость и обида подогнали слезы к глазам, но она сильнее впилась в губу зубами, не давая эмоциям выбраться наружу. Дверь открылась. Один охранник схватил того самого «урода», который выступал вчера вечером. Второй подошел к ней. Она молча аккуратно переложила голову парня на пол и встала. Вышла и последовала за охранником. Ее ввели в большой зал, где в самом центре был устроен бойцовский ринг. Вокруг стояли столики и за одним из них она узнала того главного. Ее подвели к нему, тот указал на стул рядом. - Это ты обидела моих мальчиков? – она кивнула. - Смотри, – он махнул в сторону ринга, и она стала наблюдать. Сначала это были просто бои. На ринге находился тот урод, но ей все равно стало его жалко. Его соперники сменялись, и третий свалили парня так, что тот не смог подняться. Привели следующего и все повторилось. Девушке стало нехорошо. Она до боли сжала кулаки. - Зачем Вы издеваетесь над людьми? - сквозь зубы произнесла она. - Мы сейчас отбираем лучших, а потом тут будет турнир на деньги, соперники будут сильнее, в ход пойдут не только кулаки, но и палки, мечи, еще, например, можно драться бутылками. Бойцы смогут обваливать кулаки в стекле или махать горящими булавами. Нравится? - Она отрицательно покрутила головой. - Но еще на турнире будет эксклюзив — женские бои по тем же правилам. Там ставки в десять раз больше, - ледяной холод прошел по спине. - Здесь также есть простые шл*хи, которые просто развлекают мужчин, но ты не подходишь по параметрам, слишком плоская, хотя, после боев победительницу может купить кто-нибудь из вип-клиентов, так что — кто знает. А вот на ринге тебе самое место. - А если я позвоню в милицию? - У меня там все куплено. Тебе никто не поверит. А если узнают, что ты тут была — прощай репутация, институт, спортлагерь. У тебя нет выхода. Ты остаешься, иначе мы звоним твоему деду... - девушка напряглась. - Сколько боев? - Пять. Но я хочу, чтобы ты была в них заинтересована. Вот эта сумма тебя устроит? - он написал на бумажке. - За каждый бой. - И я свободна? - Да. - Нет. - Почему? - Удивился он. - Что нужно сделать, чтобы Вы отпустили того парня, который вчера... - О, он отличный экземпляр, мои не смогли с ним справиться. Что, твой мужик? И как он клюнул на такую... - Э, полегче... - Ладно, десять твоих боев и он свободен. - Сейчас мне нужно его отвезти домой, а потом я приеду. Мой телефон, - она написала на бумаге десять цифр. Посмотрела на главного. - Не верите? - Верю, ты вернешься, ведь ты знаешь, что мы все равно найдем тебя. А остальное мы оговорили. Забирай своего... Через два дня жду тебя вечером. А через три — первый бой. Тебе подготовиться надо. - Ок, – они пожали руки. - Отвезет вас наша машина. Она же потом заберет тебя и привезет сюда. Пошли. Он вывел ее во двор и посадил в машину. Через несколько минут притащили парня и запихнули в салон, она положила его голову на свое плечо. Водитель помог дотащить парня до квартиры, они уложили его на диван в ее комнате, и водитель молча удалился. «Хорошо, что еще деда нет, пусть у родителей отдохнет, его бы кондратий точно хватил от таких новостей». Подумала девушка и накрыла парня пледом.
Straus: Девочки, необычная продка: Она приготовила ужин и отправилась посмотреть как там пострадавший. Заглянув в комнату, девушка поняла, что тот все еще спит. Тихо подошла и погладила его по волосам. А потом рука скользнула по щеке и треснувшей губе. Тепло снова стало затапливать тело снизу вверх, и она убрала руку. Худенькая фигурка отправилась в зал и прилегла там на диван. «Как же душе больно, наверное, так же как больно сейчас ему. Нет. Больше нельзя. Еще и стекло в открытой ране. И ожоги. Никак нельзя этого допустить. Я не вынесу больше его боли.» «Но что это? Я никогда раньше так не думала. Подумаешь – ссадины, сколько их на площадке было. Я его видела один раз мельком. Да мне все равно. Кто он такой?» «Нет не все равно. Я чувствую его, сама не могу объяснить этого. Тело не врет. Оно впервые реагирует. ТАК реагирует. Я схожу с ума». «Нет, это только желание. Девочка, ты выросла, ты – женщина, а это все – всего лишь химия!» «Но я не чувствовала такого раньше, и потом? Я же не отвечаю на близость каждого мужчины - ТАК. Это ненормально. Я всю жизнь общалась с парнями, играла в баскетбол, в футбол, и никогда даже намека на такое не было!» «Он задел нас? Но чем? Ни слова, ни взгляда…» «И не надо. Его сила, тепло на подушечках пальцев и его запах» Боролся здравый смысл с чувствами Лены Кулеминой, лучшей спортсменки из местного спортивного лагеря. Не заметила, как уснула. *** Мужчина пришел в себя и, не открывая глаз, пытался понять, где он. Тело ломило, но было мягко. Незнакомый запах... еды. Сил не было пошевелиться, и он продолжил прислушиваться. Ничего, тихо. Приоткрыл глаза. Он в квартире. Интересно, у кого и как тут оказался. Тепло. Его укрыли пледом, а под головой подушка вместо бетона той комнаты. Неужели после боя его отволокли в такую шикарную комнату. Чем он это заслужил? Постепенно приходя в себя и заново обнаруживая свое тело, через полчаса он все же смог подняться. Держась за стенки, он медленно пошел из комнаты. Коридор, дверь в гостиную. Он заглянул туда и увидел ангельское создание, мирно спящее на диване. Волосы раскиданы по подушке, на лице полуулыбка и руки, красиво закинутые вверх. Это точно была она — та девушка из его снов. «Идеальная и…» Он подошел ближе, опустился рядом с диваном, что далось ему слишком тяжело. Стоп. Он ее знает, точнее ее запах. Он никогда его не забудет. Когда он уносился в черный провал, он преследовал его и словно возвращал обратно. Точно этот запах. Ее запах — запах женщины, смешанный с какой-то свежестью или невинностью что ли. Он заглянул ей в лицо. «Вот какая ты на самом деле... любимая». Совсем еще молодая, такая нежная и сильная. Почему он ее встретил только сейчас, да и то при таких обстоятельствах. Как хочется прикоснуться к ней, поцеловать ее губы, потрогать пшеничные волосы. Какие у нее глаза, интересно. Вереница мыслей постепенно увела его далеко от событий вчерашнего дня. Через какое-то время, он не знал какое, она открыла глаза. Мужчина сидел рядом и сначала растерялся. Холод изумрудных глаз, обдавший его в первую секунду, сменился теплым огнем нежности, и девушка приподнялась на локте. - Вы зачем встали, Вы же еще не окрепли... - она смотрела на него и непонимающе моргала. Мужчину словно пробил ток. Ее низковатый голос, немного охрипший ото сна и теплая полуулыбка заворожили его, и он просто молча хлопал ресницами, любуясь ею. Она поднялась, помогла ему пересесть на диван и спросила: - Вы есть будете? Вам надо силы восстанавливать, - он смотрел на нее и молчал, смог только кивнуть головой, а когда она вышла и он, наконец, оторвал от нее взгляд, похлопал себя по щекам, чтобы привести мысли в порядок. Так, надо пойти к ней. - Вам помочь? - прохрипел он. - Вы опять встали? Нет, спасибо, я сама. Тут ужинать будем или в комнату принести. - Тут, наверное, удобней. - Вы точно снова не отключитесь? - подошла она ближе и заглянула в глаза. Он отрицательно покачал головой, а Лена показала приглашающим жестом на стул. - Как Вас зовут? - Лена. Лена Кулемина, - она по-мужски протянула руку для пожатия. - Виктор Степнов, - он взял ее за пальчики и поцеловал тонкую ручку. У Лены округлились глаза. Раньше пацаны старались как можно сильнее сжать ладонь, давая понять, что она всего лишь женщина... Она замерла. Виктор заметил ее смущение и улыбнулся одним уголком губ. - А Петр Кулемин, фантаст... - Мой дед, сейчас в Швейцарии, у моих родителей. А Вы у нас дома. Зачем я все это рассказываю, - сказала она тихо. Ковыряя в тарелке, она понимала, что ей тоже нужны силы. Через день ей предстоял первый бой. Что она будет делать с гостем. Спать уложит, а сама «на работу» в ночную смену. Идеальная семья. «О чем это я». Покончив с содержимым тарелок, она налила чай и достала конфеты. - Лена, давай на «ты», – она кивнула. - Как я тут оказался? - Извините, я не знала Вашего адреса и назвала водителю свой. Он помог мне дотащить Вас до кровати. Извините, - отвела взгляд. Она не станет ему рассказывать. - Лена, мы на «ты». - Да. - И все-таки. Как мы выбрались оттуда? - Сбежали. - Вдвоем? - Да. - И ты тащила меня на себе? Что-то не клеится... - Я договорилась с охранником... Да какая разница! - начала нервничать Лена. - Мне есть разница, КАК ты это сделала! Я привык сам за все отвечать! - начал повышать голос. - Но ты был без сознания! Нужно было действовать быстро! - выкрутилась она. Опустила взгляд и отвернулась. - Я видела, как там это происходит. Зачем ты пошел туда вместо меня? - Она снова посмотрела на парня. - Пожалела, значит? - он вскочил с места, от чего пошли зеленые круги перед глазами, и, покачиваясь, пошел к двери. - Стой! Это не так! Я не пожалела... - прокричала она, вставая, но услышала, как он громко хлопнул дверью. - А полюбила... - проговорила она тихо. - Первый раз... даже не видя толком твоего лица... - она упала на стул и закрыла лицо руками. Слезы пробирались под ладонями и капали на колени. - Куда он пошел. Вот свалится где-нибудь на улице, - всхлипнула вслух девушка. Встала и подошла к окну. Уже сумерки.
Straus: «Так, будем размышлять трезво. Куда идти — никто из нас не знает. Нас туда привезли, в отключке, а потом, блин, я дура, не смотрела на дорогу. Ну, сейчас это не проблема, завтра меня туда отвезут, а значит, мне нужна помощь. Лера» Лена набрала телефон подруги и, не дождавшись ответа, отключилась, ринулась натягивать кроссовки. Поехала она к Новикову в милицию. Отец Леры уже привык к тому, что его дочка совместно с друзьями являются основным поставщиком «дел», по большей части криминальных, в которые эта неуемная молодежь постоянно влезает. Новиков выслушал и поднял глаза в потолок: - Ну, за что мне ЭТО? - Андрей Васильевич, это не я, они сами нас выловили. Потом я не помню ничего. Очнулась уже там, меня тащили по коридору, а потом этот подвал... - Так, ладно. Завтра ты должна быть там. Так? - Кулемина кивнула. - Вешать жучки — нельзя, засекут. Так? - Кулемина пожала плечами. - Господи, ну, вы же еще такие дети! А туда же! - сдвинул брови Новиков. - Ладно. Маяк не повесить, тебя будут ждать в машине. Так? - Я могу запомнить дорогу. - Лена! Какую дорогу! Ты вообще не должна там появиться! Тебя же потом не соберут никакие врачи! Бои у нее, слово дала! – передразнил писклявым голосом он. - Да они сами тебя за твое же слово! Как ты еще вообще жива! - Ну... - она опустила голову, а Новиков подошел и поднял ее голову за подбородок. - Таааак, рассказывай! Все рассказывай! - Там был мужчина. Виктор. Он пошел вместо меня на ринг. Потом они его принесли избитого и без сознания. А должна была идти я. А потом я сказала главному, что вместо него буду я драться, - у Новикова округлились глаза. - Да, Андрей Васильевич, они там бьют друг о друга бутылки, дерутся горящими палками... - Новиков заметил, что Лену начало потряхивать. Он положил руку ей на плечо. - Спокойно. Нам нужно время. Мы их накроем, если... Слушай, вот фото. Смотри и вдруг кого признаешь — сразу говори. А мне нужно выйти, позвонить. Лена перебирала фото и вдруг наткнулась на фото... Виктора. - Так, а это уже интересно, - задумчиво произнес Новиков, взяв в руки изображение голубоглазого мужчины. Лена сидела бледная. Она и представить не могла, что в жизни столько поворотов судьбы. Она влюбилась в... преступника. Нет, нет, нет и нет. НЕТ!!! Этого быть не может. НЕ МОЖЕТ. Лене стало душно. Она пыталась проглотить ком, но он продолжал перекрывать воздух. Лена резко поднялась со стула, но тут же осела на пол… «Что бы это значило? Или они накрыли группировку, или … Лена, блин» - Лена, Кулемина, эй, на посту! – оторвавшись от фото, полковник еле успел подхватить ее, крикнул в сторону двери, похлопывая по щекам девушки. В кабинет вошел постовой. - Нашатырь и воды, быстро, - «понятно, значит, это еще не все...» Лена сидела на стуле, поддерживаемая полковником, а рядом суетилась медсестра. Ее трясло. Новиков держал ее за руку. - Лен, а где твой дед? - У родителей. - Понятно. Ты опять одна, - тихо произнес мужчина. – Ну, вот что мне с тобой делать? - Лена посмотрела на него, а потом опустила голову. На колени закапали слезы. - Лен, вот только этого не надо. Поживешь пока у меня. - Медсестра кинула многозначительный взгляд на мужчину, что не укрылось от него, не будь он полковником милиции. - Лерка рада будет. - Я не могу, Андрей Васильевич, за мной приедут ко мне домой. - Лен, тебе вообще не стоит туда ехать и еще лучше как-то общаться с этими людьми. - Ну, тогда они укокошат ЕГО! - крикнула Лена, голос сорвался, и слезы еще сильнее потекли из глаз. - ЕГО? Вот этого? - он ткнул на фото, которое выбрала из всех Лена. Она кивнула. - Понятно! - Ничего Вам не понятно! Я влюбилась, как дура, нет, ПОЛЮБИЛА, и кого? Преступника! - Лена, успокойся, ты еще молодая, не во всем сразу можешь разобраться... - Вот именно, все меня воспринимают как ребенка, а я уже выросла. И способна отвечать за свои поступки, - Новиков смотрел на эту упрямую девочку: «два сапога — пара с моей Леркой, благо она об этом не знает, а то бы уже тут было...» Тем временем, в кабинете они остались вдвоем, полковник притянул Лену за руку к себе и на ухо тихо сказал: - Он не преступник, - Приложил палец к губам. - Чшшш. - у Лены не было слов. Она ошарашено смотрела на него. - А почему Вы шепчете? — отчего-то тоже шепотом спросила она. «Ну, совсем как ребенок, ей-богу!» - улыбнулся про себя полковник. - Потому что у стен есть уши, и выдавать своих людей под прикрытием я не собираюсь, это — тайна, - сердце вытворяло в груди немыслимые пируэты. «Я чувствовала, что не могла ошибиться, он не такой, не преступник, он не обидит!». Она сквозь слезы посмотрела на полковника. - Что мы делать будем дальше? - Сейчас придет один человек. Он поможет нам в деталях. План у меня примерный есть в голове. Но мне нужно знать: ты поможешь нам? Лена, это опасно. Ты поедешь туда, но драться ты не будешь, мы должны успеть все сделать до этого момента... - Андрей Васильевич, конечно, я помогу. Бой будет только через день, я сутки буду там. Вы не переживайте, я могу даже драться, я уже участвовала в боях... - Что!? - Да, еще в школе. Нас приперло с деньгами, а деду нужны лекарства, ну, Вы знаете... - Кулемина, Кулемина! - в кабинет вошел высокий мужчина и сел напротив Лены.
Straus: *** Лена брела к дому. Уже ночь на дворе. Сколько она пробыла у Новикова? Сама не знала. Андрей Васильевич выдал ей плащ-палатку, капюшоном которой он закрыл ей лицо и проводил в служебную машину. Потом ее высадили у Макдоналдса, она прошла в туалет и сложила плащ в рюкзак. И теперь идет пешком оттуда. Свежий воздух вместе с биением сердца заставлял метаться мысли. И вдруг Лена остановилась. На скамейке перед ее подъездом сидел мужчина. ЕЕ мужчина. Так она его называла. Лена обошла скамейку позади, но он словно почувствовал, повернулся и встал. Она подошла, не глядя в глаза, спросила: - Ты? - Я. - Что ты тут делаешь? - Жду тебя. Прости, я был не прав. Пришел поблагодарить и… - он протянул ей розу. Светленькая, не белая, но сейчас, в темноте, не понятно какого она цвета. Лена неуверенно взяла цветок и посмотрела в синие глаза. - Спасибо, – молча опустила глаза. Секунда, она шагнула в сторону, поравнявшись с его плечом, взяла его руку. – Пойдем. Виктор молча поднялся за ней. Молча зашли в квартиру. Кинула рюкзак на пол, розу на тумбочку, не включая света, скинула кроссовки. Он закрыл дверь и в темноте наткнулся на ее руку, которая потянулась, чтобы опереться о стену, иначе девушка не устояла бы на ногах. Он взял пальчики в свою ладонь, придерживая девушку. Потом сам не понял, как здравый смысл проскользнул мимо сознания. Он поднес пальцы к губам. Нежно поцеловал каждый пальчик, обжигая все внутри. Лена закрыла глаза и слегка запрокинула голову. Воздух вырвался из легких, а по телу прошла какая-то ноющая навязчивая волна, усиливающаяся с каждым прикосновением его губ. «Боже, как же приятно, но…» - мысли повисали над головой, не достигнув цели, а потом она забыла про все «но», когда его руки скользнули выше локтя и остановились. Он сделал шаг в сторону, оказавшись сзади, прижал ее к себе и вдохнул запах волос и ее нежный, тонкий аромат. Он понял, что попал в западню к своему же отключившемуся разуму и телу, которое инстинктивно реагировало на нее, как никогда и ни на кого. Он пытался привести себя в нормальное состояние, и ему почти это удалось, но тут она откинула голову ему на плечо и повернула голову. Дыхание обожгло его шею, потом губы, миллиметр - и тепло ее кожи опаляет ему лицо. Новой волной накрыло тело, сердце затрепетало, толчками выгоняя воздух из легких. Нежный вкус сладких губ разжег желание исследовать ровный ряд зубов. Секунда, она впустила его дальше, сама нежно прикусывая и лаская его нижнюю губу, доставляя сладкую боль в том месте, где она была разбита. Захватывающие движения языка щекотали небо, руки обжигали шею, потом пальцы аккуратно вползли в волосы, немного сжимая и до дрожи потягивая пряди. Тело несколько раз вздрогнуло, отбирая воздух, когда его рука коснулась тонкой полосы кожи между джинсами и майкой – от пупка по идеальному животику, по талии, завершив движение на спине, требовательно сжав и повернув девушку к себе. Поцелуй углублялся, и вместе с ним становились настойчивее их ласки. Лена почувствовала, как сильное тело прижало ее к стене, одновременно рука сползла по бедру, заводя ее ногу на бедро мужчины, а вторая рука уже прокладывает дрожащий след под майкой вверх к самой чувствительной на данный момент зоне. От такой откровенной ласки Лена подалась вперед, обхватив шею Виктора руками, прикусила его губу. Она различила легкий стон мужчины, нетерпеливый вздох – и он, подняв девушку на руки, начал двигаться по стене в комнату. Верхняя часть гардероба обоих осталась где-то по пути, Виктор опустил свою добычу на кровать, придавив ее своим телом. «Какая ты…» - шептали губы в перерывах между поцелуями шеи, ушей, плеч. «Какая?» - выдохнула она ему в губы. «Желанная…» - влажная дорожка от ушка до ключицы. «Красивая…» - захват губами упругого холмика груди, от чего Лена впилась пальцами в широкие плечи Виктора, выгнувшись и сбив дыхание. Дойдя до полосы джинсов, он быстро стянул их. Лена пыталась почувствовать его – глаза закрыты, он рядом, но не касается ее. «Горячая…» - стон рассек воздух, когда, продолжая шептать, его губы коснулись нежной кожи бедер, разводя стройные ноги. Она вздрогнула и попыталась подтащить его выше, ноги все еще подрагивали от желания и страсти, но он продолжал двигаться к последней полоске ткани на ее теле. Избавив извивающееся тело от нее, он снова пропал. «Любимая…» - Лена заметалась по постели, впервые испытывая такой букет чувств – его горячий язык по оголенным нервам, ее собственный хрип, не похожий на голос. Сердце зашлось, а снизу вспыхнула волна пожара и какого-то томления, смешанного с пульсирующими ударами огня в жилах. Когда они избавились от его джинсов – они не помнили. Только пьянящее ощущение «его», «ее» - в каждой клеточке, плотно прилегающих друг к другу раскаленных тел. Лена жадно исследовала его тело, снова накрывшее ее хрупкую фигуру, выводя кончиком языка слова на мочке уха. Виктор прикрыл глаза от будоражащих Лениных ласк. Она немного сжала его тело, когда он прикусил ее грудь, с шумом втянула воздух, попав ладонью на больное место от побоев. Виктор рыкнул, и это стало последнее, что они помнят. Дальше только ее крик от боли, пронзившей все тело. Он замер. Нежно поцеловал в губы «Прости, малыш, сейчас пройдет» - он несколько мгновений не шевелился в ней. «Ты почему мне не сказала?» - шепот ловящих слезинки губ, потом специально посильнее прикусил мочку уха, и уже Лена, забыв про боль, сама, телом подавшись к нему навстречу, попросила продолжить. От страсти и желания у него даже щекотало все до самого затылка, а когда ее пальчики сжимали его талию по бокам, ему казалось, что тело пронзает электрошоком. Волны наслаждения все настойчивее стирали грань с реальностью. Казалось, то затухали, то вновь быстрее бежали. Ее стон и его голос слились в последних толчках, а дальше только его горячие губы, «Моя!» «Мой!», возвращающие их на эту землю. Влажные тела снова переплелись, не собираясь отпускать друг друга, впитывая нежность от произошедшего и вновь нарастающую страсть. - Я люблю тебя - шепот вперемежку с поцелуями. - Люблю тебя - Как так может быть? - Химия - он посмотрел в ее зеленые глаза. - Я люблю тебя с момента, когда впервые почувствовала твой запах, в подвале на полу. - А я, когда первый раз увидел тебя, сидящую в центре. - Почему? - Химия. - Простишь? - Да. Прости. - Угу, - только и смогла сказать она, ловя новые волны наслаждения и счастья под сильным мускулистым телом. К утру, утомленные и расслабленные, они уснули в объятиях друг друга, не веря своему счастью. Виктора разбудил звонок его телефона. Лена тоже проснулась и вспомнила о том, что через несколько часов ей нужно будет покинуть его на пару дней. Как ему объяснить, ведь он поймет все. Она подняла глаза на вошедшего Виктора и поняла, что думать ни о чем пока не сможет. Он, совершенно не стесняясь, стоял перед ней без одежды и с нежностью и какой-то грустью смотрел на сонную Ленку. - Иди сюда скорее - она улыбнулась, и Виктор забыл обо всем, скользнув к ней под одеяло.
Straus: *** - Ленка, кто тебя научил так вкусно готовить? – он приблизил лицо и поцеловал ее ароматные губы. - Мы с дедом давно одни спасаемся, само как-то так получилось… - Сто лет не ел домашней еды, – сказал и замолчал. - Вить, кто ты? – она провела пальчиком по его прямому носу, спустилась к губам. - Я? – хмыкнул. – Я второй тренер баскетбольной команды ЦСКА. Живу один, родителей давно не стало. Брат в Питере. Только спорт и спасает. Вот сегодня звонили, там аврал, мне нужно уйти. Лен… - он увидел, как девушка напряглась, в глазах блеснул страх и обида. «Блин, я так и думала…». Он резко вскочил, прижал к себе, вдыхая аромат волос. - Лен, ты для меня очень много значишь. Я люблю тебя и всегда буду рядом. Для меня важно, что… я у тебя первый. Я вернусь. Веришь? - Конечно, верю, – она грустно улыбнулась и нежно потерлась носом о его грудь. – Возьми ключи, мало ли что. - Мне пора, любимая. *** Лена понимала, что его уход сейчас ей только на руку. Но сердце щемило от того, что он ушел. Быть может, он вернется, а может – нет. Когда Лена выходила из подъезда, машина уже стояла. Навстречу ей шла милая парочка, которая постоянно останавливалась и на каждом шагу принималась целоваться и дурачиться. «А меня завтра убьют. Вон, какая рожа у водителя, они там все уголовники. И я не смогу вот так беззаботно веселиться с любимым. Забыла спросить, сколько ему лет. Да и теперь какая разница. Не успеет Леркин папа ничего сделать». Она еще раз посмотрела на парочку, которая теперь целовалась как раз между «ее» машиной и припаркованным сзади джипом. Она открыла дверь и раздраженно плюхнулась на заднее сиденье. Вещей с собой у нее не было. Пару лет назад друг рассказывал, что есть такая услуга – ты звонишь на чей-то мобильный, после первого гудка отключаешься, а потом перезваниваешь оператору, который сообщает тебе местоположение абонента, с погрешностью до нескольких метров. А мобильный она не взяла с собой. Все равно не сможет ответить, заберут наверняка. Она сидела и делала вид, что ей все равно, а сама запоминала дорогу по мелькающим названиям населенных пунктов. Почему ей не позвонил полковник Новиков? Хотя так даже лучше. Лена замечала, что когда сильно планируешь и готовишься к чему-то, получается обычно хуже, чем спонтанные действия и импровизация. Значит, он не хотел посвящать ее в какие-то детали – если у нее что-то будут спрашивать, легче будет прикинуться шлангом. «Противный» встретил Лену как дорогую гостью, она даже была удивлена, но потом: - У меня к тебе дело. Я передумал. - Что!? – Подскочила она. - Спокойно, не тебе диктовать условия. Вчера приехали Люди, – Он поднял вверх противный указательный палец. – Они хотят «сафари». - Тут не джунгли, да и животные… - Лена непонимающе смотрела на него. - И не надо животных, тут - это охота на людей. - С оружием? - Да. - Настоящим? – Опять этот противный хохот, от которого липкое чувство тревоги поднимает волосы на затылке – дыбом. - Давай так: один заезд. Сегодня. Если ты убегаешь, я оставляю тебя в покое. Если нет… - И больше никогда мне не позвоните и не вспомните мой адрес, и моего друга? – В голове стучала мысль «Сегодня. Они не успеют». - Да. Твой и твоего друга. – На последнем слове он искривил улыбку, словно что-то знает. - Идет. Куда бежать? - Куда хочешь. Я приду за тобой. Ты не одна там будешь, – Она внутренне сжалась «Вот сволочь». Она просто лежала на кровати, смотря в потолок. Отдохнуть впрок не получится, но нужно сосредоточиться. Придется прятаться и долго бежать. И постоянно вслушиваться. Помощи ждать неоткуда. Сумерки. Хорошо, их будет лучше видно по огням. Рисуя в голове возможные варианты, она вслушивалась в то, что происходило снаружи. За окном голоса, хлопки дверей машин, скрип дверей и металлические щелчки затворов оружия. В коридорах шаги. «Противный» открыл дверь и кивнул головой в сторону коридора. Девушка молча поднялась и вышла. Он вытолкал ее во двор и сказал, что дальше все по-взрослому. Дальше сама. От его сковывающего душу смеха хотелось выть, но Лена краем уха услышала щелчок, и тело моментально среагировало – кинулось в сторону, прячась за поворотом дома. На том месте, где она только что стояла, пролетела вереница маленьких фонтанчиков от пуль, врывающихся в песок. Лена нацелилась на ворота. Быстро сиганув за каменный забор, она прислонилась к нему спиной, догоняемая следующим потоком жутких звуков. За несколькими выступами девушка заметила мелькающие макушки. «Коллеги». Отдаленный звук моторов заставил паниковать. С какой стороны они подъедут, пока непонятно. «Была ни была». Лена рванула вдоль забора влево, надеясь, что правильно рассчитала, из-за забора ее не должно быть видно. Отбежав немного, она спряталась за каким-то сооружением, решив разведать обстановку. К реву машин присоединились звуки выстрелов, крики, визг тормозов и какой-то механический вой. И только теперь всплыла снова картинка целующейся парочки у багажника машины. Жучок. Ну конечно, они незаметно прикрепили маяк на заднюю часть машины. Мимо пронеслось несколько машин, потом одна развернулась, уносясь куда-то вглубь лесополосы, за ней еще. Все сопровождалось мельканием фар, фонарей и каких-то желтых и синих мигалок. За ближайшим поворотом раздался удар и скрежет железа. Голоса. Топот. Выстрелы. Все стихло. Слушать мешало собственное сердце, стучало везде: в голове, в ушах, в горле, даже в кончиках пальцев. Вроде тихо, ну, по сравнению с общим фоном уже минут пятнадцать содрогался воздух, и казалось, слух уже не воспринимает фон, но вот за поворотом было тихо. Лена стала пробираться к месту происшествия. В кустах запутался свет фары. Одной, вторая разбита. Но никого не видно. Девушка высунула голову и быстро спряталась. Точно никого. Три машины. Водить Лена не умела, хотя теоретически представляла, что такое даже педаль сцепления. Выбрав себе машину «покруче», т.е. побыстрее, она пробралась к передней двери, открыла, оборачиваясь по сторонам, и чуть не упала в обморок – из-за руля вывалился мужчина. Убитый. Зажала рот рукой, чтобы не закричать, потом взяла себя в руки, прыгнула за руль работающего транспорта. «Две педали. Вот везет, газ и тормоз, главное, чтобы бензин был!» - пристегнула ремень и нажала на газ, одновременно выкручивая руль влево, минуя бок другой машины, в который был воткнут правой фарой джип. Вырулив на дорогу, Лена поехала, набирая скорость в ту же сторону, в которую и бежала. Дорога шла прямо, но она проскочила два поворота, в которых в этот момент происходила какая-то погоня, причем, как поняла Лена, тут должны были гоняться машины за людьми, а получалось машины за машинами. Отогнав мысли, она переключила внимание на дорогу, вжав педаль в пол, Лена поняла, что ей страшно от скорости. Она не чувствовала управления, несясь по грунтовке. Мотор, довольно тихо ревущий под капотом, позволял все же слышать посторонние звуки. Сзади вой и выстрелы. К кому это относится, то ли за ней гонятся, то ли сами с собой, нет времени посмотреть в зеркала. Уже практически выезжая с этого места, нечто вроде дачного поселка, она начала успокаиваться. Вроде за ней не гнались. И тут впереди появился еще один джип. Мелькнула мысль: «его надо объехать, постараться не столкнуться. Может, они подумают, что на этом джипе их друзья». Но вдруг неожиданно за джипом из поворота вырулила с мигалками милициейская машина. Не успев удивиться, Лена почувствовала, что не сможет объехать ее. Траектория поворота из-за скорости как раз выходила Лене под колеса. Она резко крутанула руль вправо на самый край дороги. Тяжелую машину на огромной скорости начало разворачивать и уносить в кювет. Нога сама резко надавила педаль тормоза в пол. Левым боком все же Лена стукнула сине-белую машину, получив резкий удар головой о боковое стекло и две больные полосы от ремня, который удержал ее от столкновения с рулем. Спина сразу вспотела. Справа раздался сильный удар – в салон влетела дверь под натиском удара другой машины. А Ленин джип уже по инерции упирался в ряд частых деревьев лесополосы вдоль дороги, не слушаясь руля и тормоза. Перед сознанием мелькнули деревья, начавшие падать от силы столкновения с капотом. Резкая боль. Темнота. *** «Белое все. Слава богу, я в раю. Никому не надо ничего объяснять» - мелькнула мысль. «Если ты сейчас же не спустишься оттуда, я сам за тобой поднимусь» - любимый голос. А потом тяжесть снова забрала силы, унося уже в более легкий сон. «Блин, Кулемина, везет тебе, как утопленнику. Я все же жива» – приподняв веки, она уперлась взглядом в синие грустные глаза. - Привет, родная. И почему я не удивился, увидев твою белобрысую макушку за рулем джипа? – глаза улыбались. «Он что, там был? Но откуда…». Ком подкатил к горлу и нос защекотало. Он наклонился и легко коснулся ее губ. Нежно, но так чувственно, горячо. «Моя!» «Мой!». Слезы покатились по щекам, Лена закрыла глаза. Он стал целовать бегущие слезинки, аккуратно гладя по голове одной рукой, а второй держа тонкие пальчики в своей широкой ладони.
Straus: Эпилог: Цитата из материалов дела: «В распоряжении Хабарова — 2—3 тысячи головорезов из измайловского и подольского бандитского картеля… Каждое утро руководство получает что-то вроде полицейской сводки, которая оформлена как рапорт с информацией и анализами. Кто что сделал, когда и с кем»… Две-три тысячи головорезов — это уже целая армия, в которую должен войти практически каждый третий взрослый мужчина Измайлова или Подольска.» В отношении Хабарова Джалола Ахатовича было возбуждено 4 уголовных дела. Последнее из них было возбуждено по факту торговли людьми. В этот же день Хабаров был арестован и ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.12* УК РФ (по факту). Однако Хабаров по непонятным причинам из-под стражи был освобожден. Данное уголовное дело находится в производстве УВД АО г. Москвы. В настоящее время проводится проверка причастности Хабарова к махинациям по организации похищения людей, принудительного участия в запрещенных видах боев и так называемых «сафари», сокрытии последствий огнестрельных ран и намеренных увечий человека. В ходе операций по освобождению пленных и задержанию банды были задействованы силы СЧ по РОПД УВД *** г. Москвы под руководством п-ка Новикова А.В. Хабаровым использовались схемы вывоза людей за рубеж. По факту было возбуждено дело. Хабаров был задержан. Проработанная операция была обеспечена силами УБОП г.Москвы, РО УВД Московской обл., в сотрудничестве с МФКС г.Москвы в лице Степнова В.М., Стрельцова Г.А. …
Straus: Ну вот и закончился маленький рассказик из моих снов о КВМ!! Спасибо что читали, была рада всех увидеть и тут!!!! Всех люблю и целую!
Straus: Автор: Straus Название: Гены Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance ООС AU Статус: окончен Описание: Елена Кулемина - хирург. Пошла по стопам своих родителей-врачей, ведущих специалистов в своих областях. Виктор Степнов - профессор, заведующий кафедрой нейрохирургии. Место действия: Санкт-Петербург\Чечня. Предупреждение 1: "Ранеток" нет. Предупреждение 2: действия происходят после окончания Леной мединститута. Девочки, у меня теперь есть обложка! Я в шоке как красиво, ща попробую вам дать ссылку, с разрешения автора: Kris, спасибо, дорогая, обалденная обложка!!!! Комментарии можно оставить ТУТ А вот еще одна обложка - ее автор Юлечка Vies сегодня подарила мне 3 вещи: эту прелесть, веру в Гены и в себя. ЮЛЯШКА 88 ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! Вот:
Straus: В просторном зале Меньшиковских конюшен на одной из набережных Санкт-Петербурга проходило торжественное вручение «красных» дипломов бывшим студентам-медикам. Теплый свет разноцветных прожекторов лился матовым дымом и отражался на платьях, переливаясь в волосах и украшая улыбки выпускниц Медицинского университета. Середину огромного зала занимала сцена, с которой вещал ведущий и в перерывах выступали музыкальные коллективы. Весь преподавательский состав университета располагался в центральной части за круглыми столами, а по краям выпускники различных кафедр занимали свои столики. Здесь было много приглашенных: руководители клиник, фондов, заведующие кафедрами, доктора больниц, с которыми сотрудничал университет и куда посылал своих студентов на стажировки и практики. Лучшие студенты даже удостаивались чести практиковаться и обмениваться опытом с зарубежными коллегами, выезжая за границу. Событие волнительное, радостное и немного грустное. Чудесные студенческие годы прошли, и начиналась новая жизнь. Девушка смотрела на цветные прожектора и улыбалась своим мыслям. Сколько всего произошло за эти, казалось, долгие пять лет. Много произошло, хорошего и плохого, отложившись в памяти черными и белыми полосами, оставив на сердце следы. А пролетели они, как пять мгновений. Счастья, удивления, разочарования, отчаяния и апатии. Всего пять. Оставалось надеяться, что дальше не будет так больно. Или будет? Ну и пусть, выпьют анальгетика. Они же врачи! Елена Кулемина росла в семье докторов и с детства получала информацию, которая до поры до времени отлеживалась в памяти, а теперь находила свое место в мозгу и приносила свои плоды. Кто-то скажет «Гены!». А Лена представить не могла своего будущего с другой специальностью. Отец, Никита Петрович Кулемин, долгое время был главным врачом Кремлевской больницы в Москве, а потом, когда он уволился, было решено переехать в культурную столицу, откуда они с мамой и были родом. Доучивалась Лена в Петербурге, родители продолжили свое любимое дело, отец вскоре возглавил международный фонд помощи странам, задействованным в войнах и пострадавших в катаклизмах. Мама же, Вера Кулемина, была ведущим акушером-гинекологом Санкт-Петербурга. Перед самым окончанием школы дочери родители купили дачу в пригороде Петербурга, недалеко от Петродворца, и много времени проводили там, а потом и вовсе перебрались за город. В самом начале учебы у Лены случился роман, и молодые люди даже собирались пожениться, к тому же Лена узнала, что беременна. Она поехала к родителям в Петродворец и сказала, что забирает документы из вуза. Лена очень ценила в родителях их способность понять, не упрекать, не ругать, но предложить выход или альтернативу. Отец не разрешил бросать учебу, сказав, что внука заберут на дачу, будут помогать его растить, а Лене купил однокомнатную квартиру, чтобы она могла начинать жизнь там, вместе с мужем. Но он не успел ей об этом сказать. В тот день, незадолго до свадьбы, она пошла в общежитие к своему возлюбленному и услышала разговор жениха с девушкой. Он объяснялся в любви и говорил, что после окончания вуза у них будут средства, а может, и жилплощадь, чтобы быть вместе. Лена вошла в комнату и увидела все своими глазами. Конечно, ни о какой свадьбе речи уже не шло. Но для нее также не шло речи ни об учебе, ни о жизни вообще. Через пару недель она потеряла ребенка из-за инфекции. С тех пор она не смотрела на мужчин. Отец с мамой с трудом реанимировали дочь, отправив ее учиться в Лондон. Со временем боль притупилась, Лена постепенно успокоилась, поняв, что на профессиональном поприще у нее широкие перспективы, что может занять все ее время, заполняя пустоту в душе. Она переселилась в квартиру и ту историю с первого курса постепенно похоронила в своем сердце. Наверное, вместе с сердцем. Намного позже пришло осознание того, что не те это были чувства, если она смогла это ему простить. Не было надрыва, больных метаний и упреков. Единственное, что болело, - это ребенок. Его она простить ему не могла. Блуждающий взгляд скользнул по черным пиджакам преподавателей. Среди приглашенных был доктор, заведующий кафедрой нейрохирургии в больнице на юге города профессор Степнов. Преподаватель и действующий врач высшей категории. Степнова студенты знали по нескольким экзаменам и практике, которую девушка пропустила, так как была на стажировке за границей. Она слышала, что многим преподавателям не нравилось, что «наши отечественные студенты хотят внедрить американизм в нашу систему здравоохранения», но тогда это было единственным выходом, который нашли ее родители; и мнения Степнова в этом вопросе она не знала. Девушка училась хорошо и получила распределение в Англию в госпиталь, а родители решили ее поддержать и настояли на поездке, а потом она получила оценку по предмету «автоматом». Голубые глаза кому-то улыбнулись. Их тепло выдернуло Лену из мыслей. Степнову было около тридцати пяти лет, но редкая седина уже начала красить короткие темные волосы. Крепкое подтянутое тело, острый внимательный взгляд чуть прищуренных глаз - профессиональная привычка. Он нравился Лене и как преподаватель: спокойный, убедительный и строгий, и как мужчина. Но она не могла себе позволить смотреть на него, как на мужчину и всячески гнала симпатию от себя. Ей двадцать три года, он старше, да к тому же, может быть, у него есть семья. Это для девушки было свято. Она любила свою семью и очень гордилась, что ее родители за столько лет не потеряли теплоты друг к другу. Она когда-то тоже мечтала, что у нее будет крепкая семья и свой дом. Но теперь это было для нее нереально. На душе не было покоя, так как предстояло еще долго учиться и ставить руку, она хотела быть Хирургом, теории ей хватало и хладнокровия тоже, оставалась практика. Экзамены в ординатуру уже были сданы, и теперь предстояло получить распределение на объекты. Папа обещал помочь, у него, конечно, были связи, и Лена не видела в этом ничего плохого, так как считала, что возможности нужно использовать любые по максимуму, беря то, что дают, а потом уж, как и где применить свои знания и умения, - время покажет.
Straus: *** Лена была рада видеть своих сокурсников на Встрече выпускников через пять лет после окончания Меда. Многие хорошо устроились, особенно парни. Девчонки в основном работали в поликлиниках рядом с домом. У всех были дети и семьи, и тратить по несколько часов в день на дорогу мало кому нравилось. А Лена любила Питер, и пусть это даже пробка, но просто дышать его воздухом было приятно. Стажировки она проходила и в Москве в папиной Кремлевской клинике, и в Австрии, и у нас на юге, и в Сибири, но скучала по Питеру, хотя всю жизнь жила в Москве. Степень для нее много значила, особенно после того, как однажды ей отказали в практике в одной из частных клиник Петербурга, так что теперь, имея полное образование и опыт, она могла без проблем устроиться в любую больницу. Но больше всего ей, конечно, хотелось действительно помогать тем, кто нуждается в этом. Она видела себя и в Абхазии, и в Чечне, и даже в Ираке. Но, конечно, для родителей это бы значило потерять дочь. Она не могла этого не учесть. За столом справа сидели парни с их группы, один из них был заведующим кафедрой акушерства, а второй готовился к назначению на руководящую должность в частной стоматологической клинике, которая славилась качеством и невысокими ценами благодаря каким-то льготным поставкам материалов. Бывшие одногруппники и хорошие друзья в юности, они редко встречались теперь, а потому праздники Встречи выпускников были для всех словно взгляд в прошлое. - Ленка, а ты устроилась куда-то или все еще учишься? Вот смотри, мы уже за эти годы успели карьеру сделать, а ты все лекции посещаешь, - смеялись беззлобно ребята. - Нет, мне не к спеху. Меня пока родители обеспечивают, могу и поучиться, а вам, мужчинам семьи кормить… - Да, вот у меня уже скоро второй появится, у Мишки — нет пока, но есть жена. - Лена опустила потемневшие глаза в бокал. Отчего-то снова заныло слева. - А ты? Замуж не вышла? - Нет, пока не вышла. - Слушай, ты же на юге обитаешь? Помнишь больницу, мы еще после второго курса там практику проходили? У Степнова? - Меня тогда с вами не было, я в Англии отдыхала... - А, ну да, так вот. Там их полностью перестроили, везде новое оборудование, говорят, штат тоже почистили. Может узнать, не хочешь туда? - Да, я часто о ней думаю, да тут дело не в переоборудовании. А хоть Степнов сам там остался? - Да, он же мастер! Куда без него! Хотя он, конечно, довольно неприветливый, но как начальник, ребята говорят — просто супер! - А кто из наших там у него? - Ритка Лужина, помнишь, она в кардиологии. Пашка Уляков, кстати, женился на Катьке, и теперь она тоже туда перебирается. А Петя у них ЛОР, он там вообще заведующий... - Да, знаю, мы с Петей общались уже. - Там уровень и технологии, благодаря финансированию правительства Питера. Говорят, Степнов однажды отличился и спас чью-то дочь. Но они и в грантах участвуют и первыми внедряют опытные проекты. - Зато я слышала, Макс, их и грудью на амбразуру и в горячие точки — первым рейсом... - Да, такова цена славы. - Вот туда-то мы и отправимся. Давно хотела в Чечню съездить. - Ты что? Жаль, у тебя мужа нет, он бы мозги тебе вправил! Что нравилось девушке в этой компании, так это то, что они говорили на одном языке, и хоть для некоторых было целью получить престижную профессию, чтобы зарабатывать деньги, то для большинства это было образом жизни. Подруги Лены Наталья и Лера тоже были одинокими, Лера работала хирургом в стоматологической клинике, жила с мамой, а Наталья была администратором в страховой медицинской компании. Наталья жила в комнате, которая досталась ей от отца, ушедшего от мамы, когда девочки учились в школе. В Наталье чувствовался стиль, одевалась она хорошо, посещала салоны и бутики. А Лера была проще, но по жизни она была наивней. Кстати сказать, Лера больше привлекала серьезных мужчин, а Наталья была временным развлечением. Но они обе были честными, отзывчивыми и жизнерадостными, и Лена дорожила их дружбой. Еще у них была подруга, не имевшая к медицине никакого отношения — Ксения, она была программистом или ИТ-специалистом, сейчас их не разберешь. С Леной они познакомились однажды в Ленинской библиотеке на первом курсе, когда у студентки-медика был курсовой проект по информатике, и она долго удивлялась, зачем будущему хирургу знать основы программирования. Ксения помогла тогда девушке подобрать материал и составить план курсового, а потом они вместе отправились в кафе. Ксения была студенткой ИнжЭка и жила в студенческом городке. Она единственная была в курсе того, что происходило в жизни Лены в то время и чем все это закончилось. Теперь Ксения работала заместителем начальника какого-то информационного отдела в банке и очень любила свою целеустремленную верную и основательную подругу. Лена знала, что одно время Ксения встречалась с женатым мужчиной, который уверял, что он женился из жалости, что у них давно ничего с женой нет, и никогда не было любви. Лена не хотела говорить подруге, что такого не бывает. Он специально это придумывает и морочит голову Ксении, но девушка была счастлива и ее подруги вместе с ней. Потом оказалось, что его жена беременна, а у самой Ксении куча последствий, включая медицинские. Сейчас подруга встречается с парнем, который не собирается перебираться в маленькую квартиру-студию Ксении, потому что ему неудобно ездить на работу, а та не хочет жить с его сестрой в квартире их родителей. Вот и вся любовь. И бросить жалко... И вообще, мужчины — это так сложно! - Ленок, пойдем, потанцуем! – это Петр Нестеров. Со студенческих времен они поддерживали приятельские отношения, но на длительные стажировки и обучения Лена теряла его из виду. Вот и сейчас они не виделись больше полугода. - Спасибо, не очень хочется, я лучше домой пойду, завтра рано вставать и ехать к родителям. - Они все там же, в Петродворце? - Да, папа уже сделал из дачи дворец, и останавливаться не собирается, сейчас устанавливает камеры по периметру. - Да, боится, что тебя похитят. - Мне кажется, я ему уже так надоела, что камеры никогда не заработают, только бы меня уже, наконец, похитили! - Я провожу тебя. - Послушай, Петя, а ты же в больнице на Московском? Скажи, им не нужны хирурги? - Такие как ты — всегда нужны, и не только им, но и нам! - Зачем я вам? - Я главный ЛОР Московского района, мне нужна команда. - Здорово, а я подумала, что надо бы тоже бросить якорь. Кажется, я уже засиделась в ученицах и ассистентках и пора бы перейти к практике. Но я не к вам, я хирург, а потому буду работать. - Но ты же знаешь наши зарплаты? Или у тебя муж, который будет обеспечивать жену-альтруистку? - Нет у меня мужа, а если бы и был, он бы тоже был альтруистом. Другого мне не надо! - Ну, тогда выходи за меня замуж! - Ты что — в альтруисты записался? Меня сегодня уже выдавали замуж, но еще ни разу не брали, - они рассмеялись, и Нестеров поймал такси. - Не грусти, твой альтруист тебя ждет, но ты поторопись. А про хирургов — стучись и тебе откроют, - он чмокнул девушку в щеку и помахал отъезжающему такси. Ребята с их выпуска были славной командой. Еще со второго курса у них была традиция, все знаменательные события отмечались в общежитии у сокурсников, там и контроля меньше и убираться потом намного проще. На двенадцати квадратных метрах не развернешься, поэтому веселились в коридорах и на общих кухнях. У некоторых вузов даже были такие традиции, когда после сдачи первой сессии, новоявленного «студента» сажали в тазик и спускали по лестнице с того этажа, на котором он жил в общежитии. Было весело наблюдать за такими происшествиями, но участвовать в них студенты-медики не могли по определению. Слишком уж хорошо им были известны последствия таких катаний. И часто ребятам приходилось отрабатывать практику по оказанию доврачебной помощи прямо там, в общаге. Это сплотило ребят, и через столько лет они перезванивались, просили помощи, предлагали и всегда были готовы поддержать друг друга. Лена знала, что мужья девчонок не ревновали однокурсников к своим женам, если им приходилось задерживаться в кафе, празднуя или заливая горе совместно. Просто они понимали, что было много прожито и по-разному пережито. Лена всегда отвечала на приглашения друзей и хорошо вливалась в новые компании. Ее любили, она могла поддержать разговор, а могла и промолчать. Однокурсники специально звали ее в надежде, что и она познакомится с кем-нибудь и устроит, наконец, свою жизнь. Но они не знали главного. Ее сердце когда-то умерло, и воскресить его, наверное, еще не скоро получится. Отучившись и получив бесценный опыт, естественно, тот, что «сын ошибок трудных», Лена поехала на Московский. Душа не лежала больше ни к чему. К тому же, главным там был папин давний приятель, а ранее, его наставник, Савченко Николай Павлович. Нажала на кнопку "отправить" и письмо с ее резюме полетело на почтовый сервер больницы на Московском.
Straus: *** Она уже полтора года работала в центральной больнице Московского района. Сначала она числилась в общей хирургии, но потом было решено перевести ее в хирургию приемного покоя. Лена была рада тому, что загрузка предстояла полная, и она сможет отвлечься от грустных мыслей. Грустила она после посещения благотворительного фонда и их больницы в Вене, работающих для обездоленных и безработных. Девушке было жалко детей, которым приходилось скитаться вместе с родителями и которые постоянно цепляли инфекцию и болезни. Но там были люди, кто помогал этим несчастным, а тут, как всегда, нет средств, а на голом энтузиазме не вытянуть такое. Грустила от уровня бесплатной медицины на севере и полного ее отсутствия на юге, в глуши. Или, что при полном отсутствии государственных услуг на каждом шагу стоят сияющие огнями и шиком платные клиники. Лена брала круглосуточные дежурства так, чтобы оставалось время посещать родителей. Она ездила к ним раз в месяц. Но в больнице было правило: нельзя брать больше двух круглосуточных дежурств подряд. Еще было правило: врачи должны были хотя бы пару часов за ночь отдыхать. Но Лена не соблюдала второго и часто нарушала первое правило. На общих собраниях сначала не говорилось про ее дежурства, но потом начальство стало хвалить или ругать ее за работу, ну и, конечно, последовали ревностные нотки со стороны коллег и медперсонала. Девчонки со смены стали реже приглашать на чай, а некоторые коллеги пытались поддеть и внимательно следили за тем, когда же она споткнется, а уж упасть ей помогут! Лена спокойно относилась к служебным проблемам, считая, что главное — исполнять свой долг, а уж что называть своим долгом — это каждый понимает по-разному. Ее грызли за работу: места для хирургии в общем понимании Лены было мало, операционных порой не хватало, а в те смены, когда она выходила ассистировать, часто сама становилась оперировать, не доверяя или просто для скорости. Ну не понимала Лена отношения к работе, когда «отбыл смену и домой». В ее корпусе еще шел ремонт. Проходило оснащение операционных и кабинетов, везде было полно техники и новых приборов, которые таскали туда-сюда, придумывая, где им лучше стоять. Одна операционная из ряда тех, что уже функционировали, была почти готова, но ее никак не могли «сдать». Лена несколько раз подходила к заведующему кафедрой Иванцову, однажды даже задала вопрос на собрании. Что-то там не соответствовало требованиям техники безопасности. В свободное время она сама туда ходила, вопрос был в закреплении установленной стойки, на которую цеплялась «люстра» и множество всяких приспособлений. Лена снова потребовала у Иванцова, чтобы хоть немного приложили руки и доделали. В те дни был какой-то аврал, все бегали, у Лены была последняя смена, выходные, а потом снова на трое суток. Иванцов на ходу пообещал, что к ее дежурству мастера все сделают, прокричав, убегая, что она и мертвого достанет, поэтому все будет. Лена отметила для себя, что этот вопрос отпал. Была осень, и постоянно шел дождь, сменяясь просто моросью и холодной пеленой тумана. В этот день Лена пришла чуть раньше обычного. Пробок на дороге не было, что очень ее удивило, т.к. маршрут ее автобуса как раз пересекал трассу, где проводили пассажиры основную часть времени в пути. Она в такие минуты завидовала автовладельцам, которые ухитрялись залезть в любую дырку между машинами. А потом Лена заметила, что народ во дворе очень оживлен, и весь подъезд заставлен каретами скорой помощи. Значит, хорошо, что она сегодня пораньше, видимо, понадобится и ее помощь. Она переоделась, а за это время узнала, что на трассе туман и где-то, не доезжая города, случилось столкновение большого количества машин, а значит, все пострадавшие поступали к ним и в Пушкин. Вот и сейчас освободившиеся «скорые» отправлялись туда же. Руководил сменой опытный хирург Петров Федор Федорович, она доверяла его мнению и опыту, но сейчас было видно, что он вымотан и рук не хватает. Она подошла к нему и спросила, что его беспокоит, а потом сказала, чтобы он ехал отдыхать. У него поднялось давление, и Лена настояла на его отправке домой. Шквал каталок и поток людей сначала выбили девушку из колеи, но потом она ушла к операционным, и стало более понятно кого куда. Все помещения были заняты. Лена бегала от одной палаты к другой, где принимала участие в сложных манипуляциях коллег-хирургов. Закончив свою работу, она оставляла ассистентам зашивать или что-то доделать, а сама спешила в соседнее помещение. Лена вышла в коридор и вздохнула. Она сбилась со счета, сколько было сегодня пострадавших. Подбежала Катя и затараторила быстро, но грамотно Лене последние известия. За что Лена ее любила — она всегда точно излагала суть и всегда интересовалась решением и возможными вариантами. Она объяснила, что поступил мальчик, его осмотрели младшие коллеги и дальше не знают, что с ним делать. Лена отправилась в приемный, где ей сказали, что пациент без сознания, видимых повреждений нет, наверное, удар головой и вся надежда на анализы. Она быстро его осмотрела, но что-то не давало ей покоя, видимо, черные круги под глазами. Она направила его на томограф и через несколько минут после получения расшифровки, сама его катила в нейрохирургию, т.к. телефоны там не отвечали, видимо, были загружены не меньше их. Она все понимала, но для этого там специально есть постовые, которые должны сообщить куда надо и пациента заберут. Творилось что-то невообразимое. Прикатив каталку в приемное нейрохирургии, она словно попала в сонное царство. В коридорах тишина и никого на посту нет. Пробегали молодые врачи, и никто не мог дать ответа, что ей делать с подростком без сознания. Когда уже у девушки лопнуло терпение, она подкатила к палатам реанимации, распахнула двойные двери и вкатила туда каталку. Оказалось, что тут было нечто вроде консилиума, а вот куда делся остальной персонал, было загадкой. - Елена Никитична, вы не думаете, что не имеете права врываться в реанимацию... - Ну, так наведите порядок в своем отделении, и мне не придется к вам врываться! Где ваш персонал? - это был Степнов. Его темная голова возвышалась над коллегами, которые все как один уставились на Лену. - Вы же видите — у нас пациент. - Ну, тогда вот вам еще один. И прошу вас, приходите за ними сами. - Степнов подошел к каталке, взял карту в руки и прочел ее записи в заключении. - То, что вы тут понаписали, возможно, лишь в двух случаях: при наличии, к примеру, гнойных осложнений и ... - Знаю, вот вы и проверьте, у нас еще сто пятьдесят человек, а дозвониться до вас — как до Кремля! Я поставила диагноз под вопросом на основании результатов томограммы и анализа крови. - Кровь может не показать ничего. - А может и показать. - Если не подтвердится, тогда это заболевание не к нам... - А лучше было его оставить на месте аварии, извини, парень, у нас от этого не лечат... - сказала она, положив руку на голову мальчика — И прошу вас, быстрее, он уже два часа без сознания... - Почему сразу его не привезли? - внимательно посмотрел мужчина на молодую докторшу, с вызовом сверкающую своими изумрудными глазами. - Не могли поставить диагноз, - она прямо ответила на его взгляд. - Если вам нужно два часа, чтобы поставить диагноз, это наводит на мысли о вашей квалификации и соответствии надписи в дипломе. За деньги можно купить все, кроме мозгов... - Вам, видно, их тоже не хватает, ну так я вам подскажу: купите себе совесть, Виктор Михайлович... Всего доброго. Она повернулась и вышла, пролетев по коридору, где откуда-то взялись все необходимые сотрудники, хлопнула дверью и побежала по лестнице.
Straus: Навстречу ей попался Петр, увидел, что она расстроена и не стал ее останавливать. Он потом, через пару часов зашел к ней. Лена как раз разобралась с последней операцией и вышла выпить кофе и что-нибудь съесть, девушка не ела с утра прошлого дня. - Сейчас упаду в голодный обморок. - Тебе лучше? Ты с утра была расстроена... - Да, Степнов наорал... - Наорал!? Он может. - Да он хам, каких мало! Он сказал, что я купила диплом... - А ты не купила? - засмеялся он. - Не переживай, все так думают. У твоих родителей много завистников. - Вот поэтому я так долго училась, чтобы мне потом не тыкали этим. И не думаю, что Виктор Михайлович завидует. Просто я сегодня отпустила Федора Федоровича, там огромная авария на трассе... Парень без сознания, а они не могут определить, что с ним. Федор Федорович не выходил из операционной, а остальные молодые и бестолковые. Да еще в нейрохирургии телефон не брали все утро... - Короче ты решила поучить Степнова, как ему управляться с подчиненными? - Да. Да еще и с сомнительным диагнозом... - они переглянулись и засмеялись. - Лен, давай сходим куда-нибудь. Знаешь, я в институте все не решался... - Не надо, Петя, столько воды утекло, к тому же ты же знаешь, что для меня ты - только друг и коллега, и я дорожу этим... - Я понял, надо быть совсем особенным, чтобы ты посмотрела как на мужчину. - Нет, я сомневаюсь, что... - Не зарекайся. Я рад, что ты мне сразу все сказала. Ты в выходные к родителям? - Нет, дежурю. - Но так нельзя, это значит, ты будешь третий день на круглосутках? - Да, я пока молодая — надо пользоваться. - С ума сошла? Это истощает нервную систему. Спроси у Степнова... - Ага, может с ним график согласовать? - они снова засмеялись. Потом она сделала серьезное лицо и посмотрела на Петра — Я боюсь его, Петя. - Нет, он безвредный, честный и открытый, а боишься, значит, любишь, Лена. - Ты что!? - Лена внимательно посмотрела в глаза Нестерову, а он в ее. - Вот видишь... – кивнул Нестеров. Лена задумчиво посмотрела на гамбургер. - Какая гадость! – положила его на стол, допила кофе, все также переваривая в голове слова друга. Больше не заговорила, пока не закончился напиток. Потом они попрощались, договорившись встретиться на собрании через несколько часов. *** Степнов поднялся на второй этаж в лекционный зал, где проводились собрания, он уткнулся в главврача, который, вместо приветствий сказал «не сейчас». Савченко был действительно взволнован и хотел быстрее начать собрание, но еще многих не было, особенно он ждал заведующих кафедрами и отделениями. - Что на этот раз? - усевшись на свое привычное место, справа от кафедры чуть на возвышении, поинтересовался завкафедрой нейрохирургии у своих коллег. - Снова хирургия, - ответил один. - Почему-то я не удивлен. Что опять натворила Кулемина? - А вам мало того что она натворила у нас? - Да, она сегодня буйная. Да и так, на каждом собрании ее склоняют. - Ну, если она выскочка... - пожал плечами другой. - Я слышал, она довольно толковый хирург, такие операции проворачивает... - Ее отец дружит с шефом, вот она и выделывается. - Вставила свои пять копеек третья. - Да нет, там просто скандал какой-то, все место себе выбивают, говорят, тесно у них, операционных не хватает, за рентгеном приходится бегать невесть куда. - Хирургия бегает за рентгеном... - поднял брови Степнов. - Да у нас все так — баня, а через дорогу — раздевалка. - А они работают... - Началось собрание. Степнов следил за Савченко. Он не ошибся. Шеф, как его любя все называли, посматривал на левую колонку. Разбор полетов — отдельная глава повестки их собраний. Кто из-за чего поцапался, что не поделили, и чем это закончилось, а потом шеф всех мирил. Был недоволен кардиологией, гастроэнтерологией, ну и конечно хирургией, особенно когда были авралы — врачей не хватало, да и те, что дежурили, в основном старались спихнуть больных более узким специалистам. - Кто отчитается по хирургии? - повисло молчание. Медленно поднялась Кулемина. - Я могу. Федора Федоровича отпустили домой, у него давление. С утра снова поток... - Доктор Кулемина, меня не это интересует! - взорвался главврач. - Эта история с нештатной ситуацией на трассе — вообще показатель халатности и безалаберности! Показатель безалаберности! — кричал профессор - Нам еще не хватало, чтобы сами врачи развозили больных по отделениям! Сами чтобы развозили! - Там телефон сломался, Николай Павлович, а у нас медсестры все были заняты. Пришлось самой. – От ее слов Степнов открыл рот и глаза шире. «Что? Телефон? Это правда, или она нас выгораживать будет?» - Тогда зачем вы в реанимацию пошли? - Потому что пациенту срочно нужна была помощь. - А почему столько времени он у вас в приемном провалялся!? - Я не смогла поставить точный диагноз. - Ладно, понял. Что с телефоном и что случилось с персоналом нейрохирургии? Вымерли все!? Виктор Михайлович! Слушаю! - У нас консилиум был... - поднялся Степнов. - А у нас две сотни тяжелых с трассы — и полтора врача на всех! Теперь подробно — что тогда произошло? Произошло что, я спрашиваю! - Да ничего такого, просто доктор Кулемина привезла пациента из приемного с неточным диагнозом. - А почему доктор Кулемина сама привезла пациента? - Я не в курсе, мы заняты были. - Где все были? - Врачи на консилиуме, медперсонал выполнял какие-то свои функции. - Какие-то!? Какие такие функции, если их посадили на телефон!? Что за контора! Поуволю всех за халатность! Если у нас не будет работать внутреннее сообщение — пусть сами бегают тогда и спрашивают, нет ли пациентов для них! Вы этого хотите? Разберитесь в этом, Виктор Михайлович! Разберитесь. - Конечно, Николай Павлович. - Елена Никитична, что случилось с диагнозом? - Хирургия не могла установить диагноз, Федор Федорович не поднимал головы... - А у вас что? - А я только вышла из операционных. - Операционных? Говорите точно, вы так сказали, словно были во всех сразу, - начал остывать главврач, видимо, поддавшись невозмутимому тону Степнова и усталому Кулеминой. - Во всех по очереди, Николай Павлович, – она опустила голову. Зал сидел тихо и внимал низковатому голосу девушки. «Как она красиво говорит» - подумал Степнов: «только голос уставший и какой-то слабый». - Савченко нахмурил брови. – Пациент требовал внимания, он долго был без сознания. Я повезла его в реанимацию, надеясь, что хоть там кто-то есть. Диагноз я поставила, но под вопросом, хотя томограмма и анализы подтверждали мою догадку. В любом случае в реанимацию... - Елена Никитична, вы врач или гадалка!?... - Я знаю, знаю, но это не к нам, это мозг... - Виктор Михайлович, что там с пациентом? – секундная пауза. - Пациент вне опасности. Диагноз был поставлен верно... - по аудитории, молчавшей как один все это время, прошел ропот, а у Лены вспотели ладони. Минутное молчание прервал главврач: - Ну, тогда инцидент исчерпан... - Нет, я хочу извиниться за свои слова перед доктором Кулеминой. Елена Никитична, я был неправ, извините. Но и вы тоже... - Да, я тоже, извините, Виктор Михайлович, - она слегка улыбнулась Степнову, чуть повернув вбок голову. «Губы бледные. Что тут происходит?» - пронеслось в голове мужчины. - Елена Никитична, это еще не все... – обратил на себя внимание главврач. - Знаю... Николай Павлович, а дальше я сама виновата, меня наказывайте. - Кто разрешил брать ключ? - Я сама взяла, – голос еще ниже, но тверже. Она подняла голову, готовая отвечать за свои поступки. Степнов наблюдал со стороны и не понимал, о чем они сейчас говорили. - Зачем? - Затем, что мне нужна была операционная. И у меня была информация, что там все сделали… - Ты рисковала людьми! – снова взорвался «шеф». - Знаю, я их поставила с другой стороны стойки... - Упасть могло в самый ответственный момент! - Ну, все же обошлось. - В этот момент открылась дверь и в зал вошла Катя, помахала Лене большим листом рентгеновского снимка и губами сказала «Там все-таки перелом». При этом Кулемина сморщила нос, махнула рукой жестом «это не важно». Степнов молча переводил взгляд с одной девушки на другую. - Почти. Николай Павлович, можно идти? - Савченко любимым жестом стянул очки и бросил на стол. - И что ты тут машешь? Машешь тут почему, я спрашиваю? - Да и черт с ним, Николай Павлович! - Лена, дошедшая уже до Кати, взяла снимок и выбросила в мусор. - Доктор Кулемина, зайдете ко мне после собрания! - Обязательно. До свидания. — Кивнула девушка аудитории коллег и вышла из зала, выталкивая Катю, которая уже поняла, что ее сейчас будут убивать. - И это - та самая, «толковая»!? — съязвил Степнову коллега, прокривляв последнее слово. Степнов зло зыркнул в его сторону, поднялся и тихо вышел из зала. Девочки, всем рада, жду в новой темке: http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-0-0-1263824915
Straus: Доброе время суток, дорогие! Лена и Катя медленно шли по коридору, медсестра поддерживала Кулемину под локоть. Он догнал их, глянув на Катю. Она отошла подальше, к стойке, где на посту сидели девушки, давая им возможность поговорить. - А вы умеете притворяться... - Извините, не поняла, Виктор Михайлович... – остановилась от неожиданности девушка. - Я думал, вы стоящий доктор, а вы так относитесь к своей работе, выбрасываете снимки — Лена непонимающе моргала глазами. - Вас за это прозвали выскочкой? – Лена, сверкнув зелеными огоньками, сжала губы и замахнулась, чтобы дать пощечину, но Степнов перехватил руку девушки. - Отпустите, — она опустила глаза и незаметно поморщилась, точнее она думала что незаметно. Второй рукой она попыталась отсоединить его пальцы, он заметил, что губы побледнели, и она ниже опустила голову. Прошептала: — Пустите, - он отпустил руку, взял ее за плечи и слегка встряхнул, словно приводя в чувства. - Что тут происходит, вы... Елена Никитична... - Пустите, больно, — она левой рукой сняла его руку с плеча, дернулась, освобождаясь от второй, сделав шаг назад, ударилась спиной о стенку и потеряла сознание, стала оседать на пол. Степнов вообще растерялся. Он легко, практически не удерживая, придержал ее за руку, а потом не понял, от чего больно. Задней мыслью удивившись, что у хирурга такие слабые руки, только сейчас до него стало доходить. Это ее снимок, из-за нее волновался сегодня Савченко, что-то случилось, а он... Он подхватил девушку, не дав ей упасть, взял на руки и посмотрел в сторону бегущей к ним Кати. Девочки с поста прикатили каталку. Степнов положил ее и растерянно посмотрел на Катю, помогая катить. - Как вы посмели ее даже пальцем тронуть, особенно теперь! - кричала Катя. - Да я и не сильно, правда, я вообще не понял, она хотела меня ударить, я только руку удержал... Катя, что происходит! - Степнов был похож на нашкодившего щенка. - На нее стойка грохнулась. Сзади. По спине и голове. Вся. А она еще успела оттолкнуть стол и ассистентов всех отпихнуть. - И вы ей разрешили подняться!? - Да вы ее удержите, попробуйте! Она даже Савченко не сказала… - На нее шеф орал, потом я... Вот блин, - Степнов не мог собрать мысли в одну. - Это она свой снимок выкинула? - Да. - Значит, там перелом. - Да. - Они вкатили Лену на этаж хирургии, в ординаторскую и Катя выгнала Степнова за дверь. Девочки быстро привели ее в чувства. Степнов слышал, как она шутила, что придется послушаться врачей, «на ринг рано». Слышал, как девочки сказали, что ей нужно показать голову и вообще обследоваться у Степнова, слышал, как она низким до мурашек голосом ответила, что больше никогда к нему не подойдет. Слышал, как девочки спросили про ключ, а она рассказала, что Иванцов обещал к ее дежурству укрепить стойку, а она сама дура, не проверила, слышал, как звонил Политковский, как Лена успокоила его, что уже все хорошо. Он сидел на скамейке и не знал, что теперь делать. Кто-то из девочек вышел. Он не знал, был ли кто-то еще рядом с ней, но была тишина. Хотя нет, не совсем. Сердце стучало, заглушая практически все звуки. Было жутко неприятно, Степнов не понимал, почему было так больно. Он извинится. Но было больно от этих сложных минут, от того что они были. Что она делает сейчас? Наверное, плачет. От этих слез ему тоже невыносимо больно. Зайти сейчас? Она, наверное, злится и сейчас еще слишком свежо это. Она позвонила отцу, попросила приехать забрать ее в Петродворец. Зайти или нет. Вышла. Бледная. - Елена Никитична, простите, я не хотел... - Ничего, Виктор Михайлович, вы же ни при чем, я сама... - Я не про это, а про то, что вам сказал. - Не надо, Виктор Михайлович, если бы я не упала, вы бы не стали за это просить прощения. Вы так считаете, это ваше дело, на одного в вашем лагере больше стало. Вообще-то я думала, что вы выше этого и выше сплетен, а вы... - Я тоже так думал, но тут поддался... когда вы снимок выбросили... Я неправ был, простите. - Где-то я уже это слышала. Извините, мне надо идти. - Я провожу вас... - Не стоит, до свидания. - Елена Никитична... - Не надо, я сама дойду... наверное, - буркнула она тихо, но он услышал. : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-0-0-1263824915
Straus: *** Незаметно прошла зима, и стали поговаривать о том, что вскоре будет распределение с Красного креста. Лена подала заявку, но пока ей не ответили. Она знала, что несколько человек с их клиники и многих других больниц уже распределили. Ребята опять устраивали корпоратив по поводу Дня защитника отечества. Новый год тоже отмечали совместно, но без нее. Лена дежурила три дня, а потом отправилась к родителям, подсознательно благодаря судьбу за то, что не увидит синих глаз. Месяц Лена восстанавливалась после «аварии на трассе», она так назвала для себя этот день. Потом входила в ритм, было тяжело столько стоять и стараться не нагружать спину, чтобы плечевые кости не напрягались. А сейчас она уже успела соскучиться по девочкам. И они как раз вовремя решили устроить гулянье в пригороде на юге города, отмечая последний зимний праздник. Компания собралась большая и веселая, на базе была баня с бассейном, озеро, хоть еще и было довольно холодно, благодаря источникам, озеро не замерзало и отдыхающие могли после парной окунуться в холодную воду. Лена не любила баню, поэтому просто наслаждалась отдыхом в верхних комнатах, где был небольшой камин, девочки притащили туда торт и мартини, и они уютно устроились вокруг огня. Лена сидела в большом мягком кресле, сил не было, но постепенно она приходила в себя. Новогодние праздники заставили ее поработать довольно плотно, было много заболевших среди врачей, и девушка весь январь и февраль работала без продыху, правда, в щадящем режиме. Она не брала по три дежурства, просто сократила выходные, и выходила через день на двое суток. Пару раз даже пришлось выходить на полусмены, которые она не любила — ни поработать нормально, ни отдохнуть. Утром она как раз сменилась, сходила по магазинам за подарками и поехала за город. Уже довольно густо стемнело, и Лена чувствовала, что ее клонит в сон. С ней в комнате сидела Ксюша со своим молодым человеком, Лера, две девочки с кардиологии — хохотушки Оля и Надя, молодые кудрявые подруги, которые напоминали Лене колокольчики, особенно когда выпадали совместные дежурства. Они всегда звали Лену к себе, но ей постоянно было некогда, так что вскоре они стали сами к ней приходить между пациентами, хотя бы ради того, чтобы напоить ее чаем. Они неустанно сватали ее каждому мало-мальски новому члену общества, ну и сами не забывали флиртовать с мужчинами. Они были как глоток свежего воздуха для Лены, и вот теперь она не спала только благодаря им. Еще в комнате было несколько парней. Один из них работал на скорой, Алексей. За время работы на Московском Лена узнала много людей с разных клиник и служб, а они отмечали, что с ней всегда приятно работать. Легкая полуулыбка и доброжелательность в любой ситуации, будь то напряженный третий день или спокойные дежурства — она всегда сосредоточенно хладнокровная и собранная. Иногда ей даже удавалось, забирая пациента, напоить чаем сотрудников карет скорой помощи, которые в любую погоду стоят в пробках и борются за жизнь людей. У Алексея была семья, но жена не выдержала такой жизни и постепенно семья развалилась. Дети подросли, пошли в школу, отцу, конечно, было некогда заниматься с ними уроками, жена тоже требовала внимания, а Лена говорила, что все в руках Алексея. А он не мог по-другому. Как и Лена. Ну что — уйти со смены посреди операции? Нет. Вот поэтому она боялась отношений. Разбитые сердца, а если дети... они же ни при чем. Остальные переговаривались, и Лена даже местами имела свое мнение, но сил не было даже просто что-то объяснить. Она сидела и слушала, впитывая покой и тепло. Мартини так и грелся на дне бокала на подлокотнике кресла, а она смотрела на огонь. В комнату приходили люди, но она не обращала внимания на присутствующих. - Елена Никитична не участвует сегодня в общем веселье? - Да, Лен, пойдем в баню! - Я не люблю баню, там слишком тяжело дышать. Я тут побуду, если можно. - Конечно можно! А мы с Лерой пойдем попаримся! - голосил появившийся на пороге Нестеров — да, Лер? - Пойдем! Лена, не скучай, мы скоро придем! - Не спешите, отдыхайте. - Елена Никитична, а что с вашей заявкой в Красный крест? - спросили парни, сидевшие около окна. - Не ответили. Уже, наверное, поздно, видимо, я остаюсь дома. - А наших уже распределили. - Да, я знаю, даже с кардиологии едут? - Едут, а еще с Пушкина отправляют почти всю хирургию! - Да вы что! Блин, я же тоже хирург! Почему меня не взяли! – оживилась она. - Елена Никитична, может, вы не проходите по каким-то критериям? Ну, там возраст-пол-цвет глаз — смеялись парни. - Ага, я же диплом купила... - Я, кажется, извинился, - у Лены сердце стукнуло горячо, а потом забилось быстро-быстро, разливая краску по щекам. Она не знала, что Степнов был в комнате, за спинкой кресла его не видно было. - Да, Виктор Михайлович, простите, я не знала что вы тут, - она выглянула из-за кресла, посмотрела в глаза Степнову и легко улыбнулась. Его словно током пронзило — зеленым, с пляшущими блестками от огня в камине. - Еще обижаетесь... Это не из-за этого. Вам не подписали... - Кто? - Комиссия. - Почему? - Просто сейчас там только оснащают больницу, закупают оборудование, укомплектовывают, вводят в эксплуатацию. Там нужно сначала все организовать, а потом... - Но пушкинские хирурги... - На данном этапе их хватит там… - В каком смысле? - Пока там спокойно, хватит и квалификации тех специалистов… - Лена, я вообще против, чтобы ты туда ехала, - пискнула Ксюша. - Почему? - Ну, ты же женщина, а там война. - Да нет там войны, люди же туда едут, там нужна помощь... - И ее окажут без тебя. - И я не женщина, я врач. Да ладно, в следующий раз... В двери комнаты ввалился Петр с огромной тарелкой шашлыков. - Вот, только с огня! - Ууууу, Петя, ты как всегда вовремя... я такая голодная! - потянула носом Лена. - Меня там вообще никто не кормит, одна надежда на Надю и Олю, но они на диете, вот и мне приходится голодать... - смеялись девочки. - Хочешь, я буду спускаться и кормить тебя? Каждый день! - Тебе со своей поднебесной до нас слишком далеко, ваше высочество, – девочки имели в виду двенадцатый этаж здания клиники, где находилась кафедра ЛОР. - Петя, я работаю круглые сутки! - А когда я не сплю — я ем, а если не ем — сплю... – кто-то из парней вставил в тему. - Да, вот и я стал замечать, что в столовой никогда ничего не остается, когда я туда прихожу... - Это не ко мне претензии, я туда не успеваю ходить. Один раз решила сходить, только спускаюсь, Леша едет, машет ручкой, словно я его и ждала. Я, как очередную скорую вижу, у меня уже аппетит пропадает. - Леночка, а мы давай тебе передвижной буфет устроим, - предложила Оля. - Ага, диетическая кола, кофе без сахара и кофеина, блинчики без муки и молока, тортик без крема, вафли без сахара и пиво без алкоголя. Я ж так похудею, инструменты ронять буду. Нет уж, спасибо, я лучше шашлычка... - ребята веселились, наливали себе мартини и звякали бокалами. Лена протянула руку к своему фужеру, но тут, извне поля зрения ее руку накрыла теплая большая ладонь, задерживая бокал и наливая туда напиток. Повернулась, глянула в небесно голубые глаза. Щеки полыхнули, уголки губ приподнялись - И вообще, сегодня мужской праздник, давайте за мужчин выпьем, - произнесла она, но он не выпустил ее взгляда, и получилось, словно она ему это сказала. Они звякнули стеклянными краями и Лена, глотнув немного напитка, спрятала взгляд в бокале, чувствуя, что немного отогревается. - Ленка, ты опять с третьих суток? - Кто тебе сказал, Леша, у нас правило — «больше двух не наливать...» - она глянула через бокал на него и все засмеялись. - Да, а Лена, как всегда, соблюдает все правила. - Ну, если они мне не подходят. - В чужой монастырь со своим уставом... - А кто сказал, что это не мой монастырь? - она улыбнулась. - Кстати, баня хорошо восстанавливает силы. - Нет, спасибо, мне и тут хорошо, тепло. А где остальные? - Лена выглянула из-за своего кресла — в комнате оставались Оля с Надей, шептавшиеся в уголке и Петя. - Ладно, я пойду в парилку... - сказал Петр, забрал блюдо от шашлыков и ушел. - Иди, а то всех девчонок разберут без тебя. В кармане завозился телефон. Номер незнакомый. Лена поднесла его к уху и замерла. - Когда?... что с ними?... а он?... в Московскую конечно! Я выезжаю. - Лен, что там?.. - взволнованно посмотрела на подругу Надя. - Девочки, а где Леша? - Он вроде в парилку пошел... да что такое? - крикнула девушка вслед убежавшей Лене. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-0-0-1263824915 жду вас
Straus: Добрый вечер, девочки!!! Алексея она поймала на выходе из бани: - Леша, у тебя есть номер вашего диспетчера? - она тяжело дышала, словно бежала километр, Алексей придержал поскользнувшуюся на скользкой дорожке девушку. - Конечно, сейчас, у меня телефон в доме. Что случилось? На тебе лица нет - он взял ее за плечи — Лена, успокойся! - Родители разбились на машине... там, на трассе… их должны уже забрать... надо, чтобы они их к нам привезли... я сейчас поеду... – она от нехватки воздуха и слов жестикулировала руками. - Лена, спокойно, что они сказали, точно? – он мигом забежал на веранду, взял телефон и уже набирал номер. - Я почти ничего не знаю. Авария на трассе, машина въехала под фуру, фуру развернуло, и она выскочила на встречную полосу. Оба без сознания, но вроде живы. - Алле, диспетчер, кто забрал с трассы двоих?... Куда? На Московский. Да, там ждут... Алле, Саша, вы на Московский едите? Хорошо, что там?... ясно. Лена, слушай меня. Ты не сможешь оперировать, даже не спеши. Они их к вам везут, там Федор Федорович и Савченко. Успокойся. Я сейчас попрошу кого-нибудь отвезти тебя. - Нет, Леш, не надо, не говори никому, пусть все отдыхают, у них и так этого каждый день хватает. Я пойду, через два часа буду на месте, меня все равно не пустят, а к тому времени что-то будет известно. Спасибо тебе, - она посмотрела потухшими глазами на него, поджала побелевшие губы, быстро забежала в дом, подхватила сумку и шапку и вышла из ворот. Степнов наблюдал из окна предбанника, как Лена вылетела из дома и практически повисла на Алексее. Что-то взволнованно обсуждали, ее руки, так красиво что-то показывающие, не находили покоя и потом, когда она молчала, пока мужчина разговаривал по телефону. Вот он взял ее за плечи. «Что произошло... Они так близко общаются… и меня это никаким образом не должно волновать». Заставил себя отвернуться, попытался уловить нить разговора присутствующих. «И что же все-таки случилось», - не давала мысль покоя. Когда вышел к дому, Лены уже не было. Алексей сообщил об аварии и Степнов впервые порадовался, что еще не успел выпить со своим другом, так как тот все это время сидел у костра и занимался шашлыком. Перед глазами быстро пробегал уже небелый снег куда-то назад, под ногами было все смазано, наверное, от слез, стоявших в глазах, а неподалеку виднелась платформа. Лена не слышала звука мотора, машина остановилась справа, из-за руля вышел Степнов. Он поймал Лену на ходу, остановил ее за плечи и заглянул в лицо. - Я отвезу вас, Елена Никитична, кажется, я там понадоблюсь, - она подняла потухшие глаза на него, потом опустила голову, и слезы ручьем покатились по щекам. Он прижал ее к себе, втягивая легкими ее запах. Когда она успокоилась, он посадил ее на переднее сиденье. Она шагала по коридору вдоль дверей операционной. Никто еще не выходил, Лена ждала. Все было словно в тумане. Ей рассказали, что случилось. Их спасли подушки безопасности. У отца были травмы головы, т. к. машина попала под фуру. У мамы переломы, ее еле достали из машины. Лена дождалась, когда Степнов вышел из операционной. Он подошел к ней и взял за руки. Она посмотрела ему в глаза. - Все хорошо будет. Он сильный, Елена Никитична, там ничего сложного. Правда. - Спасибо, - прошептала она и опустилась на скамейку. Через некоторое время вышли от мамы. Она отходила от наркоза. С ней полегче, она еще легко отделалась для таких аварий. Лена сидела рядом с кроватью и держала ее за руку. Она знала, что все будет хорошо. И с ней и с папой. Она верила. Верила Ему. Изо дня в день Лена проводила у родителей. Когда они пришли в себя, она хотела их познакомить со Степновым. Он заходил пока отец еще был без сознания. И только сейчас Лена вспомнила, что не видела Виктора Михайловича уже несколько дней. Лене предстояло выходить на смену, хотя Савченко был против, ей нужно было еще время отойти от шока. Но она настаивала, и главврач сдался, он вообще не мог долго спорить с дочерью самого знаменитого врача страны. Вот и сейчас вся палата, куда перевели родителей, была уставлена букетами цветов. Когда отец очнулся, ему постоянно звонили и заходили коллеги и друзья. Потом Лена стала нервничать и сказала, что ограничит время посещений. Отец засмеялся и сдался дочери. Лена узнала, что Степнов уехал в командировку — в Чечню. Она была в шоке, он не говорил, что тоже едет. А может и говорил, но она тогда ничего не слышала. И не могла думать ни о чем, кроме родителей. Она благодарила бога за то, что все обошлось, и теперь Лена дала себе обещание, что будет чаще ездить к родителям. Вот так живешь, а потом в один «прекрасный» момент понимаешь, что человека может не стать. И что потом — пустота. Вот, оказывается, какая она эгоистка — была настолько увлечена своими проблемами, что даже не уделила внимания тому, кто ей так помог, кто рядом оказался в нужный момент. А она... она теперь себя ругала за это, за свое малодушие. Она каждый раз, когда был сеанс связи с врачами в горячей точке, ходила в кабинет к Савченко и просто молча слушала Его голос. Или не Его, но о Нем. Как новости с другой планеты. « - …Как вы там, Виктор? – Савченко с улыбкой говорил по громкой связи, чтобы Лене было слышно. - У нас спокойно, не переживайте. Военных действий пока нет, так, рабочие моменты. Иногда наезжают, но мы сражаемся. Что нового в клинике, Николай Павлович? - Все по-старому, ругаемся, миримся, у нас тут весело! - Ругаетесь? А как… - раздались помехи и голос сорвался. Лена нахмурилась и подсознательно подалась вперед, вглядываясь в аппарат, словно он мог показать, в чем дело. - Алле, Витя… - Да, я на связи. - Ты о ком-то конкретном хотел спросить? - Да... нет… - Вам все передают привет, возвращайтесь скорее, удачи вам! – проговорил Савченко, глядя в глаза Лене. - Спасибо, вы тоже всем передавайте, счастливо!» Часто на сеансы приходили коллеги и диалог оживал, но Лена не участвовала в общем веселии, понимая, как тяжело Им потом, когда смолкает веселье в трубке и ты остаешься один на один с опасностью, дышащей в затылок злым ожиданием войны. Летом Лена отправила родителей в санаторий. Они оба уже восстановились, и Никита Петрович даже поговаривал о возвращении на работу. Но до этого еще долго — в конце июля они вернутся, а дальше видно будет. Два месяца Лена работала, отключив мозги, только в выходные звонила родителям. Они говорили, что у них все хорошо, они поправляются. Лена хотела убедиться, что с ними все в порядке. Она сказала, что хотя бы забирать она их приедет сама. Но родители уверяли, что это лишнее. Она снова вышла на смену, и стало как-то так спокойно на душе. Девочки звали сходить куда-нибудь. Погода стояла теплая уже неделю, и нужно было ловить каждую погожую минуту. Запланировали поход в кино, и Лена сказала, что приедет. Нестеров обещал за ней заехать, и она согласилась – вдвоем веселее. Лена приехала домой после трех дежурств. Энергия била ключом, она приняла душ и услышала звонок в дверь. Это была Ксюша. Лена даже испугалась — на девушке не было лица. Она затащила ее домой, быстро достала водки и молча налила в рюмку. После второй рюмки девушка заплакала, размазывая косметику по лицу. Лена позвонила Нестерову и отменила поездку. Ксюша попыталась возразить — она и одна может побыть, но Лена обняла ее, и они долго сидели молча, постепенно Ксюша успокоилась, и они смогли поговорить. Все было непросто, расставания, встречи, симпатии, ревность. Но больше всего расстраивало, что время уходит, и каждый раз нужно начинать сначала. А возраст... все сложнее притереться, отказаться от привычек ради кого-то, приобрести новые и не потерять себя при этом. С этой мыслью они уснули на кровати, не раздеваясь. : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-0-0-1263824915
Straus: Здравствуйте, девочки! Савченко сообщил на собрании, что возвращается делегация врачей из Чечни. По этому поводу решили устроить снова выезд на природу через выходные, но Лена как раз должна была встречать родителей, а перед этим она хотела подготовить дом к их возвращению, поэтому дальнейшую информацию пропустила мимо ушей. В доме работала тетя Маша — добродушная пожилая женщина, которая и помогала Лене навести порядок в доме. Она очень любила ее отца, который некогда спас в прямом смысле слова ее сына, который теперь служил на Дальнем востоке и редко приезжал к матери. Тетя Маша жила в соседнем поселке и уже много лет присматривала за домом и за одно, участвовала в жизни семьи, т.к. очень скучала по семейному теплу. Она рассказывала и показывала Лене, что еще успел устроить ее отец в доме, они смеялись, что это уже даже не дворец, а просто какие-то царские палаты с пристройками для прислуги. Последнее, что успел сделать отец до аварии — почти отстроил бассейн с сауной. Лена обмолвилась, что осталось еще свою конюшню поставить, но они обе решили, что не стоит об этом говорить отцу, а то глядишь, он ухватится за эту идею и тогда придется всем, включая тетю Машу, учиться верховой езде. Они приготовили праздничный обед, Лена сделала тортик, и теперь она не могла дождаться родителей. Как когда-то в детстве, хотелось съесть все сразу — она так любила праздники, что каждый раз целый день ничего не ела, «оставляла место для еды», а когда наступал сам праздник, почему-то все равно «не хватало места» на торт. А потом, когда сама выросла, стала готовить любимые сладкие блюда просто без повода, тем более в сам праздник она часто работала. Вот и сейчас она сидела около тортика и водила пальцем по блюду вдоль краев, где уже скапливалось самое вкусное — помадка сверху. Тетя Маша ворчала на девушку, и они смеялись. Пришло время выезжать, встречать родителей в аэропорт. Лена настояла, чтобы тетя Маша поехала с ней. Родители, наверное, соскучились. Она взяла машину отца и с удовольствием уселась за руль «Мерседеса». Хорошо, что в аварии не он побывал, она искренне его любила и полагала, что ничто не сравнится с этим железным конем. Родители приехали посвежевшие, немного загоревшие, и даже Лена позавидовала маме, т.к. в Питере это лето выдалось довольно холодным, за исключением трех недель испепеляющей жары. Хоть столбик термометра не превышал двадцати пяти градусов, влажность накладывала оттенок духоты и тяжести. Родители сообщили, что через две недели отправляются в Европу. В Нидерландах открывалась какая-то выставка (Лена прослушала), но видимо, что-то связанное с медициной. Она рассеянно смотрела на свой телефон. Был пропущенный звонок, но такого номера она не знала и сейчас думала — стоит ли позвонить или нужно ждать, когда сами перезвонят. Она оторвалась от экранчика и улыбнулась, сказав, что очень рада, что они вернулись к жизни. Отец напрямую поинтересовался, как там дела у делегации в Чечне. Лена удивилась его интересу, а когда сказала, что она не общалась со Степновым больше, то получила в ответ уничтожающий взгляд отца и удивленный матери. Отец попросил ее зайти после обеда в его кабинет. Лена покраснела и отвела глаза. Сложно было объяснить отцу, что мешало ей поговорить и вообще как-то проявить себя со Степновым. Она себе-то не могла объяснить, что происходило, а тут такие прямые вопросы и сверлящий взгляд... Отец не понимал, почему его дочь оказалась такой бестактной... - Папа, я не могу взять и позвонить ему сама! Да, они приехали, наверное, но он — профессор, занятой человек, у него сейчас заслуженный отдых, ты же знаешь, что там за кошмар... К тому же он — мужчина, а я... - Я не говорю тебе ехать к нему домой, но на кафедре или на этаже можно было его найти, хотя бы поблагодарить... Хотя это я должен был его поблагодарить... - Когда ты очнулся, он уже уехал, а я даже не знала, что его направили туда. Я была слишком занята собой... Я знаю что это, по меньшей мере, некрасиво... - Некрасиво! Да это не то, что бестактно, это вообще не по-человечески! Ты, как эгоистка, сидела и жалела себя, а вокруг тебя тоже люди! А потом ты удивляешься, что одна! Да ты черствая и бесчувственная! - Папа, не кричи, я не бесчувственная, я просто люблю его! - она сама испугалась своих слов. Она призналась. В первую очередь самой себе. - Я вообще не знаю, как в глаза ему смотреть, - прошептала она. Никита прямо смотрел на дочь. - Ну, он же пока не догадывается, значит веди себя как обычно, хотя, лучше ему сказать. - Ты что!... - У меня где-то телефон Савченко, сейчас... Вот, сейчас узнаем... Коля, привет! Да, Кулемин. Как там?... Все хорошо, благодаря тебе и Степнову. Скажи мне, как я могу его найти?... Нет, она не знает когда он выйдет, у них же наверняка отпуск... А когда они не ссорились?... Да, отлично. Спасибо, друг, вот там и встретимся. Не знаю еще, возможно — нет, - он попрощался и отключился. - Папа, что - «нет»? - Итоги первой командировки Красного Креста и Красного Полумесяца по Чечне будут обсуждать дома у Степнова, пятнадцатого. А потом предстоит спланировать следующие действия Движения Международного Красного Креста*, - Лена расширила глаза. - Савченко, Каренский, даже ваш Кристаллинов и весь остальной «свет» там будет. - Ничего себе. Ты, я так понимаю, тоже туда приглашен? - Да, мы с мамой поедем, наши из фонда в Чечне тоже были. А ты? - Нет. - Почему? - Дежурю. Да и я не отношусь к вашему «свету». - Ты-то как раз и относишься... - А почему меня тогда не пропустили в Чечню? Твоих рук дело? - Нет. Но я поддерживаю решение комиссии. - Так ты в курсе? - Да, я следил за этим. - Никита Петрович! - Спокойно, Елена Никитична, пока все правильно. Я не собираюсь лезть в твою жизнь и карьеру. Ты взрослая, ты опытный специалист, но, наверное, еще не время. - Наверное, ты прав. Следующий раз. Папа, что ты собираешься делать там? - Будут обсуждать вопросы по Чечне и Красному кресту вообще. И еще мне нужно лично увидеть Степнова. Я наслышан о нем, но встречаться нам не доводилось. - Почему нельзя заказать ресторан? Опять эти дачи. - Секретность проще сохранить в неформальной обстановке, а ресторан привлечет внимание. - Ладно, я поняла, жаль не смогу поехать с вами, боюсь я теперь трасс... - она поднялась. - Всякое бывает, никто не застрахован, да и вряд ли снаряд упадет в одну и ту же воронку. - Он поднялся вслед за ней, поцеловал дочь в лоб и проводил до двери. «Девочка выросла, и мне очень нравится, и она сама и ее выбор. Надо их как-то подтолкнуть, а то так и будут до старости ходить вокруг да около, а мне внуков хочется». *История Красного Креста. 24 июня 1859 Анри Дюнан, гражданин швейцарского кантона Женева, направлявшийся в Северную Италию для встречи с Наполеоном III, стал свидетелем кровопролитного сражения при Сольферино между франко-сардинскими и австрийскими войсками. Ночь после сражения Дюнан провел в маленькой деревушке Кастильоне, куда привезли более девяти тысяч раненых французов и австрийцев. Он был потрясен тем фактом, что ни местные жители, ни французская армия были просто не в состоянии оказать первую помощь большинству раненых. Швейцарский филантроп провел несколько дней в Кастильоне, оказывая, вместе с местными жителями, помощь раненым. Вернувшись в Женеву, он опубликовал в 1862 свои воспоминания о сражении Память о Сольферино (Le memoire de Solferino). Описывая франко-австрийскую войну и произошедшее сражение, он задался вопросом: а возможно ли создать добровольную благотворительную организацию, оказывающую помощь раненым во время войн и вооруженных конфликтов? Ответом на этот вопрос и стало создание Красного Креста. Развивая эту идею, Дюнан обратился к правительствам европейских стран с просьбой разработать и юридически сформулировать основные международные договоренности, регламентирующие практическую деятельность добровольческой неправительственной организации по оказанию помощи раненым и гражданскому населению, пострадавшему во время вооруженных конфликтов. Позже законодательное оформление этих договоренностей нашло свое отражение в Женевских конвенциях(1949). Воспоминания Дюнана были переведены практически на все европейские языки и мгновенно стали бестселлером. Эти мемуары являлись настольной книгой многих представителей европейской политической элиты. Финансирование МККК в основном состоит из взносов государств-участников, подписавших Женевские Конвенции, национальных обществ Красного Креста и Красного Полумесяца, добровольных пожертвований международных правительственных (например, Евросоюз) и неправительственных общественных организаций, а также частных лиц. Значительная часть поступающих средств (примерно 41% бюджета или 307,3 млн. франков) расходуется на поддержание миссий Красного Креста на африканском континенте, затем следуют Азия (159,6 млн. франков или 21,2% бюджета) и Евро-атлантический регион (Европа и Северная Америка) – 120,2 млн. франков или 16% бюджета. У кого какие варианты, как папа "подтолкнет" их? : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-0-0-1263824915
Straus: Привет, фантазерки! *** Лена позвонила на этаж Степнова. Девочки сказали, что он не появлялся, наверное, в отпуске. Она решила сама сходить в корпус к Савченко и узнать у него лично, что к чему, чтобы избежать лишних разговоров. Она как раз заходила на этаж главврача, когда ее кто-то окликнул. Это были молодые ординаторы Иван и Сашка. Последний здорово играл на гитаре и пел песни группы Кино. Она спросила у себя ли начальство, но они ей сказали, что там кто-то есть и пригласили Лену в кафе. Она улыбнулась и сказала, что у нее много работы и ей срочно еще нужно попасть к Савченко. - Елена Никитична, вы слышали, что нас продают? - Как это? - Спонсор новый будет. - А что со старым? - Мы не в курсе... - Ну, раз не в курсе, то не собирали бы сплетни. - Да, мы не сплетничаем, мы точно слышали... - Посмотрим, но, по-моему, мы тут ни при чем. Это политика, а лично я в этом не участвую. У меня и так работы много, а от спонсора не зависит количество людей, нуждающихся в помощи. Счастливо. Лена зашла в кабинет к главному, в приемной никого не было, и она, решив, что шеф вышел, без стука зашла в кабинет. Она не ожидала, что он в кабинете, да еще и не один. Лена выдохнула и шепотом сказала: - Здравствуйте, Николай Павлович, я не знала, что вы здесь и не одни. Здравствуйте, Виктор Михайлович... - Главврач посмотрел на девушку и, слегка улыбнувшись ее растерянности, сказал: - Елена Никитична, это пока мой кабинет, вы кого-то ищите? - Я, кажется, его уже нашла... - более уверенно ответила девушка и посмотрела на Степнова. - Извините, не буду мешать. - Она закрыла дверь и прислонилась к стенке около двери, перевела дыхание и пошла обратно в свой кабинет. Лена еще долго не могла прийти в себя. Она давно не видела Степнова и уже отвыкла от его взгляда. Он глянул на нее своими бездонными синими глазами, которые просто сияли на загорелом лице, и теперь Лена вообще не знала, как себя с ним вести. Сердце говорило ей одно, а разум заглушал его голос. Умом она все понимала, но последнее время сердце заходилось при виде этого сильного красивого мужчины. Сегодня она посмотрела в его глаза и увидела что-то, чего раньше не было. Да, наверное, он просто соскучился по коллегам, но ей показалось, что было еще что-то. Или ей показалось. Ну вот — хотела его видеть, поблагодарить, а сама, увидев, сбежала как дурочка... Ну ладно, попозже позвонит Савченко и узнает, когда он вернется на работу. Степнов стоял около окна в кабинете главврача и не слушал. Когда Савченко окликнул Виктора уже в третий раз, он повернул голову и улыбнулся: - Простите, Николай Павлович, отвлекся... - Лена тебя вывела из равновесия? - Она давно уже вывела меня... - Опять поругались. Я думал, что после истории с ее родителями, вы будете нормально общаться. Не обращай внимания, я вообще-то удивлен, что она так... Она вообще-то безвредная, очень добрая и надежная. Я давно знаю ее отца... - Да нет, не в том смысле. Именно что из равновесия вывела — я кроме нее думать ни о чем не могу... А она... - Она боится. - Чего боится? - шеф пожал плечами. - Знаешь, она каждый сеанс связи слушала вас из Чечни. - Правда? – вспыхнули глаза Степнова, после чего он задумался. - Угу. Если бы я не знал ее родителей, да и саму ее с детства, я бы подумал, что с ней одни проблемы — она все делает по-своему. Но я ее знаю и понимаю, что хочет она как раз сделать как лучше, как правильно, хоть и не по правилам. - Она будет пятнадцатого? - Кажется — нет. У нее опять три дежурства, - «Все еще обижается» подумал Степнов. - И вы молчите. Нельзя же по правилам... - Нельзя. А ей можно. И спорить на эту тему я больше с ней не собираюсь. Не собираюсь спорить, я еще жить хочу, - они рассмеялись. Лена вышла из оперблока, поснимала стерильную одежду, умылась и вышла в коридор. Подбежала медсестра с картой пациента и стала что-то быстро говорить. Лена ей ответила, она пролистала карту и, не найдя того, что искала, сказала срочно найти листы и вставить на место. Эта карта на прошлой смене у нее была на столе. Ей казалось, что она отработала ее, и теперь выяснилось, что лекарство дает аллергическую реакцию. Этого не могло быть — она уже пользовалась этим препаратом, а в анализах она не увидела ничего криминального, поэтому и назначила его. Она сейчас припоминала, что был еще один листок, где явно исключалось применение аналога этого лекарства. В нем содержалось еще одно вещество, но на него у пациента точно была аллергия. Она пошла быстро по коридору, заскочила в свой кабинет, где сидел Федор Федорович. Лена рассеянно улыбнулась и, взяв со стола стопку анализов, пошла к столу медсестер, чтобы вместе разложить пришедшие ответы. Втроем они быстро справились, и теперь она не понимала. Лена не могла перепутать, это была та карточка и тот пациент. Она пошла в палату, где лежал этот мужчина. Поговорила с ним и растерянная вышла в коридор. Остановившись около стенки, она затылком прислонилась к прохладной поверхности и закрыла глаза. Все верно. Только в анализах было наоборот. Неужели Лена перепутала все с точностью до наоборот. У нее началась настоящая паника. Она редко паниковала, но сейчас у нее тряслись руки, и сердце колотилось как бешеное. Медленно подошла к стойке и попросила девочек еще раз взять все анализы у него и лично принести ей вместе с картой. В кабинет она зашла словно на эшафот. Там никого не было, и, словно обессиленная, села на свой стул, положив подбородок на руки. Она не могла сосредоточиться. Прибежала сменившаяся Катя и заглянула в глаза подруге. Молча принесла ей кофе, уселась рядом с видом «я вас слушаю» и стала качать ногой. Лена после глотка кофе немного отошла и рассказала. Катя успокоила, у каждого врача такое бывает, даже если она действительно что-то напутала, хотя Катя сомневалась. Она сказала, что у них двое с похожими фамилиями, может быть, просто перепутали анализы. Тем более что листков в карте вообще не оказалось. Катя побежала по делам. Через некоторое время в ординаторскую зашел Савченко. Лена улыбнулась и сказала, что не стоило беспокоиться. Она просто хотела узнать, когда выходит Степнов, ничего срочного. Он ответил, что у него еще неделя отпуска, и что он ждет всех пятнадцатого у себя на даче. Лена посмотрела в глаза Николая Павловича и хитро улыбнулась. - Вы же уже знаете, что у меня круглосутки... - Третьи... - Третьи. - Лена, ты мне там нужна будешь. - Я слушаю. - Это нужно будет обсудить всем вместе. - Дядя Коля! Вы же понимаете, что я не могу поехать к Степнову... - Почему? Он твой коллега и если этого требует дело — ты должна... - Что? - Узнаешь пятнадцатого. - У меня дежурства. - Ты издеваешься? - Ладно, но учтите — только ради дела. Я до сих пор не поблагодарила Степнова... - Вот тебе и возможность это сделать. Скажем так, в приватной обстановке... - Этого-то я и боюсь... - Лена, я тебя не узнаю. Что с тобой? - Я точно не знаю, кажется, я к нему неравнодушна. - Ну!? - Он старше, опытней, он профессор и вообще я для него — девочка, он сказал «выскочка». Я его боюсь. - Он не съест тебя, а поблагодарить надо. - Вот и папа говорит. Хорошо, я поменяюсь. Наверное. Николай Павлович, у меня к вам дело... - Лена рассказала, что произошло, чем заставила улыбнуться главврача. - Лена, такое бывает, только надо выяснить, может быть, правда перепутали... - Николай Павлович, вы только не думайте что это я от переутомления или...Мне правда не сложно по три... Просто я правда не могу представить, где я прокололась. Мне казалось, что я не могла ТАК перепутать... - Лена, не переживай, проверь все еще раз, - он поднялся, - Я жду тебя пятнадцатого. - Вы-то ждете, а Степов меня не приглашал. - Я тебя приглашаю. - Может, вы меня и заберете? - Хорошо, я заеду за тобой к тебе домой. Созвонимся. - Спасибо, Николай Павлович, — она улыбнулась, он попрощался с Кулеминой. Лена набрала внутренний номер девочек на посту. - Катюша, зайди ко мне с графиком, пожалуйста. Савченко заехали за Леной ровно в назначенное время. Главврач поднялся к ней в квартиру и заметил, что Лена была напряжена. Он улыбнулся и сказал, чтобы девушка не переживала так. Николай Павлович догадался обо всем еще до их разговора и искренне полагал, что они будут отличной парой со Степновым, если, конечно, сами захотят. В машине Лена с Ольгой Николаевной, женой шефа, оживленно общались на все темы, кроме работы. Ольга была в курсе, но не хотела опережать события при принятии решений. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-60-0
Straus: Добрый день, красавицы! Они въехали в просторный двор, где уже стояли машины коллег, друзей и даже папина тоже уже была тут. Лена поблагодарила Николая Павловича и Ольгу и прошла следом за ними в задний двор, где находилась большая часть приглашенных. Она поздоровалась со всеми, помахала рукой знакомым, и к ней подошли Нестеров и какой-то приятный мужчина в белой рубашке и нежно голубом свитере. - Елена Никитична, разрешите вас познакомить с Каренским Алексеем Сергеевичем. Он руководит Василеостровской центральной и очень меня просил познакомить вас. - Очень приятно. Фамилия красивая. Но с чего бы такой интерес и откуда вы обо мне знаете, Алексей Сергеевич? - Кажется, лучшего хирурга Московского района все знают, а я вот не преуспел... К тому же вы еще очень красивая женщина. - Спасибо. А вы — ловелас, Алексей Сергеевич, - Лена глянула на Нестерова и улыбнулась ему, — А вы, Петр Михайлович, трепло. - Елена Никитична, не велите казнить, сейчас попрошу протекции у Никиты Петровича. - Боюсь, он бессилен тут. Недавно он провинился, теперь он в полной моей власти. Кстати, где они? Ты их не видел? - В доме, кажется, они вроде уже познакомились со Степновым... - Понятно. Пойду, найду предков, удивлю своего папочку. - Он не знает что вы тут? - удивился Каренский. - Нет, я не собиралась приезжать. У меня были планы, но Савченко настоял. - Что же может быть важнее тусовки высшего медицинского общества, если не секрет? - спросил Каренский. - Конечно не секрет, у меня дежурство было запланировано, пришлось поменяться. Да и к «высшему» я пока не принадлежу... С вашего разрешения... - она наклонила голову, мельком глянула на Петра и пошла в сторону дома. - Елена Никитична, а вы как тут? У вас же дежурство сегодня? - улыбнулся отец дочери, заметив ее входящую в дом. Он стоял к компании нескольких мужчин и своей жены, Лена подошла, чмокнула отца в щеку и обняла мать. - Да, Никита Петрович, но мой начальник настоял на моем присутствии, пришлось поменяться. - Она кивнула уже знакомым собеседникам отца, протянула руку тем, кого ей представил отец - Я у вас заберу эту прекрасную особу? - она взяла маму под локоть, отвела немного в сторону и шепнула ей на ухо — Мамочка, выручай: что тут происходит? Кто эти люди, где Степнов и при чем тут я? - Дочка, ты все скоро узнаешь, а пока поищи Виктора. Мы уже с ним познакомились, он очень хороший человек... - Ты сомневалась? - В тебе — ни сколько! - Я-то тут при чем. - Ну, ты не могла выбрать никого недостойного. Отец просто очарован... – Лену кольнуло в сердце. «Да, уж, мама, помня мой предыдущий опыт…» - Мама, я ничего о нем не знаю, и даже не удивлюсь, если сейчас сюда выйдет его жена и дети... а тут я со своей благодарностью. Честно — мне стыдно и хочется сбежать... - Я думаю, он поймет, не переживай. - Они подошли к резной лестнице, ведущей, видимо, на второй этаж. Лена разглядывала дом. - Мама, мне кажется, что тут не дача, а резиденция посла какого-нибудь. Так красиво. Вот вроде ничего кричащего, но так стильно... Правда? - Да, тут приятно находиться. А ты не была на заднем дворе? Нам Виктор показал озеро. Оно настоящее, не выкопанное... - Лена улыбнулась своей мысли: «Да, и белый лебедь на пруду, как в той песне». Из зала вышел отец и позвал дам присоединиться к собранию. Лена вошла в зал и прислонилась к стене. В центре стоял огромный стол, вокруг сидели какие-то люди. Были те, кого она знала, кого видела, но не была знакома лично. На столе лежали проспекты и бумаги. Кто-то облокачивался на подоконники, а Лена просто стояла у стены и слушала. Из всего этого она поняла, что это политика, и она в ней не участвует. Она не понимала, зачем она сюда приехала, но решила дослушать до конца. Оказалось, что это были люди из Красного креста. Через некоторое время в зал вошел человек кавказской наружности. Лена их не различала, но он был очень приятным седовласым человеком с акцентом. Еще тут были люди из какого-то фонда. «Там» была война, и врачи в ней принимали участие, правда кто-то воевал по-настоящему, а кто-то обеспечивал тыл. Степнов тоже выступил. Он рассказал про саму базу — больницу, что сделано, что нужно. Описал инфраструктуру и возможности связи. На данный момент там работали чеченские врачи, но были и наши, которые меняли друг друга через определенный период. Как только они подают сигнал — Россия отправляет туда своих. Да, сложно, постоянно нужны люди, готовые в любой момент уехать. Это тоже оговаривалось, и они получали статус освобожденных врачей при Красном кресте. Лена поняла, что она станет одним из них. Понятно, что все происходящее не должно получить огласки. Базовые поликлиники и больницы получали за своих врачей какие-то субсидии или права. Но Лене было не это важно, и не из-за этого ее сюда позвали. И еще она точно знала, что ее не подставят. Не потому что у нее ТАКОЙ отец, а просто потому что у нее уже есть ЕЕ имя, и у них есть Красный Крест. Она поймала на себе взгляд Никиты. Он смотрел несколько секунд вопросительно, Лена выдержала его взгляд и незаметно кивнула. Взгляд повторился. Савченко. Кивок. Нестеров. Кивок. Все три взгляда имели разную реакцию на ее ответ, но она точно знала — она правильно поступает. Дальше были частные вопросы, подробности, которые не интересовали Лену, и она вышла во двор. В воздухе витали запахи костра, шашлыка, тишины и свежести. Было лето, но зори уже были холодные. Лена прошла по дорожке, даже не посмотрев, куда она ведет. Она вышла к озеру. Наверное, про него мама упоминала. Удивилась, когда увидела небольшой мостик с белыми перилами. Девушка медленно прошла по нему, проводя по гладкому железу рукой. Внизу блестела вода, отражая закат, который уже забыл, что такое Белые ночи. Здесь и правда очень красиво. Все по-настоящему. Она спустилась с другой стороны моста и опустилась у воды. Напряжение постепенно спадало, уступая место спокойствию. После дежурств и той истории с лекарствами Лена поняла, что действительно устала. Даже то, что сейчас вокруг никого не было, ее радовало. жду вас: http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-60-0
Straus: Она не помнила, сколько времени она провела у воды, но отчетливо поняла, что стало прохладно даже для ее накинутой сверху шали. Волшебство этого сумеречного полусна прошло, Лена вышла из оцепенения и решила вернуться в дом, хотя бы, чтобы погреться. Покидая мостик, она заметила Каренского, направляющегося в ее сторону. Нет, он был ей скорее приятен, просто настолько хорошо было там одной. - Елена Никитична, вы пропустили самое интересное. - Да, и что же это? - Шашлык с далмой и лавашем по рецепту нашего гостя. - Мне сейчас намного интересней был бы камин и горячий чай. - О, так идите в дом, там есть камин... - Откуда вы знаете? - Мы с Виктором дружим со школы, я сам помогал тут все строить. - Правда? Ну, тогда, может, вы мне покажете, где тут есть чайник? - Конечно. Прошу. - Кстати, а где сам хозяин сейчас? С гостями, наверное? - Да нет, уже почти все разъехались, остались самые стойкие. - Как разъехались! А кто же меня заберет! - она встревожено посмотрела на собеседника, пошла в сторону ворот и, выйдя из-за дома, скрывающего площадку для машин, остановилась. Машины родителей и Савченко не было. - Вот это да! Родной отец бросил меня, - Лена была расстроена. К тому же, ей было холодно, и она еще не нашла Степнова. Что-то ей подсказывало, что сегодня не ее вечер. Она пошла к дому, набирая номер мамы. Телефон молчал. - И молчат. - Елена Никитична, чаю? - она кивнула. Они прошли на кухню, Лена взяла в руки чашку и стала греться. - Пойдемте, я вас отведу к камину. - Нет, спасибо, мне только нужно найти Степнова, а потом я уеду. - У вас к нему дело? - Да, иначе бы я не стала его тревожить и уже уехала с кем-нибудь, - Лена по-детски шмыгнула носом. - Пойдемте. - Куда? - Вы искали Степнова. - Это удобно? - Думаю, да, - она кивнула и так с чашкой и пошла за Каренским. Пройдя несколько поворотов, они вышли на террасу. На фоне закатного неба вырисовывался его силуэт. Сердце радостно заторопилось, но потом отдало какой-то болью. Он был не один. Лена остановилась. - Вы чего? - Вы сказали, удобно, а он не один, - прошептала Лена, но он их уже заметил. - Леша, ты чего там шарахаешься в темноте. Елена Никитична, добрый вечер. - Простите, Виктор Михайлович, я не хотела вас беспокоить, здравствуйте... - Ничего, проходите. - Он кивнул собеседнице, и та удалилась. - Извините, что не подошел к вам раньше, но сами понимаете... - Понимаю, если на вас сразу насел мой отец — вам сразу стало не до чего, - она улыбнулась и уткнулась в чашку. - Я пойду, там нужно убрать во дворе, – Каренский решил оставить их вдвоем, Степнов кивнул. Он взял Лену под руку и усадил в плетеное кресло около столика, накрыл ее пушистым пледом, а сам сел в другое. - Спасибо. Я, кажется, задремала у озера, теперь никак не могу согреться... - Тогда в чай нужно коньяку добавить. - Спасибо, мне еще домой добираться. Родители уехали, а мне нужно с вами поговорить. Виктор Михайлович. Простите, я вела себя как эгоистка, даже не поблагодарила вас. Вы столько для меня сделали, а я даже не знала, что вы в Чечню едите. Спасибо, что спасли отца, что рядом были... - Не стоит, вы бы также поступили. Тем более, что ничего сверхсложного не было. - Вы простите меня? - он засмеялся. - Перестаньте, мне не за что вас прощать. - Я не смогу смотреть вам в глаза, пока вы меня не простите. Это тянет за душу... - Лена глянула ему в глаза. Опять тот же свет, который она не знает, что такое. - Да я уже давно простил вас. Вы же меня простили, не так ли? Ну, если сами подошли ко мне. - Он посмотрел в глаза Лене. Она выдержала его взгляд, а потом опустила его в кружку. - Да. - А теперь пойдемте, я вас отведу в вашу комнату. - Куда? - Туда где вы сможете отдохнуть. - Нет, Виктор Михайлович, мне пора. Я домой... - Елена Никитична, уже поздно. Электрички не ходят, на такси тоже не добраться — мосты разводят... А сам вас отвезти я не могу, извините... - Это неудобно, не хочу вас стеснять... - Посмотрите, сколько у меня сегодня гостей. Не переживайте, вы меня не стесните. Оставайтесь, будет весело. Ну, а если не захотите с нами в компании — комната в вашем распоряжении, - он посмотрел на нее. Она сидела в призрачном свете далеких огней и держала бокал в обеих руках. Волосы лежали ровно вокруг лица, падали на лоб и прикрывали шею. Глаза блестели, она была напугана и так нежна, что хотелось ее обнять и не отпускать. - Виктор Михайлович, что подумают родители, когда узнают, да и все остальные... - Они сами вас тут оставили... - Да, но есть еще Каренский. - Кстати, как он вам? - В каком смысле? - Ну, вы уже познакомились? - Он вас очень любит, это было видно. Даже когда я еще не знала, что вы — друзья. - Да, он отличный парень. Кстати, одинокий. - Вы к чему это сейчас сказали? Каренский — ловелас! И не страдает от того, что одинокий. - Это — да, и женщины его любят, - тихо усмехнулся Степнов. - Тогда почему же он один? - Не нашел наверное ту, кто его зацепит. - Лена кивнула... - Вам нужно к гостям идти. Идите, а я пока тут... - А комната? - Правда, ну, тогда можно я заберу плед с собой? - Конечно, но в комнате есть еще... - они пошли по темным коридорам и поднялись на второй этаж. - Считайте, Елена Никитична, а то потом не найдете свою комнату. - Он проводил ее до третьей двери слева от лестницы и открыл дверь, пропуская ее в комнату. - Какая большая... - она повернулась к Степнову и прошептала – Спасибо. - Отдыхайте. - Он закрыл за собой дверь, она села на кровать и удивилась ее мягкости. Теплая мягкая пелена окутала Лену, и она, поджав коленки, не раздеваясь и не снимая пледа, уснула прямо на покрывале, укрывающем огромную двуспальную кровать. Ей снились яркие светлые сны, и к утру она совсем выспалась. Вот как-то так было. : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-60-0
Straus: Доброго утра, дорогие!!! На рассвете ее разбудила тишина. Она подумала, что сейчас у нее как раз начало дежурства в больнице, и сейчас она довольно хорошо себя чувствовала. Лена открыла дверь и выглянула в коридор. Никого не было. Она спустилась вниз. В кухне было светло от восходящего солнца. Она нашла чайник, щелкнула его. Нашла кофе и достала из посудомойки кружки, оставшиеся, видимо, с вечернего чаепития. Сладко потянувшись, она решила выйти на воздух, пока согреется чайник. От кухни было два пути — один, по которому она пришла, вел к главному выходу, а второй, надо полагать, был коридором к задним дверям. Она вышла как раз к огромным ступеням сзади дома, от которых отходило несколько тропинок. Лена открыла дверь и шагнула на ступени. Влажность пробралась под кофту и девушка поежилась. Но через минуту ей стало жарко — прямо перед ней вырос огромный силуэт серого с черным пса, угрожающе смотревшего на нее. Она замерла. Он не шевелился, пронизывая ее взглядом. Лена не боялась собак, но сейчас ей стало не по себе. Он смотрел своими серо-желтыми глазами прямо в душу и спрашивал ее, что она тут делает. - Доброе утро. Ты тут, наверное, за старшего? Прости, я вторглась на твою территорию. Хотела подышать воздухом. У меня в это время начинается смена в больнице, поэтому теперь я выспалась. А все остальные еще, наверное, спят. Хочешь — я уйду обратно? Не хочешь. Ну, тогда давай знакомиться, - Лена медленно сделала шаг. Пес не двинулся. Опустилась на верхнюю ступеньку и протянула ладонь к собаке. Ей показалось, что его суровый вид сменился более приветливым. Пес издалека понюхал руку и поменял положение лап. - Скажи, ты тут один управляешься со всем хозяйством? Я так понимаю, территория тут ого-го, а твоих собратьев не видно. Покажи мне, как пройти отсюда на озеро, там так красиво. - Она заметила, что пес ослабил свою настороженность, опустил голову, нюхая землю около ног Лены. Он аккуратно взял за край ее плед, все еще накинутый на плечи, и потянул. - Ты отведешь меня? А можно? - Она поднялась и пошла за собакой. - Ты все понимаешь? Почему ты не стал на меня лаять и пугать? От одного твоего вида можно с ума сойти, а если ты еще и залаешь — заикой остаться можно. Ты думаешь, что я безвредная? - Пес повернулся и посмотрел на нее. - Ты давно его знаешь? Хозяина. Я его узнала на первом курсе. У меня в тот момент были сложности в жизни, и я ненавидела всех мужчин и большинство женщин, но Виктор Михайлович мне показался совсем другим. Он старше, он умнее, до него так далеко было дотянуться, ну он профессор, а я девчонка еще была. Меня покорил его прищуренный взгляд и прямота. И вообще он настоящий мужчина, надежный и такой... - она улыбнулась, — Светлый что ли. А вот недавно поняла, что люблю твоего хозяина. - Пес опять повернулся и посмотрел на девушку. - Да иду я, иду. А у тебя в роду случайно волков не было? У тебя глаза как у волка — умные и понимающие. Озеро. Только с другой стороны. Молодец, спасибо. Тут безумно красиво. А на другой стороне, смотри, белый мостик. Мне сказали, что озеро настоящее. Интересно, а тут купаться можно? - Лена заметила, что пока они дошли, то ли воздух прогрелся, то ли она согрелась, но она скинула плед и повесила его на куст. Она села на берегу и опустила руки в воду. - Теплая, словно это не у нас, а на юге, - словно в подтверждение ее слов, пес забрался в воду и поплыл на середину. - Ну, нет, плут, у меня нет купальника, да и я боюсь в нашем климате купаться. Плыви сюда, ты весь мокрый теперь. Тебя никто не испугается, ты как веревка, - смеялась она над псом. Тот повернул к берегу, смешно перебирая лапами в воде и прижав уши. Когда он выбрался, она стала смеяться, что он тощий, но он подошел поближе к ней и стал отряхиваться, обливая Лену потоком воды с шерсти. Она взвизгнула и, хохоча, поднялась с травы, скинула туфли, зашла по щиколотку в воду и стала двумя руками поливать собаку водой, а та стала носиться вокруг, поднимая столбы брызг и лаять на летящие капли, повизгивая от удовольствия. Когда оба наигрались, Лена выползла на траву, а пес сел рядом и лизнул ее в нос. - Тьфу, слюнявый! Посмотри на меня! Мне надо мыться из-за тебя, а у меня даже полотенца нет! Я же не могу как ты отряхиваться! Она помотала головой, изображая движения пса и краем глаза заметила, что от дома к ним приближается Степнов в джинсах и с голым торсом. У нее дыхание перехватило - Нет, ну ты посмотри, он еще меня тут смущать вздумал, - Лена только сейчас поняла, почему пес часто поворачивал голову в сторону дома — почуял хозяина. *** Степнов проснулся рано, согреваемый мыслью, что Она спит в его доме, и от этой мысли сердце сладко застучало. Он поднялся, вышел в коридор и заметил, что дверь ее комнаты открыта. Он спустился на кухню, чайник как раз вскипел, но Лены не было. Он пошел по коридору и его словно обдали ледяной водой — дверь на улицу была открыта, а там — Лютый. Пес-охранник сторожил территорию всю ночь, а потом Виктор сам его загонял на место. Имя у него было под стать характеру. Степнов даже не обратил внимания на утреннюю прохладу, он был в одних джинсах. Он представить себе не мог, что этот здоровяк сделал с девушкой, которая оказалась на вверенной ему территории. Он быстро обошел дом, потом пробежал до ворот, а потом услышал ее голос от озера, и внутри все похолодело, Лютый тоже лаял. Только потом он понял, что лаял он, играючи, без угроз, но мысли запоздало достучались до разума, когда он увидел, как этот суровый пушистый комок носится по воде как щенок и ей ничто не угрожает. Он замедлил шаг. Лютый лизнул ее в лицо. Он улыбнулся, даже собаке она понравилась. Помимо того, что он соскучился по ее волосам, голосу, смеху, опущенным ресницам — он редко видел ее глаза, она их часто прятала, он понял, что ее ему очень не хватает. Но он не может признаться ей, что она ему нравится. Она молодая, у нее своя жизнь и она встретит кого-то, а с ним ей не интересно. Нет, нужно напустить побольше хладнокровия... постараться не попадаться ей на глаза. Потом она уедет в Чечню, станет легче, как говорится — с глаз долой, из сердца вон. Он подошел к озеру и остановился. Лютый кинулся к нему, а Лена, проводив собаку взглядом, улыбнулась. - Доброе утро. - Доброе. Елена Никитична, вы зачем вышли из дома? - Подышать... И пришлось еще искупаться... - она говорила, улыбаясь, но, заметив серьезный взгляд Степнова, улыбка сошла с ее лица. - Вы знаете, как зовут этого пса? - Нет. - Лютый. Как вы думаете, почему его так прозвали? - А говорили «доброе». - Пробурчала Лена и опустила глаза, поджала губы и повернулась взять плед с куста. - Я не шучу, он никого не подпускает, его кормят через две решетки! А вы... Я когда увидел открытую дверь, а потом услышал ваш голос, у меня сердце чуть не остановилось, - закончил он тихо. Она подняла глаза на него, потом глянула вниз — в руку уткнулся нос собаки. - Лютик, пойдем, твой хозяин ругается на меня, - она прошла мимо Степнова, коротко глянув на него, но Лютый встал на дороге и не собирался ее пропускать. - Не пустишь? Ладно, я поговорю с ним, - она повернулась к Степнову. – Ну, я же жива, ничего не случилось! - Что бы я сказал вашим родителям! - Сами меня тут оставили! - Елена Никитична, вы как ребенок! - Да, вы все взрослые, учат только меня... я сама знаю... - она опустила голову, а потом тихо сказала: — Я сначала тоже испугалась... - она шмыгнула носом и, отвернувшись, побежала к дому. Степнов даже не мог пошевелиться. Наорал, а ведь ей было страшно, он представил девушку и огромного пса одних, глаза в глаза. - Пойдем, Лютый. Не пугай ее больше, если она когда-нибудь еще тут появится. - Пес крутился вокруг, заглядывал в лицо хозяину и поскуливал. - Да, она самая лучшая, а я дурак... Лена пришла в комнату и закрыла за собой дверь. Зашла в ванную, умылась — тут было все кроме одежды, а ее была влажная. Она вышла обратно в комнату, набрала номер такси и замерла, задумавшись. Она не знала адреса. В дверь постучались. Она открыла дверь и отошла в сторону, пропуская Степнова в комнату. - Простите, я был резок... - И вы простите, я не знала что там собака... - Вам нужно переодеться в сухое... - Не беспокойтесь, я набрала такси, до дома доеду... только я адреса не знаю... Виктор Михайлович, спасибо вам, мне правда пора. - Я отвезу вас... - Нет, спасибо. У вас гости, а я лучше на такси. - Я понял. Вы случайно не овен по гороскопу? - Нет, я телец. - Еще лучше! - он продиктовал по телефону адрес, — Пока едет такси — может кофе? - Нет, спасибо. - Но это же вы поставили чайник? Значит, хотели кофе... - Не хочу вам портить аппетит... - Колючка... - Зануда... - она прямо посмотрела ему в глаза. Тот же свет, который уже стал ее смущать. Прищуренный взгляд, немного улыбающийся, но не смеющийся, не унижающий... и такой теплый. Телефон затрещал. - Мне пора. - Такси, - сказал как-то обреченно, глянув на экран, — Я провожу, - она взяла сумочку и вышла из дома, он за ней. - Привет, Ленок, как спалось? - Здравствуй, папочка, я прекрасно выспалась, благодаря тебе, дорогой. Ты зачем меня вчера бросил, старый сводник? - Лена, ты большая девочка, у тебя свои дела... - Да, папа, ты прав, поэтому я завтра пойду и куплю себе машину. - Купи. Только осторожно, мама волноваться будет. Ты хорошо подумала по поводу вчерашнего? - Да, вам нужны пешки, я буду одной из них. Я буду помогать людям, буду прикрывать вас. Вам это нужно? - Да. Спасибо, и прости, что вмешиваем тебя в это... - Папа, в любом деле нужны люди, на которых можно положиться и не ждать удара в спину. Я рада, что смогу быть полезной. Надеюсь что справлюсь. Маме привет. Целую. - Пока, родная.
Straus: Чуть-чуть пошалили... Когда Степнов вернулся на кухню, как раз, спустился Каренский. - А ты что так рано? - Сон приснился. Послушай, а эта девушка, Елена Кулемина, если не ошибаюсь... Она с кем? - Вроде ни с кем. Пока. - В смысле? - Ты думаешь — один такой умный? - А Нестеров? - Я не знаю, они учились вместе. Ты бы сам у нее спросил, я не знаю о ней ничего. - А что она хотела от тебя вчера, я думал... - Я оперировал ее отца после аварии... - У, - промычал он, делая глоток горячего кофе. - Что — зацепила? - Не знаю, но она очень красивая и умная. - Вот именно — умная. - Что ты имеешь в виду? - Она делает всегда все наоборот, не по правилам. Ты думаешь, она поедет в Чечню? - Нет, она же ушла, не дослушала... - Она услышала, что ей было нужно, и приняла решение. Остальное ее не интересует. Что бы там ни было, – задумчиво произнес Степнов. - Давай поспорим. - Давай, на что? - На приглашение. - Куда? В ресторан? - В круиз, - Степнов громко засмеялся - Кто проиграет, тот оплачивает путевки на двоих. - Вот это фантазия, Леша. Она не поедет, у нее дежурства, и работает она не то, что некоторые — отсидел и ушел... - Поедет, и это устроит тот, кто проиграл, ну то есть уговорит. - Ты совсем ее не знаешь. А если ей не понравится компания выигравшего? - Почему сразу выигравшего, пусть сама выбирает с кем поедет. - Степнов открыл рот от изумления. - Как это? В чем суть пари тогда? - Посмотрим, кто ей нравится. - Тогда я не участвую. Это глупо. - Почему? - Да, она никого не выберет, тем более, если ей кто-то нравится. - Откуда ты знаешь? - Она не такая, про нее даже еще сплетен не ходит, а она уже у нас два с лишним года. Да и мужики, думаешь, на нее не смотрят? - Степнов, да ты влюбился! - С чего ты взял? В моем возрасте не влюбляются. - Мы с тобой в одном возрасте и ты влюбился! - Хорошо, хочешь пари — давай пари! Если она тебя выберет и поедет с тобой в круиз любой, хоть по Неве, в тот момент, когда будут известны списки в Чечню, то я подарю тебе свою дачу и Лютого в придачу. Идет? - А если она согласится ехать с тобой... - Если она вообще согласится ехать с кем-то из нас. Но мне сдается, что ехать придется нам с тобой! - У, Степнов! Идет, - они пожали руки. – Я, кстати, даже не видел как она уехала, - он отпил кофе. - На такси, - деланно безразлично пожал плечами Степнов. «Да, уж, Степнов, Леша прав, а ты влюбился, раз уже скрываешь от лучшего друга. Но почему-то вообще не хочется, чтобы кто-то что-то о ней знал, тем более, о том, что она тут ночевала. А то потом ее же достанут. Такая иллюзия тайны на двоих» - синие глаза улыбнулись мыслям. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-60-0
Straus: Ладно, девочки, КВМ, так КВМ... Лена вышла на работу и занялась своей проблемой. Снова было все замешано на политике, снова перестановки и новые должности. Кто-то кому-то мешает, а договориться — это выше понимания некоторых людей. Надо взять и с треском выставить вообще из штата. Лена даже подумать не могла, что ее будут подставлять. Она поднялась в кардиологию и прилюдно всем сообщила, что весной уезжает в Чечню, а до этого времени будет работать на своем месте и переходить с повышением не собирается. Когда она вышла с этажа отделения кардиологии, то была уверена, что теперь все услышат ее слова, т. к. если хочешь что-то кому-то передать — скажи кардиологам, и все узнают. Даже за пределами больницы. Раздался внутренний телефонный звонок, и она машинально взяла трубку. - Это Степнов, с кем имею честь разговаривать? - Добрый день, Виктор Михайлович, Кулемина к вашим услугам. Что случилось? - Добрый вечер, узнал вас по голосу, - ей показалось, что он улыбнулся. - К вам должен был поступить пациент, у него травма позвоночника. Там, наверное, наша помощь понадобится? - Не думаю, я сама справлюсь. - Я могу осмотреть больного? - Конечно, приходите, будем ждать. Она повесила трубку и выдохнула. «Он сейчас придет. Как себя вести? Отдать пациента ему? Или не отдавать? Или ассистировать?» Степнов появился в реанимации со снисходительной улыбкой на лице, с которой он обычно общался с молодыми медсестрами. Лена предоставила ему полную свободу, а сама пошла в кабинет, якобы, чтобы переодеться для операции. Через некоторое время появился и профессор, постучав, вошел в кабинет и уставился на Лену. - Вы не погорячились, что справитесь? - Вы опять будете сомневаться в моей квалификации? - Нет, конечно, - он подошел и взял ее руку. - Там сложный случай с разрывом и проникающим. - Я видела. - Точно справитесь? - Да, я делала подобные операции. - О да, я наслышан и, признаться, впечатлен, - он поцеловал ей руку. Раньше они никогда не общались на профессиональную тему, кроме того инцидента. - Виктор Михайлович, выкладывайте, вы зачем пришли? И от кого наслышаны? Что вам от меня нужно? Не люблю, когда подлизываются, а потом просят, например, поменяться отпусками, - он засмеялся. - Пришел предложить помощь, у нас сегодня тихо. - Что-то раньше я от вас такой любезности не наблюдала. - Елена Никитична, вы на что-то намекаете? - Нет, хочу спросить — вы не будете против ассистирования? - Нет, с вами — готов всегда... - Доктор Степнов, вы не поняли, вы мне будете ассистировать... - он даже рот открыл, а у нее похолодела спина. - Вот такого я не ожидал даже от вас! - Ну, так ваш ответ... - Да, черт возьми, я буду сегодня вам ассистировать! - Тогда вперед, у нас уже все готово, все кроме вас, профессор. Она повернулась и прошла к двери, а он так и стоял, пораженный смелостью этой молодой докторши. В сознание потихоньку стало вползать бирюзовым туманом, словно идущим от ее глаз, одиночество и тоска, давно забытый мир и обычные человеческие чувства — привязанность, дружба, радость и сострадание, смущение и любовь. Он давно отвык от этого, отгородив себя от людей работой, и только долг и профессия были для него в жизни. Но эта девушка вернула его к жизни, словно вытолкнув утопающего над поверхностью воды, и он, конечно, глотнул воздуха и задышал. Когда она сняла маску, на лице у нее было торжество и гордость. Степнова уже около двух часов не было рядом. Помимо травмы позвоночника ей пришлось еще оперировать несколько органов. Она помнила, как обомлели коллеги, когда она на бегу в операционную сообщила, что ассистировать ей будет Степнов. И сейчас, после отлично проведенной операции, она чувствовала, что лед тронулся. Из операционной она прошла в свой кабинет, где, как она надеялась, был он. Но там было пусто. Через минуту в дверь постучали, и он просунул голову в неширокий проем. - Девочки сказали, что вы уже закончили. - Вы у них отсиживались? Кто-то еще говорил, что Каренский - ловелас... - он улыбнулся, не давая вырваться своему «ревнуете», подошел к ней вплотную — Устали? - Нет. Кофе будете? - Ага. - Вы не лопнете? Девчонки, небось, напоили вас, да не один раз? - Нет, я ждал вас, - она серьезно посмотрела в синие глаза. «Шутит, или, правда, ждал. И что это все значит». Она подняла трубку. - Катюш, да, я... точно. И чего-нибудь к чаю... Поприкалывайся мне еще... Вот если бы это был Каренский, то в аптеку... но ты же меня знаешь... - она засмеялась своим низким голосом, от чего у Степнова по спине пробежал холодок. - Видимо вас обсуждают, или нас... Не пойму я, и чего вы с Каренским еще не женились, и ходить никуда не надо, лучшие медсестрички под боком. Зашел в любой корпус — пожалуйста. - Елена Никитична, вы же сами... - У меня другая история, мне подавай кого постарше, — она смутилась. — В смысле по званию, да и медбратьев мало, а медсестер — на любой вкус. - Значит — кого постарше? - Угу. - Запросы у вас, доктор Кулемина. Мне вот тоже кого постарше подавай... - Угу, я заметила вашу снисходительную улыбку, когда вы на девчонок смотрите. Полюбить, так королеву, проиграть — так миллион? Так? - она улыбнулась, в дверь постучали, Лена с трудом отвела взгляд, открыла и взяла у Кати поднос с кофе. - А это что? - она достала торчащий пакет из ее кармана — У, какая вкуснятина... - Елена Никитична, да вы сутки не ели, вам сейчас хлеба принеси — радоваться будете, - девушка мельком глянула на Степнова, прислонившегося к столу. Его огромная фигура загораживала полкабинета. - Вот еще, это мама пекла, это конечно не ваши трубочки, но тоже вкусно. - Спасибо маме, у нее самые вкусные печеньки! Катя, что там у Иванцова? - Нормально. За ним Софья присматривает. Он уже выходить собрался. - Тогда я спокойна, она его не выпустит, - она кивнула девушке, та улыбнулась и вышла из кабинета. - Виктор Михайлович, ваши ноги участвуют в соревнованиях по бегу? В качестве препятствий? Сядьте уже... - пробубнила Лена, в который раз перешагивая через него в маленьком кабинете. - Елена Никитична, перебирайтесь к нам, у нас кабинеты побольше, мои ноги мешать не будут, а вы прекрасно справляетесь... - Очень смешно. В тесноте да не в обиде. - У нас вас тоже никто не обидит, а кто посмеет — закатаю в барокамеру. - Виктор Михайлович, не стройте из себя начальника гестапо, вам не идет, да и все знают, что вы не такой. Они «спокойно» попили кофе, под стук открывающейся двери, коллеги все разом решили убедиться в том, это не шутка — совместная операция, и сканировали туда-сюда по очереди. Лена улыбнулась и посмотрела на него. Ей нравилось с ним просто быть рядом, даже молчать, но вместе. На следующий день в кабинет постучала медсестра и внесла огромный букет с запиской. Это было от него, со словами благодарности за операцию и урок. Она улыбнулась, и тут же раздался звонок: - Да, Виктор Михайлович, это вы? - Добрый день, Елена Никитична, что новенького? - Напрашиваетесь на еще одну операцию? Если вы мне каждый раз будете присылать такие букеты, я, пожалуй, переведусь к вам в ассистенты. Спасибо за цветы. - Рад, что понравились. И заметьте, это мне к вам в ассистенты перевестись придется, – его голос улыбался, и Лена это чувствовала. - Я хотел спросить... вы уже ужинали? - Нет еще. - Вы не против встретиться в кафе внизу? - У вас сегодня тоже тихо? - Да, вы же сами у меня отбиваете всех моих пациентов. - Хорошо, скоро приду, - она положила трубку и улыбнулась. «Вот это да, что это было?» На том конце провода голубые глаза тоже улыбнулись. : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-100-0
Straus: Карета скорой помощи подошла как раз в тот момент, когда Лена вышла на крыльцо. Она приняла очередной тяжелый случай и на ходу попросила медсестру позвонить Степнову и сказать, что она занята и не сможет подойти. Она быстро переоделась и отправилась в приемную. Персоналу приходилось еще сражаться с нетрезвыми родственниками и друзьями пострадавшего. В коридорах стоял кошмар, Лена бежала рядом с носилками и на ходу замеряла пульс и пыталась прослушать легкие, в которые что-то попало. Дальше надо было действовать быстро — на подходе к операционной она повернулась, перехватывая аппарат для искусственного дыхания, а потом, резко разогнувшись, она налетела на одного из тех родственников, толпившихся в коридоре. Удар пришелся виском о широкую грудь, как потом оказалось, в нагрудном кармане которой была фляжка со спиртным. Лена потрясла головой, рявкнула медперсоналу, чтобы всех убрали с пути, и они покатились в оперблок. На нее надели халат, перчатки, на голове у нее была шапочка. Но сделать шаг она не успела, повалилась на пол без сознания. Очнулась она от того, что свет падал прямо в глаза. Она убрала чьи-то теплые руки от лица и приоткрыла глаза. Голова болела, комната плавала перед глазами, а перед ней маячило лицо Степнова. Она подскочила, но тут же была снова уложена на кушетку. Она почувствовала, что сейчас пойдет кровь и попросила вату. Опять попытавшись встать, она спросила, что там в оперблоке. Катенька сказала, что все в порядке. - Елена Никитична, я думаю нужно сделать снимок. Я отвезу вас к себе... - Если только ногами вперед. Я в норме, спасибо. - У вас сотрясение. - Я поняла уже. Ничего, пройдет, мне еще ночь дежурить, а там до дома. - Елена Никитична, я настаиваю — никаких дежурств и пойдемте я вас обследую более детально. - Не стоит, я вам свою голову не отдам — самой нужна, спасибо, я в порядке. - Елена Никитична, Виктор Михайлович говорит, что вам нужно отдохнуть, отправляйтесь домой, а мы тут додежурим, - пробубнил молодой врач, тоже сегодня вышедший на смену. - Блин, слух у меня в порядке, Василий Александрович, я слышу! Спасибо, но если я не буду биться головой о стену, думаю, додежурю. Виктор Михайлович, спасибо за беспокойство, и извините, что не дождались меня. Под утро она уже отлично себя чувствовала и даже приняла одного больного, поступившего утром. Когда она закончила операцию, то оказалось, что уже давно пора было сдавать смену. Она взяла неделю отпуска и счастливая направилась домой. Степнов позвонил раз пятнадцать за ночь, но на последние звонки она не успела ответить, так как была в операционной. Девушка спустилась с крыльца и услышала сзади шаги. Было уже темно, и она немного напугалась. Нервы были на пределе и дали о себе знать, хотя она знала такие точки, куда можно нажать в случае нападения. Она резко повернулась и увидела перед собой Степнова. - Извините, кажется, напугал? - Ничего, просто смена не из легких. А вы должны были уже давно отправиться домой? - А я ждал, когда вы закончите... - Зря, я могла задержаться. - Елена Никитична, я вас провожу. Скажите, зачем вы так себя загоняете? Ведь у нас правило — больше двух не брать, а вы постоянно по три сидите. В тот раз было бы легче, если бы вы были не с трех смен. Да еще и раньше приходите и уходите не по расписанию. - Какое у нас может быть расписание? Человеческая жизнь дороже, и, когда у тебя есть ради кого жить, это же здорово. - У вас нет, ради кого, нет мужа? - Нет. - А дети? В вашем возрасте пора бы иметь детей. - Если у меня нет мужа, значит, и детей нет. - Ну, сейчас это не правило... - Для меня это свято. Меня так воспитывали. Бабушка с дедом... Мои родители всю жизнь вместе, и мне приятно на них смотреть, у них все общее — и воспоминания, и горе, и радости... Я смотрю на них и думаю о том, что, наверное, это сложно — врачам ужиться вместе. Графики, вызовы, ведь не каждая женщина будет ждать мужа... а если женщина — врач, то вообще! Как им удалось столько лет вместе провести? Просто, наверное, потому, что они одинаковые - он улыбнулся. Ему нравилась ее основательность и преданность. - Да, а я тут оглянулся и понял, что уже вырос из этого. - Из этого невозможно вырасти. Вам мужчинам еще проще, это женщине нужно раньше, чтобы потомство было здоровым и прочие тараканы... а вам никогда не поздно начать... А у вас есть жена? - Была. Но ушла. Она не понимала нас — врачей. А когда я первый раз уехал с Красным крестом... все сложно стало. - Любили ее? - она посмотрела ему в глаза. - Да. Но работу, наверное, больше, поэтому не было у меня выбора. Знаете, когда она кричит «или я или она - работа»... - А дети? - Нет, вот детей у меня нет. К сожалению. - Да, к сожалению... - Лена грустно кивнула. - Елена Никитична, я могу увидеться с вашим отцом? Он легенда, я всегда на него равнялся. - Конечно, Виктор Михайлович, я думаю, он будет рад. Но вы же только виделись... - Вы не поняли — с вами вместе... - Как это?... зачем? - растерялась девушка. Она остановилась и прищуренно смотрела на него. Он засмеялся: - Да нет, Елена Никитична, отвезите меня к нему, если можно. Просто пригласить его к себе — вроде нет темы, да и неудобно, а поговорить надо, а я сам не знаю куда ехать... - ей показалось, что он смутился. Хотя, наверное, показалось. Она еще несколько секунд смотрела в его глаза. Степнову показалось, что его сканируют, он понял, что тонет, и вообще у него крышу срывает, когда она так на него смотрит: - Хорошо, я же вроде пока в отпуске и как раз собиралась к ним в Петергоф. Спасибо что проводили. - Елена Никитична, а можно… - Что? – она остановилась. - Ваш номер? - он опустил глаза. «Ну, прямо как в школе». - Конечно, записывайте... Он стоял на ветру и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за дверями автобуса. Ее светлые прямые волосы приятно щекотали ему щеку, пока она диктовала номер и смотрела в экран мобильного телефона, и теперь эти ощущения хотелось повторить. А еще очень хотелось опять прижать ее к себе и не отпускать. Он хотел набрать ее номер, но не решался. Завтра она будет дома. Завтра он тоже выходной. На следующий день он позвонил. Она ответила сразу и торопливо объяснила, что его номера у нее нет, поэтому она не позвонила раньше сообщить, что родители уехали на конференцию. Вернутся они недели через три, поэтому ему придется подождать. Он ответил, что это не к спеху и спросил как ей отдыхается. Она засмеялась и сказала, что пока только успела отоспаться, и во вкус еще не вошла. Они попрощались, и у нее сложилось впечатление, что совсем не из-за отца он звонил.
Straus: Я хочу порадовать всех продкой: На следующие выходные их компания собиралась на даче у Каши - это Катя и Паша. Так прозвали коллеги эту пару, но Лена сомневалась, стоило ли их беспокоить, ведь Катя была уже на сроке, и толпиться такой компанией казалось слишком негуманно. Лена накануне, как раз, была выходная и отправилась на дачу раньше, чтобы помочь приготовить, захватив с собой сумку с разными лакомствами. В электричке зимой Лена не любила ездить, и каждый раз убеждалась почему — сидишь на печке, жарко, а ноги ледяные. Лена бывала на даче у Уляковых во время учебы, и тогда еще неженатые сокурсники также тепло и хлебосольно встречали друзей. Лена пекла Кате торт, она очень просила, а Паша резал салатики. - Ленка, давай тоже выходи замуж и рожай быстрее. Ты одна осталась среди коллег. Мама, наверняка, поможет с родами. - Так уж одна! Да, мне пока не от кого. А маме деваться некуда — она у нас за главного по родам. У тебя когда срок-то? - После шестнадцатого января. - Ну, если мальчик — может и переходишь... - Не надо перехаживать! Я уже хочу увидеть своего наследника! - вскричал Пашка с ножиком в руках. На, вот лучше солененького огурчика съешь... - Не хочу солененького, уже поздно, это в начале беременности умирала по огурцам. - А мне не хотелось вообще соленого, только сладенького и побольше... - она задумалась, а ребята переглянулись: - Не переживай, вот поженим вас с Нестеровым. Сначала дом, потом собака, а потом и дети, - попытался подбодрить Пашка. - Нет, мы с ним не переносим друг друга дольше пяти минут. Шутка, мы как брат и сестра, и я знаю, он за меня убьет. - А по ком у вас, девушка, стучит сердечко? Если не секрет? - спросила Катя, заглядывая в глаза Лене. - Не знаю, стучит ли оно вообще... - Да она по Степнову со школы сохнет! - Лена глянула на улыбчивую рожицу Пашки и покраснела. - Ты что? Он же профессор!.. Ты только никому не говори, не хочу сплетен. - Нет, но мы с Катькой давно догадались... Да, дорогая? Он, кстати, должен сегодня быть, они с Каренским приедут, это главврач с Василеостровской главной больницы. - Да, с Каренским мы знакомы. Послушай, я же даже не знаю, может у него кто-то есть... - Нет у него никого. Девочки говорят, что он ждет свою принцессу, а еще говорят, что, как только он поменяет свою десятку на иномарку, значит, точно влюбился... У него есть за городом дом, девочки говорят, там здорово, только ему одному там скучно. - Да, я была там — дворец... - Лена заметила, что друзья переглянулись с многозначительными улыбками. - Да там было заседание, Савченко настаивал... - Угу. - Да не угу, и не надо на меня так смотреть. Ничего быть не может. - Может и не может, да от вас искрит, особенно когда вы на собраниях присутствуете вместе. - Да, Лена, наши вас прозвали «взрывоопасная горючая смесь Кулемина-Степнов» - они засмеялись. - Да, а я не замечала... - Лена, это химия, это от мозгов не зависит, это даже не подсознательно, это просто химия. У меня есть друг, мы в школе учились, так он женился на женщине на пять лет его старше. Все против нее были: и родители, и друзья, и общество не понимало. А он по пьяни мне говорил: «Знаешь, Пашка, мы уже десять лет вместе. Сыну семь, а меня трясет каждый раз, когда я ее вижу, я ее постоянно хочу и люблю ее безумно» - Лена опустила взгляд: - Да, бывает же такая любовь... - Лена, а почему ты не встречалась с мужчинами ни в институте, ни позже? - Откуда ты знаешь, что не встречалась? - Встречалась? - Нет. - Почему? - не сдавалась Катя. - У меня, наверное, слишком большие запросы. Мне не нужны отношения на год или два. Мне нужно все и без остатка, - она улыбнулась. - Лена, а представь, ты встретишь своего идеального мужчину, а он женат. - Значит, не судьба. - Так и откажешься? - Конечно. - Ну, а если он потом поймет, что он тебя тоже любит. - Не поймет, я постараюсь или ему не попадаться на глаза, или сделаю так, чтобы он во мне разочаровался. И сама найду кучу причин, чтобы разочароваться и забыть. - А что же Степнов? - Я не могу допустить это чувство ближе, чтобы оно не переросло во что-то большее. - «Хотя — почему нет?» - спросила Лена у себя. - А почему нет? - повторила Катя мысли Лены, она улыбнулась. - Все те же тараканы — он старше, он профессор, я для него девчонка, он не воспринимает меня всерьез, что скажут вокруг, и может ему не интересно со мной будет. Это помимо того, что я не знаю, что с его жизнью и вообще ничего о нем не знаю... - Так ты узнай! - А зачем? Если бы я была нужна ему, он хотя бы позвонил бы мне... Хоть по работе. Да и некогда мне, график не располагает к совместному времяпровождению. Вот Паш, тебе же нравилась Катя когда-то, что ты делал? - Ну, мы в кино ходили, вместе прогуливали пары... - Ты был инициатором? - Ну да. - Вот и я о том же. Я, конечно, понимаю, что в семнадцать лет и в тридцать смотришь по-разному на одни и те же вещи. А может, это любовь так искажает действительность и кажется все волшебным. Я уже не помню, - она улыбнулась. - Я сначала боялась и бегала от этого, потом расслабилась и забыла. А когда его встретила, испугалась. Он был рядом, но поняла я поздно и теперь, наверное, это не имеет значения. Главное — оно было. - Лена, всегда лучше, когда не ждешь. Мы вот тоже не ждали, а получился сын, - Катя глянула на Пашу. - Наверное... Кать, а он уже шевелится, можно потрогать? - она глянула в глаза мамочке. Катя взяла руку Лены и приложила сбоку: - Вот, наверное, тут ножки. - Ой, правда, пинается, ему не нравится, что кто-то чужой его трогает. Паш, представь, такой маленький... а потом вместе пиво пить будете... - они еще долго смеялись в тот вечер. Лена поняла, что хотела сказать ей Катя, и на душе стало легче. - Послушайте, у вас так здорово! Так спокойно и тихо, просто можно отдохнуть морально... - Так ты приезжай, тебе приглашения не надо... - Ага, у вас скоро появится малыш, и вам будет ни до кого. Подъехали машины и припарковались в просторном дворе у забора. Сразу стало шумно и весело, особенно у костра. Ребята привезли с собой разного спиртного, но Лена хотела только одного — посидеть у огня и поесть шашлыков. Они с Катей перетаскивали все к костру на невысокий стол, вокруг костра лежали огромные бревна, и Лена подумала, что на скамейках было бы не так здорово. - Нестеров у нас мастер по шашлыкам, правда, ребята? Давай, маэстро, угли прогорели, и так хочется есть! - Вот обжоры! Даже поздороваться не дадут! Привет, любимая! Как там дети? - заорал Петр на весь поселок, ребята захохотали, а Лена бросила в шутника комок первого снега: - Все хорошо, дорогой. Наша няня согласилась на весь день нас подменить... - Высокие отношения! - Да, а вы не знали? Теперь еще собаку завести... - Паша и Лена переглянулись и засмеялись. Он взбежал по ступеням в дом, поцеловал в щеку Катю, схватил кастрюлю с шашлыками и пролетел мимо девушки. - Пойду, помогу Кате, - сказала Лена. - Между прочим, Каренский тоже отличный шашлычник. Предлагаю дуэль, дегустировать будут подопытные друзья и коллеги, — слышала Лена, как во дворе голосил Нестеров. - Девочки, располагайтесь, будьте как дома, - это он уже обращался к подоспевшим двум девушкам, которые приехали со Степновым и Каренским. Алексей Сергеевич и Виктор Михайлович сейчас выгружали что-то из машины. - Вот видишь, они все же с Нестеровым вместе, у них еще и дети? – спросил тихо Каренский. - Да нет, это они по-дружески, они учились вместе. - Между мужчиной и женщиной не бывает просто дружбы. Может он ее любит, или любил. - Как знать, - пожал плечами Виктор. Степнов закрыл дверь машины и прошагал к дому, по пути здороваясь с ребятами и кивая девчонкам. Он поднялся по лестнице и в дверях почти наткнулся на Лену, несшую тарелку с зеленью и кетчуп на улицу. На нем был шерстяной голубой свитер с горлом, он выгодно подчеркивал цвет глаз и стройность фигуры. Джинсы, сверху незастегнутая дубленка и финские непромокаемые ботинки. - Ой, извините, Виктор Михайлович, - она опустила глаза и обошла его. Вышла на свежий воздух и сразу ощутила, насколько ей было приятно находиться с ним рядом и чувствовать его запах. - Здравствуйте, Елена Никитична, – проговорил он вслед девушке, лаская взглядом ее удаляющуюся фигурку. - Катя, иди, принимай аппарат, – обратился уже к хозяйке он. - Какой аппарат? - непонимающе заморгала Катя. - Да тут Степнов общался со своей беременной подругой. Она прочитала ему лекцию про супер-коляски на трех колесах с кучей наворотов. Мы сегодня весь город объехали, вроде нашли, вот решили на тебе испробовать, - смеялся появившийся следом за другом Каренский. - Да зачем... - смутилась Катя. - Я же говорю, эксперимент. Смотри, тут тормоз на руле... - Лена дальше не слышала, она снова зашла в дом. - Паша, а где вы жить будете? Вы же в городе снимали квартиру? - Да, наверное, тут будем жить. Квартиру сдали. - А вы комнату детскую уже обставили? - Да, хочешь посмотреть? - Нет, это личные апартаменты малыша, пусть он первый туда и въезжает, - улыбнулась Лена. - Не грусти, Ленка, все будет. Только не сразу, - он обнял ее одной рукой за плечи, а она кивнула - Что там за шум? Пойдем посмотрим? - Пойдем, - они вышли из дома и увидели премилую картину: Каренский и Степнов собирали коляску, пристраивая новые детали на основу. Паша и Лена переглянулись и громко захохотали от того, что эти два огромных парня не знают, куда что ставить и вообще, как управляться с этим самым «аппаратом», который сами и притащили. - ...а это куда? Нет, Вить, не так... - Вот сюда, механики! - взяла Лена из рук Степнова какой-то механизм и поставила его на место. - Инструкцию читать надо! - снова засмеялись, а ребята стали объяснять Кате как работает «эта штука». - А зачем вы поставили сидячий блок? Сидеть дети начинают в полгода. Виктор Михайлович, снимайте, ставьте люльку. - Ну да, мы хотели показать что тут и так можно... - … тогда подставка для ног пока не нужна. - Ну и что это? - Люлька. - Что-то эта навороченная вещь мало похожа на коляску... - Да потому, что вы капюшон забыли! - молодежь уже давилась от хохота, Катя вообще держалась за живот «все, больше не могу». - Да, Лена, откуда такие познания? - Логика. Да и мама у меня — сами знаете, как ни приеду к ним, все веселят меня своими беременными посиделками, дают советы и спорят. - Тебе дают советы? - Нет, мне без толку... Друг другу дают. Хотя, конечно, любая мамочка сделает так, как ей удобно, правда, Катя? Кстати, тут ручка регулируется по высоте, смотри, - она нажала кнопки по бокам и подняла ручку. - Паша, смотри какая прелесть! - Катя была потрясена таким подарком. - Ребят, вы правда зря, спасибо, но... - Да ладно! Вам же ехать некогда уже, я бы не потащил жену на таком сроке в город... - все остальные согласно закивали Степнову. - Да я бы сам купил... - Моя сестра еще до родов с мужем ходили и выбрали примерно удобную коляску, ну там — фирму, цвет, а потом, когда она родила, он позвонил и сказал, что купил. Знаете, что она ответила? «Если мне не понравится — сам в ней возить будешь, а я сама куплю себе удобную» - констатировал Степнов. Лена улыбнулась, а Катя, сияющая от удовольствия, сказала: - Мне понравилась, спасибо, ребята. Теперь мы готовы, да, Паш?... - Да, классная. Теперь ей нужен гараж. - Мужчины отправились пристраивать коляску, а девушки пошли в дом за остальными блюдами, чтобы отнести их к костру, где колдовал Нестеров, не забывая веселить Олю и Розу. Остальные парни тоже поглядывали на новых девушек, приехавших со Степновым и Каренским. - Катя, а кто это приехал с Каренским? Ты же говорила, что у Степнова нет подруги. - Спросила она, когда вернулась за очередным блюдом. - Это коллеги Алексея, Роза и Ольга. Я не знаю, кем они работают, но они часто появляются в нашей компании, в отличие от тебя. Пойдем, я вас познакомлю, - Лена взяла Катю под руку, и они вместе спустились к костру... - Лен, ты что, ревнуешь? - Нет, я просто слушаю... - она грустно улыбнулась. «Ревную». - Катя, я не советую тебе садиться тут. Может, пойдем в дом, а чтобы не было скучно, можно открыть дверь, тогда мы все услышим? - Ничего, я немного тут побуду и пойду. Кстати, Лена, а ты помнишь нашего декана? У него тоже тут дача, у нас номер 74, а у него — 79. - Послушай, очень хочется с ним поговорить, да и с женой. Можно к ним сходить, как ты думаешь, это удобно будет? - Думаю, удобно, он всегда спрашивает про всех вас и приглашает к себе. - Пока шашлыки не готовы, можно, я схожу? - Давай, Уляков проводит. - Не надо, спасибо, а ты не засиживайся на улице долго, - Лена была рада снова увидеть декана. Он с самого начала ее тепло принял, и она его уважала безмерно. Через час Лена возвращалась от Кристаллинова, довольная, что сходила и повидалась с ним и его гостеприимной женой. Тогда на приеме она его издалека видела, только кивнула ему, но поговорить не удалось. Он был чудный специалист — он очень много знал, был добр, но очень любил читать морали прилюдно. Если уж ты провинилась, он вытащит тебя перед всей аудиторией и отчитает тебя при всех. Лена помнила один такой случай, правда не помнила, что она ему при всех же ответила, но после этого у них сложились теплые отношения. Он стал ее ценить и уважать даже. хэ, посиделки не закончились : http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-120-0
Straus: Она шла по улице, засунув руки в карманы и задумавшись. Сзади она слышала торопливый скрип шагов по снегу. На перекрестке ее догнала группа ребят, резвившихся на снегу. Они кидались снежками и попали в Лену. Она рассмеялась, зачерпнула липкую массу и запустила в них, попав кому-то в спину. Через мгновение она была обстреляна артиллерийским залпом комков, но успела еще пару раз в кого-то попасть, когда заметила, что в сторону противника летят еще комки. - Елена Никитична, прячьтесь, я прикрою, — горланил Каренский, а рядом пулялся в ребятню Степнов. - Идите шашлыки есть, а то все слопают! Кстати там уже покушаются на тортик. - Спасибо, пусть лопают! У меня тут войнушка. - Кажется вы в качестве мишени, — засмеялся Степнов, схватил ее в охапку, отвернул от комков, влепившихся ему в спину, под общий хохот, и посмотрел в глаза. Он заметил, что она сейчас начнет возмущаться и быстро ее выпустил. Повернулся и стал закидывать лагерь противника комками. - Да уж, меня, кажись, обстреляли. Виктор Михайлович, сейчас и вам достанется, - она спряталась за его спину, но тут он увернулся от летящего комка, а Лена не успела, и тот прострелил Лене плечо. Она засмеялась, Степнов тоже, со словами «простите», а она отряхнулась и сказала: - Ок, я пойду лучше поем. - А вы мужественно сражались. - Да, если бы не вы с Виктором Михайловичем, я бы пала смертью храбрых... - Мне рассказывали, что вы и на посту отлично воюете! - Они мне льстят, Алексей Сергеевич. А вы с чем воюете? - Со всем понемногу. Главврач иногда рассматривает даже случаи немедицинские... Елена Никитична, приходите к нам, посмотрите, с чем мы имеем дело. Может, к нам переберетесь, нам такие специалисты нужны... - Я польщена, Алексей Сергеевич, но я с Московской — никуда. - С чего бы такой патриотизм? - Мой патриотизм здесь ни при чем, просто я «другому отдана и буду век ему верна» - …ах - Лена ахнула и подскочила с места следом за Каренским, увидев как падает лестница, на которую ребята навешали свою одежду. Кто-то из повеселевших ребят налетел спиной на лестницу, и теперь она летела прямиком в огонь, угрожая спалить одежду отдыхающих. - А, держите же! - Каренский еле успел подставить плечо. Она неудобно подставила руку, подхватив падающие куртки, а потом подоспели крепкие мужские руки: «Степнов, его руки» - подумала она, и вытащили Лену из опасной зоны, и мужчины убрали лестницу в сторону. Лена сидела у костра с шашлыком, а ребята смеялись над тем, как бы они выглядели в дырявых куртках. - Ага, а я босиком, в прожженных ботах, пошлепала бы домой по снегу, как в той песне, только там к любимому без валенок. - Я бы тебя отвез! - Спасибо, Петя, ты настоящий друг! - Елена Никитична, мы не договорили, так это Петр? - спросил Каренский, когда они остались вдвоем у костра. - Что — Петр? - Ну, про патриотизм... - А, нет, мужчина тут ни при чем. Я про медицину, больницу, коллектив и начальство. - Елена Никитична, может, составите мне компанию? Я завтра приглашен на выставку медицинских технологий в СКК... - Извините, в моем случае это невозможно, к тому же я на смене. - А послезавтра? - Тоже на смене. - А через день? - Тоже. - Елена Никитична, вы либо шутите про дежурства, чтобы от меня отделаться, либо вы нарушаете правила. - Алексей Сергеевич, во-первых, я никогда не шучу на тему работы. Извините, но так меня проще всего найти в случае чего. Во-вторых, если я нарушаю правила, попробуйте пожаловаться моему начальству. Только с условием, что потом расскажете, что они вам ответили. - Елена Никитична, да вы — колючка. - Это я болею, а вообще я — мягкая и пушистая. Кто шашлык делал? - Мы с Петром. - Отличный получился. Спасибо. - Кто тут у нас колючка? - подсел Степнов. – Елена Никитична, покажите свою руку! Вы ее сильно об лестницу?... - Нет, не покажу... это не ваш случай, Виктор Михайлович, на этот раз это травма... - они засмеялись. - И меня Елена Никитична послала целых два раза. - Она может! - он улыбнулся, взял ее за руку, которую она не хотела давать, он посмотрел в глаза. — Будете сопротивляться — госпитализирую! – синий огонь прямо в глаза, и тихо, только чтобы она услышала. Она поняла, что он не отстанет... - Да ладно, вас пошлешь, вы же не пойдете... - Да мы смирные! - засмеялись молодые люди. - Да, девочки с вашей больницы рассказали, что вы просто ангелочки... - Да это мы молодые были, горячие, да, Вить? А уж что мы творили в Красном кресте! - У, да вы опасные типы! Виктор Михайлович, отдайте мою руку, я вас уже бояться начинаю, — смеялись они. - Кстати, сейчас опять придет график на Грузию или на Чечню. - Да, но вам, девушка вряд ли такое поручат... - протянул Каренский, поглядывая на друга. - Почему? - Там тяжело. Морально тяжело. Меняешься сильно после таких поездок. - Сказал задумчиво Степнов. - То-то вы присмирели, я смотрю! Говорили — вон какие были, а теперь... - Годы, Елена Никитична, вам этого не понять. - Наигранно грустно сообщил Каренский. - О, да, я владею секретом вечной молодости, и мой отец на самом деле — алхимик... - Но вы же намного младше... - Тогда, что же вы на таких молодых заглядываетесь, Алексей Сергеевич, нашли бы себе по старушке и сидели бы спокойно... зато с ней без сюрпризов и на дискотеку не надо водить! - С молодыми и сам не стареешь! - А, вот это и главное — кто на сколько себя ощущает! От амбиций зависит. А вы уже на пенсию собрались. - Лена вспомнила про свою руку, которая уже некоторое время находилась просто в ладонях Степнова. Лене так было приятно просто сидеть рядом, что она испуганно, поймав себя на этой мысли, глянула ему в глаза. Он увидел ее реакцию и быстро выпустил ее руку. - Ну, не на пенсию, но повидал много! Вы, Елена Никитична, давно были на дискотеке? - Лет десять не была, а что — приглашаете? - справившись с собой, Лена легко улыбнулась Каренскому. А потом еще раз посмотрела на Степнова. Быстро. Чтобы знать. Узнала. Он смотрел на нее, тоже пытаясь привести себя в порядок от собственной подобной реакции. - Хотите — пойдемте... называется «Дискотека 80-х» - они засмеялись. - Знаете, а у меня другая идея. Мы с подругами собираемся Новый год отмечать в кафе недалеко от Московской больницы. Будет много одиноких девушек, правда они тоже все «молодые», так что приходите, познакомлю... - О, я как раз думал, чем занять себя в Новый год. - Отлично, тогда созвонимся. Виктор Михайлович, вы как? - Буду, - смог выдавить он. - Адрес сообщу дополнительно. А сейчас мне пора, еще до дома топать. Всего доброго! - она поднялась с бревна. - Елена Никитична, давайте мы вас подвезем! - Это неудобно, мне через весь город ехать, да и у вас есть, кого подвозить, спасибо. - Точно колючка, - констатировал Алексей. Степнов только плечами пожал. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-120-0 я тут!
Straus: Новый год Лена разослала приглашения с адресом всем приглашенным и созвонилась с подругами — две из них должны были прийти с молодыми людьми. Лерка как всегда — одна, еще две подруги Ксюши, одна с работы, вторая просто знакомая. Они однажды обедали вместе и Лена поняла, что она вменяемая. Уляковых, понятно не будет, еще придет Нестеров, короче, этот Новый год — праздник одиноких. Лена была свободна в саму новогоднюю ночь, но потом, первого числа выходила на дежурство. Это тяжелые дни, обычно начинался самый настоящий аврал — коллеги отзванивались и говорили, что заболели, и что опять дежурить одной, не говоря уже про обмороженных, подстреленных, опившихся, побившихся и просто про поскользнувшихся людей. Для травмы — это самая работа. Перед праздником Лена сходила в салоны, уложила волосы, у косметолога нанесла легкий мэйк-ап и пошла домой. Пришли подруги, они собрались, еле выгнали Ксюшу от зеркала и радостные пошли в кафе. Наташи с ними не было, она уехала к родственникам в пригород. Лена была в чудном настроении, должен был прийти Степнов и это ее немного будоражило. И вот она снова о нем думает... Весь вечер она его практически не видела. Она танцевала с молодыми людьми, даже с Каренским один раз пришлось, так как он успел ее поймать по пути к столикам подруг. Он настоял на том, чтобы они перешли на «ты», но она сказала, что только в неофициальной обстановке — на работе с коллегами она на «вы». Один кавалер не из их компании был особенно активен и даже чересчур напрягал Лену, так, что в итоге она отказала ему в танцах и вообще решительно прекратила его поползновения в ее сторону. Но он напился и к концу вечера решил повторить попытку «завоевать» Лену. В кафе было много маленьких столиков, и он постоянно терся рядом, не выпуская ее из виду. Лена разнервничалась, но виду не показывала и вскоре решила пойти домой. Степнов где-то обитал, но надо отдать должное — она не заметила, чтобы он с кем-то флиртовал или как это у мужчин называется. Под самый конец праздника медленная музыка не переставала звучать. Лене нравилась такая романтическая обстановка, она сидела на высоком стуле у барной стойки и вполоборота наблюдала за парами на площадке и переливами огней на платьях девушек. Вдруг сзади кто-то наклонился к самим волосам, обдав приятным свежим ароматом. - Потанцуем? - спросил бархатный голос, волосы шелохнулись, защекотав шею и открывая ухо. - Или вы сегодня заняты весь вечер? - она прикрыла глаза от сладкого жжения в груди, вызванного прикосновением к уху. Она тряхнула головой, обдав его щеку волной волос и аромата. Степнов вздрогнул. - Не занята, - она повернула голову, подняла глаза в глаза и оказалась близко-близко к его лицу. Он взял ее руку, повел на площадку и закружил под музыку, прижимая к себе. Не хотелось говорить, и они долго танцевали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Он смотрел ей в глаза, и она отвечала взглядом. Лена не помнила, сколько времени прошло, многие стали расходиться. Степнов опустил обе руки Лене на спину, ей стало жарко, сердце забилось, и она подумала, что он сейчас это почувствует. Волна счастья и какой-то нежности разлилась по сердцу, а когда он невесомо провел пальцами от шеи до талии, убирая прядь волос, Лена задохнулась. Она посмотрела почти угрожающе ему в глаза. Он заметил. - Виктор Михайлович, я пойду, спасибо. - Это вам спасибо. Не уходите, побудьте, а потом я вас отвезу. - Спасибо, но мне пора, вечером на смену, - он кивнул, поцеловал ее руку, обжегая ее дыханием и проводил к столику. Девочки стали его приглашать присоединиться, но он куда-то удалился. Через некоторое время, когда Лена уже собралась уходить, он подошел к их столику. Лена снова поймала на себе взгляд того назойливого парня. - Елена Никитична, спасибо за вечер, - перед ней оказалась алая роза. - Не стоит, это не мне спасибо... тут отличная музыка, ведущие, а остальное зависело от вас. – Она, не отводя глаз от его втянула аромат цветка, как-то нервно пожала плечами, ей всегда казалось, что она хорошо маскируется, но он тихо произнес: - Елена Никитична, я вас не узнаю, что случилось? - Нет, просто испортилось настроение из-за одного экземпляра. Веселитесь, счастливого Нового года! - она улыбнулась своей очаровательной улыбкой и вышла из зала. А он подумал, что сглупил, надо было хотя бы проводить ее. Он вышел на улицу, но не увидел ее, а в какую сторону идти — он не знал. Следом за Леной из кафе вышел еще один человек. Он шел качающейся походкой, но довольно быстро. Лена не сразу заметила преследователя, на улицах было людно, гремели салюты, а идти приходилось большими перегонами. Она стала спешить, надеясь, что выпитое им все-таки помешает ему ее сразу догнать. Она не знала, что лучше — бежать домой или попытаться укрыться в людном месте, она подозревала что этот человек теперь просто так не отвяжется, во-первых после того, как она дала ему отпор. Во-вторых, Лена сегодня потрясающе выглядела — длинное платье с разрезом до самого верха облегало фигуру девушки, открывая длину ног, и притягивало взгляды. Ей хотелось романтики, вот теперь она ее получит. Ну почему никак нельзя понять — «вы мне не интересны, я не хочу с вами поддерживать бессмысленный разговор» - кажется вполне конкретные слова, так нет, не понимают. Наконец, Лена вышла на свою улицу и пошла вдоль дома, который скрывал ее от пустыря, на котором сейчас должен был находиться преследователь. До ее дома было еще долго — три длинных квартала, пересекающихся с дорогами, а значит — со светофорами. Лена уже спиной чувствовала, что он ее вот-вот догонит. Сейчас закончится этот дом, а там — будь что будет. Она сделала шаг, соскакивая со ступеней, и вдруг из-за угла ее кто-то схватил, зажал рот и перекатами вдоль стены закатил ее за следующий угол, а там, в нишу подъезда, куда не проникал свет фонаря, и тьма скрывала от прохожих. У нее сердце замерло. Она его вообще не слышала, но тут крепкие руки повернули ее лицом к себе. Она посмотрела в лицо похитителя и сердце первый раз бухнуло. Степнов. Потом оно заколотилось с такой скоростью, разгоняя панику и слезы, что она забыла, как дышать. Слезы сами покатились из глаз. Он прижал ее к груди, накрыл голову ладонью и стал ждать. Последние капли жалости к самой себе иссякли и она затихла. Он вдыхал запах ее волос, духов, чувствовал тепло ее тела, чувствовал, как она вздрагивает у него под руками и не хотел отпускать ее, хотел так и стоять, укрыв ее от всего. Какая же она все-таки еще молодая, ранимая. Испугалась какого-то пьяного мужика. Вон, какие к ней поступают пострадавшие, так она борется за их жизнь, а тут за свою не смогла... Глупая девочка. Он поймал себя на том, что для него она совсем не ребенок, его сейчас переполняла нежность, сострадание, желание защитить, но вовсе не девочку, а красивую привлекательную женщину. Он ощутил, что его уже неудержимо влечет к ней. Это было желание, которое стало сладко разливаться по телу. Мужчина попытался анализировать, но испугался этих мыслей и оторвал ее от себя, посмотрел ей в лицо: - У ваc совсем ку-ку поехало. Вы куда так рванули? Надо было там остаться и попросить кого-нибудь проводить вас. Простите, я не посмел... - Спасибо вам, Виктор Михайлович, я подумала, это он меня схватил... вы мужчины совсем не слышите, когда вам говорят «нет»?... больше не буду ходить в кафе в платье... - она смешно шмыгала носом между своими фразами. - О, Елена Никитична, я вам подарю паранджу, я был в Чечне, там такие носят. - Спасибо, оставьте ее Розе или Оле, а я сама скоро туда поеду и куплю там, - он засмеялся: «Ревнует». - А вы и вправду колючка. - Да, верблюжья. - Почему? - смеялся он и видел, как она понемногу оттаивает. - Потому что только верблюды на меня внимание обращают, остальные, нормальные, меня боятся, - он смотрел на нее и не верил своим глазам. Так не могло быть... она совсем рядом и он понимал, что, правда, боялся ее, а точнее боялся себя, каким он становился рядом с ней. - Елена Никитична, ваш дом далеко? Я вас провожу, вам надо выпить кофе или чего-нибудь покрепче. - Спасибо, я уже пила сегодня «покрепче». Как вы думаете, он ушел уже? - Думаю, да, но даже если нет — он не посмеет подойти. - Но тогда он будет знать, где я живу... - Думаю, он завтра проспится и забудет вас. - Точно забудет? - Точно. Пойдемте. – Степнов взял ее за руку, и они вышли из своего укрытия. Они пошли по городу, празднующему Новый год, и он постоянно посматривал на нее. Она была совсем другая, чем обычно, когда она в белом халате. Она его задела. И не слезами, которыми женщины всегда пытаются разжалобить, а открытостью что ли, непосредственностью, она была настоящая, со страхами, надеждами, она жила. Дома Лена пригласила Степнова пройти и снять верхнюю одежду. - Виктор Михайлович, у вас костюм или рубашка, должно быть, мокрые от моих слез. Извините, я как дура разревелась... - Это от испуга, ничего страшного ни с костюмом, ни с рубашкой не произойдет. - Нужно хотя бы посушить... - Нет, спасибо, все в порядке. - Вы вернетесь туда? - Нет, поеду домой. Кстати, у вас тут такси где обитают? - Не знаю, я сейчас вызову — она взяла телефон, продиктовала адрес. – Через полчаса будут. Может кофе? - Если можно, - она указала на высокие стулья у барной стойки в кухне, а сама поставила кружки в аппарат. Достала торт, который испекла перед приходом девчонок. - Виктор Михайлович, не хотите тортика, я сама его сделала... - она обессилено опустилась на стул – простите, что испортила вам вечер... теперь понимаю, почему этот праздник нужно отмечать в кругу семьи. А у меня вот и родители уехали... - Как они, как Никита Петрович? - Спасибо, хорошо, благодаря вам... – они тихо переговаривались, запивая произошедшее кофе, а потом звякнул телефон — такси. - Мне пора, не грустите. - Спасибо, счастливо добраться. Виктор Михайлович, не рассказывайте, пожалуйста, моим родителям... и вообще не говорите никому... - он кивнул головой, поднял ладонь и пошел по коридору к лифту. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000442-000-140-0-1264852630
Straus: Девочки, привет, мои дорогие! Наступил январь. Лена несколько раз ездила к родителям в Петергоф, однажды посетила Катю дома. Она уже сама ждала окончания беременности и все торопила события. Приезжала Ксюша и привезла Лене программу оцифровки голоса и микрофоны. Она показала, как можно начитывать информацию в компьютер, потом печатать и подшивать в карты больных. Лена была рада, что теперь не нужно столько писать. Она хотела показать новые технологии на собрании, но последние летучки были настолько скомканы из-за праздников и предстоящих командировок с Красным крестом, что не хотелось в такой суете что-то демонстрировать. - Виктор, на неделе нужно будет посетить выставку и сделать пару летучек для студентов, - звонил Каренский. - Хорошо, когда?... Я думал, чем же их занять, а вот и случай... Спасибо, там и встретимся. В январе прошла выставка, куда Лена отправилась с родителями. Это было ей тоже интересно, но больше для общего развития, хотя, помня опыт работы в Сибири, Лена понимала, что ничего не бывает зря. У нее как раз был выходной. Она, отдохнувшая, радовалась, что проведет время с родителями. Потом можно будет отправиться в Петергоф, поплавать у папы в бассейне. Она уже начинала завидовать и однажды даже маме в шутку сказала, что у нее всего лишь однокомнатная квартирка, а папа шикует на вилле с бассейном. Они посмеялись, что у Лены есть время построить себе особняк - всего-то каких-то тридцать пять лет. Лену они встретили в центре, прошлись с мамой по магазинам и поехали к павильону на Васильевском острове. Совместно с мамой Лена пересмотрела все новинки и уже знакомые технологии, пока отец где-то просвещался. Потом они втроем отправились что-то оформлять для его больницы или для фонда, или что-то в этом роде, Лена не вникала, она просто болталась следом и морально отдыхала. Стенды были подсвечены яркими фонарями, от которых болели глаза, и немного кружилась голова. Лена поняла, что устала и хотела где-то посидеть в тишине. Тут они провели, как оказалось, больше четырех часов. Наконец, дела были закончены, дамы взяли отца под руки с двух сторон и потащили его в кафе, иначе он бы еще где-нибудь завис. Проходя мимо какого-то стенда, Лена остановилась. Что-то резало память, какое-то слово, или название, или место — она не могла вспомнить. Родители отошли от нее уже прилично, смешавшись с потоком людей, а Лена безуспешно перерывала память, силясь вспомнить. Она уже собралась отойти от стенда, когда увидела человека, сидевшего глубоко за стойкой. Его практически не было видно, но он выглянул, и Лена заметила его глаза. Такой взгляд не забудешь. Она видела его. Только где? Тут ее размышления прервали две огромные фигуры, подошедшие сзади с двух сторон, и отдаленно знакомый голос произнес: - Гражданочка, пройдемте. - Сердце ухнуло, во-первых, от неожиданности, во-вторых, от напряжения, помноженного на официальность говорящего. Она резко повернула голову и увидела Каренского и Степнова, улыбающихся шутке. - Нельзя же так пугать! Блин, я чуть к Соне в кардиологию не отправилась! - возмущалась Лена под хохот двух довольных мужчин. - Лена, ну ты куда пропала? - воскликнул подошедший отец, но, увидев собеседников, с удовольствием поприветствовал обоих. - Да я тут... вот... - она показала на них, потом опустила глаза, а потом мельком глянула за стойку, пока мужчины обменивались приветствиями. Человек сидел, но не выглядывал. - Вы не будете против присоединиться к нам? Девочки, кажется, устали, и мы собирались зайти в какое-нибудь кафе посидеть. - Отличная идея! - голосил Каренский. - Мы тоже уже уйму времени тут потратили на поиски, но, по-моему, Виктор Михайлович ничего так и не нашел. - Да, а что вы искали, коллега? - Тему, подходящую для студентов. Признаться, что-то наклевывалось, но потом натолкнулось на бессознательность оных, ну не будут они копаться так глубоко, как эти темы того требуют. - У вас сессия скоро? - Да, но время есть и хочется, чтобы они сами поработали мозгами. - Ага, я теперь понимаю, откуда профессор Степнов черпал идеи для заданий и вопросов на экзамены. - Пробурчала Лена. Они смеялись по пути из выставочного павильона. Степнов предложил ей руку, и так они вошли в кафе, отец с мамой, а она с Ним. - Мы вас, правда, напугали? - под общий шум наклонился к Лене Степнов. - Ну, мы, Кулемины, вообще-то не робкого десятка... Я задумалась, а тут вы... — она улыбнулась. - Нашли что-то? - Да, но пока не поняла, что это и к чему... - тихо произнесла девушка. - Елена Никитична, а что вы искали на выставке? - решил вмешаться Каренский, видя, что эти двое словно уединились, даже не отвернувшись от остальных. Им это и не нужно было. Их будто ширма отгородила, и они остались вдвоем. Поговорив, они разделись и отправились к столику, Каренский увел Лену вперед, Степнов сзади любовался ее стройной высокой фигурой и прямыми волосами, которые ровно опускались на плечи. Он понимал в кого она такая высокая — лишь на полголовы ниже отца и чуть повыше матери, хотя, судя по худощавости и подтянутости отца, фигура у нее именно от него. - Вдохновение, Алексей Сергеевич. Иногда что-то новое появляется и понимаешь, что не все так безнадежно... - Да, только жаль, раньше в этом наша медицина преуспевала — НИИ разрабатывали, а мы внедряли, а теперь платим за то, что наши давно изобрели и сложили в стол, т. к. денег испытать и внедрить нет... - папа выступил. - Да плевать, кто это изобрел и сколько оно стоит, если пациенту легче и самому врачу проще! Я за то, чтобы люди меньше мучились... - задумчиво произнесла Лена. Они начали спорить о политике, а Лена не участвовала в таких дебатах, молча поглощая суши. Она искренне не понимала людей, кто не любит суши и японскую кухню. - Елена Никитична, вы так увлечены суши, словно вы выросли в Японии и с детства там не были и сильно по ним соскучились... - Люблю суши. Знаю, что большинство наших соотечественников не разделяют мое мнение, а мне так очень нравятся.извините, не смогла удержаться: Dolka привет!!! - Да, мне говорили, что вы все делаете всем назло... - С чего вы взяли, Алексей Сергеевич? - Говорят... - он пожал плечами. - Если все не любят суши, значит, вам они понравятся. - Ерунда, просто, наверное, у меня извращенный вкус, в папу, - она хитро улыбнулась и посмотрела на отца, который не слышал, т. к. был увлечен беседой со Степновым. Мама засмеялась и тоже посмотрела на мужа. - ...да, в меня... - он по-деловому кивнул и продолжил беседу, а женщины и Каренский рассмеялись. - Лена, я пригласил коллег сегодня к нам, так сказать, за круглый стол без галстука... - То есть в баню, Никита Петрович? Кстати, а Петра Никаноровича не будет? - Ну да. И отец приедет. Ты же тоже собиралась к нам? - Да, собиралась, у меня завтра выходной, да и по деду соскучилась. - Вот и славно! Кстати, звонила бабушка, просила перезвонить, как освободишься. - Он сказал это уже тише, посмотрел на дочь, она извинилась и вышла в холл. Поговорив с бабушкой, она прошла на красиво обставленную террасу, где было довольно прохладно из-за нескольких открытых окон. Она смотрела вниз на Неву и гавань, на зимний унылый пейзаж и хотелось вернуться в детство — к бабушке в ее летний дом и на речку. Она стала замерзать и поежилась, но возвращаться не хотелось. На плечи опустился пиджак с запахом Степнова. Это был не запах какого-то особого парфюма или еще чего-то искусственного, это был его запах. Может это у всех так, но его она чувствовала всегда. - Спасибо. - Как у бабушки дела? - Стою и о ней думаю. Моя жизнь на четверть состояла из летних поездок к ним. В школе я хорошо училась, и меня дед забирал к себе еще в мае. Может я, поэтому такая старомодная в некоторых вопросах... - Убеждения и жизненная позиция не могут быть старомодными. - Но сейчас уже так никто не живет. Молодежь раскрепощенная, самодостаточная, а у меня куча лимитов и просто комплексов. - Вы же живете с ними — комплексами, значит, вам так комфортно и может для кого-то это комплексы, а у вас это достоинства, - он смотрел ей в глаза, а она не могла отвести свои, не хотелось разрывать контакта. Она чувствовала, что он прав, практически ее не зная. - Вы не знаете, о чем я говорю, не знаете меня, но почему-то вы правы, Виктор Михайлович. - Со стороны иногда виднее... Скучаете по бабушке?.. Почему она живет далеко? - Там прошла ее жизнь, и она не хочет покидать родных могил. - Понимаю. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000461-000-0-0-1264896474 жду вас!!!!
Straus: Привет, девочки!!! *** На операцию приходила какая-то делегация, и Лена не обратила внимания, ведь с ними был Николай Павлович и еще кто-то из их персонала. Она узнала, что доктора все уже на месте и ей можно спокойно отправляться домой. Делегация ее встретила в коридоре, и какой-то противный с виду человек уставился на нее. Она посмотрела на него, но ее отвлекла медсестра с анализами. Лена коротко что-то объяснила и вдогонку убегающей девушке крикнула, чтобы потом историю положили ей на стол. Подошел коллега со второй смены, и она передала устно, что было сделано и что нужно будет еще сделать с этим пациентом. Он кивнул, что-то черканул в карте и убежал. Из операционной появился Федор Федорович и тоже подошел с тяжелым случаем, по которому нужно было принимать решение. Обсуждая на ходу, она помогла ему раздеться, сама тоже поснимала и выбросила стерильную одежду и пригласила его зайти к ней чаю попить. Краем глаза она следила за этим противным человеком, который упорно не уходил. Она махнула Катеньке принести чаю и чего-нибудь съедобного, повернулась к главврачу, сопровождающему делегацию, и пригласила всех на чай. Но они отказались, сказали, что еще предстоит проконтролировать несколько этажей, но по лицу главного она поняла, что он не доволен чем-то. Ее насторожило слово «проконтролировать», но она отвлеклась на Катеньку, которой всегда удается достать невозможное из общего ящика, куда практически никто ничего не кладет. Лена всегда отдает ей деньги за угощенья, хоть девушка и отказывается, ведь понимает, что врачам иногда некогда поесть, поэтому быстро глотнуть чаю и что-то закинуть в рот — единственное удовольствие за весь день. Она открыла свой ящик и достала дорогой препарат, который недавно появился на фармакологическом рынке. С Федором Федоровичем она хотела обсудить этот вопрос. Это рекомендация отца, и Лена специально купила его в аптеке, чтобы предложить его использовать Федору Федоровичу, который все по старинке пользуется старыми дедовскими способами. - Федор Федорович, у вас, кажется, новый случай? - Нет, забытый старый. - Послушайте, мне папа, как раз, по этому случаю тут проводил ликбез, есть лекарство нового поколения, вроде работает, динамика от него отличная. Не хотите попробовать? Я купила, хотела сама понаблюдать, но у вас у первого пациент. - Что Савченко? - Он сказал, что это наше дело, что назначать пациентам, но если этого нет в больнице — пусть они сами покупают, извините. - Хорошо, давай попробуем, если папа... давно мы не виделись, привет передавай. - Спасибо, он всегда спрашивает, кто как поживает и чем живет. Вы, кстати, не хотите поспокойней найти себе работу? - Нет, дочка, это мое — я тут привык. - Мне иногда кажется, что вам тяжелее, чем нам... - Нет, это вам тяжелее, вы молодые, а мы видели и чудеса и исключения из правил, и это дает нам право принимать совсем нестандартные решения, - она задумалась. Федор Федорович был из тех, кто плюет на статистику и на начальство, если ему позволяет ситуация поступить правильно — он это делает. Они попили чай, отдохнули, и Петров отправился дальше, положив коробку в карман. Лена услышала в коридоре какие-то голоса и следом за вернувшимся Федором Федоровичем в кабинет вошли главврач с делегацией. Они, точнее тот «противный», хотели бы узнать, что это за контрабандные лекарства, и почему их профессор прячет в кармане. Петров стоял довольный собой, в сопровождении Зои Семеновны, которую Лена терпеть не могла за то, что та сует свой нос везде и потом еще сплетничает, не разобравшись в ситуации. В прошлый раз она отличилась с Катей, ныне Уляковой, которая устраивалась тогда на работу «к своему любовнику», но не успела сменить фамилию в паспорте, и записали ее сначала под девичьей. Федор Федорович подмигнул Лене и улыбнулся, давая понять, что уже «уделал» этого . «Противный» стал дознаваться, а он ответил, что отец Лены посоветовал ему принимать это лекарство. Лена начала качать права, что это не его дело. Зоя кричала свое, а главврач отправил Петрова на свой пост, а потом занялся Кулеминой. Лена была права, даже если бы это было внутренне дело, то назначать лекарства — дело лечащего врача. Лена с видом победителя достала чек из аптеки, который предусмотрительно сохранила. Потом на беду, он заметил торчащий белый микрофон на компьютерном столе и стал докапываться, что это такое. Пришлось объяснить. Оказалось, что устанавливать «паленые» программы было запрещено. Лена достала коробку от диска с надписью о правах. Он потребовал разрешение главврача, которого, естественно, не было у Лены. Тут вмешался Савченко и сказал, что они в канцелярии и с программой все в порядке. Когда покрасневший «проверяющий» вышел из кабинета, она как фурия хлопнула ящиком и со стола упала ручка. Стало легче. Лена позвонила в канцелярию и, объяснив ситуацию, узнала, что нужно, чтобы не подставить главврача. Она записала все на компьютер, распечатала и, переодевшись, взяла букет, которые теперь часто появлялись у нее в кабинете, втянула аромат цветов и побрела по коридорам. На посту отдала служебную записку Катеньке и попросила завтра, как можно раньше, отнести в канцелярию. Было уже утро и ей нужно было успеть купить подарки ко Дню защитника отечества, оставалось три недели. Она постоянно дежурила, сократив выходные, и теперь понимала, что времени бегать по магазинам не будет, а подарки хотя бы основные, купить надо. Поэтому придется воспользоваться метро, а там, пешком до дома. Кажется, Лена оторвалась — она весь день где-то бродила и, почувствовав, что замерзает, отправилась в сторону дома. Весь следующий день она занималась чем-то непонятным, то ли убиралась, то ли разбирала и выкидывала старые вещи, но толку было мало, голова не работала, мысли путались. Она постоянно думала о той операции, о том, что Степнов ей сказал, о проверке в больнице, о Чечне. Лена вымыла голову, а потом не заметила, как уснула, прямо в полотенце. На утро она поднялась, и нужно было отправляться на смену. Лучше так, там отвлекаешься, и нет времени на глупости — мысли. Приехав в больницу, она поняла, что заболевает. В носу щекотало, и она постоянно чихала. Потом начало щипать горло. Она натянула маску, чтобы не заразить никого. Раздался звонок мобильного в кармане, и Лена увидела незнакомый номер. Каренский приглашал в кафе внизу. «Что он тут делает, хотя наверняка приезжал к Степнову и вспомнил обо мне» - пришла мысль. Она спустилась в кафе, на ходу снимая маску. - Привет! Ты прямо из операционной, я польщен... - Почему? - Ну... в маске. - А, это чтобы не заразить никого, кажется, я что-то подцепила. - Лена, ты ела сегодня что-нибудь? - Нет, я совсем не хочу, только воды попить... - Ты меня пугаешь — вид у тебя нездоровый. - Нормальный, сейчас наглотаюсь колес и приду в себя. - Слушай, у меня к тебе предложение, — сказал загадочно Каренский. - Заинтриговал... - У меня билеты в тур по Средиземке, мы с друзьями решили отметить Китайский новый год в море. - И... - Приглашаю... Каюта — люкс, не так жарко... - Одноместная? - Каюта? Нет, двуместная, ну, со мной… - С тобой? Ты в своем уме? Каренский, я не поеду, можешь не продолжать. - Лена, ну почему? - Во-первых, у меня работа. - У тебя скоро отпуск! - Откуда ты знаешь! - Я все знаю, ну говори, а во-вторых? - Во-вторых, я не езжу с мужчинами на море, если мы не… встречаемся, извини. - Ты же взрослый человек, можешь сама решать... - Что решать? - Встречаться или не встречаться, и с кем встречаться... - Ты это к чему? - Выбирай, со мной или с Виктором, - она зло глянула на главврача больницы на Ваське, грохнула об стол стакан с водой, вскочила с места: - Каренский, ты больной? Степнову показывался? Он у нас за мозги отвечает, хотя я сомневаюсь, что у тебя они есть! Привет Виктору Михайловичу. - Лена, да я же... - она вышла из кафе, хлопнув дверью, что аж Алексей втянул голову в плечи. Все тело ломило, суставы болели и голова разламывалась. «Ну почему всегда думаешь – друг, а они все одинаковые. Вот и Каренский туда же. За кого он вообще меня принимает!». Она шла до корпуса, а слезы текли по щекам. Обида душила, застряв в горле комом. Еще это. Во дворе ее встретил анестезиолог, Ольга Леонидовна, и проводила ее на этаж. Она сидела за столом, точнее, висела, положив голову на руки. Сначала слезы душили, а потом начали действовать таблетки, и Лена провалилась в сон. Она почувствовала, что ее кто-то поднимает и куда-то кладет. Ощущение полета было испорчено болью в горле. Лена открыла глаза. Она лежала на диване, укрытая пледом. Она встала, в ординаторской никого не было. Ночь. Подняла трубку, сказала Кате зайти и попросила принести ей что-нибудь от температуры. Катя пришла, сделала укол, и Лена решила, что поедет домой, чтобы не заразить никого. Спросить, кто переложил ее на диван? Не стоит. - Кать, я же за столом заснула? - Да, я попросила Васю отнести тебя на диван. Давай я такси вызову, - Лена кивнула и отправилась домой. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000461-000-0-0-1264896474
Straus: Через три дня Лена почувствовала, что температура больше не вернется, и она позвонила на работу, сказав, что выходит на дежурства. Кашель еще не прошел, но Лена чувствовала, что дома ей не отсидеться. Рвалась на работу. Она злилась на Степнова, на Каренского, на себя, что получилось так недосказано. Может быть, если бы ее тогда не лихорадило, она бы поставила все на свои места, но история не терпит сослагательного наклонения. Вышло так, что они трое оказались втянутыми к какую-то игру, и Лена не могла понять, как к этому относиться. Дежурство началось с сюрприза - Петрова назначили зав.кафедрой хирургии, поэтому персонал был в приподнятом настроении, отмечая это событие. Лена не участвовала, хотя искренне радовалась за него, поздравила, выпив кофе «за его назначение», и отправилась по делам. В эти дежурства были необычайно сложные случаи, и один она даже отправила Степнову. Раньше, конечно, она тоже отправляла на этажи, если это было епархией конкретного специалиста. А с этим случаем было совсем непросто. Сделав свое дело, она поняла, что выдохлась — слабость после болезни сказывалась. Лена не выстоит еще несколько часов, а главное — она не сможет столько времени выдержать на весу в одном положении ровно тяжелый аппарат. Она сама на себя злилась, и в то же время радовалась, что она тут не одна. Вспомнив, как было в Сибири, она написала ровным почерком в карте и позвонила в нейрохирургию. Степнова не было. Она с сожалением подумала, что случай тяжелый. Либо нужно браться самой, либо оставить все как есть. «Думай». Секунда. Удар сердца. Еще один. Секунда. «Ведь дрогнет рука». Еще удар. Секунда. Удар. Она взялась за голову. Удар. Шаги по коридору. Секунда. Удар. «Степнов. Откуда он тут». Удар. Взял карту. Секунда. Удар. Вопросительно посмотрел на нее. - Мне сказали, что вы меня искали. - Не искала, просто… кроме вас... я сегодня только ассистировать могу... это срочно. - Я уже моюсь. - Спасибо. После операции коллеги поблагодарили друг друга, и Лена пошла за картой. Подошла к стойке у девочек и стала что-то писать своим ровным почерком. Степнов подошел сзади, она напряглась и остановила руку. - Елена Никитична, нам надо поговорить. - Я слушаю, - не поворачивая головы. - Не здесь. - А где? На палубе корабля? - она повернулась и зло сверкнула глазами в упор. - Я виноват, Елена Никитична, выслушайте меня. - Я сама виновата. Больше не буду у вас перед носом маячить, Виктор Михайлович. Простите, правда, по работе все же придется сталкиваться. Мне без вас иногда никак, - последние слова она почти прошептала, но он услышал. Она положила ручку на карту пациента и быстро ушла в кабинет. Села за свой стол, спряталась за монитором и положила голову на руки. «Ну, вот опять я плачу». На следующее дежурство в кабинет принесли огромный букет цветов. Она заметила его только вечером, взяла записку. Каренский прислал. Просил встретиться. А она еще не решила, что ему скажет. Это будет зависеть от того, что он скажет. Это-то ладно. Степнов молчит. Вот где проблема. Через одно дежурство в кабинете было пять букетов. Она их даже не видела. В кабинет она заходила только раз или два в сутки. Чтобы кофе попить. А потом выдалась минута, она заскочила в ординаторскую — а тут оранжерея. Ее позабавило это, но она все еще злилась. Что делать, она не знала. Раздался звонок. Она улыбнулась — подумала что Он. Нет. Отец. - Лена, ты должна это увидеть! - Папа, что случилось? - Какой-то сумасшедший завалил весь двор в Петергофе цветами и шарами. Так красиво — все в бело-красно-золотых тонах. - Папа, сделай фото, я потом посмотрю, если не убью этого сумасшедшего. - Что-то случилось? - Пока ничего. - Лена, что мне с этим делать? - Я же сказала. Все, маме привет, целую. И кто это? Каренский? Степнов? Звонок по местному. Он. - Елена Никитична, добрый день. - Добрый, Виктор Михайлович. - Сильно заняты? - Слушаю. - Мне нужно вас увидеть. - Сегодня собрание, увидите. - Нет, в неофициальной обстановке. - Хорошо. Но я на круглосутках... - Завтра третьи? - Нет, сегодня заканчиваю, но будет поздно. Или рано — кому как. - Елена Никитична, давайте я вас после работы отвезу домой, и поговорим. - Спасибо, Виктор Михайлович, но я сама... давайте позже встретимся. Сможете? - Да. Я позвоню? - Да. Всего доброго. - До свидания. Она грохнула трубку на базу. Мобильный звонит. Каренский. Сговорились. - Да! - Елена Никитична, простите меня! Мне нужно с вами встретиться, желательно не в больнице! - Алексей Сергеевич, вы совсем как маленький! А говорили, что уже выросли... нашкодили и теперь не знаете, как быть? То ли самому утопиться, то ли меня утопить? - Да вы что! Елена Никитична... - Мы снова на «вы»? - Я не знаю, возможно, вы меня больше видеть не захотите... - Да нет, просто неприятно, да еще Степнова впутали. Сам бы он точно до такого не додумался. Я вообще не знаю, что думать и как вести себя и с вами и с ним. - Давайте встретимся, я вам все расскажу. - Хорошо. Только я дежурю. - Давайте я вас заберу после смены? - Нет, после смены я домой, меня ждать будут... - А у вас кафе еще работает? - Очень своевременный вопрос — я его уже ненавижу, как раз думала, сколько мне тротила понадобится... - Я через час — у вас. Позвоню. - Хорошо. Жду звонка. Через час он ждал на ступенях корпуса, Лена вышла, и они вдвоем пошли в кафе. - Цветами мне удается полюбоваться только несколько минут за смену. Если это способ намозолить глаза и заставить с тобой встретиться, то неудачный, если подлизаться — то не впечатлил. Что тогда? - Это просто напоминание о том, что у тебя есть нерешенный вопрос. - Для меня все давно решено, и я тебе сразу сказала «в-моем-случае-это-невозможно!» - четко произнесла она. Помнишь? Зачем ты все это затеял? - Лена, я подумал... ты одна, ни с кем не встречаешься, я тоже один... Может у нас что-нибудь и получилось бы... - С чего ты взял, что я себе кого-то ищу? - Но как же так? Ты молодая красивая женщина, ты многим нравишься, неужели нет достойных? - Есть. - Тогда почему... - Это решать не только мне. Ты об этом не думал? - Он что — женат? - Это не важно, - она прищурено посмотрела ему в глаза. - Леш, представь, ты мне понравился, через день ты приходишь и говоришь «поехали в круиз». И я еду в круиз. Что дальше? - Мы бы отлично провели время... - Какое? Неделю, месяц или даже год? - она долго смотрела ему в глаза, не отпуская. - Извини, мне это не интересно, - она встала. Каренский поднялся за ней, взял ее за руку. - Лена, прости меня. Я уже понял! Понял, что готов с тобой быть рядом всю жизнь... как с другом. Я подумал, что влюбился, но тут другое... на тебя можно положиться. Ну, дурак я был, больше не буду. Мир? - Мир, - она улыбнулась. Он проводил ее до крыльца. Все просто — нужно поговорить. Остается Степнов. *** На собрании даже Лена заметила разряды между рядами: верхним, где обычно сидел Степнов, и ее нижним. Народу почти не было. Многие на больничных были, кто-то в отпуске. Савченко опять выяснял отношения с хирургией, орал на Федора Федоровича. Лена слушала, потом встала и сказала, что это все из-за нее. Она заболела и в первый день не смогла полностью встать на смену, и даже пришлось звонить Степнову, сил не хватало даже держать тяжелый аппарат. Ее заменяли молодые хирурги, которых понятно, отправляли на этажи. Федор Федорович тоже вышел, но его не хватало. Савченко разорялся, а Лена сказала, что тогда не пойдет в отпуск. - Будем считать - я отгуляла свой отпуск. Рассчитывайте график и на меня. - Елена Никитична, вы тут ни при чем... - Вы сами говорите, что полтора врача на всех, да еще Федор Федорович занят. Я смогу спокойно отдыхать? Он же не позвонит, если аврал случится... - У нас каждый день — аврал... - Тем более. - Если сильно припрет — позвоню. И не говорите так, словно меня нет рядом. - У нас ВУЗы совсем прекратили выпускать хирургов? Виктор Михайлович, вы там ближе всего к ним... – Савченко. - Елена Никитична, по поводу выпуска новых - сколько лет вам понадобилось, прежде чем вы нас осчастливили своим появлением? - Степнов - Столько не живут... - Да тут вопрос не в годах, а в желании! Почему они все идут в частные клиники? Потому что там платят. - При чем тут, платят или нет... Женщины не могут из-за времени — учиться, работать, а еще семью надо создавать, а тут график убойный... Мужчинам нужно кормить семью, но зарплаты... либо надо все время проводить тут... - дебатировали коллеги. - Это от человека зависит. Мне кажется, по-другому быть не может — я привыкла, что и ночью и днем папа куда-то убегал, маме звонили. Она говорила, а сама с закрытыми глазами гладила меня по голове, укладывая спать. Их жизнь была там, моя тоже... и у них нормальная семья! - Если бы у вас была семья... - Софья Марковна по-матерински решила внести свою лепту. - Думаю, мало бы что поменялось... - В доме нужна жена, мать... - А еще в доме нужен мужчина, который будет понимать это и поддерживать, а это возможно, если он сам такой же. И другого, лично мне, не надо. Вот поэтому у меня ее нет. Иногда приходится выбирать, семья или работа... и вообще, причем тут я? Нам нужно еще принять на работу хирургов... - Лена решила перевести тему. - Давайте попросим спонсоров прислать... - Кстати о спонсорах... У нас меняется «крыша»? - Да, предлагают. - Чем нам это грозит? - Как обычно, столкнут лбами, перессорят всех, а потом передадут кому-нибудь. - Давайте вообще без спонсоров? - Но у нас же был губернатор... - завибрировал телефон, Лена посмотрела на экран, молча, подняла трубку и побледнела. Шепнула что-то Петрову. – Извините, — сказала она и выбежала из зала, Петров выскочил за ней. Савченко пожал плечами «ну как всегда» и ничего не сказал. Привезли двоих из аварии, в которой поучаствовала скорая помощь. Шофера и кого-то из участников спасти не удалось, они погибли на месте. Лена не понимала, как можно не пропустить карету скорой помощи с работающей сиреной. К самой машине никого не было, они спешили на детский вызов, им был зеленый коридор, но кому-то нужно было быстрее. Она проверила списки — Алексей работал тоже на скорой, и сейчас она молила, чтобы это была не его машина. Точно — не его, но от этого не легче — коллеги сильно пострадали, и им с Петровым предстояло потрудиться. Она сняла маску, ей помогли раздеться. Она дошла до стойки на этаже. Девочки сидели тихо. Она взяла карту и стала писать, а слезы сами текли из глаз. Еще не понятно, дождались ли «там» другую скорую. Давно Лена не плакала из-за работы. Но тут что-то навалилось все сразу. Она побрела по коридору. Было уже поздно. Наверное, ночь. Утром она сменяется. Так хотелось спать. Она пришла и прилегла на диван. Забылась. Вой сирен, столб дыма, визг колес, какой-то корабль, солнце, но так тяжело. Она положила ладонь под щеку и уснула. - Елена Никитична, у вас вид уставший, давайте я вас домой отвезу, - сказал Степнов, целуя руку и заглядывая в глаза девушке. - Нет, я в норме. - Я вас не задержу. - Все в порядке, я даже уснула, сил совсем не было. Не в том смысле, а в моральном плане... - Из-за аварии переживаете? - она кивнула. – Елена Никитична, что происходит? Мне всегда казалось, что вы сделаны из стали... - она резко подняла глаза и уставилась на него. - Я? Никогда не скрывала чувств и не стыдилась их. Я же обычный человек, - она замолчала. Подумала и сказала. - Я сама не знаю, что меня так тревожит. Словно откуда-то дует холодный ветер, но туч, предвещающих ненастье, еще не видно. Еще Каренский... - Елена Никитична, простите, мы поспорили. Я сразу ему сказал, что вы никуда не поедите, а он захотел проверить. - Проверил. А вы почему так уверены... – они сидели рядом и сейчас Лена повернула к нему голову, оказавшись в плену его пространства, которое отгораживалось локтем на спинке стула и развернувшейся линией широких плеч. - Мне кажется, что вы совсем другая. Вот тогда на общем собрании по Чечне вы ушли — вы все решили, а остальное вас не интересовало. Верно? - Верно. - А казалось, что ушли вы потому, что вы не поедите. - И вы поспорили и на это тоже... - Откуда вы знаете? - Я же говорю — вы оба как дети, - она улыбнулась, посмотрев в его внимательные глаза. - Я сначала думала, что прибью его, но потом он сказал, что готов всю жизнь быть рядом... как друг. И это его спасло. - Через мгновение она сделала серьезное, даже напуганное лицо, поняв, что сморозила глупость. Приложила пальцы к его губам. – Виктор Михайлович, только молчите сейчас, – он незаметно, неуловимо поймал на секунду подушечки пальцев губами. Лена решила, что ей показалось. «Он так близко. Кажется, вот его губы, такой мягкий взгляд... Но что меня держит? Его неуверенность в глазах. Что за… Он не делает попыток еще приблизиться, преодолев последнюю дозволенную дистанцию. Каких-то пять сантиметров. Самых сложных…». Она отпустила взглядом его, покинув несмелым дрожанием близкого тепла лицо и губы. Летающие искорки испарились, и Лена засобиралась домой. вот, сегодня мега-прода! по размеру, я имею в виду http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000461-000-20-0-1265126738
Straus: Лена взяла отпуск. Очень хотелось перед началом весны перестроиться на новые рельсы. Звонили девчонки, приглашали Лену в Репино на Масленицу, провожать зиму. Она сказала, что подумает, но идея ей нравилась. Было еще холодно, а так хотелось весны в душе, и она решила поехать на Масленицу, тем более, что это будет, как раз, в самом начале ее отпуска. А еще нужно было купить недостающие подарки мужчинам. А вот, что купить — она не представляла. Порывшись с помощью Ксюши в интернете, они заказали Нестерову будильник, у которого вылетал пропеллер и летел в неизвестном направлении, и пока ты его не вставишь на место, он будет тебя будить. Улякову старшему она решила подарить «кенгуру» - сумку для переноски малыша, ну а младшему — огромного медведя. Папе нужно было что-то серьезное, и она отправилась в магазин парфюмерии, по пути скупив половину женского отдела, ведь следующий праздник приходился тоже на ее отпуск. Если бы она знала, что затеял папа в доме, она бы подарила ему смеситель для душа. Коллегам — мужчинам она купила небольшие презенты в виде наборов, решив, что всегда пригодится. Оставался вопрос — что дарить Степнову. Как всем коллегам? Но для нее он не как все. Хотя он об этом не знает, и показывать ему это она пока не собиралась. Вкуса его она тоже не знала, хотя искренне полагала, что настоящего мужчину не испортит хороший классический парфюм, особенно если у него нет аллергии. Так, отпадает. Часы он носил дорогие. Тоже не пойдет. Тогда что? В Репино она отправлялась в полном вооружении: отдохнула, купила новые джинсы и ковбойские сапоги и приготовилась ждать девчонок. Звонок раздался за минуту до окончания Лениного терпения. Оживленные девочки влетели в дом, и Лена долго не могла понять причины их радости. Оказалось, что Нестеров предложил довезти их на машине, чтобы не тащиться по грязи, да и дороги девушки не знали. «Отлично», подумала Лена, и вручила девчонкам кучу сумок с подарками. Уляковы тоже должны были быть там, и поэтому в машине не было места от мягкого плюшевого медведя, торчавшего во все стороны. Когда выгружались, Петр задержал Лену за локоть и сказал: - Не слушай никого и ни на что сгоряча не поддавайся, прошу тебя. - На что не поддаваться? Я уже давно созрела для любых... - Дура, я сказал — ни на что! - она посмотрела на него как на пьяного, но решила, что время покажет. В кармане заползал телефон, но Лене не хотелось ни с кем обсуждать политику. А именно политика тут сейчас и назревала, точнее — подковерная возня. Народу было много, и в основном Лена всех знала или видела в больнице. Сначала было весело. Ребята играли и привлекали девчонок поиграть, Катя рассказывала про Илюшку — ему еще только полтора месяца, а он уже столько всего знает и умеет! Даже улыбается папе! Лена слушала и немного завидовала. А у нее даже собаки нет, чтобы позвонить перед сменой на работу и сказать, что собака заболела, и она останется дома. Начались танцы, и Лена никак не могла отыскать Нестерова, чтобы тот ее пригласил, у нее из головы не шло то, что он сказал. Но потом она отвлеклась, так как молодые коллеги стали ее приглашать по очереди. Шашлык удался, и все сидели вокруг костра и обсуждали предстоящие перестановки в Московской больнице. У больницы появился спонсор. «Это, наверное, тот самый «противный», который наточил зуб на меня и Савченко, который меня прикрывает» — думала девушка и краем уха слушала сплетни. В больнице переполох - переформировывали некоторые кафедры, точнее их объединяли и делили. Теперь шла борьба за ведущие должности. И, как на зло, пришло распределение в Азию. Пока город не был известен, но Лена поняла, что скорее всего, это и есть та же самая больница, куда она собиралась. Там предстояло работать в полевых условиях и без воды. Линия боевых действий проходила на границе, в принципе, не близко, но все равно ехать, конечно, никто не хотел. - Это еще не точно, но там нужны хирурги разные, педиатры и акушеры. - С кафедры акушерства едет Мошкарев и Трубицын. Хотела поехать Будыгина, но ее не пустили. - А Степнов сказал, что молодежь не сдвинуть с места, поэтому нет специалистов, которые могут и вслепую и без наркоза, опыта нет, мозгов не хватает. - Степнов не мог такого сказать. - Но сказал же! - Это неправда. Я могу вслепую и без наркоза, - сказала тихо Лена, но ее услышали. - И я могу, но я там не нужен. - А я нужна. - Спорим, что тебе слабо туда поехать! - Почему слабо? Я давно хотела. - Потому что тебя, скорее всего, назначат на заведующего кафедрой... - Кто такое сказал, без меня не назначат. - Да ты вообще молчи, спишь с Нестеровым, а он за тебя бегает перед начальством... - хорошо расслабившийся Иван посмотрел неровно на Лену. - Да она не только с ним снюхалась! - Ваня, рот закрой! Он уже перепил! Лена, не обращай внимания! - А ты сам-то, что не едешь? - У меня мама больная. - Да, родину защищать, а тебе пора памперс менять? Да он первый начал! - это она уже теребившей ее за рукав Оле. - Лена, отстань от него! - Кулемина, кто теперь у тебя по списку? До Степнова добралась!? Зачем он тебе, найди себе кого-нибудь помоложе! Ты же тоже уже побывала в его темной ординаторской? Ему-то все равно с кем, вон, в Чечне Гюльчатай, любимая жена есть… - Лена подскочила: - А ну забрал свои слова обратно! Завидовать нехорошо, а еще раз скажешь что-нибудь про Степнова, - она кинулась на него с кулаками, - даже он тебя не спасет... от черепно-мозговой травмы... - но была схвачена ребятами и усажена на место. — Блин, идиот. Да нормально все! – зло отмахнулась она от ребят. - Лена, давай поспорим! Он тебя увезет в Чечню и сделает третьей женой! - орал Ваня, пока его оттаскивали ребята от девушки. - Да ты ему завидуешь, вот и бесишься! - Лена, успокойся, ну ты что — он же набрался... Пошел от сюда, проспись, придурок, - ребята уже потащили Ивана в сугроб. Все это происходило под шум друзей, пытающихся утихомирить разошедшегося Ваню и не уступающую Лену. Да, ситуация. Вот почему мобильник сходил с ума. Уже слухи ни о чем пустили. К ней подсели Оля и Надя. Когда Лена собралась ехать домой, девочки пошли проводить ее. - Теперь до Виктора Михайловича дойдет, блин, откуда слухи-то? - они втроем шли по аллее за воротами, она отправилась на вокзал, а они пошли проводить ее, - ну что им всем надо? Мы вообще, кроме работы, не успеваем поговорить ни о чем. Лена заметила, что даже руки тряслись. - Лишь бы кости поперемывать. - Лена, не обращай внимания, это всегда так в коллективе. - Да, мне кажется, что откуда-то это дует, лишь бы Степнова не коснулось это. «Да, Ольга Николаевна... Да, дорогая, спасибо что предупредили, но я уезжаю, и не зачем мне оставаться заведующей, меня же сожрут... Мне есть дело, пусть про меня говорят, что хотят, но вот Нестеров со Степновым тут ни при чем. Я не хочу, чтобы их склоняли... Спасибо, передавайте привет Николаю Павловичу. Я выйду из отпуска 10-го и подпишу все бумаги, а пока пусть оформляет командировку. До свидания» - это звонила жена главврача поликлиники, они вечность дружат с ее родителями, и теперь мысль о них немного привела ее в чувства. Как они спокойно отправят ее в Чечню? Ну, с другой стороны, они тоже были молодыми врачами и использовали любую возможность обучения. «Добрый вечер, Виктор Михайлович... Да, я знаю, мне сообщили, я отказалась... да, отказалась. Я не хочу, чтобы мое и ваше имя использовали в связке с плохими словами... Да, я поеду в командировку... Виктор Михайлович, мне нужно вам кое-что сказать... Домой еду... Давайте лучше вы... До свидания» - она отключила телефон и, молча, зашла на платформу. Нестеров куда-то пропал, да она и сама доедет. - Виктор Михайлович, теперь моя очередь. Опять слухи, но я должна знать. Есть несколько фактов, и я не могу их сопоставить. Говорят, что у вас в Чечне есть жена. - Вы верите тому, что говорят? - У нас игра такая — верю-не верю. Меня это не касается. Просто есть еще кое-что, - она рассказала про выставку и странное ощущение. Степнов, молча выслушал, удивившись ее интуиции. - Елена Никитична, послушайте, вы очень много чувствуете, вам надо в разведке работать. Я вас только прошу: оставьте это на уровне догадок и не копайтесь больше. Так лучше вам. И нам… мне спокойней. - Вы мне не ответите? – он увидел столько боли и надежды в глазах, что его сердце сжалось. - Елена Никитична, так надо, - он взял ее руки в свои, прямо посмотрел в глаза. Через несколько мгновений она отняла руки и опустила взгляд. - Значит, правда, - выдохнула она. Он лукаво глянул на нее. - Вас же это не касается... - Ну да, я и забыла... Лена расстроенная попрощалась со Степновым. Его зацепило, что она так отреагировала на эту ситуацию, но большего или меньшего он не мог сказать. Ради нее. я пока тут
Straus: Зайдя домой, она поняла, что дежурств ей не хватает. В жилах бурлило и хотелось работать. Хотелось знать, что она кому-то нужна, что от нее зависит чья-то жизнь. Она гнала от себя мысли, что, возможно, она сейчас пытается что-то доказать Ему, делает что-то назло. Не могла разобраться и зацепить эту мысль за хвост: что это? К чему было так много волнения и почему нельзя сразу было дать понять, что ничего быть не может. «А я дура…» Но она не могла злиться. «Ревность? Возможно. Нет, точно - ревность. Да и пусть. Да, ревность. И этот факт пугает». Она собралась, надела кофту под куртку и пошла на улицу. Хотелось подумать с холодной головой, не пороть горячку. Было еще холодно, февраль хоть в этом году выдался теплее, но ветры, казалось, были суровее. Она долго шла по улицам центра Питера. Она любила центр и всегда стремилась сюда, на Неву, ощущая какую-то тягу к ее холодным волнам и каменным оковам. Веселые огни, яркие здания, оживленные витрины кафе, блестящие набережные и четырехугольные звезды встречных огней машин то ли от слез, то ли от мороси, приближающиеся и пролетающие мимо. В рюкзаке булькнуло сообщение на телефоне, но она не хотела доставать руки из карманов. Она шла вдоль берега Невы, через какое-то время свернула на мост и остановилась на середине, облокотилась на перила, наблюдая за машинами на далекой набережной вдоль течения. Черная гладь воды в середине широкой воды и широкие ледяные острова у берегов, начавшие таять от течений, гонимых в русло реки с залива. Бесцельно блуждая взглядом, провожая задумчивый бег одной из северных красавиц, Лена долго хватала свежий воздух, более холодный, более влажный здесь, чем в ее районе. Глаза нащупали спуски к воде с двух сторон каменных берегов, и на одном внимание привлекла группа людей, шумевших и что-то обсуждавших. Потом двое из них стали спускаться на лед. Лена насторожилась — если это происходило под распитие напитков, это могло окончиться печально. Двое ушли уже прилично от берега и радостно сообщали друзьям, что "все в норме, лед крепкий!". Девушка сделала шаг к набережной, она знала, насколько опасен лед в конце февраля. Люди разошлись — один направился вдоль берега, а второй — в противоположную сторону — на середину реки. Те, кто оставался на берегу подбадривали их выкриками, но Лене было совсем не смешно. Она быстро шла по направлению к лестнице. Ближе, а человек еще на шаг отдалялся, еще секунда — и его шаг. Она не могла бежать — нельзя было потеть, если вдруг придется прыгать в воду, нужно будет снимать одежду. И тут «дальний» человек стал погружаться в воду, поднимая рядом другой конец льдины. Он провалился не слишком резко — обломков льда было много, и верхняя часть туловища должна была быть сухой, думала девушка. Второй человек уже подходил к лестнице, Лена его не могла видеть, да и смотрела она только на пловца. Поползли секунды, она их считала пока шла вдоль берега. 12 — 13. Среди народа была паника. Также остановились прохожие и кое кто начал читать морали экстремалам на берегу. 20. Она, наконец, достигла группы, посмотрела на них, выбрала самого трезвого и сказала: - Вызывай скорую, ты — быстро за маленькой бутылкой водки в магазин, у кого тут машина рядом, пожалуйста, нагрейте печку. 38, она повесила рюкзак на резную решетку, 39 — шаг на лед, 42 — по льду. «Через 22 секунды начнут коченеть ноги». Дальше на коленях, но лед еще крепкий, можно и побыстрее. 1 и 1. Она почти достигла края льда. Окликнула человека, он повернул голову. Она сказала опереться на край льдины. «Не понимает». Английский. Нет. Финский. Нет. Немецкий. Схватился за край и отломил край льдины. «Плохо знаю немецкий». - Еще раз. - Он ухватился руками и обломил еще кусок. Ну вот, теперь она была ближе. Еще раз — еще кусок. - А теперь не ломаем, а пытаемся закинуть ногу на край, — я понимаю, что вы не балерина, но полезли сюда, теперь работаем! - «Как же по-немецки балерина». Нет. Еще раз — нет. Она легла на живот и ухватила его за ворот. - А теперь не меня обнимаем, а облокачиваемся о край. Так, теперь ногу. - Ее не поднять — свело судорогой. Ладно, обнимаем и вылезаем. Еще минута ушла, под животом трещало, но никак было не вытащить хоть немного над водой, он весил, наверное, тонну. Еще полминуты ушло на другой способ, потом она попыталась его вытянуть за куртку сбоку, чтобы площадь поверхности увеличилась. Все, время вышло, теперь не до шуток. Она отползла подальше, развернулась, встала, быстро отбежала к берегу, расстегнула куртку, сняла кофту, зимние штаны, сапоги, носки и ступила босиком на снег — в трусах и в бадлоне. С берега кто-то крикнул, и она призывным жестом махнула помочь ей — показав пальцем, одного человека. Пока человек аккуратно приближался, она в обход дошла до края льда и спустилась в воду в том месте, где был прорубь. «Да, крещенское купание, только немного запоздалое». Человек тоже пополз, и она ему крикнула держать и тащить. Обойдя пострадавшего сзади, она одной рукой обвила его за талию, а второй ухватилась за край. Первый раз не получилось — она перехватилась ниже. В детстве она очень любила плавать под обрывом речки против течения — там сильно тащило назад, сопротивление было колоссальное, но она боролась и выплывала. Она понимала, что больше ее спасали ноги, т. к. руки тогда были слабоваты, но теперь и в руках появилась сила, иногда не по часу приходилось их держать на весу с инструментом или аппаратурой. Она силой толкнулась об воду ногами и завершила рывок рукой, перенеся массу на лед. Сверху подхватили тело, и уже на откате Лена схватилась за ноги и еще раз толкнула вверх и в сторону, чтобы вынести большую часть тела. Человек теперь был на поверхности, и Лена отплыла вправо, чтобы вылезти и не обломить лед под людьми. Она выбралась на снег и подхватила пострадавшего под вторую руку, помогая тащить его к лестнице, опасаясь, что они опять провалятся. - Теперь снимайте... все мокрое, быстро... я оденусь и приду... - тяжело дыша. Она надела носки, штаны, ботинки, быстро сняла мокрый бадлон, накинув на плечи кофту, потом оделась до конца. Отжала мокрую одежду, бросила в рюкзак и бегом поднялась по лестнице. Люди раздевали человека, но какая-то девушка из их компании кричала, чтобы они остановились, ему же холодно, что Лена — садюга, дура. Она какому-то парню сказала забрать ее, быстро помогла снять остатки одежды с мужчины и взяла протянутую бутылку водки. Быстро растерла ноги и грудь мужчины и закутала его в приготовленную одежду — куртку, перчатки, шарф и даже плед откуда-то взялся. Подошел мужчина и сказал, что у него тут машина, предложил пока посадить его в теплый салон. Компания отправилась к машине дожидаться скорой помощи, а к Лене подошел пожилой мужчина и сказал, что ей тоже надо погреться и предложил выпить коньяку из его фляжки. Лена отказалась, усмехнувшись, сказала, что не пьет ничего, кроме медицинского спирта и тут услышала звуки скорой помощи. «Быстро» - пронеслось в голове. Но она не хотела, чтобы на скорой знали, что она врач. Еще решат везти больного к ним в Московскую, бросить его она не сможет, а значит, все узнают, чем она занимается по ночам... поэтому она решила уйти по-английски. Но одна девушка, видимо, та же, сказала парням, чтобы ее остановили. Один подошел молча и посмотрел на нее. Она достала из кармана визитку — обычный клочок бумаги, распечатанный на принтере, на котором были фамилия, имя и мобильный телефон: - На случай, если понадобятся мои показания для скорой или милиции. - Хорошо, что она упомянула милицию, это успокаивающе подействовало на впечатлительную девушку, и Лена ушла. Прилив сил от купания был такой, что хотелось бегать, прыгать, смеяться и плакать. А на душе кошки скребли. По пути она почувствовала, что замерзает и поймала такси до дома. Приняв душ, она залезла под одеяло и уснула. Спать не было сил — все тело ломило, под одеялом было жарко, но стоило высунуть ногу и начинало трясти от холода. Она подтянула к себе рюкзак и нащупала телефон. Решила позвонить подругам или Нестерову предупредить, что заболела, но потом бросила его обратно — во-первых, уже ночь, а во-вторых, утром будет полегче, и она позвонит. Утром проснулась она от того, что кто-то стучит и звонит в дверь. Она поднялась, накинула халат и пошла открывать. В дверях она замерла от неожиданности — там были родители, которые должны были приехать через четыре дня. Они были взволнованны тем, дочь не отвечает на звонки, не приехала встречать, и в Петергофе ее тоже не было. Девушка в ужасе спросила, какое сейчас число. Оказалось, что она провалялась четыре дня и не встретила родителей. Она взяла мобильник — он намок от бадлона и не работал. - Что тут происходит? - как всегда влоб спросил отец. - Папа, я тут просто в Неве купалась, вот отсыпалась после этого... - Ты как раз вовремя, солнце в зените, почему бы не искупаться? - Извините, что всех переполошила, послушайте, вы с самолета? Посидите немного, я сейчас в ванну и мы сходим куда-нибудь перекусить, - в легких щекотало, но она боялась кашлять при родителях. - Давай, а то мы голодные. Они пошли в ресторан неподалеку от дома. Лена успела зайти купить себе телефон, номер удалось сохранить старый. Она вкратце рассказала родителям о последних новостях на работе, в личной жизни, мама подмигнула ей, предлагая обсудить последнее. А вот отца больше заинтересовала встреча со Степновым. Он хотел встретиться с ним и переговорить как с коллегой, тем более, что у него был вопрос. Рассказ об их совместной операции вообще развеселил отца, и он сказал, что они вместе могут приехать к ним в Петергоф. Лена была рада, что будет возможность побыть с Виктором рядом на своей территории и теперь она сидела и гипнотизировала телефон, чтобы он позвонил. Они с родителями еще долго обсуждали ее последние операции и отдых родителей, проблемы на работе и предстоящую командировку. Мобильный телефон заерзал на скатерти, родители заметили, как покраснела дочь и переглянулись. Она извинилась, вышла из-за стола и ответила на звонок. Это были Лера и Ксюша, они совместно где-то гуляли и решили отправиться к Лене домой, чтобы обсудить меню и программу на восьмое марта, которое предполагалось праздновать в кафе. Но подруги дома не оказалось и они теперь ее разыскивали. Лена назвала адрес ресторана и улыбнулась трубке. Вот глупая, почему решила, что он позвонит, только из-за встречи с отцом? Ну, хоть так. Сзади подошел отец. - Грустишь. - Она подняла глаза к потолку, чтобы не выпустить слезы. - Лена, поверь, так надо. - Если бы это было правдой. Он ничего не объяснил. - Лена, ты и так Моя дочь, плюс ты Сама едешь в Чечню, плюс ты с Ним общаешься. Ты понимаешь, что ты — находка для шпионов. Тем более — ты женщина. Лучше тебе ничего не знать. Есть шанс, что тебя не тронут. - Он любит ее? - Ты меня не слышишь. Он ее не видел ни разу. - Но увидит... - Дочка, я видел, как он на тебя смотрит, не переживай, подумай лучше, если он будет гражданином Чечни, у вас у всех будет шанс в случае чего... - Лена посмотрела на него. - Пап, ты меня не слышишь. Он-будет-же-нат! А это – конец! По крайней мере, для меня. - Отец прижал ее к себе, как бы обещая, что все будет хорошо. Легче ей не стало, но она приняла спокойствие отца за пример. Вернувшись за стол, она сообщила, что придут девчонки, и родители с облегчением решили, что теперь не придется оставлять дочь одну, она была слишком слаба после болезни. Они вызвали такси, отец пошел вперед, а мама взяла девушку за плечи, посмотрела ей в глаза и сказала: - Не сомневайся, если любишь, то люби — но только полностью, крепко и беззаветно. - Мама, я уезжаю надолго, за это время все может произойти. - За столько лет не произошло, значит и эти три месяца ничего не изменят, только укрепят то, что есть. - Спасибо, я вас люблю с папой! Девочки, я вас жду!
Straus: 8 марта Сегодня Лена была обворожительна. Виктор улыбнулся, ведь она обещала, что больше не будет носить платья на праздники, она сдержала свое слово: стройные ноги были обтянуты черными брюками. Он стоял в холле и наблюдал как коллеги и друзья дурачились и играли в передачу апельсина сначала подбородками, потом на коленях, а потом на вытянутых ногах, усевшись на стульях в линеечку, чередуясь — мужчина, женщина. Было весело всем, особенно, когда мужчинам приходилось практически залезать на соседку сверху, чтобы перекатить апельсин со своих колен на ее. Он улыбнулся, когда на Лену накинулся один молодой ординатор, а она, весело смеясь, попыталась его оттолкнуть с себя. Потом она прошла за свой столик, и они с девчонками налили себе шампанского. Лена и не представляла, что может столько набраться народу в кафе. И когда появилась кардиология, а за ней пришли ребята с пластической хирургии и еще несколько анестезиологов, Лена поняла, насколько у них дружный коллектив. Хотя тут были и просто друзья и люди, не имеющие отношения к медицине, и коллеги из других клиник, и даже конкуренты, но тем и веселее, в спорах рождается истина. После игр начались танцы, а они с подругами вернулись к столу. Бурное застолье и поздравления не отпускали девушек на площадку, к ним все время кто-то подсаживался и отвлекал разговорами. Уже под вечер к Лене приземлился Алексей Каренский с комплиментами и сообщил, что хотел поговорить с ней. Она только сейчас увидела Степнова в холле с коллегами и решила, что он ее избегает. Но потом подумала, что все-таки нужно будет подойти поздороваться. Они с Алексеем немного поговорили ни о чем, а потом он посмотрел на Лену и сказал: - Я не хотел тебя расстраивать, но мне нужно с тобой посоветоваться. - Я уже от твоего тона расстроилась. - Я знаю, и дальше будет еще хуже, извини. Просто сейчас подходящий момент что-то сделать. - Ты о чем? - Я о Нестерове. У меня в клинике работает Анна Востринова - Жена нашего Лешки Востринова? - он кивнул. - Отличная пара, а Лешка у нас как самый младший брат, - она улыбнулась. - Он у нас «тонкая душевная организация»... - Так вот Нестеров к ней подбивает и кажется, у них что-то было, ну я не утверждаю, но то, что я видел, мне не понравилось. - Что!? Нестерову это зачем? Он же уважает Лешку, мы учились в соседних группах, и ему просто повезло с женой... - Ну, согласись, устоять перед чарами Петра сложно женщине, тем более такой неискушенной в этом вопросе, - она замолчала, к горлу подкатывал ком. Ну, конечно, она миленькая, нежная, приехала их провинции и такая скромная, но шустрая, вот и захотелось экзотики... Лена поставила руку на локоть и пальцы приложила ко лбу. Мысли пролетали быстро, но решением была только одна. - Не знаю, он не в моем вкусе. - А кто в твоем вкусе? - Тот, кого я сегодня предам, и может быть навсегда... - Что ты собралась делать? Кого предашь? - Твоего лучшего друга... - сказала и посмотрела в глаза Каренскому. Он не ожидал это услышать, но когда увидел в глазах Лены боль и застывшие слезы, все понял. - Прости, мне не нужно было... - Не поворачивайся, пожалуйста, а то все меня увидят... секунду. - Слушай, ну давай я ему просто морду набью... - Нет, он будет жертвой, ты злодеем, девочка вообще растает... - Давай попросим Ксюшку... - Она не поверит, чем Ксюшка лучше самой Востриновой? А я всегда была рядом, и все думают, что у нас с Нестеровым что-то есть... - Да, уж, полюбить так королеву... - пробурчал он. - Послушай, а Он? - Он все неправильно поймет, а потом я уеду в Чечню. Может так у него будет спокойно на душе, если он поймет что у меня что-то с Петей... - Ты сейчас о чем? - Он женится, или уже женился. - Не может быть! Я бы знал! - Леша, не кричи, так нужно, я правда, не знаю зачем, только он понял, что я от этой новости расстроилась. А теперь ему будет легче. Только бы он глупостей не наделал... - Давай ему правду скажем. - Лена посмотрела ему в глаза: - Как ты себе представляешь: «ты подожди, я тут наиграюсь с Петей, а потом...» - Прости, я, кажется, сломал вам жизнь, хотя пытался спасти три других жизни... - Три дороже двух. Спасибо что предупредил. Иди и сделай так, чтобы Аня поверила в то, что будет происходить дальше. - Лен… - Иди, Леш. Она сидела за столом, сердце стучало, и пальцы дрожали, держа стакан. Девчонки сказали тост, Лена нарисовала улыбку, залпом проглотила бокал шампанского для храбрости и резко поднялась. В зале несколько пар танцевали, она поймала Нестерова за руку и прижала к стене. - Стой, засранец. - Что такое! Дорогая, ты с ума сошла? - Да, милый, а теперь послушай меня. Зачем тебе понадобилось морочить Ане голову? Зачем она тебе нужна? - А ты что? Морали мне читать будешь? Она мне не нужна, но я же мужчина... - Тогда посмотри на Лешку, — она показала через плечо на сияющего парня, чуть ли не колесом ходящего перед своей женой. — Ты хочешь его убить? И ради чего? Месяца развлечений? Отвечай, трус! Ты готов потом жить с ней всю жизнь? – Лена воткнула палец в грудь Нестерову. - Да ты что? Не нужна она мне! - он нашел ее глазами. — Сам не знаю, что на меня нашло. - Она смотрит? - он кивнул. - Тогда целуй меня, да так, чтобы она и все остальные поняли навсегда, что у вас с ней никогда ничего быть не может. Но только помни, я сейчас предаю одного очень хорошего человека... ради тебя... ради Лешки... - она подставила лицо, а когда закрыла глаза, с ресниц покатились крупные слезы. Нестеров целовал ее неподвижные губы и чувствовал ее мокрые щеки. Она закинула руку ему на шею, а второй словно пыталась его оттолкнуть. Это было машинально, он это понял. Народ был явно поражен происходящим в середине зала у освещенной стены, но больше всего был удивлен Степнов. Он отошел к стойке бара, попросил ручку. Потом подошел к столу девушек, поздоровался, положил на сиденье Лены красивую алую розу, на стебель которой в виде листа была прикреплена голубая открыточка, и быстро вышел из кафе. Нестеров отпустил Лену, заметил, что она была бледной. Она сказала, чтобы он выяснил все с Аней, но казалось, это было лишним, они мило танцевали с мужем, и она хоть и глянула в сторону Пети, то только для того, чтобы убедиться в своем поражении. А Леша вообще не заметил ничего. Ну, вот и все. Она предала любовь, предала Виктора Михайловича и предала себя. Он довел ее до гардероба, она взяла свою шубу и отправилась домой, не сказав ни слова Нестерову. *** Взяв в руки открытку, она прочла строки хайку: "О, если к другому склонишься ты сердцем, то знай: в тоске безутешной я, должно быть, погибну скоро, словно дым на ветру, растаю..." Дальше было написано: "До сих пор я жил надеждой когда-нибудь с тобой соединиться, но теперь о чем мне мечтать, ради чего жить на свете?" Письмо было написано на тонком синеватом листе, на котором цветной вязью была оттиснута старинная танка: "Уйдите, о тучи, с вершины Синобу-горы, с вершины Терпенья - из души моей омраченной без следа исчезните, тучи!" Это Нидзе, «Непрошенная повесть». Лена знала ее. Как и у автора, оторвала кусочек от голубой бумаги и написала: "Ах, ты ведь не знаешь, что в сердце творится моем! Объята смятеньем, я другому не покорилась, ускользнула, как дым вечерний". Прикрепила листок на розу, как и было у Степнова, и поставила ее в вазу. Достала бутылку водки и налила себе рюмку. Опрокинула и закашлялась — она никогда не пила водку. Через некоторое время пришли девчонки и Каренский. Лена вообще на него не могла смотреть. Хотя – в чем он виноват. Девчонки поздравляли ее, что она, наконец, определилась, но она, молча налила себе еще водки и опять выпила. Потом села за стол, положила голову на руки и заплакала. Девочки переглянулись «это от радости», но только Алексей знал, от чего были эти слезы. Все тут, а тебя еще нет!
Straus: Так, ПОЗИТИВЧегг от меня "Колбаска"! ты успеешь прочитать эту продку? Через полтора месяца уже точно были утверждены списки тех, кто едет в командировку. На общем собрании Лена и коллеги получили все документы, и кто-то вдруг передал ей записку. Она ее развернула: «Степнов разбился на стройке, упав с лесов». У нее в глазах потемнело. Она резко встала с места, хотела куда-то бежать, но пол ушел из-под ног, и она упала без сознания. Когда пришла в себя, листок у нее был зажат в ладони, а вокруг толпились коллеги. Нестеров встревожено заглядывал в глаза, потом взял ее руки в свои. Она поднялась, всех поблагодарила и вышла из зала. По залу прошел шепот, кто-то толкнул его в бок и пошутил: «Ты что, скоро станешь папой?». Девушки с гинекологии согласно закивали, а Нестеров незаметно развернул листок. Ночью в палате сидела она. У нее теперь не было дежурств, им дали отпуск за две недели до отъезда, но ей нечего было собирать. Халаты в любой больнице есть, а остальное ее не интересовало. Она похудела за последнее время. Даже рабочее белое платье на ней теперь висело, а туфли соскакивали с ноги. Когда еще были дежурства, она ночи проводила в больнице, и ей было легче, а когда были выходные, она специально на ночь оставляла уборку, какую-то механическую работу — только бы быть занятой. Покоя не давали букеты цветов без записок на каждом дежурстве, но сейчас они не вызывали такой бури в душе, лишь сильнее волновали. Во дворе у родителей они высаживали деревья. Покупая побеги разных плодовых пород, она взяла два корня специально для себя — Клен и Ясень. Папа и Витя. Клен — аккуратный, неутомимый энтузиаст, агрессивно борющийся с тьмой. Ясень — постоянный в любви, чистый, светлый, проницательный, способный отдать свои силы другому. Но что у них общее — это надежность. И это были два мужчины в ее жизни. В тот день, когда Виктора Михайловича привезли к ним в приемную, она высадила оба дерева в саду. Рядом. Она сидела около кровати и держала его руку в своей. Он был без сознания. Он должен очнуться, она не верила, что это кома, хотя тут верь - не верь, от нее это не зависит. На пальце была прищепка, мониторы рисовали пульс, и видеть его бледное лицо было невозможно, потому что не могло этого быть... никогда. Она гладила его ладонь, потом проводила пальцами по лицу, повторяя основные линии: от носа по бровям, вокруг глаз, по подбородку и скулам, по шее, по ушам... Она долго водила и прислушивалась. Вдруг где-то заденет какой-то нерв, и пульс отреагирует. Нет. В палату вошел Нестеров. - Ты тут? – Она кивнула. - Я всегда буду рядом. - Ты уедешь. - Потому что я нужна ему «там», но сердцем я буду с ним. Как там Аня? - Теперь все думают, что ты беременна, после твоего обморока, - она посмотрела на Петра и рука дернулась. Она подумала, что это она сама ее от неожиданности сжала. Улыбнулась краешками губ. - Все бы отдала за это. Хоть бы не была одна… - Прости… Лен, ты думаешь, мне нравится смотреть, как ты ломаешь себе жизнь? Я не хотел такого, просто... - Просто ты думаешь не тем местом. А женщины у тебя всегда были слабостью. Слушай, я уезжаю, а ты найди себе хорошую девушку. Только, пожалуйста, не из медиков. И пусть у нее будет хоть пять детей, но только не будет мужа. Ладно? Они немного помолчали, а потом он сказал: - Лена, ты совсем опустила руки? Ты же не сдаешься никогда, а теперь что – на что похожа. Ты скальпель держать сможешь? Я твоим родителям скажу, и ты останешься тут. Твой отец нас тут всех порешит, особенно меня. - А ты-то тут причем, ты же мне не муж, который не кормит жену и заставляет работать. Иди лучше отсюда, а то я тебя возьмусь воспитывать, - он подошел и посмотрел в глаза Лене. - Лена, а откуда ты тогда узнала про... - Про Аню? - Да. - Каренский сказал. Он просил повлиять на тебя, т. к. мы самые близкие друзья были с тобой. Еще хотел сам тебе морду набить... Петя, я прошу, не говори никому ничего. - Да, ты как всегда. Тебя саму не бесит, что ты все время кого-нибудь спасаешь? Ты о себе когда думать будешь? - У меня работа такая. - При чем тут работа? А тот случай на Неве? - Какой случай? - Мы видели благодарственную заметку в газете, когда ты спасла какого-то иностранца из воды. Даже фотка там была с мобильной камеры, ты еще там в трусах одних... - С ума сошел? Это была не я. И не в одних трусах, а еще в бадлоне. - И потом неделю болела — помирала? Я все двери обтер, телефон не отвечал, подруги не знают, родители меня чуть не убили... - Что ты говоришь! - Что ты дура! - Не ори, Он спит! - Он не спит, это, скорее всего кома, если ты его так любишь — оставайся и не мотайся на свои подвиги! А когда он встанет, тогда и поедешь! - Он и так встанет, без меня. Он сильный. - А зачем ему теперь вставать без тебя? Ты же сама ему показала, что ты со мной, а ради чего еще? Ради кошки? - не унимался Петр. - Ты даже его предала ради совершенно постороннего человека! - Я не с тобой, и никогда не буду с тобой. И не кричи, Петя... Он вообще женится… - проговорила она, и горячие слезы стали падать на руку человеку, слышавшему почти весь разговор. - ЧТО!? Женится? – она кивнула. Он обнял ее за плечи и чмокнул в макушку. - … и ты мне не совсем чужой... - Петя немного смягчился. Долго молчали. - Ты думаешь, что рука... это поможет? - Это поможет, - она замолчала. Вскоре Петр попрощался и вышел, а она опять села на стул и прижала его огромную ладонь к губам. Через час пришел Каренский. Она повернула голову, отпустила ладонь и встала. - Ты сегодня дежуришь? - Нет, просто зашла посмотреть, что нового, — соврала она. - Как тут? - Спит. Это я виновата, что он теперь лежит здесь. - Почему? - Потому! - Не грусти, он встанет. - Я знаю. Я уезжаю, а ты присмотри за ним... - Сколько осталось? - Не знаю, пара дней. Меня ребята заберут. Я вообще сбилась со счета. День-ночь — какая разница, главное чтобы Виктор Михайлович встал... - Как Петр? - Наверное, отлично. Как всегда. Только что ушел кому-то голову морочить, - она попыталась улыбнуться. - Прости меня, я не знал, хоть по Вите и догадывался... - Перестань, мы все взрослые люди и сами выбираем, как нам поступать. - Лена, а помнишь тот разговор про круиз? - она улыбнулась. - Помню. - Мы с Виктором спорили, - она повернулась и посмотрела в глаза. - Витя сказал, что ты никогда ни с кем не поехала бы и спорить глупо, а я был уверен, что смогу тебе понравиться. - Действительно глупо. Я так понимаю, он выиграл? - Да. Он все точно мне тогда про тебя сказал. Кроме одного. Он соврал тогда. Первый раз. - Чего? - Он сам тебе расскажет, когда встанет. - Надеюсь... Немного поговорив еще, он ушел, а она принялась перебирать цветы. Ему постоянно присылали букеты, и их уже ставить было некуда. Она перебрала их сначала по красоте композиции, вытащив увядшие, потом по сортам, а потом принялась ставить в вазы. Она вспомнила, что у нее в кабинете была еще одна большая ваза и отправилась по коридору в соседнее крыло, сказав перед уходом: - Виктор Михайлович, вы тут побудьте, не уходите, а я сейчас за вазой схожу и приду. - В кабинете она встретила коллег, и они немного поговорили. Она вернулась, поставила цветы в вазу, налила воды и остановилась. - Виктор Михайлович, а где ваши родители? Они знают, что вы тут? Они приходили уже? - она упорно пыталась активировать его мозг. Она знала, что он ее слышит, но когда он будет реагировать, она не знала. - Я обещала вас отвезти к своему отцу, помните? Вот вы встанете, и я его привезу к вам. Он тоже уже давно хочет с вами встретиться, так сказать «без галстука». Но я не успела... теперь он пусть сам приезжает. - В палату вошла медсестра, и Лена спросила, который час. - Шесть часов. Елена Никитична, идите домой. Теперь мы тут, а вам надо отдохнуть. - Да, если что изменится, Люба, позвоните мне, пожалуйста. И еще, вы не знаете, родители приезжали сюда к Виктору Михайловичу? - Я точно не знаю, но вроде кто-то был из родственников. - Лена кивнула головой и посмотрела на него. - До вечера, Виктор Михайлович, поправляйтесь. - Лена, это сработало! - Что сработало? - Твой массаж и рука! Он проснулся! - орал в трубку Нестеров. - Это отличная новость, Нестеров! Спасибо, что сказал. - Конечно, сказал! Ты молодец! Ты верила! - Я знала. - Дорогая, мне покупать сегодня лотерейный билет? Я выиграю? - Нет, дурак, завтра купишь. Пока, - улыбалась она в трубку. На душе стало полегче. Он проснулся. Это здорово. - ...Алле, папа, ты не хочешь осмотреть еще одного пациента? Нет, у меня на этаже. На бывшем... Да, Степнов очнулся. Хорошо, жду звонка. Через минуту позвонила Катенька, сказала, что Степнов очнулся и что народу у него — толпа. Лена сказала всех выгнать, и что она скоро приедет. В палату она вошла первая, отец уже подъехал и где-то задержался на этаже с коллегами. Лена вошла, поздоровалась с ребятами, которые постоянно находились в палате, сменяя друг друга. Потом, выгнав всех, она взяла маленький фонарик в рот, подошла и посветила на отметины на голове, проводя руками и щупая рельеф. - Вам, увазаемый надо показаться Штепнову, он сразу сказет, сто у вас тут. - Он в отпуске и сказал передать меня Кулеминой, она тоже умеет... - А Кулемину не хотите показаться? - спросил из-за спины Лены Никита Петрович, подошел к больному и протянул руку. - С возвращением. - Весьма польщен, Никита Петрович, - Лена попрощалась и вышла из палаты. В коридоре прилипли коллеги, но Лена всех успокоила, сказав, что забирать отец его не будет, оставит тут. - Пап, ну как твое мнение? Я, честно говоря, даже осматривать его не могу. Руки трясутся. Я же в этом виновата... - Слушай, я думаю, через неделю-другую он бегать будет, такой организм просто так не загонишь в кровать. - А голова? Самое главное — голова и руки? - Ушиб, гематом нет, без проникающих. Он меня порадовал, я был худшего мнения... только вот... - Что? Мы что-то пропустили? - Да. И не вы, а ты. Психологию. Он не хотел просыпаться, а это — основное! Так что не буду тебя успокаивать — да, ты виновата. И смени платье, это тебе велико, - он строго посмотрел на дочь, чмокнул ее в нос и пошел по коридору. Так всегда — нет более строгого критика, не прощающего ошибок и дающего горькие уроки, чем родной отец. Когда ему передают, что все хвалят его дочь, он говорит: «они тебе льстят», когда ему хвалят его дочь, говорит: «меня там не было», когда дочь сама хвалится, он говорит: «тебе нравится? Значит, ты что-то упускаешь». Так во всем. Когда она в первый раз потеряла больного на столе, которого доставили практически без шансов, он сказал: «не реви, значит, ты плохой хирург». Хотя, конечно, он любил свою дочь, гордился ею и знал, что она хороший специалист, но похвалить, значило поставить точку в ее росте и личностном развитии. - А Кулемина обход на сегодня завершила? - спросил Степнов медсестру. - Нет, что вы, она уже давно не дежурит. Она же в командировке. Им дали на сборы две недели. - На сборы? Она сегодня приходила. - Да, она всегда приходит помочь нам, а ночью у вас сидит. Сидела. Она же в Чечню... - Я чувствовал, что тут кто-то был. Она больше не придет, вы сказали «сидела»? - Не знаю, она не сказала. Ее отец отругал, и она расстроенная ушла. Знаете, она с вами все время разговаривала, поэтому вы проснулись, - он улыбнулся. - Можно вас попросить найти Нестерова и Каренского. - Конечно. - Рад тебя видеть в здравии, Виктор! - Спасибо, Петр. – Он что-то еще хотел сказать, но Нестеров поднял руки, и сказал: - Могу сказать одно — поговорить тебе лучше с ней. - Как ты думаешь, сейчас она... - Пациент скорее мертв, чем жив. Завтра ее ребята забирают, и девчонки за нее возьмутся там, может немного ее растрясут. Она вообще уже... - в дверь вошел Алексей Каренский, они поприветствовали друг друга. - Привет, Алексей. Степнов, а правда что ты женился? Даже не проставился!? - Кто тебе сказал? - Да все говорят! - Витя, и я, твой друг, узнаю об этом последний!? - Да нечего тут знать. - Ладно, ты поправляйся, а отметить — успеем! - Ну, я пойду, оставлю вас поговорить, всего хорошего, Виктор, Алексей, - после рукопожатий Петр вышел, а друзья переглянулись. - Рад видеть в строю! Как ты? Выглядишь — отменно! Посоветуй мне тоже такую медсестричку, которая тебя вдохновила... - Я свою медсестричку никому больше не отдам, даже тебе. - Ты о ком? Катенька? Оленька или Люба? А может... - Иди ты! Нестеров тут вечно в поисках, ты... - Постой-ка, ты вроде тоже было время — был в поиске, а теперь — поостыл? Жена не отпускает от себя? - Очень смешно! Нет, я, кажется, нашел, но все так непросто... - А что тебя смущает? Муж? Дети? - Вот именно — дети. - Расслабься, тебе давно пора отца позабавить — пусть няньчится... - Ты заткнешься!? - хохотали друзья. Потом Алексей сделал серьезное лицо и удивленные глаза. - Витя, у вас с женой — дети? - Степнов запустил в друга апельсином. - Лена?.. не может быть, это же... специально устроено... - Ну почему не может, он, она... - Да кто — он? У нее может быть только один «он», и этот «он» ее, кажется, не на шутку обидел, - они встретились взглядом. Каренский понял немую просьбу ничего не спрашивать. - Ты чего тут сидишь? Завтра поезд уйдет, а ты тут останешься один... а ну, вставай и за родину! К поезду Лена не разрешила приезжать родителям. Они попрощались в Петергофе, мама попросила быть осторожной, а отец сказал, что гордится дочкой — первый раз! Тут на платформе были Ксюша, Лера и Наташка, куча коллег и друзей, которые провожали не одного кого-то, а сразу нескольких своих, ведь ехали сотрудники всех Питерских больниц. Всего их было 50 человек, а провожающих в несколько раз больше. Нестеров еще не приехал, и она переживала, что же случилось, хотя не очень-то хотела его видеть после последней их встречи. Ну и не надо. По громкоговорителю объявили, чтобы провожающие покинули вагоны, и Лена заняла свое место, прилипнув к окну, где стояли расстроенные подруги, и вся куча провожающих распределилась вдоль вагона. В ее купе были все девчонки, и сейчас к ним еще зашли две девушки из Московской больницы. И вдруг зазвонил телефон. - Нестеров, ты как всегда — опаздываешь, и я подумала ты не приедешь. - «Посмотри в окно, Елена Никитична!» - Да не хочу я на тебя любоваться, что я там не видела? - сказала Лена, выглядывая в окно. Рука с телефоном опустилась. - Девочки, Степнов! - Она видела, как трудно давался ему каждый шаг, но он шел! Она снова поднесла к уху телефон - Ты, садюга! А ну быстро отведи его в палату! С ума сошел! - орала она в телефон. Виктор стоял, поддерживаемый Каренским и Петром, он улыбнулся ей в окно и помахал рукой поезду. Состав тронулся, а она сидела, прилипнув к окну, и думала, как же тяжело ему было это сделать. И еще терзал вопрос: зачем он пришел? Ну, настроение поднялось?
Straus: Чечня Лена слышала, что несколько лет назад питерские врачи тоже ездили с делегацией. Там строили больницу, и необходимо было укомплектовать ее. Затем устроить все, нанять врачей. Но потом, видимо, из-за военных действий что-то там произошло, и теперь нужно было все восстанавливать по новой. Место это находилось в самом конце пути, если ехать от Кизляра, через границу и дальше по дороге в горы. Больница была спрятана так, чтобы ее сложно было обойти, но и за водой и провизией приходилось ездить в селения Новотерское и Терское. Дорога там каменистая и непроезжая практически, особенно весной. У больницы есть джип, вот на нем и привозят воду, продукты и медикаменты. Жили в основном в небольшом доме, куда поместилась почти вся делегация врачей. Еще вокруг были рассыпаны маленькие домики, где и поселилась Лена с одной из девушек. Они практически не пересекались дома, чаще сталкивались в больнице, ведь Лена приходила в домик только отдохнуть. Тут было две комнаты, большой холл и маленькая кухня. Лена даже не знала, как там что включается, кроме чайника, а вот напарница часто радовала ее всякими приготовленными блюдами. Так и жили вдвоем, практически не видясь. Еще несколько таких же небольших строений занимали мужчины, также расселившись по парам, но в большинстве своем предпочитали находиться в группе. Мало ли чего. Лена нашла тут отличный отдых — чудесная весенняя южная природа, солнце и холмы вокруг. Утром зори прохладные, как раз для того, чтобы пробежаться по каменистым дорогам, шокируя местных жителей своей внешностью: в топике, шортах и кроссовках с волосами, затянутыми на макушке резинкой. Душа словно вылетала и парила над горами, купаясь в голубом небе и золотых лучах восходящего солнца. Даже, когда она дежурила, она не упускала минуты прохлады и выбегала на природу из душного помещения. Каждую неделю Лена с несколькими ребятами и одним из местных жителей отправлялись в поселок. Ей нравились эти поездки, только готовиться приходилось заранее — красить черным брови, надевать паранджу, хотя ее это все и веселило. Только ей было непонятно, почему этот угрюмый высокий чеченец постоянно появляется, только стоит ей выйти на порог больницы. Ездили они к дяде Ильясу, который «торговал» на рынке водой. Это были огромные бойлеры, которые поставлялись из России, и семья Ильяса доставляла к себе в аул и на рынок. Но, конечно, не за этим он тут стоял. У него была важная информативная миссия. А Лена наблюдала за жизнью в этой стране. Потом она познакомилась с семьей дяди Ильяса. Стала часто приезжать к ним и подолгу общаться с его дочерьми, рассказывая о себе и слушая их. Дяде Ильясу нравилась эта добрая, умная девушка. На рынке она старалась молчать, чтобы не привлекать внимания, а когда она ходила за другими продуктами, с ней всегда отправлялся ее телохранитель из аула Ринат, которого сам Ильяс приставил к Лене по просьбе Виктора, Лена этого не знала. Ради Виктора он сам был готов сторожить эту девочку, но боялся, что не поспеет за ней. Она как метеор, а он уже далеко не молод. Он надеялся, что за эти три месяца ничего страшного не произойдет. Он жил со своими четырьмя дочерьми в ауле в прекрасном доме, похожем на сад. Трое старших вышли замуж и разъехались, а младшие четверо все еще были рядом. Одна из оставшихся тоже была замужем и жила в одном доме с отцом. Хоть у них не было матери, сейчас, когда она должна была родить, ей так было спокойней. Они были замечательные, веселые, любили танцевать, и Лену всегда удивляло то, что с самого детства они точно знали, для чего они рождены на свет — ублажать своего мужчину. Она знала маленьких девочек в ауле, и с трех лет они умели танцевать так, что дух захватывало. А еще они были очень доброжелательные и жизнерадостные. Они приняли Лену как сестру и даже пытались все время ей что-то дарить, но Лена со смехом отказывалась от подарков, говоря, что ее тогда через таможню не пропустят, но она всегда их будет помнить и любить. Лена была занята полностью: кроме пробежек и поездок в поселок - все остальное время она проводила в больнице. Тут было много дел. Врачей не хватало, и она старалась быть в курсе всего. С гинекологии, например, приехало трое врачей, с ее больницы – двое, и еще одна женщина из другого района. Но двое не смогли тут работать из-за разницы в религиозных взглядах и недоверии к врачам в этом вопросе. После того, как в операционную ворвалась группа вооруженных родственников роженицы и приставили пистолет к головам врача и ассистирующей Лены, пришлось отправлять людей в Россию. Еще было детское отделение. Туда она не любила ходить. Дети непосредственны, но тут они даже рождаются с ненавистью в сердце и с автоматом в руках. В больницу приехал дядя Ильяс и привез Лене коробку. В ней был ноут-бук. Лена не ожидала такого подарка, но подумала, что теперь сможет записывать происходящее. А дядя Ильяс сразу попросил ее записать его слова. Она это сделала и удивилась — слова были русские, но она не понимала их смысла. Она оставила все как есть и сохранила файл, зарыв в хитросплетении ветвей ее каталогов. Каждый день она проводила за записями и к концу отпуска уже довольно быстро печатала. Она перенесла свои истории в память по отделениям, где ей приходилось оперировать или ассистировать, соответственно дав им имена. Она была на смене, когда прибежал ее телохранитель и позвал ее в аул. Она возразила, что не может оставить пост, но он сказал, что там плохо женщине. Лена надела верх от паранджи и отправилась за ним. Он привел ее в большой дом Ильяса, провел по коридорам и поставил перед дверью с пологом, который откинулся и появился сам Ильяс. - Лено, моя дочь только что родила сына, но она совсем слаба и не говорит ничего... - Я сейчас посмотрю... как ребенок? - Хороший мальчик! Лена прошла к кровати и поняла, что ее нужно перевезти в больницу — у нее были внутренние повреждения, и скорее всего детей у нее больше не будет. Она сказала дяде Ильясу собрать дочь и ребенка. Но внука он не хотел отдавать, а Лена в упор посмотрела ему в глаза и сказала: «Он поедет со мной — спасать свою маму». Телохранитель уже ждал их около машины, помог погрузить девушку и усадил Лену с малышом на переднее сиденье, пристегнул и повез. Лене казалось, что прошла вечность, пока длилась их пятиминутная поездка. Телохранителю дали задание разузнать, чем кормят малышей, если мама не может, ну, и конечно, привезти в больницу еду ребенку, а дяде Ильясу было поручено поговорить с зятем. И еще — всем ждать. Лена отдала ребенка на детское и занялась больной. Пришлось самой оперировать, так как дежурный врач уже два дня болел какой-то странной болезнью. - Мама, скажи, сколько у меня шансов? - Ты не вырезала? - Нет, там все было нормально, там другое... - ...Ты все правильно сделала. Если не присоединится инфекция и гормоны, то ты имеешь два из пятидесяти. В противном случае ты ее потеряешь. - У них тут с гормонами должно быть хорошо, у них с рождения инстинкты играют — что у мужчин, что у женщин. - Удачи, теперь жди, у тебя двое с половиной суток. Если не проснется — кома. - Спасибо, мамочка! Я вас люблю, передавай папе привет. Я, наверное, скоро приеду, если ничего плохого не случится. И еще, мама, я через месяц опять сюда вернусь. Целую. Она сидела на качелях во дворе с внуком дяди Ильяса на руках, качала его и пела ему колыбельную, когда подошел дед малыша. Он улыбнулся, увидев маленькое личико, посапывающее и улыбающееся во сне. - Деда, смотри, какой я большой! Я сегодня опять маму трогал ручками. Но она не встает, - тихо проговорила она, отдавая малыша деду. - Я знаю - она встанет, а мы с тобой будем запускать змеев и кататься на велосипеде, - он отвечал, обращаюсь к внуку. - Дядя Ильяс, перебирайтесь к нам в Питер всей семьей. - Нет, дочка, там климат не подходит для нас. - Но тут жарко становится, может, пройдет время, и вы сможете вернуться? - Спасибо, дочка, но у нашей родины тоже есть свои патриоты, и это не те, кто все это тут затеял... - Конечно, я понимаю! Но мне бы так хотелось видеть, как растет этот комочек... - У тебя скоро тоже появится... - Когда это еще будет, если будет вообще. - Почему ты грустишь? - Я предала Его, а грустит моя совесть, которая вроде осталась еще, - она тихо засмеялась. - Знаешь, мы еще с тобой увидимся, ты приедешь сюда снова. Но уже не одна. - Тот, с кем я бы могла приехать - женился, кстати, на чеченке. - Дочка, это нужно нам, а главное — вам. Тебе же, в первую очередь, - Лена не ожидала такого ответа. Она посмотрела на дядю Ильяса и не стала ничего спрашивать — она знала, что он больше ничего не скажет. - Дядя Ильяс, обещайте мне, что увезете семью, как только вам будет что-то угрожать!? - Успокойся, дочка, конечно, я их увезу. А ты, Лено, не слушай свой разум, слушай сердце. - Спасибо. Малыш давно уснул, пойдемте, отнесем его маме, он проснется и потребует кушать — пусть она встает и кормит его. Хватит отлеживаться. Он отдал ребенка Лене, она поднялась, поддерживаемая им, и они пошли в палату. Вечером был сеанс связи с руководством: билеты были заказаны, документы готовы и оставалось только дождаться. «Дома», т. е. в больнице, с которой была налажена связь, все рады были, что их заезд завершен. На сеанс связи приехали папа и Кристаллинов. Лена рассказала, что у них карантин. Что она настояла на вакцинации всех врачей. Степнов и папа одобрили сразу, так как знали этот штамм вируса, сказав, что предупредят всех, чтобы делегацию никто не встречал. Савченко, шутя, предложил их там еще оставить, и в обеих точках мира, связанных сейчас проводами, долго смеялись, предлагая сослать куда-нибудь Николая Павловича. Те, кто был по эту сторону, даже воспрянули духом. Осталась неделя-другая, а там — домой. Перед отъездом прибыла новая группа врачей, им передали дела, собрали вещи и с легкой душой отправились на границу на машинах. Тяжело было прощаться с семьей дяди Ильяса — с их врожденным гостеприимством понимаешь, что нашел еще одну семью. Дядя Ильяс утирал скупую мужскую слезу, а Лена долго еще махала рукой из машины. Дочь уже вернулась домой, но была еще слаба, зато внук во всю горланил и требовал еды у нерасторопных нянек. Коллеги, друзья, близкие были предупреждены, чтобы никто не встречал группу врачей с поезда. Оставалось несколько дней выдержать карантин и тогда можно встречаться с близкими. Доктора возвращались в начале сентября, а это самое неустойчивое время для Питерских вспышек заболеваний. Лене было грустно, что ее не встретят веселые подруги, знакомые лица. Но она была рада, что уже дома, что не надо напрягаться при каждом стуке в дверь купе, что никто не приставит дуло к виску во время операции. Она улыбнулась и пошла по перрону. В руках у нее была маленькая сумка и портфель с ноут-буком, поднятый ворот пальто прикрывал от холодного ветра и от привычной суеты Питера. Она нырнула в машину, которую прислал Савченко за врачами, и порадовалась, что сейчас день — будет время привести в порядок все свои вещи и голову, написать несколько писем по почте — у нее же был теперь ноут-бук. В это время в большом окне по гардинам скользила тень шагающего вдоль окна человека с бокалом в руке. Он не мог решить для себя, что же делать, либо чего-то ждать, либо не ждать, но тогда это подстегнет события, в которых он не успел разобраться. В камине трещал огонь и подсказывал, что у него нет времени сомневаться. Тень поставила бокал на невидимый стол и быстро испарилась. К вечеру Лена была полностью удовлетворена проделанной работой — ей даже удалось испечь трубочек со взбитыми сливками, которые она очень любила. Она навела порядок в вещах — все, что касалось прошлого, она выбросила, переставила мебель в зале и занялась собой. Еще немного, и она возьмет свой ноут и чашечку кофе с трубочками и отправится на любимый диван — покорять просторы интернета. Но покорять не пришлось — у нее не было сетевого кабеля и Ксюшка радостно сообщила, что готова ей в этом помочь. Но Лена решительно запретила ей приезжать под страхом смертной казни и та немного остыла. Дальше было веселее. Позвонила Лера и после приветствий извиняющимся тоном начала тараторить: - Лена, я сама не понимаю, как все это произошло, но я потеряла голову, он меня просто смел с пути и я растерялась... я его люблю... ты прости меня, я знаю, что вы вместе... я не стану оставлять ребенка, я тебя люблю и ради вашего счастья... он все это время звонит и мучает меня, я не знаю, как быть... - Стой, Лера, с тобой все в порядке? - она кричала в трубку, трясла ее и пыталась хоть слово вставить в Леркины рыдания, но на том конце была паника. Подруги не знают эту историю с Петей. Блин. - Лера, я не понимаю, ты вообще о ком сейчас говоришь! И что значит «не буду оставлять ребенка»?! - Лена, я знаю у вас с ним любовь, ты сама... я предала тебя, но ты не переживай, ребенка не будет... прости меня!... скажи ему что я его люблю, но не буду вам мешать... - трубку положили. Лена была в панике. Лера что-то натворила с кем-то из их друзей, но вот что теперь делать... Это Степнов? Да нет, не может быть, хотя почему нет, ведь «она теперь с Нестеровым». В дверь позвонили. - Я же сказала тебе не приезжать, Ксюша, у меня ка-ран-тин! - крикнула она по пути к двери. Но перед ней оказалась не Ксюша. - Здравствуйте, Виктор Михайлович, - выдохнула она, но быстро взяла себя в руки. - Как всегда, не выполняете предписаний врачей? - Здравствуйте, Елена Никитична. Я сам врач и могу оценить опасность несоблюдения некоторых предписаний. Простите, что не встретил вас на вокзале, просто подумал, это может вас скомпрометировать... - она вскинула брови, посмотрела на него. Она очень рада была его видеть, но показывать это не собиралась. Ради него же. - Прошу вас, проходите. Верхнюю одежду можно повесить в шкаф. Я сейчас поставлю кофе. Вы не против? - Спасибо, с удовольствием. - У меня один разговор, пока варится кофе, простите, - она проводила его на кухню, засыпала кофе и вышла в комнату. «Лера, успокойся, выслушай не перебивай. У меня карантин и я не могу приехать. Если у тебя что-то с кем-то получилось — я только рада, тем белее что у вас ребенок. Ничего не надо решать, все просто: у меня ни с кем ничего нет и не было. Я люблю тебя и очень рада за тебя. Встретимся через четыре дня. Целую» - она вернулась на кухню с легкой улыбкой, положила телефон на стол и посмотрела на Степнова. - Как самочувствие? - Спасибо, хорошо, но вы ведь мониторили меня по телефону. - С чего вы взяли? Это сплетни. Что нового в поднебесной? - Кофеварка щелкнула, она поставила кружки в аппарат, и по кухне разнесся аромат кофе. - Люди встречаются, люди влюбляются, женятся... - Если им коллеги не «помогут». Выкладывайте. - Я ничего не знаю. Только то, что Нестеров и Лера, ваша подруга, кажется, завели роман, - она с облегчением вздохнула. Нестеров - А я вообще ничего не понимаю… — Он, глядя поверх кружки на девушку, сделал глоток кофе. Лена присела на стул. Она приложила пальцы ко лбу и губы чуть улыбнулись. - Простите, Елена Никитична, мне пришлось это вам сказать, теперь вам больно... - Виктор Михайлович, не переживайте, резать вены я себе не буду. - Тогда что тут происходит? - «Так надо»... Простите, что вы там тоже были, это зрелище вам не предназначалось. Извините, больше не скажу ничего... - она тряхнула головой - Вот это да, а ведь она мне только что сказала... я даже переоценила весь масштаб катастрофы, не то подумала... Виктор Михайлович, а если у меня прививка и я поконтактирую с беременной... - Не думаю, что вы с прививкой не опасны для беременной. - На раннем сроке... - На любом. А к чему такой вопрос. - Мне нужно увидеть одного человека. - Так в чем дело? - В смысле? В вас и в том, что она живет на другом конце города, а точнее, еще дальше! - Я на машине, к вашим услугам. - Спасибо, но я не могу воспользоваться вашими услугами. - Почему? Боитесь? Не переживайте, я не опасен в это время года, не наброшусь, - они одновременно улыбнулись. - Почему вы думаете, что я вас боюсь? - А что же тогда? - он смотрел на нее. Он и сам не подозревал, насколько она его притягивала, он только сейчас понял, что с ума сходит по ее загорелому телу, подтянутому животу, торчащему между штанами и короткой обтягивающей аккуратную грудь майкой, по стройным длинным ногам, сильным рукам и красивой шее. Эта девушка давно будоражила его мозг, но сейчас она стала еще желанней, она изменилась, внутренне, внешне и ему это очень нравилось. Он понял, что такое Женщина, какая она — Его женщина. Раздался звонок мобильного телефона, и она вздрогнула. Посмотрела на монитор и сказала: - Виктор Михайлович, вы меня извините, но тут... мне нужно... короче не уходите, пожалуйста, никуда... Да? - рявкнула она в трубку, прикрыла аккуратно дверь и ушла в комнату. Степнов слышал весь разговор и ей не пришлось пересказывать его ему. Звонил Нестеров и уж он получил все, что должен был. Перспектива остаться без «дальнейшего» потомства, правда цивилизованным, хирургическим методом ему не очень понравилась, поэтому он отправился к Лере и уж он постарается привести ее в чувства, даже если ему придется лезть через балкон. Другой вариант приравнивался к дезертирству. - Простите, Виктор Михайлович, что вылила на вас это... просто... Лера беременна и собралась... избавляться... из-за нас с Нестеровым. Зато ехать необходимость отпала. - Он и тут поспел! Во дает! - Да уж, не чета вам с Каренским. Кстати, вы же не за этим ко мне пришли? – - Елена Никитична, ну так все-таки, почему вы не можете со мной поехать? - Это сложно объяснить, Виктор Михайлович! - Попробуйте, я вроде не тупой... - Конечно не тупой, вот и догадайтесь, - он засмеялся, а она довольная собой повернулась за блюдом с трубочками. - Не хотите таких попробовать? - Много мучного вредно... - По вам и видно, что вы на диете... - она шутила, т. к. ей очень нравилась его фигура, и сейчас он выглядел отлично — посвежевший, подтянутый и даже немного похудевший, но это видимо после травмы. - Нет, я с удовольствием попробую... это вы делали? - Да, люблю вкусно поесть, но и приготовить тоже люблю. - Я слышал, что вы делали тортики... - Виктор Михайлович, говорите... - она внимательно смотрела ему в глаза. - Елена Никитична, мне что-нибудь есть из Чечни? - Нет. - Подумайте. - Мне никто ничего не давал для вас. - Вы туда уехали с одной сумкой, с одной и вернулись? Вспоминайте. - Ну да, только дядя Ильяс подарил мне ноут... - А где он? Вы его привезли? - Конечно! Там еще какие-то слова, я не поняла, я их сохранила. Пойдемте покажу! - Спасибо, отличный кофе, - по пути в комнату. - Я не умею варить кофе, пришлось купить нормальный аппарат. Вот. А это то, что он сказал. Я поместила его слова в файл с историей болезни его дочери. - Его дочь болеет? - Нет, у нее осложнения после родов были. - Но вы же не гинеколог! - У нас не осталось ни одного. После того нападения в операционной... - Да, я слышал, что отозвали двоих. - Виктор Михайлович, что происходит? - Война. - Они к нам лезут? - Пока нет. - К вам? - спросила она тихо. - Я не могу никому ничего говорить, и вы понимаете почему. Чем меньше кто-то что-то знает, тем я спокойней, что с кем-то что-то произойдет. - Тем не менее, вы ездите туда и за себя не боитесь... - Я сам знаю, что со мной происходит, а если схватят моего отца или мою… девушку, мне останется только одно — убивать. А это против природы врача. - Да уж. А где ваша девушка? - В каком смысле - «где»? - Вы же сказали «если схватят мою девушку»... - ГлУпая, я же сказал, что поэтому у меня ее еще нет, - после этих слов он повернулся и посмотрел в ее глаза своими голубыми и замер. И заставил себя снова отвернуться к монитору. – Извините, - он закрыл файл, удалив перед этим строку слов Ильяса. Лена в ступоре сидела рядом - Я все понял, спасибо. Елена Никитична, можно мне взять ваш ноут с собой? Я привезу его вам позже. Мне нужно просмотреть, вдруг я что-то упускаю, - его голос немного отрезвил ее, она глянула быстро на него. - Конечно, берите. Вы знаете, вы, наверное, можете передать что-то кому-то обратно... Я через месяц уезжаю опять... - он остановился и посмотрел на нее. Раздался звонок. - Дядя Ильяс звонит, - она нажала кнопку. - Алло, да, все нормально, я дома... Да, здесь... - Степнов заметил, как румянец залил щеки Лены, она посмотрела в глаза Степнову, держа трубку у уха, а потом отвернулась и сказала: - Целуйте девочек, внука, скоро увидимся, наверное, - она отключила телефон и опустила руку. - Вам привет. - Спасибо. Елена Никитична, я пойду, пора уже. - Кстати, у меня для вас еще кое-что, правда не из Чечни, - она прошла на кухню, достала высохшую розу Степнова, вздохнула и зашла в комнату. Протянула ее Виктору и тихо сказала: - Вот. Это, кажется, ваше, и я не имею права теперь ее хранить у себя. Вы же знаете, что для меня это свято… - он глянул на розу, потом в ее глаза, протянул руку и снял открытку с ответом Лены. Роза так и осталась у нее в руках. Он снова посмотрел в ее глаза, сделал шаг назад. - Елена Никитична, спасибо вам за… все, - он кивнул на ноут-бук. - До свиданья. - Будьте осторожны... – провожая его у двери. - Он что — кусается? - Не с ним, а вообще — будьте осторожны! С приездом из Чечни!!!
Straus: Лена появилась на собрании под общее оживление. Она сразу заметила, что ее место было занято и она села с краю на свободную скамейку. Пока не началось собрание, к ним с ребятами, кто тоже был в Чечне, подходили коллеги поприветствовать и узнать об итогах командировки. Девочки отметили, что она отлично выглядела, парни расспрашивали «как там», все были рады видеть вернувшихся с непростой поездки. Потом подошло руководство, и она заметила незнакомых людей за большим столом. Савченко начал, конечно, не с них. Потом перешел плавно к командировкам и только потом, словно случайно, обратил на нее внимание. Лене это показалось странным, он всегда был человеком прямым. - Николай Павлович, говорите... меня уволили. - Елена Никитична... - Я поняла. И что тут такого?.. А из-за чего, можно узнать? - Из-за несоблюдения внутреннего распорядка, - заговорил тот самый, «противный». - Ладно, мне все равно, увольняйте, только сначала отправьте меня снова в Чечню, - повисло молчание. - Уже поздно, заявки уже не рассматриваются. – «А тебя, идиота, вообще не спрашивают» - мысленно бросила она этому уроду. - Моя заявка там есть. Я узнавала, нужно просто подтвердить запрос... - Хорошо, Елена Никитична, вы поедете в Чечню. На три месяца, - спокойно проговорил Николай Павлович. - Всего доброго, - она поднялась, помахала, улыбнулась коллегам и вышла из зала. Так. Отлично. На Московском ей больше не работать. Кто виноват и что делать. Она остановилась у окна, наблюдая как по двору несется машина скорой помощи, и жгучее желание бежать к себе на этаж навернулось на глаза слезами. Она сжала кулаки. Из зала кто-то вышел и подошел сзади. - Елена Никитична, простите... - это был Иван. - За что, Ваня? - Я был неправ тогда, Елена Никитична... я играл в чужую игру... - Забудь, Ваня, и называй меня просто Лена, мы ведь теперь не коллеги. - Да я... мы не коллеги, но вы — пример для меня и для всех... - Не надо, Вань, мне нечем гордиться... - Есть, - Лена повернула голову и увидела еще несколько человек, вышедших из зала. Среди них был Степнов и Нестеров. В руках у них была стопка распечатанных листов, и Петя держал газетную вырезку. Наверное, ту самую... - Лена... - Спасибо, ребята, все нормально, это не наша игра - она повернулась и пошла на лестничную площадку. Быстро сбежала по лестнице, взяла в гардеробе свою шубу и вышла во двор. Зазвонил телефон. Она неглядя подняла трубку. Ничего не хотелось обсуждать, и она пресекала все попытки перевести тему на профессиональные рельсы. Звонили подруги. Лера наконец успокоилась, у них было тихо. Наташа с Ксюшей беспокоились за подругу, им Нестеров рассказал про события в больнице. Лена их успокоила, что все в порядке и волноваться не стоит, что она пока безработная, но скоро опять уезжает. Девочки всхлипнули, но она быстро подняла им настроение тем, что этот месяц будет с ними. Сразу после Наташи позвонила жена Савченко и поинтересовалась, как Лена пережила новость. Потом позвонила мама. Сказала что приедут, но Лена попросила дождаться ее дома, что она собиралась к ним. Пока она добралась до дома, казалось, что переговорила со всеми. Стоило зайти домой, и Лена снова почувствовала, что одна. Она достала большую сумку и стала собирать вещи для поездки к родителям, где она теперь собиралась остаться до отъезда. Здесь ей было нечего делать. Раздался звонок в дверь, и Лена остановилась, задумавшись — кто же это может быть. Она открыла дверь и от неожиданности даже вздрогнула. Савченко. - Николай Павлович? Вы что тут делаете? - Лена, я должен с тобой поговорить. - Не о чем говорить, вам нужен спонсор и это невысокая цена для больницы — несколько врачей. - Но это высокая цена для меня, для нас. Ребята не довольны, кто-то тоже собирается уходить... - Не надо, Николай Павлович. - Лена, я не стану тебя увольнять. Мне кажется, что это было специально придумано и направлено именно на тебя. Я попробую разобраться, а ты мне скажи: кому ты перешла дорогу? - Не знаю, знаю только, что это началось еще до Чечни. Вроде все говорили о моем назначении на заведующего, но потом как-то сразу стало так сложно. У меня все перестало получаться, оставалось только плыть по течению. И почему — вообще загадка. А потом Степнов... - Лена, у вас серьезно? - Что? - Со Степновым? - А что у нас с ним? Ничего, просто он… - Я не про внешнее, а про внутреннее. - Да, я люблю его. Но он не должен об этом знать. - Тебе не кажется, что может из-за этого? - Но кому мы мешаем? К тому же у нас чисто деловые отношения, только профессиональный интерес. - Подумай. - Я не знаю. - Может это женщина? - Ну, тогда об этом надо у него спросить, я не могу этого знать. - Хорошо. Мужчина. Ты что-то кому-то сделала? Вспоминай. - Николай Павлович, а кто за этим стоит... я имею в виду спонсоров — кто это? Что за фирма, какие у них документы и крыша? - Там несколько учредителей, а прислали их от губернатора, якобы, это хороший его друг и скоро они будут родственниками... - А фамилии... - Я не знаю, но наверняка можно где-то посмотреть в договорах. У меня, кстати, один с собой. Лена, ты что-то вспомнила? - Нет, но это может быть давняя история, связанная со мной, и что самое отвратительное — с отцом. Он тогда перекрыл одному перцу все каналы окончательно, и если сейчас копают под меня, да еще сверху, я опасаюсь, что его карьера тоже может пострадать. - Скажи, чего ты боишься? - Что прошлое может вернуться в другом облике и с другой силой. - Давай смотреть. Вот тут подписи... - Вы знаете, я не вижу тут знакомых фамилий. - А места, смотри, администрация, фонды..., что еще — вот, управляющий..., ничего не всплывает? - Нет. Вроде нет ничего. Будем надеяться, что это я такой плохой хирург. - Нет, Лена, к тебе вопросов нет, это политика. Я, наверное, плохой руководитель, если не могу отстоять своих... - Да ладно, не переживайте. Тут идет игра на головы. А вы просто попали под раздачу. Что нам делать-то? - Я отправлю тебя в командировку, пока ты там, тебя не уволят, а потом будет видно, может, удастся найти причину этого. - Николай Павлович, будьте осторожны, не подставляйте под удар... - Нет, я поэтому и приехал, попросить прощения за свою слабость... - Я все понимаю, и, наверное, поступила бы точно так же. Пойдемте лучше кофе пить. Я кстати хотела вам показать свою базу данных. - Что это? - Я создавала файлы по каждому случаю, по операциям и заболеваниям, с которыми работала «там», - она поставила кружки в аппарат. - У меня накопился кое какой багаж... - Подожди, сколько там файлов? - Не знаю, порядка трех сотен, точно не скажу, я не считала, просто сейчас ноут-бук не у меня... - У Степнова? - Да, откуда вы знаете? - Он сегодня на собрании их показывал. Лена, это нереально за три месяца... Послушай, я не знал, что ты там только и работаешь — отдыхать надо! Там климат хороший, воздух... - Николай Павлович, вы же понимаете, что спокойно смотреть на это нет сил, хочется бежать... Я сегодня увидела во дворе карету скорой помощи и подсознательно уже бежала к себе на этаж... после того как вы меня уволили. Ну не могу я спать, пока кто-то там умирает. - Если у тебя не останется сил, ты не сможешь никому помочь, если во время операции у тебя дрогнет рука или начнут слезиться глаза... - Да, вы, наверное, правы, Степнов тоже так говорит, - она замолчала, подумав, что они правы: когда нужно будет лечить ее, она потеряет много времени. - Я буду осторожнее. Вот тут у меня торт был, я собираюсь к родителям, нужно его доесть. - Спасибо, но в моем возрасте... - И вы туда же... Степнов тоже за стройность фигуры... Кстати, Николай Павлович, как он тут был все это время? - Ничего, ему повезло, что он так отделался, можно сказать «легко», в таком падении всего несколько переломов. Он быстро встал и почти сразу вышел на кафедру. Потом стал оперировать. Ты знаешь, ребята говорят, что он изменился. Он очень изменился внутренне и как-то, словно получил какой-то или заряд, или новую силу. Каренский звонил и говорил, что это твой отец «виноват» — он наблюдал же его? - Да, он тогда только очнулся, я попросила осмотреть его. Но на тот момент он сильно беспокоился о его душевном состоянии, сказал что он «не хотел просыпаться». Это из-за меня. Но папа сказал, что быстро встанет, у него сильный организм. - Да, он еще молодой, тут действительно дело в психологии... - Вот и папа говорит... - Лена, спасибо, извини еще раз, мне пора, документы я отправлю завтра, думаю — проблем не будет. Береги себя, ты нам всем нужна! - Спасибо, дядя Коля, до скорого! я тут!
Straus: Девочки!!!! Всем привет! В Петергофе она появилась уже под вечер следующего дня. В доме уютно горел камин, и тепло разливалось по всему телу. Вместе с горечью. Что же это было? Кому она так мешает? Ответа она не могла дать. Поговорив с папой, но, не упоминая про свои опасения, она спросила, кто еще может быть в курсе всего этого. Он сказал, что Степнов и Савченко об этом знают, они были на приеме. Посмотрев на дочь, отец спросил: - Тебя что-то тревожит? - она кивнула. - Если это действительно так важно, давай завтра я отвезу тебя к Степнову, и ты сама все узнаешь. Она села на переднее сиденье и откинулась на спинку. Подъехав к дому Степнова, они позвонили, и им открыла женщина средних лет. Отец ее знал, это помощница по дому, которая сказала, что Виктор Михайлович во дворе, и проводила их туда. Лена топала по тропинке следом за Ольгой Денисовной и отцом и не сразу заметила его, стоящего на верхних балках какого-то сооружения с голым торсом и стучащего молотком. Рядом работали мужчины, они переговаривались, и она слышала его глубокий смех. Был сентябрь, но этот год порадовал всех «бабьим летом», еще днем солнце грело, но зори уже были холодные. Лена не могла отвести взгляда от картины работающего любимого мужчины, тем более, что она впервые видела его в таком виде — без привычного белого халата, в бандане, стоящего к ней спиной, на которой перекатываются мышцы. Это длилось несколько мгновений, потом Степнов повернулся и, заметив процессию, стал спускаться с лесов. У Лены стукнуло в груди. Снова он залез наверх. - Елена Никитична, Никита Петрович, прошу, пройдемте в дом. Правда, мне нужно переодеться, — сказал смущенный Степнов после приветствий. - Скорее — одеться. Вы снова верхолазничаете, Виктор Михайлович? - проговорила Лена, глядя на Виктора. - Да нет, я просто люблю работать, когда мне говорят что делать, так думать не надо. Вы кофе выпьете со мной? - С удовольствием, - сказал отец, толкая Лену локтем. - Лена, ты чего наехала на человека — свалились на голову, оторвали от дела, а еще и указываем, что ему делать в его же доме... - прошептал отец, когда Степнов вышел, извинившись: «Минутку». - Папа, он снова сорвется, он еще не окреп... - Успокойся, он взрослый человек... - Ну да, я и забыла — я одна тут малявка, - отец обнял ее за плечи и чмокнул в щеку. Степнов вернулся, улыбнулся всем своим синим, глубоким взглядом. Изложив суть дела, Лена с надеждой посмотрела на Степнова. Он сказал, что на последней конференции он был, и даже есть фотографии. Усадив Лену за слайды на ноут-буке, мужчины вышли во двор. Через некоторое время Степнов вошел в кабинет и спросил Лену, не нужно ли чего. Лена помотала головой, а потом подняла на него взгляд. - Кто это? - спросила она, останавливая кадр. - А это и есть один из этой шайки — соучредители фирмы наших спонсоров. - Ясно. - Елена Никитична, кто это? - Вы же сами сказали… - Кто он для вас? - Один знакомый. Спасибо, Виктор Михайлович, вы мне очень помогли. - Да не за что, я могу еще что-нибудь сделать? - спросил он, заглядывая ей в глаза. Он заметил тень страха в глазах и тоже напрягся. Что может ее напугать? - Да, если можно — две вещи. Не говорите отцу, что я что-то нашла. Второе — прошу вас, не лазьте высоко... - он улыбнулся. Взял ее за руку и поцеловал. Она уже настолько привыкла к этому, что ей стало не хватать его нежности, с которой он обычно брал ее пальцы в свои. - Этот человек может причинить вам вред? - Мне он уже причинил, что мог. Боюсь, что он к отцу полезет. - Вы его не сможете остановить? - она опустила голову и отрицательно тряхнула волосами. - Никита Петрович... - Ничего не должен знать. Мама сказала, что он совсем сдал, он не говорит, но мама знает, что его беспокоит сердце... а это - моя проблема, - кивнула на фото. Она подняла голову, тряхнула волосами, слегка улыбнулась и спросила - А где мой папа? - Обходит владения... - Спасибо вам, Виктор Михайлович. Нам пора. Прошел почти месяц. Документы были готовы, и Лена наслаждалась отдыхом у родителей в доме с бассейном. Она любила плавать, потом пойти погреться в душе и спокойно полежать у камина на полу. Она перечитала всю литературу отца, потом принялась за мамину, ведь по опыту она знала, что читать ей будет некогда. Несколько раз приезжали девочки, но в основном по одной, в отличие от Лены, они все работали. Перед отъездом нужно было собраться, но вещей особо она не набирала, поэтому домой в свою квартиру она отправлялась просто, потому что соскучилась. Девушка решила сходить, наконец, в салон, а потом можно и куда-нибудь в кафе. Но она не успела уйти, как раздался звонок. Приехал человек с документами из Красного Креста. Она удивилась, насколько вовремя. Следом за посыльным явились Нестеров с Лерой, Наташей и Ксюшей. Лена смеялась и жаловалась, что их нечем кормить, но ребята сказали, что приехали не есть, но, глядя на веселую подругу, они поняли, что спасать никого не надо. Они решили, что пойдут в ресторан, только Лене придется переодеться. Девушки выгнали Нестерова, убрали Ленины волосы наверх, она оделась, а девочки отметили, насколько она изменилась, на что Лена ответила, что это только внешне. В ресторане они заказали большой стол на всю компанию и взялись за меню. В сумочке зазвонил телефон, это был Каренский, который деликатно спрашивал, где ее можно найти. Она сказала адрес, попросила официанта проводить Алексея к ним. Виктор шел по залу, высматривая ее, но сам боялся своих сомнений. На его стороне опыт, степенность, взвешенность решений, присущая уже, наверное, немолодым людям, а на ее стороне — пылкость, задор и молодой энтузиазм. Быть может, не зря «тогда» она дала ему понять, что Нестеров ему не конкурент, что он молод, как и она, а Виктору нет места в ее жизни. В ее сердце, т. к. он очень ценил, что в жизни она у него есть. Хотя бы как коллега. Может, зря он отогнал все опасения по поводу угрозы ей, как его близкому человеку, решив, что это мелочи, он все равно лучше сможет ее защитить, когда она рядом. Если она будет с ним рядом. Через декоративную загородку он рассмотрел ее голову с красиво уложенными русыми волосами, длинную шею, красивые приоткрытые плечи. Когда они подошли к столу, Лена, повернувшись, от неожиданности испуганно вскинула взгляд вверх, на него и улыбнулась. - Здравствуй, виновница торжества! Я тут не один, вы не против? - поцеловал руку Каренский. - Да вы что! Конечно, наоборот, мы тут как раз собрались отметить важное событие... - голосил Нестеров, представляя девочек Каренскому и Степнову. Пока Каренский перецеловал руки всем девушкам, Степнов подошел к Лене и тихо, только ей сказал: - Извините за вторжение. - Признаться, я ждала вас. Здесь все свои, и вас не хватало. - Ну да, мне же нужно было вам отдать ноут-бук, - Лена посмотрела ему в глаза и отняла руку. - Я про него уже забыла, - сказала она, опустив глаза. Нестеров познакомил их со своей будущей женой Лерой. Она покраснела от удовольствия, а Лене было приятно на них смотреть. - Лена, это в твою честь такое застолье? - Да, Леш, мы тут хороним мою карьеру, так что — присоединяйтесь! - Лена, ты не права! Пользуясь случаем, приглашаю тебя к нам в больницу на Ваську! Я этого, признаться, долго ждал! И чтобы не хоронить, мы ее продлим... - Вот хитрец! Да мы не допустим, чтобы ее переманили конкуренты! - Петя, поздно, я на неделе уезжаю, и теперь буду числиться свободным хирургом при Красном Кресте. - Лена, вы когда едете? - Через пару дней. Весну и лето в горах я видела, теперь — осень и зима. - Ой, Лена, расскажи как там? - Что изменилось? Люди. А так там я думаю все также красиво — цветной лес, поднимающийся по склонам волнами зеленого, светло зеленого, иссиня черного, а если смотреть вниз сверху — внизу голубым туманом прикрыт аул, издалека напоминающий каплю росы, отражающей какие-то маленькие домики. Больница стоит на склоне, и чтобы спуститься туда, к людям, нужно долго ехать серпантином. Только девушкам рекомендуется замаскироваться. - Замаскироваться? – удивились подруги. - Да, нашим девушкам, хотя кроме меня, по-моему, из больницы и гостиницы никто не высовывался. - Ленка, а как ты маскировалась? - Я надевала паранджу, красила черным ресницы, брови, если бы были еще цветные контактные линзы — в этот раз обязательно захвачу коричневые! - А что! Я бы хотел посмотреть на Лену в парандже, — хохотали Каренский с Нестеровым. - Ага, она мне не идет — у меня кожа светлая... - И глаза зеленые... - добавил тихо Степнов. Лена услышала и посмотрела на него. Он сидел рядом и тоже смотрел на нее. - А что с теми... – подруга все не могла успокоиться. - Наташа, тут нечего рассказывать. - Ну, расскажи! Наверное, Алексей не слышал! - Да, Лена, я же этого не слышал! - Наталья имеет в виду вооруженных чеченцев, ворвавшихся в операционную. - Ты тогда оперировала? - Нет, ассистировала, да и пациент только засыпал под наркозом. Это было извините в гинекологии. Видно, муж и отец с братьями посчитали, что мы хотим их лишить жены и ребенка, приставили врачу и мне к виску пушки. - Ой, Леночка и что — ты, наверное, испугалась? - пискнула Наташа. - Конечно, испугалась! У нас есть поставщик в соседнем селении — мы закупаем воду и провизию у него, так он научил меня, как остудить пыл таких героев: трясущимися руками достала из кармана поддельную гранату, выдернула чеку и вставила гранату в руку жены этого джигита, или как там их. - Ах! - Конечно, еще секунда и граната бы упала, т. к. женщина почти уже спала и вот тогда мне бы точно крышка пришла. Но в тот момент они быстро удалились, вместе с оружием. Как только закрылась дверь, граната выпала из руки пациентки, а врач упал в обморок. Он не знал, что она ненастоящая. С той операции я там осталась одна. - Лена, а как там Ильяс Акатович? - Хорошо, четвертая дочь родила ему внука, – Лена глянула на сияющую Лерку. - Они не боятся? - Он пообещал мне, что сразу увезет их оттуда, как только что-то начнет им угрожать. Я звала их сюда, но конечно они не приедут. - Лена, а ты не боишься опять туда возвращаться? - Нет, мы там под охраной Красного Креста... - А что Красный Крест сказал по поводу тех в операционной? - Ничего. - Как это? - Я не обращалась. - Ты что — сдурела? - Так, а зачем? Ну, выставят они охрану... Кстати у меня там был хвост, я когда выхожу на крыльцо, через минуту является. У него словно датчик был, - засмеялась Лена. Остальным было не смешно, а Степнов спрятал напряженный взгляд. - Лена, оставайся... - Нет, тут я безработная, а там — может быть, последняя надежда. Так все, давайте не будем о грустном, а то, я смотрю, всех тут расстроила, - она взяла снова меню. Постепенно разговор стал теплеть, и к середине вечера Лена заметила, что Каренский посматривает на Наталью с нескрываемым интересом. Она боялась, что это будет временно и опять оставит девушку с разбитым сердцем, но мешать не хотела. - Елена Никитична, я посмотрел ваши файлы и... - И показали их всем. Зачем? - она серьезно посмотрела ему в глаза. - Я хотел, чтобы эти люди, не понимающие ничего в медицине... - Тихо, - она приложила пальцы к его губам. Он их поцеловал, а она отдернула руку, словно обожглась. Она отвернулась и растерянно смотрела на свой бокал. - Елена Никитична, давайте выпьем за вашу предстоящую поездку. Это сложное чувство, но мне что-то очень неспокойно... - Я уже решила. - Я знаю. Вы вино будите? - он взял ее бокал. Она кивнула. Он налил и поставил бокал. Он боялся, что снова прикоснется к ней. Или она к нему. И тогда... - Виктор Михайлович, а вы читали ту папку, которая называется... - «Сердце»? - Да, я просто не успела ее переименовать, не думала, что вы будете это читать. - Я сначала подумал, что это кардиология... но потом увидел, что такая уже есть, поэтому совсем запутался, когда обнаружил там файлы по нейрохирургии. - Да, там именно эти файлы, хотя я не собиралась их туда класть. В общем, у меня есть по ним вопросы. - Я понял. Ваши заметки весьма прозрачны, особенно там, где написано «спросить Степнова» или «узнать у папы», - он засмеялся. - Извините, вам, наверное, не хочется в выходной заниматься работой... - У нас, врачей, нет расписания... Вы все правильно сделали, но есть некоторые технологии, позволяющие это делать быстрее и безопаснее. Я могу вам показать... - Как? Я же не имею права... - Давайте отлавливать клиентов на улице и как пособие использовать для наших курсов повышения квалификации, - смеялся Степнов. - А лучше сразу дать по затылочной части черепа — пациент готов, приступим, коллега? - ее глаза играли при неярком освещении, и это нравилось Степнову. - Ну, так почему же все-таки «сердце»? - спросил Степнов, глядя Лене в глаза. «Потому что ты — мое сердце! А ты занимаешься нейрохирургией, но этого ты не узнаешь, вот и все» - сказали ее глаза. - Я же сказала: не успела переименовать, - она оторвала от него взгляд и перевела его на счастливого Каренского. - Вы видели, Алексей, кажется, нашел себе объект обожания, - засмеялась Лена. - Да, но боюсь, это ненадолго. Он непостоянен. - Я тоже этого боюсь... Лена вышла из зала вместе с Наташей, которой понадобился перерыв. Они отправились в дамскую комнату, и Лена посмотрела на сияющую подругу. - Могу сказать одно: я от него без ума. Где ты его столько времени прятала? - Наташ, если ты не хочешь, чтобы все было как всегда, не поддавайся ему. Ребята курили, на улице у входа, а Степнов пинал лестницу. - Она не подпускает к себе. - Да, колючка, - Каренский согласно кивнул. - Да нет, она боится меня. - Значит — любит, - сказал Нестеров. - Лена? Не знаю. - Да что ты знаешь! Как она упала в обморок, когда узнала что с тобой!? Как она ночами сидела у твоей кровати? Как она тебе делала массаж рук и лица чтобы ты очнулся, каждую минуту разговаривая с тобой? Как поехала в Чечню, поругавшись из-за тебя с ребятами? Как она звонила и спрашивала о тебе? И как она переживала, когда ты ее оскорбил у себя в реанимации. Как ныряла в феврале в Неву, узнав, что у тебя кто-то есть в Чечне? Или как напилась водки восьмого марта после того, как предала тебя ради совершенно чужого человека... И вообще, зачем она к нам пришла в Московскую — думаешь из-за меня!? - Нестеров резко бросил сигарету, посмотрел на него, взял за плечи, встряхнул и сказал: - Она боится тебя. Любит вот и боится признаться. Нам, тебе, а главное — себе. Если она тебе нужна — скажи ей это! Я понимаю, трудно менять все и сразу в таком возрасте... но ты ей нужен! Особенно сейчас. Я бы ее не отпустил. И уж тем более, не женился на другой... - он отпустил Степнова и пошел в зал, а Виктор стоял потрясенный, глядел на Каренского, который, казалось, забыл, как курить надо. - Вот она, какая бывает, и не больше, не меньше, а все, полностью... - Ты о чем? - О ней, о любви. - Вот почему «Сердце» - пробормотал Степнов. – Значит, не отпустил бы? Лена вернулась к столу и не обнаружила там мужчин. Она попрощалась с девочками и отправилась в гардероб. Зазвонил телефон, и она задержалась, разговаривая с мамой. Тем временем Степнов вернулся в зал, и девочки сообщили, что Лена попрощалась. Он тоже сказал, что ему пора и отправился догонять Лену. Лена спускалась по ступеням, когда ее под локоть взяла крепкая мужская рука. - На этот раз я вас одну не отпущу. - Спасибо, Виктор Михайлович, но это лишнее, я доберусь... - Значит, вы от меня вздумали бегать? Я такой страшный? - Я не бегаю, просто мне пора домой, собираться. - Неужели? - В самом деле. - Колючка. - Обзываться будете? - Елена Никитична, расслабьтесь. Я не хотел вас обидеть, простите. - Да, я и сама не знаю, что на меня нашло, извините, - она посмотрела на него. Он просто отлично выглядел. Она всегда удивлялась — он всегда был подтянутым и полным сил, лицо загорелое, глаза чуть прищурены, красивые губы и сильная шея. Она с ума сходила, когда он был рядом. Его запах и сила влекли ее, и она понимала, что он может ей принадлежать только целиком, по-другому никак. - Спасибо, Виктор Михайлович, сегодня обошлось без приключений. Я скоро уеду, а когда вернусь — приезжайте к нам, мне приятно, когда вы с нами в компании. До свидания. - Спасибо. Мне тоже приятно с вами быть… в одной компании. До свидания. Консилиум тут:
Straus: Девочки, добрый вечер я сегодня не одна, а в компании: во-первых, посвящаю проду одной девочке. Vies 88 еще для полноты "картины" советую скачать песню Анны Герман "Эхо любви" Олечка, Murzik включай свою любимицу! ссылка: http://www.sagedragonru.narod.ru/music/eho.mp3 когда включить - я скажу! Лена два месяца провела в той же больнице, что и в первый раз. Только сейчас было намного тяжелее. Она приехала одна со своего района, остальные врачи были со всего Питера, и даже несколько человек с областных больниц. Они были хорошей командой, им удалось сплотить коллектив, и Лена поняла, что, наконец, сможет послушаться старших коллег и отдохнуть. У нее был маленький домик со спальней и холлом, переходящим в кухоньку, где была только плитка и столик. Лена тут жила сначала с коллегой с севера, но потом девушка испугалась оставаться ночами одна и переехала в гостиницу. Лена осталась одна. На крыльце обычно сидел ее телохранитель. Он теперь появлялся незаметно, и даже когда его не было, он вместо себя присылал еще одного парня. В общем, она постоянно была под присмотром. Но теперь она понимала, и на этот раз ей было жутко, что-то происходило, народ уезжал, а больных прибавилось. Иногда ночью Лена слышала взрывы. Почти каждый день она ездила в аул и на рынок. Во-первых, чтобы еда была свежая, а еще, чтобы узнать новости и выслушать дядю Ильяса про обстановку. Однажды врачей пытались отравить. Подсыпали вещество в еду, или в воду. Было настолько плохо, что они не вышли на связь с Питером. Позже на мобильный звонили Савченко и отец. Степнов тоже присутствовал при разговоре, но молчал. А еще через пять дней бомбили Красный Крест здесь, в Чечне. Лена поняла, что они не смогут просто так пересечь границу с Россией. Нужно было что-то делать с документами. Сегодня они собирались опять в дорогу, и Лена готовилась — красила брови карандашом. Уже пришел Ринат и ждал снаружи. Она услышала голоса и удивилась, что ее молчаливый телохранитель с кем-то разговаривает. Потом голоса стихли, то ли они ушли, может, просто шепотом говорили. Лена оделась и вышла, никого не увидела и отправилась к машине. Там был водитель, она села на заднее сиденье, и через секунду подошел телохранитель. Он забрался на переднее сиденье, и они поехали. Дядя Ильяс был молчалив, когда Лена отошла к немногочисленным торговцам фруктами, он что-то быстро и на своем языке говорил Ринату, Лена насторожилась. Уже привыкнув к языку и выучив несколько слов, Лена выхватила из разговора «поезд», «больница» и «Виктор». Подумав, что последнее ей показалось, тем более, звучало из уст Рината, она отогнала мысли и продолжила занятие. Она подозревала, что ситуация накаляется. Когда она подошла к ним, дядя Ильяс сказал: - Дочка, я должен тебя предупредить: вам надо собираться и уезжать раньше, не дожидайтесь три недели, собери своих, и поезд будет вас ждать через шесть дней на границе. Оттуда придется прорываться через таможню на вокзале. Я подготовлю все, чтобы как-то отправить вас. С девушками проще — они наденут паранджи и отправятся под видом наших гражданок. С мужчинами сложнее, мне удалось достать только 25 путевок, Красный Крест сам не может гарантировать безопасность на границе, там теперь не их зона, но мы попробуем. Но учти, еще до границы надо доехать. - Что нужно чтобы добраться до границы? - Удача, дочка. Я дочерей и внука вывез в Россию, у нас там недалеко от Пятигорска дом. Лено, поехали сейчас. Я тебя отвезу, на тебя нет документов. А потом мы переправим остальных... - Спасибо, дядя Ильяс, но я поеду со всеми, мы — команда. - Это хорошо, но толкуют, что будут бомбить и начнут со стратегических объектов, а вы — все в одной больнице и в общежитии... одно попадание — и всех сразу... поэтому можно будет встретиться кому-то раньше у меня в ауле, девочек я смогу переправить как своих дочек, а вот за остальных придется бороться. - Да, но дочек у вас не десять, а всего четыре, тем более, одна должна быть с ребенком... - Ничего, прорвемся. Ладно, звони мне, я на связи. И еще — постарайся поменьше быть в больнице. Я переживаю за тебя. - Спасибо, дядя Ильяс, передавайте привет девочкам и внуку, скажите, что я их люблю. До свиданья. - Надеюсь, скоро увидимся. Лена быстро собрала экстренное совещание. Она пересказала разговор с дядей Ильясом. Они решили, что им нужно собраться и через три дня выдвигаться к границе. Они определили три лагеря, назначили старших, и последняя смена должна была оставить больницу пустой. Стационарных больных не было, да и в таких случаях обычно родственники забирают своих домой. Лена собрала документы и составила полный список. Это и некоторые вещи с несколькими людьми отправили на машине к дяде Ильясу в аул, там он передаст все, что касается Красного Креста, и только после этого можно будет отправляться на границу. Лена уже двое суток бегала по больнице и гостинице, в перерывах умудрялась оперировать и на третий день почувствовала, что сил больше нет. Ей казалось, что все было готово. Главное — документы и живые люди. Она без сил опустилась на диван и руками взялась за виски. Подошли коллеги и сказали, что ей надо отдохнуть. Согласившись, она отправилась к себе домой. Там она даже не переоделась, так и упала на кровать, сразу заснув. вот тут нужно включить саунд-трек Лена плохо спала, ей снилось кафе и музыка, какие-то люди танцевали, было красиво, светло и шумно. Проснулась Лена от грохота, уже не столь отдаленного; она села на кровати, и стала слушать. Сначала взрывалось где-то за горой, но потом она услышала, как треск прокатился по ущелью, грохнув в стороне... больницы! Она бросилась к выходу, открыла дверь и от неожиданности зажмурила глаза. Открыла, но картина не сменилась — прямо на нее бежал Степнов. Она подумала, что совсем устала. Он налетел на нее, схватил в охапку и рванул к выходу, а потом вниз по склону, крепко схватив за руку. В этот момент издалека за домом начали падать снаряды, приближаясь с каждым разом все ближе. Когда они уже достаточно отбежали, снаряд угодил в дом, и тот взорвался, тяжело хрястнув сзади, сильно оттолкнув волной двух людей, повалив их на землю, и вокруг стали падать щепки. Степнов укрыл Лену своим телом и замер. Она накрыла его голову ладонями, опасаясь, как бы осколки не зацепили его. От каждого взрыва внутри все сжималось, по щекам заскользили слезы, путаясь в волосах, пропитывая землю. Виктор торопливо стал хватать их губами, шепча, рывками выдыхая тревогу и страх не успеть, страх потерять ее и остаться одному: - тихо, тихо… Лен… все хорошо… я нашел… мы живы… тихо, я рядом… - она задыхалась от рыданий, душивших горло, страха, нежности к нему, кто так заботливо укрывал от войны. Момент – и ее бы не было уже, не увидела бы больше его глаз, без которых она не сможет уже, без его рук, без него. Когда очередной снаряд покосил верхушки окружающих деревьев, осыпав их ранеными ветками и листвой, Лена крепко прижала его голову к себе и стала беспорядочно его целовать, коротко переводя дыхание – в щеки, в глаза, во все места без разбору. Он поймал ее губы губами, перехватив хаотические движения. Сначала надорвано, неистово целовал, отвечая на отчаяние и чувствуя привкус горечи. Потом все более успокаивая, тише, медленней, более ласково, нежнее. Отстранился, заглядывая в широко открытые глаза. Паника улеглась. Через несколько минут кошмар закончился — утихли взрывы, перестали падать остатки покалеченных строений и куски земли, и дыхание немного пришло в норму. По ее щекам катились слезы, а она все еще инстинктивно вжималась в широкую грудь мужчины. Он прижимал ее к себе, благодаря Бога, что он успел. Он не отпустит ее от себя больше. И пусть что хочет, то и делает, кричит, обзывается, молчит, все что угодно, но только рядом. Она его, и она нужна ему, вся. Кромешная тишина: ни голосов птиц, ни звуков природы, словно заткнули уши ватой. И только звук войны. Звенящая тишина. Холод пробрался до костей. Прошло довольно много мгновений, пока реальность вернула их на склон ущелья. Лена пошевелилась, разгоняя кровь по затекшим частям тела. - Лен… я чуть с ума не сошел, когда не нашел вас в общежитии и среди врачей, когда всех отправлял... – синий нежный ласкающий и такой спокойный взгляд. Настолько уверенно себя чувствовала девушка с ним рядом, словно за каменной стеной. Он все знал наперед, обо всем подумал. - Так они не пострадали? Вы успели их... мне показалось, что взорвали больницу... – задыхаясь от прошедших слез и тяжести, придавливающей к земле, проговорила она. - Да, взорвали, наверное, или где-то совсем рядом грохнули, - она шевельнулась, освобождая руку из-под его плеча. Когда она почувствовала, как отозвалось его тело на нее, она закрыла глаза и постаралась не думать, унимая расходящееся по всему телу желание. Не хотелось больше куда-то бежать, так и осталась бы тут с ним... Он словно услышал ее мысли, быстро вскочил, поднял Лену — Тяжело? - Она помотала головой, улыбнулась губами, унимая дрожь, и послушно пошла с ним, придерживаемая теплыми ладонями, спускаясь по склону. В стороне снова грохнуло, и он увлек ее в другую сторону. И вдруг она услышала торопливые шаги. Она замерла и испуганно посмотрела в глаза Степнову. Он быстро прижал ее к дереву с противоположной стороны от слышимых шагов. Они превратились в слух. Шаги приближались. А потом человек позвал: - Лено, Виктор! - Да, мы тут. Ринат, веди нас. Они забрались в машину, которая стояла неподалеку, и быстро поехали в аул к Ильясу. По дороге Степнов рассказал, что приехал вытаскивать делегацию, получив от старого чеченца информацию о передвижении сил. Сначала он оформлял бумаги, а потом приехал за людьми. И это его она тогда слышала, разговаривающего с телохранителем около дома. она сидела сзади, прижавшись к плечу мужчины и слушая рассказ. Крепко прижимая ее к сердцу, правой рукой он держался за спинку переднего сиденья, страхуя от ударов о машину. До аула они добрались без приключений. В доме дяди Ильяса Лене женщины помогли вымыться и переодеться. Там было спокойно, и Лена чувствовала себя намного лучше. Девочки пока ее наряжали, рассказывали последние новости, которые она пропустила. Она тоже пересказала свои приключения. Мужчины куда-то делись, видимо, уехали по делам, и Лена пошла бродить по дому в компании одной молодой девочки. В саду был фонтан, но он не работал, а после зимы весь двор стоял в каком-то запустении. Она шла по шуршащим листьям, лежащим на полу, на ступенях лестниц, на блюдах фонтана. Лена опустилась на белый бортик фонтана, вытянула ноги и положила руки на колени. Они дрожали. Она задумалась и не заметила, что ее подруга ушла дальше. Она долго сидела и перебирала в голове все, что произошло за это время. Вспоминалось много хорошего, много плохого, но всегда рядом она чувствовала его. Так было надежнее, словно какая-то база или основа, без которой нельзя, и ради которой нужно было жить. Лена поднялась и побрела через двор дальше, к дому. Она поднялась по полукруглой лестнице и попала в большой открытый зал, где посередине была устроена танцевальная площадка, вокруг стояли диванчики и кушетки, а вся средняя часть отделялась от прохожей части зала висящими тонкими пологами и шторами из полупрозрачной арганзы. Ветер шевелил занавеси и придавал иллюзию движения. Из зала можно было подняться в дом, с другой стороны был спуск во двор, а с торца были красивые белые арки на террасу, тоже украшенные занавесями. Лена решила посмотреть сверху на двор и фонтан. Раздвинув легкую ткань, она вдруг услышала шаги. Она повернулась и замерла, закрываясь на всякий случай складками прозрачной тканью. По лестнице поднимались дядя Ильяс и Степнов, тихо переговариваясь. Виктор был одет в белую рубаху с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами, которая очень шла его загорелому телу. Лена отпустила занавесь, и она отъехала в сторону. Степнов увидел Лену и замер на последней ступеньке лестницы, пропуская вперед дядю Ильяса, который подошел спросить у девушки о самочувствии и готовности отправляться дальше. Она стояла у белых арок в потрясающем бирюзовом восточном костюме: широкие брюки на бедрах и расшитый лиф с золотой отделкой открывали ровный живот с россыпью родинок, талию и загорелую сильную спину, подчеркивали высокую грудь и длинную шею. Красивые золотые украшения вплетались в русые волосы и свисали на лоб, а на руке, чуть выше локтя была обвита изящная тонкая декоративная змея. На ногах были шлепки, которые состояли из золотых красивых веревочек, продетых через пальцы. Лена подняла глаза на мужчин, и в груди Степнова бухнуло — они светились бирюзовым светом, отраженные цветом одежды. Он не мог отвести взгляда от нее, пока она разговаривала с Ильясом. Лена стояла полу-боком, слушала его, понимая, что им придется снова расстаться: выходило, что девушек повезет сам Ильяс с несколькими парнями, которых удалось нормально оформить в обход Красного Креста. Остальную группу во главе с Виктором должен будет прикрывать Ринат со своими людьми, но им придется пробираться на поезд незаконно, точнее не по тем законам, которые царили сейчас тут. Лена разволновалась, она переводила взгляд с одного на другого, не понимая, неужели нет больше способа, чтобы не рисковать жизнями людей. Лена предложила нарядить их тоже в паранджу, но потом посмотрела на Степнова — двухметровая женщина Востока — это вряд ли пройдет. У нее слезы навернулись на глаза. - Не плачь, Лено, ты помнишь, как я тебе сказал, что ты еще приедешь к нам, но не одна? - Помню, дядя Ильяс, я приехала... - Не одна, ты с ним. - Но вы не сказали, что я с ним и уеду... - Все будет хорошо, не переживай! Виктор справится, а ты, дочка дождись его. - Конечно, дядя Ильяс, я столько ждала, что какие-то несколько часов уже не играют роли. Точнее не «какие-то», а самые сложные. Спасибо вам, без вас мы бы погибли все, - он обнял ее, а Лена поцеловала его в лоб, - передавайте привет своим. Ильяс ушел, а Лена посмотрела на Степнова. - Как вы? - В порядке, спасибо, - она опустила голову, повернулась к арке и тихо проговорила: — Я знаю, что вам придется рисковать собой и людьми, - она резко повернулась и посмотрела в упор в глаза подошедшему Степнову. – Виктор Михайлович, скажите честно, если бы меня здесь не было, вы бы поехали вытаскивать делегацию? - Поехал бы, если бы Ильяс позвал. Как в этот раз. - Значит, вы здесь не из-за меня. - Не только. - Спасибо. И удачи вам, она вам понадобится, - она обошла его и пробежала по лестнице, потом в женскую, и только там остановилась. Она тяжело дышала то ли от быстрой ходьбы, то ли от душивших слез. Она знала, что это не правда. Он не хотел заранее возлагать на нее вину, если… вдруг что. Она это понимала. Понимала, что он не хотел бы, чтобы Лена чувствовала ответственность за то, что он здесь, за то, что он здесь из-за нее. Пришел Ильяс. Он сказал, чтобы Лена надевала паранджу, дал девочкам фото женщины, сказав ее накрасить, желательно, чтобы было похоже на фото. Он подмигнул ей, но она не поняла. В своей сумке, которую отыскала в приготовленных к погрузке вещах, она отыскала линзы с коричневым оттенком. Когда Лена посмотрела на себя в зеркало, она удивилась. Она не была похожа на себя, а если еще лицо закрыть, оставив только глаза с нарисованными «новыми» бровями, то вообще другой человек. Через некоторое время пришел дядя Ильяс и забрал Лену, которая успела помахать девочкам. - Дядя Ильяс, я не поеду со всеми? У меня же нет документов? - Нет, дочка. Ты поедешь со своим мужем. - С кем? - у Лены округлились глаза. - С Виктором. - Это как? - Лена, ты не поняла сразу, что это ты — его жена, ну подумай, он ее не видел ни разу, да и… тебя не узнать... - но... дядя Ильяс, я не гражданка Чечни... и потом… а что Степнов сказал? - А он не знает что это ты, а все остальное — для конспирации, - Лена от всего этого думала, что сойдет с ума. - А фото? - Это фото нашего агента, паспорт подлинный, не хотелось уж совсем мухлевать, ты должна быть похожа на наших женщин... - Лена покачала головой, словно стряхивая с ушей лапшу. - Вот это да! Хоть бы предупредили, я бы голову в черный покрасила, для пущей убедительности. - Ну, вообще-то тебя попросят открыть только лицо, но на всякий случай — пусть, так спокойней... Вы с ним пройдете проверку со мной вместе, как муж и жена, а потом он уйдет к своим, им нужна помощь, а мы с тобой погрузимся на поезд, а потом я, как провожающий, выйду, оставив вместо себя одного из ваших парней... - Спасибо вам, дядя Ильяс, мы бы без вас... - Погоди, у нас еще все впереди. Ильяс подошел к Степнову вместе с девушкой, которую ему представили как его жену. Как бы он ни сопротивлялся, но ему пришлось взглянуть на нее. Ничего не было видно кроме глаз. Карих. Какое-то щемящее чувство заставило его снова посмотреть в ее глаза. Она их опустила, и этот хорошо знакомый жест резанул по сердцу. Он подумал, что точно сходит с ума. Он подставил локоть, она положила свою руку, а Степнов вспомнил, как держал руку Лены в своих ладонях. Он переглянулся с Ильясом, заметил чертиков в его глазах умудренного опытом человека, но не понял. «Что же такое?» Проходя проверку документов, где Лену попросили открыть лицо, он заметил, как побледнел дядя Ильяс, но всех пропустили, и они втроем отправились к поезду. - Что происходит, вы беспокоитесь, Ильяс Акатович, - шепнул он. - Нормально, теперь уж пропустили. - Я думал, что ваших пропускают без проблем… - Наших—то без... Ну, Виктор, поспеши. Ты должен успеть проскочить тут, пока нет такой охраны, - Степнов повернулся к «жене», протянул руку, она дала свою, а он, не отводя взгляда от ее глаз, сказал: «Удачи, и спасибо...» - он не договорил, нахмурил брови, а потом повернулся и пошел. Лена стояла и смотрела ему вслед. Он обернулся и снова посмотрел. Она улыбнулась под плотной тканью, ее глаза немного повеселели, но блеск остался тот же. Степнова осенила мысль — «линзы». Пока он пробирался к своим, он все никак не мог себе дать ответа: это действительно была Лена, или показалось. Ну, тогда он понимал, почему она сразу завладела его вниманием. Нет, ну конечно восточные женщины те еще мастерицы в этих делах, но тут не это сработало. традиционная порция оплеух автору
Straus: Они ждали на платформе. По всей длине состава стояли вооруженные люди. С их пропусками было все хорошо, сейчас проверяли последних, и предстояло грузиться в вагоны. Их всего было 23 человека, из них 10 — женщины Красного Креста, 8 человек должны были как-то пробраться в поезд без досмотра. Документы, необходимые на границе в России, у них были, оставалось попасть на борт тут. Лена заметно нервничала, дядя Ильяс ее успокаивал. Через вагон стояло рядом несколько человек с автоматами. Они заметили, что охранников что-то привлекло где-то в стороне. Лена глянула на дядю Ильяса, он кивнул, и она «без чувств» повалилась ему на руки. Дядя Ильяс начал громко кричать, чтобы ему помогли, потом уже побыстрей их грузили, кричал, что их уже проверили, просил принести воду — но все это отвлекло тех людей с оружием от объекта их внимания. Уже в поезде Лена «пришла в себя», помахала в окно дяде Ильясу и стала ждать, когда придут ребята. Суматоха на платформе немного приблизила время отправления, и пока все пришли в себя, поезд, наконец, отправился. Лена с ужасом стала перебирать в уме варианты, которые возникали, если бы ребята опоздали или их поймали. Девочки что-то ей говорили, но она не слышала и отвечала уже после того, как привлекут ее внимание. - Ну, где же они? – высовываясь в приоткрытую дверь. - Лена, ты только сейчас смотрела в коридор. - Они должны были уже появиться. - Перестань, а то опять упадешь. - Да это я специально, чтобы охрану отвлечь, - в купе было много народу: двое забрались наверх, остальные сидели на нижних полках. Лене было так легче — они болтали и отвлекали ее. Вдруг дверь открылась, и в купе просунулась голова одного из отстающих. Лена тревожно выглянула за его плечо, пытаясь найти Степнова. - Сашка, а где остальные? Все в порядке? Как вы... - Подожди, подожди. Давай постепенно: остальные в купе у девочек... - Все? - Да, все, нам еле удалось прорваться, но все хорошо, все живы и здоровы, - она облегченно вздохнула. Значит с ним все нормально, он тут, с ними. Больше она не слушала. Через несколько минут в купе появился Степнов с еще одним парнем. Ребята успели разбежаться, и места было много. Степнов сел рядом с Леной. - Здравствуйте, Елена Никитична! - Здравствуйте, Виктор Михайлович. Как там девчонки поживают? - Какие девчонки? - У которых вы столько времени торчали... - У, да мы ревнуем? - Ни сколько! С чего бы! Хоть зашли бы, сказали, что все хорошо, я же не железная! – серьезно и взволнованно сказала Лена. - Я думал вы — там... - Я рада, что все получилось, и все закончилось... - Да, там, на платформе что-то произошло, и это отвлекло охранников, иначе — нас бы поймали. - Просто ваша жена упала в обморок. Она у вас что – беременна? - Степнов замер, прислушиваясь и ища подвох в ее словах. - Откуда вы знаете? - Что? Что беременная? Предположила. А то, что упала — знаю потому что была там... - она улыбнулась и лукаво посмотрела на него. - А она не говорила, какой у нее срок... - Ну, Виктор Михайлович, вам лучше знать... - Кто еще упал? Чья жена? Как Лена грохнулась — мы видели, а больше вроде никто... – как всегда встрял в разговор кто-то из парней, выхватив из контекста разговора одну фразу. Лена прикрыла ладонью рот, посмотрела на Степнова и состроила глаза в стиле «а меня тут вообще нет». - Вот плут! Ильяс! И вы тоже хороши! Развели меня! - притворно возмущался Степнов, когда они пошли найти место для отдыха. - Я, правда, узнала все только перед самым постом... Правда! – смеялась она. - Вам теперь надо отдохнуть. Там купе свободное пока, наши кучкуются все вместе... пойдемте, покажу. - Спасибо, отдохнуть не мешало бы... но я бы сначала поел. Вы как? - От этих переживаний у меня действительно аппетит проснулся. - Идемте в ресторан? Родители с замиранием сердца ждали прихода поезда. На этот раз они бы приехали даже в случае вспышки любого заболевания. Сильнее всего переживаешь, когда не владеешь информацией, а то, что преподносилось здесь, в России, только подстегивало беспокойство за тех, кто «там». Лена увидела в окно купе родителей, и первая выскочила из вагона. С коллегами они уже попрощались и теперь все были поглощены радостными минутами возвращения на родину. - Вы сразу в Петергоф? Вас теперь отец вообще из дома не выпустит. - Да, но у меня такие классные родители, что скорее они приставят мне телохранителя, чем будут меня удерживать. У меня были в жизни непростые ситуации, когда мне нужна была поддержка и понимание. И я их находила, и даже вместе с вариантами возможных решений. Вот это в них и ценю больше всего. - Да, я бы тоже хотел, чтобы дети мне доверяли... - Все в ваших руках... - она посмотрела ему в глаза. - Елена Никитична, а давайте сходим куда-нибудь в Питере вместе в честь нашего спасения? - Давайте... Девушка с мамой шли в обнимку по платформе, а сзади шел отец и расспрашивал Степнова. Когда они подошли к машине на стоянке, Лена спросила отца, куда подевался Виктор. Но Никита Петрович ответил, что он отправился на такси, и они решили не отвлекать Лену от мамы. Она даже была рада, что Степнов не поехал с ними. Ей как-то неудобно стало с ним общаться. Она постоянно помнила тот момент, когда они были под бомбежкой, и тайно себе признавалась, что она хочет быть рядом с ним. Она думает о нем постоянно. И хорошо, что ее пока не ждут на работе. Во-первых, сейчас она не смогла бы еще оперировать — руки еще дрожали, да и находиться рядом с ним — это опасно. Лена пошла в сад, посмотреть на свои деревья. Они давно прижились и росли, оба вытягиваясь к солнцу, которого практически не было. Она погладила их тоненькие стволики. Подошла мама и обняла дочь за плечи: - Знаешь, дорогая, я смотрю на них почти каждый день, они так похожи, и в то же время они совсем разные. - Да, и деревья словно связаны с Ними. Иногда, глядя на ветки, кажется, что разговариваешь с человеком, а если человек заболеет, то и листочки поникнут... - У вас с ним что-то было? - Нет. К сожалению... - она замолчала. - Я не о том, не о физической близости, просто уже нет сил скрывать и... там одна вещь произошла... в общем, я не могу делать вид, что все как прежде, что ничего не происходит. Происходит, и еще как! - Я сегодня видела, как он на тебя смотрит. - Как? - Лена, дочка, мне кажется, это не просто, он взрослый серьезный человек и отвечает за свои поступки. - В том-то и дело, мама, что голова в чувствах — это то, что нужно отключать, она только все портит. Они пошли по дорожкам сада. Уже несколько дней они вдвоем целыми днями общались на разные темы. Мама сказала, что очень испугалась за нее, когда сообщили, что Красный Крест бомбили, и теперь они пытались наверстать упущенное. Когда все хорошо, то достаточно просто созвониться, но когда что-то происходит, понимаешь, что важнее и проще ничего нет, чем просто посидеть вместе. - Лена, ты должна ко мне приехать в клинику. - Зачем? - Ты давно не была, да и мне кажется, что тебе нужно... - Мама, перестань, я не собираюсь спать с кем-либо только потому, что мне стукнул четвертый десяток. - А потому что любишь... - она посмотрела на дочь. Лена смутилась и спрятала взгляд. Молчала, а потом сказала: - Я приеду к тебе… - Скажи мне, а что ты собираешься делать с Московской больницей? - Вернуться туда. - Дважды в одну реку... - Вот именно, мама, ты сама говоришь — я изменилась, это будет совсем другое. Я думаю, что теперь я должна стать заведующим. На меньшее я не согласна. Я хоть и изменилась, но все равно не могу жить без медицины, хирургии. - Кстати, Савченко звонили, спрашивали о тебе. Я сказала, что ты, наверное, появишься на собрании? - Да, а пока — поеду домой и приведу все в порядок. Виктор Михайлович предлагал куда-нибудь пойти по случаю нашего спасения, но что-то он не звонит. - Не переживай, позвонит. Вчера вечером отец хотел с тобой поговорить, но ты уже ушла в комнату. - А что он хотел? - Я не знаю. - Мама! - Да, правда, не знаю. Что-то по поводу твоих файлов. - Откуда они у него? - От Степнова. - Что? - Да, когда тебя не было, он несколько раз приезжал. - Он не говорил мне. Что же он хотел? - Он с отцом разговаривал. - Ладно, я спрошу при встрече. А где папа? - В больнице. Это у меня отгул, а ему не бросить своих, к тому же мы собираемся снова в Европу. Папа что-то сдал последнее время. - Что — сердце? - И сердце, наверное, тоже. Он же не признается, но я же вижу... - Не грусти, я с ним поговорю. - Не стоит, он не скажет, только разозлится. - Значит, его что-то тревожит. Я попробую поговорить с ним. Мне кажется, это из-за меня и, тут еще Степнов как-то замешан, - Лена замолчала и медленно пошла по дорожкам. Она думала, что же это может быть, но одна мысль не давала ей покоя — Чечня. Через день Лена вернулась к себе домой и позвонила подругам. Им предстояло сделать дизайн ее квартирки. Отряд примчался не в полном составе — Наташа была на дежурстве. Лена порадовалась за подруг, у которых все было хорошо с работой, с личной жизнью. Лера теперь выглядела как шарик, Лена подумала, что Нестеров бракодел, а радостная будущая мама сообщила, что у них будет дочка, подтвердив Ленины мысли. Лена не могла нарадоваться на Леру, боялась сглазить ее такое неожиданное счастье. У Ксюшки вроде тоже был кавалер, и она была на седьмом небе от счастья. - А как там Наталья, девочки, она там же и работает? - Да, но она теперь такая занятая! У них с Алексеем любовь, кажется. - С Каренским? - Да, они ездили на неделю в Париж, оттуда она приехала вся в восторге и в подарках. - У, да он, кажется, сдался? - Ну, перед нашей Натальей никто не устоит. - Девочки, а как там Уляковы? - Спрашивали когда ты приедешь. Илюшке был годик, он такой шустрый! Лена, а у тебя как на личном фронте? - Никак. Если вы про детей — забудьте. Мама сказала, что у меня гормоны не на месте. - Да тебе мужика надо, да такого, чтобы тебя из постели не выпускал, вот тогда твои гормоны на место встанут! - Угу, у меня есть один на примете, - хохотнула Лена. - Говорят восточные мужчины там горячие! - Ну, уж не надо, мне хватило этих мачо! Еле ноги унесли. Они же бомбили больницу. Представляете? А если бы там люди были, больные, врачи, дети. Вы знаете, я никогда так и подумать не могла, но теперь дали бы мне автомат — лично бы их постреляла. Ничего святого нет! - перевела тему. - Погоди, а куда же вы всех дели? - Больных отдали родственникам, а весь медперсонал Степнов как-то успел вывести, укрыл всех в ауле у дяди Ильяса. - А он-то откуда там взялся? - Приехал вытаскивать оттуда делегацию, когда сообщили, что «эти» захватили Красный Крест… - она коротко передала события того дня. - Лена, так ты же его спасла! - А до этого он меня спас. В тот день бомбили, и если бы он не прибежал и не вытащил меня из дома, меня бы уже не было. Он не нашел меня среди остальных и пошел искать. - Лена, он — просто герой. - Да, девочки, я чуть сознание не потеряла от страха, как в фильме, сначала ужасный звук, а потом взрыв. А когда слышишь, что попали в больницу — кошмар! Ну ладно, так, давайте прикинем, что тут можно сделать в комнате... *** На собрании Лена появилась не в белом халате, а в стильном костюме. Коллеги радовались благополучному возвращению, и сразу насели с расспросами. Отбивалась от них сама, так как Степнов был на кафедре и не подошел еще. Когда Лену спросили, что она думает о ее назначении, она ответила, что ничего об этом не знает. Собрание началось с приветствия вернувшихся из командировки, и по этому поводу предполагалось несколько назначений и перестановок. Лена ждала, что же будет с ней. На собрании не было спонсоров, но коллеги сообщили, что они теперь редко появляются здесь, и это немного успокоило ее. Лену назначили заведующей отделением, и она с грустью подумала, что скоро нужно приступать к обязанностям. Через месяц планировалось провести собрание с уточненным списком должностей и со всеми перестановками. А пока у Лены узнали, готова ли она занять эту должность. Она кивнула головой, и руководство сказало, что пока подготовит необходимые бумаги. Вдруг двери распахнулись и в зал вошли четверо — все кавказской наружности (Лена их не отличала), двое в масках и с автоматами. Один из старших заговорил и все выдохнули. - Где нам найти Лено Кулемину? - Это я, - она, сохраняя внешнее спокойствие, встала, и в этот момент в зал вошел Степнов. Быстро сориентировавшись в происходящем, он шагнул навстречу девушке, спускавшейся с выступов амфитеатром расположенных столов. Он поймал и сжал ее прохладную ладонь, когда она остановилась рядом, не пересекая линию его тела. Оставшись между ней и непрошеными гостями, он глянул на главного, тихо сказав: - Здравствуйте. Чем обязаны? - Виктор Степнов, если не ошибаюсь? - Да, он самый. - Очень приятно, Саид, – он обнажил ровный ряд зубов. – У нас дело к Лено. - Моих людей обязательно было пугать? – незаметный взмах ресниц, и двое с автоматами молча удалились за двери. - Ильяс Акатович сказал обращаться к вам, - он говорил так, что в аудитории, где читались лекции, не слышали его слов. - Вам нужно проехать с нами. Мы вас долго не задержим, тут рядом, всего на пару часов. - Доктор Кулемина поедет только со мной. - Мы не сомневались. Вы нам тоже нужны. Пройдемте? - Николай Павлович, мы можем идти? - Да-да, конечно, идите. Причина столь неожиданного вторжения заключалась в том, что человеку срочно нужна была пересадка сердца. Ознакомившись с бумагами, Лена заметила в двух местах то, чего там не могло быть. Это означало, что донорские органы доставлены весьма сомнительным образом. Но тут было кое-что еще, что выбило Лену из рамок понимания. Подпись… Савченко. Лена вскинула в недоумении взгляд, тут же погасив в себе эмоции, потому, как получила четкие инструкции от голубого внимательного и упорно ищущего контакта взгляда Виктора. Она вернула бумаги Саиду и кивнула головой. - Виктор Михайлович, я полгода не делала пересадку, да и сейчас мне просто страшно… - Мастерство не ампутируешь, Елена Никитична, я в вас не сомневаюсь. Я буду ассистировать, хотите? – она с надеждой посмотрела ему в глаза и шепнула: - Да. Вопросы и предложения
Straus: *** Через день после операции раздался звонок Степнова. Лена была у родителей, расслаблялась в бассейне, когда зазвонил телефон. - Добрый... Виктор Михайлович, объясните толком... Двое? Сколько лет?... Ууууу... - Лена улыбнулась, но по мере того, как он говорил, ее лицо стало приобретать более серьезное выражение. - Так, спокойно. У них есть отец... Час от часу не легче. Вы где живете? На даче?... Я у родителей, сама я не знаю дороги... Хорошо, вы сейчас их берете обоих, одеваете, сажаете в машину, пристегиваете в креслах, и едете до ближайшего торгового центра. И не дай Бог, вы превысите скорость больше 60-ти километров в час. Там вы ждете меня. Одного вы держите на руках и не отпускаете, а второго — за руку, иначе — вы их растеряете... Да, я смогу туда подъехать... Виктор Михайлович, вы сами сможете выбрать им пижамы, памперсы, еду и все такое... вот поэтому я тут командую... Хорошо, через час я позвоню, - «отлично, скучать не придется: боевая гвардия — мальчишки 3 и полтора года» - Лена улыбнулась своим мыслям, представляя Степнова в роли няни для племянников. Через час Лена набрала его номер, подходя к входу в торговый центр. Улыбающийся голос сообщил, что дети сидят в креслах пристегнутые, довольные, и они скоро приедут. Лена вошла в здание. В спортивном купила себе костюм, чтобы удобно было дома ходить. Проходя мимо отдела нижнего белья, не удержалась, и долго просматривала модели на вешалках. Лена очень любила эти магазины и всегда находила себе что-нибудь для души и тела. На выходе она ответила на звонок. Они сообщили, что катаются на эскалаторе, и Лена пошла в сторону лестниц между этажами. Через холл она увидела как высокий красивый мужчина, держа в руках маленькие ладошки малышей, ступает на эскалатор, объясняя как нужно держаться, а они не слушают и смеются от восторга. Лена подошла снизу к движущейся лестнице и стала ждать, когда они спустятся. Ее глаза поймали его теплый взгляд, лучики вокруг которых сейчас говорили о сильном напряжении. Они подошли, и Степнов, улыбаясь, познакомил ее с маленькими мужчинами. Она протянула им руку, старший по-взрослому с ней поздоровался, и оба прилипли к дядьке. Младший был очень похож на Степнова, только светленький. А старший был темненький, с карими глазами — совсем другой и очень симпатичный малыш. Звали его Витя, младшего — Глеб. - Я смотрю, вы времени не теряли, уже побывали в магазинах? - произнес он, целуя ее руку. - Да, - смутилась она — Как и у всех женщин, у меня тоже есть слабости. Ну ладно, у нас план такой: мы идем в детский за игрушками и нужными вещами, потом за едой и двигаем… домой... - она не знала, как назвать то место, где будут жить дети, поэтому было немного неудобно, Степнов это заметил. Она улыбнулась малышу, позвала его жестом и взяла на руки ребенка, недоверчиво, но с надеждой протянувшего к ней ручки. Степнов забрал у нее покупки, и они пошли в непонятном ему направлении. Она заметила вопрос в глазах мужчины и сказала: — Мы за корзинкой, да, Глеб? - спросила она малыша. Взяла корзину с машиной впереди, в кабину залез Витя, а Глеба посадили на сиденье сверху корзинки. Она повернулась к Степнову. – Боюсь, что мне не сдвинуть ее с места будет. - Вы думаете, что я вам доверил бы управление этим агрегатом? У вас даже машины нет! - смеялся он. - Фу, да вы — шовинист! – сморщила нос. - Ни в коем случае, - наклоняясь к ее уху, сказал он. — Просто для вас действительно тяжеловато. Дети со Степновым скупили весь отдел игрушек, пока Лена торчала в отделе с одеждой, без них она не могла туда сходить, нужно было прикинуть сначала рост малышей. Когда Лена увидела кучу игрушек, торчащую из корзины, она подошла к Степнову и, смеясь, сказала: - Вы сами еще ребенок! - Почему? - Потому что мне теперь придется брать еще одну корзину! Виктор Михайлович, пойдемте, купим мультики? - она посмотрела на него, смутившись, — Я так люблю мультики, и так давно их не смотрела... - Елена Никитична! Кто-то говорил что я — ребенок! А сами! - Только два мультика, ну может три, а не полную корзину! - она сделала хитрые глаза. - Уговорили. И за едой. - А что у вас случилось с женщиной, которая следила за вашим домом? Или я что-то путаю... - Она заболела. Я остался совсем один с этими двумя подарками. - Действительно — подарки! Такие ангелочки! - Вы их не видели в действии! - смеялся Степнов. - Дом ходуном ходит. - А что вы хотели, чтобы они сели и сидели рядом с вами? Так делают ненормальные дети! А здоровый правильный ребенок должен познавать мир. - Елена Никитична, спасибо что приехали, я, признаться, совсем растерялся! Сестра приехала, у нее трудности, но из гордости она не хотела нас стеснять, мы ничего не знали... - Простите, из-за чего? - Ну, мы, Степновы, — гордый народ... - Гордый? Какая может быть гордость у матери? Когда нечем кормить детей, когда они болеют — любая наступит на горло своей гордости, честности, и убьет за своих детей! - она смотрела на него, а в глазах было столько ярости, что Степнов понял: материнский инстинкт — это природа, заложенная с рождения, и женщины друг друга всегда поймут. - У, Елена Никитична, сколько страсти! - У, Виктор Михайлович, сколько пафоса, пустого... Давайте не будем спорить, а то я разозлюсь, а у нас — дети, - она испуганно вскинула взгляд на Степнова, который почему-то улыбался. - Я... имела в виду... с нами дети. Они всегда чувствуют, когда родители ссорятся... в смысле, когда взрослые ссорятся... - Степнов снова прищурил глаза, что придавало его взгляду внимательный вид. - Выбирайте мультики, нам лучше поспешить... - Виктор Михайлович, а когда дети последний раз ели? - спросила она. - Утром, кажется, хлопья с молоком. - И все? - Ну да, потом приехала скорая за их мамой... - А вы сами есть не хотите? - Ну... - А дети не могут терпеть, если они сейчас нам устроят истерику — вот нам весело будет! - Пойдемте, сядем за столы, там, в центре зала, а я что-нибудь закажу. - Давайте вместе закажем, а потом пойдем за столы. Мы же не можем их накормить чем-то, что они не хотят и не любят... - Но они маленькие, как мы узнаем... - Спросим, - она пожала плечами, и Степнов удивился, что у нее, а точнее — с ней, все проще. Они подошли к стойкам кафе. - Куда пойдем? - Где тут что-нибудь съедобное? Например, мясо. - Я еще понимаю, молочное, но мясо... - Мужчин надо кормить мясом. Витя, скажи, а ты любишь котлетки? - Малыш кивнул. - А суп будем кушать? - он снова кивнул. - А что еще ты любишь? - Акаоны и апот, - Лена и Степнов переглянулись. - Ну, с «акаонами» понятно — макароны, наверное, а «апот»... - Вить, компот? - догадалась Лена. Малыш кивнул. Она подняла глаза на Степнова. - С одним выяснили. А что любит Глеб, мы узнаем за столом. Идемте, - в центре зала располагались столы и диваны, а также барные стойки по периметру, а с двух сторон были кафе и рестораны с кухнями разных видов. Они накормили малышей в итальянском ресторане, Лена себе ничего не стала заказывать, настояв на том, чтобы Степнов тоже поел. А сама была занята тем, что кормила Глеба и помогала маленькому Вите в вопросе расправы над макаронами и десертом. Они смеялись над тем, какой грязный рот был у Глеба после пирожного, которое он попытался проглотить целиком. Посадив детей в корзину, они покатили в сторону продуктов. Глеб беспокоился, и Лена взяла его на руки. Сначала он сидел спокойно, но потом начал елозить. - Глебушка, садись как тебе удобно, - малыш обхватил талию Лены ножками и ручками обвил ее шею, положив голову на плечо. Она улыбнулась от приятной близости и доверчивости этого комочка. - Он хочет спать, — прошептала она, глядя на Степнова. Он улыбнулся, а в глазах поселилось столько нежности, что Лена залюбовалась этой голубизной. - Елена Никитична, давайте я его понесу. Тяжело... - Нет, он по маме скучает, ищет женского общества. То ли еще будет, когда спать на ночь будем укладывать... Виктор Михайлович, идемте быстро в овощной отдел, и нам нужно молочное. Надеюсь, они едят молоко. А, ну да, вы же говорили, утром они вроде с молоком ели хлопья. - Да, и творог надо взять... Елена Никитична, но кто это будет готовить? Детям, наверное, нужно что-нибудь... - Диетическое. Не переживайте, главное — натуральное и свежее. А вот что вы будете есть? - Я ем все. - Отлично, внимание! Меню: завтрак — молочная каша (овсянка, сэр); раз в неделю — яйцо; ланч — блинчики с творогом; обед — щи, картофельное пюре и пареные котлеты, компот и булочка; полдник — фрукты со сливками или со сметаной; ужин — овощное рагу с мясом; на ночь — кисель или каша. - Да, интересно, гардеробчик сменить через сколько недель придется ... - Что-то не так? - Если это все съедать — в двери проходить перестанешь. - А вы в перерывах побегайте и поскачите так, как они, то есть без отдыха... - А вот это вот «блинчики с творогом» - это откуда-то из детства... Вы шутите? - Почему? Вполне серьезно, вообще обожаю выпечку... - По вашей фигуре не скажешь... Кстати, в вашем меню нет конфет... - Без них можно обойтись... - как в подтверждение слов, Витя, высунувшись из кабины машины, сказал: «ачу асету». - Я так понимаю, Виктор младший просит конфету? - Я еще пока не выучил их язык, но он прав... - Я же сказала... - Вы, девушка, можете обойтись без конфет? - Конечно, и детям советую, лучше съесть фрукты, цукаты или орешки пожевать... - Вы сколько выдерживаете без конфет? - Да сколько угодно! - Давайте поспорим! - Виктор Михайлович, да вы — сладкоежка! - засмеялась она. - Да, люблю сладкое. - Я тоже люблю... - Но вы же сказали... - … сладкое, но не конфеты! - Первый раз вижу девушку, которая не любит конфеты... - «А я еще крестиком вышивать умею...» - сказала она голосом кота Матроскина из мультика, они засмеялись. – Кажется, кое-кто проиграл пари? Награда победителю...? - Все что хотите, леди. - У, Виктор Михайлович, не боитесь? - Вас — нет. Наоборот, мне даже интересно, насколько же далеко зайдет ваша фантазия. - А можно отложить это до того момента, когда мы приедем к вам домой. Кстати, а ваш отец... - Он через несколько дней обещал вернуться... Пришлось прервать его дела, но срочно выехать он все равно не смог. - Он тоже живет на даче? - Нет, в доме. Но готов пожить тут, чтобы помочь мне... нам. - Ого, вы ему про меня рассказали? - Нет еще. Не хотел смущать... . - Виктор Михайлович, почему вы позвонили мне? Ну, никому больше... - Не знаю, я уже успел задать себе этот вопрос. Может, потому, что я постоянно о вас думаю... и других вариантов не было, - он посмотрел на нее, она отвела глаза, смутившись. Тем временем они прошли через кассы, маленький Витя был очарован всем этим и в машине сразу уснул, как только его пристегнули в кресле. Глеба Степнов аккуратно снял с Лены, которая подергала плечами, и пристегнул спящего в его маленьком креслице. Они перетащили пакеты в машину, и, устроившись в кресле, Лена поняла, что сейчас тоже уснет. - Виктор Михайлович, дайте, что ли я за руль сяду? - Зачем? - не понял он. - Просто я сейчас усну. А если я усну, то вы тоже начнете отключаться. Представляю, как это — рулить, когда вокруг все сопят, - он засмеялся, взял ее за руку. – Руки, наверное, затекли? - поцеловал. - Ерунда, главное, что он ко мне пошел, говорят, что дети не со всеми общаются... Глебушка на вас похож, можно сказать, что он ваш сын, только от светленькой мамы... - … от такой как вы... - она подняла голову и посмотрела ему в глаза. - ...а Витя наоборот — темненький как вы, но не совсем похож... зато - Виктор Степнов. Здорово. Ваша сестра, наверное, вас очень любит. - Не очень, мы много ссорились... а потом оглянулись — жизнь прошла, а все эти разборки — ерунда... - Да, особенно когда такие ангелочки рядом. Они у вас жить останутся? - Нет, они уедут домой в Ростов-на-Дону. Там у нее работа, климат для них подходящий, дом. - А сейчас... - Проблемы со здоровьем. Я даже не успел ее нормально положить в больницу, пришлось скорую вызывать, обострение... - Когда ее выписывают? - Через неделю примерно. - Так скоро? - Елена Никитична, нам бы эти семь дней продержаться... - Прорвемся, где наша не пропадала! - Спасибо вам! - Пока не за что, только я не совсем представляю что дальше... - Давайте не будем планировать, сориентируемся на месте, - она посмотрела на него, кивнула и улыбнулась. Он был взбудоражен этими всеми событиями, но от него веяло какой-то основательностью, которая передается другим, и ты точно знаешь, что дальше делать, и что сделает он даже в нестандартной ситуации. Вечер прошел, конечно, бурно, Лена успела приготовить ужин, пока мужчины пачкались во дворе, а потом они налили детям ванну, напустили детской пены. и около часа вчетвером возились в воде. Дети, отмокая, а взрослые — сидя около ванны и попеременно вытирая лица друг друга полотенцем. На ночь они уселись на большую кровать, отгородив малышей от края, и включили мультик. Под конец Степнов посмотрел в темноте на девушку и малышей: Лена полулежала на самом краю, по щекам катились слезы, она прижимала к себе спящего Глеба и перебирала пальцами волосы маленького Вити, который моргал глазками из последних сил. Лена не видела взгляда Степнова, она незаметно смахнула слезы, поцеловала малышей, укрыла каждого своим одеялком, и привстала на локте. Мужчина смотрел не отрываясь. - Вы плачете над мультиками? - прошептал, она смущенно кивнула. - Не над всеми, только над душевными. - Обалдеть. - Что? - Вы — обалдеть, - она поднялась с кровати, поманила его из комнаты, и, взглянув еще раз на спящих мальчишек, закрыла дверь. Включив рацию, она пристегнула ее сзади на джинсы Степнова. - Что это? - Радионяня. Вы будите слышать все, что у них происходит. - Я? - Да, когда я уеду. - Погодите, куда? - Домой. - Елена Никитична, вы же не думаете, что я вас отпущу среди ночи, да и это... Елена Никитична, а если они проснутся ночью — что я делать буду, а если я не услышу!? - Лена замерла. - Вы мне сказали, что не надо планировать, а сами все спланировали... - Да я не планировал, просто не думал, что… Елена Никитична, вы же не бросите нас... - Нет, конечно, я просто даже не подумала что дети — это не просто накормил и спать уложил... Я про ночь забыла... - Спасибо. Пойдемте, я вам покажу, где одеяло и все остальное... у Ольги Денисовны тут свой порядок, я даже не помню, где что лежит. - Виктор Михайлович, а их мама с ними спала в одной комнате? Я спрашиваю, может нам... мне стоит у них лечь спать, чтобы они не боялись, все-таки первая ночь без мамы... - У меня в основном двух-спальные кровати, поэтому, когда они приехали ночью, она ушла в другую комнату. Честно говоря, я не задавался этим вопросом. - Будем надеяться, что они не будут сильно бояться... - Да, пусть спят спокойно. Неделя была убойной. Лена получала огромное удовольствие от общения с малышами. Степнов взял неделю отпуска, и они всей компанией наслаждались тишиной пригорода. Взрослые, не привыкшие к такому ритму, не замечали, как сами засыпали с детьми, убаюканные их мирным сопением. Однажды в конце недели Лена проснулась в 17 часов, никак не могла вспомнить, как так получилось, что они с Виктором лежали поперек детской кровати ниже ножек детей, ноги свисали, а он обнимал ее своей тяжелой горячей рукой, зарывшись лицом в ее волосы у шеи и мирно сопел. Ей так не хотелось его будить, она повернулась аккуратно, поцеловала его сонные губы и почувствовала, как по телу растекается тепло от просыпающегося желания и нежности. Она поняла, что нужно уходить, иначе будет не остановиться. Она спустилась в кухню, приготовила коктейль и сделала ленивые вареники — для детей. Лена улыбнулась тому, что они со Степновым с удовольствием уплетали детские блюда, которые Лена вычитывала в книге, купленной еще в первый раз. Там было, наверное, все для детей. Да и теперь они уже более спокойно занимались мальчиками, уже представляя, что такое надеть на ночь памперс Глебу и почистить зубы с Витей. К воротам подкатила машина и из нее вышла девушка. Лена поняла, что это не сестра. Подойдя к воротам, она сняла темные очки — это была Роза. Лену кольнуло какое-то нехорошее ощущение. Она поднялась в спальню, аккуратно разбудила Степнова, сказав, что подъехала машина. В этот момент раздался звонок. Он ушел, малыши завозились и стали просыпаться. Прошло немало времени, она их покормила, они стали играть, бегая по дому. Лена не знала, куда Степнов девался, но машина Розы еще стояла у ворот. Глеб, носившийся по дому, залетал в комнаты внизу, его не пускали на второй этаж, потому что там была лестница. А тут — вереница сообщающихся комнат. Лена следовала за ним, следя, чтобы тот не ударился об угол или не свалил на себя что-нибудь. И тут он резко открыл тихие двери кабинета, и до Лены донесся обрывок фразы Розы «...что мне делать теперь с ребенком...». Его голоса она не слышала. Степнов, стоявший у подоконника, повернулся в сторону летящего к нему Глеба, подхватил его на руки и посмотрел на Лену. Она, молча, подошла, взяла из его рук малыша и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь. В ушах звенел ее голос. Ребенок. Этого не могло быть. Он что — был рядом и был не с ней? Но это тогда не он. Насколько она его узнала — не он. Лена одела детей и увела на улицу, нужно было освежиться. Взяла коляску, и они пошли за двор, гулять по заснеженному еще поселку. Навстречу им попалось несколько соседей, а одна бабуля спросила: «А где же ваш папа? Что-то его сегодня не видно». Лена улыбнулась и сказала, что он дома. Когда они возвращались к дому, Лене не хотелось заходить туда, словно туча повисла над домом, но Лена решила не делать никаких выводов и не выяснять ничего. Он сам расскажет. Вот только когда. Уснуть она не могла. Только удастся себя успокоить, сердце снова начинает бешено колотить — «а если... да нет, этого не может быть…». Часа в три ночи она встала, взяла рацию и пошла на кухню. Поставила чайник, положила прибор на стол и опустила голову рядом на руки. Вскипел и щелкнул чайник, она поднялась, налила крепкого чаю и накидала туда малины. Залезла в тумбочку — там у Степнова хранились конфеты. Она их выгребла все, усмехнулась их количеству, вот сладкоежка! Ну ладно, раз уж это так вкусно — будем пробовать все. Степнов появился в дверях и увидел горку фантиков на столе и Лену, в обнимку с рацией спящую на сложенных руках. Он улыбнулся, взял девушку на руки и понес в комнату. Кровать была разобрана и, положив ее, он задумался: что не давало ей уснуть? Потом он перебрал в уме все события дня, и остался один вариант — Роза. Он улыбнулся и наклонился над ее лицом. Он почувствовал ее теплое дыхание, пахнущее конфетами, а губы даже в темноте напоминали малину. Она пошевелилась, и он отодвинулся, чтобы не разбудить. Она вздохнула, и он заметил, что она возбуждена. Дыхание неровное, и без того красивая грудь словно налилась и притягивала, закрытая тонким шелком пеньюара. Он встал с кровати, но Лена открыла глаза и приподнялась на локте. - Виктор Михайлович, вы что тут делаете? - Я нашел вас на кухне... - она улыбнулась. – Кажется, вы проиграли спор, а так как вы не сказали, на что мы спорили, то я придумал сам... - А как же Роза, я думала, вы уехали... - Куда? - Ну не знаю, к ней. - Елена Никитична, причем тут Роза? - Как я поняла — Роза беременна. Только не говорите, что откажетесь от ребенка, а то я в вас разочаруюсь, - он засмеялся, потом сделал серьезное лицо. - Вы могли подумать, что мы тут вдвоем с вами, а там другая женщина ждет моего ребенка? Это я в вас сейчас разочаруюсь: вам что — нравятся такие мужчины? - Мне — нет. И почему вы решили, что вы мне нравитесь? - Показать почему? - Покажите, - он подошел к кровати и опустился рядом. Приблизил лицо к ее и посмотрел в глаза. Запах малины сводил с ума. Он придвинулся еще, она не шевелилась. Он коснулся губами уха и прошептал: - Это не мой ребенок. А от своего я никогда не откажусь, Елена Никитична, особенно если он будет от вас, - она дернулась, чтобы отодвинуться, но он задержал ее горячей ладонью за шею, целуя за ухом. Она задохнулась, попыталась освободиться, но вторая рука прижала и придвинула ее за талию к его горячему телу. Он посмотрел ей в глаза. - Теперь верите? - Верю. Так на что же мы спорили? - Если я выиграю — вы будете моей. - Я же не вещь... - …нет, я имею в виду — женой. - А если я, то вы — моим, - он сделал удивленное лицо. - Почему же вы сразу не потребовали награду после магазина? - Почему? Вы и так неделю были моим... - она опустила голову, вздохнула. - Скоро приедет их мама... - Елена Никитична, не грустите, мы оба привязались к ним. Мы, как захотим их увидеть, сядем на машину и поедем в Ростов, обещаю... - она кивнула, не поднимая головы. - Вам надо отдохнуть, уже светает... - Не хочу спать... - Елена Никитична, а вы не хотели бы перекусить. Что-то я совсем голодный, да и вы, кажется, уже давно не ели... конфет... - Знаете, Виктор Михайлович, а это хорошая идея... - Я тут вечером сварганил кое-что, пока вы от меня прятались, вы не против попробовать? - она посмотрела в глаза Степнову. Ей не нужно было так смотреть на него. Он стал приближаться к ней, взял за руку, поцеловал пальцы, потом ладонь, потом выше - где запястье. У Лены защекотало где-то внутри, и она забрала руку. - Простите, я вас напугал... - Вы — нет... Ну, так что там про «перекусить»... - А вы — обжора, Елена Никитична? - Жуткая обжора! А вы — любите вкусно поесть? - переговаривались они шепотом, пока спускались на кухню. - Да, мы с отцом хоть и всю жизнь без женщин прожили, но поесть мы любим... - Я тоже люблю, но еще больше я люблю сначала приготовить, а потом съесть все. Правда, иногда скучно одной, что даже разогревать не хочется. - А как у вас с салатами? - Думаю — справлюсь, а что? - Я никогда не понимал, что с чем можно смешивать. У меня чутья не хватает... - Хорошо, тогда салат — мой, а вы — доставайте свой шедевр. Где тут наш овощной магазин... пары авокадо нам хватит? - Детям, наверное, рано такое... - Ну, тогда мы сможем все съесть... - У, Елена Никитична, вас проще убить, чем прокормить, — захохотал он и приблизился к ней. Она тоже засмеялась, ее смех завораживал Степнова, а его мягкий бархат отзывался у нее внутри. Она остановила его взглядом. Наверное, она права — сейчас не тот момент, но ему показалось, что там было и некоторое сожаление. «Мы сейчас слишком напряжены» «Да, оставим это на потом» «Когда выполним свой долг» «Да» - говорили глаза. Сердце стучало, но пока не время. Степнов налил в бокалы шампанского, протянул один Лене. - За что пьем, Виктор Михайлович? - За то, что вы теперь будете называть меня на «ты». - А вы? - И я тоже. Можно? - Нужно. Мой отец до сих пор в шоке, что вы меня зовете по имени-отчеству... - Я сам в шоке, что вы меня тоже так зовете... - он стукнулся краем бокала о край ее, посмотрел в глаза. - Лена... - Что, Виктор Михайлович... - Ты же обещала... - Не могу так сразу... Он робко приближался, почти вплотную, словно сомневаясь. Она поставила бокал на стол и повернулась ровно ему навстречу. Его запах и сильная шея сводили ее с ума, она притянула его за талию к себе. Крепкие объятия мешали вдохнуть полной грудью, не давая вырваться тоске и боли, столько лет лишавших ее тепла и любви. Она подняла руки и провела пальцами по его затылку. Он с силой выдохнул воздух, закрыл глаза и впился губами в ее открытые губы. Она чуть не задохнулась, когда почувствовала его руки на спине. Они целовались как первокурсники — сначала смущенно, но потом он начал сильнее прижимать ее к груди, запустил руку в ее волосы, и она поняла, что сдалась. Волна наслаждения накатывала, сметая в голове все барьеры и вообще стирая все мысли. Были только его сладкие губы, томящие и нетерпеливые, нежные и настойчивые, горячие и холодящие. «Целовать его вечно». Но потом она отстранилась, положила руку ему на грудь и сказала, глядя в глаза: - Подождите, Виктор Михайлович... - Что? - …я на вашей территории и... там дети... - она спрятала лицо у него на груди. Он поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. - Лена… Леночка… я давно понял, что это ты... но… представляешь, я боялся... - Чего? - Твоей молодости, своего опыта, предрассудков и еще Бог знает чего, например что тебе будет со мной неинтересно, а я с чем-нибудь не справлюсь... - Я тоже этого боялась: своей молодости, твоего опыта, что тебе со мной будет скучно, и что я не справлюсь с твоими предрассудками, - он стоял близко и держал ее руку в своей ладони, а она тихо, но с чувством говорила, и даже ее волосы невыносимо щекотали его шею. Легко и нежно коснулся ее губ. Они внимательно посмотрели друг другу в глаза и вдруг рассмеялись. - Ура, мы на «ты» - Вы — да, а я еще на вы, — он взял ее за щеки и поцеловал. - А так? Может, передумаешь? - Нет, профессор, это некультурно с преподавателями на ты... фу. - Ладно, тогда — прошу к столу, только придется пить на брудершафт. - Согласна, после салата я — вся ваша, профессор. Ой. - Ловлю на слове. - Я не это имела в виду, а то, что мне надо сделать салат, а потом будем пить, - смеялись они, и сердце ее замирало от счастья и страха. А он думал о том, насколько же она хороша — как картинка, тонкая ткань пеньюара легко прикрывала ее стройное тело, фантазия дорисовывала детали, и ее хотелось все больше и больше. Они выпили шампанского, не отрывая взгляда друг от друга. Он приблизил губы к ее и нежно коснулся. Она ответила. Еще. Он провел языком по нижней губе. У нее сбилось дыхание, и она прикусила его верхнюю. Он тихо застонал, а она прижалась к нему, расслабившись и отдаваясь ему, его губам. Становилось жарко, близко и волнующе от его запаха. Даже не решались открыть глаза, боясь взмахом ресниц рассеять этот сон. Рация запищала голосом Глеба. Виктор не смог сдержать улыбки. - Нас вызывают, а я-то думал, еще успею сорвать пару десятков поцелуев с этих прелестных губок. - Всего-то? Я рассчитывала хотя бы на пару сотен поцелуев… - он притянул ее к себе, впился в ее малиновые губы и отпустил. И они отправились в комнату детей, держась за руки. Темка тут
Straus: Девочки, добрый вечер! Утром Лена улыбнулась и открыла глаза. Странно, но детей еще не было. Обычно по утрам мужчины атакуют ее комнату. После робкого стука Степнова дверь распахивается и влетает банда в пижамах, а за ними входит смущенный Виктор. В первый раз Лена услышала диалог мужчины и племянников по радионяне, которую она не отключила. Он предложил сходить к ней, а потом пытался объяснить, почему надо стучаться, и почему он не спит с ней в одной комнате. Ей было смешно от его замешательства от таких детских вопросов, которые он воспринял всерьез. Ответ она выслушала, а потом при случае вставила «цитату» в нужном месте. У Степнова было отличное чувство юмора, и они оба посмеялись над этим. - Виктор Михайлович, детям надо говорить только правду, но по-детски, иначе, почувствовав фальшь, они начинают уточнять для себя, в чем именно вы их обманываете, задают новые вопросы, а вы еще больше запутываетесь. - Да, а меня его вопросы ставят в тупик, особенно если подумаю, что он будущий мужчина. Как нужно... - Уверенно и четко объяснить мальчику, что мужчины ночью охраняют и защищают ЖЕНУ, поэтому спят в одной комнате. - Все просто, как всегда у вас. - Я представила, КАК вы теперь расскажете своему отпрыску, откуда берутся дети... У, да еще и с медицинскими подробностями... - Не смешно... - она веселилась, а Степнов внимательно смотрел на нее. Ее хрипловатый голос и легкая улыбка когда-то заставили его оглянуться вслед студентке Кулеминой. Она всегда была приветлива со всеми одногруппниками, казалось, она дружила со всеми. Но она была одна. Вначале в глазах была боль, он хорошо читал по взглядам, отличал ложь и искренность, но ее глаза всегда говорили одно и то же. Правду. Она никогда не была выскочкой, но когда на практике была ее очередь ассистировать или что-то показывать, она всегда все делала правильно. В коридорах часто она сидела с книгой, но она не была ботаничкой. Ей было интересно, и она узнавала что-то для себя. Однажды они с коллегой что-то увлеченно обсуждали и неожиданно наткнулись на Лену. Она оторвалась от книги, которую удержала от падения и, посмотрев на Степнова, хотела что-то сказать, но его коллега ее перебил, спросив, что она читает. Она сказала, что готовится к экзамену у Степнова, но тот, заметив, где она заложила страницу, сказал, что этот раздел не проходят в институте, и он не будет это спрашивать. Она кивнула, но ответила, что тогда картина будет неполной, а она хочет знать, что же делать с пациентом, у которого такой диагноз. Только был один момент, который она не совсем поняла. Он помнит, как она на него посмотрела с легкой смущенной улыбкой, и его собеседник, решив, что это надолго, попрощался, а Лена задала свой вопрос. Он тогда заметил, как поменялся ее взгляд, который она теперь прятала. В нем не было боли, но жил какой-то страх, возможно, того, что она оставалась наедине с мужчиной. Но этого он не мог знать. И вытеснял его живой огонек интереса. Он знал, что это только профессиональное. Она говорила языком медиков и думала как медик, она жила как медик. Эта мысль пришла ему в голову уже, когда она поблагодарила, попрощалась и отошла от него, снова уткнувшись в книгу. Он повернулся, проводил ее взглядом, словно проверяя, она обычная девушка или все-таки есть разница... Вывод тогда был совсем неутешительный — она вообще особенная, а он уже вышел из возраста, когда интересуются студентками. Они вспоминали этот эпизод по-разному. Она, выслушав его объяснения и дополнение о том, что все в медицине приходит с опытом, снова улыбнулась и ушла с мыслью, что и в жизни тоже учит собственный опыт. Сердце ныло, но из-за потери ребенка, но тут она поняла, что снова была готова чувствовать. Ей нравился Степнов, пока она его знала мало, но этого хватало, чтобы понять, что его жене, наверное, повезло. Так, где же дети? Лена встала, посмотрела на часы — десять! Их же надо кормить! Где Степнов? Она быстро привела себя в порядок и пошла в детскую. Никого, кровать заправлена. Вот это да. На кухне чисто. Так, наверное, помощница Ольга Денисовна выздоровела и вернулась на работу, поэтому так тихо. Лена обошла дом. Она уже стала паниковать. Взяла мобильный и набрала его номер. - Доброе утро, тетя Лена! - улыбнулся в трубку Степнов. - Доброе, Виктор Михайлович. - У, тебе не понравился наш вчерашний «брудершафт»? - Виктор Михайлович, вы где? - В Питере, - улыбнулся он ее взволнованному голосу. - Что? - Это сюрприз... - Вы меня не разбудили, дома чистота, детей нет — у меня чуть инфаркт не случился, обширный, между прочим, миокарда! - Спокойно, Лена, мы проснулись, решили, что тебе надо поспать еще, и отправились, не скажу куда. - Ну вот, теперь я вам завидую и ревную, и вообще... - Мы уже почти дома. - Ладно, я жду. Дома они появились как раз тогда, когда Лена спускалась по лестнице уже десятый раз, не находя себе места. Она увидела открывающуюся дверь и спрыгнула с нижних ступенек. Вошел Виктор с Глебом на руках, а за ним его сестра с Витей за руку. Лена остановилась, она не ожидала, что мама детей вернется так скоро, хотя, прикинув, поняла, что прошло даже больше чем неделя. Она взяла на руки малыша, протянувшего ей ручки, и посмотрела в глаза Степнову. - Знакомься, это Настя, моя двоюродная сестра. Настя, это Лена, - девушки обменялись взглядами и протянули друг другу руки. Лена поцеловала Витю и стала раздевать Глеба. - Да, Виктор Михайлович, хороший сюрприз. Грустный правда... - они прошли на кухню, Лена поставила кофе. - Лена, не грусти, приезжай, я еще недельку тут побуду, а потом мы с парнями отправимся домой. И спасибо тебе, что подменила меня! - Да, Ольга Денисовна выходит завтра с утра... - Как - недельку? После операции... - выхватила из разговора важное для себя. - Все нормально, не переживай! - И кто же у нас такой добрый, отпустил на самолете с двумя детьми... Федор Федорович, или еще кто отличился? - Лена, я справлюсь, у меня там мама помогать будет... - А ехать-то как? Тебе же поднимать нельзя ничего, да и просто покой нужен, хотя какой тут... Виктор Михайлович, вы не поедите их провожать? - Девочки, мне завтра на работу, я только через две недели смогу... - Тогда я поеду с тобой, - отрезала Лена, глядя на Настю. - А это удобно будет? - Конечно, я хоть еще немного с ними побуду... а на обратном пути в Воронежскую заеду. - Лена, но ты же в самолете... - Ничего, пара дней голодовки, горсть таблеток... а вот обратно я на поезде... - Спасибо, но я бы и сама справилась. - Не стоит, я даже рада буду, я все равно в отпуске... Вечером, когда детей уже уложили с мамой в комнате, Лена собрала вещи и спустилась на кухню. Горячий чай с малиной теплом разливался по телу. Виктор сидел рядом и смотрел на нее задумчивым взглядом, потом взял ее за руки и посмотрел в глаза. - Виктор Михайлович, вы точно справитесь? - Мы-то справимся, не переживай... Господи, как же я не хочу тебя отпускать! – притянул к себе, зарылся носом в волосы на шее. - Мне пора… - Она немного отстранилась, коснулась его губ. Он посмотрел внимательно в ее глаза: - Лен, ты сейчас можешь со мной поехать? - Куда? - В одно красивое место. - Красивое – театр? - Это современная красота. - Завтра кому-то на работу… - Поедем? - Хорошо, но я не одета… - он отмахнулся. Он взял ее за руку, и они пошли в машину. - …Прости, я правда не могу сейчас улететь в Ростов, а подождать она не хочет... - Ничего, я с удовольствием поеду с этой бандой. Только надо будет позвонить бабушке. - Она, наверное, обрадуется. - Наверное. - Виктор Михайлович... - Лен, мы же на "ты" - Я не знаю, как мне тебя называть, - Он посмотрел на нее. - Опять твои комплексы? - Почему? - Ну, я же старше, и все такое... - Да нет, просто мне пока непривычно... - Я не тороплю тебя, - они замолчали. - Грустишь? - она кивнула. - Такое впечатление, что у меня силы кончились, пустота в душе... - Устала?... - Если я за неделю устала, как же Настя... - Она — мама, во-первых, с первого дня, да и они же ее дети... - Зато вырастут — гордость мамина, защитники. Представьте, мама с ними будет идти — высокие, красивые... - Откуда ты знаешь? - Судя по тому, что один на тебя как две капли похож, да и второй не отстанет, в кого им мелкими быть? Мужчины и должны быть такими... как ты... – она смотрела на него и понимала, как же долго она ждала такого, как он. Нет, Его ждала. Они приехали в блестящий автосалон. Лена была очарована огнями, переливающимися на гладких поверхностях машин, запахом салонной кожи, важностью персонала. - Лена, давай купим тебе машину? - Да зачем она мне? - Будешь ездить к родителям... и на работу. - Да я и на автобусе или на такси… - он облокотился на машину, просунул руки под расстегнутую шубу, обнимая ее, притянул к себе и нежно поцеловал. - Ты же умеешь водить машину? - Да, но давно не практиковалась, три месяца — паранджа мешала, - они засмеялись. - Ты правда носила ее? - Приходилось, дядя Ильяс настаивал. - Но ведь ты же все равно светленькая и глаза... - Грим и черный карандаш творят чудеса. А глаза — у них наверняка тоже встречаются рецессивные признаки. - О да, наверное. Лена, больше я тебя не отпущу. - Это дискриминация, вы забываетесь, профессор. - Я с ума сходил от тревоги за тебя. - И ни разу не позвонил. - Я не мог звонить, после того как ты мне отдала розу, я подумал, что тебя потерял навсегда. А потом я понял, что вообще не могу без тебя... - он смотрел на нее и понял, что ни к кому не чувствовал такой смеси чувств. Он в своей жизни говорил уже это, но не так, как сейчас скажет, это было не то, что сейчас у него происходило в душе. - Лена, я люблю тебя... Лена стояла, прислонившись к его широкой груди, и смотрела на него. Она понимала слова, но не поняла, что он сейчас сказал, лишь чувствовала, что это очень важно. Важно для него и для нее, это что-то общее, тайна, касающаяся только двоих, ЕГО и ЕЕ, ИХ: - Виктор... Ми... я... - Я знаю, знаю, что я спешу и... я не требую от тебя ничего, просто ты должна знать, что это так — Я люблю тебя, Лена. Люблю давно и теперь уже очень сильно. Все. А теперь пойдем выбирать тебе машину, - он взял ее за руку, и они отправились вдоль рядов блестящих поверхностей железных коней. - Мне не нужна машина, у меня все есть... - когда немного пришла в себя. - А кто же меня пьяного возить будет? – переговаривались они. - Никто, останешься там, где напился. - И ты так меня бросишь? - Нет, ни за что... я тебя не брошу теперь уже никогда. - Правда? – он смотрел в ее изумрудные блестящие глаза, ища там ответы. Ему важны слова, но еще важнее то, что написано на сердце. Документы были готовы, а вот забрать сразу автомобиль не получилось, поэтому назавтра снова была запланирована поездка в салон. Лена попросила взять малышей с собой, Степнов улыбнулся, но обещать не стал, потому, как не знал, когда закончится его дежурство. Мы все тут!
Straus: Девочки, я с продкой, простите, что заставила ждать, долго мучилась вопросом всех времен и народов "быть или не быть". Вот, судите сами. Юлечка, ты снова спасла меня, очередной раз спасла мою проду и Гены тоже! 88 дорогая! и спасибо тебе! Вечером раздался звонок. Лена долго смотрела на телефон, а потом подняла трубку и услышала улыбающийся голос. Если голос может улыбаться, то тут он именно так и делал. Услышав также в голосе некоторую грусть, Лена расстроилась: - Виктор, ты не сможешь со мной поехать. - Смогу, почему ты решила? - Голос грустный. - Все в порядке, я скоро заеду, но я без машины, буду на такси. - Хорошо, я жду. Лена положила трубку. «Странный какой-то. Что-то придумал, а значит, надо быть готовой ко всему». Снова зазвонил телефон. Номер незнакомый. Это Настя. Она сказала, что ждет ее у Степнова на даче, хочет познакомиться поближе, тем более, что должен приехать отец Виктора, и намечается баня. Правда, уточнила девушка, самого Виктора не будет. Лена пообещала, что приедет, к тому же нужно обсудить вопросы сборов в Ростов. «Так вот почему он грустный был. Только не совсем понятно, откуда приезжает отец». Забрав машину из салона, Лена, сидя за рулем, повернулась к Степнову и спросила: - Куда теперь? - У меня теперь личный водитель? - Да, Виктор Михайлович, буду вас теперь возить на работу. - О, это я так привыкну! - Так я и не против, - он притянул ее к себе, поцеловал, нежно лаская губы. - Лен, я хотел спросить… - М? - Я хочу тебя с отцом познакомить… ты не против? – она смотрела в любимые глаза, и не могла понять, почему так взволнованно стучит сердце. Словно ей 17 лет, и она первый раз идет к мальчику в гости. Он заметил растерянность в глазах Лены, и даже сник. - Я не против, просто… я боюсь… - он с облегчением вздохнул и улыбнулся. - Чего ты боишься? - Ну, я ему не понравлюсь... - Ты? Почему ты можешь не понравиться? - Ну, там молодая, несерьезная... - Доктор Кулемина, да вы, оказывается, несерьезная? И кто же вам кафедру доверил? - полусерьезно проговорил Степнов. - Лена, милая, ты как маленькая… - целовал ее лицо, с улыбкой шепча слова. - Не смешно, мне, правда, страшно. А кстати, где он сейчас? - Его самолет прилетает через два часа, я поеду в аэропорт… - Мы вместе поедем, а потом отвезем его домой. - Ты, правда, этого хочешь? - Да, хочу, тем более, Настя приглашала в баню, - она лукаво глянула на Степнова. - Лен, я не смогу составить вам компанию… - Я знаю. Настя со мной поговорить хотела. - У, теперь все про меня расскажет! - А тебе есть, что скрывать? – они смеялись, целовались, и так легко было от ощущения тихого счастья. Пока Виктор встречал самолет, Лена купила строгий букет цветов и стала ждать их на выходе. Она заметила их сразу. Они были очень похожи, особенно издалека, когда расстояние скрывало отпечатки возраста, только отец был немного пониже. Такой же подтянутый, стройный, такая же шевелюра волос, только в большей степени уже белых, лишь кое-где угадывался их первоначальный цвет; и такой же прищур глаз, как у сына. Лена стояла и смотрела на этих двух красавцев и гордилась ими. По крайней мере, один из них был ее. Ее жизнью, ее любовью. Они подошли ближе, и Степнов младший представил их друг другу. - Очень приятно, Лена, так, значит, вот Вы какая. Та, из-за которой мой сын лишился покоя! Я потрясен, - он улыбнулся, поцеловал ей руку, а она посмотрела на него своими сияющими глазами с огромными зрачками. - Какая? И потом, может, это вовсе не я, не сваливайте на меня... - Лена, не слушай его! Он просто перед тобой рисуется. - Виктор Михайлович, ваш отец вполне еще может рисоваться перед девушками, и надо заметить, будет иметь успех, - она отдала Михаилу Георгиевичу букет, и взяла Виктора под руку. - Смотри, а то ревновать начну... - А вы ревнивы, профессор? - О, да, но лучше не проверять! - Ни за что! - она засмеялась, и он поцеловал ее в губы. - Кто у нас сегодня за рулем? - Вить, я дороги не знаю, давай, ты сам… В доме было шумно, дети обрадовано висели на мужчинах, Настя суетилась по дому, что Лена все никак не могла ее поймать и усадить, ведь после операции нельзя столько двигаться. Потом, наобщавшись с Виктором, Глеб залез на руки к Лене и весь вечер принимал участие в разговорах взрослых. Виктор через некоторое время попрощался, поцеловал Лену и отправился в город. Уложив малышей, девушки пошли в баню, захватив с собой мартини. - Ты хотела поговорить со мной? Я не люблю баню, но с тобой за компанию… Кстати, Настя, а тебе не рано в баню? - Я немного, просто погреться чуть-чуть. - Ладно, уговорила, только у меня нет с собой купальника... - В баню ходят в простыне, а то всякие железные элементы нагреются, и будет больно... - Настя, а почему ты одна? В смысле детей одна воспитываешь... Ты же еще молодая... - они сидели в комнате отдыха и пили чай. - Лена, кому я нужна с двумя детьми в 30 лет! - А их отец? - Придурок! Прикинь, он тут хотел мой дом разменять. Он достался нам с мамой от ее отца, а они с папой живут в квартире в Ростове. Дом дед мне завещал, да и я не замужем была, просто жили вместе. У меня сначала не получалось родить, года четыре или пять я моталась по больницам, все вроде нормально, но никак. Потом я поменяла работу, переключилась, пришлось учиться многому, и как-то даже забыла про детей, уставала. А потом на скорой меня забрали с выкидышем. Кошмар конечно. Сказали предохраняться, но через два месяца я поняла, что беременна. Встала на учет в 4 недели. И хорошо, что так рано, сразу началась отслойка плаценты. Кололи гормоны, так и выносила. И сразу не заметила, как забеременела Глебом, причем долго не могла понять, когда и как. А потом стало просто ужасно. Он стал еще больше пить, хоть и раньше бывало, и однажды пришел к нам в комнату, где мы спали с Витенькой и стал стучать по кроватке... Я двинула ему в морду, и выставила из дома. Позвонила родителям, они приехали и стали жить у меня. А теперь он куда-то пропал, но Витя говорит, чтобы я была осторожна, что он еще появится. Да, дети его, но как им сказать, что у них такой отец... - Как ты, не боишься возвращаться туда? - Самое страшное, что я его еще люблю, но простить не смогу никогда. Гордость дурацкая. Да и пить он не перестанет. Горбатого могила исправит. Лена, это между нами... - Конечно, есть вещи, которые не расскажешь даже маме... - Да. А ты почему одна? - Да я, вроде и не одна, у нас все только началось… - Так что же тебе мешает? - Он. - Что? Он не хочет? Не верь, я же вижу, я его таким никогда не знала... - Нет, он просто не готов. Должно что-то произойти, тогда он поймет, а пока... - Лена, ты сама должна дать ему понять... - Настя, вы же сами говорите что вы, Степновы, гордые. Скажи я ему, что жду его, что он подумает?.. Вот именно, - заключила она, заметив, что Настя задумалась. - Иногда хочется эту чертову гордость послать куда подальше... - Вот и я говорю... - Да, это семейное. И дядя Миша и мой отец тоже такие. Лена, ты знаешь, у Вити с отцом очень теплые отношения. Вообще у нас у всех это в крови — мы все связаны... - Да, это хорошо, я вот тоже люблю, когда на праздники собирается вся семья, тети, дяди, внуки... - Да, только мы далеко, а кроме Вити с отцом Степновых нет больше. - Подожди, а твои сыновья? - Это чужая кровь, по мужской линии они не Степновы. Послушай, мне нужно тебе отдать кое-какие бумаги... - Мне!? - Да, никто о них не знает, мне их отдал дед Степнов. Это касается Вити. - Но я тут причем? - Лена, ты их отдашь ему после свадьбы. - Какой свадьбы? - Когда вы с Витей распишетесь, ты их отдашь ему в руки. Обещаешь? - Если. - Что? - ЕСЛИ мы распишемся... - КОГДА. Лена, это вопрос времени... - Откуда ты... - Я знаю своего брата. И вижу твои глаза. - Лена улыбнулась. - Обещаешь? - Конечно, но почему ты сама их ему не отдашь? - Я хочу их передать, со мной всякое может случиться, а эти документы помимо юридической силы еще имеют историческую ценность. У тебя они будут в сохранности. - Но Настя, так нельзя, ты меня видишь второй раз в жизни, я не имею никакого отношения к вашей семье, вообще, не понятно, что и как сложится, а ты отдаешь документы совершенно посторонней женщине. Ты же, наверное, слышала, как некоторые дамы пытаются женить на себе мужчин разными способами... и не только из-за денег, а хотя бы из-за прописки в Москве или Питере... - Лена, ну я, конечно, знаю, что ты ненормальная, но не подлая, это точно. - Ладно, мне не сложно выполнить твою просьбу. Только скажи две вещи: эти документы могут кому-то помешать или навредить? - Нет. - Если они попадут к Степнову раньше его свадьбы, он или кто-нибудь пострадает? - Нет. Считай, это подарок. - Почему ты ему ничего не сказала про эти бумаги? - Дед просил. - Я не буду читать их, положу к отцу в сейф. - Спасибо. - Мне — точно не за что, а теперь рассказывай, почему ты меня считаешь ненормальной? - Мне Витька всегда про тебя все рассказывал. - Что!? - Да, я хотела с тобой познакомиться, но была занята, извини. - Ну-ка, поподробней, с этого места... – девушки долго смеялись и обсуждали разные случаи из жизни, запивая все чаем и мартини, и когда, наконец, решили уже отравиться в дом, было около четырех часов утра. Настя принесла Лене документы, сложенные в красивую папку с гербом. Банные посиделки переместились на кухню, а девочки все не могли расстаться. - …И что он? - Ничего. Мы с ним ругались на собраниях, а Нестеров мне сказал «боишься, значит любишь». Потом мы вроде помирились. Но потом он попал в больницу, а я уехала в Чечню. - Лена, страшно там? - Да. Виктор Михайлович в последний момент вытащил меня из дома, и через минуту туда попал снаряд. Нас засыпало щепками, но мне кажется, я тогда была такая счастливая. - Лена улыбнулась и опустила голову, вспомнив сияющий синий блеск любимых глаз, подчеркнутый белой рубахой с закатанными рукавами там, в доме дяди Ильяса. - А что у вас тут за брудершафт случился? - Хихи. Глупая история. Я его приревновала, слопала его конфеты назло, хотя мы с ним спорили, что я могу сколько угодно без конфет прожить. Вот он потребовал награду... - Ты ревнуешь? - У меня есть недостатки, Настя, и один из них — я не просто ревнива, я вообще собственница… - Ой, погоди, кто-то звонит, - девушка вышла. - И кто же это был? - Да так... Не переводи тему, а то сейчас возьму в бане веник и отхожу тебя... - Сама не увиливай, кто кроме брата тебе может звонить. - Откуда ты знаешь? - Колись, глаза твои хитрые, что — приехал? - Нет, спрашивал что купить, и выпустили ли мы собаку. - Лютик — я его знаю. Меня из-за него однажды чуть Степнов не убил. Мы тогда поссорились. - Настя сделала большие глаза. - Вообще-то Лютый! А не Лютик. - Я не боюсь собак и они, наверное, это чувствуют. - А чего ты боишься? - Пауков и змей. Самое страшное, что было в Чечне — что ко мне змея в дом заползет. Боялась. Мне даже не было страшно, когда к виску пистолет приставили. - Ужас, у меня от одного рассказа сердце холодело... - Ты знаешь эту историю? - Я же говорю, мы часто с братом общаемся... - Что еще ты знаешь? - Лена демонстративно уперла руки в бока, по-деловому сдвинув брови. Они засмеялись. - Что он любит тебя, Лена. - Я тоже его люблю. Больше всего на свете. Глупо, правда? Но это так. - Лена закрыла глаза. Тепло после бани поселилось во всех уголках тела, приятно согревая. - Кстати, Настя, а ты в какой комнате? С детьми? - Нет, рядом. - А где же теперь моя комната? - А твоя слева. - Это Степнова комната. - Нет, она на одну дальше. - Точно? А то я плохо ориентируюсь... ты же мне покажешь? - Угу, — промычала Настя, хитро улыбаясь. Лена не открыла глаза, а потому не могла этого видеть. Попрощавшись на ночь, Лена пошла в комнату, которую ей показала Настя. Она не стала включать свет, упала прямо на покрывало. Было тепло и чем-то приятно пахло. Хотелось встать и разобрать постель, но силы остались в бане, и она откладывала это и не заметила, как уснула. Степнов приехал вскоре после того, как девушки ушли из бани. Она еще не остыла, и он с удовольствием туда направился. Он тихо пробрался в дом, зашел в комнату, скинул мокрую простынь и удивился, щелкнув включатель. Ни одна лампочка не зажглась. Второй — тоже. Ладно. Глаза уже немного привыкли к темноте. Он повернулся к кровати и замер. Сердце стукнуло. На кровати поверх покрывал лежала Лена и спала. Он подошел и сел на край. Наклонился, поцеловал в губы. Она шевельнулась, а потом открыла глаза. - Вот это сюрприз! Кто это ко мне в комнату забрался? - Так это все-таки твоя комната? Ну, Настя, ну я ей покажу! - они засмеялись. - Привет. - Привет. Прости что... - он накрыл ее губы своими, и стал нежно целовать. Лена взяла его голову в свои руки и стала ласкать волосы, шею. Потом приподнялась, желая обнять его, чтобы быть ближе, но заметив, что на нем не было ничего, кроме влажной тонкой простыни на бедрах, в смятении немного отодвинулась. Он, почувствовав резкой смене ее настроения, только чмокнул в губы. Затем уложил Лену обратно в кровать, укрывая одеялом, и сам отправился в другую комнату. Уже у входа, потянувшись к двери, почувствовал прохладную ладонь на своем запястье. - Не уходи… - он резко повернулся, оказавшись совсем близко к темным любимым глазам. – Вить, это твоя комната, оставайся… - А ты… - А я уйду в другую комнату. - Ну, нет, Елена Никитична, только через мой труп. - Тогда готовься, я тебя буду убивать. - Только медленно и осторожно, я очень чувствительный к боли. - В каком месте вы, профессор, чувствительный? - М, показать? - Останься со мной… - серьезно посмотрела она на него в темноте. Он прикрыл на секунду глаза, сделал шаг к кровати, увлекая ее за собой. Опустившись на прохладную простынь, он притянул девушку к себе, накрыл их обоих одеялом и зарылся в волосы у шеи. – Вить, – она немного отстранилась, заглянула в глаза. – Витька, я люблю тебя. Люблю, - поцеловала в губы. Он чуть не задохнулся. Его никто не называет так, кроме отца. Все его называют полностью по имени-отчеству или просто Виктор. А ее «Витька» резануло по сердцу и очень-очень захотелось любви и тепла. - Скажи еще... - Я люблю тебя. - Не это скажи. Как ты меня назвала? - Витька. Извини, если тебе так не нравится, я могу тебя Виктором называть. Или Виктором Михайловичем... - Ты знаешь, мне очень понравилось, как ты меня назвала. Я никогда не думал, что это будет так приятно. Можно тебя попросить называть меня так? - Хорошо... Витька... - она поняла, что у нее не хватит сил долго ему сопротивляться, она желала его, его тело также как и душу, также как и сама хотела ему полностью принадлежать. И это было выше ее сил. Но сейчас было не место, да и не время. - Я тебя тоже безумно люблю, Ленок, - снова уткнулся носом в шею, и уже сквозь сон прошептал: - Люблю. - Спокойной ночи, любимый, - так же тихо. НАШЛА!!! спасибо МАНЮНЯ!!!
Straus: Утром Лена проснулась от того, что кто-то обвил ее шею маленькими ручками. Она открыла глаза. На кровати сидели два ангелочка, Глеб обнимал ее, а Витя нетерпеливо подпрыгивал на мягком одеяле. Степнов стоял и улыбался своими синими глазами: - Доброе утро, тетя Лена, - любимый бархат его голоса. - Доброе утро, мальчики! – она поцеловала малышей, и они довольные выбежали в коридор. Виктор подошел, быстро чмокнул ее в сонные губы: - Как спалось? - Отлично! – она улыбнулась ясной улыбкой, и он вышел из комнаты вслед за малышами, опасаясь, как бы Глеб не упал с лестницы. - Настя, тебе не стыдно!? - За что? – удивилась девушка, состроив невинную мину. - За то, что лишила брата кровати! - Нет, конечно, не стыдно, я же ради него и старалась! - О чем спор? – вошел Степнов с Глебом на руках. Лена забрала малыша, он чмокнул ее в висок. - Да вот тут Лена жалуется, что ей барабашки спать мешали… - Я сейчас устрою тебе «барабашек»! – он ринулся за сестрой. Она, хохоча, выскочила с другой стороны стола, а Глеб радостно захлопал в ладошки. Виктор зашел на кухню, сказал, что ему пора на работу. - А где Настя? Ты ее что – убил? – смеялась Лена. - Она наказана! – крикнул он в сторону зала, чтобы его услышали. Они засмеялись. – Лен, у тебя какие планы на сегодня? - Пока никаких нет. А что? - Да там, у отца, к тебе предложение. - У, так сразу? - Он сам тебе скажет, - он поцеловал Лену, чмокнул малыша в макушку и вышел во двор. Махнув Лене в окно, он выехал со двора. Михаил Георгиевич за завтраком попросил Лену поехать вместе с ним. На ее резонный вопрос он ответил, что это сюрприз. Они договорились, что поедут на ее машине. Через некоторое время они остановились напротив ворот. - Как дворец, красиво, стильно. Чей это дом? - Я тут живу с Виктором, - она посмотрела на него. – Но он все больше теперь проводит времени на даче, и я тут практически один хозяйничаю, когда бываю в Петербурге. Пойдемте, Лена, у меня есть, что вам показать. Это оружие. Не хотите взглянуть? Кажется у вашего отца скоро юбилей? - Да, и он уважает оружие, но я в нем не разбираюсь. - Я вам расскажу... Пойдемте? - Уговорили, только с одним условием. Вы меня будете называть на «ты», - он внимательно посмотрел на нее, но потом кивнул, соглашаясь, подставил ей локоть, и она проследовала за ним в дом по мощеным дорожкам. Лена была поражена: пройдя через огромный холл, они попали в зал, где были выставлены образцы ружей по странам и времени. На стенах висели чучела животных, стоял полумрак, и подсветка выхватывала каждый экспонат. Было красиво, и уже через час объяснений Лена чувствовала себя знатоком оружия. - Ну как? Понравилось что-нибудь? - Михаил Георгиевич, я понимаю теперь, в кого у Виктора этот дар - так вести лекции. Это наследственное. Чувствую себя профессионалом. - Это от слушателей зависит, - тепло улыбнулся он голубыми глазами. – Ну, так что понравилось? - Меня впечатлил стенд с австрийскими экспонатами. Ну, и, конечно, японская и китайская коллекции клинков и мечей. Потрясающе. Но я все равно не эксперт и не взялась бы комментировать сегодняшнюю экскурсию. - Ты отличный ученик, точнее... прекрасная ученица. И как раз этот стенд – моя гордость, – пока он говорил, открыл стеклянные дверцы и снял небольшой клинок с зеленоватой ручкой. - Это – тебе. Пообещай носить его с собой. - Михаил Георгиевич, зачем… - Лена растерялась. – Тем более, это часть коллекции, ценность... - Нет ничего ценнее жизни, Лена. Носи на всякий случай с собой, мне так спокойнее будет. Она взяла клинок в руки, провела пальцами по ручке, по отделанным такими же фрагментами камня ножнам. - Спасибо, но… - Это нефрит. Я думаю, ты поймешь, почему именно этот клинок. Нефрит высоко ценится китайцами, которые называют его «камнем жизни», он является их национальным камнем. Китайские философы приписывали нефриту пять основных достоинств, отвечающих шести душевным качествам; его мягкий блеск олицетворяет милосердие, его твёрдость — умеренность и справедливость, полупрозрачность — символ честности, чистота — воплощение мудрости, и его изменяемость олицетворяет мужество. Старинная китайская пословица гласит: «Золото имеет цену, нефрит же бесценен». Пока говорили, они прошли в бар и присели за стойкой. Есть не хотелось, но зато было желание просто посидеть и пообщаться. С ней было приятно разговаривать, она умна, тактична, но никак не раскрывается. «Значит рано еще» - подумал Степнов. - Михаил Георгиевич, я не могу его взять… - Лен, мы закрыли эту тему. - А откуда вы знаете, что этот благородный камень подойдет мне? Вы же меня видели всего пять минут… - Ну, во-первых, он цвета твоих глаз, когда ты смеешься. А во-вторых, иногда не нужно видеть самого человека, достаточно только слышать. - Спасибо вам. - Да не за что, дочка. – Лена вскинула взгляд на Степнова старшего. – Можно я тоже тебя так буду называть? - Почему вы спрашиваете? - Просто что-то мне подсказывает, что скоро именно так и будет… - он заметил удивление в ее глазах. – Лен, послушай. Я воспитывал сына один, всегда опасался, что не смогу дать ему понять, что такое женская любовь, какой она должна быть. Потому что у меня самого такого не было. Его мать рано умерла, и он плохо помнит ее. - И поэтому он боится любить - вдруг его снова бросят, - она тихо сказала, он тихонько кивнул. - Я с детства с ним посещал оружейные выставки, он всегда интересовался этим. Друзья клеили кораблики, самолеты, а он в их возрасте мог разбирать автомат и умел чистить пистолеты. А вот с женщинами я как-то не научил его… И если у него до сих пор ничего не вышло ни с кем – это только моя вина. Да, он может быть грубым, неотесанным, вспыльчивым… но я его таким никогда не знал, какой он с тобой. Он дышит тобой, живет тобой, и говорит только о тебе… Если он что-то делает не так, не отталкивай его, покажи ему как надо… - Да, если бы я сама знала, как надо… Михаил Георгиевич, вы отлично воспитали сына, такого взаимопонимания с отцом я редко встречала. Могу вам сказать одно – для него очень важно ваше мнение, он дорожит им, и очень переживает за вас. - Переживает за меня? - Да, мы завязаны на Чечне, мои родители в курсе, а вот вы – безоружны. Пообещайте, что в случае чего, обязательно позвоните. Хотя бы мне. - Я не могу обещать… - Обещайте. - Ладно, Лена. Позвоню. Обещаю... После посещения дома Степновых, Лена, чтобы не ехать через весь город, отправилась к родителям. Передала документы Насти папе, попросив положить их в сейф. Рассказала, что собирается к бабушке. Отец оживился и стал давать кучу указаний дочери, что передать бабушке, а о чем лучше не рассказывать. *** Погостив в Ростове четыре дня, Лена решила недельку пожить у бабушки. Время неумолимо летело, и долгожданная встреча приближалась к концу. Виктор звонил каждый день. Они не могли наговориться, восполняя пустоту рядом. Вот, казалось бы, находясь рядом, они спокойно могли не видеться, а тут, разделенные километрами, возникала потребность друг в друге, хотя бы знать, что он с тобой в одном городе, что она живет там, за виадуком. Безумное томление, и такое сладкое ожидание встречи. Наутро, проснувшись, она решила отправиться на вокзал. Обычно билеты брали за сутки, а потому в семь утра они с бабушкой открыли калитку, и Лена, подняв взгляд, замерла. Прямо напротив дома стоял темный переливающийся Крайслер, а рядом, облокотившись на машину, стоял мужчина ее мечты — высокий темноволосый красавец в расстегнутой дубленке и синих джинсах, подчеркивающих длину и стройность его ног. Она склонила голову набок, улыбнулась и подошла почти вплотную. - Здравствуй, незнакомка, - улыбнулся он, протягивая ей букет алых роз. - Здравствуй, незнакомец, - сказала она и протянула руку. Он прильнул губами к ее руке, и она почувствовала, что что-то не дает ей покоя — где-то внутри разгорался огонь от его поцелуя. Лена прижалась к нему, а он благодарно прижал ее, вдыхая запах сладких губ. - Лен, я соскучился и приехал за тобой. - Сумасшедший! – она засмеялась, своим грубоватым голосом будоража его изнутри. Еще сильнее прижалась к его губам. Весь день они не могли наговориться, а бабушка наблюдала за ними, улыбаясь своими морщинами и веря, что он ее не обидит. Вечером Виктор растопил баню. Пока она грелась, бабушка напекла блинов, а потом отправилась попариться, зная, что внучка не любит жар и если и ходит туда, то уже в почти остывшую. Отправив старушку спать, Лена взяла блины, они достали сладости, чай и перенесли все в предбанник. Когда они вышли из жаркого помещения, Лена решила покормить Виктора блинами. В слабоосвещенном помещении влажное тело блестело мелкими капельками, отвлекая ее от ароматного чая с горячей выпечкой. Глянув поверх кружки снова на мужчину, она подняла взгляд в его глаза. Поставила чашку на стол, встала, не отводя взгляда, она взяла бутылочку с маслом и пошла в парилку, заметив, как полыхнула темнота в его глазах. Он пошел за ней. Она остановилась, он прислонился сзади и обвил талию руками. Она развернулась в его руках и сказала хриплым голосом: - Ты устал, давай я массаж сделаю. - Давай, а потом я, - она только кивнула от комка, подкатившего к горлу. Освободив его бедра от ткани, она кивнула ему на верхний полог. Он лег, а Лена капнула в руки немного масла. Сначала она разминала мышцы, сведенные напряжением, но потом, слушая свои желания, стала просто ласкать его тело, даря немыслимое блаженство, от чего через несколько минут Виктор уже судорожно вдыхал жаркий воздух. - Теперь я. Ложись, - он поднялся, оказавшись к ней вплотную, развязал ее простынь и закрепил ее на себе. Она опустилась на его место, и он начал неторопливый бег рук по желанному телу. После процедур Виктор укрыл Лену махровым полотенцем, укутал в теплое одеяло и подхватил на руки. Смеясь, они зашли в дом, он поставил ее на ноги. Когда они вошли в дальнюю комнату, то побросали полотенца на пол и стали неистово целоваться. Лена не ожидала от Степнова такого напора, она плавилась от его горячего дыхания, млела от рук по всему телу. Сама не замечая, она доводила мужчину до исступления, заставляя постанывать и еще плотнее привлекать ее к себе, им казалось, что они впервые так занимаются любовью. Весь стыд, скованность, да и мысли – все осталось далеко. Он чудесно целовался, распаляя ее губами, и ей ужасно хотелось узнать его как любовника. Она запустила руки ему в волосы, потянула, сжимая. Он невольно зажмурился, застонал и отстранился. - Подожди... ты уверена... - Наверное... - М, Ленок, прекрати, я же сейчас... - Угу, попробуй... - Постой... ты не сказала, что ты хочешь... - она остановилась, перевела дыхание, посмотрела огромными черными от страсти зрачками на него и серьезно сказала. - Степнов, я люблю тебя. Я молчала только потому, что мне не нужен просто секс или флирт, или какие-то регулярные встречи... мне нужен Ты, полностью, твое тело, твоя душа, твои мысли, твоя жизнь... Если ты не готов себя мне отдать, тогда лучше нам не видеться вообще. - Он стоял пораженный, хотел что-то сказать, но не мог. Он не ожидал, что эта девушка может так серьезно потребовать всего Его. Да, ей нужно все и сразу. И не меньше. Ну что же. - Ты с ума сошла? Я ждал этого момента и надеялся, что твоя любовь именно такой и окажется, ведь мне тоже нужно все, сразу и полностью. Я люблю тебя, малыш, безумно! - Я люблю тебя, Витька, кажется всю мою жизнь люблю, как только увидела на 2м курсе, так и полюбила. – он тихо зарычал, стал целовать ее лицо, волосы, уши, шею, руки. Они переместились в темную часть комнаты... - Люблю… - Витька... Виктор не мог поверить, что это происходит с ним... с ней. Она как осиновый лист дрожала под его руками и поцелуями. Он изучал ее шикарное тело: высокую молодую грудь, плоский чувственный живот, длинные ноги, и ему не хватало воздуха, чтобы передать весь свой жар ей. Она ласкала его сильное тело, удивляясь, сколько в нем страсти, азарта и желания. Она хотела его всего, но никак не могла его получить, казалось, еще немного, и он будет ее целиком, но он ускользал от нее и, все начиналось снова. Но потом он поймал ее, и с силой, но аккуратно завладел ею. Она задохнулась и отдалась ему, радуясь всем телом, что он, наконец, ее. Он утолял ее и свою жажду любви, а по ее вискам катились слезы. Он стал их целовать, лаская ее нежно и страстно, и она все никак не могла насытиться этим волшебным чувством. Они не заметили, как стрелки часов перекатились в полночь, потом зашагали дальше, и очнулись они уже к утру, когда поняли, что устали, и все равно им еще многое предстояло друг другу отдать. Она лежала на нем сверху и гладила его по лицу, целовала, а он ласкал ее спину, волосы, упругие ягодицы и тихо смеялся от Лениных щекоток. Они жалели, что столько времени потеряли, что не знали друг друга раньше, и теперь им не хотелось отпускать от себя обретенную частичку сердца. Жду с нетерпением!!!
Straus: Здравствуйте, мои дорогие!!! Если хотите, можно снова загрузить музыку. Эту песню я нашла в этом исполнении только на U-TUBE. Запустила фоном на второй вкладке. Если хотите - можно попробовать. вот она Домой они возвращались счастливые донельзя. Сменяя его за рулем, Лена давала Виктору отдохнуть. Она-то привыкла не спать по трое суток, хоть это было давно, но биологические часы давали о себе знать. Проснувшись однажды, он обнаружил, что машина стоит на обочине, а Лены нет рядом. Он развернулся, посмотреть, куда могла деться девушка. «Девушка. Да нет, она теперь уже не девушка мне… Моя женщина. Как-то не так звучит. Моя… жена. Да, так лучше». Согласившись со своими мыслями и нарисовав в голове план, он открыл дверь джипа и шагнул на морозную дорогу. Сзади на обочине стояли машины ДПС, а от них навстречу ему шла, улыбаясь, его… Лена. В расстегнутой шубе она была такой соблазнительной, что Виктор в ступоре застыл, встречая ее движения взглядом. Приблизилась и уткнулась носом в грудь. Он прижал ее и вдохнул ее запах полными легкими. Такой манящий. Она подняла голову, подставляя лицо ему под губы. - Что случилось, милая? - Да, ерунда! - Колись, а то зацелую сейчас! – они засмеялись. - На автостраде можно ехать 110! Чего они прикопались? - Елена Никитична, можно нескромный вопрос? А с какой скоростью ВЫ ехали? – он испытующе терзал ее смеющимся взглядом. Она отвела глаза: - 196. - Что!? И вы еще возмущаетесь! Доктор Кулемина, ну вы даете! – хохотал Степнов, а Лена сделала невинные глаза: - Да это я еще не разогналась, как следует! – они так и стояли в обнимку на обочине. Потом, почувствовав, что она на морозе начала остывать, он забрал документы, сказал: - Поехали, Шумахер в юбке. Только теперь я за рулем, - он открыл ей пассажирскую дверь. - Вить, а как получилось, что я у тебя в страховке вписана? - Ну, вот так – вписал, и все, - нежность к нему перехватила дыхание, она прильнула губами к его прохладным губам, перегнувшись через подлокотник между сиденьями. Два дня наслаждались дома тишиной наедине, тратя себя только на любовь и на сон. Кормили друг друга различными способами всякими вкусностями, которые заботливо готовила Ольга Денисовна. - Лен, звонил Каренский. Предлагал встретиться где-нибудь в ресторане. - Отлично. Я готова. - Что – так пойдешь? - Ну, если с тобой, то, как показывает практика, вообще без этого. Игриво приблизилась к нему и провела пальчиками по напрягшемуся прессу вниз, его руки тут же подхватили легкие края короткого платья, обнажая ноги, скользя вверх. Встретившись своей темнотой, цвет глаз еще сильнее зажег желание, и горячие губы сплелись в чувственных ласках. Руки уже накрывали грудь, скинув ненужную ткань. Прижав ее к стене, Виктор, сдерживая одной рукой грудь, второй прошел по изгибам тела любимой, приближаясь к заветной цели. Она затрепетала от его ласк: - Что ты делаешь, - и, не выпуская его губ, тихо застонала, инстинктивно прикусывая. Но не отстранилась. Руки добрались до спины, потом до волос, и в тот момент, когда его пальцы с хирургической точностью находили нужные движения, она сжимала его плечи и волосы. Всем телом чувствуя частоту ее дрожи, в нужный момент мужчина погружал пальцы в пульсирующую влагу. Более сильные и частые стоны, и ее дрожь выбили рассудок из обоих, а Виктор, губами захватив сосок, чуть прикусил его, одновременно чуть надавив пальцами. Последний стон, и Лена обмякла в его руках, все еще держась за широкие плечи. Он подхватил любимую на руки и отнес на кровать. - Спасибо… - Любимая… - Люблю… - Люблю… - Хочу… - он целовал шею и грудь, а потом вошел в нее, принимая ее нетерпеливую дрожь. - Какая же ты горячая… - выдохнул в губы. Поймал ее руки и прижал к кровати своими ладонями, заводя за голову. Лена сжала коленями его бедра, и они отдались его темпу, тревожа тишину частыми стонами и низким рыком... - Ты превосходный любовник… - когда, уже отдышавшись, они лежали в объятиях друг друга. - А ты даже не представляешь, какая ты любовница, что ты со мной делаешь… - она поцеловала его в губы, притянув за шею. - Вить, нам надо собираться… - Предлагаю принять совместный душ… - игривый тон и лукавый блеск синих глаз встретил потемневшие зеленые сполохи. - У нас еще есть время? – он кивнул. – Тогда я – за!.. Посидев с друзьями, Лена, нашушукавшись с Наташкой, предложила поехать в Петергоф. Родители были счастливы за дочь и за Виктора, которого уже давно полюбили как сына. Пока Лена плескалась в бассейне, Степнов с отцом закрылись в кабинете. Потом во дворе отъехала машина, а по кафельному полу простучали туфли отца. - Дочь, у меня к тебе дело. Ты поднимешься ко мне? - Да, пап. А где Витя? - Он отъехал, скоро будет, – «значит, это его машину я слышала». Через час Лена сидела в кабинете отца: - Папа, я ничего не понимаю. - И не надо понимать – эти документы должны храниться у тебя на работе. Положи их в сейф, они пригодятся. - Как они могут пригодиться, если я не знаю, о чем они! - Лена, спокойно. Ты сама поймешь. - Ладно, папа. - Лена, еще одно. Завтра к нам приезжает Михаил Георгиевич. - Да, ну, счастливо вам посидеть. - Ну, вообще-то вы тоже присутствуете. - Не поняла. - Лен. - Пап, говори уже. - Виктор уезжает… - С этого и надо было начинать, - расстроенно выдохнула она. - Лен… - Знаю, знаю, так надо, но мне не легче… Завтра здесь ужин? - Обед. - Ладно. Папа, а флигель уже отстроили? - Да. - Камин функционирует? - Да, дочь. Хочешь там остаться? - Да. Попрошу тетю Машу принести постель туда, – безжизненным голосом. Отец поцеловал ее в лоб, и она ушла. Вот тут можно включить фоном музыку Во флигеле, построенном отдельно от большого дома, было три комнаты. Но самое главное, за что Лене нравился этот домик, это то, что он отапливался дровами. Ольха, береза и лиственница давали порой очень приятную смесь терпкого запаха с частицами дыма, от чего становилось не просто тепло, но и было ощущение природного комфорта. В камине потрескивали поленья. Лена сидела, закутавшись в плед на диване, и смотрела на пляшущие огоньки. В душе было смятение. Вот все хорошо, а ощущение такое, что чего-то не хватает. Тихие шаги прервали ход мыслей. Мягко ступая по ковру, Виктор присел на диван, притянул ее к себе и обвил сильными руками. Она как кошка замурлыкала и потерлась щекой о его плечо. - Родная, я приеду через два месяца, - она вздохнула. - Пообещай, что будешь осторожен. - Обещаю. А ты пообещай, что не будешь ночевать на работе. - Обещаю. Ты еще не уехал, а мне уже плохо без тебя. Раньше не так было, мне не с чем было сравнить, а теперь я знаю, как это – с тобой рядом. - Лен, ну ты чего… Я так буду переживать… Прошу, отпусти меня… не рви душу… - он, задыхаясь от душившего отчаянья, от обиды за ее боль, целовал ее лицо, развернув к себе. Она, борясь с рвущимися наружу слезами, прижималась к нему, ища в глазах подтверждения мысли, что все будет хорошо. Чувствуя нарастающее возбуждение, он скинул плед на пол, опустил любимую на пол около камина, и прильнул к желанным губам. Ожидание близкой разлуки обострило все ощущения, и ноющие следы под ладонями полыхали на коже, приводя тела в трепет. Не нужно было что-то доказывать или успокаивать. Просто потребность друг в друге заводила кровь по жилам, подгоняя движения и учащая дыхание. Каждое прикосновение радовало и одновременно причиняло боль, тонкие пальцы вымещали обиду на коже, оставляя царапины, губы не давали глотнуть воздуха, отбирая последнее пространство между телами. В отблесках огня по стенам метнулись тени разлуки и надежды, слившись с непокорными голосами любви. Завернувшись в плед, они так и остались на полу, греясь у камина и согревая друг друга своими сердцами. Виктор завозился, разрывая путы разморившего тепла. Он выбрался из-под пледа, но через несколько минут пришел и снова скользнул в объятия любимой. - Ленок, перед тем, как уехать… - она напряглась в ожидании. – Ты станешь моей женой? – голубые глаза проникали своим огнем до самого сердца. Лена не поняла, почему в горле возник ком. Она закрыла глаза и прислонилась к губам, а из-под ресниц скользнули слезинки. Она запомнила этот момент навечно. Его глаза, полные надежды и какой-то боли. - Конечно, стану, Витька, - прошептала, чуть оторвавшись от губ. Он взял ее руку и надел на палец колечко. А потом сплел свои пальцы с ее, сжав в своей ладони ее ручку. Поцеловал запястье. - Спасибо. Ты не представляешь, как для меня это важно. - Для меня это тоже важно. Ты очень важен, - а слезы все катились. Он вытер пальцами мокрые дорожки, поцеловал любимые глаза и поднял любимую на руки. Уложил на кровать и обнял. Она улыбнулась и устроилась поудобнее в объятиях своего мужчины, будущего мужа. *** Лена забыла считать дни. Она просто ждала. Каждый день, разговаривая с ним, она чувствовала, что у него все хорошо. Она это знала. - Как тебе на новой должности? Сильно загружают? - Да тут тихо. Как в гробу! – они засмеялись. – Мне не хватает драйва, авралов, трех суток… Единственное, что радует – это собрания. Хоть там я узнаю прежний ритм – Савченко в своем репертуаре. - Как он? - Сдал заметно. Я беспокоюсь за него, он много через себя пропускает, а возраст… - Да, Ленок… Ну ничего, скоро его кто-нибудь подменит… Через месяц раздался голос Насти. Лена ужасно соскучилась по малышам, да и по неунывающей девушке, и пригласила их в Питер. Но Настины слова взволновали Лену, и она поняла, что не просто она звонила. - Лен, помнишь, я говорила тебе о своем… об отце мальчиков… - Помню. Настя, что случилось? - Лена, он вернулся. - Что значит вернулся? Ты его пустила? - Нет. Он встретил меня на улице. - Так, давай я приеду. Я так понимаю, что он шантажирует? - Да, нет. Не надо, наверное, приезжать. - Послушай, детям или тебе что-нибудь угрожает? - Да нет… - Так, я завтра прилечу к тебе. - Лена, не надо, тут дело в… - Да говори уже! - Помнишь документы? - Ну, ты хочешь, чтобы я их отдала? - Нет, нет, наоборот, никто не должен знать, а тем более, что они у тебя! - Хорошо, я поняла. Настя, звони мне. – Лена отключилась и набрала отца. - Папа. У меня к тебе дело. Помнишь, я отдавала тебе папку.(…) Так вот, я обещала ее не читать. Но мне надо знать, что там, и что будет, если их сейчас запустить в ход.(…) Пока ничего. Тут кое-кому неймется, а я не знаю, в чем суть. Ты сможешь разобраться в этом? (…) Делай что надо, но мне срочно нужно знать. (…) Спасибо! *** Отец попросил ее приехать к нему. Лена вошла в кабинет и поздоровалась с мужчиной в очках, также присутствующим в кабинете. - Эти документы со времен Царской России. - Да, я видела печать. - Ты еще не видела гербы, – он протянул ей какую-то бумагу, но она махнула, показывая, что читать не будет. - Верю. Так в чем там дело? - Это дарственная императора на имение в Тверской области. Целое селение с прилегающими территориями. Сказать название? - Говори. - Поселок Степное. - Хм. Вот оно что. А что там с условиями? Я так понимаю, не просто тут вся каша со свадьбой… - Если Виктор получит наследство в момент, когда уже будет женат, то он – единственный наследник. Если до – то разделит его с его не-за-муж-ней кузиной. - Пап, как это возможно, вся земля в советское время отошла государству… - А как вы думаете, как национальный лес может принадлежать одному человеку? – заговорил адвокат. - Вы хотите сказать, что эта бумага сейчас имеет силу? - Да, мы проверили реестр, с тех пор не было необходимых мер по приватизации земли. По документам проходили строения, отдельные участки, но Степнов сейчас сможет стать владельцем земли. - «Мертвые души», прям! Значит, этот паразит охотится за наследством. Вот почему он не женился на ней… - озвучила тихо она свои мысли. - Лен, ты о ком? - Да, нет, это так, мысли вслух. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000528-000-40-0-1266170658
Straus: «Да, наверное, ей так спокойней, но мне-то что теперь с этим делать? Настя спрятала документы. А заодно и переложила на меня ответственность. Чего она боится. Что он достанет ее? Тогда ей придется сказать, где папка. И что он потом сделает? Он не имеет никакого права претендовать, и на что. Кто он такой. Ничего не понимаю. Надо ждать Витю. Как же его не хватает. До боли. До безумия». Оставила этот вопрос открытым, но Насте звонила каждый день. Просто, чтобы знать, что у нее все хорошо. Если Настя решила выполнить волю деда – отдать документы после свадьбы Вити, ну, что ж, пока все спокойно, пусть так и будет. Лена вышла из операционной, стащила маску. Она хотела попить кофе, но медсестра сообщила, что ей на телефон кто-то довольно настойчиво звонит. Она забеспокоилась и отправилась в кабинет. Один раз звонил отец, и были звонки от Степнова старшего. Лена быстро нажала кнопку вызова. - Михаил Георгиевич, что случилось? - Лен… тут приехали к тебе. - Вы где, Михаил Георгиевич? - Я у вас на даче. – Как резанули два коротких слова по сердцу. «У вас»… После обеда у Кулеминых, добравшись до дома, Виктор, вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, где они с Леной последние дни проводили время, повел ее на третий этаж. Она однажды до этого поднималась туда, но лишь для того, чтобы увидеть рассвет в огромном витражном окне на всю стену коридора. Дом возвышался над большинством деревьев, и восходящее солнце затапливало своим светом необычную отделку коридора. В дневном свете и в свете ламп одно и то же помещение приобретало совершенно различные тона, с акцентами на неожиданных элементах. В лучах солнца тут веяло легкостью и романтичностью, в то время как тяжелый желтый свет бра привносил строгий классический отпечаток. Виктор толкнул правую дверь и пропустил Лену в огромную светлую комнату. Две стены полностью занимали окна. С торца был камин, а в глубине комнаты стояла широкая кровать с прикроватными тумбочками. Больше в комнате не было ничего. Она остановилась и посмотрела на Виктора. - Это НАША спальня: моя и моей жены. - Красиво. Только нет ничего из мебели. – Она обвела еще раз взглядом пустые стены. - Займешься? - Но я же не жена еще, - он обнял ее за талию и привлек к себе. - Елена Никитична, вы по чеченским законам давно моя жена, да и по нашим скоро ею станете, - его взгляд посерьезнел, и он сказал: - Лен, мне бы хотелось, чтобы ты тут жила, пока я буду в командировке. В этом доме. В этой комнате. Для меня это важно. – Лена долго смотрела в его безумно красивые глубокие глаза. Как же не хотелось отпускать его, прерывать этот контакт, эту волну нежности и тепла, которую они дарили. Она легко коснулась его губ. - Я буду тебя ждать здесь. – Он обнял ее, благодарно целуя и шепча одно слово: «Спасибо»... - Буду через 40 минут. Въехала во двор, и с единственной мыслью «только бы отца не трогали», на ватных ногах она прошла в дом. На входе человек с оружием. В зале напротив входа в кресле сидел Михаил Георгиевич, вставший, как только девушка показалась на пороге. В помещении заметила движение. Шагнула в арку, и с облегчением выдохнула. Саид. Но потом снова сердце стукнуло. Что он тут забыл? - Лено, у меня к вам дело, - после приветствий. - Я вас слушаю, Саид, - она присела на широкий подлокотник кресла, где сидел Степнов старший, и взяла его за руку. - Лено, мы накрыли эту группировку, которая незаконно торговала органами. - Главного взяли? - Нет еще. Я приехал предупредить и оставить своего человека тут. В доме. - Это необходимо? Я против охраны… - Лено, это вынужденная мера. Еще одни мой человек будет находиться в доме отца Виктора. – Лена посмотрела на Михаила Георгиевича, сдвинув брови. - Что-то угрожает отцу? - Пока, думаю, нет. Но мы должны быть начеку. Вот мой выделенный канал, это номер вашего охранника, это – господина Степнова, это – моего. На всякий случай, - он протянул визитку и указал на номера. - Спасибо. Саид, отец Виктора может пожить здесь, тогда вам не нужно будет… - Человек все равно нужен в доме, - он посмотрел на девушку, она кивнула головой. Попрощавшись, и оставив своего человека на территории, Саид удалился, сверкая фарами по сумеречным окрестностям поселка. Лена присела на диван, посмотрела на Степнова и вздохнула. - Кажется, мы под арестом. - Да, Лен, но ты не унывай. Скоро Виктор вернется… - Да, я уже со счета сбилась, сколько дней осталось. - Не грусти, дочка. Лучше расскажи, как работа? - Да, работа спокойная, изредка бывают плановые операции, а так – полный штиль. - Значит, справляешься... - они тихо переговаривались, привыкая к тому, что рядом теперь был посторонний человек. - Давайте позвоним Насте? – она взяла трубку и набрала номер. После разговоров с дядей, Лена услышала в голосе некоторые тревожные нотки. Кивнув Михаилу Георгиевичу, Лена вышла на кухню. - Лен, он слышал наш с тобой разговор. - Про документы? - Да. Он спрятался и подслушал. Потом как-то выяснил адрес Вити и дяди Миши. Блин, я боюсь, что я подставила тебя. Он может поехать к тебе. - Настя, скажи мне, он тоже принимает наркотики? - В том-то и дело, Лена, что да. И я думаю, что пока он без них был, он бы не решился… А теперь, я реально боюсь. - Не переживай, я его тут встречу. - Лен… - Не бойся, я не собираюсь его убивать, хотя надо бы… - вспомнила Лена охрану. - Как там мальчики? - Растут! Лен, приезжай в гости. - Я сейчас не могу. У меня тут некоторые дела наметились, да и Витя скоро вернется, - она вздохнула. - Ленка, подожди чуть-чуть, а лучше – не жди, он так быстрее, неожиданней приедет, - Лена подняла глаза к потолку и улыбнулась. - Как я могу не ждать! Ладно, Насть, передавай привет всем, малышей целуй. Пока, завтра позвоню. Неделя тянулась долго. Лена попросила Степнова старшего остаться на даче с ней и Лютым. Он охотно согласился, понимая, что ей тяжело от всей этой ситуации, хоть она и не показывает. Она не представляла, что значит, когда за каждым шагом следят. Да, в Чечне был Ринат, но там все было пропитано войной, и это воспринималось как еще один элемент из сложившегося калейдоскопа чувств: опасности, страха, надежд, доверия кому-то собственной жизни. А тут – в твоей привычной жизни, когда ты не ждешь от судьбы сюрприза, появляется вероятность встретиться с врагом лицом к лицу. И этот человек в твоем доме является скорее напоминанием, чем гарантом безопасности. Заставляет оглядываться собственный настрой, ибо ты спиной ощущаешь пристальный взгляд. Зазвонил телефон, и Лена вздрогнула. Припарковалась у обочины и взяла трубку. - Алло. (…) В каком? (…) Спасибо. – Вздохнула и отключила телефон. Устало положила руки на руль. Снова взяла телефон. - Пап. Савченко арестовали. (…) Да. Еду. – Она положила мобильник и развернула машину. К Николаю Павловичу пускали по одному, поэтому, оставив родителей в коридоре, Лена шагнула в маленькую комнатку. Обняла старика и заглянула в глаза. - Дядя Коля, я знаю, что вы из-за нас тут… - Нет, нет, что ты, Лена, это мы вас втянули сюда. Сами застряли, и еще вы… - Это все из-за операций? Что вам предъявляют? - Я подписывал итоговые документы. - Зачем вы их подписали? - Лен, не спрашивай… - Николай Павлович, посмотрите на меня, - он не сразу, но все же поднял виноватый взгляд. – Кто? – Молчал. В глазах колыхнулся огонек страха и тревоги. Лена по-своему трактовала его причину. Взгляд заметался по тесным стенам, дыхание перехватило. Стало нестерпимо душно и сердце застучало с утроенной силой. - Лен, не лезь в это, прошу. Ты и так под ударом. Не дай Бог… - Не переживайте, я все равно без него не буду ничего делать. Я не знаю, что делать… - Леночка, все хорошо будет, вот увидишь! - Да, дядя Коля – хорошо, вы за решеткой, у нас в доме охрана с автоматами… - Лен, посмотри на меня. Все нормально. Ты мне веришь? - Верю, конечно. Верю. Приехав домой, она взяла бумагу, карандаши, которые нашла у детей в комнате (удивилась, она так и считает эту комнату их), и стала рисовать схемы. Стрелки, связи, кружки… Ничего не получалось, не хватало нескольких переменных. Потом появилась мысль – папины бумаги на работе в сейфе. Срочно нужно было их посмотреть. Они наверняка имеют отношение ко всему этому. На кухне появился Михаил Георгиевич, и Лена сказала, что скоро приедет, взяла сумку, и решительно вышла во двор. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000528-000-40-0-1266170658
Straus: Она достала из сейфа папку и погрузилась в изучение документов. Понимание наступило не сразу. Только, прочитав все, Лена поняла, что это спасение для Савченко, Виктора, да и для нее. Это подлинники, по которым все связанное с пересадкой органов - законно. Отец с Виктором сделали все так, что для всех эта фирма, отмывающая деньги через Московскую больницу, где сама же и была спонсором, через Фонд, которым руководил Никита Петрович, действительно незаконно поставляла донорские органы, собственно, как и было. Откуда? Из Чечни. Через Красный Крест это грозило бы международным скандалом, а вот со своими… Но в Фонде быстро узнали об этом, и, вместо того, чтобы закрыть канал, они стали следить, подстраховавшись реальными законными документами. Но. Есть одно «но». Если эти бумаги получат сейчас ход, то выйдет так, что дел с незаконной торговлей органами не будет. Состава преступления нет. Лена с облегчением вздохнула и убрала папку. Чувство, грызущее изнутри и возникшее после немого ответа Савченко, кто ему дал документы на подпись, отпустило, и дышать стало легче. Просто от того, что нет на совести этого пятна. И Виктор тоже может спать спокойно. Лена не могла представить, что бы было, окажись правдой все это, не будь этих подлинников. Она сидела в кресле в кабинете и смотрела на сумеречный город, плененный Белыми ночами. Она погасила свет, вышла, повернула ключ в скважине замка. Сначала сознания коснулся знакомый запах, и, одновременно с этим, руку накрыла большая теплая ладонь. Все внутри напряглось, разгоняя безумным стуком сердца кровь по жилам. Лена закрыла глаза, подняла голову вверх, прижимаясь спиной к широкой груди, вдыхая его запах. «Апрель. Он обещал вернуться в апреле». Сильные руки повернули к себе, и он долго смотрел в глаза, словно запоминая каждую черточку, словно ища подтверждения того, что это она, Его Лена. Она коснулась пальцами его щеки и обняла за шею, выдохнув: - Наконец-то, ты со мной. - С тобой, родная, - приник к мягким губам. – Пойдем домой. На неделе добились освобождения Савченко. Так как главного подозреваемого не поймали пока - он исчез куда-то, не было смысла удерживать Николая Павловича. Одно дело «зависло». Вопрос наследства также терзал Лену. Что с ним делать. Промучившись еще неделю, она позвонила Михаилу Георгиевичу. Договорившись, что заберет его, она поехала в Петергоф и достала из сейфа отца папку. Вечером они приехали поздно, Лена позвала Виктора присоединиться к ним и положила перед мужчинами документы. - Я не знаю, что с этим делать. Надеюсь, вы поймете, почему. Я буду наверху, - поцеловав Виктора и чмокнув в щеку Степнова старшего, она ушла в спальню. Уснуть не получалось. Она подсознательно вслушивалась в тишину. Через невероятную уйму времени дверь осторожно отворилась, и Виктор скользнул под одеяло. Прижавшись к теплой Лене, он поцеловал ее в затылок, греясь и, сам того не замечая, согревая ее своими прохладными прикосновениями. Она улыбнулась. Он почувствовал и скользнул руками по гладкому шелку ночнушки, по изгибам любимого тела, останавливаясь на груди, вмиг отреагировавшей на ласку. Губы вырисовывали что-то на ушах, повторяя «Люблю», и шее. Провел кончиками пальцев по шее, убирая прядь волос, затем спустился на плечо, пробежал практически невесомо к запястью, сплел пальцы с ее. Поцеловав ладонь, прошелся легкими прикосновениями обратно от кисти к плечу, почувствовав нарастающее желание любимой. Витя проложил узор от плеча до бедра, достав края легкого материала, стал осторожно его поднимать, прерывисто касаясь кожи нежных мест, наслаждаясь нетерпеливыми вздохами, срывающихся с таких манящих губ. - Ленок, ты спишь? – игривый шепот на ухо с захватыванием губами мочки с сережкой. - Угу, сплю... - А так? – его рука развела ноги и оказалась в волнующей близости к центру желания. Лена задохнулась от ожидания. - Вииить… - застонала она, рука властно проникла в запретную зону, одновременно поворачивая Лену на спину. - Ты же спишь! – она зарычала, перевернулась и уселась на него сверху, со словами: - Я сейчас покажу тебе, как я сплю! – она невероятной красоты жестом избавилась от ткани, от чего глаза Степнова блеснули азартным огоньком, руки тут же метнулись по телу, прижимая к себе, срывая желанный поцелуй с губ, опустились на бедра, и направили движения. Стон прорвался сквозь поцелуй, и Виктор поймал ее темп, немного подгоняя, нетерпеливо ловя губами ее реакцию. Выпрямившись, она глубже впустила его, руки вмиг накрыли грудь, от чего она прикрыла глаза, закусывая губу. От этого он резче подался к ней, чувствуя своими оголенными нервами ее горячий пульс, зашкаливающий и сводящий с ума. Накатывающее болезненное томление взорвалось вспышкой одновременной расслабляющей неги, уложив девушку на грудь мужчины. Обессиленного, но такого сильного. Через неделю отмечали день рождения Лены, и друзья смогли вновь собраться своей компанией на даче у Степнова. Поездку в кафе Лена отмела сразу, настроение было не то, а вот посиделки на природе оказались в самый раз. Теплая погода последних дней апреля радовала легким ветерком, и, чтобы горластая банда не мешала спать малышу Нестеровых, который приехал с родителями, он был передан под опеку Ольге Денисовне. Лена порадовалась, что они с Виктором так и оставили «детскую» комнату не разобранной, и теперь малыш спокойно спал наверху, а рация «подслушивала» за ним. Лена и Наташа медленно шагали по дорожкам у озера. - Ленка, я так боюсь сглазить… - Лена улыбнулась. - Знаешь, как я рада за тебя! Что вы со свадьбой решили? - Пока ничего. – Лена удивленно вскинула брови. - Правда? Странно… Их догнал Каренский, и они остановились у озера. - Наташ, тут от воды прохладно, иди кофту накинь. – Лена улыбнулась такому заботливому тону Алексея. Наташа ушла, а он посмотрел на Лену. - Лен, ты почему не позвонила. - Не поняла? - Когда Саид приезжал. - Леш, это наше дело, я не хотела дергать, да и, причем тут ты… - Лен, ну вообще-то Витя для меня как брат, и твои слова меня обижают… - Леш, правда, не стоит беспокоиться. - Лен, помни, я всегда готов помочь, что бы ни случилось, тем более, что я в курсе многого. - Ладно. Леш, поняла, – она улыбнулась. Как у вас с Наташкой? Она на седьмом небе. - Правда? - Ты прикидываешься или правда не замечаешь? - Ну. Я хотел у тебя спросить. Что она думает по поводу замужества? – Лена засмеялась. - Каренский, я тебя обожаю! Сам не пробовал спросить? Думаю, она лучше тебе ответит, чем я. – Лена все смеялась, когда к ним подошел Степнов. - Кто посмел украсть именинницу? Каренский! – он поцеловал девушку в губы. - Да вот, Степнов, пытаюсь выяснить, когда свадьба-то? - И что отвечает моя вторая половина? - Она говорит, что ее никто не звал замуж, она не знает. - Как не звал? – Степнов состроил удивленно-обиженную мину, а Лена подняла руку и пошевелила пальцами, демонстрируя другу кольцо на пальце, уверенно кивая головой в подтверждение. Радостный Степнов еще раз одарил любимую поцелуем и потащил в сторону мангала. – А вот тебя стоит допросить на этот счет. - Вот, иду выяснять, - обреченно вздохнул Алексей. Уже в комнате Виктор навис над Леной, повалив ее на кровать - Милая, у меня для тебя сюрприз ко дню рождения! Сюда !
Straus: Девочки, добрый день! Еще задолго до рассвета Лену разбудил нежный поцелуй любимого. Он стащил Лену с кровати, натянул на сонную девушку первое попавшееся платье, на которое она, молча, кивнула, когда он ткнул на него пальцем, взял плед и, обняв ее за талию, повлек из спальни: - Пойдем, Ленок, а то сюрприз пропустим. Разложил сиденье машины, сказав, чтобы Лена поспала, а сам уселся за руль. Когда Лена проснулась, темное небо уже обрело розоватый оттенок, предвещая восход солнца. Виктор крепко сжимал руль. Лена замерла и несколько минут, молча, смотрела на любимого. Так хотелось коснуться сильных рук. Заметив движение, он повернул голову и улыбнулся. - Проснулась? Доброго утра, любимая! – он ладонью провел по ее руке, показавшейся из-под пледа. - Привет, милый. И все-таки, Вить, куда ты меня везешь? – Лена глянула на дорогу. Замелькали указатели с названиями населенных пунктов, и она улыбнулась. - Ты решил? - Разве ты не этого хотела, чтобы Я сам решил? - Да. Я не имею права вмешиваться. - Почему ты так говоришь, ты же знаешь... - Нет, нет, просто оба решения были бы логичными… - он отвлекся от дороги, глянул на нее, и приложил палец к ее губам. - Чшш… Не спеши с выводами. – Лена поцеловала его пальцы и, не выпуская руку из своих ладоней, устроилась поудобней в кресле. – Мы почти приехали. Свернув с дороги, машина еще некоторое время освещала фарами придорожную природу. Еще поворот, и перед глазами раскинулась широкая долина, неподалеку – россыпь домов, а где-то среди них возвышались голубые купола. Когда они въехали в сам поселок, минуя белую табличку «Степное», оказалось, что за строениями находится небольшой обрыв, уводящий в долину реки, которая протекает ниже неторопливым потоком, другим берегом упираясь в полосу густого леса. В самом центре изгиба возвышенности берега красовалась старинная церквушка. Вот туда-то и устремился Виктор, крепко держа Лену за руку. Пройдя в темное помещение, подсвеченное кое-где неяркими пятнышками свечек, Виктор направился к хозяйке, оставив Лену у входа. Женщина что-то дала Виктору, и кивнула головой следовать за ней. Виктор вернулся, накрыл голову Лены белым прозрачным платком и повел следом за матерью-хозяйкой. Она вывела их через темный коридор к лестнице и исчезла. Поцеловав девушку, он повлек ее за собой вверх по ступеням. Минуя открытую площадку, они поднялись еще выше уже по внешней лесенке и оказались на самом верху колокольни, под главным куполом церкви. Повернув Лену в ту сторону, где под ногами бежала темная вода, повторяющая оттенок неба, он указал на верхушки далеких деревьев. - Смотри. – Из-за стройного рядя многолетних жителей леса поднимался свет. Сначала голубым, потом белым окрашивая небо, через десяток минут Лена ощутила щекотание в носу от неярких лучей солнца, выглянувших над макушками деревьев. Колокола: http://www.bells.orthodoxy.ru/Muzika/8n.mp3 - Как красиво. – Через минуту колокола ожили и, сначала заливая тонким звоном округу, отдались внутри гулкими ударами более крупного их коллеги. От такого приятного трепета внутри и красивых переливов Лена повернулась и прижалась к Виктору. Он коснулся губами ее губ, и через мгновение они погрузились в пьянящий дурман терпкого поцелуя, волнующего дрожью по всему телу, идущей словно изнутри. Теплые губы, слепящий свет, родной запах вперемешку с ветром выбивали опору из-под ног. - Люблю тебя. - Люблю. - Спасибо за сюрприз. Это в прямом смысле, божественно. - Это не весь сюрприз, - Виктор смешался, но быстро справился с собой. – Лен, если ты согласишься… - голубые растерянные искорки. Они сводили с ума. – Давай сейчас обвенчаемся… - горячо застучало сердце, Лена поняла, что подступает паника. - Что? – что так взволновало, ведь она дала согласие стать его женой. Перед людьми. А тут он просит в свидетели Бога… - Лен, стань моей женой… перед Богом, – выдохнул. Словно прочитал ее мысли. Несколько минут смотрела в глаза. - Вить, у меня нет… белого платья, - глаза полыхнули синим светом. - А это какое? – целуя ее, он указал на ее хлопковый… белый сарафан. - Так ты все подстроил? - Нет, я не знал твоего ответа, но надеялся. Пойдем, а то уже служба началась. - Степнов, ты можешь мне объяснить, почему я всегда с тобой соглашаюсь? - Потому что я всегда прав! – он, смеясь, подхватил ее на ступенях и понес вниз. Переговариваясь шепотом, они спустились и подошли снова к хозяйке. - …Венчается раба Божия Елена рабу Божиему Виктору… Лена крутила на безымянном пальце кольцо. Изредка бросая взгляд на загорелые руки на руле, Лена удивлялась своим ощущениям. Ей безумно нравилось, как смотрелось золото на его длинных пальцах. В душе была невероятная смесь чувств. Лена таяла от нежности, ее просто захлестывала гордость, и было нестерпимо приятно осознавать этого мужчину своим. До слез хотелось прижаться к нему. Где-то глубоко жила тревога, в счастливые моменты отпускающая, но присутствующая на задворках сознания. Но она гнала ее от себя. Она знала, что теперь все будет хорошо. - Вить. - Да, Ленок. - А ведь получается, что завещание твоего деда выполнено. Он хотел после твоей свадьбы, чтобы ты стал наследником. В царской России же браки были церковными… - Да, Ленка, и теперь ты – моя жена. - Вот поэтому я и не знала что лучше – лишить Настю наследства, или не выполнить волю деда. - Ты умница, ты все правильно сделала. Спасибо тебе. - Это ты придумал выход, поэтому умница – ты, - они улыбнулись друг другу. Коллеги, заметив на пальцах кольца, тепло поздравляли Лену и Виктора с браком. Смеясь, они объясняли, что не расписаны, но ведь главное – повод, по которому решено было устроить гуляние прямо в корпусе. Неугомонная шумная компания вызвонила Савченко, и через несколько часов кабинет Лены был оккупирован людьми в белых халатах. Никто не отменял дежурства и посты, поэтому, ввиду присутствия высшего руководства, многие быстренько убегали «на пост». К вечеру в кабинете остались Савченко, Лена с Виктором, еще заведующие несколькими кафедрами. У Виктора зазвонил телефон, и он вышел, а теплая компания пристала к Лене с вопросом о потомстве. Она ответила, что как получится, так и будет, а потом ее отвлек вид Степнова, появившегося в кабинете. Он позвал Николая Павловича, взглядом ответив на Ленин немой вопрос, что все хорошо. - Лен, так, когда нам ждать смену? - Чего? – Лена вернулась из своих мыслей, застигнутая Софьей Марковной врасплох. - Я про детей. - А, да не хотелось торопиться, хотя мама сказала, что все нормально должно быть. - Лена, сколько тебе лет, торопиться она не хотела… - она добро улыбнулась, и подмигнула. – Не затягивай с этим. Все, девочки, мне пора. – Она поднялась, поцеловала Лену и вышла. Мужчины не возвращались. В кабинет зашел Нестеров. - Лен, привет! Видел твоего мужа, - Лена подняла глаза к потолку, Нестеров изобразил удивление. – На дне рождения же еще ничего не было! - Вот так все быстро в нашем мире происходит. – Лена начала нервничать. – Петь, а Виктор Михайлович где? - Они в коридоре. Там твой отец, они Саида ждут. - Что? – Лена хотела встать, но Петр сказал: - Лен, сиди, они сейчас придут. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000528-000-60-0
Straus: Здравствуйте, мои дорогие, простите - загуляла! Вот маленькая продочка, обещать не буду, но может вечером еще приду с подарком! Всех люблю Все, кто еще оставался в кабинете, постепенно разошлись, и Лена с Петром остались вдвоем. Лена расспрашивала о малыше, а Нестеров, смеясь, сказал, что пока только остро ощущается недосып и безмерную гордость, с какой он носит это звание - «отец». Через некоторое время в кабинет вошли мужчины. Отец поцеловал дочь, а Виктор встал сзади ее крутящегося кресла и облокотился на спинку. Из разговора Лена поняла, что люди Саида поймали кого-то из группировки подставной фирмы, нашли документы и поддельные печати, и скоро они должны тут появиться. Лена удивилась. Савченко ответил, что эти люди имеют отношение к больнице, так как фирма спонсоров оформлена через них. Если это дело пойдет в суд, то эта цепочка выведет расследование на губернатора и приближенных. В разговоре Лена подняла голову и посмотрела на Степнова снизу вверх. Он сосредоточенно что-то слушал, и Лена невольно улыбнулась. Он опустил взгляд и поймал ее улыбку. Взял ее руку и нежно провел пальцами по ладошке. Волна тепла прошла по телу, Лена поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. Сплели пальцы и так и остались сидеть, отгороженные от всех столом. Зазвонил телефон Савченко, на посту его приемной на втором этаже сообщили, что к нему пришли. Он отправился к себе, прихватив отца, а Лена с Виктором задержались, чтобы забрать вещи и закрыть кабинет. Погасив свет, не успев открыть дверь, Лена оказалась прижатой к широкой груди любимого. Когда глаза привыкли к темноте, она подняла лицо и встретилась с блестящими темными глазами мужа. - Вить, нам пора, - поцеловал и задержал ее сладкие губы в своих. - Идем. Просто я соскучился по твоим поцелуям. Ты рядом, и не со мной, - еще поцелуй. – Люблю. - Люблю. На втором этаже, где была приемная главного врача, стояли парни в масках. Лена посмотрела на Степнова, он кивнул, «Саид уже здесь». В просторном кабинете было много народу, в том числе и представители власти. Когда Лена шагнула внутрь, то сразу уперлась взглядом в мужчину, которого видела на выставке. Его необычный взгляд скользнул по ней и Виктору, который шел сзади, и буквально наткнулся на девушку, резко остановившуюся от неожиданности. Отгородив ее сзади, он протолкнул ее чуть дальше и так и остался за спиной ощутимой теплой стеной. Несмотря на происходящее, в котором Лена не понимала пока ничего, она чувствовала спокойствие от Виктора и видела уверенный взгляд отца. Подошел Саид, поприветствовал Лену и пожал руку Виктору. Странный мужчина сидел на диване с застегнутыми наручниками на запястьях. Его охраняли. С больницы на Московском проспекте забрали еще двоих. Затем, на обвинения в адрес Савченко, Кулемин достал документы. Следователь, пролистав бумаги, кивнул, что с ними будут работать и обязательно разберутся в этом, но Николая Павловича под стражу не взяли. Отец по тем же бумагам остался вне подозрений. Саид также предоставил данные собственных расследований, по которым в их присутствии представителями власти был зачитан список новых фигурантов, которых должны были задержать. Все руководство организации, выступающей спонсором поликлиники, прошло по этому делу. Оставался вопрос о причастности губернатора. Вопрос довольно щекотливый, учитывая иерархию и истинное положение вещей, ведь много лет Центральная поликлиника Московского района подчинялась непосредственно главе администрации, и Савченко и его замы с губернатором были в отличных отношениях. Лена переглянулась с отцом. Ее терзал вопрос, хватит ли доказательств у обвинения при наличии бумаг, которые ей отдал отец. Никита Петрович незаметно кивнул, и Лена протянула бумаги следователю. Мельком глянув на даты, Лена поняла, что это будет основным козырем – они оформлены задолго до начала махинаций, и врачи работали с настоящими донорами, а выдавали их за нелегальные поставки через Фонд при поддержке губернатора. Приехав домой, опустошенные, да и расстроенные, что теперь придется выступать свидетелями на процессах, Виктор и Лена, перекусив и немного отдохнув, поднялись наверх. Пока Виктор ждал Лену из душа, заметил, что вода не шумит, а ее уже долго нет. Приоткрыв аккуратно дверь, он заглянул внутрь. Лена сидела на краю ванны с опущенной головой и не шевелилась. Он подошел и тронул за плечо. Она подняла голову и посмотрела в глаза. - Что случилось, ты грустишь? - Нет, все нормально, устала, наверное. - Идем спать. - Да, - она поднялась, и пока Виктор вешал мокрое полотенце сушиться, она открыла ящичек в шкафу и что-то положила, тихо прикрыв. Лена вышла, а Виктор задумался, что могло расстроить любимую. О произошедшем в больнице они поговорили, да и тут совсем другая природа волнения была. Виктор выдвинул ящичек. Поднял брови, а потом нахмурился. «Средства гигиены. Они ей сегодня понадобились… и из-за этого расстроилась. Моя девочка хочет малыша! От меня!». Последние мысли вскипятили в душе целую бурю, он запрокинул голову вверх и счастливо улыбнулся. Метнулся в спальню, где на краю кровати, укрывшись, лежала Лена. Он запрыгнул к ней под одеяло, обнимая и разворачивая ее к себе, посмотрел в глаза и сказал: - Ленка, ты даже не представляешь, КАК сильно я тебя люблю! До безумия, до боли, до дрожи... – он носом потерся о шею. - Лен, ты родишь мне ребенка? – она засмеялась такому порыву, а потом сказала: - Витька, я сегодня не могу… - и хитро прищурилась. Он счастливо улыбнулся и поцеловал ее. Она поддалась его губам, давая ему ответ. Наконец-то я вернулась в свой домик, жду!
Straus: Процесс шел уже два месяца, а основного подозреваемого не поймали еще. Попеременно приходилось появляться на заседаниях и давать показания. Лена приезжала несколько раз с Виктором, потом, когда он не мог, они ездили с отцом. Выматывало ужасно. Виктор тоже постоянно уезжал куда-то, и она часто ждала его вечером дома внизу у камина. Уже два дня в больнице «дежурили» люди Саида, правда, без масок и автоматов. На этаже Савченко, у нее и в корпусе Виктора. У отца тоже была «охрана». Утром звонил Каренский, они с Наташей приглашали в гости. Лена ответила, что вечером заедут, если Витя пораньше освободится. Она сидела в кабинете и читала карточку больного. Плановая операция. Ничего сложного. Она сделала кое-какие пометки и отложила карточку в стопку. Раздался рингтон звонка Виктора на телефоне. Она улыбнулась, поднесла аппарат к уху. Он сказал отправляться к Каренскому, а он подъедет попозже. Поцеловала его в трубку и пошла на пост отнести карточки. Когда возвращалась в кабинет, чтобы забрать сумку и закрыть его, не давала покоя мысль, что что-то не так. Словно чего-то не хватало. Она перебрала в уме все моменты и только потом остановилась. Развернулась и пошла в конец коридора. Человека Саида не было на месте. Отметив, что утром она его видела, в душе заметила поднимающуюся тревогу. Набрала номер отца. - Пап, что происходит? – спросила Лена после приветствий. Она передала свои наблюдения, а отец сказал, что она зря волнуется. – А где мама? - На работе еще. А что ты спрашиваешь? Позвони ей. - Да, я позвоню, - она растерянно долго смотрела на экран мобильного. Поговорив с мамой, она немного успокоилась, за что была безмерно ей благодарна. По дороге к Каренскому на север города, Лена долго стояла в пробках. Самый конец рабочего дня, и почему было не выехать на кольцевую! Ругая себя, она неверными пальцами набрала Наташу. Встречать вниз спустился Алексей. Посмотрев на Лену, он спросил, в чем дело. Рассказав ему, Лена вздохнула и опустила голову. - Лен, ты снова придумываешь. Может, Саид отозвал всех, может они взяли главного. - Он бы сказал мне или папе. Леш, мне кажется, что-то происходит… Если бы Витя тут был… - Каренский встал рядом с Леной, облокотившись о машину и обнял ее одной рукой за плечи. - Пойдем, мы его дождемся, и ты увидишь, что зря волновалась. Идем. Кулемина вздохнула и отправилась вслед за другом. Она была рада видеть Наташу, а та щебетала и хвасталась колечком, которое подарил Леша. Лена, смеясь, поймала взгляд Каренского, кивнула головой: «я же говорила». Такие смешные. Уже часов в десять вечера Лена набрала Виктора, и ей сообщили, что телефон абонента выключен. Вопросительный взгляд на нахмурившегося Каренского. Он со своего телефона зачем-то набрал и утвердительно кивнул. Эффект тот же. - Ребят, я, наверное, поеду, может он дома, хотя я сомневаюсь. - Пойдем, я провожу, - попрощавшись с Наташей, она вышла из подъезда и втянула прохладный воздух. Поежилась. Сев за руль, завела мотор, не закрывая двери. – Лен, давай я поеду с тобой. Ты одна за рулем в таком состоянии. - Не надо, Леш, спасибо, я доберусь, знать бы, куда ехать… - она помахала Каренскому и вырулила из двора. Потом ей пришла в голову мысль – она снова набрала отца. - Пап, а ты не знаешь, где мой муж? - Лен, ты только не волнуйся… он здесь, со мной… - Говори уже! – крикнула она. - Лен, тут была перестрелка… - Лена сжала трубку в руке, что аж она затрещала. Пульс за одно мгновение участился до практически непрерывного нахождения в верхней точке амплитуды. – Он ранен. - Где вы? - В моей больнице, - она швырнула трубку куда-то в недра машины и утопила педаль газа. Я дома
Straus: Привет всем моим читателям Лена сидела в коридоре. В кабинет отца не пошла. Приехал Каренский и мама, Нестеров и Савченко давно были тут. Когда Савченко сообщили, что вышли на руководство фирмы спонсоров, он поехал в Фонд. В это время люди Сада были сняты с постов и, совместно с милицией, отрезали пути выхода из зданий. Основной мишенью стали отец и Виктор, которые и были причиной провала такого прибыльного бизнеса. Повезло, что все происходило вдали от оживленных корпусов больницы Фонда, и сотрудники уже в основном разошлись. Но это не помешало перестрелять половину чеченцев и милиции, ранить Саида и Виктора. У Саида было проникающее ранение, пуля прошла через легкое. Виктора ранили в голову, но не сильно, он успел увернуться, и пуля прошла по касательной. Самое плохое, что преступники прорвали кольцо окружения и скрылись. Троих удалось задержать, но еще трое были на свободе. Лена слушала как через вату. Это все было настолько неважным. Казалось, вот увидит его глаза, и больше ничего не нужно будет. Только бы пришел в себя. Никита сказал, что он скоро должен очнуться от наркоза, и она ждала. Из реанимации вышел отец и кивнул. Лена зашла, остановилась у кровати и взяла его за руку. Веки дрогнули, и он приоткрыл глаза. У Лены отлегло от сердца. Голубой взгляд поравнялся с ее. Она улыбнулась. Он смотрел на нее и молчал. Вокруг пикали приборы, она погладила его руку. Виктор сдвинул брови, и мерное пикание стало учащаться. Вошел отец и посмотрел на приборы. Где-то что-то щелкнул и попросил Лену выйти. Она скрылась за дверью, где сразу несколько пар глаз уставились на нее. Она сказала, что он уже очнулся. Зазвонил телефон, это был Михаил Георгиевич. Лена сказала, что сейчас выйдет его встретить у корпуса, и пошла по коридору. Нестеров и Каренский пошли с ней, чтобы остаться у входа, а Лена привела к палате отца Виктора. В этот момент через раздвижные двери вышел Кулемин. - Михаил, Лен… у Виктора частичная потеря памяти. Потребуется время… - дальше Лена не слышала, провалившись в темноту. Когда пришла в себя, услышала тихие голоса. Открыла глаза. Она была в палате. Рядом сидели мама и Михаил Георгиевич. При их виде ком, стоящий у горла, растаял, и Лена уткнулась в подушку, часто и глубоко всхлипывая. Чувствуя, что у дочери начинается истерика, мама позвала отца, и он вколол ей успокоительное. Михаил Георгиевич гладил Лену по голове, а мама держала за руку, пока она не выплакалась. - Вы почему тут сидите? Кто там с Витей? - Там отец. Он сейчас спит, Ленок, и ты поспи, а мы тут побудем, - сказала мама, укрывая ее одеялом. Лена не заметила, как провалилась в сон. Лена запретила говорить Виктору, кто есть кто – пусть сам вспоминает. Совместно с Михаилом Георгиевичем они решили, что жить пока будут в доме Степновых. Во-первых, это могло помочь вспомнить привычные вещи, звуки, запахи. Да и потом – для Лены сложно было сейчас находиться с Виктором наедине. Это был словно посторонний человек. И в то же время ей очень хотелось прикоснуться к руке, посмотреть в глаза, так, как раньше – утонуть в их омуте, целовать и дышать им. До дрожи. Предстояло ждать. Снова ждать. Сколько – даже отец не мог сказать. Может – неделю, а может – несколько месяцев. Он присматривался к ним с отцом, и иногда Лена видела, что он пытается вспомнить, что напрягается, даже иногда на лбу пролегали морщины. Хотелось сказать, чтобы не напрягался, от этого только наоборот возникает барьер. Он часто, сидя в зале у камина говорил, что этот запах что-то напоминает ему. Лена переживала, что он изводит себя. Однажды, собираясь на работу, Лена поняла, что костюм не налезает на нее. Она была в шоке. Уже было прохладно, и этот костюм провисел в шкафу, и теперь был бы в самый раз. С замиранием сердца Лена положила руки живот. Улыбнулась. Уже заметный упругий животик стучал под ладонями частым пульсом. «Ах, вот оно в чем дело. А ведь ему уже…» - Лена прикинула, что совсем забросила себя с самых судебных заседаний. А потом было не до того. Она быстро собралась и побежала к машине. Приехав к маме, она услышала срок: 12 недель по УЗИ. Степнов старший аж прослезился от такой новости. Он и так всячески оберегал Лену. Она занималась Виктором, а он – Леной. А теперь вообще ни на шаг не отходил от нее. Через два месяца их жизни у отца, которого Лена называла «папой», так как без его поддержки не смогла бы со всем этим справиться, Лена ночью проснулась от странных звуков. Она поднялась и пошла в коридор. Шум доносился из спальни Виктора. Она толкнула дверь. Он спал, и метался по кровати в бреду. Она взяла его руку, разжала кулак, вторую положила на голову и провела по волосам. Потом настойчивее обозначила свое присутствие. Он проснулся и уставился на нее в темноте комнаты. - Что-то приснилось? - Да. Женщина и ребенок. - Это, наверное, твоя сестра. А до этого ничего не снилось? - Нет, это первый сон. - Ты начинаешь вспоминать. Только не напрягайся, - она встала и направилась к выходу. - Постой. - Что? Тебе принести что-то? - Нет. Спасибо. - Тогда что? - Спасибо. - Не за что. Отдыхай. Утром, когда Лена, собралась на работу, спустился Виктор и сказал, что хочет поехать с ней. Она, поколебавшись немного, решила, что хуже, наверное, не будет. В кабинете было более-менее спокойно, там народу было не много, но, как только они выбирались в коридор, мельтешение белых халатов не давало покоя Виктору, поэтому через пару часов Лена увезла его домой. День был солнечный, хоть и холодный. Дома Лена надела теплый плюшевый спортивный костюм и спустилась вниз. Виктор с отцом были в зале, она подошла, поцеловала Михаила Георгиевича в лоб. Когда пошла на кухню перекусить, что теперь с ней часто случалось, она услышала тихий разговор мужчин. - У Лены будет ребенок? - Да. У меня будет внук. - Почему она живет одна? - Почему – одна. У нее мы есть, родители, теперь еще малыш будет. - Где ее муж? – отец пожал плечами. - Если б знать. На кухне Виктор появился где-то через час. Что-то варилось в кастрюле, а сама Лена смотрела в окно на дорогу, по которой изредка проезжали машины. Коснувшись плеча девушки, он заставил ее вздрогнуть от неожиданности. - Лена, а можно послушать… малыша? – она не ожидала такой просьбы. И даже не знала, что делать. Но природное чутье ей подсказало, что это инстинкт. - Он еще не шевелится, - она повернулась к нему. Он несмело протянул ладонь, она взяла ее и положила на живот, приподняв кофту. Сердце выпрыгивало из груди, поднимая панику. Она закрыла глаза, прислушиваясь к импульсам, теплом пронизывающим ее тело от большой ладони. Как же давно она не ощущала его рук на себе. Слезы сами потекли по лицу и, словно в подтверждение ее мыслей, рука чуть развернула ее к мужчине спиной, вторая легла на живот рядом. Дрожь во всем теле, тоска и желание тепла душили рыданиями от безысходности, ведь сейчас чужой человек прикасается к самому сокровенному, к тайне, к жизни. Мгновение прошло и Лена, убрав его руки, так и не повернувшись лицом к нему, вышла из кухни, поднялась наверх в комнату. Отчаяние еще какое-то время терзало сердце, слезы невыплаканным потоком лились до тех пор, пока она, обессилев, не уснула, свернувшись калачиком. - Лен, зачем ты со мной возишься? Я ведь посторонний человек… - Не говори глупости, ты мне не посторонний. - Тогда почему ты даже не смотришь на меня. - Потому что мне тяжело смотреть на тебя. Я не могу делать это так, как раньше. - Ну, если тяжело, так брось, отправь меня в больницу, я там все вспомню… - Тебе плохо тут? - Нет, но я не хочу, чтобы ты мучилась. - Ну, тогда не говори глупости. Кофе с молоком будешь? – наливая из кофеварки напиток, спросила Лена. - Да ничего я не хочу. Я хочу только вспомнить все. - Вспомнишь, не переживай. - Да я не могу видеть, как вы мучаетесь с Михаилом Георгиевичем. - Мы не мучаемся, мы хотим тебе помочь. - Почему? - Потому что любим тебя. - А я-то никого не люблю, я ничего не помню! Я не могу вам дать и частицы того, что вы мне даете! - Нам не надо ничего! Только не изводи себя, не пытайся обмануть свою память! - Да не надо меня жалеть! Я не хочу, чтобы ты из жалости… - Замолчи! – она швырнула ложку в раковину, выскочила в коридор, схватила куртку и прямо в тапках выбежала во двор. - Зачем ты так, Вить, она же любит тебя, - появился на кухне Степнов старший. Виктор опустил голову на руки. Потом вскочил и побежал следом за Леной во двор. Но застал только стоп-сигналы машины, выезжающей через ворота. Лена выехала за пределы поселка, остановилась на обочине. Положила руки на руль. Ее колотило. То ли от злости, то ли от обиды. Нет, она не в праве на него злиться – он и сам себя не знает, и она прекрасно понимает его. Но она не знает, что дальше. Он с ума сойдет, пока все вспомнит, итак уже довел себя. Она взяла мобильник и набрала отца. Но заметила входящий в ожидании и отключила отца. Звонил Михаил Георгиевич. - Леночка, дочка, не уезжай, я знаю, что тебе очень тяжело, прости его… - Не надо, пап, я все понимаю. Он ни в чем не виноват. Это я не сдержалась. Я тут, никуда не уехала. Сейчас буду. - Мы ждем тебя, - она положила трубку и улыбнулась. «…и это тоже пройдет…». Положила ладонь на живот. тута я :)
Straus: Здравствуйте, девочки. Финальный аккорд. - Лен, ты зачем в тапках, застынешь ведь, - волновался отец, встречая ее в темном коридоре. - Нет, меня малыш греет, тепло в каждой клеточке, - улыбнулась Лена, снимая куртку. Михаил Георгиевич взял ее и повесил. Лена подняла глаза и увидела Виктора, застывшего в проеме зала. Он смотрел на нее каким-то удивленным взглядом и молчал. Отец, заметив их немой диалог, удалился. Он приблизился. - Лена, прости меня. - Ты меня прости, я психанула… - в кармане завозился мобильник. – Извини, - Она глянула на экран и быстро поднесла аппарат к уху, - …Добрый, Саид… за городом… я поняла, спасибо, - весь разговор она смотрела в глаза Виктора, и он смог прочитать в глазах много чего, что до боли резало память короткими вспышками. Отключив телефон, она взяла сумку и достала клинок, сжав нефритовую ручку в ладони. Засунула в карман. В другой положила телефон и закрыла дверь на замок. Вечером Лена услышала во дворе звуки и пошла посмотреть, в чем дело. Подъехала машина и оттуда вышли двое. Она подошла, и они сказали, что их прислал Саид, и они останутся тут, на территории. Она вернулась в дом и поднялась в спальню. Спать не хотелось, она лежала и читала журнал. Сначала ее внимание привлекли голоса внизу за окном, потом в доме. Лена нерешительно открыла дверь, но потом, сообразив, что там отец и Виктор, поспешила по лестнице вниз. В зале она увидела жуткую картину. Отца не было. Двое держали Виктора, а третий наносил удары, что-то при этом говоря. Стиснув зубы, она подбежала к мужчине сзади и треснула со всей дури, крикнув: - Не трогайте его, он не помнит ничего! – мужчина развернулся и с размаху ударил Лену по лицу, что повалило ее на диван. Синие глаза яростно полыхнули. Он шагнул к ней, но грудной рык Виктора его остановил: - Не смей… - рванул так, что стряхнул двоих с себя, и ринулся на третьего, отгораживая Лену от возможных посягательств. Она подняла голову и увидела своего несостоявшегося жениха. Злость затопила сознание, и в тот момент, когда она поднялась с дивана, Виктора снова схватил один из тех, кому меньше досталось. Чья-то рука захватила шею Лены сзади: - Кто это тут у нас. Кулемина, привет, дорогая. Чего молчишь, не рада меня видеть? - Мне нечего тебе сказать, кроме этого, - она замахнулась и всадила клинок в бедро. – А это за него, - она на четверть повернула ручку. В этот момент в комнату влетел один из охранников, весь в крови. Виктор уже освободился из захвата и бросился к Лене. Сгреб ее в охапку и стал покрывать лицо и волосы поцелуями. - Ленка, родная… любимая - задыхаясь. – С тобой все в порядке… Лена… зачем ты пришла… - Вить, ты вспомнил… - мысли метались в такт сердцебиению. – А где папа? Они бросились из комнаты и нашли отца в баре. Он стоял посреди помещения и держал на прицеле какого-то старинного пистолета еще одного из банды. Вечность пронеслась перед глазами несколькими минутами. И уже не так страшно было встретиться взглядом с врагом, не так страшно бинтовать охранников, которые были ранены во дворе, пытаясь не пропустить никого в дом. И не страшно, что он не все помнит, главное – он живет! Все не так страшно, когда рядом греет огонь любимых глаз. - Лен, я тебя когда увидел в полутемном коридоре, свет преломился так, что я вспомнил твой бирюзовый наряд и золотые нити в волосах. Я не мог понять, откуда… - Лена счастливо улыбалась, прижимаясь к его груди. К дому подкатили машины. Приехали Савченко и Каренский, чуть позже появились Саид и родители. Лена стояла с Виктором, но когда из машины вышел Алексей, Виктор направился ему навстречу. Михаил Георгиевич посмотрел на Лену, и она, улыбнувшись, прислонила голову к высокому плечу. - Кажется, Леночка, он вспомнил, - она кивнула, наблюдая, как друзья пожали руки и обнялись. Подошли Никита и Вера, поцеловали дочь и спросили, как там их внук. - Дед Миша о нем заботится, - Лена положила руки на живот. - Теперь моя власть закончилась, передаю вас обоих в руки мужа, - смеялись они. - Кстати, может «внучка»? – хитро прищурилась Лена. Подошел Виктор и зарылся носом в волосы, накрыв ее руки своими ладонями. Темка тут
Straus: Эпилог: На теплое время года вся компания Степновых собралась в летней резиденции в поселке Степное. В начале лета из Ростова приехала Настя с Витей и Глебом и Михаил Георгиевич также устроил тут себе небольшой отдых. Виктор неделю работал, а в пятницу срывался из города и несся к семье. Иногда приезжали Кулемины, и Вера по целым неделям гостила у них, наслаждаясь обществом детей. Сюда же Виктор привез и Лютого, охранявшего территорию ночью. Лена стояла посреди зала дома в Тверской области и что-то крутила в руках. Звонкие голоса носящихся по дому мальчишек и веселый смех годовалой кудрявой девчушки колокольчиками разливались в стенах старинного строения, сопровождаемые яркими летними лучами солнца, струящимися через огромные окна. В комнату шагнул Виктор, Лена повернула голову и улыбнулась. Он застыл, любуясь картиной: жена стояла в солнечном свете полубоком, а внизу, держась за ее ногу, ловила равновесие их дочь. Темные волосики закручивались тугими колечками на кончиках, пухленький кулачок крепко сжимал подол маминого платья. Год назад позвонил дядя Ильяс поздравить с новорожденной и спросил, как назвали дочь, Виктор ответил: - Карина, - старик долго молчал, Виктор слушал, прикрыв глаза. - Каро… Мою жену так звали... – выговорил чеченец. - Я знаю, Ильяс… - Спасибо… Увидев отца, она отпустила Лену и шагнула к нему, тихо сказав «па». Потом еще шаг, еще и еще. Почти дойдя до цели, она все же плюхнулась на попу, но расстроиться не успела, потому что была подхвачена сильными руками и подброшена под самый потолок под общий смех родителей. - Витька, она пошла, к тебе! – они радовались, целуя малышку в мягкие щечки, а девочка удивленно смотрела на взрослых своими синими глазками. - Привет, любимая, как же я соскучился, - отец семейства поцеловал жену в губы. - Фу, Вить, чем ты пахнешь? – и Лена унеслась из зала. Виктор удивленно уставился на девочку. - Что с нашей мамой, доча? Через некоторое время он нашел Лену в ванной. - Степнов, смени туалетную воду. - Не понял, тебе же нравилась! - Мне-то она нравится, а вот твоему сыну – не очень. - Чего? – Виктор закрыл ванну на защелку. - Вить, у нас будет еще малыш, - она серьезно смотрела в глаза любимого. - Правда? Ленка… - он, улыбаясь, прижал ее к себе, зарываясь пальцами в волосы. – Спасибо тебе… - шептал на ухо, обжигая дыханием кожу. Почувствовав, как пальчики потянулись к пуговицам рубахи, он немного отстранился и глянул в зеленые глаза, потемневшие и горящие желанием. – Что ты делаешь? - Соскучилась ужасно. Но сначала хочу смыть с тебя этот запах, - она уже расправилась с пуговицами, сопровождая томным взглядом движение рук, направляющееся к пряжке ремня. - Где Каро? - С дедом, - он впился губами в сочные губы любимой, чувствуя, как реагирует ее, ставшее более чувствительным, тело на его ласки. Когда они выбрались из ванной, в доме была тишина. В окно увидели, как Михаил Георгиевич водил за ручку Карину и пытался ногами отбивать мяч, который ему катал Глеб. Потом слуха коснулся приглушенный смех девушки, и Степновы переглянулись. - Мне кажется, или твоя сестра с кем-то флиртует? - Видимо, у нас гости, - они прислушались, и одна мысль на двоих осенила их. – Саид? Вить, Настя… с чеченцем… - Ну, да. Мы с ним поговорили, и решили, что он не повезет ее на свою родину, останутся здесь, да и нам не помешает имение в Чечне, будет где жить в следующую командировку… - он хитро глянул на жену, ожидая ее реакции. Лена блеснула глазами: - Степнов! Ты продал сестру! Вот ненормальный! – хохотали они, она в шутку била его кулаками в грудь, пока он тащил ее на улицу. - Ленка, шутка! - В каждой шутке… Настя и правда уже давно посматривает в его сторону, с тех пор как… погиб отец мальчиков, - они в обнимку шли по дорожке во дворе, направляясь за дом, где были скамеечки. Выйдя из-за угла, Лена остановилась и замерла в изумлении. По середине песочницы смирно сидел Лютый. Рядом на коленях стоял Витя со стетоскопом в ушах и «слушал» его могучую грудь. Пес смиренно часто дышал, вывалив длинный язык. «Скажи ААА», - и малыш ручками пошире открыл пасть собаки, заглядывая. Почуяв хозяина, Лютый посмотрел виновато, сообщая взглядом, что процедура пока не окончена, он не может подойти. Лена покатилась со смеху, Виктор, прикинув, чем может все закончиться через пару лет, хохоча, сказал: - Тааак, надо пойти перепрятать гипс, анестезию и учебники по трепанации черепа… - ГЕНЫ! – развела руками Лена. Девочки, ну вот и закончился такой большой фик. Неожиданный КВМ, странные отношения и необычная обстановка... Надеюсь, кто-то нашел тут то, что для него важно, чего хотелось и прочитал что-то новое. Но это не главное, а главное - что ВЫ были со мной. Читали, переживали, комментировали и ПОДДЕРЖИВАЛИ этим меня. Хочу ВСЕМ сказать спасибо за "СПАСИБО" ЛЮБЛЮ ВАС!!! Ну, и напоследок: ЖДУ!
Straus: Автор: Straus Название: Огни Большого Города Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance, Fantasy, OCC, AU, Angst, Action Статус: окончен Примечания: Grin (англ. «ухмылка») – Елена Кулемина. 17 лет. Dive (англ. «погружение») – Сергей Кулемин, брат Лены. 21 год. Deep (англ. «глубоко») – Виктор Степнов. 28 лет. Theo (англ. «теория») DeBug – (англ. «очистка от жуков») Mosquito (исп. «комар») – Стас Комаров. Борда (англ. key-board - «клавиатура»). Примечание 2: Девочки, представляю вам фик в стиле Фэнтези, немного необычный, как и вся фантастика. Жду в темке: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000661-000-0-0 ЗАБЫЛА сказать спасибо ВСЕМ!!! Очень вас люблю!!! Отдельный привет (как я и говорила), Эмси, спешиал фо ю . Kristenka огромное спасибо за помощь в прохождении премоды! А мне НЕОЖИДАННО подарили обложку! я в шоке: Kris, ты - мего-мастер!!! Ленка тут - я просто тащуууусь.... Витенька - ну просто шпЫон настоящий!!! АААААААААААААААА Девочки, не поверите, вчера мне сделали ЕЩЕ одну обложку! Я В ШОКЕ - у меня день подарков Феникс, солнышко, спасибо тебе, жутко понравилось, особенно, собственно, ОГНИ, и надпись на форме у Степнова - Police - по сути, так оно и есть Ленка тут - ммммммррррр просто одуренная, такая нежная! ОГНИ получили еще один ОСКАР - стих от Не такая: По жилам ток, Как пуля в висок. Наискосок, Может прямо иль вбок. Идти и бежать, Но нас не догнать. Не найти, не узнать, Не угадать. Не потерять, не перейти, Не предсказать, что впереди. Пан иль пропал, Может и так. Что на пути: свет или мрак? Но ты не уйдёшь, Но ты не предашь. Пусть жизнь иногда бьёт наотмашь. А мне всё равно, мне всё нипочём. Ведь ты спишь рядом И сопишь мне в плечо. Таня, СПАСИБО!!!
Straus: *** «Нет! Этого быть не может… не может!» - мужчина сидел на кожаном диване, зажав в кулаках волосы, причиняя физическую боль, чтобы заглушить душевную. Темные кудри переливались под ксеноновыми лампами высоких потолков кабинета главнокомандующего Федеральными войсками Земли. - К сожалению, Дип, их больше нет. - Кто? – выдавил из себя мужчина. - Ставка. - Кто именно? – прорычал подполковник федеральных сил планеты. - Нет информации. Возможно, это случайность, они сами не ожидали… - Погибло тридцать человек, это случайность? – мужчина поднял голову и зло сверкнул синими глазами. – Откуда взялся этот шаттл? Кто его направил? - Дип, это внутреннее дело подразделений. Мы разберемся. - Мне не легче от того, что вы разберетесь. Моих ребят больше нет, а вместе с ними совершенно неповинные люди… - он устало опустил голову. Потом поднялся, попрощался с главным и вышел из кабинета. «Я найду ответ на вопрос, кто вас убил. И он пожалеет о том, что родился на свет». Решительность заколыхалась во взгляде, и он уверенно зашагал в сторону комнат отдыха. *** Выбежав из метро, резко растолкав стеклянные двери, хрупкая фигурка девушки пересекла площадку и уткнулась в серое бетонное ограждение выше ее ростом, за которым ничего невозможно было рассмотреть. Подняла голову и в сизом вечернем небе за слоем облаков распознала два набора сигнальных огней летающих кораблей. Она машинально провела рукой по лацкану комбинезона, включая запись. Огни приближались, целясь в точку на площадке, скрытую от девушки забором. Вдруг в груди застучало. Второй корабль, находящийся выше и чуть дальше предполагаемой цели, стал стремительно приближаться, и его траектория как раз пересекала траекторию шаттла, за которым велось наблюдение. «Что за…» - не сводя взгляда с происходящего, приблизилась к ограждению, но поняла, что так еще хуже, верхний край стены закрывает обзор. Она шагнула назад. Через несколько мгновений второй шаттл все же догнал, накрыл сверху «ее» корабль, и боковым ударом моторного отдела врезался в соединение рулевой рубки и кабины пилотов. Девушка невольно сжала кулаки. Вспышка пламени моментом поглотила кабину, и уже через секунду неуправляемый корабль грохнулся где-то за забором. Предположила, что упал он как раз напротив ее местонахождения, что и подтвердил рыжий столб дыма и искр от обгоревшего материала; по инерции пылающую груду металла должно притащить как раз к ближайшему ограждению, то есть к тому месту, где стояла девушка. По оглушающему звуку микровзрыва она поняла, что лучше ретироваться, сделала несколько неуверенных шагов назад, но второй более мощный толчок, поваливший щиты и секцию забора, заставил ее поторопиться. Она рванула к метро, но немноголюдная станция имела вход с другой стороны, как раз там, где сейчас было пламя и завал от щитов. И если она задержится еще секунду, федералы поймают ее, и уже ее местонахождение тут будет только подтверждением причастности ее и ее конторы к инциденту с шаттлом. Да еще и с записью, которую не успеть тут «слить». Преодолев двери встречного направления, она рванула к ряду поднимающих вверх эскалаторов. Системы безопасности разом оповестили о вторжении нарушителя. Приказав своей внутренней системе заткнуться, прыгнула вниз, преодолевая сразу десяток ступенек, стаскивающих постепенно ногу назад. Параллельно ей наверх двигались служащие внутреннего распорядка. Это пока не федералы, но девушка понимала, что следом появятся они, ее враги. Перепрыгнула через перила и оказалась в самом левом ряду, поторапливая себя, пока не появились федералы и не заняли ее ряд снизу. Но, к удивлению, внизу не было перехватчиков, и девушка сразу вспомнила, почему. В этот же момент между ее кроссовками натянулись резиновые мягкие цепкие тросы. Это специальные средства поимки нарушителей. Они работали по принципу, как лопасти в миксере, только в хаотическом порядке. Цепляясь своей структурой за материал обуви, резина методично запутывается и затягивается вокруг ноги, блокируя дальнейшие попытки выбраться. Лена тут же замерла, незаметно приподнимая левую ногу над тросами, освобождая ее. Система безопасности сообщила о прекращении сопротивления нарушителем, и тросы остановились. В этот момент, уловив краем глаза движение в свою сторону, девушка свободной ногой перемахнула через перила, вываливаясь за пределы бегущей дорожки, оказавшись в опасной зоне – высоко над полом. Упасть не получилось, так как правая нога была по-прежнему в плену резины. На весу Лена подтянулась к ноге, распустила шнурки и выдернула ногу из кроссовка. Распутав его, она разжала пальцы, держащиеся за тросы, и полетела на бетонный пол. Нацепила обувь и выпрямилась. С разных выходов из тоннелей в ее направлении двигались федералы, и Лена рванула в единственный свободный проход – на платформу. Скользнув по лестнице, она оказалась в холле с множеством колонн, и ее тело начало укрывающие движения, обманывающие преследователей. Тем временем из тоннеля показался огонь поезда, и Лена начала отсчет секундам: «Одна, две…» - как только поезд остановился, Лена, продолжая считать, скрылась в вагоне, прошла его насквозь до последней двери. Преследующие федералы, видимо, заметив фигурку, скользнувшую в створ раздвижных дверей, или просто решившие, что деваться, кроме поезда, ей некуда, практически полным составом погрузились на борт, проникая каждый в свою дверь по всей длине состава. Прозвучал сигнал к отправке, а в этот момент преследователи уже запеленговали девушку у последней двери состава. Поймав первый порыв электрических дверей, дернувшихся к закрытию, она быстро выскочила наружу, еле избежав волосами попадания между электронными створками. Но на платформе оставались еще двое. До них было далеко, и они пока не отреагировали на нее. «…пятнадцать, шестнадцать…» - она прислонилась спиной к оградительному камню тоннеля, по краю разукрашенному фосфорной светоотражающей краской. Как только поезд начал движение, она приготовилась, и, не глядя на людей в форме, которые уже держали ее в поле зрения, ждала. «…восемнадцать, девятнадцать…». Фосфор вспыхнул предупреждающим светом, когда фонарь одного из федералов прошел лучом по камню, к которому как раз девушка повернулась лицом. Задний стоп-сигнал вагона отделился от арки тоннеля, образуя узкую щель, в которую шмыгнула в долю секунды худая фигурка, утопая в темноте. Она спрыгнула на пути и, считая, стремительно побежала навстречу следующему составу. Как только из-за поворота подземных ходов вспыхнули огни фар, она зажмурила глаза, чтобы не ослепнуть. «…двадцать восемь, двадцать девять, тридцать». Резкий рывок влево в последнюю секунду увел ее от столкновения с поездом, скрывая в темный провал. Укрытие на миг озарилось светом фар поравнявшегося с ним локомотива и снова погрузилось в темноту. Она секунду лежала на полу, переводя дыхание, но потом резко встала. «От федералов ушла. Молодец, Звездочка. Теперь на базу, нужно выяснить, что все это значит».
Straus: *** Главный компьютер командования Федеральных сил. - Так, отлично, чип, кажется, уже заработал. Мне только узнать… так… - мужчина в черной форме Федеральных служб, необычайно ему шедшей, подчеркивающей его спортивное стройное тело, сидел за пультом и водил длинными пальцами по сенсорам. На огромном голографическом экране возникали разноуровневые ссылки и тексты, иногда проскакивали фотографии. Но его не интересовала доступная информация, пусть даже которую могли прочитать единицы… он читал между строчек. – Есть! Грин. Он в ту ночь разнес полрайона и снова скрылся от федералов. - «И вправду ловок. Ну, ничего, я достану тебя оттуда, откуда ты не ждешь». *** С ноги врезала в дверь мужской раздевалки главного спорткомплекса Ставки. Мужчины ошарашено повернули головы на такое вторжение, но, увидев гостью, снова занялись своими делами. Некоторые молча кивнули ей, а некоторые просто проигнорировали. Уже привыкли. По направлению к ней шагнул парень, вокруг бедер которого было обернуто полотенце. - О, Грин, привет. - Отвали, Тэо, - она отпихнула его с дороги, стремительно шагая по стерильному полу своими грязными от подземки кроссами. - Наша звезда не в духе, – съязвил парень. - Сейчас получишь, узнаешь! – прошипела она, показав кулак молодому человеку. «Ты и сам не представляешь, как же ты сейчас прав» - преодолела раздевалку и направилась в душевые, нервно чеканя шаг. На самом входе столкнулась с незнакомым высоким мужчиной. На нем не было ничего, кроме скатывающихся капель воды, завладевших вниманием девушки, а он даже не попытался прикрыться от ее прямого изучающего взгляда. Находясь в нескольких сантиметрах от его кожи, она почувствовала дыхание его тела, сама не ожидая от себя, вернулась немного назад, разрывая опасный контакт. Та, кого назвали Грин, оценивающе окинула его взглядом, задержавшись на широких плечах, прокачанных кубиках пресса, узком тазе, стройных ногах. Подняла глаза, рассматривая лицо. Синий смущенный огонек упрямо боролся с ее испытующей бирюзой. Она вспомнила, зачем пришла, и тут же растаявший в его тепле зеленый взгляд снова заледенел. - Ничего так, с пивом потянет, - бросила она, обходя его сбоку, скрылась в одной из кабинок. (вот здесь можно включить музыку – Алиса «Родина» http://www.zaycev.net/pages/38/3873.shtml) Включила душ, провела левым бедром по невидимому считывателю и стала ждать, нервно покусывая губы. Через несколько секунд внутри стены что-то тихо щелкнуло, и она кулаком треснула по кафелю. Отъехавшая стена пропустила взволнованную девушку и снова встала на место. Появившись в огромном холле, она быстро пересекла пространство и остановилась у большой двери. Распахнула ее, вошла, облокотившись на большой стол, нависла над человеком в кресле и рявкнула: - Что это было? – на стол шлепком легла ее ладонь с маленьким чипом-флешкой. - Грин, не капризничай! Это очередное задание… - Которое я провалила! - Нет, ты молодец, все сделала правильно. - Шаттл упал и унес жизни людей! Я не убийца, этого не могло произойти! - Грин, ты ВСЕ ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛА. Твою работу подкорректировали и добились того результата, которого ты нам не обещала. - Вы же понимаете, что теперь будет! Грин поубивала невинных. Я не буду ТАК работать! - Никто не знает, что это ты. - Как это, на ком ответственность? - На Ставке. Успокойся, все под контролем. - Под каким контролем! – бушевала девушка в кабинете начальника Ставки. – Люди погибли, а ты тут мне рот затыкаешь! Я больше не буду участвовать в ваших планах. Я ухожу. Я сдамся федералам. И пусть они меня накажут за преступление. - Все сказала? Молодец. Теперь послушай. Это операция специально разработана, чтобы послужить ловушкой. Нам нужно выиграть время, чтобы усыпить бдительность федеральных служб. Все международники потеряли след группировки, и теперь будут готовиться к новому нападению Ставки. - Они будут следить, они вышлют шпионов… - У нас все их перемещения под контролем. Отдыхай, Грин. – Главный развернул кресло, отгородившись от нее спинкой, показывая, что аудиенция окончена. Она раздраженно взмахнула руками, развернулась и вылетела из огромного кабинета. *** Приказ: Считать подполковника Федеральной разведки Дипа в бессрочном отпуске. Выдать необходимое сопроводительное намагничивание на чип. Обеспечить подполковнику прикрытие, под которым он будет находиться, пока не будет закрыто дело о внутреннем шпионаже и не поступят достоверные данные о системе «Ставка». Главнокомандующий Федеральными силами Земли. *** Высокая фигура бороздила смог на верхних уровнях зданий. Погруженная в мысли, она лишь кивала на редкие приветствия, не глядя и не вникая. Только она знала как это – все время врать. Врала с самого детства, с того момента, когда ее с финала соревнований забрали люди в черной форме. Она до безумия любила свою Родину, и все, что с ней связано, любила и тех, кто ее защищал, отдавал ей годы жизни, да и саму жизнь. Уже в столь юном возрасте она точно знала, что станет служить в Федерации, что отдаст свою жизнь за Землю, за ее народ, за идею. Она безумно любила Федералов, а потому, не было ничего странного для нее, когда трое огромных мужчин, гордо несущих погоны на плечах, окружили ее и попросили проследовать с ними. Она не боялась, и даже ждала этого, зная, что это будет лучшее, что она сможет сделать в своей жизни – служить Родине. И началась эта чужая судьба. Проверив девушку в нескольких вылазках, практически с самого начала, с детства ей дали задание. Но никто не должен был знать о нем. Она скрывалась от всех, а потом и от себя начала прятаться, находя положительные моменты в этой игре, под названием "жизнь". Но не покидало то ощущение, что, работая так, под прикрытием, она рисковала, совершала безрассудные поступки, чувствуя, что не может погибнуть – это не ее душа, не ее тело, не ее убьют, ведь такого человека нет. Приложившись к бесконтактному считывателю левым бедром, где в комбинезон был вшит чип, Грин проскользнула в разъехавшиеся двери спального блока. Огромный длинный коридор и ряды дверей квартир. В Большом городе люди жили в многоуровневых домах, которые упирались верхними этажами в облака, а нижними, теми, где находились в основном подсобные помещения и всякие рабочие станции, глубоко под землю. Имея свой чип, человек имел доступ практически везде, в соответствии с возрастом, должностью, заданием, и прочими критериями, а электронная система отслеживала перемещения через точки контроля. Для прохода на объекты различного уровня секретности необходимо было иметь доступ на чипе, уровень которого определялся автоматически. Грин жила одна. Родители давно ушли работать в лаборатории, которые находились далеко от Огней Городов. Передавали сообщения раз в неделю, спрашивали о жизни. А она отвечала, что все хорошо. Еще был брат. Он служил Системе далеко на пусковых установках на внешних границах Земли. Он летал на шаттлах. Когда прибывал в Большой город, он всегда останавливался у них в квартире. Они ходили в бар, и была некоторая тайна – они оба служили во внутренней разведке, но только он – в самой Федерации, а она в секретном подразделении. Том, что называлось Ставкой. Это как закрытое тайное общество действующего режима, но созданное для обеспечения безопасности и для тихой слежки за потенциально опасными объектами. Попадали туда лишь избранные, обладающие какими-то выдающимися способностями молодые люди, для которых слово «Родина» имела значение. Только Грин туда послали, чтобы следить за теми, кто следит. Молодой человек должен был приехать, и девушка спешила домой, так как сильно соскучилась по старшему брату. В коридоре были какие-то люди, что-то обсуждали, сидя на полу, кто-то стоял, облокотившись о стены, и вся эта куча располагалась как раз напротив ее двери. Она недовольно окинула холодным взглядом компанию, наградив парней своей несравненной ухмылкой, и подошла к двери, собираясь снова считать чип. Но тут дверь открылась сама и на нее воззрились яркие зеленые глаза, такие же, как у мамы и у нее самой. - Дайв! – взвизгнула девушка и повисла на шее брата. - Привет, малыш, - улыбнулся парень, подхватывая хрупкую фигурку. Дверь не спешила закрываться, чувствуя сенсорами наличие тепла рядом. Выпустив брата из объятий, она повернулась к открытой двери и заметила, что шумная компания притихла. «Подслушивают». Она подошла ближе к створкам двери и увидела того самого голубоглазого парня, с которым столкнулась в душевой. Хлопнув ладонью по кнопке, она закрыла дверь, смерив его холодным взглядом. «Что ему здесь надо?».
Straus: Вечером невероятно красивая пара – Дайв и Грин отправилась на прогулку. Не виделись почти год. Частые командировки брата проходили не в Большом городе, а на линиях, где летчики-асы могли принести классовое преимущество в борьбе с врагами. Жизнь внутри мира надежно укрыта от внешних проявлений, но там, наверху, идет жестокая борьба за выживание. И те, кто служит Федерации, часто погибают, сами не понимая, за что. За идею. Но ее брат, Дайв, был уже легендарным пилотом истребителей и шаттлов-невидимок, могущих уходить от систем слежения и ПВО врага. Потому и прозвали его так, он нырял от слежки. Он был лучшим. Зеленые глаза девушки часто устремляли взгляд в небо, провожая огни шаттлов, но, в то же время, она понимала, что брата не разглядит. От этого сердце щемило и тоска глубоко забиралась в душу, леденя и без того замороженное сердце девушки. Она была всегда спокойна, даже дерзка, холодный изумруд в ее глазах никогда не горел, лишь светился холодом, ее лицо редко (скорее, никогда не) украшала улыбка, а потому мозг всегда работал четко и трезво, даже под действием алкоголя, который помогал притупить тоску, ну хоть на время. Внешне собранна, скоординирована, резка и недоступна. Только нагловатая ухмылка, за что и получила свой позывной – Грин, и высоко гордо поднятый подбородок. Она была неуязвима, неуловима, хладнокровна, лучше многих мужчин знала свое дело. Но в душе она мечтала навсегда завязать с ним, с этим делом, но просто смотреть на несправедливость и недостатки в работе Федералов и Системы в целом, она не могла. Как умела, она боролась с этим. Но она не была убийцей. Никогда она не работала так, чтобы подвергать кого-то опасности. И все это знали. И приходили к ней с заданием только «чистого» характера. А еще она была очень доверчивой, хоть и читала по глазам. Это больше, чем просто слова, и она видела, когда ее обманывали. Но это случалось редко. Она была красавица, хотя и подсознательно скрывала это, не зная своей силы. Дерзкая челка, строгий костюм облегающей био-фибры, чуть сутулая высокая фигурка, тоненькая, до торчащих косточек. Угловатость, стройность на грани с худобой уже сменила легкая округлость и женственность, хотя для нее было пока еще неощутимо собственное очарование, только заметила, что костюм стал жать в некоторых местах. Пришлось сменить на больший размер. «Да, худеть пора» - мелькнула мысль, но запуталась в схемах и планах. Парни с ума сходили от ее независимого зеленого взгляда, пластики и манящих пропорций мышц. И не без доли флирта или иногда здорового заигрывания, видя интерес к себе, она любила расслабиться на площадке под музыку от дурмана капсул или напитков. Многие считали ее соблазнительницей, а она и не пыталась развевать слухи. Она была одна из редких женщин на счету Ставки. Она была лучшей. Их группа была довольно многочисленна, имела свою сеть в разных городах. По всему Большому городу были устроены специальные секретные проходы, способные скрыть или наоборот выводящие из укрытий. Множество паролей, примет, устройств разработаны так, чтобы в любом месте иметь возможность уйти от Федералов и не выдать своих средств. «Через 15 секунд от поворота будет камень…» или «Поезд отъезжает, и через 20 секунд будет левый подземный лестничный пролет». И если ты это не запомнишь, попадешься. А это плохо. - Дайв, давай пошалим! – хитро, по-детски прищурилась девушка. - Как? Грин, бросай, обычно твои детские проказы плохо заканчиваются… - Да ладно, не будь занудой! - Что придумала? - Вот, смотри, этот порошочек хорошо разъедает броню, а значит… - она показала зажатую между двумя пальцами капсулу. - Плавит бронестекло? - Да, ты правильно догадался… - И что дальше? – зеленые глаза загорелись задором, он уже предвкушал эффект от такого порошка, особенно реакцию Федералов, но не понимал, как девчонка, сидящая сейчас на самом краю парапета, свесив ноги на улицу, туда, где сотнями метров вниз уносится отвесная стена, может так легкомысленно шутить такими серьезными вещами и при этом невероятно четко и со всей ответственностью выполнять задания Ставки. - Не переживай, никто не пострадает! Ты же меня знаешь! – она как в детстве подмигнула ему и повесила на лицо свою неподражаемую улыбку. Ее знал только он. Ну, и родители, тогда, еще пять лет назад последний раз взглянувшие в глаза детям. «Да не было у нее детства, пусть хоть сейчас пошалит». Внизу проносились корабли и небольшой городской транспорт, а несколько маленьких летающих шаттлов патрулировали город как раз чуть ниже уровня площадок на небоскребах, на которых в основном и происходила жизнь народа. Вниз мало кто спускался, привыкли общаться на верхних пределах. Там дышалось легче. Отсюда открывался прекрасный вид на Огни Большого Города. Это как Северное сияние в дымке смога и легких облаках, никогда не пропускающих лучи солнца. Огни часто превращались в однородное мерцание всех цветов города, а иногда отражали только проплывающие за облаками сигналы шаттлов. Девушка посмотрела по сторонам и выбрала цель. В потоке корабликов мелькнул один, и она запульнула капсулу, которая присосалась к лобовому стеклу. Через несколько минут оболочка капсулы распадется, и порошок начнет реагировать с броней стекла шаттла. Те, кто был рядом на площадке, посматривали в сторону необычной парочки, сидящей на самом краю, свесив ноги по ту сторону парапета и весело смеющейся. Они знали ее. Они узнали его. И было вдвойне приятно видеть Дайва вместе с Грин. Улыбки озарили лица отдыхающих, когда под крики: «Грин, федералы! Мотаем!» - молодые люди подскочили с места, спрыгнули с высокого камня и направились в сторону скопления молодежи, поближе к укрытиям. Народ улюлюкал, наблюдая, что же снова вытворила девчонка. Она чуть более весело состроила свою легендарную ухмылку и окинула взглядом скопившихся коллег. Дайв обнял ее за плечи одной рукой и стал ждать. Тут из-за края парапета выскочил шаттл федеральщиков и застыл в воздухе, покачиваясь и трясясь. Народ воспринял его появление как сигнал к бегству, некоторые потянулись внутрь зданий, но основная масса продолжала наблюдать. Искаженные лица военных, которые теперь отчетливо были видны в проеме без лобового стекла, пытались сохранить управление кораблем и посадить его на площадку. Расплавившаяся прозрачная масса заливала панель управления, но она не была горячей. Народ смеялся. Но тут шаттл дернуло, потом развернуло и он, неуправляемый, унесся в скопление остального транспорта ниже, на уровень магистралей города. Все, смеясь, потянулись к краю площадки, высовываясь за пределы невысокого ограждения, выглядывая на улицу и наблюдая за паникой в потоке, куда вдруг прилетел сверху взбесившийся шаттл федералов. Всеобщее веселье заткнулось в секунду, как только из-за близкого поворота с обеих сторон здания показались огни таких же шаттлов надсмотрщиков. Мгновенное замешательство сменилось всплеском адреналина, волной хохота и хаотичного бегства каждого в свое укрытие. Переглянувшись с Дайвом, Грин тоже изобразила удивление и потянула брата за руку, показывая дорогу. Побежали к люку в тоннель, который выводил в общие помещения, где располагался ночной клуб. Запрыгнув через узкое отверстие в какую-то шахту, Грин приземлилась на ноги, перехватила траекторию парня, который не ориентировался в этих местах, а потому не знал, к чему готовить тело. Выйдя в широкий тоннель, они увидели несколько восторженных человек, поджидающих своих кумиров. Она окинула присутствующих взглядом. - Грин, это круто было! Такое шоу! - Да ладно, хотела проверить, как работает, – снисходительно склонила голову набок. - Дайв, это ты… - Я, – подобострастно парни стали протягивать руки, представляясь и ловя одобрение в глазах летчика. - Я – Гуцул, это Тэо, Дебаг… - потом представили девушек. Грин заметила заинтересованный огонек в глазах брата. Она-то знала эти глаза, знала ту тоску, которую они скрывали. Знала, как тяжело одному, одной. И никто ждать его не обязан. Привязавшись однажды сердцем, он ушел. Девушка нравилась Грин. Но не обещала ждать. И не ждала. От этого ни Грин, ни брат не верили в возможность настоящих чувств. В этом мире все сложно. – Мы в клуб, а вы? Переглянулись, кивнули друг другу, и, обнявшись, пошли по тоннелю, обсуждая что-то не слишком громко, чтобы не быть выслеженными.
Straus: Ввалившись в клуб толпой, Грин, в обнимку с братом, заметила, что народ притих, ди-джей взял микрофон и прокричал, чтобы поприветствовали знаменитость, Грин. Она, зло пожирая глазами этого недоделанного оратора, подняла свободную руку вверх, второй все еще не выпуская брата. - … а это… это… неужели, сам Дайв! Дайв, какими судьбами, ты почтил нашу глушь своим присутствием? – парень тоже поднял руку, приветствуя взревевшую толпу. - Пойду, придушу его, побудь у бара, ок? – шепнула она ему на ухо. Протиснувшись сквозь бушующую толпу, она поднялась за пульт. – Москит, иди сюда! Ты в своем уме? - Грин, ну тут все с ума по нему сходят, особенно девушки, - хитро подмигнул ей парень, но, увидев угрожающий огонь в глазах, воспринял это как «он мой» и сделал серьезное лицо. Не надолго. Она картинно закатила глаза. – Грин, у меня тебе послание. Он подошел ближе и присоединил край своего манжета к ее лацкану, – Все. - Тут он схватил микрофон и проорал: - У Грин для вас сюрприз, она нам сейчас споет. - Чего? Москит, тебе не жить! – она подняла руки, успокаивая обрадованную толпу. – Нет, нет, я не буду петь! Я отдыхаю! – молодежь разочарованно загудела, и она поймала взгляд зеленых глаз у стойки бара. Он приподнялся над толпой и выкрикнул: - А ради меня? - Ну, разве только ради тебя, милый, – она взяла микрофон и подошла к пульту, сказала включить минусовку недавно записанной ими с Москитом песни. Грустная мелодия унесла мысли далеко, туда, где она была счастлива и были рядом близкие. В проигрыше Дайв запрыгнул на маленький пятачок площадки и заключил ее в объятия, так они несколько минут потанцевали под красивую мелодию. Потом начались быстрые танцы, и народ потянулся к бару. Грин с Дайвом заказали себе коктейли, а потом отправились в центр зала, зажигая под музыку. То ли так действовал алкоголь, то ли музыка сносила крышу, но ей сначала казалось, что за ней следят. Потом она отвлеклась, но не отделалась от ощущения взгляда на себе. Музыка стала тяжелее, дышать стало сложнее, кровь быстрее и вязче потянулась по жилам, народ тоже уже скапливался на площадке, создавая ощущение постоянно плавающего движения. Огни вспышками били в глаза, создавая нереально волшебное ощущение. Близкие тела, движущиеся руки, размывающийся свет огней прожекторов, обрываемый кромешной темнотой, жесткие такты музыки в голове, запах дыма, пота, какого-то непонятного драйва и даже страсти. Рядом сначала был брат, потом Гуцул, теперь же она довольно близко была от губ красавчика Тэо. И тут в толпе мелькнули синие глаза. Они полыхнули по сердцу, отрезвляя и обдавая сердце горячим потоком какого-то волнения. Дыхание прервалось, сердце застучало, она нашла глазами брата. Он тоже нашел себе спутницу на этот танец, но, через мгновение, поймав ее растерянный взгляд, вернулся к ней. Все также двигаясь в такт музыке, он обнял ее и на ухо спросил, что с ней. Она ответила, что все нормально, просто показалось. Дайв снова отправился танцевать, изредка посматривая на сестру. Музыка уже не приносила такого кайфа, как до этого, неприятное ощущение словно сожгло всю атмосферу. И тут сзади на ее талию легли руки. Она схватила их и хотела сбросить с себя, но они не поддавались. Крепко прижали к рельефному телу и подтолкнули девушку под музыку, продолжая ее движения. Одна рука скользнула вперед, перемещаясь на живот, а вторая подняла ее руку вверх, закидывая себе на шею, проводя горячей ладонью от локтя к кисти. «Что он делает. Это же Он. Как же приятно, только не выпускай». Позже, потеряв ритм, руки повернули ее к себе, не выпуская талии, и она встретилась с его глубоким взглядом. Под музыку, почти соприкасаясь губами в бешеном ритме сердец и мелодии, его бедро оказалось между ее тонких ног. Движения навстречу, и лишь контакт бедер, принимающих ласки теплых ладоней и дикое притяжение. Пульс зашкаливал, голова кружилась от дурманящего запаха его тела, через туман времени музыка предательски замедлилась, расплавляя движения в более красивые, эротичные, руки заскользили по собственным линиям тела, разрывая контакт тел. Развернувшись, почувствовала сзади его тепло. Откинув голову назад, повернулась и заметила, как колыхнулся синий цвет, превращаясь в темный синий ореол вокруг большого зрачка. Ее тело само ответило на это, прогнувшись, двигаясь ближе, вытесняя пространство между ними. Кожу шеи обдало горячее дыхание, она шумно вдохнула, прикрыла глаза и вдруг губами зацепила его ухо, то ли нечаянно, то ли специально. Это немного отрезвило. Грин одернула себя, развернулась, посмотрела в упор в глаза, ухмыльнулась, сделала шаг назад. «Вот это да, никогда такого не было». Она разорвала зрительный контакт, отыскала глазами брата и спряталась у него. Танцевать не хотелось, и они вместе отправились в бар. Она еще ощущала тяжелый взгляд на себе, но старалась не обращать внимания. - Грин, все нормально? - Да, просто устала. - Не обманывай, я знаю тебя. Что-то необычное у тебя сегодня. - Ага, - она глотнула еще коктейля. Потом еще. Под конец вечера она, отогнав от себя все мысли, отрывалась на площадке. Было легко и весело, не было ненужных мыслей, слов, взглядов. А потом они с братом отправились домой. Оба еле стояли на ногах, хохотали до судорог в прессе, до сгибания пополам, до слез. Вывалившись из лифта, где Дайв проиграл спор и вынужден был нести Грин на руках до двери, он попытался подхватить ее на руки, в конце концов, ему это удалось, и он попытался еще устоять. - А ты... потяжелела с последнего раза, Грин, худеть надо! - Сам ты потолстел, вон... пузо торчит, качаться надо, а то уже даже... меня не поднимаешь! – голосили они на весь коридор. Она попыталась его ущипнуть за несуществующий живот, но он потерял равновесие, впечатав ее в стену, и они чуть не грохнувшись, залились хохотом. - Сиди... не дергайся! – тут дверь какой-то комнаты отворилась, и от неожиданности Дайв все-таки уронил свою ношу на пол, а сам приземлился сверху. Они снова залились смехом, она уткнувшись ему в живот. - Что вы тут устроили! Чего кричите так? – голубые глаза пожирали девушку и пронзали парня насквозь. Но только они не видели этих взглядов. - Извините... Мы больше так не... будем! – поднявшись и придав лицу серьезное выражение, проговорила она. Но через секунду оказалась вновь на руках. Дайв кое-как поднялся, взвалил свою ношу на плечо, ответив на ее вопли: - Я же... обещал носить тебя на руках, вот и не воз...мущайся! – около двери поставил ее на ноги, повернул левым бедром к считывателю, потом сгреб сестру в охапку и запихнул в комнату, окинув нетрезвым взглядом мужчину в коридоре. *** «Ну что же, найти проще всего там, где они и прячутся, а значит – пойдем в клуб». Отыскав в сети адрес ближайшей точки отдыха, Дип отправился туда, скинув предварительно форму. Находясь у барной стойки, он наблюдал и прислушивался. В нешумном течении веселья пока было довольно спокойно, даже у стойки не много народу было. Но потом на площадку потянулись люди, к бару подходили новые посетители, прибывшие с поверхности, обсуждавшие какие-то последние новости и смеявшиеся над федералами. В разговорах проскальзывало имя того, чье имя сейчас остро резало слух. Он ждал, что вскоре Грин тут появится. Какого же было его удивление, когда на приветственные крики парочки руку подняла именно девушка и все заголосили «Грин!». Он сначала подумал, что все же неправильно понял. Но потом она вышла на сцену, обменялась с парнем у пульта информацией, а затем запела. Низкий голос пробирал до костей, до сердца, звучал в самой душе. Он насильно вырвал эту мысль из головы, грохнул бокал об стойку. «Ну что же, девчонка, так девчонка, так еще проще. Правда она совсем как парень, и не в моем вкусе. Ну, да ладно, мне же с ней… Заодно и развлекусь..» - забилась нетрезвая мысль при картине, открывающейся с танцпола. Она невероятно красиво двигалась: плавно, грациозно, волнующе. Как хотелось прикоснуться к ее шее губами, будоражила ее небольшая грудь, сильные руки, плоский живот, гибкое тело, движущееся в такт музыке. Столько секса, желания, манящий свет на ее светлой коже… «Так, стоп, это враг, какая грудь…» Он сжал кулаки и шагнул в центр танцпола. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000620-000-80-0
Straus: *** Девушка быстро шагала по мостовой верхней площадки. Ее плащ развевался в разные стороны от ветра. Осень, прохладно, да и последняя вылазка на взлетную площадку не прошла бесследно. Грин чувствовала, что где-то внутри в легких щекотно живет источник кашля. Он пока не беспокоит, но он есть. Она судорожно сглотнула ком, но легче не стало. «Сегодня на вылазку, по плану, который скинул Москит. И этот кашель совсем не к месту. Только бы не заметили». В еще неуспевшие открыться двери скользнула тонкая фигура девушки, прочеканила шаг по зеркальной поверхности пола и плюхнулась в одно из крутящихся кресел, закинув ноги на стол. Челка почти полностью скрывала глаза, но ухмылка, неизменно сопровождающая ее точеное личико, обдала всех присутствующих волной холодного равнодушия. Серьезным лицо стало лишь, задержавшись на синих глазах. Минутный немой диалог. Лишь зоркий взгляд профессионала смог бы отличить в ее глазах колыхнувшуюся на долю секунды волну тоски, боли и грусти. Но потом снова лишь ледяное спокойствие и холод изумрудных глаз. - Ребята. Задание. Вы все сегодня в списке. Мы выходим на базу стратегических запасов оружия. Нам необходимо снять боеголовки с химическими соединениями, опасными для жизни на Земле и заменить их на обычные капсулы, - казенный голос главного. - Транспортировать боеголовки будем в специальных контейнерах. Это обеспечит защиту от ударов. Мне нужен точный план. Через день я вас жду. У меня все. - А что дальше? – хриплый голос Грин. - Грин, боеголовок не должно быть там, - главный. - А где они должны быть? - У нас. - Зачем? - Это приказ! Я должен перед тобой отчитываться? - Я в прошлый раз все сказала, - она поднялась и задернула плащ. - Стой! - Ты меня не понял. - Я тебя понял. Поэтому ты сейчас тут. Я обещал. Все чисто на этот раз. Если, конечно, сами все нормально сделаете. - По-моему еще проколов не было? - подействовало. «Видимо, главный хорошо ее знает». - Не было. Ну, так что? – все это время главный разговаривал со спиной девушки. Она развернулась и внимательно посмотрела ему в глаза. - Я иду, – всем показалось, что главный облегченно вздохнул. Она осталась стоять, сложив руки на груди. – Вес, размер, характеристики сейфов и самих боеголовок?.. - Вот точные данные, - Из передатчиков вспыхнули голограммы. – Они уже есть у Дебага. - Тогда мы свободны, – отпустила всех она, развернулась и пошла к выходу. Остальные тоже поднялись и последовали за Грин, прощаясь немного виновато на ходу с главным. *** Вечером, под покровом ночи, а точнее – чуть более густых сумерек, смешанных с дымом и смогом, девушка, кутаясь в теплый плащ, выбралась на самую высокую точку Большого Города. Вот они – сердце Мира – Огни. Тут находится источник энергии. Без нее сердце остановится, Мир умрет, Земля погаснет и погибнет все, что еще хоть как-то живет тут, поддерживаемый этим самым источником. Он укрыт от глаз и от любых воздействий извне, его защищают, он дает жизнь, потому что питает абсолютно все области жизнедеятельности тут, на Земле. Грин шагнула к трансформаторам. Как она сюда попала? Не помнила. В сонном тумане разгоряченного тела путались мысли, возможно, осознавала она, стечение счастливых случайностей отвело глаза охране, позволило Дебагу вовремя на точное количество долей секунд отключить двери, туману укрыть тонкую фигуру в бликах сумерек. Все, что нужно было – на 13 секунд выключить питание одного из каналов. Это позволит Дебагу перезагрузить систему с новыми обновлениями и внедрить несколько программ-перехватчиков как федеральных волн передачи информации, так и собственных частот, чтобы работать без помех и под уровнем Улиц, и на высоте зданий. Тело уже плохо слушалось, горячая волна отторгала любое прикосновение к коже, даже био-фибра костюма наносила некомфортное ощущение, раздражающее и даже колющее. Сверившись с секундомером, она опустилась на колени в том месте, где проходили толстые сцепки проводов и они упирались в разъемы. Невероятным усилием она вцепилась пальцами в железные держатели, отсчитывая секунды в замученном мозгу. Механизм разъединился, и Грин застыла с переходником в руках. Досчитав до «12», она дернулась к разъему, но почувствовала, что толстый кабель из проводов застрял где-то, не дотянувшись каких-то пары сантиметров до вилки. Она попыталась потянуть на себя, высвобождая, но руки дрожали, и не было сил даже разозлиться. «13». Без вариантов. Она должна. Сильный рывок и на откате она засовывает вилку в разъем в последний миг, что позволило не включить аварийной сигнализации. Больно ударившись рукой, разодрав кожу, она локтем, самым чувствительным местом стукнулась об острый край металлических стоек. В ушах встал звон. Она сморщилась, поспешила к краю, надеясь уйти «по стене», но тупая ноющая боль в локте отняла возможность двигаться, закладывая уши. В глазах потемнело и Грин осела на бетон, как раз на самом краю парапета. *** Дип проследовал за девушкой. Он заметил некоторую рваную порывистость действий, именно незавершенность движений, хотя ранее даже ловил себя на мысли, что она, если того не хочет, может совершенно спокойно, не прилагая усилий, долго не обнаруживать своего присутствия. Сегодня этого не было. Все выдавало ее напряжение. Непонятно почему, он сам удивлялся своему внутреннему барометру, словно настроенному на нее. Что-то должна она была сегодня сделать, из-за чего так переживает. Он чувствовал, что что-то не так. Выбрался на площадку с трансформаторами также незамеченный, стал глазами искать девушку. Увидел ее около одного из разъемов трансформатора. Проследил действия, понял, что не все по плану. «Ударилась, разбила руку. Включила вилку. Отходит. Медленно, неосторожно. К краю. Что она делает. Падает». Дальше, сам не успевая осознать действий своего тела, он рванул к краю. Поднял девушку с холодного камня. «Это первый и последний раз, когда я тебе помогаю».
Straus: *** На пульте в небольшой комнате находилось восемь человек. У каждого при себе имелась сенсорная борда и голографический экран. Каждое устройство было подключено к большому монитору пульта управления, и все могли видеть тот участок, который разрабатывал каждый в отдельности. - Сумка со всеми сейфами будет весить… - Дебаг, хозяин маленького кабинетика вывел на общий экран формулы. - Это много, – Грин, увидев выкладки. - Две сумки, - Дебаг, разбив формулы на две части. - Подозрительно, – скептический голос Грин. - Каждый по одному берет, – Дип. - Да, так лучше, – она вскинула взгляд. – Только нам нужно их перекинуть. Не пронести их через детекторы мимо федералов. Скинуть надо, - они задумались. - Давай подземкой! - Нет, там внутренняя система, химию сразу сечет. У меня капсула прошлый раз зазвенела. - Капсула? – Тэо улыбнулся. – У тебя, и зазвенело? - Да, я не всемогущая, Тео! - Значит, подземкой нельзя. В воздух нельзя… - Дебаг напряг свои стратегические способности. - Я знаю. Мы пройдем через федералов, - парни резко повернулись на ее голос. Она сосредоточенно что-то водила пальцами по сенсорам, а потом сказала: - Вот, - и вывела схему на пульт. Все устремили взгляды на общую панель. Минуту все молчали, читая план и шифры. - Отлично! - Супер, а кто это? – Тео ткнул пальцем в условное обозначение. - Я, - парни разом воззрились на нее. - Хахаха, Грин в КПЗ! – веселился Тэо. - Ну и что. Я девушка, они выяснят, кто я и отпустят, - невозмутимо пожала она плечами, откидываясь в кресле. Парни переглянулись. – Только вы должны вытащить сейфы оттуда. Дип, ты пойдешь. Тебя обыскивать не будут. Ты вынесешь сейфы, у меня их будет три… - Почему три? Грин, ты сказала, что каждый по одному вынесет, – Дебаг. - Да, по одному. Вот тут у меня сработает сигнализация на капсулу. – Она тыкала световым пером в схему. - В тот момент у меня будет один. По дороге с федералами я, вот тут, заберу еще один, а вот здесь ты, Тео, передашь мне третий. Дебаг, ты проводишь еще три сейфа. Сможешь отключить незаметно штанги? - Смогу, на четыре секунды, - Грин прикрыла глаза на четыре секунды, а потом согласно кивнула. - Времени хватит. Вот тут, и тут. - Последний как? - По стене, - молчание. Грин перевела по очереди тяжелый взгляд с одного на другого. Кроме Дипа. – Что? - Грин, после того, как ребята сорвались, главный запретил… - Да плевать на главного, он приказал, мы выполним… - Грин, тебе плевать, а нам… - А что вам, струсили?! – снова издевательская ухмылка. – Слабо? - Это ты с ним спишь, а нам… - пискнул Тео. - А ВАМ? Что? Тебе – завидно? – вспылила она. – Тогда я ОДНА иду! Москит, ты – в КПЗ, ребята, это ваши точки, – обратилась она к высокому худощавому парнишке с карими глазами и Гуцулу, который тихо сидел и только хмурил время от времени лоб. Швырнула перо, встала и вышла в разъехавшиеся створки дверей. - А что значит по стене? – спросил неуверенно Дип. - На улице был когда-нибудь? - Ну. - Вот по этой отвесной стене, - у Дипа что-то шелохнулось под желудком. «Страх что ли?» - И она пойдет туда? - Она же сказала… - А как, там же нет даже выступов и… - В том-то и дело, летишь и в определенный момент нужно стукнуться о стену, чтобы влететь в узкий проем вентиляции. - М. - Да, не волнуйся, она с детства летает. Это она и придумала его. А потом двое наших сорвались, и главный запретил пользоваться этим способом. – «И правда, чего я волнуюсь. Я не волнуюсь». - А она… - Да плевать ей на приказы. Кроме нее никто больше не сможет выполнить и половину заказов Ставки. Поэтому способы она выбирает. Он дает задание, а она рисует планы. Так, давайте дальше… *** Девушка пришла и бахнулась на кровать. Действие капсулы, которую она запихнула в рот перед собранием по новому заданию, прошло, и снова поднялась температура. Рука болела, хоть и была обработана какой-то мазью, Грин не стала разматывать бинты. Провалилась в поверхностный липкий неспокойный сон. Снились родители, словно она у них на базе, а вокруг все белое. Потом все окрасилось в оранжевый тревожный цвет, в ушах звучало что-то навязчивое, но она не могла подойти к родителям, словно за стеклом. Она подскочила. Настойчивый сигнал оповестил, что кто-то пришел и ждет у двери. Стащив себя с постели, она поковыляла к двери. Глаза даже не открывались, словно залитые сверху кипятком. Открыла дверь: - Грин, ну наконец-то, мы уже решили, что ты там… - Где там? На том свете? Да, я уже там, или, по крайней мере, лучше бы мне там оказаться, - при этих ее словах Гуцул приложил ладонь ко лбу девушки. - Грин, да ты горишь! Ну вот, укладывайся, давай, - он подтолкнул девушку в постель и укрыл ее теплым одеялом. Вышел из комнаты и набрал на рукаве пульт. – У нас проблема. Грин заболела, температура. Через час в квартире сидели все восемь человек. Точнее, Грин спала, а мужчины сидели, и только Дебаг мерил шагами пространство. - Деб, сядь, у меня голова уже кружится. - Да, надо перекраивать план. Она не сможет встать. - Смогу, - пробурчала слабым голосом Грин, подняв обнаженную руку и положив ее на голову. От этого жеста синие глаза вспыхнули темным огнем, но мужчина подавил его и перевел взгляд на парней, разом подорвавшихся с мест. - Грин, ты жива? - Ага. А вот вы что тут делаете? - Лечить тебя собрались. - Идите от сюда, лекари. Все, я встала. Будильник мне поставьте. И идите, уже все нормально, правда, спасибо вам. - Грин, ты, если что – сообщи, мы придем. - Не надо, я рядом, у меня квартира через две двери, я смогу присмотреть за ней, - ребята уставились на Дипа, а он пожал плечами. – Ну, если хотите. - Все нормально, спасибо тебе, мы пошли, там еще штрихи по плану. И вопрос как Грин вытаскивать. - Не надо меня вытаскивать, я сама приду. Через 16 часов, максимум. - Хорошо, Грин. Мы на пульсе. - Ага, на пульсе. Ребята ушли, а девушка снова улеглась и укрылась одеялом. Будильник поднял ее чуть раньше, чем положено и она отправилась в душ. Свежесть наполнила тело легкостью, и стало понятно, что она проголодалась. В дверь позвонили, и Грин пошла открывать. У нее не было комплексов по поводу обнаженного тела или каких-то фантазий на эту тему, поэтому совершенно не смутило то, что она была в полотенце. Она наклонилась и нажала на кнопку. Дверь отъехала, и перед ней возник Дип, от неожиданности пытающийся спрятать взгляд от ее внешнего вида. Она тоже не ожидала его увидеть. Потом опомнилась и махнула рукой заходить, ухмыльнувшись в ответ на его растерянность. - Ребята просили… - Знаю. - Вот, держи, - она взяла капсулу с его ладони. Такие бывают только у федералов, причем не у всех, а лишь у секретных частей службы. Она это точно знала. Это означало, что он тоже – либо в «Голове», либо выше. Она не ошиблась, потому что его глаза говорили ей о втором. Еще раз поблагодарив небо за способность читать по глазам, она смахнула с ресниц наваждение и спросила: - Что это? - Капсула. - Вижу, - усмехнулась своей фирменной ухмылкой. - От температуры, - она склонила голову набок. - Спасибо. - Тебя ждать? – синие глаза требовали ответа. Она понимала, что он новенький, но даже среди федералов не принято привязываться к напарникам или коллегам. Каждый сам за себя и только вне плана, вне работы возможны какие-то эмоции и чувства. - Нет. Сама, - он кивнул, вышел из комнаты. - Стой. - Чего тебе? - Ты меня принес домой? С площадки? - Нет. - Никогда так больше не делай. - Обещаю. - Зло полыхнули синие огоньки глубоких глаз, и сенсоры, потеряв источник тепла, закрыли двери. *** «Чертова девчонка. Совсем тряпкой стал. Подполковник, соберись, ты здесь по делу и никакие личные проблемы не должны волновать... М, как она злится... эта ее челка на глазах и такие смешные крылышки носа... Это невозможно, я свихнусь скоро...» - потер виски.
Straus: *** Время шло, бесконечно выбивая настойчивую дробь в мозгу тихим шагом стрелок. Пять часов после окончания операции. Боеголовки, все, кроме одной стояли на столе у главного вряд. Мужчины сидели молча. Тяжелое ожидание и виноватая покорность повисла в воздухе. Сейчас уже все стихло, но еще час назад главный готов был разнести здание спорткомплекса. Его ослушалась Грин, его приказ выполнили, но такая цена его не устраивала. - Она сказала через шестнадцать часов, прошло еще только пять. - Да плевать, что она думает о себе! Я сказал не летать по стене! – горящие глаза зло сверлили взглядом каждого присутствующего. – Где она? Сорвалась? Кто мне скажет? - Да она не могла сорваться, она там как дома… - главный нервно продолжал ходить по большому залу, где акустика позволяла маскировать звуки так, что даже самое сильное подслушивающее устройство могло записать совершенно другое, нежели звучало тут. Звуковая волна преломлялась и отражалась, складываясь в совершенно другие колебания волн. - То есть, вы предлагаете спокойно ждать еще одиннадцать часов? Я сам пойду за ней. В каком месте она спускалась? – он застегнул «пульс» на запястье. - На пересечении… - На пересечении?! Да там поток воздуха и нестабильная гравитация! О чем вы думали? – бушевал главный. На этих словах створки дверей разъехались, и Грин медленно вошла в зал, отгородившись от всех рядом волос челки. В руках, путающихся в складках плаща, у нее не было ничего. Ребята подскочили на сиденьях, но она холодным зеленым взглядом пригвоздила их к своим местам. Путаясь при шаге в плотный плащ, она пересекла зал, дойдя до стола, выпутала руку из складок и поставила аккуратно боеголовку рядом с остальными. Подняла глаза на главного, ухмыльнулась, развернулась и медленно пошла из зала. Когда девушка покинула зал, по помещению пронесся вздох облегчения. Дип со своего места заметил, как дрогнули пальцы, когда стукнул металл о поверхность стола. И глаза были потухшими, словно потерявшими цель. - Что это было? - спросил главный. Но только многократное пожимание плечами было ему ответом. – Свободны. *** Он снова сидел в коридоре напротив ее двери и ждал. Уже третьи сутки она не подавала признаков жизни. «Опять с кем-то кувыркается» - звучало в ушах. И непонятно совсем, почему именно эта фраза Тэо стала ключевой, вызвавшей невероятную бурю в душе. А ведь надо было просто прийти, наказать и уйти. Но эта цель оказалась для легендарного Дипа недостижимой. И он не мог понять почему. В каком месте он прокололся. Почему какая-то девчонка стала причиной провала его собственной операции мести. «Следующее задание Ставки, и я свободен. А пока надо ударить по слабому – она же женщина, и не простит предательства. Это выведет ее из равновесия и упростит задачу». Нервные нетерпеливые движения пальцев. «Как надломленный цветок. Вот вроде ровно прошла. Но словно стержень сломан. Что-то случилось. Дождусь ее и выясню». Сам удивился себе – так быстро мысли в голове меняли направление. То чувство тревоги, то жажда мести, какая-то злость и… желание? Его тянуло к ней и, что самое ужасное, он не хотел сопротивляться. Он понимал, что это просто влечение, но иногда сомневался. Иногда казалось, эта боль застряла уже и в мозгу, настойчиво ковыряя ненужным мыслям выход на свободу. «Нравится. Она мне нравится, что задушил бы. Я – маньяк», и вот так круглые сутки. Новые слова, фразы, а смысл тот же. «Я одержим ею». Гулкий хлопок за стеной, грохот и запах паники. Двери квартиры Грин разъехались, и из глубины помещения показалась летящая фигурка взъерошенной девушки, на ходу застегивающей молнию комбеза, скрывающей под тканью обнаженную линию плоского живота, груди, которая мгновение назад мелькнула между складок био-фибры. Глаза влажно сияли, выдавая тревогу, решимость и негодование. Дип подскочил, Грин уперлась в него взглядом на секунду, а потом вслед за ней вырвался язык пламени и дыма. Она прыгнула в сторону, чтобы не задело, подлетела к кнопке сигнализации, утопила красненький язычок и выдохнула. Молча развернулась, поймав его взгляд и нажала на пульс. - Деб, я взорвала эту… борду… мы сейчас придем, найди мне в сетке одного человека... – Бирюза ее глаз весь разговор неистово сражалась с его заинтересованной синевой. «Вот это вот «мы» - это она про меня? Я должен идти с ней? И ведь придется! Черт возьми», вздохнул.
Straus: *** В полумрак маленькой комнатки прорезался свет, и Дебаг повернул голову. Он замер, невольно любуясь этой картиной. «Как они смотрятся вместе». В проеме на миг застыла высокая фигура девушки, а чуть дальше, за ее левым плечом возвышался мощный силуэт Дипа. Дебаг поднял глаза и заметил напряженный горящий взгляд Грин, проследил за сверкающим взглядом мужчины и понял, что они на волне друг друга. Хоть и молчат, но их движения настолько наэлектризованы, они общаются молча, и хоть Грин нервничает, Дип совершенно спокоен, как стена сзади, за ее спиной – пусть холодная, но сильная и надежная. Дебаг тряхнул головой, отгоняя мысли: - Грин, ты зачем угробила мое эксклюзивное творение. Я ведь для тебя старался! - Деб, прости, вот смотри, - она воткнула чип в разъем и втроем они воззрились на экран. У мужчин волосы встали дыбом, когда они просмотрели первые 4 минуты записи. Грин сидела на стуле и не смотрела, опустив голову, глядя куда-то в сторону. - Чертов придурок! – Деб треснул по краю сенсора с такой силой, что край впечатался в ладонь и по руке заструилась кровь. У Дипа зубы были стиснуты с такой силой, что можно было услышать их скрип, или это был звук спинки стула, в которую вцепились побелевшие пальцы. Дебаг остановил запись. – Как ты узнала? – сдавленный голос. - У меня срезало в одном месте канал... - Какой? - Внешний, федеральный, - тишина несколько секунд разламывала атмосферу. Никто не смотрел в глаза друг друга. - Что это значит? - Дип. - Провод подслушки Грин состоит из витой пары, один – кокс, второй – новая технология. Оплетка этого провода содержит, помимо вольфрама, волокно… - Дебаг тихо говорил, опустив голову. - Но это же токсично! - Именно, токсично… башню нереально срывает, такие глюки… - Все из-за меня… - прошептала Грин. Молниеносно Дебаг вскочил, но все равно не успел поймать ее, уже выскользнувшую сквозь двери. «Мне просто показалось». Дип готов был поклясться, что видел блеск на щеках, едва успев поймать ее лицо взглядом, когда она пробегала мимо него. Выйдя за Дебагом, он наткнулся на парня в коридоре. - Деб, причем тут Грин? - Это она внедрила этот кабель, - парень метался по комнатке и говорил. - И что? Из-за этого она так переживает? - Да ты не понимаешь. Этого придурка она однажды послала, а он сказал, что отомстит ей. - Послала? - Послала, отшила, как там еще? А он теперь нашел, как ее достать. - Откуда он знает? - Раньше работал тут, он протягивал линии. Он знает, что это только ее канал. Он знает куда бить, знает ее слабость, поэтому нужны были жертвы – люди, дети. Она не берется за дело, если знает, что пострадают люди. Нас итак на Земле мало осталось, и это для нее главное. Дип стоял и слушал, перебирая в голове «Да уж, не пострадают. Мои люди были убиты этой вашей Грин». Но выдавать свои мысли он не собирался. Пока он стоял в ступоре, не заметил, как Дебаг накинул свой плащ и ринулся к двери. - Стой, ты куда? - За ней. - А где она? - Как ты думаешь, что она собралась сделать, чтобы он успокоился и не трогал людей? – он ткнул пальцем в монитор. - Убьет его? - Ты слышал, что я тебе говорил? Она не убивает! Он хотел ее, он ее получит, - парень задернул плащ и зашагал по коридору. Дип очнулся: «получит ее?» - и пошел следом, догнал через несколько шагов и поравнялся с парнем. Грин шла по улице в самом низу, по Земле. Она редко спускалась, но сейчас в руке тяжестью лежала боеголовка, и это был наиболее безопасный путь до Ставки. Тут, словно на дне - она не любила этого уровня, словно давило сверху все. Навстречу попадались люди. Совершенно безликие. Совершенно незапоминающиеся лица, образы. Женщина с ребенком прошла мимо. Что-то зацепилось за сознание. Грин отогнала мысли. Ребенок. Лет 10-12. Может так и прошла бы, но образное мышление и умение читать по глазам заставило остановиться. Мальчик. Она развернулась, нащупала взглядом в потоке женщину и шагнула следом. Догнала, остановила мальчика, развернула к себе, опустилась на колено, всматриваясь в лицо. Усердно прятал глаза. Коричневые круги вокруг глаз, словно болезненное состояние, подтвержденное стертым до болячек носом, словно с насморком. Только не насморк это. Такой эффект дает тлеющий химический элемент, входящий в состав оплетки кабеля. Одного единственного кабеля. ЕЕ кабеля, который она лично заказала в Федерации. Отпустив мальчика, под причитания мамаши, обвинившей ее в «укуренности» и «пьянстве», Грин, обессилено поднялась с колена, в ступоре отошла в сторону, чтобы не мешать людям ходить. «Сколько таких детей». Смерть наступает внезапно. Этот дым парализует ЦНС, действует на мозг, сужает сосуды и приводит к инсультам и прочим осложнениям. Как угарный газ не выводится из организма, так и волокно с примесью химиката, который просто незаменим в передаче данных без опасности потерь, взломов и шумов, также образует опасные связки со свободными радикалами организма. Кровь откатила от головы, воздуха не хватало. У стены было прохладно, и это спасало. Грин накрыла паника и мелкая дрожь начала пронизывать тело. Дрожащими руками она нащупала пульс. «Отлично, меня никто пока не видит». И она решила сначала отправиться в медицинский корпус. Пешком, по нижнему уровню, с открытыми картами в руках - останови ее федералы, расстреляли бы на месте. И это для нее сейчас был не самый худший вариант. Выяснила, что поступило несколько человек с описанными симптомами. Искала по направлениям не только отравления, но и нейронных и сосудистых осложнений. Всего четыре человека и полтора часа на докапывание и осмотр пострадавших. Поговорить не удалось - дети молчали, естественно. «И тот мальчик – пятый». Тяжелым камнем легла на плечи догадка о причинах и мотивах. «- Малышка, оторвемся не по-детски вдвоем? - нетрезвое дыхание над ухом в баре. Рука на талии девушки. - Я не отрываюсь с незнакомыми мужчинами, - резко скинула руку, даже не глянув на собеседника. - Так давай познакомимся, - снова рука поползла по талии чуть ниже. - Я не знакомлюсь с незнакомыми, - томный взгляд в бокал и резкий мощный хук левой. Очнулся на полу. Одарила его ухмылкой. Подскочили парни, подняли и оттащили мужчину от Грин. А через неделю она узнала, что он в Ставке. Дебаг был в панике, боялся, что он ее узнает. Но за время его службы, не узнал. Но однажды в клубе устроил погром, узнав ее на сцене, за что был лишен чипа...» # Подойдя к дверям комнаты, они заметили, что сенсоры были сорваны и двери просто находились в прикрытом состоянии. Паника заметалась в глазах Дебага, когда он вскинул глаза на Дипа. «Опоздали» - одна мысль на двоих. Дип выбил ногой двери и две темные фигуры скользнули в темноту комнат. Тяжелый запах тлеющего материала, дымом стоящий в воздухе. Дип напрягся. Тишина. Он остановил напарника и прошел вперед, достав какой-то бластер, довольно маленький, помещающийся в ладонь. Одно помещение, второе. Нет нигде, но присутствие ощущается. Послышался легкий женский вздох, горячей волной прошедший по сердцу, а потом мужской голос: - Очнулась? Дип рванул в очередной проем в комнату, где задом к нему стоял высокая мужская фигура, нависнув над едва пришедшей в себя девушкой, лежавшей на полу около тумбочки. Резкий удар Дипа остановил поворот мужчины и хлесткое движение рукой, а через мгновение Дебаг уже скручивал сзади ему руки. Дип шагнул к Грин и протянул ладонь, помогая встать на ноги. Губа разбита и волосы с одной стороны склеены кровью от раны на виске. Она приложила тыльную строну ладони к губе. - Что, Грин, приятно? – ехидный голос с противоположного угла комнаты. - Заткнись. - Давай повторим, или тебе не понравилось? - Если ты про те полторы минуты, которые я была здесь с тобой, то да, это было «божественно», особенно твой полет через комнату. Помнишь? А если про кабель, то я его тебя сейчас сожрать заставлю, и попробуй подавись! Она ринулась к нему, подхватывая небольшой моток провода с пола. Заметив недобрый блеск в глазах девушки, Дип перехватил ее движения, преграждая путь к мужчине, стоявшему под присмотром Дебага. - Да ладно, этим деткам очень вкусно было! - Ты – с*** - она резко оттолкнула Дипа, который от неожиданной силы даже сначала растерялся. Но потом прыгнул за девушкой, которая одним рывком достигла противоположной стены и врезала обидчику в лицо, тут же схватившись за руку. Дип сгреб ее в охапку и потащил упирающуюся подальше. - Грин, тише, он получит свое, - тихо говорил Дип, она отбивалась от его цепких тисков рук, пыталась пнуть его, но он уворачивался. - Грин, детка, а знаешь, где я взял кабель, дорогая? Думаю, Главному понравится… - монолог этого противного голоса прервал кулак Дебага. - Пусти меня! – воевала Грин. Дебаг повел притихшего нарушителя к выходу, а Дип пытался вытащить упирающуюся протестующую девушку из комнаты. «Да откуда у нее столько рук и ног», - пытался поймать он ее конечности, цепляющиеся за углы. Она вдруг затихла, а как только почувствовала, что державшее кольцо рук чуть отпустило, она выбралась из тисков и сказала: - Да все, все. – В этот момент Дебаг проводил мимо заключенного, который что-то начал возникать, и Грин снова ломанулась в атаку. Дип предвидел это и успел прижать девушку к стене, блокируя ее движения. Она поняла, что не вырваться и постепенно ослабила сопротивление. Голова болела, губа ныла в месте удара, а ноги подкашивались от Его запаха. Она просто стояла, наслаждаясь покоем, прижатая крепким телом к стене. Секунда, две. Больше нельзя. Она шевельнулась и почувствовала, как напряглись мышцы под комбинезоном мужчины. Замерла и заметила, что их дыхание сейчас глубокое, с одинаковой частотой. Воздуха стало мало, и она приоткрыла губы, поднимая взгляд в глаза. Темный бушующий океан накатывал волной на сердце, приближаясь. Теплое касание губ, нежностью прикрывающее веки. Несмелое, робкое, волнующее, набирающее обороты, а потом снова отступающее, оставляющее только горячую волну внизу. Замер на губах, стараясь понять, откуда привкус железа. Грин открыла глаза и утопила его в потоке света, но лишь на доли секунды, а потом резко выпуталась из рук и ушла. Нет, не оттолкнула. Взяла передышку. Синие глаза улыбнулись, но сразу же покрылись пеленой боли и вынужденного безразличия. Он ткнулся лбом в стену в том месте, где только что стояла она. Кулаки сжались. «И зачем полез со своими поцелуями, идиот… ведь сейчас… ей нужна поддержка?» - удивился своему открытию. «И снова я сработал на нее». Стукнул кулаком в стену.
Straus: *** Три недели не было никаких данных «сверху». Ждали. Паритет в международных переговорах, штиль во внутренних разборках. Грин редко виделась со своими помощниками. Дипа она тоже как-то избегала, но все равно пришлось несколько раз столкнуться с ним. Сама не понимала, от чего же так больно в сердце. Многолетняя тоска по свободе. Она с детства жила не своей, а прописанной жизнью, делала то, что скажут, ненавидела тех, кого скажут, а сама в душе ждала момента, когда сможет открыто вдохнуть полной грудью свободный воздух. Когда сможет, не скрывая блеска в глазах, восхищаться силой и гордостью федералов, смотря на статные фигуры в форме, которая сидела на мужчинах так, что у девушки ставал ком в горле. Она гордилась за свою родину, что у нее такие защитники, гордилась за родителей, у которых такой сын – ее брат, за себя. И теперь с тоской понимала, что и любить она будет только его. Федерала. С синими глазами. «Блин, вот снова его безграничная боль синих глаз. Да я не его имела в виду, а вообще… федерала». Она тряхнула головой, отгоняя навязчивый образ. Он понравился ей. И он федерал. Она уверена. Еще один внедренный. «Меня просто магнитом тянет к нему, такая необычайная сила и харизма. Настоящий мужчина». Она улыбнулась своим мыслям. «Влюбилась». Ежедневные тренировки от нечего делать, ввиду отсутствия каких-либо заданий, все чаще проходили в присутствии Грин. Она тоже была на площадке. Игровые моменты и каскады упражнений приводили Дипа в уныние, но он замечал, что они приносили свои плоды. Природная спортивная форма при грамотной поддержке давала неизменный результат. Не зная правил большинства спортивных игр, он часто нарушал их, что вызывало улыбку Грин. Настоящую, искреннюю. Первый раз Дип заметил, что Тэо толкнул Москита в бок, кивнув на нее. Она не видела. У Москита лицо вытянулось и стало похоже на профиль насекомого, в честь которого парень носил свое прозвище. Дип тоже улыбнулся. Парни из группы сделали вид, что не видели, не показали Грин, но сами были рады, что хоть кто-то заставил девушку улыбаться. А Грин было смешно, что такой суровый с виду, здоровый сильный парень не помещался на тренажерах или вот так фолил на площадке, причем это вызывало у него такую бурю негодования, что со стороны выглядело, словно обидели ребенка. Он хмурился и психовал, обижался – фейерверк эмоций, которые спрятаны глубоко, зарыты и забыты - теперь фонтаном били. Только тут, с этими молодыми людьми он вспомнил, что он – человек. Что ему еще доступны чувства, что сердце стучит, душа живет. Часто сидели в кабине у Дебага. Следили за передвижениями внутренних и внешних разведок. На легкие задания отправляли молодых агентов, иногда Тэо или Гуцул с Москитом водили группы, и все отчеты приходили на главный компьютер Дебага. Необходимости посылать Грин не было, и девушке дали отдохнуть, учитывая ее состояние после той истории с токсикоманами. Отдыхали, болтали, пили кофе с капсулами, которые таскал Дип, а потом в угаре хохотали до слез над Дебагом, который пытался выгнать бушующую компашку, попутно протирая с клавиатур пролитый кофе и злясь на бардак. За жизнью в сети Грин молча наблюдала уже несколько дней. Что-то происходило, но пока сверху не было никакой информации. Что радовало – творческий подъем. Они с Москитом записали две песни. А завтра в клубе она их собиралась спеть. Дверь неслышно отъехала, и вошли те, кого ждали. Дебаг протянул борду Гуцулу. Дип уселся на свое место. Лена не поворачивала головы, вперив взгляд в экран. Слаженные сначала действия их агентов сейчас рассинхронизировались без постоянной связи, и получалось, что, не стыкуясь в одном месте, перекос уносил одну группу вперед, и она, рассчитывая на поддержку с другой стороны, вынуждена была ждать. Еще несколько секунд, и тогда, либо не успеет уйти от преследователей и провалит задание, либо придется рисковать, подставляя вторую группу. - Да что они делают! – спросила Грин у Дебага. - Не успевают. - Задержи их. Сможешь? – она взяла наушник. – ЭТО ГРИН. ЧТО У ВАС?... – проговорила в микрофон. - Как? – спросил Дебаг. - Двери заблокируй. У них расхождение на 7 секунд. Я ОТКРЫВАЮ ВАМ ЛЮК НА 3 СЕКУНДЫ. ТУДА. ВДОЛЬ, - четче говорила она, чтобы поняли те, кто сейчас был на вылазке. - Я на 4 могу. - Дебаг, ну две двери заблокируй! Как маленький! – парень колошматил по сенсорам борды. Грин помогала второй группе, направляя через электронный навигатор и корректируя движения через передатчик в ухе. – НА ХВОСТЕ. - Погоди, сейчас. - Я СКАЗАЛА ВДОЛЬ! ВЫ СЛИШКОМ УДАЛИЛИСЬ… КАКОЙ СБОЙ? Деб, у них сбой! Черти что! УХОДИТЕ! Дебаг, они не установили только один аппарат. Сколько у меня времени? – она подскочила, скинула наушник. - Грин, 34 минуты и взрыв. - Аппарат еще есть? - Нет. - У главного? - Нет. - Твою… - и бросилась на выход. – Деб, на пульсе! – в проеме двери. На сенсорах появилась ее точка. Движение в кабинке замерло. Напряженно наблюдали, как точка встретилась с группой, пошла дальше, но не тем маршрутом. Гуцул начал нервничать. Москит успокаивал всех, что она сама знает. По ее стопам «шли» синенькие огоньки. Это федеральные службы. И как точно повторяли ее траекторию. Около 20 минут все было тихо. Молодые люди сменялись у пульта, но Дебаг так и не двинулся, сидя напротив экранов. - Она не отвечает мне! – Дебаг. - Она их видит. – Тео. - Ребят, как она их видит, у них анти-пеленгаторы. – Дип. - А у нее кряк на анти-пеленгаторы. Дебаг придумал! – гордо заявил Тэо. - Кряк? - Да, «вскрывает» любое излучение, – Дебаг задумчиво произнес и долбанул по доске. Панель мелькнула и погасла. - Деб, она не первый раз ныряет. Она справится. - Черт, упрямая, как сто федералов! - Он оттолкнул от себя подвижную панель, которая на держателе поворачивалась в любую сторону, так, что она врезалась в столик Тэо. Парень вышел в коридор. Дип чуть позже пошел следом. Он нашел его в конце прямого ровного тоннеля, прислонившегося к стене. Он был напряжен, и дернулся, как только рука мужчины легла на плечо. - Чего тебе? - Ты из-за Грин переживаешь? - Я не переживаю. - М. Я вижу. - Слушай, ты новенький, ты не знаешь, на что она пойдет ради любого из них! Из нас! А мы ее уже раз собирали… - он резко замолчал, гневный огонек в глазах потух. Снова отвернувшись, он опять предпринял попытку связаться по передатчику на запястье. – Есть! Она установила… - он метнулся обратно в кабинку, снова усаживаясь за свой пульт. В комнате уже собрались все участники, и теперь Дебаг расшифровывал закодированные сообщения с сенсоров. – Ребята. Четыре минуты. Что она делает? - Федералы. Они ее окружили, - Гуцул. - Она уйдет. – сказал Дип, стоя, облокотившись руками о борду, и вперив взгляд в схемы на экране. - Она не будет уходить. – Синий взгляд в непонимании холодно уставился на парня: - Как так? - Если они попадают с зону, она будет уводить и их. Я надеюсь, времени ей хватит. - Три минуты. - Куда? – не давало покоя Дипу. - Какова мощность? - Гуцул. - Пока все в порядке. - Что «куда»? Да хоть куда, иначе они погибнут от взрыва. – Тэо, пожав плечами. - Отползает. Слишком медленно. Блин, она их ведет. Они в зоне. - Нормально, успевает. – Москит стучал по клавишам. – Там плохое перекрытие. Осколки опасные получатся. Какой идиот придумал ставить заряд туда? – выразительное молчание было ему ответом. - Две минуты. - Черт, Грин, что ты там стоишь… – шепот Дебага в звенящей тишине. Замершая красная точка на мониторе заставляла сердца биться чаще. Минута. Точка не двигалась. Время тянулось. Дебаг пытался снова и снова выйти на связь, нервно колошматя по борде и тыкая напульсник. Еще через минуту все замерли. По схематическим изображениям на сенсорных экранов прошло движение и несколько точек погасли. Общее электрическое поле в комнате набрало такую плотность, что, казалось, любое слово взорвет эту тишину… Дверь отъехала. В проеме стояла Грин. Но она не собиралась входить, оставаясь на том расстоянии, что позволяло держать дверь открытой. Ребята повскакивали с мест, бросились к ней, обняв и похлопав по плечу; вся основная масса народа рассосалась. Дебаг остался сидеть на месте, как и Дип, лишь повернувшийся и кивнувший головой. Она вошла в опустевшую кабину к сиденью Дебага. Парень не двигался. Она тронула его за плечо. Он поднял полные боли глаза. Молча поднялся и обнял ее, прижимая голову к своему плечу, целуя в макушку. - Грин… Не делай так больше. Я похоронил тебя уже. - Но-но, я еще молодая… - улыбнулась. Да, именно улыбнулась. - Зачем ты осталась там. - Они не уходили, мне нужно было увести их, ты же знаешь… - Да, знаю. - Ладно, все хорошо. Деб. У меня проблема. - Я уже понял, - усмехнулся парень. - У них мои данные и точное описание. Какой-то придурок меня слил. - Они видели тебя? ТЕБЯ, по этому описанию? - Да. - Грин, у тебя проблемы, - она усмехнулась, тряхнув головой. Повернула голову и боковым зрением окинула Дипа. – Посмотрим, что можно сделать. Ты сегодня в клубе? - В клубе. - Увидимся. – Она вышла. Дип поднялся, кивнул Дебагу и тоже вышел из дверей. Девушки нигде не было, и он направился в корпус. Проходя мимо узеньких отворотов коридоров и перегородок, он краем глаза заметил движение и успел среагировать, перехватил занесенную руку, одновременно вжимая хрупкую фигурку в стену. - Ничего, реакция хорошая, - усмехнулась Грин. Сейчас в глазах плескался вызов, но в то же время, теплый свет проникал в душу, растапливая лед, под которым было похоронено то, куда вход был запрещен, намеренно запрятанное поглубже. Она серьезно смотрела в глаза, потому что захват длился дольше дозволенного. Облизнула губу. От этого жеста срывало все рамки, его пальцы скользнули по руке вниз, до плеча, в глазах забилась искра желания, но его движение тонкой рукой было отведено в сторону, мимо гладких линий тела девушки. Очнувшись, Дип дико глянул на нее и прохрипел. - Что надо? - Пойдем, покажу, - она взяла его огромную ладонь и повела его, доверчиво вложив ладошку ему между пальцев. ЕГО, того, кто никогда не подчинялся, повела за собой, эта девчонка, ради которой он ломает свои принципы, и еще готов много чего сломать. Снова отгородившись за холодной стеной и прогнав непрошенные мысли, он тряхнул головой и как заклинание мысленно произнес: «она – враг…». Выдернув руку, он сурово насупился и уже самостоятельно последовал следом. Она пожала плечами «как хочешь». Через вереницу поворотов и выходов они оказались на козырьке. Она подошла к парапету и остановилась. Как только он поравнялся с ней, она подошла вплотную, обхватила его за шею одной рукой, и увлекла за край, на улицу. Дип не успел сообразить, но инстинктивно обвил руками ее тело, боясь отпустить от себя. Ее запах убивал все мысли в голове, кожа шеи была слишком близко к губам, под руками он чувствовал движение мышц. Ее ноги обвили его талию, и мужчина забыл, как дышать. Сильный рывок от присоски на запястье девушки начал закручивать в воздухе два тела. Через несколько ударов сердца он увидел створки узкого прохода, куда сейчас устремлена была траектория их полета. Влетев ровно в проем, по инерции тяжелого тела Дипа, они впечатались в стену. Причем удар пришелся на Грин, оказавшуюся спиной к стене, сверху прижатой могучим мужским торсом. Она закрыла глаза, и ему показалось, что она сейчас сознание потеряет от боли. Но это длилось мгновение, через которое она уже сама удерживала его от встречного инерционного потока, отбрасывающего назад. - Почувствовал? - Вроде – да. - Еще как-нибудь попробуем. А потом сам. Пойдем, выход покажу. - Я уже понял, сам выберусь, - она усмехнулась, как обычно, глянув из-под челки: - Валяй! Через несколько секунд, проходя по коридорам, он заметил, что девушки с ним не было. Она исчезла незаметно и тихо.
Straus: *** «Черт возьми, если я еще раз пойду в этот клуб, я за себя не ручаюсь… что она делает». В клубе было безумно жарко. Столько народу еще не было с самой весны. Грин снова что-то пела, но, не слушая слова, в голове у него, в такт пульсирующим толчкам, стучал ее голос, пробираясь глубоко на дно души. *** Наутро всех собрали у главного в корпусе. Грин появилась в приподнятом настроении. - В бой идут одни старики, - провозгласил главный. Грин хмыкнула, Тэо запыхтел, насупившись, Дип удивленно вскинул брови. – Дип на штурвале. Шаттл должен незаметно скинуть груз в кратер, и там его нужно будет укрыть. Одного или двоих вместе с грузом. Вот схема местности, работаем, надо продумать, как еще забрать людей оттуда. В тесном кабинете Дебага снова собрались все, кроме оскорбленного Тэо. На задание не было необходимости тащить весь состав – как всегда, Деб в рубке, пара человек в отрыве, один за штурвалом шаттла, ну, и пара человек для связи и на случай сбоев системы. - Все – бред, так не пойдет! – Грин не нравилось что-то в планах, и она уже третий отметала на корню. - Да что с тобой! - Не знаю, все не то! Они на меня охотятся, а значит, из-за меня вот тут у нас слабое место, - она ткнула пером в голограмму и удалила файл. Все молчали. - Давайте заново, - проговорил Дип и вывел на экран план местности. – Шаттл. - Уже плохо! – бросила световое перо Грин. - Что тебе снова не нравится!? - «ШАТТЛ»! – передразнила она. – А как этот ШАТТЛ пройдет вот этот рубеж с охраной и выберется из кольца Большого Города? Вот это мне не нравится! И мне не понятно, почему остальным это нравится! В комнату вошел Тэо. У него был очень живой стратегический ум, цепкое мышление, хватка и интуитивные представления о слабых и сильных сторонах плана. Грин задумалась, а Дебаг умоляюще посмотрел на Тэо. - Я, кажется, знаю. – Грин вскинула голову на парня. – Надо иметь липовый пропуск, типа мы на раскопки или что там сейчас в этом районе… - Дебаг быстро застучал по сенсорам и через две секунды все уже имели представление о проходящих работах на том уровне. - Вот, сюда, это ближе, - Дип ткнул пером. - Кто выдает направления, пропуски… - Главный, кто же еще! - ОК, разрешение получим, что дальше? – Грин уже начал импонировать этот вариант. - А дальше – сажаем шаттл, и, сбросив груз, он должен уйти. - Деб, а что у нас за итог? - Взорвать вот этот модуль, хаха, на который у нас и будет допуск. - Если взорвать, то шаттл нужно увести, но большой корабль не сманеврирует так, его зацепит, это точно. А что с людьми? - Туда пойдет один человек, - сказала задумчиво Грин, что-то рисуя на борде. – А если вот так? – она вывела схему для всеобщего обзора. Минутное молчание. - Грин, - начал Дебаг. – Я так понимаю, за штурвалом – ты? Ты умеешь водить миник? - Нет. - Грин. До выхода сутки. - Отлично, у меня 24 часа, чтобы научиться. Скинь мне манипуляторы, - не принимая возражений, она встала. - А я к главному, за допуском на объект, - тряхнула челкой Грин. - О, Грин, ты там найди веские аргументы, чтобы он не артачился, - понятно на что намекал Тэо. Грин подошла к парню вплотную. - МОИМ аргументам он не отказывает, милый, - елейным голосом пропела Грин, облизала палец и приложила к его губам, проведя по нижней, чуть оттягивая ее, заставляя приоткрыть рот. Резко убрала руку, хлопнув по подбородку, заставляя захлопнуть рот, и с победным видом вышла из маленького помещения, услышав, как за закрывшейся дверью заржали парни. С самого вечера, обсудив детали операции с остальными, Грин разогнала всех из рубки и засела за обучающую программу-манипулятор управления малыми шаттлами. Через три часа кое-чего добилась – научилась взлетать, держаться на трассе, обходить некоторые препятствия. Голова раскалывалась от шлема, который немилосердно давил на уши. Через 7 часов она стащила этот агрегат с головы и ушла пить кофе, захватив капсулу с химией, которая бодрила и придавала сил. Вернулась. Оставалось научиться садиться и зависать в воздухе. Но времени еще достаточно, Грин решила, что успеет все освоить. Снова натянула виртуальный мир на голову, взялась за штурвал. Взлетев, отмечая собственное удовлетворение, она помчалась в направлении цели. Обходя препятствия, она достигла нужного места. Вот тут и начиналось самое сложное. Зависая над площадкой, можно уронить шаттл, а, вовремя не затормозив, пролететь мимо цели. Несколько раз взрывалась, роняла его на землю, била и криво сажала прямо на мотор. Потом начала злиться. На саму себя. Вздохнула после очередного поваленного шаттла и положила руки на сенсор, опустив голову. Тут вдруг почувствовала, как локтей коснулись теплые ладони, мягко прошли к запястью, взяли ее кисти и положили на штурвал. Придвинувшись сзади вплотную, он обжег дыханием шею. Заметавшиеся, было, мысли вновь потекли плавно, словно впитывая эмоции от близости Его тела. Сердце стучало, щеки горели под шлемом. - Не так резко, - его ладони направляли руки, и попутно тело мужчины то отдалялось, то плотнее прилегало вдоль позвоночника, заставляя ее то подаваться вперед, то маня следом за собой, в такт поворотам в шлеме и интенсивности движения. Шепот пробирал до костей. В крови бурлило от его запаха, в воздухе поднимался сладкий дурман желания, щекочущий и волнующий, – Одновременно, плавно, быстро, но не дергай. Вот так. Видишь? Сама, - но не убрал руки, лишь немного опустился чуть ниже к талии, все также прижимая и чуть лаская пальцами. На этот раз у нее получилось приземлиться, удалось зависнуть, а потом он показал ей, что делать на резких поворотах и как проходить спуски и пике. Тело горело от контакта с его горячей грудью, умелыми руками. Внизу полыхал пожар, нарушая порядок в голове; все, что было сейчас ей нужно – его дыхание на волосах и ладони на ее руках. Сняв шлем, она тряхнула головой, расправляя взъерошенные волосы. Обдав волной его шею, она повернулась и посмотрела в его темные глаза на уровне своих губ. Руки все также держали ее, создавая кольцо вокруг талии. Она дернулась, давая понять, что хочет уйти. Он медленно расцепил плен рук, но сам не поднялся. Она встала, прошла мимо, сказав: - Спасибо за урок, - и выскользнула через разъехавшиеся створки дверей.
Straus: *** Дип наблюдал за безумной молодежью. Они наглотались колес и теперь отрывались на площадке, кто как мог. Он пока только наслаждался алкоголем в баре, капсула еще не подействовала. В бар пришли ребята из группы и проследили за его взглядом. На танцполе отжигала Грин и еще несколько девочек, а парни образовали вокруг них кружок, поддерживая их игру, устраивая слишком откровенные номера прямо там, в центре зала, и что их сдерживало – не понятно; казалось, они совершенно не замечают ничего вокруг. Неприкрытая эротика и секс, горящие ласки, мерцание огней и туман, смесь алкоголя и химии в крови – било по нервам, разгоняя мысли и обостряя только физические желания. Да, она давно мертва и кроме работы ничего другого знать не хочет. Но сердце пропускает этот голос, давая доступ глубже и всячески запутывая. Напивались коктейлями до беспамятства, до дури и безумия. Без слов, только плавные движения, невероятно завораживающий дым и разноцветный пульсирующий свет в глаза. Да и плевать, у нее через несколько часов задание, возможно, последнее. Выбрался на площадку. Ее тело рядом, ее запах, ее кожа под губами, руки на плавных изгибах талии и упругих мышцах спины. Ее дыхание и блеск безумных глаз, собственное возбуждение, до предела от таких танцев, ее стон, слышный только ему, от прикосновений губами к ушкам и шее. Поймал ее губы. Такие мягкие, сладкие, податливые, которые заводили кровь еще быстрее по жилам. Понял, что от ее языка сходит с ума. Как добрались до ее квартиры – оба не помнили, видя и чувствуя только друг друга. Эта маленькая, но такая желанная женщина возбуждала сильнее всех женщин, вместе взятых, что только были в его жизни. Ее жадные поцелуи, нежные и какие-то несмелые ласки, он был не в состоянии разбираться с этим, захваченный в плен этой волной безумного желания. Тела были распалены до того, что даже в ушах глухо отдавалось сердцебиение. Еле успевая глотать воздух, торопливые ласки превратились в более тягучие, волнующие, интимные, глаза, горя безумными темными огнями, взгляды чаще встречались, рассыпая вокруг молнии. Первое резкое движение мощное, властное, болезненное, заставило застонать девушку, впиваясь в спину пальцами, пронзая мужчину, оставляя глубокие следы, вырывая у него дикий рык. Следующие его движения навстречу ей накапливали внутри ожидание, щекоча и, в то же время, заставляя поддаваться его ритму. С каждым новым толчком оба чувствовали нарастающую волну, безумием затапливающую жилы. Быстрее, до судорожного ощущения одновременного взрыва в ней, в нем, скользнувшего во все уголочки тела, расслабляющего. Почувствовав, что это не все, она скользнула горячей ладошкой по прессу, заставляя его прогнуться от неожиданной ласки. Судорожно вздохнув, он уперся взглядом в ее затуманенные зеленые глаза и подался вперед, освобождая желание и снова начиная гонку за удовольствием, которое они оба получали друг от друга. И ни сомнений, ни чувств, только безумная страсть и дикое желание друг друга, потребность друг в друге. *** Она проснулась первая. Пульс дал понять, что до операции совсем мало времени. Но, почувствовав, что под тяжестью могучего тела ей не пошевелиться, решив пока не будить, она стала рассматривать мужчину, подсознательно крепко удерживающего ее в своих объятиях. Темный волос, ряд морщин, проложенных поперек лба, легкая дрожь сомкнутых ресниц, лучики вокруг глаз, сейчас безмятежно разглаженные, прямой нос, такие сладкие настойчивые губы. Она лежала и любовалась его силой, которая не покидала его, даже в сонном бессознательном состоянии. Лена вспомнила его ласки, и тепло разлилось по телу, заставив девушку покраснеть от своих мыслей. Да, она знала, что он уйдет. Но эти минуты счастья заставляли ее жить дальше. И она была им благодарна. Пикнул будильник, и он открыл глаза. На него вупор смотрело милое создание с растрепанными вьющимися белыми прядями, блестя изумрудами глаз. «Милая». Она улыбнулась. Искренне, чисто и от этой улыбки захотелось удавиться. Зачем она дарит ему себя, он же не оценит, не должен он поддаваться. «Она – враг». Он уцепился за эту мысль и заметил, как улыбка сменилась снова насмешливой ухмылкой, застыв от его колючего холода глаз. «Поняла». Выбралась из-под него, молча направилась в душ. *** Грин сидела за штурвалом мини-шаттла, который она успешно вывела из стыковки с большим кораблем, когда они прибыли в пункт назначения. Все чувства были обострены до предела – после еще двух капсул, которые они с Дипом молча проглотили утром. Далее, по завершению операции, быстро впрыгнула на мини, на ходу захлопывая купол, и попыталась как можно дальше уйти от взрыва. У мини-шаттлов ходовая часть рассчитана на небольшое притяжение Городов и недалекие расстояния, а тут огромная удаленность от Большого Города, и еще большая – от других. А корабль не имеет такой маневренности и не сможет подойти к месту взрыва на достаточное расстояние, чтобы забрать людей. Зато сейчас бы их большой кораблик и не шелохнулся, а этот малыш трясет как осиновый листок на ветру. Перед глазами встали пейзажи осенней рощи недалеко от Огней Большого Города, где жили они семьей. Мама с Серегой. Отец и дед. Постепенно картинки стали размываться и перед взором оказались голубые глаза. Дип. Где-то внизу живота начала скапливаться горячая волна, и она прикрыла глаза. И тут же почувствовала, как мини-шаттл вздрогнул и потерял управление. Через секунду догадка коснулась сознания. Ее пристыковал корабль, поймав траекторию. Она улыбнулась и отпустила штурвал. «Дип». Пока сидела, покорившись большому железному монстру, в голове крутились строчки песни. Новой. Немного с грустью, немного с надеждой, но в них было одно – ощущение свободы. Корабль тряхнуло и Грин вынырнула из мыслей. Она огляделась сквозь стекло купола. Где они были – она не поняла. Купол автоматически отъехал, она попыталась выбраться, но почувствовала сильные руки на плечах, мощно выхватывающие ее из креплений сиденья. Дип сказал, что надо уходить. Они отправились к скрытым ловушкам, но тут же замерли от хлесткого: - Ваш чип, пожалуйста. Сзади вырисовались две фигуры федералов. Медленно повернувшись, Грин мельком глянула на Дипа. Холод синих глаз. Он с силой пихнул ее на край парапета за пределы площадки, а через секунду прыгнул сам и полетел вниз. Полет Грин, подчиненный законам инерции более легкого тела, чем Дип, сначала уравнял с ним, а потом она стала отставать. Девушка заметила, что Дип пропустил одну отметку, где должен был удариться о стену, сделав это чуть ниже. Это не даст ему с его массой ровно влететь в узкий проем в стене. И тут мимо нее пролетела пуля от оружия федералов. Чертыхнувшись, она стукнула о стену в неположенном месте и полетела наперерез Дипу. Чуть зацепив его, она подтянула его к себе как раз в тот момент, когда вторая пуля пронеслась мимо. Сильные руки сжали в объятиях, от чего зародился теплый комок внизу живота. «Грин, а ты шлюха, оказывается», - мысленно отругала сама себя девушка. Еще один удар в стену, и их начало выводить ровно в проем. И тут следующая пуля прорезала материал комбинезона и застряла в мышцах плеча Дипа. Он дернулся, но вида не подал. Ввалившись в проем, по инерции шарахнулись об пол. Болевой шок унес сознание Дипа, и Грин, отойдя от собственной боли, теперь судорожно представляла, как потащит его. Склонилась над его лицом и коснулась пальчиками щеки, потом губ. Поцеловала. Разбудила мужчину, и они вдвоем выбрались из стены. В последнем повороте не оглянулась, ушла, почувствовав, что он свернул в другую сторону. Она мысленно похвалила его и направилась к корпусу. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000661-000-0-0
Straus: *** - Москит, включи мне ту композицию, помнишь, на вот этот размер, - она показала. Парень кивнул, и по клубу разнеслась красивая мелодия. Грин подсоединила к чипу микрофон и гитару запела, перебирая струны. Москит включил запись, народ замер, в зале погас свет и зажглись маленькие огоньки личных фонариков. Вспыхнули где-то в толпе грустные глаза. И из всего мерцания, колышущихся всполохов за стеклянными тонированными окнами, в которых видны Огни жизни Большого Города, самыми волнующими были эти – синие. Столь же необходимые, важные, завораживающие и будоражащие. Она не знала, что в них таилось, но чувствовала, что не все так просто. Камнем на сердце лежала недосказанность, эта безумная тоска и невероятная нежность. Мужчина подошел к какой-то девушке у стойки бара. А она пела, стараясь не смотреть. Пришли парни из группы. После операции никто еще не видел друг друга, и они нашлись, обменявшись взглядами. Грин почувствовала, как дрогнул голос, пальцы уронили медик. Никто не заметил, она закрыла глаза, заметив панику и заметавшееся непонимание в карих глазах Дебага. подошел к Дипу. «Что ты делаешь, Деб, не надо...» Короткий, всего в пару слов диалог мужчин. Деб опустил голову. «Не смотреть. Доиграю. Паганини недоделанный». Дип вывел девушку на площадку и завертел в потоке звуков, ощущений. Когда мелодия закончилась, Грин еще задержалась на подиуме за пультом, просматривая графики обработки голоса у Москита на мониторе, пока народ отрывался под ритмичную музыку. Подняв глаза, заметила Дипа, выходящего из зала в обнимку с той самой девушкой. Видно было, что он бережет плечо. «Глубоко, наверное, пуля прошла». Встретилась взглядом с Дебагом, который в ступоре сидел у стойки бара. Вопрос и непонимание в темных глазах, «оставь» - мольба в зеленых. Когда поднялась на этаж, не обратила внимание на то, что дверь была размагничена. Упала на кровать и забылась сном. *** Пробраться в Ставку не удалось, как на зло - везде федералы. Отложив поход на более подходящее время, она решила подняться на верхний уровень. Глотнуть жизни. Только выйдя на площадку, на парапете, где они с Дайвом любили сидеть, заметила Дипа. Начал моросить мелкий дождь и Грин развернулась, чтобы уйти обратно, но ее окликнул голос, и она обнаружила на себе красный огонек прицела. С обеих сторон к ней направлялись люди в черной форме. Дип не двигался. Она прошла к краю обрыва, чувствуя, что действие капсулы заканчивается, и она теряет силы. Дип встал, и, раскинув плащ, открывающий его форму, поднял руку в сторону коллег, останавливая их на расстоянии. Повернулся лицом к Грин. - Почему ты не выдала меня? - тихо спросил. - Я не предаю своих. – Четко, глядя в глаза. Он не успел ничего сказать. Сразу поток мыслей врезался в мозг. Но Грин резко взмахнула теплым плащом, шепнув по ветру губами «прощай», и прыгнула с парапета вниз на улицу. Дип перегнулся через край и проследил за ней. Что он сейчас чувствовал – сам не понимал. Тревогу. От того, что сейчас начнет действовать одна из тех двух капсул, и она сорвется, не удержится. Облегчение от выполненного долга. Боль от предательства. Радость, что все закончилось, и он снова вернется в привычное русло. Слабая попытка тонкой рукой дотянуться до стены. «Действует». Удар, кривая уносит чуть в сторону и сильно бьет хрупкое тело о край проема, куда она должна была попасть, и все получилось бы, успей она сгруппироваться. Глаза сами зажмурились от боли, которая током прошла и сковала все внутри. Он отпрянул от края. «Конец» . Мелкий дождь оседал на упругих волосах мужчины, стоящего на самом краю пропасти с закрытыми глазами. Сгорбившись, он стал намного ниже своего огромного роста. Ничего не значащие мысли роились в голове, но им было не достать сознание за той стеной, которую он выставил сейчас. Он так и не понял ничего. Кроме одного. Ее улыбка. «Она улыбалась так только с тобой» - молоточками по нервам голос Дебага сквозь грохот музыки. «Поздно. Слишком поздно». - Ну, доволен? – раздался молодой голос сзади. Дип отрицательно покачал головой. – Отомстил? - кивнул. – На, федералы дали почитать, – главный бросил папку на мокрое покрытие к ногам Дипа. И ушел. Через некоторое время он смог открыть файлы дрожащими пальцами. Читал, ничего не понимая. Буквы не складывались в слова, размытые строки не ложились в сознание. Какая-то семья ученых. Кулемины. Фото. Мальчик. Федерал. С 13 лет в системе. Дайв. «О, да он Кулемин, оказывается». Мелькнула чуть заинтересованная мысль и погасла. Фото. «Дайв. Совсем мальчишка». Дальше? Перелистывая страницу. Девочка. Лена Кулемина. С 12 лет под прикрытием федералов. Первое задание в 12. Успешное. Звезда. Звезда – это как первый полет Гагарина в космос. Легенда. Подвиг. Прорыв. Кумир. Совсем молодая и такая желанная и недосягаемая. Куча наград, званий, событий и подвигов. Ею бредят все, в школе учатся на ее примере, стремятся за ней, но никто ее не видел. «Звезда! Вот она, но как! Кулемина и есть Звезда! Вот это да! У таких родителей два таких легендарных ребенка. Почему они раскрыли ее сейчас? Где она была все это время? Я нашел ее, это же Звезда!..» - ожило сознание хаотичностью мыслей. Ранение в сердце. Списали? Нет. Перевод. Почти сразу. «Куда?». В Ставку. «В Ставку?!». Следующая страница – фото. Усмешка молоденькой девчонки, с вызовом смотрящей в глаза. Грин. «Не может быть! Этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! НЕТ!». - НУ ПОЧЕМУ? – то ли стон, то ли рык, то ли рыдания вырвались из горла мужчины, повалившегося на колени и прижимающего папку к себе. – Не может быть! НИКОГДА!!!! «Я не предаю своих» - стучало в голове. Дальше файлы мелькали перед глазами. Федералы создали специальное подразделение, чтобы прикрыть свою внутреннюю войну. Очередной жертвой должен стать он, Дип. И это игра командования. Он должен был убрать ее, и он это сделал. А она тут ни при чем. «Мстил. ЗА ЧТО? КОМУ? Боже мой, значит, не показалось… ей было больно в ту их первую последнюю ночь. Я у нее первый был. И тут она играла, создавая нужный образ…». Каждое слово впивалось холодными спицами в сердце. «Опять с кем-то кувыркается… она одна была в квартире… а я и тогда не поверил Ей…». Хотелось сделать себе так больно, чтобы перестать дышать, чтобы не жить, чтобы это проклятое сердце перестало, наконец, стучать. «Эта ее улыбка, ее теплые глазки, ее тонкие пальчики, хриплый голос, упрямая челка». Он взял пистолет в ладонь. «Она улыбалась так только с тобой … она жила СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ в ту ночь… НАСТОЯЩЕЙ… она любила… федерала… она знала обо мне, знала, что я… но не поняла, зачем я пришел… поверила… доверилась… а я…»
Straus: Через 3 месяца. - Заместителя ко мне, срочно, - раздалось в селектор. В кабинет командующего Федеральными силами вошел высокий мужчина в черной форме. Он подошел к столу командующего и вопросительно молча замер. - Союз решил разрабатывать эту новую систему на одной из планет, где есть атмосфера, подобная нашей. Вопреки ожиданиям сопротивления, мы отправляем туда парламентеров. Им будет некуда деться, и они вынуждены будут нас выслушать. - Кого на задание? - Я сам пойду. -Напарника надо. - Да, одного я возьму. - Кто? - Дайв. - Дайв? Но он временно отозван, - минутная пауза и взгляд мимо глаз собеседника. - Собираешься мстить дальше? - Он или никто. - Хорошо, тебе виднее, приказ будет готов. – Он вышел. Взгляд снова потух, а по бледному осунувшемуся лицу пробежала тень облегчения, что не надо никому ничего объяснять. *** - Сереж, тебе письмо, – пацанский голос радостно выкрикнул из дома во двор. – Наверное, твой отпуск закончился. Снова уедешь? – заглянула девушка в глаза брату, подойдя. Он распечатал конверт, пробежал глазами. - Да, Лен, мне завтра нужно быть на базе. Новое задание, – она замычала и закатила глаза. – Ленок, а ты отдыхай. И не завидуй! – он щелкнул ее по носу. - Не привыкла я отдыхать и не думать об этом. Это выше моих сил, я скучаю, меня тянет туда. - Так, отставить, тебе вредно! - Нашел аргумент. Да мне хандрить еще более вредно, а вот адреналинчику не помешало бы! – хитро прищурилась сестра. - Ох, как мне не нравится этот твой взгляд! Только попробуй что-нибудь выкинуть! Я деду расскажу! - Спокойно, Дайв, я же не на задании, и уже не в Ставке. - Ты мне зубы не заговаривай, Звездочка! - Сереж, давай я с тобой пойду! Я так хочу снова на службу! - Нет, Лен, сейчас это опасно, да и нет больше того прикрытия… теперь все по-настоящему… теперь под ударом наша жизнь. Настоящая. - Мне не нужна такая жизнь. Я медленно вяну, я должна идти туда, где я нужна, - она подняла глаза к небу, где высоко в плотном тумане неба проплывали корабли. - Ладно, я замолвлю за тебя слово перед главнокомандующим. Скажу, что ты уже восстановилась. - Спасибо, Дайв! – она обняла брата, сверкнув зеленью глаз, наполнившейся надеждой. *** Вечером вернулся брат из штаба. Когда он уснул, Лена пробралась к нему, остановилась посередине и обвела взглядом комнату. На глаза попался его костюм, который он наденет завтра и конверты, видимо, с заданием и чипами. «Прекрасно, белая форма – задание международного уровня, мой такой же висит в шкафу. Сменила все костюмы на размер побольше, но не успела его ни разу надеть до того… до того, как…» В глазах вспыхнул задорный огонек, и она вышла из комнаты брата, забрав его будильник с собой, положив на его место свой, выставленный на полчаса позже. Прокралась в свою комнату, достала белый костюм и отнесла в комнату Сергея. Его костюм и чип забрала с собой, по пути прикидывая, что он будет великоват, зато очень на руку ей было то, что этот костюм предполагал шлем. За последнее время она сильно исхудала, восстанавливаясь после падения, но сейчас чувствовала, что снова набирает силы, выбегая каждое утро на легкие пробежки в лес рядом с домом. После мед.корпуса Сергей привез ее сюда под покровительство деда, да и сам пару раз брал отпуск, чтобы побыть рядом. За это время, пока Лена была отозвана, с «голове» произошли некоторые преобразования. «Ставка» прекратила свое существование, а те, кто захотел, были переведены в соответствующие службы в Федерацию, где также сменилось руководство. Те, кто создал нелегальное подразделение, были отданы под трибунал, а на место руководителя сектора Земли был выбран Дип. Как бы он ни сопротивлялся, ввиду своего морального состояния в тот момент. Когда он оценил весь масштаб катастрофы, он решил отложить личное и заняться сначала судьбой родины, а потом уж и со своей жизнью разобраться. Но вышло так, что, по сути, детище, «очищенное» и направленное в нужное русло требовало его руководства, а потому расправа над собственной жизнью откладывалась на время. Он не думал, только работал, занимая все свое время задачами, которые срочно нужно решить, а по ночам, вымученный до основания, просто забывался во сне, чтобы наутро снова не успеть подпустить ни одной мысли к сознанию. Внутри все было выжжено до тла и нестерпимо болело, стоило только присесть отдохнуть или закончить какое-нибудь дело, так, что он сразу хватался за следующее. А сны ночами приходили. И поэтому на тумбочке рядом с кроватью, где стояла фотография из досье, лежал тот самый пистолет-наладонник, призванный теперь для избавления от совести, от души, от сердца.
Straus: Дип запрыгнул в прозрачную капсулу шаттла, проследив по взлетной полосе как шагает в белом костюме его напарник. Шевроны и отличительные знаки его шлема и формы говорили о том, что это высший пилотный состав войск, межпланетники в составе Союза. На плече личный вензель. «Дайв». Свободного покроя костюм предназначен для длительного пребывания в инородных условиях, сохраняет комфортную атмосферу внутри, минимально раздражая кожу, и, закрытый шлемом, дает возможность дышать кислородом практически несколько суток, без использования баллонов. Напарник запрыгнул в соседнюю прозрачную капсулу управления, справа по борту корабля. Включив мониторы, связь со вторым пилотом, какие-то панели, он замер, уставившись на экран с заданием. Полная информация по самой операции и тех, кто участвует в ней. Всего их двое, задание – нейтральная планета, куда необходимо доставить оригинал пакта о взаимодействии и провести переговоры, склонив к сотрудничеству. А через стенку сидит Главнокомандующий Федеральными силами Земли в секторе Земля, генерал Дип. Сердце заторопилось, заставив судорожно втянуть воздух, и мысли разбежались. «Зачем он здесь? Почему? Еще не угомонился что ли?». Переговоры через селектор проходили коротко и по делу, искажая голоса электроникой. Перелет проходил довольно спокойно, они приблизились к орбите планеты и вышли на связь с руководством. Как только они получили зеленый коридор, датчики замигали красным, извещая о нападении. Откуда-то из темноты космоса показались четыре истребителя противоборствующего союза. Это было возможно только в нейтральных пространствах, но на то она и война, чтобы нарушать правила, а потому система защиты корабля открыла резервы и выставила зонды. Маневрируя и пытаясь уйти от снарядов, они ловко отключали и выводили нужные двигатели и системы. В какой-то момент, поняв, что враг отступает, уже приближаясь к зоне действия систем ПВО планеты, пилоты вздохнули облегченно. И тут последний снаряд угодил в левую рулевую часть, как раз сзади кабины пилота. Корабль содрогнулся и его, практически неуправляемый, понесло в сторону поверхности желтой планеты. Второй пилот пытался вызвать на связь левую кабину, и нехорошее подозрение злым червячком затронуло душу. Корабль, под действием небольшого притяжения, все же удалось удержать, но он все равно неуклюже плюхнулся на поверхность, уткнувшись носом в грунт и поднимая широкую волну песка вверх. Стараясь не потревожить левую кабину, правому пилоту пришлось сажать шаттл на себя, так как еще была надежда, что напарник еще жив. Еле выбравшись из покореженной капсулы, захватив с собой аптечку, человек в белом костюме прыгнул на поверхность, все еще не снимая шлема, перебежал на другую сторону корабля и полез на капсулу. Отсоединив колпак, почувствовал, как тряхнуло где-то внутри, и задрожали пальцы. Задняя часть кабины была раскурочена и взрывной волной сиденье вместе с человеком были впечатаны в приборную панель. Паника замедлила действия, и пришлось повозиться, прежде чем удалось освободить человека из тисков железа, пристяжных ремней, остатков корпусных панелей. Откинутое сиденье позволило раненному принять полулежачее положение. Вколов несколько уколов из аптечки, пилот считал с чипа информацию об окружающей атмосфере. Она была схожа с земной, и он приподнял стекло шлема. Дышать и вправду было легко, и он проделал то же самое со шлемом напарника. Он был без сознания, но трогать его пока не стоило, пока не начали действовать лекарства. *** - На границе нейтральных территорий и орбиты желтой планеты потерпел крушение корабль Федерации Земли. На борту было двое парламентеров. Генерал Дип и полковник Дайв. Мы послали запрос хозяевам, они ведут поиски места крушения, но разрешили выслать одну единицу техники на случай, если есть пострадавшие. Голосование в штабе Земли. Заместитель главнокомандующего держал слово, стоя во главе стола, где обычно последнее время в кресле положено было сидеть Дипу. В разъемы моментально были вставлены чипы от практически всех присутствующих – они таким образом посылали свои данные на участие в этом задании. Предстояло выбрать одного. И в этот момент двери разъехались и внутрь шагнула стройная фигурка в белой форме и шлеме с поднятым стеклом, открывавшим только зеленый огонь глаз и светлую челку из-под шлема. Народ замер от неожиданности, а потом, когда спало оцепенение, приветственно вздохнул, расшифровав шевроны и прочитав имя. Властно прошагав до самого места главнокомандующего, белая фигура взмахом вставила чип в разъем главного, что дало ему преимущество при голосовании, и развернулась ко всем лицом. Молча взяла со стола чип задания и электронную карточку, и, смерив аудиторию взглядом, говорящим «кому, как не мне», гордо прошествовала к выходу. Закрывшаяся дверь дала сигнал «отомри», и первые слова «Звезда вернулась» одобрительным хором потонули в потоке информации, касаемой этого задания. Заместитель главного стоял в ступоре, а потом у него начали дрожать руки, и он опустился в кресло. «Господи, она жива. Что же будет, когда они встретятся». *** Попытавшись снять шлем с раненного, второй пилот заметил, как дрогнули ресницы. Времени было достаточно, чтобы защитные силы организма включились в работу. Как только шлема не стало, пострадавший шевельнулся и нахмурил брови. Потом лоб разгладился и он приоткрыл глаза. - Дайв. Прости меня. - Тише, не надо, тебе отдыхать надо, Дип, - почти шепотом. Рука гладила волосы, что заставило снова открыть глаза. Неведомое чувство еще жило в умирающем теле и не давало провалиться в темноту. Открывая глаза и будоража сознание, понимал, что это ее брат, но, как только опускались веки, чувствовал ее руки и ее запах. - Дайв. Я позвал тебя с собой… Чтобы вымолить у тебя прощения. Я встану на колени. Только... Прошу, прости меня. Я сам не знаю зачем... Это я сделал. Я знаю, ты не простишь. Такое сложно забыть... Но отпусти это от себя. Я знаю как это – жить с тяжелым сердцем… и желанием мстить… Я умру и я рад этому... Нет ничего больнее, чем убить любимого. А потому, она отомщена. Она научила любить и я полюбил... Но слишком поздно понял.., - он закрыл глаза. Речь далась тяжело, но он вздохнул спокойно, снова потеряв сознание. Второй пилот снял шлем и положил рядом. Заглянув в лицо, тонкими пальчиками обвел линии от скулы к подбородку, по губе. Поцеловал. Сквозь пелену боли и забытия приоткрыл глаза. Свет преломлялся на лице, и он понял, что попал в рай. Зеленые глаза светились нежностью. Нарушенный порядок челки почти не прикрывал глаза, а такие манящие губы были в опасной близости. Уголки губ Дипа дрогнули. - Грин. Звезда. Лена. Дип снова отключился, а Звезда в форме брата отправилась в свою кабину за показателями датчиков. На радарах не было пока никого, и она вернулась к мужчине. Нашла в аптечке ампулы с восстановителем тканей и вколола мужчине в бедро. Пока его доставят до мед.корпуса, лекарство уже сделает какую-то часть работы. Через несколько часов на радаре появилась зеленая точка. «Союзники». Она включила излучение, чтобы их корабль засекли, и стала ждать. В этот момент Дип пришел в себя. Уже более осознанно смотрел на нее и молчал. Еще один шаттл сел неподалеку, и по направлению к ним направился человек в такой же белой форме. По мере того, как он приближался, сначала на лице девушки появилось изумление, а потом ее разобрал смех. В минуту, когда Дайв подошел к ней, она была согнута пополам истерическим хохотом. - Дайв, или как тебя теперь – "Звезда", называть? А тебе идет, - она смеялась до слез. – Как ты умудрился натянуть на себя мою форму? По швам не разошлась? - А что мне делать оставалось! Ты в своем уме – куда направилась! Сумасшедшая! Да тебя под трибунал за такие шутки отдадут! – бушевал брат. Он думал, что прибьет сестру, но сейчас был благодарен судьбе, что с ней все нормально. Он прижал ее к себе. - Сереж, у нас проблема. Дип, - она указала рукой на капсулу, он заглянул в глаза и увидел обеспокоенный блеск, на грани паники. – В нас стреляли, попали в рули, и задело его кабину. - Вижу, идем, покажешь. – Они запрыгнули на крыло, служащее подставкой, Лена осталась снаружи. Брат осмотрел Дипа, и повернулся к ней. – Лен, бери мой шаттл, забирай его и сматывайся… - система оповещения нарисовала на радаре красную точку. Парень с девушкой переглянулись. – Быстро переодеваемся! Если нас в таком виде увидят – обоим непоздоровится! Они поскидывали комбинезоны, прячась в тени кабины от прямого просмотра «гостей». - Лен, давай перетащим его ко мне на шаттл, - наблюдавший за ними генерал перевел взгляд с одного на другую и закрыл глаза. - Сереж, чего он молчит? - Болевой шок и слабость. Ты его напичкала лекарствами, молодец, это позволит ему продержаться до корпуса, - парень аккуратно вытащил Дипа из капсулы. Лена, помогавшая ему, несколько раз слышала легкий стон, больше похожий на вздох, но она понимала, что подобные процедуры ему на пользу не пойдут. Зафиксировав его на полке в транспортном отсеке шаттла, там, где были каюты, молодые люди остановились друг напротив друга. - Лен. - Сереж, лети. Я не смогу одна им управлять, ты знаешь. А я тут попробую разрулить ситуацию, может, удастся их привлечь на нашу сторону. Поспеши, прошу, ему нужна помощь. – Она обняла брата, шепнув на ухо «Будь осторожен». Склонилась над Дипом и поцеловала его в губы и унеслась из шаттла. Стоя под лучами палящего светила, непрегражденными слоем смога и гари, она махала отбывающему кораблю. С другой стороны уже был виден в слое атмосферы корабль местных жителей.
Straus: - ...Почему вы отпустили шаттл, вы не могли дождаться нас? - Да я же объясняю, после обстрела пилоту срочно нужна была помощь, его погрузили на корабль и они отбыли. Все документы и жетон парламентера при мне. - Без вашего главнокомандующего мы не будем рассматривать никакие договора. - Он ранен, неизвестно, выживет ли он вообще… - Да, но у вас есть исполняющие обязанности на этот случай, а в случае смерти назначат нового, - Лена чуть поморщилась при этих словах. - Тогда объявите мой статус, генерал. - Военнопленный. С видом заточения я разберусь чуть позже. - Вы сообщите обо мне моей стороне? - «Генерал не поедет за солдатом», подполковник, так и в вашем случае. Лучше располагайтесь, теперь вы – наш трофей. - Мы не враги, и я бы поостереглась так быстро ставить штампы. Это может оттолкнуть потенциальных союзников. - О, да, я наслышан из вашей истории, что из-за женщин вспыхивали войны. - Не боитесь? - Вы мне угрожаете? - Ни в коем случае, генерал. Лишь призываю к благоразумию. Коалиция объединяет силы с дальними рубежами, и мы сами, совместно с Союзом, вскоре не сможем сдерживать натиск столь многочисленной армии, нам нужны ваши пространства и техника. А вся ваша планета и все вооружение не составит и десятой доли наших активов, так что, вы – это последние, кого мы будем защищать, а вы – находитесь между Союзом и Коалицией. Думайте. - У нас боеголовки. - У них их еще больше. А вы со своими площадями, заметьте, свободными, могли бы «пойти конем». Впрочем, мне нет дела. Покажите мне мою камеру. - Ну что же так грубо. Вы – политический пленник, к тому же, девушка, поэтому проживать будете в комфорте, - он нажал на кнопку селектора, сказал: - Проводите нашу гостью. Отдыхайте, надеюсь, вы почтите нас своим присутствием за ужином? - Непременно, - она гордо поднялась и последовала за сопровождающим. Молча спустилась к ужину, когда ее позвали, молча же поднялась обратно. Пульс молчал. Слишком далеко. Ни послать сигнал, ни узнать; никаких вестей, звуков. И так две недели. Однажды за ужином она слушала вполголоса беседу немногочисленных подчиненных. Здесь не было теплых слов и взглядов. Только субординация и холод дежурных фраз. А еще планы, проекты и указания. Не ужин, а совещание. Причем, насколько поняла Лена, ее специально пытались запутать на случай, если ей удастся передать информацию. Но она не вникала, даже если бы удалось, она не стала бы этого делать. Закончив, Лена уже собиралась подняться, чтобы отправиться к себе в комнату, но вдруг все замолкли и она поймала на себе взгляд генерала. - Подполковник, не могли бы уделить мне несколько минут вашего времени? - Да, конечно. - Я позову вас. - Хорошо, - она попрощалась и вышла. Не находя себе места, металась по комнате, от кровати к окну, всматриваясь в переливы малинового в небе. С одной стороны горизонта оно отдавало белесо-желтым, а с другой – было нежно-фиолетового цвета. Но там не было главного - кораблей. Хотя атмосфера и отличалась от привычной, что-то здесь присутствовало в воздухе еще. И это нравилось Лене. Она чувствовала себя превосходно, учитывая, сколько времени и сил было потрачено на восстановление после падения со стены, там, на Земле, здесь ей казалось, что силы возвращаются с утроенной скоростью. Постучались, и она приблизилась к двери, давая ей отъехать в сторону. - Подполковник, генерал ждет вас в кабинете. - Спасибо, - кивнула она и последовала за посыльным. - У меня к вам дело, - она опустилась на предложенное кресло и поджала ноги под себя. - Слушаю. - Я согласен на сотрудничество. Мы вступим в Союз. Мы полностью подчинимся Совету, более того… мы отдаем наши территории под плацдармы и испытания. Вы этого хотели? - Да. Позвольте спросить, к чему такой резкий поворот? - Просто я решил, что залогом нашей безопасности будет моя жена. - Вам нужен залог? Позвольте, какая жена. Я не знала, что вы женаты. - Я не женат. Но как раз об этом я и собирался поговорить. Вы выйдете за меня замуж, гарантировав, таким образом, своей планете безопасность, приведя в союз еще одну державу, ну, и… станете гарантом нашего благополучия, - Лена засмеялась. Получилось немного нервно, но она держала себя в руках. - Генерал, я не выйду за вас, - сказала, успокоившись, серьезно. - Почему? - Вы не думали, что я могу быть замужем, или любить кого-то, или я просто по закону не могу этого сделать? - Я спокоен. - Неужели? - Если бы вы были несвободны, мы бы уже получили конкретный запрос по вам. Но ваша сторона молчит, и Союз делает вид, что ничего не знает, - Лена даже рот открыла, но быстро взяла себя в руки. - Генерал же не поедет за солдатом. Так? Но есть надежда, что он кого-то пошлет за ним. - За ваш закон я тоже спокоен, – словно не слышал. - У нас он другой, мы женимся и выходим замуж, когда захотим и на ком захотим, - его вызов был встречен зеленой волной негодования и даже злости. - Что будет в случае моего отказа? - Вам будет объявлена война. - Нам, или Союзу? - Вам. - Прекрасно. До встречи на поле боя, генерал, - она резко поднялась. Он обогнул стол и преградил ей дорогу. - В гневе вы еще прекрасней, - он поцеловал руку, Лена ее выдернула. Зашла в комнату и повалилась на кровать. Долго плакала. Просто от бессилия, от мучивших вопросов, от тишины и безысходности. А ведь она даже не знала, что с братом, что с Дипом, почему Земля молчит, или не знает, что с ней? Уже утро окрасило розовым стены комнаты. А ей все не спалось. Что делать. Война или неволя. Погибнут все или она одна. Он уже предал раз. И опять не появляется. Лена не знала что делать. Тяжелый камень на сердце и гул в голове погрузили девушку в неспокойный сон, сквозь который до нее доносились звуки кораблей и выстрелы, топот и голоса, но ей казалось, что это все только снится.
Straus: *** Проснулась от вибрации во всем теле. Когда отошла немного ото сна, сообразила, что это колебание шло от кровати, от пола, стен; оно была везде. Лена знала много видов технических явлений и большинство могла объяснить, но тут растерялась, а единственная догадка, которая пришла в голову, заставила похолодеть. Она поднялась на кровати и опустила ноги на пол. Снизу вибрация была ощутимее. Она встала и босиком прошлепала до двери. Не открывая ее, она прислушалась. Призраки сна еще преследовали сознание, но там она не слышала ничего. Зачем-то переодевшись в свою форму, она вышла в коридор. Что ее сразу насторожило – это тишина. Или гул скрывал посторонние звуки, или в огромном здании никого не было. Она миновала несколько жилых комнат, затем вышла в служебный отсек. Кабинеты с мигающими сенсорами и экранами также не обнаруживали присутствия человека. Паника моментально разогнала кровь по телу и ноги стали сами по себе продвигаться дальше, не давая отчета сознанию, куда она идет. Завернув за угол, она поняла, что оказалась на главном командном пульте. Во всю стену высился экран, а перед ним, спиной к ней, сидел генерал. Лена подняла взгляд на экран и увидела множество окошек: ее брат, командующий Союзом, заместитель главнокомандующего Земли, еще какие-то люди. Было видно, что Сергей в кабине и явно он летит, отклоняясь и переключая внимание на приборы. Они с генералом ругались, главком что-то требовал, а генерал нажимал какие-то кнопки. Генерал нажал на одну из них, Лена заметила, как Серегу тряхнуло, отклонив от экрана и он стал судорожно что-то говорить и что-то делать на пультах. «Он стреляет. Гул от орудий. Черт». Она покинула комнату, обнаружив топотом свое присутствие, рванула к выходу. В небе носились множество кораблей и шаттлов разного калибра, а на орбите висело еще два корабля Союза. В здании наверху были открыты орудийные люки, и было видно, как выезжают стволы ракет, наводясь на цели. У Лены кровь в жилах остановилась. Один из кораблей неуклюже плюхнулся недалеко от здания, она рванула к нему, но была перехвачена сильными руками. Одна ракета взмыла вверх. «Ах ты…». Злость закипела внутри. - Там опасно, дорогая. - Пустите, и не смейте меня так называть! – она вырывалась, беспорядочно колотила руками и ногами, вымещая свою обиду. Отделавшись от него, она кинулась назад в здание. Залетев в рубку управления, она бегло окинула взглядом приборы и сети, подскочила к противоположной стене и ухватилась за провода, пучками подходящие к разъемам. Услышав топот нескольких пар ног, она поспешила и резко рванула на себя, несколько проводов осталось в ее ладонях. Почувствовала, что вибрация моментально прекратилась. В кабинет влетел генерал и замер. - Не подходите! – рыкнула она. - Успокойтесь, я не хочу вам зла… - Я ВИЖУ! - …я только предлагаю сотрудничество. - Вы стреляете в моих людей! - Вы сами объявили мне войну. Отпустите провода и… - Ну, уж нет! – и она снова рванула очередную порцию кабелей. Подоспевший генерал ударом не смог остановить руки, а только помешал траектории, от чего девушку стукнуло током, и она упала рядом с искрящимися концами. *** Проснувшись через два дня после задания, Дип не мог понять – что произошло, правда ли то, что ему привиделось, или это всего лишь сон. Но от чего на душе было спокойно. «Я попросил прощения у Дайва». Он прикрыл глаза. Мерное пиканье приборов укачивало, и он снова погрузился в сон. На следующий день пришел Дайв. Дип открыл глаза и от удивления чуть не запутался в трубках и проводах, пытаясь встать и протянуть руку. Парень молча опустился на пластиковый стул. - Ее держат на желтой планете в плену, не выдают, - он не смотрел на Дипа. - Значит, это был не сон… Дайв, но как? После того, что я наделал, я думал… конец… Как? - Она выжила. Это главное. Я сам не знаю. Было больно, особенно морально. – Мужчина прикрыл глаза. - Она не простит меня. Зачем ты пришел ко мне? - Она любит тебя... – Повисло тяжелое молчание. – …но понимает, что… - Говори. - Договор будет при одном условии. Они заключат союз и на войне и в жизни. - Как это? - Она выйдет за него замуж, гарантировав им безопасность, а нам дав союзника. - Что?! Да он не посмеет! Она еще маленькая! - Он подскочил на кровати, но тут же повалился обратно, скорчившись от боли. - Черт тебя возьми! ТЫ-то не думал об этом когда… - Сергей вскочил и заметался по палате, потом с силой треснул в стену кулаком. – Она сделает это из-за тебя! Она знает, что ты ее бросил, что не нужна ТЕБЕ! – он сжал кулаки, но потом снова опустился на стул. - Теперь она там, и что делать, я не знаю. - Дайв, ты слышал, что я тогда сказал? - Когда? - После падения корабля. - Меня там не было. - Как это? Я у тебя просил прощения, я не знал тогда, что Грин, то есть Звезда, в общем, что она жива. - Это Лена была, - молчаливое замешательство дало понять Сергею, что Дип не в курсе. – Она взяла мою форму, мой чип и пошла на задание вместо меня. - Да вы понимаете, что это трибунал! – воскликнул Дип после минуты обдумывания. - Понимаем. Ей надоело дома сидеть. Повоевать захотелось, а так как мы похожи, она натянула шлем и никто даже не задумался о том, что я за ночь так похудел. - А что потом, кто ее видел? - Никто. - Как это? - Я также надел ее форму и вставил чип в твой разъем. А потом мы переоделись обратно. Дип долго молчал, а потом засмеялся. - Узнаю Грин, – он посмотрел на Сергея. – Прости, я ее знаю только как Грин, какая она на самом деле – не знаю. Только то, что я ее там не брошу. Он приподнялся на кровати. - А я думал, что у меня глюки, а это правда. Что там с переговорами? - Переговоры пока отклоняют. Боюсь, Лена не знает, что по ней идут запросы. Они молчат и игнорируют любые попытки связаться. Думают, наверное. Дип, дай приказ, я полечу туда. - Подожди два дня, и полетим вместе. Не смотри так. Она моя, и я ее заберу оттуда. *** Пришла в себя и скривилась от боли, возникшей при легком движении. Хоть вокруг было тепло и мягко, но в теле был какой-то гул. Потом вспомнила, что произошло, и резко распахнула глаза. Над ней низко склонилось лицо Дипа, обеспокоенно заглядывающего в глаза. Она дернулась, чтобы встать, но была снова уложена обратно. - Тихо, Лен. Лежи. - Они стреляют… - Я знаю. Ты испортила орудия, они больше не причинят зла. - Дип… - Меня Виктор зовут, - он погладил ее по волосам, провел тыльной стороной ладони по щеке. Она приняла вертикальное положение и отстранилась. Он вопросительно смотрел в глаза, ища там отражение чего-то необычного. Боли, злости, ненависти, вопроса или хоть какой-то эмоции. Но она была спокойна. - Зачем пришел? - За тобой. - Убить меня? - Нет, что ты! – он подполз к ней на коленях. – Лен, прости меня. Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, но все же прошу: прости. – Он опустил низко голову, продолжил: - Я пришел вытащить тебя отсюда, это я могу сделать? А дальше – решать тебе. Я лишь хочу, чтобы ты вернулась… домой, - последнее тихое слово резануло по сердцу. Горячо и сладко. «Дом». - Я не вернусь. Я должна остаться, иначе они объявят войну Земле и Союзу. Пусть с Союзом им не справиться, но Земле, Огням непоздоровится. Я не могу допустить этого. Один человек – невысокая плата за планету. - Зато для меня это слишком высокая цена… - Что ты имеешь в виду? Ты сам хотел от меня избавиться, теперь все получится, да еще и с таким положительным результатом! - Лена! Огней больше нет. Я не оставлю ни одного человека здесь! Тем более… Лен… Я люблю тебя. - Хватит, Дип! Прекрати! Так будет лучше всем. Я не желаю больше ничего слышать. Уходи. - Она встала, отошла в сторону, к погасшему экрану, давая ему дорогу к выходу. Отвернулась. Сердце колотилось, к горлу подкатил ком. Она попыталась его проглотить, но он упрямо превращался в слезы. Она слышала, как он поднялся. Слышала, как прошел мимо, едва задержав шаг, но потом снова шагнул. Мимо. Она закрыла глаза, выгоняя соленые струи по щекам, пальцами вцепившись в спинку кресла, чтобы не упасть. Ушел. Шаги по коридору стихли. На негнущихся ногах вышла из кабинета и направилась в сторону своей комнаты. По коридору раздались шаги, и из-за поворота показалась фигура генерала. Лена внутренне напряглась, быстро смахнула слезы и прислонилась к стене спиной. Хоть какая-то опора. Он подошел и остановился. - Подполковник, я должен вам сообщить, что отзываю свое предложение. Я понял, что сотрудничество с вами меня и так устроит, без гарантий. Нам ничто не будет грозить, и даже наоборот, вы это доказали, как и то, насколько я ошибался, полагая, что любое чувство можно купить, заменить или забыть. Решительность и ярость вашего «генерала» убедила меня в обратном. Я отпускаю вас, «солдат». Одна единственная мысль метнулась в голове: «Поздно». Кулаки сами по себе сжались, и Лена въехала генералу по лицу. Резко развернулась, чтобы бежать, но врезалась в чью-то грудь. Подняла глаза. Выдохнула: - Вернулся. *** Приземлившись, она с облегчением открыла колпак кабины и выскочила наружу. Внизу встречали родители. Она замерла от неожиданности, вглядываясь в родные черты, немного изменившиеся за эти пять лет. Потом побежала и бросилась в объятия мамы, расцеловала отца. Щебетала, размахивала руками, а потом, подняв глаза к небу, замерла. Над головой был голубой небосвод, а восход солнца посылал из-за горизонта первые лучи Солнца. - Что это? - Ленка, тебя пока не было, Дип отдал приказ демонтировать Огни городов. - Зачем? - Леночка, дочка, мы провели исследования. В лаборатории выяснили природу смога, мерцаний. Все зло было в гамма-излучении от Огней. Представь, они специально давили на психику, уничтожая единственный источник гормонов в человеке – витамин Д, который мы получаем от света, от солнечных лучей. Дип убрал источник излучения, и за две недели ушел смог. Он сказал, что на той планете дышится легче… - мама еще что-то рассказывала, а Лена пыталась понять: - При чем здесь Дип? - Он приходил к нам, мы поделились своими выводами… - сказал отец, внимательно наблюдая за реакцией дочери. Она подняла брови, ожидая продолжения. - Зачем приходил? Родители не ответили, и она заметила, что они смотрели мимо нее. Догадалась, что там был он. Она опустила голову, поискала что-то под ногами, а потом, приняв решение, подняла взгляд на родителей. Они кивнули. - Иди. Нам тоже пора, - Лена их поцеловала, развернулась и увидела, как по взлетной полосе уходит Виктор, держа шлем под мышкой. «Обернись!» Его фигура на фоне розового раннего солнца мерно чеканила шаг. Она стояла на ветру, трепавшем волосы. Между родителями и ним. И не было пути назад, ей нужно идти, идти к нему, если… Он остановился. Повернулся. Долго смотрел, а потом они вместе сделали шаг навстречу друг другу. С разбегу бросилась в его крепкие объятия и впилась губами в его, обжигающие частым дыханием. - Я не смогу без тебя, Звезда моя, - чуть прервавшись. - Мой генерал, - выдохнула в губы. - Лен, Огней больше нет… - тревожно, зная, как они важны для нее. Она приложила палец к его губам. - Есть. Они в твоих глазах, любимый. - Любимая.
Dolka: Ну... Пока АВТОР гуляет... Пробуем... ЭПИЛОГ Несколько месяцев спустя. - Вить, это Дайв? – она указала пальцем в небо, где над их головами проплывал большой шаттл. - Да, это Серега, - он погладил пряди белых волос, выкладывая их на своем колене. Он сидел на парапете, на верхнем уровне, в любимом месте Грин и Дайва, свесив ноги на улицу; а она лежала на согретом солнцем камне, уложив голову ему на колени, и бороздила взглядом голубой небосвод, по которому быстро или наоборот очень медленно проплывали корабли. - Лен, у нас тут дельце одно образовалось. Нужно незаметно стащить у Союза подлинник их договора с Коалицией. - Они о чем-то договорились? – удивилась девушка, касаясь пальцами «пульса». - Да, но мне не нравится это, они подставят Союз. - Так в чем дело? - Мы вдвоем справимся? – он опустил голову и посмотрел в зеленые глаза. Она улыбнулась и снова изобразила ухмылку. Он внутренне застонал «опять эта Гриновска дерзкая улыбка». - Мы бы справились, но мы уже не вдвоем. - Как это? Что ты имеешь в виду? – не понял Виктор, растерянно глядя на нее, боясь допускать до себя мысль... - Сейчас придет Дебаг, - успокоила она, улыбнувшись его растерянности. Через минуту на площадке появился Дебаг, направился к ним; сзади показался Гуцул, за ним Москит и Тэо. Лена села, освобождая Дипа, сначала свесила ноги на улицу, но потом перевернулась. Виктор поднялся и шагнул к парням. Дебаг остановился и без замаха врезал Виктору в челюсть. - Согласись, ты заслужил это. – Лена сделала вид, что ничего не видела. Внутри все напряглось. Но напрасно. Виктор кивнул, потом протянул ему руку. - Согласен. Мир? - Мир, - Дебаг и потом все парни по очереди протянули ему свои ладони. Лена подошла, Дебаг обнял ее: - Привет, сестренка. - Здорова, мальчики, - пока обнимались с Дебом, Москитом и Гуцулом, Виктор терпел, но потом, едва дав обнять Тэо, взял Лену за талию и поставил рядом, прижимая рукой к себе. - Отдайте мою жену, - успокоился, отобрал. Она засмеялась, коснулась легко его губ. - Ну, что, готовы? – все согласно кивнули и шагнули к краю парапета. – Вход в штаб Союза - через подземку. Пошли. - Дип, притормози, - Дебаг коснулся рукой локтя Виктора. – А ей не вредно так рисковать здоровьем… - Ты хочешь ее попробовать убедить в обратном? Вперед, - он картинно махнул на жену рукой. – Я не хочу больше слушать лекцию на тему «дискриминация по половому признаку в семье представителя руководящего состава». - Понятно, значит, воспитательный процесс идет полным ходом, - засмеялся Дебаг. - Да, но только совершенно непонятно, кто кого воспитывает, - растерянность генерала, подтвержденная складками на лбу, заставила парня улыбнуться. - Интересный у вас тандем получается, «глубокий свет Звезды». Надо запомнить, - задумчиво произнес Дебаг, срываясь со стены. - Упрямой Звезды! Дип шагнул к краю парапета, обнял сзади Лену, уткнувшись ей в шею, и спрыгнул вместе с ней на улицу. - Я люблю тебя, малыш. - Я тоже тебя люблю, - послала она ему ответ сквозь встречный ветер. Он ударил рукой о стену, на секунду присосавшись пульсом к стене, а потом крепче сжал девушку в объятиях. Развернулся так, чтобы удар пришелся на него; впечатались в стенку, но устояли на ногах, смеясь, вдвоем удерживая равновесие. Встречавшие внизу парни засмеялись и Деб подмигнули Лене: - Что, Грин, новый способ полета? - Ага, «семейный» называется, - хохотнула она и впилась в губы любимого. - Теперь так и будете все время прыгать? - Конечно, я же теперь за нее отвечаю, - посмотрел он на ребят, не выпуская жену из рук. Она лукаво глянула на него и поправила, шепнув на ухо: - «за НИХ отвечаю» – Виктор уставился на Лену. Складки между бровями – непонимание, потом вспыхнула догадка, и складки уже переместились на лоб, а потом радостный порыв, крепкие теплые объятия и шепот: «Значит, это – правда». - Ну, все! Пойдемте, ребята, это – надолго, - парни незаметно удалились, на ходу обсуждая детали операции. Оторвавшись от сладких губ, Виктор, счастливо улыбаясь, посмотрел в глаза: - Ну вот, у Федерации теперь будет наследник! – Лена покачала головой: - Кто о чем, а Дип о Федерации! - Конечно, ты же знаешь, как я к ней отношусь! - Я уже ревную. - Не стоит, это она мне подарила ТЕБЯ! ТЫ для меня все: не просто Звезда, ты – моя Вселенная. *** Сколько огней на небе, А вижу я только тебя, Отважная, милая, нежная, Ты - Карма, моя Звезда… Хотел приказать "погасни" Молил прокричать "не люби". Но взгляд тонул во Вселенной, А сердце твердило "живи!" Зажги своим синим цветом, Люби, как любила меня, Я знаю - не быть нам вместе, Светить - лишь твоя судьба. - «Цвет звезды зависит от того, насколько раскалена ее поверхность. Звезды могут быть красного (самые холодные), оранжевого, желтого, белого и синего цвета. Синие звезды – самые горячие». А теперь, сыночек, закрывай глазки и засыпай. – Лена закрыла энциклопедию, поцеловала малыша в носик и погасила свет. Аккуратно прикрыв дверь, попала в сладкий плен теплых рук мужа. -- Конец--
Straus: хахахаха, Dolka решила без меня дописать фик!!! ШУТКА. Девочки. Что могу сказать - СПАСИБО, что были со мной, что верили в меня, и я даже не ожидала таких эмоций от своих ОГНЕЙ. Я его давно выложила на других форумах, и все не решалась принести сюда. Но помня, что обещала ((=ОвечкО=)), все же решилась. Вы заставили меня его полюбить и я теперь безгранично счастлива, что у меня одним "хорошим" фиком больше. Мне важно было ваше мнение, я не верила себе, что его стОит читать вам... короче - я пошла, а то тут развела демагогию... ДО ВСТРЕЧИ, мои любимые!!!
Straus: Девочки, представляю ВАМ еще один фик из серии нереальных, но довольно красивых историй про КВМ в необычных условиях. «Алоха» — слово гавайского происхождения. Обозначает одновременно «привет», «здравствуйте», «до свидания», «добро пожаловать», «я люблю тебя» и просто пожелание мира и радости. Автор: Straus Название: Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance, OOC, AU, Action Статус: окончен Примечание: Лена Кулемина, 17 лет, живет с дедом Петром Никаноровичем Кулеминым. После смерти родителей их покидает и родной дядя Лены Сергей Кулемин. Получив его записку, Лена отправляется на поиски родственника. Куда? А куда глаза глядят! Что будет дальше – увидим! Примечание 2: стихи написаны под редакцией Dolka Даша, спасибо тебе!!! ТЕМКА ДЛЯ МОИХ ЛЮБИМЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ спасибо, АЛЛОЧКА, за быструю премоду! ПОСВЯЩАЕТСЯ ВСЕМ, КТО "ЗАМЕРЗ" НА АЛЯСКЕ!!!! Девочки, мне подарили обложку, прошу любить и жаловать: Juls Феникс подарила еще одну обложечку! у нас новый мастер! А ВОТ ЕЩЕ ОДНА МЕГО-КАРТИНКА!!! ИРИША, Kris СПАСИБО ТЕБЕ ОГРОМНОЕ!!! обалденный пролог в стихах: Обручённая с ветром, И повенчана с морем... Ты ведь вольная птица Ты паришь на просторе.... Волны - будто бы крылья, Что несут всё вперёд... Ты ведь вольная птица... Не вернёшься назад... Ты нашла это место, Где ты стала собой... Обручённая с морем, Ты нашла свой прибой... (с) manechka Почему я не сделала этого раньше? Да, я боялась. Я боялась в первую очередь понять, что боюсь. Боялась быть отвергнутой. Я не думала раньше, что это в жизни не самое главное – не понять. Ведь главное – знать, что ты сделала Все для того, кого любишь, для того, чтобы он был счастлив. Это неважно, чего стоит это Все. Ведь, если твой мир целостный, ты не сделаешь ничего из того, что бы противоречило тебе. Мой внутренний порядок противоречит всем законам, господствующим в обществе. Не умея изменить себя, я поняла, надо менять мир. И я его сменила. Мне надоела война с собой, со свей вселенной, с ее правилами. Сегодня я – Перекати-поле. Тонкая, не отбрасывающая тени, подвластная ветру и палящему солнцу. И они гонят меня к морю. А я отдалась во вла
Straus: *** У стойки спасателей стояла красивая пара молодых людей – вчерашняя девушка и высокий темноволосый парень с карими глазами. Увидав ее на подходе к пляжу, они развернулись и стали издалека наблюдать за худощавой фигуркой. Это смутило Лену, и она замедлила шаг, подходя к вышке. - Aloha kakahiaka, Лен. Это Стас, он тут главный. - Алоха. Очень приятно, - она улыбнулась одними уголками губ и протянула руку. Парень пожал ее и сказал: - Наслышан. Кстати, они тебя еще наградить должны. - Чего? - Наградить, говорю, должны, за спасение человека. Пойдем, покажу что тут и как… - ознакомив девушку с распорядком и показав все, что было важно с точки зрения работы спасателей, он уже менее официально начал задавать вопросы. Лена насторожилась. Да, он ей импонировал как начальник, но не более, и рассказывать ему о своих планах она не собиралась, тем более, сама еще слабо представляла, надолго ли она тут, на этом острове. И чем планирует заняться в свободное от работы время: - Серфингом, наверное, хотя, конечно, не исключаю, что появится что-то еще. - Лен, а можно тебя пригласить вечером в кафе? - Вечером не получится, меня ждать будут, - ничего такого не имея в виду, Лена решила осмотреться. Но и врать не собиралась. Ждать ее будет дед. Он еще не знает подробностей ее приключений. - Очень жаль, мне бы хотелось с тобой поближе познакомиться. - Другой раз, Стас. Спасибо, что показал тут все. - Ладно, вы работайте, я на базу. Девушка вернулась в Ане. - Ну что, Лен, бинокль в руки, и luna. - Что? - Наверх, говорю! – девушка кивнула светлой головой, и полезла по лесенке на вышку следом за Аней. Потрясающий вид на море, на остров, на бесконечное солнце в волнах завораживал и плескался чистой бирюзой в глазах девушки. Полный штиль. Ночная стихия смыла все облака с неба, навела бардак на берегу, а теперь с умиротворением качалась на гладкой поверхности моря, кочуя бликами то дальше, то ближе к берегу. Сидя на высокой вышке, бороздя взглядом рябую поверхность воды, она словно перемещалась туда, ей не нужен был бинокль, она была там – на волнах. Сегодня спокойно, в душе полный комфорт и на море умиротворение. Золотые блики выхватывали маленькие точки в воде. Это люди, чуть дальше – маленькие черточки – доски серферов, еще дальше – катера и гидроциклы. И нет никаких ниточек волнения. Мысли постепенно уползали куда-то назад, в сторону города, туда, где была стычка несколькими часами назад. Чем могло грозить ей согласие на это безумие? А, наверное, ничем. Что такого, просто страшно. Приходили уже состоявшиеся в серфинге люди, да и тщеславием Лена не страдала. А посему, согласись она, скорее всего, ничего бы не потеряла. Зато знала бы уже хоть что-то о кулоне, и даже, возможно, нашла бы какой-то след его здесь. Перед сознание всплыл голос, а потом на фоне морской бирюзы возникли голубые глаза. Лена оборвала видение, заерзав на сиденье. Аня наблюдала за новенькой спасательницей и поражалась ее внутреннему миру. Снаружи тихая, но такая стихия внутри. Одни глаза способны сказать все, что она думает, а проницательная брюнетка умеет читать в глазах. - Лен, - прервала диалог девушки с морем напарница. - Что? – соломенные волосы метнулись по сторонам. - Как тебе? - Ты о чем? Здесь мне нравится, только пара вопросов… - Я не о том, - видя, что Лена не хочет понимать, Аня перешла к более решительным действиям. – Что ты думаешь о Стасе. - Он хороший парень, и вы с ним очень красивая пара. - Что!? - Ничего. Он тебе нравится и это видно. - Правда? - Правда, - в подтверждение она тряхнула головой и снова уставилась вдаль. - Лен. - А? – все также не отрываясь от моря. - А ты сюда просто так переехала, или у тебя дело? - Дело, Ань, и я переехала, чтобы сделать его и остаться здесь. - Отлично! Ленка, тогда тебе нужно выучить язык! - Зачем, ты же меня понимаешь, - пожала она плечами. «И Виктор понимает. Вроде». - Лен, тут очень интересная культура, жизнь, и даже твоя вольная душа найдет тут себе место. - Какая душа? - Вольная. – Видя вопрос в глазах, Аня пояснила: - Ну, все серфингисты отчаянные и ни за что не отвечают. Они отдадут за это nui loa, много, и не пожалеют. - Чего? - Ну, это я так сказала. Сколько я их знаю – они все одиночки, изредка сбиваются в компании, но и там они словно сами по себе. Вот ты что хочешь от жизни? – Лена задумалась и пожала плечами. - Все, - на ее ответ Аня согласно кивнула: - Ná pea ápau. Я так и думала. Неделя захватила событиями, и Лена старалась запомнить все, что ей рассказывала неугомонная Аня. Еще она настояла на том, чтобы Лена выучила местный язык. Стас часто приходил и составлял ей компанию на маленьком моторном боте, на котором предстояло выходить в море, если кому-то требовалась помощь. Прошла обучение по распознаванию утопающих и просто плавающих людей. Научилась даже затаскивать пострадавших на лодку. Стас смеялся, что надо было взять какого-нибудь парня покрепче, а не «худющую» девчонку, но Лена, зло сверкнув глазами, выкинула его за борт, а потом спокойно помогла забраться обратно. Еще Стас предупредил, что в это время года бывают акулы, но они обычно ближе острова к берегу не подходят. Лена знала на собственной шкуре, что такое акулы, а потому спросила, где гарпуны и крепления к ним. Еще на борту должно быть подводное ружье. Но на него нужно разрешение. *** Виктор решил отправиться на остров. Не давала покоя эта история с кулоном, и ему необходимо было выяснить, с чем связано появление в городе второго такого же. Остров представлял собой нагромождение каменных глыб с одной стороны, с той, что была устремлена навстречу волнам, а с другой стороны – обычная зеленая холмистая твердыня, обнесенная вокруг, словно забором, широким кольцом кораллового рифа. Подойти к острову можно было только в определенных местах, где существовал достаточный зазор для того, чтобы проплыла лодка. На острове раньше жили люди, здесь процветал рыбный промысел, но потом все переселились поближе к городу. А здесь остались свидетельства их пребывания в виде нескольких домиков, выложенных камнем, небольшого хранилища «ценностей» того времени, и поговаривали, что в пещере укрыты сокровища. Виктор знал, что ничего тут нет, более того, он знал человека, а точнее – людей, которые продолжали тут жить, сторонясь общения с другими. Они были хранителями острова, и молодой человек решил поговорить с одним из них, с которым познакомился уже очень давно, только заступая на службу. Этот человек приехал издалека и до сих пор все смотрели на него, как на дикаря, а неугомонная молодежь подкалывала и придумывала легенды про этого угрюмого бородатого высокого мужчину. Он появлялся в городе редко, и это было событием. Общался он только с Виктором и его отцом, а потом снова скрывался на своем острове, отгораживаясь от людей. Остальные, его соседи, вообще не показывались на людях. Пристроив доску на борту небольшого мотора, он устремился вдаль, туда, где была загадка, решив на обратном пути попробовать оседлать борд. *** Лена сидела на самом верху вышки. Уже закончилась смена и она была одна. Но уходить не хотелось. На берегу еще был народ, играли дети, и закатные лучи, прощаясь, дарили последнее тепло этого дня людям. Вскидывая взгляд на море, Лена подсознательно отмечала людей и события – кто в море, кто на катере, кто вернулся; хотя рабочее время уже закончилось, но это же не значит, что помощь человеку не может понадобиться через пять минут после того, как спасатели покинут вышку. Взгляд скользнул чуть влево и зацепился за темную отметину в море. Остров. И тут в голове щелкнуло. «Тот парень со странным именем… он сказал, что кулон я украла на острове». Такой прыти Лена от себя не ожидала. Крутая закручивающаяся лестница угрожала сломать однажды кому-нибудь шею, но тут девушка очутилась внизу быстрее, чем подумала о ступенях. Она схватила ган, покоящийся все время у стойки, и бегом поспешила к воде. Через несколько минут она скользила по небольшим волнам, направляя нос доски на остров. Перепробовав разные пути подхода к острову, она отметила, что солнце уже коснулось нижним краем линии горизонта, а значит, у нее всего двадцать три минуты до сумерек. Не то, чтобы девушка боялась темной воды – нет, просто темнота накладывали отпечаток опасности и на суше, ограничивая обзор и обостряя чувства, и в воде, искажая расстояния и очертания предметов. Лена знала, что уж лучше кромешная темнота, чем обманчивые неверные бликующие и опасные полутона сумерек. А для серфера – тем более. Болтаясь в воде, держась за доску, покоящуюся на практически гладкой поверхности воды, чуть прикрывающей коралловый риф, она с досады хлопнула ладонью по красному дереву своего гана. «Вот непруха. Ладно, завтра выходной, вот и попробую еще». Не привыкшая сдаваться, Лена отправилась в обратный путь, нервно развернувшись и толкнув борд перед собой, чувствуя себя неудовлетворенной результатом. Выкатив на ровную поверхность, почувствовала волну. Решив не терять зря времени, встала на доску и заскользила с волны на волну, то подлетая, то опускаясь. Плавное, без адреналина, без взрыва, просто спокойный серфинг. На очередном подъеме взору открылся большой участок воды, и в волнах показалась лодка. Лена решила, что ошиблась, но алые лучи солнца, параллельно поверхности скользнули по металлическим деталям и отразились в глазах девушки. Катер. Но на нем никого не было. Сама Лена уже была ближе к берегу, чем мотор, а потому проследила взглядом по волнам. Нашла человека на гребне, который скатывался в этот момент вниз. Точнее, пытался скатиться. Смешавшись в кувырке с волнами и пеной, он через некоторое время появился на поверхности. Лена улыбнулась. Доска была пристегнута к ноге. Движение воды унесло девушку вниз по склону, и она потеряла его из вида. Вновь поймав его взглядом, она поняла, что человек учится кататься. Тогда, не совсем понятно, зачем ему такой же ган, как и у нее. Это слишком сложно для начинающего, он не прощает ошибок и очень чувствителен к действиям серфера. Очередная «горка» прервала мысли и унесла девушку за собой. Через некоторое время, все приближаясь к берегу, Лена еще раз обернулась. Человек неумело пытался поймать равновесие на волне, которая, ближе к берегу уже не работала на благо спортсмена. Да и тяжелая доска была рассчитана на высокую, мощную волну, а сейчас нужна была четкая доработка ногами и корпусом, чему тоже надо учиться, и не по книгам, а на собственной практике, вкупе с чьим-то руководством. Как она и предполагала, волна скинула человека с гана. А вот то, что произошло дальше, бросило Лену в жар, а потом похолодели ноги. Полет кувырком через борд был, конечно, живописный, но по опыту она знала – те, кто пристегивает доску к ноге рискуют еще и запутаться в цепочке. И как раз этот вариант она и наблюдала сейчас. Описав носом дугу, ее доска устремилась в сторону катающегося человека. Лена гипнотизировала волны, надеясь, что она все же ошиблась, и он вынырнет. Но неумолимое чутье и знание техники и основных ошибок упрямо твердило, что еще секунда, и нужно будет помогать нерадивому серфингисту. Череда погружений в том месте, где она последний раз видела его фигуру. Последней исчезла под водой доска. Паника от того, что третий раз был тоже безрезультатным, разожгла злость и Лена нырнула еще раз. Есть. Увидела доску сквозь темнеющую толщу воды, схватила и потянула на себя, хватаясь за цепочку. Ухватилась за ногу, потом добралась до шеи и резко рванула наверх. Глотнув воздуха, улеглась на спину, прижала голову человека к груди одной рукой и быстро погребла к берегу, отталкиваясь о воду ногами. Едва коснувшись дна, Лена торопливо потащила тяжелое тело на берег, успев чуть оторваться от волн, она бахнулась на колени и на секунду замерла. «Виктор». И так душившее отчаяние от того, что может не успеть, волной затопила голову. «Это же он! Давай, открывай свои синие глаза». Сердце, похолодев, заторопилось с удвоенной силой, обдав щеки горячей волной. Пальцы задрожали, паника заметалась в глазах. Но через долю секунды она взяла себя в руки. Отогнав мысли, она принялась приводить молодого человека в чувства. Положив обе руки на грудь, она нажала несколько раз. «Придется целовать. То есть…» Она склонилась над ним, зажав нос, потом снова устроила руки на груди. Почувствовав учащенное сердцебиение, она с облегчением выдохнула. Провела по щеке, погладила по волосам, чувствуя его тепло, пытаясь движениями привлечь сознание. Отдернула руку. В этот момент к ним подбежала девушка и опустилась на колени, причитая, и теребя его. Лена дотронулась до ее плеча, и от ее прикосновения та подняла голову и замерла. - Вам же нельзя волноваться, успокойтесь. Он сейчас встанет, - несколько секунд они смотрели друг другу прямо в глаза. Девушка машинально положила ладонь на живот, не отрывая взгляда от Лены. В этот момент Виктор закашлялся и перевернулся на бок. Лена разорвала зрительный контакт и посмотрела на него. Он уставился на Лену и начал подниматься на локте. Потом, придя в себя, перевел взгляд на вторую девушку. - Марина? Ты чего здесь делаешь? Дома сидеть надо… - снова закашлялся. - Витя, Витенька, я так испугалась! Куда ты полез! Я зашла к тебе, парни сказали, что ты на пляже… - она обняла его, а Лена сползла ниже, и, пытаясь не смотреть и не слушать, отстегнула от ноги цепочку. Виктор принял вертикальное сидячее положение, перехватил из рук крепление, коснувшись холодных пальцев. Распутав ноги, он поднял лицо и столкнулся взглядом с ее темными глазами. - Спасибо. - Это моя работа, - она пожала плечами и поднялась с колен. Девушка поднялась следом, и Лена залюбовалась ею. Где-то с нее ростом, темные волосы и зеленые глаза. По щекам катились слезы, но даже они не могли укрыть гордый блеск в глазах и невероятную силу, то ли в осанке, то ли во взгляде. Уже довольно большой живот был спрятан под легкой туникой. Босиком. Лена улыбнулась и сказала: - Не переживайте, я научу его скользить по волнам. Это из-за меня произошло, но больше я этого не допущу. - Правда? – подскочил с песка Виктор. - Правда, - кивнула для убедительности. - Спасибо вам, - вытерла девушка слезы. Лена кивнула и повернулась к морю. Ей предстояло найти катер и собственный ган. - Постойте, вы куда? – удивленный голос Виктора. - Надо еще вашу лодку выловить. - Давайте лучше я… - Не надо. С вас на сегодня достаточно. Вы, я надеюсь, теперь тут справитесь? – переводя взгляд с одного на другую, спросила Лена. Девушка закивала головой, беря молодого человека за руку. Лодку нагнала вплавь. Резкие движения в волнах помогали скрыть дрожь. А когда она поднялась на борт катера, поняла, что ее трясет. Она опустилась на сиденье и посмотрела на руки - они мелко дрожали, а в голове мотались неоформленным хаосом мысли. «Отходняк». К горлу подкатывал ком. То ли истерика, то ли просто обида. Только от чего – она пока не понимала, лишь знала, что надо успокоиться, и все пройдет. Так всегда бывает. Заведя мотор, долго бороздила гладкую поверхность воды в поисках своей доски. Тщетно. Когда совсем стемнело, она причалила к берегу. Что толку включать огни, в темной воде все равно ничего не видно. *** - Ань, а что значит «Алоха»? - В каком смысле? - Я знаю, что так желают благополучия, здороваются. А что в переводе значит это слово, почему оно такое? - Вообще, у этого слова два корня. «Ало» - есть, наличие чего-то. А второй – «Ха». Дыхание. Закрой глаза. – Лена послушалась. - А еще Алоха значит Я люблю тебя, - сердце стукнуло и от неожиданности Лена резко глубоко вздохнула. «Вот оно – дыхание. Вот чего мне не хватало. А я не могла понять». Как это – выбирать. Как бы это ни было жестоко, но жизнь иногда подводит к распутью, и ты должен решить – куда идти. Выбирать, что для тебя важнее. А когда встает вопрос «Кто?» - почему-то думаешь о предательстве. Тот, кто заставляет выбирать. Между двумя огнями, между двумя жизнями. Кто он? Он ли учитель, что заставляет думать, или он всего лишь случай. Друг ли он, что наталкивает на верные выводы, или враг, что заставляет отказаться от части своей души. Предает, заставляя отдать что-то. И разве это вера, разве это любовь, если нужно жертвовать ради нее. Жизнь моя, ты думаешь, ставя меня перед выбором, что я выберу тебя? Ошибаешься. Я выберу сердце. Я выберу Его. Тишь. Два дыхания ночи С уст моих сорвались Ха, не слышу тебя. Молча. Удар сердца скатился вниз. Теребила рваные ветры В твоих волосах Появись, найдись, воскресни! «Алоха!» - в моих устах. Страх отбирает воздух Ужас сжимает в кольцо, Пальцы стынут, Слеза пробегает каплей На твое лицо. Открой глаза, nui loa Отдам я, и даже еще, Даже больше, ná pea ápau… Я готова отдать ВСЕ! «ХА» – кричу я, и ты вдыхаешь… Ало! Ты рядом, со мной! Я смотрю в твое синее небо «Алоха» - тихий шелест волной… Добрый день, девочки!!! Она закрыла ноут и снова устремила взгляд вдоль голубого простора. Вчера они долго разговаривали с дедом. Она рассказала, что какие-то ниточки тянутся на тот остров, но она пока не имеет возможности туда съездить. Петр Никанорович, выслушав, только покачал головой. Он не любил пороть горячку, нужно было все взвесить, и только потом действовать. А вот его внучка была другого мнения. Для чего тогда она сюда приехала. Погруженная в свои мысли, витающие где-то около острова, она не заметила, как появился Стас. Он забрался на вышку и посмотрел на море. - Что нового? - Пока все живы. - Лен, сегодня пятница и у нас будет праздник. Ты пойдешь? - Да, меня уже пригласили, там, на площадке у маяка? – она заметила, как опустились плечи парня. - Да, – выдохнул парень. Она кивнула в ответ. На высоком взгорье была украшена площадка, где обычно проходили гуляния, танцы, молодежь отдыхала и веселилась. Лена и Аня подошли к аллейкам и остановились. - Как тут красиво. – Полутемное небо сливалось с волнами далеко за пределами огромной площадки, на которой располагались множество скамеек и столиков, а на самом краю, казалось, словно охраняя границы, возвышался маяк. Все было украшено маленькими огоньками, которые в сумерках бледно мерцали, в беспорядке наброшенные на кусты. Шумные компании кучками уже распределились по всему плато, кое-где звучала музыка, в нескольких местах горели костры, завораживая искорками. Так горит пальма, отбрасывая истлевшие легкие стебельки в воздух. Очень красиво. Как черт из табакерки выскочил Стас, что Лена даже вздрогнула. - Девочки, а вы чего одни? Пойдемте, Лена, давай познакомим тебя тут со всеми, - девушки последовали за ним, шагая по обе стороны от парня. – Вот эта компания – серферы. Они часто уезжают за свои гонки, но сейчас не сезон, поэтому они пока тут. – Лена проследила за его взглядом. Несколько парней и девушек, с открытыми ртами слушающих их. «Рисуются, словно на выставке» - мысленно фыркнул Лена. Тем временем они подошли к нескольким молодым людям, среди которых Лена узнала Гуцула. - О, привет, я – Гуцул, или просто Игорь, - он соскочил со скамейки. - Лена, - она протянула ладонь. - Ты еще не выбрала себе компанию? – спросил черноглазый парень, после того, как представил остальных. - А надо? - Пойдем, я тебя познакомлю с остальными, - Лена мигнула Ане на Стаса, а сама с Гуцулом отправилась дальше, слушая его истории. Он был неплохой парень и сразу попросил прощения что «наехал» тогда, в участке. Он рассказал, что Стас, начальник спасателей, подчиняется их департаменту. Лена удивленно подняла брови и сказала: - Значит, и я тоже. - Почему? – не понял парень. - Я уже несколько дней работаю спасателем. - О, тогда да, поэтому сегодня я устраиваю тебе экскурсию. - Слушаюсь, и повинуюсь, шеф, - они засмеялись, а Лена отметила, что с ним довольно легко общаться, намного легче, чем со Стасом. Они дошли до маяка, и Лена засмотрелась с обрыва на море, где в темной дали были видны прожектора кораблей. Она остановилась, а Гуцул уже ушел дальше. Потом окликнул ее, и она, оторвавшись от горизонта, сделала пару шагов назад, вдогонку за парнем. И тут на кого-то наткнулась, ударившись локтем. - Прости, я нечаянно, - сказала она, повернувшись. Перед ней стояла высокая красивая девушка в желтой легкой майке и шортах. Она была на каблуках и поэтому была выше Лены. - Смотреть надо, куда идешь. - Я же извинилась, - положительное впечатление сразу скатилось до ноля от раздраженного вида этой красавицы. Лена отошла, догоняя Гуцула. Пару раз оглянулась. – Кто это? - Это? Лиза. Не обращай внимания, она всегда такая. - Красивая. - Да. - Привет, Гуцульчик! Ты себе девушку нашел? – раздался звонкий голос сзади и молодые люди резко развернулись. Две девушки улыбаясь, подошли и обняли парня. - Привет. Знакомьтесь, это Лена. Это Лина, моя сестра и Женя. А вы куда? Опять к серферам? - Да, пойдем посмотрим, - они помахали и отправились к группе людей, которых Лена видела на входе, а они с Гуцулом вернулись к компании, где были Аня и Стас. Подойдя, Лена не сразу заметила Виктора; народу прибавилось, и все с интересом наблюдали за парочкой, пока те подходили. Лена не привыкла к такому вниманию. - Привет, - произнес Виктор. - Привет. - Вить, вы знакомы? - Да, это самый лучший в мире спасатель, чье умение я испытал на себе, только я до сих пор так и не понял, как зовут мою спасительницу,- он улыбнулся, парни заулюлюкали. - И не узнаете, если будете издеваться, - она прожгла его взглядом. - Нет, нет, я серьезно, спасибо вам. И все же? - Лена, - она протянула руку Виктору, и остальным парням. – И пожалуйста, не надо на «вы», я чувствую себя старухой. - Да, Гуцул, у тебя губа не дура! Такую девушку выбрал. - Он меня не выбирал, я сама пришла, - одобрительные кивки и гул голосов. Сзади еще кто-то подошел и Лена, развернувшись, вынуждена была отойти в сторону, ближе к Гуцулу и Виктору. К ним присоединилась компания серфингистов. Пока приветствовали друг друга и выспрашивали о последних новостях, Лена молча слушала. Среди подошедшей группы были Лина с подругой, та самая девушка в желтом, которая скользнула мимо Лены и, смерив ее взглядом с ног до головы, по хозяйски устроилась рядом с Виктором, который положил руку ей на талию. «Ни черта не понимаю». На другом конце стола кто-то начал перебирать струны гитары и основная масса серфингистов устремилась туда. Насколько Лена понимала в иерархии, главный среди них был парень с темными спортивными очками на голове, который примостился со своими друзьями с этого конца длинной скамьи. «Зачем очки ему ночью» - подумала. - Что нового в скользком мире, Макс? – спросил Виктор, имея в виду происхождение слова «серфинг». - У нас вынужденный отпуск, - все одобрительно закивали. – Акулы. – Лена поежилась при этих словах. Гуцул вопросительно глянул, но она кивнула, что все в порядке. - Да, сезон у них, сейчас опасно. - Ну, вот мы и сушим кили. - Как там, на материке? - Да ничего, ввели новый вид в программу турнира, - Лена навострила уши. - Да? – удивился Виктор. – И что же это. - Прыжки сверху на волну, - Лена хмыкнула чуть громче, чем хотела, парни посмотрели на нее, а она сделала вид, что ее тут нет. - И что – сложно? – Гуцул рвался в бой. - А ты попробуй, - Макс задрал нос. - А что такого, там все ясно, правда, Лен? – она сделала круглые глаза и выразительно посмотрела на парня. Потом на Виктора. Тот тоже пожирал Игоря взглядом. - Кому – как, Гуцул, - отмазалась Лена. - А что так скромно? - Да, Лен, ты же супер катаешься! – Гуцул. - Гуцул, рот закрой… - услышала Лена приглушенный голос Виктора, пущенный по ветру, чтоб только Игорь его слышал. - Ну, вот, а вы молчите. Да у нас тут смена растет. - Нет. Я не собираюсь никого сменять. - Показала бы, на что способна. - Я не буду ничего никому доказывать. - Лен, ну покажи класс! – канючил Гуцул. - Гуцул, я не для того сюда пришла, чтобы спорить с кем-то, - тихо только для него сказала Лена, начиная злиться. - Слабо? – давил главный из компании. - Не заинтересовал, не ведусь на слабо, - гордо заявила девушка. - Да она струсила, вот и выламывается сидит, - подлила Лиза масла в огонь. Виктор выразительно на нее посмотрел. - Кто – я? Ну уж нет. Хорошо. Прыжок сверху, - все уставились на нее, те, кто был на противоположном конце стола, повернулись и заинтересованно вслушивались. - О, да ты хоть скользить-то умеешь? - Вот мы и выясним, кто из нас не умеет. - Лена, не надо, ребята, прекратите, сейчас акулы, - Виктор обеспокоенно выступил немного вперед, но блестящий яростью взгляд сказал ему, что она не отступится. Виктор готов был прибить Лизу, Гуцула, да и Лену заодно. - Не страшно, девочка? - Сам струсил? Я-то знаю что это такое, акулы. А вот ты-то не боишься свои очки утопить? – ребята засмеялись. - А ставки какие? – ребята в предвкушении поединка на волнах не успокаивались. - Ставки? Лен, если ты проиграешь – поедешь со мной. - Куда? - Куда повезу, это сюрприз. - Надолго? - На ночь. - Чего? – вопросительный взгляд: - Боишься? - Тебя что ли? Нет. Согласна. А если я выигрываю, ты две недели вместо меня дежуришь на вышке. А Гуцул тебе помогает. - У него же работа. - Вот пусть и разбирается с этим, - она глянула на Виктора, с восхищением и одобрением в глазах следящего за ней. Потом нашла взглядом Гуцула. Подмигнула ему, они пожали с соперником руки, и девушка пошла к выходу с площадки под галдеж ребят. Торопливые шаги ее нагнали за пределами веселого склона. Виктор. Она остановилась и развернулась лицом к нему. - Лен, прости, это все Лиза… - При чем тут Лиза? - Ну, ее последнее слово было. Может, откажешься? - Виктор, не переживайте, вот выиграю, и две недели буду свободна. Будет время научить вас стоять… - Лена, сейчас опасно. - Ну, позавчера вы об этом не думали, когда лезли в воду! – он опустил голову. - Лен, называй меня на «ты». - Я не могу… не привыкну никак. - Привыкай, - он с надеждой глянул в глаза. - Виктор, а где у вас тут магазины, где борду можно купить? - У тебя же была… - Была, я ее потеряла… когда… - Ясно, когда меня спасала, - она согласно кивнула. -Ну, так… - Не надо, у меня есть борд, ты его видела? - О, да, когда вы научитесь на нем стоять – я вам поставлю памятник. Нерукотворный! – засмеялась Лена своим хрипловатым от постоянного купания в соленой воде, голосом. «Такой глубокий голос, идеально ей подходящий по характеру». - Лена, бери мой борд, тем более, вам с ним придется провести некоторое время вместе, - он улыбнулся, она кивнула ему, выглядывая из-под челки. - Спасибо. - И все равно, я считаю, что это не очень хорошая идея… А тем более, условия пари, мягко говоря… - Я не проиграю. – Она серьезно смотрела несколько мгновений ему в глаза, а потом резко развернулась и ушла. Белые волосы разлетелись по подушке, откидываемые частыми поворотами головы. Девушка в бреду металась, хмурясь и тихо всхлипывая. Ей снова снился тот день… Они с одногруппником были на берегу. Он хотел попасть в команду и на носу были отборочные, но он понимал, что не пройдет. Попросив Лену поднатаскать его, он привел ее на пляж. Отрабатывая элементы, не заметили, насколько отдалились от берега. Да и сезон был уже опасный, но мы же всегда думаем, что с нами страшного ничего не случится. А опасность поджидала, раскрыв пасть и устремившись к двум маленьким фигуркам в открытом океане. Вынырнув после очередного падения, Лена увидела над волнами плавник. Паника вмиг выбила из головы все инструкции тренера, и только вколоченный до автоматизма алгоритм заставил заметить, что круги, выписываемые акулой еще достаточно широки. Как только она решит напасть, она будет предупредительно сужать их. Окликнув парня, она указала на рыбу. Быстро поплыв к лодке, Лена специально хлопала ладонями по воде, чтобы напугать животное. Парень уже был в лодке, акула приближалась, а Лена все никак не могла перебороть страх и преодолеть последний десяток метров. Парень схватил в руки гарпун на веревке и запустил в рыбу. Промазал. Подтащил его и снова попытался достать ее. Снова мимо. Руки тряслись, от ощущения того, что от него зависит жизнь девушки. Акула подплыла близко, она чувствовала, что жертва боится. И хоть для нее человек весьма необычный и непредсказуемый объект охоты, тут она поняла, что он проиграл. Она раскрыла пасть в тот момент, когда Лена рукой схватилась за борт лодки, но тут же резкая боль в жабрах заставила акула подпрыгнуть в воде и удалиться, но зубами она зацепила девочку за плечо. Парень подхватил ее за руки и выдернул из воды, пока не вернулась рыба. Быстро завел мотор и погнал к берегу. Акула могла еще в ярости перевернуть лодку. Она оглянулась, уже почти дотянувшись до края бортика лодки, и ужас сковал сердце, отняв способность двигаться. Распахнутая белая пасть и ряды зубов-чешуй мелькнули рядом, подталкивая сознание. Она рванула к лодке… и вскочила, сев на постели. «Сон. Снова он». Сердце бешено стучало, плечо горело. «Я просто отлежала плечо. Спокойно. И он тут ни при чем. Это не повторится, я буду осторожна». Успокаивала себя Лена, думая о предстоящих занятиях с Виктором. «А акулы снятся к врагам. Могущественным. Только этого мне не хватало». http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000620-000-20-0 Наутро, выбежав из дома, Лена натолкнулась на Виктора. Он стоял со своим ганом и явно кого-то ждал. - Алоха. - Алоха, Лен, - он коротко на нее глянул и опустил взгляд, поняв, что она сейчас начнет возмущаться. Она выжидательно склонила голову на бок. Усмехнулась. - И что это значит? - Тебе надо потренироваться, перед тем, как ты будешь прыгать на нем, - он указал на доску. - Правда? – вскипела Лена, хотела что-то еще сказать, но потом выдохнула. – Идем, горе. - Куда? - На пляж, куда же еще. Буду учить вас. Чего время терять. - Тебя учить... - Тебя... С одним условием. - Вот тебе раз. И с каким же? - Вы… ты будешь во всем меня слушаться и выполнять все, что я буду требовать, - она с вызовом посмотрела в синие глаза. Он улыбнулся. - Я готов выполнять все, что касается серфинга, - он приложил руку к виску. Она засмеялась, он подхватил доску, и они отправились на пляж. - Виктор, у меня есть к вам вопросы, прежде мы начнем занятия. Ну, чтобы спланировать… - Так в чем дело? Задавай. - Сколько у нас… у меня времени? - Через месяц закончится сезон, а за это время я выйду на них, и нужно будет как-то их «брать». - Месяц? - Месяц. - Отлично. - Ты думаешь, я смогу? - А ты сомневаешься? Тогда лучше не начинать. - Да нет, Лен. С таким тренером я через неделю летать буду! – он засмеялся, вызвав улыбку у девушки. - Давай, сначала теория, потом практика, - Лена взяла в руки ган. Виктор смотрел на нее, а она с деловым видом: – Ганы, или доски для больших волн. Настоящее оружие для завоевания вершин. Пусть другие серфы неспешно дефилируют по волнам, а твой борд способен на большее, и ты это скоро поймешь сам. Ганы - это не для робких. Они обладают в равной степени "убойной силой" и функциональностью. Но они требуют очень многого от спортсмена. Четко и властно, и только так. Если это не в характере человека, то лучше ему сменить доску на более спокойный лонгборд или уж гибрид. - Они менее профессиональные? - Нет. На любой доске человек может достигнуть мастерства, но тут, - она провела рукой по краю широкой лопаты, - все намного глубже, сильнее. Это не просто катание, это диалог. И для него необходимо научиться говорить с морем. Мне кажется, ты не зря выбрал именно его. Но это потом. Вот смотри. У тебя классический ган, с одним плавником, это самая длинная и широкая доска, ее рокер – двадцать сантиметров, она сама понесет по гребню, ты только рули. А вот как туда взобраться – твоя задача заставить его работать на тебя… Они долго сидели на берегу и он слушал эту девочку, потребовавшую от него полного подчинения. «Да, Степнов, ты попал. И она покажет свою власть. Такая маленькая, а уже настоящая женщина». - Лен, ты меня научишь прыгать на волну? - Захочешь – научу. А еще мы сразимся в кайтинге. - Что это? – Она указала рукой куда-то вдаль. Виктор проследил направление. Над волнами кружился змей, или «крыло», а под ним, удерживая за веревки, носился серфер. – А как он доску не теряет? - У него тау-борд. Там сделаны специальные крепления для ног, прямо на доске. - А виндсерфинг? - Я не занимаюсь виндом. - Почему? - Ветер непредсказуем. А с морем все ясно. Волна, она разная, но у нее свои законы, и я их знаю, они мне подходят. А у ветра нет законов… Если хочешь научиться, попроси кого-нибудь. - Нет, мне пока этого достаточно, разобраться бы… *** Когда солнце встало в зенит, на пляже начал собираться народ и стали подтягиваться катера. Молодежь собиралась выбраться на волну, посмотреть поближе на соревнования. - Ах вот ты где! Я тебя с утра ищу, а ты тут прохлаждаешься… - откуда-то сзади появилась фигура девушки, заставив напрячься Виктора. - Алоха, Лиза, - Виктор поднялся, помог встать Лене. – Вчера так и не познакомились. Лена, это Лиза, моя девушка. Лиза, Лена. Она будет учить меня серфингу. - Алоха. – Сквозь зубы и неуверенно протянула Лене руку. – Вить, она же маленькая, чему она может научить… - Лена повернулась к морю и попыталась удержать улыбку. Не удалось. - Не думаю, что возраст тут может что-то решать, - произнес Виктор. - Ты же знаешь, как я отношусь к серфингу… - Лиза, это не обсуждается, - они еще некоторое время прирекались, Лена не слушала. - Кстати, я забыла сказать, у Марины, кажется, схватки начались. - Что? И ты молчала? – он повернулся к Лене. – Лен, увидимся, – он остановился на секунду, заметив сдвинутые брови и обеспокоенный зеленый взгляд, вопросительно наблюдающий за ним. - Извините меня, девушки, мне пора. Он ушел, а Лиза отправилась к лагерю Макса, который уже прибыл на берег со своими друзьями. Лена проводила ее взглядом, помахала Максу, заметившему ее и отправилась домой за гидрокостюмом. Взяла в руки ноут и с досады начала колотить по клавишам. Но после этого стало легче. Значит вот как бывает больно, когда жжет изнутри предчувствие. Когда не хватает одного слова, чтобы затихло сердце, изводящее себя призраками. Откуда они явились? Из прошлого, или наоборот – это посланцы судьбы, чтобы предостеречь, чтобы оградить? Отойди, не смотри так, мучение, я и сама еще не поняла. И не нашла лекарства от этого. Сложно что-то скрывать, отдаваясь волнам океана, которые слишком близко, слишком хорошо тебя знают, чувствуют и видят. Ты все поймешь по глазам, как бы ни старалась я спрятаться, все поймешь… Как же укрыть тебя от себя. От своего рока, он только мой, пусть моим и останется… Не тронь мое сердце, смятенье, Уйди, не вгоняй меня в грех Хотела сорваться, млея, Ничего понять не успев. Приняла его легкий трепет, Ощутив на своих губах. Растаяла, сдавшись ветру И веру его предав. Отвела наважденье рукою, Отмахнулась от ласковых нот. Что ты делаешь, гордость, со мною? Эта мука мне сердце порвет. Закрывай же, маска, мне душу, Отводи, безразличье, беду, Чтоб не выпустить сердце наружу, Задержите любовь на лету. Не впускайте, не нужно мне это, Больно чувствовать лезвия нить, Отгороженной степью свободы Себя лучше от всех укрыть. Когда вернулась на пляж, парни и девушки уже распределились по лодкам. К ней подошел Макс. - Не передумала? - С чего бы? Ты-то не боишься? - Ха, ты еще мала для того, чтобы даже представить, что можно вытворить на волне. - М, ну, вот и покажешь, - она кивнула и легко улыбнулась. Они разом повернулись на звуки вертолета, появившегося из-за горы с маяком. Проследив за ним, разгоняющим вокруг волны ветра, Лена пыталась удержать волосы, развевающиеся и лезущие в глаза. Макс крикнул, что пойдет за доской, Лена кивнула. Когда вертолет приземлился, дверь отъехала, на песок соскочил Виктор и, сразу отыскав ее взглядом, шагнул к ней.
Straus: Добрый день, красавицы!!! Не стала вас нагружать лишней информацией, лучше - проиллюстрировать. А продка для тех, кто хотел избавиться от Лизы. Мерный рокот от работы винтов щекоткой отдавался в легких. Виктор сидел на боковой скамейке и держал ган. Лена смотрела в окно. - Вот тут! – крикнула она сквозь шум, но больше поняли ее жесты, чем услышали слова. Парни подскочили к окну, а потом Виктор открыл дверь. - Лен, ты уверена? – она кивнула головой. «В чем уверена? В волне – да. В себе – нет». – Мы зависнем над вами, я выкину лестницу, чтобы забрать вас в случае чего. - И как я с доской туда заберусь? - При чем тут доска?! Акулы не едят дерево! – она посмотрела в его глаза, пытаясь понять, что это, зачем он здесь и что это для нее значит. Ведь значит же, или кажется... Стоя на самом краю борта вертолета, они с Максом выбира
Straus: *** Лена вышла на работу, на вышку, поэтому занятия с Виктором перенеслись на послерабочее время. Два дня шторма отобрали у них возможность поработать в океане, а полный штиль после принес им еще один день на берегу и на мелководье. - Дурным тоном считается потерять доску, когда вокруг находятся другие серферы, с которыми может столкнуться твой неуправляемый серф. Вопрос с пристегиванием к ноге мы уже обсудили, - Виктор кивнул. - Также имей в виду, что коллеги, которые находятся выше тебя на волне или уже встали на доску, имеют приоритет. Если он уже выбрал себе направление, ты обязан выбрать другое для себя, даже если это означает то, что придется грести дальше через разбивающуюся волну или окунуться в пену. Чтобы не нарушать этот серферский этикет, помни, что, даже если вокруг враги, они в первую очередь – серферы, а потому уже достойны уважения, - рассказывала Лена Виктору, пока они сидели на песке и играли в шашки камушками на нарисованном пальцем поле в ожидании волны. Лена была довольна тем уровнем, какого он уже достиг за эти две с половиной недели, но теперь предстояло самое сложное – повороты и тримминг. Следующий день принес много нового: Виктору не удалось вовремя уйти с работы, и теперь он торопился, зная, что Лена его давно ждет. Не забегая переодеться, он мысленно хвалил себя за то, что так предусмотрительно накануне бросил доску на работе. Спускаясь с вышки, Лена издалека увидела своего ученика, направляющегося к посту. С ганом, но что-то еще встревожило девушку. Она отвернулась, повесила бинокль на место, спустилась к Ане вниз и замерла. По песку шагал Виктор… в шортах до колена и с голым торсом. Обычно они занимались в гидрокостюмах, так намного меньше трения воды, он не мешает, волна не грозит скинуть лямки купальников или запутать в ткани; в них удобней, и… они намного более закрытые. А тут… - Анечка, слушай… скажи Виктору, что я сегодня не смогу с ним позаниматься, у меня очень важное дело… ну ты понимаешь… мне в воду нельзя… а сказать это я ему не могу… короче… Ань, выручи, а? Ну придумай что-нибудь! Все я убежала… - она схватила свою майку и вприпрыжку понеслась с пляжа. Аня только проводила ее ошалевшим взглядом. Мысленно покрутив у виска, девушка повернулась к вышедшему из-за ряда кафешек Виктору. Все еще пребывая в шоке, она старалась переварить ворох информации, полученный от Лены. «Что за бегство?». Прибежав домой, Лена закрыла дверь и, тяжело дыша, прислонилась спиной к прохладной поверхности, в блаженстве прикрывая глаза. Так и застал ее Петр Никанорович, вышедший на шорох. - Ленок, ты уже вернулась? - Дед, ты меня не видел. Меня нет, - и девушка скрылась в комнате, прежде чем прозвучал резонный вопрос: «что случилось?». Чуть позже раздался стук в дверь, и дед пошел открывать. Прислушавшись, Лена поняла, что это пришел Гуцул, и он был чем-то взволнован. Она спустилась, благодарно положила ладонь на плечо старику, который пытался объяснить парню, что Лены нет дома. - Лен, у меня проблема. Линка пятый час не выходит из комнаты, Женька в панике, она даже ее слушать не хочет, родителей не будет неделю. Я не знаю, что случилось, боюсь, без мужика тут не обошлось. - А я-то тут причем? Или ты думаешь, я и есть тот мужик? – но, глядя на нахохлившегося Гуцула, Лена поняла, что шутка неуместна. – Извини. - Слушай, ты можешь поговорить с ней? Вдруг она хотя бы скажет, что произошло, иногда близким сложно рассказать что-то, чем кому-то… ну, она тебя мало знает… - Так, Гуцул, спокойно, сам-то что завелся. А ну, взял себя в руки, и перестань трястись, – приказной тон Лены отрезвляюще подействовал на парня и он немного расслабился, видя, как Ленка натягивает на ноги шлепки. – Идем. *** Как ни странно, Лену сестра Гуцула впустила и даже затихла в момент, когда ее волос коснулась рука девушки. Посидев немного рядом, привыкнув друг к другу, они смогли поговорить. Лина была на год младше Ленки, поэтому интуитивно почувствовала, что ее поймут. Лина сама решила расстаться с парнем, и теперь переживала, что это принесло боль ему. Через некоторое, довольно продолжительное время, увидев сестру на кухне, Гуцул на радостях схватил Лену в охапку и закружил по комнате. Потом пошел ее проводить, а Ленка, витающая в усталых мыслях, совершенно не слушала его щебет. Рвутся в клочья привычные звуки, Ускользают события дня… Слабой плетью опустятся руки, Если рядом не будет тебя. Если голос твой станет постылым, И не дрогнет твой образ в груди, Мои губы прошепчут уныло: «Не люблю. Уходя, уходи». Так бывает, никто не виновен. Обманул. Не подумал. Предал. Только мне почему-то не больно, И свободен теперь пьедестал. Не любила? Возможно. Не спорю. Если сердце не рвется, крича, Нелюбовь называли любовью, И ждала я всегда не тебя. Дойдя до центра города, Лена решила зайти в участок. Она весь день переживала., думая, что же делать, как разрубить то, что само собой у нее завязалось в тугой узел, распутать который у нее пока не получалось. А дальше станет еще более сложно. Она уже дважды солгала, не сказала, недосказала, да и не могла понять – почему. Что такого, скажи она, что она боится. Он же сказал, а ему, наверняка сложнее, он же мужчина. Настоящий мужчина, потому что нашел в себе силы признаться, что боится девушки. Возможно, тут природа этого страха другая. Он боится ее оценки, а ей страшно… потому что он взрослый мужчина, а она еще совсем… ребенок. «Никакой я не ребенок. У меня вон, даже Гуцул есть!» - разозлилась на весь мир Лена. «Точно. Не буду больше от него бегать, чего испугалась – мужчину в шортах? Вот глупая». Только вот что ей делать теперь, даже в момент, когда она его увидит – она не представляла. Выйдя из-за поворота на нужную улицу, Лена, рассеянно кивая Гуцулу, поймала удивленный и даже какой-то раздраженный взгляд. - Привет, Лен. У тебя же, вроде, какое-то дело было срочное? - Да, я его сделала… - Можно тебя на минутку? – кивнул он Гуцулу, тот оставил их наедине. – Лен, у нас не так много времени осталось, а вдруг я не успею всему научиться. Я еле вырвался сегодня с работы, а ты прохлаждаешься с мальчиками… - Я прохлаждаюсь?! Слушай, у человека проблемы, Игорь отвел меня, мы все решили, и теперь он привел меня обратно. Все. Я не… - Я видел, как вы мило беседовали! – Ленкин тон заставил нервничать Виктора, и дальше разговор стал набирать обороты. - Что ты видел, он просто проводил меня! … - взгляды наэлектризовались, крылышки упрямого носика девушки напряглись, руки сложились на груди, закрываясь и выставляя защиту. - Не верю! – Виктор, сам не зная с чего, пошел в наступление. - Да мне пофигу, веришь ты или нет! Ты мне кто? Ученик? Вот и учись! – она взмахнула руками, резко развернулась и потопала в сторону своего дома. «Ненавижу!». - А мне тем более пофигу! – вслед удаляющейся Ленке. «Истеричка!». Грохнула дверью так, что дед выскочил из комнаты. - Леночка, ты чего поздно. Виктор проводил тебя? Он приходил, спрашивал, все ли в порядке… - Имя его даже слышать не хочу! Ненормальный! – ушла в комнату. Дед кивнул, довольно потер ладони. - Поссорились. Хорошо. Притираются. *** - Ленок, что случилось? – старательно, но безрезультатно заглядывал дед в глаза. - Я даже думать не хочу о том, что сегодня было, дедуль. Прости, я сама не понимаю. Я боюсь, что ошиблась, - она опустила голову на руки, сложенные на столе. Он погладил по волосам. – И теперь я не знаю что мне делать. - Иди отдохни, утро вечера мудренее. – Она посмотрела на старика, кивнула и отправилась в комнату. Легла. Села. Встала. Села. Снова легла. И так полночи. Достала карандаши и стала водить по бумаге, освещенной светом полной луны. Прервал ее тихий стук в дверь. Пробралась тихо к двери и прислушалась. Тишина. Стука не повторилось, и она подумала: «Сознание выдало желаемое за действительное. С чего он придет. Обиделся же. Да и я… Не впущу... Или впущу? Сама не знаю». Немного еще постояв и поняв, что все-таки показалось, решила выйти на улицу. Тихо открыла дверь и замерла. На пороге сидел Виктор, поставив локти на колени, зарыв пальцы в волосы. Повернулся на звук и резко поднялся. - Зачем пришел, да еще так поздно, - сложила руки на груди. - Ты же все равно не спишь, - тихо. - Откуда ты знаешь? - Почувствовал. Когда что-то такое происходит, тут не то, что спать, но и жить-то не хочется, - он опустил голову. – Прости меня, сам не знаю, что на меня нашло. – Он посмотрел в темноте в глаза. - Тяжелый денек? - Типа того, - задумался, что-то прикидывая. - Пойдем, - он взял ее за руку, и потянул за собой. - Отпусти, куда ты меня тащишь? - Если хочешь перебудить весь квартал, продолжай в том же духе. - Я без тапок, без… без всего! – тише, но не менее возмущенно. - Прекрасно, тогда так, - он схватил ее, положил на плечо и понес. Она колотила по спине, но, поняв, что без толку, просто повисла, уперев локоть в спину и водрузив щеку на ладонь. - Отпусти, - он поставил лохматую девушку на холодный песок, как только они достигли пляжа. Привел к гидроциклу, усадил на сиденье, сам сел сзади, взявшись за руль и повернул ручку. Лена не сопротивлялась. Наблюдая за их маршрутом, поняла, что он направляется к острову. Молчит. Выключив мотор, он плюхнулся в воду, вынырнул, и позвал взмахом руки Лену. - И как ты себе представляешь – у меня нет купальника. - Прыгай так, тебя только рыбы увидят, думаю, ничего страшного не произойдет, - «Да уж. Не только рыбы, еще ты…». Она несмело наступила на подножку и тихо соскользнула в воду. Они немного отплыли от машины, качающейся на мелких волнах, приближаясь все ближе к берегу острова, но тут неожиданно Виктор остановился и «завис» в волнах, удерживаясь на плаву руками. - Лен, постарайся сильно не шевелиться, не волновать ногами воду. Тут шельфовая зона, довольно мелко. Лена последовала совету, расслабилась и замерла в волнах, утонув по самые ушки. Она могла так лежать, не шевелясь, долго. Ее научил дядя, когда-то давно, и они часто подолгу изображали звезды, распластавшись на поверхности воды, раскинув ноги-руки. Несколько минут ожидания. И вдруг вода вокруг засветилась каким-то фосфорным светом изнутри, разгораясь ярче с каждой секундой. У Лены аж дыхание зашлось – как красиво. Жуткое, но очень завораживающее зрелище. Она начала крутить головой, улыбаясь, рассматривая сквозь чистую прозрачную воду источник этого света – небольших существ, прикрепленных к кораллам, выпустивших тоненькие волоски, на кончиках которых светились желтые капельки. Шевельнув ногой, Лена распугала животных, и в этом месте они попрятали цупальца, огни погасли, образовав темное пятно ночной воды. Чуть поодаль, в таком же темном пятне бультыхался Виктор и следил за восторженным выражением лица девушки. Она теперь специально проводила ногой, волнуя светящихся полипов, и тихо смеялась. Но вмиг она испуганно дернулась, заставив взволнованно сдвинуться брови мужчины, смешно торопливо прошлепала по воде руками и с криком «МАМА!» - повисла на шее у Виктора, крепко вцепившись руками и обвив ногами его талию. - Меня кто-то схватил за ногу! – тяжело дыша. Он рассмеялся в голос. - Ленка, это рыба рядом проплыла, - он одной рукой обнял ее за шею, поглаживая. – Тише. - Точно? – не меняя положения. Она шевельнулась. «Лучше бы ей так не делать». - Да. Я ее видел, - немного хрипло, и Лена подумала, что задушила его. Стало неловко. - Извини, - она немного ослабила кольцо рук и попыталась убрать голову от его уха, переместив на плечи руки. Только теперь заметила, что он был без майки. Он почувствовал ее движение, но в голове упорно стучало «не пущу». Она расцепила ноги и, поравнявшись взглядом с его, сказала: - Вить. Мне не пофигу, веришь ты мне или нет, - напряженный взгляд в ожидании ответа. Слишком близко, волнующе. Она впервые так смотрела в глаза мужчине. Нестерпимое желание его губ. Она моргнула, отстранилась. - Мне тоже очень важно, Лен. А я тебе верю, - его слова задержали ее еще на несколько мгновений рядом, она кивнула, прочитав подтверждение в его темных глазах; и он нехотя выпустил девушку из рук. - Ты не видишь эту рыбу больше? - Нет, не вижу, - улыбнулся он ее реакции. Несмело, все же Лена отцепилась от Виктора и снова устремилась в центр сияющей воды. Так доверчиво прижалась к нему, подсознательно ища защиты. Такая хрупкая, нежная, сильная, и в то же время, беззащитная. Вот только маленькой ее совсем не хочется называть, в отличие от того, как было в самом начале. - Вить, а кто они такие? - Не знаю, какие-то моллюски. Только несколько дней, после шторма в определенную фазу луны их можно увидеть. – Виктор поплыл по поверхности воды, даже не распугав огоньки. Лена повторила, и теперь улыбалась тому, что им удалось не потревожить живые существа. Она подняла взгляд, окинув берег острова и остановилась. - Вить, мне кажется, или там, правда, мой ган? – она указала рукой на свет луны, отражающийся от отшлифованной поверхности. - Поплыли, проверим. За мной, - Лена подчинилась, и они двинулись в обход невидимых ей кораллов. Она доверилась ему, ведущему ее по волнам к берегу. Действительно, оказалось, что кто-то, выловив ее доску, отшлифовал, поправил плавники и выставил в самодельный держатель в том месте, где можно выйти на берег. Ленка обрадовано прижалась к гладкой поверхности. Все потом, завтра, главное – вот он, ЕЕ ган. - Его сделал мой дядя, когда-то давно, из коа, это разновидность красного дерева – классика. - пояснила она, видя вопрос во взгляде Виктора. – Твой ган сделан из бальзы, это тоже хорошая доска, береги ее. Поэтому я сопротивлялась необходимости покупать новый, тут важна связь, ты поймешь это. Вернувшись на берег, Лена застряла в воде, решая головоломку – как она, мокрая, в прилипшей одежде пойдет домой. Да то-то ладно, ночь на дворе, никто не увидит… только он. - Лен, я покатил, надо поставить гидроцикл на место. Жди меня тут, я мигом, - спас положение Виктор. Она облегченно выдохнула. - Ок, я пока пойду в душ, - выбралась из воды, шмыгнула в кабинку, отжала майку, смыла с себя соль и снова нацепила одежду на себя. «Да, лучше не стало, но все же, не так прилипает». Лишь только влажная голова коснулась подушки, девушка погрузилась в сон до самого утра, выдохнув «Виктор». «Лена» - сонный шепот в прохладе комнаты заместителя шерифа. я теперь тут: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000661-000-0-0 Почему утро всегда такое трезвое? То, что казалось волшебным сном, тает с первыми лучами солнца. Открываешь глаза, и сразу приходит сожаление и хочется продлить этот полет в мир грез. Там все так красиво и спокойно. Как я могла допустить до себя это тепло? Оно мне неподвластно, недосягаемо и… столь же желанно, насколько и нереально. Что я для него – всего лишь миг. Вспышкой появилась и также растаю, оставляя в памяти лишь тонкий след благодарности и несколько капель привычки. Да грелась в его лучах, желала побыть ближе, а, почувствовав на себе, испугалась. Испугалась себя, что, коснувшись, не отниму пальцы, не смогу от этого отказаться. Не смогу отпустить в тот плен, в котором он сейчас. Да, я ему готовлю такой же, ведь сама готова сдаться, лишь бы быть в его тепле. Но всегда кажется, что ты сможешь дать что-то другое, отличное от предыдущего, лучше, сильнее… а смогу ли я? Что у меня есть? Только свобода. Моя или наша. Я еще сама не поняла, готова ли делить ее с кем-то. Как назвать тебя, мое Солнце, Чтоб твое имя было только моим? Шептать, чтоб никто нас не слышал, Дарить тайну только двоим. Я назову тебя Утром Ранним Выдохнув, не сдержу на губах, Горьким отчаянием в раны Душу свою истерзав. Назову тебя Морем Безбрежным На ладони слезинка с волной: Незнакомая мне твоя нежность, Сердце ночью смирит с другой. И назвав тебя Сном Мятежным, Подарю теплый взгляд ярких звезд. Ты моей не узнаешь надежды, Ты один в пелене своих грез. Называла тебя, примеряла Твое имя в своих устах, А твое сердце мне имя шептало… Но скажи, Я могу называть тебя ТАК? Виктор проснулся с улыбкой. Солнце заливалось в комнату через распахнутое окно. Потянувшись, прогремел по лестнице и в кухне включил компьютер. Пока пил кофе, просматривал новости в сети – столько времени сюда не заглядывал. Вот он – безымянный курсив. Сердце радостно стукнуло, словно от того, что встретил друга. Кстати о друзьях. - Алоха, Игорь! – только услышав ответ в трубке. – Ох, друг, да все некогда. Мы вышли на эту банду… Что?.. Еще и в сети промышляют? Слушай, а что там можно воровать?.. Какую информацию?.. Странно это все. Ну да ладно, скоро прикроем их лавочку… Да видел, - Виктор мечтательно улыбнулся, откинувшись на спинку стула. – Ладно, друг, мне на тренировку пора, - подскочил на месте Виктор, даже не придав значение тому, как быстро радость от увиденных строк в сети сменилась ожиданием встречи с Леной. Бросил телефон, хлопнул крышкой ноута, подхватил доску и унесся со двора. *** - Витя! Ты снова опоздал! Ну, смотри – раз, все, пена! Она разбилась! Чуть раньше надо! Давай так: найди на берегу метку – пальму, стойку, я не знаю, вышку, в конце концов, и смотри на горизонт. - Они стояли почти по плечи в воде. - Вон та 7-я пальма слева от второго перехода. - Я утоплю тебя сейчас! Ты должен мельком глянуть и сориентироваться, а не высчитывать полчаса пальмы! – возмутилась Лена. - Я быстро считаю… - надул губы «ученик». Лена засмеялась, примирительно положив руку ему на плечо. - Ладно, счетовод-любитель, выбери явный ориентир, и не дожидайся, когда волна пройдет. Посмотри на них, по рельефу дна они начинают строение в одном месте, соответственно, в одном же месте они и разбиваются, значит твое «поле» - вот этот промежуток. Давай. Засек? Пошел. Я следом. Искупавшись в пене, получил очередную порцию насмешек и подколов от Лены. Упрямо снова лег на доску и пошел на волну по-новой, отмечая, где на этот раз был прокол. Снова и снова. - Ленка! Катание на изгибах - самое захватывающее чувство! Такое скольжение! Да ради этого я готов сам за тебя дежурить на вышке, только научи меня всему! – восторгался Виктор, у которого к концу второго дня стало получаться хорошо проходить изгибы. - Если ты будешь на вышке, кого я учить буду? - Давай дальше? - Давай. А дальше у нас повороты. - Класс! Мне так нравится, когда вы подпрыгиваете! Я даже пробовал! - Тааак. А теперь заставь свое тело забыть то, что ты там пробовал. - Почему? - Потому что только начинающие пытаются поворачивать за счет стопы. - А как же еще? - Это не скейт-борд, а серфинг. Тут важно тело, колени, руки, спина. Да, что-то схожее есть со скейтом, но тут ты толкаешься не носком, а ногой, при этом разворачивая тело, увлекая его за тяжелой доской. Она же тебя и повалит, если ты не будешь чувствовать ее ось и свой центр тяжести… Уходили на досках далеко к линии горизонта, ловя волну и затем, смеясь, стряхивая с лица потоки воды с волос, обсуждали и хвастались своими покоренными вершинами. - Что, Вить, доска кривая досталась? - Нет, Ленка, ученик бестолковый. - Да, либо учитель такой… Знаешь, ведь моя задача не просто научить тебя элементам, чтобы ты как попугай за мной повторял, а научить тебя учиться, думать, где-то даже чувствовать. – Виктор закрыл глаза, опустил руку в воду и, изображая Ленку, когда его учит чему-то, продекламировал: - «Опусти ладонь в волну. Что ты чувствуешь?» - она засмеялась и толкнула его в воду. Он, хохоча, повалился, забрызгав ее пеной. – Кстати, а ты знаешь, что в древней культуре предков, здесь на островах, ладони очень многое значили для передачи информации. Как ты думаешь, как раньше общались люди? - В танце? - Точно. - Только не говори мне, что ты умеешь танцевать! - Умею немного. – Лена широкими глазами смотрела на ученика, а он, видя ее удивление, смутился и опустил голову. - Покажешь? - Это целая культура. Целый мир. Очень интересный и безумно красивый. Но его нужно хотеть и… - Что? - Если его понять, то уже не захочется жить по правилам этого мира. Поэтому люди сюда сбегают «от туда». Это многое дает в понимании себя, к тому же… - Ну, говори уже. - Она учит любить. По-настоящему, - он замолчал, взял доску, запрыгнул на нее и стал грести руками к берегу. Лена молча отправилась следом на своем гане. – Шторм будет. - Да. Но сейчас такая волна, - она лукаво глянула в сторону Виктора. Тот поймал ее настроение и спрыгнул с доски. – Но ты, наверное устал. А я пойду, покатаюсь. – И развернула ган. «Бестия», - ринувшись вдогонку. В детстве Лена всегда думала – и почему, когда человек купается, ему долго не хочется есть. Ответ оказался прост – потому что, нахлебавшись соленой воды с микроэлементами, в организм также попадает и планктон и прочие мелкие питательные вещества, полезные нашему организму. Не зря же рыбы его едят. Она сделала это открытие пару лет назад, и теперь только убеждалась в этом. Когда она рассказала об этом наблюдении, Виктор, некоторое время смотревший на нее в ступоре, пытался понять – она это серьезно, или все же шутит. А когда он, поняв, что девушка вполне серьезно – хохотал так, что сам нахлебался воды разбушевавшегося океана. - Ну, что – убедился? Не только напился, но еще и наелся! - Ленка, ты – чудо! – он рассмеялся, а Лена еле удержалась от того, чтобы не прикрыть глаза, как тогда, в самую первую их встречу, когда почувствовала Его. Их отнесло довольно далеко от берега, и они подозревали, что и от второго их островка - тоже. Слившиеся очертания туманного слитого дождем горизонта с волнами не давали возможности рассмотреть, на какой берег они смотрят – на остров, или это все же большая земля. Лена поняла, что они заблудились, но особо не предпринимала ничего радикального, полагая, что уж хоть какой-нибудь остров их приютит на время шторма. Виктор все еще крутил головой, а она, перекрикивая волну, сказала, что они не все равно не поплывут никуда, оставшись на ближайшем берегу. - Лен, ты так все спланировала… - когда они только выбрались на сушу, которая сейчас мало подходила под это определение. - Нет, я просто была в обеих ситуациях и могу точно сказать: не зря рядом оказывается твердь, это как спасательный круг. И не надо надеяться на то, что «там», кто знает, доберешься ли... - И часто? - Не часто, но несколько раз было. Ты, наверное, почувствовал – почему. Забываешь обо всем, не видишь и не слышишь. Но хуже знаешь что? Когда вообще никакой надежды выбраться хоть куда-то. - И что тогда? - Тогда все зависит от только от тебя. Растеряешься, испугаешься… Становись на доску и вперед. Но не советую одному уходить в шторм далеко. Я так однажды попала на корабль в открытом океане. Признаю, я уже отчаялась, и если бы они меня не выловили... Они сидели на скалах, отойдя подальше от водопада брызг разбивающихся о камни волн. Поверхность была прикрыта слоем травы и мха, но это было неважно. Вокруг порывами поливал дождь, заводя ветром потоки то слева, то справа; не было возможности никуда спрятаться. Виктор изучал взглядом окрестности, а Лена подтянула колени к груди и положила сверху подбородок. - Лен, идем. - Куда? Он указал рукой. Он и сам не знал, что там, но какое-то чутье подсказывало, что удастся хотя бы укрыться от ветра под стеной скалы. Он взял оба гана, понимая, что ветром их, словно паруса, выбивает из рук, а, и так замерзшей девушке, сложнее справиться с трехметровой доской. Хотя, конечно, раньше ей приходилось рассчитывать только на себя. Но пока он был рядом, ему хотелось заботиться о ней, хоть так, пока она принимает, не пытается все сделать сама. Лена обхватила себя руками и послушно шагала за мужчиной, склонив голову, глядя под ноги, и попутно защищая глаза от хлестких нитей воды. Виктор чуть притормозил, а Лена, не успев среагировать, поскользнулась на мокрой траве и упала назад, неудобно подставив руки. Он резко повернулся, побросал доски и помог девушке принять вертикальное положение. Сморщив нос, она держалась за запястье, а по ладони расползалась розовая влага. - Прости, Лен. - Да ничего, я сама резко затормозила, ноги поехали… - Лен, ушиб сустава. Давай листом холодным обернем? - Пройдет, - отмахнулась. Они пошли дальше, Лена заметила, что он все время вполоборота следил за ней. Когда они поравнялись со скалой, оказалось, что подойти достаточно близко сложно, они, обменявшись взглядами, отправились вдоль стены, огибая ее склон. Какого же было их изумление, когда, вывернув из-за каменной глыбы, они уперлись в небольшую нишу в стене. Они быстренько преодолели последние метры и спрятались в относительной безопасности и сухости. Небольшая пещера находилась с подветренной стороны склона, хорошо укрывая от дождя, который стеной поливал, словно водопад, образуя завесу прямо за пределами пещеры. Поставив к стене доски, они уселись на камень у стены и протянули ноги. Только сейчас поняли, как устали. Виктор взял ее ладонь. Провел легонько пальцами по неглубоким царапинам. - Болит? – она поморщила носик, но потом отрицательно покачала головой. Он приложился губами к ладони. Лена вздрогнула, уставившись на него широко распахнутыми глазами. – Сейчас пройдет. Надо листом обернуть, он снимет припухлость. – Он вскочил на ноги и уже через несколько минут замотал запястье длинным тонким листиком какого-то растения, заправив кончик за «повязку». Дальше на повестке дня стоял огонь. Виктор нашел в пещере несколько сухих деревянных палочек, разжег огонь и помещение осветилось неверными отсветами костерка. Взял девушку на руки и отнес поближе, чтобы согрелась, а сам ушел. Пока его не было, Лена изучала их жилище. Немного согревшись, она прошлась по пещере и собрала сухие ветки и палки, которые валялись по периметру. Снова продрогла. Задумалась. Для того, чтобы не мерзнуть, нужно было снять гидрокостюм – он долго просыхал, тем более, в таких условиях, а от его влаги все тело дрожало, как осиновый листик. Она расстегнула молнию и стащила ткань с себя. Подошла к доске, потянулась и набросила костюм на нос гана и снова прислонила его к стене. К утру, она надеялась, он просохнет. Виктор сначала натаскал веток и сложил их недалеко от входа в пещеру, чтобы потом разом все затащить под навес. Через потоки дождя посмотрел, чем занята Лена. Остановился и не смог оторваться. Она расстегнула молнию костюма и высвободила по очереди плечи. Как в замедленной пленке темная ткань поползла вниз, открывая новые участки юного тела в купальнике, завораживающего блеском в рыжих бликах огня. Вот уже неделю ему хватает вида ее ног на берегу, когда она сворачивается комочком на доске после водных процедур. А тут... Освободив ноги, она отправилась к противоположной стене и потянулась к верхушке гана, набрасывая костюм на нос серфа. Виктор силой заставил себя отвести взгляд, стиснув кулаки, радуясь дождю и его прохладе. Он отправился снова к воде. Сам боялся себе признаться, боялся думать, но все чаще понимал, что придется что-то для себя решить. Не заметил, как оказался у кромки прибоя, принимая ту свежесть, что давали волны. Опустился на камень, подставив себя под колючие брызги, запустил пальцы в волосы. С одной стороны, не хотелось надолго оставлять Лену одну в незнакомом месте, а с другой, он не мог сейчас находиться рядом. Что-то происходило и не давало покоя. В голове все было четко разложено, но этот порядок не устраивал какую-то часть его существа – то ли души, то ли сердца. И это было самым странным. В голове еще существовала Лиза… Успокоившись, приведя поток мыслей в относительный порядок, Виктор встал с камня. Нужно было подумать о том, что поесть. Но это не самый волнующий вопрос по сравнению с тем, который возникнет ближе к ночи. Вот тут Витор всячески прогонял от себя картинки, упорно ползущие в голову. «Такая соблазнительная. Непохожая на других, худенькая, немного угловатая, но...»- впервые подумал об этом «но». По дороге вдоль берега заметил несколько мест скопления коряг и камней, где должны быть крабы, прячущиеся от стихии. Лена уже разволновалась - Виктора не было довольно долго, а бушующий шторм на море завыванием приводил девушку в ужас, как только она думала, что он на берегу. Она ходила на пещере, но выйти на поиски не решалась, боясь разминуться, хотя эта мысль все настойчивее посещала ее с ходом минут. Но вдруг напрягла слух, ей показались шаги. И уже через мгновение в светлую полосу от костра шагнул Виктор. Она выдохнула, посмотрела в глаза. - Нельзя же так пугать... - Тебе страшно тут одной было? - стараясь не смотреть на нее. Только потом она заметила двух больших крабов, которых он положил около костра. - Прости, что долго. - Он вышел снова из пещеры, но снова появился с ветками для костра, сложил их недалеко от огня, чтобы просохли. - Мне не было страшно, сколько раз я попадала в такие ситуации, просто... я подумала, что... что-то случилось. С тобой. - Он повернулся к ней, посмотрел в глаза. Опустила взгляд и приземлилась на камень у костра. Взяла двумя пальчиками клешню краба, приподняла и спросила: - И что с этим делать? - Жарить. А потом мы его съедим. Проголодалась? - Она отрицательно покачала головой и водрузила краба сверху палок на костер. Быстро отдернула руку, Виктор заметил. - Я еще один листик принес. Давай сюда, сменим повязку. Пока он возился с рукой, Лена рассматривала его. Она знала, что не имеет права так близко находиться, так реагировать на его прикосновения, так чувствовать его запах и млеть от его рук, только невесомо касающихся ее кожи. - Что это? - она провела пальчиками по его руке. - Он тебя укусил? - Да, клешней зажал. - Вот паршивец! - Защищался. - Витя, не говори так. - Почему? - Потому что я не смогу его есть. - Он смотрел на нее, подняв голову, все еще сидя рядом и держа ее руку в своих ладонях. Не понимал, что тут такого. - Почему не сможешь? - Ну, ты говоришь так, что у меня к нему возникает уважение, а съесть уважаемое существо с душой и характером - я не могу. - Она смешно покачала головой и легко улыбнулась, даже как-то виновато. Он засмеялся. - Лен, это мясо! И теперь его лучше перевернуть, чтобы оно не пережарилось. - Лена смеялась, а Виктор возился с крабами у огня. - Витя, надо снять твой костюм, а то воспаление тебе обеспечено. - Хорошо, что он при этом не посмотрел на нее. Она не знала, куда деться, а под его взглядом вообще бы растерялась. «Да, дожили. Кулемина – растерялась». - Да, ничего, Лен, я и так. - Я отвернусь и не буду смотреть, если ты стесняешься... - Да, нет, ничего такого... Кажется, уже готово, - снял напряжение момента, палочкой отбрасывая с костра бывшего краба. Оказалось, что для того, чтобы сломать панцирь, силы Лениной больной руки не хватило, и Виктор, заметив, что она почти ничего не ест, стал чистить его сам. - Лен, а что означает твой кулончик? - Это зеленый хризолит, семейства гранатов. Вообще, насколько я знаю, этот камень можно носить тем, у кого в жизни много движения, он в динамике проявляется. - О, да, как раз для тебя. - Да тут даже дело не в моторике, а в душевных состояниях. Если человек флегматик, то от этого камня получится только дискомфорт. Я точно не знаю, но примерно так описывают его действие. - Скажи, а какой камень больше подойдет честному и справедливому человеку, лидеру. - Каждый камень имеет свое значение и противопоказан каким-то чертам характера. Если ты говоришь о мужчине, то тут можно сказать, что подойдет голубая бирюза; самая благородная, связана с властью, со справедливостью, с равновесием, с авторитетом. Это камень храбрых людей - часто ее помещают на рукоятки ножей и мечей. Также бирюза дает умение вести за собой людей. Она также связана с помощью высших духовных сил. Она вдохновляет на битву со злом. Вообще камни должны переходить по наследству. - Твой достался тебе от мамы? - Да. – Лена опустила голову. - Прости… - Ничего. Мне кажется, что я смирилась уже. Их давно не стало и я не помню. - Лен, надо помнить. - Я не хочу, это больно… - Послушай, это все только от тебя зависит. Даже Алоха учит, что мир таков, как ты к нему относишься. Ты сказала себе, что тебе больно, вот и страдаешь. - А как же надо? - Найди положение равновесия в этом. - Какое может быть равновесие, если их нет! Самых главных людей! - Лена, подумай. Их давно нет. Да больно, но ты уже пережила, более того, ты научилась жить заново. Почему? Потому что знала. Была уверена, что сможешь. Что ты нужна деду…– Лена опустила голову на сложенные на коленях руки. Слезы сами стекали по ногам, а она даже не пыталась их остановить. Виктор пересел ближе, прикоснулся к ее руке. Она вздрогнула, приподняла голову, а он аккуратно прижал ее к груди. Шептал на ухо и гладил волосы своей широкой теплой ладонью. - Ты на многое способна, и ты это видела. Ты используешь энергию моря, ветра, камней… ты живешь в равновесии. Лена, это ты, ты сама и есть эта жизнь. Только ты еще не осознала… хочешь, я покажу тебе тебя… - Кивнула. Долго шептал что-то еще. А вокруг шум дождя и вой урагана создавали фон, успокаивая и все больше погружая девушку в спокойный сон. Виктор поднялся, переложив ее на камень. Взял ган, снял плавники, положил около костра и повернулся к Лене. Она смешно зевнула, сморщив нос. Он поднял ее на руки, уложил на доску, а сам снял костюм, также повесил его на камни напротив костра и сел рядом, погрузившись в свои мысли. Ему показалось, что Лена задремала. А он все не шевелился. «Как странно мешается реальность с мечтами. Вот она, живая, настоящая, такая, какой я и ждал ее всегда – неожиданная, непохожая, непонятная и такая беззащитная. Пытается быть сильной, но такая слабая на самом деле. И та, другая. Властная, готовая бороться, отстаивать свое мнение и такая недоступная. Чего же больше в МОЕЙ женщине. Слабости, желания, чтобы рядом было сильное плечо, или воли, что сама поведет и укажет на то, что именно мне нужно. Она же сказала, что мечты должны сбываться. Но как понять сердце – о чем оно толкует, колотясь от близости к одной и при мыслях о другой. И как понять, почему они идут рядом в моем сознании. Только отдельно от этого получится осознать. Всего четыре дня. Четыре… а там, надеюсь, я пойму.» По ощущениям под утро Лена завозилась и два раза чихнула. Виктор очнулся от дремы: «замерзла, наверное»; он, видимо, задремал, все также сидя на камне. Поднялся, размял затекшие кости, взял свою доску и положил рядом с Лениным ганом, с противоположной стороны от костра, куда подбросил подсохших веток. Улегся на него боком, отгораживая спину девушки от сквозняка. Рукой притянул ее к себе, утыкаясь носом в волосы. Чихнула и проснулась. Перевернулась на другой бок, чувствуя странную тяжесть. Тепло и спокойно. Попытавшись свернуться комочком, поняла, что упирается во что-то мягкое. Открыла глаза и тут же подскочила на доске. Рядом, крепко обнимая ее, спал Виктор. «Совсем измучился за ночь, а теперь не проснется никак». Нежность нерастраченным потоком сорвалась с пальцев в том месте, где она легонько коснулась скулы, провела по колючей щеке, чуть задержалась и все же коснулась пальчиком губ мужчины. Опустила голову, убрала руку. «Нельзя». Высвободилась из его рук, разложила по-новой его костюм другой стороной, надела свой высохший и отправилась к краю пещеры. Дождь просто лил стеной, но уже на последнем дыхании. Угадать примерно который час не было возможности, да и она еще плохо знала местное солнце, хотя уже и начала примерно ориентироваться. Но сейчас она просто ждала, когда разойдутся облака. «Когда же ты стал для меня таким необходимым. Жду и живу нашими встречами. Как же это сильно держит».
Straus: *** - Ленка, твой дед, наверное, с ума сходит, что тебя нет. Пойдем, я ему скажу, что ты со мной была, – когда выходили на берег, уже под вечер дождавшись окончания ливня. - Да, он знает, что во время шторма я могу быть в воде. А там… - Пойдем, это я виноват, мне и отвечать. - Я сама за себя отвечаю… - Не спорь со старшими! – шутливый, но настойчивый тон заставил Лену улыбнуться. Кивнула и они отправились к ней домой. Очень странно, но деда не оказалось дома. Лена встревожено посмотрела на Виктора, которому передалось ее беспокойство. Она быстро метнулась наверх, где были спальни, но его и там не оказалось. Удивительно, ведь только закончился шторм на море и ливень, куда он мог подеваться. - Вить, иди домой, тебе отдохнуть надо. - А ты? - Пойду искать деда. Схожу в больницу… - Лен, ты думаешь, я смогу спокойно спать, зная, что вы неизвестно где? – возмутился Виктор. – Я с тобой. - Доску-то брось, или по городу с ней скакать будешь? - Тут? - А что, не доверяешь? Да не сломаю я ее. - Да нет, конечно. Обойдя полгорода, Петра Никаноровича так и не нашли. Лена уже начала впадать в панику, а Виктор подумал, что нужно зайти в участок. - Ленка, сейчас все узнаем. – Он обнял ее за плечи, и она немного успокоилась. В участке было оживленно. Гуцул и еще несколько помощников сдерживали волнение. - Виктор, у нас «ЧП». - Да у нас всегда «ЧП», стоит мне куда-нибудь отлучиться. Что произошло? - Восток у нас сполз, повалило валуны и сломало несколько домов в районе. Народ уже там, завалило несколько человек… - Я понял, - кивнул. – Лен, мне бежать надо, думаю, твой дед тоже сейчас там, его приключенческая натура не пропустит такой источник вдохновения. Я отправлю его домой. Все, мне пора. Гуцул, проводи Лену домой. - Круто, я, вообще-то не иду домой! – она посмотрела вслед умчавшемуся Виктору. Сзади подошел Гуцул. - Лен, ты где была? - В океане. Потом нас отнесло к какому-то острову. Только сейчас вернулись. - «Нас»? И ты так спокойно говоришь, что провела ночь с мужчиной… - Гуцул, что это? Сцена ревности? - Да я же за тебя переживаю! - Чего? За мою репутацию печешься? Ты мне даже не парень! - Лена! Не надо, я и хотел с тобой об этом поговорить, - он опустил голову, не глядя в глаза, сказал: - Пойдем, выйдем. – Лена в недоумении уставилась на Гуцула. – Лен. В общем… - Гуцул, ну ты чего мямлишь?! – они стояли на крыльце. - Да, я не мямлю, просто… Лен, я, кажется, влюбился. - Кажется, или влюбился? - Нет, это точно. Только вот как же ты? - А я тут причем? Надеюсь, это не я? - Лен, ты мне нравишься очень, но… - Лена рассмеялась. - Ясно. - Ленка, прости меня, я тебе еще не весь город показал… - Гуцул, ты больной!? Иди давай отсюда, а я пошла деда искать. Ты его не видел, случайно? - Ленка, спасибо тебе! – Он обнял ее по дружески за плечи, а она его оттолкнула: - Вот увидит тебя твоя девушка, как ты с другой обнимаешься, и сбежит! - Не с другой, а с тобой! А дед твой там, на баррикадах. - Где это? - На востоке оползень случился, с той стороны от маяка за перевалом – помнишь, я показывал тебе? Так вот, он там. - Что он там забыл? - Помогать пошел. - Откуда узнал только, помощник. - Я приходил к тебе вечером, тебя не было. - Гуцул, тебя прибить мало! Опять мне его волновать вздумал? Вечно ты не вовремя… - …А днем он пришел в участок, искал тебя, вот в сети и увидел сводки. И туда отправился, подумал, что ты… вы там. - Ладно, найду его. Спасибо, я побежала. *** Найдя деда среди людей, кто помогал пострадавшим переместиться в общежития, Лена настояла, чтобы Петр Никанорович все же отправился домой, отдохнуть, сказав, что сама останется тут. Вокруг велись спасательные работы, разгребали завалы домов, людей уводили и оказывали им помощь. Проследив, чтобы дед свернул в нужную улицу, Лена вернулась к разрушенному кварталу. По пути ей показалось, что она слышит плач. Она обернулась, но никого не заметила. Шагнула еще, но снова была остановлена странным чувством. Проследила за звуком. Под домом увидела девочку. Она сидела на корточках и плакала. Подошла ближе и заметила еще малыша – он прижался к сестре и ревел ей в платье. Лена опустилась на колени. - `O wai kou inoa? (как тебя зовут?) - Tatona. Aia I Makuahine (где мама?) – девочка подняла темненькие заплаканные глазки на Лену. У нее сердце подпрыгнуло. Что сказать ребенку. Она потом что-то еще говорила, но Лена уже не понимала. Сквозь плач она разобрала только «брат», «ждать» и «вода». - Ai hea noho `oe? (где вы живете?) – девочка указала на бывший дом за спиной Лены. Она опустила голову, а потом позвала малыша к себе, взяла его на руки, девочка протянула ей ладошку и Лена по
Straus: *** Довольные собой, они вышли из воды, переговариваясь и улыбаясь друг другу, не замечая, насколько легко и искренне сияли их улыбки. Спокойствие за его миссию придавало Лене сил и заставляло верить, что ничего плохого не случится. Он действительно хорошо овладел техникой скольжения, чувствовал волну, чувствовал ган. Она гордилась своим учеником, но старалась этого не показывать. Проследив за вертолетом над их головами, они дружно помахали ему, смеясь, что пилот был в шоке, так как не знал, за кем следить – то ли за учеником, которого могла повалить волна, то ли за девушкой, как за представительницей «слабого» пола. Вытолкнув доски на берег, Виктор подхватил Лену из воды, усадил на кормовую часть, а сам приземлился на свой ган рядом. - Ты правильно, во время выпрыгнул. Почувствовал? - Ну, если бы чуть раньше, меня бы накрыло сверху, а позже – волна разбилась, уже не тот кайф, - пояснил он. Лена одобрительно кивнула, но он сказал: - Все равно прыжки у тебя лучше получаются. - Тебе когда уезжать? - Завтра с утра. - Завтра!? – она даже растерялась. - Лен, ты чего? - Да, нет, я еще хотела с тобой погонять на кайтах. - Давай после обеда. Мне надо в участок, утрясти последние штрихи, а потом мы с тобой поносимся по волнам. Идет? - Идет. *** Лишь только забралась на вышку, Лена сразу откинула все мысли. Анечка сидела на ее месте и смотрела в море невидящим взглядом. Вздрогнув при появлении напарницы, она встала со стула и пересела на маленькую скамеечку, подвинув бинокль. В огромных глазах стояла тревога и, казалось, они стали еще более темными. - Ань, что происходит? - Гуцул. - Что – Гуцул!? – от ее возгласа девушка сжалась в комок. Такого Лена не ожидала, села рядом на скамейку и прижала голову девушки к себе, поглаживая черные волосы. Шмыгнула носом, и горячие капли покатились по щекам. Когда она немного успокоилась, Лена сказала: - Рассказывай. - Они со Стасом поспорили. Из-за меня. - А ты тут причем? - Мне Гуцул нравится. - А Стас? - И Стас. Но я ему не нужна. А Гуцул хороший. - Ну... - Короче, слово за слово, Стас сказал, что Игорь никогда не сравнится с ним в парусном деле. Они назначили маршрут и вчера вышли на двух парусниках. В общем, Стас вернулся, а Гуцула до сих пор нет. - И это - вся проблема? – Аня кивнула. – А где Стас? - Сейчас придет. - Отлично. Пришел начальник, и Лена поинтересовалась, что произошло с парусником Гуцула. Его ответ не удовлетворил Лену, она выразительно посмотрела на Аню, которой еще за что-то нравился Стас. Когда Лена забрала с вышки свои очки и, резко развернувшись, отправилась в город, Стас побежал за ней. Лена прошипела, что не будет работать у такого начальника. - Ты – главный спасатель, спокойно бросил человека в беде, даже не попытавшись оказать ему помощь. - Она пошла дальше. - Куда ты? - В участок, напишу заявление об уходе. А потом буду искать Гуцула. - Стой! – он схватил ее за плечо. Лена резко развернулась и врезала Комарову. Замерла, сама не ожидая такого от себя. Но потом, поняв, что все сделала правильно, посмотрела с презрением на то, как он держится за щеку. – Ты им расскажешь? - Что – боишься, что уволят? Сам расскажешь. – Она повернулась и ушла. *** Выходя с пляжа, натолкнулась на… Лизу. Девушка долго смотрела в глаза Лене, а потом опустила взгляд. Сердце выпрыгнуло бы из груди, не отведи она взгляда. Но девушка чувствовала, что что-то было еще в ее глазах. Что-то неуловимое, какое-то виноватое, что ли. Не в состоянии дать этому названия, она поддалась чутью. - Привет, Лена. - Здравствуй, Лиза. - Как занятия? - Закончились уже, – пыталась поймать взгляд. - Ты в участок? Его там нет, - Лена пожала плечами. Она и не надеялась его там увидеть. - Лиза, что случилось? - Ничего, Лен. - Я же вижу. – Лиза подняла голову, посмотрев на девушку. И тут Лена заметила кулон на шее под полупрозрачной майкой. – Лиза, а откуда у тебя кулончик? - Подарили. А что? – Лена покачала головой «Ничего». - Алоха, Лена, - и, не оглянувшись, она пошла по пляжу. - Алоха, - проговорила Лена, удивленно глядя ей вслед. *** Дежурный в участке разрешил взять лодку, но вот какую, Лене предстояло еще решить. Ей нужна была мощная, но такая, на которой она смогла бы быстро преодолевать расстояния. - Алоха, - услышала за спиной смутно знакомый голос. Повернулась. Михаил. Он с интересом рассматривал девушку. - Добрый день, - серьезно, даже немного напряженно. - Виктора нет? – она покачала головой. – Ясно, хорошо, тогда я пойду. Алоха, - она кивнула. Когда Лена медленно вышла на порог участка, задумавшись о предстоящем выборе, она вздрогнула, увидев мужчину на своем пути. Он стоял спиной к двери и, почувствовав ее приближение, повернулся. - Что-то случилось? - Да. Моему другу требуется помощь. А мне – совет. - Я подойду в качестве советчика? - Думаю, да. Скажите, мне нужна лодка, чтобы она смогла отбуксировать парусник. Я не разбираюсь в этом. - Откуда буксировать надо? - Я не знаю, его еще найти надо, - она вздохнула и опустила голову. - Понятно. Нужен скоростной мощный катер. И капитан. Могу предложить свои услуги, - она от неожиданности уставилась на него, сложив руки на груди. - Я не хотела бы отвлекать вас. - Ничего, в мои обязанности входит патрулирование территориальных вод. - Спасибо. Но я бы и сама, только… - Я пойду с тобой. – Настойчивый прямой взгляд. Она кивнула и пошла к побережью. Взяли на борту карту и долго рисовали маршруты. Михаил поражался, как по карте Лена рассказывала, где должно быть течение и куда отнесет корабль в случае потери управления. Наметили наиболее вероятные точки, где может оказаться Гуцул, и вскоре отправились на поиски. Прошли чуть меньше половины маршрута, когда Михаил заметил парусник, прибитый к шельфу одного из островов. Сгустившиеся сумерки затруднили поиски парня, а еще нужно было решить с судном и закрепить его для буксировки. Лена предложила разделиться, чтобы ускорить процесс, но Михаил решил не оставлять девушку в темноте одну и отправился вместе с ней. Игоря отыскали в поселении. Островитяне приютили его, и он сидел у костра, накрытый теплым одеялом. Увидев Лену, обрадовался, но, заметив Михаила, смутился. Рассказал, что сбившись с курса, сел на мель. А потом обнаружил пробоину в борту, и это заставило его тут задержаться. За сутки местные жители помогли залатать брешь в обивке, что поможет отбуксировать парусник до берега. На обратном пути Лена сидела около штурвала, за которым орудовал Михаил. Гуцул грелся в кубрике. Она подумала, что Виктор так и не дождался ее, а ведь договаривались. - Ваша жена, наверное, беспокоится. Не предупредили… - Она знает, что все будет хорошо. - Откуда? - Я не могу ее подвести и всегда стараюсь сделать так, чтобы ничего не угрожало людям и мне. И любой, кого дома ждут… - Здорово, - она задумалась на секунду, а потом тихо сказала: - Мне бы такую уверенность. - Любишь его? – он внимательно смотрел на девушку. - Нет, нет, что вы. Нет, - задумчиво покачала головой. Долго молчала, а он наблюдал. – Не имею права любить его… – произнесла тихо. Михаил уставился вперед и больше не поворачивал голову. - Сердце не спрашивает разрешения. - А зря. До рассвета провозились с парусником, отправив Гуцула домой, потом швартовали катер. Михаил настаивал, что он сам все уладит, но Лена сказала, что поможет. С первыми бликами зарева вошла в дом. Не представляла, что же значило «утром» - Виктора, когда он говорил о времени отъезда, а потому решила не ложиться спать. Ты в глаза посмотрела печально, Что ЖЕ в них ты хотела найти? Прочитать мою книгу правды, И узнать о запретной любви? Я люблю его подло и тайно, Зная, милая, о тебе. Не жалею, всё вышло случайно, И он не узнал обо мне. Ни словами, ни взглядом, ни хитростью… Обманула в одном – чтоб не знал, Не увидел любовь и ни мыслями И ни жестом тебя не предал. Я глаза подниму к тебе гордо, Не страшась и не мысля вины. Возвратить я хочу Его сердце, Лишь горько смолчав: «Отпусти»... *** - Алоха, Игорь, рад слышать… Да, уезжаю завтра… Нет, не был в сети… Не хочу, это неважно… Да, красиво, но… Лиза приехала… Все просто замечательно!.. Нет, не поэтому я смотреть сообщения не буду. Просто не хочу… Спасибо. Алоха! *** Под утро встал дед и поднялся к Лене в комнату. - Ленка, где ты все время пропадаешь. Вчера Виктор искал тебя. Они с Лизой приходили, поговорить хотели. - С Лизой? – тугой ком от сердца поднялся чуть выше к горлу, перекрывая воздух. Уголки губ сами потянулись вниз. Она мысленно поблагодарила проницательного деда, который пробурчал: - Пойду завтрак готовить. - Она только кивнула, встряхнув на глазах челку. Вышла на пляж. Туда, откуда обычно уходили корабли, на самый восточный край побережья. Оставаясь далеко от линии воды, увидела, как родители провожают Виктора. Кто-то еще грузился на корабль, но видела она только его. Буря в душе стояла за плечами тенью, отгораживая все остальное. Странно, но Лизы не было. Когда корабль прогудел, она приблизилась, сложив ладони у губ. Чтобы никто не видел того, что она посылала вслед за ним. Тонкую нить. А хотелось самой лететь следом. Медленный ход белых бортов по волнам. Она подошла к Ольге и Михаилу, взглядом провожая корабль. Прогони. Позови. Не откликнусь. Оттолкни. Удержи. Я солгу. Не дышать. Не смотреть. Не слышать. Отпустить. И забыть. Я смогу. Как мечту, словно чайку с ладоней Выпускаю: лети, стремись! Белых бликов на вольном небе, Устремляя полет свой ввысь. Прослежу, и, подняв ладони, Я поглажу твой образ вдали. Отпускаю. Не встретятся боле Две души, что любить не смогли. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000676-000-0-1 Привет, дорогие! Лена взяла свой ган и долго-долго носилась по волнам. Солнце было в зените, когда она вышла на берег. Поставив доску в крепления, она отправилась в кафе. Там и встретился ее Макс. Долго разговаривали, он рассказал о соревнованиях, о том, какие новые доски видел на материке. Лена слушала и могла точно сказать, что Макс также живет серфингом, как и она, и многие тут ребята. Она же рассказала ему, что больше не работает спасателем, немало удивив парня. На его вопрос, чем будет заниматься, она сказала тихо, что не представляет, все потеряло свой смысл, но и вернуться на вышку она не сможет. Еще через некоторое время подошли напарники Макса по команде, и вся компания, вместе с Леной, отправилась на западное побережье за новыми досками. Попробовав покататься на разных бордах, Лена отметила, что новые днища и плавники делают их намного маневренней, устойчивее и быстроходнее. Но в них нет той основательности, той огромной связи со спортсменом. Такая формулировка слова подбросила ей в сознание образ одного спортсмена, и Лена вздохнула. И, как лезвием по сердцу, увидела Лизу, идущую по пляжу. - Алоха. - Привет, Лиза. - Лена, мне надо поговорить с тобой. - Говори, я слушаю. - Витя… Виктор сказал, что ты искала кулончик. Мы приходили к тебе, но тебя не было. - Да, я искала, нашла его, и теперь не понимаю, как он у тебя оказался. - Мне его подарил мой жених. - Виктор? – ладони сжались, а по спине прошел холодок. - При чем тут Виктор? Макс, мой парень, - Лена ошарашено смотрела на девушку, переваривая информацию. - Это не мое дело, но месяц назад ты была девушкой Виктора. - Это только так называлось, что мы вместе, и это, действительно, не твое дело. - Тогда что ты от меня сейчас хочешь? – Лиза сняла кулон и протянула его Лене. - Держи, это же твое? - Нет. Он мне не нужен, потому что он не мой, мне нужен человек, которому он принадлежал. Но ты его не знаешь, а потому… - Лена отвела от себя ее руку. - Оставь этот подарок себе. Только… Лиза, он не подходит тебе. Тут слишком сложный камень. Но это – тебе решать, - Лена повернулась и пошла. - Лена, – окликнула Лиза. - Что? – обернулась Лена. - Он никогда не смотрел на меня так, как на тебя, - Лена долго выдерживала взгляд девушки. Потом кивнула и ушла. Лиза махнула ей в ответ. Давно уже Лена не спала так сладко и к утру чувствовала себя невероятно отдохнувшей. *** Две недели они с дедом просто наслаждались вынужденным отдыхом Лены. Потихоньку обследовали окрестности. Часто Лена бороздила океан, а Петр Никанорович, на берегу поджидающий внучку, писал свои романы. Вечером, сидя с дедом, который зачитывал ей очередную главу книги, Лена услышала стук в дверь. Сердце екнуло, они с фантастом переглянулись, и она поспешила открыть. На пороге стоял Михаил. Внутри все похолодело, кровь отлила от лица, и она прошептала: - Что случилось? – мужчина, увидев такую реакцию, переполошился и понял, что зря он так неожиданно явился, да еще и вечером… - Лена, Лена, все в порядке, тихо. – Он взял ее за руку и заглянул в глаза. – Я пришел по поводу работы. - Она выдохнула, и Михаил заметил, что на лице появилась хоть какая-то краска. – Ты чего так испугалась? - Новостей. - Прости, мне не стоило приходить домой, да еще вечером. - Ничего. Проходите. – Он кивнул и проследовал за ней в дом. Познакомившись с Кулеминым-старшим, Михаил перешел к делу. - У нас к тебе есть предложение. В управлении экологической безопасности давно свободно место главного спасателя по шельфовой зоне. - Я никогда не работала экологом. - Научишься. - Вы уверены, что я справлюсь? - Да. А ты? Согласна? – она кивнула. - Согласна. - Они пожали руки, и Михаил ушел. Дед был рад, что Лена теперь будет занята. Напрямую спрашивать о Викторе он не решался, но видел, что ей нелегко. Не зная всей истории, и ее отношение к этому, он понимал, что что-то Лену мучает, и помочь он не может, а потому просто ждал, что она сама скажет. Лене нравилась новая работа тем, что приходилось много учиться. Она часто выходила в море, по картам составляла проекты, разрабатывала планы мероприятий по проверке и поддержке экологической безопасности в районе. Время шло и отвлекало ее от тревожных мыслей о Викторе. Марина приходила несколько раз в гости, приносила Тему, и Лена подолгу возилась с малышом в воде. А девушки тем временем обменивались новостями и просто наслаждались обществом друг друга. Малыш уже достаточно подрос, и однажды, держа его в воде, Лена выпустила его из рук. И он поплыл под водой, смешно барахтая ножками. Марина была в шоке и сказала, что сама бы нескоро решилась это сделать. - Она меня не спрашивает никогда о Вите, - пожаловалась Марина родителям. - Она знает, что с ним все хорошо. И он не подведет ее. – Марина удивленно посмотрела на отца, потом перевела взгляд на мать, и та только кивнула. *** Девушка забежала к Ане на вышку, пока та еще не ушла. На работе она узнала, что в выходные будет праздник. Молодежь на острове устраивала гуляния с кострами, и Лена очень хотела посмотреть. - Лен, что-то мне не очень нравится эта идея. - Почему? Вы идете? - Да, но я буду с Гуцулом, а ты одна. - А что тут такого? Или там все сложнее, может, туда нельзя одному ходить? - Лена, просто там будет народ и с других островов, и даже с материка. - Вот и отлично. – Аня обреченно покачала головой. Упрямая подруга решила пойти, и она это сделает. Вечером раздался стук в дверь. - Лена, не ходи туда одна, - встревоженный вид запыхавшегося Гуцула заставил Лену рассмеяться. - Гуцул, чего переполошился? Рассказывай! - Аня говорила, что там будут не наши, а ты одна… - Так в чем дело? Почему нельзя одной? - Да они там почти все отморозки! Если бы вы с Виктором пошли… - Он занят. Гуцул, ты не понимаешь, это тот самый остров, мне надо там появиться, может, я что-то еще узнаю. - Лена, я, конечно, буду рядом, но прошу, будь осторожней! Не ввязывайся в споры. - Спасибо, Игорь, – словно успокаивая, она положила руку на его плечо. Лена бежала по лесу, перед глазами мелькали темные силуэты деревьев, а над головой стоял желтый круг луны. Убегала от настойчивого голоса или даже шепота. Споткнулась и упала. Перевернулась на спину. Сверху опустился туман, обволакивая и скрывая мир вокруг. Шепот звучал где-то внутри, и Лена невольно вслушивалась в ноты. - … Ты готова… Готова?... – Лена замерла. – … заплатить слишком высокую цену за него… за его свободу, за его жизнь… за любовь... ты готова отдать самое дорогое… Поменять свою судьбу на его? - Жизнь бесценна, и нет слишком высокой цены за любовь. - … ты права… ты готова… - Готова. Как только она произнесла это слово, невидимая рука потянулась к кулону, взяла его, и Лена стала задыхаться от сдавливающего цепочкой кольца. Она вскочила на постели, схватилась за горло. Кулончик перевернулся на спину и непривычно душил горло. На остров Лена отправилась с Аней и Гуцулом. Множество лодок и катеров патрулировали этот участок, переправляя народ на другой берег. Молодежь веселилась, что-то танцевала, девушки бегали вокруг костров. Лена сидела в компании серферов и слушала Макса и его друзей. Изредка ощущая на себе взгляды, она не придавала этому большого значения, зная, что тут все кого-то обсуждают. Шепнув Гуцулу, что хочет сходить в селение, где они с Виктором были, она поднялась и, не спеша, стала продвигаться через своеобразный лагерь в сторону противоположного склона, за которым укрыты домики местных жителей. Поймала себя на том, что ревностно следит за тем, чтобы костры были правильно огорожены земляной полосой, чтобы не устроить пожара, как расположены факелы и прочие осветительные приспособления. Профессиональный взгляд эколога. Уйдя в лес, в обход склона, она почувствовала шаги следом. Человек скрывался, но не слишком хорошо – она его слышала. Лена остановилась. Шаги стихли. Затем за спиной возникла высокая фигура мужчины. В свете луны его глаза недобро сверкали. - Ты – Лена? - Да. - Это ты ищешь девушку с кулоном? - Я. - Не ищи. Они не должны соединиться. Это нарушит равновесие силы. - Я ищу свою сестру, а не силу, и сам кулон мне не нужен. - Остановись. Ты не знаешь его силы… - Мне не нужна сила! Я ищу девушку, и я ее найду. - Ты не слышишь меня! – мужчина шагнул к ней, прижал к дереву локтем, и во второй руке сверкнуло лезвие ножа. Лена похолодела. Не за себя испугалась. В его руке был клинок с рукоятью из бирюзы. – Ну что, теперь поняла, что лучше тебе не сопротивляться. Узнала клинок? - Что ты с ним сделал! – прорычала она. - Он слишком близко подобрался к нам. Немного проучил. Я его не трону, если ты не будешь искать. - Ты тварь! – она врезала ему ногой, но он оказался сильнее и крепче вдавил ее горло в дерево локтем. Она вцепилась руками в руку мужчины, но потом поняла, что другого выхода нет. – Пусти, - он отпустил ее. Лена сняла с шеи цепочку, бросила на землю, отобрала клинок, развернулась и пошла прочь, обернулась и прорычала: - Только тронь его… *** Она поняла, что заблудилась. Лена не боялась, да и не удивилась, потому что брела, куда глаза глядят. Остановилась на самом краю обрыва над морем. Села на камень и стала перебирать неровность рукояти клинка пальцами, чувствуя каждую выпуклость и впадинку. Тревога в душе холодом сковывала конечности. От голубого камня ледяной ток пробирался вдоль позвоночника, а колкие брызги от прибоя внизу все больше манили в свою пенную пучину. Вконец замерзнув, когда уже стал бить озноб, она услышала голоса. Повернулась. Лиза, Макс и Аня с Гуцулом. Подошли и присели рядом. Сначала молчали, а потом все чаще неугомонный Гуцул нарушал тишину своими репликами. Смеясь над его шутками, все-таки решили отправиться домой. Проходя мимо скалы, Лена заметила огонек где-то в глубине. Они пошли посмотреть, но их остановила Лиза. Она рассказала, что тут живет старушка. Она, по рассказам, колдунья, но вроде ничего плохого никому не делала, а потому, чтобы не испытывать судьбу, лучше не соваться. Все согласно кивнули, направляясь в сторону лагеря. Лена ощутила взгляд и чье-то присутствие, но не придала значения, так как подумала, что это тот самый мужчина все еще следит за ней. Очнулась только тогда, когда натолкнулась на Макса. Ребята остановились, увидев перед собой пожилую женщину. Она преграждала им дорогу. - Алоха, - поздоровались они, женщина кивнула, пропуская молодежь по тропинке. Последней шла Лена и, поравнявшись с ней, она подняла взгляд. Лучше бы ей этого не делать: на нее смотрели теплые голубые озера, совсем как… Лена замерла. – Гуцул, езжайте домой, я тут останусь. – Сказала она, повернувшись к ребятам. Он кивнул, словно завороженный, и четверка отправилась по тропинке. Лена повернулась к женщине. Она неуловимо кивнула ей, и они, молча, отправились к той скале, где горел огонек. - Я рада, что ты пришла ко мне, Бездна. - Откуда вы знаете мое имя? – сказала девушка, когда отошла от удивления. - Тебе его дала твоя мать. - Вы знали мою мать? - Да. Ты плохо знаешь свои корни. Она жила тут и тут встретила твоего отца. – Лена пыталась справиться с колотящимся сердцем. Про холод она и забыла. Сейчас ей было невероятно жарко внутри. А от этих глаз шло такое спокойствие, что хотелось спать. - Почему вы меня ждали? - На тебе сильный след моего внука. - Виктора? - Узнала. - Ваши глаза… - Нет, это тут ни при чем. Ты видишь его во всем. Он для тебя важен? – Она кивнула и опустила голову. – Успокойся, с ним все хорошо. - Ему что-то сделали… - Не думай, он справится. А ты… береги свой кулон. – В глазах Лены заметалась тревога. «Как сказать, что его больше нет… Она же спросит, где он…» Женщина хитро прищурилась и сказала: - Мать тебе дала большую силу. Сама ты пока не умеешь ею управлять, а кулон сдерживает и помогает справиться с этим. Без него ты и сама не знаешь, куда тебе податься, а хризолит обуздывает силу. Заметь, он наливается цветом только у страстного человека, сильного, чистого. - Почему моя мама ушла? - Это судьба, дочка. Я тебе все скажу. А сейчас ложись спать. Ты устала, и тебе надо подумать. Засыпала под гул в голове: Нет тебя. Что мне Солнце? И Солнце не греет. Нет тебя. Что песок? И песок вдоль воды не лежит. Я смотрю через линии тонкой зеленой аллеи И как в капле росы этот мир одинокий дрожит. Посылаю тебе паутину вопросов-загадок Для тебя, может, просто, но так нелегко для меня. Я запуталась в Нас, выбираясь из множества складок Облаками обрывочных снов, идущих ко мне от тебя. Ветер шепчет «привет», я улыбку тебе посылаю, Подтолкну к тебе парусник белый в пьянящей волне. Теплым дождиком стукнешь по крыше, и я, засыпая, Отпущу теплый взгляд со звездою, упавшей к земле. Как во сне. Но не сплю, на себе ощущая дыханье. Тебя нет, но ты рядом, со мною, во мне… На себя посмотрю, - в отраженье тебя угадаю, И скользнет синий взгляд твой в зеленой моей глубине. *** Проснувшись с рассветом, Лена не обнаружила женщины. «И как же ее зовут?» Костер охраняюще горел, было тепло и уютно, но так хотелось еще раз увидеть эти глаза. Лена поднялась, вышла на край обрыва и, окинув окрестности взглядом, сразу сориентировалась, где она. Пробежала взглядом по морю. Где-то вдалеке заметила какой-то странный корабль. Или что-то вроде этого. Но он не перемещался, а от него словно шла какая-то тревога. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000676-000-140-0
Straus: Привет, девочки. Прошу не бить сильно... На берегу встречали Аня и Гуцул. Они рассказали, что нефтяной танкер сел на мель, и теперь в их сторону ползет нефтяное пятно. Быстро распрощавшись с друзьями, она понеслась в сторону дома. Забежав к деду, коротко передав последние известия, сказала, чтобы он не выходил, а то она будет волноваться. Сама отправилась в управление, где находился своеобразный штаб по чрезвычайным ситуациям. Войдя в просторное помещение, она отыскала взглядом Михаила. Он чуть заметно кивнул ей, и она заняла свое место за столом. Обсуждалась ситуация на танкере. Кто-то подумал про насос, но Лена сказала, что кроме как в доках, откачивать никак нельзя. Еще несколько вариантов были отметены по разным причинам. В кабинет вошел Рассказов, поздоровался, установил ноут на стол и уселся в углу. На нем была функция мониторинга из сети, анализа данных, прогноза и прочая информационная работа. Его сводка немного порадовала. Пятно пока только начало распространяться, и Лена спросила, есть ли возможность вытащить оттуда людей. Ей сказали, что туда уже отправлен катер, и она благодарно глянула на Михаила. - Вариант с поджогом. - Я против, - сказала Лена. Это уничтожит флору в радиусе, как минимум, сорок километров, облако накроет острова, отравляя атмосферу, и помешает людям. Я уже не говорю об осадке в воде. Да и люди… - А если придет шторм, пятно размоет до ста шестидесяти километров, а то и больше! - Шторма не будет, - сказала Лена. - Шторма не ожидается, - подтвердил Игорь, щелчком переключив вкладки. - Мы тут сидим, но надо искать выход. - А его не видно. - Если мы подумаем, то выход может быть. – Все уставились на Лену. Она задумчиво терла лоб пальцами, пыталась вспомнить. – Мои родители работали в лаборатории. Я слышала об организмах, типа планктона, которые питаются органикой, нефтью и производными. Они довольно быстро перерабатывают масляный слой с поверхности воды. – Она подняла глаза на Михаила. - Это интересно. Есть какие-нибудь подробности? – он с удивлением смотрел на нее. – Что потом, куда они деваются? - Насколько я знаю, их съедают рыбы и животные, так же, как и планктон. Большей я, к сожалению, информацией не владею, - она опустила голову. - Вы предлагаете сомнительные методы… - Это лучше, чем ничего! – вздрогнув от слов Михаила, Лена поняла, в кого у Виктора такой громовой голос, когда он командует. - Это нарушит экосистему. - Да, я знаю. Но в меньшей степени, чем, если мы подожжем огромную площадь и уничтожим не только подводный мир, но и птиц, животных и… мне кажется, стоит рискнуть. – Она окинула взглядом присутствующих, отвечающих за различные стороны безопасности жизни человека. - Есть! Такие разработки велись, и сейчас они на стадии испытаний. – Раздался голос из-за монитора компьютера. – Вот и опробуем! – Рассказов довольно потер руки. Поднял взгляд на аудиторию, пожирающую его глазами. – А что, хорошая идея, по-моему. - Если вы готовы экспериментировать, давайте попробуем хоть часть нефти убрать с помощью экологически безопасных технологий. Тишина продолжалась несколько минут. За это время Лена прикинула, что сможет слетать в лабораторию, и к вечеру уже у них будут образцы. - Давайте проголосуем. – Мнения разделились, но большинство поддержало идею. Лена набрала номер лаборатории и некоторое время что-то выясняла, записывала. Положив трубку, она повернулась к присутствующим. Вздохнула. - Условия? - Двое наблюдателей из лаборатории. - И все? - Им это тоже выгодно. Только… мне понадобится один человек. Контейнеры весят прилично, а их… - Конечно, Лена, в любом случае, одну тебя бы не послали. *** Прибыв на берег, где у причала стояло три корабля, Лена подошла к Михаилу. Он, увидев ее, шагнул навстречу. - Как, все нормально? - Да, нам дали шесть контейнеров… - Я про тебя, ты в порядке? – она удивленно посмотрела на него и кивнула, что все в норме. - Запускать их нужно с разных сторон, чтобы они двигались навстречу друг другу, – рассказывала она, когда подошли остальные участники спасательной операции. – Надо узнать радиус пятна и выходить на всех трех бортах. Где Рассказов? Выдвинулись в океан. Лена с Михаилом и Рассказов отправились на корабле, который должен заходить с подветренной стороны. У них было два контейнера. На остальных судах находились наблюдатели, они должны были окружить пятно и высадить организмы в воду еще в двух местах. Помимо больших кораблей, на самом месте крушения уже были несколько катеров, два крупных парусника медиков, несколько гидроциклов. Лена напряглась, ведь в случае непредвиденных обстоятельств действовать нужно будет быстро. Высадили планктон в шести точках по радиусу пятна, выплыв на катерах. За рулем был муж Марины. Лена села на край бортика и вздохнула. Теперь оставалось только ждать. И надеяться, что танкер не взорвется. Поднявшись на борт корабля, Лена отметила сияющий взгляд Михаила. - Что-то я не разделяю вашего веселья, - буркнула она. - Сняли людей с танкера. - А вот это отличная новость, - она кивнула, облокотилась о перила руками и стала наблюдать за игрой волн в темнеющей дымке. Справа на борт легла загорелая ладонь, и через секунду круг замкнулся слева, создавая теплое кольцо. Вздрогнув от неожиданности, она даже не успела повернуться, как родной голос сказал на ухо. - Привет, Лен. - Витя, - выдохнула, закрыв глаза, прижавшись спиной к нему и вдыхая его запах. Могла бы стоять так бесконечно. Ласкал ее волосы, пробегая губами по золотым прядям, носом зарываясь в них, пахнущие чем-то сладким, похожим на ваниль. А она боялась даже посмотреть в глаза. Повернула голову и уткнулась носом в шею. «Буду ждать сколько угодно, только будь рядом...» Откуда-то выскочил Рассказов, и Лена вздрогнула. Он бросился к другу, а Виктор рассмеялся. Все еще не выпуская перила, Виктор правую протянул Игорю для рукопожатия, а левой отгораживал Лену сзади. - Вы уже знакомы? – спросил Виктор и посмотрел на Лену. Наконец их взгляды встретились, и Виктор даже на миг замер. - Да, это наш юный эколог, да, Лен? Это она привезла сюда этих монстров. А ты откуда взялся? Ты на танкере что ли был? – скороговорка Игоря заставила Виктора оторваться от Лены, чему она улыбнулась и выскользнула из его рук, словно освобождая, чтобы он мог пообщаться с другом. Виктор понял, что просто так от Игоря не отделаться, как бы ни хотелось остаться сейчас с ней. Но еще есть работа. Она стояла, спиной прижавшись к борту, сложив руки перед собой, и улыбалась, сверкая огоньками глаз. Кивнула «Иди уже», и Виктор улыбнулся. Они с другом зашли в каюты, Виктор что-то рассказывал, они уселись за монитор. Проверив сводки и получив короткие данные о состоянии среды, Рассказов загрузил сетку. Много всего нового промелькнуло перед глазами Виктора. Но он не читал, поглощенный эмоциями Игоря. На секунду отключившись от болтовни, Виктор поймал взглядом строки курсивом. «Она ревнует. Соперница. А дальше… Лена?» - эта догадка так вскипятила кровь в жилах, что Виктор начал задыхаться. Он вскочил и ринулся на палубу. В проеме двери увидел, как на его движение она обернулась, взметнув в разные стороны волосы. Удивление в глазах сменил ужас. В голубых глазах отразился столб пламени, и в тот же миг раздался хлопок. Она медленно повернулась к полыхающему танкеру. - Не может быть. - Лена, оставайся тут, я прошу тебя. Жди меня. – Он дотронулся до руки, она сжала пальчики, не желая отпускать. Но потом выпустила. Он ушел. Как в тумане наблюдала за тем, как люди пытаются разделить пятно на два – горящую лужу и остальную часть, где трудятся микроорганизмы. Два катера прорезали пятно своими винтами и от волны масляная пленка разрывалась. Заметила, как занялся борт одного катера, уже испачканный нефтью, прошедший слишком близко к пламени. В темноте не было видно, но она знала, что там Виктор. Видела, как он вывел катер на чистую воду и поскидывал через борт людей. Направив катер в сторону пламени, он приготовился прыгнуть сам, в чем ему помог взрыв, выкинув далеко от разлетевшихся осколков. Видела, как подбирали людей медицинские катера, как вытащили Виктора. Почувствовала, как крепкие руки отрывают ее от борта корабля. Испытующий зеленый взгляд, и через секунду стало легче от внезапной прохлады. Михаил тоже следил за катерами и видел взрыв. Понял, что Лене сейчас нужна помощь и не ошибся. Дрожащая влага в глазах и побелевшие пальчики. Она, не отрываясь, смотрела на медицинский катер. Одно слово, и будет истерика. Он это понял, взял воду и облил ее с ног до головы. Она выдохнула, потом хватила воздуха и благодарно посмотрела на мужчину. Обхватив себя руками, она пошла в каюту, Михаил помог вытереться, а Рассказов, получив уничтожающий взгляд, только любопытно выглядывал из-за монитора. Молча. *** В палате в мягком кресле сидела Лена, поджав ноги под себя, перебирая пальцами по ладони Виктора. Он еще не приходил в себя, но врачи сказали, что он просто оглушен, ничего страшного. Приходили Ольга и Марина, но Лена отправила всех домой. Дрема закрывала веки девушки раз от разу на более долгий срок, и Лена не заметила, как уснула, так и не выпустив руки Виктора. *** Открыл глаза. Понял, что в больнице. Никого нет. Пошевелил ногами, приподнял голову. Ничего, только тяжесть в левой руке. Посмотрел. Тонкие пальчики переплелись с его, а сама Лена тихо спала, убаюканная тишиной. И как он мог подумать, что ее не будет рядом. «Любимая». Поднялся, аккуратно высвободив ладонь, поднял ее на руки и вышел из помещения. Принес домой, уложил на кровать и сам устроился рядом, обнимая и повторяя ее позу своим телом. Один на двоих сон унес его сразу, лишь только он услышал ее легкий вздох во сне. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000676-000-160-0
Straus: Рассвет пощекотал прохладным ветерком у шеи, и зеленые глаза распахнулись. Не сразу вспомнив последние картинки ушедшего дня, Лена пыталась сообразить, где она. Шевельнулась, чтобы потянуться и почувствовала тяжелое тепло на талии. От ее движения вспыхнули синие огоньки глаз, наблюдающих за девушкой. Она опустила голову, увидела руку на себе и улыбнулась. Положила свою ладонь поверх большой загорелой и почувствовала, как он дует на волосы. Повернулась, понимая, что догадался. Растерялась от того, что он не спит. Как смотреть на него… «Ветер шепчет…» - Привет, - шепнула, глядя в глаза. «Я улыбку тебе посылаю…» - улыбнулся. Поднял руку и перенес ее выше, поправил прядь светлых волос, укрывших глаза. Она коснулась пальчиками лучиков у глаз, провела ниже, следя взглядом, спустилась по колючей щеке и остановила руку на шее. Посмотрела в глаза. - Вить, а камни… - У меня порвался шнурок. И я сразу к тебе приехал, подумал, что нужен тут… - Очень нужен. Мне нужен, - выдохнула. Виктор заметил, как напрягся взгляд. Он не станет пользоваться положением. - Я теперь рядом, - сказал тихо. Несколько секунд немого диалога глаз. Он куда-то повернулся, потом снова посмотрел в глаза. – Ты не знаешь, чье это? - Не знаю, наверное, русалка потеряла, - подхватила его игру. В руке был зажата цепочка, на которой сверкал зеленью камень. Лена села на кровати, повернулась спиной к нему и откинула волосы с шеи. От этой картины Виктор прикрыл глаза, но потом взял цепочку и застегнул, едва удержавшись, чтобы не поцеловать. – Спасибо. - Она повернулась к нему. - И не делай такие глаза, я все равно не расскажу, где его взял. - Лучше скажи мне, ты почему удрал из больницы? - Больницы – для больных, а я – полон сил! Вот смотри, - он спрыгнул с кровати, подлетел к Лене, схватил ее на руки и потащил из дома. – Мы идем купаться! – ответил он на ее возмущенные крики. Прошли по пляжу до маленькой бухточки, словно двумя перегородками окруженной пальмами, стволы которых стелются параллельно земле. Первые лучи раннего солнца только-только окрасили длинные листья, и вода мирно ласкала босые ноги. Скинув одежду, они вошли в волны, и вскоре две головы оказались ближе к горизонту. Возвращаясь, Лена коснулась ногами дна и повернулась, чтобы отыскать Виктора, который постоянно пропадал под водой, ныряя и появляясь с разных сторон. Оглядевшись и не найдя его, она покачала головой. Тень мелькнула перед ней, и он вынырнул ровно перед глазами. Она улыбнулась и смахнула воду с его волос и глаз. Положила руки на плечи и почувствовала его ладони на своей талии. Он притянул ее к себе, обнимая. Ближе. Его руки скользнули по спине, ее - по шее на затылок, зарывая пальцы в мокрые волосы. Губы, обожженные частым прерывистым дыханием, ощутили легкий соленый ток. Еще касание, и сладкое тепло растеклось по телу, проникая глубже, до самого сердца. Не мог оторваться от мягких губ, заставляя поддаваться его языку. Глотая воздух, искала его, удерживая то за нижнюю губу, то за верхнюю. Волна нежности согревала тела, и хотелось быть ближе. Ласкала волосы пальцами, а он крепко прижимал девушку к себе. Голова кружилась от ощущений, и не было желания останавливаться. Истосковавшиеся души делились своими переживаниями в страстном и невероятно нежном поцелуе. Украв последние движения, замерли и открыли глаза. Поток благодарности, какого-то интимного чувства связи и даже стеснения затопил сознание. Еще раз прильнув губами к ее, Виктор выпустил Лену и погрузился с головой в воду. Она засмеялась, проследив за его очертаниями под водой. Он подплыл сзади, обхватил руками и, вынырнув сам, вынес девушку на берег. Усадил на стелющийся над землей ствол дерева, сам сел рядом. Переглянулись. Молча, кивнули друг другу, ведь работу никто не отменял. По пути в город зашли в кафешку за свежими булочками. Добродушная пожилая женщина улыбнулась, глядя на Виктора с девушкой, а тот смущенно опустил взгляд. Она знала почти всех в городе: всю жизнь тут работала, и кафе было самым оживленным в городе. - Тут самые вкусные булочки! – сказал Виктор, выходя из кафе. - Я знаю, сами с дедом балуемся иногда, - она улыбнулась тому, как смешно Виктор повел носом, втягивая запах выпечки. Он взял ее за руку и повел обратно к себе домой. - Ты что пьешь? Чай, кофе? - Кофе. А ты? - И я, - он щелкнул кофеваркой и достал большое блюдо. Они совместно выгрузили булочки, и Виктор достал чашки. - Ты обещал рассказать, откуда у тебя кулон, - она улыбнулась, пряча глаза за челкой. - Я не собирался рассказывать, ты меня с кем-то путаешь. – Он повернулся и поймал ее в свои объятия. - Разве я могу тебя спутать? – она потянулась за поцелуем, но тут их прервал стук в дверь. - Витя! Ну, разве можно так пугать? – в дом шагнула Ольга. – Я ищу тебя в больнице… - Лена вышла с кухни, прислонилась к стенке и наблюдала за взволнованной женщиной. Ольга повернулась и улыбнулась. - Доброе утро. - Доброе, Лен. Теперь я спокойна. Думала, ты опять на подвиги отправился, но раз тут Лена… - снова развернувшись к Виктору, который только улыбался в ответ. - Да, мы совместно будем спасать мир, и он будет у меня под присмотром. Правда, Вить? – хохотнула Лена, а Ольга глянула в сияющие глаза сына. - Кто еще за кем присматривать должен? Мам, давай с нами кофе, только сварился. – Он подтолкнул мать к кухне, попутно увлекая за талию Лену. В дверь постучали, и Лена услышала голос Гуцула. Виктор вошел в кухню, сказал: - Девочки, мне пора бежать. – Он чмокнул маму в щеку, а когда подошел к Лене, растерялся. В щеку поцеловать – слишком неопределенно… Он прильнул на секунду к губам. И ушел. Лена справилась с дыханием, но взгляда на Ольгу не поднимала. - Я знаю, что это слишком… - Быстро? У «этого» нет сроков. И определений нет, также, как нет начала, и нет конца. Неправильно? Тут нет правил. Все так, как и должно быть. – Лена, наконец, посмотрела на Ольгу. - Я видела вашу маму… - Я знаю. - Она сказала, что знала мою… - в глазах блеснул огонек обиды. – И что… я, наверное, не зря тут оказалась? - Все в нашей жизни перетекает из чего-то. Но важнее то, как мы к этому относимся. Теперь ты можешь сказать, зная, что ты – дома. - Могу. - Лена, прими это. Ты нужна этому миру, как и он тебе нужен. Послушай свое сердце. – Женщина видела, что девушка растеряна, словно на распутье. Она многое чувствует, но не понимает, а, пытаясь разобраться, только запутывает все еще сильнее. - У меня столько вопросов… - Отпусти это. Все само собой решится. Они допили кофе, и Лена побежала к деду, а потом в управление. Ольга отправилась домой. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000695-000-20-0-1273245419
Straus: - Дедуль, дед! Виктор приехал! – она вбежала в комнату, залитую солнцем и воздухом из распахнутого окна. - Леночка, ты чего расшумелась? Я уж вижу, что произошло что-то важное. Как он? - Все хорошо. - А что с танкером? - Утром еще не была там, сейчас побегу… - Подожди, а где же ты пропадала? - Дед, обещаю, все расскажу позже, могу только сказать… - она бахнулась в креслице, загадочно улыбнулась и спросила. - Дедуль, а что такое любовь? Ну, вот твое видение? - Ленок, что это? Ты влюбилась? - Влюбилась. Или даже нет, люблю. - Ленок, ну тогда скажи мне, что такое любовь? - Мне сложно так сказать, это слишком большое понятие… - Многогранное, правда? И когда человек видит только одну грань, или две и думает, что это и есть настоящее чувство, он ошибается. Будет все: препятствия, ревность, разногласия, ссоры и примирения. Но без этого никак. Когда все гладко и не взрывается – это не любовь, это привязанность. - Да уж. Именно – взрывается, - задумчиво протянула она. – Дедуль, я побежала. Ты где сегодня? - Ой, Ленок, я, наверное, в кафе буду. Ну, там, где мы выпечку берем. - О! Мы там были утром, - сказала она, а потом прикусила язык. - Мы? – Она покраснела. - С Виктором. Ладно, дед, не скучай. И кстати, а чего это ты зачастил туда? Или тебе Лиана нравится? - Да нет, ничего. Лена, о чем ты говоришь? - Дед, ты у меня еще ого-го, только береги сердце, прошу тебя! - Так, без сопливых разберемся, беги уже, а то болтаешь много! – она обняла деда, чмокнула в щеку и унеслась на улицу. *** Несколько дней видела Виктора только мельком, изредка пересекаясь в управлении. Бегло шепнув «соскучился» и украв несколько секунд у мягких губ, снова разбегались по делам. Засыпая, касалась губ пальцами, все еще ощущая его вкус. Когда нестерпима уже стала эта непонятная разлука, не сумев уснуть, Лена поднялась и тихо проскочила к двери. Куда она идет – сама не знала, ведь не запомнила, где живет Виктор. А все дороги ведут… к воде. Она приоткрыла дверь, выглянула на улицу, где никого не было, и так, с зажатыми в руках шлепками сошла с порога, оглядываясь. Отойдя подальше, зачем-то остановилась, опустила шлепки на прохладный песок и, надвинув их на ноги, пошлепала к океану. Проходя между домиками, послышались шаги. Она замерла, прислушалась. Точно, не показалось. Она, оглянувшись, всматривалась в темноту. Не сказать, что она боялась, но как-то тревожно было на душе, что еще кто-то тут ходит. Еще свежо было в памяти то ночное нападение на острове. Шагнула в сторону, укрываясь в темноте дома, и вдруг кто-то крепко схватил ее, увлекая в сторону, куда она и шагала. Ее крик потонул в теплом поцелуе, в губах, которые она узнала бы из тысячи, даже еще не коснувшись. Глаза блаженно закрылись, и она расслабилась в его руках. «Виктор». Потеряла равновесие; голова кружилась, и темнота придавала ощущения невесомости. И только руки и губы. Сердце колотилось в груди, и она не могла надышаться им. - Что ты тут делаешь? – в губы спросил Виктор. - Решила прогуляться. А ты? - Я соскучился. Но решил не будить тебя, если ты спишь… - Я не спала. – Она улыбнулась, а у Виктора перехватило дыхание. Выдохнул «Ленка», он стал покрывать поцелуями уголки ее улыбки, глаза, носик, щеки. Она смеялась и говорила, что щекотно. - Пойдем, искупаемся? - Идем, - она согласно кивнула, и они, взявшись за руки, побежали к воде. На ходу поскидывали одежду и зарылись в воду, поднимая волны брызг. Долго плавали, но потом, возвращаясь на берег, начали целоваться еще на глубине. Безумный танец тел, воды и воздуха, губ, рук и обжигающей прохлады. Когда не хватало дыхания, выныривали, набирали в легкие кислорода и снова погружались под воду, чтобы отдать его друг другу. Прозрачная вода в свете луны отливала серебром, мелькая в летящих в толще воды волосах. Руки скользили везде, попадая теплом на кожу лишь как продолжение движений в воде. Когда выныривали, поток воды сбивал губы, и они продолжали свою магию по шее и груди. И, зацепившись пальчиками за гладкие широкие плечи, рука сорвалась, и мужчина чуть слышно рыкнул. Она почувствовала, что оставила след и впилась губами в полоску на мокрой коже, стараясь избавить от боли. Царапина уходила к шее и заканчивалась у ключицы. Проследовав вдоль нее, почувствовала, как он губами поймал ее ухо. В этот момент они ощутили дно под ногами. Что именно отрезвило, они не поняли. Тяжело дыша, Лена остановилась, освобождаясь от его рук. Он, также, восстанавливая дыхание, замер. Как-то неловко. Лена смущенно посмотрела на него. Что было сейчас у нее внутри – только она знала. Но это было впервые, и она не могла это назвать. По телу проходила приятная волна тепла, а вот где-то внизу было слишком жарко, несмотря на то, что она была в воде. Сердце колотилось с невероятной скоростью. - Лен, прости, я был груб? - Нет, нет, это я тебя поцарапала. – Она провела пальчиками по красному следу на плече. – Прости, – прошептала она. - Мне не больно. – Он улыбнулся. Вышли на берег, молча что-то обдумывая. - А мне понравилось, - улыбнулась она, опустив голову. - Что понравилось? Под водой целоваться? Я не сомневался. Ты любишь воду. – Она кивнула. – Что ты еще умеешь делать под водой? – он лукаво улыбнулся, а она, поймав его взгляд, смущенно улыбнулась. - Боюсь, если я буду все демонстрировать, покалечу тебя окончательно. - А я не боюсь, - он приблизился к ней и нежно коснулся губ. Немного посидели на пляже. Он, заметив, что Лена начала остывать под струями тянущего бриза, опустился сзади нее, усаживаясь и прижимая ее спиной к себе. Тихо переговаривались, он шептал на ушко, но больше не пугал ее, понимая, что поспешил, не сдержался. И хоть она сама начала чувствовать свои желания, еще рано. - Лен, у меня для тебя сюрприз. - Правда? Какой? - Ну, что это за сюрприз, если ты о нем сразу узнаешь? В выходные можно покататься на паруснике, я хочу тебе что-то показать. - Согласна, еще кайты надо взять. - Да, если шторма не будет, погоняем? - Угу, научу тебя… - зевнула она. - А я уже пробовал. – Она даже подскочила, сон как рукой сняло. - Что? Пробовал? - Да, когда мы ходили в залив. В той группе была одна девочка, она такая же, как ты, тоже живет серфингом. Она даже похожа на тебя. Вот она мне показывала. – Хорошо, что было темно, и все-таки она сидела к нему задом. Так он не видел ее глаз. Хотя ему и не надо было их видеть. – Лен, ты чего, обиделась? - Нет, с чего ты взял? – «Я не обиделась, а просто прибить тебя готова», - Ну и как, получилось? - Честно, не очень. – Он заметил, что она, до этого напряженно сидевшая к нему спиной, теперь чуть расслабилась. - Ленка, ты для меня единственная наставница, и я слушаю только тебя, и получается у меня все только с тобой. – Он снова притянул ее к себе и, крепко-крепко обняв, поцеловал в щеку. – Спасибо тебе. - За что. – Это не было вопросом. Она поднялась, он тоже встал с песка, и они, молча, пошли в город. Дойдя до своего домика, Лена повернулась к нему, посмотрела в глаза. Он легко коснулся ее губ, и она ушла, тихо прикрыв за собой дверь. «Притихшая такая, вот точно как океан. То ураган, то полный штиль. Что это было? Ревность?», - улыбнулся догадке. Сел на порог и задумался. Что происходит с моими мечтами? Они обрели очертания в реальности. Прикоснуться… Но как страшно. Как видеть свое отражение, но никогда не знать его тепла – того, что по ту сторону. Только блики. И оно так манит, но также и отталкивает своей нереальностью. Почему все так, что надо принять, надо впустить и, не спрашивая имени, поверить. Не зная корней, попытаться вырастить. Крепкий росток пробивает себе дорогу. С самого начала он сильный, а я… боюсь. И нет того главного, что даст опору. Нет веры себе. Теплый океан безбрежный Синий омут любимых глаз, И такой же, как он, ты нежный Тихий шепот чарующих фраз. Ты меня отравляешь неспешно, Заставляя поверить в свой рай Ненавидишь и любишь мятежно Я прошу, ты со мной не играй. А с тобою я вовсе другая, И тебе нестерпимо со мной. Я же бурю твою усмиряю, И мгновенно взрываю покой. Ты бушуешь, а я спокойна, Ты со всеми, а я одна, Словно я - твое продолженье. Да, я – Бездна… и Сила твоя... За несколько дней разобрались с пятном и отправили ученых обратно в лабораторию. С материка приходила техника, и танкер отбуксировали. Теперь Виктор, довольный, прицепил на стенку в своем кабинете еще одну грамоту в рамочке с именем Кулеминой. Ведь знал же, что она возмущаться будет, что она не воспринимает это как подвиг или как что-то сверхъестественное. Ну и пусть, он сам будет любоваться на них. В кабинет вошел Гуцул. - Виктор Михайлович, вы слышали про соревнования? - Какие? - Серферы устраивают гонки. В выходные. Вы с Ленкой будете? - Не знаю, мы хотели на кайтах потренироваться. Надо у нее спросить. Ты ее не видел? - Нет, пропадает где-то. Я сам ей рассказать хотел. Только в сети ее видел, а так – нет. Ну ладно, я пошел, буду там, в приемной. – Виктор кивнул и загрузил ноут. Вечером после работы Виктор сразу направился к Лене домой. Нужно было сообщить ей о соревнованиях и узнать ее мнение. А еще… Но не получилось. В дом впустил его Петр Никанорович. Притихший дед не на шутку взволновал Виктора, который знал о состоянии его сердца. На расспросы тот поведал, что Лена закрылась у себя и не выходит. - Я был в кафе у Лианы, когда мне показалось, что кто-то смотрит. Я оглянулся и увидел сына. – Петр Никанорович поморщился, положив руку на грудь, слева. – Он не похож на себя совсем, у него борода, но глаза… у него глаза моей жены, я их никогда ни с кем не спутаю. Потом он исчез. А Ленка поехала на остров. Зачем я ей рассказал? Это я во всем виноват! - Петр Никанорович! Послушайте, вы не виноваты! Успокойтесь, вам волноваться нельзя, – он налили старику воды. Что Лена? - Она приехала, плакала и сказала, что видела его, но он от нее скрылся. - Давайте так: он узнал, что вы тут, что ищите его. Ему надо обдумать все хорошенько. Он столько лет бежал от прошлого, а теперь ваше внезапное появление. Давайте подождем и дадим ему время, - Виктор заглянул в глаза Кулемину. - Да, ты, наверное, прав. Спасибо тебе, Виктор. - Да не за что, что я сделал-то? - Иногда слово лечит лучше любого дела. Ты пойдешь к Лене? - Да, гляну, как она. Он поднялся к Лене в комнату. Она лежала на кровати, свесив руку до пола, и спала. Он поднял ладошку и поцеловал. Будить не хотелось, и он аккуратно положил ее на кровать. Тихо поцеловал девушку в носик и прикрыл дверь. Внизу сообщил деду, что Лена спит, и сам отправился домой, удостоверившись, что помощь пока не нужна. ???
Straus: *** На борту парусника горел фонарь, освещая блеклым желтым светом паруса снизу. Закатный бриз не дал вывести в небо крылья парашютов, и потому кайты пришлось отложить на утро, но вот уж погонять на ганах никто им не смог запретить. До изнеможения обкатывали волны, словно специально идущие чередой с океана. Виктор, заметив, что они уже стали уставать, ушел от Лены, закинул на лодку доску и вернулся к девушке. Она сидела на гане, свесив ноги, он позвал ее на борт, забрался на доску, встав сзади, и повел ее. Лена улыбнулась своим мыслям «ничего не упустил и это освоил». Виктор крепко обнимал Лену сзади, сидя на носу кораблика, наслаждаясь ночной прохладой. Кромешная темнота и тихий плеск волн о борт навевали какой-то мотив. Словно услышав ее мысли, Виктор тихо стал протягивать слова: Ka halia ko aloha Kai hiki mai, Ke hone ae nei i Ku'u manawa, O oe no Ka'u aloha A loko e hana nei. Так грустно и нежно. Лишь немногие слова были понятны ей, но она уловила невероятную обреченность в песне, словно слыша удары тамтамов. - О чем эта песня? - Люблю , и любовь моя будет с тобой, Всегда, до новой встречи. Они долго молчали. Он целовал ее волосы, а Лена перебирала его теплые руки, иногда сплетая пальцы. Его голос еще звучал где-то в сознании самыми главными словами. «Люблю. Я точно теперь знаю, люблю...» - Такая грустная… - Ее пели женщины на берегу, прощаясь и отправляя мужчин в море. - Мне кажется, или во всей этой культуре столько магии. Чего бы я ни коснулась, во всем есть какое-то значение. - Лен, я не решался спросить. Ты была на пляже… когда я уезжал, - Лена вспыхнула, и по спине прошел холодок. Она несмело кивнула. – Почему? - Я… Ты для меня… Потому что. – Подбирая слова, она запуталась в мыслях. - Я понял. - Нет. Я не могла ТЕБЯ проводить, но не прийти не могла. Это оказалось очень важным для меня. А потом я ждала. - Я знаю. – Он чмокнул ее в макушку. - Откуда? - Из сетки. Твои слова… Помнишь, я говорил, что сам не знаю, чего ищу. И для меня это тоже важно. Оказалось, я искал тебя. - Нашел? - Нашел. Ты будешь со мной? - Буду. А ты? - Сомневаешься? – выпустив ее из объятий, он прильнул к губам. Они лежали рядом на палубе и смотрели на звезды. - Вить, что это за звук? И странная вибрация что ли? - Смотри. - Он приподнялся на локте, указывая в сторону. Лена повернула голову, все также лежа. Сначала не видела ничего, но потом, когда их парусник прошел мимо темного пятна острова вдалеке, им открылся потрясающий вид вулкана. Лена от этой картины села поудобнее, облокотившись о грудь Виктора. Огромная гора была подсвечена невысоким пламенем, вырывающимся из кратера, и изрисована огненными дорожками, идущими сверху вниз. Уходящий столбом белесый дым принимал в небе причудливые формы, а вся картинка напоминала свечку. – Рассказов сообщил, что извержение начнется со дня на день. Так и случилось. - Потрясающая картина. Настолько же жутко, насколько и завораживающе. – Они долго наблюдали за этим явлением природы. – Там кто-то жил? - Да, но их пока выселили. Вулкан проснулся давно, уже год как потряхивает, и люди переехали на соседний остров. Тут в принципе, от лавы не будет ничего, она уходит по склонам сразу в море, но вот дым и падающие осколки камней могут задеть. - Он устроился поудобнее, обнял Лену и зарылся в волосы носом. *** На работе было затишье, и только под конец недели образовались какие-то дела. Предстояла поездка на материк, где Лена должна была неделю посещать курсы экологической безопасности, и, в конце выходных, предупредив Виктора, она отправилась на самолет. Бело безумно интересно, зачет Лена получила с легкостью и теперь, довольная, вприпрыжку бежала в номер гостиницы, чтобы забрать вещи и поехать в аэропорт. Едва она толкнула дверь, сразу в сознание бросилось, что что-то не так. В один миг пришло понимание «запах родной», на глаза легли ладони и тихий шепот сказал «Привет». Ни «Алоха», ни другие приветствия. Простое слово, и Лена почувствовала, насколько ей его не хватало, и услышала, сколько тоски скрывает его голос. Она положила ладони на его руки, а он прижался губами к светловолосой макушке. - Как же плохо без тебя, - она кивнула, повернулась и прижалась к губам, крепко обвив руками его шею. Нежно, волнующе лаская ее, Виктор гладил ее спину, а она закапывала пальчики в его волосах. От этого бесконечного наслаждения внутри растекалась легкость. Она не давила желанием или страстным огнем, а просто придавала движениям раскрепощенности, способной донести друг до друга слова, которые тонули в губах и не желали звучать. Немного отойдя от первых соскучившихся движений, Лена спросила: - Витя, ты как тут? - Я за тобой приехал. - Нам пора, самолет уже скоро, - он остановил ее, взяв за руку. Покачал головой. Она обернулась, в непонимании глядя на Виктора. - Лен, я поменял билеты. Завтра поедем. - Господи, я так спешила домой, к тебе… - она снова прижалась к нему всем телом. – А ты сам это сделал… для меня, – выдохнула в губы. - Для нас. Вечером Виктор повел Лену в кафе, а потом они решили прогуляться. Они долго бродили по улицам города, держась за руки. Когда строения закончились, они вышли к большому парку. В густых зарослях были затеряны какие-то здания, и очень красиво пролегала главная широкая мощеная аллея. Лена сразу заметила, что она уходит под уклон вниз, она сказала Виктору, а он, лукаво глянув, сказал, что дальше – будет интересней. Пушистые кустарники и разные деревья выступали прямо на дорогу, прикрывая повороты, и для Лены стало неожиданностью, когда аллея превратилась в широкие неровные ступени, все круче уходящие вниз. Словно естественными каменными глыбами под ногами, они также, то сужались листвой, то открывались свободным пространством. Сумерки тут были наиболее густыми, и по мере того, как Лена и Виктор спускались, они все более погружались в темноту. Азарт от неизвестности, куда приведет эта лестница, подгонял ее и она почувствовала, что шагает довольно быстро, а так хотелось побыть с ним подольше. Она остановилась, Виктор обеспокоенно посмотрел на девушку. - Лен, что случилось? - Я просто поняла, что бегу вниз, а мне тут так нравится… - Давай пойдем медленно. - Так хочется узнать, что там, за следующим поворотом… - Ленка, у нас еще столько времен впереди, - Лена так и не поняла, о чем сказал Виктор. То ли о вечере, то ли… «У него будет одна поздняя любовь. А у тебя – ранняя. Если ты не испугаешься…» Они стояли на широкой ступеньке и просто смотрели в глаза друг другу. Когда очнулись от этого волшебства, Лена заметила, что сумерки сгустились еще сильнее. Он взял ее за руку, и они продолжили спуск. Вывернув из-за огромного куста, Лена замерла. - Что это? – прошептала. Словно облако, в воздухе кружились маленькие зелененькие огоньки. Их было столько, что с каждым шагом казалось, что ты погружаешься в плотное облако мерцания. - Светлячки, Лен. - Они даже не боятся… - улыбнулась она. Повернулась к Виктору и тихо засмеялась. У него на волосах сидели огоньки. Она подняла руку, но стряхивать не стала. Провела по щеке ладонью и почувствовала теплые руки на талии. «Не испугаюсь. Он не обидит». *** В самый жаркий полдень пришли домой к Виктору и, не спавшие всю ночь, гоняющие светлячков, гадающие на волнах в шторм, упали на кровать и уснули в обнимку. И не важно, что друг от друга жарко, но по-другому нельзя. Так казалось. Немного остыв, воздух стал пробираться в комнату. Уже на закате солнца, проснувшись в руках друг друга, заметили предвестников шторма. - И сюда добрался шторм. - Мы его обогнали на самолете. Не успев насладиться губами друг друга, они услышали стук в дверь. В обнимку отправились открывать. Марина одна стояла на пороге, и во взгляде была какая-то растерянность. Она только сказала «родители», Лена почувствовала, как на ее спине, там, где была его ладонь, сжался кулак, сгребая майку. Эта его боль словно ударила по сердцу, и Лена закрыла глаза. - Что случилось? – прохрипел Виктор. - Они пропали, - побелевшие губы дали знать о том, что сестра сейчас упадет. Виктор на ватных ногах схватил девушку и затащил в дом. - Марина, где ребенок? – задала Лена интересующий вопрос. - Я… не знаю.., - показалось, что вдоль позвоночника выросла шерсть и встала сейчас дыбом. Она ошалело смотрела на девушку. Потом подняла глаза на Виктора. - Витя, я пойду, найду Тему. - Да, а я попытаюсь все выяснить, - он чмокнул Лену куда-то в висок, растерянно прижимая к себе. Сердце колотилось, и она еле смогла оторвать себя от этих двоих. В памяти замелькали картинки прошлого. Лена, молча, шла по пляжу рядом с дедом. Было невыносимо больно. Родителей не стало. В один миг, длящийся дольше жизни. Ее жизни, ведь ей всего девять, а боли этой неизвестно сколько еще будет. Преломляя все события и отнимая огромную часть от чувств. Смеяться и вспоминать глаза мамы. Добиваться успехов и слышать голос отца. Оторвавшись от деда, погруженного в свои мысли, она забралась на скалу, с которой открывался вид моря, и внизу плескались неглубокие волны. Прыгнула оттуда, широко расставив руки, чтобы полностью его обнять. Море, которое так любила. «К ним». Ударом о дно погасило сознание. Очнулась на берегу и, закашлявшись, увидела деда, схватившегося за сердце. Превозмогая боль во всем теле, подползла к нему и долго просила не умирать, обещая так больше не делать. Скорая забрала обоих в больницу, разместив одну в травме, наложив гипс на руку и обработав ушибы, а деда в кардиологию. «Но ведь еще пока ничего не случилось! Их просто не могут найти» - возвращаясь мыслями в реальность. Добежала до дома Марины. Она запомнила, где он, побывав однажды тут. Рядом располагался зеленый садик с большой низиной в середине, где в воде были посажены кусты ананасов. Именно это позволило запомнить расположение дома. Вбежав по ступеням, она услышала плач ребенка. Даже не постучавшись, она нашла его кроватку, схватила малыша и прижала к себе. Он схватился кулачками за волосы и затих. - Алоха, Лена, - она повернулась, от неожиданности вздрогнув. В комнату зашел муж Марины. - Привет. Марина у Виктора, а я с Темой. Что там слышно? - Да ничего определенного. Отец отправился на остров. Там из-за вулкана оползень случился… Ольга с ним поехала. А потом они пропали с радаров. - В том квадрате кто-то есть еще? - Да, но там сейчас штормит. - Точно. А Рассказов что говорит? - Не видят они их. - И такая паника. Да с чего они взяли, что… Я пошла к ним. - Давай, а я - в офис. Позову, если что, - он сбежал со ступеней. - Конечно, - Лена взяла панамку малыша, которую он пытался стянуть с головы, одеялко и пошла на улицу. У дома встретила Марину. Увидев маму, малыш забеспокоился, она отдала матери Тему и следом за ними вернулась в дом. Вечером Лена, оставив Марину с мужем, пошла в офис. Уже никого не было, она загрузила сетку. Пересмотрев всю информацию за последнее время, она, ища что-то между строк, поняла, что пока нет ничего определенного. В кабинет вошел Виктор. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, пытаясь вычитать во взгляде оттенки чувств и мыслей. Хотелось помочь ему, но как, она не знала. Он подошел, присел у кресла на корточки и обнял ее колени. Положил голову, и Лена стала гладить его, перебирая пряди темных волос. Сначала крепко сжимал, до дрожи пытаясь как можно плотнее к ней прижаться. А потом отпустил. Лена встала, взяла его за руку и повела за собой. Домой. Приложив палец к губам, попросив тем самым деда молчать, она уложила Виктора в своей комнате. В ее доме слышалось шипение шторма, разбивающего волны о береговые камни. Убаюкивала прохладой ветра ночь, Лена, присев рядом, подула на лоб, убирая вьющиеся волосы. Виктор пошевелился, заключил талию в кольцо рук. Ресницы дрогнули и сомкнулись окончательно. В комнату вошел дед, и они долго разговаривали полушепотом, обсуждая новости. - Спокойно ночи, Ленок. - Алоха, дедуль. *** Ребенок последние несколько дней измучил всех. Чувствуя напряжение взрослых, он сам не спал и не давал спать никому. Поочередно сменяясь у его кроватки, Марина и Лена уже забыли, как это, когда ребенок молчит. Первый раз мать сорвалась поздно вечером, когда, дожидаясь мужчин, Лена еще была у Марины в доме. Лена забрала у нее ребенка и вынесла на улицу. Прохладой его немного успокоило. Подошедший Виктор обнял Лену, зарывшись в волосы у шеи. Повел за собой, уложил на кровать у себя дома обоих, сам лег с другой стороны. Он не позволил Лене выйти на работу, сказав, что это лишнее. Сам переживал за то, что она еще больше будет доводить себя, ведь пока ничего сделать не мог никто. На рассвете ее, спящую, разбудила Марина, тихо коснувшаяся плеча Лены и аккуратно забравшая ребенка. Утром Лена купала малыша в океане. Она полулежала в воде, облокотившись на локти, а он примостился у нее на животе, погруженный по шейку в волны, держась за лямочки купальника и щурясь на солнышке. - Так вот откуда у Виктора такие солнышки вокруг глаз. Он тоже в детстве так щурился? – малыш посмотрел на нее, видимо, пытаясь понять слова. Она засмеялась. Рядом опустилась Марина. - Лен, у меня новости. - Говори скорее! - Корабль родителей унесло в океан в шторм, но их нашли, - Лена почувствовала, как душный ком отступает от горла, и сердце словно освобождается от кольца боли и предчувствия. - То-то Тема сегодня спокойный. - Лен, спасибо тебе. - За что? - За поддержку, за помощь. - Не стоит, я сама не знала, куда себя деть. А вместе легче. – Она улыбнулась. Марина посмотрела в глаза девушке. А потом обняла ее. Удостоверившись, что Марине не нужна помощь, Лена собралась в офис, но сначала сказала, что проводит Марину. Когда они проходили мимо дома Виктора, думая, что его нет дома, издалека увидели, как со ступенек весело соскочила смутно знакомая девушка, еще на самом верху помахав рукой. Лена опустила голову. На запястье легли теплые пальчики, Марина развернула девушку к себе, настойчиво ища взглядом контакта. - Лен. Лена, это, скорее всего, не то, что ты подумала. - Я ничего не подумала. - Да? Я вижу. У тебя на лбу написано крупным шрифтом. – Лена поправила челку. - Так лучше? – она подняла глаза на Марину. – Я побежала, Марин, уже три дня не показывалась там. – Она почувствовала, как Марина пожала руку. Поджала губы, чмокнула малыша в макушку и быстро зашагала по солнечным улицам. Квадрат, где находился вулкан, не входил в зону ее ответственности, но у них еще была функция контроля на границе вод, ее отдел должен был патрулировать эту зону. Два корабля как раз вернулись, чтобы сменить команду. Лена сказала подождать ее и отправилась к Виктору в участок сообщить, чтобы не искал. Не застав его, она, почему-то, не удивившись, передала сообщение через Гуцула и ушла в океан. Как раз на границе вод показался корабль-невидимка. Приняв сигналы, спустили на воду шлюпку, и Лена отправилась на борт пропажи. Бросившись к Ольге и обняв Михаила, сказала, что передумали все за эти дни. Заметила, что Ольга испытующе пытается поймать взгляд. От этого еще больше занервничав, она почувствовала, что самой не справиться. Она посмотрела ей в глаза. Уткнувшись в плечо женщине, услышала шепот около уха. «Слушай свое сердце. Оно не обманывает». Этих нескольких секунд хватило. Решив что-то для себя, Лена отстранилась и благодарно посмотрела на Ольгу. «Спасибо». Михаил удивленно наблюдал за ними, но не сказал ничего. Попрощавшись, вернулась на патрульный корабль. Долго стояла, провожала взглядом белый борт, на котором уплывали родители Виктора и Марины. Мысли унесли на остров, где жил дядя. Виктор, наверное, был прав. Уже было не так волнительно, как при первой, пусть несостоявшейся, встрече. Теперь уже, наверное, она сможет принять его решение. Любое. Даже если он не захочет быть рядом. Она сделала все, что смогла. Она нашла. А дальше… резкий толчок вывел Лену из раздумий. Она крепко схватилась за перила. «Сели на мель» - подумала. Но как, если тут океан, пусть шельф, но не может быть. Она посмотрела за борт. И ни следа от прозрачной толщи воды и желтого песка на невероятной глубине. Все темно. На корабль высыпала команда. К Лене подошел капитан. - Отмель. - Но как? - Лава, остывая, образует на поверхности кораллов выступы породы, формируя новый рельеф дна. - Мы потерпели крушение? - Пока нет. - Но почему вы не предусмотрели это? - Предусмотрели, так же, как и тот корабль, который вынесло в океан. Пришлось слишком далеко обходить. У этих кораблей осадка слишком большая. А пять часов назад этого еще не было тут. - Прекрасно. Но почему так далеко? - В самом вулкане разлом, поток очень сильный, да и тут течение. - Да, течение. Ладно, что делать будем? - Прилива ждать, если не поможет, эвакуироваться. - Патрульные сами же застряли в собственных владениях. Лучше не придумаешь! – Лену забавляла эта ситуация. Она в плену у воды. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000695-000-140-0
Straus: Ну не бейте только *** Судну удалось сняться с мели собственными средствами под наблюдением катера патруля охраны. Рано утром корабль причалил к берегу. Прибежав домой, от деда Лена узнала, что ее искал Виктор. Она удивилась, но решила все же сходить к нему перед работой. Взяла из сумки забытый кулон, который отыскала на материке, но так и забыла ему отдать; она сжала его в руке и унеслась из дома. Заскочив по лестнице, девушка заметила, что дверь приоткрыта. Вихрем ворвалась в дом, почувствовав запах кофе, сразу шмыгнула на кухню. И замерла. За столом сидела та самая девушка, с которой они ходили однажды в шторм в океан. Виктор что-то рассказывал, а она смеялась. Доли секунды хватило, чтобы нехорошее предчувствие кольнуло в сердце. Она рванула обратно, к выходу, успев заметить, как следом прыгнул Виктор. - А ну, стой! – взглянув на ситуацию ее глазами, Виктор сразу сообразил, что могла подумать Лена. Его прыти хватило только на то, чтобы поймать ее около дома. – Стой, я сказал. - Отстань, не смею задерживать, вы же заняты… - прорычала она, оттолкнув его. Он снова поймал, но она начала брыкаться. - Ты где была всю ночь!? Отвечай! Я же волновался! - Я вижу, как ты волновался! У тебя утешительница была! Что она делает в твоем доме? - Лена, выслушай… - Я ее и вчера видела. - Это твоя сестра, она всю ночь здесь ждала тебя… - Лена аж задохнулась. Виктор пытался ее повернуть и заглянуть в глаза. Не получалось. - Ах… Да ты… Убери от меня руки! Пусти! Видеть тебя не хочу! – Виктор выпустил Лену, она вырвалась и бросилась прочь. И сразу же наткнулась на Гуцула. – Гуцул, ты опух, ты чего не передал, что я просила!? – парень растерянно перевел взгляд с Лены на Виктора. - Лен, прости, вы из-за меня… - Нет, из-за нее, - она махнула рукой на девушку, вышедшую из дома и стоявшую на пороге с круглыми глазами. - Лен, послушай Виктора. А я не смог передать вчера… прости… в больнице был… - Что случилось? - Аня заболела, – Лена выдохнула. Взлохмаченная, запыхавшаяся, с яростным огнем в глазах, сменившимся беспокойным влажным сиянием. - Я зайду к ней, - она быстро пошла по улице. Виктор не ожидал такой реакции. Понимал, что тут много всего в один момент навалилось, но не мог привести мысли в порядок. «Видеть тебя не хочу…», - все. На этом кончалось понимание. Он, стоя внизу, повернулся, и, не глядя на девушку, сказал: - Знакомься, это твоя сестра. Гуцул стоял, виновато опустив голову. Заходя в дом, на полу Виктор увидел тонкую цепочку и синие камешки на ней. Поднял и сильно сжал в кулаке. Сказал Игорю подняться. Он опустился на стул и посмотрел на парня. Тот рассказал, что должен был, рассказал, как корабль сел на мель, что он узнал в участке. А потом извинился. Виктор спросил, что с Аней, и где искать Ленку. - Она в море, скорее всего. Она всегда туда уходит, когда ей плохо. А сейчас именно такой момент. Витя, она приревновала. Чего тут непонятного. - Она меня видеть не хочет. Я еще сказал, что Вика тут всю ночь была… - Степнов, ты привел самый «убийственный» аргумент. Молодец! Вить, а что она про Михаила с Ольгой сказала? - Ничего. - Она не знала? – удивился Игорь. - Знала. Она с Мариной была днем, со мной ночью, - Гуцулу показалось, что Виктор смутился. – Она очень помогла. – Опустил голову. - А сама… ей кто помог? Ей тоже тяжело было, у нее, насколько я помню, родители погибли. – Виктор вскинул голову. - А я так и не понял сразу. Гуцул, спасибо тебе. Ты прав, тут все намного проще. Какие обиды. – Он поднялся, решительно разжал кулак с цепочкой, застегнул на шее, взял ган в руки и вышел из дома. Позвал девушку с собой и отправился искать любимую. «Теперь-то я ей скажу, как есть». *** Лена вышла из больницы. Анечка спала, и ей не удалось поговорить с подругой. Да и от нее толку сейчас было бы мало. Она зашла домой, не обнаружив к облегчению деда, она взяла ган и пошла на пляж. Увидела Макса, который несся к ней на всех парах. Поняв, что просто так не отделается от него, приготовилась слушать. - Лен, я обещал тебя познакомить с русалкой. Так вот, они вернулись в город, ненадолго. Пойдем, - он увлек Лену за собой на другой конец пляжа. Из-за кафешки навстречу им шли Виктор и та девушка. Лена попыталась отделаться от Макса, чтобы только не встречаться с ними, но было поздно. Они подошли друг к другу; Лена смотрела Виктору прямо в глаза, читая ответ, что у него на сердце, но не видела. «Обиделся». Лена знала, что не права, что виновата в этой глупой ссоре, но отступать не собиралась, и место, и время тут неподходящее для выяснений. Она посмотрела на девушку. Светлые волосы, в беспорядке лежащие на макушке, зеленые глаза. Взгляд девушки скользнул мимо Лены, и она, улыбнувшись, сказала «отец». Шагнув мимо них с Максом, она пошлепала по песку. Лена медленно повернулась. Увидела, как она бросилась на шею бородатому мужчине. Рядом с ним стоял Кулемин-старший. Сердце зашлось бешеным ритмом. Она не могла ошибиться, это был Сергей Кулемин, и, как в подтверждение ее мыслей, он отстранил девушку и прямо посмотрел на Лену. Она не чувствовала ног, но понимала, что сама идет навстречу мужчине, своему дяде, которого уже с трудом помнила. Он тоже шагнул к ней. Остановилась прямо перед ним, глядя в глаза. Он протянул руку, замер, а потом коснулся ее щеки. - Какая ты стала, Ленка, - прошептал он, а потом схватил ее и сжал в объятиях. Он чувствовал, что ее била дрожь. То ли от рыданий, то ли от страха, что он опять уйдет. Он шептал, что будет рядом, что он понял свою ошибку, что больше не бросит. Успокоившись, она повернулась и посмотрела на девушку. - Вика. Моя дочь, – указал Сергей на нее. Макс подошел и обнял ее за плечи. – И моя сводная сестра. - Как все сложно, - Лена схватилась за голову. Улыбнулась. – Ты об этой русалке говорил? Так и сказал бы, что сестра. Только запутал меня, – надула Лена губы на Макса. Протянула руку девушке, та, глядя своими зелеными глазами, молча, пожала ее. - Ну, прости, я же не знал, что это для тебя значит. - Ладно. Скажите, лучше, где вы деда нашли? - На пляже в кафе… - … у Лианы. - Точно. - Дядя Сережа, у вас, кажется, скоро мачеха появится, – они засмеялись. - Ленок, что-то ты расшутилась. Случилось чего? – дед хотел подколоть внучку, но, заметив в ее глазах лихорадочное свечение, прикусил язык. - Да я уже и шутить боюсь… вдруг угадаю… - улыбнулась она, обернулась и не нашла Виктора там, где в последний раз отпустила его взглядом. Мельком глянула на деда, который поймал ее разочарование в глазах. - А мы сейчас все поедем на остров, - махнул Сергей рукой на темную точку в океане. Он обнял Лену за плечи, чмокнул в макушку, другой рукой притянул к себе Петра Никаноровича и повел всех к паруснику. Только сейчас Лена заметила, что на борту Виктор привязывал стропы от парусов. Лена невольно залюбовалась мышцами, играющими на солнце в такт движениям. Загорелая кожа, крепкие руки. Внизу живота снова начал скапливаться щекотливый комок, не дающий мыслям покоя. «Только этого мне не хватало». Заметив его взгляд, она спрятала глаза под челкой. Когда поднимались на борт, Виктор крепко сжимал ее за талию, помогая забраться. Хотелось большего, тепла его рук везде, но понимала, что она за чертой отчуждения. Освободил ее, она обессилено опустила голову. … - Мы с твоими родителями жили тут. Они уже поженились, и ты должна была появиться, а я встретил девушку. Она была похожа на Веру. Такая же стройная, такой же светлый волос. У нее был сын Макс. Когда я стал часто появляться, мальчик полюбил меня, и я был счастлив, что у меня теперь некое подобие семьи. Через год мы уехали. - «Значит, вот почему я тут как дома, вода меня приняла. Я жила тут целый год». - Я знал, что вернусь, сказал, чтобы она не забывала меня. Но вернуться я смог только через несколько лет. Тогда погибли Никита с Верой, и я не мог бросить вас с дедом. А потом я узнал, что у нее от меня ребенок. - Но почему ты нам не сказал? Мы бы поняли, вместе поехали бы, или просто отпустили бы тебя, чтобы не было боли этой, не было тайн! - Леночка, я всегда чувствовал себя виноватым в том, что произошло! Я чувствовал, что не стоит им ехать, даже говорил это. - Глупости, дядя Сережа! Так, значит, и должно было случиться. Никто не виноват. Только вот пережить это очень сложно. - Да. А я трус, сбежал. Сюда приехал, Вика уже большая была, а у нее… мужчина. Нет, я не осуждал. Сколько можно было ждать, а вдруг я бы не приехал никогда… Ушел на остров и там жил. Вика часто приплывала. Она на досках. Вот ведь, думал, как Ленка. Лен, я недавно нашел твой ган. Помнишь? Сразу подумал, что ты рядом… - Да, мы… с Виктором обнаружили его на берегу. Я сразу поняла, что это ты его починил. Спасибо тебе. Лена не верила, что так все быстро получилось, ведь, останься она дома, у нее бы не было сейчас ничего. Ни любви, ни семьи. Но все существовало за пределами ее круга. А внутри него было сплошное облако боли. Смесь горечи и непонимания, недосказанности, обиды и осознания своей неправоты. Давило на плечи несказанное, били по нервам слова. И не отодвинуть. Нужно решать, как можно скорее, иначе она останется без сил. Одного взгляда не хватает, чтобы воскреснуть. А пока… - Ну, что, сестренка, погоняем? – подмигнула Лена Вике, кивнув на ганы, которые Виктор уложил на палубе. - Давай. Только у меня нет доски. - Спроси у Виктора. Без слов, на языке тела, крепко стоя на волне. Одинаковые движения, похожие приемы, одна любовь на весь океан. Две светлые головки выныривали и скрывались за гребнями волн, а с далекого берега за ними следили синие глаза, пока не потеряли. До самого вечера девушек не было. Мужчины понимали, что им нужно о многом поговорить, и, если старшие знали, что с ними ничего не случится, то Виктор опасался оставлять двух девушек одних. Ни воды, ни камня боялся, а людей. Вика приплыла одна. - Где она? - Она поплыла на Туманный, - девушка указала направление. Виктор взял ган, пустил его по воде и прижал грудью к волне. - Что это он. - Он за нее убьет, - проводил дед его взглядом. – И она тоже. Или его убьет. Но что-то будет, это точно. - Папа, и ты так спокойно говоришь об этом! – подскочил Сергей. Кулемин-старший взял его за руку и усадил обратно на бревно у костра. - Спокойно, сын. Они сами разберутся. Виктор никогда ее не обидит. *** Лена сидела на краю скалы, свесив ноги в пропасть. На плечо легла теплая ладонь. - Здравствуй, Бездна. - Здравствуйте. Я даже не знаю, как вас зовут. Но постоянно думаю о вас. - Меня не зовут. А имя мне Душа Шторма. - Вы управляете стихией? - Ты тоже управляешь! - Нет, это она мной управляет. И мне иногда с ней не справиться. Если бы это не касалось близких, а то я им делаю больно… - Отпусти его, – от неожиданности Лена резко повернула голову и встретилась с глазами старушки. – Отпусти, и посмотришь, куда он пойдет. - Как его имя? - Ты не чувствуешь? - Сейчас – нет. – Покачала головой, свесив руки с коленок. Подняла взгляд на горизонт, увидев сизый фронт. – Шторм будет? - Не сильный. Он поможет тебе. Прощай. - Спасибо. Темные тучи находили ближе, а у нее не было сил подняться. Все свалилось в один момент и никак не хотело раскладываться по полочкам. «- Виктор пришел к нам в группу, и я сразу поняла, что он не просто так появился. Он не был свободен, это чувствовалось. Если бы кто-то еще заметил, пришлось бы туго. Я стала наблюдать за ним, а потом решила прикрыть его изнутри. Под конец он узнал то, что хотел, вышел на заказчиков банды. Мне самой не нравилось все это, но у нас был договор, что я не рассказываю никому ничего, а они мне разрешают с ними участвовать в соревнованиях и просто в разных выходах. Мне всего пятнадцать, а потому меня мало куда берут. - Ты его на кайтах учила? - Не учила, а так, показала. – Лена кивнула. - Потом он сделал так, что ребята как сами прокололись. Приехали заказчики, и вот тут я испугалась. Они выяснили, кто он, а когда один про тебя сказал… я думала, он их поубивает. Они все же скрутили его, куда-то потащили, но их уже ждали. Забрали почти всех. Он звал меня домой, но мне нужно было сначала попробовать на материке вступить в клуб. - Получилось? - Да. - Когда занятия? - Через два месяца. А пока я тут побуду. Лен. У нас ничего не было, и быть не могло!» Поставила ноги домиком и положила подбородок на колени, обхватив их руками. «Это же Витя. Как я могла усомниться…» - она поднялась, покачнувшись от затекших мышц. Бежать не смогла, но вот пойти получилось. Ступив два шага от края обрыва, увидела его. «Отпустить, значит?». Сердце зашлось в груди, сжимая пальцы в кулаки. - Лен, я пришел извиниться. Прости, что накинулся на тебя, я, правда, очень переживал. Тебя не было дома, на работе. Я не знал, что делать. - Ты хорошее занятие себе нашел. - Ты опять? - Вить, почему нельзя было оставить ее у меня дома ждать? Почему? - Потому что я тоже хотел тебя увидеть, когда ты придешь. – Железный аргумент. Лене сказать было больше нечего. Она ошарашено стояла и смотрела на него. Каким-то образом они оказались на одном уровне над пропастью. – Лен, я люблю тебя. – На шее сверкнула цепочка. «Камни». – Веришь? Лена опустила голову, загораживаясь челкой, улыбнулась под ней и помотала головой «нет». Не успевшее сорваться с уст «Докажи» замерло, когда Лена подняла голову, взглянув на него. Как в замедленной съемке он скрылся за камнем обрыва. Испугавшись, что внизу скалы, Лена не знала что делать. Сердце, казалось, остановилось, и не давало возможности шевельнуться. Первый его глухой удар привел сознание в действие и, задыхаясь, она бросилась вниз, к подножию, надеясь оттуда его достать. Сама не заметила, как начали мешать слезы, размывая под ногами очертания камней, она, размазывая их по щекам, пробиралась вниз до самой кромки воды. Первые большие горячие капли дождя шлепнулись на скалы, на кожу, остужая и немного возвращая в реальность. Поскользнулась и разодрала руку, но, не замечая, спешила дальше. Дождь набирал обороты, она спешила, видя перед собой только крутой спуск вниз. Как только нога коснулась воды, ее тут же подхватили сильные руки, прижимая к телу. - Ненавижу. Тебя. Только. Издеваешься. – Она колотила кулаками в грудь, задыхаясь от бега, что-то быстро говоря. – Зачем спрыгнул. Я чуть не умерла… - Ленка, нога соскочила! – пытался заглушить ее бурю. Не мог поймать рук, она извивалась и вырывалась. - Ненормальный! - Лен, ты плачешь что ли? – скользнув по щеке губами, спросил он. - А что мне делать еще?! – слезы катились и, глядя на нее, его затопила такая нежность к ней. – Бросил меня тут одну! Я уж подумала… – она немного успокоилась. – Я люблю тебя, дурака, а ты… Он залепил ее губы поцелуем. Руки свободно легли на плечи, она, все еще вздрагивая, отвечала на поцелуй. Дождь, уже ливший холодным потоком стекал по обнаженной коже, останавливался лишь на завязках купальника. - Прости меня... Прости… - И ты прости… - шептали между поцелуями. - Люблю тебя, - она оторвалась от него, посмотрела в глаза. – Веришь? - Докажи! – лукаво прищурился он. Она стала покрывать его лицо поцелуями, вцепившись в волосы. Губ уже не хватало, и языки отправились по всему телу собирать струйки дождя с разгоряченной кожи. Незаметно опустились на мягкий слой мха, устилающий камни. Ее руки, его пальцы, губы дарили наслаждение тонкими, невесомыми прикосновениями. Кожа стонала, вызывая дрожь, а внутри поднимался пожар от того места, где раньше обычно скапливалось щекотание. - Дождь, - смогла прошептать она сквозь шорох капель о землю. - Угу, - ответил хриплый неузнаваемый голос. Он подхватил ее на руки и понес, останавливаясь периодически для того, чтобы слизать обильные дорожки воды с девушки. Он занес ее в знакомую пещеру, где горел костерок, и уложил на мягкий настил из тонких веточек, и, словно проводив их в укрытие, поднялся шум от стены дождя, опустившейся с небес. «Очищая, давая новую жизнь, дождь смыл все, что было раньше. Теперь все по-другому». Словно услышав ее мысли, далеко громыхнул гром. - Замерзла? – Виктор навис над Леной, а потом опустился, накрывая собой, придавливая к земле. Он заметил рану на запястье и впился губами в нежную кожу. Она вздрогнула от новых ощущений, волнами растекающихся по телу. Его губы находили новые точки, в которых она чувствовала какую-то безумную легкость. Вскоре начала отвечать на ласки движениями и впервые застонала, когда его губы накрыли грудь. Доводил ее до края, а потом снова остужал, возвращаясь к губам. Тонкие руки блуждали по спине, по плечам, и вскоре, осмелев, скользнули по прессу, впиваясь в твердые мышцы, а потом ниже, цепляя оставшуюся ткань. Он рыкнул, освобождаясь от лишнего, и поравнялся с темными глазами. «Вот ты какая, ее страсть». Сорвало сознание, и он опустился на нее, опаляя собственным желанием. Лена почувствовала его и приняла в себя. Через боль, отдавая, даря свое тело ему. Он ласково провел ладонью по бедру, успокаивая, нежно-нежно коснувшись губ. От этого прикосновения Лена выгнулась, чувствуя снова прилив внизу. Он начал движения, а она впилась пальчиками ему в плечи. В одном ритме под звуки дождя по стенам металась страсть, то вытягиваясь тенями по камням, то опускаясь. Общий голос наслаждения слился с раскатом грома, силой зарядившим где-то близко по камням. Виктор опустился рядом с ней; оба тяжело дышали, и он пытался поймать в глазах следы боли. Но их не было. Он ловил губами капельки пота со лба, а она путала пальчики в волосках на груди. - Люблю тебя, родная. - И я тебя, любимый, - она подняла голову и заглянула в глаза. В зеленом омуте читалось возбуждение, и Виктор провел рукой, очерчивая линию бедра, талию, грудь. Остановился, немного сжал в ладони. Лена взвилась и облизнула губы. Виктор рыкнул от удовольствия и повалил ее на спину, прижимая собой. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000695-000-140-0
Straus: Добрый вечер! Знаю - засранка. жмотина. Ловите продку. Моя беточка отмечает сегодня последний звонок, а потому, я не стала ее дергать, но обещаю все исправить (если что заметите - пишите ) Девочки, ВСЕХ учеников ПОЗДРАВЛЯЮ с окончанием ШКОЛЫ!!! Нудная песня дождя утомила двоих обессилевших влюбленных до самого вечера. Буря поулеглась и, подгоняемые прохладным ветром, лучи заходящего солнца заглянули в пещеру. Мужчина и женщина не торопились выбираться из еще сонных объятий, дарящих сладкое тепло, растекающееся по телу истомой. Обхватив любимую покрепче, Виктор дошел до воды, опустил Лену в волны и сам погрузился рядом. Вода придавала большей плавности движениям, гладкости ласкам по коже, терпкости поцелуям. Она смывала следы, но оставляла память на теле от рук. Шагнув чуть глубже, отдались невесомости, не имея опоры, чувствуя только горячие тела друг друга. Ощущая его возбуждение, Лена обхватила его ногами, прижимаясь всем телом. Невесомые касания груди и плавные движения, затем более плотные ласки и иступленные толчки заставляли плавиться и забывать обо всем. Он сам не помнил, как оказался прижатым к камням ее телом, манящим и таким пылким, задавшим сразу свой темп. «Тебе так больше нравится?» «Угу» Губы искали губы, но уходили по чувствительной коже вниз, прикусывая и будоража. Пальчики током пронзали там, где впивались в кожу. И все ощущения умножала вода, принявшая в себя этот танец страсти. Финальные вскрики, резкий всплеск, он перевернул ее, овладевая и контролируя сам последние движения. Впился в губы, заглушая такой желанный стон. Полностью опустилась на каменное дно, целуя и прижимая его голову к груди. Вода унесла все свидетельства близости, и через некоторое время они улыбнулись в глаза друг другу. - Алоха, - только теперь Лена поняла, как люди слышат разницу между тем, когда с тобой здороваются и когда говорят, что любят. Она всегда удивлялась, как все это можно уместить в одном коротком выдохе, как надо сказать, чтобы получилось именно то, что должно быть. - Алоха, - трепетное, нежное, глубокое. Виктор почувствовал его сердцем. Так, наверное, и должно быть, когда и без слов тоже слышно. - Ну что, домой? - Вить, я не хочу, мне и тут хорошо, - она провела пальчиками вдоль позвоночника, чувствуя, как выгибается Виктор, и слыша, как хрипнет его голос. - Ленок, мы должны покушать. Я же не хочу, чтобы ты у меня умерла от истощения. Он провел вдоль носика и потом щелкнул. - Поплыли. - Я не могу, - она приподняла руку над водой и плюхнула ее обратно, обрызгав Виктора. Он схватил Лену и, целуя ее в шею, хохотавшую, потащил наверх. Забрали ганы, и Виктор сказал садиться. Сам взял оба и поплыл, ведя их перед собой. - Права руля. Лева руля, - смеялась Лена, сидя на доске и указывая направление. Сидели в кафе и с удовольствием поглощали вкуснейшие блюда, приготовленные Майей. Ленка кормила любимого листиками салата, играя ими около губ, а Виктор постоянно воровал спагеттинки у Ленки с подбородка, слизывая соус и заставляя ее хрипловато смеяться. - Ленка, если ты не прекратишь ТАК есть макароны, я тебя прямо здесь искусаю! Хозяйка кафе по-доброму с улыбкой смотрела на парочку, зная Виктора с детства, видела, что тот по-настоящему счастлив. Совсем молоденькая, хрупкая, но такая сильная девушка смогла завоевать сердце этого здорового волевого мужчины, подчинить его и, в то же время, сделать сильнее своей любовью. Не замечая никого вокруг, они безмолвно общались взглядами, касаниями, даже дыханием. В кафе появился Петр Никанорович. Молодые люди позвали его за свой столик и стали расспрашивать о том, как они провели вечер. Рассказывая, он лукаво поглядывал на парочку и улыбался в бороду. Подошла Майя, и Лена с Виктором поняли, что деда они, как собеседника, на вечер потеряли. Они закончили ужин и вместе отправились в больницу, оставляя старика общаться с женщиной. Там они встретили Гуцула и смогли расспросить, в чем же было дело, почему Аня в больнице. Он рассказал, что Аня, уходя от Стаса, сорвалась с вышки. Виктор сжал кулаки и рыкнул, что давно надо было снести ее, а заодно и со Стасом разобраться. Но Гуцул остановил его, сказав, что Стасу тоже пришлось несладко, так как вышка упала и его придавило. Лена испуганно смотрела в глаза Виктору. Он молча взял ее за руку, они попрощались с ребятами и мужчина повел Лену в другую палату. К Стасу. Лена переживала, что Виктор что-нибудь скажет, не сдержится, но он спокойно говорил, и ни один мускул не дрогнул на лице. Когда они вышли от него, Лена благодарно посмотрела в синие глаза и ткнулась лбом в плечо. *** Намотавшись за весь вечер и добрую половину ночи, Лена с Виктором повалились без сил в кровать. Крепкие объятия погрузили их в сладкую дрему. Еще успела поцеловать любимого в губы, но не лаская, не возбуждая а тихонько, словно убаюкивая, передавая покой и окуная в облака сна. «…в твоем кулоне еще не вся сила, которую ты чувствуешь. Тебя волнует, что тебе с ней не справиться. Это так. К чему стремится пропасть? К бесконечности. Но и она имеет дно. Ты идешь к нему, ты его видишь, но пока не дошла. Пока ты его не достигнешь, круг не замкнется. Будешь бушевать, пока не почувствуешь Его власти над собой, не поверишь, не доверишься. Не будет покоя, пока не найдешь своих границ, не коснешься своего края, своего…» - сон растаял. - …Предела, - едва слышно произнесла она с закрытыми глазами. - Что, - такое же тихое услышала в ответ. - Я ничего не сказала. - Ты позвала меня, - он поднялся на локте, словно не спал. - Я во сне, наверное, - лениво переворачиваясь на другой бок, утыкаясь ему в живот головой. - Лен, просыпайся. - Виииитя, солнце еще не встало, давай поспим. - Скорей, нам надо успеть… - Куда? – проснулась, наконец. - В одно место. Скорее, надо до восхода успеть. Они выпрыгнули из кровати, на ходу натягивая на ноги шлепки. Он взял ее за руку и потащил девушку в сторону маяка. Они запрыгнули на корабль и Виктор, отвязав швартовые, взял курс в океан. Пока не рассвело. Он поглядывал на горизонт, а потом сказал: - Лен, за мной, - он схватился рукой за канаты, забираясь на сетку, подал руку девушке. Они поднялись в корзинку на самом верху мачты. Он закрыл дверцу и замер. Несколько минут стоял, сжимая в руке ее пальчики, а в другой что-то скрывая. Он раскрыл ладонь и первые лучи солнца с одной и луч маяка с другой стороны сошлись в одной точке и зажгли на ладони яркий огонек, полыхнувший на мгновение в лучах, и потухший. - Лен. Ты будешь моей женой? – Лена от неожиданности не могла выдохнуть. Сдавило внутри так, что ей показалось, что она упадет. – Не отвечай сейчас. Я знаю, что это слишком быстро, или необдуманно, или как хочешь назови, но я по-другому не могу. Ты подарила мне себя и я точно знаю, что для меня это уже навсегда, это для меня очень важно, это для меня все... Только обещай, когда готова будешь… - сбивчивые слова больно стучали в голове. - Что ты сказал? – наконец смогла выдавить она, справившись немного с дрожью. - Спросил, будешь ли ты моей женой, - с такой надеждой посмотрел на нее, что у Лены снова закончился воздух в легких. - Я не расслышала, - прищурилась она, хитро выглядывая из-под челки. - Ленка! – набрав в легкие воздуха, крикнул он на весь океан. – Ты станешь моей женой!? – эхо любимого голоса понеслось по спящим волнам. - Да! Стану! – также громко прокричала она, засмеялась, подхваченная на руки. – Я буду твоей женой, - уже только ему сказала она. - Ты уже моя, - прижал ее, держа на руках чуть над собой. - А ты мой, - она провела пальчиками по лучикам вокруг глаз. Он опустил ее, взял ее руку и надел на палец блестевшее в лучах колечко. Она впилась в его губы. Восходящее солнце играло в волосах, а они целовались высоко-высоко над волной. - Лен, спасибо тебе. – Он улыбнулся. – Я самый счастливый человек! – он открыл маленькую дверцу, наступил на край корзины и, взмахнув руками, оттолкнулся от мачты, и полетел вниз. - Совсем ненормальный! – она быстро по канатам спустилась вниз, и, наступив ногой на бортик, всматривалась в поверхность воды. Как только показалась голова, Лена взлетела на перила и сиганула в воду, направляясь к нему. Выныривая, почувствовала руки на себе. Вдохнула воздуха, и тут же губы попали в плен теплых соленых настойчивых любимых губ. Нереальными мечтами Запредельным ветром Так былое полыхало Разлетаясь пеплом. Выколачивая ритмы Стуком сердца Нам от рока своего Теперь не деться. Роспись на судьбе Стоит литая – Что ты мой навек И что твоя я *** Через два месяца провожали Вику на корабль, она уезжала на материк учиться. Лиза, стоявшая с Максом, подошла и одела ей кулон на шею. Она повернулась к Лене и посмотрела на сестру. Такая же вольная, сильная, взрывная, безграничная. Она везде и нигде, со всеми и ни с кем, и пока не стремится никуда. Не встретила того рубежа, за который она не пойдет, у которого сможет остановиться. - Люблю тебя, сестренка! - И я тебя, родная! – обнялись две стройные фигурки, блестя на солнце белобрысыми макушками. Рядом стоял Сергей, дед Кулемин и махали вслед отплывающему кораблю. Виктор находился рядом с Леной и аккуратно прижимал рукой к себе. Скрывшись из виду, корабль подал последний еле слышимый сигнал. Лена отвернулась от горизонта и заметила, что Сергей замер и куда-то неотрывно смотрит. По пляжу шла женщина. Залитая солнцем, она сразу напомнила маму, такую, какую помнит Лена. Виктор посмотрел в глаза, но увидел грустный зеленый блеск. Тем временем, к женщине подбежал Макс, поцеловал в щеку, затем подошла Лиза, и они покинули желтую полосу песка и гальки. - А дядя тоже однолюб. Мужчины Кулемины отправились в дом, а Лена с Виктором, соскучившиеся друг по другу после работы, просто сидели на бревнах, из которых строили новую вышку, и разговаривали, держась за руки. На пляже появилась Марина с Темой на руках. Отдав малыша Виктору, она позвала Лену с собой. Виктор, поцеловав Лену, недоуменно посмотрел на обеих, помахал ручкой малыша им вслед. Девушки отправились за город. В лес. По дороге Марина тараторила без умолку, больше рассказывая, чем спрашивая. Она видела, или даже чувствовала, что у девушки есть вопросы. Она не настаивала, понимала, что иногда сложно решиться спросить так, как есть. Тем временем они вышли к подножию холма. Круто вверх уходила дорожка, но Марина потянула Лену в обход горы. Через некоторое время они достигли большого оголенного участка склона, говорящего о недавнем оползне. Лена замерла. Подойдя ближе, она стала всматриваться в рельеф. - Марина, мне кажется, или это очертания человека? – в скалу было словно сбито каменное тело женщины. Не совсем явно, но угадывались основные линии. - Да, это Мать народа. Бушевавшая однажды стихия ударила молнией в это место. А наутро люди нашли тут это. В тот год был ужасный пожар, унесший множество жизней, а потом в море ушли и не вернулись много кораблей. Женщины просили Мать народа дать им потомство, чтобы население острова не вымерло. И вот именно этот знак был послан им, как ответ. - И что, она дала им потомство? - Это легенда, но говорят, что те, кто тогда побывал тут, кто видел ее лик, у тех через некоторое время родились дети. Лена слушала и улыбалась, погруженная в свои мысли. Марина заметила блуждающий взгляд, говорящий о поиске решений, или подсказок в каком-то очень важном вопросе. Она понимала, что ее брат и Лена к чему-то пришли, до чего-то договорились, но чувствовала, что-то еще мучает девушку. - А ты, ты приходила сюда, когда… ну, с Темой? - Нет. Никогда не видела ее, только слышала. Смотри. – Марина подошла вплотную к огромному каменному изваянию и положила руку в том месте, где по рельефу тела должен был находиться живот. Приложила ладонь. – Странно. И правда, горячее. – Лена сделала то же. Тепло от камня захватило руку, словно передавая ей энергию. Так приятно покалывало пальцы, Лена даже прикрыла глаза от удовольствия. Когда это ощущение отпустило, она переместила ладонь чуть ниже, чуть выше, но там был просто холодный камень. И солнце никак не могло быть причиной этому. - Марина, а тут холодное. – Девушки как маленькие стали прикладывать ладошки к телу скульптуры, изваянной самой природой. Когда они шли обратно, Лена как-то невзначай спросила: - Марин, а сколько тебе лет? - Скоро девятнадцать. Стемнело, пока девушки пробирались по лесным дорожкам и шли до дома Марины. В приглушенном помещении двое мужчин возились с обеспокоенным малышом, который сразу возвестил, как он соскучился по маме, вцепившись кулачками в одежду и жадно припадая к груди. Лена подошла к Виктору и приложила голову к сердцу, слушая учащенный стук внутри. Она подняла голову и он поцеловал ее в носик. Тихая беседа, чтобы не разбудить малыша, убаюкала Лену, и, почувствовав ровное дыхание своей любимой, Виктор удивленно посмотрел в лицо. Ресницы рисовали последние взмахи, и он улыбнулся. Такой милой и спокойной она была в этот момент. Марина улыбнулась и кивнула. Виктор зашевелился, и Лена поднялась. - Идем домой, ты устала? - Нет, просто так тихо было… - он поднялся, Лена аккуратно поцеловала спящего Тему и они ушли. - Мне кажется, Лена хочет сделать Вите самый дорогой подарок, о котором он даже и мечтать боится, - задумчиво сказала Марина, ласково глядя на своего сына. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000722-000-0-0-1274800273
Straus: Ну вот, дорогие мои, подошел к концу фик. Скорее всего, многие, кто меня знает, скажут, что все ожидаемо. В общем, ловите! *** А весной снова один за другим пошли праздники. Собравшись вечером после работы у маяка, отмечали какой-то очередной день моря, ветра или шторма. Как поняла Лена, только дай повод, но это и стало причиной устроения завтрашних гонок по волнам. - Вить, ты участвуешь? Лен, как вы? – Лена, стоявшая рядом, повернулась к Виктору, столкнувшись взглядами. Ждала его ответа. - Нет, Макс, я не буду участвовать, - сказал Виктор, нежно проводя ладонью по спине девушки. - Я – пас, ты же знаешь, как я отношусь к соревнованиям, - сказала Лена Максу, но все также смотрела на Виктора. - Потанцуем? – сказал только ей. Она кивнула. - Чем займемся вместо соревнований? – кружась с ним под музыку, спросила Лена. - Хочешь, давай через пару часов убежим и отправимся в океан. - Давай, - она положила голову ему на грудь. – Слушай. А мы надолго? – она подняла взгляд ему в глаза. - А что? Думал, завтра вернемся. – Она смутилась, Виктор заметил и внимательно ждал. - Давай булочек возьмем с собой? – Он рассмеялся. - И мороженого? - Ага, и мороженого, - она улыбнулась. Он почти невесомо коснулся губами глаз и потянул за собой, уводя с площадки. Привел ее на выступ за маяком, усадил и сказал не уходить никуда. Через некоторое время вернулся и протянул ей целый шашлык. - Мне показалось, ты голодная. Да и я тоже. - Вить, ты… Спасибо, - шепнула в губы. Они сидели на самом краю скалы, свесив ноги в обрыв. Лена болтала ими, боясь уронить шлепок. - Витя! Он упал! – они оба свесились с обрыва и попытались вглядеться в темноту. - Ну, все, Ленка, буду теперь тебя носить на руках, не босиком же тебе ходить! – она скинула туда же второй. Для верности. - А я и не против, - тихо сказала она, глядя в его смеющиеся глаза. Он поднялся, взял Лену на руки и сказал: - Командуйте, леди, куда идем? - К деду, потом за булочками, а потом… - Виктор, Лена, у нас ЧП! – подбежал запыхавшийся паренек из береговой охраны. - Ну вот, а я без тапок… - Что произошло? - Там… столкнулись катер и парусник... Народу много было, они нетрезвые… - пытался он дышать и говорить. – У них оружие. Стреляют. - Что!? Совсем там ку-ку поехало! – Виктор поставил вырывающуюся Ленку на ноги, сдвинул брови. – Лен, мне идти надо, жди меня дома. И надень тапочки, - он чмокнул ее куда-то в висок. - Угу, и сходи за булками… - проворчала она вслед удаляющейся фигуре любимого. В глазах вспыхнул хитрый огонек. Виктор осторожно пробирался по дому, боясь разбудить Лену. Как только он приоткрыл дверь комнаты, окунулся в мягкий свежий аромат цветов. Он узнал, это те же цветы, какие были в венках. Воспоминания заставили вдохнуть запах полными легкими, погружая в романтику того вечера. Он вошел в комнату и замер. Слева весь пол просторной комнаты был часто усеян маленькими огоньками свечек, между которыми сидели крупные бутоны розовых цветов, блестя каплями росы. Лены не было. - Лен… - Виктор хотел повернуться, но теплые ладошки легли на глаза. - Чшшш, - он поднял руки и накрыл их своими, провел по запястьям и понял, что на руках девушки браслеты из листиков. Воображение дорисовало остальное, и Виктор шумно выдохнул. Довольная улыбка коснулась губ девушки, и она убрала руки от глаз. Он заключил ее в объятия и закружил в такт неслышимой музыке. Сначала были ладошки, потом руки и шаги. Виктор закипал от вида короткой пышной юбки, колышущейся от каждого движения ног, придающей шагам мягкости и взмахами заставляющей дрожать огонь; и было непонятно, что именно меркнет и вспыхивает, то ли ее темные глаза, то ли тени на его лице. Повторяя ладонями движения на ее талии и потом выше, Виктор зарывался в волосы, между прядями которых были вплетены цветки, ласкал шею. Лена успела надеть венок ему на голову, и этот полусладкий дурман кружился в сознании, отнимая волю. Они не заметили, как переместились на ковер, исследуя подушечками пальцев каждый миллиметр друг друга, нетерпеливо избавляясь от лишних деталей. Желтые блики огня будили новые ощущения, выхватывая отдельные части разгоряченных тел. - Разбойница, - вырвалось у мужчины больше стон, чем слово, когда куда-то делась былая скованность, и Лена опустилась своими ласками совсем низко.- Ты это хотела освоить самостоятельно? - Угу. Но без тебя никак. Нравится? - Безумно. Его хриплый шепот и нетерпеливый вздох, сильные руки и властная тяжесть тела любимого сказали то, чего не скажешь словами, да и не нужно. Последние капли сознания метнулись к его губам на груди и животе. Когда он скользнул ниже, Лена задрожала то ли от нетерпения, то ли от прохлады, и только он понял, что она ждет, но и боится. Стон раздался в тишине комнаты, когда она почувствовала его прохладные губы в слишком горячем месте. Порыв ветра из окна погасил огоньки свечек и заставил содрогнуться гибкое тело. Мужчина накрыл собой, согревая, заново распаляя желание уже другими ласками, более глубокими, захватывая руки, шею губами, изводя, то слишком медленно, то быстро, подводя к пику наслаждения, и снова меняя темп. Мстительные полоски на коже и неистово впивающиеся в кожу пальчики на спине сводили с ума, и не было сил уже сопротивляться. Желанные губы, последние быстрые движения, и их общий финал, накрывающий волной тепла и наслаждения. Все звуки были стерты страстью, и только теперь проснулись ленивые нотки «Алоха», и его нежные поглаживания, ее ладошки в волосах и на груди, синий взгляд в глаза. - Люблю, люблю, люблю… - мелкие поцелуи по векам, щекам, носику и подбородку. Хрипловатый тихий смех и мужской голос в словах стихли уже к рассвету где-то поперек огромной кровати. Утром Лена сидела на пороге, завернутая в полотенце. Придя с моря, не хотелось заходить в дом. Виктор ушел за кофе. Она смотрела на просыпающийся город. Взгляд зацепил знакомую фигуру. Сергей Кулемин разговаривал с женщиной далеко в конце улицы. Лене она показалась знакомой, но слишком далеко она не могла рассмотреть лица. Сзади подошел Виктор, опустился на доски и протянул кофе, обнимая сзади. Лена разочарованно посмотрела на кружку. - Вить, а у нас нет ничего посущественней? Я есть хочу. - Вот, обжора! – он вернулся в дом. - Да, меня проще убить, чем прокормить, - смеялась она. - А кого же я тогда по утрам буду целовать вот так? - он поцеловал ее в губы, протягивая принесенную корзину с пирогами. Она довольно улыбнулась, схватила пирог, а потом кивнула в сторону парочки. - Кто это? - Это мама Вики. - Правда? Вить, может, они помирятся? - Может. Он до сих пор любит ее. - Откуда ты знаешь? - Он всегда о ней спрашивает, когда мы видимся. Или у отца узнает, как у нее дела. - Что ему мешает быть с ней? - Не знаю, но думаю, у них есть все шансы быть вместе, - он подул на шею Лены и, освободив от волос, поцеловал. Она откинулась назад, прислоняясь к крепкой груди. - Вить, вчера твои родители звали на ужин. Мы пойдем? - Пойдем. К тому же, там и твои будут. - Кто – мои? – не поняла Лена. - Кулемины. - Правда? Бедный Михаил. Дед с него не слезет, пока всю душу не вынет своими расспросами, - они засмеялись, и когда Лена повернула голову в сторону парочки, то уже никого не увидела. – Ушли. Интересно, вместе? - Вместе, – она посмотрела в глаза. - Я видел, - кивнул уверенно. Она поцеловала его. Такого родного. Попрощавшись вечером с родными, уставшая Лена и Виктор отправились домой. Он взял ее за руку. На пороге остались провожать Марина с Темой на руках, Петр Никанорович и Михаил. - Что это на руке у Ленки? - Выше кисти? – дед кивнул. - А это ожог. У Вити тоже вон такой же, - Марина ткнула на его свободную руку. – Может, пройдет. - Где это они так? – не унимался дед Кулемин. - На днях, видимо, поженились. - Чего? - Ритуал такой. Если в отношениях преобладает разум, то успеваешь отдернуть руку от огня, а если нет… - Марина показала свой шрам. – До сих пор не проходит. У папы вон, тоже. - Надо будет в роман свой записать… - задумчиво произнес дед. - Вы сначала его попробуйте пройти, а потом запишете, – Михаил хитро прищурился. - Петр Никанорович, это вы их снабжаете пирогами Майи? Лена вон поправилась… - решил пошутить он. - Да это не от пирогов, папа. - А от чего? - Две пары глаз воззрились на Марину. - Так у них малыш будет скоро. - Что? И не сказали ничего? - Они, скорее всего, и сами еще не знают. - Так они… - произнес ошарашенный Кулемин-старший. - Ну да, не в шахматы же они играют ночами, - хохотнула девушка и зашла в дом. Через несколько дней Виктор спешно собрался и уехал на материк по работе. Лена вбежала в дом Марины. Оценив обстановку, она взволнованным шепотом сказала: - Марина, я в панике. Витя уехал… - Лена, что случилось? – она взяла ее за руку и усадила в кресло. Принесла воды. – Пей. - В общем, я тут посчитала… я… кажется, я беременна, Витя уехал... Я не знаю, что делать… - Давай так. Ты сейчас успокоишься. Когда он вернется? - Скоро. - Понятно. Лена, он не навсегда уехал. Мы сейчас все выясним, и ты ему сообщишь, когда он приедет. - Что мы… выясним… и как?.. - Спокойно. Сейчас отнесем маме Тему, и ты пойдешь со мной. И успокойся. Тебе нельзя нервничать. Выходя от мамы, Марина поймала ее взгляд, и теперь, вышагивая по коридору в больнице, этот взгляд заставлял ее тоже нервничать. И не спросить при Лене… - Ну? – в дверях появилась Лена, уткнувшаяся в бумаги. - Ни черта не поняла. «Pule», это неделя? Что, одиннадцать недель? А где я все это время была? – она опустилась на скамейку и улыбнулась. Марине казалось, что она сейчас взорвется, пока дождалась, когда Лена выйдет из анабиоза. - Доску отложишь пока? - Ни за что! Наша дочь тоже будет серфингисткой, пусть привыкает. - Дочь? - Ага, я одно слово поняла «kaikamahine», - улыбнулась Лена, спокойно посмотрев на Марину, прыгающую вокруг. - Черт, она завела меня, теперь сама спокойная как танк, а я тут… - ворчала она, утаскивая Лену с этажа больницы. Марина не знала, что сказать Лене, только бы не ходить с ней к маме. Чувствовала, что та все сразу поймет, слишком хорошо они чувствовали друг друга с Ольгой, а потому нужно было выяснить самой, а потом действовать по обстоятельствам. - Я с тобой пойду за Темой. - Лен, у меня одно дело, давай, ты отдохнешь, а я заберу его и приду к тебе сама. - Что случилось? – посмотрела Лена на Марину. - Да нет, просто пока я не с ним, надо кое-куда забежать. - Ладно, пойду пока домой. Я вас там подожду. - Да, полежи пока, - они кивнули друг другу, и Марина понеслась к матери. Месяц его не было. Михаил говорил, что он на материке, и что с ним все в порядке, но поговорить им не удавалось. Лена знала, что все будет хорошо, ведь Михаил сам говорил, что мужчина не подведет того, кто ждет. А она очень ждала. На работе было довольно спокойно, но иногда, чтобы отвлечься, Лена выходила в океан на доске или на патрульном корабле. Часто ходила в гости к деду, и они вместе плавали на остров к Сергею. Да и сам он частенько забегал, приезжая навестить мать Вики. Часто приходила Ольга, и после работы Лена иногда сама навещала Марину и Тему. Она не боялась уходить из дома, зная, что тут он ее всегда найдет. Сегодня Лена решила отдохнуть. Ноги гудели из-за того, что пришлось долго ждать прибытия катера на берегу. Спасло то, что на ней была сегодня рубаха, и, тем не менее, Лена чувствовала жжение на руках, которые рубаха не прикрывала. Стук в дверь оторвал от увлекательного занятия – смазывания себя сметаной. Она открыла и впустила в дом Ольгу. - Здравствуй, милая, - женщины поцеловали друг друга в щеку. - Как дела? - Ты что, обгорела? - Да нет, просто щиплет, долго на солнце была. - Ты аккуратнее с солнцем. Давай помогу, - она намазала шею и руки. – Сегодня мама приходила. - Как она? - Да ничего. Сказала, что скоро Витя приедет. - Правда? – глаза вспыхнули. – Скорее бы! - Лен, не переживай! Я знаю, трудно ждать, но у тебя главное ожидание впереди, – она приложила ладонь к животу. – Как он там? - Она, – Ольга улыбнулась. – Я пока не ощущаю. - Рано еще. Я тоже помню, что у меня Витя вытворял в животе. - Расскажете? Остаток вечера они провели за разговорами. Когда уставшая Лена прилегла на подушку, Ольга погладила по голове и чмокнула ее в макушку. Сами собой, непонятно, от чего защемило сердце, и покатились слезы. - Лена, Лена. И почему ты не плачешь, первый раз вижу… ведь так легче, девочка. А то, что ты очень сильная, мы и так знаем, поплачь, не держи в себе, – она прижала ее, вздрагивающую, к себе и стала успокаивающе гладить по голове. На рассвете она проснулась от невесомых касаний губами ресниц, щек, губ, рук. Открыла глаза и потонула в Его взгляде. Улыбнулась и обхватила руками за шею. - Где ты так долго был, Витька… - выдохнула, не находя сил отпустить. - Как только услышал, что ты меня зовешь, сразу примчался, любимая. - Это не я звала, - он замер и чуть отстранился, заглядывая в глаза. Руки скользнули по телу. Опустились на талию, потом дальше на бедра. Замерли, и в глазах отразилось удивление. Ладони вернулись на талию, а потом догадка мелькнула во взгляде и одновременно руки переместились на живот. – Это она тебя звала, наша дочь. - Ленка, - выдохнул, задыхаясь, и приникая к губам. – Спасибо тебе. Спустился вниз и приложил ухо, вслушиваясь в жизнь, зародившуюся внутри любимой. Шептал что-то, бесконечно благодаря судьбу за такой подарок. Лена ворошила его волосы, отвечая на вопросы, и счастливо улыбаясь. По дороге на работу зашли к Ольге. Видя сияющую Лену и явно неадекватного сына, женщина рассмеялась и сказала, что очень рада, что все теперь хорошо. Она попросила Виктора прибить какую-то штуковину на кухне, а Лену потащила в комнату. Слушая стук, Ольга довольно улыбнулась, когда послышался приглушенный удар и грохот. Явно молоток встретил на пути палец. - Ну вот, теперь твой муж спустился с небес на землю, - они беззвучно засмеялись, зажимая рот ладонью. – Можно спокойно отправляться на работу. *** - Ленка, ты четвертый раз падаешь! Что случилось? – подплыл Виктор и обеспокоенно заглянул в глаза жене. - Центр тяжести сместился, я никак не могу поймать его, - пожаловалась Лена. - Пойдем на пляж. Теперь я тебя учить кататься на доске! - Размечтался! – она забралась на ган и сверкнула оттуда задорным огоньком глаз. – Ну, тебя долго ждать? Наперегонки? - Дочку не напугай! - Пусть привыкает! – взмахнула руками, согнув ноги в коленях. Сидя на стволе поваленной пальмы, Лена болтала ногами и жевала кокос. К ним подбежал Гуцул. - Витя, в выходные будут соревнования… - Я УЧАСТВУЮ! – с набитым ртом попыталась крикнуть Лена, подняв вверх руку. - Милая, ты же не любишь соревнования. - Не люблю. Их доча любит, - она положила руку на живот рядом с широкой ладонью Вити. – Правда, малыш? - Я тоже буду. Надо же приглядеть за этой парочкой, - сказал Виктор и, крепко обняв, поцеловал Лену. Гуцул покачал головой, закатив глаза, удалился. – Перекусила? Покатаемся? Лена кивнула, счастливо улыбнулась Виктору, они взяли доски и вошли в воду, разгоняя пену ногами, положили поверх волн свои серфы и заскользили по поверхности океана, сначала лежа, а потом поднялись и через некоторое время скрылись из виду за высокими стройными гребнями волн. Что ждало их за очередным буруном, не знал никто, но они непременно пройдут все вместе, храня одну тайну на двоих. Тайну их связи, позволяющей чувствовать друг друга на расстоянии, слышать без слов и видеть в темноте, только бы он был, этот огонь в сердце. Тайну имени, которое даст Лена своей дочери, а прабабушка запишет в своих шаманских книгах. Тайну, явившуюся когда-то с неизвестного неприступного острова, который не покорился ей сразу, но зато привел ее к нему. Тайну священного ритуала Алохи, который остался ожогом на коже и памятью в сердцах. Конец Спасибо, девочки, за то, что были со мной с 18 марта, когда я выложила первую проду этого фика и до сего дня, 28 мая. О, как. Спасибо всем, кто ставил "+", кто их не ставил, кто писал и просто читал. Я вас всех люблю, рада, что у нас такой дружный коллектив!!! Надеюсь, все, кто обморозился на Аляске - отогрелись тут, на островах где-то в районе экватора. Спасибо ВАМ, ну, и на последок, поругайте, что ли, вот адрес: http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000722-000-60-0
Straus: Автор: Straus Название: Пленники Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance, AU, OOC, Fantasy, Action, Angst Статус: в процессе Муза: manechka От автора: легкая фантастика, обремененная только наличием нескольких «солнц» в небе Земли; ну и еще чуть-чуть магии КВМ не знакомы пока, «Ранеток» нет. Огромное спасибо моей беточке!!! Юлечка, 88!!! forget-me-not - низкий поклон за премодерацию, приятно было познакомиться! Фик только начался, а мне УЖЕ подарили подарок: Мы - пленники чувств Наш мир...Он жесток, он расколот на части Война двух народов....За честь...до конца... Но всё же не в нашей то было бы власти... Как если бы вдруг замолчали сердца.. Мы - вечные пленники чувств и эмоций.... Заложники мы беспощадной судьбы... И пусть между нами сейчас есть границы... Стереть их подсилу...Я верю...А ты?... (с) manechka Девочки, мне Ксюшка подарила обложку, я ее неделю не могла выложить!!! КСЮШЕНЦИЯ!!! ПРОСТИ МЕНЯ!!! Юлечка мне тоже подарила ЧУДО!!! Обложечка!!! ААААААААА спасибо, моя радость!!! Я в шоке - у меня каждый день события в моей писательской (если ее можно так назвать) деятельности: моя БЕТОЧКА Юльча уведела то, что у меня в голове... я не знаю, КАК она это сделала, короче - судить ВАМ:
Straus: Девушка бежала по лесу, освещенному далеким спутником Иве, как делала каждое раннее утро. Бежала встречать рассвет на высокий обрыв над широкой Долиной песка. Лучи могучего светила Абиса выходили из-за горизонта Долины и упирались в отвесный обрыв, на краю которого им радовалась гибкая фигурка девушки, раскинувшая руки в стороны, принимая тепло в свои объятия. Покидая город, она пересекала лесную чащу, где знала каждый листик и тропку, на протяжении долгих девятнадцати оборотов Абиса проводя здесь дни, встречая рассветы и провожая планеты за далекий горизонт. Когда небольшой диск Лонда создаст тень, она отправится к матери, чтобы остаться с ней до вечернего затмения Иве. За это время отец, Вождь их народа, успеет обсудить дела и отпустит вольную дочь из города. Еще были занятия, правда, не каждый день, и как раз сегодня придется еще сидеть, скучая, слушать учительницу. В небе появилась точка, показавшаяся сначала птицей, но, растущая на глазах, она превратилась в корабль. Пролетев низко над долиной, заметно накренившись, он рухнул сбоку от обрыва, уткнувшись глубоко в грунт, и там глухо бабахнул, от чего скала под ногами содрогнулась. На негнущихся ногах девушка, выбравшись из лап страха и оцепенения, шагнула к тропинке, обводящей скалу. Быстро спустилась вниз и замерла. Железный гигант торчал обгоревшим корпусом из глины и камней. Порадовалась, что был доступ к люкам, она попыталась откупорить один из них. Он был помят и не поддавался. Другой. Тоже. И только третий люк удалось открыть, приведя механизмы в движение. Аккуратно заглянула внутрь. Тишина, мигание аварийных огней и туман от гари. Она шагнула на стену, так как корабль лежал на боку, и пол находился где-то справа. Пробралась по коридору и попала, видимо, в рубку управления. Там обнаружила двоих. Один лежал у стены, она провела рукой. Мертв. Второй был придавлен креслом и какими-то обломками. Девушка поднесла руку к голове и почувствовала легкое колебание жизни. Совсем слабое. Она быстро прикоснулась к шее и замерла, прикрывая глаза. Сердце застучало быстрее. Впервые чувствовала власть над мужчиной. Под ладонями было тепло. Волнующий огонь восстал где-то в районе солнечного сплетения, а она отдавала энергию. И он брал ее. Мысленно девушка умоляла мужчину принять ее силу. Когда огонек его жизни окреп, она отняла руки. Решила посмотреть, нет ли на борту еще людей, и отправилась на экскурсию. За это время ее энергия укрепит в раненом жизненные потоки. Пробраться далеко не удалось, там от взрыва перекорежило обшивку и спутало внутренности машины, но она не почувствовала своим внутренним чутьем больше никого. По крайней мере, живого. Вернулась к мужчине. Распутала ремни, попыталась освободить его из тисков, держащих тело. Кровь на руках сказала о том, что все-таки его хорошо задело. Стиснув зубы, она все же смогла вытащить его из кресла. Осмотрев раны и переломы, пришла к неутешительному выводу: зря он шлем не надел. На голове тоже была кровь. Через три часа ей удалось укрыть мужчину в тайном, только ей одной известном, месте. Когда, натаскав воды, обмывала кровь, посмотрела в лицо. Волевой подбородок, широкий лоб, длинный нос. Провела по губам, разгладила лучики у глаз, взъерошила волосы. Его запах и мужественность, ощутимая, несмотря на бессилие, будоражили воображение девушки. Пальцы скользнули по шее. Сбоку была большая татуировка, уходящая одним концом рисунка за воротник одежды, а другим под волосы. Девушка всмотрелась в изображение. Она была далека от политики и не могла сказать, что оно означает, но попыталась запомнить переплетение линий. Оторвавшись от его лица, она отыскала в его карманах нож, при помощи которого освободила тело от комбинезона. Промыв все ссадины и перетянув раны бинтами из бортовой аптечки, она посмотрела на небо. Нужно было торопиться в город. От матери не укрылся растерянный вид дочери. Она шепнула узнать, что случилось, но та только качнула головой «потом». Когда аудиенция закончилась, и начался обычный перебор событий, двери в огромный холл распахнулись, и в проеме показался темноволосый мужчина и еще несколько человек. Они подошли и бросили к ногам вождя запчасти с опознавательными знаками от корабля. Девушка вздрогнула и выше подняла подбородок. - Никита, Вера. Лена, - выдохнул последнее имя мужчина, склонившись перед девушкой. - Докладывай, Гуцул, - приказал отец. - В Долине упал вражеский корабль Лондоров. Внутри были обнаружены тела людей, - кровь в жилах замерла. «Людей». То ли она не нашла еще кого-то, то ли… даже думать страшно было о том, что они нашли Его. – Все мертвы. Здорово, даже подбивать не понадобилось, сам грохнулся. - Что хорошего? – звонкий голос с низкими нотами. - Что враги погибли. Вы не рады? – спросил он. - Нет. Они же тоже люди, они любят, их ждут матери, дети… - она сказала тихо. - Лена, дочка, ты на сегодня свободна, - отец не любил обсуждать войну в присутствии девушки, зная ее отношение к этому, он не хотел волновать ее. Она была совсем другая, она служила Жизни. Принцесса Елена поднялась и гордо вышла из холла. В коридоре огляделась и рванула в библиотеку, разметав белый плащ в разные стороны. Достала книги и стала листать материал по атрибутике, по знакам и шевронам. Остановилась на тату. Нашла описание и закрыла глаза. В голове стучало: «Враг, Лондор». Но что делать, если она не могла по-другому. Не могла бросить умирать человека, хоть он с Лонда, хоть с Земли, не могла позволить отнять жизнь, ведь сама хранила эту жизнь, получив от матери дар, который позволял вытягивать боль и отдавать силы другому, вдыхать энергию в бессильное тело. А они только отнимают ее. Гуцул получил дар, помогающий в деле разведки, поиска и в бою, кто-то умеет уходить от погони, у кого-то дар рукопашного боя. А родители хотят заставить ее быть рядом с ним, с этим бесчувственным роботом, умеющим только убивать. Не сможет она стать ему достойной партией, почему ее не слышат. Не хочет и не станет. Теперь нужно было восстановить Силу. Все, спать. Каждый день она теперь спешила к нему, с замиранием сердца разыскивая следы чьего-нибудь пребывания. Что будет, если его найдут. Свои возьмут в плен, а потом убьют. А вот как сообщить «той» стороне? Десять восходов она слушала его дыхание, держа его широкую безжизненную ладонь, массируя длинные пальцы, гладила темные волосы. Раны быстро затягивались, благодаря ее Силе, но вот ей не давал покоя ушиб головы, и она, боясь, что от такой травмы он может потерять память, часто прикладывала ладони к шее. Умывала его студеной утренней водой, пытаясь привести в чувства, что-то рассказывала, чтобы он слышал голос, чтобы знал, что он в безопасности. Но он не вставал. Каждый день возвращалась в город с некоторым разочарованием. В коридоре встретился Гуцул, склонил голову. - Ваше высочество. Вы последнее время пропадаете где-то. - Я и раньше пропадала, вы не замечали? - Да, но сейчас вы что-то скрываете. - Неужели? - Мне ничего не стоит проследить, вы же знаете… - Шантажировать вздумали? - Нет. Вы сами скажете. - Это не ваше дело, - она прошла дальше, ощутимо задев плечом мужчину. - А вот мы и посмотрим, - сам себе сказал Гуцул. Наутро она вскочила, казалось, еще раньше. Какая-то тревога в душе подгоняла ее, и, уже прибежав к своему тайному месту, поняла, что запыхалась. Разгребла листья, раздвинула ветки и забралась в небольшую пещеру. Подняла взгляд и замерла. Кривая ухмылка Гуцула охладила кровь в жилах, отобрав последние краски у лица. - И что вы тут делаете каждый день, Лена? - Не ваше дело, - сквозь зубы рыкнула она, стараясь унять дрожь в голосе. - Наверное, встречаетесь тут с мужчиной? Боитесь гнева отца? Что ж, это хорошо, что у вас мозгов не хватило притащить его к нам. Вы же высоких кровей, и вам не пристало водиться с простолюдинами. - Вы в своем уме? – злость снова заставила колотиться сердце, а глаза жадно шарили по стенам в поисках признаков присутствия раненного человека. – Уйдите отсюда, а то я вас заколдую! А тут я занимаюсь своей черной магией, - нашла, что соврать. - Вы – точно ненормальная! Станете моей женой, я вас не буду выпускать из города, - рассматривая какие-то пучки травы на стенах. - Посмотрим! - Я все сказал. - Я тоже. Еще раз увижу вас где-то поблизости – никакой свадьбы не будет. Он нервно задернул плащ и выбрался из пещеры. Облегчение от его ухода сменилось новой волной тревоги. «Где он?» Выходя из пещеры, она не знала, что делать. Было не похоже, что Гуцул со своими прихвостнями обнаружил Лондора. Это успокаивало. Она выпрямилась около входа и только собралась сделать шаг на поиски человека, как рука больно вывернулась за спину в захвате, а горло сдавило холодное острое лезвие ножа. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000722-000-100-0
Straus: ГЛАВА 2 … горло сдавило холодное острое лезвие ножа. Лена замерла. Человек сзади прижал ее к своей широкой груди, выдохнув около уха. Мгновение, достаточное на вдох, и он ослабил хватку, чуть освобождая горло от ножа. Она знала, что сзади стоит Он. Узнала по запаху, по энергии, которую чувствовала, вдыхая в него свою Силу и Жизнь. Она знала его ладонь, которой он теперь сжимал ее запястье. И, видимо, он тоже что-то почувствовал, вдохнув ее запах. Кольцо рук отступило, и Лена повернула голову, чтобы увидеть. Вздрогнула, столкнувшись близко-близко с синими глазами. Все. Образ завершился этим взглядом, теперь, знала точно, он не отпустит ее мысли. Хотелось прикоснуться к таким знакомым губам, к волосам, что помнили еще ее руки. Но этот безумный холод глубокого взгляда комом подкатывал к горлу: «Не помнит». А ладонь так и покоилась в его руке за спиной, не удерживаемая, но так приятно согреваемая теплом. Долго не могла оторваться от его глаз, пытаясь прочитать его мысли. Только настороженная враждебность сквозила в этом голубом океане. Мужчина очнулся от ощущения того, что тело затекло в одном положении. Он поднялся. Боли не было, но присутствовала какая-то слабость. Оглядев себя, он понял, что последний снаряд в рули оставил о себе наглядное свидетельство в виде закрытых бинтами ран. Он выбрался из пещеры и отправился обследовать окрестности. Нашел свой корабль, отправил сигнал с коммутационного блока на датчики своих кораблей. «И кто же это так заботливо перевязал раны? Земляне не могли, они бы взяли в плен или убили бы на месте. Свои, похоже, все погибли…» Мужчина шагнул на опушку и поспешил скрыться под сенью деревьев густого леса, чтобы избежать столкновения с местным контингентом… «Почему она не вырывается, я же слабо держу? Так знаком мне этот сладковатый запах. Откуда только? Не могу отпустить ее, но так не хочется удерживать силой...» - сомнение металось в мыслях. «Он слабо держит, наверное, еще не совсем окреп после ранения. Или дает возможность уйти. Но я не могу его бросить тут, схватят ведь. Тем более, по статусу не положено скрываться и бегать…» - за этими мыслями оба заметили корабль только тогда, когда он уже поравнялся с верхушками деревьев, опускаясь на край опушки, поднимая волну пыли своими винтами. Машинально мужчина снова привлек девушку к себе и отвернул от песчаного ветра, загораживая плечом. Люк корабля открылся, и выскочивший молодой человек в форме спешно направился к ним. Заметил нож в руке мужчины, он напрягся, но в глазах все равно сквозила радость от встречи. Следом за ним корабль покинуло еще несколько человек, расположившихся у трапа. Один отделился от общей массы и также направился вслед за первым человеком в форме. - Ваше высочество. - Склонились в поклоне головы. Потом тот, кто был ближе, все-таки, как поняла Лена, не по уставу подошел ближе и прижался к широкой груди «раненого». Лена отметила, что у него были такие же глаза, как и у того, кого она столько дней изучала, но узнала, казалось, только сейчас, заглянув в его зеркало души. - Привет, брат, - тихо сказал он. Мягкий голос завладел сознанием, она пыталась не слушать его, не впускать, но он предательски пробирался внутрь, до самого сердца. - Мы за вами, Виктор, - проговорил подошедший сзади высокий парень. Надменный взгляд холодных глаз заставил гордо вздернуть подбородок. Она почувствовала, что рука напряглась, но, не удерживая, а словно толкая, подсознательно. – А это, я погляжу, трофей? Вы пленницу взяли? Отлично! – Она высвободила руку и развернулась, чтобы бежать, но через несколько шагов была настигнута и схвачена немилосердными сильными руками. В голубом взгляде мелькнул огонь негодования, он набрал в легкие воздуха, но, неположенное по статусу, сменилось: - Я не знаю, кто это, и мы не имеем права удерживать ее… - Вот это да! Его высочество взял в плен человека! – специально громко, чтобы слышали все, кто сошел с корабля, продекламировал он, за руку толкая вперед сопротивляющуюся девушку. Не обращая внимания на напрягшиеся скулы своего командира и сжатые кулаки, он протащил ее к трапу. – Мы можем отправляться домой. Виктор нагнал молодого человека и сказал: - Думаю, девушку следует оставить здесь… - И тогда ваши подданные решат, что вы – профан в военном деле, даже бабу в плен не смогли взять. Все, полетели, ваш отец будет гордиться вами! – он резко толкнул вырывающуюся пленницу к кораблю. - Я сам! – забрал девушку из рук парня и повел на корабль. Сам не понимал, что заставило его так к ней поменяться. То ли дух противоречия, то ли она сама со своими теплыми руками, гордым взглядом и невероятно красивыми глазами, то ли ощущение, что он ее знает. Сердце стукнуло обидой. Увозя совершенно незнакомую девушку далеко от ее дома, с ее планеты, он чувствовал что-то сродни связи с ней, что, точно знал, не позволит бросить ее просто так там, у себя дома. Он знал, но боялся глядеть в глаза. Боялся увидеть разочарование, упрек и понять, что он слабак, что зря поддался этому прохвосту, своему мнимому «долгу». Ведь он так и ждет, где же сын вождя проколется, и будет шанс всадить нож ему в спину. Она не билась в истериках, не просила, не умоляла, и, казалось, даже не дышала. Подошел тот, кого назвали «брат», и сказал, что, наверное, нужно ее обыскать на всякий случай, как положено по уставу. «Ее» голубоглазый посмотрел в глаза друга и сказал «Не надо» и отошел к пульту. Второй мужчина осмотрел ровно облегающий фигурку плащ и указал на выступающий предмет у бедра. - Что это? - Она распахнула полы и отстегнула фляжку. – Вода? – удивился он. Она кивнула. На вопросительный взгляд мужчины она прямо посмотрела на фигуру раненого, стоящего к ним спиной. – Это для него? – Она снова гордо подняла подбородок, пристально посмотрела ему в глаза и отвернулась, показывая, что больше ничего не скажет. Он усадил ее в кресло, пристегнул ремнями и отошел к пульту. - Где ты был все это время? В плену? Эти бинты. Тебя били? - Нет, я не был в плену. В иллюминатор она видела, как густеют краски леса, как мельчают очертания родных мест и отдаляется диск Земли, а вокруг все становится темным и чужим. Горячая капля скатилась по щеке. Одна. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000722-000-120-0
Straus: ГЛАВА 3 Корабль опустился на поверхность неизвестной планеты среди множества таких же тут. Шагнув по трапу, Лена втянула свежий воздух полными легкими. Здесь легко дышалось, зелень напоминала родную, а светило согревало такими же ласковыми лучами. Лена даже забыла на некоторое время о причине ее здесь пребывания, разомлев от окружающего покоя. «Раненый» шагал рядом, прихрамывая, и обеспокоенно посматривал за состоянием девушки, понимая, что с непривычки человеку может стать плохо от насыщенного кислородом и озоном воздуха. Лена с любопытством крутила головой, пытаясь отыскать признаки домов или еще какого-либо жилья. Удивилась, когда ее привели к большому арочному входу в… пещеру, углубленную под скалой. На первый взгляд ей все здесь показалось довольно угрюмым, но потом, приглядевшись, девушка отметила, что народ тут неплохо, с комфортом устроился, отделав изнутри камень так, что было похоже на огромный дом с маленькими квартирками по периметру. По центру, ближе к противоположной от входа стене стояло несколько массивных тяжелых кресел, по центру горел камин, согревая иллюзией уютного домашнего очага. Заметив мелькнувшие белые тени вдоль стен, Лена замерла, чуть отстав от мужчин. Перед ней выросло несколько силуэтов огромных лохматых собак, больше напоминающих белых медведей. Немилосердный толчок в спину отогнал страх, и девушке пришлось сделать шаг вперед, встретившись сразу с несколькими парами глаз животных. - Это наша гостья, Ладья, познакомься, - сказал «ее» голубоглазый, представляя предводительнице собачьего племени Лену. Лене показалось, что она услышала сдавленный смешок сзади. Широкая ладонь на голове собаки придала ей уверенности, и черный нос с шумом втянул воздух около девушки, а потом ткнулся в руку. Губы тронула улыбка, но она тут же исчезла, поймав удивленный взгляд двоих молодых людей, шедших впереди. От ритуала знакомства их отвлек высокий широкоплечий мужчина, подошедший и заключивший раненого в свои объятия. - Здравствуй, сын, - сказал тихо мужчина и высвободил его из кольца рук. - Здравствуй, отец. - Идем, нам нужно поговорить. - Поздоровавшись за руку со вторым молодым человеком, мужчина увлек сына под локоть за собой. Тот повернулся, кивнул «брату» на Лену. И тут Лена вздрогнула. По всему холлу раздался пронзительный вой, она догадалась, что это сирена. Вмиг ото всюду появились мужчины, спешно что-то подхватывая и выбегая через арку наружу. Второй голубоглазый парень быстро схватил ее за руку, пересек вместе с Леной холл, открыл какую-то дверь и впихнул девушку в малюсенькую комнатку. Топот ног сказал о том, что он ушел. Ну, вот и все. Ее закрыли в темнице, и только этот парень, похожий на «ее» раненого знает, где она. Она опустилась на жесткую кровать. «Что теперь?». *** Стемнело. Было непонятно, то ли это погасили свет, то ли наступила ночь. По ощущениям – прошло достаточно времени, да и по накрывшей усталости и голоду Лена чувствовала, что сейчас уснет. Щелкнул замок, и на пороге появился невысокий молодой парень. Глянул на девушку, внес поднос с едой, поставил на маленький столик. - Я тебя охранять буду. Ешь. Лена отвернулась, парень вышел. «Не буду есть, а то еще отравят. Не буду, пока не скажут, в чем я виновата, и почему меня закрыли здесь…» Она свернулась калачиком на кровати и укрылась собственным плащом. Не заметила, как провалилась в сон. Физически почувствовала, что отдохнула. Приняв вертикальное положение, она прислушалась. В холле стоял шум. Она поняла, что вернулись мужчины, которые ушли по тревоге. Из обрывков фраз сложила, что не все корабли на месте, лишь половина. Дальше топот ног и приглушенные слова. Вождь смертельно ранен. Через некоторое время все стихло. Под вечер появился охранник, посмотрел на нетронутую еду и сказал: - Не будешь есть, я не буду приносить тебе ничего. Сама так решила. - Выпустите меня. - Еще чего! Василий приказал за тобой приглядывать. - Выпустите, я могу помочь вождю… - Что? Прикончить его решила? - Отведите меня. Или позовите его жену. - Ладно, позову Полину. Когда стихли последние звуки, и Лена поняла, что наступила ночь, дверь открылась и на пороге появилась красивая блондинка, гордо держащая осанку. - Что тебе? - Пустите к вождю. Я могу помочь, могу вылечить его. - Зачем? – она холодно посмотрела на Лену. Не ожидая такого, девушка не сразу нашлась, что сказать. - Человеку нужна помощь, я могу ее оказать. - Не нужна ему помощь, он все равно умрет. А мы без тебя разберемся. - Как вы можете так говорить, он же ваш муж! - И что? – полыхнули огнем злые глаза. – Он умрет, и мы с Виктором, наконец, поженимся, и я смогу снова править народом. - Это высокая цель, - с сарказмом произнесла Лена. – Но жизнь человека… - …смотря какого и для чего. Король умер, да здравствует король! – женщина победно улыбнулась и, тряхнув волосами, вышла из комнатки. Лена выдохнула. «Что тут у них происходит? Какой-то ужас...» Она подошла к двери и попросила охранника позвать кого-нибудь еще, сына вождя, брата, дочь, не важно. Тот ответил, что люди заняты, не до нее сейчас. Так прошел еще один день. Лена чувствовала, что тут ей душно. Не из-за нехватки воздуха, а из-за того, что кругом был камень. Она чувствовала, что в камне мало энергии, он не заряжает, а только словно отнимает силы. И еще у нее постоянно стынут ноги. Сидя на кровати, Лена несколько раз замечала странное дыхание у двери. Она выглядывала через верхнее окошко, но охранник сидел у противоположной стенки маленькой загородки, и больше она никого не видела. Вечером снова вошел парень, покачал головой и забрал очередной поднос с едой. Ее беспокоило состояние вождя, и она спросила у охранника, какие новости. Его слова не удивили девушку, и она еще раз потребовала позвать кого-нибудь из приближенных к вождю, тех, кому небезразлична жизнь мужчины. Парень снова отмахнулся и так и не позвал никого. Через некоторое время снова послышалось тяжелое дыхание. Взялась за голову. «От голода и усталости уже мерещится все. А еще мне надо в душ…» Она подошла к окошку, чтобы позвать охранника, но тут в отверстиях двери внизу мелькнуло что-то белое. Она присела на корточки. Мех. Точно. По ту сторону двери лежала собака, а ее шерсть пробивалась сквозь щели и проемы. Лена улыбнулась и попыталась просунуть пальцы в узкие отверстия. Как только она высунула руку наружу, сразу почувствовала, как теплый язык лижет пальцы. Теплые радостные касания, единственное, что согревало в этом камне. Пальчики гладили мягкую шерсть, ворсистый нос, мягкие ушки, и собака, казалось, понимала ее и пыталась что-то сказать. Послышался голос, отгоняющий животное от двери. Лена поднялась и отошла к стене. В комнатку вошел тот парень, который поймал ее в лесу, на Земле. Он усмехнулся, сказав, чтобы она тут не выделывалась, ведь не в гости приехала, а в плен попала. Потом начал наступать на нее. Она не шелохнулась. Он подошел близко и приблизил к ней лицо. Она стояла, гордо подняв подбородок. - Какая ты сладенькая, - она еле удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. – Давай развлечемся, пока некому за тебя заступиться. – Он потянул руки к ее талии, она подставила ладони и, вдохнув, резко направила энергию в него. От мощной, почти физически ощутимой волны, его словно отбросило назад. Он сделал шаг, так и не поняв, что его оттолкнуло, но ее Сила отняла волю в руках, и он почувствовал, что упадет. Больше не стал наступать, решив, что еще успеет ударить побольнее. Зло сверкнув глазами, он выскочил из комнаты, что вызвало грозный рык собаки. Ложась спать, девушка чувствовала, что ее словно наполнили энергией. Неужели это собака смогла передать ей свою Силу и согреть душу. Радость животного от знакомства с рукой девушки передавалась и ей самой, и теперь она могла спокойно уснуть, отодвинув на задний план сознания проблемы, которые не могли сейчас омрачить ее радости. Отдохнув, Лена заметила, что холл оживился. Она подумала, что настало утро, и попыталась предпринять еще одну попытку достучаться до охранника. Потребовав выпустить ее и получив отказ, она стала требовать встречи с кем-нибудь. Разозлившись на неизвестность, она попросила, чтобы хотя бы к ней пустили собаку. Но парень был непреклонен. *** Мужчина услышал шум и увидел, как охранник у двери пленницы что-то с ней выясняет, заглядывая через решетку. - Что тут происходит? - Она требует поговорить с тобой. Жены вождя ей было мало, теперь надо тебя. - Что она хочет? - Сам спроси, я не знаю, она говорит, чтобы выпустили, еще хочет в душ и требует, чтобы впустили собаку. - Ладно, открой, я сам все выясню. – В голове мужчины молоточками стучали слова Полины. Но не давали покоя не эти слова о том, что она собирается убить отца, и даже не то, что она тут с Василием делала, а то, как она после этого будет себя вести. «Мне бы только узнать, только бы взглянуть в глаза. Почему мне так важно то, что в них таится? Они не лгут, Она не солжет». Он вошел в невысокое помещение и поморщился. «Тут свихнуться можно от этой тесноты». Девушка стояла посередине комнаты и сверлила его холодным малахитовым взглядом. Он остановился, крепко уперев ноги в пол. От нее исходила сила, и даже он смог ощутить негодование. На секунду показалось, что скользнуло какое-то то ли облегчение, то ли… не может быть радость, видимо, просто кто-то зашел к ней, кроме охраны, и она была благодарна. - Выпусти. Он смотрел ей в глаза. Она гордо прямо выносила его взгляд. Он отрицательно покачал головой. В глазах вспыхнул гневный огонь. «Куда ты пойдешь?», - подумал. Не шевелился. Робко сделала шаг в сторону, в обход его, наблюдая его реакцию. Мускул не дрогнул, только глаза проводили ее из круга видимости. Вышла, торопясь, и сзади шорох одежды скрылся в пространстве коридора. Он медленно развернулся, вышел из комнаты. - Кто к ней приходил? - Полина и Василий. - Что он хотел? – парень отвел взгляд, делая вид, что рассматривает коридор. – Говори. - Он… приставал. – Кулаки сжались. – Она оттолкнула его, и он ушел. Сердце гулко стукнуло. Виктор, кивнув парню, пошел вслед за девушкой. Ее плащ мелькнул в дверях… комнаты вождя. «Не свободы просила для себя». Пошел следом, заглянул к отцу. Она сидела в изголовье кровати, руки были сложены ладонями под шеей раненного. «Что делает?», - но вмешиваться не стал. В комнате были женщины, которые перевязывали и лечили вождя. Виктор вышел. - Ее потом привести обратно? - Она сама придет, - сквозь зубы бросил он охраннику и ушел. Какое-то душившее чувство поселилось в груди. Он не мог понять своей злости. Что так терзает, что не дает покоя? Она? Пленница. Он привез ее, взяв в плен. Раньше же тоже были пленники. Но никак что-то не сходилось у него в голове. Что-то не хотело стыковаться, и он не мог понять, что именно. Глаза, выдающие все эмоции, голос, который эхом звучит в голове. Он помнит все его нотки, а слышал только одно слово «выпусти». Подсознательно. Что-то еще было. До этого. В памяти. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000736-000-0-0-1275460547
Straus: ГЛАВА 4. В комнате, где на огромной кровати лежал мужчина, находилось три женщины. Одна из них, высокая статная брюнетка смерила взглядом обеспокоенных глаз девушку и только проследила за ней, быстро прошедшей в изголовье кровати и опустившейся около подушки. Удивленно подняв брови, женщина изучала девушку, но, видимо, не найдя, за что зацепиться, она продолжила свои занятия. Вскоре, отпустив остальных из комнаты, она подошла и уселась рядом, посмотрев в глаза Лене. - Кто ты, детка? - Пленница, - пожала плечами она. - Тогда что ты тут делаешь? - Не думайте, я не хочу убивать вашего вождя, только помочь хочу, - Лена растерянно, помня отношение Полины, посмотрела на женщину. - Я знаю, что ты не причинишь вреда. Поэтому спрашиваю, кто ты, и как сюда попала, - добро посмотрела она и улыбнулась. - Меня привезли сюда ваши парни. - Откуда? – не сдавалась женщина, выпытывая, словно из самой души. Лена не чувствовала к себе вражды, лишь участие и даже доверие. - С Земли, - голос охрип, и она опустила взгляд. - А имя у тебя есть? - Лена. - Женщина коснулась теплой рукой ее руки. - У тебя руки холодные. - Людям нужно греться, питаясь энергией светила, силой ветра, воды, травы… а вы заперли себя в каменном доме и удивляетесь, почему вождь не выздоравливает. Я это чувствую очень, у меня постоянно мерзнут ноги, и только собака смогла согреть, но ее не пускают, - девушка, говорившая сбивчиво, с надеждой, что ее поняли, посмотрела в глаза женщине. Та отметила, насколько она напугана, как ей не хватает поддержки, чего-то знакомого здесь, на чужой планете, словно загнанный зверек, но старается не показывать этого, запрятав глубоко свой страх, прикрываясь гордостью. Вот вроде и сказала о них, но сколько женщина узнала о ней самой. В комнату вошла Полина. - Анастасия, как Вождь? - Пока без изменений. - Сколько ты еще будешь над ним издеваться? Ведь ясно же, что он не выживет, - холодный голос, Лена даже поморщилась при этих словах. - Полина, мы тут сами разберемся, - женщина поднялась и посмотрела на девушку свысока. Сейчас боролись яркая красота молодости одной и спокойная мудрая отжившая привлекательность другой. - А что ЭТА тут делает? У постели моего мужа? Где она должна быть? Вот пусть отправляется в темницу! – взвизгнула Полина. Анастасия загородила своим телом проход к Лене, и Полина осталась стоять на месте. - Идите, ваше величество, мы справимся, а если что понадобится – позовем. Девушке пришлось удалиться. Анастасия повернулась к Лене. Она заметила в ее глазах презрение, и даже ужас, когда мельком глянула в сторону пленницы. - Вы уже общались с ней? – девушка кивнула и опустила взгляд, пряча глаза за челкой. – Вижу, не поладили. Это третья жена вождя. Первая умерла при родах, а потом… потом он взял в жены меня. – Грустный голос заставил поднять голову и посмотреть Анастасии в глаза. – Виктору тогда было около трех месяцев. А через год родился Влад. Я тогда тяжело заболела и… не могла… в общем, он завел любовницу, и я ушла от него, не могла я терпеть кого-то еще с ним рядом. Воспитывала наследников, а потом, на старости лет он женился на этой… красавице. - Она не очень хорошая женщина. Не любит его. - Почему ты так решила? – Девушка пожала плечами. - Это видно. - Анастасия улыбнулась. - Ты умная девушка, вот скажи только, как ты попала сюда? Тебя бы не захватили, будь ты… неуязвима. Что произошло? – женщина видела, что она не расскажет. Что-то мешает, держит и она… боится. – Ну ладно, вижу, это тайна… - Я и сама не знаю, что произошло. Когда упал ваш корабль, я была поблизости… - она опустила голову, вздохнула. – Он один выжил. Я не сказала никому, спрятала Его… - Ты сама лечила его? – девушка утвердительно кивнула. – А потом, что было потом? - Мои люди нашли корабль, и десять дней мне удавалось скрывать, что человек жив. - Значит, он не был в плену, - тихо проговорила Анастасия, слушая девушку. - А потом в один день за мной проследили, но Его в укрытии не оказалось, и вроде никто не заподозрил ничего. Потом… Оказалось, что он пришел в себя… - Лена вспомнила, как впервые утонула в синем взгляде. Анастасия с интересом наблюдала, сколько эмоций сменилось на лице девушки, упорно не поднимающей взгляда. - Они схватили меня и привезли сюда. - Это странно, Виктор… да и Влад, они бы… я даже не знаю, что сказать… - Нет, нет, он не виноват, он подумал, что я – враг, но ведь, по сути, так и есть… - женщина заметила блеск в глазах. «Да он ей нравится. Виктор и Лена. Отличная пара. Сама еще не поняла. Не смогла убежать, оставить его, раненного, практически, сама сдалась в плен». В комнату вошел Василий. Женщина, сидевшая все это время лицом к Лене, заметила, как та моментально закрылась. - Что эта вражеская дрянь тут делает, да еще и … - Женщина медленно поднялась и развернулась к парню. Лена заметила, как напрягся ее голос. - Так, Вася, кажется, я тут командую, вот и иди, гуляй. Я сама разберусь, - через несколько секунд борьбы взглядов он вышел из комнаты. – Это он? – Лена отвела взгляд, не ответив. Но Анастасия поняла. Немного еще поговорив ни о чем, Лена ушла «к себе». Только попросила никому не рассказывать, и женщина, внимательно слушая, сделала выводы, что она не простая девушка. Догадка о ее происхождении пугала, ведь, узнай тут, что она – дочь вождя, то начнутся закономерные требования. А так, пока Михаил далек от дел, никто не будет разбираться, и девушка побудет тут гостьей. И, как надеялась женщина, они поближе познакомятся с Виктором. *** Снова летали. Виктор и Влад сидели рядом в холле, тихо переговариваясь. Они пилотировали разные корабли, и у них была одна стратегия. Братья привели обратно свою армию без потерь, и теперь народ отдыхал и перекусывал. Виктор скользнул взглядом по присутствующим. У ноги не было собаки, что уже было довольно непривычно, и он не видел пленницу. Охране был отдан приказ выпускать девушку, но непременно наблюдать за ней, учитывая нездоровый интерес некоторых особей. Разъяснительная работа с Василием была проведена, но насколько она оказалась действенной – было рано судить, а потому девушка пока была под наблюдением. - А где пленница? – громыхнул голос над общим гулом помещения. Влад замер и посмотрел на брата. Народ стих, наблюдая за тем, что будет дальше. В холл со стороны комнаты девушки шагнул охранник. - Она три дня не встает... - Влад сжался в комок, ожидая бури. - Я непонятно сказал, чтобы меня держали в курсе!? – он поднялся, отбрасывая стул от стола. Одним большим прыжком пересек холл и приблизился к двери комнаты, где дежурила собака, загораживая проход. – Маму позови, быстро, – сказал охраннику. - Ладья, что случилось, ты почему не сообщила мне? – Лохматое животное проскулило, заглядывая в глаза сквозь длинную челку. Распахнул дверь и замер. Безвольно свисающая с кровати рука и разметавшиеся светлые волосы заставили сердце сжаться. «Не позвала. Презирает. Ну конечно, за что меня уважать, если…» опустился на колени перед кроватью и подхватил холодную ладошку, накрывая руками. Заглянул в бледное лицо. На пороге появилась Анастасия. - Мама, что с ней? – она подошла, провела рукой по лбу. - Ничего страшного, она просто истощена, без сил совершенно. - Что мне делать, чтобы она поправилась? – голубые глаза поднялись в мольбе к женщине, и она положила руку ему на плечо. - Ей нужен свет, воздух, вода, ей нужны эмоции, радость и… любовь. А здесь, в камне для нее нет жизни. - Мам, почему она так… - Она передала силы твоему отцу, но, видимо, слишком много, самой не осталось… - Вот почему он так быстро поправился… - Прости, сынок, это моя вина, я совсем выпустила это из виду. Нужно было проследить. - Нет, это только моя вина. Зачем только я ее сюда привез? Зачем? - он провел рукой по белой щеке, потом убрал прядь волос со лба. Анастасия улыбнулась своим мыслям. - Подожди, сынок, вот отец встанет и во всем разберется. Отправите Лену домой… - Лену? Ты знаешь ее имя? – оживился Виктор. - Да, Лена. Она мне сказала. – Виктор улыбнулся, подхватил девушку на руки. - Спасибо, мам. Я вынесу ее на воздух. И еще: Лена будет у меня жить, пока не поправится. Ладья, за мной… Розовые щеки и спокойное ровное дыхание сказали о том, что девушка спала, пригревшись под толстым одеялом. Анастасия оказалась права, и ей действительно нужно природное тепло и свет. Сверху на белом покрывале лежала огромная собака. Она подняла голову и вильнула хвостом, приветствуя хозяина. Он выпроводил животное из комнаты и опустился на кровать. Долго смотрел на спящую девушку и не заметил, как сам уснул поверх ее одеяла, обнимая ее рукой. Вернувшись с полетов, все снова разместились в холле за столом. Народу было много, все что-то обсуждали. Виктор сначала не обратил внимания на фигуру Анастасии, возникшей в холле, но потом взгляд остановился на той, что вышла из-за спины женщины. Горящие от искусственного света ламп глаза, убранные наверх волосы, какое-то белое платье и сверху белый плащ. Их женщины так не ходят тут, и эта необычность сразу резанула по сердцу. Смущенный взгляд, но гордая поступь, независимость и робость в шагах. Он поднялся, прошел вдоль стены и, кивнув Анастасии, подошел к Лене. Она подняла глаза, встретившись с его синевой. - Вы… прекрасно выглядите… - нашелся, что сказать. - Спасибо. Лена, - она протянула руку. - Виктор, - он прижался губами к нежной коже руки. – И давайте на «ты». - Девушка растерянно посмотрела на Анастасию, словно ища поддержки. Женщина одобрительно едва заметно кивнула, и Лена немного успокоилась. Все-таки непротокольные отношения и то, что она продолжала занимать комнату принца, хоть и без него, тревожило ее. Хотя, с другой стороны, соблюдение правил и уставов только выдаст в ней принадлежность к вождям, а ей пока и так было хорошо. Несколько дней пролетели за совместными прогулками с Виктором и Владом за пределами дома, а вечерами играли всей веселой компанией, расположившись на теплых ковриках прямо на полу. Виктор все чаще замечал улыбку на лице девушки и уже мог точно сказать, что за нее отдаст что угодно. Потянувшись к кубикам на поле в центре, он рукой задел ее босую ногу. Лена дернулась, а он, удивленно уставившись на нее, взял ее ступни в руки. - Почему у тебя ноги холодные? – она широко открытыми глазами смотрела на него, боясь дышать от возрастающего внутри тепла от его горячих рук. - Не могу согреться… - прошептала. - Ваше высочество, ваш ход! – заставили вздрогнуть обоих слова игроков. Он поставил ее ноги на свои колени, накрыв свободной ладонью, и бросил кубики. Потом поднялся, взял за руку девушку и повел с собой. Усадил на кровать в своей комнате и открыл ящик. - Собаку ты у меня забрала, комнату, теперь вот это, - он достал пушистые носки и подошел к Лене, опустился перед ней на колени, взглядом спрашивая «можно?». – Что еще тебе отдать? Надев носочки, он потянул за верх, касаясь кожи. Лена, задыхаясь от бури внутри, наблюдала за его пальцами, застывшими на ее ногах. От слов и прикосновений воздух в легких закончился, и в голове моментально возник ответ: «Сердце». Мысленно залепив рот, она заметила, как напрягся взгляд Виктора. Осознав свой вопрос, он ждал ответа, и в то же время, молил не произносить того, что чувствовал, чувствовали оба. Волнение отступило через несколько секунд. - Еще варежки, - они улыбнулись друг другу, скоро отведя глаза. Откуда-то взялась неловкость. Не было ее в начале, да еще сегодня не было. И как вернуться к тем отношениям, ведь ничего хорошего не светит им, двоим, разделенным войной их народов. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000736-000-0-0
Straus: Добрый вечер, дорогие!!! ГЛАВА 5 На следующий день полеты затянулись, и Лена не видела Виктора. Наутро, пообщавшись с Анастасией в комнате отдыхающего вождя, которому она снова приложила ладони к шее, она спросила: - Анастасия, расскажите про собак. - Что, тоже понравились наши «души»? – улыбнулась женщина. - Да, и одна душа от меня не отходит, - Лена погладила косматую голову, и собака зажмурилась от удовольствия, высовывая язык. – Почему вы их так называете? - Первая собака была подарена одному королю в знак благодарности за освобождение планеты от гнета врагов. Тогда правительница сказала, что у короля чистая душа, потому что он не потребовал ничего взамен. А питомец стал охранять его и, казалось, что безмолвно с ним общается. На удивление, потомки этой первой собаки наследовали характер и даже некоторые черты хозяина. - А как вы выбираете себе собаку? - Это целый ритуал. На днях должны появиться щенки, посмотришь. - А потом что было? Я никогда не слышала о таких псах. - Они называются Утавегу (с) девочки, не мудрствуя лукаво, сперла тупо бренд у М.Семеновой из «Волкодава». Через некоторое время после того, как на Лонде появился первый Утавегу, планету, откуда ее привезли, уничтожили. Так, эта порода, или, точнее, народ, остался только у нас. И это не просто собаки, это семья. Лондоры никогда никому не открывают тайну этого единства, и ни одна собака еще не покидала нас. - У вас тоже есть пес? - Да, он был хорошей нянькой мальчикам, когда они росли, помощником мне. Теперь он уже старый, но всегда ждет меня в комнате, а если я ухожу из дома, он идет за мной. И я точно знаю, что он из последних сил будет защищать, и что сумеет защитить. И это не мы их выбираем, а они нас, чтобы до последнего вздоха быть нашей душой. Лена слушала и гладила теплую шерсть. Ладья – душа Виктора. Почему она с ней. Отпросившись у Анастасии погулять, девушка вышла в холл. Она отметила, что наравне с людьми в холле всегда присутствуют собаки. Сегодня их даже больше, чем людей. «Ждут своих, кто на задании». Лена вышла из дома и отправилась по привычному маршруту. Дошла до того места, где обычно они, прогуливаясь с принцами, либо разворачивались обратно, либо уходили в сторону. Видя намерение Лены, Утавегу напряглась. Когда, не обращая внимание на поскуливание собаки, девушка все же решила пойти прямо, на ее пути выросла белая фигура. Стойка недвусмысленно объяснила Лене, что ходить туда не стоит, а для верности Ладья взяла зубами полу плаща и потянула назад, уводя девушку. Прогулявшись по прежнему маршруту, на обратном пути снова проходили мимо того места, и еще издалека Лена заметила двоих, идущих как раз оттуда, куда не пускала собака. Лена отступила в тень высокого кустарника, Ладья замерла позади плаща. Полина и Василий, преодолев открытый участок, быстро шли, петляя между деревьев. Что же там была за зона, куда ни люди, ни животные добровольно не ходили. Вечером были соревнования. Присутствующие принесли откуда-то нечто вроде желобов, их аккуратно соединили и стали что-то рисовать мелками. За общим гулом Лена не понимала, что происходит, но действо настолько захватило ее, что она, наблюдая со стороны, даже улыбнулась. К ней подбежал мальчик лет десяти. - Ты будешь играть? - Я не умею, - пожала плечами Лена. - А там не надо уметь, вот, держи! – он сунул в руки какую-то оранжевую бумажку и исчез в толчее прибывающего народа. Лена растерянно смотрела на кусочек в руках. Пришла Анастасия, и сказала, что это гонки, только бегать по желобам будут «буканы». Лена кивнула, и они подсели поближе к «трассе», чтобы было видно. Кто-то громко объявил о прибытии участников соревновании, и Лена заглянула в большую коробку, которую открыл «рефери». Она была полна огромными тараканами с длинными усами. Принцесса побледнела и отскочила с такой скоростью, вызывая хохот мужчин, что даже потеряла свою бумажку. «И хорошо, не буду я участвовать, кто там знает дальнейшие правила». А дальше игра захватила настолько, что Лена, забыв страх, болела за насекомых наравне со всеми, стуча по бортам желоба, подгоняя бегунов. Хохотала до упаду над смешными прозвищами и тем, как здоровенные мужчины, мальчишки и даже женщины пытаются заставить «своего» спортсмена бежать быстрее. Ласковые, смешные, забавные эпитеты не шли в сравнение с тем, что под конец сказал один парень: «сладкий мой». Лена скривилась от отвращения, и народ покатился со смеху уже от ее мины. Через несколько минут соревнования закончились, и на финиш первым пришел… оранжевый таракан. Все разочарованно вздохнули и стали выяснять, чей это участник. Лена, сделав вид, что ничего не знает, повернулась к тому месту, где они сидели с матерью принцев. И застыла. Около Анастасии стоял Виктор с оранжевой бумажкой в руках, и издевательски улыбался. - Лена, это твоя бумажка? – намеренно громко провозгласил он. Не успела она приложить палец к губам, умоляя молчать. Довольный гул толпы сзади заставил улыбнуться и поднять руки вверх: - Это Виктора бумажка, - лукаво блеснули огоньки глаз. - Они только прилетели, он не участвует! - Нет, это твой таракан! – шумели люди. Лена сдалась, кивнув головой, она сказала: - Ладно, ладно, просто я ее потеряла. Что делать-то дальше? - Поздравляй своего таракана! – у нее даже рот открылся от удивления. - Кккак? - Бери его… - Ну, нет, я боюсь! – замотала головой, сделала шаг назад, почувствовав теплые руки на плечах. Повернула голову и столкнулась с улыбающимся голубым взглядом. Виктор шагнул за ее спиной, одной рукой достал с трассы таракана и придвинул Лене. - Целуй его! Лена, оттолкнув его руку, рванула от Виктора в сторону коридора под хохот присутствующих. Виктор незаметно закинул насекомое обратно в коробку и побежал следом. - Как маленькие, - с улыбкой покачала головой Анастасия. - Стой! А как же церемония награждения победителя? – Лена на повороте в коридор, ведущий в комнаты, оглянулась, заметила преследователя и ринулась в комнату, где жила. Слышала топот сзади. Он был в форме, а она в мягких носочках и у нее получалось бежать быстрее, выкрикивая на его фразы: - Не буду целовать. Я боюсь их! Забежав в комнату, она добежала до окна и, развернувшись ко входу лицом, увидела влетающего следом Виктора. Бегло окинув голову на предмет убежища, она скользнула вдоль окон в угол и уперлась в стенку спиной. Он понял, что она в тупике. Медленно приближался, а она только смеялась, выставив вперед руки, чтобы он не сунул ей в лицо букана. - Не надо… - когда он уже совсем близко подошел. - Последний раз спрашиваю, будешь целовать? - Нееееет, - протянула она, заглядывая за его спину, куда он спрятал руку. - А так? Тяжело дыша то ли от бега, то ли от страха, Лена подняла глаза на Виктора. Темные зрачки и горячее дыхание рядом заставили забыть о таракане и глубоко вдохнуть, приоткрывая губы. Руки, меняя положение от предостерегающего, легли на мужскую грудь, а он, все еще продолжая наступать, обвил рукой талию и, взглянув прямо, завладел губами девушки, блаженно закрывая глаза. Прижав крепче, дал возможность ее пальчикам пробраться по шее в волосы, и от этой ласки захватил нижнюю губу. Страстный, отбирающий воздух поцелуй, постепенно перерос в нежный, обжигающий, вызывающий бурю эмоций внутри. Тоска двух дней разлуки и радость встречи, ожидание и обещание быть рядом, желание, волной растекающееся по телу, и горечь… Страх… Лена вздохнула и замерла, пытаясь сохранить его вкус на своих губах. Отрывистые последние обреченные спешные движения… и невозможность поднять взгляд. Опустила руки, он немного ослабил объятия и коснулся губами макушки. - Ваше высочество, вас отец зовет. – Вот он, страх увидеть сожаление в голубых глазах. Они быстро отпрянули друг от друга и посмотрели в сторону входа, где мелькнула удаляющаяся фигура женщины. Темные от страсти глаза сказали друг другу о многом. Без слов, едва кивнув, он вышел, а Лена опустилась на кровать, невидящим взглядом уставившись в окно. На следующий день Анастасия позвала Лену в холл. Они сели за стол, и женщина сказала: - Смотри, это ритуал, когда душа, рождаясь, находит свое тело. Только теперь Лена заметила у стены на широком коврике собаку, а около нее копошились малюсенькие щенки. «Наверное, только родились». Мать вылизывала их языком, потом причесала и, поднявшись, взяла в зубы одного и положила в руки молодому человеку. Щенок забеспокоился, вынюхивая мать, но потом затих в широких ладонях. Лена была в шоке. Вот так мать доверяет свое дитя человеку, зная, что не обидит. Одна девочка и еще несколько парней получили «своих» собак. Лена посмотрела на Анастасию. - Так это мать выбирает? - Да. Ни одна мать не пожелает плохого своему ребенку, - Лена отвела взгляд, но женщина успела заметить в глазах грусть. Она положила ладонь на руку девушки. – Не грусти, что-то мне подсказывает, что ты скоро увидишь свою маму. – Лена вздохнула. Подошла собака и положила Лене на колени белого щенка. Девушка испуганно посмотрела на женщину. Тишина в холле заставила сердце колотиться. - И что мне теперь делать? – дрожащим голосом спросила Лена. Анастасия тоже была растеряна, но она улыбнулась и пожала плечами: - Воспитывать. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000736-000-100-0
Straus: Девочки, мы с бетой не можем состыковаться, потому - не обижайтесь на ошки, пишите, кто что заметит - я поправлю... ГЛАВА 6 - …Мама, но это невозможно, чтобы собака признала кого-то не из племени. - Возможно. Значит, они тоже чувствуют ее. И… твое отношение к ней. Витя, эта девушка тебе нравится? - Я все время думаю о ней. Я хочу заботиться о ней, хочу, чтобы она была всегда рядом. Да, нравится. Но это не все. Она словно держит меня чем-то, а я не против, я не хочу уходить от нее, оставлять ее даже на время полетов. Я знаю, что это безумие, но мне она нужна. И как дальше быть… - Витя, иногда нужно суметь отпустить… Вдруг у нее другая судьба, не ты. Или ты не сможешь быть с ней по статусу… - в синих глазах метнулось отчаяние. «Статус…» - Отпустить? – задумался Виктор. - Когда любишь, в первую очередь думаешь о том, как будет лучше любимому. «Как бы ни было больно, но мама права. Лена не показывает, как ей тяжело. Но я могу представить, что она чувствует. И не будь этого «статуса», совсем по-другому было бы ее признание Утавегу. А пока она не знает, что делать, что будет, потому что не только от нее зависит будущее». *** - Ты не имеешь права владеть такой собакой! - Не кричите на меня. Собака сама выбрала. Я согласна, я не имею права, но она не могла ошибиться. - Ты подстроила все! А ну, рассказывай, как ты это сделала? – Василий подошел и хотел схватить Лену за локоть, но та отступила назад, убирая руку. - Не подходите! - А то - что? Надеешься, придет твой Виктор и спасет тебя? – он шагнул, наступая. - Я и сама могу. - О, да, ты шустрая, быстро пробралась в постель к принцу. Если ему можно, почему мне нельзя? – он протянул руки, но тут за спиной раздался грозный рык Ладьи. Подняв шерсть на холке, пригнув голову, она прямо смотрела на парня. Воспользовавшись моментом, не имевшая возможности уйти, Лена прошла мимо Василия, даже не задев его. - Спасибо, Ладья, - шепнула девушка, выходя из комнаты. Собака что-то неопределенно проворчала, как Лена поняла – в адрес обидчика, и потопала следом. В холле встретила одного из тех парней, кто тоже вчера получил щенка. Поговорила с ним, выяснив некоторые детали. Оказывается, пока малыши еще беззащитные, они пару месяцев будут жить с мамой, а потом подрастут и их можно забирать. Как бы невзначай Лена коснулась темы запретного места, и парень поведал, что там находится обширная зона, занимающая чуть ли не половину поверхности планеты, где среди песка и камней растут растения, чья пыльца ядовита для людей. Во время цветения люди испытывают сильные головные боли, особенно это заметно по ночам, потому что в лучах светила бутоны закрываются от жары, и только определенные породы, находящиеся в камне нейтрализуют действие этих растений. Поэтому туда не ходят люди. «Так вот почему они живут в пещере. Хоть тут и уютно, но все же – камень…». - Скажи мне, и сколько поколений Лондоры тут живут? Я видела далеко за холмом какие-то строения, это, случайно, не дома? - Да, дома. Я этого не помню, но точно знаю, что еще наши бабушки жили в домах, а в определенные периоды все заселялись сюда, в пещеры. - А если выжечь эти растения? - Тогда ядовитый смог повиснет над планетой, а ведь есть еще животные, птицы… - А как называется это растение? - Я не знаю. - Спасибо, я все поняла. Скажи, пожалуйста, а где у вас тут библиотека? Парень отвел Лену в обитель знаний, и она погрузилась в записи. Отыскала информацию и удивилась тому, что переселение на постоянное проживание началось не так давно, всего 70 лет назад. «Что это за срок для жизни какого-то растения и человечества. Что-то не так тут». Она решила отправиться в ту долину и хотя бы издалека посмотреть на этих монстров, отравляющих жизнь на Лонде. Дойдя до границы, Ладья снова попыталась помешать Лене углубиться в опасную зону. Лена присела и заглянула в глаза собаке. - Ладья, мне нужно узнать, прошу тебя, отпусти, - умное животное опустило голову и пропустило девушку вперед. Лена пошла через долину. Ходили же Полина с Василием сюда, значит, ничего страшного не случится. Она прошла уже довольно большое расстояние, когда поняла, о чем говорил парень. Сначала растения встречались редко, но потом, когда они с Ладьей вывернули из-за очередной песчаной насыпи, Лена остановилась. До самого горизонта простиралась пустыня, над которой легким облаком простиралось цветение голубых кустиков. Но вот что странно – все выглядело так, словно кто-то специально высеивал их ровными рядами. Шагнув вглубь насаждений, Лена сорвала ветку. «Нечто подобное растете на Земле, но не на кустах, а в виде высокой травы. И точно также она достигает роста человека. И стоит эта пыльца довольно дорого. Возможно в условиях другой атмосферы она, необработанная, имеет немного другие свойства. Ну, тогда ее нужно обработать…» – и, как в подтверждение собственных мыслей, Лена вдалеке увидела трубы, из которых поднимался легкий дымок. «Так вот, что тут делали Василий и Полина». Пройдя через поле, Лена заметила, что планеты кардинально поменяли положение, и нужно было возвращаться, но она не узнала ответ на главный вопрос – чей это завод. В том, что за этим стоят эти двое лондоров, она не сомневалась, а вот кому они продают пыльцу – вопрос. И что об этом знает вождь – тоже непонятно. Ладья забеспокоилась, и Лена, послушав собаку, пошла обратно. Надеялась узнать у Виктора его отношение к этому, но снова поздние полеты не дали возможности его увидеть. Одно ее радовало – вождь пришел в себя и уже может разговаривать. Анастасия провела почти весь вечер в комнате Лены. Женщины общались, расположившись на широкой кровати; у Лены под боком спал щенок. Ближе к ночи она отнесла его к матери. - Анастасия, а как узнать, кто это – девочка или мальчик? - Леночка, я не знаю. Спроси Виктора… - она заметила, как девушка спрятала взгляд. – Что такое? - Я не знаю, как он отнесется к этому. Вы же сами говорили, что не положено, чтобы собаки покидали вас. А я… мало того, что чужая, так вообще – пленница. - Лена, тебе важно, что он скажет? - Мне важно, что он подумает. Я не знаю что такое, но на душе у меня ой, как неспокойно. - Лена, он поймет, если ты сумеешь сказать то, что нужно, - Лена подняла глаза на женщину. - Спасибо вам. После ваших слов всегда легче становится. А я… смогу. *** Под ворчание Ладьи Лена снова пошла на завод. Нужно же знать, кто этим руководит и куда девается продукция. Подсмотрев за народом, кто там работает, она поняла, под шумок, пока хозяева планеты не просекли, тут используют труд рабов с маленькой планеты Капус. Переглянувшись с собакой, она покачала головой. - Нет, Ладья, нельзя это так оставлять. Она развернулась, собираясь идти обратно, и остановилась. Напротив стояла Полина. - Ну, что? Попалась. А я знала, что ты не просто так явилась к нам, тебя прислали специально, разведать наши секреты? - Ты знаешь, что это – неправда. Вот что вы тут делаете, ваше величество? И еще у меня вопрос: Земля хотела бы купить у вас пыльцу. Можно расценки узнать? - Ах ты, дрянь! У тебя нет ни одного доказательства, и тебе никто не поверит, особенно, после того, ЧТО я расскажу дома! Идем. – Полина развернулась и пошла в сторону жилища племени. «И правда, мне не поверят. Но как доказать?» http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000736-000-120-0
Straus: ГЛАВА 7 Пришли в дом, и Полина сразу исчезла. Лена дождалась появления кораблей. Пришли не все, только часть, привел их Влад. Встретившись взглядами с Леной, он кивнул. После ужина и общего собрания в холле, Лена снова поймала на себе взгляд сына вождя. Но вскоре он ушел, а Лена отправилась к себе. Через некоторое время раздался стук в дверь. Появившийся Влад переминался с ноги на ногу у порога. Лена предложила поговорить в библиотеке, надеясь показать парню все, о чем она догадывалась. Рассказав все, что сама знала, он вопросительно посмотрела на Влада. Он переживал, и Лена не могла понять, в чем дело, ведь не эта ситуация так расстроила его. - Влад, говори. - Лена… - Понятно. Говори, как есть. Хуже уже не будет. - Она опустила голову, разглядывая руки. - Отец хочет отправить тебя на родину. Но он потребует выкуп. - Ну, это не новость. - Лена, Виктор против, и я боюсь, он пойдет на конфликт. - Ты не хочешь, чтобы они ссорились? Но ведь, откажись отец от Виктора, как наследника, ты станешь вождем… - Мне не нужно это такой ценой. - Она выдохнула, посмотрела на парня. - Я уж думала, вы тут все такие! Я рада, что ты настоящий вождь. - Она улыбнулась. - Что значит – «все такие»? - Нет, ничего… - Говори, Лена. - Я не скажу, но пообещай мне одну вещь. - Он кивнул. – Ты проследишь за историей с пыльцой после того, как война закончится. Влад, САМ проследишь. – Парень долго смотрел на нее, что-то прикидывая. - Когда война закончится… когда она закончится? - Вот когда она закончится, прошу, вернись к этому. Обещай. - Она выжидательно смотрела в глаза. - Обещаю, Лена. И все же я не понимаю… - Я и сама не понимаю, но надеюсь, это безумие когда-нибудь закончится. - Лен, спасибо тебе. – Она подняла брови. – Спасибо за все. Знаю, тебе очень тяжело тут, и мы постараемся уговорить отца… - Не надо. По протоколу так положено… - Откуда ты знаешь протоколы? - Я много знаю, до того, как… попала сюда… - она подняла взгляд, мельком скользнув по лицу парня. – Я думала, что это имеет значение. - А теперь? - А теперь я понимаю, что люди сами себя вгоняют в какие-то рамки, а потом страдают от них. - Ты про отца? - Да. Когда он целовал тебя просто так, без протокола? - Я не помню… - парень опустил голову. - Прости, мне не нужно было… - Лена прикоснулась к его руке. Он отрицательно покачал головой. Девушка встала и отправилась из комнаты. Виктора так и не было. Следующий день прошел очень спокойно. Ладья помогала Лене с щенком, забравшись на кровать. А потом, отнеся малыша маме, девушка отправилась снова в библиотеку. Она уже и не помнила, с чего началась война, и решила посмотреть в источниках, куда уходят корни этой вражды. Она сидела в темном помещении в свете одной настольной лампы. Погруженная в строчки и собственные мысли, приходящие из последовательности букв, она словно осталась одна в космосе. Чувствуя, что начинает замерзать, пошевелилась, сложив ноги в носках поближе, запахнув плащ. Откуда-то повеяло теплом, и одновременно руки коснулась рука. Она резко подняла голову. Скрытый темнотой, рядом стоял Виктор. Тусклый свет озарял лишь бледным отблеском приветливые огни глаз. Она улыбнулась, и он присел напротив на стул. Не отводя взгляда, не хотелось нарушать этот вакуум без посторонних звуков. В зеленых глазах появилась растерянность, видимо, Лена вспомнила о том, что нужно ему все рассказать. Но в синих не было вопроса, лишь теплая поддержка. Скользнул от кончиков холодных тонких пальчиков глубже, укрывая и пытаясь согреть своим горячим сердцем. Вторая рука попала в плен и теперь отогревалась в широких ладонях. Пробравшись по кистям на ладошки, пальцы замерли, и Виктор увидел смятение в глазах, неотрывно следующих взглядом за ним. Он ласкал ее, передавая свое тепло и сообщая о своих переживаниях. Лена видела отчаяние и даже нежное «прости», а руки сильнее стискивали ее ладони. Не выдержав, она коснулась щеки, дрогнувшей ладонью проводя от скулы. Его рука накрыла ее. Он даже боялся назвать то, что было сейчас в ее глазах. Боялся и в то же время, желал этого до безумия. Как только эта мысль коснулась его сознания, Лена, чего-то испугавшись, отняла руки, встала и быстро вышла из библиотеки. «Пойти на конфликт с вождем из-за пленницы. Лишиться прав на наследство из-за женщины. Смогла бы я, будь на его месте? А ведь для него я – всего лишь простая девушка. Мог бы догадаться по плащу, но, видимо, еще не догадался. Если бы знал, что мой отец тоже вождь… что бы сделал? Оттолкнул или попытался бы превратить эти отношения в союз народов? Насколько бы я могла бы тогда верить ему, его глазам? Смогла бы, ему не надо мне ничего говорить, я все вижу и так. Потому что читаю с сердца отражение в его синеве. Что же так больно. Люблю. И ненавижу за то, что поселился в моем сердце. Люблю и сделаю все, чтобы он был счастлив...» Ладья убежала к Виктору, лизнув Лену в лицо, обещая вернуться. Лена улыбнулась и открыла ей дверь. «Душа. Такая же чистая, белая… Он мужчина, где-то грубый, резкий, Ему нужна женщина, чтобы сглаживать и направлять. Ладья…» Наутро холл гудел как улей. От ребят Лена узнала, что вождь зол. Полина изложила все так, что Лена выходила шпионкой народа, кому принадлежат земли за долиной. Обвинив Лену в колдовстве, что объясняет появление у нее Утавегу, Полина рассказала о том, что она ходила на встречу со связными, и теперь военные полеты не прекращаются ни днем, ни ночью. Вождь проверить не мог, а потому верил. Помимо воли внутри все сжалось. Хоть и знала, что именно так и будет, но все равно, душило то, что никто не хотел посмотреть правде в глаза. На плечо легла рука, и Лена, вздрогнув, подняла голову. Рядом опустилась женщина, одна из тех, кто также ухаживал за вождем во время болезни. - Не бойся, мы тебя не дадим в обиду. Что бы ни решил вождь, мы-то знаем правду. – Лена улыбнулась одними губами: «спасибо». К вечеру Михаил позвал ее к себе. По глазам Лена видела, что он в негодовании. - Что скажете? Что мне теперь делать? Лена молчала. Во-первых, оправдываться она не собиралась, а во-вторых, она сама чувствовала вину за все это. Сидела бы в темнице… Она боялась поднять взгляд. - Что вы молчите? Как вы сделали так, что собака поддалась вам? Что вы с людьми моими сделали, что все вам верят? – он сам не заметил, что начал повышать голос. – Хотели уничтожить нас, так давайте, не стесняйтесь. Надо было раньше, пока не поправился, практически ничего делать не надо было бы! Говорите же! - Что Вам рассказать? – она метнула в его сторону горящий взгляд. – Как вас обманывает столько лет близкий человек, а та, кого вы оттолкнули, днями и ночами выхаживала Вас? Или как ваши сыновья воюют, сами не зная, за какую идею с мнимыми врагами? Потому что Вы считаете ниже своего достоинства сесть за стол переговоров с ничтожной Землей или тем же Капусом? Или как союзники устроили Вам ловушку в пустыне, и вы задыхаетесь, а сходить посмотреть считаете недостойным Вашего величества!? Верите ей? И не знаете, что она спит и видит, когда вы на тот свет отправитесь, а она выйдет замуж за Вашего сына. Зачем вы меня позвали, если я вас могу сейчас заколдовать! - Что вы говорите такое? - Вам не нравится. Не ради себя, ради народа посмотрите правде в глаза. - Кто вы такая, что указываете мне?! - Я знаю, что навсегда останусь Вам врагом, буду только пленницей. Но у Вас есть сыновья, и я бы, на Вашем месте, подумала бы о них, какую планету они унаследуют после Вас, – она поднялась, собираясь уйти. - Вы не на моем месте. Я не отпускал вас! - Я сама себя отпустила. Выйдя от него, она отправилась в комнату Виктора. Упала на кровать и заплакала. Долго пролежала так, чувствуя, как Ладья, молча, лежит на кровати, лишь изредка проводя языком по голой ноге Лены. Через некоторое время почувствовала теплую ладонь у себя на голове. Потом губы коснулись макушки. Виктор сидел на краю кровати и нежно смотрел на девушку. - Не плачь, Ленок, - она развернулась и посмотрела в глаза. - Ты мне веришь? - Конечно. - Почему? - Ты – самое светлое, что могло со мной случиться. Я не мог ошибиться, Утавегу тоже. Лен. Я люблю тебя. Я, наверное, скоро погибну, потому что, ведя корабль, я не вижу ничего, кроме твоих глаз, твоей улыбки, не слышу ничего кроме твоего голоса. И это не самое худшее. Лишь хочу, чтобы ты знала, что я люблю, и помнила меня… Я знаю, что ты должна будешь вернуться домой, и тогда я точно умру. А пока ты рядом, не отталкивай меня, можно я побуду тут? Чувствуя, как дрожат ее пальчики, он приложился к ним губами, стал целовать каждый, потом ладонь, перемещаясь выше по запястью. Она шептала, теребя его волосы, задыхаясь, «что ты говоришь такое», «побудь со мной», отдавая ему тепло и свою боль. Он наклонился над ней, заглядывая в зеленые потемневшие глаза. Губами собрал слезы, зажег румянец на щеках, целуя нежно и аккуратно. Прикоснулся к губам и забыл обо всем. Руки тут же обреченно обхватили его шею, крепче прижимаясь к нему всем телом. Он почувствовал волну невероятного желания, понимая, что должен остановиться, но, не имея на это сил. Вздохнул и в губы сказал: «Останови меня, прошу тебя». Она покачала головой и поцеловала долго, томительно. Все во вселенной прекратило свое вращение, пока двое неистово отдавались друг другу, шепча о том, что было в сердцах. Понимали, что не смогут по отдельности, но и вместе им не быть. От этого вкус любви был острее, более волнительны ласки, волнами катящиеся стоны громче, чаще. Полыхающие в горячем дыхании сердца рвались наружу, толкая за пределы реальности, отбрасывая проблемы; и только двое в рассветном зареве слышали мысли друг друга. «Люблю». «Навсегда». Нетерпеливый рык, и нежный каскад поцелуев. Укрыл ее своим телом, прошептав: «А ты мне веришь?», унося ее ответ с собой в омут грез. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000736-000-160-0-1275905264
Straus: ГЛАВА 8 Загрузить песню Within Temptation – All I Need http://zaycev.net/pages/903/90343.shtml ВКЛЮЧАЙТЕ!!! Распахнули глаза одновременно. - Люблю тебя. - Люблю… - сладкие потягивания в объятиях любимого, и теплые губы на губах. Одевшись, Виктор обнял Лену и на ушко шепнул: «Ты такая красивая, любимая». Поцеловал. Она приложила голову ему к груди, не обнимая, а просто держа руки у него на талии, словно готовая в любой момент оттолкнуть. Он закрыл глаза, выдохнув, обнимая аккуратно, зная, что уйдет, а он не сможет удержать, не сможет предложить ей ничего. Ведь сам ничего не имеет, даже свободы, чтобы быть рядом. Сердце больно колотилось в груди, заставляя стискивать зубы. Она почувствовала, отодвинулась от него, не поднимая взгляда. Взял девушку за руку, направляясь к выходу. Дверь открылась, и они застыли на пороге. В комнату шагнул вождь. - Папа, ты поправился, я так рад! Доброе утро! – Виктор заметил, как дрогнула ладошка в его руке. «По родителям скучает». Лена тоже улыбнулась. - Доброе утро. Хорошо, что вы оба здесь, – вождь был серьезен. – Жду вас в холле. Народу было много, Лена подумала, что все племя тут собралось. Вождь вышел на середину, где стояли кресла. Собрание он начал с приветствий. Потом выразил благодарность тем, кто его лечил. Лена поморщилась при упоминании имени Полины. Нашла взглядом Анастасию, но та лишь в ответ попросила молчать. «Значит, жене снова удалось убедить вождя». Михаил рассказывал что-то о том, что они связались с Землей, но Лена не слушала. Лишь потом вернулась в реальность: - …За освобождение принцессы Елены мы потребовали кристаллы из их храма. – У Виктора глаза расширились, он посмотрел на девушку, шепнув: «Ты почему молчала?», она улыбнулась и сказала одними губами «Ты не спрашивал». - Отец, а можно вопрос? Зачем тебе кристаллы? – Влад. - Это позволит развязаться с военными действиями. - Почему именно кристаллы? Давайте просто сумму запросим и заплатим за мир? – Василий выступил. - Вы когда-нибудь научитесь решать свои проблемы своими силами? Или так и будете жить за чужой счет? – поднялся Виктор. – Папа, о выкупах не может быть и речи! - Почему? Пленников принято выкупать. - Забудьте. Они не отдадут кристаллы, - тихо сказала Лена. - Почему? – чуть ли не хором спросили присутствующие. - Все что угодно, только не их. Это настолько же священно, как и ваша тайна Утавегу. Отдать ее – предать народ. - Значит, она остается тут? – радостно воскликнул Вася в тишине. Лена кивнула, опустив голову, у Виктора сердце сжалось от боли за любимую. - Нет, я отвезу ее домой, - Лена вскинула на него испуганный взгляд. Сердце стукнуло «Все. Конец...» Краска отхлынула от лица, разгоняя боль по телу. - Но она – пленница! – вскочил Василий, пытаясь поймать руку Лены. Подскочил Влад, перегородив ему дорогу, Виктор подхватил Лену с кресла. – Пусть тогда живет тут, как рабыня! - Я не позволю издеваться над человеком! – поднялась Анастасия и сверкнула гневным огнем глаз. – Виктор, увези Лену! - Что здесь происходит? – взревел вождь. – А ну, стоять! - Нет, папа, - приглушенно сказал Виктор, словно прорычал. Он видел ее муку. И не мог терпеть ее. Все должно быть правильно. Свысока своего роста посмотрел на свой народ. – Принцесса Елена едет домой! Под крики отца и одобряющий гул соплеменников он вытащил оглядывающуюся девушку на площадку, быстро запрыгнул в корабль, посадил ее на пассажирское кресло, пристегнул ремнями, уселся на место пилота и включил двигатели. - А теперь стреляй, папа, - уже тихо добавил сын и утопил ручку, взлетая. Две мокрые дорожки пролегли по щекам: «Любит. Но как я теперь… без него… как? Сможет ли он еще сюда вернуться?.. Домой…» Судорожный вдох дрожащими губами. Общую суматоху и смятение прервала Анастасия. Она подняла руку, все стихли. - Она, принцесса, не выдала твоего сына своим, спрятав, а ты ТАК в благодарность… – Под аккомпанемент звенящей тишины женщина ушла в направлении своей комнаты. - Заседание окончено, - рыкнул вождь. Приземлились. Она сама отстегнулась. Четкие уверенные движения. Сухие глаза, решительный блеск. Дошли до двери. Открыть не было сил. Последний взгляд сорвал отчаяние и бросил в объятия друг друга, жадно терзающих в предвкушении разлуки сердца. До хрипоты, до боли в губах, волосах, в пальчиках и в легких. И только предстоящая схватка со «своими» держала ее на грани отчаяния, не давая сорваться в крик и рыдания. Задыхаясь, крикнула: «Люблю!». Отбросила его от себя. Получилось слишком резко, повернулась и открыла люк. Он кулаком врезал в стену. И пошел следом по трапу. На площадку строем выбежали люди с автоматами, но Лена подняла руку, отдавая команду. Движение замерло и плавно выстроилось в определенном порядке. Ступив ногой на Землю, она пропустила Его перед собой, шагая следом, закрывая его тыл. На пороге появился отец и повторил приказ принцессы жестом; следом показалась мама, тревожно ощупывая взглядом своего ребенка. Поймав через плечо взгляд дочери, по лихорадочному блеску и застывшему отчаянию она поняла ее боль, поняла, что Лена вынуждена отказаться от чего-то важного. Догадка заставила посмотреть в лицо мужчине. Виктор остановился напротив отца, кивнув вождю и его жене. Гуцул подскочил, но был остановлен жестом вождя. Посмотрев в глаза Никите, Виктор чуть развернулся и вывел Лену из-за своей спины, аккуратно подталкивая под спину. Ладонь жгла, и девушка направила весь свой поток силы к Нему, к этому последнему касанию, сообщая, отдавая тепло. Она подняла глаза на отца. Мудрый, наблюдательный взгляд отметил, как неохотно опускается широкая рука, разрывая последнюю нить связи «врага» с его дочерью, как поднимается подбородок дочери, - для кого-то в гордом движении, а для него, скорее, чтобы не уронить слезы, стоящие в глазах. - Иди, – сказали бледные губы, а сердце не отпускало. Она почувствовала его шаги. Люк. Взревел двигатель. Корабль поднялся, хлестнув плащом по хрупкой фигурке. В миг, когда оторвались опоры от поверхности площадки, Лена без чувств упала к ногам отца. Мама опустилась на колени. «Какая ты взрослая уже, дочка. Настоящая женщина. Отпустила...» Она подняла голову и посмотрела вслед удаляющемуся в небе кораблю. Рядом опустился отец, вопросительно уставившись на жену. «Что теперь делать?» http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000741-000-0-0-1276004324
Straus: ГЛАВА 9 Последний миг волнительной любви, Закрылась дверь, ты чувства усыпи. Закрой глаза, забудь меня ты навсегда Я не твоя, я не своя, я не услышу слова «да». Мы разойдемся по домам, Вернемся к жизни друг без друга. Не верим мы судьбы дарам, И души наши накрывает вьюга. Проснёмся завтра, боль пробьет сердца. Охватит мысли ужас правды. Зачем покинула тебя и небеса? Зачем ушла в свой мир преграды? Преграды счастью нашему, любви. Пойму я завтра, что мне нужен только ты. Я призову тебя, послав свой свет с Земли, Я буду ждать, что сбудутся мечты. (с) clairclair *** Из темноты через линию света шагнула статная фигура мужчины. Остановился, смерив холл тяжелым взглядом. Немой диалог взглядом с вождем. Михаил первым прервал контакт, прочитав в глазах сына тоску и решительность. - Нам нужно поговорить, Вить. - Сын кивнул и проследовал за отцом в его комнату. *** - Папа, ты можешь сделать для меня одну вещь? - Да, дочка, что случилось? - Пап, купи мне завод? - Завод? - Да, на Лонде есть завод. И еще. Туда надо отправить наших диких бизонов, косуль… кого там еще... - Лен, что случилось? - Пап. Я не хочу тебе говорить, чтобы ты не волновался. Это последнее, пока я… перед свадьбой. Сделаешь это для меня? – она не поднимала глаза. - Да, дорогая. Я сделаю это для тебя, раз это так важно. - Очень важно. Спасибо тебе. Я так тебя люблю! - Лен. А поехали со мной? - Куда? - На Лонд. - Нет! Я не могу. Прости, пап, это сильнее меня. Он посмотрел вслед дочери. Бледная и какая-то невеселая. Она не уходила теперь далеко от дома. Он знал, что ее взяли в плен далеко у кручи, и теперь, наверное, она просто избегала этих воспоминаний. Что же там произошло такое, что так ее изменило. Две недели не вставала с кровати, и только весть о перемирии во вселенской вражде смогла ее немного оживить. Вера тоже молчит, а самому разобраться в их женских штучках… А выпытывать после того случая они с Верой не решались, опасались сделать девочке больно, догадываясь о причинах обморока. Лишь издалека следить. Оберегать, никого не подпуская. Через две недели отец позвал дочь и рассказал, что с заводом и с животными вопрос улажен. - Папа. Ты остановил завод? - Да, Лен. Рабов отправили на Капус. Только… наши быки поели там всю растительность… - Отлично! Папа, спасибо! – она чмокнула отца в щеку и убежала из здания. - Ну, хоть чем-то порадовал ее. «Остывающая мука тупой болью застревает в сердце. Ни забыть, ни пережить ее. Ни отнять и ни закрыться от нее. Бледный диск планеты проплывает по небосклону. И так – весь световой день. Ты со мной, мой спутник. Всматриваюсь в твои очертания, моля лишь об одном: «будь счастлив». Маленькими падающими звездочками в темноте чертят корабли линии в космосе. А я знаю – это ты. Ты прилетишь и укроешься в тепле дома, обняв свою душу. Душа... Забрал и мою, зачем она мне… без тебя. Люблю.» «И никуда не скрыться от твоего взгляда. Я знаю, тоскуешь, ведь мое сердце слышит тебя через все расстояния. Душа… Ничего не оставил тебе. Может, к лучшему. Забудь. А я. Я чувствую твой запах сквозь время и не могу зайти к себе, туда, где еще совсем недавно была ты, и постель помнит твое тепло. Душа мне пытается объяснить, но я впервые не понимаю ее. Лишь знаю одно: мне без тебя никак. Люблю.» Голубоглазый мужчина смотрел вверх на небо из своего окна. - Витя, Витя, пойдем скорее! – в комнату влетел Влад. Он стащил сопротивляющегося брата со стула и повлек за собой. Рядом мелькнули белые силуэты, опережая двоих мужчин в походе в запрещенную зону. - Откуда тут взялись эти животные? - Я не знаю, как они узнали, что тут есть, чем поживиться, но эти плантации практически истреблены! Смотри! Витя, завод стоит. - Он не работает, Влад. Не перерабатывает, да и скоро нечего будет перерабатывать… - Но смог так и остается… - Ты хочешь, чтобы за один день ушло то, что копилось веками? На песчаный грунт упали капли воды. - Дождь? - Влад, это не смог! Это тучи! – молодые люди радовались дождю, будто впервые его видели. *** Ничто не могло омрачить хорошего настроения Лены с утра. - Поехали, пап. - Что? - Ты просил поехать с тобой на Лонд. - Ты готова? - Да. - Лен? - Я не могу без него. Вождь, молча, поднялся, взял дочь за руку и повел ее на площадку, кивнув военным. Выйдя из дома, к ним присоединилась Вера. Не успела и слова сказать, как их отвлек звук двигателей в небе. Все повернулись в сторону опускающегося на площадку корабля. Сердце колотилось с утроенной силой. Флагман Лондоров. Зачем они прилетели? Первым из корабля на трап шагнул Михаил. Лена напряглась. Родители переглянулись. Следом вышла Анастасия. От изумления Лена впала в ступор. Когда вождь и его спутница ступили на Землю, Лена, растолкав родителей, подбежала и обняла улыбающуюся Анастасию. Женщина поцеловала девушку, заглянув в глаза, взглядом сообщая, что все будет хорошо. Лена верила и не верила. Одно то, что с вождем прилетела именно Анастасия, говорило ей о многом. Отпустив женщину, она несмело глянула в глаза вождю. Он протянул руку. - Принцесса Елена. Вы необыкновенно сильная и мудрая девушка. Я бы очень хотел иметь такую дочь. - Он поцеловал руку, как предписано протоколами, а потом просто привлек к себе и обнял, сказав «прости». Оторвал Лену тонкий голосок, сказавший «тяф». Она повернулась – по трапу на неустойчивых маленьких лапках спускался белый щенок, а следом шел Влад. - Это, кажется, Ваше? – сказал он, улыбаясь, указав на собаку. Лена кивнула и присела на колени, подхватив крутящегося от счастья щенка: - Белый, как же ты вырос! - смеялась она, пытаясь поймать душу, у которой, казалось, хвост оторвется от скорости, с какой он им мотал. Облизал руки, выворачиваясь на коленях. Лена гладила его, а он бахнулся на спинку, подставляя свое пузо. Нарадовавшись Лене, собака отправилась к Никите и Вере, которые на все это смотрели с широко открытыми от непонимания глазами. - Папа, мама, познакомьтесь с гостями. Это вождь Лонда, Михаил и Анастасия,.. - Жена вождя, - протягивая руку для знакомства, закончил Михаил за Лену, читая удивление и радость в глазах девушки. Родители познакомились, а потом ушли вместе с гостями в дом. Лена повернулась к Владу. - Привет, Лена. - Спасибо. - Я обещал, - они повернулись в сторону площадки, куда только что опустился корабль. «Он». Она глянула на Влада. Он улыбнулся и пошел за родителями в дом. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000741-000-100-0-1276259783
Straus: ГЛАВА 10 Как в тумане Лена следила за тем, как Виктор сбежал по трапу и пересек площадку. Она думала об этом, желала всем сердцем увидеть, посмотреть в его глаза, услышать голос, а, увидев, даже не могла пошевелиться. Сердце стучало даже в кончиках пальцев, выпрыгивая, стремясь к нему, толкая и увлекая за собой. Казалось, даже с ветром сговорилось, влекущим за собой к НЕМУ. Не сводила взгляда с любимого лица. Мужчина подошел и остановился в полушаге, всматриваясь в глаза, слыша любимый запах, подхваченный ветром и принесенный к нему. Шорох одежды, трепет блестящих волос, но важнее – прочитать отражение мыслей в изумрудах глаз, узнать радость на ее ладонях. Протянул руки и тут же получил ответ теплых пальчиков. «Ждала». Полшага навстречу друг другу, глаза в глаза, прерывистый вдох, одновременное «Люблю». Близко-близко. Положила голову на широкую грудь, слушая ритм торопливого сердца. Рука в руке. Сквозь отступающую тревогу в объятиях мужчины почувствовала мокрый нос собаки, коснувшийся руки, горячее дыхание и тихие мягкие шаги в сторону дома. Подняла голову, смешиваясь взглядом с Виктором, и растаяла на его губах. Нежный, полный свободы поцелуй, уверенное кольцо рук. - Здравствуй, любимая, - прошептал, уткнувшись лбом в ее челку, обвив руками талию. - Здравствуй, любимый, - улыбнулась, проведя ладошками по плечам. – Пойдем? Виктор кивнул, они взялись за руки и вошли в дом. Отец с удивлением уставился на молодых людей, несмело появившихся в холле большого дома. Мама с радостью, Анастасия счастливо любовались парой, обращенной взором к ним, но видящей, казалось, только друг друга. Михаил смотрел с гордостью и каким-то раскаянием. Влад тем временем был занят. Его вниманием уже некоторое время владела красивая блондинка с вьющимися белокурыми волосами, появившаяся в компании нескольких девушек, весело перешептывающихся у стены холла. Увидев сплетенные руки детей, родители, которым представили Виктора, решили не смущать их расспросами и отпустили. - Лен, а что это за девушка, такая высокая, с которой мой брат глаз не сводил? - Лера. Дочь папиного зама по безопасности или еще чему-то, я не разбираюсь в этом. Да, я тоже заметила, что Влад на нее посматривал. - Чувствую, у нас две свадьбы скоро будут… - Почему две? - Моя и Влада. - Лена засмеялась. - Бедный союз… - Почему? - Лерка всю казну на шмотки спустит, - Виктор улыбнулся. - Мы им не позволим – сами быстрее управимся. - У, ваше высочество, да вы модник? - Нет, не на шмотки! – он притянул ее к себе и поцеловал. – У меня есть идея получше. Идем. Виктор привел Лену на корабль и включил мониторы. Там показались картины с планеты Капус. - Капус продает своих людей за еду. Те, кто работает на других планетах, имеют возможность питаться, пусть и не очень хорошо, но хоть каждый день. А остальные – голодают. Ну, они, конечно, могут есть траву, что растет у них по семь урожаев за оборот вокруг светила, но этого мало. Лена с ужасом посмотрела на Виктора. В глазах застыли слезы. - А я закрыла целый завод, отправив их к себе. В голод. Вить, но ведь и казной их не прокормишь. - Лен, это твои коровы, что опустошили плантации на Лонде? - Да… Витя, ты – гений! Давай их туда отправим! Они размножатся… - А кто за этим следить будет, я знаю. – Лена вопросительно посмотрела на своего мужчину. – Полина. - Отличная идея! – они кивнули друг другу, соглашаясь. - Лен, - он взял ее руку в ладони. – Ты не ответила. - На что? Ты спрашивал о чем-то? – он опустился перед ее креслом на колени, глядя в глаза. - Лен, я начал строить дом не из камня. У нас есть очень прочное дерево, его древесина – водостойкая… или, если хочешь, давай тут построю… - Вить, это ты к чему? – она видела его волнение. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Но я знаю, что в каменных ты не сможешь жить… да и мама умерла при родах, и Анастасия чуть тоже… Я построю тебе дом… - Вить, - она закрыла ладошкой ему рот. – Я БУДУ твоей женой. И буду жить С ТОБОЙ. А где – это неважно. - Важно, Лен, важно! И я построю… - …НАМ дом, - перебила она, улыбнувшись. - …нам дом. – Он счастливо улыбнулся и уткнулся лицом ей в ладони, целуя руки. ЭПИЛОГ Я ТЕБЯ НЕ ОТДАМ НИКОМУ... НИКОГДА...НИ ЗА ЧТО...Ты мне веришь? Прокричу я любому врагу: Не смогу без неё!!!!!...Не заменишь!!!!!!!!... Не заставишь себе изменить... И забыть ты меня не заставишь... Буду я так же сильно любить Нашу нить не порвёшь....Ты мне веришь? (с) manechka Они стояли на самом краю обрыва на Земле и любовались долиной, открывающейся в новых лучах Лонда неожиданными красками. Лена показывала руками на участки и что-то рассказывала, Виктор слушал и не слушал, прерываясь на ласки губами по волосам, руками по любимым изгибам тела жены. Пальцы искали тонкие пальчики, губы стремились вновь насладиться вкусом желанных губ любимой. Сердца бились в унисон и неважно, на одной планете они находились, или вынуждены были расстаться на какое-то время – души были рядом и могли точно передать друг другу главное – свою любовь. Руки пробежали вперед по талии, на живот и вверх, словно случайно задев возбужденные вершины груди. Лена замерла и прекратила рассказ. Откинула голову на плечо мужу. - Здесь я впервые тебя увидела. - А я услышал… - шепнул на ушко. – Твой голос теперь всегда живет внутри меня. Развернулась в его руках и жадно припала к губам. *** - Ленок, смотри, - Виктор резко нажал на ручку, максимально ускоряясь, вдавливая людей в кресла. От скорости маленькие точки в кромешной темноте превратились в тонкие линии, растекающиеся на лобовом стекле корабля от центра в разные стороны, создавая впечатление, словно ты несешься вдоль нескончаемого тоннеля. - Как красиво! - А так? – он повернул штурвал влево. Корабль начало вращать, и линии пошли по спирали, визуально ускоряя ход машины. – Не страшно? - С тобой мне ничего не страшно, любимый! – она улыбнулась своей фирменной улыбкой. - Даже лететь в лагерь противников? - Даже туда. Мы же с миром летим! Только давай договоримся: стрелять мы будем после того, как испробуем ВСЕ способы!? - Ладно, ладно, я же обещал уже! Больше не буду мешать! - Я тоже не буду больше! – сзади раздался голос Влада. - А с тобой у меня вообще отдельный разговор. У него жена начальник дипломатического корпуса, а у него руки чешутся подраться! Степновы, я не думала, что вы такие забияки! - Когда на наших женщин ТАК смотрят всякие инопланетные уроды… - надул губы Влад. - Значит, все-таки это была ревность! Я так погляжу, союз наших двух планет угрожает галактике! - Да, и я даже знаю, что с этим делать! – встрял Виктор. - Правда? И что же? Учти, я без тебя не буду ездить. - А мы вас дома с детьми посадим обеих, и никаких конфликтов! – хохотнул Виктор. - Ах, вот почему сегодня нет Леры! – догадалась Лена, и две пары глаз уставились на голубоглазого парня, расплывшегося в довольной улыбке на заднем сидении. – Понятно! Вить, в тылу – диверсанты! Что делать будем? - Сворачивать миссию. - Согласна. Там уже Ладья, наверное, родила, пока мы тут летаем. - Давай, Лен, закончим этот сектор и возьмем отпуск. Свозишь меня на водопады? - Ты уверен, что хочешь именно туда? На Землю?.. - Именно туда, - прошептал Виктор, протягивая руку Лене. Она коснулась его пальчиками, и на обоих накатили волны воспоминаний о моментах, пережитых под струями ледяной воды. – Когда взял тебя в плен – думал, что ты пленница, а оказался сам у тебя в заложниках… Посмотрели потемневшими глазами друг на друга, не выпуская рук. Кожа помнила контраст горячих рук и губ, ледяных капель и теплого ветра. - Пойдем, кое-что покажу! – лукаво сверкнули огни в зеленых глазах. Виктор встал из кресла, передал штурвал Владу и, поймав в объятия жену в коридоре, по стенке закатил ее в каюту. Последние волны любви совпали с толчками корабля, выпускающего опоры для стыковки с поверхностью планеты. Потупив взор, медленно вышли друг за другом по трапу под прицелами автоматов. Но ничем не затмить было счастливого свечения глаз и не заглушить голоса сердец «Пленники» «Навсегда». -- КОНЕЦ -- В конце моего такого НЕОЖИДАННОГО фика хочу сказать спасибо ВАМ, мои дорогие за то,что были со мной, поддерживали, читали и вдохновляли. Отдельное спасибо за стихи и картинки - ДЕВОЧКИ - вы просто УМНИЧКИ!!! люблю вас, всех целую, ВСЕХ, рада, что вы есть у меня!!! P.S. конец немного неожиданный, как бы с предчувствием продолжения, но его тут не будет, потому что конец - это только начало счастливой жизни. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000741-000-140-0 жду в темке!!!
Straus: Автор: Straus Название: Рисуя тебя Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance, AU Статус: окончен От автора: девочки, после Ангста двух последних наших фиков, захотелось написать что-то легкое, светлое, и, конечно же, про любимый Питер . Надеюсь, этот фик также и вам поднимет настроение, как он мучает возвышенностью и меня. Спасибо хочу сказать forget-me-not за строгую, но справедливую премодерацию . Спасибо! Отдельное спасибо Оксаночке Dulce за квалифицированную помощь, поддержку профессиональными советами и просто за то, что ты есть! Огромный привет моей СТУДЕНТКЕ и ДОЛИМОНКЕ. Девочки, я без вас как без рук, потому что без вас - без души, без сердца и без Музы. Очень рада, что появилась Катя Земляничка и огорчает, что пропали все остальные: Юляшки, Оленьки, Оксаночки, Ира, Лена и Ленок, Надюшки, Люся и все-все-все - девочки мои любимые, простите, что не пишу часто - завал непроглядный у меня, но я всех вас очень люблю и рада всегда видеть, не только в темке - ВООБЩЕ! Расчувствовалась тут, пока писала на всякий случай темка: http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000816-000-20-0-1283874907 так, все, ладно, ПОЕХАЛИ! Девочки, Ириша подарила мне и КВМу обложечку!!! смотрите: СПАСИБО ТЕБЕ ОГРОМНОЕ!!! УРА!!!!! Девочки, еще одна картинка от Bello4ka Лена!!! СПАСИБО ТЕБЕ ОГРОМНОЕ!!! Еще одна картинка от Кэт поправьте меня, если я неправильно имя написала ;) КАТЮША! СПАСИБО огромное!! МНЕ они ВСЕ ОЧЕНЬ НРАВЯТСЯ!!!
Straus: Первая глава - Гуцул, отстань, я не буду ничего рисовать. У меня нет вдохновения, нет больше желания брать кисть в руки. Нет. Я умерла и больше мне не подняться. – Белокурое создание сидело на узеньком подоконнике, подтянув к себе коленки и обняв их тонкими руками. Рядом на стуле примостился темноволосый кареглазый фотограф, который, не теряя времени даром, щелкал затвором фотоаппарата. - Ленка, очнись! Это всего лишь работа! Я же не бросаю свою камеру каждый раз, когда уходит заказчик! Придут другие! – парень заглядывал в глаза девушке. - Что ты равняешь? У тебя объекты на каждом шагу, ты их видишь, и хватит меня щелкать! А у меня ушел ведущий заказчик, наша последняя надежда. Мне не продержаться больше, даже аренду нечем выплачивать. Зарплату сотрудникам платить чем? Натурой? - А что, я бы согласился! – гоготнул парень, наигранно-соблазняющим движением проведя по своим волосам. - Дурак ты, Гуцул! – хрипло засмеялась Лена. - Ну вот, ты уже улыбаешься. Давай так: ты сейчас идешь со мной. - Куда? - На Невский. Там мы ищем тебе клиента, ты выполняешь заказ, и если Петенька одобрит, то я бесплатно делаю тебе презентацию в Галерее на Миллионной, как положено, портфолио, приглашения... Только мне нужны все твои эскизы. И стены тоже! – Девушка задумалась. Загоревшийся в глазах азартный огонек выдавал интерес, но она колебалась. Затвор так и щелкал, сохраняя в памяти отражение ее мыслей в глазах. - Гуцул, я не смогу. Я не могу подобрать гамму в гостиную, а ты хочешь, чтобы я эмоции рисовала. - Не эмоции, а просто лицо, - прикинулся шлангом, делая безразличный вид. - Много ты понимаешь, - почти сдалась. – А если я проиграю? - Ну тогда… тогда Серега у тебя будет жить три месяца. - Я ж повешусь! - Зато какой стимул для твоего вдохновения! - А хотя… я согласна. Давно не было презентаций, очень хочу! Пора выбираться из подполья! Гуцул, пойдем! – она соскочила с подоконника, они пожали руки и вдвоем отправились в сердце Питера, на Невский проспект – обитель богемы и пристанище творческой элиты культурной столицы. *** - Степнов, Витька, как я рад тебя видеть! - Серега, сколько лет, сколько зим! – двое парней обнялись и по-дружески похлопали друг друга по спине, радуясь встрече. – Со школы не виделись! - Идем. Устал с дороги? - худощавый светловолосый парень подхватил какую-то длинную сумку и пошел по платформе, весело что-то рассказывая своему другу, брюнету спортивного телосложения. – Чего так долго ждал, надо было раньше к нам перебираться! А ты только сейчас решился. - В угол загнали. Думал, справлюсь, но так работать невозможно. Ты же знаешь, что такое, когда перекрывают кислород. - Да, друг, но я очень рад, что ты теперь рядом будешь! - Спасибо тебе за поддержку и что не бросил. – Брюнет посмотрел в глаза другу. - Как я мог бросить тебя, столько пережили вместе! Слушай, мы сейчас заедем на Невский, мне нужно забрать кое-что у своей бывшей девушки, и двинемся домой. - Слушай, а как же гостиница, ты не забронировал мне номер? – брюнет даже остановился. - Нет. А зачем? Поживешь у нас, у Ленки, моей сестры, там просторно и весело, все время что-то происходит. Тебе понравится. Да и я хотел у нее пока перекантоваться. Так что – пойдем, обрадуем сестренку. - А она не будет против, у нее же и своя жизнь есть? - засомневался тот, кого назвали Степновым. - Вот и присмотрим за ней, чтобы эта жизнь не подкинула ей снова чего-нибудь. - Сереж, ну неудобно, давай лучше в гостиницу! - Все нормально, Вить, не переживай. Не выкинет же она нас на улицу! - Что-то мне уже страшно. - Не, Ленка у меня хорошая, она не предаст. *** На высоком камне вдоль ограды Екатерининского садика расположилось множество мольбертов, столиков и раскладных стульчиков художников. Они шумно что-то обсуждали, предоставив на обзор прохожим свои работы, закрепленные в подставках, рамках и просто на стендах, под стеклом. Виктор медленно переходил от работ одного художника к другим картинам, скользя взглядом и выхватывая знакомые штрихи. Шагнув дальше, он заметил девушку, сидящую прямо на бордюре, которая, если и была художником, то уж очень отличалась от остальных. Одухотворенность взора мастера не шла в сравнение с тем блеском, который был в ее глазах. Она не предлагала нарисовать его, восхваляя свои способности, как все, да и вообще никак не проявляла себя, только мерно качала ногой, постукивая о камень. Притормозив, он задержался, витая в своих мыслях, и его толкнул под локоть невысокий парень, смерив пронзительным взглядом карих глаз. Он подбежал к девушке, что-то сказал, и она улыбнулась. Поймав на себе взгляд мужчины, она внимательно и серьезно посмотрела на незнакомца через плечо парня, тот тоже обернулся. - Хотите, девушка вас нарисует? Чего без дела стоять, – пожал плечами парень, обращаясь к Виктору. - Да я, вообще-то… жду… - Ну вот, подождете сидя. Давайте, - он поставил перед мужчиной стул. Наблюдая за тем, как она молча взялась за кусок «мела», он по движениям рук пытался представить, что там, на холсте. Как непривычно рисовать лицо. Или это потому, что это Его лицо. Столько правильных элементов. Линии ложатся ровно, такие мужественные черты… так, Кулемина, спокойно, хорошо, что не портретистка, хотя, что-то в этом определенно есть. Осталось еще влюбиться в модель! Тряхнув головой, отгоняя мысли, она выглянула из-за мольберта и долго наблюдала за тем, как мужчина общается с Гуцулом. Мимика и жесты, разворот головы. На втором листе набросала профиль, пока он не поворачивался, увлеченный беседой. Через некоторое время, когда Лена снова выглянула, он сделал серьезное лицо, приняв первоначальное положение. Лена расхохоталась, заметив смешинки в синих глазах. Она задумалась. Потянулась и достала с мольберта соседа несколько цветных мелков. *** Развернув рисунок к нему, она наблюдала за реакцией «клиента». Гуцул неопределенно икнул и унесся за Петенькой. За секунды замешательства на лицах коллег и главного судьи, призванного на этот спор, в светловолосой голове по несколько раз пролетели все мысли в разном порядке. - Гуцул, готовь галерею! – сказал Петенька, обняв Лену за плечи и чмокнув в макушку. Он очень любил эту девочку, которую, как и ее брата, частенько катал на плечах, когда еще сам был молод. Лена победно растянулась в улыбке, обняла Петра, показала язык Гуцулу. Голубоглазый мужчина так и стоял около рисунка, не отрывая взгляда. Она коснулась плеча, заглядывая в глаза. - Вам не понравилось? Можете его тут оставить. Если не захотите, я никому не буду показывать. - Нет, нет, меня очень задел этот рисунок. - Чем же? - Глубиной, - он повернулся и посмотрел ей в глаза. Красивые, блестящие зеленью глаза прикрывала челка. «Убрать бы ее», - рука дернулась, но остановилась, не смея притронуться. - Вас легко было рисовать, у вас все прописано во взгляде. - Спасибо вам, - он достал портмоне. - Не надо, - она остановила его руку. – Это был спор, а потому, пусть это будет подарок. Гуцул щелкал камерой. Она сняла рисунок с мольберта, свернула и протянула мужчине тубус. Он кивнул, взял портрет и пошел обратно, туда, где его и оставил Сергей. Зеленые глаза проводили его, вскоре потеряв в толпе. Он обернулся, но толчея центра города укрыла от него хрупкую фигурку художницы. *** - Ленка, Лен! – воскликнул Сергей Кулемин, переступив порог квартиры и жестом приглашая войти своего друга. - Иду, чего кричишь! – раздался смутно знакомый голос. Виктор застыл в проходе, все еще готовя пути к отступлению. – Привет, братец! Она обняла брата, не заметив, что у него за спиной кто-то еще стоит. А в нише прохода голубые глаза следили за двумя очень похожими молодыми людьми. В этот момент она, выпуская Сергея из объятий, повернулась и застыла, растерянно моргая. - О, Лен, познакомься, это мой одногруппник, Виктор Степнов. Вить, это моя сестра, Лена. Она протянула ладошку, он взял ее пальчики, сжал: - Очень приятно, Лена. - И мне, - она отняла руку и отошла назад, давая пространство мужчине. - Ленка, мне нужна твоя помощь. Виктор поживет у тебя, пока не найдет работу. Лена растерянно взглянула на брата, прислонившись спиной к стене. «Что?».
Straus: Вторая глава Она переводила взгляд с Виктора на Сергея. Молчание нарушил гость, истолковавший ситуацию по-своему. - Сереж, я лучше пойду, я же говорил, что это не очень хорошая идея. – Он повернулся к еще не закрытой двери. - Куда? – спросила девушка. - В гостиницу, - пожал он плечами. - Значит некуда, - заключила она. - Оставайтесь, я не против. Не выгонять же человека на улицу. Сереж, покажешь Виктору комнату? – Лена обратилась к брату, кивнув в сторону маленького коридорчика, а сама отправилась в другую сторону. На кухне появились через некоторое время. Сергей плюхнулся на стул, а Виктор остался стоять в проеме двери. Он не видел Лену, и она его тоже. - Рассказывай, горе, - она прислонилась спиной к подоконнику, сложив руки на груди. – Опять тебя выгнали? – Брат опустил голову. – Сереж, это нормально, когда у мужчины в тридцать с лишним лет все вещи помещаются в одну сумку? Что опять случилось? - Она застала меня с другой. - Ты за старое? - Так, ты, малая, яйца курицу не учат! - он наконец посмотрел на сестру. - Я пробую построить отношения, но когда понимаю, что все не то, срываюсь… - Любишь Ее? Ну, так верни! - Много ты понимаешь. Я ей не нужен. - Она сказала? - Нет. Она ушла. - Я бы тоже ушла. Она забыть тебя пытается, но не скоро у нее получится, сам знаешь… вот и прячется за границей. - Ты с чего такая умная стала? Сама-то чего не нашла себе, хоть попытайся... - Нет уж, Сереж, вот глядя на тебя, мне хочется сразу начисто писать, а не пробовать и пытаться. - Ладно, Ленок, я подумаю над твоими словами. А пока мы с Виктором… - Кулемин, я иногда сомневаюсь в твоей ориентации! – хохотнула хрипловатым голосом Лена. При этих словах девушки Виктор хмыкнул, и Лена выглянула из-за арки, поймав взглядом его веселые огоньки в глазах. - Сережка, вечно ты мне все усложняешь! Но без тебя было бы так скучно жить! – она улыбнулась, обняла его за плечи. – Что стоите, присаживайтесь, в ногах правды нет, - обратилась она к брюнету. Виктор кивнул в знак благодарности, смущенно опустился на стул рядом. Она долго изучала его внимательным взглядом. - Спортом занимались? - Бывших спортсменов не бывает. - Отлично. Пойдемте. – Она вышла в коридор и открыла дверь в небольшую кладовку. – Во что сыграем? – На полках лежал инвентарь для разных видов спорта. Подняв голову, он даже увидел надувную лодку в чехле, закрепленную под потолком. – Это дедова лодка. Любил он уток погонять на озере. – Виктор посмотрел на нее, взял в руки оранжевый мяч. Лена достала кроссовки, какую-то тканевую полосу и пошла в коридор. Обулась, надела на голову полоску, закрепляя волосы, и поманила его за собой. – Серега, мы на крыше! - крикнула в глубь квартиры. - Смотри не заездий его в первый же день! – крикнул из кухни брат. Они поднялись на самый верхний этаж, опустили железную лестницу и выбрались на крышу. Виктор удивился. Широкое пространство крыши было огорожено сеткой, а весь бетонный пол исчерчен разноцветными линиями для командных игр. Стритбольная корзина была ровно в том месте, где и должна быть, крепления для сеток установлены правильно. Он удивленно посмотрел на Лену. - Кто это все сделал? - Я рисовала, а Сережка гвозди вбивал в том месте, где я говорила. Предупреждаю сразу: на кольце не висеть, боюсь, навыков моего брата недостаточно, чтобы надежно все укрепить. Он в ванной защелку-то сделать не может. До сих пор стучит и спрашивает, нет ли меня там. Она стукнула мячом. Подняла взгляд и с вызовом посмотрела ему в глаза. Азарт вспыхнул голубым заревом и моментально вскипятил кровь. - До шестидесяти. - Проигравший… - Моет посуду. - Приняв стойку, он приглашающе кивнул. Обманный полушаг вправо к кольцу и резкий рывок влево, обход сзади. Прыжок. – Два-ноль. А посуды мноооого будет! - «Этот голос...» Выбил мяч и уложил в корзинку. - Два-два. Стук о бетон, сбивающееся дыхание, взлет рук. В прыжке в развороте Виктор повалил Лену на жесткое покрытие. Испугался и подскочил к свернувшейся девушке, нависая сверху. Лица он не мог видеть из-за волос, прикрывавших со всех сторон. Коснулся плеча, второй рукой коленки, за которую она держалась обеими руками. Он опустился коленями на пол, и в этот момент пострадавшая вскочила, схватила мяч, забросила его в корзину и сказала, насмешливо глядя: - Вы умеете и сидя играть? Ну, мастер! – засмеялась, и рванула от него на другой конец площадки с мячом. Счет был в пользу Лены, но на этом ее преимущество закончилось... - Шестьдесят-пятьдесят два, - провозгласил Виктор, поймав вылетающий из сетки мячик. Они пожали друг другу руки. Лена лукаво глянула из-под челки на «победителя». *** Только теперь, спустившись в квартиру, Виктору удалось осмотреться вокруг. Поразился минимализму обстановки и легкости атмосферы. Светлые стены комнаты и гардины на окнах, плед на кровати и светлого дерева комод и маленький шкаф. И снова ничего лишнего. Виктор отметил, что тут было много воздуха из-за удачного расположения косого окна, освещающего все три оставшиеся стены комнаты неправильной геометрической формы, и тона покрытия стен, высокого потолка и не отягчающей обстановки. Как и коридор, стены были исписаны тонким нежным рисунком чуть темнее, чем фон. Только теперь заметил, что рисунок нанесен вручную. Удивился, тут же спросив себя, что за рисунок был в коридоре. Рисунок в коридоре также был живым, не штампованным, а индивидуальным, нанесенным заботливой рукой. Пошел спросить у Лены, как попасть в ванную, но не нашел ее, зато немного ознакомился с планом квартиры. «Его» комната находилась, словно в стороне от всей квартиры, слева, куда вел небольшой коридорчик. Остальные помещения представляли собой широкое пространство холла, расположившегося в центре квартиры, откуда вели две арки – одна в коридорчик с приглушенным освещением, вторая – в кухню. «Отсюда, наверное, можно попасть в комнаты Сергея и Лены», - подумал Степнов. Вокруг холла заворачивал коридор, переходящий в предбанник ванных и душевых комнат, сужающийся дальше к арке на кухню. Девушка отыскалась в огромном помещении, объединяющем столовую и кухню. Она что-то напевала у варочной панели, стуча большой деревянной ложкой по крышкам баночек со специями в такт приглушенным звукам из динамиков. Пространство тут поделено на отдельные зоны цветами и покрытием полов. Там где стояла Лена – пол выложен ребристой керамикой, а в столовой части – ламинат. Современные элементы отделки в некоторых местах расписаны тонким серебряным шрифтом китайских иероглифов и украшены несколькими фресочными изображениями Дали, кое-где он заметил фрагменты мозайки в двух-трех тонах, но главное – как оно сочеталось в одном помещении, столь разное по духу, стилю, но такое завершенное в сочетании. Из другого коридора в столовую вошел Сергей. - О, Ленок, чего делаешь? – спросил брат, тоже вышедший на запах еды из укрытия. - Ужин готовлю. Скоро есть будем. Вы же с дороги, проголодались? – обратилась она к Виктору. Он смущенно опустил голову, а она поймала себя на том, что не может оторваться от него: «Как он так делает?». - В ванной полотенце, Сереж, вперед, покажи там все. Ужин прошел весело: Виктор рассказал о своих приключениях в Москве, Серега расспросил о знакомых и бывших коллегах, кто уехал в столицу, они много вспоминали с Сергеем задорные студенческие годы в голодные 90-е; Лена слушала и смеялась над их выходками, но как только обнаруживала его взгляд на своем лице, прятала глаза за челкой. После чая весело составила посуду в мойку, еще рядом водрузила две кастрюльки, сверху несколько крышек, кружки. «Деловая!» - Ленок, спасибо тебе за ужин, беги, я помою, - брат обнял Лену за талию, чмокнул в щеку и подтолкнул ее к выходу с кухни. Виктор сидел с отвисшей челюстью и не моргал. Она весело подмигнула ему, улыбнувшись до ушей и скрылась в лабиринте комнат. - Сереж, что это было? Ты любишь посуду мыть? - Нет, просто она ее мыть ненавидит, и это негласное правило, что посудой в этом доме занимаюсь я и посудомойка. «Вот оторва! Как красиво она меня сделала! И кто тут проигравший?» - Виктор весело ухмыльнулся, тряхнув головой, поднялся. - Давай, что ли протирать буду? – он взял полотенце и встал рядом с Серегой у стола.
Straus: Третья глава Он сидел в столовой с газетой в руках и чиркал ручкой. Рядом лежала трубка телефона. Вошедший Сергей опустился на стул рядом. - Серег, мне нужна помощь. У меня есть несколько адресов, но нет карты города. - Что там у тебя. – Друг заглянул в листок с мелким почерком. - Хочешь, вместе поедем? – Виктор благодарно посмотрел на него. Войдя в третье по счету агентство, они устроились в приемной на удобных стульях, куда им указала секретарь, записавшая фамилию и какую-то информацию о Викторе в журнал. Через некоторое время из-за дверей кабинета послышался мужской голос, потом какой-то грохот, затем дверь отворилась, и раздалось: - Только через мой труп! - Ты проиграешь тендер! - Посмотрим. - Посмотрим! – выкрикнул мужчина вслед вышедшей из двери девушке в белом. Виктор вздрогнул. Лена. Она смотрела на поднявшихся в ее присутствии мужчин изумленным взглядом. Мужчины поднялись. - Думаю, вам тут тоже делать нечего, - сказала она. Следом за Леной показался хозяин кабинета, и троица повернулась в его сторону: - Вернись, Кулемина! – угрожающе рыкнул высокий темноволосый парень, стоя в проеме двери кабинета. - Я все сказала. - Отдай мой проект! - Это мой проект. – Лена была спокойна. - Ты еще пожалеешь! - Угрожаешь? Угомонись, у вас уже два года ничего стоящего не выходило. Поэтому проект – наш. – Она развернулась, вышла из приемной. Виктор и Сергей последовали за ней. Оставшийся в приемной мужчина бросил секретарям: - Позвать срочно Лебедеву, - и удалился обратно в кабинет. - Я вас слушаю, Станислав Андреевич, - около стола материализовалась стройная фигуристая блондинка. - Видела этого мужчину с Кулеминой? Займись им. Данные в журнале у девочек. Мне нужны ее эскизы через две недели, она их как раз подготовит. И еще. Тебе самой лучше не попадаться ей на глаза. Уже на улице, вдохнув свежего воздуха, Лена повернулась к спутникам и спросила: - Вы другого места для прогулок не нашли? – она перевела взгляд с одного на другого, виновато смотрящих на нее. – Мне пора, счастливо. Она ушла, а Виктор и Сергей так и остались стоять на проспекте. «В гневе ее глаза горят еще ярче, черты лица прочерчиваются отчетливей», - тряхнул головой, отгоняя морок. – «Такая смешная, когда злится!» - Ладно, для первого дня поисков достаточно, - сказал Кулемин. – Пойдем теперь покорять пространства. Познакомлю тебя с коллегами. Они отправились в «офис» Сергея на Петроградскую сторону. Театр Балтийский Дом встретил их оживлением и радушием. Актеры отмечали последнюю премьеру, состоявшуюся две недели назад. На удивленный взгляд Виктора Сергей пожал плечами «Творческие люди!». Кулемин был востребованным актером, его приглашали сниматься и на экран, но он редко участвовал в подобных проектах. Он был в поиске, и этот поиск накладывал отпечаток и на карьеру. «БД» славился своим непостоянством, руководство пробовало все, бросалось в крайности, подбирая репертуар для постановок, благо, имея достаточно разношерстный талантливый контингент актеров, который мог сыграть практически все. Экспериментаторство и креативность этого коллектива завораживала петербуржцев и они, хоть и со скепсисом, но и с огромным интересом ходили на новые постановки, затем читая критику и хвалебные оды в сети, черпая в них вдохновение и новые идеи для творчества. - Ну вот. Режиссер предложил мне контракт. В Вене. Я согласился, – вздохнул Сергей. Они медленно мерили шагами расстояние до дома, решив не толкаться в транспорте, а насладиться воздухом Северной столицы. - Ты не рад? - Да нет, рад, конечно, просто это отдалит меня от одного дела. - Может, я смогу чем-то помочь? – искренняя готовность друга согрела душу, Сергей положил руку на его плечо. - Да нет, это личное. Я сам. Спасибо тебе. - Когда ты уезжаешь? - В конце недели. *** Вечером, отдыхая в «своей» комнате, Виктор привыкал к звукам. Он слушал, как кто-то уходил, и в доме все стихало. Затем приходили люди, и он мог отличить два голоса – мужской и женский. Иногда сознание выхватывало голос Сергея. Но мужчина отметил, что старались не шуметь, говорили тихо. В целом, квартира была довольно спокойная, пропитанная какой-то атмосферой полудремы, какого-то вдохновения. А за окном жил Город. Он совсем другой, не похожий на его город. Виктор несколько раз ловил себя на мысли, что ему тут тепло. Словно люди другие, да и просто чувствуется, что они есть, что они рядом и всегда кто-то поможет. Он подскочил на кровати и раскрыл свою сумку. Достал кисти, альбомы и несколько тюбиков с красками. Сложил все в ящик тумбочки. Подумал. Взял карандаш. Мольберта не было, палитры тоже, но он не мог отпустить от себя это ощущение. В комнату постучался и заглянул Сергей. - Вить, пойдем с нами в клуб? - Серега, да я не хочу мешаться… - Ты не помешаешь нам, мы с друзьями решили вытащить тебя куда-нибудь, познакомиться. Пойдем, Питер покажем, чем живем, чем дышим. - Уговорил. Небольшая компания собралась уже там, в клубе, где друзья Сергея, судя по всему, были завсегдатаями. Располагающая обстановка, приятный свет ламп, дружеский смех и просто теплое общение; и Виктор немного расслабился. Тут были все примерно одного возраста, интересные люди под тридцать, в основном со вторыми половинками или подругами; остроумные шутки, злободневные темы и юмор не покидали тесный круг молодых людей, и Виктор искренне был рад, что его туда приняли. Виктору понравился вечер, несмотря на две вещи, не дающие ему покоя: во-первых, его немного напрягал интерес со стороны противоположного пола, особенно, когда девушки задавали личные вопросы; а во-вторых, он не понимал, почему не было Лены с ними в компании. Ему казалось, что, несмотря на ее возраст, она сможет тут совершенно спокойно поддержать любую тему. Хоть он с ней мало общался, но она ему казалась намного взрослее своих лет, и на порядок умнее многих девушек тут. - Она не ходит с нами, тут нет ничего интересного для нее, она же на много младше нас. Сейчас пойдут в клуб, найдут себе парней… - он не договорил, их прервали. Девушки приглашали потанцевать. К Виктору подошла блондинка, которую ему представили как Ольгу. Она весь вечер невзначай роняла фразы и взгляды, чтобы привлечь его внимание. Виктор не стал ломаться. «Ну вот, и тут тоже есть совсем молодые девчонки» - не шли слова Сергея из головы. - Ты же только приехал в Питер? Откуда, из Москвы? – спрашивала блондинка, преданно заглядывая в глаза. - Да, приехал попытать счастья здесь, - смущенно опустил взгляд. - Здорово. А чем ты занимаешься? – неподдельный интерес в глазах. - Пока ищу работу. Вообще, хотелось бы чего-то нового, попробовать себя, скажем, в области режиссуры. Но, пока бы хоть что-то найти, зацепиться. - Понятно. Есть варианты? – Оля как-то неопределенно улыбнулась, от чего на щеке появилась ямочка. - Не много. А ты, что тебя интересует? - А я… - Ольга попыталась сходу придумать себе занятие, - я работаю менеджером. - Понятно. – Музыка закончилась, и никакого очарования не осталось. «Какая интересная девушка» - мелькнуло в уголке сознания. Вечер решили продолжить уже на свободе, выбрались из душного помещения клуба, и компания «творческих личностей» отправилась по ночному городу в поисках вдохновения. Оля пошла с ними, уверенно взяв Виктора под руку. Степнов крутил головой, запоминая разные фрагменты: старинную лепнину, выхваченную пучком света из темноты, далекие силуэты белых фигур статуй среди сочной зелени Летнего сада, четкие очертания линии Петропавловской крепости на фоне заката Белых ночей, неровность мостовой на Дворцовой площади, обшарпанные стены дворов и замкнутость узких, уходящих вверх пролетов «колодцев». Все складывалось в один цельный незабываемый образ Города. Сумерки восхода рассеяли темные очертания домов, и город приобрел обыденный дневной вид, прорисовавшись в раннем зареве. Придя домой под утро, когда уже небо было светлым, Виктор после душа отправился в свою комнату. Через некоторое время снова услышал шорох у двери, чей-то шепот, стук обуви. «Видимо, это Лена вернулась, и, кажется, не одна» - колыхнулось что-то в груди, но Виктор торопливо отогнал этот холодок. «Ревность что ли?». Потом за стеной, где, по идее, должна находиться спальня, послышался приглушенный смех, а еще через некоторое время Виктору пришлось накрывать голову подушкой, чтобы ничего не слышать и хотя бы попытаться уснуть. Злился сначала на саму ситуацию; до абсурда – «надо было все-таки в гостиницу ехать»; а потом сам на себя - «да какая мне до нее разница», «есть разница, ведь я тут некоторое время поживу, придется присматривать за ней» и подобное. Но вскоре такой насыщенный впечатлениями день и его продолжение сморили усталостью, и Виктор не заметил, как уснул. *** Утро встретило всех на кухне яркими бликами по стенам, разукрасив столовую в совершенно неожиданные оттенки, которые до поры, до времени прятались среди основных цветов интерьера. Лучи солнца путались в светлых волосах девушки, которая за огромным столом что-то читала в альманахе и пила при этом дымящийся кофе из расписанной чашечки. Она подняла взгляд, и Виктор, вместо того, чтобы поздороваться, только через несколько секунд смог сказать: - Какая чашка красивая. - Да, это подглазурная акриловая краска, после обжига. Она не очень стойкая, но если мыть не в посудомойке, то послужит. Как вечер прошел? - Вечер удался. Столько впечатлений. Ночной Питер – мечта! – Она улыбнулась и снова спрятала взгляд в кружке. – А вы... как? - Весело. Спасибо, – выглянула из-за края посуды. «И все, не хочет рассказывать. И где же ее мужчина?». – Кофе будете? – выдернула своим необычным голосом из раздумий. - Не откажусь. Вы мне только покажите, я сам все сделаю. - Мне не сложно, присаживайтесь пока. В глубине квартиры стукнула дверь, и на кухне материализовался лохматый Сергей. Кивнул Виктору, чмокнул сестру в щеку. - Сереж, иди причешись, а то ты моего муза и так все утро пугал, а сейчас он вообще сбежит от твоего вида. - Иду, иду, - недовольно буркнул брат. «Так это Серегина спальня, что ли, не Ленина…», - улыбнулся своим догадкам мужчина. Словно в ответ на его мысли в кухне появилась хрупкая фигурка девушки. - Привет, Ленка, - зевнуло создание. - Доброе утро, - улыбнулась она. – Кофе налить? - Угу. – Плюхнулась на стул. - Познакомь со своим парнем. - Виктор. Даша. – Представила молодых людей Лена, ставя блюдца с кружками на стол. Виктор поднял брови и удивленно посмотрел на хозяйку квартиры. «Даже отрицать не стала. Что это? Чувство собственности? Или… ну да, ее территория…» Тихо пикнув, часы привлекли внимание Лены. Она поставила кружку на стол рядом с мойкой. - Приятного аппетита, - она вышла из кухни. Через некоторое время он услышал легкие шаги по коридору, шорох одежды. Она крикнула брату хрипловатым голосом, что ушла, и легонько хлопнула дверью. Девочки, продка большая, потому что с запасом - в выходные могу не появиться на форуме http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000816-000-60-0
Straus: Четвертая глава Местный авторитет Петр Степанович, или попросту Петенька, уже давно не рисовал сам, но зато мог с легкостью отличить работы практически любого художника, к тому же, знал он почти всю молодежь из этой среды. Этот добродушный старик часто появлялся на Невском, где ему сразу были готовы стол и поле деятельности. Ему часто приходилось принимать участие в обсуждении работ юных дарований, судить споры и разнимать повздоривших на этой почве, и его слово становилось основным гарантом того, войдет ли новая фамилия в анналы богемной истории Санкт-Петербурга, или нет. Надо сказать, что много лет он работал экспертом, да и сейчас многие фирмы пытались привлечь его к себе заманчивыми предложениями различного характера, но он предпочитал свободу, выбирая себе, где и с кем он будет иметь дело. И самым главным подтверждением его свободы была скромная квартирка под самой крышей старого дома на Владимирском проспекте, выходящая окнами на золотые купола Владимирского собора. Вот так скромно, но со вкусом он шел по жизни, веря только времени. - Лена, к тебе Петр Никанорович и Петр Степанович. - Отлично, зови! – Лена встала из-за стола и пошла к двери. - Здравствуй, внученька, - просиял Кулемин-старший. Он крепко обнял Лену. - Привет, дедуля. Здравствуйте, Петр Степанович, - он тоже обнял Лену. – Рассказывайте, что случилось. Не каждый день ко мне такие делегации захаживают. - Пришли поговорить о конкурсе. Ты же участвуешь в тендере? Так вот у нас предложение. Вы выигрываете его, и все ваши материалы мы продаем рекламщикам. - Дед, нам, конечно, нужны деньги, но… Забудьте, - Лена махнула рукой. – Найдите фирмочку с нестандартным направлением и пусть снимают. - Лена, мы на тебя делаем ставки, - сказал Петенька. – В городе я не вижу такого же потенциала, кто бы мог потянуть проект, а у вас художники, технари, имя и возможности. И Гуцул с вами. - Дедуль, Комаров тоже охотится за проектом. А с ним я не буду связываться… ты знаешь его грязные методы. – Лена посмотрела на мужчин. Два умоляющих взгляда. Примирительно подняла ладошки. - Я подумаю. Что от меня лично нужно? - Твои этюды и эскизы, - сказал Петенька, следя за реакцией девушки. - Но я давно не рисовала эскизов! Тем более, для тендеров. Девочки рисовать будут, я не могу… – Щеки порозовели. - Лен, а как же портрет? – хитро прищурился Петр Степанович. - Я чего-то не знаю? – переводил дед взгляд с одного на другого. - Да, Никанорыч, Лена тут на Невский выходила. Я видел ее работу. Неплохо, - потер подбородок Петр Степанович. – А теперь нужно это сделать также, но имея в виду, что это будут скрины и часть ролика. - Ладно, Леночка, ты подумай. А мы пойдем работать. Брату привет. – Поднялись деды. Она проводила гостей и отошла к окну. Пыльный воздух города создавал на стекле блики. Положила ладонь на прохладную поверхность. «Портрет. Снова он. Надо же, как тесен мир. Он такой необычный, не вписывался в этот город, бросалось в глаза, что он не такой… А потом так близко оказался. Кто он. Кто он для меня. Будоражит, я чувствую, что это где-то внутри. Три тома мыслей и образов – по одному на каждый день. И все о нем. Влюбилась что ли?» *** Прошла неделя. Старалась не показываться на глаза, только бы не думать. Сергея проводили на съемки, а Лена даже боялась представить себе, как останется в доме с Виктором одна. Спасало одно – он отвлекался на какую-то девушку, но, как поняла Лена, пока у него не срывает от нее крышу. Лена была убеждена, что настоящая любовь никогда не проходит тихо. Времени не хватало ни на что, не то, чтобы на мысли. Подготовка к конкурсу и еще Гуцул постоянно дергал и искал интересный материал для выставки. Однажды ночью он пришел нетрезвый и, ввалившись в коридор, стал горланить, прося Лену запечатлеть картинки, которые он «видит». Он совал ей в руки фотоаппарат, а она от смеха не могла и слова сказать. Разбудили Виктора, который спросонья не понял сути обнимашек в коридоре, когда Лена пыталась его удержать, и ошарашено смотрел на эту безумную парочку. Утолкли наконец-то Игоря спать в зале, посмеялись над этим «сыщиком вдохновения» и Лена, выйдя с Виктором на кухню, набрала номер. - Привет, Полина. Твое сокровище дрыхнет у меня на диване... Да, пришел, просил меня заснять его зеленых чертиков… - хохотали девушки в разных концах города. Виктор стоял, облокотившись на подоконник, и улыбался. – Как малой? Спит? Чмокни его в носик от меня. Ну, все, пока… «Когда она говорит не мне, словно живет там, в том разговоре, но какая-то часть души все равно словно обращена ко мне. Почему я это чувствую? Один короткий взгляд из-под челки, просто проверить, что я еще тут… Как же мне пережить эту вечность рядом, когда нельзя тебя коснуться, нельзя ласкать взглядом, нельзя, нельзя… Уж лучше не быть, чем быть и скрываться. А ведь нельзя. И уйти - не уйдешь…» Лена опустила трубку на стол и посмотрела на Виктора, с интересом рассматривающего что-то на ее лице. Она, поправив челку, щелкнула кофеваркой, лишь бы спрятаться от взгляда. «Что так волнует этот взгляд. И пусть смотрит. Только…» - Идите спать. А я еще посижу, - мужчина оторвался от подоконника. - Спокойной ночи. - Спокойной, - она посмотрела вслед удаляющейся фигуре. «Что так сильно стучит внутри…» Предстояла ночь кофе, такого, что ложка стоит, и шуршания пергамента. У Лены было всего два готовых этюда. Для линии ролика нужно четыре. А еще эскизы и пилоты на тендер. Завтра в офисе заказчика должна была появиться заявка - папка с проектом. Когда все успеть. Три часа ночи. Черно-белые листы взяла с собой, разложила на столе. Критически окинула эскизы взглядом. Два сразу отправила в мусорную корзину. Осталось три. Сидя на кухонном подоконнике, искоса поглядывая на рисунки, она издалека видела, что картинам не хватает души. Нет чего-то главного. Виктор понимал, что Лена зашивается. И нет ни одного намека на то, что то, что она сейчас делает, сможет вывести ее дело из кризиса. Но, видимо, она не может по-другому, все взяла на себя, никому не доверяя. Сергей коротко обмолвился о том, что происходило у сестры в фирме. А память складывала всю информацию в одну ячейку с надписью «Лена», и, перебирая эти сведения, он составлял ее образ для себя. Рассвело, но Виктор также не спал в своей комнате, что-то увлеченно нанося на бумагу. Вышел на кухню попить воды и застыл в проходе. На столе в беспорядке раскиданных карандашей и бумаги покоилась вытянутая рука девушки, служащая подушкой светловолосой головке. Разметав по столу волосы, она посапывала, уткнувшись носом во вторую руку, сжимающую ластик. Виктор подошел и тронул светлые пряди пальцами. Не пошевелилась. Аккуратно поднял со стола, переместил голову к себе на плечо, поднял ее и понес в спальню. Приоткрытая дверь сказала о том, где именно комната Лены. Он уложил ее на кровать. Долго смотрел на нее, спящую, поправляя волосы. Ровный носик, вздрагивающие ресницы, сонные губы. И ее запах. Он вернулся на кухню, взгляд упал на стол. С интересом перелистал эскизы. Собрал карандаши, раскатившиеся по столу и полу. Заметил рисунки в корзине. Достал. Долго смотрел, потом взял простой карандаш и стал что-то рисовать поверх имеющихся изображений. *** Лена открыла глаза. Она не могла вспомнить, когда успела прийти с кухни, но потом, заметив в руке ластик, подумала, что все-таки смогла сама дотопать до кровати. Взглянув на часы, она мигом метнулась на кухню, сгребла все эскизы, даже не взглянув, посовала в папку и понеслась на работу, на ходу просовывая руку в рукав тонкой кофточки. Не глядя под ноги, она споткнулась о кроссовки Гуцула и чуть не спикировала на пол, но в коридоре на ее счастье оказался Виктор. Он поймал ее руками за талию, она подняла голову и встретилась с синими глазами. Учащенный пульс заставлял глубже вдыхать его запах, сводящий с ума. И тут откуда-то из зала раздался грохот и потом мат сонным голосом. Лена тихо засмеялась, от чего Виктор замер, вслушиваясь в ее низкий голос, высвободилась из объятий и убежала, стукнув дверью. *** В офисе на ходу бросила секретарше Жене папку с бумагами, сказала срочно все оформить и отправить заказчику с курьером. После обеда начался какой-то шквал звонков. Все обсуждали их проект и звонили поздравить и выразить одобрение их работе. Лена была в шоке. Что она могла там такого нарисовать, если уже глаза закрывались и руки отказывались держать карандаш, а в голове не было ни оной мысли. Про вдохновение речь не шла вообще. Только теперь поняла, что отправила оригиналы и даже снимков не осталось. И Гуцул напился. Лена медленно шагнула по кабинету, ступая ровно в луче солнца, падающем между полосками жалюзи. Она взяла мобильный и набрала номер. К телефону в квартире никто не подошел. Ни через час, ни позже Виктор трубку не поднял. Куда мог деваться человек в незнакомом городе. «Ну, он же мужчина, сообразит, наверное, что делать, если потеряется», - но это мало успокаивало. Она собралась и спустилась в холл, сказала Жене, что поехала домой, раздала указания и попросила подготовить ей скрины по проекту. На выходе столкнулась с Петром Степановичем. Он, как всегда, галантно поцеловав руку, передал поздравления. На Ленино изумление он развернул Альманах, в котором печатались последние события в мире искусства, как раз на странице, где выставили работы претендентов по текущему конкурсу. Предполагалось учитывать голоса простых людей, которые могли оставить свои отзывы на сайте компании. Лена взяла в руки журнал и поднесла ближе, рассматривая СВОЙ рисунок. Это был он и не он. Она медленно прошла по холлу и села на диван. Петенька последовал ее примеру. - Дядя Петя, вы видите тут меня? - Да, в общем, это ты. - А в деталях? – Лена повернулась к нему и заглянула в глаза. Он потер подбородок. - Нет. Штрихи очень правильные. Очень тебе идут, но они не твои. Ты рисуешь наоборот, как бы снаружи вовнутрь, и я всегда тебя вижу. А тут – словно изнутри, из глубины, но очень четко. Тут школа другая. Я не скажу, что по учебнику, скорее, наоборот, но вот стиль… Лен. Кто это? - Я сама не знаю, - она поднялась, гоня от себя единственно возможное объяснение этому. «А это тут откуда?» - увидела те рисунки, что выкинула в корзинку. Подошла к Жене, показала ей страницу глянца. – Жень, это так и было, когда я принесла тебе? - Да, Лена, конечно, я сразу сняла копии и положила в конверт. Что-то не так? - Да нет, все так. Просто я рисовала ночью и сама не узнала… Она вернулась к Петру Степановичу, пожала плечами. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-20-00000816-000-80-0
Straus: Пятая глава Девушка зашла в магазин связи и купила симку. Вбила новый номер себе в записную книгу и пошлепала от метро к дому. В пустую квартиру. Неизвестность поднимала в душе панику. Куда идти искать его. В милицию бесполезно сообщать, тем более, если его поймали, то уже посадили за то, что он без документов. И как это узнать. Не может же она позвонить и спросить прямо. Часы на микроволновке тихонько пикнули. Восемь вечера. В двери повернулся ключ. Она замерла в коридоре. Шурша пакетами, мужчина вошел в дом, одним свободным пальцем прикрывая дверь. Поставил ношу на пол и уперся взглядом в туфли Лены. Медленно поднялся по голым ногам до шортов, потом по фигуре вверх, замер на глазах. Они яростно горели изумрудами, щеки были розовыми, а губы были приоткрыты, видимо, готовые что-то сказать. - Привет, - улыбнулся Виктор. - Очень смешно. – Обезоруживающая чистая улыбка стерла из памяти ту часть монолога, которая была продумана вплоть до положения рук и изгиба бровей. - Весь день названиваю, уже в милиции собралась искать вас. - Ну, вы же обычно к восьми приходите, вот я в магазин зашел… - А днем… - Я на собеседовании был, меня Гуцул проводил, а потом... с Олей встречался… - опустил он голову. – Я не знал, что понадоблюсь…. - Да не вы мне нужны были… а Гуцул, - фыркнула Лена, развернулась и ушла в комнату. Виктор прошел на кухню, немного расстроено мотнув головой «не вы мне нужны». Сложил покупки в холодильник. Растерянный, он вернулся к себе и там затих до позднего вечера. Стоя у окна, провела руками по плечам, пытаясь согреться. У него же девушка есть. Оля. Пока она тут с ума сходит, где он, этот самый Он гуляет с Олей. Или не гуляет, а у нее… Наверняка она постарше Лены, поопытнее, и уж явно одевается и выглядит получше. А она... Всего лишь маленькая девчонка. И не верилось, что может быть как-то по-другому. Вот непруха, даже рука не поднималась, а глаза упорно избегали бумагу. Внутри кто-то шептал, что он вернулся к сроку, зная время, когда Она приходит, но она не слушала этот голос. Поняла, что поработать не удастся, закрепила волосы полоской, взяла в кладовке мяч и пошла выколачивать из себя злость на крышу. *** Виктор вышел из комнаты, привычно вслушиваясь в звуки. Лена сидела на кухне. Над длинной деревянной полосочкой курилась ароматная свечка, источая запах лаванды, каких-то еще растений. Приглушенный свет, включенный только на вытяжке над плитой, хрипловатый голос: - …Нет, Лерка , представь, совсем нет сил и желания вообще что-то рисовать, даже странно как-то… ну да ладно. Ты-то как?.. Молодец, учись… Гуцул? А что ему будет. Малыш растет, Поля очень изменилась. Нравится мне, что она очень ему помогает. Он просто летает… Комаров?.. – Лена замолчала. – Я слышу, слышу. Лера, все сложно. Он изменился. Мы теперь по разные стороны баррикад… Случилось. Но давай не будем об этом… Почти забыла… - прошептала она. – О, у Сереги все как всегда! А сейчас мой брат на съемках в Вене… Ладно, Лерик, не грусти, ты же знаешь, что у него одна любовь в жизни... Я ничего не хочу, хочу только, чтобы вы были, наконец, счастливы! Ты когда приедешь? Приезжай скорее, мне очень плохо без тебя... Почему?.. ЧТО?.. – Лена отодвинула от уха трубку и удивленно на нее уставилась. Потом заговорила: - Лера, скажи мне свой адрес, я приеду… Я очень хочу тебя видеть!.. Блин, Лера! Кулемина бросила трубку на стол. Зарыла пальцы в волосы. Схватила аппаратик и еще раз набрала номер на телефоне. Долго не отвечали, но потом она сказала: - Найди Леру. Это очень важно. ОЧЕНЬ! – отключилась. Посидела, потом встала и направилась к шкафчику. Достала рюмку, какую-то бутылку, налила и залпом выпила. Закашлялась. Потом еще раз налила - выпила. Села за стол, сложила руки, уронила на них голову. Из разговора, невольным свидетелем которого ему пришлось стать, Виктор понял, что что-то случилось. Это не очень страшное, что-то очень важное, и в одиночку ей не справиться. Но как ей помочь. Он подошел, провел рукой по белокурой головке. Присел рядом со стулом на корточки, заглядывая снизу в лицо. - Лен, посмотри на меня. Что случилось? - Ничего. А что? – пробубнила, не поднимая головы. - Я же вижу. Послушай. Для некоторых вещей нужно время. Подожди, и все само собой решится. Только не спеши что-то предпринимать. - Ага, - она вскинула голову и в упор посмотрела на него. Кивнула, встряхивая челку. – У вас, мужиков все просто. Вы пока с другой, мы тут с ума сходим. А этот вообще… - она махнула рукой. – Умотал, а она там… а я… - Замолчала. Рассматривала его лицо, смешно сдвинув брови. Потом коснулась пальчиками щеки. От ее прикосновения по телу мужчины прошел ток. Он прикрыл глаза и прильнул к ладони, накрыл сверху своей рукой ее кисть, повернулся и поцеловал в центр ладошки. Приятное возбуждающее тепло накрыло ее, она отдернула руку, вскочила со стула и со словами «Я, кажется, напилась», - убежала в свою комнату. Виктор так и сидел около стула, сжимая в кулак руку, в которой только что были ее пальчики. «Не было печали, нужно было влюбиться. Да как. И о чем она говорила сейчас. Вообще о женщинах, которые с ума сходят, или о себе, а это «вы» - она про всех, или… она меня еще на «вы» называет. Да нет, к чему бы это, при чем тут я. Тогда про кого она? Кто «она»? подруга? Черт, как сложно. Что у них тут вообще происходит!» *** Утром она появилась на кухне первая. Сосредоточенно проделала привычные манипуляции, и к тому моменту, когда Виктор вышел из душа, Лена уже допивала кофе. - Виктор, что это? – она показала в сторону холодильника. - Холодильник. - Издеваться будете? Я спрашиваю, зачем вы натащили продуктов. У нас что – есть нечего? – Лена сверкнула глазами. - Лена, я не могу быть в доме нахлебником… - Обалдели, что ли, совсем? – она с грохотом поставила кружку на стол, встала, протянула ему пакет с набором от оператора. – И прошу вас, будьте на связи. Ушла, хлопнув дверью. «Ну вот, вся душа наизнанку. Она сказала далеко не все. Обиделась. Что теперь делать?» Виктор взял в руки симку. - Алло, Гуцул? Слушай, у меня просьба… Через час. *** - Ленка, привет! - Привет, каким ветром? - Лен, смотри, что я принес тебе, - он протянул ей глянцевые листы. - Ух ты! Здорово! Спасибо. Но как ты узнал? - Женька сказала, что тебя что-то волнует. - Понимаешь, Гуцул, я не совсем въезжаю. Я рисовала эти эскизы. А потом ничего не помню, уснула. И на утро в альманахе появилось вот это, - она указала на слайды, которые держала в руках. - Ну и что? - Это Виктор рисовал, - у парня отвисла челюсть. - Откуда знаешь? - А кто еще? Барабашка? - Лен, слушай. А ты у него спрашивала? - Нет, я не знаю, как это сделать. И вообще, я на него обиделась, - Кулемина отвернулась к окну. - А за что, можно узнать? - Он вчера не отвечал на звонки, со своей Олей гулял, - Лена прокривляла имя девушки. - Кулемина! Мы ревнуем! – всплеснул руками парень. - Офигел, совсем, Гуцул! – возмущенно развернулась и уставилась на парня. - Ладно. И это все? - А потом забил холодильник едой. - Это тоже преступление? Он же живет у тебя, есть-то ему надо что-то! - Гуцул, ты совсем ку-ку, или прикидываешься? Я что – не могу прокормить свою семью!? Ну, или тех, кто живет у меня… - смутилась Лена от собственной оговорки. - Трендец, Кулемина, - покачал головой Игорь. - К тому же, он без работы, где деньги берет? А? - Ну, он же мужик, отвечает за что-то в этой жизни. Не может же он быть нахлебником. Может, у него в банке куча бабла? - Ага, и он не поехал жить в гостиницу, просто потому, что очень любит своего одногруппника, Сережу Кулемина! Ща умру! – размахалась Лена руками, а сама подумала, что Гуцул в чем-то прав. - Ладно, Ленка, поговори с ним. Если он рисовал, то у него, определенно, талант. Возьми его к себе на работу! - Очень смешно! Просто тогда непонятно, если он – художник, то зачем ему надо было, чтобы я рисовала его портрет? - Лен, не ищи скрытого смысла там, где его нет. Поговори с ним, он тебе все скажет. - Хорошо, уговорил, спасибо. Ты за чем-то приходил? - Да, знаешь, завтра на площади Островского молодежь отрывается. Мы с Полей пойдем на пару часиков. У нас теща приехала, с малым побудет, а мы погуляем. Пойдешь? - Нет, - она отвела глаза. – Мне возвращаться поздно не охота… - «Одной...» - Так ты же с нами, мы потом тебя на такси довезем! - Ну, если с вами, тогда еще можно. Ладно, до завтра. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000816-000-80-0-1284995763
Straus: Шестая глава Забежала домой, надвинула на ноги балетки, захватила с собой кофту и, уже открыв дверь, замерла. «Виктор. И чего он будет один сидеть. Может, позвать его? Или не надо, он не так поймет, подумает, что… Да нет, он вроде нормальный мужик. Да, надо позвать. Но, кажется, его нет.» Она постучалась в дверь. Никто не откликнулся. Она заглянула внутрь. Его не было. «Вот так. Опять со своей Олей. Черт, обидно-то как. Да и ладно, чего киснуть, пойду развеюсь.» На построенной сцене под открытым небом выступали молодые коллективы разных направлений, развлекая публику, вдоволь уливающуюся пивом разных марок, продающимся под зонтиками. В самую толпу они не полезли, расположившись у ограды Анничкова дворца. Музыку было слышно и там, но хотелось поговорить, а потанцевать можно будет подойти поближе. - Привет, вы тоже гуляете? – приятный бархат знакомого голоса отразился в зеленых глазах испугом: «Если я повернусь, и он с ней, я умру». Медленно, как во сне, повернулась. Выдохнула – один. Виктор здоровался с Гуцулом, знакомился с Полиной, а потом повернулся к ней. Виновато посмотрел в глаза. – Я не помешал? - Нет, конечно! – воскликнул Гуцул еще до того, как Лена вышла из транса. – Вот нам с Полиной уже пора, а вы… О, Виктор, ты и проводишь Ленку домой. Вам все равно в одну сторону! – Он радостно помахал Лене, утаскивая Полину за собой. Не понимая, что произошло, почему вдруг так стремительно сменились планы, Лена повернулась к Виктору. Он смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждый штрих, каждый поворот головы, каждую тень ее мимики. Она ему казалась каждый день разной. То сияющая жизнерадостная, то тихая, даже мудрая, то волнующая, соблазнительная, а сейчас – легкая, нежная, открытая. Он пожалел, что он не в том статусе, чтобы подойти и сказать ей об этом. Сказать, насколько она проникла в его сердце своей улыбкой, зажигая огонь блеском глаз. - Привет. – Кивнула в сторону удаляющейся пары. – Посмотрите на него, вытащил меня сюда, обещал домой доставить в целости и сохранности, а сам… - Можно я побуду сегодня телохранителем и провожу до дома? – он взял ее за руку. Она кивнула. – Лен, давай на ты? - Я, если честно, привыкла уже… - А ты попробуй, - он заглянул в глаза, поднес ее пальчики к губам и невесомо их коснулся. Лена спрятала глаза за челкой, кивнув. - А ТЫ тогда больше не делай так. Ладно? – они обсудили вопрос с продуктами, с телефоном. Лене так легко стало, словно свалилось с плеч недосказанное. - Это ты рисовал за меня эскизы? - Нет, рисовала их ты. Я только добавил штрихов. Тебе не понравилось? - Здорово, только не стоило, я бы сама справилась. Спасибо, ты спас эскизы. – Она смотрела в глаза, и так горячо стало на сердце, когда она ТАК произнесла эти слова. - Покажешь, как ты рисуешь? - Покажу. Но я не специалист. - Откуда тогда такая техника? Ты - самородок? – прищурилась, изобразив удивление и восхищение. Он улыбнулся. - Нет, я учился, но художником не стал. - А кем ты работал? - Я работал в рекламе, создавал клипы и рекламные ролики. - Понятно, почему ты сделал именно то, что нужно было. - А ты? - А я дизайнер. В моей компании работают со всем: интерьеры, ландшафты, афиши. - Понятно. - А можно вопрос? – ему показалось, что в глазах заблестел какой-то холодок. - Можно. - А ты почему сегодня один? Без Оли. Так, кажется, зовут ва… твою девушку. - Да она не девушка, встретились пару раз. А сюда я пришел посмотреть, как отдыхает Питерская молодежь. – Он отвернулся и посмотрел в сторону сцены. Потом снова повернулся к девушке. - Нравится? - Мне нравится тут, с тобой. Может, купим пива, или чего-нибудь. Ты пьешь пиво? - Не очень пью, - она сморщила носик. – Мне пиво нравится некоторое, но потом надо искать туалет. – Она опустила взгляд, и ему показалось, что даже покраснела. Виктор улыбнулся, отдавая должное ее искренности. – Пойдем лучше поближе, послушаем музыку? - Идем. Только, чур, от меня не отходить, - он протянул ей руку, она вложила туда свою ладошку. Встретились взглядами. «Мир?» «Мир». Толпа вокруг норовила разделить, либо подталкивала ближе друг к другу, и Виктор боялся выпускать Лену из своего круга. Но и прикоснуться не мог, обнять, и не имел возможности просить ее об этом. Все казалось таким волнующим, ведь это первый шаг к сближению, а она такая необычная, что он не знал, чего с ней ждать. Началась медленная композиция, и Виктор, наконец, смог прижать ее к себе, вдохнуть запах волос, почувствовать ее в своих руках. Лена тоже млела от возможности безнаказанно незаметно скользнуть по плечу, вдоль мышц, устраивая руки поудобнее. Близость его теплого дыхания, синих глаз и его какой-то особый запах волновали ее. Когда закончился медленный танец, и началась снова более быстрая музыка, Виктор так и не отпустил ее. Она повернулась к сцене лицом, а он остался сзади, загораживая спиной и создавая защиту вокруг девушки. Домой пришли под утро, пешком, немного хмельные от пива и свежего воздуха, но довольные. *** На работе рисовала. Сама. Немного посидев над эскизами, Лена выбрала один и положила его в папку. Пришла домой и устало стянула туфли с ног, засовывая в тумбочку. Никто не встречал, это было странно. Не успев додумать мысль, она услышала из сумки призыв мобильного телефона. Звонила взволнованная Женя из офиса, сказала, что какая-то проверка, требуется ее присутствие. Надевать вновь туфли казалось мазохизмом, и Лена достала кроссовки. Подумала, сменила костюм на джинсы, взяла рюкзачок, положила паспорт и какие-то бумаги и вышла из дома. Виктор метался около входа в метро, ждал, когда придет последняя электричка, хотя понимал, что это глупо, она могла поехать на такси. Но не сидеть же в доме, когда среди ночи он не может дозвониться до нее, потому что телефон играет мелодию сигнала в сумочке, лежащей в коридоре. Нервно чеканя шаг, сверился с часами, которые опережали последние показания ровно на полторы минуты. С последней электричкой Лена не появилась. Виктор пнул какой-то мусор на тротуаре, взлохматил волосы и медленно пошел в сторону дома, где он временно обитал. Задумался, никак не понимая, что между ними происходило. Его влекло к этой молодой, такой сильной и такой нежной девушке. Она словно глоток холодной воды в жару – охлаждает истерзанное тело, пропитывая необходимой влагой, спасая душу, но, утолив первую жажду, ее хочется больше и больше. И, несмотря на ее внутреннюю силу, хочется ее прижать, не отпускать, защищать, согревая ее руки в ладонях. Локтя коснулась прохладная ладошка, пробравшись на руку, и успокоилась там. Он повернулся и посмотрел в зеленые глаза. - Что ты тут делаешь? – заинтересованная улыбка, голова чуть на бок, открывающая глаза стряхнутая набок челка. - Да я прогуливался, подумал, вдруг тебя встречу, завернул сюда, а вот и ты, - поняла, что он сердится. «Неужели искал?» – Почему не сказала, даже мобильный не взяла! Ночь на дворе! – сменил тон Виктор. - Я… наверное, потеряла его, - тихо сказала она. – А если постоянно грузить друзей своими проблемами, то их можно потерять… - Ты меня считаешь другом? – с надеждой серьезно спросил Виктор, развернувшись к ней. - Ну, конечно. Ты же всегда помогаешь мне, волновался… - Спасибо, Лен. – Девушка так и не поняла, за что он благодарил. То ли за то, что доверяла ему, называя другом, то ли за то, что приняла его, даже когда Серега уехал, то ли еще за что-то. – Телефон твой дома. Ты его, наверное, забыла, когда собиралась. - Хорошо, а то там столько контактов нужных! Долго шли молча, а когда впереди замаячил дом, Лена остановилась, чувствуя неловкость. Она не могла так, ей нужно было решить сразу все, не оставляя недосказанностей и обид. - Прости, что заставила волноваться, - тихо проговорила она, приложившись головой к плечу. Дыхание от ее близости перехватило, и Виктор вдохнул запах ее волос. «Черт, и всего лишь друг…» http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-0-0-1285252814
Straus: Седьмая глава Помимо поисков работы на Виктора еще свалилась проблема поиска квартиры. Пришли деньги от продажи его собственной жилплощади в Москве, и он теперь находился в постоянных бегах по городу. Несколько раз, не зная, как добраться до того или иного места, он, не желая отвлекать Лену и Игоря, просил Ольгу помочь ему. Девушка без умолку тараторила и уже через час была в курсе всех последних событий, удовлетворенная даже односложными ответами. Вопросы она ставила так, что потом ей не составляло большого труда собрать все кусочки паззла. И собеседник ни о чем не догадывался. Виктор выбрал себе небольшую квартиру на Старом Невском, где из окон открывался вид на северную воду. Очень хотелось показать свою находку Лене, но он пока не решался мешать девушке перед сдачей проекта. *** Виктор однажды вечером ввалился уставший в коридор и услышал голоса из зала. - …так что, Петр Никанорович, станешь ты скоро прадедом. – У Виктора сумка выпала из рук. - Если, конечно, Серега тормозить не будет. – Это она уже сказала, видимо, на ходу, потому что через мгновение вышла в коридор и уставилась на нарушителя тишины. - Привет, Лен, - смущенно проговорил. - Привет. Иди, с дедом познакомлю. Лена их представила, Кулемин и Степнов пожали руки. - Очень приятно, Петр Никанорович, никогда не думал, что смогу вот так с вами разговаривать. - Рад, что меня еще помнят читатели. - Конечно, помнят! В свое время зачитывались романами! - Да, были времена, а теперь муза меня совсем покинула! - Да ладно, дед, не прибедняйся, тебя и сейчас хорошо печатают. Пойдемте лучше ужинать. После ужина все снова разместились в зале. Лена с дедом смотрели снимки Игоря, листали эскизы, Кулемин качал головой, одобряя или наоборот не принимая что-то. - Ты что, дед! Это же самый креатив! - Не краетив, а пошлость какая-то. Ну, вот откуда же это тут взялось? - А это такой довесок, без которого сейчас никак, Петр Никанорович… вот смотрите… – защищал Лену Виктор, пряча в глазах смешинки. Ленка дулась и обижалась, старый фантаст ухмылялся, глядя на обоих, и, почесывая бороду, продолжал спорить. – Ты бы еще глаза тут пририсовала! - Точно, дед! Так и сделаю! – смеялась она, понимая, что все происходит шуткой. Виктор оставил внучку с дедом наедине, понимая, что им нужно поговорить. - Дедуль, и что нам делать с твоим внуком? Я думаю, мы должны им помочь! А он и слушать не хочет, говорит, что раз она уехала, значит, видеть его не хочет. Дед, что делать? - Эх. – Вздохнул Кулемин. – Придется опять изображать из себя больного. – Он хитро блеснул глазами. *** Через три дня на проект были готовы несколько вариантов эскизов. Настроение художников зашкаливало, Гуцул носился с фотографиями для выставки и снимал на официальное портфолио для тендера. Виктор проводил много времени с Леной за рисунками, вырезая элементы и перетаскивая их на бумаге, подыскивая им место. Девушка и не заметила, как проект превратился в их совместное творчество. Показывая какие-то собственные секреты, Виктор узнавал много нового из питерской школы, да и о самой Лене тоже много становилось понятно. Он чувствовал, что, переехав вскоре из ее квартиры, ему будет не хватать ее голоса, ее глаз. Сейчас она рядом, он может ее каждый день видеть, любоваться сосредоточенным лицом, невзначай касаться ее пальцев, перехватывая карандаш, видеть блеск глаз в момент игры на площадке. Но, в то же время чувствовал, что нужно что-то еще. Но что? Разрабатывали тему рекламного ролика. Взяли камеру и сами что-то нарезали, а потом под руководством Гуцула монтировали и смотрели, оценивали сюжет. - Чтобы было интересно, возьми, скажем, средневековье. Какие темы, там можно такие локации забахать… - Фу. Кринолин, парики… - девушка сморщила носик. - Дворцы, парки, балы… - развивал мысль. - Измены, тайны, предательства, яды… - не сдавалась. - Подземные ходы, гроты… Лена! Собирайся! Поехали! - Куда? Ты что?.. - У тебя полчаса! – он уже выскочил в коридор, а Лена только опомнилась. - Эй, а форма одежды какая? – в проеме арки показалась голова и он сказал: - Обуй лучше кроссовки! Лена, пожав плечами, отправилась собираться. Через два часа они подъезжали к одному из пригородов Петербурга, чтобы окунуться в далекие времена царей и придворной красоты. После экскурсии по дворцам они прошли к узенькому коридорчику с маленькой дверцей. Подземелья бывают более интересны, чем замки. У Павловского дворца нет мрачных застенков, но имеется большой подземный ход – со своей историей, тайнами, привидениями и эхом. Старожилы утверждают, что в переходах и подвалах до сих пор бродит приведение императора, поэтому, если вы чувствительны к таким вещам – запаситесь хорошими фонарями и добрыми проводниками. Грот «Эхо» - еще одно удивительное сооружение. Выход из него – в огромных валунах и зарослях кустов – кажется капризом природы. Но это сделано руками человека. Сильное, многократное эхо грота – штука капризная, получить его можно, стоя только в определенных местах. Например, у второй от входа пары фонарей. Оно может повторить до четырех последних слогов слова, есть свидетельства, что некоторые слова повторялись до 30 раз. С эхом связана такая забавная история. Когда-то на стенах грота была развешана различная конская упряжь. Однажды ее сняли. Дочь Павла I, играя в саду, вбежала в тоннель и, обнаружив отсутствие «украшений» на стенах, закричала: «Кто украл хомуты?». Конечно же, эхо ответило ей: «Ты… ты… ты…». С тех пор это одна из самых распространенных кричалок для общения с эхом в этом гроте. Есть и другие. Например, «Какой цветок не боится мороза? – Роза!», «Как звалась первая дева? – Ева!». Но проявляет оно и некоторое своеволие. На вопрос: «Кто нами правил?», эхо дворца неуклонно отвечает: «Павел!». Лена и Виктор, прослушав информацию, отправились ее проверять. Пройдя ко входу, они встали у второго фонаря и стали кричать. Эхо повторяло слова и окончания фраз, они смеялись и так увлеклись, что стали продвигаться вглубь тоннеля. Действительно, не во всех местах была одинаковая акустика, и они долго смеялись над тем, как тут искажались слова. - Гуцул! – «уснул». - Что за эскиз? – «кис-кис». - Кому связали свитер? – «Вите». Она специально сказала с мягкой «т». Мужчина сверкнул глазами и крикнул в тоннель: - Ленка! – Эхо ответило «пенка». Он засмеялся, а она в шутку стукнула в грудь кулаком, взвизгнув - Сейчас убью! – «люблю… люблю… люблю…» заметалось в камне и затихло в стенах грота. Не ожидавшие такого эффекта, оба замерли от изумления, глядя друг другу в глаза. Лена поняла, почему такие места называют мистическими, хранящими тайны. Откуда-то взявшаяся случайность расставила в сердце все на свои места. «Ведь эхо право: люблю». Мужчина наблюдал, как сменилось несколько отражений чувств в глазах девушки. Темные зрачки, блестящие в сумеречном свете, пронзенном кое-где лучами солнца, проникающими через люки, выдали смущение и растерянность. «Не может быть! Неужели я ей нравлюсь…» Виктор перевел взгляд в глубь тоннеля, Лена проследила за ним. Им обоим показалось какое-то шевеление вдалеке. Они переглянулись, Лена схватила за руку Виктора, и они побежали к выходу. - Что это было? – тяжело дыша, она выглянула из-за плеча мужчины, когда они остановились у входа на витую узкую лестницу, оглядываясь в тоннель. - Привидение, наверное. Испугалась? – она подняла взгляд на его лицо. - Нет, - мотнула головой. Глаза горели, губы приоткрылись от сбившегося дыхания. Виктор наклонился и коснулся горячих губ девушки, ловя теплый воздух ее дыхания. Нежные касания разожгли желание в груди, и, чувствуя, как она отвечает, Виктор смелее погрузился в ее тепло. Отпустил, торопливо пробежав по нижней губе. Лена посмотрела в глаза, ища признаки раскаяния или другие эмоции, но кроме благодарности и наслаждения не увидела ничего. Молча поднялись наверх, крепко держась за руки, и отправились домой, осмысливая, насколько этот поцелуй был желанным, важным и волнующим. Приехал Гуцул, и они загрузили ему фотографии, которые удалось сделать во дворце. Пролистывая снимки и видео на ноутбуке, у Ленки по-новой начали трястись руки. Они с Виктором наперебой рассказали историю с привидением, и все вместе решили расслабиться после пережитых эмоций. Виски у Сереги в баре был хороший, дорогой, а потому Гуцул даже смог сам добраться до такси. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-0-0-1285311408
Straus: Восьмая глава Лена сама не помнила, в какой момент стала зависима от всякого рода экспериментов с красками и разными видами творчества. Впервые разрисовывая стену, она поняла, что этот «холст» давал намного больше пищи воображению, чем просто бумага или даже планшет. Взяв в руки посуду, ощущения по силе повторились, но совершенно в неожиданной проекции – хотелось на хрупком маленьком пространстве передать не просто информацию, но создать сюжет, отразить динамику, показать жизнь, или смерть… И сейчас она стояла около полок с материалом для… бодипейнтинга. Отбросила сомнения и сгребла с полки несколько видов красок – на жирной основе, водные. Пришла домой и водрузила покупку на стол, достала, открыла коробки и задумалась. На кухне появился Виктор, и Лена, хитро прищурившись, коротко сказала: - Идем. - Куда? – опешил Виктор. Она молча взяла его за руку и повела в свою комнату. Скинула тоненькую кофточку, оставаясь в коротком топике. Всунула ему в руки краски и сказала: - Нарисуй что-нибудь, пожалуйста. - Села в кресло, и положила руки на подлокотники. Виктор сначала не мог понять, чего она хочет, но когда опустил глаза на коробку, еще больше растерялся. - Нарисовать на… тебе? – Лене показалось, что голос был даже не столько тихим, сколько севшим. Она твердо кивнула. Мужчина собрал волю в кулак, произнес в уме мантру: «только бы не сорваться», и придвинул катающийся стул к креслу. Посмотрел на безвольно покоящуюся кисть и открыл краску. Лена следила за его сосредоточенным лицом, не глядя на рисунок. Еле перенесла пытку, когда тонкие кисточки скользили по запястьям, по плечам, по лопаткам. Вздрогнула, когда он чуть сдвинул лямки топика. Перехватывало сердцебиение, когда он выводил линии на шее, обдавая кожу теплым дыханием. - Не опускай руки, пусть краска подсохнет, - сам удивился хриплому голосу, даже в шепоте звучащему сдавленно. Повернул ее, приблизившись к лицу, нанося рисунок на белую шею. Несколько раз переводил взгляд в глаза. Темные зрачки горели завораживающе, по губам часто быстро проскальзывал язык, что отвлекало и волновало мужчину. Сменив краску, скользнул на грудь. Глаза девушки расширились, она пошевелилась. - Тише, я лишь закрою тему орнамента, не буду все забивать. – И он провел кисточкой до края топика. Лена закрыла глаза, едва сдерживая стон, прерывисто выдыхая горячий воздух. Отставил краски, заглянул в лицо. - Вставай, - шепнул. Изумление девушки усилилось, когда, подняв ее, он опустил руки на бедра, и повернул к себе спиной. Соблазнительные ямочки на пояснице заставили вздохнуть, прикрывая глаза. Коснулся пальцами кожи, придерживая, водя медленно мягкими кончиками инструмента. Поворачивая ее, переходя плавно на бока, напряженно следил за собственной реакцией. Пульс стучал в висках, пальцы подрагивали, и он спешил, понимая, что разум начинает мутнеть. А дальше… мышцы пресса дрогнули под руками, когда кисть коснулась чувствительных мест тела девушки. Она закрыла глаза. Чуть ниже, вензель почти коснулся края шорт. Задохнулась и откинула голову назад, стряхивая челку с глаз. - Ммм… - то ли стон, то ли хрип. Рука легла на его запястье. – Не надо… - Почти все, Лен, - от ее реакции казалось, что он сейчас расплавится. В венах кровь раскалилась, наполняя тело и голову тяжелым огнем. Прикосновение к руке жгло где-то в сердце, отдаваясь внизу. «Да я безумно тебя хочу… а ты заставляешь терпеть это…» *** В дверь позвонили как раз в тот момент, когда она закрыла краски. «Вот бы в холодный душ…» - поселилась мысль в сознании обоих. Касаясь обнаженного торса мужчины, Лена пыталась подавить горячие волны, накатывающие на нее. Она просила не шевелиться, боясь не вынести эту пытку – вид перекатывающихся мышц на спине, на руках. Могучая шея грозила остаться неразрисованной, а когда Лена, закусившая губами язык, поднималась кисточкой по подбородку, неудобно наклонившись над Виктором, мужчина взял ее за бедра и опустил себе на колени. Лена дернулась, но он, предвидевший такую реакцию, придержал, заглядывая в глаза, сообщая, что все в порядке. Дверь отворилась, и Гуцул сначала вскрикнул от неожиданности, а потом присмотрелся. Из ступора его вывел знакомый голос. - Отомри! – девушка засмеялась и протащила обалдевшего парня в прихожую. - Ленка, это чудо! - Ты еще Виктора не видел! - Ого! Да вы тут время не теряете! - Да, деловые – жуть прям! - Привет, - мужчина протянул изрисованную руку Игорю. - Привет, граф! Или как тебя звать-то теперь? – парень с интересом рассматривал мужчину, качая от восторга головой и ходя вокруг. – Сделай вот так, - он показал жест, Виктор повторил. – Офигенно! Так, Ленка, а где у тебя мои старые зонтики? - Зачем? - Я не могу не запечатлеть ЭТО! – он указал на обоих рукой. – Это потрясающе! - Это экспромт… - Только с условием – без лица, - слова Лены заставили Гуцула задуматься. - Тогда иди, сделай прическу, помнишь, когда все дыбом стоит? Сюда это в самый раз. А я в кладовку за светом! Когда в зале все было готово, Гуцул еще больше часа мучил своих моделей, говоря, как встать. Затвор щелкал не переставая, снимая все в движении, вылавливая эмоции, напряжение лиц, горящие глаза. Не сдержал обещания, наснимал с лицом – «для себя», успокаивал сам себя. - Вить, руку за Лену… так, наклонись, Лен, откинь голову, он же вампир… - Ага, а я вся белая и пушистая… - хохотнула она, запрокидывая голову, чувствуя губы на шее. Руки сами собой скользнули в волосы и сжали. Рисунок на руках стал четче, очерченный напрягшимися мышцами, Виктор, рукой, выходящей на камеру, прижимал девушку к себе, а второй, как бы невзначай, провел по спине. - Вот так, Ленка, молодец! Витя, открой глаза! Последние кадры, Лена с Виктором отпрыгнули друг от друга. - Гуцул, иди на фиг, не буду тебе больше позировать… - оба тяжело дышали, глядя в безумные глаза друг друга. Она повернулась и ушла в комнату. Гуцул подумал: «Да от них пахнет сексом, нереально искрит. Не поверю, что ничего не было. Ну, Кулемина! Тихоня!» хыхы, поиздевались над бедным
Straus: Девятая глава - Кулемина, колись, что между вами? - Ничего, - пожала девушка плечами. – А что? - Ты из меня-то дурака не делай, я тебя знаю, как облупленную, вон как глаза блестят. Виктор был в душе, ему кто-то звонил, и он должен был уйти. Лена сидела на подоконнике, болтая ногами и сверху глядя на друга. - Ничего, Гуцул! Уйдет сейчас к ней! - К кому? – на кухне появился Виктор в полотенце. Гуцул что-то попытался сказать, но увидев мужчину, слова где-то застряли, и он только «хмыкнул». - Моя очередь,- Лена спрыгнула с подоконника и пошла смывать с себя краску. Зазвонил телефон, Лена взяла трубку, после разговора отключила ее и, взглянув на Гуцула, сказала: - Боевая готовность, Игорь. Скажи Полине, что дед в санатории. Когда она вышла из ванной, на кухне по-прежнему сидел Игорь. Виктора не было, она знала, что он ушел. - Гуцул, давай выпьем? - Давай, Лен, - на удивленно поднятые брови девушки парень ответил: - Ушел. - Я знаю. - Лен, он хотел ехать к Петру Никаноровичу, проверить, как его здоровье. - Чего? – скривившись от обжигающего горло напитка, она посмотрела на Гуцула. - Вот так люди спиваются! – он протянул ей колбасу. - А мы будем закусывать! Правда? - Правда, Лен! Закусывай давай! - Ты не ответил. - Он подумал, что это правда, что твой дед заболел. *** Виктор был рад этому неожиданному звонку Оли. Нужно было отвлечься, потому что находиться с Леной рядом не хватило бы сил. Нужно было бы обдумать, он чувствовал, что все не так просто у них, но вот так наспех не решить, не понять – слишком сильно было желание прижать ее к себе и не отпускать, и времени думать тоже не было. И сам не заметил, как они оказались у девушки дома. Погруженный в свои мысли, он автоматически выпил чай, предложенный радушной хозяйкой. - Витя, ты тут? – теребила Виктора за рукав Оля. - А? Да. Задумался просто. – Виктор оторвал от груди прилипшую к нему Олю, выразительно томно вздыхающую и соблазнительно, как ей, наверное, казалось, облизывающую губы. В голове вспыхнул кадр из памяти, как Лена облизывает губу, особенно когда волнуется. Оля снова попыталась прижаться к Виктору, но тот отодвинул ее на вытянутые руки, удерживая за плечи. - Оля… Слушай, я пойду лучше, я кое-что вспомнил. *** Лена услышала, как щелкнул замок. - Я пойду, Гуцул. Передай, не забудь, пожалуйста, Полине про деда, может, Лерка ей первой позвонит. - Хорошо, передам. Беги. Виктор вошел на кухню в тот момент, когда Лена скрылась в коридорчике с другой стороны. - Вить, садись, выпьем. - Что отмечаете? - Удачную фотосессию! – слукавил Гуцул. Он повернул ноутбук к Виктору, демонстрируя слайды из их новой папки. Виктор и Игорь долго обсуждали фотографии, а Лена лежала на кровати, раскинув руки, и не могла прогнать мысли о нем. «Опять к ней ходил. Как же паршиво-то, а! Да, трогает, да, цепляет. Черт, ДА! Ревную!» Когда услышала, как закрылась входная дверь, выбралась из комнаты. Слышала какие-то шорохи в коридоре, но полумрак единственной горящей лампочки не дал четкой картинки, только то, что Виктор на коленях что-то делал у тумбочки. Подошла близко, почти вплотную. Он снизу посмотрел на девушку, остановив движение рук. Она молчала, пытаясь что-то понять. Не выдержал, также стоя на коленях, обнял ее, обхватив бедра. Несколько секунд Лена растерянно старалась не дышать. Потом все более смело руки потянулись, и она зарылась пальцами в волосы мужчины. Прерывистый вздох, она с силой сжала руки, причиняя боль. «Это ее месть...» - полыхнули зловещей догадкой голубые глаза. - Где ты был… - горький отчаянный шепот. Она знала ответ. Она отпустила волосы, оттолкнула от себя мужчину, резко развернулась и быстро зашагала по коридору. Не услышала преследующих шагов от захлестнувшей обиды – горячие пальцы удержали запястье, сильные руки остановили бег, тихий, но настойчивый голос проник в самое сердце. - У нее… но БЫЛ С ТОБОЙ! – носом провел по щеке до ее губ, заставляя ее губы открыться, разворачивая в объятиях к себе лицом. Лена вдохнула прохладный воздух, остудивший жаркий поток внутри, уперлась ладошками в грудь мужчины, не давая привлечь ближе. Опустил руки, выпуская; но не ушла. Крепко вцепилась руками, притягивая к себе за шею, целуя, словно из последних сил. Не выдержал, провел ладонью по волосам, спустился к плечам, по спине к талии, сделал шаг и прижал девушку к стенке, потом перевернулся, сам упираясь лопатками в прохладную поверхность, и заглянул в глаза. Тот незабываемый темный цвет, какой он уже видел. Нахлынули воспоминания страсти в глазах, привкуса адреналина и выбивающего изнутри ритма сердца при динамической съемке. И так зашкаливающие децибелы в сознании, кричащие уйти, сопротивление тел, стремящихся навстречу друг другу – секунды замершего движения. Медленный ток невесомого касания пальцев к коже руки. По внутренней стороне запястья, до сгиба локтя, выше до плеча, ладонью по шее на затылок. Тихий стон от одновременного бега пальчиков по груди, по шее, пульсирующей точке, до губ. Прикусил пальчик, приближаясь к горящим черным огнем глазам. Она сжала короткие волосы в пальцах, прикрывая глаза. Ощутила горячее прерывистое касание губ. Забыла обо всем, лишь принимая его вкус. Он наслаждался ее губами, поочередно лаская своими, чувствуя, как она отвечает. Ее руки в волосах, гибкое тело в руках, дышащее нежностью и страстью. Виски в крови убивал всякие посторонние мысли, напуская головокружительного туману, путающего, влекущего, проглатывающего своим безумием. Горячие поцелуи спустились к шее, руки ласкали спину, поднимая майку, доставая до чувствительной кожи. Она трогала упругие мышцы под футболкой, впиваясь пальчиками, когда он прикусывал кожу. Стоны смешивались с дурманом, стены коридора сменились открытой дверью, а потом и интерьером спальни, а двое не могли оторваться друг от друга, теряя по пути любое желание сопротивляться, вместе с верхними частями гардероба. Прикосновения губ к коже на животе заставляли вздрагивать и вдыхать маленькими порциями жаркий воздух. Тонкие пальчики на спине и на прессе жгли нетерпеливым желанием, губы девушки скользнули по подбородку, затем на шею. От этих ласк мужчина издал какой-то рык, быстро избавил ее от брюк и остатков одежды, наслаждаясь открывшимся видом желанного тела. Она стащила брюки с Виктора и также замерла, разглядывая его, стоя на коленях на кровати. Когда подняла взгляд в глаза, забыла обо всем, отдавшись губам. - Какая ты красивая, - придвинулся к ей и прошептал на ушко, заключая в кольцо рук. Проводя ладонью по прогнувшейся спине, укусил мочку, заставляя закрыть глаза. Уложил на покрывало, придавливая своим телом, скользнул к груди. Лена застонала, чувствуя его желание, ощущая свое желание и предвкушая его силу. Забилась, принимая его в себя, словно задыхаясь, неистово впившись пальчиками в бедра. Виктор взвился и задвигался в ней, наращивая темп, затем прекращая гонку, и снова по кругу, изводя ее и себя, наслаждаясь стонами, даря сладкую муку, током завивающуюся в разных уголках тел. Фейерверк чувств, пережитых за день, выливался страстью в постели, накатывая и отступая. Почувствовал ее финальную дрожь, сильнее погрузился в нее, сливаясь в ярком экстазе. Опустился на нее, поцеловав влажную грудь, часто вздымающуюся под ним, лег рядом, прижимая девушку к себе. Она поцеловала его в губы, и они, уставшие, расслабленные от любви и алкоголя, погрузились в сон. Ночью, отдохнув, отправились в душ, награждая друг друга новой порцией ласк, поцелуев и допуская руки к новым целям. Рассвет застал их, уснувших поперек кровати, перепутавших руки и ноги в глубокой дреме. Лучи солнца согрели, пробудив ото сна. Зашевелилась первой Лена, и, поняв, что уже позднее утро, дернулась, чтобы встать, и разбудила Виктора. Встретились взглядами и долго любовались собственным отражением в потеплевшем сиянии глаз друг друга. Легко улыбнулась в ответ на его улыбку. Моментальный испуг в глазах и возглас: - Я опоздала! Сегодня сдача проекта! Вечером фуршет и объявление результатов! – она быстро соскочила с кровати и унеслась в ванную. Бегала по дому, пока Виктор ее не поймал. Приподняв подбородок, заглянул в глаза. - Лена. Ты все равно опоздала. Спокойно соберись, а то что-нибудь забудешь, - авторитетно заявил мужчина. - Я не могу спокойно, мне надо быстро! - взмахнула девушка руками и побежала собираться дальше. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-0-1-1285672494
Straus: Десятая глава Пришла в офис и достала эскизы. Но самого главного не оказалось. Быстро набрала номер. - Вить, я все-таки забыла эскизы. Можешь привезти? Давай через час на Горьковской. Спасибо. Виктор увидел папку с бумагами и диском на полу, около стола. Видимо, Лена столкнула его со стола, и, не заметив, уехала без него. И тут же раздался телефонный звонок. Уже надев рубаху, снова заметил светящийся экран. - Привет, Оля... Что-то срочное?... - Давай через три часа?.. – Ладно, только у меня пять минут… Виктора не на шутку взволновал голос Ольги. Хоть он и понимал, что кроме дружбы их не связывает ничего, но отказать девушке во внимании не мог. Через двадцать минут они сидели в кафе и Оля рассказывала какую-то душещипательную историю. Виктор глянул на часы. - Оля, давай встретимся вечером, и я что-нибудь придумаю, как тебе помочь. Мне нужно передать кое-что одному человеку, это срочно… - девушка замахала руками, пытаясь что-то сказать, и пролила кофе ему на рубаху. - Извини, Витя, я не хотела… - нытье и приторные извинения заставили мужчину удалиться, оставив эскизы на столе. Не теряя времени, девушка открыла папку. Когда Виктор вернулся, ее уже не было. Удивился, взял папку и отправился на встречу с Леной. *** В актовом зале было полно народу. Лена прошла к компании своих коллег, там же были художники из их подопечной студии. Она приземлилась в кресло, улыбаясь коллегам и знакомым. Увидела в толпе деда и Петра Степановича, помахала им рукой, в дверях показался знакомый силуэт брата. Она долго ждала, когда он вернет ей взгляд, заметив; он увидел Лену, кивнул и занял место где-то недалеко от выхода. В зал вбежал Гуцул, и следом рядом с Леной плюхнулась в кресло Женя. - Лен, плохие новости. Стас выиграет тендер. - Что? С чего ты взял? - Мне сказала Анечка, секретарь в Комитете культуры, - Женя опустила взгляд под вопросительным Лениным огненным. - Этого быть не может. У нас завершенный проект, мы предусмотрели все… - Лена не могла поверить, что это правда. - Лен, подожди, это не точно. Наверняка, ошибка. Настроение упало. Она знала, что слухи не рождаются на пустом месте. Гуцул остался сидеть с Леной, а Женя куда-то исчезла. - Привет, Кулемина, - резкий голос над ухом заставил вздрогнуть. За общим гулом в зале их никто не слышал. Рядом было свободное место, и сейчас на него опустилась Лебедева. – Скучаешь? - Да, нет. Пока ты не появилась, все хорошо было. - А где же твой хахаль? Бросил? Добился, чего хотел, и в сторону? - Оля, ты о чем? – повернула голову и вупор посмотрела на девушку Кулемина. - О тендере и о Викторе Степнове. Слышала о таком? – Спокойно сказала блондинка. «Оля. Черт, неужели это и есть та самая Оля…» - застучало в висках. - Лебедева, чего надо-то? Говори. Не отвлекай, - в зале потух свет, затихли звуки и все замерли в ожидании действий на сцене. - Ты действительно подумала, что главный художник-реставратор Москвы, слетевший со скандалом с подиума и покинувший столицу, просто так появился у тебя на пути во время тендера? – шипела Оля на ухо Лене. Ей казалось, что сейчас все могут слышать этот зловещий шепот. – Ошибаешься. Это Стасик послал его. Помнишь своего бывшего? Витя не передавал привет от него? – она зло хихикнула. У Лены кулаки сжались. – Он выполнил свою работу, выкрав у тебя эскиз, получил деньги, на которые купил квартиру. Мне там очень понравилось, особенно спальня. Стасик очень доволен, особенно предстоящей победой. Он обещал отомстить, Кулемина, вот теперь ты на себе ощутишь, что такое банкротство. Кулемина сидела бледная, молча наблюдая, как на широком экране проплывают слайды проекта-победителя. В голове складывалась та же картинка, только лишенная светлых оттенков. Все срасталось именно так, как и сказала Оля. Только о квартире она не знала. И не могла в это поверить. Пробудившись от очередного кадра, резнувшего по сердцу, Лена поднялась со своего места. Она даже не заметила, что Лебедевой уже рядом не было. В тот момент, когда комментатор за трибуной ведущего говорил о том, что победителем стала фирма Комарова, Лена увидела на сцене с микрофоном Петра Степановича. Но она продолжала свой путь к выходу. - Вы можете привлекать экспертов и долго спорить об авторских правах, но этот эскиз не может принадлежать фирме Комарова. Его рисовал один человек, которого нет тут. - Вы можете это доказать? - Конечно. На всех его работах есть вензель. Водный знак. И этот – не исключение. – Лена замерла в проходе между рядами. Она сама ставила их на Его рисунках. И как-то сказала об этом деду. И забыла. Улыбнулась и, повернувшись, благодарно посмотрела на Петеньку. Жюри начало переглядываться, кивая, группа людей, работающих на Стаса Комарова, засуетилась; Лена заметила, как Гуцул поднес трубку к уху, а потом спешно покинул свое место. Она посмотрела на Стаса. Изумленное лицо, в отсветах с экранов выглядевшее бледным. Он напряженно переводил взгляд с экрана на жюри, на Петра Степановича, на свою команду. - Вы можете его показать? - Верхний правый угол, пожалуйста, увеличьте, - он обратился к техникам за пультами управления. Изображение начало съезжать в сторону, приближая до боли знакомые штрихи, прорисовывая легкую неровность, а потом все четче выдавая вензель автора «В.Степн_». Смотреть Лена не могла на это, развернулась, покидая темный зал. Мельком увидела в рядах копну волнистых волос, мысль скользнула по сознанию «Лера приехала, наконец-то все встало на свои места». Горячо отозвалось внутри сердце, - «на свои места, как будто и не было его». На выходе из зала натолкнулась на Серегу. - Ленок, что это все значит? - У Виктора спроси, он расскажет. Иди, Сереж, тебя там Лера ждет. – Лена положила руку на плечо, улыбнувшись одними губами. Слышала, как начались споры в зале, как жюри стало голосовать за приостановку конкурса и пересмотр результатов тендера, как кто-то из устроителей настаивал на осуждении Комарова. Ничто уже не было важно для нее. Она вышла из здания Комитета, набрала номер. - Лен, привет. Освободилась? Послушай, у меня для тебя сюрприз, давно хотел показать… - Квартира? – перебила. - Да. А… Ты откуда знаешь? Она закрыла глаза. Растерянность его голоса сожгла последние сомнения в сердце. - Зачем, Вить? Ты и так лучший, ты легко это доказал, зачем было так… - холод фраз разбился последними словами, которые она почти прошептала. - Лен, подожди, что случилось... - Отключилась. Набрала Гуцула. - Игорь. Да. Через полчаса. Один приходи. Лена зашла в ближайшее турагентство. - Девушка, на сегодня любой тур на две недели. Лучше с экскурсиями. - Что желаете,.. - Мне все равно, даже страну не называйте, - она протянула документы и карточку. Через полчаса сидела в кафе с дымящейся кружкой в руках. - Куда ты убежал из Комитета? - Слушай, я побежал к тебе в офис. Мы с Женькой сделали так, что Виктор уже целую неделю числится у тебя в сотрудниках. Теперь получается, тендер выиграли вы, а не Стасик! - Гуцул, мне все равно, кто выиграет. – Она замолчала под непонимающим взглядом друга. - Это Степнов продал эскиз Комарову, - практически шепотом от сдавившей горло обиды сказала она. Воцарилась тишина. Гуцул что-то соображал, хмурясь. От привкуса скорой победы не осталось и следа. Он растерянно посмотрел на Лену, в пальцах которой дрожала кружка. - Но… Я не верю, - выдохнул он. - Он мне казался искренним, он был очень удивлен и… благодарен за то, что ты поставила его вензель на рисунках… - …эскизах… - машинально поправила друга. - Черт знает что... Лен, а это точно? - Да. Мне Лебедева рассказала все. Она спала с ним, а он… Она сказала про квартиру, а он позвонил и подтвердил, что купил недавно... - Он звонил? - У меня телефон разрывается… хотя, нет… скорее, это о сердце… - Лен. Было? Лен! Я убью его! - подскочил на месте друг. - Нет, нет. Тише. - Она положила ладонь на его руку, удерживая взвившегося парня. - Не надо. - Кто он для тебя? - Он для меня… - поджала губы, чтобы не давать им дрожать. Тряхнула головой, глядя на кружку. - А я… он не сказал. - Она вздохнула и дрожащими руками поставила на стол напиток. Гуцул заметил, как она прогнала влагу из глаз и взглянула на него. - Отменяй работы по моей выставке. – Гуцул внимательно наблюдал за ней. - Лен, ты уверена? - Ты же сам понимаешь, что это теперь невозможно. – Ему было больно смотреть на Ленку. - Ладно, все, закрыли тему. Поехали домой, я возьму только свою сумку. Не хочу никого видеть. (вот тут можно включить песню Стаса Михайлова «Королева» ) Дома никого не было. Лена только пожалела, что не увидела Леру и толком не поговорила с братом. Она прошла в свою комнату. Взгляд остановился на гладко заправленной кровати. Собираясь, она, конечно, даже не подумала накинуть покрывало, а теперь эта мелочь резанула по сердцу. Как же больно, что все так незначительно, машинально. По крайней мере, для него, а она теперь с ума сходит. «Наша постель… словно покрытая пледом тайна…» Обошла вокруг. Опустилась на самый краешек. «Почему?» Когда вышла из комнаты, в коридоре ее позвал Гуцул. - Лен, иди сюда, - она пошла за ним, он привел ее к комнате Виктора. Открыл дверь. – Только не падай. Сначала она не заметила ничего, кроме свидетельств его присутствия. На тумбочке лежали карандаши, альбом на кровати, а над кроватью висел его портрет, тот самый, который рисовала Лена. С синими глазами. Сердце застучало сильнее. Она развернулась и замерла. С той стены, куда не доставал луч солнца, смотрел ее собственный взгляд. Каким Он видел ее. Немного прикрытый челкой, но лукаво выглядывающий из-под ресниц, зовущий и спокойный, грустный и смеющийся изумруд какого-то специального карандаша, который рисует словно тенью, растушевкой по обоям. Линия губ такая четкая… «Неужели это я…» Словно хочет что-то сказать, но все замерло. Нежный румянец и неожиданный взгляд снова на глаза, а в них… «Столько страсти, огня… и губы горят как после поцелуя…» Мысли ожили в голове: «В какой момент он это рисовал? И что это значит…» Невесомая линия шеи и оттенок ключицы, уходящий линией в кончики волос. «Рисовал сегодня, после… после нашей ночи…» - губы дрогнули, в душе стоял такой гул от мыслей и ощущений… Только сейчас заметила, как в волосах на картине путались строки стихов. Пробегала глазами ни один не оставляя в памяти. Зачем? … мне в твоих подсказала ресницах Дрожь, запутавшись болью в глазах… Коснулась пальцами ровных строчек, волос, губ. «Как же, все-таки, красиво. Как четко. Как правильно. И так глубоко. И так больно…» - Лен, - вздрогнула, когда Игорь прикоснулся к ее руке. – Такое мог сделать только влюбленный… - Я ему не верю. - Лена, так рисуют не кистью, а сердцем, - она прикрыла глаза. «Не надо, Гуцул, молчи, итак больно, словно рвется душа на куски. Молчи. Молчи…» - Он выиграл тендер одним эскизом, он сможет нарисовать все, что угодно. – Она махнула на стену. – И это все ничего не значит. Как для него, так и для меня. – Попыталась убедить себя Кулемина. Тряхнула головой, сгоняя дурман от эмоций, которые навевала эта работа. Только сейчас заметила, как Гуцул щелкал затвором камеры. - Гуцул, сделай для меня одну вещь. Пусть выставка состоится… только не моя. Его. Он заслуживает, тем более, там все готово. Эскизы у Жени, московские работы найдешь в интернете, у него там богатый послужной список, если верить Лебедевой… Деньги есть… - протянула карточку. Они вдвоем вышли из дома, Лена достала из телефона симку и выбросила ее в мусорку на улице. - Я поехала. Гуцул, передай привет Сереге. Скажи, что я позвоню. - Лен, куда ты уезжаешь? - Не поверишь – сама не знаю. Узнаю в Пулково. Ну, все, пока, Полине привет. Лена чмокнула его в щеку, села в такси и помахала в окно. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-20-0-1285873370
Straus: Одиннадцатая глава «Как глупо. Как же глупо сбежала...» - Разрешите пройти? - из задумчивости ее выдернул приятный голос. Лена подняла голову. Женщина довольно почтенного возраста в элегантном костюме и кашемировой шали внимательно рассматривала девушку. - Да, пожалуйста, - поднялась она, пропуская женщину к окошку. Решила, что даже рада, что соседкой будет именно она, а не какая-нибудь болтушка, или вообще мужчина. «Не хочу видеть их». - Спасибо, - Лена улыбнулась и прикрыла глаза, откинув голову в удобном кресле. Никак не расслабиться. Мысли мешаются, и все какие-то невеселые, а что-то конструктивное не приходит в голову. Немного помучившись, но так и не уснув, стала выглядывать в иллюминатор, что не прошло незамеченным любопытной соседкой, и уже через час полета обе смеялись над историями из жизни, которыми делилась старшая из них. В разговоре выяснилось, что летят они в один отель в Вене, и, по всей видимости, эти две недели Лене скучать не придется. Это и к лучшему, она специально хотела по максимуму заполнить время различными делами, экскурсиями, чтобы не грузиться и поменьше думать. Конечно, обдумать все нужно будет, но не сейчас, а тогда, когда можно будет взглянуть на это со стороны. - А как вас зовут? - Элеонора, или Эля. - А отчество? Я не могу вас просто по имени называть... - растерялась Лена. - Что, слишком старая? – лукаво улыбнулась женщина. - Нет, слишком мудрая. - Я всего лишь женщина, и мы все мудры, только не все об этом знают, - Лене показалось, что она как-то странно посмотрела на нее. Словно что-то пыталась ей сказать, а она не понимает. «Какая же я мудрая, так мудро сбежала!» - мысленно похвалила себя Кулемина. Неугомонная трещетка не давала Лене ни минуты на самокопание. Женщина бывала в Вене и теперь она взялась за культурную сторону и организацию досуга. Их дни были расписаны по минутам и все, что было запланировано, успевалось и приносило огромную пользу - Лена снова взялась за карандаши. В большом альбоме оставались наброски с экскурсий, какие-то срисованные элементы архитектурных хитростей мастеров, возводивших памятники зодчества в самой Вене и за ее пределами. Время близилось к неизбежному возвращению домой. Лена открыла глаза, собралась, сложила вещи. Странное чувство, что чего-то не хватает. Элеонора не появилась утром, и это настораживало. Лена несмело прошла по коридору до двери подруги. На ручке висела табличка. «Уехала? Что-то случилось…». Когда Лена спустилась сдавать ключи, ей передали записку от Элеоноры. Девушка спросила, где можно ее найти, а ей ответили, что «мадам Степнова покинула отель». Она опустила голову и улыбнулась под челкой. Покачала головой: «Нашел. Все-таки нашел меня». Долго крутила в руках сложенный листочек. «Леночка, девочка моя, прости, что сразу не сказала тебе всего, но все, что я к тебе чувствую – все искреннее и я рада, что узнала тебя. Как бы ни было больно – прости. Желаю тебе только счастья. Эля Степнова.» *** Питер встретил дождем и холодом. Лена отправилась к деду, чтобы поделиться и узнать как тут дела. Хочешь, не хочешь, а прятаться нет смысла. Кулемин рассказал ей о том, что происходило эти две недели. Победителем по тендеру признали фирму Лены. Теперь Гуцул раздал всем задания, чтобы сделать рекламный проект. Лена боялась поднимать глаза на деда, боясь, что он прочитает в них вопрос. Но старому фантасту итак было понятно все. - Как ты думаешь, кто пишет ролик? - Не знаю, - слукавила. Сердце стучало. - Виктор. - Он-то тут причем? - Ты забыла, что он теперь у тебя в фирме? - Дед, пусть еще пару наших эскизов продаст и откроет свою фирму. Он на это способен. - Лен, а ты не думала, что ты можешь ошибаться? - Думала. - И? - Я надеюсь, что я ошибаюсь. - Представь, что он думает о тебе? - А обо мне нечего думать, я не предавала никого. - А у него другая информация. Комаров показал ему ваши фото с какими-то подземельями… - гротами… - Лена слушала и пыталась понять, в чем подвох. - Ты отдала «своему любовнику» идею ролика. - Вот скотина! Но откуда у него снимки? Они только у меня… - Лен, спокойно. Мы с Петей немного покопались в причинно-следственных связях… Вчера Петр Степанович расспрашивал Гуцула, а потом пошел в бар. В тот день они с Серегой и Виктором напились до поросячьего визга и потеряли камеру, мобильники, еще что-то. А потом в офис принесли пропажу, якобы от бармена того заведения, где они гуляли. - Этих алкоголиков уже весь Питер знает... – покачала головой Лена. – И этот приехал, и туда же… Подожди. В МОЙ офис? – дед кивнул, Лена всплеснула руками. – Прекрасно! На этих двоих я найду управу, а вот как быть с еще одним – его же не уволишь с должности брата! – негодовала Лена. - Лен, ты понимаешь, что это не просто так. Не исключаю, им что-то подсыпали или подмешали… - Ага, и мозги выкачали! - Кто-то специально забрал камеру, а потом, когда получил информацию, вернул все владельцу. - Значит, ролик создается заново? - Идею они не поняли, но кадры, конечно, уже не пойдут… а может, и идею придется менять. - Ясно… - тихо сказала девушка, встала и подошла к окну. - Дедуль, как там Лера? - Лен, она вернулась. - К нему? - Нет пока, она вернулась в Питер. А это уже много значит. Пока Сережа на испытательном сроке, - Лена хохотнула. – Но мне кажется, все еще впереди. – Продолжил дед, словно не заметив смешка внучки. - Хоть одна хорошая новость. - Ты позвонишь ей? - Да, нам нужно встретиться. - Лен, а что с фирмой. - Да к чертям эту фирму. Все из-за нее, из-за проектов, тендеров… надоело… Лучше глянь, что я нарисовала. Кстати, сейчас расскажу еще кое-что про твоего любимого Степнова… Лена пересказала историю с Элеонорой. Хитрый взгляд деда сказал о том, что он знал, что Лена под присмотром. - И после этого не обижайся, что мы тебе не все рассказываем! Сам тоже хорош! Как маленькие! Я вам что – ребенок? – дед с улыбкой смотрел на разбушевавшуюся Ленку. – Ну вот что смешного! - Ленка, ты такая еще молодая! Ну посуди сама, а если бы там кого-нибудь встретила… - Отлично! Так вот зачем нужно было надсмотрщика ко мне приставлять – чтобы я не влюбилась ни в кого!? Совсем что ли уже ку-ку! – она встала, возмущенно размахивая руками. – Дед, дай мне адрес этого чокнутого! Я ему устрою! - Не кричи. Он куда-то пропал. У него послезавтра выставка. В 19 часов. - Если ты думаешь, что я пойду – ты ошибаешься. – нахохлилась Кулемина. – Мне все равно. - Ну вот что вы с Серегой все от себя бегаете? Любите ведь! Лена опустилась на диван, открыла альбом, который создала в Вене, повернула к деду, а сама задумалась, положив подбородок на коленку. - Лен, ты куда? Домой? - А я пока поживу у дяди Пети, - Лена подхватила сумку. - Леночка, я же не гоню тебя. Хочешь, оставайся у меня. - Нет, дедуль, спасибо, но тут тебя и меня будут доставать, а там меня никто не знает. Она обняла деда. *** Лена не появилась в офисе эти два дня. Знала, что это трусость, что не сможет смотреть ему в глаза. И также знала, что поговорить нужно, выяснить. За две недели, что она провела в Европе, она передумала много всего. Сначала была злость и обида. А потом немного притупилось, потому что разогнать целую волну в душе не было времени. Она жила у Петеньки, пока сам он отдыхал на минеральных водах. Потрясающий вид из окон его квартиры-студии каждое утро создавал настроение полета. Музыка колоколов Владимирского собора доставала до самой души, заставляла трепетать и парить, поселяясь внутри каким-то светом. *** Был вечер. Звонила Лера, и они долго говорили обо всем, договорившись встретиться на следующий день, потому что Лена знала, что они все пойдут на выставку Виктора на Миллионной, так что вечер и у брата и у всех остальных будет занят. В 19 часов она включила фильм. Не видела, но упорно смотрела на экран, а когда стемнело, Лена решила прогуляться по магазинам, с радостью любуясь огнями ночного города, который утопал в собственных бликах холодного великолепия. Лена вышла на Владимирский проспект и замерла. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-40-0
Straus: Двенадцатая глава На широких растяжках над улицами города обычно вывешивали рекламу, какие-то изображения города, цитаты классиков; сейчас остановиться ее заставил именно почерк, до боли знакомый, который снился плавными линиями множество ночей подряд. Она удивилась. Перед ней был фрагмент с рисунка, который они не стали использовать в своих проектах, отложив просто в папку. Кто именно его рисовал, она уже не помнила, да и создавалось впечатление, что именно оба характера в сочетании давали ту необычность, объемность, что заставило сейчас стоять ее на середине людного проспекта и терпеть толчки локтями от прохожих. Вынырнув из воспоминаний, она огляделась. На остальных плакатах были просто рекламные баннеры, и Лена подумала, что, возможно, Виктор все же решился осуществить свой замысел с продвижением собственных амбиций в рекламе. Она отогнала мысли от себя и шагнула дальше. На перекрестке с Невским проспектом уже было три растяжки. И на всех трех были их работы. Словно приглашая, давая выбор, куда идти. И нужно было выбрать направление. «Хочешь, чтобы я пошла за тобой?» - Лена снова остановилась и задумалась. Это было сделано именно для нее, она знала. Она словно видела в этих картинах его руку, его взгляд, словно слышала голос. Прикрыла глаза и ощутила его крепкие объятия. «Пойду за тобой. Просто, чтобы узнать, куда ты приведешь. И не надейся, что я простила». Она глянула вдоль Невского: здесь была тема с их фотографий из подземелий. Немного ретуши, теней, оживший свет из колодцев. На Литейный висел фрагментаж с их росписи на стенах. Они в гостиной устроили соревнования – она на одной стене, он на второй; на пол они уселись одновременно, выводя орнамент вдоль пола. Лена повернулась и засмеялась: Виктор уже перешел на смежную стену, увлекшись, а потом подхватил серебрянку Лены, присоединился к ней, соперничая уже в скорости. Она вспомнила, как смеялся дед, когда увидел разношерстный рисунок, а Лена удивлялась, как он заметил. Ее линии плавно сплетались с его, и Лена улыбнулась: «без Гуцула тут не обошлось». Когда она повернула голову в другую сторону вдоль Невского проспекта, сердце застучало быстрее. Роспись на плече, уходящая на шею. Прикрыв глаза, почувствовала, как по телу пробегают мурашки, словно от прикосновений кисточки к коже. Она пошла по направлению, которое указывало это изображение, встречая по дороге плакаты и афиши непременно с их работами. «Сколько же труда и времени это унесло…» - она шла и даже сама не заметила, как увлекла ее эта игра. Ждала очередного перекрестка, чтобы увидеть, какой именно кадр из Их жизни поведет ее дальше. Переулками мимо собора Спаса на Крови «провели» ее фрагменты росписи на посуде. Она однажды забрала из дома деда старую бутылку от какого-то коньяка и стала просто водить по ней. Подошел Виктор и тронул руку. Она дернулась, и краска легла криво, он зацепил кончик кисти и получился силуэт женщины в профиль… беременной, и словно ветер уносил полы одежды, облегая фигуру. Столько нежности излучал этот рисунок, столько света. Лена любила его, потому что он заставлял думать о Лере, и поставила бутылочку на подоконник. Когда утром в окно заходило солнце, казалось, как Мадонна в храмовых цветных витражах светится изнутри. Вышла на открытое ветру пространство и запахнула пальто. Издалека увидела огромный щит, стоявший плоскостью вдоль Марсова поля. Ее собственный взгляд улыбался ей. Лица не было видно, одни глаза, но они смотрели именно на нее, словно чего-то ожидая. Она подошла ближе. Только сейчас она догадалась, куда вели ее плакаты. Выставка на Миллионной. Но как он узнал, что искать ее надо на Владимирском, как узнал, что она пойдет вечером на улицу. «Как? Почувствовал?» Она подошла к залу, где обычно устраивали Вернисажи художники. Никого не было. Она открыла дверь и вошла в темные помещения, в которых тихо звучала музыка. Вокруг стояли стенды и в некоторых местах мольберты, все накрытые легкой шелковой тканью. Она сдернула ее с одной картины. Потом шагнула дальше. Освободила следующую. Продолжая двигаться по широким коридорам, снимала занавеси с картин по стенам, бросая их прямо на пол. Дошла до небольшого зала. По полу были расставлены свечки, и несколько картин также были накрыты. Осторожно, стараясь не потушить огонь, она сняла ткань. Тот самый портрет. «Ждал». Лена огляделась. Никого. Ни в одном помещении ее никто не встретил. Она выпустила из рук ткань, которая легко скользнула к ногам и накрыла кончики балеток. - Зачем пришла? – Лена вздрогнула от неожиданного резкого голоса. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-40-0
Straus: «И как я раньше не замечала, что он такой противный», повернулась и уперлась взглядом в нагло ухмыляющегося Комарова. - Порадоваться успеху, а вот что ты тут делаешь? Как стервятник, в поисках возможного скандала? Огорчу, тут, судя по всему, все тихо. – В полумраке ее глаза сверкали презрением. – Что, Лебедева не сообщила тебе о выставке, и ты не успел ничего изгадить? - Милая, что за тон? – слащаво скривился он в притворной улыбке. – Я пришел отдать должное художнику, он так тебя изобразил, прям богиня. Знал бы он твой истинный характер, не старался бы так. - Ты сейчас пытаешься меня оскорбить или умалить его заслугу? Тебя каким боком это касается? - Да тем, что ты – моя! - Да ну? – Лена сложила руки на груди. - Это я тебя всему научил, я дал тебе все! - Так ты все и забрал, а остальное я создала сама. Так что, Стасик, я тебе ничего не должна. Извини, мне пора. – Она двинулась вперед, обходя мужчину, но он больно схватил ее за локоть. - Я потерял все! Из-за тебя! - Я не заставляла фолить, это твоя инициатива. – Она пыталась выдернуть руку из цепкой хватки мужских пальцев. Тщетно. – И с Лебедевой вы отличная команда. - О! Она тебе рассказала? - Рассказала. - И что, приятно? - Если бы я ей поверила! - А ты не поверила? А кому? Этому… - Рот закрой! – гневно сверкнула она глазами и, наконец, высвободилась из захвата, тут же дав ему пощечину. - Дура! – он замахнулся, чтобы ударить, но его рука замерла, удерживаемая стоящим сзади Сергеем. - Стасик. А тебя, кажется, не звали. Еще раз подойдешь к ней – не обижайся! – Сергей оттолкнул Комарова по направлению к двери. - Я еще не все сказал… - Зато я все сказал, и дальше ни мне, ни Лене неинтересно. Иди, иди. – Брат повернулся к Лене, проводив взглядом удаляющегося по коридору Стаса. – Привет, малыш. Как ты? Он прижал ее к себе. Лена уткнулась в грудь лбом, вдыхая родной запах. Как в детстве, когда он еще защищал ее во дворе, маленькую, худенькую светловолосую девочку. А потом она сама научилась за себя постоять, но парень так и остался навсегда защитником, и девушка всегда на него рассчитывала, знала, что махать шашкой начнет раньше, чем думать, а потому многое скрывала, но он на то и брат, что все видел. - Лен, пойдешь? - Да. - Знаешь куда? - Нет, но что-то должно подсказать. Она развернулась на выход, посмотрев на брата. «Иди», - подбадривал взгляд. Она молча вышла из здания. «И куда идти?» - в голове не было мыслей. Она побрела по темной улице, потом обогнула дом и вышла на шумную набережную. Добралась до высокого гранитного парапета и уперлась руками в камень, всматриваясь в темную рябь воды. Позади пролетали машины и проходили люди, а она стояла и вдыхала ветер полной грудью. Также, как ветер сдувал с лица волосы, он уносил мысли далеко куда-то назад. Она прикрыла глаза, наслаждаясь собственным покоем. Слышала, как по Неве прошел катер, что-то доносящий до ее слуха, еще один. А она стояла, прижавшись к холодным перилам. Еще один катер. Он не уплывал, а находился где-то рядом, видимо разворачиваясь. «Тут много места, не должен столкнуться» - ленивая мысль проводила звук мотора. Лена не помнит, в какой момент потеряла его из мыслей. Открыла глаза. Напротив нее на воде качался небольшой катерок, повернутый носом на середину реки. Облокотившись на руль спиной, удерживая бот, сложив на груди руки, на нее, неуверенно улыбаясь, смотрел Виктор. Сердце стукнуло и разогнало по телу волнение. Вначале была паника от того, что она даже не успела обдумать ничего, поглощенная вывесками по всему городу. Потом обида и злость на него, да и на себя тоже. А теперь что? Есть он и он пришел за ней. Не прося, не виня, он просто рядом, и она точно знает, что не бросит. Сжала губы, стараясь не подпустить слезы к глазам. «Или от ветра». Глянула в небо, ища там ответа, высушивая глаза. Потом повернулась и пошла вдоль парапета, ведя по камню рукой, словно боясь нарушить связь с ним, с водой, с этим городом, который привел его в ее жизнь. Постепенно ускоряя шаг, заметила, как катерок двинулся параллельно ей, обогнал и пришвартовался у каменных лесенок. Соскочила со ступенек и утонула в крепких объятиях. Губы шепнули у уха «Здравствуй». Она медленно подняла взгляд на Виктора. Синие глаза горели темным огнем, отраженные светом прибрежных огней. Белая рубаха была расстегнута сверху, открывая грудь. Внутри все дрогнуло от воспоминаний упругих мышц под ладонями. Она тихо сказала «Здравствуй», вдыхая его близкий запах. Видела, знала, чувствовала, что он не врет. Верила, любила. Протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до щеки, потом до губ. - Прости меня… - Простила… - Нет, прости за то, что не сказал раньше. Я люблю тебя, – подхватил ее ладонь, сжимая в руке. Она пробежала взглядом по лицу. – Ты для меня и радость, и горе, и свет и тень, ты для меня все. Не уходи больше, я не смогу без тебя. – Привлек к себе и обнял. Она не могла сказать ни слова, уткнувшись носом в его плечо. - Я тебя люблю. – сказала, все также прижимаясь к нему. А потом вскинула голову и заглянула в глаза. - Веришь? - Я тебе всегда верил, – погладил тыльной стороной ладони по щеке. - И когда сказали про Комарова? - И тогда. - Спасибо, - шепнула она. - Ты же мне тоже поверила? – испытующе всматривался в глаза. - Поверила, иначе не пришла бы. – Он улыбнулся и легко коснулся ее прохладных губ своими горячими. - Вить, скажи мне… У тебя что-то было… с Лебедевой? - она освободилась из объятий. - Нет. Я уже тогда влюбился в тебя. – Он смущенно улыбнулся, и Лена удивленно на него посмотрела. «Вот как он так умеет?» – Постой, так это что, была ревность? – Она кивнула, убирая взгляд. - Почему... была... - пробубнила девушка. - Ленка! - подхватил ее на руки и закружил на месте. - Люблю, люблю, люблю... - целовались на палубе, пока не заметил, как похолодели ее ладошки. - Едем? - Куда? - Увидишь! - он усадил ее на сиденье и укутал в плед, а сам встал за штурвал. Подмигнул и повернул ключик, заводя мотор. там все равно мало кто водится (почти), но на всякий случай!
Straus: Довольно быстро катер, разгоняющий винтами темную воду, причалил к пристани. Лена огляделась: все вокруг покачивалось, пока Виктор привязывал катер, отражая вдоль воды, уходящей под мост, огонечки подсветки набережных. Мужчина в белой рубахе, невероятно ему идущей, спутывал стропы, изредка бросая на Лену взгляды. Мышцы натягивали ткань, открывая и скрывая шею и грудь. «Боже, как же я соскучилась… такой красивый… родной…» - Что? – заметив блеск ее глаз, Виктор застыл. Лена опустила взгляд и покачала головой. - Закрой глаза. – Они поднялись на набережную, затем за руку перебежали через дорогу, Виктор завлек Лену в подъезд, они преодолели каменные ступени и остановились у двери. Лена посмотрела в любимое лицо и доверчиво закрыла глаза. Мужчина помахал ладонью, проверяя, и открыл дверь, за плечи направляя девушку в квартиру. Несколько поворотов, они остановились. – Подожди, не открывай. Виктор пропал из ее круга, но она улавливала его движения где-то рядом. - Теперь можно, - он снова оказался рядом, встав сзади, положив руку на талию. – Открывай. Лена открыла глаза и задохнулась от волны чувств, окатившей ее до самых кончиков пальцев. В эту секунду, казалось, прямо перед лицом, вспыхнул огромный цветок салюта. Потом еще и еще. Они стояли, словно над городом, в огромной стеклянной сфере, создающей ощущение полета. Под ногами сверкали огни города, блеск воды, вокруг – темные пространства облаков и вспышки лопающегося салюта, теплые объятия сзади и частое дыхание в волосах. - Как это так? – Лена не знала, как выразить ощущение того чуда, которое сейчас стучало в груди. Она несмело протянула руку и вздрогнула, коснувшись холодной поверхности стекла. Салют закончился, а она заворожено смотрела вниз на город. – Красиво. Повернулась и встретилась с Виктором горящим задором взглядом. Он понял, что она что-то придумала. - Вот я так и знал! - Ты знал! - Знал! – в шутку стукнув его в грудь. – Ты… ты… Он засмеялся, заставляя своим голосом трепетать соскучившееся сердце. - Я! И я люблю тебя! – подхватил на руки и закружил по просторной комнате, две стены которой и сводчатый потолок были прозрачными. - И я! Откуда ты все про меня знаешь!? – кружась, смеялась она. – Ведь ты сразу узнал! Как? - Рисуя тебя. – Он остановился. - Веришь? - Верю! *** Утром, проснувшись раньше Виктора, Лена отправилась на кухню, но, открыв двери комнаты, уловила шепот. Постеснявшись своего внешнего вида, хоть и его рубаха прикрывала бедра, не решилась показаться из укрытия. «Ну, конечно, встанут, им только до готовки завтрака будет!» - возмущался один, до боли знакомый приглушенный голос. «Ничего, вот вместе и сделают, Эля! Пойдем уже!» - Лена выглянула. Лера тащила Элеонору от холодильника, не замечая шпионку. Девушка засмеялась, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать себя, и снова спряталась. Женщины покинули квартиру, и Лена прокралась снова в теплые объятия любимого. ЭПИЛОГ Лена с закатанными по локти рукавами, держа карандаш в зубах, стояла на стремянке и что-то клеила на стекло. Раздалась мелодия входящего звона мобильного телефона, висящего на шее. Быстро сунула карандаш в волосы. - Да! - Ленка, поезд уже подошел, - прокричал в трубку Сергей. - Сереженька, ну дай мне еще часок! Ну, задержи его! Прошу! В кафе своди… - Ладно, постараюсь! Но не думаю, что его что-то может задержать, рваться к тебе будет, столько не виделись! - Все, не отвлекай, не успею! – Лена отпустила мобильник, снова повисший на шее. – Да где этот карандаш! Крутилась на лестнице, чуть не свалилась, потом вспомнила, выхватила инструмент из прически и продолжила свою работу, закусив губу. - ВСЕ! УРА! – глянула на часы. – Два часа! А где Витя? – нажала кнопку вызова. – Сереж, вы где? - М. Лен, тут… понимаешь… - Ты чего там мычишь!? Что случилось?! Говори скорее! – встревожено затараторила Лена. - Привет, – любимый голос. Лена замерла, сразу успокоившись. Если там Виктор, значит все в порядке. - Привет, - улыбнулась в трубку. - Пришлось отобрать у твоего брата телефон, а то он его разбил бы… - Ты где, Вить? - Как раз собрался тебе звонить. Я в роддоме, успокаиваю твоего братца. - Что!? Началось!? – Лена на ходу, зажав плечом трубку, уже скидывала домашние штаны. – Я еду! - А я жду тебя. Люблю. - И я. Ввалились в квартиру, уставшие, голодные; Лена поплелась в ванну, а Виктор понес вещи в комнату. Проходя мимо открытой двери на мансарду, мужчина, кинув мимолетный взгляд в стеклянную комнату, остановился и замер, не веря своим глазам. Сколько так стоял – и сам не знал, удивляясь тому, чего раньше тут не было – на изначально гладком стекле теперь поселились оттенки, раскрашивающие серость Питерской осени в цвета. Голубое небо, зелень травы, откуда-то взявшиеся блики желтых лучей солнца. - Вить! – послышалось из глубины квартиры. Лена заметила стоявшего в проходе мужчину, остановилась, ловя малейшие посылы его отношения к этому. – Я совсем забыла. Так спешила закончить, и забыла… - он не двинулся. – Если не нравится, я верну обратно… - Лен… - Виктор наконец повернулся к ней. – Я, конечно, знал, что ты что-то придумала, но чтобы так… - Мне почему-то захотелось раскрасить небо, воздух, землю… - Очень здорово! Лен, ты – гений! - Это твой салют мне подал идею, так что – ты сам, а я только поймала... - Ты у меня самая-самая! - Да? - Да. – чмокнул в губы. – Да. – Еще раз. – Да. Только теперь обнаружил, что она в полотенце. - М, Лен… - он поднял голову к «небу». – Мне, кажется, пора в душ! Под заливистый хохот Кулеминой, Виктор метнулся вдоль коридора. Отыскал ее уже на кухне, обнял, зарывшись в волосы у шеи. - Лен. - М? - Ленок, а у меня вот тоже есть один проект для детской. Поможешь? – Лена напряглась, развернулась в руках, заглянула в глаза. - Ты что… хочешь… - Серега такой счастливый был… - они вместе улыбнулись, вспомнив мечущегося в ожидании дочки Кулемина по коридорам приемного в больнице. - Показывай свой проект, - нежно муркнула она. Глаза мужчины тут же загорелись хитрым огоньком. - Угу, сейчас, он у меня в спальне, - подхватил Лену на руки и понес. - О! Направление проекта мне уже нравится! Конец. Девочки, дорогие, простите, спешила, что все забыла ;) http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000018-000-160-0-1289835560 это темка, кто поругаться хочет. Очень, очень! ОЧЕНЬ жду вас там!!! ДОПИСАЛА! Что могу сказать: хотелось легкости, романтики, ярких красок... получилось вот так, рада, что завершился фик, а самое главное - рада, что он получился такой легкий вроде. Перебор с наивностью и простотой героев, несмотря на их возраст, с романтикой и всякими розовыми... ну вы поняли, короче - СПАСИБО, что были со мной! Целую, жду еще, обещаю "взяться за ум" и дописать недописанное. И еще пару сюрпризов
Straus: Автор: Straus Название: Смерти в глаза Бета: Vies Рейтинг: R Жанр: Romance, Angst, Action, AU, OOC, Deathfic Пейринг: КВМ, Лера Статус: окончен Муза: Vies, Dolimonka Kristenka, благодарю за помощь в прохождении премодерации Юленька, рада, что ты со мной!!! С нетерпением жду отзывов, адрес помните? Нет? http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000198-000-0-0-1290062117 а у меня обложка, мне ЮЛЯ подарила еще до того, как я фик написала VIES Австралия. Сидней. Две фигуры в обтягивающих черных маскировочных костюмах растворились в тени под стеной здания. Прижав своим могучим телом вторую фигуру к прохладному кирпичу, та, что повыше, склонилась и прикрыла голову напарника от осколков и взрывной волны, спустя секунду сотрясшей стену и окрестности. Через несколько мгновений движение возобновилось, и две фигуры плавно покинули темный переулок. Дверь в квартиру распахнулась под напором двух тел, слившихся в поцелуе. Руки хаотично стягивали предметы одежды, губы путались в поцелуе, и не прекращались ласки языками. Пнув ногой дверь, они проехались по стенкам коридора и ввалились в светлую спальню. - Ленка... ты умница моя… люблю тебя… - задыхаясь, прокладывал дорожки мужчина по нежной коже от ушка к шее, ниже к груди, захватывая губами и прикусывая чувствительные места. Она извивалась в мужских руках и шептала что-то сбившимся дыханием, лишь отчетливо слышно было «любимый». Напивались друг другом до изнеможения, до самого розового рассвета, а потом, лишь обменявшись темнеющими взглядами в отражении огромного зеркала ванной комнаты, отдались друг другу в объятия вновь. Так «отмечали» завершение очередной операции агенты ФБР, работающие в Австралии над делом о нефтяных незаконных сделках. Дело уже почти закрыли, осталось доработать по мелочам, а потом – заслуженный отпуск. Елена Кулемина, молодая сотрудница, работающая под прикрытием в самой группе, и ее напарник, Виктор Степнов, опытный агент во внешнем окружении. Познакомило их одно мутное дельце с незаконной торговлей оружием, на которое Степнову прислали напарника. Ночами просиживали над планами, рисовали схемы на доске невидными мелками, а потом пили чай в маленькой кухне специальной квартиры, напичканной техникой, незаметной неподготовленному глазу. Сначала Виктор ни в какую не хотел мириться с необходимостью работать в паре, но потом, уже привыкнув за долгую операцию думать «за двоих», прорабатывать детали с учетом того, что напарник – девушка, он в следующее задание взял никого иного, как Лену. Она с ним чувствовала себя как за каменной стеной. Сильный и надежный, рисковый и хладнокровный, Виктор был для нее больше, чем напарником. Он был ее телохранителем, ее страховкой и гарантией безопасности. В то время, как Лена для мужчины стала основной причиной не рисковать, удерживающей его, готового наплевать на безопасность, на грани фола. Своей отдачей и неумолимой жаждой жизни ради других, тщательностью и четкостью, заставляющей принимать ее всерьез, несмотря на молодость, где-то неопытность и даже излишнюю скрупулезность в деталях, она словно вела его за собой, изнутри отслеживая четкость проработки всех деталей операций. А потом сами не поняли, когда их привязанность, взаимовыручка, дружба и бесспорное доверие переросли в такую любовь. Сильную, страстную, нежную, сметающую все на своем пути, с привкусом опасности, с невероятной благодарностью и глубоким уважением к способностям друг друга. Они работали даже не на свою пару, а во благо друг друга, отдавая все, чтобы только нигде и ничем не подставить другого, и всегда иметь возможность вмешаться и вытащить напарника из любой передряги. После окончания операции Лена сидела на кухне одна и грустила. Не удалось спасти людей: торговцы оружием взорвали автобус, - и теперь по бледным щекам катились упрямые слезы. Виктор вышел из своей спальни и замер, заметив в темноте силуэт девушки. Подошел. Почувствовал слезы и прикоснулся нежно губами, собирая их с лица. Сердце рвалось из груди. Хотелось взять ее боль себе, оградить от постоянного веяния смерти, вырвать из этого круга, защитить, укрыть... Ответила, доверчиво прижимаясь к груди, подставляя губам лицо. Пальцы убрали мешающиеся волосы, открывая белую в темноте кожу шеи. Он немного отстранился и посмотрел на девушку. Горящие глаза еще блестели в темноте, губы приоткрылись, судорожно вдохнув воздух. Прикоснулся к губам и замер, наслаждаясь ее вкусом. Не оттолкнула, а через некоторое время сама ответила на ласки. Осмелев, мужчина двинулся дальше, теснее прижимая к себе девушку. Несмело провела ладонями по груди, заставляя горячее сердце стучать чаще, скользнула пальчиками на шею. Он оторвался от сладких губ и заглянул в глаза, спрашивая разрешения. - Как же ты мне нужен… - выдохнула едва слышно. - Ленка… - дыхание перехватило от ее слов. Мужчина подхватил и понес девушку в комнату. В свою спальню, словно приглашая в свою жизнь, точнее, в судьбу, не им прописанную. Первый вскрик боли немного отрезвил. - Я… первый… - не спросил, улыбнувшись, поцеловал в губы. – Прости... Они заводились от одного касания, простого взгляда и срывались в объятия друг друга, еще не дойдя до дома. Время не властно над страстью, любовь только крепнет с годами. Работали в разных точках мира, но неизменным было одно – они были вместе. Изредка Виктор задумывался над своей жизнью, в которой они оба застряли, и выбраться так просто без потерь они не сумеют. Иногда ловил взгляды простых прохожих на улицах или даже вглядывался в глаза мамочек с малышами и думал, смог бы он стать мужем Лене и отцом их детям. Но пока над ними висели их работа, их долг, их судьба. Именно чувство долга и ответственность перед страной, перед своей совестью отодвигала возможность реальной жизни без масок, легенд, погонь и опасности. Оба понимали, что рвать с прошлой жизнью придется мучительно, искореняя ее из сердца и души беспощадно, и еще неизвестно, что скорее закончится – жизнь или работа. Бывших агентов не бывает, они всегда под прицелом, да и сами подсознательно цепляются за ниточки прошлой жизни. Они отчетливо осознавали это. И как только появятся первые нотки предпосылок, первые мысли «хватит», нужно бросать все. Попытаться выпутаться из сетей вездесущей системы, липкими лапами держащей за душу. В последнее время он все чаще задумывался над тем, как ее вытащить. Но для нее не было ни одной лазейки. Ни в паре с ним, ни отдельно. Ее родители были в системе, проходя по другому ведомству. Боялся затрагивать эту тему. Лена молчала, пока не было срывов и падений, все было терпимо, он загонял эти мысли, оставляя без ответа, в дальний уголок с грифом «отложено до…». Лена не требовала. Она знала: стоит только привязать себя к земле, и не взлетишь. Став зависимой, придется отвлекаться, оборачиваться, вздрагивать, и не останется шанса спастись и спасти его. Она и так чувствовала, что вместе им не выбраться, да и по одному сложно. Но у него был шанс. Благодаря ей никто не знал об их совместной жизни за пределами записей на жучки и камеры. Она Виктору не говорила, но всегда в запасе была комбинация, дающая возможность двойного прочтения их совместных появлений на публике или случайных кадров. Страховалась, оставляя за собой незакрытые двери, чтобы, в случае чего, вытолкнуть хотя бы его. Ей не спастись, это ясно. Так хоть ОН. А после завершения операции она ушла. *** 5 лет спустя. Дорогой отель в Шарм-Эль-Шейхе. Знойный воздух словно затягивал голоса троих людей, раздающихся в огромном кафельном помещении, где посередине был устроен бассейн с бурлящей водой. Две мулатки с двух сторон кормили фруктами мужчину, поглаживая его грудь, посмеиваясь, пробираясь под воду и продолжая ласки там. Расслабившись у бортика, он что-то игриво отвечал девушкам, периодически погружаясь в воду и увлекая одну из них за собой. Проводя руками по темным курчавым волосам, стряхивая воду, глазами мужчина внимательно сканировал помещение. Прочитать что-то в синих глазах было невозможно за маской холода, застывшей в них, и только профессионал смог бы сказать, что человек напряжен и словно ждет чего-то, когда все его движения, выражение лица, голос - все свидетельствовало об обратном. В вип-зону прошел еще один человек, кивнув головой куда-то в сторону, и подошел к краю бассейна. - Виктор, звонок из России. Тебя спрашивают, - высокий араб, вопросительно глядя, протянул трубку телефона. - Меня ни для кого нет, правда? – игриво впился он губами в шею девушки. Та хохоча кивнула. - Виктор, это МИД, - мужчина настойчиво повторил жест, заставив друга выбраться из воды. И даже его опытный взгляд не смог заметить дрожи в пальцах, когда бывший агент брал аппарат. Виктор никак не мог понять, что «конторе» понадобилось от него через столько лет. - Добрый день, Степнов слушает, - по-русски сказал он. - Виктор, мы вынуждены Вам сообщить, что вы упомянуты в завещании, и вам необходимо присутствовать при его оглашении, которое состоится через три дня в Москве. Наш человек Вас встретит. - Простите, я не понял, при чем тут я? У меня нет знакомых в Москве… - сердце кольнуло отдаленное воспоминание, терзающее сердце долгих пять лет. – Чье завещание? – тихо спросил он. - А я не сказал? Простите. Завещание Елены Кулеминой. Добрый вечер, дорогие! *** Младой горячий спорил первоцвет С замерзшей памятью… Рожденной болью стольких лет И не рассеет сумерек прозрачных Утро Твердившей лишь себе… Забуду… И сердце умывалось кровью Не забыть Ни на Земле, ни под землей… а в небе… Только ближе буду… «Господи, если бы ты знал, как я ненавидел ее! Одно только имя выжигало в душе огромную дыру. Боли, крови, крика и слез стоила мне эта память. Я забыл. Уже забыл, но ее смерть снова всколыхнула огонь в сердце. Думал, что нет уже ее там, а она с еще большей силой полыхнула внутри. Господи, как же больно… Видит бог, я не желал ей смерти… да, злился, проклинал после слов «не люблю», но никогда не хотел я этого… Почему не нашел, не вернул, отпустил и позволил убить себя? Все надеялся, что она нашла, что искала, что каким-то чудом ей удалось самой выпутаться, это мог быть ее шанс, и мешать ей я был не в праве… Но теперь понимаю, что ошибся. Не было шансов, кроме одного. Она им воспользовалась. Все. Все, что строил вокруг этой главы в сердце под названием «Лена» рухнуло с одним звонком и холодным голосом на том конце провода. Было бы легче, если бы я был рядом? Пусть мучил бы ее своей несвободой, но она была бы сейчас жива, быть может, ненавидела бы меня, кого-то любила, кому-то улыбалась, но ЖИЛА! Да, наверное, было бы легче…» - глухой стон и очередной бокал виски. «А теперь снова удалять тебя из жизни, но уже до конца, без остатка, с корнями, из души, сердца и памяти.» Черная тонированная иномарка притормозила у выхода из здания аэровокзала. Дверь открылась, мужчина средних лет прошел навстречу потоку людей, прибывших с самолетом рейсом из Шарм-Эль-Шейха. - Виктор Михайлович? – обратился он к высокому брюнету в темных очках. - Добрый день, он самый. - Пройдемте, - он указал рукой на автомобиль у выхода. Это странное старое чувство, что ты снова под колпаком, что твой каждый шаг записан, и отслеживается каждый вздох. И не дай бог, ты глотнешь воздуха больше, чем положено, все, тогда тебя затаскают по кабинетам. Такая она – система тут, в этой действительности, в этой части мира. Он надеялся, что Лена избежала этого, хотя, если тебе нужно скрыться, нет наиболее запутанной и непонятной организации, где словно в воду уходят все «концы». Все сомнения мужчины, да что там, все надежды на ошибку, подставу и просто хитрый ход развеялись, когда он, попытавшись выяснить подробности, получил подробный отчет о расследовании смерти Елены Кулеминой и заключение теста на ДНК. Последний шанс потух в его глазах. Он ее потерял уже второй раз. Все. Конец. Теперь точно навсегда. И только теперь понимал, почему ни одна женщина не увлекла его за все это время. Да просто потому, что это была не она. Не ее волосы, не ее улыбка, не ее голос и не ее глаза. Однажды вздрогнуло сердце, когда мелькнула в толпе похожая макушка. Но это казалось нереальным в тот момент в том месте. Ее не могло там оказаться, где, спустя несколько месяцев, Виктор топил сердце в соленом море. Она всегда хотела отправиться в Иерусалим, это было ее мечтой. Но вполне реальной, потому что вполне выполнимой. Но он не успел. Виктор сделал это за Них, исполнив Ее мечту в одиночестве. Долго истязал свою душу. Сначала было непонимание, потом, решив, что так нужно, пришла тоска и боль. А теперь. А теперь было пусто. Вырвали с корнем, ничем не дав закрыть кровоточащую рану. Да и чем закроешь… Нечем. Некем. Все нужно начинать заново. Степнов очень удивился, что она оставила квартиру и машину ему. Огласив завещание, служащие вышли из помещения, оставив Виктора наедине со своими мыслями. Нотариус протянул Виктору небольшую коробочку, в которой были вещи и документы девушки, и деликатно закрыл за собой дверь. Все еще не веря словам, перечитал бумаги. Достал из коробки пухлый конверт, перевязанный лентой. Дрожащими пальцами распутал атласный узелок. Отогнул уголок. На руку выкатилось колечко с изумрудом, которое он дарил Лене. Сжал в кулаке, поднеся к губам. В этой коробочке все самое дорогое? Или просто все подряд? Вздохнул. Она его мало носила, боялась, что по нему ее когда-нибудь кто-то найдет. Или, что еще хуже – Его найдут. Дальше лежали письма, фотографии и еще какие-то бумаги. Опытный глаз сразу из небольшой стопочки выцепил сложенный рукописный листок. «Здравствуй. Не назвать мне тебя, ты и сам знаешь. Чувствовал, догадывался, но не верил себе. Спасибо, что отпустил, оставив в памяти лишь свет. Все годы молила, чтобы забыл, и себе просила милости забыть. Но разве можно было просыпаться птицей в небе и не летать. Нет, конечно, мое Небо. Прости, что снова так беспардонно врываюсь в твою жизнь. Знаю, научился уже жить без меня. Прости, прости, прости… я надеюсь, когда-нибудь ты поймешь все. Поймешь меня, себя. Лишь протяни руку и скажи «здравствуй, это я», - и ты почувствуешь все, что я должна была сказать… Лена. P.S. не пишу «твоя», так как не имею права касаться тебя, раз предав. P.P.S. тут телефон человека, в чьих руках Все самое дорогое в моей жизни. И в моей смерти… ведь, если ты читаешь это письмо, меня, скорее всего, уже нет в живых.» Листок мелко задрожал в пальцах. Мужчина зажмурился, стиснув зубы. «Как понять тебя. Как? Ответы только добавили вопросов. Лена. Ленка. Моя… бывшая…» Остальные бумаги лежали рядом на столе. Он долго их гипнотизировал взглядом. Тронул пальцем. Какая-то узенькая полоска с дырочками… что-то написано черным фломастером. Букв не разобрать от какой-то пелены перед глазами. Фото. Его собственное. Истертое. «С собой носила», - снова кольнуло слева. Минуты отбивались в сердце, превращаясь в часы. Еще одно фото. Лена и какая-то симпатичная блондинка с вьющимися волосами. Обе смеются в камеру, и от этих улыбок по сердцу разливается радость. «Совсем еще молоденькие», - палец погладил глянец в том месте, где сияли ее глаза. Неожиданный стук в дверь вернул Виктора в серость унылой чопорной обстановки кабинета. - Извините, Виктор. Чаю, кофе, быть может… - голос молодого человека прервал Степнов. - Спасибо, не стоит. Можно попросить такси вызвать? - Минуту… - легкий кивок головы. Виктор сложил бумаги снова в конверт, сохранив указанный в письме номер в память телефона. Попытался завязать ленту, но не получилось, и он просто положил все на место в коробку. Подхватил ее, и через некоторое время такси остановилось по адресу, который указал ему голос в трубке после того, как Виктор представился. Его встретила женщина и пригласила в свой кабинет. Практически без слов дала понять, чтобы он ждал, а сама вышла. Степнов подошел к окну. Он так и не понял, что это за здание. Надписи не было, но внутри чувствовалось тепло. Не высокая температура, а какая-то аура, от которой в душу приходило спокойствие. Здесь было что-то светлое, словно… отодвинул жалюзи, и перед ним открылся вид на детскую площадку. «Словно… детский сад». В голову ударило жаром. «Полоска в конверте – медицинская метрика с ручки новорожденного…» Мысли завертелись с невероятной скоростью, кружа голову и не давая дышать. «У Лены ребенок… самое дорогое… как же он теперь без мамы… и что я должен понять? ЧТО!?» - он опустился на кресло, обхватив голову руками. Паника прекратилась, оставляя на сердце тугое кольцо вопросов. Что он должен сделать с ребенком. Ведь, оставляя ему завещание, ни слова не сказала о малыше. Почему? Он закрыл глаза, вызвав из памяти Ее улыбку. «Ленка, Ленка. Какого решения ты ждала от меня. За что так… больно. Вот оно, то, что продолжает Тебя, что закроет рану в сердце. Не отпущу. Больше никогда не отпущу! И будь, что будет». Дверь отворилась и вошла женщина, держа в руке маленькую ладошку ребенка. Сердце застучало часто-часто. Разволновался так, как никогда не позволял себе со взрослыми показывать свою слабость, а тут… поднялся. Малыш прятался за юбкой воспитателя, и только заинтересованно поднял взгляд на Виктора, когда женщина чуть отступила в сторону. Пшеничные кудрявые волосы, по-детски вздернутый носик и плотно сжатые губки. Мальчик несколько секунд смотрел на Виктора, а потом отпустил руку воспитателя и шагнул к мужчине. Чтобы не смотреть сверху вниз, Степнов опустился перед малышом на корточки. Маленькие ладошки обвили его шею, доверчиво прижимая тельце к широкой груди. Виктор растерянно глянул на женщину, улыбающуюся в ответ, и тоже обнял ребенка. Вздохнул. «Волосики пахнут солнцем… как у Ленки. Как там было?..» - Здравствуй, это я… - шепнул на ушко. Малыш еще сильнее стиснул в объятиях могучую шею, по сути, чужого, незнакомого мужчины. *** Виктор сидел в кабинете директора детского учреждения, пока мальчика кормили в столовой. Женщина рассказала, как появилась Кулемина Елена четыре дня назад и привела малыша к ним. Она просила позаботиться о нем, если она не появится, до тех пор, пока кто-то за ним не придет. - А кто должен был прийти? Отец? - Отец мальчика. Еще одна девушка, - женщина показала фото той самой блондинки, которую он видел на изображении в коробке. – Или мужчина, который должен представиться полковником Новиковым. «Отец». У Виктора сердце сжалось: «Если бы я опоздал, и он забрал бы малыша… я бы не увидел его, не узнал в нем Лену, не понял бы, как я скучал, как ждал нечаянной встречи, хотел видеть ее глаза, как я ее люблю до сих пор… Девушка – подруга Лены, наверное. И кто же тогда этот военный?» Родителей Лены нет в живых, родных, он знал, тоже. А друзей исключала работа, а точнее, тот стиль жизни, который они вынуждены были вести. Он долго сидел и не понимал, как же в ее жизнь вписался мальчик. Скрыть беременность и, тем более, маленького ребенка было невозможно. А еще сложнее было скрыть от ребенка все это, ведь дети видят больше, чем говорят, они многое чувствуют, догадываются получше взрослых. «Быть может, она усыновила его? Но у него точно Ленкины глаза» - ну, никак не выстраивалась в голове четкая картинка. - Он молчит, - тихо сказал Виктор. - Да, я не слышала от него ни звука. Его мать не упоминала об этой особенности… - Скажите, а что она говорила вообще, когда привела его… - Артема. - Что, простите? - Его Артем зовут. Да ничего она не говорила, только просила присмотреть за мальчиком. – Женщина открыла ящик стола и достала бумаги в прозрачной папке. – Вот документы: свидетельство о рождении, паспорт, еще что-то. Она протянула ее мужчине, кивнувшему в знак благодарности. – Я понимаю, вам очень тяжело. Вы звоните, если вопросы будут, или нужно будет присмотреть за Артемкой. Он хороший мальчик… Надеюсь, вдвоем вы справитесь со всем этим... Женщина понимала, что сейчас никто не сможет помочь ему, быть может, только этот самый малыш, который способен дать смысл для того, чтобы он продолжал жить. Опыт работы с людьми подсказывал ей, что мужчина сейчас находится на распутье, ошарашенный открытием: там, где была смерть, для него начиналась новая жизнь, и он никак не мог примирить эти два понятия в своем сознании. На него ложилась огромная ответственность, которую он внутренне уже принял на себя, приехав сюда, ведь, если бы его не волновало ничто, связанное с матерью ребенка, он не стал бы ворошить прошлое и даже не попытался заглянуть в будущее, бросив все так, как и пять лет назад. Ответственность за жизнь мальчика, а, соответственно, и за свою, без кого мальчик не сможет, не даст ему опустить руки. Быть может, сейчас она поступает жестоко, неправильно, но синие выразительные глаза, кричащие о том, что он на краю пропасти, заставили ее поступить именно так: отдать ребенка незнакомому человеку, у которого, возможно, совершенно отличные от этого планы… да и ребенку… НО они ДОЛЖНЫ помочь друг другу. Женщина отогнала все сомнения, проводив Степнова до дверей, и Виктор пошел за мальчиком, уже поджидающим его во дворе. «Как же они похожи». Он протянул руку, представляясь, и мальчик доверчиво вложил туда свою ладошку, глянув на него своими изумрудными глазками. - Виктор Степнов, - он присел, чтобы быть с маленьким собеседником одного роста. Тот кивнул, тряхнув белесой челкой. «Ленкин жест», - заныло сердце. Виктор прикрыл глаза, но лишь на мгновение, достаточное, чтобы незаметно прогнать боль. – Идем домой. – Мужчина поднялся, потрепал по голове мальчика, и они вдвоем пошли по направлению к воротам. «Что делают с детьми его возраста? И вообще, сколько ему лет?» - думал Виктор, пока такси ехало до квартиры, адрес которой был указан в завещании, и ключи от которой ему отдал нотариус. «Его же надо кормить чем-то…». Мужчина надеялся, что в той квартире Лена все же жила с ним, и он найдет все необходимое для ребенка. Но оставались еще вопросы помимо банального быта, касающиеся воспитания, обучения. Его волновало, что мальчик не разговаривал. «Это врожденное, или он от испуга временно не может говорить. Кто и что его напугало?» - казалось, голова сейчас взорвется от массы вопросов и новой информации, но лучше уж пусть будет занята голова, чем болит душа. Подъехав к дому, Виктор выбрался из машины, достал малыша и в нерешительности застыл, подняв голову, охватывая взглядом высотное строение. И только потом, опустив голову, заметил, что малыш сам ушел вперед, свернул по дорожке к подъезду, остановился и вопросительно посмотрел на него, говоря взглядом: «ты идешь?». Виктор последовал за хозяином дома, в которого вмиг перевоплотился Артем. Открыв двери ключом, Виктор толкнул дверь и замер. Тихо. Примерно так пахло в той их квартире пять лет назад. Неуловимый запах свежести, какого-то мыла и сладковатых духов, от которых временами кружилась голова. - Ленка, не стоит оставлять след. Твои духи слишком тебе идут, это как формула, вы дополняете друг друга, а потому – легко запомнить запах, а потом… когда-нибудь… кто-нибудь… - прокладывал губами дорожку по ароматной шейке на плечи и спину. - …Вспомнит… и захочет… - Что захочет? – томным голосом «оживилась» Лена. - …убить тебя… - У, мне кажется, что кто-то уже хочет… - бедрами ощущая его желание, руками скользя по упругим мышцам пресса. - Убить? – резко разворачивая девушку и оттесняя ее к стене, создавая мощную опору с трех сторон. - …хочет... - впилась в теплые губы, пальчиками играя в волосах. - …очень хочет… - накрывая горячим телом у стены. Не прерывая поцелуя, улыбнулась его реакции. Страстный, порывистый, дикий секс в ту ночь убивал реальность. И лишь последние стоны вернули привкус предстоящей разлуки, о которой знала только она, и не знала, как ему сказать. Виктор аккуратно шагнул дальше, переступая запретную черту в Ее жизнь, крепко держа Ее сына за руку. Вместе обследовали помещение и затем отправились за покупками. Около подъезда стояла припаркованная машина, к которой подошел Артем и одним взглядом попросил открыть. Виктор сначала растерялся, но потом заметил на заднем сидении детское кресло, куда быстро забрался мальчик и застегнул ремень. Непривычные толпы народу в магазине, где по проходам мужчина катил каталку, а Артем висел на корзине, поставив ножки внизу на перекладину, дали ощущение чего-то давно забытого, родного, сейчас так отчетливо терзающее память. Мальчик очень помог ему с выбором, наложив в корзинку продуктов, видимо, которые обычно они покупали с Леной. Степнов улыбнулся и потрепал его по голове. Домой пришлось заносить ребенка на руках – он уснул в машине, притомившись за долгие похождения по магазинам. Виктор уложил его на кровать, снял верхнюю одежду и укрыл малыша одеялком. Включил телевизор и невидящим взором долго смотрел на красную точку на корпусе. Сам не заметил, как его сморил сон, прямо там, в кресле, в обнимку с небольшой подушкой и пультом. - МАМА! – Виктор подскочил от детского вскрика. С трудом понял, где он находится, насилу отыскал дорогу в темноте в незнакомом помещении. Артем всхлипывал во сне и звал маму. Виктор потихоньку разбудил его, погладив по голове, мальчик посмотрел сквозь темноту комнаты на мужчину, обвил ручками за шею и снова уснул, уткнувшись в грудь мужчины, прошептал: – Папа. Больше он не уснул в ту ночь. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-40-00000766-000-160-0
Straus: Девочки, привет от неунывающих Ёжиков в тумане Он думал, как же теперь сказать, что он не отец ему, этому мальчику, к которому за столь короткое время привязался всей душой. Он боялся, что теперь придется расстаться с ним. Виктор не хотел отпускать его, и ведь не зря же Лена оставила тот адрес именно ему. Очередной раз вздохнул, но почувствовал, что может разбудить малыша. Сел на кровати. Из мыслей его выдернул резкий короткий звонок в дверь. Разозлившись на пришедшего, он быстро пошел к двери. У порога снова раздался звонок, громом звеневший в мозгу, угрожающий разбудить ребенка. Виктор принял воинствующий вид и открыл дверь. - Привет. Я Лера. Где Тема? – в квартиру влетела девушка, та самая, с фотографии. Она скинула сумку и прошла в глубь квартиры. - Привет. Он спит. – Она остановилась и только теперь посмотрела на мужчину. Именно таким она его и представляла. Всего лишь раз услышав о нем от Лены, всего 5 слов: «я не люблю его больше», а потом четыре года она видела КАК Кулемина его «не любила». Лера не сомневалась, чей это ребенок, ей не нужны были ни доказательства, ни даже просто ее слово. И не нужна была ей его фотография, висевшая все это время в комнате ребенка. Он и сам был копией своего отца, лишь только глазками напоминая мать. А Лена все это время жила лишь им: его словами, мыслями, его памятью и его продолжением. Все свои чувства она переносила на сына. И Лера молчала. Она чувствовала ту боль, сопровождающую жизнь ее подруги, не будь она дочерью полковника милиции. Как знакомы ей было выражение глаз, когда хочешь сказать, и уже слова готовы вырваться с губ, но говоришь лишь то, что ДОЛЖЕН. Да, он оказался именно таким, какого смогла бы полюбить Лена, та, которую знала она. Лера шагнула в спальню. Спит. Она нежно улыбнулась, глядя на мальчика. Синие глаза с интересом следили за девушкой. Она резко повернула голову, наученная школой жизни с отцом и удивилась, заметив, что мужчина все же успел отвести взгляд, и сделал это настолько профессионально, что неопытный глаз не заметил бы ничего. «Мне показалось, или…» - теперь у нее практически не было сомнений в том, что именно свело их с Леной, тем, более, что он, казалось, был намного старше ее. она теперь почти была уверена - работа. - А вы? - Что? – вопрос вывел его из раздумий. - Вы не представились. - Виктор, - он протянул руку, Лера коротко ее пожала. Она уверенно прошла на кухню, провела ревизию холодильника, под наблюдением мужчины достала рюмки, бутылку водки из бара, налила. - Скоро отец приедет. - Кто? - Полковник Новиков. Мой отец. – Виктор кивнул. Вот что их связывает, полковника и Лену. Они усели друг напротив друга за стол. - Расскажите мне все… По мере того, как Лера рассказывала, содержимое бутылки уменьшалось. И рассказывала только то, что сама знала. А знала немного, потому как жила в другом городе, откуда Лена уехала, а вскоре оборвала связь с Новиковыми. Виктор понимал почему. И Лера тоже, но ради нее же, пыталась сейчас показать обиду. - И это лучшая подруга. Скрыть от нас малыша. Я когда узнала… - она опрокинула рюмку и зажмурилась. Мужчина никак не мог понять, почему затуманенный, да нет, практически отказавший мозг тянется к этой девушке. Сначала он подумал, что она, действительно, очень красивая. Но позже решил, что все же не в его вкусе. Но потом он осознал, что ни сердце, ни душа ее не чувствуют так, как видит ее сознание. Она – еще одна ниточка, которая связывает ее с Леной. - Что вы будете делать с ребенком? - Не знаю, чего ждала от меня Лена, но я сделаю для него все, что от меня зависит. - Спасибо. - За что? - Я люблю его, как родного и тоже сделаю все возможное, чтобы он был счастлив… если это возможно… ради него… - она замолчала. – И ради нее… Ладони закрыли лицо. Виктор уже несколько минут наблюдал, как она тихо сидела, уткнувшись в руки. Щелкнул включенный чайник, но она не двинулась. Буря в душе Виктора достигла критической точки, подгоняемая огромным количеством алкоголя, мысли стали приобретать второй смысл. Он начал понимать, откуда это притяжение, а ведь сразу не понял, ведь все так просто: она была рядом с ней все эти годы, пусть, не видя, но получая известия, которых не получал он. Она многое знала из ее жизни, а он не знал. Она видела, разговаривала… Виктор чувствовал, что внутри боролись два противоречивых чувства: благодарность ей за то, что могла в любой момент обнять ее, и обида и ревность за то, что она тут, а Лены нет. Лера может вспомнить ее любовь, а он – уже практически нет. Да и нужно ли это ему теперь. Он не мог ответить нетрезвым мыслям, все чаще возвращаясь взглядом к волнистым белым волосам. Резко подскочил к ней, силой пытаясь отнять руки от глаз, едва заметив катящиеся из-под ладоней слезы. Сел рядом, хотелось успокоить девушку, обнять, но он сейчас воспринимал только сладкий запах ее духов, и боль вытесняла остальные чувства. Еще один человек, которому от этого всего плохо. Он шептал, что они справятся, но с каждым всхлипом все меньше чувствовал уверенность в своих словах. Теперь, он чувствовал, и ему нужна поддержка, ведь не будет все хорошо, не будет, без нее. Нет. Девушка подняла мокрое лицо и посмотрела в глаза. Темные зрачки дали сигнал, отключая мозг. Лера уткнулась мужчине в шею, заставив его шумно выдохнуть. Он погладил волосы, каким-то самым стойким кусочком сознания понимая, что не она ему нужна, что потом будет мучительно больно от собственной слабости, но им обоим нужна была сейчас поддержка. Увидев раскрывшиеся навстречу губы: - Лера, уйди… - прорычал он, отталкивая. Бессилием столкнулись два беса внутри. - Забудь, не вернешь… - руками зарылась в волосы, прижимая темноволосую голову к груди. - Она рядом. Всегда… - упрямо твердил, зло терзая тело девушки, уже не замечая, где руки. - Отпусти, прими ее выбор… - как же хотелось забрать его боль себе, залечить, освободить от камня, тянущего душу на дно отчаяния, плещущегося в синих глазах невероятного оттенка. Понимала, что не сможет заменить Ее, что не имеет права, но пусть хотя бы чувство вины, хотя бы раскаяние, пусть хотя бы злость на нее будут тем, что заставит его жить и чувствовать, думать и идти дальше ради того, что осталось, но не ради того, чего не вернешь. Она подняла руками его лицо и заглянула в глаза. Два бездонных моря. С силой впилась в губы мужчины, причиняя и чувствуя боль. Грубые тяжелые движения крепких рук через несколько секунд пригвоздили к столу. Она дернулась, но мужчина удержал, чувствуя уже негасимый огонь страсти, пылающий на проспиртованной душе. - Нет. Не отпущу… - сквозь бешеный ритм дыхания разобрала слова, то ли являющиеся подтверждением его действий, то ли ответом на ее слова. Слезы снова задушили своим щекотливым жалостливым комком, и Лера почувствовала, как резким движением Виктор освободил их от одежды. Да, жестоко, но пока он не мог дать ничего больше. Последние всхлипы в поисках утешения, две замершие фигуры на кухне в отбликах луны, и не сказать, что вместе, хотя и несколько мгновений назад были одним целым, пусть физически, не морально, но теперь – совершенно чужие друг другу. Тихое медленное осознание произошедшего. Все. Все неправильно. Где-то тут... *** - Лер… прости. Я напился и… Не нужно было, черт, - широченные плечи теперь были опущены, словно поникшие крылья птицы. Весь хмель куда-то испарился, оставляя только трезвое понимание совершенной ошибки. - Не надо. Молчи. – Она не глядя на него подхватила футболку и ушла в ванную. Виктор сел на стул и обхватил голову руками. «Зачем, зачем обидел Леру. Ведь знал, что не нужна она… Как теперь быть…» Утром снова раздался звонок. Лера спала в комнате Темы, и Виктор пошел открывать дверь. - Добрый день, я полковник Новиков, Андрей Васильевич, - он протянул руку. - Виктор. - Степнов. – Кивнув, уточнил мужчина. - Да. Виктор удивился, потому что в его сознании этот мужчина был военным, он и представить себе не мог, что Новиков служит в милиции. - А Лера уже приехала? - Приехала, она у Темы в комнате, - невольно отвел взгляд Степнов. Да, он привык отвечать за свои поступки, но сейчас не хотелось, чтобы кто-то осуждал или одобрял. Он и сам не понял, жалеет он, или нет. На поздний завтрак собрались все за столом. Тема улыбался Лере, та гладила его по голове и смотрела на отца, а полковник, видя блестящие глаза дочери, готовой сорваться в слезы, качал головой, давая понять, что малыш не должен знать. Пока. И сколько может длиться это «пока»? Никто не знал. Мальчик рассказывал что-то «дедушке Андрею», забавно морща носик, как умела Ленка. Девушка держала себя в руках, Виктор отметил, что она – настоящая дочь своего отца: не выдаст, не сорвется, не подставит. Ох как давила эта недосказанность. Никогда не оставлять двусмысленных фраз, не давать пустых надежд. Он не помнил, откуда он это взял, кто его так учил, но теперь он чувствовал, что должен поговорить с теми, кто на какое-то время останется рядом. Малыш не должен привязываться к нему, считая его отцом, ведь потом будет намного больнее принимать правду. Виктор присел на краешек дивана, Тема подошел к нему. - Артем, я должен сказать тебе. Я твой не настоящий папа. - Ты – папа, я знаю, мне мама рассказала, какой ты! Краем глаза Виктор заметил Леру, стоящую на входе в комнату. Она замерла, прислушиваясь к словам мужчины. Потом посмотрела испепеляющим взглядом на Виктора, резко развернулась и бросилась прочь. Виктор заметил осуждение, ему даже показалось – презрение, только он не понял, из-за чего. Отец поймал ее, удержав за плечи, одними глазами и кивком головы словно говоря: «пусть сами разбираются, это не наше дело». - Тема, я хочу, чтобы ты знал, я не отпущу тебя никуда, даже если твой настоящий отец придет за тобой. – Говорил Виктор, но Лера уже не слышала. - Я люблю тебя, папа - малыш обнял мужчину за шею. - И я тебя люблю, – он прижал к себе маленькое хрупкое тельце, улыбнувшись, потому что он так и продолжал его называть так. «Как же его защитить от всего этого…» - Скажи мне, тебе снятся сны? - Да. - Что ты видел там? - Маму. - «Ну, конечно, скучает». - Я тоже ее часто вижу. - Ты видел тех, кто ее держал? - Нет, не видел. Расскажешь? - Я не помню. Виктор погладил его по голове. - Ничего, вспомнишь. - Пойдем гулять? - Пойдем. - Возьмем Леру? - Давай возьмем, если ты хочешь. - Хочу, хочу! – мальчик скакал по комнате, потом унесся вглубь квартиры, и Виктор услышал задорный голосок Темы, собирающегося на улицу. - Лер, посмотри на меня, - Виктор настойчиво искал ответного взгляда. - Я же сказала, не надо ничего говорить, - но она все же посмотрела ему в глаза. - Надо. Лер, я действительно виноват, прости. Это было помутнение… блин, что же так сложно-то. Послушай, ты замечательная девушка, красивая, но… понимаешь… - Понимаю, Вить. Не надо. Все правильно, этого не должно было случиться вообще. Нам нужно было почувствовать кого-то рядом в тот момент… прости, что это оказалась всего лишь я, а не она… - Лер… - он взял ее за руку. - Все нормально, правда. У нас есть дело поважнее, - она кивнула на мальчика, копающего в песке траншею. – Мир? - Мир, - согласился мужчина. - Пока мы не определимся, как жить дальше, позволь мне оставаться с ним рядом. - Да, Лер, конечно, я думаю, так и ему лучше будет. *** Вечером в комнату вошел Андрей Васильевич. - Виктор, нам надо поговорить. Пойдем, прогуляемся на улицу. – Он обвел глазами комнату, скользнул взглядом по потолку. «Жучки» - понял Виктор. На улице было душно, и народ прятался в прохладе помещений, а потому мужчины устроились во дворе дома под деревом. - Лера сказала, что ты отдашь Тему в детский дом? - Чего? - Ну, ты ему сказал, что не отец ему. - Я не отец, но отдавать не собираюсь ни в детдом, ни настоящему отцу. Лена его доверила мне, и я не могу его бросить, особенно теперь… Полковник долго смотрел на мужчину, у которого по лицу невозможно было прочитать ни одной мысли, ни единой эмоции. Такое самообладание – результат хорошей школы и работы над собой. Он уважал его за то немногое, что уже успел узнать и за то, что постепенно ему открывалось в бывшем агенте. - Виктор, я делал запрос. Твой файл засекречен. Это и понятно. Но он есть. – Виктор кивнул, смутно догадываясь, о чем идет речь. - Я правильно понял?.. – посмотрел в глаза Новикову Степнов. - Именно. - Кто еще в курсе? - Я и мой хороший друг из архива Внутренней разведки. Ему можно доверять. - Андрей Васильевич… - Андрей… - Андрей, что бы это могло значить? - Ее вывели. Вот только кто, и зачем. - И где она сейчас?.. – задумчиво протянул Виктор. - В каком смысле? - Вы же понимаете, что все это может означать только одно… – мужчины долго смотрели в глаза друг другу. – Вы видели тело? - Нет, только документы. Результаты… - Подделаны. Все чисто. Никто не догадается. Степнов поднялся. Он не мог сидеть какая-то неведомая сила била горячим ключом изнутри. Руки не находили себе места, то сжимаясь в кулаки, то приглаживая и без того уложенные волосы. Он кругами ходил вокруг одной точки на песке, не решаясь сменить траекторию. Когда же круг замкнется, он поймет… поймет. Что с ней. Сама она так решила и не хочет, чтобы ее искали. Или наоборот ждет помощи. Вспыхнувшие огни надежды в глазах сменились спокойным блеском. Никто не догадается, и самообладание – основное свойство, без которого в их работе никак. Полковник тоже сидел с отрешенным выражением лица, но в глазах читалось отражение множества чувств и вопросов. Что дальше. И как уберечь малыша и Леру. Вот эти две проблемы сразу вырисовались из череды нерешенных задач. Немного приведя мысли в порядок, он занял место рядом с полковником. - Виктор, не говори пока Лере… Надо проверить все. - Да, да. Конечно, мы можем ошибаться. Я позвоню своему другу, попрошу… - Послушай, ему можно доверять? - Да, мы много лет куралесили вместе. - Кое о чем я наслышан, уважаю, Виктор. – Он пожал руку Виктору. - Спасибо, но это все так мелко по сравнению с тем, что я упустил. - Не переживай, все наладится… - Степнов коротко глянул в лицо немолодого мужчины, наверняка знающего жизнь не только по боевым действиям. – Лучше скажи, ты помнишь хоть что-то о ее жизни вне заданий? - Я помню все. Но ее жизнь вне заданий была рядом со мной и все равно ничего я о ней не знаю, как и она обо мне. Вот теперь вопрос, это ее игра, или спецслужб? - Я не знаю. Это нужно выяснить. Ночью Виктор плохо спал. Ему снился несколько раз один и тот же сон, выматывающий длинный, зацикленный, из которого он не мог выбраться. Они с Лерой искали выход из длинного коридора с множеством дверей, но как только они открывали одну из них, оказывалось, что с другой стороны она заблокирована кирпичной кладкой. В конце коридора появлялся свет, но они не могли добежать до него, каждый раз проваливаясь в круглое отверстие в полу, которого там до этого не было. Виктор подскочил на кровати. Сидящий в углу комнаты полковник только усмехнулся, глядя на то, как мучается от кошмаров Степнов. - А я так уже восемь лет, - сочувственно покачав головой. - Да уж, - потер лоб Виктор. - Смотри, что мне прислали сейчас по почте, - он щелкнул мышкой, и на экран компьютера выскочило изображение какого-то документа. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000766-000-220-0-1281959327 Юлевна, ты не говорила, что не придешь! И я снова без тебя *** - Виктор, как ты думаешь, откуда это? – еще и светать не начало, но мужчины вышли на улицу. - Это копия приказа о правительственных наградах. Я так понимаю, секретный документ. Файла Лены нет. Но приказ есть. Значит, в Службах она проходила. С чем она работала? Либо это внутреннее дело… - К которому у меня есть доступ, я бы видел… - …либо… - Только не это. - Да уж. Международный терроризм. Лучше не спрячешь. Долго молчали. Появившаяся надежда таяла с каждой минутой. Даже найдя девушку, не было шансов ее вытащить. - Знать бы хоть ее имя там, во всей этой заварухе. - Витя, думай. Вспоминай все. Имя она не могла взять из ниоткуда. - Я постараюсь что-нибудь вспомнить. Вдвоем молча перерывали интернет. Говорить и обсуждать боялись, а потому копили информацию, потом выходили на улицу и делились впечатлениями. Лера удивлялась, насколько быстро мужчины нашли общий язык. С Виктором они практически не общались, хотя все и было выяснено, но между ними словно какая-то тень пролегла. Вечером, погруженные в свои мысли, весь мужской состав квартиры пил чай на кухне. - Пап, я уже большой, вы с дедом Андреем будете брать меня с собой на улицу? - Большой, говоришь? - ДА! - И сколько ж тебе лет? - Четыре зимой исполнилось! – мальчик сложил пальчики и продемонстрировал Виктору. Тот перестал жевать и посмотрел на Новикова, что-то ищущего в собственной кружке. - Конечно, будем брать тебя с собой. А сейчас допивай чай и пойдем читать сказки. - И спать? – спрыгнул ребенок с табуретки. - И спать! – подтвердил Виктор, поднимаясь следом. – Так, что читать будем? - Мама мне читала про бакуганов. - Про кого? Покемонов слышал, а вот этих не знаю! – малыш вытащил из стопки журнал и протянул Степнову. – Так это – комиксы. - Ну да, такие воины, мама много про них читала, но сказала, что мне неинтересно будет и купила комиксы. – «Странно, Япония… какая связь с террористами… это должна быть восточная Азия, либо Африка…но Япония... Быть может я ошибаюсь, и это тут ни при чем…» Мозг судорожно старался «вписать» любую информацию в общую систему. Весь вечер Виктор пытался из комиксов понять, имеет ли это значение. Мальчик смеялся, когда мужчина изображал героев разными голосами, но потом забыл об этом, зачитавшись. - Спокойной ночи, папа, - прошептал мальчик, обнимая за шею. - Спокойной ночи, сынок. Спи, и пусть тебе приснится мама. - Пап, она скоро вернется? - Я не знаю, Тема. Я постараюсь как можно раньше привезти ее домой. - Ну как же ты не знаешь, ты не читал ее записку? - Какую записку? - Она сказала, что ты прочитаешь. - А где ее взять, она не сказала? - Я не понял, но она говорила, что там, где закончилась ее мечта. - Понятно. Все, спи, я пошел за запиской, а ты закрывай глазки. Укрыв одеялком малыша, немного поперебирал его тонкие шелковые волосики, думая о том, что сказал сын. Виктор вскоре выбрался из комнаты, и сейчас у него был план. Для начала он достал документы из коробки. Директор садика говорила о свидетельстве о рождении. Развернул бумагу. Вроде подлинная, но имена стоят другие. Отложил ее. Достал из коробки оранжевую метрику. Прочитал. «Зима. Точно. Но… тогда получается, если мы расстались летом… Артем – МОЙ сын! Слишком срок большой уже был, и слишком все быстро произошло, слишком…» - Лена, я заказал тебе салат с мидиями и морской капустой… - Спасибо, Вить, но я не хочу мидии, - Виктор удивленно посмотрел на девушку, усаживающуюся за столик в кафе. Она выходила, чтобы, как она выразилась, «припудрить носик», и мужчине показалось, что вернулась она бледной. - Ленка, ТЫ, и не хочешь мидии? Ты же их любишь! - Люблю, но не хочу сейчас. Лучше закажи мне что-нибудь с рыбой. - Ладно, - покосился на нее, открывая меню. «Это что, значит, был токсикоз? И где настоящее свидетельство? Она прячет его. Почему? От кого?» - Андрей, у меня к вам дело. Какие-то нитки тянутся в Израиль. Я точнее не могу ничего сказать, потому что сам не знаю, но понял я пока только это; это было ее мечтой - Иерусалим. Там должен быть какой-то знак. - А в чем дело? Только не говори, что ты Тему заберешь… Оставь его, мы с Лерой за ним приглядим. Мы поедем в Питер, домой, только документы на ребенка нужны. - Они поддельные. - Это и хорошо, никто не увидит его перемещений. - Это разумно. Спасибо вам. Только как сказать Артему… Кстати… - он внимательно посмотрел в глаза мужчины. – Артем мой сын. Полковник кивнул, подтвердив и так очевидный факт. Снова во взгляде появилось что-то неведомое, и быстро исчезло. Новиков положил ладонь на плечо, понимая, какие противоречивые чувства сейчас у него на сердце. Он так хотел им помочь, и Ленку понимал, и Виктора ему было жалко. Но самой большой их проблемой было уберечь сына. - Езжай, Виктор. Узнай все. И пусть там ничего нет, это сузит рамки поиска. Израиль. Стена плача. Огромная площадь, подсвеченная огнями светильников в этот поздний час. Блестящая плитка отбрасывает эхо стука каблуков и мерный шепот молитв о стену. Плавное движение вокруг. Виктор несмело ступал по священной земле. Стена плача. Он уже однажды был здесь, и снова та же сила его привела к этой твердыне. Люди приходят сюда, чтобы просить, совсем редко – благодарить, но в основном – чтобы поделиться горем и задать вопрос «за что?». В щелях плит Стены люди помещают записки с обращениями ко Всемогущему. Ему и в прошлый раз показалось, и сейчас он обратил внимание, действительно это место не может больше никак называться, кроме как Стеной плача. Даже спиной чувствовал слезы, уснувшей от усталости душой он ощущал отчаяние, горечь, боль, даже страх. Где и что искать. Кто даст ответ. Найдет ли? Справится ли? Приближаясь к ровной кладке, испещренной отверстиями, он прикрыл глаза, как делал, когда пытался собрать в одном месте части души, концентрируясь на одном. Отдавая боль во власть холодного воздуха, отпускал мысли о ней, ему казалось, чувствовал облегчение и даже находил некоторые положительные моменты. Например, складывалось в сердце то, что он снова тут, только теперь с осознанием того, что она все-таки тут была. Это как ниточка, которая связывала в этот момент его с ней. Пусть даже, откинув надежду, представить, что он один, - все равно это место словно давало новую жизнь. Теперь, опустив голову, осознал, что внутри появилось что-то новое. Оно кололо и не давало покоя, призывая поддаться ему. Что-то далекое, из глубины памяти… - Никогда не клади предмет в предмет, который можно передвинуть (с) - 15,7,4 – произнесла она и улыбнулась только «его» улыбкой; ему она так улыбалась. На удивленный взгляд только пожала плечами. Его как током ударило. Он резко распахнул глаза и посмотрел на стену. «Ее ведь не передвинешь…» - отсчитал пятнадцатый сегмент. «Я дурак, а это все – бред, и скорее всего, мы ошиблись, но… а, чем черт ни шутит», - седьмой ряд кирпичей. Слишком высоко. Значит, наоборот. Пересчитал с другого конца. Коснулся рукой еще теплого камня. Пробежал пальцами. Будто специально со временем разрушения создали отверстия, куда можно просунуть что-то плоское. Тут хранятся записки людей разных национальностей, расс на различных языках разным почерком или просто какие-то закорючки на невиданных видах бумаги, разного размера и калибра. Но во всех них одно – надежды и чаяния народа Мира. Щель сверху. Достал стопку листочков. Перебрал. Ни одна не напомнила ее стиль. Снизу. Результат тот же. Следующую. Ничего. Уже потеряв надежду, осознав всю несостоятельность этой идеи, руки вдруг коснулась ленточка, точно такая же, как на конверте в коробке, письмо из которой сейчас греет во внутреннем кармане пиджака. Ну, точно, четвертое по счету письмо в стопке из Стены. Дрожащие пальцы засунули оставшуюся стопочку обратно между камнями, и развязали ленту. Тонкая бумага. Легкая записка. Шифровка. Виктор, отодвигая волнение на задний план, улыбнулся строкам. - Тема сегодняшней лекции: «Японская криптография». Слушатели записали тему. После окончания занятий записи остались только у Лены. - А ты что, все знаешь? – спросила она, заметив, что мужчина не написал ничего. - Да, - уверенно. - Покажешь? – он кивнул, взял листок и набросал несколько иероглифов, точек и палочек. Долго Лена билась над этим стилем шифрования. Она злилась на себя, на Виктора за то, что подкалывал. Не укладывалось в голове, чего-то не хватало. - Иди сюда, - подозвал Лену и открыл шкафчик на кухне. Стоявшие вряд скляночки с пряностями все были без этикеток. Взгляд возмутился, но, повернув одну, Лена заметила надпись от руки. Смягчилась, глазами поблагодарив, и пропала на кухне на несколько часов. Найдя лимонную кислоту по вкусу, перевела «то, что цитрусово кисло». Посмеялась над языковой формой формулировки и стала копаться в специях дальше. На банке с перцем было «соль для чихания». И так – много-много раз она, переведя почерк Виктора, пыталась представить, о чем речь. Очередная шифровка поставила ее в тупик: «со вкусом мышьяка». Пока не попробовала, не догадалась, что это гвоздика. И тут у нее в голове что-то щелкнуло. Она разыскала несколько неподписанных баночек, сделала надписи. Через пару дней позвала напарника помочь ей в приготовлении позднего ужина. - Вить, кинь, пожалуйста, вон в ту кастрюлю базилика, и передай мне мускатный орех. – Глаза под челкой хитро сверкнули. Виктор передал ей пряности, что-то кинул в кастрюлю и уселся за стол. - Ленка, спасибо, очень вкусно! - Да, соус удался… - Виктор довольно улыбнулся. - … и даже незаметно, что вместо базилика ты шафрана напихал туда. Но все равно пахнет отпадно! – «заверила» его смеясь и выскочила из-за стола, уже заметив чертят в глазах мужчины… Вздохнул, провел пальцем по черненьким паучкам, размытым перед глазами каким-то дымом, не дымом… Потом прочитает, в гостинице. Сложил тонкий листок и развернул более плотную бумагу. Бланк страны… документ на ребенка. На иврите: «Кулемина Елена Никитична Степнов Виктор Михайлович Иерусалим. Дата». Прижал лист к груди, лбом уткнувшись в Стену. Тяжело было дышать до того момента, пока слезы не закапали на сжатые у груди кулаки. «Ты тут была в тот момент, когда твоя мечта меня сюда позвала… я видел ТЕБЯ и не поверил сердцу, послушал разум… и наш сын тут родился… и это все, что ты хотела мне отдать. Все» - кулаком врезал с желтый кирпич со злостью на себя: «Почему раньше не догадался! Почему? ЗА ЧТО?»
Straus: Доброго всем вечера!!! Он не смог запомнить ни одного слова из того, что было написано в записке. Только безграничная нежность сквозила в строках. То ли это повлияло материнство на нее, то ли это было действительно где-то в глубине сознания, и прорвалось лишь тогда, когда отчаянье потушило надежду еще хоть раз его увидеть. Сказала то, о чем все время молчала. Он только сейчас понял, насколько все было сложно тогда и насколько все было глубже, чем казалось. Не хотела привязывать к себе, зная, что не получится ничего, не хотела, чтобы он чувствовал себя ответственным, чтобы помнил о ней. И так тяжелое чувство в сердце, тяготившее последние насколько дней, усилилось щемящей легкостью этого письма, когда еще все было безоблачно для нее. Для них с ребенком. Что же стало потом? Откуда эта угроза, откуда при этом высшая правительственная награда год назад? Виктор набрал телефон друга в Египте. Что их связывало с Саидом? Теперь и ответить сложно, с чего началось, но та боль, обида были разделены на двоих, когда темнокожий парень практически своими руками вытаскивал Виктора из лап отчаяния, а тот доверился, скупо поделившись своим наболевшим тогда еще настоящим. Как он и предполагал, рвать пришлось со всем сразу, вслед за уходом Лены он и сам вышел из системы, как ему тогда показалось, ну, или попытался выйти. А теперь придется снова ворошить этот осиный улей. - Саид. Да, Виктор. - Нет, пока не приеду. - Узнай для меня одну вещь. - Спасибо. Прибыв в Москву, Виктор набрал по памяти номер Андрея Васильевича, запомнил адрес и маршрут, как доехать до загородного домика Новиковых, затем выкинул симку. Приехав уже затемно, постучался в калитку. Тут же отозвался грубый тяжелый голос собаки. «Прямо волкодав, судя по грозящему рыку» - Виктор шагнул за ворота, и опытный глаз сразу отметил все возможные пути отступления, набросав в уме план местности, сильные и слабые стороны обстановки, могущие дать преимущество, или «подвести» в случае обороны или побега. В доме уже спали, и, судя по бодрому полковнику, встретившему позднего гостя, все было спокойно, благодаря бдительной вахте Новикова. А сторож во дворе был одним из главных козырей. Но он привязан. Собака была огромной, лохматой овчаркой, видимо, не чистопородной, но статью подтверждала благородную часть крови. Пес издалека внюхивался в воздух, водя носом в направлении Степнова, но больше не лаял. «Знакомится». Виктор спросил, почему не отвязывают собаку, и Новиков ответил, что из-за ребенка. Решили все-таки на ночь ее отпускать, пока Тема в доме. Виктор зашел в комнату, поцеловал сына и присоединился к Андрею, что-то рисующему и щелкающему на клавиатуре ноутбука. Он поднял глаза на Виктора. - Ну? – мужчина достал документы и передал полковнику. – И все. – Он выдохнул, и без слов все поняв. - Как тут? - Пока тихо. Посмотри вот это. На экране мелькали документы, некоторые из них были выдернуты из закрытых секретных файлов. Виктор пролистывал информацию. Сводки о группах, списки, фотографии. В кармане завозилась маленькая трубка, сообщая о пришедшей почте. Виктор влез в ящик на одном из почтовых закодированных серверов. Открыл письмо. Косвенно, все косвенно. Подозвал жестом полковника. Тот непроницаемым взглядом пробежал строки. Набрал номер, что-то коротко сказал, ему ответили. - Завтра, Виктор. Завтра. – Положил руку на плечо мужчины. - Идемте отдыхать. - Да. Андрей Васильевич проводил Виктора до комнаты, и сам отправился к себе. В темноте непривычной обстановки и запахов он долго не мог уснуть, слушая звуки, доносящиеся с улицы. Слышал шорох травы под осторожной поступью лап собаки. Дверь тихонько отворилась и вошла Лера. Виктор сел на кровати, выдавая свое напряжение. - Привет. - Привет, приехал? Что там? – присела рядом на кровати. - Ничего. Темкино свидетельство. - И все? – она повернулась к нему лицом. - Все. – Мужчина кивнул, глядя в черные глаза. Девушка приблизилась и поцеловала его в губы. Он не ответил, она опустила голову, он взял ее за плечи и отодвинул от себя. - Вить… - Лера, не надо, - сердце сжалось от того, как глупо получилось дать той ночью надежду, а потом отобрать. Она все не так поняла, и ведь сердцу не прикажешь, уже привязалась… - Почему? У тебя же были женщины. - Были, но им не нужен был я. - Ее нет, Витя!. - Это неизвестно… - очередной раз сердце кольнуло, он прикрыл глаза от собственного бессилия. - Что? Так вот почему ты сказал, что я не нужна! Она замаячила, и ты сразу помчался за призраком!? - Лера, Лер, тише, это не так, - он попытался прикоснуться к ее руке. - Что не так? А как? – Лера взмахнула руками, отталкивая его. - Лер, послушай. Ничего точно не известно. А тебе я сказал потому что это так, вне зависимости от нее. Лера, ты замечательная, красивая, умная девушка… - Тогда в чем дело… - Я не люблю тебя. - Не любишь, и не надо, я просто хочу… - она попыталась обнять его. - Ты хочешь доказать, что лучше нее. – Он снова поймал ее руки, придерживая. - Возможно, но не для меня. Лер, не надо усложнять, я очень ценю твою дружбу, пусть не со мной, но с Темкой, с Леной. Для меня это важно. - Да ничего я не хочу доказать. Я люблю тебя. А ты… - тихо сказала. Она поднялась и направилась к выходу из комнаты. - Лер… - как же сложно все. «Сам виноват. Сам допустил» - откинулся на подушку и закрыл лицо ладонями. Не хотел он этого, не хотел. Ни сейчас, ни потом не хотел подпускать близко никого. Утро светилось в окошках бледным светом осеннего солнца. Еще тепло тут, под Москвой, но природу не обманешь. Во дворе уже лежала облетевшая листва, и веселый голосок сына, звенящий в осеннем воздухе, отзывался внутри приятным щекотанием, похожим на ощущение счастья. Очень условного, какого-то однобокого, но такого желанного. Мальчик разбежался и запрыгнул на руки Виктора, он закружил его, а огромный пес, сдерживаемый цепью, залился радостным лаем, подпрыгивая на пределе разрешенной дистанции. Виктор покосился на животное, а Тема сообщил, что собака очень добрая и он уже успел подружиться с ней. К вечеру пришли данные от коллег полковника. Мужчины устроились в садике за домом на качелях. - Вить, я пока не знаю, относится это к делу, или нет, но полигоны в Азии снова закрыты. - Опять испытания? - Да. - Кто проводит? - Видишь ли, там такая штука… Вить, а что тебе сказал твой связной? - По их данным на полигоне в Таиланде разворачивают новый вид оружия. - Химия? - Химия. Над ней уже 5 лет трудится одна лаборатория где-то в пампасах Таиланда или Мьянмы, там непонятно. - Откуда инвестиции? - А вот тут самое интересное – неизвестно. - Я тебе вот что скажу, Виктор. Лаборатория находится во Вьетнаме, на границе с Таиландом. А кто там работает, знаешь? – мужчина отрицательно покрутил головой. – Русские химики, ядерщики, конструкторы-испытатели. - Но… у меня другая информация. - Случайно, не от Саида? – синий взгляд недоуменно остановился на одной точке на дорожке сада. - Что вы знаете? - Его туда внедрили полгода назад. – Виктор сжал челюсти так, что стало больно. В глазах полыхнул огонек отчаянной, неконтролируемой ярости. - Кто? Контора? - Да. «Им» нужно, чтобы оружие было разработано и испытано как можно скорее. Когда в русской лаборатории получили состав, способный отключать мозг человека на несколько часов, оттуда были выкрадены все схемы и формулы, но вместе с учеными. Угадай, какая фамилия мне попалась в списке… - …Кулемин - Именно. А теперь я тебя расстрою. Саид… - Я уже понял. - …не знал он о Темке, как и его дед, Никита Кулемин. Ленка – молодец, хорошо спрятала ребенка. Ленкин файл удалили, и пока лаборатория работала, Ленка была в безопасности. Но тут вдруг резко Вьтнамские военные отказали в предоставлении базы для испытаний. Как я понимаю, «наши» узнали о местонахождении русских ученых и поспособствовали этому. - А почему в прессе ничего нет? Люди пропали! - А потому что ученые уходят на испытания порой на год, на два… и только могут звонить. Вот так. - А Лена? - А вот этого, Вить, я сам не знаю. Когда пошла война, тут сложно что-то прогнозировать. - Но официальная экспертиза, завещание… - Витя! Бумаги подлинные, как и то, что такого человека нет! Да для них это просто! И ты веришь во всю эту бутафорию? – мужчина уставился на Степнова, который зарылся пальцами в волосы. - Я не знаю, чему уже верить. Не хочу верить, что ее нет. Не могу поверить, что это Саид. Зачем? Я не понимаю! Одно хорошо, они не найдут Темку и… вас с Лерой. - Виктор, за нас не переживай. Лена все сделала для того, чтобы обезопасить вашего сына. - С вами что будет, полковник? - Я свое отжил, а Ленка мне как дочь, росли с Леркой вместе… Ладно. А тебе нужно ехать, Виктор. Найди ее отца, если он жив еще, узнай, что с дочкой… - Тема… - хриплый голос. - Он будет вас ждать здесь. простите, что долго, депрессуха замучила! http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-20-0-1285873370 *** В голове не укладывалась информация о Кулемине. Однажды Лена сказала, что родителей нет, и Виктор принял это и жил с этой мыслью. А теперь что же получается: или она обманула, «Обманула!» - этого быть не могло; или сейчас информация недостоверна. Или достоверна, но «так надо». Кому? Чья это правда? Полковника? Вряд ли, скорее он также получил уже заведомо ложную информацию. Кто тут враг, кто «свой»? Саид, Ленка, Новиков или… На следующий день Виктор взял малыша, и они вдвоем отправились в магазин за игрушками. Хотелось побыть с сыном вдвоем, и они отправились покупать костюмы героев мультфильмов. - Пап, ты кем будешь? - Бэтманом! – Виктор натянул на глаза черную маску. Сердце заныло тупой болью прошлого, которое он хотел забыть, но теперь вынужден снова возвращаться к «началу». Да, душа рвалась туда, где была Она, но разум упорно спихивал тонкие пальцы памяти со скользкого холодного края – «зачем? Построй НОВУЮ жизнь, обратно нет дороги». - А я буду Человеком-пауком! И мы вместе победим врагов! - Да, Темка, победим. – Они долго возились с костюмами и когда довольные сидели в кафе, Слушай, мне нужно уехать… - За мамой? – глазки малыша зажглись радостным огоньком. - Я не знаю, сынок, - прошептал, заглядывая в лицо малышу. – Я надеюсь и сделаю все для этого. Поганое скользкое чувство поселилось в груди – чувство измены. Упорно гнал от себя Виктор эти мысли, но чувство не исчезало. «Если это с самого начала было фарсом. Зачем она им? Саид был охотником за ней, и для этого был столько времени рядом? Но наверняка они вышли на нее еще раньше, намного раньше. Что это было? Он мог исчезнуть, как только получил информацию», - в голове замелькали картинки, где он сам мог проколоться, рассказать, упомянуть, где мог выдать ее. Ничего. Ни имени не называл, ни мест не знал «друг», ни времени; только желание забыть, а потом ненависть, что не может вычеркнуть ее, и злость на самого себя, на это глупое сердце. Никогда не говорил об этом не потому, что подозревал, а просто это было привычкой, отработанным механизмом никого ни во что не посвящать. И только редкие минуты, когда в глазах селилась боль и отчаяние, проведенные с Саидом выдавали его реальное состояние. Сейчас многие переменные известны и Виктор уже судил, допуская то, что Саид также владеет тем же арсеналом профессионалов, как и он сам. И теперь понятны были многие моменты. «Выдал. Сам выдал. Собственными руками спихнул ее… господи…» - синий невидящий взгляд отражался в мутном стекле иллюминатора самолета. В сознание вплыл нежный голос стюардессы английским вариантом «Шарм-эль-Шейх», и Виктор мыслями вернулся в реальность. «Вот и посмотрим, кто есть кто». - «Друг, Виктор!» - «Здравствуй, Саид.» - «Вернулся? Все уладил?» – «Вот о чем он сейчас. Я не говорил о причинах такого скорого отъезда». – «Да, спасибо, все в порядке.» «Вот как жить так, зная, что все – фальшь. Дружить, любить и даже умереть понарошку, взаймы, словно можно откатить назад и начать заново. Невыносимо больно от осознания того, что ты смотришь в глаза Смерти и смеешься над тем, что обхитрил ее. Обманул, и она бессильна, ничтожна перед тобой. Но что она сделает в следующий момент – ты знать не можешь». - «Саид, где Лена?» - «Виктор, ты о ком?» - «Ты знаешь.» - «Это та шл… которая тебя бросила, а я потом я вытаскивал тебя? Да откуда мне знать, развлекается с кем-нибудь…» - договорить он не успел. Виктор схватил его за грудки и встряхнул. - «Где она?» - повторил вопрос тихо, внимательно глядя в глаза. Мужчина только усмехнулся. Виктор отпихнул его. – «Зачем?» - «Ты так ничего и не понял» - «Да понял я, понял, ты тоже из них, только она причем?» - «Она отняла у меня тебя!» - «Чего?» - Виктор стоял в ступоре. Да, перевод, конечно, весьма приблизительный, но по-другому данную фразу не повернешь. - «Да, Виктор, я все делал, чтобы быть рядом, чтобы ты меня заметил…» - «Хватит!» - рявкнул Степнов и опустился на диван. – «Саид… я не знаю что сказать». - «Зато я знаю! Ее больше нет… ты теперь останешься со мной… мы снова вдвоем будем… Виктор…» - «отлично, значит про Темку он не знает». - «Что ты сделал?» - «Да убил я ее! Она перекрыла нам доступ к главарю токийской мафии, это главный спонсор лабораторий…» - «Адрес» - «Я не знаю». - «Адрес!» - «Что ты делать собираешься?» - «Поеду туда. Дай мне адрес». - «Послушай, я же сказал, ее нет…» - «Я не спрашиваю тебя, есть или нет. Адрес! Я жду» - темнокожий парень написал на листочке несколько слов. Виктор резко вырвал из рук бумажку и пробежал взглядом. Поднялся и вышел, оставляя за плечами годы вопросов, боли, бессонных ночей и кучу до сих пор нерешенных задач. Неважно. Теперь уже все не так важно. Сжал заветный клочок бумаги в кулаке. Он знал, что еще встретится с Саидом, только радости не будет испытывать ни тот, ни другой. А у него другая цель. Найти. *** Темный подземный коридор. Мужчина неуверенно пробирается по ходам, вслушиваясь и выглядывая из-за поворотов. Спуск чуть ниже. Темнота, к которой уже привыкли глаза и еще не прочертившиеся контуры предметов на стенах. Провел руками. Теплый материал… дерево. «Двери. Боже мой, это комнаты…» - ужас застыл в жилах. Казалось, сердце стучать перестало: «заложники. Как их вытаскивать». Двери закрыты, но не заперты. Пусто. Пошел дальше, снова вышел на перекресток двух ходов. Вдалеке заметил движение и быстро спрятался за выступом стены. Сознание запоздало выдало картинку: двое. Один помогает идти другому. «Раненный». Он проследовал за ними. Занятые, они поздно заметили преследующего. - «Стой!» Тот, кого поддерживали, бессильно прислонился к стене, а второй остановился посреди коридора и медленно поднял руки вверх. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-20-0-1285873370 Было слышно, как щелкнул предохранитель пистолета Виктора, направленного на вытянутых руках в голову человеку. Что-то знакомое кольнуло в сердце и исчезло. «Показалось». - Прости меня, дочка, - в треске тишины прозвучал тихий русский шепот. Не поворачиваясь, замершая посреди коридора фигура качнула головой. «Показалось. Это не может быть он. Он не стал бы стрелять». «Ленка. Лена!» - рванул вперед и сгреб в охапку вмиг обессилевшее тело. Повернул к себе. - Ленка... Ленка... господи, жива... - шептал, задыхаясь, покрывая лицо, соленые щеки и дрожащие руки поцелуями. Сейчас ничто не имело значения: ни человек у стены, ни враги, ни то, сколько всего было и не было, ни разорванное сердце, истерзанная в обломках душа, ни то, что она может и не ждать, не любить, и даже то, что их могут в любую минуту схватить, убить... все неважно, все настолько мелко и незначительно, лишь одна перед глазами ОНА. Ее руки, ее волосы, запах и любимые губы. Нашел и приложился к ним утверждающим поцелуем, дающим точный ответ, что это она. ОНА, та, которую он теперь никогда не потеряет. «НИКОГДА!» - Леночка... родная, это ты... боже мой, все-таки жива... Лена... - Оторвался и посмотрел в горящие огнем глаза. «Взрослая, другая, моя... МОЯ!» - Не молчи, скажи, что это ты! Что я не сплю! - Вить... Витя... постой, ты зачем приехал... где Темка? - словно очнулась, вытирая слезы. - С Темкой все в порядке, с ним Лера. Лен, я искал тебя. - Держал крепко ее ладони в своих. - Как? - взгляд перебегал по глазам, к губам, ловил такие родные черты, он узнавал и снова открывал ее для себя. - Ты думала, я поверю в твою смерть? Думала, я не почувствую тебя? Думала, Темка сможет жить без тебя? А я? Лен! Ты и вправду так думаешь обо мне? - Нет, конечно. - У стены раздался легкий стон. - Папа. Вить, познакомься, Никита Кулемин. Пап, это Виктор Степнов, он бывший агент и... - И отец вашего внука, - протянул руку Степнов. - Да, - выдохнула Лена. - Почему вы молчали? - Все правильно, я тоже не знал, зато теперь он укрыт от них, а нам надо выбираться... - Прости, Вить... - Нет, нет, потом, все потом. - он подошел к Кулемину, помог ему оторваться от стены, создавая новую опору. - Я вперед пойду. - Осторожно! - Эх, Степнов, ты забыл кто я? Кулемина Елена! - подняла вверх палец. - Скажи мне, Кулемина Елена, кто такой Саид? - ему показалось, что она как-то тряхнула головой, словно ей неприятно было говорить, украдкой глянув на отца. - Можно я расскажу? Мы сюда попали два года назад. Сначала жили наверху, в комнатах в лаборатории, но когда оружие было готово, нас всех заперли здесь, в подвалах. Главный спонсор проекта, мы не видели его никогда, не смог договориться с полигонами и с людьми, на ком должны были проводиться испытания. Они провели испытания... на нас, на всех, кто тут был. Но оружие не сработало, я там кое-что не достроил... и тогда он привез Лену. И сказал, что продаст ее заказчику, который давно охотится за Дарго. Они так ее прозвали, когда она появилась во Вьетнаме первый раз. Теперь все уверенны, что ее нет больше. Кроме Саида. Он все знает. И ищет ее. Леночка, только скажи, как тебе удалось спрятать внука моего? - Это потому что я не знал. А Лену он найдет. Я ее выдал. - Зачем? - спросил ученый, останавливаясь. - Простите меня, я не хотел... - Тише... - шикнула Кулемина. Они замерли, слушая приближающийся гул голосов. - Виктор, идите с отцом, а мне в другую сторону. - Не понял, ты куда? Я думал, я поведу теперь. - Я тоже так думала, но теперь ты все испортил, и планы меняются. - Знаю, знаю, прости, но по-другому я не мог. Но какие планы? Нам надо выбираться. - Витя, это опасно. Я вышла из игры. Почти. А теперь вместе мы пропадем... - Мы могли бы и тогда вместе... - Нет. Это было невозможно. Мне удалось... - она замолчала и отвернулась. - Так это ты сделала? Отвечай! - вот тут Виктор вскипел. Он и сам бы справился, он же мужчина, сам бы отвечал за себя, а она зря рисковала собой и ребенком... ради него... - Тише. Я. И не думай, что все ради тебя. Только ради ребенка. - Так я тебе и поверил! - он улыбнулся и прижал ее снова к груди. - Идем, пора. - Идите. Вам нужно добраться до восточной стены, там есть подземный ход. Там в тоннеле остальные заложники. - А дальше? - Я знаю ходы, я проведу всех, - сказал Кулемин. - Зачем тебе наверх? - Там Саид ждать будет. От неожиданности Виктор замер. «Саид? Что их связывает? Неужели...» - Саид? - Да. - Ты не идешь туда. - Иду. Я отвлеку его от вас, - решительно сделала шаг к отцу. Виктор поймал ее под локоть и развернул к себе. - Как ты думаешь, кто ему нужен? - Я. - Я, Лена! Я! Вот я и пойду. Уходите, они могут взорвать подвалы. - Он оттолкнул ее от себя, но увидел грустные глаза и тихо сказал: - Я найду тебя. Всегда. Отвернулся и пошел обратно по коридорам, уходящим вверх. *** - «Не трогай ее. Пусть уводит людей. А я пришел, ты ведь этого хотел» - «Ты уйдешь к ней! Я не верю тебе!» В этот момент открылась дверь и в лабораторию впихнули Лену, сопротивляющуюся толчкам в спину. Она посмотрела на Виктора, два раза моргнув. - «Отпусти ее…» - прорычал Виктор. Если бы не связанные руки, «а хотя, и руки-то тут не помешают, я ему глотку перегрызу…» - сжал кулаки, насколько можно. - «Нет. Ты не сдержишь обещание, я убью ее, только теперь по-настоящему» – темнокожий мужчина направил пистолет на Лену. Как только Виктор двинулся, Лена сделала шаг назад, врезав в челюсть охраннику головой. Прозвучало несколько выстрелов, Лена заметила боковым зрением, как Виктор повалил Саида, и потом резкая боль отключила ее сознание. http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-20-0-1285873370 *** Пусть будет так, как чувствует душа Твой мир, твое безумье, слезы, счастье. Твоих несбыточностей непроходимый лес Умоется слезой моей случайной. Уйдешь, как уходила осень пятый раз, Укрывшись белым покрывалом снежным. Твоих пустых мечтаний вдумчивый рассказ Размоет дым несбыточной надежды. Не быть нам вместе, никогда не быть Не видеть глаз, и не кричать, не слышать И вместе дней нам больше не прожить И ночи не соткать - они не дышат. Ты пронесешь невидимую нить, Связующую крепким сильным жгутом За ней пройду, понять простить И отпустить безмолвием наутро. Рукой, прощаясь, тронешь неспеша Моих волос тугие прядки И пусть моих ресниц порхающих рассказ Прогонит страх, ушедший без оглядки. Боишься? Не смотри смерти в глаза И не кляни судьбу, ее мы строим сами. Солгал себе? Теперь нам жить во лжи, Лишь оставайся честным с небесами. Я не забуду твоих глаз и не скажу люблю. Иди, и не узнаешь моей муки. И нет теплее той твоей зимы И нету горше мне с тобой разлуки. Сквозь приоткрытые щелочки между веками поступал свет. Нашла в себе силы и открыла глаза. Сильной боли не обнаружила и улыбнулась. В палате было тихо, но она чувствовала, что тут был он. Виктор сидел в кресле и, казалось, дремал, уткнув голову в собственную ладонь. Лена долго смотрела на мужчину, лаская взглядом каждую черточку его лица. «Такой родной, такой далекий, такой любимый и такой недосягаемый. Дотронуться бы, но могу ли я? Что у него в жизни, кому он должен, к кому стремится, о ком мечтает. Любит ли. Любит. Я знаю. И я люблю». Улыбнулась последней мысли и от тепла пошевелилась, но тут же боль заставила прикрыть глаза и легкий случайный стон разбудил Виктора. - Привет, - подскочил с кресла. - Прости, что разбудила, - мужчина отмахнулся. - Как ты? - Заживет. Что там с людьми? - Все в порядке. Всех освободили. Отца я отправил в Россию со всей делегацией. - Саид? - Ранен. Его задержали, но... - Контора, - понимающе слегка кивнула. - Да, его отмажут. - Спасибо, Вить. - За что? - Что спас нас. - Ты что, не говори так, это самое маленькое, что я мог сделать, ведь из-за меня ты тут. - Он присел на краешек кровати. - Нет, не из-за тебя. Так получилось. Они немного помолчали, глядя в друг другу в глаза. Настоящее смешивалось с тенями прошлого и проносилось в голубом сиянии грустных глаз то болью, то какой-то светлой грустью. - Как ты жил все эти годы... - они оба понимали, что это не вопрос, это всего лишь глава в жизни, которую нужно пролистать и ставить по другую сторону. А дальше... Что дальше, как перешагнуть эту пропасть в долгих пять лет и как укрыться от туч, под названием «ложь» и «разочарование». Немало времени пройдет, пока они научатся доверять снова, делиться и вспомнят, как это - любить друг друга. Начинать не сначала, и даже не с середины, а прямо с конца, взглянув в глаза смерти, обманув судьбу и посмеявшись над законом жизни. С конца начинать. Только перешагнуть через себя, простить и отдать все оставшееся друг другу. Подняла руку и коснулась его щеки, провела вверх и кончиками пальчиков разгладила морщинки у глаз. - Я не знаю, как отпустил тебя. Прости... не должен был... я не жил... без тебя не жил... не хотел, не мог... Сколько так прошло времени, они не знали. Диалог взглядов всегда заканчивался одним и тем же, «прости», как только кто-то нащупывал в другом отголоски горечи или упрек. Но нужно было это время, чтобы понять и отпустить. - Я позвоню Новикову... - Да, давай, я тоже хочу послушать Темку, да и по Лерке соскучилась. - Виктор опустил взгляд, словно на мобильный, но неприятное чувство, словно есть что-то, о чем она не знает, поселилось в сознании. «Он имеет право. Я сама его прогнала, отдала кому угодно, и теперь не имею права что-то требовать. Я сама виновата, а он считал, что меня нет... Он имеет право быть счастлив. Господи, как я раньше не подумала, надо было сразу спросить... а мне показалось, что он со мной...» - она прикрыла глаза, отгоняя от себя это ощущение, словно стоишь на перепутье и ждешь приговора. - ...да, полковник, все хорошо, вот Лена поправится, и мы сразу выезжаем. Да, спасибо, даю Лене трубку. Пока Лена разговаривала сначала с Новиковым, потом с Темой, потом с Лерой, Виктор слушал восторженные возгласы девушек и улыбался, а перед глазами стоял снимок, который он достал из коробки: две задорные красавицы улыбались в камеру, и, казалось, нет их счастливее на свете... «Как бы хотелось, чтобы у них так все и было». За своими мыслями он пропустил часть диалога... - Что? Лера! Это же здорово! Поздравляю! Я так за тебя рада! …Ну все, целую тебя, скоро увидимся! - Лена положила трубку, продолжая улыбаться. - Ты такая радостная... - У Лерки будет ребенок и я просто счастлива за нее. - Виктор опустился на кресло. «Значит, я правильно поняла», - Лена прикрыла глаза и повернулась к окну. Он ожидал, что мыслей будет море, но в голове было пусто и тихо. «Раскол. Вот оно - ты смеялся над смертью, а жизнь посмеялась над тобой». - Вить, я так хочу спать... - прошептала она. Навалилась такая плита, из-под которой не было сил выбираться. Ни ради себя, ни ради него, ни даже ради сына. Не выбраться. И ни уйти, и ни остаться. - Я тогда пойду... - Ты... - Я не буду далеко уходить, а ты поспи, отдыхай. - Он хотел коснуться светлых прядей волос, но в последний момент отдернул руку и вышел из палаты. - Спасибо. - Шорох тихих слов в губах, звон отчаяния и повисший плотный туман, заметный только ей, и снова одиночество. Закусила губу. Вскоре жалость к самой себе захлестнула обидой и Лена, уткнувшись в подушку, разревелась.
Straus: Виктор метался у входа в палату: «Плачет». Слыша ее слезы, разрывающие его душу с каждым всхлипом, ему хотелось самому удавиться, только бы не знать этой ее боли. А сколько ее было за эти пять лет... Виктор приложился лбом к прохладной стене. А главное - он не знал, что теперь ему делать. «Что теперь, что?» Отвлек его звук шагов множества пар ботинок и голоса. В коридоре появился военный патруль, проверяющий каждую палату. - "Обыск. Как имя пациента?" - "Елена Степнова" - Виктор протянул карту, стоящую в кармане у палаты, в которой указывались данные пациентов. Старший по званию прочитал карту, извинился и патруль отправился дальше по коридору. «Надо уводить ее». http://kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-20-0-1285873370 «Чужой. Теперь навсегда чужой. Как будто ты несешься на всех парах к заветному берегу, а достигаешь обрыва. И падаешь, падаешь, падаешь... и не спастись, не за что схватиться, все окружающее падает вместе с тобой. Ну, обмани же, я поверю, протяни руку, ухвачусь, не раздумывая, только еще хоть одно мгновение побудь моим! Лишь час украсть у нее, лишь пять минут налюбоваться твоими глазами на всю жизнь, лишь один раз прикоснуться, на мгновение ощутить твой, такой родной запах... но нельзя. Ты не мой. Не мой, и теперь мне всегда помнить твой взгляд, глядя на твоего сына. Вот так мое счастье, моя любовь превратится в огромную боль, терзающую сердце ежесекундным напоминанием о тебе, о том, какой ты, когда со мной, какая я, когда ты рядом. Не быть. Всего этого не может быть. И все. Ни нам, ни мне не жить. И только то, что столько пропустила, станет моей карой. Казалось, ушла от смерти, спаслась, и удалось выжить, но стоила ли она того, вся эта пустая бесцветная жизнь без тебя. Ты имеешь право быть счастливым. Пусть не со мной, но я никак не могу этого принять. Да, все верно, меня не было, я ушла, а ты-то остался! На что надеялась? Да, глупо. А тебе теперь идти вперед, вперед, не оглядываясь, ведь ничего не вернуть, и только строить. Ты должен жить, и ты будешь жить, лишь дай мне уйти, не держи. ОТПУСТИ!» Отчаянье сморило ее уже на рассвете. Она слушала шорох в коридоре, знала, что это Он, и была ему благодарна. Но по-другому сейчас нельзя, и ей придется снова солгать. - Лен… - решился, но было слишком тяжело это сказать. Слишком больно. - Не надо, Вить, все правильно, я сделала свой выбор, ты – свой. – Тяжело. Минутное молчание под давлением самых страшных слов. - Я думал, тебя нет, а она… осталась как напоминание о тебе… это так само как-то вышло… - Лена закрыла глаза, пытаясь унять рвущееся сердце. - Не надо, все так, как есть… не мучай… - прошептала, отворачиваясь. Он опустился на кровать, беря ее пальчики в руки. Ледяные. - Ленка… - выдохнул на них, согревая, прижимаясь губами. – Как же невыносимо было без тебя… а с тобой стало еще хуже… - он опустил голову низко-низко, не видя дорожек слез по бледным щекам. - Уйдешь, Вить... к ней… - Нет, нет… - отчаянно закачал головой «если бы я мог уйти от тебя!!!», целовал дрожащие пальчики. - Иди… Я не держу... – Оттолкнула его руки, высвобождаясь из теплых ладоней. – ИДИ! – Но мужчина не двинулся. - Прости, что снова появилась на твоем пути… - Лен, я не смел надеяться, что увижу тебя еще… господи… что ж так сложно-то… Лен, - он поднял голову и посмотрел на нее. – Я НЕ МОГУ УЙТИ! И не могу остаться… - ей показалось, что волосы его блестят от вмиг проступившей седины. - Иди, Витя. Ты мне не нужен больше. – Она отвела взгляд, чтобы в огромных зрачках он не увидел, как медленно умирает сердце. – Только тогда, если бы меня убили, мне нужно было знать, что с сыном все в порядке, а теперь – иди… - Чуть не сорвалось с языка запретное теперь слово, рука, скользнувшая в последний раз погладить колючую щеку, едва успела остановиться, не выдав. - Я не верю тебе. – «Я тоже». - Какая теперь разница... Мужчина вышел в коридор и практически упал на скамейку, закрыв лицо руками. «Девочка моя… Зачем отпустил, как мог вообще даже подумать, что не любишь… любишь, да еще как… ЛЮБИШЬ! …хм «не нужен». Отпускаешь. Чтобы думал, что ты плохая… да итак знаю, что ты для меня все, ты – ВСЕ! И я нужен. НУЖЕН! Только позволь быть рядом. Но ты ж не дашь, из-за него, ребенка. Но ведь Темка… если б он не был так похож на меня, могла бы соврать, что не мой. Что ты не моя… но я все равно знаю! И больше никогда не поверю словам. Потому что у тебя все написано во взгляде, и ты правильно его прячешь…» Мысли вертелись быстро-быстро, но он не успел ответить себе на вопрос «что дальше», когда на лестнице уловил стройный чеканный шаг сапог. Он рванул в палату. - Лена, ты сможешь встать? – холодный взгляд и только прерывистое дыхание могло выдать волнение. Уж она-то его знала. - Да, смогу. - Давай, родная, нам пора, - он скинул покрывало, похватал ее одежду, поставил у кровати кроссовки. Сам не заметил, каким взглядом она обожгла его спину, когда всего лишь одно слово резануло по сердцу. Лена поднялась, зажав зубами губу. Голова кружилась, где-то в плече сидела тупая боль, но это было ничто по сравнению с тем, что было на душе, откуда вырвали что-то очень важное, и продолжают это делать по кусочку, когда каждый раз она сталкивается с ним взглядом. Или касается невзначай. «Бежать» - сама не поняла, о чем это она. Быстро засунув ее ноги в кроссовки, он подхватил ее на руки, сначала высунул голову в дверь, проверив, нет ли в коридоре людей, а потом рванул к ординаторской, откуда вела запасная железная лестница. - Отпусти, я сама. – Боялась смотреть в глаза, отталкиваясь от груди руками. Боялась. Жарко было в его крепких тисках, а не поддаться – слишком сложно. «Лишь на мгновение…» - вспомнились утренние мысли. - Лена, послушай. Я тебя понял. А пока позволь мне быть рядом. – Успокаивающий синий цвет и тихий голос заставили подчиниться. Запер дверь и метнулся к окну, поставив Лену на пол с кучей одежды в руках. Открыл доступ к лестнице, повернулся и замер. Лена натягивала черный комбинезон на голое тело. Постарался запомнить каждую черточку ее тела, а когда понял, что его взгляд заметили, закрыл глаза, мысленно застонав, отгоняя от себя эти мысли. - Лен! – махнул, подзывая, помог выбраться наружу. По дорожкам проходили люди в форме, видимо, патрулирующие территорию, и Виктор прижал Лену к стене, удерживая, пока они не скрылись из виду. Она старалась не дышать и не шевелиться, не чувствовать, пока его сильное тело прижимало ее к кирпичу здания. Слабость наваливалась с каждой минутой все сильнее, хотелось его рук, чтобы вот так быть в его объятиях, чтобы держал… Тайком посмотрела на любимые губы, пока лицо было близко, пока эти ненавистные люди так кстати были на угрожающем расстоянии, пока ей было плевать на них, пока он был рядом, пока… пока еще можно было до него дотянуться, хотя бы так, издалека, и лишь взглядом. Ведь потом и не взглянешь лишний раз. Отвела взгляд и сама не заметила собственного вздоха. Мысленно оторвавшись от окружающего, почувствовав вздох, обеспокоенно заглянул в лицо: «больно сделал?». Но нет. И тут понял. Глаза потемнели, и он напрягся. «Сам отказался…» - отступил, выпуская ее из рук, проверив на всякий случай, сможет ли она устоять сама. Потянул немного за руку, увлекая за собой вниз. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-11-0-00000827-000-120-0 *** Пробираясь людными улицами пыльного города, Виктор беспокойно посматривал на Лену, ее бледность ему казалась не очень здоровой, и он не выпускал ее из рук. Проходя мимо рыночка, Виктор остановился и накупил сладостей, чтобы хоть как-то отвлечь Лену. Вскоре они достигли пристани. «Вода. Она очищает и дает силы... уплыть...», - Лена задержалась на краю помоста, вдоль которого быстро шагал Виктор навстречу мужчине на трапе. Несколько фраз, человек на мостике глянул на девушку, а Виктор, развернувшись, вынужден был дойти до нее, взяв под локоть. Она была еще слишком слаба, ей нужно было отдохнуть. Ее растерянный взгляд, растрепанные волосы, наспех приглаженные пальцами: «Родная, милая, такая теплая, близкая… Как же отказаться от тебя, как смогу не смотреть, не дышать, наслаждаясь твоим ароматом, не думать…» Мысленно прекратил эту муку, он подхватил под руку и шепнул, чтобы пока молчала. - Сначала нужно разведать обстановку на борту, судно может быть пиратским, а может быть браконьерским, - чмокнул девушку в висок. Еще было время до отплытия, и они отправились перекусить. К вечеру, уставшие, снова вернулись на пристань. Мужчина бросил Виктору ключи, тот поймал на лету и помог Лене спрыгнуть на палубу. Каюта была двухместная, но ее это сейчас мало волновало – важнее было то, что они будут в одном помещении. Мольба в глазах – только бы сдержался, потому что у самой нее не было никакого желания сопротивляться ему. Слишком велика была тоска стольких лет, слишком сильна связь, слишком горячо стучало сердце рядом с ним. Уложил ее на полку, служащую кроватью. - Поспи, а я пока схожу за запасами еды и воды. – Вскинула взгляд в глаза. - Я не усну… без тебя. – Легкое шевеление губ. Виктор остановился на них взглядом, запоминая каждое движение. Приблизился, замерев в миллиметре от ее дыхания. Она завершила этот путь, прильнув к нему. Сладкое блаженство от вновь обретенного счастья растеклось по сердцу, глаза закрылись, заставляя вспоминать эти губы, этот ток по жилам, мягкую кожу рук, шеи, тепло шелковых волос. Перехватывая между поцелуями клочки воздуха, понимали, что нужно оторваться, но пьянящий дурман времени оттягивал эту секунду далеко за пределы сознания. Покачивающаяся каюта, шум волны за иллюминатором, шорох одежды, такой ненужной, препятствовавшей полностью раствориться друг в друге. Рывок и широкие плечи нависли над ней; он вздохнул, сообщая темным приглушенным светом глаз о нетерпении, столько лет рвущемся внутри, теперь свободном, звучащем его голосом «люблю». - Ты мой, мой… всегда мой.. уйдешь, но будешь мой! Никто не отнимет, никто… никогда… - не затерялись тихие вздохи, поймал их, удержал, ведь сам же себе тоже обещал «никогда». Накатывающие волны нежности от ее слабых ладошек на спине, напряжение мышц, чтобы не тревожить раны. Вот такая любовь, урывками, вполоборота. - Любимая… - закрыла пальчиками его губы. Невыносимо слышать это, не она теперь рядом будет. От этой мысли закусила губу. - Нет, нет, Ленка, Леночка, - подхватил ее мысли, понял, увидев в глазах отчаяние. – Не сейчас, потом… а пока… Лена… - покрывал поцелуями лицо. – Можно я… Она кивнула, привлекая его к себе: - Последний раз… - Последний… - самый последний, долгожданный, жаркий, жгучий, нежный и резкий. Уносящий далеко в прошлое, но удерживающий в горьком настоящем. Лена подскочила на твердом покрытии кровати, не обнаружив рядом Виктора. Заснули они вместе, и теперь она, проведя ладонью по простыне, лишь застала легкое тепло, свидетельствовавшее о спавшем ранее рядом мужчине. Вздохнула. Она не помнила себя такой, какой была этой ночью с ним. Коснулась губ пальчиками, воровато оглянувшись, чтобы никто не увидел. Чувствовала себя более чем погано. Но не было сожаления. «Все правильно, он пока мой, а потом… а потом будет с ней. А мне останется его любовь и его сын. А она… не узнает». Лена снова опустилась на подушку и прикрыла глаза. Голова кружилась, но, наверное, это было от качки. Она сама не заметила, как снова погрузилась в сон. Виктор, вернувшийся в каюту уже в какой раз, снова отметил, что Лена спит. И если он до этого не обращал внимания, словно так и надо, то теперь этот факт насторожил его. Собираясь уже сделать шаг к порогу, он остановился, заметив вздох. Подошел, положил руку на лоб. Тут его прошиб озноб – Лена горела под ладонями, и только кончики пальцев были ледяными. «Она всегда так болела, всегда холодные руки…» - сердце колотилось. Еще не хватало воспаления ран, здесь, на корабле, где нет достаточно медикаментов и плыть им неизвестно сколько. Сквозь тяжелый сон она чувствовала руки на себе, любимый запах рядом, тепло и знала, что это он. Не осознавая реальности, важно было только его присутствие в минуты просветления. Подняла голову. Ей казалось, что все это время она слышала какую-то войну вокруг. Сколько в ее жизни было этого, она и не знала. Много, наверное, за это она будет расплачиваться всю жизнь. Своей жизнью. А точнее, не жизнью, а невозможностью этой жизни. «Забуду. Да конечно, заставлю себя забыть. Уеду далеко, только не видеть и не слышать… что он счастлив с ней… Как же хочется им обоим счастья, но… я не могу пока отпустить. Не могу. Пока». За размышлениями не заметила, как сама поднялась, подошла к иллюминатору. Суша. «И не качает так. Где мы? Где Виктор?» Дверь оказалась заперта. Лена подергала, но ни один миллиметр не шелохнулся. Что дальше делать, Лена не знала, но она и не из таких передряг выбиралась. Из безвыходных, и даже смертельных ситуаций. День стемнел ночными бликами. Лена сидела в каюте. Признаков жизни снаружи не было, и она решила, что предпримет попытку освободиться, когда немного стемнеет. Поднялась, выглянула в иллюминатор. Несколько далеких огней на пристани и тишина, только плеск воды о борт корабля. Взяла приготовленные железные спицы и двинулась к двери. Возилась с крепким замком, пока не онемели пальцы. Злость подкатила, она сжала кулаки, и тут же послышался щелчок в скважине. Вздохнув облегченно, приоткрыла тяжелую дверь и выглянула наружу. Никого. Осмотрелась. Куда идти она не знала, но по логике – к борту. Нашла лестницу, схватилась за перила руками. Собралась сделать шаг, но тут тяжелая рука легла на плечо, удерживая и останавливая биение сердца. http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000018-000-180-0-1289908777 *** Резко обернулась. Виктор. Она уткнулась лбом в плечо. - Привет, - кивнула в ответ. - Что тут было? - Лен… они убили Саида. – Лена вздрогнула. Подняла голову и посмотрела на Виктора. - Он нашел нас? – Лена заметила синяки на лице, ссадину на лбу. Легонько дотронулась пальчиками до кожи, провела по отметинам. – Больно? – Виктор улыбнулся одним уголком губ, отрицательно покачал головой. Прикоснулся пальцами к волосам, убрал непослушную прядку за ухо. - Идем. Пора. - Куда? Виктор долго смотрел ей в глаза. «Зачем сегодня я выжил? Зачем? Только бы не видеть этот взгляд. Но я должен был знать, что ее не найдут. Должен был. И теперь должен забыть все». - Домой. Взял в руку ладонь и повел за собой. «А что дальше? Что? Как объяснить сыну, что папы снова не будет рядом, что он должен уйти, что мы не можем быть вместе. Как сказать, что любит, но этого иногда в жизни недостаточно. Как сказать ребенку, что я сама его толкнула, а он… может, решил бы по-другому. Хотя, Он точно не смог бы по-другому, против совести, против души. А то, что было… Да я сама виновата, первая обманула, вырвав из его сердца надежду. Сама все разрушила, и ни она, ни он, ни будущий ребенок тут ни при чем», - вытащила ладонь из его руки, продолжая шагать рядом. Виктор не повернулся, лишь поджал губы, поняв ее. Ей не нужно было делать вид, что рукой она должна что-то сделать. Просто… Просто теперь она пойдет своей дорогой. Без него. Пока их дороги совпадают – она будет рядом, но потом уйдет. И он это понимал. Не принимал, но прекрасно знал ее – она освобождает его от себя. От ответственности, от щемящего чувства привязанности, от вынужденной заботы и памяти о том, чем они друг другу были раньше. Он прикрыл глаза, когда заметил, что Лена стала отставать. Не потому, что была еще слаба. Да, именно так он и должен думать, и он будет думать, но истинная причина будет терзать до конца. *** Ворота были открыты. Профессиональный взгляд сразу оценил обстановку. Виктор напрягся, чеканя в предчувствии шаг. Множество колей по осенней загородной жиже от колес джипов. Страх подкатил к горлу, руки похолодели, щеки залил лихорадочный румянец. Он не глянул на нее, шагающую сзади. Нехороший холодок подогнал бег сердцебиения. Они зашли во двор, сердце глухо бухнуло. В середине двора лежала убитая собака. Лена зажала рот ладонями, подняв взгляд на дом. Темнота. Виктор заскочил первый, перепрыгивая через несколько ступеней. Осторожно, но быстро, пронесся по первому этажу и метнулся вверх по лестнице. Лена следом. Мебель перевернута. С ужасом она увидела дырки от пуль в обивке, выбитое стекло. Прошла комнату насквозь, дальше, еще комната. Из-за дивана на полу видна рука. «Лера!» - Лена бросилась на колени. - Лера! Лерка, нет, боже мой! – подползла и взяла окровавленную ладонь в свои. Девушка попыталась приоткрыть глаза. – Лерочка, родная, подожди, не умирай только! Слышишь? – слезы катились нескончаемым потоком. – Лера, послушай, мы здесь, Виктор приехал, он теперь с тобой будет… Лерка… - губ коснулась дрожь, очень похожая на улыбку. - Нет... Лен… не надо… он тебя любит… Темку… все правильно… - рука ослабла, и Лера прикрыла глаза. - Только попробуй глаза закрыть! Лера! Вставай! – Лена теребила подругу, пытаясь ее разбудить, но та не слышала уже. - Лера, тебе нельзя, у вас же малыш, слышишь! Лера! Очнись! Ты не можешь меня бросить! Вставай! - На крик вбежал Виктор и замер. Лена рыдала на груди Леры, размазывая слезы по лицу и пытаясь поднять подругу. – Это я виновата! Все из-за меня! – она вырывалась из крепких рук Виктора, пытающегося оттащить ее от трупа. Мужчина прижал ее к себе, понимая, что теперь винить будет себя. «А наверху еще два трупа». Виктор гладил сбившиеся волосы. Долго не отпускал, боясь повторения истерики; сложно, невыносимо больно и как дальше жить с этим - тоже непонятно. Она очень сдержанна в своих эмоциях, но сегодня... общая слабость и такие события... подкосят кого угодно. Лена немного успокоилась, и Виктор тоже постепенно ослабил контроль, перестав удерживать хотя бы себя. - А… Вить, а дядя Андрей? – она с надеждой заглянула в глаза. Он отрицательно покачал головой. Слезы покатились по щекам с новой силой. – А Темка? - Я не нашел его. – Вспыхнувшая надежда в глазах сменилась паникой. - Они забрали его!? - Тише, Лен, его тут нет, это может значить все, что угодно. Идем. Нужно было увести ее из дома. Он не хотел, чтобы она видела все остальное, что произошло в доме. Вывел ее на крыльцо. Оба вдохнули воздуха. В душе была пустота. Да, боль придет, позже, когда пройдет шок, когда информация достучится до мозга. А пока – опустошение, и только молоточком пульс: «где Темка». По опыту и Лена и Виктор знали, что иногда нужно немного подождать, и ответ придет сам. Лена присела на ступеньки, Виктор спустился и пошел по двору, заглядывая в темные углы и осматривая местность. Какое-то время Лена сидела и смотрела в одну точку. Легкий вздох Виктора, скорее почувствовала, чем услышала издалека: «Темка». Сама не помнит, как подскочила, куда неслась и как очутилась на коленях перед будкой собаки, где, свернувшись калачиком у дальней стены, спал Артем. Как Виктор его заметил, почему он оказался тут, как его впустила суровая псина… неважно, все настолько мелко, главное – он жив, и он с ними, с ней и с отцом. Виктор аккуратно растормошил малыша и вытащил его из будки. Мальчик заулыбался сквозь сон, шепнув «папа», «мамочка», обвил худенькими ручками шею Лены. «Господи, счастье мое, как ты без меня… как же я смогла без тебя…» - слезы, не задерживаясь на глазах, впитывались в волосы и одежду. Виктор, поцеловав ребенка, отошел к воротам, наблюдая за местностью в ожидании скорой, опасаясь, как бы снова их кто-нибудь не навестил. Он теперь всегда рядом. На страже покоя своей семьи. - …Я обязательно узнаю, кто виновен в их смерти. Я найду, обещаю, – было окончанием благодарственной за сына молитвы. Забыла сказать моей стрекозе СПАСИБО ЗА ПРОВЕРКУ!!!! Доброго всем вечера, дорогие. Простите, что так долго, надеюсь, черные дыры и черные полосы все-таки проходят, заканчиваются, поэтому, с надеждой на будущее, , закрываю этот фик. Но я не прощаюсь, потому что приготовила СЮРПРИЗ , тоже с надеждой на будущее - Лена, Лен, пойдемте, скоро приедут из милиции, нам нужно ехать. - Виктор поднял за плечи Лену, чмокнув в лоб. Тема жался к маме, не веря, что она снова с ним. - Папа, куда мы? - заглянул в лицо мальчик. - Домой, сынок. Домой. - На Лену эти слова никак не подействовали. Она отложила их в памяти, пообещав себе разобраться с этим вопросом. Кто она, и где теперь ее дом. Кого любить, а кого забыть — все потом. Главное — выбраться теперь отсюда. Из дома Виктор вынес кофту для Артема, и они втроем отправились на остановку автобуса, который отвезет неприкаянных пока людей куда-нибудь, где можно затеряться в толпе. Мимо них пролетели кареты скорой помощи. Спрятав семью, Виктор сам занялся всем, что было связано с Новиковыми. Ознакомившись с документами, он выстроил для себя все звенья цепочки в этом деле. Было обидно за себя, но еще больше за Лену, за то, что она себя винила в смерти подруги. Самое сложное было то, что не сама эта нелепая ситуация, которой не должно было произойти, выводила из так трудно приобретенного равновесия, но то, что она переживала из-за него. Из-за его потерь, из-за его переживаний, его души. Предав последнюю память земле, оба долго не могли разглядеть дороги. Винить кого-то было глупо, но только тогда, когда нарисовалась истинная картина произошедшего, стало чуть более понятнее, куда идти дальше. В офисе стояла тишина. Первый в городе снег разрушил привычный ритуал прихода сотрудников на рабочие места, и теперь они проводили время в транспорте, зажатом непогодой в пути. Поэтому начальнику Внешней Разведки пришлось готовить себе кофе самому, что отнюдь не могло поднять ему настроение. В приемную вошли двое и, не замедляя хода, прошествовали в кабинет мимо портретов высших лиц государства, не встретив преград на своем пути. Кружка в толстых пальцах дрогнула, разливая напиток, когда мужчина поднял взгляд и столкнулся с давно забытым взором зеленых злых сполохов. Как двое могли незамеченными пройти, не создавая и колыхания воздуха, не привлекая внимания, не обращая на себя внимания, словно и нет их. «Профессионалы!», - кольнуло в сердце. Высокий брюнет остался стоять у двери, а Кулемина шагнула к столу. Она могла бы этого и не делать, все существо итак было в трепетном ожидании расправы. Он знал это. - Елена, я объясню все. - Чем они помешали? – Глаза девушки метали молнии. - Они знали много. Лена, нас раскрыли бы... - Значит ВЫ плохо работаете! Они-то причем? – Она опустила голову и секунду помолчала. - Меня нет. И теперь ты сделаешь так, что и не будет. - Когда она четким жестом скользнула рукой за пазуху, что-то извлекая, перед глазами чиновника промелькнула вся его жизнь. - А потом и сам уйдешь. - Да, я все сделаю... - он взял со стола брошенную книжечку. - Лена, спасибо за брата. - Он - мой отец. И если бы не ты, его бы уже не было. Береги его, я оставляю его тут. - Куда ты? – мужчина поднялся со своего места. - Домой. - Она развернулась, скользнув взглядом по лицу мужчины, ждавшего у двери. Ей показалось, или глаза были серее ненастного неба. Но потом, все будет потом, она и с этим разберется. А теперь пора жить. «В этом году зима наступила слишком неожиданно. Лед в глазах поселился холодом в сердце. Мы не смогли отпустить чувства вины. Но оно нас объединило. Не было никакого отчаяния, ведь мы хранили память где-то глубоко в сердце, лишь изредка доставая оттуда и любуясь, вспоминая и снова пряча воспоминания обратно, до следующего сеанса ностальгии, которые становились со временем все более редкими. Это не означало забвения, нет. Было также горько, что жизнь человека ставилась на одну чашу весов, а на другую — выгода, деньги, власть, и она пересиливала. А ведь у этого человека могли быть родные, близкие. Это также не означало, что стало меньше чувства вины, чувства ответственности и тяжести совести. Просто у человека есть такое свойство — уставать. Когда бьешься грудью о жесткие прутья клетки и никакого толку, ее не сломать, удары становятся слабее и слабее. Растерзанное в кровь тело просто ждет, когда клетку откроют. И лишь когда боль притупляется, кажется, что снова можно дышать. Что изменилось в наших отношениях? Мы перестали оглядываться и планировать. Использовали каждый счастливый миг, подаренный нам, дышали тем воздухом, который был в тот момент. Стали ли мы любить меньше? Нет. Даже наоборот. Не давая зароков и обещаний, просто были рядом. Ценили каждую секунду, впитывали каждый миг вместе. А вокруг — соленая вода. Такая, что держит маленькое кудрявое создание на плаву, помогая верить, что выплывет. Наш сын выплывет, и мы это знаем...» - Дарго, привет, - в первый момент внутри похолодело все. Начиная от кончиков пальцев и заканчивая макушкой. Выронила карандаш из рук и медленно повернулась, также продолжая сидеть на белом камне. Но через мгновение до сознания достучался знакомый тембр, и легкая улыбка коснулась губ. - Здравствуй, папа. Чего пугаешь!? - Мужчина опустился рядом и, притянув девушку к себе, поцеловал в щеку. - Извини. Пора бы уже забыть… - они долго смотрели на гладь воды. «Разве такое можно забыть?» - Где мой внук? - Покоряет Мертвое море. Вон, голова торчит. - Лена указала рукой в сторону плюхающегося в волнах малыша. - Твоя мама любила море... - И Лера... - И Лера. А мимо меня прошла вся твоя жизнь. Я и сейчас не знаю, что ты любишь. Не твои легенды, а ты сама... - Да. А Лерка была настоящая. - Ты тоже была, Виктор же любил тебя… - отец положил руку на плечо, устремляя взгляд в закат, вслед за взглядом дочери. - Мы оба заигрались и не видели границы между ложью и правдой, настоящим и выдумкой. И только сейчас мне кажется, начинается то, что мы тогда упустили... http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-20-00000198-000-80-0 тут меня можно найти. Юлевна-королевна, без тебя я, как Венера Милосская ;) - то есть без рук! Девочки, огромное спасибо вам за поддержку, за то, что вы терпели меня, как автора этого противоречивого трактата о смерти... еще спасибище всем, кто снова вызвал меня на интервьюху! (с вами я поговорю отдельно, в другой темке) Самое главное, - вы есть, а значит, есть ради чего все это люблю
Straus: Автор: Straus Бета: Vies Название: Наказанная любовью Пейринг: КВМ Рейтинг: PG Жанр: Romance, AU, немного Angst Статус: окончен Примечание: Лена начиталась сказок про Белоснежку и Краснозорьку. Короче – это не плагиат, а вольный пересказ отрывка сказки Братьев Гримм. А когда температура – еще и не такое привидится!
Straus: Пролог Девушка шла по лесу. Разгар лета раскрасил растительность сочными оттенками, кое-где приглушенными палящим солнцем. Она направлялась к реке. Но тут заметила какое-то движение на берегу в траве. Подойдя ближе, разглядела маленького человечка, мечущегося вдоль обрыва. Она подбежала и поняла, что это карлик, чья длинная белая борода намоталась на леску удочки, и теперь огромная щука тянет его в воду. - Чего стоишь, нерасторопная кляча! – заскрежетал карлик старческим голосом. – Лучше помоги! – Недолго думая, она схватила человечка и потянула прочь от обрыва. Он заголосил: - А-А-А! Оторвать захотела мою роскошную бороду? - Удерживая одной рукой самого человечка, она достала из кармана нож и чикнула бороду почти до середины, освобождая его из плена. - Глупая гусыня! Что ты натворила, полоумная! – завопил он, покраснев от злости. Его маленькие глазки метали молнии. – Мне же теперь еще четыреста лет растить свою фамильную гордость! Ты испортила мне всю жизнь! За это ты будешь наказана. Девушка стояла в ступоре. Она спасла его, да и не нужно было никакой благодарности, но такого она не ожидала. Она почувствовала, как начала падать спиной в черную пропасть, а над ней горели красным гневным огнем маленькие глазки, и гремел брюзжащий голос маленького человечка: - … наказана любовью! Будешь любить, но не сможешь быть с ним! Никогда! НИ-КОГ-ДА! ... ни-ког-да… Она заледенела от ужаса при этом звуке, похожем на скрип ржавого железа. Она все падала, отдаляясь от этого карлика. Но потом услышала другие голоса – мужчины и женщины. - … ты не можешь накладывать заклятия на такой срок, Скриги. Но и отменить мы не можем, лишь подправить… - сказала женщина. - … до тех пор, пока она не заставит смеяться невинную душу, - закончил мягкий мужской голос. Темнота поглотила с головой, разрывая сознание непониманием.
Straus: Глава 1 Девушка проснулась. - Какой бред. – А в ушах звенело: «наказана любовью…» «… не сможешь быть с ним…» Часы показывали пять утра, но сил уснуть не было. Догадалась померить температуру – тридцать восемь и шесть. «Где же меня так? В бассейне, наверное, продуло сквозняком…» Утром разбудил телефонный звонок. Звонила Лера. - Лер, передай на работе, что я заболела. Буду завтра, надеюсь. – Отключилась. Скорая помощь в лице подруги подоспела через пару часов. Вызывать врачей на дом больная наотрез отказалась, и Лера, напичкав ее таблетками, потащила в поликлинику. Лена устроилась на скамейке, удобно положив тяжелую голову на руку, покоившуюся на подоконнике, закрыла глаза. Очнулась она от того, что ее теребила Лера, и теплые крепкие руки поднимали за плечи с подоконника. Почувствовав свежий запах мужской туалетной воды, она распахнула глаза. Повернулась и тут же окунулась в синеву глаз человека, держащего ее на руках, напугав его возмущенным блеском. Он занес ее в кабинет и опустил на кушетку. Закрыл дверь и, вернувшись, приложил ладонь ко лбу, присев на корточки рядом. - К тридцати девяти. Вы почему пришли, а не вызвали врача на дом? – Голос приятно разливался внутри, и Лена словно пребывала в тумане. Он сейчас у нее в сознании был синего цвета, но она так и не смогла уловить — почему. - На улице прохладно, да и посторонних людей я в квартиру не пускаю. - Вот как? – в синих глазах заискрилась улыбка. – А если это водопроводчики? - Тем более! Вы что? Не слышали, чем все может закончиться? - Нет, я не слышал. Но сказать могу точно: у вас действительно высокая температура. Вот что, вы сейчас разденетесь, я прослушаю легкие, выпишу лекарства и отвезу вас домой. Вы сегодня последний пациент. – Она отрицательно покачала головой. Он удивился. – Как так? - Я не раздеваюсь в присутствии мужчин. - К удивлению примешалось нечто, похожее на нежность. Даже в бессознательном состоянии она продолжает быть такой сильной. - Так вы за ширмой разденьтесь, к тому же, достаточно снять только кофту. – Она снова покачала головой. - Вы не хотите лечиться? Зачем же вы тогда пришли? - Чтобы вы меня выписали. Мне на работу завтра. Я обещала. И так сегодня весь день в очереди потеряла. - Выписать? – Доктор поднял брови, заложив несколько складок вдоль лба. - Да, - твердо сказала она, для верности кивнув. Села на кушетке, готовая «к труду и обороне». Он посветил маленьким фонариком в глаза. Она зажмурилась и убрала ладошками его руку. – Не надо. - Не буду. Больно? - Нет. – Пытаясь убедить, отрицательно покрутила головой, от чего потеряла равновесие и покачнулась. - Понятно. Значит, так. Я везу Вас домой. Это не обсуждается, - заметив ее порыв что-то сказать, опередил он. – А завтра утром перед сменой я к вам заеду, проверю, как Вы, и, может быть, отпущу на работу. Идет? Она кивнула. Он поднялся, отошел к шкафу, из которого что-то достал, потом пошуршал халатом, взял свою куртку и повернулся к пациентке. Она лежала, свернувшись калачиком, и мирно сопела. - Значит, на работу? – он улыбнулся, покачал головой, подхватил ее на руки и вышел из кабинета. В коридоре сказал Лере следовать за ним. Утром Лена не могла понять, откуда лекарства, расписание приема таблеток на листочке и где Лера. Раздался звонок в дверь, и она, обрадованная, что одним вопросом станет меньше, щелкнула замком. От неожиданности начала задыхаться, чувствуя тяжесть в легких. Кашель скрутил ее, и она даже не успела поздороваться. Мужчина придержал ее, боясь, что девушка упадет от слабости, затем отвел ее в комнату, уложил в кровать. - Здравствуйте. Я Вас где-то видела. Точно. Но не помню – где, - смущенно улыбнулась, снова закашлявшись и натянув одеяло на голову. - Я вчера обещал заехать к вам, выписать на работу. Давайте ручку. - Вы доктор, что ли? – выглянула из-под одеяла. - Да. И Вам пора на работу. - Вы в своем уме? – окончательно высунула голову из-под одеяла. - Я – да. А вот вы вчера взяли с меня обещание, что я вас выпишу. А обещания я держу. - А если бы я попросила на мне жениться, вы бы тоже сдержали обещание? - Доктор смотрел на напряженные крылышки носа, на потемневшие глаза, и мелькнула мысль, что девушка ему нравится, особенно, когда сердится. - Если бы не был женат, то женился бы. - Вы – ненормальный? – Она приложила руку к его лбу. – Да у Вас температура отрицательная, вон холодный какой! – От ее горячей ладошки тепло разлилось по всему телу. - Что Вам кажется ненормальным? - Вы слышите, как я кашляю? - Вчера это вас не смущало. - Я вообще ничего не помню. - Она закрыла лицо руками и уткнулась в ноги, стоящие домиком. - Поэтому я тут. – Она подняла благодарный взгляд на него, он слегка улыбнулся. Ее глаза светились лихорадочным огнем, щеки были красными. – Смотрите, я тут расписал, как и когда принимать какой препарат. Все понятно? Если что – вот мой телефон. Жду Вас у себя через четыре дня. Отдыхайте. А мне пора. Лена держала в руках его визитку. Слышала, как хлопнула дверь. Вздохнула. «Жаль, что он женат». На четвертый день Лена отправилась в поликлинику с твердым намерением выйти на работу. - Здравствуйте, Лена. - Здравствуйте. Мы же с Вами даже не познакомились, откуда Вы знаете мое имя? - Из Вашей карты. А я – Виктор Михайлович Степнов. – Она протянула руку, он сжал пальчики. Отпустил. - А что там еще написано? – сложила она руки на груди. - Что Вам восемнадцать, а еще, что у Вас редкая группа крови, и при необходимости переливания трудно будет сразу получить ее из банка. – «Какой галантный, даже возраст тактично приуменьшил». - А цвет моих тапочек не указан в карте? - Нет, но я знаю, что они у Вас голубые, - синие огоньки вспыхнули смехом, и Лена рассмеялась. - Под Ваши глаза подбирала, - сказала она. А потом испугалась, уставившись на него не мигая и не веря, что это все-таки вырвалось. Серьезный внимательный взгляд током прокатился по телу от самых кончиков пальцев до макушки. Она глянула в окно, потом на свои руки. – Простите. Еще несколько секунд мужчина не сводил взгляда с лица девушки. «Наваждение какое-то, словно весна в конце ноября заглянула ко мне». На противоположных концах города двое думали друг о друге. И если девушка втайне надеялась когда-нибудь еще заболеть, чтобы просто увидеть эти глаза, то мужчина молил, чтобы никогда больше не сталкиваться с ее колдовским взглядом, скрытым белокурой челкой. Он старался не думать о ней, но, когда все-таки приходили эти запретные мысли, он гнал лишь те из них, которые заставляли улыбаться, а сердце – стучать сильнее, оставляя себе ее образ, от которого на душе была сладкая мука. [BR]http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000231-000-80-0-1302507648
Straus: Глава 2 Осенью дети пошли в школу, и в классе его сына начались тренировки по плаванию. Виктор был рад тому, что Максим будет приучаться к самостоятельности, ведь нужно было собираться не только в школу, но и в бассейн. Привыкший к опеке матери, он рассчитывал, что кто-то подскажет, сделает за него или примет решение. Но сейчас возможность этого с каждым месяцем отдалялась. Врожденное заболевание жены обострилось после родов, и вот уже почти девять лет точит ее изнутри. Нужна была операция, но Виктор знал, что тут помочь могут только новые технологии, да и специалистов лучше привлечь из-за границы. Да и то, исход операции гарантирован только в семидесяти процентах случаев. А сумма нужна колоссальная. Однажды, разменяв просторную квартиру, чтобы оплатить курс лечения, который облегчил боль на пару лет, жена запретила в дальнейшем пользоваться этим способом добывания денег, не желая лишать ребенка и Виктора жилплощади. Она так говорила, так как знала, что скоро ее не станет, а им нужно где-то жить. Она надеялась, что Виктор все-таки найдет женщину, ведь в сердце не было никакого чувства к мужчине, потому что со временем все перечеркнула безмерная благодарность. Они оба поняли, что им так удобно, он не бросит, ради сына. Но и любви не было. И потому она жила с большим чувством вины перед ним. Когда-то она спряталась за иллюзией любви, приняв его ухаживания, в то время, когда он также думал, что это и есть то самое, настоящее, вечное. Но оба поздно поняли, что это не так, и приняли это, согласившись ждать вместе момента, когда к одному из них оно придет, хотя бы к одному. Но оно не приходило. И они жили привычкой и заботой друг о друге и о сыне. Пока была теплая осень, дети возвращались домой компанией, иногда сопровождаемые кем-то из взрослых, иногда родителей, а порой и сами тренеры провожали школьников. А когда похолодало и вечера стемнели, Виктор стал встречать сына по дороге из комплекса, все-таки следя, чтобы мальчик завязал шапку и застегнулся на все пуговицы. Заодно, провожали тех ребят, кто ходил домой без родителей. Однажды, не увидев привычной шумной компашки, Виктор, не спеша, направился им навстречу, к спорткомплексу. Уже дойдя до двери, так и не встретив сына, решился и вошел внутрь. В широком холле было полно народу, тут были старшеклассники и ученики помладше, среди которых он и увидел тех, кого искал. Оказалось, что кто-то дрался, а остальные стояли и наблюдали, подбадривая участников заварушки выкриками. Он шагнул в круг, образованный «спортсменами», расталкивая публику. Навстречу ему, с другого конца, опережая на секунду, пробиралась… Лена. Она распихала локтями народ и, бесстрашно шагнув к дерущимся, на лету отвела руку, сделала подсечку и грамотно уложила парня на лопатки. В следующий миг другая рука была остановлена в миллиметре от ее лица, и второй парень был обезврежен Виктором. Девушка подняла глаза на спасителя и застыла. - Спасибо, - сказала она и занялась провинившимися. Разогнала зрителей, усадила двоих на скамейку, взяла на посту аптечку, намочила перекисью вату. Виктор следил за ее действиями. Собранная, четко знает, что делает. Он подошел, молча осмотрел пострадавших, удовлетворенно кивнул, что легко отделались синяками и парой ссадин. – Ваши абонементы. – Она выжидательно протянула руку. Две покаянные головы склонились над своими сумками, мальчишки протянули ей бумажки с фотографиями. – Вместо бассейна – два месяца тренировок в секции самбо. После зачета, который будете сдавать мне, я подумаю о восстановлении вас в группе плавания. До свидания. - Она стояла и наблюдала, как под бурчание «до свидания» парни ушли в раздевалку. - Здравствуйте, Елена. - Наконец появилась возможность отвлечь ее от работы. - Здравствуйте, Виктор Михайлович. - Пап, познакомься, это Елена Никитична, мой тренер по плаванию, - встрял между ними мальчик. - Очень приятно, а я… - Отец Максима, - улыбнувшись, закончила Лена. Мужчина кивнул, пожал протянутую руку. – Молодой человек, вы мне можете рассказать, что тут произошло, и почему вы еще не дома, вас же ждут? – обратилась она к ученику. - Елена Никитична, тут ребята подрались, а нам так интересно было посмотреть! Представляете... – Мальчик аж подпрыгивал от нетерпения все рассказать. Но, увидев осуждающий взгляд отца, он опустил голову. – А что произошло, я не знаю. Лена отвернулась в сторону, пряча улыбку, потом подняла глаза на Виктора. Он едва заметно улыбался, казалось, купая в своем тепле окружающих. «Как же хочется, чтобы этот взгляд принадлежал только мне, чтобы видеть его глаза, просыпаясь, засыпая, и знать, что он рядом. Любит и любим…» Но он любим и, скорее всего, любит, вот только не ее. Не ей улыбается, не для нее светятся огоньки его глаз, и не она его ждет. И не его она ждет. Другая жизнь, без него. Не нужны встречи, цветы и поцелуи. Это в сердце. Все ответы, все страхи, все сомнения. Из мыслей вернул его голос: - Вы домой? Давайте, мы вас проводим, - она склонила голову набок. - У меня есть десять минут? – Мужчины переглянулись, кивнув друг другу, и Макс убежал в раздевалку. - Я буду вас ждать вечность, Елена Никитична, - шепнул Виктор, глядя в изумрудные глаза. Девушка смахнула с ресниц призрак его образа, уходя в тренерскую. Невольно оглянулась. Зашла в комнату, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Закрыла глаза. Сердце колотилось, а на лице блуждала глупая улыбка. Он провожал ее взглядом, щекоча спину горячим синим огнем. А у нее внутри растекался пожар. «Зачем его судьба снова привела, ведь поклялась забыть, а он явился оттуда, откуда не ждала. Близко, совсем близко» Трясущимися руками собрала сумку и надела куртку, не застегнув. Виктор долго не мог понять, что произошло. Ее движения, ее взгляд, потом исчезновение и то, что она обернулась. «Обернулась!», - кричало сердце. Он и сам не понимал, что такого в том, что она не смогла просто уйти. Но тут он почувствовал связь с ней, увидел, что она не отпускает. Это на уровне ощущений, на уровне подсознания. Впервые он не думал ни о чем, кроме нее и невозможности быть с ней. И ее быстрый разворот головы, взгляд, с одной стороны, какой-то ищущий, с другой дарящий то, что нужно именно ему, именно в этот момент распутья, позволяющий решить. Вот оно, он понял – она помогла ему понять, сказала главное. «Ведь успокоился же уже, нет, - снова увидел ее. И теперь мне не будет покоя, пока я знаю, где ее искать, пока сердце ищет ниточки ее присутствия. И к ней нельзя, и без нее невозможно. И зовет, сама того не осознавая, какими-то мимолетными жестами, и отталкивает одним своим сомнением в глазах. Господи, она же молодая, у нее вся жизнь впереди, ее судьба перед ней, а я со своим багажом, нужен ли я ей... Да, будет больно, но это ее ошибки… Боже, как же хочется ее удержать от их совершения… Так и тянет встречать сына каждую тренировку. И, как на зло, Макс только и говорит о Елене Никитичне. Это невыносимо».
Straus: Глава 3. Новый год, как и всегда, наступил неожиданно. Чтобы немного развеяться, молодые коллеги Лены пригласили всех на дачу. Пили и играли в разные игры, Лене стало душно, и она вышла из домика, прошла по двору и вышла из калитки. Вокруг громыхали салюты, и она не услышала следом шагов. Трое мужчин заметили девушку и окликнули ее. Лена не сразу поняла, что это ее зовут. Но когда услышала, они уже были рядом. Она повернулась, испуганно осматривая незнакомцев в темноте ночи. Взгляд встретился с голубым огнем, сердце радостно стукнуло, поймав встречную волну от него. - Добрый вечер. - Здравствуйте. – Тревога отступила, она поняла, что незнакомцы не собирались ее пугать. Мужчины пригласили ее к себе в домик, и они долго сидели у камина, расспрашивая и рассказывая истории из жизни. Затем, когда остальные поднялись наверх, Лена с Виктором остались внизу на диване у камина. - Лена, может, выпьем чего-нибудь? - Можно. Я помогу. – Она поднялась с дивана следом за мужчиной. Они вышли на кухню, он открыл шкафчики, достал фужеры, поставил на стол, откупорил шампанское и налил пенный напиток. Поднял взгляд на девушку, молча наблюдающую за его движениями. В груди что-то зашевелилось сладкое, волнующее от ее взгляда. Он подошел вплотную и протянул ей бокал. - С Новым годом! - С Новым счастьем, - прошептала она, они сомкнули бокалы и отпили шампанского, пряча взгляд в искрящейся жидкости. Подхватили блюдца с конфетами и торт, снова устроились в холле. - Лен, а почему ты одна гуляла? - Там слишком душно, ребята шумят. А я вышла подышать. К тому же, на улице видно салют. Только одна проблема. – Она сделала глоток шампанского. - Какая же? Я думал, у вас, девушка, нет проблем. – Он улыбнулся. - Ну, вообще то… просто я теперь не найду тот дом, где мы отмечали, - она смущенно посмотрела в глаза Виктору. - Разве это проблема? – Она кивнула «угу». – У меня есть телефон, если хочешь, набери кого-нибудь из друзей. - Он незаметно скрестил пальцы на спинке дивана, за ее спиной. Она долго наблюдала за его взглядом. В нем было все: и нежность к ее молодости, и смущение от осознания собственной зависимости от нее, и страх, и надежда. - Не надо. Найду, - она беззаботно махнула рукой. Поднялась, Виктор пошел проводить ее. В дверях он остановил ее, взяв за руку. Скользнув по ладошке, пальцы переплелись. Девушка не поворачивалась, не давая ему намека на то, чтобы понять, как ее волнуют его прикосновения, и сколько сил нужно, чтобы не допустить, чтобы отказаться от его рук, не мечтать о его губах. Он понял, что она не повернется на этот раз, не сделает ничего, что могло бы скомпрометировать его или ее. Ни одного жеста, ни одного взгляда. Все отобрала. Может, и правильно, ведь что он мог ей дать? Лишь звание любовницы. Молча обулся, накинул дубленку и пошел за девушкой по снежным дорожкам, не выпуская ее руку из своей. Лена долго не могла посмотреть в глаза мужчине. Жгло чувство вины, она не понимала, как сама себе позволила некоторую вольность в отношениях с женатым мужчиной. Он старше ее, у него своя жизнь… а о своей Лена думала, что она будет теперь совершенно бесцветной. Сейчас, чувствуя тепло его рук, она понимала, что не сможет без него, но и с ним они не смогут быть. Прикрыла глаза, вдыхая морозный воздух. Вытащила руку из его ладони. Грустные мысли заставили вздохнуть, и Виктор, чувствующий ее состояние, посмотрел на нее. - Лен. - Виктор, мне пора, а вы возвращайтесь… - Прости… - Нет, нет. За что? – она остановилась и открыто посмотрела на Виктора. В синих глазах плескалось отчаяние. Он должен отпустить ее. По крайней мере, сейчас. Пока все так, пока не произошло ничего, означающего перемены. Он их не боялся, но думал, что сразу вываливать на девушку груз своих проблем не стоит. Он – мужчина, и ему с этим справиться легче, а вот выдержит ли она. Или даже, вопрос в том, выдержит ли в этом случае их любовь. По опыту он знал, что чувства, которые постоянно бьются о бетонную стену, со временем притупляются, становятся менее четкими. По крайней мере, он судил о тех, что испытывал раньше. Это определенно была любовь, да и начиналась она примерно также. Вот только совершенно неожиданно она закончилась. И теперь он боялся ошибиться. Он чувствовал, что с его стороны, это вполне осознанно, но понимал, что девушка, да еще и такая, как Лена, имеет право на любовь, которая будет полностью принадлежать ей, от начала и до конца. И это правильно, но так сложно сейчас для него. А потому он должен ей дать шанс понять саму себя. Он видел, что Лена отдает отчет в том, что между ними что-то есть. Но что она об этом думает – ему не известно. Он довел ее до домика, махнул рукой на прощание и замер в отдалении, чтобы удостовериться, что она в безопасности. Из дома вывалилось несколько человек, что-то говорили, а у Виктора сердце замирало, когда он представлял, что в той жизни у нее кто-то есть, или будет, быть может, уже совсем скоро кто-то из этих парней назовет ее любимой... Руки сжались в кулаки, когда один парень подскочил к ней, сгреб в охапку и стал кружить под ее хрипловатый смех. Он поцеловал ее в щеку, Виктор стиснул зубы и отвернулся, ускоряя шаг, направляясь домой. Лена чувствовала его взгляд. Обернулась в тот момент, когда мужчина, резко повернувшись, быстро зашагал прочь. По сердцу больно резанула сгорбленная фигура, удаляющаяся в темноту. И ни окликнуть, ни удержать, ни прогнать, - ни свой, ни чужой. Стряхнула с ботинок снег и вошла в дом. *** Крещенские морозы в том году были особенно суровы. Многие во время каникул не водили детей в бассейн, боясь по дороге домой застудить их. Лена была на рабочем месте, отрабатывая занятия с теми, кто жил рядом и все-таки пришел в бассейн. Закончив еще засветло, она еще час что-то писала в журналах, а потом, отложив это неблагодарное дело, собралась и вышла в холл. Увидела, что на скамейке сидит ее ученик. - Максим, ты еще тут? - Да. - Что случилось? - У меня телефон разрядился, папе не позвонить, а он сказал тут ждать его. - Знаешь его номер? Диктуй. – Лена достала мобильный телефон. Макс покачал головой. Лена вздохнула. – Слушай, у меня где-то была его визитка из поликлиники. Подожди. – Она поставила рюкзак на скамейку и достала ежедневник. Никак не попадалась нужная бумажка. Но потом все-таки нашла. - Ви… - Лена, слава Богу… - перебил ее Степнов. По коридору к ней подбежала дежурная и остановилась. - Виктор Михайлович, что случилось? - Елена Никитична, там, в бассейне, Максим где-то должен ждать меня. Я позвонил на вахту, мне сказали, что он с вами… - Да, он со мной. Не волнуйтесь, я отведу его домой. - Спасибо вам… - Лена прикрыла глаза. От его официального тона и того, как он произнес ее имя, было горько, хотелось плакать. И боялась этих чувств, но и узнать, что их нет - еще страшнее. Что-то изменилось, наверное, он что-то решил: «И все-таки ничего…» - …тебе – раздалось тихое в трубке. Сердце стукнуло пару раз, отнимая воздух: «…или значит?». - Виктор Михайлович, тут Максим что-то хочет сказать… - дрожащим голосом еле заставила себя сказать, передала мальчику трубку. Пока он общался с отцом, дежурная жестами сообщила о звонке Степнова. Лена показала, что это он звонит, а когда женщина ушла, услышала фразу: - … не волнуйся, пап, я позабочусь о Елене Никитичне, пока тебя нет. – Она мысленно улыбнулась. http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000231-000-80-0-1302507648
Straus: Глава 4. Лера приводила девушку в чувства, пыталась вытащить ее в клубы отвлечься, в кино, но она, словно специально, заражала тусовки унынием, и подруга оставила эти попытки. Просто была рядом, поддерживала и старалась как-то облегчить боль, не давая много времени на размышления. Лера поняла, что подруга переживает не самый лучший период в жизни, и связано это, скорее всего, с мужчиной. Однажды, после очередной тренировки с детьми Лена пришла к Лере и принесла бутылку спиртного. Удивлению подруги не было предела, и к концу вечера обе блондинки были в состоянии «нестояния». Они смеялись, потом начали вспоминать детство, перешли к родственникам. Отец Леры тоже теперь служил далеко, и настроение девушек быстро сменилось, они всплакнули над своей бабьей долей. А потом Лена рассказала о Викторе и своей любви. Лера, вытирая слезы, поклялась никому и никогда и слова не говорить, но сама в глубине души очень уважала Ленку за такое сильное чувство. Чего было больше в тот вечер — радости от того, что есть в жизни такая любовь, или горечи от ее несбыточности, они и сами не поняли, но за этот вечер словно стали ближе, объединенные страшной тайной — чувством к женатому мужчине. В выходные Лена ездила к деду. Давно не виделась со стариком, только созванивались, он уверял, что все хорошо, но, приехав, она поняла, что нужно было следить за ним. Питался плохо, забывая о еде, уносясь мыслями за своим вдохновением далеко. Серьезно поговорила с Кулеминым и сказала, что заберет его к себе. На том и порешили. А квартиру договорились пока сдавать. Но планам не суждено было сбыться. Утром следующего дня Лене сообщили о гибели родителей. В торговом центре, где они находились, прогремел взрыв. Она не успела сообщить деду сама, ему уже позвонили. Сердечный приступ забрал последнего родного человека, кто был рядом, - деда. И снова только один луч света – Лера. Пока занимались оформлением, разбором вещей, Лена решила продать квартиру старшего Кулемина. Не имея четкого плана, она просто пока плыла по течению. Одной отрадой были ее занятия с детьми. Она отдавала им всю себя, замечая, как задерживается взгляд на пшеничных волосах Максима. И, словно в контраст им, перед глазами встает картина темных упругих – его отца. Снова мальчик в холле спорткомплекса ждет Виктора. - Маму в больницу забрали, папа уехал с ней на скорой. – «Вот оно, то, что нужно»,- подумала Лена. - Тебя проводить? У тебя ключи от дома есть? – Мальчик кивнул и с надеждой посмотрел на нее. – Телефон работает? Набери отца, скажи ему, чтобы не волновался, что мы идем домой. Да? – Максим сообщил Виктору, что они отправляются домой, чтобы он не искал сына в бассейне, она потрепала малыша по светлым волосам. – Идем, Макс. По дороге мальчик рассказал про маму. Она поняла, что ситуация безвыходная. Даже кредит, который под свою зарплату сможет получить Виктор, не покроет расходов на операцию, а еще нужно учесть лекарства. За раздумьями прошел вечер, Максим помогал готовить ужин, показывая, что где лежит, Лена помогла ему сделать уроки. Услышав поворот ключа в замке, она вышла в коридор, пряча за спиной руки, которые не находили места и подрагивали. Виктор, измученный, выглядел постаревшим. Только глаза жили или, скорее, даже существовали на лице. Он тоже заметил, как похудела Лена. Несколько секунд немого диалога передали боль и сообщили о том, насколько тяжело душить в себе живое чувство, что невозможно его вырвать, как бы ни хотелось, как бы правильно это ни было, - оно дышало, давая силы жить и держаться, и убивать его было бы неправильно, жестоко. Но и по-другому нельзя. - Там ужин. – Она кивнула по направлению кухни. – Я пойду. - Спасибо, - сказал, пока она обувалась. - Тебе спасибо. - За что? Ты для меня столько сделала… - она устало улыбнулась. - И столько не сделала. Прости. – Тихий шепот и глаза в глаза последнее: «Прощай». Ушла, оставив после себя лишь тонкий аромат духов. Он знал, что она будет рядом. Потому что он любит ее, и его сердце ее найдет. Ведь находило же столько раз. Вечером через несколько дней тупое валяние на диване у телевизора было прервано неожиданным звонком в дверь. Открыла и почувствовала, как кровь отлила от лица. А потом вспыхнула, подумав о том, зачем он пришел. Шагнул в квартиру и крепко-крепко прижал ее к себе. Она не понимала, что случилось, но чувствовала, что нужна ему. И как он нужен ей, она тоже ощутила в его крепких объятиях. Чуть ослабив тиски рук, он стал гладить ее по волосам, по лицу, касаясь дрожащими от нетерпения пальцами ее кожи, проводя по линии губ, потом коснулся губами щеки, целовал реснички, щеки, ласкал пряди волос. Пробежал легкими касаниями губ по виску и спустился к уху, зарываясь в волосы, шепча: «не сказал самого главного...». Не сказал больше, не успел, она, словно проснувшись, убрала его руки и отодвинулась. В упор посмотрела в глаза. Негодование от чуть не совершенной ошибки, мольба уйти, отчаяние и боль в глазах, дрожь в пальцах. Но ладонь упрямо лежит на его груди, вроде и отталкивая, но в тоже время, словно связывая, не желая отпускать. Виктор понимал, почему была боль, и даже наличие этого оттенка в ее глазах сказало о многом. «Нельзя». Он шагнул к двери. Обернулся и почувствовал ком в горле от стоящих в зеленых глазах слез. Ушел, но сердце знало, что вернется, что не сможет уйти, бросить, отдать кому-то. Наутро она, выяснив, в какой больнице лежит Степнова Мария, отправилась к главврачу. Сказав, что хочет оплатить операцию пациенту, она только попросила, чтобы никто никогда не узнал ее имени. Доктор предложил сделать анонимный перевод, сказав, что суммы хватит и на последующий курс восстановления. Она поблагодарила эскулапа и отправилась дальше. Уволилась с работы. Собрав самое дорогое, что только было у нее, она попросила Леру продать и ее квартирку, а деньги перевести на счет. На расспросы подруги она только сказала, что тут ее больше ничто не держит. А оставаться — значит мучить себя, а главное — его. Лера всплакнула, поняв, что подруга потратила деньги на то, чтобы сделать счастливым Виктора, вылечив его жену. Догадалась, что ради мальчика и этой женщины она сейчас уезжает, даже не говоря – куда. - Я буду звонить, писать, Лера, прошу, отпусти меня, мне нельзя тут. – Оторвала от себя плачущую Леру, чмокнула в висок и шагнула в вагон поезда, разрывая связи с тем, чего не может быть. Никогда.
Straus: Глава 5. Приехав в маленький городишко в средней полосе России, Лена решила остановиться тут, подыскала себе малюсенькую однокомнатную квартиру, устроилась на работу в школу. Осенью начались занятия, и она полностью погрузилась в атмосферу радости, которая немного притупляла боль, отодвигая ее на задний план обилием проблем и положительных моментов школьной жизни. Тянулось время, и только ночами невыносимо было не спать. А спать не получалось. Взяла еще себе секции. Стало лучше: приходила и падала от усталости в кровать. Раскладывая старые альбомы, которые вывезла из квартиры деда, ударилась в воспоминания. Перелистывала старые снимки, водила пальцами. Мама. На карточках стоят даты. Но что это? В том году мама не могла быть беременной, Лена появилась намного позже. Решив, что показалось, что это пальто такого покроя, она перевернула страницу. Опять. Странно, еще этот альбом она не помнит. Видела раз, но и только. Провела пальцем по снимку, и он открепился и вылетел. А под ним Лена нашла выписку из роддома. Руки затряслись. За четыре года до нее у родителей была еще дочь. При рождении она не смогла сразу заплакать, и им сказали, что она умерла. Вот и выписка. «У меня была сестра. Раньше у меня все было, только теперь никого не стало, теперь я совсем одна». Позвонила Лере и попросила нанять детектива на остатки денег, которые получила за квартиру. Она рассказала подробно то, что ей удалось узнать. И вот, через три года она снова возвращалась в Москву. Детектив узнал для нее все, и теперь Лера с замиранием сердца ждет ее на перроне. Подруги обнялись, словно не виделись вечность, но рассказать-то Лене было особо нечего — все как обычно. Дома Лера суетилась и не могла никак найти место, куда пристроить Лену. Но та упокоила ее, вручив альбом с фотографиями своих учеников и видов города, которые по ходу она коротко комментировала, увлеченная чтением отчета детектива. Щебет подруги прервало тихое «не может быть». Лера вскинула взгляд и увидела, что Лена уткнулась лицом в ладони и плачет. Подруга переполошилась, сбегала на кухню, принесла воды и успокоительного. Растерянно гладила по голове плачущую девушку. Среди слов разобрала только «люблю мужа собственной сестры». Лера взяла протянутые листы и прочитала в конце фамилию. Не зная всей истории, но четко представляя, что значит в судьбе Лены эта фамилия, Лера и сама растерялась. Насилу влила в Кулемину лекарство и уложила ее на кровать. - Лен, ну, а с другой стороны, чего ты боишься, ничего же не было... или... - подруга тут заподозрила, что Лена могла что-то не договаривать. - Нет. Не было. Но и смотреть в глаза спокойно не знаю, смогу ли. Это похоже на то, что я всеми правдами и неправдами пытаюсь влезть в их жизнь. Теперь вот, придумала эту историю. Да мне не поверят, а когда эта Мария узнает, кто я такая, вообще возненавидит меня. Вот так, искала сестру. А нашла... - Лена. Это ты навыдумывала. Никто кроме тебя, ну, и еще, может, него, не знает ничего. Я-то и то не знала, а уж все остальные... - Вот именно, Лера, Он все знает. Я однажды ушла, он уже смирился за столько лет, и очень не хочется, чтобы он снова все вспомнил, чтобы страдал. Я не могу так. Не нужно мне это такой ценой. Я не буду ничего никому говорить. Пусть будет так, как есть. - Лен. Сама говоришь, что он смирился, все, назад пути нет. Он же взрослый мужчина. А она тоже имеет право знать, что у нее есть сестра. - Долго молчали, сидя в обнимку. - Быть может, ты права, Лерка. - Лена улыбнулась. - Что бы я без тебя делала. Ночью Лера слышала, что Лена не спала. Сначала были тихие всхлипывания, затем просто слышались шаги по комнате. Утром Лена отправилась туда, куда зарекалась не ходить больше. И снова тот дом, тот подъезд. Девочка не умерла. Мать выписали, но ребенка удалось спасти, и его отдали в отказники. А потом девочку усыновили другие родители. Зачем теперь ей знать, что у нее была другая семья? Лена не знала, она хотела просто сказать, у той женщины есть она, Лена, которая нуждается в ней, просто хотя бы знать, что кто-то есть родной на свете. Кроме него. Она поднялась до нужной двери и нажала звонок. В той же квартире. Сердце стучало как у загнанного кролика. - Здравствуйте. Вам кого? - Дверь открыла высокая худощавая женщина, чуть старше самой Лены. - Здравствуйте. Мне нужно с Вами поговорить. Я не знаю, захотите ли вы знать об этом, но уже поздно, я тут. – Женщина колебалась, но потом впустила ее. Светлые волосы, такие же, как у Лены и Максима, зеленые глаза. Лена протянула фотокарточку. – Это Ваша мать. И моя тоже. – Женщина смотрела на снимок, а потом подняла глаза на Лену. - Я знаю, что это неожиданно и... сложно. Просто знайте, что у вас есть еще кто-то. Я пойду. Лена поднялась, понимая, что у женщины такой же шок, какой был и у нее, когда она обнаружила это. Жить в другой семье, любить родителей, а потом выяснить, что есть еще кто-то, кому тоже нужна твоя любовь. Около двери Лена замешкалась, обуваясь, а когда открыла дверь, в коридоре появилась Мария. - Не уходите. – Лена не успела удивиться, как женщина бросилась к ней и крепко обняла. – Я знала, что они не настоящие родители, надеялась найти хоть кого-то… День прошел за разговорами и, когда стало темнеть, Лена забеспокоилась. Не хватало еще столкнуться с Виктором прямо тут. А она все не решалась сказать самого главного. А должна была, иначе, когда все раскроется, будет выглядеть совсем не так. Мария заметила напряжение. - Что-то не так? - Да нет. Я должна тебе кое-что рассказать, пока не пришел твой муж с работы... - Нет у меня мужа. – Лена чувствовала, как холодом пробрало со спины. - Как это? А Виктор Михайлович? - Мы развелись. - Лена закрыла глаза, чувствуя, как дрожат губы. - Я давно не испытывала к нему сильных чувств, а после операции, когда за мной не нужно было больше ухаживать, я наконец смогла отпустить его. Рада, что так получилось. Он в последнее время был сам не свой. Мотался, что-то искал, он извелся весь. Я думаю, у него кто-то появился, я имею в виду женщину. - Стой. Не говори больше ничего. Прошу тебя. Это из-за меня он так… - слезы потекли по щекам. - Что? - Из-за меня. Я виновата в том, что вы расстались… - Сбиваясь и путаясь в словах, спеша и глотая слезы, Лена рассказала все. - Я ничего не понимаю, но Лена, это точно не ты, потому что мы уже давно жили привычкой. Да нам и не надо было, а недавно я встретила того, кого полюбила, и мы с Витей решили расстаться. Но одно я знаю точно, кто-то его был у него в сердце. - Маша, не знаю, простишь ты или нет, но я старалась, чтобы он никогда не мог даже подумать... - Тише, тише, - женщина подошла и погладила Лену по голове. - Я знаю... - Ничего не было. Он женат был. А я сбежала. С ума сходила от его глаз и не выдержала. Тогда погибли родители, и умер дед, а у него… ты в больницу попала... В один момент никого не стало, и мне нужна была поддержка, и если бы он еще хоть секунду пробыл рядом, я бы наплевала на все: на тебя в больнице, на Макса, на себя и… Чувствовала себя дрянью, а ведь он даже не сказал ни слова, я все время избегала его, держала на расстоянии. - Ну и зря... - она продолжала гладить по светлым волосам, стараясь успокоить сестру. - Нет, жить с предательством в сердце я бы не смогла. - Из жалости ко мне? - Нет, я не знала о болезни. А он в первую же встречу сказал, что женат. Наверное, за это и полюбила. За верность. - На какое-то время в помещении поселилась тишина. Редкие всхлипывания, и стук сердец. - Лен, найди его. Я сама не знаю, куда он уехал, но он где-то далеко живет, забирает сына на лето, там тепло. Слушай, а сама ты где живешь? Если это он тебя искал. Почему не нашел? - Я никому не сказала, где я. Даже единственному человеку, кто все обо мне все знает, Лере. Маша, мне пора. Скоро уже поезд, я поеду, в школе ждут. - Лена засобиралась, а Маша пыталась удержать ее. - Лена, не уезжай, прошу тебя. Подумай, давай ты останешься тут, в Москве. - Нет, Маш, Москва все забрала у меня. Теперь все по-новому. Вот мой телефон, - она написала цифры на листочке. – Приезжайте ко мне летом, у нас отличное озеро, тоже тепло летом, будем с Максом плавать, к тому же, у меня тоже летом отпуск. Глава 6. «Три осени, три зимы и третья весна без твоих глаз…». Лена шагала вдоль берега озера маленького городка далеко-далеко от Москвы. Тут был парк и люди, прогуливающиеся по аллеям, часто выходили на крепкий лед, чтобы покормить уток хлебом. Она остановилась и подумала, что уже март, а еще следы на льду, озеро не спешило оттаивать. Мысли опять вернулись в Москву, к Маше. Словно гора с плеч свалилась, когда Лена узнала о Викторе. Искал, значит. А все, чего она боялась, оказалось пустым, но таким роковым. Как его найти. Если он уехал также, как и она, шансы почти нулевые. Почти. Есть же фамилия. Лена твердо решила покопаться в интернете и направилась по аллее наверх. Вот эта парочка – мама и девочка лет пяти в инвалидной коляске. Они часто тут гуляют. Как и Лена. Из немногих фраз, что они успели сказать друг другу, Лена поняла, что девочка тяжело больна, не ходит, не говорит, и даже редко улыбается. В руках у девочки надувная игрушка. Но пальцы плохо слушаются, и она выпускает ее. Она полетела низко, но поймать никто не успел, и игрушка, приземлившись на льду, еще долго ползла, подгоняемая ветром по замерзшей поверхности озера. Потом длинной веревкой зацепилась за какие-то торчащие из воды железяки. Лена, видя расстройство девочки, шагнула на лед. Дойдя до игрушки, она подхватила веревку, отцепила шар и победно повернулась, показывая, что объект расстройства теперь в ее руках. Девочка засмеялась и стала неумело хлопать в ладоши. Лена застыла от удивления. Мама девочки аж прослезилась от такой реакции дочери, благодарно глядя на Лену. Через мгновение женщина на берегу приложила ладони к губам, испуганно глядя куда-то сзади Лены. Она, заметив, резко повернулась и в этот момент провалилась под воду в трещину между сломавшимися льдинами. Пролет старого сломанного моста невовремя громыхнулся, проламывая слежавшийся за зиму слой льда. Тяжелые балки упали рядом, расталкивая глыбы и грозя зажать собой человека. Женщина начала звать на помощь, чтобы вытащили девушку из воды. Несколько мужчин подбежало, один сразу стал пробираться к ней. Лед расположился так, что все-таки зажал Лену между тремя острыми ледяными кусками. Она попыталась оттолкнуть один из них, но его держали балки моста, а два другие куда-то упирались, и сил не хватало. Она попыталась немного хоть подняться над поверхностью холодной воды. Приподнявшись, почувствовала, что движение зажало ногу. Побоялась, что сломает, прекратила попытки. Через некоторое время подоспела пожарная бригада. Пока доставали девушку, перепробовали несколько способов, и ни один не гарантировал, что она останется цела. Уже не чувствуя ног, она подумала, что ей уже все равно, и сама рванула из плена льда. Боль погасила сознание. Из маленького городишки вылетел медицинский вертолет в областную больницу. Требовалась операция и последующее серьезное наблюдение, а такого в маленькой поликлинике районного городка не было. [BR]http://www.kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000231-000-100-0-1303229966
Straus: Глава 7 В приемном отделении раздался звонок, медсестра сняла трубку и что-то коротко сказала. Вернула трубку на аппарат. - В операционной нужна кровь. Что у нас в банке? - Не густо. - Девочки покопались в картотеке. Переглянулись. Удрученно опустили головы. Шаги по коридору и приятный голос отвлек их от невеселых дум. - Чего грустим, сестрички? - Да вот, Виктор Михайлович, в банке всего три из восьми. И, конечно, не те, что надо. - А что надо? - Три минус. - Виктор вздрогнул. В голове мелькнула далекая мысль, обжигая воспоминанием сердце. «У Лены такая группа с отрицательным резусом». Он развернулся и побежал в операционную, на ходу хватая стаканчик с водой из боулера. Распахнув двери, он на вопросительные взгляды сказал, что будет донором, у него третья отрицательная, улегся за ширмой и подставил руку для иголки. Через месяц Виктор сидел в общей ординаторской и читал журнал. Девочки щебетали, он не слушал, а потом выхватил фразу: «выписали эту спортсменку, как она только домой поедет, ведь далеко…». Он поднял голову и уставился в стену. Какое-то шестое чувство подтолкнуло, и он пошел на пост. Просмотрел записи о больных по отделению. Ничего странного. Медсестра посмотрела на него: - Виктор Михайлович, что случилось? - Да не знаю, где искать больного, на каком отделении. - Которому вы кровь сдавали? - Что? - Кровь. Вы сдавали кровь, помните? - Так это давно… - Вот, смотрите, Кулемина Елена Никитична… - сестра перелистала журнал. В глазах потемнело, и он схватился за стойку. Он рядом ходил, столько времени дышал с ней одним воздухом, да и жить приехал туда, где она, совсем рядом. Почему сразу не узнал, ведь было же чувство… - А где она сейчас? - севшим голосом спросил он. - Ее выписали, она уехала. Ей далеко до дома, в район… - женщина ошарашено посмотрела вслед убежавшему Степнову. Потом он также быстро прибежал обратно. - Дайте мне ее адрес, пожалуйста. Срочно. – Пока медсестра писала, он скинул халат, бросил его в ординаторскую, схватил листок и унесся, как ошпаренный. В автобусе до дома Лена уже засыпала. Полдня провела в транспорте. Тело ныло, нога болела, и хотелось расслабиться и поспать. А еще нужно было навести в квартире порядок. Но это – позже. А пока – спать. Она вошла в дом, пооткрывала окна, впуская апрельский ветерок, и без сил упала на кровать. Вечером встала, чувствуя, что отдохнула. Навела порядок, благо, квартира небольшая, приготовила ужин. Раздался звонок в дверь. Пришли соседи, мальчик учился в 5 «А» классе, а его мама часто просила Лену приглядеть за сыном после уроков, пока та на работе. Женщина принесла пирог, который сама испекла, а мальчик поздравил с выздоровлением и подарил картинку, где нарисовал войну. Лена улыбнулась, пригласила в комнату, но гости отказались, сказав, что ей нужен покой. Она закрыла за ними дверь и щелкнула на кухне чайником, устроившись на подоконнике. Снова позвонили, и она решила, что это снова соседка. Открыла дверь. - Лена, - полыхнуло по сердцу синим пламенем любимых глаз. Чувствуя, что она упадет, он шагнул к ней и крепко-крепко прижал к себе, шепча слова и целуя волосы. Тонкие пальцы крепко держались за него, боясь отпустить, а когда сердце немного успокоилось, девушка посмотрела в глаза. - Как ты меня нашел? - Сам не знаю, какую судьбу благодарить за то, что наказала нашими чувствами а потом привела тебя ко мне. Я люблю тебя, Лена. - И я люблю, наказание ты мое. Эпилог По аллеям парка к озеру медленно шли две девушки, похожие друг на друга, словно сестры. Позади шагали двое мужчин, держа за руки мальчика лет десяти. - Папа, смотри, мост упал, – указал мальчик на озеро. Компания остановилась, Виктор подошел к Лене, обнял за талию. - Это Лена его сломала. – Она подняла голову и улыбнулась, глядя в глаза. – Если не это, я бы ее так и не нашел. - Ну да, а теперь у меня две мамы и два папы. - Макс, так это ж плохо, тебе всех надо слушаться! – засмеялась Лена. - Лен, а можно я тебя не буду слушаться? - Меня - можно, - все дружно засмеялись. - Вот только… Я братика хочу, - грустно сказал мальчик. Парочки переглянулись, загадочно улыбнувшись друг другу, в зеленых глазах обеих девушек скользнула тайна. Конец.
Straus: Автор: Straus Название: Секс – не повод для знакомства Бета: Vies Пейринг: КВМ Рейтинг: R Жанр: Romance, AU Статус: окончен Мы тут с Тришей покумекали, - Подфорум совсем загибается, но не в нашем духе бросать "СВОИХ". Поэтому решили ПОДДЕРЖАТЬ его хотя бы еще парой новых работ. Надеюсь, вы не против Фик написан, поэтому выложу быстро. МЫ ПРЕОДОЛЕЕМ ВСЕ РАДИ ТЕБЯ, НАШ ДОМ!!!! МЫ ЗА КВМ!!! Юльча, надеюсь, ты еще помнишь, что это - ТВОЙ подарок! Спасибо тебе за все! forget-me-not, благодарю за быструю премодерацию! Лена Failen вот такое резюме написала к этому фику: Failen пишет: Девчонка пошла потусить налегке: Футболочка, джинсы и сумка в руке. Решила, что девственность – это порок. И нужно исправить порок в краткий срок! Нашла кавалера и в гости пришла, Но спать раньше времени пьяной легла. А утром никак не могла разобрать: С кем было, что было, считать, не считать? Сбежала девчонка скорей из гостей, И даже в футболке совсем не в своей. А парень, с которым всю ночь проспала, Искал её всюду, забросив дела. Искал и нашёл! И готов ей помочь, С пороком ужасным бороться не прочь! Но я вам скажу: чтобы жить без проблем, Неплохо бы помнить, когда, где и с кем! Автор передавала всем СПАСИБО! ВСЁ. МОЯ ЛЮБОФФЬ НАВЕКИ!!!
Straus: - 1 - Под размеренный голос преподавателя хотелось улечься на парту и поспать. Лена заметила, что у аудитории были те же планы, и только Гуцул веселился на заднем ряду, приставая к окружающим. Кто-то ткнул в спину ручкой. - Кулемина! Ленка! – девушка обернулась. Гуцул и те, кто сидел рядом, не слушали лекцию, вовлеченные в возню позади Лены. – Смотри. – Он покрутил в руках коробочку с лекарствами. – Ты, случайно, не знаешь, в какие дни нельзя принимать противозачаточные таблетки? - Не знаю, Гуцул, отвали, дай послушать лекцию, – отмахнулась и отвернулась Лена. Но парень не отставал, снова ткнул в спину ручкой, и пришлось снова повернуться. - Да брось, там неинтересно. Я вот купил своей девушке таблетки, сама понимаешь, чтобы обезопасить себя, да и ее. Ну, расскажи нам, Лен… - Отстань, сказала, я не знаю, я ими не пользуюсь, - Лена мысленно закатила глаза: «И черт меня дернул это сказать». - А чем ты предохраняешься, Лен? Ты же не хочешь подставить своего партнера, огорошив его известием о беременности? – На занимательный диалог стали оборачиваться и другие студенты, сидевшие за соседними партами. - Не переживай, я как-нибудь разберусь с этим. И потом, с чего ты решил, что у меня один партнер? – ребята на соседних партах довольно загудели. - О, Кулемина! И что только мужики в тебе находят… - Э, полегче, а то что-то у меня кулаки чешутся… - пригрозила Ленка, продемонстрировав ему свой аргумент в виде сложенных пальцев. - Да, женственностью ты не блещешь. Лен, а во сколько лет ты потеряла девственность? – не унимался парень. - Какая тебе разница? - Ну, скажи, интересно же! На счастье Лены, к их ряду подошел преподаватель, продолжавший свой монолог, который, как предполагалось, студенты должны были записывать. Все уткнулись в тетрадки, делая вид, что конспектируют. «Вот привязался, и что же ответить?» - сказать правду она не могла, ведь даже сама считала, что это ненормально, когда в двадцать лет у тебя еще не было мужчины. Но что поделать, если парни не обращают на спортсменку внимания как на женщину. Да, спортивная фигура, соответствующая одежда – джинсы или штаны, майки-борцовки, постоянные тренировки в команде. Да и так, по жизни, утренние пробежки, вечерние матчи во дворе с ребятами, которые считают ее «в доску своим парнем». Какая уж тут романтика, тем более - любовь. - Ленка! – снова за спиной раздался голос Гуцула, когда отошел препод от их ряда. - Чего тебе? - Ну чего ты такая неприветливая? – Лена повернулась и натянула на губы улыбку в тридцать два зуба. - Так лучше? - Лучше. Слушай. Пойдем сегодня в клуб? - Гуцул! Ты кому таблетки купил? Девушке, вот и иди с ней, я-то тут при чем? И вообще, отстань, не мешай. - Ленка! Секс – не повод для знакомства. Пойдем, развлечемся… - О’кей, Гуцул, согласна, приду сегодня к тебе в бар. А то ты плохого обо мне мнения. - Лен, признайся, я же нравлюсь тебе… - Ну, нет, Игорь, я приду показать тебе, КАК надо отрываться, и С КЕМ! А я для тебя слишком «неженственная»! Забыл? Лена мысленно прикусила язык, ругая себя последними словами. «Только бы Лерка сегодня не занята была», - скрестила Лена пальцы под партой, «чтоб сбылось». *** По просторному кабинету взволнованно вышагивал высокий голубоглазый мужчина, взмахивая руками при каждом слове. - Вот и я говорю, ну на что нам этот контракт! Чистой воды подстава! - Вить, ты как директор фирмы просто обязан вынести все на голосование. – Его собеседник, напротив, вальяжно устроился в кресле, закинув ногу на ногу. - Наверное, я так и сделаю! Одна голова – хорошо… – Мужчины обсудили еще вопросы по бизнесу, а потом, решив насущное, предались приятному времяпрепровождению – обсуждению женщин. Постепенно напряжение отпустило, и голубоглазый мужчина смог расслабиться в мягком кожаном кресле. - Слушай, пойдем сегодня в какой-нибудь клуб, оторвемся, девочек найдем… - Пойдем, а то настроения совсем нет, хоть расслабиться немного. – Мужчины пожали руки и разошлись по своим делам. *** - Лер, Лерка, выручай! - набрала Лена номер подруги, как только появилась возможность. - Кулемина, что случилось? - Лера, мне сегодня надо быть в баре у Гуцула. Мы поспорили, я должна ему доказать, что у меня на личном фронте все ОК! - Он-то тут причем? Или… - Да нет, я дура, знаю, но он сегодня пристал ко мне с расспросами, ну не могла же я сказать, что у меня мужика-то не было никогда! - Ладно, Ленка, все будет тип-топ, но за это… - Вымогательница! – перебила, смеясь, Кулемина. - …за это ты мне ВСЕ рассказываешь, что было, точнее, будет! В ПОДРОБНОСТЯХ! - Лер, может, еще ничего не выйдет, а ты уже делишь шкуру неубитого медведя. - Все будет, обещаю! Или я – не я! Такого мужика тебе оторвем, что забудешь не только его, но и свое-то имя! Кулемина вздохнула, с надеждой посмотрев на телефон, с экрана которого улыбалась ее подруга. «Да уж, Лерка вон какая, на нее все сразу западают, у нее нет с этим проблем. Для нее секс – само собой разумеющееся, а я… Может, и правда, в этом есть что-то такое, что заставляет забывать имя того, с кем… кто…» - почувствовав, как начинают гореть щеки, Лена откинулась на спинку дивана, закрыла глаза, обняв руками мяч. «Оторвем!» - она кинула мячик в стенку, ловко поймав его на лету. эх, я уже и сама-то забыла, где моя прописка...
Straus: - 2 - Дожидаясь Лерку, Кулемина нервно поправляла кофту, пыталась натянуть рукава на запястья и уже обкусала все губы. Увидев подругу, она подлетела с такой скоростью, что Лера отпрыгнула от нее. - Ленка, ты чего на людей набрасываешься… - договорить она не успела, так как подруга оттащила ее за локоть в сторонку и быстро заговорила: - Лера, я уже после вспомнила, Гуцул говорил про какие-то таблетки. Я подумала, что нужно подумать о… ну, о предохранении. - Ты что? Какие таблетки?! – вылупилась Новикова на перепуганную Ленку. – Вообще-то, мужчина сам должен об этом думать! - Лера! Этот мужчина увидит меня первый и последний раз, также, как и я его. О чем думать-то? - Хм. А ты права! Кто же их знает, а может, вообще «это» будет прямо в клубе… - Чего? – неуверенность всего дня сменилась откровенной паникой, отразившейся в зеленых глазах. – Как... в клубе? - Спокойно! Шутка! Вот на. – Новикова сунула в руки Кулеминой ленту блестящих упаковочек. - Мне одну… - она хотела оторвать одну «резинку», но Лера зашипела: - Ты что?! Бери все! Так надо! - Зачем столько? - А ты думаешь, что это один раз будет? - А... сколько? – Лерка уставилась на подругу, у которой краска сошла с лица и руки опустились. - Увидишь! – Лера развернулась и направилась ко входу в клуб. Не услышав за собой характерных только ленкиной походке звуков шагов, Новикова обернулась. Кулемина так и стояла и даже не думала шевелиться. - Ты, может, уберешь это в сумку, или хочешь Гуцулу продемонстрировать? – хохотнула Лера, растормошив Лену и потащив ее, укладывающую в сумку «улики», за собой. *** - Вон, смотри, какие куколки! – несколько парней за столиком занимались сканированием помещения клуба нетрезвыми взглядами. - Да, только они в бар направились, - поддержал другой. - Отлично, мы, кажется, выпить хотели? Идем. – Двое поднялись и подошли к девушкам у стойки. Вечер в копании веселых молодых людей закружился в голове спортсменки Кулеминой невероятным по ее меркам количеством алкоголя. Когда молодые люди собрались провожать девушек, у Лены они все были на одно лицо. Новикова уже целовалась с одним, а Лена оказалась в объятиях высокого голубоглазого брюнета вроде, стоявшего на ногах, наверное, только благодаря относительно трезвой Ленке. - Ребята, мы отчаливаем, - Новикова и ее спутник ввалились в такси и унеслись вдоль дороги, залитой размытым светом фанарей. - Мы тоже. - Парень, крепко держащий ее за талию, взмахнул рукой и засунул Ленку в подъехавшую машину такси. В руке у него была бутылка чего-то спиртного и, когда он предложил ей, она смело глотнула из горла. Зажмурившись, она отметила, что окружающее стало не настолько значимым, а потому Лена немного расслабилась. Горячие руки скользнули по талии под майку, и Ленка почувствовала на губах настойчивый поцелуй, требующий ответа. Не сказать, что ей было неприятно, скорее - никак, но поглаживания пальцев по коже под одеждой отозвались внутри горячим потоком. Анализировать что-то она была не в состоянии, а потому просто отдалась его рукам и губам, полагая, что уж он точно знает, что делает. Пустая бутылка была с грохотом отправлена в мусорку у подъезда, дверь с треском врезалась в стену, отпихнутая ногой, так как руки были заняты. Лифт, казалось, раскачивался в такт торопливым движениям, по пути к квартире избавляющим от одежды. Звон ключей и темная прихожая. - Можно в душ? – Лена пыталась перевести дух; голова кружилась от запаха туалетной воды, спиртного, еще чего-то сладкого, немного раздражающего. - Справа дверь. Жду тебя, детка. - Он подтолкнул ее к ванной. Лена поморщилась: «Детка? Фу». Заперлась в ванной - ей требовался перерыв. Забралась под душ и долго стояла под горячей водой, смывая отпечатки чужих рук с кожи. Затуманенным взглядом обвела полочки в душе. «Прекрасно. Два геля для душа. Разные, но оба мужские. - Понюхала по очереди. - Вот чем пахнет сладко. Фу». Первый поставила на полку. Открыла второй и намылилась им. «Вкусный, свежий такой». Долго раздумывала – одеваться или, все же, нет. Белье одела, натянула футболку, а джинсы решила не надевать. Выбралась из ванной комнаты в темный коридор. «И куда идти?» По пути попалась дверь. Заглянула. Видимо, зал. «Никого. И почему меня не встречают». Пошла дальше, придерживаясь за качающуюся стену. Горячая вода еще больше разогнала градусы по венам, и сейчас Лена чувствовала, как полыхают ее щеки и молоточки стучат в висках, мешая думать. «Или это не от выпитого…» Как раз у следующей двери под ноги что-то попалось, и она с грохотом приземлилась на пол. Нащупала руками – это оказалась ее сумка. Вдруг почувствовала, как крепкие руки поднимают ее с пола, приговаривая негромко: - Ты кто такая, и почему на полу? - мужчина развернул ее к себе. - Упала. – Выговорила растерянная Лена. Прикосновение к телу горячих рук зажгло кожу. Она положила ладонь на грудь мужчины и почувствовала, что на нем нет майки. Задохнулась от собственных ощущений, отбросила стыд и шагнула к нему ближе, прижимаясь к губам своими. Виктор пришел из клуба рано. Огромное количество очумевшего народа, духота, сигаретный дым, дамочки, гроздьями вешающиеся на шею. «Ведь знают, что я – директор фирмы. А как же хочется без титулов, чтобы просто я – это я…» Среди ночи раздался грохот лифта, и потом возня у входной двери. «Опять братец на рогах приперся. И не один. Сейчас я ему устрою! И эту выгоню, очередную… Черт, да, приходится быть негостеприимным и занудой». Мужчина вышел в коридор в домашних брюках, даже не потрудившись надеть рубаху, и босиком. Очень удивился, не обнаружив брата. Решил не мешать ему, раз уж он в кои-то веки внял просьбам не будить его, Виктора, приходящего домой затемно и без задних ног. Вернулся к себе в комнату. Выпитый виски приятно согревал, и он уже начал погружаться в сон, когда снова услышал звук открывающейся двери. Через некоторое время это повторилось, и все стихло; ему даже удалось расслабиться, но ненадолго – грохот в коридоре заставил его, возмущенного, подскочить с кровати. Вылетел из убежища, чуть не растянулся в коридоре, споткнувшись обо что-то мягкое. На полу сидело чудо в футболке. Голые ноги в темноте казались бесконечными, тонкие руки на ощупь исследовали пол. Светлые волосы в беспорядке падали на глаза, поэтому сложно было сказать, что сейчас творилось в душе у девушки. Виктор наклонился и поднял ее, затем развернул, пытаясь зачем-то рассмотреть ее лицо. «Странно, таких тут еще не было. Расфуфыренные, с шикарной фигурой, большой грудью… А тут… Футболка…» - Ты кто такая, и почему на полу? - отчего-то голос сел, и громко не получилось, лишь какой-то сдавленный лепет. Сам себе удивился. - Упала. – «И голос какой-то пацанский. Какая-то оторва». Додумать не получилось, так как Виктор понял, что стоит перед девушкой в одних штанах, без майки. Понял по тому, как отозвалось тело на теплую ладошку на груди. Шаг навстречу. «Господи, чем она пахнет?» – Твоим гелем для душа, у меня нет своего. – Ответила. «Видимо, сказал вслух». Ошеломленно смотрел в темноте на это создание, вызывающее непонятные чувства у него, взрослого, опытного, рассудительного мужчины. Сейчас же ни одной порядочной мысли в голове. «Я отключаюсь», - предательски протянул мозг, убаюканный смесью запахов алкоголя, мужского геля, ее запаха от волос. А она... «Боже, какие сладкие губы...» - Виктор вздохнул полной грудью, подняв голову, удержал ее руки, немного отстраняя ее от себя. Пальцами отодвинул челку в сторону и заглянул в глаза. Темные зрачки горели желанием. Виктор подхватил ее и затащил в свою комнату, закрыв дверь. Повернулся и замер. Девушка стянула с себя футболку и осталась перед ним в спортивном белье, просто гладком, без всяких рюшечек. «Одуреть», - зарычал мужчина и, приблизившись вплотную, впился в губы, прижимая горячее тело к себе. Чувствуя собственную реакцию на нее, позволил освободить себя от штанов. «О, Боже…» - единственная мысль, выражавшая восторг от ее действий. Она, смущенно отталкивала его руки, когда они достигали откровенных или просто чувствительных мест, сама понимая тщетность этого, ведь он сильнее, захочет – она не сможет сопротивляться. Знал, что это не наигранное, и даже не результат влияния алкоголя, а естественная реакция, потому что в следующий момент она уже сама желала его рук; реакция той, кто… у кого... В голове все встало на свои места. «Первый раз что ли? Но зачем она пришла к НЕМУ?» - непонимание и обида на брата, на нее, на ситуацию разозлили, он навис над ней, пытаясь прочесть ответ в глазах. Но долго так не получилось, она, словно специально, провоцировала, даже не подозревая, какую бурю вызывает внутри. Губки так ласково и, в то же время, страстно ласкали его губы, что мужчина забыл свои рассуждения. Придавив сильнее к кровати, почувствовал, как девушка пытается ускользнуть из-под него. «А ну стоять, казбек!» - удержал, возвращая на место. Снова вырывается. «Прыткая какая» - впился в губы. «Странный какой-то, только что целовался как сумасшедший, а теперь вообще не помнит меня… а, ну да, мы же напились… Господи, да ничем я не пахну! Давай уже покончим с этим» – Твоим гелем для душа, у меня нет своего. «Да что я такого сказала? Отпусти!» - этот… сначала остановил, а потом подхватил ее, опустил на пол, закрыл дверь. В комнате все завертелось по-новой, дурманящие ласки, темнота… но только краем сознания заметила, что сладкий запах уже не раздражал, привыкла, наверное, да и все происходящее по большей части ей нравилось. Не помнила, как оказалась без белья, но было приятно, все кружилось и казалось сном. Потянулась и стащила с молодого человека штаны. «Вроде так надо, в фильме видела». Мысли вернулись в голову отдаленным осознанием того, что ей все-таки нужна ее сумка. Но было уже поздно, парень ее придавил к кровати своим телом. Она посмотрела в глаза и попыталась освободиться от него, ей нужно было достать то, что дала ей подруга. «Блин, и как же сказать-то об этом? Милый, ты ни о чем не забыл? Вот засада...» - но его губы заставили все забыть. Это были другие поцелуи – горячие, глубокие, волнующие, распаляющие. Она никогда не думала, насколько приятно, когда ласкают небо, язык. Ловила его губы, пытаясь также сделать и ему. «Зачем? А, из вредности, щекотно же! Пусть помучается…» Краем сознания, занятого собственными ощущениями, Лена чувствовала, что ей нужно еще что-то, чего-то не хватает, вот еще чуть-чуть, и она поймет… Поцелуями уже исследовал ее шею, спустился к ключице, поцеловал ямочку... потом понял, что тонкие пальчики больше не впиваются в его плечи, не царапают спину и не ворошат волосы. Он вернулся к ее лицу. «Спит. Невероятно! Заснуть во время… Офигеть! Черт, старею, видимо!» - он уткнулся лицом в подушку и рассмеялся. Еще больший приступ смеха его скрутил, когда представил лицо друга Рассказова, когда Виктор ему поведает всю эту историю. Они, конечно, выпили, но не до таких чертиков же!
Straus: - 3 - Девушка так и осталась в его объятиях до утра. Она спала, а он боялся потревожить ее сон. Рассветные тени позволили рассмотреть спящее создание, невероятным образом ворвавшееся в его жизнь. Он убрал прядь волос с лица. Ровный красивый носик. Четко очерченные губы с чуть улыбающимися уголками. Легкий румянец. Без косметики. «Я понял, чем ты пахнешь. Я же привык к своему гелю, поэтому не его чувствую, а ТВОЙ запах. Настоящий». Он положил голову рядом на подушку, уткнувшись носом ей в волосы. «Рассказову необязательно об этом знать». «Жарко», - открыла глаза. Незнакомый потолок. Повернула голову. «Мужчина». Лена сначала шарахнулась от него, но потом успокоилась, вспомнив фрагменты ночных похождений. «Обнимает. Вот от чего так жарко. И как себя вести после «этого», он же теперь все обо мне знает». Аккуратно коснулась рукой волос, провела ладошкой по щеке, потом коснулась пальчиком губ, чувствуя, как от воспоминаний внутри снова скапливается тепло. Опустила взгляд, рассматривая себя. «Вот это ничего себе, Я ГОЛАЯ! А, ну, хотя, чего удивляюсь, после всего, что тут произошло… Блин, я точно чокнулась – отдаться первому встречному». Она вздохнула, встала, подхватила со спинки кресла футболку, на выходе подцепила свою сумку, в ванной, приведя себя в порядок, натянула джинсы… «Футболка не моя! Его. Блин. Возвращаться… А вдруг разбужу, что я скажу? И что он скажет, что секс – не повод для знакомства? Да. И будет прав. У меня все так и вышло. Даже имени не знаю». Открыла сумку и достала ленту, которую Лерка вчера дала. Пересчитала. «Черт. Еще и забеременею теперь». Решительно одела мужскую футболку, сверху пиджак. Вышла в коридор и чуть не столкнулась с невысокой темноволосой девушкой. Даже дар речи потеряла. - Ой, привет! – Та тоже была в не меньшем шоке. - Пппри-вет. Ты кто такая? - Как кто?! Вообще-то я – Сашкина девушка. А вот ты-то кто? – Лена ошарашено смотрела на брюнетку. Да уж, не хотела бы она так прийти к любимому в гости и застать в ванной такую картину. Настроение упало сразу, она почувствовала себя невероятной дрянью. Загнала это в уголок души, заставила взять себя в руки. - Конь в пальто. Не видишь, что ли? – Обошла ее, пихнув плечом, не замечая за спиной возмущенных воплей. Впрыгнула в кроссовки и покинула квартиру. *** Виктор, не открывая глаз, улыбнулся, потягиваясь. Но тут же сел на кровати, улыбка сошла с лица. «Где она?» - он соскочил с кровати, натягивая на ходу штаны. «Если он ее нашел…» - нехорошее предчувствие усилилось, когда он заметил ее футболку на полу у кровати. Выскочил в коридор. Сейчас, при дневном свете все выглядело «не так». На кухне его брат увлеченно целовался не с ней, а с какой-то девахой, сидящей у него на коленях. Виктор скривился. «А это еще кто? Как тут оказалась?» - Что тут происходит? – пожелал доброго утра он. - Ты чего, Витька, не видишь, ты мешаешь! – Благостное расположение духа брата разозлило еще больше. - Где она? - Кто? - Та девушка, которая… - «черт, как сказать-то, спала со мной… но это не совсем правда…» - Которая тут была до нее? – выговорил он, кивнув на темноволосое недоразумение на коленях Саши, наблюдая за реакцией этой… Ноль эмоций. «Никакого самолюбия!» - Витя, ты бредишь! Девушек сюда вожу только я! И видишь же – она тут. Одна. Наверное, другая приснилась тебе! – Две издевательские улыбки. - Если ты не забыл, ты тут в гостях. Прошу тебя, веди себя соответствующе! - Ты же сам сказал «чувствуй себя как дома». - Да, и это не значит вести себя по-свински! Сейчас же уматывайте отсюда оба! Договорить у него не получилось, потому, как он услышал призыв своего мобильного из комнаты. - Да! – гаркнул в трубку. - Витя, ты чего, друг! - Прости, Игорь. - Виктор закрыл глаза, потерев пальцами переносицу. – Что случилось? - Слушай, тут кое-что произошло, давай увидимся через час. - Хорошо. Тревожный голос друга взволновал мужчину, и он в спешке собрался и ушел. *** «Что же так паршиво в душе? Наверное, потому, что ни фига не помню». - Кулемина! А ну рассказывай! – В квартиру влетела Новикова. - Лер, я не помню ничего. Одно могу сказать точно – мне понравилось. - Откуда ты знаешь? – Прищурилась подруга. - Ну… - Ну? - Лера поерзала на месте. - В общем, я помню свои ощущения, когда… когда он целовал… - в конце фразы голос сел и она прошептала слова, упорно пряча глаза. - Да хватит краснеть, как девочка! Что целовал? - Все целовал… - Ого! Кулемина! Я прям завидую! – присвистнула Лера. – И? - А дальше я не помню… - И больно не было? – Подруга помотала головой. – А… Хм… вот молодец, уважаю! Опытный… - …только вот… - Что?! – перепугалась кудрявая блондинка. - Кажется, мы не предохранялись… - Повисла продолжительная пауза. - Лен, может, ты не почувствовала? Ты же сама говоришь, что не помнишь… - Да, наверное, просто не помню, но все, что ты мне дала – на месте. - Так, Ленка, ты чего паникуешь? Вот тебе тесты. – Лера порылась в сумочке и протянула подруге пару плоских пачек. – На всякий пожарный, но я думаю, все в норме, раз ты не почувствовала, значит, твой кавалер и об этом позаботился! Так, не киснуть! Зато ты доказала Гуцулу! - Да уж! – «Что-то у меня не прибавилось оптимизма на этот счет». - Ну что – идем к нему в бар? - Идем. Лена не разделяла веселья Гуцула, который весь вечер тараторил о своих похождениях. Она практически не слышала его. Не рассказав Лере о встрече с девушкой в коридоре той квартиры, Лена все пыталась понять, откуда та взялась и что все это значит. Ну вот как тогда понимать тех, для кого секс - не повод. Неважно - для чего, Лене казалось, что все как-то наизнанку: в этом есть какая-то тайна, и доверить ее, она теперь чувствовала, можно только близкому, любимому человеку, для кого это важно, кому нужна не только близость физическая, но и, что важнее, душевная. А на деле вышло все наоборот. Но еще хорошо, что она не помнит, и надеется, что тот парень тоже ничего не помнит. Особенно ее. Это и к лучшему. «Да какая мне разница, ведь секс – не повод для знакомства. Ну и выкину это все из головы». Мысли пытались формироваться в голове, но им мешало вчерашнее возлияние. - Что, Лерик, как мальчики? – Из кухни пришел напарник Гуцула, Михаил, одногруппник Новиковой. - Да все пучком, Мишка, если еще коктейльчик подгонишь – вообще сладко будет! Как сам? – спросила Лера, открывая меню. - Ну, Кулемина, уважаю! – протянул Гуцул, отъехав вдоль стойки подальше от Леры и Миши. – Как Саша? - Кто? Даже имени не знаю, прости, не до того было! – гордо задрала нос Лена. - УУУ! – Гуцул закатил глаза, понимающе закивал. - Сомневался! – подмигнула она парню. - Теперь точно не сомневаюсь! Будешь что-нибудь? - Нет, спасибо! Воды дай. – «Да чтобы Я еще хоть раз в рот взяла алкоголь! Ни в жизни!» *** - Что случилось, Игорь? – В кабинет вошел высокий голубоглазый мужчина в костюме. Его помощник и друг мерил шагами кабинет и нервно без конца поправлял очки. - Вить, они наклеили наши логотипы. - Что?! Вызовите мне юриста, срочно! – сказал он по селектору. - Мы не будем с ними работать. И точка. – Провозгласил он своему помощнику и другу Игорю. - Слушай, у меня тут одно дельце… Я отлучусь. - Вить, ты какой-то сам не свой в последнее время. Что происходит? - Да понимаешь, Сашка все время водит девок в дом. Я прихожу, думаю, что наконец-то хоть ноги вытяну, но какой тут... а сегодня вообще... - Голубоглазый мужчина обреченно опустил голову. - Ты со своей жалостью сам виноват. Снял бы ему квартиру, и дело с концом. - Я уже сто раз вспомнил твои слова. Наверное, именно так и нужно сделать. *** Гуцул стоял и протирал бокалы, развешивая их над прилавком. На высокий стул приземлился мужчина в костюме. Такие тут редко бывают, в основном молодежь. - Слушай, я ищу одного человека. На днях мой брат приходил с девушкой, сказал, что тут познакомился… - Сашка что ли? – спросил Миша, наливая в бокал напитки. - Да, Сашка. - А зачем вам? – «Зачем ему понадобилась Кулемина?» - заинтересовался Гуцулов. - Мне нужно ей кое-что отдать. – С надеждой посмотрел он на парня. - Давайте, мы передадим, – предложил Михаил, как ни в чем не бывало, тряся шейкер. - Можно, да? Я на днях зайду, принесу. – Виктор не знал, как бы ему узнать что-то конкретное о ней. «Хотя, зачем? Правильно, незачем». – Спасибо, ребята. - Да не за что! – пожал плечами Миша. Мужчина удалился, а Гуцул присвистнул. «Неплохо Кулемина, видать, оторвалась, с двумя сразу что ли, если этому даже есть, что отдать…» http://kvmfan.f.qip.ru/?1-12-0-00000231-000-200-0
Straus: - 4 - - Лерка! Я беременна! – Новикову подбросило на диване, телефон чуть не выпал из руки. - Что?! Кулемина! Спокойно! Ты где сейчас? - В институте. - Давай встретимся через полчаса, и ты мне все расскажешь. Новикова летела со всех ног в парк, который соединял несколько дворов, в том числе и институтский. Лена сидела на скамейке и смотрела в одну точку. Лера уселась рядом и погладила Лену по голове. - Лен, еще мало времени прошло… - Знаю, но я точно уверена. Меня тошнит уже два дня. - Горе ты луковое, Кулемина! Да ты съела что-нибудь, вот и тошнит. - Лер… и где теперь его искать? - словно и не слышала подругу. - Ты адреса не помнишь? – Лена помотала головой. - А! Слушай! – Лена резко подпрыгнула на скамейке, и Лера вместе с ней. – Гуцул называл его имя! Может, он знает? - Лен, и что ты ему скажешь? - Сама не знаю. – Снова загрустила Лена. - Кулемина, ты не влюбилась, часом? - Лер, я даже имени его не знаю, да и вообще – видела его только утром, спящего. Даже не узнаю его. Какой уж тут влюбилась. – Вздохнула Лена. - Ленка-Ленка. Какая ты дурочка у меня. - Ну конечно! Одна ты умная! – улыбнулась Лена, обнимая подругу. Вечером Лена снова отправилась в институтский спортзал и до потери пульса выбивала из себя мысли о той ночи. Зайдя в раздевалку, вытащила из раскрытой сумки бутылку с каким-то напитком, который всегда пила после тренировок. «Вкус странный, но это, наверное, от беременности, говорят, что у женщины тогда меняется восприятие». Завинтила крышку и поставила обратно в сумку. На следующий день после тренировки позвонила Лера и сказала записывать адрес. Гуцул для нее все узнал у того парня. Поблагодарив подругу, Лена застегнула замки сумки и отправилась в сторону метро. *** Как ни пытался Виктор Степнов выкинуть эту муть про ту ночь из головы, но через неделю снова пошел в бар. - Ребята, у меня к вам дело. – Гуцул признал в нем того мужика, который про Ленку спрашивал. - Мне нужно найти ту девушку. - Ленку? - Ну… Я ее имени не знаю. – Гуцул в недоумении уставился на мужчину, смущенно опустившего глаза. – В общем, она мне нужна. *** Звонок в дверь оторвал голубоглазого парня от компьютера. - Кого там принесло? – ворчал он, пока открывал двери. В коридор ввалилась девушка с огромной спортивной сумкой. – Беженцев не принимаем! - Я по делу. – Она поставила сумку. Долго смотрела на парня и не могла понять. Вроде она его знала, но он не очень был похож на того. «Или похож. Или нет. А если он глаза закроет... Похож. И на груди у него родинка... Но не раздевать же его. Как узнать-то!» Парень не мог вспомнить, где ее видел. Что-то отдаленное крутилось в голове. Она наклонилась и достала из сумки футболку. - Это твое? - Нет. - Нет? – искренне удивилась Кулемина. Она вспомнила тот сладкий запах, который раздражал ее в прошлый раз. - Нет.- Лена, почувствовав вновь, как подкатывает ком к горлу, снова открыла сумку и достала бутылку, сделала глоток и закрыла ее. - Кто ты такая, и что тебе тут надо? - Неважно, кто такая. Пришла тебе сказать, что ты скоро станешь отцом, я беременна. - Сказать, что парень был в шоке - не сказать ничего. Он открыл рот и прислонился спиной к стене. - Чего? - когда немного отошел и смог дышать. - Я тоже рада. - Она поставила бутылку на тумбочку в коридоре и сама присела на нее. - Больная, что ли? Я знать тебя не знаю, да и знать не хочу, нагуляла от кого-то, а на меня повесить хочешь? Я - пас! Уж извини! - Ты придурок, совсем? Я тут была пару недель назад, даже запах тот же, точнее - гелем для душа воняет также, вон даже снова затошнило, - кивнула она на бутылку с водой. - И футболка твоя, я ее перепутала со своей, когда уходила. - Слушай, ты! А ну, убирайся! - парень взял ее за руку повыше локтя и дернул вверх, поднимая с тумбочки и выпихивая из квартиры. - И запомни: я тебя не знаю, и о ребенке слышать не хочу! - Ты, урод, отдай сумку! - Да забери! И чтобы больше я тебя не видел! - Он швырнул ей в руки сумку и с грохотом захлопнул дверь. - Да больно надо! И что я в тебе нашла! Дура. - Последнее слово она добавила к своей реплике тихо, обращаясь к себе. - Только подумай, на что рассчитывала? Пральна! Секс - не повод для знакомства. - Утвердительно кивнула головой, спускаясь пешком по лестнице. Резко остановилась: «Черт, бутылка! Вот урод! Да и фиг с ней, но туда больше ни шагу!» А вот и адресок резиновой темки!
Straus: - 5 - Через пару дней нехотя топала утром на лекции, засунув обе руки в карманы. «Ну, вот как теперь мне одной с ребенком? Вот Гуцул посмеется. Надо найти малышу нормального отца. Лера! О, нет, она обещала, что «оторвем», а получилось... да придурок он, одним словом». После нескольких минут колебания, все же нажала кнопку вызова на телефоне. - Алло, Лерка! Мне срочно нужен мужик! - ..., ... - Приём, Новикова! - Кулемина потрясла трубку. - Что, ОПЯТЬ? Так понравилась, что теперь... - Не опять, а снова! Мне срочно нужен папа моему ребенку! - Кулемина! С чего ты взяла, что вообще беременна? - Да я тесты твои эти делала... - Ленка, блин! И сколько всего полосочек? - Всего - две. - ... - Ты что там, считаешь, сколько будет 1+1? Две, Лера! ДВЕ! - Да нет, Кулемина, местечко подыскиваю... - Для чего? - не поняла Лена. - Для могилки! Своей! - Лерка! В пятницу двинем в клуб! Пообещай мне! - Ладно, будем искать тебе папу! Фу! Точнее, ребенку папу! - Только давай в другой клуб пойдем, мне этот не очень понравился. - Кулемина сморщил носик. - Блин, я повешусь... - пробубнила Лера, отключаясь. *** Виктор Степнов решительно ступил в прихожую, откуда уже точно понял, где и с кем его братец. - Александр, мне нужно кое-что тебе сказать, подойди, пожалуйста, - крикнул он вглубь квартиры. Разулся, поставил обувь в тумбочку, заметив на ней бутылку воды собственной фирмы. Но производство именно этой марки сейчас приостановлено, Виктор сам отдал приказ. Он взял и повернул ее этикеткой. Дата не совпадала со сроками поставок. Он поставил бутылку у своего кейса с документами, предполагая, что завтра разберется с этим. - Чего тебе? - парень недовольно смерил старшего брата взглядом. - Что это? - Бутылка воды, вроде. - Не твоя? - Нет. Какая-то бешеная фурия притащила и забыла. Она еще тут какую-то вещь оставила, если интересно. - Тот, кого звали Александром, махнул на сложенную ткань в пакетике в противоположном углу прихожей и собрался удалиться. - Я не отпускал тебя. Пройдем на кухню. - Мужчина подхватил пакет, сразу не узнав в нем свою же футболку, вышел на кухню, останавливаясь у подоконника. - Это тебе. - Он положил на стол ключи. - Что это? - не понял парень. - Ключи от квартиры. Я снял ее для тебя, чтобы не мешать тебе развлекаться, и чтобы ты не мешал отдыхать мне. Завтра ты переезжаешь. Сначала не осознав, о чем говорит его старший брат, он взял в руки ключи. Покрутил. Но позже, уже, когда мужчина скрылся в своей комнате, до парня дошел весь масштаб катастрофы, которая грозит ему, когда он уедет от брата. Он долго пытался уговорить его, потом кричал, ругался, грозил, что навредит его карьере, но Степнов-старший был непреклонен, хотя и держался из последних сил – ведь не чужой же он ему, в конце концов. Уже утром он снова наткнулся на тот самый пакетик, который оставила, по словам Александра, какая-то девушка, как и бутылку. «Бутылка!» - не забыв разбудить брата и приказав ему начать сборы, он подхватил кейс, интересующий его предмет и отправился сразу в лабораторию, чтобы провести исследования. Вечером, наслаждаясь тишиной, он листал заключение лаборатории по поводу содержимого бутылки. По данным исследования выходило, что это — бутылка новой партии питьевой воды, адаптированной для спортивного режима. Но далее было указано, что вместо оригинального состава минералов и витаминов, были добавлены заменители. Также прилагалась аннотация по поводу действия и побочных эффектов данных примесей. Мужчина подхватился с дивана, набрал по телефону своих сотрудников, оповестил Рассказова, службы контроля. Плевать, что это скандал, в котором замешано имя его фирмы, но травить людей он не собирался. *** - Кулемина, ходи сюда! - на вахте ее притормозил охранник дядя Петя. - Смотри - тебе! - гордо указал мужчина на огромный букет цветов, стоящий в большой вазе за стойкой охранника. - А еще он просил передать тебе вот это. - Охранник протянул маленький подарочный пакетик, но Кулемина недоверчиво посмотрела на него, потом на пакет, кивнула: - Ага, бомба? - ТЫ что! Тщщщщ, - замахал на нее Петр Степанович, озираясь по сторонам. Купюра в карманчике формы грела душу обещанием приятного вечера в компании с бутылочкой чего-нибудь вкусненького. - Тогда что это? – сложила руки на груди, отставив ногу. - Слушай! Сами разбирайтесь со своими кавалерами! Меня попросили передать, я и передал, - обиженно надул губы мужчина. - Ладно, ладно, не обижайтесь, дядь Петь. - Примирительно положила руку ему на плечо. - Спасибо. Но забирать все равно пока не буду. После лекций. Ладно? - Хорошо, Леночка, иди на занятия. *** Препод опять нес какую-то пургу, которая совершенно не интересовала Лену. «Зачем это все? Одумался? Решил жениться? Вряд ли. Да и не знаю, прощу ли я его. Как нашел меня? Лерка? но... Он же сказал, что меня не помнит, ее уж тем более. Да и вообще, какая разница, чего это я думать о нем должна! Пошел он...» - В тетрадке на полях образовалась надпись «НЕНАВИЖУ» и жирная полоса под ней. «Тогда это кто-то другой. Но кто? Ошибся? Скорее всего». Точно решила, что делать с букетом: «Выкинуть. А подарок... посмотреть, что это и... тоже выкинуть.»
Straus: Ну - все, терпения моего не хватает, выкладываю - 6 - Черный «паркетник» стоял за ограждением институтского двора, по которому прогуливались компашки студентов. Голубые глаза жадно вылавливали среди парней и девушек хоть что-то, напоминавшее ЕЕ. Он не помнил, да и уверен не был, что увидев, сразу поймет, что это она. «А как узнать? Передадут ли букет, захочет ли она вообще слышать о нем, ведь, наверное, и ушла именно потому, что… интересно, а почему она ушла?» - Виктор вздохнул, обреченно покачав головой, сложил руки на руле и уставился перед собой невидящим взглядом. «Что я забыл здесь? Почему не идет из головы? Да сколько таких!» - он нажал кнопку, запуская двигатель. Уже несколько дней его фирма работала совместно с милицией над делом об отравлении продуктов и воды. *** Двор практически опустел, и лишь одинокие фигуры людей изредка проходили по аллеям. По ступеням спустилась высокая блондинка с огромным букетом в руках. Старательно запихала непослушные цветы в урну, приземлилась рядом на скамейку, разглядывая маленькую записку, размером с визитку. «За самую невероятную ночь...» - когда прочитала, рука дрогнула, бумажка выпала из рук. Она быстро распаковала подарочную упаковку, заглядывая внутрь. Это была ее футболка. Посмотрела на цветы. «Что бы это все значило! Вспомнил про футболку, или ее вспомнил, но он же сказал, что не знает... это такой способ загладить вину за свои слова?» - Лена не знала, что думать. Голова шла кругом. Как гром среди ясного неба раздался знакомый голос: - Кулемина, физкульт-привет! Результаты допинг-контроля не пришли еще? – Девушка покачала головой. - Прикинь, я теперь с тобой в паре! - Гуцул, отвали, не пори чушь, где ты, и где спорт... - она не успела отшить навязчивого паренька, как тот подхватил с земли у ее ног записку, покрутив в пальцах. Присвистнул. - Ладно, ладно, Кулемина, признаю, ты меня умыла, спор выиграла. Проси, что хочешь. - Парень присел рядом на скамейку, заглядывая в лицо девушке. - Сделай для меня одну вещь, пожалуйста. Не показывайся мне больше на глаза, и без тебя тошно! - Она выхватила из его рук записку, подскочила со скамейки и быстро покинула двор. - А что я, я ничё, но Кулемина, и вправду, крута! - Почесал макушку. - Как бы узнать, чем дело закончилось... - Он пнул камешек, посмотрел на букет, торчащий из мусорки. *** - Лер. Я не пойду сегодня в клуб. - Кулемина медленно брела по улице. - Ленка, ну что случилось? - Да ничего, Лер. Я еще ничего не придумала. И вообще, знаешь, я не хочу никого искать. - Ленка, подруга, ты чего? Давай, пошли, просто посидим, выпьем... сока. А? Ну не кисни! - Ладно, Лер, пойду, но только потому что ты — это ты! - Кулемина невесело улыбнулась в трубку. - Ок, Ленок, давай, жду тебя! *** Весь день пришлось решать вопросы с прессой, с поставщиками, с отделом сбыта, с советом директоров. По запросу пришлось перетрясти все спортивные школы, чтобы взяли пробы на входящие в состав воды элементы. К вечеру, совершенно вымотанный, он проторчал час у института, но так и не дождался той самой девушки, Лены, кажется. Или просто не узнал ее. Пришел домой, наслаждаясь долгожданным покоем, стал переодеваться. Опустился на диван, запустив пальцы в волосы. Взгляд упал на ту самую вещь в пакетике. Он ее взял, развернул. «Это моя футболка! Значит, Сашка говорил о той самой девушке, которая тут была в ту ночь со мной... Лена, кажется... Она приходила, это ее отравленная бутылка, она что-то хотела! Что?» Быстрее молнии Виктор натянул на себя футболку, в коридоре сунул ноги в кроссовки и ломанулся из квартиры, прихватив кофту. *** Парень, как мог, обживался на новом месте, проклиная судьбу и поминая разными словами брата, так ловко от него избавившегося. Раздался звонок в дверь, Александр удивился, кто мог вечером к нему пожаловать. Не успев открыть дверь, он отскочил под напором, а потом был припечатан к стене Виктором, держащим его за грудки и сверлящим синим взглядом. - Что ты с ней сделал, отвечай, иначе… - С кем, ты чего, Витя?! – Парень испуганно уставился на мужчину. - С той девушкой, которая принесла бутылку. Говори! - Да ничего, я ее пальцем не трогал, выставил за дверь и все. Виктор сбавил обороты, чуть ослабив хватку. - Точно? - Т-т-точно. - А теперь рассказывай, - он сильнее вдавил брата в стенку. - Слушай, она сама пришла, сказала, что ждет ребенка. Но это точно не от меня. - Ребенка? – Виктор задумался. Он понимал, что этого быть не могло, и если тут виноват братец, он за себя уже не ручается. – Если я узнаю, что ты ее хоть пальцем… - Да нет, нет, точно, ты чего? – паренек испугался многообещающих огоньков в глазах старшего брата, сжатого кулака и злых желваков, катающихся на скулах. Но потом тот отпустил его, отступив чуть назад и озадаченно почесывая затылок. - Бутылка… - Она сказала, что ее тошнит, и выпила воды из этой бутылки. И забыла ее. – Видя, как в глазах брата что-то начало проясняться, уже смелее спросил. - Да что случилось-то? - Не твое дело. Этой водой людей травят и прикрываются моим именем. Ладно. Пока. Так же стремительно Степнов-старший покинул квартиру брата. - 7 - Лена сидела у стойки бара со стаканом яблочного сока, потягивая его из трубочки. Лера периодически отлучалась на танцпол, а Лена наблюдала за ней, удивляясь неугомонному темпераменту подруги. Несколько раз подходили мужчины, приглашали, но она оставалась за стойкой. Завозился мобильный, и на экране высветилось сообщение, что утром приедут родители. Подхваченная радостью, Лена взяла свой стакан, вскочила с места, устремляясь в толпу танцующих, чтобы обрадовать Леру. Не глядя, куда несется, она врезалась в широкую мужскую грудь, облив одежду яблочным соком. Бокал скользнул из рук к ногам, стукнувшись об пол и разлетевшись на мелкие осколки. Трубочка так и осталась, зажатой между губами девушки. Проводив взглядом последние брызги, осевшие на мужских брюках, она подняла голову и сразу потонула в глубине синих глаз. От неожиданности щеки вспыхнули, и до сознания донесся рассеянный, неуловимый знакомый запах. В непонимании Лена смотрела на мужчину и не понимала: сердцем чувствовала, что это он, но видела совсем не то, в то время, как, видя перед собой того, другого, который тоже похож, не могла точно сказать, что это он. Совсем запутавшись, она опустилась обратно на стул за стойкой, хрюкнув трубочкой. - Простите, пожалуйста, - вздохнув, кивнула на пятно на футболке. На той самой футболке, которую она отнесла в тот дом… Мужчина присел на соседний стул, продолжая разглядывать ее. Ну, конечно, ОНА, та самая девушка, ее голос, ее волосы, ее лицо… Лена терялась в своих мыслях и догадках, не знала, что говорить. Повернулась к бармену, кивнув, он подал еще один стакан сока. Она украдкой глянула на мужчину, но потом, подняв взгляд чуть выше, она вздрогнула: как в дурном кино, от входа протискивался в их направлении тот, первый, который ее встретил в прихожей и выставил из квартиры. Она снова захватила трубочку губами, отметив, как же сильно она хочет пить. - Привет! – мужчина напротив повернулся, буркнув ответ. – Тебя-то я и искал. Витя, вот эта девушка приходила к нам. Что ты молчишь? – обратился к ней парень. – Скажи ему, зачем ты принесла бутылку? - Саша, спасибо, я сам нашел ее, как видишь. - Мужчина рукой остановил парня, преграждая ему путь к девушке. Она переводила взгляд с одного на другого. Они похожи, но от этого ей казалось, что сходит с ума, потому что не помнит ничего. - Я вспомнил, я ее привез домой, а потом она куда-то делась. А она с тобой ночевала что ли? – хохотнул тот, что помладше. - Да, но это не то, что ты думаешь. - Ага, конечно, я так и понял, и теперь она беременна… - Она не беременна, это интоксикация от воды, которую она пила. - Откуда ты знаешь, она… - Я знаю. Саша, оставь нас, пожалуйста. Кулемина даже рот открыла: они говорили, словно ее и не было рядом. Лена не могла поверить, что это происходит с ней. - Зашибись. Я – шлюха… - она оттолкнула от себя стакан, поднимаясь. - Что вам надо от меня? А тебе я уже все сказала! – глянула она на парня, которого мужчина называл Сашей. Толкнула его плечом, проходя мимо. Не повернулась на протесты мужчины, пытающегося остановить ее. Расталкивая локтями посетителей, она быстро выбралась на улицу, где припустила бегом по улице, пряча слезы, размывающие очертания фонарей. Долго бежала, пока не успокоилась и не остановилась в каком-то дворе. Залезла ногами на скамейку, присела на спинку, переводя дыхание. На плечи опустилась кофта, обдав теплом щеки. Лена боялась дышать. Зачем он пришел? Что хотел, разыскивая ее? - Простите меня. Это все было глупо… а потом я запуталась… - Это ты прости, что не сразу тебя искал. Хотел выкинуть из головы ту ночь… - Это вы прислали цветы? - Да. - Красивые. Но я их выкинула. - Ничего другого я и не ожидал. - Зачем? - Что зачем, зачем прислал, или что? - Зачем искали меня? – она повернулась, ища взглядом его глаза. Нашла. - Секс — не повод для знакомства. В голубых глазах метались искорки смеха. Он приблизился, прислоняясь к спине, обняв за плечи. - Ты мне нужна. Никто, только ты, не умеет ТАК заниматься этим самым сексом, – прошептал, обдавая щеку дыханием. Почувствовал, как напряглась девушка, пытаясь освободиться. - Я думала, что после этого... мужчины... в общем, им уже такая девушка не нужна, которая... ну... я даже имени вашего не знаю, а сама с вами спала... - Вот именно. - Что? - Лена, ты просто уснула. Я с ума сходил, а ты так мило сопела мне в грудь. - Кулемина встала, выбираясь из его рук, отошла к краю скамейки и застыла там, непонимающе уставившись на мужчину. - Уснула? - Секс — не повод, а вот ты — самый железный повод! И еще, у меня есть веская причина, чтобы познакомиться. – Виктор обошел скамейку, приблизился и, сняв девушку со скамейки, аккуратно приложился губами к ее губам. Он помнил, как она умеет целовать, и от этих воспоминаний захотелось ее губ по-настоящему. Он провел рукой по спине и почувствовал, как она стала отвечать. Оторвались друг от друга, тяжело дыша. – Ты же не целуешься с незнакомцами. – Скорее утвердительно сказал, чем спросил. Заметив смех в глазах, представился: - Виктор. - Лена, - склонив голову набок, посмотрела в сияющие синие глаза. Мужчина предложил ей руку, протянув ладонью вверх. - Идем? - Девушка несмело поднесла свою, но остановилась, задумавшись. - Куда? - Сексом заниматься, - хохотнул Виктор. Зеленые глаза загорелись яркими лукавыми огоньками. Она вложила ему свою ладошку в ладонь и пошла за ним. Эпилог - Витя, я беременна! - Что – ОПЯТЬ?! Ну, нет, Кулемина, на этот раз я должен точно знать, а то с тобой даже обрадоваться толком не получается! Сразу обламываешь! - На этот раз мне доктор сказал, и ты, Степнов, можешь теперь спокойно радоваться! - И на этот раз причина – не отравленная вода? - Нет. Другая… - Дай угадаю… - он пробрался под майку руками, накрывая совсем еще плоский животик ладонями, и, отодвинув волосы, прикусил ушко. Руки двинулись ниже. – Эта причина? - Угадал! – Лена развернулась к нему и впилась в губы, крепко обнимая за шею... КОНЕЦ Я уже и не надеюсь, что она закроется когда-нибудь :)
Straus: Автор: Straus Название: Больница на окраине города Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance, OOC, AU, Angst Статус: окончен Дисклеймер: не отходя от "своей" темы, той, что, видимо, мне неплохо удается, решила преподнести скромный подарок огромному поклоннику этой моей слабости в творчестве - Дольке. Доля, спасибо тебе за преданность, за честность и за то, что ты всегда рядом, хоть и далеко. Это твой подарок, он немного запоздал, потому что я хотела его сделать особенным. Не знаю, судить тебе, получилось ли. И еще - очень хочу от тебя не просто комментария, а чего-то более полного и развернутого. (на рецензию намекаю... ) В общем, судить вам, ДЕВОЧКИ! Жду всех в теме: http://kvmfan.forum24.ru/?1-12-0-00000242-000-140-0-1320956577 forget-me-not, огромное спасибо за самую быструю в мире премодерацию Vies, от тебя жду рецензию, ты обещала! Феникс, мой консультант и вдохновитель, отдельное тебе спасибо! Ну, и еще небольшой оффтоп, ОБЛОЖКА!!!
Straus: Глава: КАПЛИ КРОВИ Стеклянные двери холла больницы на окраине города разъехались в стороны, как только к ним приблизился высокий темноволосый мужчина с ребенком на руках и быстрыми шагами проследовал в приемный покой. В волосах блестел снег, словно окрашивая голову сединой, и было сложно сказать, сколько ему лет, однако сосредоточенное лицо и пронзительные синие глаза с внимательными лучиками морщин вокруг создавали впечатление жизни и движения и не могли принадлежать старцу, но человеку, видевшему жизнь во всех ее красках и оттенках. - Помогите, девочке плохо! - Голос хрипел от бега с тяжелой ношей по морозной улице и то и дело сбивался на шепот. - Прошу вас, помогите... она задыхается... Подоспевший персонал больницы помог уложить ребенка на каталку, кто-то раздевал, кто-то замерял пульс, подключал какие-то приборы. Мужчина стоял у каталки, держал маленькую ручку и растерянно шептал, что он рядом. - Что произошло? Вы отец ребенка? Имя? Адрес? - прислушиваясь к дыханию девочки, задавала вопросы кудрявая молодая девушка в белом халате, помогая коллегам заполнить карту. - Сегодня Маша себя плохо чувствовала, мы не могли понять, из-за чего, поехали к врачу, а в машине она... начала задыхаться... - И вы приехали к нам? Так далеко? Это же самый край города. Вам ближе было в районе, зачем рисковать... - Нет, нет, там уже все нас знают, никто не может сказать, что с ребенком. - Отчаяние в синих глазах затапливало и саму докторшу, как только она поднимала взгляд на мужчину. - Девочка находится под наблюдением специалиста, у нее есть какой-то диагноз? - Да нет, вроде, - развел руками мужчина. - Вы привозите ребенка с приступом и говорите «вроде»?! - возмутилась блондинка. - Но я... к сожалению, пока не очень хорошо знаю историю болезней Маши... - Чтобы облегчить ей дыхание, я должна ввести препарат внутривенно, так как мне узнать, нет ли у ребенка аллергии на его компоненты? – Докторша наседала, вперившись взглядом в растерянного папашу, - смена выдалась не из легких, но и он чувствовал, что она права. Явно расстроенный брюнет зарыл пальцы в волосы, не зная, куда деть руки. Шаг влево, два право, вернулся назад. Вновь синие глаза устремили свой свет на ту, в чьих руках сейчас была жизнь его ребенка. - У меня есть ее личное дело из детского дома. - Давайте хоть его, надеюсь, там указывают основные данные. - Да, да, у нас с этим строго, должно быть там указано, - уже убегая, проговорил он. Пока медперсонал занимался девочкой, мужчина сбегал в машину и принес папку с документами. Через полчаса уже прошли основные симптомы, и девочка немного успокоилась, теперь мирно лежала в приемном и держала мужчину за руку. Быстро перелистывая типовые формы в папке, врач говорила какие-то слова медсестрам, что-то помечающим на листках. Затем все куда-то разошлись, сказав, что скоро им подготовят палату и придет лечащий врач. Время медленно ползло, и казалось, что прошла вечность: он стоял, затем присел на скамейку, сжимая маленькую ладошку в своей. Девочка искала глазами поддержки, кого-то знакомого, и он чувствовал, что ей больно и страшно. А врачи, казалось, и не торопились. Поглядывая на стрелки часов, мужчина постепенно терял терпение. Вскоре он поднялся и принялся ходить по коридору, пытаясь понять, где все люди в белых халатах, которым положено было заниматься своим делом — лечить людей. Несколько таких же, как он, пара прошедших мимо санитаров, и все, в коридоре не было ни души. Вечер стремительно вмешивал в серые сумерки черноту, и вьюга еще могла выбелить кое-где цвет неба, но тем и темнее казалось из-за проносящихся и исчезающих россыпей снежинок. Он отошел от окна, развернулся в тот момент, когда в дверях появилась высокая худая фигурка, на ходу быстро стаскивающая длинный шарф, стряхивающая с волос крупу снега, толстым слоем укрывающую челку и блестящую на ресницах. Пронзительный зеленый взгляд искрился возбужденным светом. Когда мужчина смог выпутаться из его теплого плена, он заметил, что короткое пальтишко девушки было в крови, рука тоже, одна пуговица снизу расстегнута, или ее попросту не было, сумка нараспашку, из нее торчали пакеты с лейкопластырями и бинтами. Он шагнул к ней. - Тут вам вряд ли помогут, мы весь день ждем, но никого нет. - Мужчина развел руками. Потом указал на свое место на скамейке, приглашая ее сесть. - Давайте помогу, вы ранены? Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, продолжая держать шарф чистой рукой. Синие глаза, полные боли, все еще могли греть, и ей было приятно в их власти. Тут ее все знали, и никто ни разу не предложил ей помочь, все только ждали ее помощи, она же лучший доктор в этой больнице на окраине города. Через мгновение, очнувшись от его голоса, она выглянула из-за его плеча, сделала шаг дальше, обходя его, крикнув в коридор: - Мальчики, Лера, Зоя Семеновна! Где все?! - она отошла, оглянулась на мужчину, еще раз поймав его взгляд. - Подождите, сейчас, - почти одними губами сказала. Брюнет так и стоял, ловя последние ее волны, обращенные ему. Хрипловатый голос звучал еще в сознании, сильный, но такой доверчивый, теплый. Она прошла глубже по коридору, но он слышал каждое ее слово, чувствовал каждую нотку интонации. - Лена?! Что случилось?! - Вышедшая из-за поворота женщина средних лет ахнула, приложив руку к губам. - Лена, ты ранена? Степа, Миша! Быстрее! - Да нет, нет, я не ранена, там у человека ранение, я его смогла только до дверей дотащить, - успокаивала она женщину, махнув в направлении входа. Мимо уже пронеслись санитары с носилками. - Лера! Почему у вас столько народу в приемной?! Что тут произошло? - Лен, ты не знаешь? - в коридоре появилась та самая кудрявая блондинка в белом халате. - Что я должна знать? - девушка растерянно оглянулась, и мужчине показалось, что она даже побледнела. - Что произошло... Да говорите же, наконец! - В кафе «у Ильича» взрыв был. - Как взрыв? Кто-то пострадал? Что с Рассказовым? - девушка растерянно переводила взгляд с одной на другую. - Да сам он нормально, пострадавших много. Там свадьба была... Лен, ты в крови вся! Ты что, тащила кого-то? Тяжело же! - подруга только заметила кровь, как и то, что девушка еле стояла на ногах. - Ерунда. Это там человек мне встретился. Видимо, тоже оттуда, ребята с носилками уже за ним ушли. Разговор стих в поворотах коридора, и мужчина вернулся на свое место у каталки девочки, которая мирно посапывала, убаюканная голосами, лекарствами и свежим воздухом. Промаявшись полдня в коридоре, мужчина решил все же узнать, почему Машу еще не отвезли в палату, почему нет диагноза и ребенком никто не занимается! Он решительно ступил в тот самый коридор, направляясь вслед за белыми халатами, скрывшимися в лабиринте поворотов уже довольно давно. Ступая по чистому полу коридора, он миновал пустой стол диспетчера, где тихо трещал телефон. Прошел дальше, вывернул из-за угла. Та самая девушка, которая пришла последней, теперь в белом халате сидела на подоконнике, поставив ноги домиком, глядя в окно на улицу. Вторая, кудрявая, видимо, ее подруга, что-то тихо говорила, боясь нарушить покой сестрички на посту, положившей голову на сложенные на столе руки. - Что тут у вас, вообще, происходит? - Мужской голос пророкотал в белоснежных сводах коридора, от чего вздрогнули девушки, постовая сестра вскочила, устремляя взгляд на неожиданного возмутителя спокойствия. И только та, что сидела на подоконнике, не повернулась. - Там ребенок умирает, а вам все равно? Мы весь вечер в коридоре, она мучается! А вы! Да я жаловаться на вас буду! - Мужчина, успокойтесь, тут палаты. Не кричите, больных разбудите. - Молодая медсестра хотела подойти к разбушевавшемуся мужчине, но тот отскочил от нее. - Не подходите! Лучше ведите меня к вашему главному! Пусть знает, что тут у вас творится! Беспредел! - Подождите, что вам надо? Мы дали ей необходимые препараты, сейчас оформляются все документы, вас скоро переведут в палату... - Почему она одна? Всем плевать! Одна спит, другие лясы точат! - Да вы... Как вы смеете! - хватая ртом воздух, кудрявая докторша приготовилась возразить, да покрепче, но тут на плечо легла ладонь. Девушка посмотрела в глаза коллеге и кивнула в ответ на какое-то слово шепотом. - Я займусь ими, только карту принеси мне. - Это была она, но совершенно в другом облике, сильная, уверенная, даже гордая и снисходительная. Хрипловатые оттенки голоса, опущенные плечи и даже какая-то усталость в жестах, но ни намека, что ей самой тоже от чего-то тяжело. Быть может, что-то случилось, а может, просто внутреннее, тоска или горе какое. - Идемте, сейчас выясним, что там у вас. - Она жестом приглашала его пройти по коридору, но он упорно не хотел подчиняться. - Кто вы, и почему... - Она остановилась ровно напротив, глядя прямо в глаза, пытаясь дать так отпор. - Меня зовут Елена Кулемина, я старший сегодняшней ночной смены, и, скорее всего, буду лечащим врачом вашей дочки. - Все же она двинулась вдоль коридора, и он вынужден был послушно идти следом. Она шла, на полшага опережая его, показывая и так известную ему дорогу. - Так значит, вы поощряете такое отсутствие дисциплины, покрываете этот хаос... - не унимался мужчина. - У нас каждый выполняет свою работу и отвечает за это головой. Все заняты своими делами. А те, кто уже справился со своими обязанностями, может отдохнуть. Поверьте, это у нас так редко случается. Очень мало персонала. Мужчина задумался. Ее голос успокаивал. Искренность и откровенность не позволяли усомниться в ее человечности по отношению к коллегам, а то, что он видел в первые минуты их знакомства, говорили об обостренном чувстве долга. Убаюканный ее спокойным тоном, уставший от ожидания, от переживаний, он верил ей, и мозг посылал тонкие импульсы, что можно уже расслабиться. - Вы не представились. - Девушка остановилась у каталки, где спала Маша, склонила голову набок, весело вспыхнув глазами, посмотрела на мужчину. Тот растерялся и поспешил исправиться. - Простите, Виктор Степнов, - протянул руку, смутившись. - Я думал, вы в карте увидите. - Увижу, но позже. А это милое создание? - она посмотрела на ребенка. - Маша. - Очень приятно познакомиться. - Она улыбнулась, заражая своей улыбкой и его. Он и сам не заметил, как увлекся ею, хотел быть рядом с ней, если нужно, то охранять, ведь она только с виду сильная, а на деле — девочка еще. К ней подошел паренек, передал карту и кивнул. Она листала и говорила. - Мы пока понаблюдаем, какова реакция на препараты, что за симптомы будут, а потом уже решим, от чего и чем лечить. - Она взялась за поручни каталки и мягко толкнула ее по коридору. Теперь она уже точно знала, что не такой уж этот мужчина страшный, как могло показаться сразу. Просто он вспыльчивый, да и перепугался за ребенка. – Нужно еще много анализов взять, а пока она спит, не буду ее тревожить, к утру уже что-то будет готово. А вы пока можете тоже отправиться домой. До утра вас не пустят к ней, процедур не будет, а я за ней понаблюдаю. Идите, отдыхайте, вы вымотались. - Нет, все в порядке, я там подожду, в приемной. - Мужчина махнул рукой в сторону холла. Лена вспомнила, что гостиница с утра была забита, она узнавала, потому что нужно было разместить родственников пациента из онкологии. Тогда он будет всю ночь сидеть на стульях. Она мысленно вздохнула. А завтра бой: анализы, диагнозы, процедуры, вопросы и многое без ответов на несколько дней. - Виктор, завтра сложный день, нужно отдохнуть. Вы ей понадобитесь. - Елена серьезно посмотрела в глаза мужчине. - Я могу и в машине переночевать, если тут нельзя. - Значит, и правда, в гостинице нет мест. - Можно. - Доктор кивнула. Мужчина помог вкатить каталку в палату, помог переложить девочку на кровать, поблагодарил доктора и присел на стул, поставив его около кровати. Маша спала. - Они такие ангелочки, - прошептала Лена, наблюдая, как он держит ручку в своих широких ладонях. - Так больно видеть, как они мучаются. Просто невыносимо. Ладно, сам уже, а они-то чем заслужили это... Мужчина молча кивнул, грустно глядя на спящую девочку. Долго молча сидели. Он понимал, что по правилам нельзя ему тут находиться, если кто увидит, ее накажут. - Спасибо вам, Елена, - он поднялся. - Я лучше в коридор пойду, а то вам достанется. Она благодарно кивнула уходящему мужчине, оставшись на какое-то время с маленькой пациенткой.
Straus: *** Сонное холодное помещение встретило ее послеполуночной темнотой. Как она и предполагала, мужчина сидел на железном стуле, вложив руки в рукава, нахохлившись, дремал, вытянув ноги. Она улыбнулась: «Чуть ли не весь коридор занял». Присела рядом: «Как его разбудить?» Потрогала по руке. Не помогло. Провела еще раз от плеча до локтя. Да, первый сон самый крепкий, да еще и после таких переживаний. Коснулась пальчиками щеки, потом ладонью, мягко проводя вниз. Отдернула руку, лишь только дрогнули веки. Открыл глаза, сразу же снова попав в плен ее глубокого взгляда. Завозился, разрывая путы собственных одежд и невольно - ее тепла. - Пойдемте, отдохнете, хоть спину выпрямите. - Постойте, вы сказали, что вы с Машей будете всю ночь. - Не переживайте, у нее Лера сейчас, а потом я сменю ее. А сейчас идемте. Она понимала, что человек спросонья туго соображает. Она вышла на улицу, пытаясь руками удержать полы пальто там, где не было пуговицы. Виктор тоже поднял воротник. - Тут недалеко, два поворота, и мы пришли. - Куда мы идем? - Ко мне. - Мужчина остановился. - И вы не боитесь? - Есть чего бояться? Вы меня обманете? - Нет, конечно, но... - Шагайте, а то замерзнем. - Девушка повернулась и поспешила вперед, а Виктор покачал головой. Неужели не боится, а вдруг попадется какой-нибудь придурок... мысли путались, но он следовал за бесстрашной девушкой. Правда, он не знал, что ждет его там. - Не переживайте, я вас положу спать, а сама вернусь к вашей дочке. - Но вы же сказали, Лера, кажется... - Это мой пациент, и никто не должен это делать. Просто она решила помочь мне. - Это ваша сестра? - Почти. - Улыбнулась девушка. Оставив мужчине телефоны, написав на бумажке что где лежит, она пообещала утром прийти после смены, чтобы проводить его в больницу. Теплое одеяло и мягкая подушка сделали свое дело — Виктор провалился в крепкий сон до самого утра. *** В белоснежном кабинете сидела такая же белоснежная девушка и читала исписанные белые листы карты пациента. Открылась дверь, впуская в кабинет мужчину также в белом. Темный волос жестко контрастировал с цветом кабинета. - Игорь, результаты готовы? Мне срочно нужно знать, исключить или все-таки что-то есть. - Мужчина опустился на стул. Он не сделал еще анализ. Результатов не было, и прогибаться под нее он не собирался — уже полгода они друг другу только коллеги. Прекратила это Лена, и Игорь теперь был очень зол, хотя и понимал, что огромного чувства не было, но ведь неприятно, когда тебя кидают, тем более, с ней тут, в больнице он всегда был под прикрытием, но и развлекаться ему она не мешала, потому что была с головой в работе. - Да нет там ничего, Кулемина. - Он закинул ногу на ногу, покачивая ботинком. - Это ответ, или предположение? - Это ответ. - А где тогда распечатка. Мне ответ нужен срочно, нужно лечение начинать. - В лаборатории заберешь. - Хорошо. - Девушка поднялась, сложила карты, зажала их под мышкой и направилась на выход. - И все? Просто «хорошо»? А поорать, сказать, какая я скотина? - Ты и сам все знаешь, а мне — плевать! Пока, Игорь. Выходило, что, если ответ отрицательный, то все намного проще, антибиотики и большинство препаратов уже действуют, их нужно просто продолжить. Это вселяющий оптимизм факт. Лена пробежала по коридорчику, завернула в лабораторию и стала копаться в куче бланков анализов. Прошли коллеги, поздоровались, потом пробежала Лера, сказав, что ждет Кулемину в ординаторской на кофе. А Лена пролистывала бумаги. Ну, нет анализов девочки, хоть убей. Она позвала лаборантов и попросила отыскать в компьютере результаты. Девушки переглянулись, затем посмотрели на старшего, Стаса. Тот внимательно просканировал прищуренным глазом Лену. - Лен, Гуцул ничего не приносил. Забора на этот анализ не было. - Стасик, этого не может быть! Посмотри, пожалуйста, может, ты забыл, глянь, это срочно, у меня каждый час на кону... - Тем временем Стас Комаров перерыл всю базу, девочки перепроверили пробирки. - Лен, нет ничего, - покачал головой он. - Как же так? - Паника сменилась отчаянием. Это еще несколько дней ждать, пока придет ответ. - Я должна исключить это и начинать лечение, либо... - Лен, не расстраивайся, послушай, тебя спасут два дня? Я завтра сам еду в город, могу лично отвезти кровь. Давай сейчас подготовим... Ты же знаешь, у меня там Алина работает, я к ней обращусь... - Стас положил руку на плечо, заглядывая в глаза. - Да. Быстрее все равно не получится. Спасибо, Стасик!
Straus: Глава: ОТРИЦАНИЕ Лена вошла в палату Маши. Девочка уже не спала и внимательно рассматривала доктора. - Доброе утро, - улыбнулась она. Девочка продолжала смотреть на нее зелеными глазами. - Здравствуйте. Вы мой врач? - Да. Меня зовут Елена. А тебя? - Маша. А где Витя? - Она и не знала, что так здорово звучит его имя, когда со всей любовью его произносят. - Он скоро придет. Он всю ночь тут был, переживал за тебя. А сейчас пока не пускают, многие пациенты еще спят. - Девочка тоже заулыбалась. - Ты мне расскажешь, что случилось, почему папа тебя сюда привез? - Мне было больно вот тут, в груди, - Маша приложила кулачок чуть ниже горла. Лену, словно ушатом воды окатило. Несколько секунд она не могла пошевелиться, не смея верить во все это. «Значит, мне не показалось, не зря я насторожилась...» Рано еще выводы делать, но если ребенок точно описал симптомы – жизнь девочки в опасности. - А потом стало тяжело дышать, но мы уже тогда ехали на машине. Витя сказал, что нам нигде не помогут, если не в дальней больнице. Вы же меня вылечите? Я не хочу болеть, чтобы он волновался. - Мы постараемся, Маша. Но для начала нужно узнать, что у тебя в груди мешает дышать. Для этого мы возьмем у тебя кровь, а потом мы поедем в процедурный, будем фотографировать тебя. - Не надо, я не красивая. - Лена даже остановилась. - Кто тебе такое сказал? - Девочки в детдоме. Они дразнили меня, говорили, что Витя удочерит меня только из жалости. - Да сами они такие! Не обращай внимания, ты красивая, а вырастешь — будешь еще лучше, они просто завидуют. Смотри, какие у тебя глазки. Лена взяла с тумбочки зеркало и присела на край кровати. Грустные зеленые глазки, совсем не как у отца, были больше серого цвета, но Лена знала, стоит развеяться тучам болезни, и свет солнцем заиграет в глазах, открывая настоящий их цвет. Маша немного успокоилась, перестала стесняться и рассказала о жизни в детском доме, откуда ее забрал Виктор Степнов полгода назад. Пришла Лера, и вот тогда Маша смогла по-настоящему улыбнуться. Сегодня не было болей, а Лера имела такой заводной характер, что могла любого вывести из депрессии, а уж тем более, развеселить ребенка. Лена попросила подругу побыть с пациентом, а сама отправилась за отцом девочки к себе домой. Тихонько открыв дверь, она ее аккуратно закрыла, повернула замок. Тихо, чтобы не разбудить Виктора, она поставила сумку на пол и стала стаскивать с ног сапоги. Чуть не подпрыгнула от испуга, когда сзади раздалось сонное «Доброе утро!» Девушка повернулась и заставила себя не улыбнуться при виде мужчины. Взъерошенный волос, сонные глаза и какая-то извиняющаяся улыбка, словно ему стыдно. Такой милый, домашний, заспанный. - Вы уже встали. - Девушка кивнула и расстегнула куртку, которую Виктор помог снять и повесил на вешалку. Лена была благодарна ему за то, что избавил ее от необходимости идти в спальню и будить его. Как она его должна была разбудить, если бы он еще спал — вдруг бы голоса он не услышал, и тогда нужно было снова прикоснуться к нему. А это, поняла она, начинало ее беспокоить. - Елена. Спасибо вам за доброту и за гостеприимство, но я всю ночь корил себя, что согласился на ваше предложение, это неправильно по отношению к вам. Простите, я не подумал... - Что-то произошло? Виктор, что случилось? - Да нет, нет, я не должен был оставаться у молодой девушки на ночь... Я не подумал сразу, простите... - Я не девушка, я врач, и каждый бы поступил так же на моем месте, о чем вы, Виктор? - Спасибо вам огромное, Елена. Я через минуту соберусь. - Странный вы. - Пожала она плечами. - Не странный, я мог вас скомпрометировать, мог кто-то прийти, а тут я. - Донесся голос из комнаты. Лена ответила ему громко, чтобы он услышал ее, удаляющуюся на кухню. - Виктор, если только вас это могло скомпрометировать, то это другой вопрос. А я никого не жду. Через минуту мужчина появился в дверях кухни в полном сборе. Лена готова была поспорить, что и кровать была застелена. - Садитесь завтракать. Не весть что, я редко дома завтракаю, но... - она развела руками. Поставила две кружки на стол. Мужчина втянул запах носом. Да, а не ел он уже почти сутки. - Да... я бы... - В столовке на завтрак каша манная. Лично я ее не ем. - Почему? - Мужчина умостился на стуле и благодарно улыбнулся. - В ней нет ничего полезного. - Вы рассуждаете как врач. А я не ем, потому что не люблю. В детдоме отвратительная манка. - Он сморщил нос. Лена смотрела, как он прячет взгляд в кружке, а потом перестала смотреть — это становилось опасно, он ей нравился, она поняла это. - Я готов. Его голос прервал ход ее мыслей, и она снова подняла на него глаза. Он словно тут и был, а потом уехал надолго и только теперь вернулся. Какой-то внутренний ток горячо пульсировал в груди — от самых левых ребер до правых, и назад, подкатывая к горлу. Обычно в такие моменты хочется смеяться, прыгать, а тут такое чувство, что этот жар не должен вырваться. Почему — она еще не поняла, но точно знала — еще не время. - Тогда идем. - Подхватила с вешалки длинный шарф, перекинув через шею, запрыгнула в теплые сапожки. *** Когда в палате появилась Лена, а за ней вошел отец девочки, Лера невольно улыбнулась – такой сияющей она подругу давно не видела. - Елена Никитична, можно вас на минутку. – Пока маленькая пациентка радовалась приходу отца, подруга вытащила Лену в коридор. - Что это было, Лен? – она покосилась на дверь палаты. - Что? О чем ты? - О Степнове. – Лера воткнула руки в бока. - Да ничего, Лер, просто... он хороший человек, и с ним рядом как-то спокойно. - Да уж, я заметила. Лен, ты снова привязываешься к пациенту… предупреждаю, они вылечатся и уедут. – Лера пыталась заглянуть в глаза подруге, но это было не так просто. - Да знаю я все, Лер, не переживай, я уже большая. - Ладно, Ленка. Ты придешь ко мне сегодня? - Приду, чуть позже. – Девушки разошлись в разные стороны коридора. *** - Ленка, и чего ты переполошилась из-за этих ответов? Что с тобой происходит? У тебя давление скачет. – Лера отстегнула липучку тонометра с руки Кулеминой. - Давление – это временное, пройдет. Я не могу спокойно давать ребенку препарат, зная, что он может усугубить ситуацию. В случае, если тут не просто аутоиммунное, это вообще противопоказано. - Лен. Шанс – один на сотню. - Лера, но он есть. Я всю ночь за ней наблюдала... Ты же знаешь, раньше мне могло и показаться, потому что это в мозгу сидит навязчивой идеей, но сейчас все вполне реально, это не моя паранойя, это похоже на все, что я столько времени изучаю.
Straus: Еще немного, и она уже не сможет по столько работать. Врожденное заболевание с каждым годом сильнее дает о себе знать. Полгода назад кружилась голова, и Лена теряла сознание по три раза на дню. Лерка думала, что подруга беременна, и ей с трудом удалось успокоить ее, что причина в другом. Не могла она сейчас сказать ей, что осталось недолго. Дальше будут приступы, как у девочки. Лена молила Бога, чтобы она ошиблась с диагнозом маленькой пациентки, но это было бы возможно, наблюдай она со стороны. А когда на себе испытываешь это, то в каждом чихе ребенка подозреваешь самое страшное. Ежегодные вылазки на море на две недели в сентябре подпитывают организм на некоторое время, но потом, во время холодов, появляются новые сюрпризы. Эта зима наступила, вроде, относительно спокойно, и до сих пор не было рецидивов. Но Лена не спешила радоваться. Одного только боялась – что лучшая подруга не выдержит такого удара. А сказать ей придется, да и все она увидит скоро сама. Лена знала, когда ждать обострения – начинало ломить косточки. Все до единой болели, сводя с ума. Препараты облегчали страдания, но ненадолго. Да и все способы лечения, доступные тут, давали только временный эффект. По этому поводу много литературы изучено, есть хорошая методика, но о ее стоимости Лена даже думать боялась, а уж о том, чтобы что-то сделать тут, в больнице – и речи не было. Может, где-то в платных дорогих клиниках и внедрят когда-нибудь что-то подобное, то все равно лечиться там смогут единицы. *** Девушка в белом халате вышла в коридор. На скамейке сидел мужчина, погруженный в свои мысли. Ожидание хуже самой казни, а он не знает даже, чего ждать. Быть может, ему станет легче, если это ожидание примет хоть какие-то очертания. Но как ей теперь сказать ему «легко не будет, жди самого страшного»? Это очень сложно, гораздо легче, если ты не знаешь человека, ты оставляешь его одного с этим - такая у врачей профессия. А тут, теперь, после того, как она сама слишком близко его рассмотрела, подпустила и с того момента, когда его жизнь ей стала небезразлична... как сказать, став для него палачом. Но надо, надо сделать это, ведь так, когда знаешь врага в лицо, ты можешь оценить свои шансы против него. Так и тут – чем ты владеешь против этой болезни, от этого и зависит исход. Не во всем, во многом. Но, внутренне готовясь сразиться с невидимым врагом, лучше представлять его размеры и возможности. Увидев девушку, мужчина с надеждой выпрямился, потом поднялся ей навстречу. Словно обезоруженный, он все равно смотрелся со стороны не жалостливо, не слабо, а имел какую-то внутреннюю броню, стальной каркас, который не даст ему согнуться. Это видно, это прописано в глазах. Невозможно красивых, сияющих, даже, когда они источают грусть. - Виктор, мне нужно поговорить с вами. Пройдемте в кабинет. - Мужчине не очень понравился тон, каким говорила доктор Кулемина. - Виктор... я имела возможность наблюдать за девочкой довольно долго. Я надеялась, что все не так, но некоторые симптомы дают основание полагать, что у Маши сложное заболевание. Я не могу утверждать точно, еще нужно дождаться результатов анализов, но... даже если это не так, то лечение будет сложным… - Девушка говорила торопливо, словно стараясь обогнать его мысли, успеть сказать слово раньше, чем он сделает неверный вывод, чем разобьется надежда. Мужчина, до которого не сразу дошел смысл сказанного, теперь удивленно смотрел на докторшу. - Что вы такое говорите! - Виктор, я не утверждаю точно, все может быть, но то, что я уже получила — само свидетельствует о том, что мои догадки... - Послушайте, давайте дождемся результатов... - Да, конечно... я хотела предупредить, немного ослабить удар, если... - Что? Когда с ребенком все плохо, что может ослабить... у вас нет детей? - Как ледяные иголки хлестнули по сердцу - стремительный взрыв огня в глазах напротив. «А что остановит эти часы, которые крутят время вспять, отсчитывая минуты до конца, напоминая, что еще пара кругов, и не нужна будет никакая правда и кривда, лишь бы только заглушить эту боль! Когда не знаешь — живешь, словно еще впереди будет шанс что-то переделать, а стоит узнать, и каждый миг — на вес золота, каждый вздох и каждый взгляд близких, как глоток свежего воздуха в жару. И не нужен точный диагноз, и не нужно ничего, даже отец рядом, даже родная кровь не в радость. И ей — каково знать, что ничем не можешь помочь еще одному такому же несчастному существу, который по ошибке оказался с такой же проблемой; вот что страшное — не иметь шансов. Как остановить это? Никак. Да и стоит ли? У каждого свой путь, каждый заканчивает его раньше или позже, и, наверное, где-то ведется учет, все ли успел он сделать». - Да, да, вы правы, но все же... Мужчина поднял голову, словно не желая слушать. Закрыл глаза и опустился на диван. Лена подавленная стояла у своего стола. Ее трясло так же, как и колотилось сердце на протяжении этого разговора. - Виктор... поверьте, я бы очень многое отдала, чтобы это все было ошибкой, но... мы, врачи, вынуждены смотреть правде в глаза, чтобы был шанс спасти от настоящей беды, а не тешить себя тем обманом, которым мы пытаемся заменить реальность. Простите, но вы должны были это знать. - Не надо... Молчите... Лена поджала губы и потихоньку вышла из кабинета, пройдя аккуратно мимо мужчины, уткнувшегося лбом в кулаки. Ему нужно побыть одному и как-то принять эту информацию. Не сразу, но она уляжется, либо отвергнется, замененная розовым призраком мнимого благополучия. Она не знала, каким будет его решение, но она его должна будет принять, иначе никак. Тут она бессильна. И от этого зависело – разочаруется ли она в очередной раз, либо укрепится в своих чувствах. Она это точно знала. *** Ночью Лене не спалось. На душе было так гадко. Она ждала, когда Виктор обдумает все и примет какое-то решение, но станет ли ему легче от этого? Вряд ли. Лена забралась с ногами на подоконник, взяла в руки большую кружку с мятным чаем и стала смотреть на снег. Набрала на телефоне номер подруги. Колебалась, но все же решила, что стоит. - Лер, что нового? - С девочкой все в порядке. Не переживай, чуть что – и я позвоню. – Лера не сразу ответила, вслушиваясь в голос Лены. - Хорошо. Я переживаю за нее… - На некоторое время повисло молчание, Лена не решалась спросить. - Лен. Ты хочешь знать, тут ли Виктор? Его нет. Он давно ушел, наверное, в гостинице места появились. - Ясно. Спасибо тебе, Лерик. Словно задремала, ей стали казаться голоса. Словно мама что-то говорила, словно дед гладил по голове, как когда-то, кажется, совсем недавно. Словно отец ругал кого-то по телефону. Снег словно коснулся щеки. Вынырнула в реальность – уснув, она прильнула щекой к окну. Приложила пальчик к стеклу в том месте, куда только что села снежинка. Та не спешила таять. Лена перевела взгляд на улицу. На скамейке сидел мужчина, сгорбившись, подняв воротник пальто. Виктор. Тоже не спится. Все это ожидание рвет душу на мелкие брызги отчаянья. Лена понимала, что он чувствует, но была не согласна с ним, нельзя так убиваться, ведь есть целых две надежды – первая, что она ошиблась. А вторая… что где-то можно будет достать денег. Да, ничтожная, но есть. Мужчина не двигался. Снег аккуратно заботливо укрывал слоем за слоем своим покрывалом его плечи, голову, руки и пальцы. Лена закрыла глаза и вздохнула. «Было бы все по-другому – все бы по-другому было. А пока как есть». А она не может иначе. Хотя, может, Соня права, и она тоже имеет право на частицу тепла? Так разрушилось все хорошее, что было в самом начале. Проще было, когда не было привязанности, не было попыток понравиться, поухаживать. Лишь только перейдешь невидимую грань между деловым общением, добавишь чуть-чуть личного отношения, и все — все наизнанку, в душе такой переворот, что дышать трудно. Вот зачем ночью позвала его, ведь, останься он в коридоре прошлой ночью, не было бы этого стеснения, не было бы переживаний по поводу того, что он подумает, что он почувствует сейчас, что он сделает, что, в конце концов, будет. Какая разница ей была до одного из тысячи проходящих по этим больничным коридорам, до того, кто ворвался в ее жизнь, устроив скандал, кто горел, а потом так покорно отступил к ее ногам, остался тлеть рядом под ее присмотром. Не просила этого, не хотела, не ждала, даже боялась. А теперь не может уже отвернуться, дав однажды надежду. Куда девать ей это пламя, если сама она скоро затухнет, и все забудется. Каждая его вспышка опаляет ее, заставляет этот миг жить, а потом, лишив себя, лишь существовать под гнетом собственного несовершенства, не умеющую полыхать так же. Зачем она нужна рядом ему, его силе? Чтобы подавлять? Он не понимает, что ему от нее не будет помощи, со временем она сможет только брать, а отдавать уже не сможет. Он не понимает, а она видит это, но прекратить это уже не в силах. Не нужно было поддаваться сразу его жару, отойти и не вмешиваться, но разве она могла? Разве можно пройти спокойно, не залюбовавшись игрой откликов пламени отчаянья в синих глазах. Нет. Никогда. - Никогда. - Вздохнула, накинула куртку, сапожки на босу ногу и открыла дверь. - Мне нужно, чтобы вы были сильным. Ради дочери. Ради меня... Краем сознания Виктор понимал, что не имел права так разговаривать с Еленой. Они отвечают за жизнь дочери, а он… обидел ее. Знал, что теперь не смеет надеяться на прощение, но все равно пришел к ее дому, даже не зная, может, она в больнице, но почему-то тут дышится легче, и именно от осознания того, что он сможет извиниться. Пусть, она уже спит, но он будет тут сидеть до тех пор, пока не станет легче. А без нее это невозможно, а потому он дождется ее. Она, конечно, поймет, быть может, простит, но ему сейчас так гадко на душе. Ни снег за шиворотом, скатывающийся талыми каплями по шее, ни порывы ветра, неприятно пролезающие под одежду, не могут сравниться с тем холодом, что сейчас внутри. Зачем пришел сюда? Быть может, ему легче тут, зная, что рядом тот, кто поддержит. Он видел силуэт в окне, наверное, все-таки ее, и даже показалось, что она мысленно с ним, потому что смотрит и наверняка думает о том же, что терзает его. Легче так сидеть рядом и на огромном расстоянии, разделенным снегом, дышать в унисон, думать об одном, пусть даже и быть далеко. Вдвоем, но по-своему одиноким. И эта боль, постоянным гулом поселившаяся в сердце, словно выталкивала все остальное — совесть, терпение, внимание и сострадание к другим, оставляя только чувство собственного бессилия, жалости к себе, эгоизма и предательской слабости. А еще ненависти к себе за это ничтожное малодушие. Вздрогнул от неожиданности, когда плеча коснулась легкая ладонь. Поднял голову, всматриваясь в глаза. Грустные. Он поднялся. Девушка развернулась и пошла к подъезду, ведя его за собой за какую-то невидимую струну, что натянута между ними, которая не рвется, но и не дает приблизиться, быть рядом. Он просто знал, что надо идти, надо заставить себя шагать, - механически переставлять ноги, и шел следом. Лена не смотрела на него, молча привела домой, повесила пальто на вешалку, уложила мужчину на диван и погладила по голове. Хотелось сказать, поблагодарить ее, попросить прощения, но усталость и внутреннее напряжение сдавливали горло. Приказав жестом ему молчать, она не убирала руку с головы, перебирая упрямые волосы, пока Виктор не задышал спокойно, прошептав перед этим «спасибо».
Straus: … - Доброе утро. - Уголки губ чуть дернулись вверх, но внимательный синий огонь глаз не потеплел. - Доброе. - Девушка поставила кружку перед мужчиной, приготовила необходимое и ушла в комнату, тихо сказав «приятного аппетита». Как ни пытался он поймать ее взгляда, ему не удавалось, а на его вопросительные «Лена?..», она только отвечала «Что?», и не слушала, погруженная куда-то внутрь себя. - Вы не ели ничего. - Не хочу. Только на входе в больницу она мельком глянула в лицо, попрощавшись, отправилась по своим делам. *** Вечером после смены Лена не осталась в больнице, ушла. За девочкой наблюдали, в случае каких-то нюансов ее позовут, а она не могла сегодня там находиться, - не совсем все понятно было с Виктором, и она чувствовала себя как пленница в крепости, вход которой охраняется, и из нее нет хода. Кулемина отправилась в кафе к их бывшему учителю истории, Игорю Ильичу Рассказову, который теперь сменил род деятельности – он открыл клуб по интересам, где со своей женой Соней продолжают заниматься исследованиями и писать статьи в научные журналы. Для кого-то просто место, где можно отдохнуть и выпить чего-нибудь, а кого-то здесь выслушают и помогут советом. - Здравствуйте, Игорь Ильич. – Девушка стянула с себя длинный шарф, устроила свою сумку на прилавке и огляделась. - Здравствуй, Лена. Присаживайся. Видишь, что тут у нас. - Бывший учитель обвел свою обитель рукой. Лена понимающе покачала головой. Из-за стойки показалась Соня, поздоровалась с доктором и присела на краешек стула. - Да, погром у вас… и кто это все смог… - Ничего, зато нам охрану дадут. Как у вас дела? - Все хорошо. То есть, как обычно. - Будешь соку? – Лена кивнула. Рассказов наполнил стакан и поставил перед девушкой. – Как ты сама, Лен? Ты бледная, все хорошо? - На этот раз зима для меня относительно спокойна. Спасибо. - Лен, когда ты уже решишься и сдашь пробы? - Да зачем, Сонь? Я и так все знаю. У меня сестра от этого умерла. И мама. А мне главное – побольше успеть в этой жизни. - Кстати, я звонила в институт. Скоро научная конференция, в апреле, а к сентябрю пройдет симпозиум, они просили подготовить доклады. - Хорошо, напишу что-нибудь. Спасибо, что сказала. Вам тут, наверное, помощь нужна? – Лена оглянулась, обвела взглядом зал. - Неплохо было бы. Но стекла в витрины привезут только завтра. - А перед этим нужно все подготовить. Ты как, Сонь? Давай тряпку и веник. - Сиди уже, помощница, а потом тебя откачивай. – Рассказов улыбнулся. - Я же говорю, пока все хорошо. А мне отвлечься хочется. – Лена закатала рукава куртки. Рассказов и Софья переглянулись, кивнули и отправились в подсобку за необходимым инвентарем. … - Если бы я не знала, как бывает… я же вижу, что это почти так же, как и у меня. Жаль, что я не видела маму в этот период, мне бы проще было бы сориентироваться, но теперь эта девочка. Сонь, так хочется ошибиться, чтобы у нее все было хорошо, но я почти знаю, что за диагноз у нее будет. И что ее ждет в скором будущем. Сначала будет просто слабость, и скорее всего, она просто не замечала, она же еще довольно сильный растущий организм, который, кстати, не очень-то и большой для ее возраста. И это тоже… Лена сидела на подоконнике и что-то протирала тряпочкой, разговаривая с Соней. Неспеша они убрали большую часть разгромленной территории. Игорь таскал тяжести, приносил воду, если нужно было залезть куда-нибудь, он старался сделать это сам. - Лен, а потом? - Я не знаю, может, по-другому будет. Видишь, мне сейчас лучше. Это, скорее всего, временно, но пока я не принимаю таблетки, я все время чувствую себя средне, как бы на грани. А с таблетками лучше, но зато приступы, если случаются, то очень сильные. Тут уж выбирай, если хочешь, чтобы какой-то период было легко, пей таблетки. А у девочки уже был приступ, как у меня в прошлый раз. Значит, у нее все быстрее происходит, и период до следующего ухудшения короче. - Тогда надо торопиться. – Рассказов, стоя на стремянке, посмотрел на Лену. - Если бы это было возможно, Игорь Ильич. Вы же знаете сколько все это стоить будет… Лена заметила, что Соня уже некоторое время посматривает за окно, сначала куда-то вдаль, потом ближе. Что было у нее в голове, Лена не знала, а потому решила понаблюдать за девушкой. Кроме любопытства в ее глазах не было ничего, пожалуй, и Лена, улыбнувшись, все же повернулась узнать, что ее так заинтересовало. Прошла взглядом тот же путь, что и Сонин: на противоположной стороне дороги цветочный лоток, лавка с мороженым, двое прохожих, один перебегает дорогу, еще один движется на этой стороне дороги и… От неожиданности сердце екнуло в груди – прямо под разбитой витриной стоял Виктор и смотрел снизу вверх на Лену. Улыбка стерлась сама с губ, Лена растерянно посмотрела на Соню, отвела взгляд. - Этот человек давно смотрит сюда. Как ты думаешь, что он хочет? – Соня уловила реакцию Лены, но не хотела ее смущать своими догадками. Тем временем, по ту сторону стены Степнов прошел до входной двери и постучал. Продолжая смотреть на Лену, ловя ее мечущийся взгляд, скрывающий ее мысли обо всем этом, Соня открыла дверь. - Простите, я думал, тут накормят, но уже вижу, что кафе не работает. Рассказов, сверху наблюдавший за женщинами, при появлении гостя спустился со стремянки. - Проходите, проходите, уж кофе-то у нас всегда найдется для усталого путника. – Хозяин сложил и отодвинул лестницу к стене. - Познакомьтесь, это Виктор Степнов, отец моей пациентки… - обратилась Лена к хозяевам кафе, указав на мужчину. - Очень приятно, - протянул руку историк. – Игорь, Софья. Располагайтесь. - Здравствуйте. Елена Никитична, простите за вторжение… это вам, и… простите меня. – Дождавшись, когда Лена заставила себя кивнуть, он протянул маленький букетик цветов, второй отдал смущенной Соне. Значит, она не разочаруется. - Ну, раз уж наше кафе неофициально открылось на сегодняшний вечер, приглашаю всех к столу. Ужин импровизированный, а потому мужчины несут стулья, а девушки идут на кухню. - Соня на правах хозяйки взяла командование на себя. - Ленка, он такой красавчик! - подмигнув, толкнула локтем девушку Соня. - Соня! Ты о чем? Ты же знаешь... – залилась краской Кулемина. Соня улыбнулась. - Лен, ну что ты, ты имеешь право быть счастливой, хоть недолго, пока... - Я не хочу никому делать больно. Меня потом не станет, а что будет с ним? Я не про Виктора, а вообще про того, кто захочет заботиться обо мне все это время, жертвовать собой, своей жизнью, и ради чего? - Ради тебя, Лена! Что ты такое говоришь, ведь не зря же «в болезни и здравии»... - Соня, посмотри в глаза правде! Сейчас со здоровым-то человеком никто не хочет что-то строить, терпеть, понимать, а тут... Кому это надо? И сколько это продлится, неизвестно, год, два, а может, я еще десяток лет промучаюсь, и этот несчастный около меня будет чахнуть. А так у человека будет шанс с кем-то другим быть счастливым. Я не могу ни с кем начинать отношения, не могу и не хочу, это нечестно! - Лен, а кто все это время будет с тобой рядом... ты подумала, прежде чем отталкивать... Ты и с Гуцулом поэтому порвала? - Порвала, потому что он не любил и я... тоже. И пока он не знал ничего, я предпочла расстаться. Так правильней. Так лучше. Да и жалости мне не надо. И никто не будет со мной. Я надеюсь, что все произойдет быстро... - Ну девочки! - Рассказов открыл дверь в кухню и прокричал с порога, чтобы его услышали, подгоняя. - Идем, идем! - крикнула Соня, подхватила какое-то блюдо, куда успела накидать нарезанных ломтиков мяса, колбасок, дала Лене блюдо с овощами, выключила плиту. - Дурочка ты, Ленка. Ты не права, но об этом позже. - Старшая подруга подмигнула девушке. Даже не касаясь личных тем, проговорили допоздна. С ними было интересно, весело, и совершенно разные взгляды на жизнь, воспитание и интересы собеседников, собравшихся в прохладном помещении, хоть и скрытом от разбитых витрин, но все же, обдуваемом зимним воздухом, давали много тем для разговоров. Через некоторое время Игорь Ильич внимательно глянул на Лену. - Леночка, ты замерзла? - Соня тоже обеспокоенно посмотрела на младшую подругу. - Да нет, немного прохладно, но... – завозилась на стуле, тряхнула светлой челкой, сбив ее с глаз. Виктор поднялся, молча дошел до вешалки, куда набросил с разрешения Игоря свое пальто, взял его. - Не надо, у меня есть куртка... - Она короткая. - Пальто доходило девушке до колен и безумно приятно пахло. Мужчина запахнул полы и усадил девушку на место. Соня поставила очередную галочку в рейтинге напротив имени Виктора. … - Игорь Ильич, Соня, спасибо вам, накормили... - Она сегодня ничего не ела, - тихо сказал Виктор Соне, чтобы Лена не слышала. Женщина в душе улыбнулась этой милой незаметной заботе — он не говорит, но все замечает и незаметно пытается исправить, если что не так. Если бы не здесь, но он нашел бы способ накормить девушку, пусть бы самому пришлось притворяться голодным. - Уже поздно, а у меня первая смена завтра. Да и вам нужно отдыхать. Я, пожалуй, пойду. - Разомлевшая в тепле и от мужского запаха, Лена не заметила, сколько времени прошло за приятной беседой. Она отложила салфетку, вставая. - Я провожу. - Кивнул Виктор новым знакомым, также поднимаясь. Уже дошли до дома, а Лена все раздумывала, что же ей теперь делать — ведь и пригласить его она теперь не имеет права, и спросить о том, где он будет ночевать, тоже неудобно. Она замедлила шаг, подойдя к подъезду, глубже засунула свободную руку в карман. - Спасибо, Виктор. - Лена опустила голову, уткнувшись носом в букетик. - За то, что проводили. - Вам спасибо за чудесный вечер. - Лена кивнула, взглядом давая понять, что прощается. - До свидания. Мужчина кивнул, пошел в обратную сторону, махнув на прощанье. … В больнице его не видела. Да и не выходила она из кабинета, все выясняла по телефону сроки подготовки ответов по материалу. Расстроилась и даже успела поругаться с Гуцуловым, когда он пришел в очередной раз подразнить бывшую подругу. Без всякого сожаления отправилась домой, бахнула сумку в прихожей и опустилась на диван, закрыла лицо руками. Долго сидела, но потом услышала несмелый стук в дверь. Удивилась, но потом подумала, что, возможно, кому-то нужна ее помощь — открыла дверь. Да, это он, тот, кто без нее, наверное, не справится, ведь врага надо знать в лицо, и рассказать о своих подозрениях она должна так, чтобы никто не заподозрил о ее заинтересованности. Она налила горячего чаю с мятой, поставила большую круглую кружку перед мужчиной, достала вазочки с вареньем и с конфетами. Молча. Закончился ароматный напиток, согрел, дал расслабиться, в тишине даже немного разморив. Виктор поднялся, включил воду, подставляя свою кружку под струи. Лена тихо стукнула дном бокала рядом по столешнице. Убрал кружки и пошел за ней в комнату, где спал в прошлый раз. Положила подушку на диван и собралась выйти из комнаты, но его фигура загораживала проход. Она знала, как тяжел этот период – отрицания диагноза. Когда в душе все бунтует, ты надеешься, сравниваешь перспективы и хочешь, жаждешь, чтобы этого всего никогда не было, чтобы жить, как раньше, пусть и не зная правду, но без этого топора над головой. Она сама сейчас вознесла над ним это орудие, и тяжко от этого, но он должен пережить это. - Что дальше будет, Лен? - Тяжело будет. Это точно. - Долго? – Она пожала плечами. - По-разному бывает… - Почти сорвалось «я вот пока живу». - Что мне нужно делать. - Верить. - Верить? Во что? В то, что это ошибка? - В это – в последнюю очередь. – Она еще ниже опустила голову. - В себя, в нее. Он прошел по комнате. Остановился у дивана, но садиться передумал и снова прошел туда-сюда. Лена опустилась в кресло. Не облокотилась, а так и осталась сидеть на прилипочках с ровной спиной на самом краю. По лицу мелькали тени, отбрасываемые неярким торшером от фигуры мечущегося мужчины. - Лена, а если… ее не станет… - он резко остановился напротив нее, присел и заглянул в глаза. - Нас всех когда-то не станет. – Не отвела взгляд, посмотрела в синий океан отчаяния. – Для чего-то мы тут живем, и если наш путь тут завершился, то… - Не говорите так, пожалуйста… - его громкий шепот сдавливал слух, она знала, что ему тяжело это осознавать. – Как я останусь без нее… - опустил голову. - Это правда. А вы сейчас о себе думаете. Виктор вскинул голову. «А ведь она права, Маше намного хуже». Долго молчал, читая ответы в ее глазах. - Расскажите мне все об этой болезни. - Все? Возможно ли это. Давайте я расскажу, что знаю, могу показать статьи в научном альманахе, результаты исследований. Идите сюда. Лена открыла ноутбук и загрузила нужные сайты. Виктор устроился рядом на диване и стал слушать и задавать вопросы. Почти всю ночь они просидели за материалами. - Лена, а как же дети? Она сможет иметь детей? - Виктор, Маша еще сама ребенок, а вы уже о внуках думаете… - Годы, Елена Никитична… хочется все успеть. - Понимаю. Вот и мне тоже… - Да у вас вся жизнь впереди… - «Да… вся…» - не сразу сообразила, куда спрятать свой взгляд. Вся ее жизнь – это пациенты, Лерка и Рассказовы. Да и она уже подходит к концу. А еще столько не сделано. - Вряд ли. – Виктор не понял, что она имела в виду. - Что «вряд ли»? - Детей – вряд ли. Вот смотрите. – Она кликнула на ссылку, открыла еще какую-то статью. - Ух ты! А я даже не видела еще. - Лена быстро прочла информацию, помещенную в рубрику «Новости». - Это женщина, которая после перенесения этой болезни сумела забеременеть. Врачи не давали шансов, и вот, смотрите, Виктор, она родила, с ребеночком все хорошо. А я уже и не надеялась, так ей тяжело было... Значит, есть надежда... - прошептала она последние слова. «Елена, какая же вы... какая ты... искренняя. Так радоваться за другого, так сопереживать, так заботиться о совершенно посторонних людях. Только ты так можешь. Сколько радости, надежды, счастья в глазах, это неподражаемо, это не подделать, если ты в душе не несешь этого света. Ты бескорыстно отдаешь, и тебе хочется отдать взамен хотя бы часть того, на что способен сам, конечно, не сравнить эту силу, а точнее, слабость с твоей, но хоть дать тебе почувствовать, что с тобой рядом есть те, кто тоже способен также любить. Не я, я, наверное, так никогда не смогу, и последнее, что буду стараться сделать — сохранить в тебе этот свет. Я теперь понимаю Игоря, понимаю Соню и Леру, всех остальных в больнице — тебя нельзя не любить за твою любовь к людям, к жизни. А что же бывает с тем, кто рядом с тобой. Совсем рядом, с парнем или с мужем». - Елена Никитична, вы не замужем? - Лена повернулась к нему лицом и уставилась в глаза. - Простите, это, вероятно, не мое дело, просто я подумал... - «он - счастливый человек». - В вашем возрасте обычно уже дети есть. Виктор, по всему было видно, совсем растерялся. Он не понимал, что говорит, а что он хочет сказать, и как это связано. Он знал, но хотел слышать от нее, стало почему-то так важно это услышать сказанное ему, и, казалось, от этого ответа что-то важное зависело. - Нет. Мужа нет. - Девушка заправила прядь волос за ухо и снова повернулась к монитору. Закрыла окно браузера. - Уже поздно. Я рассказала вам. В общих чертах. Остальное зависит от Маши и ее организма. Повторюсь, все по-разному бывает. И я надеюсь, что я плохой диагност, и я ошибаюсь. Ложитесь спать, Виктор, завтра один из вереницы нелегких дней. - Пока говорила, они вышли из комнаты, но Степнов направился к двери. Лена удивилась. - Елена Никитична, спасибо вам. Я лучше пойду. Неудобно, вас стеснять не хочется. - Она опустила голову и покачала головой. - Спокойной ночи, а точнее, утра. - И вам тоже. Наверное, так лучше. Хотя уже поздно - он ей отчаянно нравился, и она не могла с этим ничего поделать. Только, вопреки глупой поговорке «с глаз долой — из сердца вон», легче не становилось, не видя, скучала и думала о нем еще больше. *** Так и не легла больше, а наутро появилась в больнице с большой папкой в руках, пролетела по коридору, наткнулась на всех, кого только можно, хотя собиралась в одиночестве посидеть над статьей в научный сборник. Но поработать, как обычно, не дали. Не хотела Лена поднимать вопрос с Гуцулом на повестку, но проблема пришла к ней сама – в кабинет вошел Савченко, вызвал Комарова и Гуцулова и задал влоб вопрос о несвоевременном заборе крови у пациента. Лена пыталась замять это дело, но Савченко был непреклонен. Выдав предупреждение, он отправил Гуцулова в отпуск. - За злоупотребление, Игорь. За злоупотребление. - Николай Павлович, а почему Кулемина до сих пор не начала лечение этого пациента? Я уж тут ни при чем! Спросите ее! - Так! Гуцулов, в отпуск, значит — в отпуск, я сказал! Доктор Кулемина, зайдите ко мне, пожалуйста, будьте добры. *** В кабинете главврача собрался небольшой консилиум. Стас, Зоя Семеновна и Степнов молчали. - Почему вы не хотите назначить пациенту препарат, Елена Никитична? - Потому что у нас нет всех данных анализов. - Этот ответ имеет очень маленький шанс, мы не можем ждать месяц. Ждать не можем! Тем более, уже неделю прождали. - Из-за полпробы мы будем ждать, Николай Павлович. Даже один процент поставит под угрозу жизнь девочки. Я не беру на себя ответственность, и вам запрещаю! - Елена Никитична! Что вы себе позволяете! - Это мой пациент! И лечить его я буду. - Кулемина поднялась и нависла над главврачом, сидевшим в кресле, уперев руки в стол. - Что вы так прицепились к этому тесту? - Симптомы, Николай Павлович! Симптомы! Не будь их – она бы бегала уже по лужайке! - Кулемина, ты невыносимая! Сейчас зима! Какая лужайка! Что ты хочешь? - Савченко тоже поднялся. - Результатов. - Я еще раз говорю, ДОЛГО! - У нас в крови - видите? Что написано? – она сунула листочек под нос начальнику. - Это пограничная цифра. - Нет, это высокая цифра! Значит, риск есть. - Как решит отец. Я тут бессилен. – Савченко развел руками. Виктор присутствовал при этом, он встретил Лену в коридоре, когда та шла к главврачу. - Он – не врач, он не знает всего! - Как отец решит, говорю. И точка. – Савченко хлопнул ладонью по столу, повернулся к мужчине, внимательно следящему за перепалкой эскулапов. - Я? Я… полностью доверяю мнению доктора Кулеминой. - Сговорились что ли? Делайте, как знаете, но только, Кулемина, не ной потом… - махнул рукой главный. - Не буду я ныть, время есть, приступов пока не будет. - Почему ты так думаешь? – Савченко насторожился, и Лена поняла, что сказала лишнее, Степнов все равно не поймет, а вот Савченко может докопаться. - Ну, потому что эта болезнь, если это она, не часто приступы дает. – Нашла выход. - В справочнике написано. Мне пора, Николай Павлович! – И постаралась побыстрее скрыться от пытливого главного, прихватив при этом Степнова. - Кулемина, я не отпускал! - Николай Павлович, а давайте внедрим эту американскую систему тут, чтобы такие заболевания лечить? - Так, иди, Кулемина, куда шла, тебе, кажется, некогда? Но разговор не окончен! - Ага! – она выскочила из кабинета, вытолкала Степнова и, прикрыв дверь, мысленно выдохнула. - Правда, что еще столько ждать? - Правда. Но можно и постараться быстрее. – Она подмигнула Виктору. - Как? Если что-то надо от меня… - Нет, нет, просто везде работают люди, можно и попросить.
Straus: Глава: БОРЬБА Виктора пришлось задержать в больнице на несколько дней, пока закончились основные исследования Маши, а потом он стал уезжать домой по рабочим делам. В такие дни девочка грустила, и Лена читала ей сказки на ночь, сидя в широком кресле, укрыв ноги пледом. Прошли долгих три недели, пока ждали результатов. Изнуряющие минуты тянулись часами, Лена мучила звонками лабораторию в далеком областном центре, Стас звонил и торопил по своим каналам, и в конце концов Лена добилась – ей предварительно озвучили результат по телефону, и к тому моменту, когда на руках была бумага, она уже начала курс лечения. - Откуда ты знала, Лен? – Лера никак не могла понять, что ее тревожит. Лена всегда была болезненной, она старалась заниматься спортом, чтобы как-то укрепить организм, но бывали периоды, когда спорт откладывался на долгие месяцы. Но в последнее время Лера тревожилась за здоровье подруги – имея под рукой все медицинские средства, она частенько отлавливала Кулемину и замеряла давление, и если ей не нравилось что-то, она отправляла ее домой. И все чаще и чаще это стало происходить. Не понимала, откуда у подруги такое состояние организма, Лера в итоге бросила попытки докопаться до истины, видя, что та не расскажет. Подруга просто была рядом и внимательно за ней следила. - Я предполагала. Если бы знала, уже бы был результат лечения. - Лена, такое заподозрить в рядовом приступе очень сложно. Сердце бешено колотилось. Последнее время и так тяжело скрывать свою слабость от окружающих. Если сейчас Лерка узнает, ей непоздоровится. Хотя, куда уж хуже. - Помнишь моего деда. Когда он умирал, он бредил. Сказал, что моя сестра погибла из-за этой болезни. Я много читала об этом… - Ее можно было спасти? – Лена отрицательно покачала головой. – А Машу? – Лена подняла на подругу взгляд. - Если сейчас препарат подействует, у нас будет пять недель, чтобы успеть сделать операцию на фоне этого препарата. Но это очень дорого, и делают либо в Москве, либо вообще за границей. Лучше всего в Израиль ехать. Откуда такие деньги? – Девушка пожала плечами. - Поэтому я не знаю, можно ли спасти девочку. Теоретически можно. Вот Виктор приедет, и мы ему расскажем. - Лен. – Щеки залило румянцем. Лена поняла, что сейчас Лера будет спрашивать о нем. – А Виктор когда приезжает? - Точно не знаю, обещал сегодня. - Обещал? – хитро прищурилась Новикова. - Лер, к чему ты клонишь? Он очень хороший человек, мы с ним подружились. Он работает в детском доме, а еще каким-то детским фондом руководит. Я точно не знаю. Только надеюсь, что он сможет как-то оплатить Маше операцию, может, через фонд как-то. Было бы здорово. - Не уходи от темы. - Ну что? Да, мы ходили пару раз в суши-бар. Я никогда их не ела. А тут понравились. - Ленка, ты совсем тут зашиваешься, даже на свидание не сходить нормально! - Лера, да какое свидание? С пациентами что ли? Да даже с родственниками поводов ходить на свидание хоть отбавляй: анализы, процедуры, клизмы, капельницы. Да и настроение совсем не праздничное, у людей обычно все плохо, а тут ты со своими развлечениями. С кем на свидание-то?! - Девочки, там Степнов приехал. - В кабинет просунулась голова Зои Семеновны. - Спасибо, Зой Семенна! - Лена выпорхнула из кабинета, чмокнув на ходу женщину в щеку. - Это что сейчас было? Мне показалось... - Да нет, Зоя Семеновна, появилась возможность вылечить девочку — диагноз установили, препарат действует пока, осложнений нет. Но все зависит от финансов. Вот Лена побежала узнать. - Нет, Лер, мне показалось... что в глазах у нее не профессиональный огонь, уж поверь мне... - Лера постучала по столу. - Может, и получится что-то, вдруг вытащит ее из этой дыры... - женщины многозначительно кивнули друг другу. *** Виктор высматривал среди врачей знакомую светловолосую макушку. Букетик в руке нетерпеливо то опускался, то снова поднимался выше, когда мужчине казалось, что это она прошла. Не раздеваясь, он прошел один коридор, затем свернул в другой и с огорчением не нашел ее и тут. На посту сказали, что Елена в больнице была, и Виктор решил, что вероятнее всего ее встретить у дочери в палате. Уже собираясь открыть белую дверь, он почувствовал сзади движение и обернулся. Она стояла очень близко, руки были на уровне его плеч. Он не сразу понял, что она хотела сделать, но сердце вдвойне подпрыгнуло от ее появления и от неожиданной радости, что на один шаг между ними сократилась дистанция. - Я же тихо хожу, как ты узнал? - Почувствовал. - Он улыбался, и Лена не могла отвести от его глаз завороженного взгляда. - А что ты делала? - Ничего, - смутилась. - Хотела ладонями глаза закрыть, но не дотянулась. Извини. - Виктор засмеялся и покачал головой. - Это тебе. Маленькие белые и голубые цветочки на тоненьких стебельках смотрели на нее своими подснежными лепестками, нежно сообщая, что зиме скоро конец. Но еще трещат морозы. «Представляешь, Лен. А где-то весна». Весна! И так хочется этой весны, чтобы дышать полной грудью и чувствовать, как просыпается все вокруг, как щемит сердце от песен птиц и запаха талой воды. Они вошли в палату, Лена немного побыла рядом с обрадованной девочкой и вскоре оставила их двоих. Чтобы собраться с мыслями, набраться сил для разговора. Что будет, она не знала, но решила подготовиться ко всему. Он знал о размере катастрофы, знал, что потребуется лечение, а потому о возможности провести финансы через фонд он разузнал. Но он не знал деталей и конечного результата. Именно об этом волновалась Лена, вдруг это окажется невозможно. *** Виктор снова уехал. Нужно было подготовить бумаги, сделать запрос, собрать комиссию в опекунском совете и в Фонде. Ужасная бумажная волокита на три дня задержала его в городе. Лена с Савченко подготовили выписки и заключения, составили свои запросы и отправили по почте данные в нужные учреждения. Лена была рада, что Виктор смог сделать для Маши все возможное. Они справятся, Лена это точно знала, все будет хорошо, и малышка будет радовать папу своими успехами в школе. Ей же скоро в школу. Пока реабилитация, как раз к сентябрю Маша поправится. Оставалось ждать. Для Виктора это был сложный период, но оно того стоило. - Все, Лен, сколько можно уже? Иди, отдохни. Мы тут подежурим, как только Виктор приедет, мы сразу сообщим. Давай, давай, поднимайся и топай домой. Мы справимся, не переживай. Лера практически вытолкала подругу из палаты, проследив, чтобы та тепло оделась и ушла, а то, зная Кулемину, она могла в коридоре повстречать какой-нибудь очередной «интересный» случай, и тогда надежды на отдых таяли вместе со снегом на шапках пришедших с улицы – «уж лучше работать, чем думать и ждать». Через несколько часов после того, как она вернулась домой, когда уже допила свой чай с мятой, раздался стук в дверь. Услышав, закрыла глаза, пытаясь унять стук в груди, и улыбнулась. «Он». Сердце усилило удары, застучав в ушах. С чем он пришел, каков итог его поездки домой, что ждет девочку и саму Лену… Дрожащими пальцами отомкнула замок, даже не спрашивая, кто там за дверью. Быстрее посмотреть ему в глаза, увидеть в них ответ, прочитать его мысли, поддержать или порадоваться… быстрее. Открыла. Расстегнутое пальто, шарф, а во взгляде искры от смешанных чувств. Нетерпение поделиться, радость встречи, грусть от того, что скоро им предстоит надолго расстаться, интерес, ведь такую ее, дома, родную, он видел лишь раз. Тот первый раз не считается, там она была в роли врача, который заботится о людях. - Лена, – выдохнул он. Увидел и растерялся. Хотел сказать сразу все, но ее глаза под челкой сбили все мысли, спутали то, что было заготовлено и добавили много новых определений в мечущийся поток в голове. «Цветы надо было купить. Уже все закрыто. Поздно для визита. Она не спит все равно, свет горит. Зря пришел. Должен порадовать. Входить или нет. Захочет она впустить, или нет. Что сказать». – Здравствуй. Глядя вопросительно, девушка улыбалась и не сводила взгляда с мужчины. В слабом свете коридорной лампы он стоял, теребя в руках папку с документами, глаза горели, а короткие волосы непокорно торчали в разные стороны. - Ну как? – словно это ожидание сковало горло, и голос звучал совсем тихо. Он кивнул, а потом радостно сказал: - Одобрили. - Правда? – Лена от радости сжала кулаки, подпрыгнула на месте, а когда Виктор сделал полшага к ней, она крепко-крепко обвила его шею руками, чувствуя, как сильно он стиснул ее в объятиях, отрывая от пола. - Я так рада. Виктор, теперь все будет хорошо, вы справитесь. Я знаю. Он отпустил ее, поставив на пол, но все еще рядом звучал ее голос, где-то у шеи, проникая в самую душу. - Спасибо тебе. Если бы не ты... - Ну не то, не то совсем он говорит, не те слова. Хочется сказать, как он скучал, как спешил к ней, как стремился поскорее ее услышать, увидеть ее радость в глазах, а она точно будет, Лена умеет совершенно искренне переживать за других, за своих близких, за знакомых, за чужих... Как же хочется поцеловать эти глаза… - Да брось, я-то тут причем. Теперь Машеньку подготовить надо. Виктор. Будет сложно. В первую очередь тебе. - Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Он это знал, видел, каково это — ждать. И предполагал, что это — только цветочки. Сложно, страшно, больно, нестерпимо... но... - Я пойду на это. И я смогу... ради нее. - Я знаю, — шепнула... Лена пробежала взглядом по лицу, задержавшись на глазах, потом, сама не уловила, как остановилась на губах, заметила, как они дрогнули, и остатки улыбки сошли с них, расслабив и приоткрыв. Горячей волной окатило спину, и Лена вернулась к глазам — темный огонь твердил о том же, о чем она боялась думать. Дверь закрылась сама собой, и она уже не помнила, когда успела скинуть с Виктора пальто, как он шагом перекрыл расстояние между ними, не помнила первое касание... — горячие губы согревали ее собственные холодные, прожигая до самого сердца. Крепкие руки держали, исключая любую возможность упасть от бессилия, от нежности, плещущейся через край, так давно скрываемой и хранимой за створками отрицаний любой возможности близости. Любой, которая угрожала нарушить ее отрешенность и обособленность от окружающего мира, будь то просто поверхностное, доверие своих мыслей друзьям, либо полное, глубокое, абсолютное единение с кем-то. Сломал эту броню, заставив раскрыться, расслабиться, забрав волю и проникнув глубоко в душу. Пробрался ладонями на шею, затем скользнул на спину, прижав крепче. - Лена... - рыкнул мужчина, едва оторвавшись от любимого лица. - Я безумно этого хочу, но мне нужно знать, ты... - Я тоже... - прошептала дрожащим голосом, что не укрылось от Виктора. - ...хочу. Исследовав ее до последней капли, последнего вздоха, обессиленно повторив телом изгибы ее тела, свернувшейся калачиком и дремлющей рядышком, Виктор пытался удержать ее тепло, подаренное ему в эту единственную ночь, которая очень много для него значила. Он сохранит его, сохранит ее в своем сердце, а когда понадобится, он вернет ей ту силу, которую она ему передавала все это время, находясь рядом, поддерживая и просто... любя. Легкая улыбка коснулась его лица. «Любит. Она меня любит, иначе бы не впустила», - он незаметно поцеловал разбросанные пряди волос на подушке. «И я… Люблю...» *** В коридоре собрался весь медперсонал проводить Машу и ее папу в далекий центр, где еще долго будут наблюдать за течением болезни и процессом выздоровления после операции и курса препаратов. Саму девочку Лена подготовила, чтобы та не боялась, чтобы немного потерпела, а потом, знала Лена, ей станет легче, и вскоре совсем все забудется. В общей суматохе никто не заметил, как к Лене подошел Гуцул, только-только вышедший из вынужденного отпуска. - А, Кулемина, нашла себе подопытного для своей диссертации, то-то ты так отстаивала этот диагноз, чтобы тебе выдали все результаты? Обидно, наверное, отдавать теперь такой материал в другую больницу. - Заткнись, Гуцул. Если бы не ты, мы бы раньше узнали. Виктор, стоявший рядом с Леной, слышал слова темноволосого доктора, сказанные не слишком громко, чтобы не услышал Савченко, отдававший в тот момент приказ карете скорой помощи, готовой везти девочку. Мужчина поймал растерянный взгляд Лены, когда ее коллега отошел. - Это правда? - Лена вздохнула, понимая, как это выглядит со стороны. С его стороны. - Что «правда»? Да, я защищаю скоро диссертацию как раз по этой теме. - И тебе нужен был этот случай? - Не совсем... - Я понял тебя. - Подожди, я все объясню, все не так… - Не надо, Лен. Спасибо тебе за все. - Сказал, не глядя на девушку, опустил голову и шагнул мимо. Диалог происходил между ними, никто не слышал, но, когда мужчина отошел к Маше, и делегация провожающих отправилась к машине, Лера шепнула. - Что случилось, Лен? - Все хорошо, Лерик. - Кулемина растянула губы в улыбке. Лера поняла, что что-то не так.
Straus: Глава: ОН И вот он снова возвращается в далекий город. И сам он издалека, и до дома еще далеко, не ждет там никто, а сердце не может не остановиться и радостно не застучать у указателя поворота, а когда руки выкручивают руль, уводя автомобиль в желанном направлении, губы сами расплываются в улыбке. Девочка мирно сопит в кресле, пристегнутая ремнями безопасности, музыка мурлычет что-то очень грустное, а от того такое нежное, как оттенки ее глаз в минуты радости, когда она стягивает хирургическую маску с лица, увидев его издалека. Маша сказала, что хочет поцеловать Лену и подарить ей магнитик, который она держит в руках всю дорогу. Долгие недели девочка ждала приговора своей болезни, а на другом конце материка ждала известий еще одна душа. Словно ставили зачет ей, ее работе, словно от этого зависела ее жизнь, а она не могла видеть результатов, лишь слышать кое-что. Савченко и Лера много раз звонили в центр, сама Лена звонила в министерство, им давали краткую сводку, но так сухо, словно никому нет дела до ребенка. Какие-то цифры, по которым они складывали картину и могли оценить ситуацию. Операция прошла успешно, начался процесс реабилитации, и врачи больницы на окраине смогли вздохнуть спокойно, лишь Лена не могла успокоиться, пока не увидит Машу своими глазами. Но увидеть вряд ли получится — уже август, а значит, у девочки учеба, первый класс. Так пролетает время, сам не замечаешь, а скоро осень. И не виделись они теплую весну и все лето. А теперь Лена не помнила, как звучит его голос. Больно, ужасно больно бывает, что хочется закрыть глаза и не жить. - Она спит, - прошептала Лера. - Бедная девочка. Ну кто сказал, что одной ей легче будет это пережить... - Зоя Семеновна стояла с другой стороны больничной кровати, где лежала Лена. Уже два месяца она не появлялась на работе. Ужасная слабость и головокружения не давали ей выходить из дому одной. Лера взяла отпуск и была рядом. А неделю назад такой же приступ, как у Маши запер доктора Кулемину в палате больницы на окраине города. Кроме Савченко, Леры и еще пары человек, включая Рассказовых, никто не знал, куда подевалась Лена — она запретила говорить кому-либо под страхом, что убежит из больницы. Зная Кулемину, никто не стал спорить, и пообещали не говорить никому из знакомых, а остальным и дела не было. Но, конечно, Лера понимала, кого в первую очередь имела в виду подруга. Виктора. Даже если бы он появился, то меньше всего Лена хотела погружать его, только оправившегося от этого кошмара, снова в такой же, если не больший. Но он не приезжал, и Лера была спокойна. Она не знала, что делать, появись он тут. Лена говорила, что не едет он, потому что не поверил ей, поверил Гуцулу. Она уже и не ждала, по крайней мере, делала так, что было не заметно, как сильно она его ждет. А она говорила, что молится за него, чтобы у него все в жизни было хорошо. Лера считала, что в одном Кулемина была права, он имел право жить спокойно и забыть этот кошмар, но как решиться на такое и своими руками сломать им жизнь. Она не знала. *** - Коллеги, я собрал вас тут по одному делу. Вот смета, что нам понадобится, если мы будем лечить Лену. Скажу сразу, сумма неподъемная. Но часть мы возьмем из губернаторского фонда и еще — научная работа Кулеминой номинирована на грант. Это хорошая сумма, если мы сможем как-то представить диссертацию. Но все равно этой суммы недостаточно. Я заложил дачу и продам машину... - У Лены на счете... - Лера взяла ручку и подписала внизу со знаком «+» несколько цифр. - Плюс моих немного. - Еще дописала. - Мы с Соней тоже заложим бизнес... это примерно еще треть нужного. - Рассказов приписал снизу. Где брать остальное... Лера сидела на кушетке и болтала ногами. Савченко ходил перед столом, Рассказов тер лоб. - Если мы продадим мою и квартиру Лены... - рассуждала Лера. - Нет. Когда она выздоровеет, где она жить будет? - задумчиво произнес Савченко. - А если не найти денег, НЕКОМУ там жить будет! Она умрет у нас на руках, зато с квартирой! На этих повышенных нотах, готовых уже перейти в истерику, отворилась дверь и вошел Игорь Гуцулов. - Вы о ком? - Это не твое дело. - Огрызнулась Новикова. Все молчали. Савченко ждал, что скажет Гуцулов и когда он выйдет, а они смогут продолжать думать. Игорь подошел вплотную к столу, достал из кармана белого халата портмоне, извлек карточку и положил на лист с цифрами. - Это пин-код. - Он чиркнул на бумаге рядом со столбиком чисел четыре цифры. - Не весть что, но... Уже и след его простыл, и тихое рассказовское «спасибо» вслед уходящему парню тоже рассеялось, а никто не мог сказать, точно ли это был он. Но карточка на столе свидетельствовала именно об этом. *** Вечером в палате у Лены Леру сменила Зоя Семеновна, которая приходила во время своего ночного дежурства, чтобы поболтать с больной. Они смеялись, что Лена, как вампиреныш, днем выспится, а ночами хороводится, но зато не дает уснуть персоналу, веселя, пока есть силы. Лена отвечала, что днем им и так проблем хватает с другими пациентами, а ночью больше шансов увидеть родные лица. Так и было, ведь кроме этой семьи у девушки нет другой. Лера уже в коридоре накинула ветровку, достала зонт, закрыла сумку, подняла взгляд и невольно остановилась. По ту сторону мощных стеклянных дверей под дождем стоял Виктор, сжимая в руке цветы. Сбежать. Поздно, заметил. Скрестила пальцы и шагнула навстречу. - Лера, здравствуй. - Виктор Степнов. Здравствуйте. Маша, как дела, малышка? Знаешь, как мы тут все переживали за тебя! - Лера присела и обняла девочку. Та коротко рассказала, что ей уже лучше, и сразу спросила, где Лена. Видя, что тот же вопрос терзает и мужчину, она поднялась, и, обращаясь к обоим, но стараясь не смотреть ни на того, ни на другого, сказала: - Доктор Кулемина уже два месяца тут не работает. - Как это, Лера? - встревожился Виктор. - А где же ее найти теперь можно? У нее адрес не изменился, мы бы зашли на минутку, просто хотели поблагодарить ее. - Мужчина непроизвольно взял ручку девочки, словно ища поддержки. Это его «на минутку» резануло по сердцу. Значит, всего-то поблагодарить... стало жутко обидно за подругу, ведь Лера видела, что для нее значил этот мужчина, да и девочка, словно маленькая ее копия, и даже болезнь у нее, по всей видимости, такая же. Хотя, это и к лучшему, значит, он просто уйдет, и не нужно будет искать себе оправданий, себе и своей лжи. Лера не знала, что так тяжело будет врать. И можно было бы сказать правду, но она бы, наверное, на месте подруги, так же поступила. И только это сейчас заставляло прятать глаза, что, конечно, заметил Виктор. - Я не знаю, когда она вернется. - Лера, что у вас произошло? Как так? Вы же были... вы же почти сестры... мне Лена говорила. Девушка испуганно все-таки посмотрела ему в глаза. Всего на миг, и он понял, что она не скажет, что кто-то свыше не дает им встретиться, и наверное, даже сама Лена этого не хочет. Сердце облилось горячим потоком. Понятно. Значит, он был прав, и ей была интересна эта болезнь, не они с Машей, а только ради интереса. А он, дурак, думал, любит... - Лера, передай, пожалуйста, это Лене, скажи, что я ее очень люблю и всегда помню. - Маша протянула ручку, в которой все это время сжимала подарок, везя с любовью дорогому человеку. - Спасибо, Лера. - Почти прошептал севшим голосом Степнов. - Пока. - Удаляясь, девочка помахала ей своей маленькой ладошкой. Секунду Лера наблюдала, как они уходят. Как борется сердце с холодным голосом рассудка, она слышала не раз, но тут на кону не просто жизнь, а жизнь самого, пожалуй, дорогого и самого светлого в ее жизни человека. - Маша! - Лера бросилась за ними, подбежала, присела снова, вложила в руку магнитик, зажала кулачок девочки и, глядя в глаза, сказала: - Ты сама отдашь ей, когда найдешь ее. - Девочка неуверенно кивнула, посмотрев снизу вверх на стоящего рядом отца. - Обещай, что найдешь. - Слышным только ей шепотом сказала Лера. Маша уверенней кивнула. Лера быстро поднялась и почти бегом скрылась за поворотом. Виктор точно не мог сказать, слезы ли блестели на ее лице, или это просто дождь. Не мог он сказать, что было теперь в его душе, ведь то, что он случайно услышал, было послано ему, не Маше, и он теперь не успокоится, пока не выяснит, пока не найдет ее, пока не посмотрит в глаза. Получив этот приказ, каким-то неразрешимым узлом что-то завязавший на сердце, Виктор уже точно знал, что сделает. Проводив взглядом Леру, двое под дождем переглянулись. «Идем?» Короткий кивок, и две одинокие фигуры покинули круг света, льющийся сквозь стеклянные двери холла больницы на окраине города. *** - Виктор, Лена просила нас всех не говорить тебе ничего о ней. – Рассказов опустил глаза. Он не мог отказать в таком деле другу, но и пойти против воли Елены тоже не решался – это ее решение, и если она просила, значит, для нее это что-то значит. - Понимаю. Она столько для нас сделала, а я как свинья вел себя. Поэтому она не хочет общаться. - Я не знаю, что у вас произошло, но знаю одно – это не из-за ссоры или чего-то подобного. Это давно началось, и причина в ней, не в тебе. Она боится подпускать к себе людей, чтобы не делать им больно. - Тогда я не понимаю ничего. - И не поймешь, пока не найдешь ее, и вы не поговорите. Виктор тяжело вздохнул. Искать, ждать, снова искать и опять ждать. Он привык уже бороться, но все равно иногда накатывала такая усталость, что хотелось плюнуть и все бросить. Словно всё против него. И все: друзья, коллеги, врачи, и даже та, кто стал ближе всего его сердцу, - она тоже против. Виктор посмотрел на Рассказова, поднялся, собираясь уходить, но тут тихо скрипнула дверь, и с кухни вышла Соня. Не ожидавшая гостя, она почти испуганно взглянула на Виктора, потом на мужа. Потом, справившись с собой, поприветствовала Виктора, грустно, даже как-то виновато улыбнувшись. Мужчина попрощался, дошел до двери, но что-то в облике Сони его остановило. Он обернулся. Было уже видно, что у Рассказовых скоро ожидается пополнение. Внезапная радость за друзей всколыхнула в памяти собственные счастливые моменты, отбросив в тот день, когда они вчетвером сидели в разгромленном зале кафе. - Соня, а конференция уже прошла? - Нет, через три дня. - Спасибо! Виктор выскочил на улицу, вдохнув влажный осенний воздух. «Вот где я увижу ее». *** Просмотрев программу выступлений, Виктор отправился в зал, чтобы дождаться Лену. Он не видел ее в холле, хотя предполагал ее встретить до начала заседания, и подумал, что, возможно, она задержится. Каково же было его удивление, когда вместо Лены за кафедру вышла Лера и сказала, что доклад будет представлять она. Словно заколдованный круг, куда нет входа – что происходит, почему, и как преодолеть это – он не знал. В холле он преградил дорогу Лере, когда та, натягивая пальто, направлялась к выходу. Девушка врезалась в мужчину и возмущенно посмотрела в глаза. - Привет. – Лера сделала вид, что ее не касалось то, что происходило вокруг. - Ничего не хочешь мне сказать? Почему ты вместо нее? - Лена не может прийти. - Все так серьезно? – Лера отвернулась и тихо сказала: - Меня бы не было здесь. – Не могла она смотреть ему в глаза, вот хоть убей – эта безудержная боль, если подумать, сопровождающая его уже столько времени, затаилась в них, лишая его лицо света, кажется, навсегда, кажется, ничто не заставит его улыбнуться больше. А теперь еще и Ленку потерял. Лера знала, что он для нее много значил, но что значила она для него – для Новиковой только теперь стало очевидным. Она знала, что они расстались тогда не очень хорошо, что-то между ними произошло, но никак не могла понять, что им делить, а от этого она не могла разобраться, что же ей самой делать, в каком направлении ей нужно действовать, и стоит ли, не навредит ли. - Лера, она уехала? Далеко? – Это что, самое страшное, если человека не найти, если он далеко. Почему он боится именно этого, ведь нет ничего проще узнать у друзей, знакомых, позвонить, приехать… - Поговори с Савченко, он за нее отвечает. – Мысленно треснула себя по лбу. - В каком смысле «отвечает»? - У нее больше нет никого, о ней некому больше заботиться. Мне пора. – Лера обошла застывшего посреди коридора Виктора и вышла из здания. В голове звенела пустота. Вот ни одной мысли, картинки, ни одного момента не возникало, - совершенно ничего, словно и человека-то нет — его не стало, и куда идти - неважно. Через некоторое время мужчина очнулся, совершенно апатично нашел взглядом Леру на улице и окликнул ее. - Давай подвезу. Ты в больницу?
Straus: Глава: ПУТИ ГОСПОДНИ Закрывая глаза, Лена восстанавливала в памяти его: сильные но нежные руки, умелые ласки, страстные поцелуи, жесткие, но в то же время, шелковистые волосы между пальцев. Тело гудело, отвечая ему, в голове все плыло от его голоса, от звуков любви той единственной ночи. Вздохнув, разорвала этот морок в сознании — не бывать этому, что толку вспоминать, ведь за это, наверное, и не благодарят, просто человек по-другому не умеет, он такой, какой есть, жаль, что он так подходит. Не воскрешая в памяти, забывала, выбрасывала из головы, но потом снова допускала в сознание — полностью, до последнего штриха в очертаниях темных силуэтов. Пережить это и снова постараться забыть. А когда закрывала глаза — все по кругу, в тяжелом, циклическом сне, в нездоровой дреме обессилевшего тела и уставшего, периодически бредящего сознания. В реальности понимала, что он сам ушел, не выслушал, но именно эта ниточка недосказанности держала на краю надежды, пусть, зыбкой, но, может быть, все-таки, сумев объяснить, было бы легче. Но все так, как получилось, это судьба, круг неизбежности. В палате помимо Лены были двое. - Сегодня Алина отправила нам результаты. К вечеру получим. - Стас говорил шепотом, посматривая на пациентку, по всей видимости, спящую. Рука спокойно лежала на животе поверх одеяла, вторая изредка вздрагивала, чуть дергая проводки на прищепке. - Спасибо, Стасик. И Алинке передавай благодарность. Хоть предварительно увидим картину, пусть без точных ответов, но все же. - Новикова спрятала руки в карманы, чтобы друг не видел, что они мелко дрожат. - Лера, не знаю, как тебя успокоить, тут, наверное, любое слово будет недостаточно для поддержки. Но все равно, знай, мы рядом. - Он положил руку на плечо девушки и доверчиво заглянул в лицо. - Спасибо, Стас, я-то что... Только не могу понять, почему сразу было не сказать, хотя бы мне... - Это невероятно сложно — признаться близким. Нужно очень много сил иметь, если тебе небезразлично, что они почувствуют в этот момент, насколько им будет больно. Обычно стараются ставить уже перед фактом, когда все, край, и нет времени. А до этого пусть никто ничего не знает, зачем волновать. Вот когда тебе все равно до чувств других — тут другой разговор, чего скрывать, пусть другие тоже знают, как тебе плохо. Я бы, наверное, тоже поступил, как Ленка. - Я не думала об этом. Я думала, как это эгоистично не сказать... - Как это эгоистично думать о своих обидах... - Лера замолчала. - Наверное, ты прав... Лера ушла дожидаться результатов, Стас пошел в лабораторию, а к Лене вошла Зоя Семеновна и осталась с ней до тех пор, пока девушка не открыла глаза. *** - Здравствуйте, Зоя Семеновна. - Лена проснулась и улыбнулась. В дверь сначала просунулась кудрявая блондинистая голова, потом появилась и сама Лера. - Привет. - Лен, сегодня придут результаты. В палату вошел растерянный и расстроенный Стас с листами в руках. Пожал плечами, вопросительно и как-то осуждающе глянул на Кулемину. Та убрала взгляд. Непонимающая ничего Лера взяла листки в руки, а Стас и Зоя Семеновна вышли из палаты. Лера долго сверяла столбики и что-то в голове подсчитывала. Потом уставилась на одну строку, затем посмотрела на подругу, а потом снова в лист. - О, Господи... - Лена закрыла глаза и какое-то время не открывала. - И ты молчала, горе ты луковое... – из-под ресниц сверкнули две крупные слезинки. - Тише, Лера, - прошептала Лена. Лера чувствовала, как сжимается внутри диска сердце и кажется, что этот стальной диск готов разорваться от горя, а уж что говорить о живом сердце. «Значит, у них все по-настоящему было, а я не придавала значения этому, думала, что пройдет, а она... он...» Лера погладила подругу по руке, уселась рядом на кровать. Лена не поворачивалась, но было видно, как по щекам текли слезы, пропадая в отросших волосах, в беспорядке раскиданных на подушке. - Лен, он должен знать... - Ни в коем случае! - Девушка резко повернулась. В голосе совсем не было силы, но даже этот хриплый шепот звучал яростно и даже испуганно, что Лера почувствовала подкатывающую панику. Что она делает... - Лера, нет. - Лен, это Виктор? - подруга знала ответ, но хотела, чтобы Лена сама это сказала. Быть может, это сможет повернуть в ее голове что-то. Она вздохнула, кивнув. - Он потерял меня, и это к лучшему. Хорошо, что он не знает обо мне, хорошо, что не ищет, значит, так мне легче будет, слышишь, Лер. Потому что в противном случае потерять обоих ему будет очень больно, он только что от болезни Маши оправился, а тут такое. Поэтому он не должен знать. Никогда. Слышишь? Хотелось крикнуть, что ищет, что не потерял и найдет, и они неправы, но последняя мысль поставила снова огромный жирный вопрос тут — правильно ли? Кулемина, наверное, права, господи, откуда же в ней столько мудрости — быть на шаг впереди этой боли. Откуда? Опыт? Всю жизнь бежать от нее, скрываться, зная, что все равно не уйти от нее и так смиренно хотя бы оберегать от нее других. Быть может, поэтому вопроса с профессией не стояло? Все было предопределено... Новикова сидела и молча гладила подругу по голове, изредка вытирая слезы. Казалось, что она — увядшее дерево, на которое залезли мальчишки и безжалостно его трясут. И почему некоторым жизнь дает столько сил, чтобы выносить удар за ударом, а она, окажись в такой ситуации, скорее всего, навряд ли смогла бы держать себя в руках. Лена всю жизнь живет с этим, борется, стремится еще что-то успеть, пока может, пока еще хватает в ней жизни, не смогла она только побыть счастливой хоть немного, не сделав чего-то для себя, а теперь и для этого ребенка не сделает. Как же это невыносимо больно, наверняка, хранить в себе это существо и знать, что он тоже умирает, вместе с тобой, а ты не можешь его спасти, хотя бы для того, чтобы оставить его в этом мире, пусть и одного, но жить после нее. Лера обняла Кулемину. Новый поток слез был замечен подругой. - Ну, ты что... - Теперь была очередь Лены успокаивать подругу. Мало получалось, но хоть немного подбодрить ее. - Ничего, я еще пока здесь... и мне как-то получше в последнее время, Лер... подожди, все наладится... - Лена гладила Леру по волосам, шепча, что она еще с ними, жива. Лера сама не помнила, как, но был момент, что она чуть не треснула подруге в лоб, когда Кулемина попросила не поддерживать в ней жизнь искусственно. Сердце колотилось, ведь как врач, Новикова прекрасно понимала Лену, но как подруга, как женщина, не могла, не хотела и даже слышать не желала об этом. Что было бы правильным в этой ситуации, она тоже не могла решить — дать умереть обоим, или дать шанс матери, загубив препаратами этот плод странной, невероятной, запретной любви. Она даже в глубине души пожалела, что сто лет знает Ленку, будь это посторонний человек, решение было одно, и оно было бы правильным – врачи всегда спасают мать. Но она знает Лену. И знает Виктора. А это — их продолжение. Выплакавшись, Лера не почувствовала облегчения, стало еще хуже от того, что тут одна Лена знала, что все происходящее правильно. Лена вскоре уснула, а Лера отправилась за Стасом, забыв лист с результатами на тумбочке. *** Они ушли в большую ординаторскую и достали подаренную кем-то из пациентов бутылку виски. Пили практически молча, без слов понимая друг друга, оценивая трагизм ситуации и не видя ничего, кроме тупика, в который нехотя поставила их Лена. Чуть позже присоединилась Зоя Семеновна. Кто-то доложил Савченко, и тот явился в ординаторскую поддержать теплую компанию. - Отмечаем? - Ага, - пьяно икнул Комаров. Налил полстакана и поставил перед главврачом. Тот опрокинул его залпом и сморщился. - Лена — мой пациент, и лечить ее буду я. И точка. - Она связала нас по рукам... - Лерка шмыгала носом. - ...и ногам, - закончил Стас. - Либо мы потеряем одного, либо потеряем обоих. Что делать? Лера протянула главному один стерильный тапок, который лежал у шкафчика. Тот недоуменно посмотрел на нетрезвую докторшу. - По столу постучите, вам идет, Николай Палыч. - А денег так и не хватает... - Зоя Семеновна вздохнула. - Будут деньги. - Савченко стукнул мягким тапочком по коленке. - У-у-у-у, Николай Палыч, вы только ей не говорите. - Стас сделал обреченное лицо и провел большим пальцем по шее. - Я думаю, надо сказать Виктору. Пусть тоже решает. - Тут и решать нечего. - Сказала Лера. - Вот именно, Новикова. - Нет, Николай Павлович. Мы не будем ничего делать из-за малыша. - Я тоже против. - Нужна операция, иначе не будет ни ее, ни ребенка. - Николай Павлович, ВДРУГ она сможет выносить его хотя бы до того срока, когда можно его в инкубатор поместить... я прошу вас, не трогайте ее, пока она... - По щекам Леры текли слезы. Стас оторвал и протянул ей кусочек бинта. Все молчали, понимая, что тут две правды. - Кулеминой нужна операция. - Да. Но... - Давайте подождем, пока найдем деньги. - Не надо искать. - Лера подпрыгнула от этого голоса. - Здравствуйте. Степнов стоял в помещении уже несколько минут и слышал последние фразы. Лера не понимала, почему так хотела сначала, чтобы Виктор все знал. Теперь она уже не была уверена в своей правоте — как ему сейчас все сказать? Он искал свою девушку, думал о ней и даже поехал в институт, чтобы увидеть лично, а в итоге поздно, да еще и... - Я встретил Игоря Гуцулова. - Лера всхлипнула и уткнулась в плечо Стасу. Савченко налил в мензурку спиртное и протянул Виктору. Тот не стал пить, качнув головой. - Если нужно что-то... деньги есть, у меня на счете... - Ну вот, я же говорю, нужно делать операцию, Лера, - неуверенный голос Савченко. - Ты туда же! - Лера вскочила и подошла вплотную к Виктору, зло сверкая темными глазами. Стукнула несильно кулаками в грудь: - Я ненавижу тебя! Ты не имеешь права! Стас схватил Новикову, оттаскивая от мужчины, иначе она бы покалечила его – его, виновника этой ситуации. Было видно, что Виктор растерялся. Он переводил взгляд с Савченко на Новикову, поискал ответа в глазах других присутствующих, но, так и не найдя контакта, снова уставился на заплаканное лицо докторши. - О чем вы? Я в чем виноват, Лер? Скажи, что я могу сделать? - Видимо, вам не все рассказали, Стас не знает... - поняла Кац. - Лера, подожди, он не в курсе всего. - Лена беременна. - Синий взгляд вспыхнул огнем, Виктор даже чуть улыбнулся. Но, не увидев такой же радости у остальных, он насторожился. «Хотя нет, я-то тут причем, столько времени прошло, у нее другой мужчина… или…» - где-то краем касались сознания мысли. - Подождите. Лена не хочет? Или что-то... что за операция? Где она? - Савченко попросил присутствующих выйти и закрыл за ними дверь. *** Когда ушла Лера, Лена проснулась и долго не могла снова заснуть. Словно мозаика из разноцветных кусочков складывались дни, а точнее — ночные часы, когда она могла еще находить себя в этом мире. Сегодняшний кусочек — яркий элемент в мозаике, она чувствовала себя намного лучше, было легкое ощущение тепла откуда-то изнутри. Надоело сопротивляться, отгораживаться от чувств, и она решила попробовать, развернувшись внутренним взором внутрь себя, туда, где лежала причина ее беспокойства и непонимания. Накрыла живот руками. Как себя с ним вести, ведь сердечко уже стучит, он все чувствует, особенно то, что его мама боится его любить, не хочет привязываться, ведь знает, что потеряет его. Если бы их не стало вместе, это одно, но на самом деле этот диагноз исключает возможность быть матерью, а потому его не станет раньше нее, и она сопротивлялась этому всей душой, в то же время зная, что нет ничего дороже для нее — его ребенок, связывающий нитью ее с далеким прошлым, невозможным и таким светлым. Что было у них? Мимолетное, волнующее, захлестнувшее и пугающее, но такое сильное, пусть и недолгое. Что? Пройдет, или останется в сердце навсегда? У нее остался, как глоток воздуха, как надежда, как мир, вспыхнувший утром рассветным лучом. Быть может, было бы легче просто однажды закрыть глаза и уснуть, но она почему-то знала, что он чувствует ее. Не знала как, но он с ней на связи, а еще и эта маленькая частичка внутри, под сердцем, которая заставляет дышать глубже. «Люблю. Несмотря ни на что — люблю и не дам тебя в обиду. Никогда не знала этого сладкого чувства счастья, пока не появился ты. Мой палач, но и моя жизнь, тебе же удалось вернуть меня, хоть, скорее всего, ненадолго. Нам не быть вместе, наверное, как и с твоим отцом невозможно нам встретиться, но пока я дышу — ты будешь жить». Лена встала и распахнула окно. Теплый осенний ветерок тут же запутался в волосах, сдув их с лица, растрепал одежды, остудил пылающие щеки. Сегодня хороший день, сил достаточно, и Лена покинула палату, оставив дверь открытой. Прошла по коридору, заглянула в ординаторскую. Попросила позвать Зою Семеновну и включить аппарат УЗИ. - Я хочу его видеть. - Тогда ложись. - Женщина приложила датчик, внимательно наблюдая за реакцией девушки. - Точно уверена? - Та кивнула, не отрываясь от монитора. Женщина аккуратно водила датчиком по уже заметному животику Кулеминой, словно боясь спугнуть это ее состояние. Зоя была рада, что Лена смогла побороть себя, ведь, увидев раз, мать уже не сможет отказаться от этого счастья. - Срок примерно... - Я знаю точный срок, Зоя Семеновна... - Кац грустно улыбнулась. - Сердечко. - Лена вздрогнула. Сразу как-то стало душно, и она глубоко вздохнула, втягивая воздух через нос, где защекотало от слез. - Лена, что? Плохо? – насторожилась Кац. - Нет, нет, все нормально, продолжайте, - прошептала она. Когда Зоя Семеновна отложила датчик, по щекам девушки текли слезы. Она не плакала, они сами тихо струились, утопая где-то на шее. Женщина молча погладила ее по руке, давая понять, что они рядом, друзья, всегда поддержат, помогут. - Зоя Семеновна, почему у вас нет детей? - Потому что у ребенка должен быть отец, а у меня нет мужа. - Да, отец... - Леночка, не буду учить тебя, не буду спрашивать, только пойми, мы имеем огромное преимущество перед мужчинами — мы всегда знаем о своих детях. А они могут и не знать, а потому не иметь возможности участвовать в принятии решения относительно своего ребенка. Но для мужчины это так же важно, как и для нас. - Если бы у этого малыша был шанс, он был бы у его отца. Но это жестоко — сообщить ему, что вот он есть, но в любой момент его не станет. Я не смогу ему сказать... - Они замолчали. Да, теоретически все правильно, но как это все сложно и больно на практике. - Вы не знаете, как там Маша? Давно не слышала о ней новостей. - Выписалась... - «Значит, они вернулись, значит, они рядом... он рядом», и так частое сердцебиение стало горячим в груди. Лена улыбнулась своим мыслям. - Я очень рада. Даже не верится, что все позади, какие же они молодцы! - Ничего, Лен, мы что-нибудь придумаем, ты тоже... - Что тут придумаешь, Зоя Семеновна. Меня одно радует — в этой жизни я была счастливой, считайте, всю свою жизнь... до последнего...
Straus: *** На мертвенно белом лице замерли огромные от ужаса голубые глаза. Мужчине казалось, что вся жизнь сузилась до размеров этой комнатки, вся радость, все надежды ограничились теперь диаметром этого тугого ворота рубахи, давящего на горло. Взгляд не был устремлен никуда конкретно, он блуждал, не находя сколько-нибудь стоящей цели — все неважно, это тупик, какого никто никогда не видел и не будет такого никогда. Тупик. Конец. Что бы он сейчас ни решил — все неверно будет. Все. Он уже отчаялся встретить порядочную девушку, создать семью, жить в тепле и уюте, воспитывать детей. Он удочерил Машу, зная, что так у него будет хоть маленькая, но семья, куда он будет приносить свою заботу и любовь, и где его будут ждать. А потом неожиданно появилась она, необыкновенная, загадочная, умная, смелая. Елена. Замаячил впереди призрак счастья, и ничего, что где-то что-то было не слишком гладко, но это от того, что он еще не привык, он не знает, как нужно слушать, прощать, думать, терпеть. Но он бы научился со временем, он бы смог. И чего стоила одна эта волшебная минута, когда в сердце он поверил, что это его ребенок, нет, скорее, он просто почувствовал. Потом уже в голове мелькнула мысль о прошедшем с момента их последней встречи времени, случае и обстоятельствах. Но сердце все же успело подпрыгнуть и принять на свой счет это «беременна». Да, в тайне он желал такого исхода, только сейчас признался в этом себе - он хотел, чтобы Лена родила от него ребенка. А теперь что? Убить? Одного или даже... - Возьмите мою жизнь, только пусть они живут... оба! Слышите?! - Столько боли и мольбы Савченко видел редко. Ему знакома эта боль, сколько ее бывает, но тут... речь идет о близком ему человеке, практически дочери. - Вы не представляете, что бы я отдал за эту возможность. Вы даже не представляете... Продолжительное молчание в звенящем отчаянии, топящем окружающие очертания бессмысленностью. - Я могу ее увидеть... хоть на секунду? - не глядя никуда, прохрипел Степнов. *** Дверь открылась. Мужчины одновременно повернулись. На пороге стояла Лена. В руках у нее был лист, а глаза были полны растерянности и горели, казалось, какой-то яростью. Виктор медленно поднялся. Савченко вышел из-за стола. - Что это? - хриплым шепотом спросила девушка, протягивая лист. - Ррррезультаты... Лена, ты зачем встала? - Савченко пришел в себя и вспомнил, что перед ним пациент. - Это кто-нибудь видел? Николай Павлович... - дыхание сбилось, и она уже шепотом договорила, пытаясь проглотить слезы. - Это аутоиммунное... но... как? - Она прислонилась к двери, чтобы не упасть. Виктор подскочил к ней, аккуратно подхватил и усадил ее на мягкий диван. Вцепившись пальчиками в рубаху мужчины, она всхлипывала ему в грудь, пока главврач изучал таблицу с цифрами. - Я не видел, Лен. Все было настолько очевидно: твоя уверенность, симптомы, предварительные показатели... - Этого быть не может... мама... Катя... я тоже... Из-за этого я чуть не потеряла… ВСЕ в жизни… - она подняла голову и посмотрела в лицо Виктору, - …тебя потеряла… прости… Девушка плакала, а двое мужчин не знали, что сделать, чтобы хоть как-то помочь — и нужно было дать выход этой многолетней боли, и смотреть на нее было тяжело. Почему-то Виктору казалось, что теперь у них есть хоть какая-то надежда... да, быть может, даже очень скоро… ведь времени прошло уже… значит, срок достаточно большой… Он протянул руку и положил на живот Лене. Она вздрогнула и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Отстранилась и посмотрела в глаза Виктору. Слезы все еще текли по щекам, но даже сквозь них нужно было посмотреть в глаза, прочитать ответ. Он знает, он все знает... и теперь это не только ее тайна, не только ее дело, теперь они за одно. ЭПИЛОГ - Лен, я должен тебе кое-что сказать, присядь. - Лена заглянула в кабинет Савченко после посещения своего доктора, там ее ждал Виктор, привезший жену на прием. Главврач больницы на окраине города налил чаю и придвинул к девушке печенья, неуверенно посматривая на Виктора. - Что, Николай Павлович? - Ты только не волнуйся, тебе вредно. - Ну, так говорите быстрее, Николай Павлович! - В общем, Маша Степнова — дочь Кати Кулеминой. Твоя сестра оставила ее в доме малютки. - Что?.. Вот о какой «малышке» говорил дед, когда умирал… не о Кате, о Маше... - она повернулась и еще долго наблюдала радостные огоньки в синих глазах мужа. конец
Straus: Девочки, Маша маргоshik сделала потрясающую обложку! Прошу любить и жаловать нового ХУДОЖНИКА!
Straus: Автор: Straus Название: Флэш-роял Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance AU Статус: Окончен От автора: Роял-флэш (англ. royal flush — «королевская масть») - самая высокая игровая комбинация при игре в покер. Состоит из карт: «десять», «валет», «дама», «король» и «туз» одной масти. forget-me-not, моя глубокая признательность. за все. Маша маргоshik создала обложку - я в шоке, потому что это очень близко к сюжету, и всего по 1 проде!!! У меня еще один подарок на Новый год! Это обложка от Феникс! Юлечка!!! спасибо тебе, солнце, ты знаешь, как твое творчество действует на мою музу, поэтому вдвойне тебе благодарность!!! Кстати, Фень, а ты растешь!
Straus: В холле школы вывесили списки сдающих репетиционные вступительные экзамены в ВУЗы. Толкучка любопытствующих обсуждала результаты, слышалось: - Кулемина... 23 балла из 50? Математика? Быть не может! - Если уж она не сдала, то нам и пытаться не стоит... - Лучшая за последние пять лет во всей школе! - На апелляцию надо подавать обязательно. - Да там такие задания, что и ей не под силу! - Да Ленка программу третьего курса физмата решала! *** - Ну, смотри, Гуцул. Вероятность того, что тебе придет первый «туз» — 1/13. Того, что в первых двух ходах у меня будет хотя бы один «туз» — 1/7, значит, вероятность из пяти карт получить «туза» составит... - Лена рисовала на листочках колоду и считала вероятности. Гуцул тыкал пальцем и сомневался, ведь был еще человеческий фактор. - Хорошо, давай и его посчитаем, вот сюда впишем параметр. Итак, если человек повышает ставку, шкала делится в пропорции один к числу выпавших карт в «n» ходах. Смотрим, нам сюда. Так, наша вероятность, равная 1/221 ранее, увеличивается... - А это откуда? - парень ткнул пальцем в последнюю надпись. - Гуцул. Не тормози, подумай. Так, тут мы пропускаем ход, а в других случаях можно и менять. - Лен, умножай на количество игроков. - Согласна, мухлевать никто не запрещал, - кивнула она и пририсовала еще числа на листке. Они еще долго сидели. Девушка прикидывала варианты, чиркала строки и комкала целые листы, на отдельный листок выводя ответы и дальнейшие стратегии. Долго смотрела на результаты своих трудов, потом повернулась к парню: - Гуцул, но ведь выгорит! - Кулемина! Ты свихнулась! А там сидят здоровенные дядьки, курят сигары и ругаются матом! - Лена засмеялась. - Это в гангстерских фильмах, Гуцульчик! Давай поспорим — я выиграю! - Ты со своей теорией игр совсем уже чокнулась! Ладно, уболтала, давай попробуем. Лучше бы вот парня себе нашла, занялась бы делом! - Каким? - вопросом ответила она на ворчание парня. - Приятным! - Кулемина немного покраснела, но потом засмеялась. - Да меня мужики боятся. - Как услышат, как ты в уме их IQ подсчитываешь, да кроссовки твои увидят — вот и сбегают. - Да кроссы-то фирмовые, чего ты на них бычишь! - Кулемина обиженно надула губы. - Ты и в казино в них пойдешь? - Ага! Не на шпильке же! Вдруг убегать придется?! - Гуцул обреченно покачал головой и развел руками. - Ну, все, Гуцульчик, вали, я собираться буду. - А деньги? - Заначку достану. Мне бабушка с дедом на учебу откладывали, но не пригодилось, сама на бюджет поступила. Для начала хватит! *** Белокурая девушка, довольно просто одетая, медленно шагала между игровыми столами, выхваченными пучками яркого света из общего полумрака зала казино. Она всматривалась в происходящее на столах, пытаясь понять, во что там играют. Ровная челка скрывала блеск глаз, оттененных цветом сукна, словно алмазов, рассыпанных на берегу моря — такого цвета сейчас они были. Ознакомившись с обстановкой, девушка опустилась на стул за столиком, где играли в покер. - Ваши ставки, - раздался голос молодого человека в красной жилетке. Лена положила фишку в коробочку для ставок. На несколько недель она выпала из реальности, поменяв привычный ход часов — ночью она ходила по казино, обкатывая свою теорию, а днем спала. Были летние каникулы, и в институт не нужно было идти, а потому лишняя прибавка к стипендии была как раз кстати. В некоторых казино ее уже знали, и были те, в которых Лена часто выигрывала, куда ее даже перестали пускать. Она наслаждалась своим успехом, на практике проверяя свою теорию. Не зря ж она столько училась, не зря ее считали лучшей ученицей, не зря в институте она выигрывала олимпиады – теперь это давало свои плоды. Не деньги ей были важны, а возможность проверить свои силы в реальных условиях. Теория срабатывала, Лена несколько раз убеждалась, что помимо точного расчета важно еще и везение, и ей везло – флэш-роял ей выпадал не раз, и каждый раз она с большим азартом шла за ним, меняя места и компании. Иногда она замечала знакомых уже по столу людей в других казино, и ее тоже уже знали. Знали по игре, знали по характеру, знали по тому, что она могла в любой момент остановиться. А это не очень хорошо для казино, им нужен доход, а случайные люди и крупные выигрыши не выгодны. И потому многие заведения внесли ее в «черный список посетителей». Было еще одно, элитное. Туда попадали не все, только по приглашению или по пропускам. И Лене очень хотелось посмотреть, как же проходит игра за настоящим столом, с настоящими игроками. Усевшись на высокий стул у бара, девушка заказала коктейль. Наблюдая издалека за игрой своего столика, откуда она только что ушла, услышала, как рядом позвякивает посуда — бармен протирал блестящие фужеры. Лена окинула его взглядом, не решаясь спросить. Тот повернулся, услужливо кивнув, что внимательно слушает. - Вы случайно не в курсе, как попасть в «Пирамиду»? - бармен сначала замер, а потом отрицательно покачал головой. Лена поджала губы. Под утро, выходя из дверей игорного заведения, она почувствовала крепкие пальцы, сомкнувшиеся чуть выше локтя. - Ай! - Тише. - Это был тот парень из-за стойки, только теперь он выглядел по-другому — обычный студент примерно одного с Леной возраста в стильных джинсах и кепке. - Держи. Покажешь на входе, если что — проси, чтобы проводили к Виктору, скажи, от Стаса. Он знает. - Спасибо... но зачем вы это делаете? - Лена посмотрела сонными глазами на паренька. - Помочь хочу. Ты честная, а я таких уважаю. А отсюда лучше выбираться побыстрее. Но и там — лучше не лезть, представляешь, какие деньги и связи? То-то же. - Нравоучительно поднял палец вверх Стас, отвечая на ее кивок. - Но, если что — Виктор, он поможет, в случае чего. Запомнила? - Еще раз кивнула. - А кто он? - парень неопределенно пожал плечами. - Удачи! - Спасибо! - крикнула вслед исчезнувшему за поворотом парню Лена. В руке осталась бумажка, нечто вроде флаера. Перед глазами замаячила новая перспектива, вскружив голову. «Это ж надо, чтобы так повезло! А «если что» - это что? Этот Виктор - Робин Гуд, что ли? Да мы и без него справимся». Придя домой, не могла заставить себя уснуть, думая о том, на что потратит эту кучу денег. Вспомнила, как радовалась первому выигрышу в 300 долларов, а потом снова их поставила и проиграла. И это были первые деньги, которые теперь то приходили, то уходили. Вместе с азартом. Первые свои пять тысяч долларов она положила на счет. _________________________ Все уже забыли, где меня найти и пнуть можно, напоминаю: тут
Straus: Пользоваться именем какого-то Виктора не пришлось, ее пустили и так, отобрав бумажку. Она немного поприсутствовала за столами, а потом один из соперников пригласил Лену сыграть по-крупному. Девушка кивнула и отправилась за ним. Здесь были закрытые комнаты для игр, где обычно соперники уже знали друг друга. В комнате стоял тяжелый туман от сигар, и Лена нерешительно шагнула в помещение, где сразу была представлена остальным игрокам. Было страшно, но наличие нескольких охранников у стен придало уверенности, и Лена сама не заметила, как пролетело огромное количество времени. Тут было очень похоже на честную игру, и Лена отметила, что ее теория срабатывает. Выиграв некоторую сумму, решила пока не рисковать и сдала свою прибыль в кассу. Азарт азартом, но она не теряла голову от него. Выпив коктейля у стойки, она продолжила игру. Что-то блеснуло и привлекло внимание девушки, она медленно обвела взглядом присутствующих. Один из охранников был в очках. Он стоял немного сбоку, и Лене неудобно было его рассматривать, и только цвет его глаз заставлял изредка бросать на него взгляды в первом раунде ее игры — в приглушенном свете комнаты они горели темно-синим огнем, словно говоря что-то. А теперь он надел очки. Странные они тут все – зачем очки в полутемном помещении. Она снова увлеклась своими картами. Лукавые взгляды соперников, иногда нарочно разочарованные, чтобы усыпить бдительность, а на самом деле — там хорошая комбинация, либо наоборот наигранная радость, сбивали с толку. Лена старалась не показывать эмоций вообще. Внутри все бушевало, но внешне все было обычно. Снова сбоку мелькнуло отражение света в темных очках, и девушка мельком глянула на этого нахального охранника — ведь знает, что бликует, что отвлекает... какого... Она замерла от неожиданности, но потом, когда замершее сердце вновь застучало, она снова уткнулась в свои руки. Даже карт не видела, в висках билась назойливая мысль: «что ему надо» - в зеркальной поверхности стекол очков отражались карты самого сильного за столом игрока. Лена проверила всех остальных охранников — они стояли в таких местах, что другим было бы не видно отражений карт соперников, Лена просчитала углы преломления изображения. И если «ее» охранник чуть повернет голову, то она тоже не увидит ничего. «Интересно, он знает об этом? Или случайно так получилось? И почему именно мне он захотел помогать, уж лучше сильному подсказывать, с ним потом и поделиться выигрышем можно. Он, интересно, понял, что я догадалась?» На автомате отыграла этот круг, погруженная в свои мысли, по нулям. Боялась смотреть туда, вдруг разглядит что-то, мозг не пременет уцепиться за это, и она воспользуется ситуацией, а это нечестно. Хотя и гарантии нет, что другие этим не пользуются. Еще пару раз она проиграла, потом выиграла, потом снова проиграла и решила сделать перерыв. Заметила, что глаза щиплет, и голова начинает кружиться от дыма сигарет. Она встала и вышла к бару, жадно припав к краю стакана с коктейлем. - Устали? - Лена вздрогнула, когда рядом раздался приятный мужской голос. Она повернулась и посмотрела на его обладателя — тот самый охранник, который стоял в выгодной для нее позиции. Без очков. И впрямь, глаза у него сияли своей синевой, только теперь много светлее они казались. - Там... накурено. - Она думала, что он продолжит диалог, что-то еще скажет, может, упрекнет, может, хоть объяснит, а она послушает этот голос. Она ждала, а он молчал, внимательно глядя в зеленые глаза. Затем он приложил палец к уху, где был микрофон, что заставило его оторваться на секунды от девушки. Когда он снова на нее посмотрел, – А вы… - Я должен обеспечить клиентам безопасность по дороге в кассу, где они должны зачислить выигрыш на свой счет. – Он кивком указал на фишки, которые девушка стопочкой поставила на стойку бара. Вообще-то она собиралась еще поиграть, но настойчивый голос словно сдернул с глаз пелену азарта, и сразу прояснилась истинная картина происходящего – ее не отпустят. – Пройдите, я провожу. На ватных ногах девушка в сопровождении мужчины прошла в кабину кассы, отдала фишки. Охранник стоял снаружи, загораживая вход. Ее хрипловатое «спасибо» возвестило о том, что его долг выполнен, и он свободен, может отправляться на свой пост. Но он как примагниченный к стене стоял и не мог двинуться. Он знал, что за приказом «задержать» будет приказ «привести» ее. А там… Хорошо, если просто заставят вернуть выигрыш. Девушка поравнялась с ним, выходя из маленького помещения, робко шагнула мимо. - Зачем ты в это полезла? - незаметно для окружающих, тихо он произнес у самого уха. - Уходи незаметно. – Лена продолжила свой путь обратно к стойке, а охранник отделился от стенки и скрылся из виду, затерявшись в массе людей в такой же форме. Холодный, даже какой-то злой голос, совершенно не вяжущийся со взглядом, заставил оцепенеть конечности, забиться сердце, чаще заставляя хватать легкими воздух, пропитанный запахами дорогих духов, напитков, сукна и купюр. «Оказывается, деньги тоже пахнут», - коснулось края сознания, отрезвленного чувством опасности и обострившего все рецепторы. Мельком приметила небольшой коридорчик и плавно, стараясь не привлекать внимания, направилась к спасительному повороту. В груди колотилась мысль, что никто не поможет, того Виктора она не нашла, а многочисленные охранники переговариваются по рациям и кажется, их взгляды нацелены на нее. Вокруг была опасность, она ощущала ее спиной, так же, как и то, что просто так ей не уйти. «Стас был прав», - но что теперь говорить. Стараясь не паниковать и оставаться незамеченной, она достигла узкого коридора, обрадовавшись, что он ведет к дамским комнатам. Быстро скрылась за дверью, заперлась и огляделась, тем временем стараясь успокоиться и привести мысли в порядок. «Окно. Хорошо еще, что решетки нет» — распахнула и влетела на подоконник, выглядывая на улицу. Узкий хозяйственный переулок, пока совершенно пустой и темный, а окно довольно высоко. Кто-то подергал ручку двери, что заставило соображать быстрее. «Хорошо, что туфли не надела», - подумала и спрыгнула, больно подвернув ногу. Поднялась с земли, доковыляла и растеклась по стене. Прислушалась. Где-то в другом переулке открылась дверь, и несколько пар ног заторопились по темноте. Побежала, хромая, вдоль улочки, затем свернула направо, затем влево, потом еще раз, но там — тупик. Обратно и вправо, потом прямо и снова вправо. Больно гудела нога, и последний поворот привел ее в тупик. Все. Бежать некуда. Она перешла на шаг, достигла кирпичной кладки и прислонилась ладонью, а потом и лбом коснулась прохлады кирпича. Уже почти отдышалась, когда сзади послышались осторожные торопливые шаги. Они замедлились, приближаясь. Девушка повернулась, решив встретить свою судьбу лицом.
Straus: Он подошел близко, и она узнала того самого голубоглазого охранника. - Молодец, быстро ушла. - Девушка вздохнула, выдавая дрожь в дыхании. Он был почти на голову выше, и, подойдя вплотную, заставил ее поднимать голову, обдавая лицо своим дыханием. - Кто вы? - Они услышали голоса в переулках. Охранник почувствовал, как снова сжалась в комок девушка, вздрогнув от его рук, крепко взявших ее за талию. - Тише, тут рядом бордель, - шепнул мужчина, скинул пиджак формы, оставшись в белой рубашке. - Чего?! - возмутилась она, но он немедля стащил с нее приметную кофточку и зашвырнул туда же; моментально, что девушка не успела пикнуть, впился ей в губы, закрывая ее своим телом от людей, проходящих сзади. Сначала обжег губы прохладой, а потом моментально вспыхнул теплом – незабываемый контраст, который на миг выбил мысли из головы. Она заколотила кулаками по плечам, требуя отпустить, но он стиснул ее так, чтобы не дать возможности дышать, и она перестала, затаившись в его руках. Чувство страха свернулось где-то в солнечном сплетении, расслабляя ощущением безопасности в его объятьях, и руки сами собой скользнули по плечам. Она даже забыла, что кто-то ее ищет – все неважно, и она знает, что именно потому, что рядом он, этот охранник. Сильный, смелый, защитник – зачем он спас ее? Почему? Она распахнула глаза, вспомнив, где она. Оттолкнула мужчину, а точнее, попыталась, но он сам выпустил ее, почувствовав сопротивление. Возмущенно уставилась на него. «Ты посмотри, помочь хотел, а тут такая реакция». - Ты целоваться, что ли, совсем не умеешь?! – Решил первым напасть. - А может, «совсем не хочешь»? – Парировала. - Почему это? – «Да, самое время прирекаться». - Даже имя не спросили, а уже целоваться лезете. – Кулемина начала злиться. - Я не должен знать имени, чтобы вас не нашли… Как у ощетинившегося кота шерсть сразу прилегла, как только до нее дошел смысл сказанного. Логичное спокойное и такое простое объяснение. «Кулемина, вот, вроде, умная, а понять элементарных вещей не можешь». - Простите… - Мужчина не ожидал такого ответа, несколько секунд молчал, а потом сказал: - Давайте карту, будет возможность – я сниму и привезу. - А… как вы меня найдете? - Думаю, в компьютере все указано, но не приходите больше сюда. Вам это не нужно. – Девушка нерешительно протянула ему карту, он взял. – А теперь быстро. Он схватил ее за руку, оглядываясь и аккуратно перебирая ногами, он провел Лену через два темных переулка, запихнул в какой-то подъезд и постучал в дверь. Что-то коротко сказал женщине средних лет, та протянула ему ключи, советуя не терять времени. Лена не сразу поняла, о чем она, но потом вспомнила - «бордель». От ошарашившей мысли остановилась, но он невольно, на ходу, дернул ее за руку, и она поняла, что не время выяснять отношения, да еще и с тем, кого видела... точнее, и не видела толком. Брюнет закрыл дверь на ключ изнутри, пересек темное помещение и задернул шторы. Замер у окна и выглянул во двор через узенькую щель в портьерах. Было тихо с той стороны, и мужчина отошел от окна. Девушка стояла, сжавшись в комок, прислушиваясь к отдаленным голосам и звукам этого темного дома. - Не бойся, нас не найдут здесь. - Девушка немного расслабилась, мужчина чем-то щелкнул и комнату подсветил приглушенный, едва дающий возможность рассмотреть очертания обстановки свет. По телу прошла дрожь — огромная кровать, застеленная шелковым покрывалом. Мужчина. Привлекательный, который смог защитить, укрыть собой... сердце застучало медленней, но как-то глубже – странное, она никогда такого не замечала. В следующее мгновение в коридорах раздались звуки, и Кулемина забыла свои размышления, поддавшись панике. Она тихо подошла и прижалась ухом к двери. Мужчина прильнул к двери рядом, так, что их взгляды встретились. Мужские голоса и громкий топот. Она не знала, что будет, если ее найдут, но если этот охранник пошел против своих, спасая ее, значит, ей есть чего опасаться. Все это было прописано в его глазах, блестящих в тусклом свете лампы. Когда шаги приблизились и голоса зазвучали совсем рядом с дверью, Лена зажала рот ладонью. Мужчина протянул руку, прижал девушку к груди, а сам встал спиной к двери, вслушиваясь в происходящее. Громкий стук в соседнюю дверь заставил вздрогнуть девушку, и мужчина крепче прижал ее голову, вороша волосы, целуя в макушку и шепча, что он рядом, и нечего бояться. Стук в другую дверь вжал девушку лицом куда-то в шею, и мужчина шепнул на ухо «тише, я же тут». Так и хотелось крикнуть: «кто ты, почему я должна тебе верить?!», но что-то в груди подсказывало, что только благодаря ему она еще жива. Да, она благодарна этому охраннику, но только... почему он это сделал, и что потребует взамен. Шаги удалялись по коридору, а она оставалась наедине с ним и со своими мыслями в запертой комнате. Отстранилась. Мужчина почувствовал ее состояние. Девушка отошла и присела на кровать. - Почему? Зачем вы меня спасли, зачем помогали, подсказывали? - Честно? Вы... вы мне понравились. Вы же не за деньгами пришли, вы честно играли. А таких не часто у нас встретишь. Задача казино – заполучить тех, кто ведется на такие подставы. - Она недоверчиво из-под челки глянула на мужчину. Отступившее чувство опасности вернуло реальность, и она ощутила боль на запястье. Невольно потерла, чуть сморщив нос. Он заметил. Сел рядом и взял руку в свои. Провел пальцами, а потом поцеловал в нескольких местах, там, где смыкались его пальцы. - Прости. «Я готова простить все, лишь бы ты не оказался... как все, только бы... такой сильный, надежный, смелый, хороший... только...» - Отпусти... - мужчина вздрогнул как от пощечины и замер. Отстранился, встал. - Конечно. Дождемся, когда они уйдут, и пойдешь куда хочешь. - Голос снова приобрел те самые холодные нотки как тогда, в баре. Он отошел к окну, сквозь щелку выглядывая в темную улицу. Только чтобы не видеть ее. «Боится. И правильно, кто я такой, почему она должна доверять. Хотя, я же спас ее... и ничего не попросил в награду» - он покосился на нее. - «Да и что в ней такого... нет, мне кажется, и я просто давно не ухаживал за девушками... а она обычная, даже слишком, вон, и сутулится к тому же». - Стоят. Двое. Ложитесь, отдохните, они могут всю ночь тут дежурить. - Отпустил портьеру и, не глядя на девушку, пошел к двери. - Вы куда? - Она выпрямилась, собираясь встать. - Я побуду там, не бойтесь, я вас не брошу. - Он вышел за дверь. «Дура! Дура, ненормальная! Человек всей душой, а я его обвинила кто знает в чем. Конечно, он обиделся и ушел. Извинюсь перед ним. Но, черт побери, когда злится, он такой...» - она облизнула губы. Поймала себя на том, что начинает заливаться краской и еще сильнее покраснела, обругав себя шепотом — ей нравился этот мужчина, и она бы не отказалась, чтобы он еще так поцеловал. Улыбнулась. «Доигралась, Кулемина, уже с первым попавшимся целоваться готова... черт, что такое, или, правда, пора уже парнем обзавестись?» Попыталась прикинуть примерный уровень его интеллекта, но за недостаточностью данных решила, что, пожалуй, доступный сейчас метод подойдет, скорее, для одногруппников-одногодок, предпочитающих сидеть и выводить формулы, нежели действовать, и в этом ему нет равных, а потому в формуле появляется коэффициент социальной адаптивности, переменная скорости экстренного мышления, и еще несколько показателей, которые она внесла в скобки, взвесив по неизвестному ей возрасту, характеризующему опыт. Итак, она могла сказать, что даже примерный подсчет дает цифру, значительно превышающую официальные показатели «IQ» претендентов-одногодок. Понятно, в квантовой физике и высшей математике он с ними не поспорит, но чтобы забить гвоздь ему не потребуется три листа бумаги, чтобы сначала рассчитать угол приложения силы, как, например Гуцулову, ее одногруппнику. Но зато, наверное, гвоздь долго продержится, всю жизнь, может, а этот… придется забивать новый, но ведь мужик и должен быть мужиком, чтобы периодически брать в руки инструмент, к тому же, за работой… Вспомнились расстегнутые верхние пуговицы рубахи и крепкие мышцы под ладонями, тяжесть прижимающего к стене тела и приятный аромат его туалетной воды… «Может, дело не в IQ?» Прошла уйма времени, и, казалось, Лена уже дошла до крайней черты в своих умозаключениях — убегать самой. Он не появлялся уже, казалось, часов шесть, и сначала она переживала, не поймали ли его. Потом запретила его жалеть, приказав себе на него злиться, а потом вскочила с кровати, отодвинула чуть-чуть шторку, выглянув во двор: в конце концов, он ей ничего не должен и она тоже. Решительно развернулась, собираясь идти наружу, но через полшага уперлась носом в грудь мужчины. Этого охранника. Она уже запомнила его запах, смешанный с привкусом опасности и одновременно какой-то основательности. - Не прошло и суток... - Полтора часа всего. Идемте, путь свободен. Мужчина развернулся, выключил свет только ему известным выключателем и тихо вышел из комнаты. А она так и не смогла сдвинуться с места. Никогда не считала себя трусихой, но сейчас даже его спокойствие и уверенность не заражали – она выйдет «туда», сначала с ним, а потом он уйдет, оставит ее, и она останется одна… В коридоре оглянулся – ее нет. «Странная, то идти она не хотела, а теперь не вытащить… боится», - вернулся. Закрыл дверь. Не на ключ, просто закрыл, словно отгораживаясь ото всех, но и ее не удерживая: захочет – уйдет. Подошел сзади к стоящей у окна фигурке. Напряжена, собрана, растеряна, но готова ко всему, - и бежать, и ждать, и, если понадобится, соврать, но потом мучиться. - Ты идешь? – низкий голос раздался близко у уха, дыханием шевельнуло волосы на шее. От неожиданных щекотных ощущений склонила набок голову, подняла плечо и кожей ощутила тепло щеки мужчины. Через мгновение дошло до нее его «ты», севший голос и вздох, когда она обернулась, и ее прохладные ладони сквозь ткань рубахи обожгли грудь. - Нет. - Что «нет»? – как заколдованные звучали их голоса. Она не знала, как надо, но ей нравился этот ток, появляющийся там, где были его руки. - Не иду. – Она выдохнула, посмотрела в глаза. – Мне страшно. Доверчивый шепот и сияние черных зрачков. - Трусиха. - Нет, это я там боюсь. А с тобой – нет. - Нет? А так? – Он убрал волосы и прошептал на ухо: - Точно не страшно? – и прикусил мочку уха. Дрожь прокатилась от макушки до самых пяток и вернулась обратно. - Ничего не боюсь. – Повернулась в его руках и впилась в губы. Да и нечего уже бояться, все ушло, остались только они вдвоем и тишина темного помещения, изредка нарушаемая вздохами ее первой ночи. В последний раз бросив взгляд на обнаженную спину раскинувшегося поперек кровати мужчины, тихо закрыла дверь, удивившись, что та не заперта. Дворами пересекла улицу, пробежала через парк, пронизанный утренними лучами восходящего солнца, и вышла к стоянке такси. Запрыгнула в машину, отдала водителю денег и назвала адрес. Через долгие минуты путешествия по городу нехотя вошла к себе домой. «Живая».
Straus: *** Мужчина не появился ни через день, ни через неделю, и Лена, рассудив, что он и не придет никогда, а деньги «как пришли, так и ушли», заставила себя забыть эту историю. Поостыла она к подобным приключениям, решила, что подтвердить и доказать – это сложно и закинула стопку бумаг с расчетами в какой-то ящик – просто было лень идти до мусорки, а для диссертации она найдет другую тему, тем более, кому нужен кандидат математических наук, да еще и девушка. Пусть эта теория останется на совести Склански и Малмута, им было виднее. Ближе к выходным набрала телефон Гуцула. - Игорь, пойдем тусить! - Ого! Кулемина, ты ли это? - Я, я. - Проснулась? - Ага. Я уже несколько дней живу, как нормальный человек. - А как же твоя теория игр? - Да ну ее, столько здоровья на это все надо! Лучше пойдем в клуб, мне так напиться хочется! - Ладно Кулемина! С тебя простава. - Не вопрос, Игорек! - Короче, я зайду за тобой. Жди! Игорь появился у Лены через полчаса и сразу внедрился на кухню. - Ты что, голодный? – Кулемина, смеясь, доставала из холодильника запасы еды. - Ленка, ты не представляешь: родители уехали в отпуск, сестра в лагере, а к бабушке в деревню я не поехал. - А чего так? Красота! В сад залез – вот тебе и обед, и ужин. - Ну, а вечером куда пойдешь тусить? Девок где искать? - На сеновале! – хохотнула Лена. – Девок ему давай. Зато они там вон какие все красивые! - Лен, Лен, а это там у тебя что? Банка с огурчиками? - Слушай, Гуцулище, пойдем в кафе, у меня тоже ничего приличного нет. - Кулемина, я на мели. Я просадил все, что родаки оставили. - Понятно. Ладно, у меня есть деньги. - Те, что выиграла? - Да. - Научи меня, а? - Нет, Игорь, я пас! Еще башку оторвут. Как только ты начинаешь выигрывать, тебе закрывают доступ в казино. Так что, я больше не играю в эти игры. – От последней мысли по телу пробежал холодок и зарылся где-то на затылке. Лена прикрыла глаза, вздохнула и загнала всплывшие воспоминания поглубже. Под гуцуловскую болтовню Ленка пыталась сообразить, куда подевались ее вещи – никак не могла найти балетки и крутилась в поисках, пока тараторящий парень не споткнулся о них, и только тогда, отделавшись от отвлекающей мысли, она услышала: - ...Виктор этот пропал. Поговаривают даже, что его вроде даже его же босс держит где-то у себя, если не убил еще, конечно, за то, что вроде этот охранник казино на бабки кинул. Вот и я говорю, молодец, Ленка, не ходи больше туда, а то еще... – Гуцул болтал, не заботясь о том, слушают ли его, но по отсутствию движения рядом понял, что Кулемина чем-то озадачена. Повернулся и посмотрел на девушку. Та стояла бледная, незримо глядя сквозь стену. – Лен, ты чего? - Что ты сейчас сказал? Повтори! - Э... ну, Стасон рассказывал, что даже своих прибить могут... - Гуцул! Про Виктора! Из-за чего его босс, говоришь, держит? - Да, говорят, дуру какую-то сп-а-сал… - Созревшая моментально догадка не смогла остановить сорвавшие уже с губ слова. - Нет, Лен, этого быть не может... скажи... - Эта дура — это я. - Вот я как чувствовал, я знал, что что-нибудь произойдет! Тебе столько мозгов зачем дали? А? Чтобы в истории влипать? Что теперь делать?! Они убьют и тебя, и этого… - Хватит ныть, Игорь. Звони своему Стасону. Мне флайер нужен. Цена не имеет значения. Убьют, значит убьют, сама виновата. Лена побежала в комнату и стала искать бумаги, которые она хотела выбросить, но куда-то сунула, и теперь была себе благодарна за это, но она не помнила, куда их дела. Перевернула весь зал, метнулась в свою комнату. Раскидала книги и распечатки, среди которых не находилось пропажи, повытаскивала все ящики и открыла все дверцы, и только в самом нижнем ящике обнаружила то, что уже отчаялась найти. «Вот она, его свобода», - прижала к груди. «Виктор. Значит, это тот самый Виктор, которого, как я думала, я не нашла. Значит, его там держат, быть может, бьют, и все из-за меня». Практически выбежала в коридор, где Гуцул разговаривал с кем-то по телефону. - Лееен… - Гуцулов удрученно отключил телефон. – Он сказал, что о цене с тобой сам договорится. - Плевать, Игорь. Идем! – Она вытолкала парня за дверь. *** Никогда еще она не чувствовала себя так легко – ей было плевать, что будет. Она сейчас не ради себя, а за другого человека пришла отдать свой долг, и она добьется того, чтобы его отпустили. А уж что будет с ней – сама виновата. Развалившись на стуле, она ждала, когда кто-то к ней выйдет – ну не могла она выиграть столько фишек незамеченно, наверняка уже крупье нажал на скрытую кнопочку, прямиком подающую сигнал начальству. А пока Лена играла, и деньги словно рекой текли в руки. «Обуздать фортуну в тот момент, когда этого и не требуется вовсе. Ирония ли, совпадение, или прямая подстава? Карты сами идут в руки». Вот когда не надо, они всегда попадаются, крупье не скидывает, соперники атакуют ставки. Игра продолжилась, начался новый круг, и Лена, наконец, увидела тех, кого ждала: в зал вышел невысокий человек в дорогом костюме с толстой цепью на запястье в сопровождении двух охранников и направился в ее сторону. - И кто это тут у нас такой везучий? – мужчина слегка насмешливо смотрел сверху вниз. - Это я. И это не везение, это холодный расчет. - Сыграем? - Легко. - Пройдемте. – Мужчина жестом пригласил ее следовать за ним. Лена спокойно встала и пошла за хозяином казино, сопровождаемая кривыми улыбками мужчин за столами. В шикарном кабинете с позолоченной отделкой уже не первый час шла игра. Лена смотрела на коллег из-под челки. Как ни пытались они уличить ее в обмане или обойти ее хитростью, что допускала Лена, ведь их опыт не сравнится с ее, либо она добивалась, чтобы противники скидывали, либо выигрывала, пусть и по мелочи. Через три часа Лена открыла карты: - Флеш-рояль, - провозгласил крупье. Минута молчания закончилась осипшим: «Как? Две десятитысячных доли процента!» - Я готова ответить на ваш вопрос. А еще могу дать формулу, по которой ваши крупье навсегда застрахуют вас от людей, подобных мне. Было слышно даже, как воздух колеблется в такт с мыслями владельца казино. Он знал, что цена не может быть низкой. Но вот готов ли он заплатить эту цену. - Слушаю. - Все банально просто. Вы отпускаете Виктора, и все раскладки ваши. – «Всего-то! Девочка втюрилась и так задаром сдает такое богатство! Бабы – дуры, это точно». - Из этого бизнеса еще никто просто так не уходил, детка. - Мы будем первыми. Война взглядов длилась долгих пять минут. - С одним условием. - Интересно. - Лена занервничала, и, почувствовав это, намеренно медленно сменила позу. - Ты не появляешься больше ни в одном другом игорном заведении. - Что значит «другом»? А здесь? - А здесь. Я предлагаю тебе работать. Контракт на два года. И ни одного контакта с другими казино. - Как я узнаю, что отпустили Виктора? Мужчина усмехнулся, поднялся, протянул руку девушке и подвел ее к окну. Через стекло было видно, как двое охранников вывели под руки парня, похожего на Виктора. Владелец казино махнул своим секьюрити и через несколько секунд двое на улице швырнули Виктора прочь, тот еле удержался на ногах, развернулся. Лена вздрогнула — было видно, что его били. Мужчина скрылся из вида, а сердце все еще стучало в бешеном ритме. «Надо взять себя в руки. Не надо было его слушать, сказала бы, кто я, он бы им рассказал, и все быстрее бы разрешилось, а так...» - Ну, по рукам? Сил хватило только на то, чтобы кивнуть.
Straus: *** - Лен. Я тут подумал. Выходи за меня замуж. - Лена подавилась куском сыра и долго кашляла в ванной, вытирая слезы. Отказалась от «постучать» Гуцула. «Ополоумел совсем. А главное — я же повода не давала, с детства дружим, с чего такая... фигня». Она выбралась из ванной и посмотрела на подскочившего к ней Игоря. - Ты как? - Понял, что сглупил. - Игорь… - Лен, я все знаю, я не совсем то, что надо, подумай — родители далеко, ты одна, тебе нужен мужчина, который заботиться будет. Я же люблю тебя, и хоть ты нет, но моей любви будет достаточно... - Ладно… - «Быть может, он и прав, чего я жду, ведь Гуцул всегда был рядом, кто еще знает обо мне столько же, разве не с этого начинается то самое, светлое и...», - перед глазами неожиданно возник не совсем светлый образ с разбитой губой там, у казино. – Давай попробуем… - Ленка, спасибо! – Гуцул обнял Кулемину, она улыбнулась. Потом посмотрел в глаза и приблизился к губам. - Эй! Ты чего?! – Она уставилась на него. - Ну, мы же теперь вроде как… жених и невеста, хочу поцеловать тебя. – Лена мысленно стукнула себя по лбу. Да, чего это так переполошилась. - А, да. Я не привыкла просто. Прости. – Гуцул нахмурился. - Да ничего. - Может… пойдем кольца хоть купим? – Лена не знала, как сгладить эту неловкость. Да, он привыкнет, а пока надо отвлечь его. - Пойдем. – Гуцулов немного оживился, чмокнул Лену в щеку. Та улыбнулась. Выбор колец затянулся. Гуцулу нравились гладкие тонкие обручалки, а Лена хотела с маленьким камнем. В итоге, покупку колец отложили, пока не подадут заявление в ЗАГС, и Игорь купил своей невесте колечко с изумрудом – на помолвку. Она пристроила его на палец и с непривычки часто его крутила и просто любовалась. Оно шло ее глазам, и Игорь был рад, что понравилось. Прошла неделя, однажды Гуцул все же поцеловал Кулемину по-настоящему. Не сказать, что не понравилось, и Лена решила, что все по-разному, наверное, с разными мужчинами. Гуцул пока не настаивал на продолжении, и она тоже пока привыкала к тому, что он все время рядом. А сегодня как-то неожиданно заметила, что кольца на пальце нет. Посмотрела в ванной, на тумбочке у кровати, - нет. Игорь позвал смотреть матч, и она поспешила в зал, подумав, что на кухне, где она мыла посуду, скорее всего, на полке лежит. - Знаешь что? Помнишь, ты хотел открыть свое дело? – они лежали на диване и поглощали виноград под шум болельщиков матча, идущего по телевизору. - Это нереально, Лен. - Ну, ты же считал, бизнес-план составлял. - Лен, да что об этом говорить… - Послушай, я выиграла денег. Давай посчитаем, сколько тебе нужно. И не упрямься, ты справишься. - Лен, я... не могу, это твои деньги. - Послушай, мы скоро поженимся, и деньги будут наши. И не спорь. Тем более, нам дипломы писать, нужна практика. – Она чмокнула его в щеку. Все-таки уговорила своего жениха сделать так, как она хотела – пойти в банк и посмотреть, что у нее в остатке на счете. Игорь проводил ее до касс и сказал, что будет ждать на выходе. Накануне Лена сделала для себя неприятное открытие – она стала верить приметам. Все-таки она потеряла кольцо, и этот факт ее немало расстроил – это плохая примета, приводящая, говорят, к расставанию. Никогда не верила, а тут назойливая мысль прочно закрепилась в сознании. Она перерыла всю квартиру, вспомнила все места, где могла обронить кольцо, но все тщетно – оно словно в воду кануло. Лена побоялась рассказать Игорю об этом, а потому сейчас ее мысли были забиты совсем не счетами. Девушка услужливо с улыбкой протянула Кулеминой выписку по банковскому счету. Сначала подумав, что ошиблась с подсчетом разрядов, Лена зажмурилась. Открыла глаза. Да нет, тут разделители стоят сверху, да и в числах она не ошибается. Никогда. «Но...» - лист дрогнул в пальцах. - Девушка, что-то не так? – переполошилась сотрудница банка. – Вам плохо? - Нет, нет. Все нормально, просто… много… - А мысли бились о голову изнутри, причиняя боль, заставляя перескакивать с одной на другую: две недели назад; откуда такая сумма; казино выдало аванс, приняв ее на работу; слишком много; накопила, пока играла по разным игорным клубам; но сумма одним траншем; две недели назад, флайер в кармане – дата… Лена заставила себя успокоиться и сосредоточилась на пространсвенно-временной картине мира: он сдержал слово, перевел все на ее счет. Значит, он все знает. Значит, не ищет. - Девушка, вы будете что-то снимать? – Словно из сна выдернул ее голос сотрудницы банка. - Да, вот столько, - она написала на бумажке сумму, изначально предполагаемую в наличии на счете. Этого и Игорю хватит, и ей. А остальное… это не ее деньги, из-за них много чего произошло, что-то хорошее, что-то плохое, но одно она сейчас поняла четко – она не выйдет замуж за Гуцула. *** - Прости меня, Игорь. Но я думаю о другом. - О чем другом, Лен? Я же говорил, ты привыкнешь, я… - Я думаю о другом мужчине. - Ты видела его всего раз, Лена! Не будь дурой! – Гуцул моментально понял, о ком она, начал злиться, и тон стал повышаться. - Пусть, Игорь, пусть! Я толком и не видела его, но я не смогу с тобой! Я с ним не буду, но и с тобой не буду! Ты пойми, я-не-смо-гу! Прости… - последнее слово она сказала тихо-тихо, словно боясь потревожить и так уже разбитую надежду. - У вас что-то было? – треснувшим голосом произнес он. - Было. Он мне жизнь спас… - Тогда забери деньги. – После пяти минут тяжелого молчания сказал парень. - Я буду твоим компаньоном. – Поставила в известность. Гуцул удивленно посмотрел на девушку. – Ты мой друг, всегда был и будешь. И что бы ни было, это не отнимет тебя у меня, а меня у тебя. Понял? У нас не будет семьи, но будет общее дело. Если захочешь. Лена несмело протянула ладонь. Парень колебался, но потом пожал ладонь. - Ты права. Скоро диплом. - Мир? - Мир. - И кстати… я потеряла твое кольцо. - Оно теперь тебе не нужно. А я уже давно заметил. - Гуцул, какой же ты классный друг! - Да друг, друг, не буду больше приставать, мне важнее, чтобы ты была рядом, а не бегала от меня, как все это время. – Он обнял ее одной рукой за плечи, и они отправились пить чай. Тут я, а то все заблудились или обленились в конец!
Straus: *** Искал ли ее этот парень, которого она предполагала зовут Виктор, она не знала. Хотела ли, чтобы нашел? И да, и нет. «Да» - потому что хотелось сказать ему спасибо за все и вернуть ему эти деньги. «Нет» - потому что не знала, что сулит эта встреча. Она уже не боялась, что, встреться они, и ему будет угрожать какая-то опасность, - казино получило за него неплохой куш, и вряд ли он им еще нужен. И именно это давало ей повод изредка мечтать о том, что они могли бы снова встретиться. Но этого не происходило, и Лена понимала — ей никто не нужен больше — словно в ее картах не хватало одной единственной, и для полного флеш-рояля ей не хватает именно его — «туза», той же масти. И никак не меньше. Сама себя не понимала, откуда это взялось, знала, что глупость полнейшая, и может оказаться, что он — вовсе не тот, кем казался, и ведь одно дело – химия, притяжение, секс, в конце концов, где они подходили друг другу, по крайней мере, как ей показалось, а совсем другое - отношения. Но сердцу не прикажешь. Она уже почти уговорила себя, что надо это выкинуть из головы, но как забыть, если каждый день ты идешь на работу, натыкаешься на элементы мозаики – знакомые звуки, знакомые повороты, те самые двери, тот самый запах, - и волей-неволей память выбрасывает картины прошлого. Где бы он ни был... Что он делает, интересно, о чем думает... Позвонил Игорь и попросил срочно привезти документы по их новой фирме. Лена спешила, потому что ей нужно было еще успеть на экзамен в аспирантуре. На ходу надвинув балетки, она распахнула дверь, вылавливая в сумке ключи, а потом подняла голову. От резкого потока мыслей не смогла больше двинуться. Он! Сумка проехалась по коленке и плюхнулась где-то у ног. Хорошо, что рядом была ручка двери — хоть что-то прохладное и такое необходимое, куда можно пристроить мешающиеся руки. И что делать... что сказать? Он молчит, а ей-то теперь как? Не помнить, или дать понять, что ждала, или безразличием окатить? Или... - Слава Богу, нашел... - шепнул он, словно тяжело дыша, словно мало воздуха и нужны последние капли, чтобы успеть... Сразу отмел весь выбор. Какое безразличие, какое уж тут «не помнить»! Она невольно сделала полшага назад, отступая в квартиру. «Он искал, а я и не знала, думала, что все это не значит ничего... Думала, просто так, и так не бывает. А может ему что-то нужно...» Снова замерла, а он, разорвав диалог взглядов, поднял сумку и протянул ей через порог. - Вы... Я отдам ваши деньги, подождите. - Она протянула руку, чтобы забрать сумку, но мужчина не отдал ее, опустив безвольно, снова всматриваясь в ее глаза. - Они ваши. - Тогда что вы искали? - Я, наверное, опоздал... мне показалось тогда... давно... - Меня?.. - несмело произнесла Лена. Несколько минут оцепенения вперемешку с грохотом в груди — она аккуратно взяла его за запястье и потянула в квартиру. Закрыла за ним дверь и прижалась лбом к прохладе обивки, пытаясь остудить пылающую кожу. Повернулась. Синий обжигающий, требующий ответа взгляд заглядывает прямо в душу. - Ты ушла… а я искал. - Он протянул руку и прижал девушку за талию. Где-то в сумке разрывался телефон, требуя внимания, но уже и воспоминания о его трелях ушли, а прохладные губы еще трепетали на губах торопливыми словами. Широкие ладони держали крепко, боясь выпустить, и тонкие пальцы перебирали упругие волосы, удерживая теплое дыхание около себя. Отодвинулись друг от друга. - Я тебя тоже искала. А они не говорили... - Я знаю. Я сам себя выдал в то утро, чуть не выдал тебя, еще бы чуть… ты так ушла... как будто… я думал, они тебя схватили, в одной рубашке без формы пошел тебя у них отбирать… Прости. - Он лбом уткнулся ей в лоб и несколько секунд молчал. – И кстати, меня Виктор зовут. - Задорно сверкнули огоньки глаз. - Теперь-то можно: Лена. - Ей очень шла ее счастливая улыбка, чуть прикрытые челкой глаза, сияющие глубоким зеленым светом. Убрал челку с глаз, а потом прильнул к губам. В дверь позвонили. Это не мог быть Гуцул. - Лена! Доченька! - Не успела открыть дверь, как очутилась в крепких объятиях Веры. На лестничной площадке стояли мужчины ее семьи в окружении чемоданов. Лена не могла пошевелиться от шока, от радости, от душащих тонких ручек брата на шее. - Ой, Леночка, мы, наверное, помешали... - Да... нет, мамочка, проходите и знакомьтесь, это Виктор. Это мама, папа, дедуля, Сережка. Вить, ну не стой, как истукан, проходите все... - Она бегло всех «познакомила», пропихнула мужчину вглубь коридора, чтобы дать остальным возможность зайти в дом. - Очень приятно, - Виктор отвечал на рукопожатия Кулеминых. - Нам тоже. Лена не говорила, что у нее есть... - Вера говорила, помогая раздеться ребенку. - Молодой человек? Наверное, не успела еще, - слегка смущенно проговорил Виктор. Лена, суетящаяся вокруг родственников, от этих слов замерла и обернулась, внимательно посмотрев в смеющиеся глаза мужчины, усевшегося на тумбочку и занявшего часть коридора, ту, где он не мешал остальным. - Ты... сейчас что сказал? - на фоне общего шума двое могли слышать только друг друга. Он привлек Лену к себе, их взгляды оказались почти вровень. - Что я хочу быть рядом с тобой. Я так… чувствую… Я знаю. Ты согласна? - Лучики еще веселее заиграли вокруг глаз. - Согласна, - Лена обняла его за шею. - Согласна... - Доча, мы на недельку приехали, нас переводят на другую базу, в другой центр, и мы боимся, что редко будем видеться. - Пока все раздевались, Виктор уже оттащил чемоданы в комнату, куда ушли Никита и Петр Никанорович, и теперь помогал тут. - Ну вот, а мы думали, вы тут останетесь, будете нам помогать, с внуками возиться. Лена толкнула локтем Виктора, сделав круглые глаза, чтобы он не шутил так. Она и сама в шоке еще пребывала от изобилия событий, так еще и новоявленный парень шутил тут. Вера после этих слов повернулась в сторону комнаты и прокричала: - Никита, брось ты эти чемоданы, наша дочь беременна и выходит замуж, а ты ерундой какой-то занимаешься! Иди сюда! Не успела Лена и рта открыть, как почувствовала, что ее дергают за рукав: - Лена, Лен, это твой такой красивый телефон? Он звонит и звонит, на! От всего этого голова шла кругом, да еще и вопящий аппарат, сияющий фотографией ее одногруппника и друга. - Алло, тебе-то что от меня надо?! - Лена смотрела в самые красивые глаза на свете и улыбалась, сама не понимая, отчего. - Лен! Ты где? Что за шум, что там у тебя происходит?! - Я дома, Гуцул, и могу сказать одно: у меня тут полный... флэш-роял! конец Спасибо всем, кто еще жив на форуме, кто читает и поддерживает авторов - СПАСИБО ВАМ, девочки!
Straus: Автор: Straus Название: Семь дней Нового года Рейтинг: R Пейринг: КВМ Муза, она же Бета: Феникс Жанр: Romance, AU Статус: окончен Дисклеймер: дорогие читатели, к сожалению (так я тогда думала) этот фик не вышел "в свет" до Нового года, 31, как я планировала. Но ничего, теперь даже вижу много плюсов в этом Читайте по дням, одна прода - один день. Жду, как обычно: тут forget-me-not, спасибо! Девочки, у меня обложечка, от моего уже ставшего традиционным ХУДОЖНИКА маргоshik смотрите: Машенька, СПАСИБО тебе, мне жутко нравится! А мне еще подарили, точнее - я ВЫПРОСИЛА себе еще обложку! Это Вайсёныш сделал! ЮЛЬКА! спасибо!!! (попытка номер раз) http://shot.photo.qip.ru/004XWh-302MuZc Попытка номер два:
Straus: Машина, прибывшая со станции, остановилась, на примятый снег выпрыгнула девушка, из кабины ей подали сумку, она поблагодарила водителя и проводила взглядом стоп-огни попутного грузовика. Новый год в доме родной тети в Саратовской губернии – столько лет не приезжала, а тут и отпуск совпал, и родственники ждут, не дождутся. Приятный скрип мягкого снежного покрывала под ногами. Сугробы наметены такие, что идешь по тропинке, словно по тоннелю. Дядя Миша, тетин муж, наверное, чистил дорожки, скидывая все по краям. А мороз, однако, не шуточный, в Москве так редко бывает – в метро весь снег в конечном счете превращается в коричневую жижу, несмотря на мороз. А тут… «Эх, попрошу у тети Кати валенки, дяди Мишин тулуп и пойду в сугробах валяться вместе с Веткой и Гаврюшей, он теперь, наверное, рад такому чистому снегу, любит носом сугробы рыть». Еще с дороги не заметила дыма из трубы, а теперь девушка поняла, что и света в окнах, выходящих на улицу, нет. Даже приостановилась, надеясь, что в глубине дома засияет огонек елки. Нет, не видать и малюсенького намека на присутствие хозяев. Что же могло случиться. Девушка провела рукой над притолокой, нащупывая ключ. Как и в старые добрые времена, он лежал на своем привычном месте – в углублении над дверью. Отбросив сомнения, она повернула его в скважине, и тут же на нее пахнуло теплом и ароматом домашней выпечки. Включила свет и, не раздеваясь, набрала номер тети Кати. Телефон по-прежнему молчал, лишь уведомив, что абонент вне зоны действия сети. Сняв шапку, девушка скинула сапоги и с огромной радостью засунула ноги в мягкие пушистые тапки. Тетя Катя всегда выдавала их ей, когда она приезжала – Лена привыкла к теплу квартиры, а потому дубовый пол всегда грозил остудить своей прохладой или даже мнимым сквозняком. А в тапках ей было уютней. Прошла в гостиную, затем в кухню. На столе увидела записку, прижатую к столу красивым подсвечником, которых на столе оказалось почему-то два. Аккуратно освободила записку и прочитала. «Леночка, здравствуй! Умница, что наконец-то ты до нас добралась, мы очень рады, но, к сожалению, не сможем провести Новый год с тобой. Помнишь бабушку Лиду, так вот мы уезжаем в Ростов, чтобы привезти ее сюда, к нам поближе, старенькая она стала, а неделю назад попала в больницу. Прости нас, что не дождались, ты располагайся, печка ты помнишь как топится, в духовке пирог, вино в погребе, соседка, тетя Клава принесет молока. А мы постараемся числу к пятому-шестому вернуться. Целуем тебя, тетя Катя, дядя Миша, Вета. P.S. Гаврюшу отвели к соседям, чтобы он не мешал тебе отдыхать». «Во дают! Гаврюша – самое веселое на свете создание, разве он бы мешал! Надо выяснить, у каких соседей пес, и забрать его, вместе будем коротать новогодние каникулы. А в Рождество предстоит вернуться домой, в Москву. Грустно, но пока – неделя совершенного отдыха! Без городской суеты, практически без телефона, да и телевизор показывает всего три канала. Зато природа, чистый воздух, лыжи и море снега!» Девушка рассмеялась своим мыслям, положила на место записку, вернулась в коридор, взяла сумку и пошла искать себе комнату. В одной из спален отыскался ее любимый свитер – белый, с синей полосой и оленями на ней, по рукавам – синие снежинки, и воротник такой, что в него можно спрятать нос, если холодно. Вроде бы в этой спальне она ночевала в прошлый раз, пару лет назад. А может, и нет, неважно, но если свитер тут, значит, и ее место тоже тут. Закружит хоровод и ворвется в открытые двери, Обдавая колючим морозом лицо. Если скажут, что так не бывает – я им не поверю, Словно в сказке, укрытый пургой, ты ступил на крыльцо. В волосах чуть заметно замерзло сосулек сиянье, Твоих глаз непогода штормит где-то рядом, пленив. И остывшего, хриплого голоса ноты Очень долго потом отдаются мне где-то внутри. Неожиданный, странный и мне непонятный… желанный. Оказался совсем неподвластным законам и правилам, здесь, Где Метелью надвое скрыты мы, где она непроглядно, Необычно, но властно укрыла и город, и лес. Из-под снежного крова не выбраться. Не поддаваться магниту Твоих глаз, твоих рук, невозможно в немой тишине. Но деньков пролетевших останется в памяти… мало, как нитка, Белым кружевом ткавшая память о нашей Зиме. Совсем уже стемнело, и, кажется, началась метель, завывая в трубе, в окошках, у входа. Лена ждала, что придет соседка, выходить из дома боялась, но потом поняла, что лучше бы уж эта женщина осталась дома, иначе заметет еще по дороге. Топить печь она тоже боялась, что там с поддувом и с какими-то задвижками – кто его знает. Лена выглянула в окно – пеленой стояла перед стеклом пурга, снежинки нестройным хороводом метались из стороны в сторону, так и не находя пристанища, сдуваемые с облюбованного места следующим порывом ветра. Вот такая суровая зима в глубинке, не то что в городе, такого буйства природы и не увидишь, а тут – голос вьюги, аккуратные шорохи снежных охапок за дверью, скрип деревьев во дворе. Лена достала пирог, красивую скатерть, взяла один из приготовленных бокалов, очередной раз удивившись, почему тут всего по два, накрыла столик в гостиной. Хотела, было, слазить за вином в погреб, но передумала, уже темно, да и холодно там. А вдруг там мышка? Решила, что и компота ей хватит. Открыла банку с оливками, взяла зубочистки и натыкала их в черненькие ягодки. Ноги стали замерзать, Лена уселась на диван в гостиной и включила телевизор. Натянула свитер на ладони, окунула подбородок в мягкий воротник, поджала колени. Негромкие звуки из динамиков не могли заглушить природных, и вскоре Лена, вздрогнув от неожиданности, подскочила и кинулась на стук открывать дверь. Думала, все-таки пришла соседка. Каким-то чудесным образом на миг подумала, что пришел Дед Мороз, как в детстве, за полчаса до полуночи приходил, стучал посохом и говорил папиным голосом. Но все равно оставалось в сердце это чудо. Но потом вспомнила, что уже большая, и сказка закончилась, а замерзшую женщину надо поскорее впустить. Под напором воздуха дверь раскрылась шире, чем стоило бы, и перед девушкой возникла высоченная фигура с поднятым воротником и шапкой снега на голове. Мужчина притопывал, а когда увидел, что дверь ему открыли не хозяева дома, растерялся. - Здравствуйте. – И молчит. - Вы кто? – девушка натянула рукава, зажав их в ладошках. Сердце стучало от неожиданного вторжения незнакомца. Мужчина горбился и пытался втянуть руки в рукава – до такой степени настойчиво ветер пробирался под одежду. - А… Михаила нет? - Нет. Они уехали. Далеко. - Понятно. – Он опустил взгляд. – Ну, ладно, извините. Мужчина развернулся уходить, и девушка с трудом закрыла тяжелую дубовую дверь, едва справляясь с напором вьюги. Такие синие глаза, довольно темные, подчеркнутые белизной снега и отсветами лампы в доме. Тут-то тепло, по другую сторону ненастья. Она прислонилась спиной к двери, стараясь унять внутреннее смятение, страх, ведь неизвестно, кто он, чего хочет, но, если он дядю Мишу спросил, может, он его знакомый? Впустить или не впустить незнакомца в дом? Как быть девушке, отрезанной от цивилизации, одной, в чужом месте? Когда она открыла дверь, мужчина, еще больше сгорбившись, чиркал зажигалкой, пытаясь закурить. Ветер тут же сдувал огонек, не давая эффекта. Заметив вновь зябнущую фигурку в проеме двери, он повернулся. Вопросительный синий замерзший взгляд. - Зайдите в дом, у вас нос уже покраснел от холода, – сказал он и продолжил чиркать зажигалкой. Девушка резко схватилась за нос, пряча его в теплом рукаве свитера. «Нахал какой». - Если я зайду, вы тут замерзнете. – Она отодвинулась, пропуская его в дом. - Можно? – «Господи, да у него даже губы посинели уже… а в глазах столько надежды…» - она кивнула. На пороге он успел стряхнуть снег с волос, шагнул в коридор, загородив своей фигурой почти все пространство. Лена стала закрывать неподдающуюся дверь, но мужчина девушку отодвинул и сам все сделал, щелкнув замком. - Здесь не намного теплее, но хоть не дует, – сказала девушка и, кутаясь в свитер, шмыгнула носом. - А печку растопить – не судьба? – стаскивая окоченевшими руками пальто, спросил он. - Я не умею топить печки. - Городская что ли? Окончательно освободившись от верхней одежды, мужчина прошел в зал, растирая ладони. Девушка, как на привязи, следовала за ним. Он провел рукой по полке камина, взял толстые спички, несколько поленьев с чугунной поленницы, брызнул масла, чиркнул и зажег огонек. Он пробежал сначала по поверхности поленьев, собрав горючее масло, затем забрался между ними, на время спрятался, а через несколько секунд откуда-то из глубины проснулось пламя и запахло древесиной. Мужчина поднялся, обошел девушку, сзади взял ее за плечи, поставил перед камином и сказал: - Стой здесь, грейся. – И ушел растапливать печку. Лена стояла и впитывала чудесный запах горящей коры – она обожала, когда горит дерево, словно согревая изнутри своим запахом. Мужчина возился где-то у печки, а она чувствовала, как покалывает в холодных ногах, как тепло пробирается к щекам, как начинают гореть уши. Или это не от камина… Она повернулась и посмотрела на мужчину. Тот поднялся с корточек, потянулся и вытащил какую-то задвижку. Снова присел, приоткрыл дверцу и заглянул в печку. Влажные от снега волосы переливались в свете оранжевых языков пламени, широкая спина загораживала весь обзор кухни, а запах его парфюма ненавязчиво кружил голову. Он уже избавился от свитера, и теперь был в футболке, рукава которой плотно обтягивали мышцы рук. Кто он, Лена не знала, но он так умело управлялся тут с отоплением, прекрасно зная, что и где взять, что она подумала, что он часто бывает у тети Кати в доме. - Меня Виктор зовут. Я сын Михаила. От первого брака. – Видя, что девушка удивлена, решил уточнить. - Очень приятно. А я Лена. Тети Катина племянница. – Поняла, что сморозила глупость, щеки залились краской. Мужчина про себя улыбнулся. – Не знала, что у дяди Миши есть такой сын… - Какой? – он повернулся и посмотрел в глаза. - Взрослый. – Улыбнулась, «красивый». – Вы на отца похожи. – Он кивнул, отвернулся и снова чем-то зашуршал у печки. Чувствуя, что согрелась от огня, она прошла на кухню, старательно обходя мужчину, чтобы не задеть. Его же, наверное, покормить надо, человек с дороги. - А куда все подевались? – поднялся и проследовал за девушкой, чем заставил ее нервничать – чужой мужчина в доме родственников, они наедине… Взяла со стола и протянула ему записку. – Понятно. Ветку уж могли оставить, чего ее таскать. - Она печку топить не умеет. Замерзла бы. А если бы я не приехала… - А, ну да, а если бы приехала, замерзли бы вдвоем. Это, конечно, лучше. - Лена так и осталась стоять с открытым ртом. - Ветка давно топит печку, не маленькая уж. И голодная не стала бы сидеть. В погреб почему не заглянула? – он повернулся и посмотрел в глаза. - Ну... там темно и холодно... а вино я не хочу. - Испугалась? – заключил он. - С чего вы взяли? - Не «вы», а «ты». А с того, что ты боишься мышей, и поэтому сидишь впроголодь. С этими словами мужчина вышел в коридор, убрал коврик, поднял крышку погреба и повернулся к девушке. - Как ты думаешь, если в погребе будет хоть одна мышка, на сколько людям хватит припасов? - на лбу образовались складки, и голубые глаза засияли каким-то особенным светом, теплым и уютным. - Значит, там нет мышей? – Он засмеялся. - Да нет, говорю же. Он достал из подземного холодильника множество кастрюль и банок. Вместе они оттащили все на кухню. - Теперь тетя Катя похожа на себя, а то я уж подумал, что домом ошибся. - Да, она очень любит готовить. За короткими переговорами двое молодых людей накрыли стол в гостиной, Виктор, словно проделывал это тысячу раз, водрузил два подсвечника и зажег свечи, Лена нарезала пирог и поставила два бокала. Теперь она понимала, почему всего по два — родственники знали, что приедет Виктор. Но почему не сказали ей. - Вам было известно, что я приеду? Только правду. - Чокнувшись «за знакомство», Лена отпила из бокала. - Нет. - Виктор сделал глоток вина. - Я всегда появляюсь «нежданчиком», поэтому меня не предупредили. - Я вас никогда раньше не видела. Даже не знала, что дядя Миша был женат. - Мужчина начал настойчиво крутиться, оглядываясь по сторонам, словно что-то разыскивая. - Вы что-то ищите? - Да, второго Виктора, иначе непонятно, почему мы еще на «вы». Или я для тебя такой старый? - Он испытующе смотрел в глаза. Она нравилась ему своей открытостью, искренностью, какой-то детской беззащитностью здесь, в условиях, где он чувствовал себя на своем месте. Это и понятно, она выросла в городе, но в ней не было этого притворства и жеманства, она знает, что она в гостях, и не позволит себе более этого. Что бы она сказала, если бы... - Давай выпьем на брудершафт, чтобы ты запомнила. - Послушайте, то есть, я пока не привыкла, но я обязательно запомню. - А почему выпить не хочешь? - Я не могу так сразу... - У тебя есть парень. - Не в этом дело. Извините... ой, извини… - она встала и, пряча взгляд, отошла к камину. Бокал взяла с собой. «Я так и подумал». Он тоже подошел к камину и встал напротив. Молча отпили из бокалов. - Согрелась? - Она закивала. - Да, да, спасибо. Теперь уже тут тепло, да и вино греет. - Угу, и тапочки. - Лена посмотрела на свои ноги. - Я всегда удивлялся, чьи такие смешные тапки. Катя смеялась и говорила, что есть одна мерзлячка, которая без этих тапок жить не может. - Он улыбался. – Значит, это ты была? - Ну, я и сейчас есть. И мерзну, вроде, также. – Звуки колокола с башен Кремля перебили их. - Сейчас президент говорить будет. Давай за Новый год выпьем. - Пусть говорит, надоели они уже. - Звякнули бокалами, не слушая, что говорит глава государства. - С Новым годом! - С Новым годом. Так где ты видел эти тапки? – вернулась к интересующему вопросу Лена, подозрительно прищурив глаза. - В своей комнате. - В той, что дальняя, справа? - Именно. - Это моя комната! - Здрасте! Я всегда там ночую, когда приезжаю. - Я тоже! Еще аргументы? - А я умею печку топить! - А я бегаю быстрее! - Лена уже успела поставить свой бокал на полку камина, и теперь припустила по лестнице. Преодолев половину пути, Виктор не догнал ее, да и не особо спешил, иногда, если комнаты были заняты, он оставался ночевать внизу, на диване у камина. Компанию ему обычно составлял Гаврюша, мохнатым ковриком ложащийся в ногах. Лена спать не хотела совершенно. Она легла на широкую кровать и взяла телефон. Сеть не ловилась, и почитать было решительно нечего. Тогда она встала и отправилась к немногочисленным полкам с книгами. Пикуль, Прус, Заболоцкий, - гласили корешки изданий. Их тут немного, но почему-то она решила, что не тетя Катя сюда принесла эти книги. Да. По комнате, наверное, многое можно сказать о человеке, вот и сейчас она точно знала, как Виктор не поступит. А потому не стоит и закрываться. Через час раздался тихий стук в дверь. Лена улыбнулась и прислушалась. - Лен, ты спишь? - Нет. - Я тебе принес вина и фруктов. А еще очень вкусный торт. - Спасибо, Виктор, я не хочу. - Ну и ладно. Я поставил поднос на пол у входа. Гаврика нет, поэтому не страшно, никто не тронет. - Спасибо, Виктор, но я не хочу. - Спокойной ночи. - Спокойной. Было интересно узнать, что за девушка, хотя, он уже чувствовал, что характер еще тот. Он опустился на пол с той стороны, куда откроется дверь и скроет его от ее взгляда, такого глубокого, летнего, что невольно засматриваешься. Он не обманулся — через несколько минут, не услышав звуков в доме, Лена приоткрыла дверь и забрала поднос. Снова закрыла. Виктор довольно улыбнулся. Не хочет она, как же. Отправился вниз устраиваться на ночь.
Straus: Утро. Первое января. Лена открыла глаза. Уже рассвело. Она выглянула, насколько смогла, в окошко. Все по самые форточки было заметено снегом. Казалось, что дом стоит в глухой шапке и дремлет, убаюканный ночной песней вьюги. Умылась, надела мягкий домашний костюм и выбежала из комнаты, пробежала по лестнице и остановилась. Виктор в этот момент вышел из-за печи, с кухни. В одних домашних штанах и босиком. - Ой. Доброе утро. Я забыла там поднос, - ткнула пальцем в сторону комнаты. Она убежала, а он понял, что смутил ее. Мысленно улыбнулся. - Ты где спал? Тут? Не холодно? У меня от вида твоих босых ног мороз по коже... - Не замерз, я привык. А ты не ходи без тапок, чтобы не застудить ноги. - А сейчас печка не топится? - Нет. Она еще теплая, потрогай. Чуть позже топить будем, - и она остынет, и как раз, чтобы ночью тепло шло. Позавтракали, а точнее, уже к обеду дело было, и Виктор стал одевать свитер. Шерстяной, но довольно тонкий. Когда он достал валенки, Лена тоже сказала, что пойдет на улицу. Надо до соседей добраться, да еще выяснить, где же местное стихийное бедствие — Гаврюша. - Подожди, давай сначала я откопаю дорогу, а потом уже пойдешь. - В каком смысле «откопаю». - Ты посмотри, сколько намело, сейчас бы дверь открыть, не то что идти куда-то. Будь тут. Погремев в коридоре деревяшками, видимо, доставая лопату, Виктор открыл дверь. Лена не высовывалась, но и по движениям во дворе поняла, что снега действительно много. Часа два Виктора не было. Сначала девушка читала, устроившись поперек кровати и покачивая в воздухе ногой. Потом строки в книге стали путаться с мыслями, которые так или иначе сводились к одному — к снегу, который теперь сгребает Виктор. Лена встала и подошла к окну. Не видно ничего. Она спустилась вниз, надела куртку и шапку, впрыгнула в сапоги и, не застегнувшись, выглянула наружу. От входа была прокопана удобная дорога, а где-то за сугробом видно было кучки забрасываемого наверх снега. Под ногами лежал тулуп. Лена ступила на дорожку, шагая по направлению работающего мужчины. Как в сказке. Были бы краски, можно было бы сугробы разрисовать цветной водой — она бы замерзла, и получился бы красивый снежный орнамент. - Еще не готово, зачем вышла. - А что ты копаешь? - Путь на свободу. - Но дорога же есть, почему «не готово», вполне. - Она никуда не ведет. - Виктор махнул в сторону снежных наносов вдоль ранее прокопанного в сугробе тоннеля. - Здесь вполне можно пройти, при желании. И любая дорога обязательно куда-нибудь ведет. - Хорошо, только в сапогах по такому бездорожью я не советую ходить. Пойдем, достанем валенки. - Лена улыбнулась. - Ты не представляешь, сколько времени я мечтала о них. - Вот и пойдем в дом. Тем более, тут дует. Вьюга еще не совсем отступила, но с неба уже не падало ничего, и ветер лишь гонял легкий верхний снег с места на место. Отыскав обувь подходящего размера, через час двое снова выбрались на холод. Виктор подхватил свой тулуп со снега, Лена при этом поежилась — он даже задубел тут лежать. - Куда пойдем? - Виктор посмотрел на Лену. Та тоже мельком глянула. Вообще-то она не звала его, она и сама знает дорогу, но, раз уж пошел, куда деваться. - Я хотела сходить к тете Клаве, вроде так зовут эту женщину. - Хорошо, все равно делать больше нечего, - Виктор развел руками и зашагал рядом. Гаврюша временно жил у той самой соседки. Увидев Виктора, пес шамором кинулся к ногам, выражая свою радость. Когда же из-за Виктора выглянула Лена, мохнатое существо не выдержало и все-таки поставило лапы ей на плечи, облизывая лицо. Лена смеялась, пытаясь спрятать лицо, но Гаврюша тогда попытался снять шапку. Виктор пытался усмирить собаку, но тот не угомонился, пока не выплеснул все свои эмоции на людей. - Леночка, вот тут молоко, еще кое-что вам, чтобы с голоду не умерли. - Да вы что! Там тетя Катя оставила еды на целый пир. Не надо, тетя Клава! - Берите, берите, в холод положите, не заметите, как пригодится. Витя, там у Паши есть настойка, будешь? - Буду, конечно, Клавдия Михайловна. А сам Павел Геннадьевич где? Женщина пошла на кухню за настойкой, Виктор отправился следом. Лена с Гаврилом остались у печки. - А он в отъезде, на заготовке, я одна. Скоро должен вернуться. - Вы, если что — говорите, я помогу. Дальше Лена не услышала, потому что отвлеклась на собаку, которая ткнула носом в какой-то угол, и оттуда раздалось шипение. Лена присела на корточки. Под стулом в углу сидела кошка. При приближении собаки она встопорщила шерсть, готовясь дать отпор. - Гаврик, тебе не стыдно! Ты что пугаешь кису, посмотри, какая красавица, трехцветная, - громким шепотом упрекнула девушка пса. Тот снова ткнул носом в ее щеку. - Отстань, проказник. Иди сюда, киска. Когда Виктор вышел из кухни, увидел картину, как Лена носила пушистую кошку на руках, поглаживая за ушками, а та сверху спокойно наблюдала за вьющимся у ног псом, ревностно пытающимся избавить Лену от соперницы. - Гаврик, я тебя люблю, ты у меня единственный такой умный и красивый, но и девушек обижать нельзя. Понял? А то по носу когтями получишь. - Приговаривала Лена, не видя хозяйку и Виктора. - А, Мурка, на руки забралась! А ну иди-ка на место, - скомандовала женщина, кошка аккуратно спрыгнула с рук Лены и гордо удалилась. - Тетя Клава, а вы одна? Приходите к нам, втроем веселее, чего вы тут одна. - Леночка, да я бы с удовольствием, но мне некогда скучать. Паши нет, хозяйство большое. А еще вон телок народился. А холод какой - хоть домой забирай. - Как же его от мамы-то забирать? - удивилась девушка. - Да вот то-то же. Не до праздников, сама видишь. А вы заходите, я всегда рада гостям. И если что-то надо — не стесняйтесь. Молодые люди поблагодарили женщину, Виктор взял тяжелую сумку, Лена позвала Гаврюшу, и они втроем отправились домой. - Виктор, а чем мы будем кормить Гаврила? - Да он все ест, только побольше. Любит мясо, но и от конфет не откажется, - улыбнулся мужчина, посмотрев на идущую рядом девушку. Она подняла голову, улыбаясь. - Может, сходим в магазин? - Первого числа вряд ли он работает. - Точно. А для меня все дни слились в один, под названием «отдых». - Учеба? - Работа. - Мужчина поднял брови. Думал, что она еще студентка, а выходит... старше. - Отдыхать надо где-нибудь на Канарах, в Альпах, на Бали, и так далее. - Я родственников уже сто лет не видела. А отпуска не было еще дольше. Да и где такие деньжищи взять на Бали и Альпы. Да и не в этом дело, пусть там отдыхают те, кому это нравится. А мне и тут хорошо. - Странная ты. - Сам-то чего не на Канарах? - Хм, один-один. - Они вошли в дом, он поставил сумки, развернулся и направился к двери. Лена удивилась, но ведь он не должен докладывать, куда пошел. Может, дела какие-то. Гаврюша радостно носился по дому, заглядывая во все уголки, словно проверяя, все ли на том месте, где он оставил. Вытащил откуда-то кусок мишуры и долго таскал его, не зная, куда пристроить. Лена подумала, что в доме нет елки. Тетя Катя с Веткой любят наряжать елочку, украшать дом, а в этом году, видимо, не успели. - Гаврюша, а откуда ты принес это? - Умные глаза собаки виновато смотрели на девушку. - Покажи. Собака, понуро склонив голову, отправилась в сторону кладовки, думая, что его будут ругать. В ней Лена и отыскала большую коробку с мишурой и игрушками. Достала снежинки, гирлянды, даже цветные огоньки тут были. - Спасибо, Гаврик, ты умница, мы сейчас украсим дом, Вета приедет, обрадуется. Где у нас тут кнопки? Где-то через час Лена плюхнулась на диван, обводя критическим взглядом результаты своих трудов. Дверь открылась, и в нее просунулся ствол елки, а за ним появились ветки и Виктор. - Виктор! Зачем тебе елка первого января? Праздник уже закончился! - Правда? А я считаю, его стоит продлить. Тем более, впереди Рождество и Старый Новый год. Думаю, Вета обрадуется. - Прислонив дерево к стене, Виктор повернулся. - Ну а зачем тогда ты украсила дом, если праздник закончился? - Подумала, что Вета обрадуется, - пожала плечами и улыбнулась. «А сама, как ребенок, аж глаза блестят. Такая искренняя... красивая. Как весна улыбнулась». - Так, Гаврик, вылезай из-под елки! - Виктор сбросил бушлат, плотно закрыл дверь и взялся за колючий ствол. Установил новогоднюю красавицу и посмотрел на Лену. - Вы уже убрали игрушки? Зря. Доставайте. Лена с Гаврюшей вновь отправились в кладовку. - Вот, даже гирлянды есть. Это хорошо, что елка будет, я под нее смогу сложить подарки. Только... Все равно идти в магазин, у меня нет подарочной бумаги и бантиков. - «И еще одного подарка». - А мы их засыпим конфетти и завалим мишурой, и не надо бумаги, да, Гаврюша? Гирлянда оказалась сломанной. - Видимо, контакт где-то отошел. - Сказал Виктор и снова куда-то ушел. Вернулся с какой-то коробкой. Сел за стол, открыл окно, взял гирлянду, раскрутил коробочку и стал там что-то колдовать с паяльником. «Интересно, он все умеет? Таким, наверное, должен быть мужчина, - все проблемы решит. Дядя Миша такой, и Виктор в него». - Ну вот, - в руках мужчины переливалась огнями гирлянда. - Теперь нам свет не понадобится, от елки будет светло. Виктор укрепил огоньки наверху, передал продолжение длинной гирлянды Лене, и она уже навешивала проводки на средние и нижние ветки елки. Протиснувшись между мужчиной, держащим гирлянду, и елкой, она задела волосами его щеку, не заметила. А он успел уловить запах ее волос, тонкий аромат духов, тепло от ее присутствия рядом. - Надо печку затопить, - стряхивая с себя тревожное чувство близости к девушке, сказал он, отпустил гирлянду и отошел. Лена закончила вешать шары, накинула мишуру и дождик и включила огоньки. Они сначала все замигали быстро-быстро, а затем сменили ритм и стали переливаться медленно и по очереди. Виктор щелкнул выключателем, и комната погрузилась во мрак. Лена прижала пальцы к губам — так волшебно смотрелась елка в темноте, что даже пес подошел и издалека понюхал воздух. - Виктор, ты волшебник! - она подпрыгнула на месте, поворачиваясь к мужчине, стоявшему у входа в кухню и издалека наблюдающему за девушкой. - Да ну, что я такого сделал, - вышел из оцепенения и махнул рукой. - А вот наряжала ты, ты и волшебница. «И правда, какая она... странная. Но, что самое интересное, эта странность такая правильная, что даже думаешь, сейчас быть такого не может. Но ведь есть же». Горел камин, было тепло от печки, от цветных огней, от его глаз, от вина, стоящего в бокалах над камином. Такого Нового года у нее не было давно. Максимум — это с подружкой по команде на кухне объедались двумя ложками салатиков и бутербродами, а первого числа бежали сжигать лишние калории, чтобы тренер не вкатал нарушение спортивного режима. И все же, теперь она уверена — это семейный праздник. - Спасибо, Виктор. Спокойной ночи, - поднимаясь по лестнице, тихо сказала она. Он стоял спиной к перилам и повернулся, чтобы тоже пожелать ей всего хорошего. Но глаз так и не увидел, она взбежала по лестнице и скрылась в комнате. А он так и остался стоять у камина, глядя на неистовствующие в своем отживающем танце языки огня. «Спокойной ночи тебе. Лена».
Straus: Утро. Второе января. Тишина в доме заставила подняться и пойти проверить, все ли в порядке. Девушка надвинула теплые тапки и спустилась на первый этаж. Ни мужчины, ни собаки не было. Гирлянда на елке не горела, постель с дивана была убрана, собачья тарелка была чисто вылизана. Лена улыбнулась. Мужчины тут командовали сами. Она вернулась в комнату, навела порядок там, умылась, а затем снова отправилась на кухню — поискать кофе и чего-нибудь перекусить. Как только из холодильника были извлечены продукты, дверь отворилась. - Гаврюша, только тихо, давай не будем будить Лену, - раздался нравоучительный тихий голос. Лена улыбнулась и вышла в холл. Собака кинулась к ногам здороваться, а мужчина, снимая куртку, улыбнулся и сказал: - Доброе утро. Не пришлось тебя будить, соня. - Доброе утро. Я кофе сварила, ты будешь? - Принесший с улицы прохладу, мужчина пробрался мимо девушки в кухню, потягивая носом. - Буду! Пахнет вкусно. Любишь кофе? - на столе стояли две маленькие кружки дымящегося напитка. - Да. - Я тоже. - Он отпил из чашечки. - Предлагаю экскурсию. - Здесь есть достопримечательности? - удивилась Лена. - Это необычная экскурсия. Ты умеешь кататься на лыжах? - Умею немного. Только если не быстро. - Ладно, обещаю. Я притащил из сарая все, что есть. Давай найдем тебе среди них подходящие. Лена улыбнулась. Такой милый! Все лыжи Лена сама сюда привезла. Она сама подбирала ботинки для дяди Миши, для Ветки, когда та еще была маленькой, даже тетя Катя, которая за зиму и выезжала всего пару раз, тоже была снабжена своей парой. А уж про Ленины и говорить нечего. - Вон те, синие мне пойдут. - Они уже старые и ободранные. - Старый конь борозды не портит, - подмигнула она ему, отобрала свои и прислонила к стене. - У тебя какой размер? Как у дяди Миши? - На один побольше. - Тогда зачем тебе лыжи? - он засмеялся. - Вот эти, они самые тут большие. Померь. - Ну... даже носок влезет. - Не надо носок, пятки натрешь. А вот с палками сложнее. Бери дяди Мишины, длиннее нет. Какая погода там? Температура, хоть примерно. - Лена пошла к кладовке, Виктор наблюдал за ней. Она достала какую-то коробку, откуда торчали цветные обертки. - Ну, думаю, градусов десять мороза. - Хорошо, вот это подойдет. - Она извлекла две упаковки, напоминающих клей-карандаш. - Что это? - Лыжная смазка. Надо промазать, а то ссохлось все уже. У меня-то пластик, а вот твои могут и не скользить. - Лена вручила Виктору блестящий брусочек. - Не толстым слоем, просто, покрой пока сверху. - Откуда такие познания? - Виктор смотрел, что делает Лена, повторял за ней. - Отец лыжник был, вот и меня приучил. Лена выбрала палки себе, ему, критически окинула взглядом его одежду. Пока Виктор относил непригодившиеся лыжи в сарай, Лена залезла в шкаф, где хранилась сезонная одежда. Нашла свой спортивный пуховик, штаны, достала шапку, варежки. Отыскала куртку дяди Миши, под которой висели штаны. Виктор был стройным, худощавым, а дядя Миша уже в эти штаны лет пять не влезал. Достала на всякий случай, вдруг подойдут. Перчатки лыжные. - Да не надо, Лен... - Одевай, одевай. Это специальные лыжные костюмы. А это... - Лена теребила в руках белую шапку с синими полосками. - Папина шапка. Взяла свой костюм и пошла в комнату переодеться. Когда спустилась, Виктор с Гаврюшей уже вышли из дома, захватив лыжи. Она зашнуровала ботинки и тоже отправилась на улицу. Мужчина уже застегнул в креплениях ботинки, натягивал перчатки, пристраивая лямки от палок. У Лены крепления были примитивнее — лыжи, наверное, самые первые ее беговые, но они и надежнее, ни разу не подводили, в отличии от новых. Сунула ноги под застежки, наклонилась, надавила на кнопки. Отточенным движением продела руки в лямки палок, поправила шапку, глянула в синие глаза. - Готов? - Так точно! - Погнали. Лыжи скользили отменно, Лена бежала впереди и прокладывала ровную параллель двух колей, по которой Виктору скользилось вдвойне быстрее. Пересекли огромное поле, затем удалились в лесополосу, а потом пошел лес. Лена с отцом и дядей Мишей часто тут катались, она хорошо знала дорогу; ехала не быстро, а потому успевала любоваться снежными пейзажами. А Виктор, напротив, приезжал все чаще летом, и зелень ему была бы привычней, но от этого зимний лес ему казался совершенно другим, знакомые места приобрели совершенно новые очертания, да и рельеф изменился — все впадины и бугры были словно оплавлены воском - покрыты толстыми слоями снега. - Лена, через реку не пойдем? - крикнул сзади Виктор. - А там у ручья есть еще тот мост? - Летом был. - Тогда пойдем. - Давай я поведу? - Давай, - согласилась подуставшая девушка. Она сошла с колеи, давая ему дорогу. Полностью расслабилась и доверилась ему, следуя за широкой спиной. Ведущий должен держать темп, еще сопротивляться ветру и следить за лыжней - ему тяжелей. Но и ей теперь, когда начались повороты, приходилось работать ногами и пошла большая нагрузка на позвоночник. - Виктор, подожди. - Лена стала отставать. Гаврюша, бежавший рядом с мужчиной, обернулся, и пристроился рядом, заглядывая в глаза. - Что случилось, Лен? Я быстро ехал, да? Прости, я помедленней теперь буду. - Нет, нет, ты езжай, не хочу тебя тормозить, иногда хочется вот так до упаду накататься... езжай. Я пойду назад потихоньку. А ты езжай, если догонишь — хорошо, а нет — я не заблужусь, этот лес мне знаком, да и по лыжне я нормально доеду. - Что ты такое говоришь. Мы вместе выехали, значит я за тебя отвечаю. Все, давай, разворачивайся, домой, значит домой. Гаврил, домой! - присвистнул Виктор, подзывая пса, зарывшегося в снег под какой-то елкой. - Правда, не стоит из-за меня... - Отставить разговорчики, следуй за мной, и не спорь. Приехали домой, Виктор оттащил лыжи в сарай, но убирать далеко не стал, вдруг еще соберутся куда выбраться. Помог Лене раздеться, развесив верхнюю одежду недалеко от печки, чтоб просохла. Несколько раз пытался заглянуть в лицо — казалось, что девушка бледная. - Да все нормально, Виктор. - Заметив это, Лена успокоила мужчину. - Мне кажется, ты бледная какая-то. - Это от давления, со мной бывает такое. Пройдет, не переживай. - Он отвел ее в комнату, поставил подушки повыше, Лена забралась на кровать, но ложиться не стала. - Знаешь, а если бы я уехал, то сейчас бы был без задних ног, а так, как раз сил хватило и на обратную дорогу. Спасибо тебе. - За что спасибо-то? Ты приглашал на экскурсию, а я... - Вместо этого ты сама мне провела экскурсию. - Засмеялся Виктор. - Да еще и на таких скоростях, сразу столько всего успели посмотреть! - Лена тоже заулыбалась. - Вот так лучше, когда ты улыбаешься, - щелкнул ее по носу. - Ты голодная. Пойду принесу что-нибудь. - Спасибо. Виктор поднялся по лестнице, аккуратно неся на подносе то, что успел быстренько собрать на тарелки. Бокалы и свечи были особенно ценны, и он старался так балансировать подносом, чтобы не разлить ни вино, ни воск. Донес без приключений, и поставил аккуратно на тумбочку, развернулся и замер. Лена спала, чуть стащив подушку пониже. Он коснулся руки. Холодная. Укрыл девушку легким, но теплым шерстяным пледом. Лена проснулась, когда было темно. Понять, утро уже или еще вечер было сложно, и она аккуратно выбралась из комнаты. В холле мигали огни елки, но ни печка, ни камин не топились. Виктор спал на диване, на груди у него лежал пульт от телевизора, а Гаврюшу Лена не видела. Спустилась, аккуратно ступая, чтобы ни одна половица не скрипнула. Подошла и посмотрела на мужчину. «Загнала мужика, вон, спит, как убитый». Улыбнулась. Пошла на кухню, налила воды, взяла мандарины и поднялась обратно в комнату. На тумбочке увидела поднос с едой. Улыбнулась: «Виктор». На кровати под ее пледом завозились, и оттуда показалась заспанная морда овчарки. Зевнул. - А, вот ты где, плут! А я удивилась, куда ты подевался. Давай посидим тихо, чтобы не будить Виктора, пусть поспит. На вот, пирога съешь. - Лена взяла с подноса пирог, отломила кусочек и дала собаке. Тот слопал и преданно посмотрел в глаза. - Что?! Еще? Нууу, это мне Виктор принес, не тебе! Ладно, только тихо, пойдем, покормлю тебя. Спустились снова на кухню, Гаврюша печально посмотрел в свою тарелку, опустил хвост, и, пока Лена доставала ему еду, он дошел до дивана в холле, увидел Виктора и поцеловал его в нос. Лена поздно заметила и не успела — он второй раз облизал уже все лицо человека, подумав, видимо, что тот не понял сразу, что пора вставать. - Гаврюша! Я же просила не будить его! Ты что! - Лена шепотом приговаривала, пытаясь оттащить овчарку от мужчины, который во сне потер лицо. Девушка приложила палец к губам, показывая собаке, что надо молчать. - Чшшш. - Да я не сплю уже, Лен. - Виктор открыл глаза и приподнялся, оказавшись близко с лицом девушки, наклонившейся над диваном и за ошейник пытающейся оттащить пса. Темные глаза блестели смехом, она немного сморщила нос, улыбаясь, и теперь в цветных бликах от гирлянды смотрелась нежно, даже как-то по-детски. Сел на диване. - Ты сама как? - Отлично, спасибо. Только во времени потерялась. Часы показывают семь часов. Утра или вечера — не знаю. - Они показывают девятнадцать. А значит, кого-то пора кормить. - Да, Гаврюша уже намекал. - Гаврюшу я уже кормил! Намекал он, вымогатель. - Ты сам-то голодный? - Нет, - отмахнулся он. - Ужинал? - добивалась девушка. - Ну, я ждал когда ты проснешься, а потом вот... уснул. Кстати, надо же печку затапливать, а то пристыла уже. - Тогда я достаю ужин. - Все разошлись по своим углам, но были все же где-то рядом — Лена носила на столик у дивана тарелки и блюда, Виктор разжигал в камине огонь, занимался печкой. - Виктор, а тут музыки нет никакой? Телевизор не хочется, а вот что-нибудь легкое бы... - он задумался. - Подожди, я в сарае видел старый патефон, когда лыжи доставал. - Виктор закрыл дверцу печки и двинулся в коридор. - Что? Патефон? А он работает? - обрадовалась Лена. - Ну, вот и узнаем. - Не поверишь! В кладовке есть пластинки, - Лена чуть не подпрыгивала. - Неси! Если это старая папина коллекция, стоит ее послушать. - Новый год в стиле ретро! Супер! - Лена унеслась в кладовку, Виктор, уходя, закрыл входную дверь, чтобы не дуло. Вечер прошел под старые иностранные и русские песни. Совершенно другое звучание музыки под шуршание старенького патефона, даже атмосфера в доме согрелась — покрутишь ручку, и полчаса наслаждаешься глубоким звуком, хоть и искаженным от старости проигрывающей иголки. Даже разговаривать не хотелось, сидели на диване, Лена, поджав ноги, Виктор напротив, на полу устроился Гаврюша, вникая в покой тихого разговора. - Папа любил заводить этот аппарат. Мы слушали его, когда мама была в ночную смену. А меня так раздражало, помню. Однажды устроил диверсию — налили воды в раструбы, чтобы испортить звук. Но как на зло, мама сменилась, а следующий раз отец включил его не скоро — он успел просохнуть, и даже вроде не осталось следов от моих проказ. - Ты уже тогда знал, куда лить надо? - Лена улыбнулась. - Ну, когда вырос — понял, как называется, а тогда просто лил туда, где дырочки были. - Тихонько засмеялись, боясь спугнуть это волшебное звучание. - Потанцуем? Девушка кивнула, он поднял ее с дивана и аккуратно прижал к себе, увлекая под музыку в центр холла. Гаврил поднял морду, махнул хвостом, одобрив, и продолжил свое занятие — лежание на полу. Когда уже стало невыносимо сладко от его объятий, Лена нехотя отодвинулась от мужчины. Глаза горели каким-то лихорадочным огнем, голова немного кружилась, и не хотелось расставаться, только бы он снова так наклонился, шепнув на ухо, - на какой-то миг позволила коснуться щекой его щеки. Тонкий запах парфюма и жесткость мышц под пальцами — Лена заправила прядь волос за ухо каким-то совершенно ненужным движением, никогда не убирала, а тут... не глядя в глаза, тихо сказала «спасибо», благодаря за все сразу, и ушла в комнату. Виктор стоял в таком же онемении. Легкое касание оказалось таким горячим, обжигающим, что колотилось внутри до сих пор. Ушла. Почему? Неприятно было что ли? Что он такого сказал? Не помнил. Вот хоть убей, не мог вспомнить, а потому разозлился — что это за реакция собственного разума на Лену? Ведь общались же нормально, что теперь-то. Мысленно махнул рукой на эти мысли, отодвинул столик подальше, чтобы не задеть, и устроился на диване. Не уснуть теперь полночи.
Straus: Утро. Третье января. Спала Лена плохо, а потому, задремав под утро на некоторое время, проснулась рано. Вышла из комнаты. Виктора не было, только Гаврюша крутился у ног, приветствуя девушку. Позавтракали. Лена выглянула на улицу — шквального ветра не было, падал снег, обновляя покров на полях и дорожках. - Идем гулять? - спросила она у собаки, и, получив молчаливый ответ умных глаз, пошла одеваться. Наверное, самое время посетить магазин. Запасы еды подходили к концу, нужно что-то приготовить, да и просто интересно было посмотреть, что есть. На удивление магазин, до которого шли больше получаса, оказался супермаркетом местного масштаба. Сначала девушка удивилась, но потом рассудила, что жителям удобнее, чтобы все было сосредоточено в одном месте. Она взяла корзину и отправилась вдоль стеллажей, просматривая все, за что цеплялся взгляд. У нее для всех были подарки, даже для Гаврюши — большая косточка из собачьего магазина. А вот для Виктора не было. Хотя бы открытку надо найти, ведь некрасиво, если всем она что-то подарит, а ему — нет. Тем более, он ее практически спас от замерзания, да и все это время был рядом, заботился. Он забавный. Такой большой и суровый с виду, а на самом деле добрый и даже нежный. Улыбнулась. Кто-то из местных жителей посмотрел на нее, «странная какая-то». Под руки попадались какие-то новогодние вещицы, предметы быта, посуда. Странным образом ушла в глубь магазина, увлеченная обилием давно забытых вещей. Нашла. В самом углу высились стойки с мишурой, свечками, цветными лампочками, какими-то приборами, которыми давно никто не пользовался — керосиновые лампы и чайники со спиралью, рассекатели для огня и... пластинки! Самое настоящее чудо. - Девушка, а сколько стоят эти пластинки? - На одной даже Элтон Джон, еще молодой на обложке. Лена провела пальцем по слою пыли. - Ой, да это надо посмотреть в книге. Кто ж теперь вспомнит! - Посмотрите, пожалуйста, я возьму всех по одной. И еще — какая-нибудь подарочная бумага у вас есть? - Нет, только калька и ленточки. - Давайте кальку и ленточки. И вот это тоже. Довольная, Лена с полной сумкой аккуратно ступала по накатанной дороге, где проносились изредка машины, сани, пробегали дети. Боялась упасть и сломать пластинки — такое богатство, учитывая, какую ценность они имели для некоторых людей. Дома достала ленточки, бумагу и приступила к обертыванию подарков. Наделала бантиков на коробки для тети Кати и Ветки, дяде Мише просто завязала, без банта. Задумалась. Это подарок для Виктора, или нет, просто пластинки, чтобы послушать вместе. Надо ли их завернуть, как подарок? Скорее, нет, ведь это его обяжет, он будет думать... Дверь отворилась, и Лена быстро убрала все под кровать — и бумагу, и упакованные коробочки, и пластинки. Вышла из комнаты. В прихожей Виктор стаскивал старые рабочие штаны, снимал валенки, варежки уже лежали на печке. Она поняла, что он уставший, откуда-то пришел, наработавшись. Она подошла, помогла стащить бушлат, повесила на место. Он благодарно посмотрел в глаза. - Что случилось? - У Клавдии Михайловны ночью обвалилась стена и завалила загородку в сарае, холодно стало, теленок замерз, животные подрались, чуть не затоптали поросят... - ...как замерз? - Виктор обернулся на ее шепот, - губы бледные. - Да нет, Лена, он живой, просто холодно, ты чего! С ним все нормально, просто помещение выхолодилось... - он обеспокоенно заглянул в глаза девушки. - Я подумала он... совсем... - Починили все, обогреватель им поставил, скоро отогреется твой телок, - хмыкнул Виктор. И не прикоснуться к ней, не отдать своего тепла, хоть чуть-чуть, — руки грязные и замерзшие. - Правда? - Он кивнул. - Иди в душ, я принесу чаю... - Душ тут... - В спальне, я знаю... иди, твоя же комната, а тебе надо согреться и смыть с себя все. Спорить сил не было, он только кивнул, сказав «спасибо», и поплелся наверх. Гаврюша тоже последовал за мужчиной, но потом вернулся. Лена согрела чайник, заварила чаю с мятой, разогрела тети Клавины блины, взяла полотенце в шкафу, отнесла все в комнату и закрыла дверь. Ему нужно отдохнуть. Сама набрала воды в кастрюлю и поставила на плиту. Достала овощи, соль, специи. «Будем варить щи». Когда все было готово, Лена подумала, что тетя Клава, наверняка, тоже провела полдня в сарае, и готовить, понятно, ей было некогда. Лена налила в кастрюльку поменьше щей и пошла к соседке, позвав с собой Гаврюшу, помогавшего ей кашеварить. *** Лена пришла от соседки в тот момент, когда Виктор, спустившись, опускал иглу патефона на крутящийся диск пластинки. - Музыку? Не против? - Если тихо, то можно. - А чем тут так пахнет вкусно? - Голодному человеку, чем бы ни пахло — лишь бы поесть. Вот, тетя Клава передала, - Лена показала пакетик, стаскивая с ног валенки. - Прошу к столу. По сложившейся традиции стол накрыли в холле, напротив камина. - Как там малыш? - Тетя Клава сказала, что у них теперь тепло, благодаря тебе. - Ой, да ладно, делов-то. Одна бы она не справилась. - Виктор, но ведь не каждый... - он серьезно посмотрел на нее, Лена замолчала. - Ситуация: ты приезжаешь в деревню, все работают, а один парень валяется на печи. У всех посевная, а у него отпуск. У всех жатва, а у него отпуск. Все во дворе со скотиной, а он отдыхает. - Так, а если он не умеет? Не все же в деревне родились. - А никто не заставляет делать то, что не умеет. И потом, при желании, можно спросить и подсмотреть, что и как делается. Не так ли? - Ну, может, и так. Мне кажется, сейчас не все так рассуждают. - От человека зависит. Только я бы подумал с таким идти на реку. Я буду тонуть, а у него отпуск, вряд ли он спасет меня. Лена сначала молчала, а потом засмеялась. - Ты здорово объясняешь. - Она спрятала взгляд в тарелке. - А... у нас есть еще щи? - на его «у нас» Лена среагировала моментально — вскинула взгляд и внимательно посмотрела в глаза. Он не шутил, не смеялся, и, кажется, даже не заметил. - Сейчас принесу. - Она встала, Виктор опередил ее. - Я сам. - Там, - Лена ткнула пальцем на улицу, - будешь командовать ты, а тут — я. *** - Ой, я совсем забыла! - Лена поднялась с пола, где они с Виктором уютно устроились после ужина, протянув ноги к камину и наслаждаясь спокойным потрескиванием поленьев в камине. - Смотри, что мне попалось сегодня. - Она достала винил, Виктору протянув обложку. - Ничего себе, это же сокровище для знающих людей. - Послушаем? - Лена сменила пластинку на диске и завела патефон. Сначала было просто шуршание, а потом зазвучали джазовые нотки. - Обожаю саксофон, он тут так звучит - заслушаешься. - Да, старые исполнители звучат особенно, как-то глубже, чувственнее. - Аж пробирает... - Виктор повернулся и посмотрел на нее. Свет переливался на лице, в такт пляшущим языкам пламени напротив, волосы блестели, задумчивый взгляд грелся в каминной печи. - Хочешь шампанского? - предложил Виктор. Девушка посмотрела на него и кивнула. Бутылку поставили между собой, бокалы — прямо на пол. Виктор налил и протянул Лене, она аккуратно взяла, наблюдая, как он наполняет свой. Легкая улыбка на девичьих губах, напряженно сложенные губы мужчины. Звякнули бокалы и поверх краев встретились два взгляда. «Ты почему сейчас так смотришь?» «Зачем ты мне стал так... нужен!» Лена отвела взгляд. Вздохнула, поставила локоть на диван, положив на руку голову, пальцами приподняв волосы сбоку. - Ты совсем спишь, это я полдня храпел. Пойдем, отведу тебя. - Не надо, спасибо. Я сама, - улыбнулась. - Приятного вечера. - Спокойной ночи. В темной комнате сначала решила не включать свет – с улицы доходило немного света от фонаря, и сориентироваться в привычной обстановке было не сложно, но потом почувствовала тонкий непонятный запах. Его раньше тут не было. Прислушалась, даже глаза закрыла. Нет, не могла понять, откуда этот аромат, причем, в обычной обстановке могла сказать, что это цветы, но сознание упорно отрицало это – откуда в такой мороз взяться цветам. Щелкнула включателем – у кровати на тумбочке высилась охапка белых роз. Между лепестками некоторых из них блестели капли росы, или это снег растаял и теперь загадочно переливался бисером на листьях. Белые бутоны, еще не раскрытые, словно стесняясь, ютились плотно друг к другу, скованные диаметром вазы. А в ней – талый снег с нерастаявшими еще айсбергами сверху. Так цветы простоят дольше. Понюхала ароматные лепестки, потрогала капельки, подошла к двери, остановилась. «Идти или не идти? Я должна поблагодарить его, что бы это ни значило для него». Вышла в холл, заглянула на кухню, в коридор — его не было, Гаврюша тоже не показывался. «Ушел?» - на всякий случай открыла дверь, и сразу столкнулась с синим взглядом. Мужчина стоял на крыльце в накинутом бушлате и курил. - Ты... куришь. - Иногда. Когда... успокоиться нужно. - Словно задумался, но через мгновение: - Ты зачем вышла, простынешь. - Хотела сказать... - Иди сюда, - резко выкинул сигарету, схватил за руку, притянул к себе и запахнул бушлат за ее спиной, спрятав ее от холода по самые уши. - Говори. - Девушка перестала дышать, боялась шелохнуться, но упорно не отводила глаз. - Спасибо за цветы. - Думал смутится, но она молодец... - Пойдем, незачем тебе дышать дымом. Гаврил! - Свистнул собаке, и все трое зашли в дом. *** Спокойной ночи у самого не получилось. Виктор патрулировал от одного окна до другого. Прикончил шампанское и налил настойки тети Клавы. Много думал о себе, о жизни. Как бы ни пытался он повернуть ход мыслей в другую сторону, выходило, что о ней он думает. Она ему нравится, это очевидно. Какое-то першение в груди, когда она что-то делает или смотрит, или прикасается так, а сердце забегает вперед собственного ритма. Уехать и не распалять этот уголек, или дать ему сгореть до тла, чтобы не осталось ничего, чтобы не волновало. Но что тогда станет с ней? Этот взгляд. Он не сулил ничего хорошего, не сможет он не считаться с ее чувствами, - он ей тоже небезразличен. Наверное, поэтому и уходит всегда от прямого контакта, от касаний, от продолжительных мыслей наедине. Задушить, перекрыть кислород, и он сам затухнет, этот уголек? Как? Уехать сейчас, оставить ее одну? «Можно. Но кто знает, когда приедет отец с Катей, что она одна станет тут делать с печкой. Нет. Не брошу. На расстоянии, как и она, только проследить, чтобы все было хорошо, а когда все приедут — сразу уеду, как только сдам ее с рук на руки. Так, наверное, лучше всего».
Straus: Господи, СПАСИБО моей бете - она меня научит выражаться по-русски, наконец-то! Люлик Утро. Четвертое января. Наутро отправились вместе проведать соседку, хотели узнать, все ли в порядке у ее питомцев. Пес снова приставал к кошке, та шипела, пока его не забрали во двор. На этот раз Лене удалось увидеть теленка. Она гладила влажный нежный нос и восхищалась длиннющими белыми ресницами, а он норовил лизнуть ей руку, видимо, думая, что его покормить хотят. Мягкие ушки торчали в стороны, а мама ревностно поворачивалась к девушке, наблюдая, чтобы та не обидела ребенка. - Виктор, возьми Шторма, покатай Лену. - Виктор не успел сказать решительного «нет», как Лена поднялась с коленок, произнесла: - Не надо, тетя Клава, я лошадей боюсь. - А что так? Падала? - Да. - Она как-то грустно посмотрела, что женщина решила больше не развивать эту тему. Ей непонятно было, почему Виктор сам не догадался до этого, почему не захотел теперь, когда она предложила. Много лет она прожила на свете и кое-что в людях понимала. Видела, что что-то происходит между ними, но не знала, как им помочь. - Ну вот, видишь, Витя, все в порядке. Спасибо тебе за помощь... - Да что вы все заладили! Ничего я не сделал такого! - Ладно, идем, пусть они тут отдыхают. - Трое направились к выходу. - Давайте я натаскаю воды, у вас совсем в бочке не осталось, животным не хватит. - Виктор посмотрел на женщину и, не дождавшись возражений, ушел к колодцу. - Леночка, давай чайку попьем. - Женщина повела девушку в дом. - Спасибо, Клавдия Михайловна, не буду вас отвлекать, у вас работы, наверное, много. Пойду, нам тоже приготовить что-то надо. - Хорошо, пойдем тогда дам тебе петуха, запеки его в духовке. - Ой, спасибо, я как раз голову ломала, чем мужчин кормить, - Гаврил при этом посмотрел на свою временную хозяйку и тявкнул. Женщины засмеялись. *** Очень хотелось размяться, и Лена, перебрав в уме возможные варианты, отправилась в сарай. У стены стояли лыжи. Она провела ладонью по пластиковой глади, потрогала пальчиками места, где ботинки почти порвались. «Надо забрать в Москву, пусть починят, послужат еще. Сколько в них пройдено, сколько побед и разочарований...» - Взяла лыжи, захватила палки и понесла к крыльцу. В доме переоделась, впрыгнула в крепления и направила загнутые носики по угадывающимся с прошлого раза колеям. Гаврюша семенил рядом. - Гаврик, чего притих? А ну веселее! - Лена толкнулась двумя руками и прибавила ходу. - Давай, давай, лентяй, догоняй! Собака, на ходу хватая снег, побежала следом. Заезжать далеко Лена не стала — скоро сумерки покроют лес, тут они раньше и гуще ложатся, - каталась на ближнем трамплине, это небольшое лесное озеро, окруженное холмами. На зиму оно промерзало, а летом в нем, говорят, и купаться можно. Забиралась повыше на холм и, практически слаломом между деревьев скатывалась вниз. Потом долгий подъем и снова стремительный спуск. *** Белым-бело вокруг, была бы осень — уже стемнело бы, но какой там! Словно серым карандашом подвели ветки, торчащие кое-где на полях былинки, длинненькие точки в небе - птиц. Даже вода в быстром ручье была металлического цвета — чуть сильнее нажмешь на карандаш, и получится блестящая сталь. Решив уже возвращаться, Виктор стянул с головы влажную шапку. Белая. С синими полосками - ее отца. «А как у нее фамилия? Катя в девичестве... не помню, но это сестра Лениной мамы. А Лена... Странно, даже не слышал никогда». Снова натянул шапку, толкнулся с места палками и начал подъем «елочкой». *** - Нет, Гаврюша, уйди, задавлю сейчас! Ааай! - Лена летела с трамплина прямо на собаку, решившую поиграть с катающей и явно получающей от этого удовольствие девушкой. Либо падать самой, либо лыжами прямо на собаку. Стройный ряд деревьев не очень привлекал, а потому Лена как смогла затормозила и свернула в легкий подлесок. Кувырок и плавный полет вдоль склона. Собака подбежала, думая, что с ним играют, стала облизывать лицо, пытаясь отобрать шапку. - Гаврик, все из-за тебя, дурачок! - смеялась Лена, все еще лежа в снежных кустах. *** Виктор спускался к озеру, когда сквозь шум ветра в ушах услышал лай собаки. Замедлился и прислушался. Показалось, или действительно лаял Гаврил. То есть, получается, Лена тоже тут. Остановился и стал всматриваться в склоны окружающих холмов. Нащупал взглядом фигурку на горе, где был трамплин, на том, что ближе всего к дому. «Она». Стоял и наблюдал некоторое время техничные сходы и повороты, прохождение трамплина, приземление — одна нога чуть впереди, баланс руками — как полет. Улыбнулся. «А говорила, не умеет». А потом она поднялась на вершину. Толкнулась и заскользила вниз. Собака ринулась ей наперерез, и реакция девушки ему была вполне понятна — уйти с траектории. В груди где-то похолодело, а где-то наоборот стало горячо, он мигом натянул перчатку, взял палку, все не сводя со склона взгляда. Кувырок. Сердце стукнуло, когда Лена упала. Уже готов был сорваться с места, когда увидел поднятую вверх лыжу. Гаврик стоял над Леной, явно вылизывая лицо. Лыжа опустилась. Девушка приподнялась, села. Тяжелый рок на сердце сменился более спокойным, Виктор еще понаблюдал и, когда удостоверился, что ей точно ничего не грозит, продолжил свой путь в обход озера. *** Лена ждала его, а он не пришел. Уже стемнело, а Виктор не показывался. «Наверное ушел в деревню, с мужиками пиво пьют. Или к какой-нибудь знакомой девушке. Мало тут их что ли». Она завела патефон, снова натянула свой свитер, развела сама камин и уселась на пол напротив, наполнив бокал шампанским. Уютно, мягко... только чего-то не хватает. *** Войдя в дом, мужчина обругал себя — он не топил сегодня печь, и в доме теперь поселился холод и какое-то даже уныние. Он почувствовал это тогда, когда шагнул в зал и увидел белокурую головку на диване — девушка сидела на полу, подтянув к себе ноги и мирно спала, устроив голову на сиденье дивана. Рядом на полу стоял недопитый бокал шампанского, открытая бутылка с перевернутой крышкой сверху, а рядом стоял еще один. Пустой. «Ждала кого-то. И вариантов-то немного, кого». Поднял на руки аккуратно и понес девушку в комнату. Стал укладывать спящую на подушки и нечаянно разбудил. Она открыла глаза и, пока еще не совсем проснулась, потянулась к близким сейчас губам. В самый последний момент Виктор успел остановить ее. - Лен... родственники... Окончательно проснулась и не так все поняла, села ровно на кровати, оттолкнув его. - Прости, я не должна была... тебя весь день не было, и я... я уснула, и... - Она заелозила на покрывале, потом и вовсе встала с кровати. - Извини... - Подожди, Лена... я не это хотел... - Виктор поднялся следом, хотел подойти, обнять, но она остановила его жестом. - Не говори ничего, ты прав, мы родственники, и... давай как раньше. Я больше не буду. Не буду тебе мешать, ты приехал отдыхать, вот и отдыхай, не надо обо мне беспокоиться. - Отдыхать? - Он не ослышался? - Ну, ты же днем где-то был, вот я и не хочу тебе мешать развлекаться. Иди. - Она указала на дверь. - Развлекаться, значит? Да я весь день... а, чего тебе объяснять, вы, женщины, как вобьете себе что в голову — вовек не выбьешь. - Мы? Ды... Да иди ты в баню! - Вот и пойду. - Да и наздоровье! - Спокойной ночи! - Аривидерчи. Он стремительно покинул комнату, прогремел по лестнице и хлопнул входной дверью. Лена присела на край кровати. Она не вынесет рядом с ним больше ни минуты — уж лучше вообще никак. И без него плохо. В комнату вошел Гаврюша, пригнув голову, хвост почти по полу волочился. Он заглянул в глаза девушке, на месте описал три круга вокруг себя и улегся у ног — сторожить будет. Лена потрепала по пушистой голове, жалея, что скоро расставаться с таким преданным другом. Легла на край кровати. Одна лампа в коридоре так и осталась гореть, дожидаясь Виктора. Где-то тут, точнее не могу сказать...
Straus: Родные мои, небольшая компенсация за задержку - большая продка (понимаю, что вы этого не заметите и будете уверять, что уже пора следующую проду... ) Утро. Пятое января. Вернувшись утром, Виктор ни звука не услышал от Лены. Сразу заметил чуть приоткрытую дверь комнаты, но даже на полступеньки не стал подниматься. Занимался завтраком, потом непривычное одиночество стало напрягать, и после бодрящего кофе, запахом которого надеялся привлечь девушку, стали приходить понятно оформленные мысли — Гаврюша даже и носом не вел в сторону Лены, в отличие от обычного своего сканирования от него до нее. Разозлившись от осенившей его догадки, он быстро преодолел ступени, пролетел маленький коридорчик и, не стуча, ворвался в комнату, - там никого не было. Под елкой — подарки, в духовке остывший под утро ужин, в холодильнике различные блюда, закрытые крышечками, полная тарелка Гаврила, и все. Как и не было ее. Не было волшебства, ее глаз, трепета внутри, запаха елки и ее духов. Не стало и музыки — Виктор пытался завести ручку, но патефон не играл больше. «Уехала, значит. Обиделась? Или сделала то, что он не смог — решила задушить огонь на корню, чтобы потом не было мучительно больно. Уважаю. За силу. Я не смог». Через некоторое время появился у соседки снова. Женщина знала, чего ожидать — Лена утром заходила попрощаться, но и такая реакция молодого мужчины ее удивила. Он буркнул, что натаскает сена, и сразу ушел в сарай. Клавдия продолжала заниматься своими делами, искоса поглядывая на деловитого Виктора. - Лена уехала. – Видимо, когда уже не стало сил молчать, поделился он. Короткий контакт взглядов, она кивнула. - Да, я знаю. Сказала, что дела в Москве какие-то, только жалела, что тетю не увидела. Ей, наверное, позвонили. - Да никто ей не звонил. – Хитрый прищур женщины Виктор не заметил. – Это я обидел ее. - Витя! Ну, вы же родственники, должны жить дружно! - Да какие мы, нафиг, родственники! Не хочу я быть родственником! - Ну, тогда бери Шторма и езжай. Поезд в город идет утром, и она уже, наверное, замерзла там. От прилива чувств Виктор чмокнул женщину в щеку, унесся в конюшню. Вороной уже был оседлан, и мужчина, не долго думая, вскочил в седло, на ходу пригнулся в воротах, когда ретивое животное, почувствовав скорую свободу, рвануло со двора. *** Думал, что обогнать ветер невозможно – отнюдь, конь несся так, что и не пришпоривать его было не нужно, словно чувствовал, как торопится человек, как напряженно колени сжимают его бока, как грудью он наклонился к самой холке – чтобы удобнее держаться в седле и чтобы меньше было сопротивления ветру. Вдоль железнодорожного полотна увидел луч света – поезд заходил на станцию, Виктор стиснул зубы. Мысленно умоляя поезд двигаться медленнее, он уже чувствовал, что коню приказать ускорить бег он не может – он и так выкладывался на всю мощь, Виктор чувствовал это по мощным толчкам о землю, по столбу пара из ноздрей и мерному стуку копыт. «Только бы успеть сказать, не отпустить…» Вскоре Виктор вывел коня к рельсам и пустил его вдоль, по ходу поезда. Железный монстр обгонял скакуна, но тот упорно боролся, стараясь не отпускать его намного вперед – это было делом и его чести – состязаться с таким сильным соперником! Поезд начал замедлять ход перед остановкой, и Шторм, почувствовав преимущество, казалось, понесся еще быстрее – он на скаку влетел на деревянное покрытие платформы, оглашая округу топотом копыт. Немногочисленные пассажиры и встречающие прижались к решетке, чтобы их не сбило разгоряченное животное, но Виктор крепко держал поводья, придерживая и направляя Шторма туда, где заметил знакомую шапку. *** Поезд остановился, Лена поднялась с бордюра резной решетки, взяла сумку и направилась к вагону с номером, указанным в билете. Пришлось чуть пройти вперед, чтобы отдать проводнику нужного вагона свой билет для проверки. Парень в форме открыл паспорт, сверил данные и протянул документы обратно. Вдруг где-то сзади раздался топот, и Лена резко обернулась – прямо на нее бежал огромный конь – из ноздрей валил пар, на ветру развевался хвост. Лена оцепенела на те мгновения, которые понадобились животному, чтобы преодолеть расстояние до нее, и, подбежав, оно остановилось. «Виктор», - встретилась с наездником взглядом, он спрыгнул с седла, зажав в руке поводья. «Успел», выдохнул он. И совсем не страшно стало почему-то, хотя от лошадей она предпочитала держаться подальше. - Лен… не уезжай. Останься, я не вправе тебя выгонять так, получается, ты из-за меня уезжаешь… ты же к родным приехала… Но я прошу, останься здесь со мной. Лена не могла отвести взгляда – его синие глаза сейчас, в утренних сумерках, были иссиня-черным, волосы блестели в полутьме нападавшим на них снегом, от разгоряченного дыхания он стоял словно в дымке, глядя прямо в глаза, ожидая ответа. Она только набрала в легкие воздуха, как справа раздался голос проводника: - Девушка, пройдите на посадку, поезд отправляется. Она мельком глянула на говорившего, затем опустила взгляд. Нужно принять решение. Быть может, неправильное… опять посмотрела на Виктора. «Такой он…» Отвернулась, шагнув к поезду. У мужчины все оборвалось внутри. «Уедет». Она быстро взяла из рук проводника свои документы и обернулась. Шторм мордой толкнул Виктора в спину, и тот невольно сделал два шага вперед, оказавшись вплотную к девушке. - Я останусь с тобой, я ведь еще тетю не видела… - Только поэтому? – улыбнулся он, обняв девушку одной рукой за талию. - Не только. - А почему еще? – Лена весело блеснула глазами, пожимая плечами. Виктор наклонился и коснулся губами прохладных губ девушки. Поезд тронулся и тихонько стукнул колесами. А они не заметили, наслаждаясь губами и теплым дыханием друг друга. Уже несколько дней хотел узнать ее вкус – узнал теперь, и больше не хочется ничего – только она, ее безумно красивые глаза и мягкость сладких губ. Локомотив набирал ход, и вскоре от вагонов в воздух поднялась мелкая снежная крошка, осыпая двоих на краю платформы. Виктор крепче прижал к сердцу свое сокровище и развернул так, чтобы укрыть от ветра. Внутри стучало от проходящего мимо состава, от нежности, от наступившего, наконец, в этом году счастья. Но оторваться от ее губ так и не решился — побоялся, что этот раз больше не повторится, он отпустит ее, и что-то изменится, а так хотелось сказать ей о своем зарождающемся ожидании, так зависящем от нее, от ее решения — потому и не мог отпустить, боялся. Она открыла глаза и окунулась в синеву его глаз. - Домой? – Она кивнула, но потом до нее начал доходить смысл. - Как? На лошади? – Она с ужасом смотрела на Шторма, который пытался издалека поймать запах девушки, чтобы познакомиться. - Не бойся, я же рядом. Виктор поставил Лену перед собой, сам встал сзади, взял ее руку, протягивая к носу животного. Она сначала отдергивала ладонь. - Тише, он не тронет. – Сквозь шапку услышала голос Виктора над ухом. – Смотри. Девушка вздрогнула, когда в ладонь ткнулся бархатный нос, обдавая теплым воздухом. Она улыбнулась: - Щекотно, - засмеялась. - Трусиха, - улыбнулся и поцеловал в щеку. – Стой здесь. Виктор вскочил в сиденье, похлопав Шторма по шее. За спину закинул сумку Лены и протянул ей руку. - Издеваешься. – Она наклонила голову и сложила руки на груди. - Боишься. – Шторм повернул голову, искоса глянув на девушку, и Лена придвинулась ближе к стремени, протянула руку. – Не ту ногу, Лен. Усадив девушку перед собой, Виктор тронул с места коня. Сначала девушка была зажата в комок – она падала с коня, и с тех пор до дрожи боялась подходить к ним, но крепкие руки надежно держали ее, предупреждая любую возможность упасть. - Расслабься и слушай ритм. – Она немного отпустила вцепившиеся в луку пальцы и немного расслабилась. – Ну вот, смотри, ты так можешь поворачивать корпус так, чтобы держать равновесие. - Она кивала шапкой, слушая его и пытаясь повторить его движения. С облегчением увидела среди сугробов крышу дома Степновых. - У меня теперь все болеть будет, - пожаловалась она, когда они остановились. - У меня тоже, - он улыбнулся, спешился сам и протянул руки, помогая спрыгнуть с седла Лене. – Спасибо, Шторм, - девушка протянула руку и погладила коня по морде. – Он такой добрый. - Красавчик. - Виктор повел коня под уздцы по тропинке, Лена топала рядом. - Ты со мной пойдешь, или домой? - Я домой, буду ждать... - Она улыбнулась, выглядывая из-под челки. - Я мигом. В доме встретил Гаврюша, радующийся девушке, да и тому, что кто-то появился. Он обнюхивал ее одежду, видимо, чувствуя запах лошади. Стащил у Лены варежку и засунул под диван. Борьба за шарф закончилась исчезновением последнего в кладовке. Лена носилась за резвившимся псом по всему дому, хохоча и тщетно пытаясь навести порядок. - Гаврик! Вот, Ветка приедет, у нее и таскай одежду! А ну стой, обормот! - Гаврил, место. Мужской голос и уверенная команда подействовала на собаку мгновенно — он беспрекословно выполнил то, что от него требовали. Лена весело посмотрела в голубые глаза: - Как? - Ну, я же мужчина. - М, ну, а я — женщина. И... кое-кто точно должен слушаться, если не хочет остаться голодным! - Гаврюша тявкнул и отправился к своей тарелке проверить, не изменилось ли там что-то. Молодые люди засмеялись, и все отправились на кухню завтракать. - Где твои тапочки, Лен. Холодно, обуй, пожалуйста. - Да я не замерзла, спасибо! Мужчина поднялся наверх, вошел в комнату, отыскал тапки и принес их девушке. - Возражения не принимаются. - Лена благодарно посмотрела на него и всунула ноги в теплые тапки. - Предлагаю прогулку. - М, как интересно: что на этот раз нам предстоит осмотреть? - Это будет местный аттракцион — снежная горка. Идем кататься на санях? - Здорово, пойдем! Чур я — еду! - И я! - Так нечестно! А кто повезет? - Гаврюша, кто же еще! Пока одевались, хохотали и кидались варежками, а потом доставали ото всюду — даже на елке одна повисла, сбив и расколов одну игрушку. Вытащили из сарая большие сани — санками их не поворачивался язык назвать, они были высокими, длинными, на них вполне мог разместиться взрослый, вытянув ноги от спинки и до конька, где крепится веревка. Лена взгромоздилась на них, и Виктор повез девушку с ветерком, сопровождаемый лаем довольного Гаврила. Иногда на поворотах Лена не удерживалась и падала в сугроб, где была обычно «спасена» псом. На горке было много народу — дети катались на ватрушках и санках, кто-то рядом по заснеженному спуску съезжал на лыжах, смех и общее веселье захватывало с головой. Лена с Виктором усаживались на сани и вместе катились с крутой горки. Внизу их встречал носящийся Гаврюша, лезущий под полозья. Они пытались и его покатать, но он не поддался, предпочитая самостоятельный способ передвижения на своих четырех лапах. Однажды так вдвоем и пришлось свалиться с саней, чтобы не задавить собаку, решившую на склоне что-то выкопать из-под снега. Виктор выдернул Лену с сиденья, завалив на бок. Они, обнявшись, катились со склона, закидывая на себя снег. Остановились, и Виктор, смеясь, спросил, жива ли она. Повернул ее и посмотрел в лицо. Он лежал сверху, а Лена пыталась выбраться. Вся шапка, варежки и шарф были плотно набиты снегом. Даже на ресницах были снежинки. Виктор смахнул их аккуратно, потом провел по щеке, убирая растаявший снег. Коснулся губ своими, согревая, затем проник глубже, наслаждаясь ею, тем, как она отвечает, как захватывает его губы, как... Шапка слетела с головы, и счастливый обладатель головного убора потащил его подальше, чтобы расправиться с ним в одиночестве где-нибудь в сторонке. Виктор вскочил, поднял Лену, слепил большой комок и запустил в собаку — пес, конечно, увернулся, но шапку решил не отдавать и побежал в сторону дома, зная, что люди последуют за ним. Так и случилось — они подхватили веревку саней и отправились отвоевывать деталь одежды, без которой, Лена боялась, Виктор застудит уши. Нагнали похитителя уже около дома. Ввалились в прихожую, внося в дом мороз и кучу снега, который выпадал отовсюду, тут же тая в тепле. Виктор сразу развел огонь в камине, постелил коврик Гаврила и приказал собаке лежать и сушиться, чтобы не разносить по дому сырость. Помог раздеться Лене, стащив с нее валенки и водрузив их на печку. - Сейчас затопим, и валенки высохнут. - Свои поставь тоже, все снежные какие. Ужинать не хотелось — так устали, что просто развалились на диване, включили телевизор и просто смотрели в экран, не слушая толком. - Спасибо. - Виктор уже несколько минут наблюдал за цветными бликами на лице девушки. Точеный профиль, загнутые ресницы, красивая линия губ, в уголках чуть вздернутая вверх, словно она улыбается всегда. Ровный носик, так упрямо раздувающий крылышки, если она злится. Глаза сейчас светло-зеленые, чистые, словно листва летом. Повернулась, потревоженная его голосом. Смотрит вопросительно. - Спасибо, что осталась. - Улыбнулась и еще несколько минут смотрела на него. - Спасибо, что остановил. - «Какой он совсем другой с той, кого... кто ему нравится. Даже глаза совсем другие, даже голос, даже лучики морщинок вокруг глаз». - Сколько тебе лет? - Тридцать два, Лен. Старый уже. - Как-то даже виновато смотрел на нее. - У тебя морщинки... - она дотронулась пальцами до лба, словно разглаживая складки, потом провела по виску, затем рука скользнула ниже, прокладывая прохладную дорожку по щеке вниз. Он повернулся и поймал губами ее пальчики. Она остановилась. - Ну, я же мужчина, нам положено с морщинами... - он поцеловал ее в ладошку, захватив своей ладонью руку и прижав к лицу. Она отняла руку от лица, но оставляя в его ладонях, опустила голову. Потом села на диване, посмотрела мельком на него, уловив какую-то горечь в выражении лица, или во взгляде, сама не поняла. - Лен, прости, что-то не так? - Нет, нет. Все в порядке. Я пойду, надо... хочу душ принять, вода нагрелась уже... - Да, уже должна быть горячей. - Он тоже поднялся вслед за ней, прошел на кухню и опустошил пол-графина с водой. Лена зашла в комнату, закрыла дверь и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Стыдно. Ей стыдно, что глупо сбежала, а ведь вернулась именно потому, что хотела быть с ним, хотела, чтобы целовал, чтобы держал и не отпускал... - она сняла с себя одежду, вставая под струи воды, смывающей все, что накопилось за целый день — эмоции, усталость, страхи, сомнения... *** - Виктор! - Позвала девушка сверху. Гаврил поднял голову, поставив уши торчком. Виктор поднялся по лестнице. Она открыла дверь, он замер — в носочках и махровом халате, чуть ниже колен. Влажный волнистый волос, не прикрывающий теперь глаза, розовое лицо и шея с цепочкой в вырезе запаха... - Ты не хочешь в душ? Полотенце там положила. - Лена показала рукой в сторону комнаты, обошла остолбеневшего Виктора и спустилась на кухню. «Да, душ, хочу. Устал за день, столько событий...» - закрылся в комнате, снял футболку. *** Он открыл дверь в тот момент, когда Лена, зажигающая свечу, обернулась. Махнула рукой, потушив спичку, и смущенно заправила волосы за ухо. Он в одном полотенце, в проеме двери, залитом светом, четко прорисовавшим контуры мышц. Почувствовав, как стало легче дышать от щекотки в животе, Лена, чтобы скрыть неловкость, взяла бокал красного вина. - Ты будешь? - она показала на второй. - Ты пришла... - Виктор одним мощным прыжком сократил расстояние, словно не слышал вопроса. - Ты... пришла... - он взял из ее дрогнувших пальцев бокал и поставил на стол. Заглянул в глаза. - Почему? - Потому что я сегодня хочу быть с тобой. Больше не было слов, только сладкие поцелуи, переходящие в покусывания в моменты, когда особенно жарко от ласк. Халат и полотенце валялись на полу, а Гаврил всю ночь сторожил вход в комнату, изредка поднимая голову и ставя уши торчком, ошибочно думая, что это его зовут из-за двери. ОЙ, кажись, я переехала :)
Straus: та-дам, финальный аккорд, дорогие Утро. Шестое. Седьмой день. Собака искренне удивлялась, неужели люди, уже давно не спящие, не хотят есть. Гаврюша совал нос в щель под дверью и пытался понять, может, у них там запасы еды. Тогда нужно срочно их выманивать оттуда. По протяжному негромкому тоскливому вою у двери Лена и Виктор поняли, что пора выбираться из их комнаты. - Пойдем, пойдем, красавчик, я покормлю тебя, пока Виктор в душе, - потрепав ладонью по пушистой голове, сказала Лена и стала спускаться по ступеням. Гаврюша указывал дорогу, виляя хвостом и тыкаясь носом в руки. - Соскучился, попрошайка? Заполнив до краев тарелку собаки, Лена принялась колдовать над завтраком для них с Виктором. Поставила турку на плиту, взяла ложечку, достала кофе. Увлеклась и не услышала аккуратных шагов. Вздрогнула, когда теплые мужские руки легли на талию и крепко обвили стройную фигуру. Прижавшись, Виктор поцеловал ее в шею. - Нельзя же так пугать! - Прости, неприятно? - Приятно. А то привыкну еще, - она повернулась и потерлась носом о гладкую щеку. Стало грустно. - Ты когда уезжаешь? - Завтра утром, - печально сложила губы. - Тренировки с понедельника. - Он понимающе кивнул. - Ай! - рядом что-то зашипело, и горелый запах привлек внимание обоих к плите. - М-м-м-м, Люблю сбежавший кофе! Они засмеялись, Виктор поцеловал девушку в нос, взял ложку из ее рук и снова насыпал кофе в турку. - Теперь мой вариант завтрака. Забрав с собой кружки, сладости и сыр, молодые люди устроились на диване в холле. Сняв с ее ног мягкие тапочки, Виктор укрыл стройные ножки в тонких носочках, согревая. Уютный свет из окна и медленное перемигивание елочных огней располагали к растягиванию завтрака, сопровождающемуся негромкой беседой. Двери отворились, и в дом вошли три женские фигуры. - Лена! - одна из пришедших, самая маленькая, не раздеваясь, кинулась к дивану. Лена сидела лицом ко входу, и ей был виден коридор. - Вета! - А когда, поднимаясь, Виктор повернулся, девушка еще радостней подпрыгнула, обнимая по очереди родственников. - Мамочка, смотри, Ленка, Витя приехал! Гаврюша, как я соскучилась! Мам, смотри, елка! Так здорово! - Девочка прыгала от восторга, потом висела на Викторе под смех остальных. Лена обняла тетю, помогла раздеться старушке, которая все удивлялась, как Лена выросла за годы, что они не виделись. Когда вещи были убраны по комнатам, Виктор стал одеваться. - Катя, я пойду, помогу отцу. - Да, он в гараже должен быть. - Дальше уже Лена не слышала, ее отвлекла Виолетта. - Лена, пойдем, мне столько тебе надо рассказать! - она утащила девушку по лестнице на верх, Лена только обернулась и, весело тряхнув челкой, пожала плечами. Когда пришел дядя Миша с Виктором, гомон в доме усилился. Периодически женщины уединялись в каком-нибудь углу, что-то готовя, или накрывая стол, или разбирая вещи, но вскоре к ним присоединялись соскучившиеся мужчины. - Ну, Витяяя! С тобой у нас еще будет время пообщаться, а Ленка завтра уедет... - девочка никак не могла отделаться от брата, не понимая, что ему-то тоже хочется побыть с Леной. Будь его воля, он бы вообще забрал ее себе, закрылся где-нибудь и не подпускал к родственникам. - Ну, мы же с папой тоже хотим с Леной побыть, не только ты! - Ты-то с ней общался вон сколько, а я... - Дети, дети, не ссорьтесь! - смеялась Катя. - Ух, я прям на расхват! - Ветка, неси вилки и позови бабушку Лиду, пойдемте, уже стол накрыт. - Катя вручила Михаилу тарелки, сама подхватила блюдо и понесла в холл. Лена с Виктором на какие-то минуты остались одни. Она посмотрела в синие глаза и улыбнулась. - Прости, я должна уделить им внимание. - Перестань, я все понимаю, они соскучились, это видно. - Но ты... - Ничего. Ты рядом еще целую ночь будешь. - Он провел ладонью по спине, от чего Лена прикрыла глаза — по телу пробежала дрожь. - Идем, нас ждут. - Девушка кивнула. Остаток дня после ужина провели у камина, взрослые — потягивая вино и шампанское, Вете налили сливового компота. Несколько раз девочка пыталась отвоевать внимание Лены у Виктора, и все хором пытались ее утихомирить. Как-то в разговоре она не сдержалась. - А Лена тут чуть было не уехала, я ее еле остановил, думал, что не дождется вас. - Рассказывал Виктор, когда речь зашла о том, как, наверное, скучно одним в доме в незнакомом селении. - Я хотела дождаться всех, но решила, что мешаюсь Виктору, он все это время тут нянчился со мной, а мог спокойно отдыхать. - Хм. Вот именно, тем более, ему было куда пойти, - фыркнула Виолетта. Катя напряглась, Лена не поняла, о чем она, но какой-то червячок внутри неприятно шевельнулся. Виктор заставил себя промолчать, но было видно, что слова сестры его задели. Не сами слова, а эффект, который они могли произвести на Лену. Он незаметно мельком глянул на нее. - Вета, если бы Витя хотел, он бы ушел, и это не наше дело. Иди в свою комнату, родная, уже поздно, а мы тут посидим еще. - Катя говорила ласково, но твердо. - Да конечно! Я же маленькая! Вот так всегда! - взбунтовалась девочка, но все равно встала и демонстративно затопала по лестнице. - Я тут тоже самая маленькая, пойдем, я с тобой. - Лена поднялась и пошла за девочкой. Перед ступеньками обернулась и пожала плечами, одними глазами извинившись перед остальными. Катя едва заметно кивнула. Когда за девушками закрылась дверь, Виктор поставил бокал на камин. - Душно. Я пойду на улицу... Михаил помог жене убрать со стола и тоже пошел одеваться. Гаврил, почувствовав скорую прогулку, занял место перед дверью. Когда отец вышел на улицу, Виктор стоял на заднем дворе и курил. Бушлат нараспашку, без шапки. Отец постоял некоторое время рядом, молча пряча руки в карманах. - У нее переходный возраст, совсем несносная стала. - Не обращай внимания. Помиримся. - Он затушил недокуренную сигарету. - Не хочу домой, давай пройдемся. Двое высоких мужчин медленно шагали вдоль дороги. Виктор периодически курил, Михаил молча шел рядом. - Пап, я хочу отремонтировать наш дом. - Это твой дом, я там не был со смерти мамы, делай, что считаешь нужным. – Виктор только кивнул. *** Девушки закрылись в комнате. - Да он всегда так! Он приезжает к нам, а сам потом уматает куда-нибудь, все с какими-нибудь телками… - Вета! – Лена смеясь, удивлялась, как выросла девочка. – Что за слова? - Ну, а что, не так? - И чего ты на него взъелась, он холостой, пусть гуляет, ты чего! А если бы он с девушкой приехал, или с женой и детьми? Что ты бы делала? - Уж лучше бы с женой. Лен, ты бы видела этих швабр! - Давай, я следующий раз приеду, будь дома, пожалуйста, покажешь мне их. Договорились? А теперь не злись на Виктора, я завтра уеду, и он будет полностью твой. Гарантирую! Кстати! Ты подарок мой видела? – Они сбегали вниз, из-под елки достали все коробки с надписью «Вета» и вернулись обратно. Вскоре к ним присоединилась Катя. Вета крутилась у зеркала в новом платье, подаренном Леной. В коробке поменьше были часы, от которых девочка пришла в совершенный восторг. - Настоящая невеста, теть Кать, скоро замуж выдавать будешь, - смеялась Лена. - Нам сначала Виктора бы женить! - Да кто за такого упрямого замуж-то пойдет! - Вета уперла руки в бока. - Кстати, а эта маленькая коробочка — не от меня. - Лена указала на яркую упаковку, в которой были часики. Кивнула. Отказаться от подарка изумленная девочка не могла, ведь она уже сказала, что он ей очень понравился, но и признать, что не такой уж у нее плохой брат, тоже не смела, — это он подарил часы. - Леночка, как там твоя работа? – обратилась Катя к Лене. - Да а что с ней станет? Подопечные мои тоже, как и Вета, выросли, такие же обидчивые стали. Только они еще и звезды, иногда приходится спускать их с неба. - Они это заслужили, своим горбом зарабатывают себе эту славу. Лишь бы только не сломаться… - В спорте очень много зависит от психологического состояния. Мне тренерша говорила перед финалом не звонить в Москву, если бы я тогда не знала, что с родителями, до сих пор бы гоняла на лыжах... - Не грусти, зато теперь ты даешь этим девочкам путевки в большой спорт. - Да, и от них такая огромная отдача! И что ни делается – все к лучшему. – Катя обняла Лену и они так и просидели в обнимку на диване до самого возвращения мужчин. Когда Виктор появился на пороге комнаты, Вета повисла на его шее. Лена с Катей счастливо улыбнулись, радуясь, что они не злятся друг на друга, и вышли из комнаты вслед за мельтешащим туда-сюда Гаврюшей. - Леночка, милая, пойдем, я постелю тебе... - Подождите, тетя Катя, а как же баба Лида? Где она спать будет? - Послушай, она ляжет пока у нас, Мише мы на полу постелим... - Нет, так не пойдет. Пусть она ложится уже на своем месте, давайте я только сумку заберу из комнаты, а я все равно не усну, да и, уверена, проболтаем с Виктором полночи, а там уже вставать. Кое-как уговорила не запирать ее в комнате, оставить в холле. Пожелав спокойной ночи, все разошлись по комнатам, а Виктор с Леной уселись на диван по разные стороны. - У меня нет для тебя подарка, поэтому выполняю любое желание, - задорный блеск глаз из-под челки, переливающийся в свете камина блеск на губах, тихий, низкий голос... - Бесполезно просить тебя остаться? - Девушка в ответ грустно сложила губы и кивнула. - Подари мне эту ночь? - Несколько минут она смотрела в нежную синеву глаз. Он ждал ответа. - Хорошо. - Виктор поднялся, предложил Лене руку, поднял ее с дивана. - Ты куда? - Я тебя похищаю. Это моя ночь, и я уже ею распорядился. - Лена хохотнула. - Интересно... - Смотри, любопытство твое... не боишься? - Не-а. Ты же рядом. - Он надел на нее шапку, чмокнул в нос. - Верно! - поднял палец вверх. Тихо закрыли за собой дверь, Виктор взял Лену за руку и повел по дороге в сторону, куда она редко ходила. Это была окраина деревни, дома располагались ближе к реке, тут уже не строили. Мягкий мороз щипал щеки, от ходьбы было тепло, а внутри волнительно — что хотел показать Виктор, Лена терялась в догадках. Наконец они подошли к какому-то забору. Виктор как-то справился с калиткой и за руку провел девушку во двор дома. Дорожки были не чищены, видимо, тут давно никого не было. - Где это мы? - Увидишь. - Он достал из кармана ключи и открыл входную дверь, откопав предварительно проход к ней. - Иди за мной. В доме было холодно, и Лена не понимала, почему, ведь он стоял закрытый, и хоть как-то был защищен от снега, она думала. Она ошиблась. Виктор подвел ее к лестнице, и, сделав несколько шагов по ступеням, она заметила на перилах снег. - Снег! - провела варежкой и показала ему. - Да, вижу. - Он взял ее за руку и потянул наверх. Второй этаж был укрыт слоем снега. Он лежал кое-где горками, где-то был ветром раскидан тонким слоем, и в воздухе стоял его чистый запах. Вот не домом пахло, а снегом. Виктор остановился и оглянулся. Развел руки, сказав: - Ну вот. Пришли. Он поставил Лену в определенном месте и обнял, заглянув в глаза. Сказал: - Смотри. Она не поняла, куда смотреть, глянула по сторонам, потом снова в глаза. Он не отпускал, и Лена уже набрала воздуха в легкие, чтобы спросить, но тут сверху что-то блеснуло, и она медленно подняла взгляд. Как дышать — она забыла сразу. Над головой, опустившись низко-низко, на нее смотрели миллиарды звезд куска черного зимнего неба. Они были так близко, что, казалось, нарисованы на потолке, и так далеко, что даже виден был Млечный путь. Виктор чуть повернулся, увлекая Лену вокруг своей оси, и картина галактики завертелась, падая брызгами света на лицо и снова отлетая. Не хотелось отрываться от волшебства, но голова закружилась, и показалось, что она летит вниз. Она снова посмотрела в глаза. - Я никогда «так» не видела звезды. - Они сейчас в твоих глазах. - Он легко коснулся ее губ своими. - Спасибо. Уже позже ей удалось рассмотреть, как огромная ветка могучего дерева насквозь проломила крышу, и человек немного помог природе в создании этого чуда — не стал ничего заделывать, оставив брешь на растерзание стихий, мягко очертивших снегом края пробоины. Насколько это было несправедливо к дому, некогда дававшему кров и тепло людям, настолько это было великолепно в своем разрушении, естественном, предопределенном, видимо, свыше. Не знала Лена, чего больше тут, восхищения или скорби, как и, сумев провести некую параллель с ее неожиданным счастьем, не знала, чего больше в сегодняшнем дне, грусти от предстоящей разлуки или светлой искренней благодарности за эти семь дней тихого счастья. Сейчас стало понятно, насколько незначительны могут стать препятствия и рамки, хотя бы в виде этого небольшого отверстия в крыше, если само небо смотрит тебе в глаза. Что семь дней по сравнению со всей жизнью. - Мне тоже это нужно было. - Что именно? - То, что было написано в твоих глазах. - Ты умеешь читать по звездам? – легко улыбнулась. - С тобой это легко. - Виктор поцеловал Лену и прижал к груди. К сердцу. *** Провожать Лену поехали Михаил и Виктор. По дороге Лена все больше молчала, а мужчины пытались наговорить ей информации на год вперед. - Дядя Миша, спасибо вам еще раз. – Пока Виктор пошел с сумкой к кассам, Лена остановилась напротив дяди и посмотрела в глаза. - Лена, да ты что… нас и не было… - Были. Виктор был. И в вашем доме… так тепло. Я же по делу приезжала на самом деле. Но… Я, наверное, не смогу. - Лен, тебе помощь нужна? Не пугай меня, - всполошился мужчина. - Нет, нет, ничего страшного… Просто я хотела продать родительскую однокомнатную квартиру и переехать в двушку. У меня денег накопилось… Но теперь я поняла, что не смогу... - Лена, почему? - У меня осталось-то только: эти воспоминания и вы. Вы – далеко… - Ох, Леночка, а может, не стоит жить прошлым? Останется то, что есть. А то, что было - уляжется в памяти. - Я не знаю, дядя Миша. Подумаю. Но все равно, спасибо вам. – Она обняла мужчину, он прижал ее, как маленькую, словно успокаивая. - Если решишь – набери меня, я постараюсь приехать, помочь тебе. Хорошо? – Она кивнула. - Ну вот, осталось двадцать минут, - подошел Виктор. – Не замерзла? - Не-а, я о дядю Мишу грелась, - засмеялись. - Идем? – Виктор взял Лену за руку и повел на платформу. *** Громкоговоритель оповестил об отправлении поезда, ледяным металлом голоса вынимая из души последние капли торопливого прощания. Теплая ладонь, ставший таким привычным голос и улыбка, рассаживающая лучики вокруг глаз. Лена еще не садилась в вагон, оттягивая до последнего – сразу уйти и не видеть больше, как тебе машут. Обняла Михаила, повернулась к Виктору, посмотрела в глаза. Он обнял ее, стискивая крепко-крепко, даже зажмурился. Потом чуть выпустил и поцеловал в губы. Сильно, горько. - Ты будешь меня ждать? – раздался паровозный гудок, Виктор быстро взял за руку и повел к вагону. Помог заскочить на подножку ступенек, закинул сумку. - Ты не ответила! – уже снизу крикнул, чтобы она услышала. Она пожала плечами, сказав: - А сколько ждать-то? - Поезд тронулся. - Если долго покажется - будешь? - Виктор шагнул следом. - Буду! – крикнула она, выглядывая из дверей набирающего скорость вагона. Помахала теплой варежкой обоим мужчинам на перроне, оставляя у обоих на сердце ощущение весны. конец