Форум » Библиотека законченных фанфиков. Архив №2. Авторы A-Z и 0-9 » Автор: kate » Ответить
Автор: kate
kate: Фики: 1. Одна история 2. Горы 3. Другие дороги
kate: Часть 51. Она. Сорок два дня. Сорок два дня на осознание того, что сама бегала от СВОЕЙ жизни. Целых сорок два дня на то, что бы забыть холод одиночества. Всего сорок два дня засыпать и просыпаться с любимым человеком. Чувствовать утром его первый вздох, когда он открывает новому дню глаза и засыпать с последним, перед тем как веки смежит сном. Сорок два дня знать, что есть семья. Что, уезжая утром на работу, вечером вернешься в дом, где приникнув голова к голове, будут о чем то шептаться два самых родных человека. Что вечером все втроем будут как в первый вечер стоять обнявшись, а она будет переводить ему на ухо то, что лопочет дочь. Хотя они уже давно понимают друг друга и без неё. Но этот вдруг возникший ритуал почему-то наполняет все существо теплом. Иногда её сердце трогает материнская ревность, когда дочь отказывается засыпать без отца. Но видя его лучащиеся от счастья глаза, сразу утихает. У неё было почти четыре года рядом с Вик, а у него – одиночество. Она в первый вечер прочитала это в его глазах. Грустно от того, что все так произошло. Но… Каждый день просыпаться с мыслью о том, что все еще впереди… Что их ждут годы совместного счастья… Хоть и понимаешь , что даже здесь, в идеальных природных условиях бывают тучи. Но хочется верить в хрустальную сказку… Странно было только в момент приезда родителей. Нет, она была рада видеть их. Радовалась тому, что внучка их приняла. Но иногда ловила себя на том, что хотелось снова вернуться в тот момент, когда они были только втроем… Впервые, ускользнув ото всех на крышу, всматривалась в окружающий мир, и вдруг все встало по своим местам. Родители – это родители. Их не выбирают. Они то, что дается нам свыше. И хорошо, когда они просто есть. А вот любит ли она их?.. Наверное, да. Вот точно – она любила деда. Любит Витьку, который вдруг ворвался в её мир. Любит простой безусловной бабьей любовью. И черпает в нем силы, что бы прожить следующий день. Любит дочь, до безумия, до скрежета зубов… Настолько, что все время боится её потерять… Но знает точно, что так же будет любить и каждого своего ребенка. Просыпаясь, и каждое утро молясь о том, что бы каждый из них будет здоров. Как и Виктор. Степнов удивительно вписался в её немудреный мир. Так, будто без него вся жизнь проходила во сне, а сейчас расцвела яркими красками. В один момент он понимает каждый её жест и всегда оказывается там, где он больше всего нужен. С ним хорошо и спокойно. В тот вечер он нашел её на крыше. Положил руки на плечи, сел сзади и прижал к себе. Все просто. И от этого захлестнула безумная радость. Но самое потрясающее – это его отношение с дочерью. Их совместные занятия, как они учатся обходиться без неё… Это их совместное изучение сербского и русского языка… Там, где не помогают уже известные слова, картинки в книжках, они начинают рисовать. Каждый все время таскает за собой ручку, карандаш, фломастер… И в диком желании друг друга понять – начинают рисовать где попало. На салфетках, полях журнала, книжных форзацах… Не всегда можно отличить кто и что там нарисовал, но они понимают и чувствуют друг друга. И от этого – наворачиваются на глаза слезы счастья. А то как маленькая Вик все время проверяет, не растворился ли её папа как мираж. Как смотрит на него, когда считает, что её никто не видит… И как такие же взгляды Витя кидает на неё… В эти моменты её душу рвет от одной мысли, что все могло быть по другому. Но именно в этот момент он всегда оказывается рядом, своим существованием доказывая, что по-другому быть не могло… Как смешно смотреть на Виктора, когда он выходит на крыльцо поговорить с Игорем. Она может не слышать о чем они говорят, но нет –нет, да и сможет подглядеть украдкой из-за занавески в гостиной как он отчаянно жестикулирует расплываясь в улыбке… Сейчас, этот вечерний звонок ознаменовал, что что-то случилось. Будто набат потаенных тревог забил в голове.
kate: Часть 52. Они. Тяжело вздохнув, Виктор подошел к Лене, взял из её рук последнюю тарелку. Перехватил полотенце лежавшее на её левом плече, лишь на мгновение, коснувшись её щеки. Смахнул капли теплой воды с тарелки и привычным движением поставил её в ряд таких-же в сушилке. Несколько секунд еще просто теребил полотенце, не зная как начать разговор, которого так не хотелось. Ему было страшно сказать эти слова. Что он уезжает, да еще и не на день, а на три недели, а может даже на месяц. И опять оставит её здесь одну. Как убедить её сейчас, что все это лишь вынужденное… Больше всего ему хочется, что бы она поехала с ним. Они поехали. Но и вырвать её отсюда, где ей комфортно и легко – невозможно. Обожженная его легким прикосновением кожа горела. Лена внимательно следила, как он нервно сильными пальцами перебирает тонкую ткань, не решаясь начать разговор. Что-то случилось? Москва? Что? Или может быть оставляет? Оставляет их навсегда? Нет, этого не может быть. Она не понимала, почему он молчит. Её мозг требовал этого разговора. Проще разорвать этот порочный круг молчания, и окунуться в ледяное кольцо неприятностей, чем вот так балансировать на краю… Лена взяла из его рук полотенце и заглянула в глаза… Прочитав в них плещущуюся горечь взяла его руку в свои ладони, еще раз на секунду окунулась любящим теплым взглядом в синий омут. Чуть слышно дыша увлекла за собой на крышу… Там им точно никто не сможет помешать… - Вить, что случилось? – набрав побольше воздуха в легкие тихо спросила Лена, готовясь к самому худшему. - Мне надо вернуться в Москву, - и ту же продолжил, увидев страх в её глазах, - Лен, это ненадолго. Быстро совсем разберусь и вернусь… Недели три, может четыре, не больше. Надеюсь на это… Взаимный вздох облегчения. «Вернусь» - пульсировало в Ленином мозгу, значит больше не оставит. А просто надо будет чуть-чуть его подождать… «Вот и сказал…» - только как она отреагирует на это, не подумает ли опять, что он исчезнет… Но нет, её глаза сейчас… - Ну и чего ты раньше не сказал… - смеется она облегченно… - Лен, да не хочется никуда от Вас уезжать… - Витя, я не ребенок уже, и понимаю значение слова «надо»… Его даже твоя дочь понимает… А она значительно меня младше, - сейчас уже Ленин голос успокаивает его, - Едь, а мы тебя с Вик подождем. И даже в абсолютной темноте он чувствует, как расцветает её улыбка. «Подождем» - простое, казалось бы, слово, а сколько в нем скрытого смысла. Виктор уже и не помнил, когда его кто-нибудь ждал. Когда он вообще к кому-нибудь возвращался. - Когда тебе нужно уехать? Завтра? - прикидывая расписание рейсов на Москву, спрашивает Лена. - Нет, через три дня… Её губы в темноте безошибочно накрывают его, долгий чувственный поцелуй лишь с легким привкусом горечи расставания. - Вить, у нас есть еще целых три дня, и почти четыре ночи… - осипшим голосом шепчет она. Еще три дня они проведут семьей. Еще четыре ночи будут упиваться друг другом. А потом просто придется чуть-чуть подождать, и они снова встретят друг друга…
kate: Часть 53. Он. Три дня и четыре ночи. Упиваться любовью. Днем не разлучаться с дочерью и Ленкой. Ночью постигать каждый раз любимую женщину вновь. Вот и сегодня утром. Целый час прощался с сонной Вик. Его Чертенок серьезно сопела, когда он шептал ей какие-то слова, а потом на прощание обняла тоненькими ручками и попросила, чтобы именно он отнес её к Зденке. Замотал дочь в теплый плед, а она прижала к себе странного чертика из детского магазина… Только зачем-то подколол непослушные кудряшки когда-то потерянной Ленкой заколкой, подвернувшейся под руку. Ленка и не видела… Передал с рук на руки дочь соседям и тепло распрощался с ними. Только странные слова шепнули на прощанье супруги. Но о них он подумает в самолете. Или в Москве. Дома увидел, как Ленка только пихнула ему в карман сумки, так и валявшийся пакет с фотографиями. Смешно покраснела и просто обняла его. Еле заставил её улечься на заднем сидении машины. Сам сел за руль. Пять часов до аэропорта, пять часов обратно. А она ночью так и не заснула. Даже когда все-таки спустились с крыши – он заснул, а проснувшись, понял, что она так и не сомкнула глаз… Ничего, зато сейчас укутанная пледом уже час сопит на заднем сидении машины. - Ленка, спишь? – почти шепотом произносит Виктор, не сводя глаз с дороги. - Угу… - Чего «угу»? Тебе же еще обратно ехать… - Вить, останови на следующей площадке машину, а? – как-то странно просит она… Через пару километров съезжает с дороги на маленькую площадку стоянки. Оглядывается по сторонам. Ленка хитро улыбается и лезет через «отбойник». - Вить, ну не бойся, пошли… Только аккуратно, под ноги смотри… Тонкая, почти невидимая тропинка проходит по почти отвесному склону. Спускаться десять метров приходится цепляясь за странную поросль кустарника. Мелкие кусочки породы откалываются и хрустя под ногами катятся вниз. - Лен, ты чего творишь? - его тело уже в предельной концентрации от ожидаемой нагрузки, и вдруг небольшая площадка над обрывом. Она садится на самый край, он лишь откидывается к скале и крепко прижимает её к себе… - Лен… Ехать надо, опоздаем ведь… Она лишь закрывает ладошкой ему рот, и невидимо улыбается, смотря вперед: - Смотри. Плотный туман окутывает горы, не понимая куда смотреть он просто пытается разглядеть в плотном утренней дымке силуэты гор… И вдруг происходит чудо. Сначала расплывается красное марево, в секунды рассеивается утренний туман и дыхание перехватывает от открывшегося вида. Зарница будто разбивает пространство. Все окрашивается разными оттенками багрянца. Будто огненной лавой заливает все пространство. Горит разными оттенками пламени все: воздух, горы, море раскинувшееся вдалеке. Лишь несколько секунд волшебства и видение рассеивается. Опять черно-зеленые склоны гор, бирюзовые небо и море растворившиеся друг в друге и звенящая утренняя тишина. Но она уже шепчет: - Пойдем, вот теперь действительно надо торопиться… На секунду ему кажется, что перед глазами проскочила вся их жизнь… Серый зябкий туман их одинокого существования, согревающее чудо зарницы, отогревшее душу за сорок пять дней и ясное будущее, как этот наступивший день… Остаток пути проезжают молча. Лишь припарковавшись у здания аэропорта, долго стоят обнявшись у стойки регистрации. Губы в губы «Люблю», короткий невесомый поцелуй и крепкое секундное последнее объятье. Бегом на посадку. Когда самолет взмывает вверх перед глазами вновь стоит подсмотренная у природы картинка. Улыбаясь сам себе счастливой улыбкой, откидывается в кресле и задремывает.
kate: Часть 54. Она. Самолет только оторвался от земли, а она уже чувствует, КАК скучает. Странно. Много лет жила одна, без надежды на счастье, а когда вот так его обрела… Больно расставаться. Но он вернется и все будет хорошо. Вернется, только неизвестно когда… Но утром, показав ему чудо рассвета, она поделилась очередным кусочком себя. И верит, что он поймет все, о чем говорило в этот момент её сердце. Пять часов обратной дороги. Разрываются на одну паузу. Доехав до той площадки, набирает его номер. И несколько минут улыбается в пустоту, когда разъединяется сигнал. Согрета одним его голосом… А доезжая до дома, только поставив машину, опять набирает номер. Что-то говорит сама, дает трубку подбежавшей дочери, та тоже что-то щебечет в трубку. Лишь под вечер, уложив притихшую Вик, наблюдает, как она прижимает к себе маленького плюшевого чертика, замечает заколку в её волосах. - Вик, откуда у тебя эта заколка? - Папа заколол… - сквозь сон шепчет ребенок. Витька… Опять перебор кнопок и знакомый голос… Опять просто слышать… И только в конце простое: - Спасибо. - За что, Ленка? – удивленно спрашивает он… - За все, - и она пересказывает историю подарка деда. Через какое-то время просто сидела на кухне. Не хотелось ничего. Ни есть, ни пить, ни спать… Налила себе мятного чаю и задумалась над кружкой. Почему вся жизнь, как американские горки. Вроде расслабился, выдохнул и сердце расслабленно восстанавливает ритм… И снова вниз. Или медленно вверх, но все время в ожидании резкого рывка и падения. Лена в очередной раз сидела и прогоняла перед глазами свою никчемную жизнь. Почему каждый раз она себе что-то сочиняет, а потом верит в то, что в корне неверно? Что придумывает себе… Ведь все могло быть по-другому. Но как? Нет ответа. Почему-то всплыла картинка её свадьбы. Белое платье, чертова туча гостей… Довольная улыбка Льва, её натянутая, которую все списывали на волнение…. А в голове украшенной флердоранжем и замысловатой башней прически крутился только один, не совсем этичный и посекундно отгоняемый вопрос: «А нафига?»… С такой типично русской интонацией, от которой так брезгливо первое время морщились мать с отцом, и строил странную гримасу Лев. Только время все расставило по своим местам. И те слова, которыми она с обменялась в ночи с Витей – стоили гораздо большего… В этот момент жужжит мобильный, призывая снять трубку. Даже не глядя на дисплей, быстро снимает трубку. В вечерней тишине раздается только её голос: - Да. - Привет, - его голос такой близкий, хоть и сам далеко. - Привет, я скучаю… Она расплывается в улыбке и тихо скользит по дому, выходит на крышу… Вот уже три дня как жизнь превратилась будни. Которые расцветают праздником, когда в трубке раздается его голос. Они звонят четыре раза на дню друг другу, безумно радуясь разнице во времени. Разбудить её, разбудить его, пожелать спокойной ночи ему, доброй ночи ей. Ну и ещё миллион раз, когда выдалась минутка, Вик захотела поговорить с папой, да и просто захотелось услышать его или её голос. Вот и сегодня, поставив рекорд по неоговоренным звонкам, каждый за тысячи километров сидя на своей кухне, нервно помешивают сахар в чае. Казалось, что без близкого человека жизнь потеряла краски, еда – вкус и вода уже не утоляет жажду. Столько прожив самостоятельно – не могут придумать не малейшего занятия себе, что бы хоть чуть-чуть вырваться из лап этой внезапной тоски.
kate: Часть 55. Высокий темноволосый мужчина в безумно дорогом костюме, расстегнутой рубашке и со спущенным галстуком уже час меряет нервным шагом зал прилета, вызывая недоумение у всех остальных. Три с половиной часа назад сидя на очередной встрече получил короткую смс-ку: «В самолете, все в порядке»… Сразу пулей вылетел из переговорной и попытался дозвониться, но телефон уже был выключен. Вернулся в зал, и уже только кивал головой собеседникам. Иногда не в такт. А спустя тридцать минут скомкано попрощался, прыгнул в машину и полетел в аэропорт. Хотя полетом это ползанье по московским пробкам назвать сложно. Два часа по пробкам, и он уже бежит к табло прилетов… Самолет задерживается на 15 минут. Взлетели вовремя, а прилет задерживается. Как так может быть…. Они чего там, через Америку круг решили дать, чтоб он, Степнов прямо здесь, в зале прилетов сдох, не вынеся ожидания… Но вот, электронное табло моргает: «Прибыл рейс – Москва»… И он уже подпрыгивая, как баскетболист в ожидании подачи, высматривает через стеклянную загородку своих девчонок. И вот сердце радостно ухает. Увидел. Поймал Ленкину улыбку. Вот уже дочь машет ему рукой сидя у матери на руках. Берут чемодан с ленты. Выходят из-за перегородки, и дочь бежит к нему через толпу прилетевших и встречающих. Ленка только высматривает её кудрявую голову и успокоено выдыхает, когда видит ребенка уже взмывшего на вытянутых руках отца. Облегченно выдыхает, и идет к ним, огибая чьи-то баулы, везя за собой большой чемодан. Вик, крепко обнимающая отца, сейчас служит ей указателем, что бы не растеряться в этой толпе, не упустить его взглядом. Только идет она сейчас на его глаза, стараясь не отрываться от них, как корабль идет по фарватеру на маяк. Подходит и на секунду замирает. - Привет, я вас ждал. - Привет, МЫ соскучились. А Виктор больше всего сейчас сожалеет о том, что ему не прижать её к себе как следует. Аккуратно, стараясь не причинить неудобства дочери, повисшей на его шее, прижимает её на секунду к себе и легко целует в нос. Забирает чемодан из её рук, лишь отмечает её уставший вид. Ленка сейчас своей усталостью контрастирует с живой и непоседливой дочерью. Аккуратно лавируя в толпе, ведет их к машине. На секунду отпускает дочь на раскаленный московский асфальт, что бы открыть машину. И тут же ловит своего Чертенка, отправляющегося исследовать что-то на парковке. Успокаивается лишь в тот момент, когда усаживает её в новенькое автокресло. И сразу, забыв обо всем, прижимает к себе Ленку, свою Ленку. И крепко, глубоко целует… - Я соскучился… Очень. Она улыбается ему и шепчет: - Я тоже... Поехали домой? И от этого «Домой» становится так хорошо на душе.
kate: Часть 56. Когда накануне ночью Лена позвонила, ему вдруг стало страшно. Первая мысль: «Что-то случилось» заставила резко похолодеть. А потом он несколько раз еще себя ущипнул, пытаясь поверить, что такое счастье на него свалилось. Разом. Ленка и дочь. Телефонная трель разрезала абсолютную тишину жутко пустой и чужой квартиры. Столько лет жил в одиночестве, а тут всего за сорок пять дней – отвык. И привыкать больше к этой пустоте не хотелось. Все время казалось, что это просто на секунду затих огромный дом. Сейчас откуда-нибудь вынырнет Ленка, или прибежит дочь. А тишина не распадалась, не взрывалась счастьем. И вдруг звонок. Знакомый рингтон, поставленный на группу «Семья» в телефоне, где только один телефонный номер. И странное предчувствие. - Привет, Ленка, - стараясь сделать голос максимально спокойным… - Привет… - и недолгая пауза, будто не решается что-то сказать… - Лен, не майся, я же чувствую, что ты что-то придумала… - и только выдох на другом конце виртуального телефонного провода. - Вить, ты не будешь против…В общем мы с Вик послезавтра в Москву прилетим, - последнеё она произнесла на одном дыханье. Он лишь радостно подпрыгнул в пустой кровати. И что-то начал радостно кричать в трубку. Про то, что Кулемина опять несет какие-то глупости. А потом тихо-тихо, откинувшись на подушки, шептал её о том, как он её любит, и как ему одиноко, когда её и дочери нет рядом. Она молчала, но он видел её улыбку, упрятанную от него горами и сотнями километров. А утром, к самому открытию поехал в детский магазин. И в радостном безумии завалил машину безумным количеством игрушек, ну и проходя по длинным рядам товаров выбрал автокресло. Самое дорогое и надежное, доведя до исступления продавщиц. А вечером, когда было совсем не уснуть, расковырял полсалона, чтобы установить его точно по инструкции. И вот сейчас, в этом кресле вольготно устроилась его дочь. А он усаживал в салон уставшую, осунувшуюся Ленку, ему на секунду даже показалось, что она как-то похудела. Ничего, сейчас приедут домой, его Кулемину спать, ребенка кормить и занимать, чтобы выспалась… Только успевает открыть дверь, как квартира оглашается радостным воплем дочери ,и удивленным выдохом Ленки. В огромном холле квартиры выстроен целый детский городок, где есть все, включая горку… От количества игрушек начинает рябить в глазах. - Вить... Ну зачем?... - Ленка, затем… У неё будет все, у вас обеих будет всё. – и он внимательно смотрит ей в глаза, - пойдем, ты уставшая. Отдохнешь. Я пока с Вик побуду… И они уже в спальне. Закрывает на секунду дверь. Наедине. И он впивается в её губы, она жарко ему отвечает. На секунду сливаясь губами, они рассказывают друг другу о горечи этой недолгой разлуки. Не отрываясь друг от друга, падают на кровать, готовые забыть обо всем, но секунды и отрезвляющая вспышка сознания. Не время. Она смущенно улыбается ему, он лишь опять целует её в нос, и помогает устроиться на кровати, накрывает легким одеялом. Выставляет кондиционер разгонять эту одуряющую московскую жару. Скидывает пиджак на кресло, стоящее рядом с кроватью. Давно распущенный галстук летит следом. Еще раз шепчет: «Спи», от дверей, и выходит за дверь… Краем уха Лена слышит удаляющиеся шаги, веселую возню где-то вдалеке и проваливается в сон.
kate: Часть 57. Просыпается от того, что в висках давит головная боль, которая тут же отступает под натиском горячего дыхания. И улыбка трогает её губы. Рядом. Сейчас смотрит в её затылок, и не прикасается, чтобы не разбудить. Легкое прикосновение к волосам. Сорвался. И она уже сама прижимается затылком к его горячей ладони. И в туже секунду разворачивается к нему с озаряющей улыбкой. Которую в тот же момент стирает глубокий, горячий, жаркий поцелуй. На секунду прерывается. -Вик? - Набесилась, наелась мороженого и спит. И она сама уже тянется к нему, распахивая одеяло к нему навстречу, не оставляя сомнений в своих намереньях. Изголодавшись, они сливаются в одно мгновение, лишь проклиная незначительные препятствия в виде одежды, которая заставляет отрываться не секунды друг от друга. Через несколько упоительных минут в тесном объятии на огромной постели успокаивают сбившееся дыхание. Опять одно на двоих. Проходят долгие и томительные минуты, пока возвращается возможность говорить. Хочется пить, есть и ощущение того, что в любой момент может проснуться Вик. Все это вкупе вызывает легкое сожаление, что нельзя на всю жизнь остаться в этом мгновении. Виктор нарушает эту блаженную тишину первым… - Лен, есть хочешь? И чувствует, как она кивает. Скольжение влажных волос по плечу заставляет развернуть голову. Высвобождая предплечье аккуратно укладывает её на подушки и поворачиваясь на бок вглядывается в её лицо, отодвигая влажные пряди волос, спадающие на её лицо. Дарит ей легкий поцелуй, в котором легко читается клятвенное обещание о продолжении. И резко отворачивается и быстро одевается, дабы уйти, пока опять не сорвался… - Вить, а где чемодан? Лене жутко не хочется сейчас одеваться в джинсы и футболку, еще хранящие запах и грязь дороги. Он лишь забавно потирает нос и морщась говорит: - Чемодан в комнате у Вик. Она требовала пижаму. Пришлось его отнести туда и найти… - видя её сожалеющий взгляд, сразу читает в нем её нежелание облачатся в прежнюю одежду. Хитрый взгляд и распахивает дверцу огромного полупустого шкафа. Недолго копаясь в нем достает спортивную майку и мягкие шорты на шнуре затягивающемся на талии. Еще секунду и сверху маленькую стопку одежды накрывает большое белое полотенце. Кладет рядом с ней на кровать. Аккуратно целует, и боясь сорваться кидает ей: - Догоняй, - и скрывается за дверью, спасаясь от опять вспыхнувшего желания. У них теперь есть время, что бы подождать и в полной мере испить эту чашу. Лена лишь улыбаясь, одевает предложенный им наряд. Прихватывает полотенце и выполняет его просьбу. Сталкиваются на кухне. Он жадно пьет ледяную воду, прямо из маленькой бутылки. Увидев этот уже привычный жест, женщина расплывается в улыбке. - Пить хочешь? Утвердительный кивок, и уже зная её привычку, достает еще одну бутылку и наливает в высокий прозрачный стакан. Секундное соприкосновение и ледяной от воды бокал, чуть не выпадает из обожженных касанием пальцев. Жадно выпитая вода ледяным комком проваливается вниз, даря силу организму. И в попытке справится с жарой, она прижимает все еще ледяной стакан к пульсирующей жилке на шее. - Ленка, - охрипшим голосом говорит Виктор, - иди уже в душ, а то я за себя не ручаюсь… Подарив ему уже, наверное, миллионную улыбку она лишь рассеянно поводит головой, показывая, что она бы и с радостью, но не знает куда идти. И от этого жеста уже он громко смеется, берет за руку и ведет в ванную. Показывает, как совладать с новомодной душевой кабиной. И стараясь не прикасаться к ней, выскальзывает за дверь. - Выйдешь, на экскурсию пойдем. Квартиру нашу покажу, - кидает с порога. Через несколько минут, ополоснувшись и наспех промокнув тело полотенцем, Ленка в рассеянности идет по огромной квартире, в которой не обследованной остается одна комната, где сейчас спит их дочь. Вернувшись на кухню, ошарашено забирается с босыми ногами на мягкий диван. Сейчас её взгляд скользит по огромному пространству. Кухня, как и вся квартира кричит о состоятельности владельца. Об огромных деньгах, которые вложены в обстановку и убранство дома. На секунду ей становится неуютно, потому что она понимает, что теряется от всего этого великолепия. Никогда не знавшая роскоши – вдруг оказаться в квартире с оговоркой «наша», при этом совершенно чужой. Она подглядывает за Виктором, который суетится у кофеварки с «космическим» дизайном, и бежит глазами по нашпигованной техникой роскошной мебели в стиле хай-тек. Но нет, не оценивает, просто пытается понять, как он изменился за эти годы. Виктор, еще говоря об отъезде рассказал, что он уже не простой школьный физрук. Да и она по одной его одежде и часам могла понять, что он достаточно состоятельный человек. Только там, в её простом доме и маленькой деревушке это казалось таким несущественным. Тогда Лена просто радовалась от одного звучания его голоса, растворялась в его сбивчивом рассказе и не воспринимала даже половины слов. Нет, ей было интересно, но Виктор настолько обволакивал её своим присутствием, что в этом упоении ей было все равно, что твориться в этом большом мире. И сейчас, лицом к лицу столкнувшись с его жизнью, несколько растерялась. Она помнила его маленькую спартанскую однушку в новостройке на окраине Москвы. Та, старая квартира, в которой зародилась их дочь, резко контрастировала с роскошными трехкомнатными апартаментами недалеко от центра города. - Лен, ты чего нахохлилась? Тебе не понравилась квартира? – спросил Виктор присаживаясь на подлокотник дивана рядом с ней, сейчас он вглядывался в её посеревшие глаза, - Ты только скажи. Найдем новую, это не проблема. Впервые за много лет, ему сейчас не все равно, в каких стенах он живет. В секунду хочется съехать из этой, долго пустовавшей съемной квартиры в свою. Просто чтобы она вошла туда полноправной хозяйкой, что бы сама обустроила ИХ Дом. - Да нет, мне все нравится… Просто она такая большая… Давно в ней живешь? - Ну, именно эту уже несколько лет снимаю. До этого другие были… - А твоя старая… - перед глазами встает старый телефонный автомат, женский голос, разорванная связи и провалившаяся в металлическое нутро монетка… - Сдаю… - и видя влажные дорожки на щеках тут же опускается перед ней на колени, еще не понимая причину её слез, - Ленка, Леночка, Маленькая, ну что такое… - Давно? – задает она вопрос, который вдруг стал самым главным для неё. - Да уже больше четырех лет. Лен, да что случилось, объясни…- уже злясь на самого себя, на то что из её глаз текут эти слезы… И сейчас, вдруг, её прорывает и она рассказывает про то, как пыталась позвонить ему, как автомат проглотил последнюю монетку. Её последние слова, тонут в его объятии. На секунду только представив её состояние в тот момент, он одновременно зол на себя за т, что не оказался в тот момент у телефонной трубки, и рад, безмерно рад за то, что она и тогда пыталась доверится ему, и горечь, страшная горечь от того, что судьба их так по-глупому разлучила… - Мам, пап, Вы чего, плачете? – сонный голос Вик разрывает это пространство. Счастливые лица всех троих озаряют огромное пространство. И вот девочка по-деловому залезает на высокий стульчик, и, закатывая к потолку глаза, с игривой улыбкой сообщает: - Папа, а ты мне большую пиццу обещал… От этого «Пап», «обещал» все плохое разом уходит из сознания. Он с сожалением выпускает из объятий Ленку, и вмиг в сильных руках вверх взмывает дочь. - Папа обещал! Папа сейчас всех отвезет в ресторан и накормит огромной пиццей. Вот только мама соберется и поедем. - Мам, вставааай, маааммм, собирайся, - хохочет Вик в руках отца. Через пятнадцать минут вся семья уже выходит из дома…
kate: Часть 58. Двадцать минут они уже были в дороге. Виктор, не отрываясь от дороги, все время переговаривался с дочерью, заинтересованно елозившей в автокресле на заднем сидении. Вик все время подпрыгивала от нетерпенья и пыталась выглядывать в окно. Из детского креслица делать это было крайне неудобно, и поэтому ребенок сейчас напоминал шарик ртути, гоняемый по ладони. В это же время вроде наслаждаясь идиллией, Лена смотрела в окно. Москва, вроде и родная, но настолько уже далекая, непривычная. В начале лета, оказавшись здесь, она настолько была занята и погружена в свои переживания, что город стал для неё декорацией, сплошным фоном. В тот приезд она настолько загналась, что даже не побывала у деда на могиле, хоть и очень хотела. А сейчас, шум никогда не спящего города оглушал её, и даже находясь сейчас в тихих недрах машины, она ощущала суету, гонку. Больше всего Лена сейчас боялась того, что опять всплывут те химеры, которые преследовали восемь лет назад, когда она бежала отсюда. Что опять вклинятся в её жизнь чужие люди, злые языки, общественное мнение… Все это гулом сейчас опять разошлось в голове, заставляя отступившую было головную боль снова сжимать виски в тисках… - Лен, все в порядке? – обеспокоенно спросил Виктор. Оказывается, они уже стоят припарковавшись секунд тридцать, а Ленин взгляд был устремлен с пустоту. Стряхнув с себя оцепенение, она кивнула. - Да, все в порядке, просто голова чуть-чуть болит… С дороги наверное. Ну что, пойдем? - Пойдем, - все еще чуть-чуть обеспокоенно сказал Степнов. Сразу за дверями их встретил метрдотель, который обрадовался Степнову, как родному. - Виктор Михайлович, - натянуто улыбался профессиональной улыбкой мужчина лет тридцати, - что-то Вы давно к нам не заходили… - Здравствуйте, Дмитрий, - с искренней улыбкой обратился к нему Виктор, - в городе отсутствовал, вот и не заходил…. - Виктор Михайлович, -лебезил мужчина, - только вот Ваши любимые места сейчас заняты, те, что в маленьком зале… - А нам Дмитрий, сегодня не нужен никакой маленький зал… Нам бы в большой, и к детской комнате поближе… - Да, конечно, сейчас организую, - и окинув оценивающим взглядом Вик, сидящую на руках у отца и Лену, стоящую прижавшись к его плечу, - Вы же знаете, для Вас и вашей семьи у нас всегда найдутся места. Жаль, что раньше Ваши жена и дочь у нас не бывали. Пока они проходили по просторному залу, в висках у обоих синхронно стучало «жена»… Виктор искренне радовался этому молчаливо присвоенному ей статусу. Про себя он называл её с того дня, когда в ночной тишине она сказала ему «да»… Лена, внезапно услышав это «жена» сейчас испытывала смешанные чувства. Нет, это слово не вызывало в ней никакого отторжения. И сказанное в ночи «да» было искренним и шло от души. Но Степнов больше не возвращался к этому первым, а начать разговор ей было несколько неловко. Да и по большому счету, Лене было совершенно наплевать на штамп в паспорте. Тем более, что она уже знала, что от бумажки – счастья не прибавится. Да и сама мысль о свадьбе ассоциировалась у неё совсем не с радужными картинками. Но вот их уже усаживают за просторный стол, к нему официант приносит специальный стульчик для Вик, и приятная чехарда семейного выхода захватывает всех троих. Масштабы заказа принимают угрожающие размеры, и ошалевший от счастья Виктор, не смотря на робкие попытки Ленки возразить, заказывает все чохом. Пока ждут заказа, Вик убегает в детскую комнату. И они остаются за столиком одни. Впервые за весь день одни, но на глазах у целой толпы народа. И только одно читается в глазах, в тесном сплетении пальцев их рук, через стол, наплевав на все приличии. Желание остаться наедине. Наговориться. И снова бросится в омут любви… Но вот, первая часть заказа готова, и официант прерывает их молчаливый диалог. Впервые за весь день Лена понимает, что безумно голодна. День начался рано и длился, казалось, уже целую вечность. В нем осталось столько событий, что эмоционально женщина была сейчас близка к нулю. Сначала бессонная ночь, потом прощание с домом, ведь она не знала, как надолго покидает его, взятые билеты были в один конец. И хоть Виктор и обещал вернуться, но и торопить его не хотелось… В конце концов уже все равно где, главное чтобы Он был рядом, а она подстроится. Потом прощание с друзьями, точнее с Александром и Драганом. Долгую дорогу к аэропорту Лена провела за рулем, и лишь распрощавшись со Зденкой, отдала той ключи от машины. И получила напутственную: «Без него – не возвращайся»… Между приездом в аэропорт накормила Вик собранными Зденкой сэндвичами, самой есть не хотелось, только выпила в кафе чашку кофе. Потом самолет, собственные нервы, легкая возбужденность дочери от первого в жизни полета. И резиновый вкус подаваемой в самолете еды. Потом встреча, сон и стакан воды… Сейчас же, толи от того, что аромат еды ударил в нос, толи оттого что Виктор с ними рядом, захотелось есть. Много, долго, со вкусом. Смакуя каждый кусочек. И лишь смогла сглотнуть набежавшую слюну. Вик удалось уговорами вытянуть с площадки, лишь пообещав, что поев – она может вернуться… Пока расправлялись с первыми блюдами, принесли горячее, а потом десерт. Вик пыталась накормить мороженым отца, а тот не замечая того, что лакомство от этой заботы уже расползалось липкими пятнами по брюкам и рубашке, хохотал вместе с дочерью. Лене оставалось только замерев наблюдать за ними. Насытившись дочь опять оставила их наедине, но пришедшему в себя Виктору пришлось идти отмываться, в противном случае вещи пришлось бы просто выкинуть. В тот момент, когда Степнов скрылся за отгораживающей зал от коридора загородкой, кто-то неуверенно за спиной произнес: - Эл? Эл Ставински?!! Андрей, виновник такого долго торжества в маленькой черногорской таверне сейчас стоял перед ней, и получив утвердительный кивок головой уже махал рукой в зал и кричал: - Дим, Влад, ребята, смотрите, кого я встретил… К тому моменту, когда в зале появился Степнов, у их столика образовалась небольшая пробка. Лена чуть смущенно и в то же время радостно улыбалась. Она искренне была рада встретить хоть кого-то знакомого в Москве. А такое вот столкновение сейчас еще и напоминал о доме. О спокойствии и тишине, в которых эхом гуляло их веселье в тот вечер, когда в её жизнь так прочно вошел Виктор. В тот момент, когда Степнов понял, что в центре странного скопления в центре зала находится его Ленка. Что сейчас её улыбка адресована не ему одному, в душе все заклокотало. Ему пришлось раза два произвести операцию «вдох-выдох», что бы успокоится и не напороть горячку. После этого, натянув на лицо доброжелательную улыбку, подошел к столу и максимально спокойным тоном выдал: - Лен, вижу, не скучала пока я отошел. Представишь? В тот момент, когда она начала недоуменно перечислять имена присутствующих, Виктор понял всю глупость собственных эмоций. В этот момент её взгляд, обращенный на него, согревал его такой щемящей нежностью, что все сомнения вмиг рассеялись. В ту же секунду, выставив вперед ладонь для рукопожатия, он перехватил инициативу: - Виктор, Ленин МУЖ, - и только подмигнул девушке. В этот момент её лоб покинула напряженная морщинка, и понимающая улыбка озарила лицо. Сейчас, в его секундной вспышке ревности не было ничего устрашающего, Лена впервые поняла его чувства. И только внутренне смутилась им, было непривычно так спокойно относиться к его ярким вспышкам эмоций. В тот момент, когда шумная компания все-таки удалилась от их стола, она внимательно посмотрела в глаза Виктора. По его лицу блуждала смущенная улыбка с оттенком извинения. -Вить, ты чего? Ревнуешь что ли? Он только пожал плечами, что-то мальчишеское проскочило в этом жесте. И захлебнувшись уже накрывающими её эмоциями, тихонько прошептала: - Зря… - и только на секунду взглянув на его смущенное лицо, продолжила, - Поехали домой… Я очень по тебе соскучилась. Повторять ей не пришлось. Все вопросы решались уже почти набегу. Расплатится, забрать огромное количество коробок с заказанной, но даже не попробованной едой, увести уже клюющую носом от впечатлений Вик с площадки. И поскорее добраться домой. На их счастье, дочь заснула прямо в машине. Степнов бережно прижимая к себе донес дочь до кроватки, уложил спать, и оставив гореть только ночник вышел из комнаты. Затворив дверь, он решительным шагом прошел на кухню, где Ленка с ужасом разглядывала безумное количество еды, привезенной из ресторана. Он просто подхватил её на руки, и даже не погасив свет, отнес в спальню. В тот момент, когда они оказались в комнате все, кроме них самих стало неважным. Их тела сейчас продолжали ту песню, которую не допели днем. А глаза продолжали тот молчаливый диалог, который прервался несколько минут назад в ресторане… Сейчас они вновь рассказывали друг - другу какой долгой оказалась эта разлука, продлившаяся целых пять дней…
kate: Часть 59. - Лен, спишь? – тихий голос Виктора разрезал сейчас ночную тишину. - Нет. Обрадовавшись, что можно наконец-то пошелохнуться и не потревожить его покой, Лена просто с подушки перекинула голову ему на грудь. В тот же момент её волосы защекотали его плечо, а голова девушки уютно устроилась на его груди. Её нос быстрым движением потерся о его подбородок. Вылезшая к концу дня щетинка кололась, но это придавало какое-то очарование моменту. - Лен, - в этот момент она коснулась губами его подбородка, - Лен, ну послушай… Мне сегодня было безумно неловко, когда у видел твое замешательство в ресторане… Когда ты не знала как меня представить… Да и Вик… Не обижайся, но мне не приятно, что она носит фамилию этого… В этот момент Виктор осекся. Он никогда не говорил Лене о том, что узнал тогда, на Кулеминской кухне. Она же сама не заговаривала на эту тему, как и не ответила в какой-то момент, откуда у неё такой странный шрам тянущейся от сгиба безымянного пальца левой руки, через всю ладонь. Он увидел его в какой-то из первых дней, когда они встретились. В какой-то момент Лене надо было что-то достать с верхней полки кухонного шкафа. Он вошел на кухню в тот момент, когда под ней закачалась маленькая кухонная табуретка и испугавшись, что она может упасть подхватил за талию. От неожиданности Лена действительно покачнулась и вдруг перед его лицом пролетела её розовая ладошка, с неестественно белым шрамом. Уже поставив девушку на пол, еще раз перехватил её кисть и развернул ладонью вверх. Несколько раз провел по белой длинной полоске пальцем. Шрам был выпуклый, достаточно широкий с неровными краями, видимо ранка была достаточно глубокой и нанесена не ножом… - Лен, откуда он у тебя? – выпалил он мучавший его вопрос. - Дело прошлое, да и вспоминать не хочется. Ничего страшного… - только все равно Виктор заметил на секунду мелькнувшую боль в глазах, спрятанную за широкой улыбкой... И сейчас, в тиши московской квартиры он перехватил её левую ладонь, и водит большим пальцем по старому шраму. То ли пытаясь подобрать слова, то ли заглушая её старую боль. В какой-то момент Виктор понял, что пауза уж больно затянулась, и выпалил на одном дыхании: - Лен, давай завтра поедем к юристу и узнаем, какие именно документы нужны для того, что бы я документально стал отцом Вик, и она носила мою фамилию… Лена слушала его и улыбалась, она уже научилась хоть чуть-чуть его понимать. Знала, что за такими вот фразами кроется целая буря в душе. Но и она не могла похвастаться душевным штилем. Резко перевернулась на живот и приподнявшись на локтях заглянула ему в глаза. - Только она? - В смысле? – сейчас Степнову показалось, что этот неуместный вроде бы вопрос переворачивает все потаенное в его душе вверх тормашками. - Ты хочешь, что бы только Вик носила твою фамилию? – в Ленином голосе слышалась напряженность, которую она прятала за полуулыбкой, - Помнится несколько дней назад ты и мне предлагал что-то подобное… Словно в замедленной съемке Виктор подтянул Лену ближе к себе и отводя влажную прядку со лба, заглянул ей в глаза. - Я. Очень. Этого. Хочу. А ты? Рассеялись последние сомнения в её голове, и нашлись силы только кивнуть головой. - Очень… - Тогда планы на завтра меняются. Сначала в ЗАГС, а потом к юристам, уточнять по поводу документов. И уже нежно прикасаясь к её губам, когда руки начали самопроизвольно повторять изгибы её тела, прошептал: - О деталях поговорим завтра… -Хорошо… - тихо прошептала она. То ли это касалось «деталей», то ли выражало отношение к невыносимой теплоте его рук…
kate: Часть 60. Утро началось с головной боли. В висках пульсировало так, что от каждого движения начинало подташнивать. Странные симптомы были списаны на акклиматизацию, и немного на запах лесного пожара, доносившегося через открытое окно. Перевернувшись на другой бок на одной постели в поисках своего лучшего лекарства, почувствовала, что носом уткнулась в лист бумаги. Шероховатость и легкий пыльный запах которого? сейчас заставили чихнуть. От резкого чиха ухнуло в голове и тошнота подступила к горлу, но перебарывая недомогание, все-таки уткнулась носом в листок. Убористым почерком на листке было написано: «Убежали гулять, будем к одиннадцати. Не волнуйся. В.» Часы показывали десять. Значит, есть еще время привести себя в порядок. Быстро напялив на себя все те же вещи из Степновского гардероба, дошла до кухни. Хотелось пить. Кухня встретила её странным разгромом. На столе стояли раскрытые коробки с едой. Все, что было вчера заботливо упаковано в ресторане, сейчас в страшном беспорядке было разложено по столу. Вик явно пользовалась отцовской любовью и вовсю оторвалась за завтраком. Вот и поела в любимой манере – просто перепробовав все, что было на столе, а недоеденное оставила на тарелках. Запивали, судя по разводам в чашке, любимым какао, а основную часть завтрака составило мороженое. Огромное корытце из-под которого обнаружилось на самом верху мусорного ведра. Тяжело вздохнув, Лена взялась за уборку представшего натюрморта. В какой-то момент, когда основная часть посуды была перемыта, а остатки пищи, уже непригодной к употреблению, покоилась в огромном пакете, рядом с грязными коробками и салфетками. Девушка присела за стол, и отхлебнула из огромной кружки свежезаваренный чай. Сделала первый глоток и впилась зубами в аппетитный кусок пиццы, уцелевший от налета утренних едоков. В этот момент пульсация в голове стала нестерпимой и резким рывком заставила пробежаться в ванную. Через несколько минут, все вернулось в норму. И Лена смогла выпить уже заметно поостывший чай. Головная боль больше не стискивала виски, но все еще чуть-чуть не отпускала затылок. Она не знала, где у Степнова в квартире располагается аптечка, а сама не пользовалась лекарствами уже больше четырех лет, так что никаких таблеток не было… Черт, последний раз ТАК её голова болела действительно больше четырех лет назад. И врач запретил ей тогда пить болеутоляющие, потому что… Мысли скакали одна от одной. Но тогда, причинами головной боли совсем другие обстоятельства были приняты. Побои, падение с лестницы, сотрясение… А если… И тошнота еще… Еще раз прокрутив в голове события последних месяцев Лена не вспомнила только одного. Вернувшись из Москвы, она поняла, что не ждет ребенка. И даже чуть-чуть всплакнула. Но вот с тех пор прошло уже почти два месяца, Да и о предохранении, ни она, ни Степнов совершенно не думали… В тот момент, когда причина плохого самочувствия прояснилась, а на её губах расплылась счастливая улыбка, в квартиру вошел Степнов. Один.
kate: Часть 61. - Вить, а где… - У родителей твоих. Вик сегодня заговорила про них, ну и поехали утром. Только вот одно мне объясни, почему они так шокированы то моим звонком были? Пока Степнов, одновременно успокаивая Ленку, гладил её по голове, подмечал и её необычную бледность, и какую-то слабость, не дававшую ему покоя… Московский воздух явно не шел ей на пользу, и надо было срочно с этим что-то решать. Он допускал, что на переоформление и смену всех документов уйдет не более двух-трех недель, еще неделя уйдет на заключительные формальности по передаче его доли в управление. Но вот как они с дочерью продержатся этот месяц – его уже начинало волновать. Он и сам, только вернувшись в Москву, с непривычки задыхался. И сегодня, когда рано утром с Вик вышел на улицу увидел, как она морщит носик от смеси смога и запаха летних пожаров – сердце заныло. Он безмерно был рад их приезду, но умом понимал, что в городе не место ребенку. Да и времени на них ему удастся выкроить ничтожно мало. Это пока – выходные, а дальше… Все дни расписаны по секундам. Встречи, переговоры, вечером мероприятия, на которые стоит появиться… Ладно, пока у них есть еще пару дней, и куча нерешенных вопросов… - Лен, и все-таки ты чего, родителям не сказала. Что приедешь в Москву? - Не успела… Лена только сейчас поняла, что в тот момент, когда она приняла решение. Когда прямо в тот момент, как только эта шальная мысль родилась в её голове, она сразу позвонила ему. Потом улаживала уже формальности и доставала билеты на самолет. Потом был непростой разговор со Стефаном. Еще один, но более легкий со Зденкой и Александром. Короткое объяснение с дочерью: «Завтра полетим к Папе»… А потом между его последним ночным звонком и отъездом из дома судорожно кидала какие-то вещи в чемодан. Во всей этой суматохе она забыла позвонить родителям… От её простого «не успела» у Виктора как-то зашлось все в голове, то что она не позвонила родным – казалось ему диким. Будь у него родители, и он их не видел так долго – обязательно бы позвонил. Но его родных не было с ним уже давно. Потом появились Ленка и Петр Никанорович, а потом оба исчезли… И ему было безумно радостно осознавать, что в Москву она собралась только к нему. Прижав её к себе, тут же отпустил, лишь легонько подтолкнув в сторону ванной. - Лен, собирайся давай, а то никуда не успеем. Ей было так хорошо в его объятьях, что просто никуда больше не хотелось. Разом выветрились из головы все планы, и безумно хотелось простоять вот так еще хоть чуть-чуть… - А может ну его? - Так, Кулемина, - его рык вдруг разнесся по всей квартире, - Ты что, уже передумала за меня замуж выходить? Это что за неспортивное поведение, а? - Вить, ну чего ты так кричишь. Конечно же нет… - Ну, а раз нет, то давай собирайся. Я тебя на кухне жду. Тяжело вздохнув, Ленка поползла в ванную. Она быстро собралась, и лишь помянув об утренней догадке, зачем-то провела по еще не округлившемуся животу руками, и хитро подмигнула своему отражению. Лишь бы это было так. То, что Степнов будет рад реьенку, она не сомневалась. Она видела, как он с обожанием смотрит на Вик, вспоминала, как, еще не зная о ней, в полусне просил дочку. Но, дочка уже была. Теперь же, и Ленка была в этом совершенно уверена, должен родиться сын. Похожий на него. Рослый, высокий, крепкий. Со смуглой кожей и ярко-голубыми глазами. В тот момент, когда она уже представляла картинку, как все вчетвером они идут по пляжу, и море лижет босые ноги… Именно в этот момент в грезу вторгся какой-то грохот. Стучали в дверь ванной, в зеркале на ней отражалась девушка с абсолютно непримечательной внешностью поглаживающая достаточно плоский живот. От раздававшихся звуков дверь уже хорошо потряхивало, и в этом грохоте тонул голос Степнова: - Лен, все в порядке? А то ты там уже минут тридцать как замерла… Открывая дверь, увидела его взъерошенного и смешного. Замечталась. - Готова я, готова… Поехали… Уже усаживаясь в машину, Виктор, помогая Лене устроится, проронил: - Кстати, твои родители предложили оставить Вик у них на ночь, ну или на две. Ты как? Быстро захлопнув за ней дверь, он оббежал машину рысцой и плюхнулся на водительское сидение, и быстро бросил на ней взгляд, будто ожидая её ответа. Только на Ленку было страшно смотреть, та стала серой, и даже чуть-чуть съежилась в кресле… - Лена, Лен, ты чего? Что случилось… - не на шутку взволновался мужчина. - Нет. - Что нет? Лен. Да что случилось? - Я не оставлю Вик на ночь, тем более на две… - Лен, ну ты чего? Они же от всей души.. - Вить, они первый раз меня оставили так деду, я чуть старше была, чем Вик сейчас. Сказали, что на пару дней, а сами исчезли на два месяца. Я деда и не знала тогда толком… - её сейчас вдруг заколотило в истерике… - Все. Лен. Успокойся. Как только мы закончим все дела, сразу едем к твоим родителям и заберем её. Хорошо? Она только кивнула головой. В этот момент он просто положил руки ей на плечи, в очередной раз давая ей понять, что он рядом, и больше она не та маленькая девочка, которая все время оставалась одна. Посидев так несколько секунд, он сам накинул на неё ремень безропасности и щелкнул им в замке. До ЗАГСа ехали молча. Движение на улицах Москвы было напряженным в это, пусть и субботнее утро. Так что говорить было тяжело. Степнов, не отрываясь, вел машину. А Ленка смотрела в окно и сама не понимала, что на неё сегодня нашло. Ведь отпускала же она дочь со Зденкой и Александром, оставляла с ними дочь, когда ездила в Москву… С Витей, без всяких сомнений, оставила бы на сколько угодно, только бы сама с ума сошла от разлуки, но она им доверяла. А родителям… Они были родные, но доверять им она не умела.
kate: Часть 62. Когда подъехали к большому серому зданию, у которого стояло большое количество украшенных машин, а напряженные лица невест навевали какую-то тревогу. Опять воспоминания о совершенной когда то ошибке, колыхнулись в голове. Да и представить себя сегодняшнюю путающейся в жестком неудобном кринолине, затянутой в корсет, было невозможно. В тот момент, когда Виктор собирался выходить из машины – она вцепилась ему в руку. Он только успел отметить побелевшие костяшки и посеревшие глаза. - Вить, только давай вот без этого обойдемся – и она кивнула на очередную кучку гостей на пороге. В это момент он рассмеялся, ему и самому, как впрочем, и любому мужчине, был не принципиален сам ритуал. А ради Ленки он вообще был готов свернуть горы. На всякий случай просто решил уточнить: - Кулемина, ты сейчас о чем? - Ну, об этом, - и она опять махнула куда-то в пространство рукой, - О платье, пупсе на капоте, толпе разряженных гостей… - То есть ты хочешь сказать, что мы тихо распишемся, и ты даже готова сделать это прямо сейчас… - Ну, вообще да… Но… - Понятно. Мороженое будешь? От недоумения. От его такого быстрого согласия. Какой-то его уверенности в себе, Лена растерялась, она просто кивнула головой. Через секунду он появился с какой-то огромной порцией в вафельном рожке, сунул ей в руку, и сказал: - Тогда жди меня здесь, постараюсь все уладить. Время тянулось долго. Кучки народу сменяли друг друга. Машины отъезжали и подъезжали. Все гудело, шумело, сыпались крупа и монетки в ноги, горсти лепестков в волосы. А в это время по Лениным рукам стекало мороженное, которое плавилось от жары и жара ладошек. Она почему-то дико нервничала, хотя и понимала, что штамп в паспорте в их жизни ничего не поменяет, ну, кроме одного, что она станет носить его фамилию, и этого ей хотелось больше всего. Прямо сейчас и сразу. Вдруг из дверей показался Витя, и почему-то пошел не в направлении машины, а запихав руки в карманы, перебежал дорогу и исчез в одной из непримечательных дверей. Через несколько минут появился, и снова исчез в соседней. Что значила эта беготня, она так и не понимала. Поэтому еще через несколько секунд откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. В этот момент, дверь открылась и голосом Степнова, кто-то темным пятном перекрывший солнце, сказал: - Ну что, пойдем, Невеста? В этот момент, от того, что все как то уладилось и решилось, стало хорошо и просто. И почему-то еще радостнее стало в тот момент, когда выбравшись из машины, она уперлась носом в большой букет из декоративных ромашек и какой-то травы. И его улыбка, в которой было просто счастье. Она приняла от него букет, и с интересом посмотрела, ожидая того, что он ей расскажет. А Виктор молча взял её за руку, и куда-то повел. Мимо толп гостей, мимо продавщицы с цветами, мимо больших парадных дверей. Куда-то туда, откуда пахло пылью и краской для принтера. Остановился перед небольшой дверкой и спросил: - Ну что, готова? – в этот момент, он смотрел ей в глаза необычайно серьезно, - а то сейчас зайдем в эту комнату, и через несколько минут выйдешь оттуда уже Степновой… - Да. Да. Да. – смеясь несколько раз повторила Ленка, и первой вошла в каморку. Торжественного вида тетка масляно улыбнулась Степнову и странным взглядом пробежалась по Лене, но Слава Богу, ничего не сказала. Еще минут десять они заполняли какие-то бумажки, расписывались в каких-то документах. И в этой канцелярской возне переглядывались самыми счастливыми глазами. В тот момент, когда со свежими штампами в паспортах и красивой бумажкой они вышли из этой комнаты одной семьей, он просто обнял её, смяв всю ромашковую красоту, и прошептал: - А теперь жених может поцеловать невесту, - и это незамедлительно сделал… Уже сев в машину, они просто переодели кольца друг другу. С левой руки на правую. Каждый. И стало все совсем просто и очень хорошо. И вдруг захотелось поделиться этой радостью с кем-то, кто был бы сегодня счастлив разделить этот день с ними. - Вить, а поехали к деду? – тихо попросила Лена.
kate: Часть 63. Вот уже полчаса как Степнов, злой как тысяча чертей, сидит в машине. Потому что застрял в пробке. И застрял так, что даже не бросить машину по середине дороги, и пешком не уйти. Его зажало в этой железяке, и уже тридцать минут ему никак не сдвинуться с места. А дома его ждет Ленка и Вик, которым он позвонил час назад и сказал, что вот-вот приедет. В этот момент телефон моргнул и погас, а в бардачке растворилась зарядка. И ведь самое обидное в этом всем, что он хотел приехать домой, схватить документы, сгрести их в охапку и отвезти куда-нибудь гулять, пока он сделает им сюрприз. Какое счастье, что все вопросы и формальности удалось решить так быстро, всего за две недели. Точнее за две недели и три дня. Но три дня были выходными, хотя они и успели за них пожениться. А потом он две недели видел Вик только спящей в кроватке, а Ленку спящей в большом кресле в кабинете, где она каждый вечер ждала его. Откуда относил на руках до спальни, и они еще сколько-то пытались заснуть. Утром убегал из дома, только чмокнув сонную в нос. А сегодня освободился пораньше, предупредил, чтоб они его ждали и застрял. Дела закончены, билеты забронированы, надо только завезти новенькие, еще хрустящие документы в агентство и забрать билеты. Именно из-за документов Виктор злился на себя полдня. Ведь все могло бы закончиться еще утром, но бумаги остались дома. А заставлять Ленку переться по душной Москве, да еще и на общественном транспорте – было как-то совсем дико. В этот момент впереди стоящая машина дернулась и медленно поползла. Судорожно рванув узел галстука, он аккуратно прополз еще десять метров. А потом они ездили на кладбище к Петру Никаноровичу. Она что-то радостно ему рассказывала, а Виктор стоял в стороне. Только в самом конце подошел и обнял теперь уже совсем свою Ленку. И старик будто улыбался, смотря на них с портрета на памятнике. Машины дернулись, и он проехал светофор. Еще на один перекресток стал ближе к дому. Оставалось еще десять. Сегодня он наконец-то подписал последние бумаги, и ничто его больше не держало в Москве. И это безумно радовало. Потому что с каждым днем все больше хотелось улететь на персональный край света, который в их случае находился в маленькой горной деревушке, и хотя бы сколько-то времени оттуда не вылезать. Пожить простой жизнью, где все просто, понятно, а главное все рядом. И ничто не могло помешать ему это сделать. Кроме того, что билетов на сегодняшний ночной рейс взять не удалось, зато в среду днем они улетят. Пальцы забарабанили по рулю, а рука сама все пыталась сорваться на кнопку клаксон. Только остатки здравого смысла не давали сорваться. Проехал первый. Вот ведь бывает же так. Вроде все и хорошо, а он злится. Сегодня заехал в банк, и узнал, что Ленка не потратила ни копейки с той банковской карточки, которую он для неё сделал и сразу вручил. А она, почему то к деньгам и не прикоснулась. Вдруг стало очень обидно, она уже две недели как его жена, а живет на непонятные доходы. И захотелось впервые поругаться. Не до развода и раздела имущества, а просто, чтобы помириться. И тут же стало стыдно. Еще один перекресток остался за бортом. Нервный взгляд на часы. Погулять они сегодня уже, конечно же, не успеют, а вот до агентства доехать еще вполне. Потом по магазинам, и опять куда-нибудь поесть. А уже завтра гулять, а вечером встречаться с Рассказовыми. И еще на один светофор ближе к дому. Ленка смешная, почему то их боится. Точнее не боится, а стесняется. А Игорь и Ирина очень хотят её увидеть, потому что с его слов – знают очень многое, но ведь увидеть лично – это совсем другое. Да и с Вик хочется их познакомить. А Ленку с крестником Витькой. И еще один моргающий зеленый проскочил. Слова друзей пульсировали в мозгу, произнесенные на сербском языке он перевел для себя так: «Не заставляй её идти полсвета за собой» - Александра. «Не заставляй её ждать тебя опять одной» - Зденки. Ленка еще не знает, но скоро они отправятся домой. Все готово. Москва их отпускает. Нет, конечно, здесь придется появляться может раз, может два раза в год. Но вот жить здесь, ИМ уже не придется. Ему самому уже безумно хочется отсюда убежать. Оставив за плечами «полсвета» и больше никогда не оставлять её одной… Кажется, пробка начинает рассасываться. И вот мелькают за окошком знакомые дворы. Дверь, лифт, еще одна дверь. Вот уже Вик повисает на руках, и не снимая обуви, он крутит её на руках. - Лен, Ленка, - кричит он, куда-то вглубь квартиры, - Вы готовы? - Да, Вить… - Возьми документы, они в верхнем ящике стола, в кабинете. Посадив дочь к себе на бок, зачем-то бредет по квартире. И видит Ленку, замеревшую в недоумении над ящиком, в её руках бумаги, на которые она проглядывает. - Ленка, пойдем, - и она не глядя, закрывает ящик, оставляя незамеченными лежавший прямо под документами брегет. Громко хлопает входная дверь. И вот опять Москва, и уже не столь гнетущие пробки. Ведь в любой момент можно сжимать Ленкину руку и болтать с Вик. Точнее теперь сжимать руку Степновой Елены Никитичны, и болтать со Степновой Викторией Викторовной. И улыбаться самому себе, упиваясь собственному бескрайнему счастью.
kate: Часть 64. - Вить, куда мы едем? - Делаем еще один шаг, чтобы быть ближе к дому. Загоревшийся красной лампочкой светофор – сейчас его верный союзник. Перехватывая её руку, подносит к губам и целует пальцы, и тут же сжимает их успокаивающе. Улыбается и шепчет: «Потерпи». Где-то в центре Москвы бросают машину, и некоторое время бредут по городу. Он, Она и их дочь, повисшая на руках между ними, поджав ноги, смеется и раскачивается между матерью и отцом. Перед тем, как заскочить в какую-то дверь Виктор отправляет Ленку и Вик в огромный детский магазин, расположившийся рядом. Дочь, увидев шикарную детскую площадку в центре, с гиканьем исчезает на ней. А Лена растерянно смотрит по сторонам. Автоматически выбирает несколько вещиц для Вик, только поражается огромным ценникам. И уже почти подходя к кассе, замирает перед вешалками для новорожденных. И улыбаясь собственным мыслям начинает крутить маленькие вещички… Ей на секунду становится жалко, что таких не было у Вик. Купленные в обычном недорогом универмаге, да старые вещи Драгана, вот и все нехитрое приданое, которое организовалось у дочери. Выбивалась из этого всего тонкая крестильная рубашка, хранившаяся в доме. Расшитая шелком, дорогая и безумно красивая. Подарок Зденки, когда Лена впервые увидела её – у неё перехватило дыхание… - Вам чем-то помочь? – прервала её воспоминания девушка – продавщица. - Нет, нет, я сама… Улыбнувшись сама себе, Лена нырнула в пространство полок и стеллажей. В этот раз все по-другому. И, впервые в жизни она может не смотреть на ценники. В конце – концов ОНИ могут себе это позволить. Основным вопросом стало «розовое или голубое?», долго выбирая – решила брать белое и бежевое. Потом еще что-то полетело в корзину у стеллажа с игрушками для самых маленьких…Очнулась уже расплачиваясь, и на секунду замешкавшись, вытащила карту, которой уже две недели не решалась воспользоваться. Решительно вручила её улыбающейся продавщице, в голове крутилось: «Ему будет приятно». В тот момент, когда два увесистых пакета уже были готовы, в магазин ворвался довольный Степнов. Сейчас во внутреннем кармане пиджака лежали билеты на самолет. Вот и все, можно собирать чемоданы. Ленка пыталась подхватить два огромных куля на кассе в тот момент, когда их перехватил Степнов. Одной рукой прижимая её к себе, он улыбнулся, другой уже подхватывал на руки дочь. - Ленка, поехали вещи паковать. Пора домой. Девушка непонимающе смотрела на него всю дорогу до машины. Но от одного вида его радостного лица, становилось хорошо. Лишь когда сели в машину – он протянул ей билеты на самолет. От вида её улыбки Степнов сам чуть не подпрыгнул в водительском кресле.
kate: Часть 65. Уже застегнув последний чемодан, они, обнявшись, сидели на огромной кровати в спальне. Необходимые вещи были выложены на кресла, остатки всего предполагалось убрать в маленькую сумку. Упакованные игрушки и автокресло Вик, как и его альпинистское снаряжение в огромном рюкзаке сейчас находились уже в транспортной компании. День прошел в сборах. И даже долгожданная встреча с Рассказовыми, и последующий визит к Лениным родителям не могли перекрыть волнение отъезда. Все его прошлое и их настоящее уместилось в три чемодана и эту маленькую сумку. В которую он незаметно от Ленки положил потертый чехол с карманными часами, повинуясь минутному порыву. Завтра туда с утра закинут последние вещи, и на такси отправятся в аэропорт. Степнов не испытывал никакого сожаления ни от того, что ему придется покинуть эту квартиру, ни тем более от того, как ошарашен были Игорь и Ирина, когда он отдал им ключи и переоформленные документы на свою машину. Это всего лишь пустое жилище и вещь. Самое дорогое, оно ведь даже не в чемоданах. Все, для чего он жив сейчас сопит в маленькой кроватке в соседней комнате, его Вик, и Ленка, которая о чем-то своем думает, положив голову ему на плечо. В то время в голове девушки разворачивался нешуточный бой. Она так и не успела сходить к врачу. Сначала потому, что было не с кем оставить дочь, а скоропалительность отъезда просто не оставила времени. Да, пара десятков тестов купленных в аптеке – убедили её в том, что она беременна. Но вот перелет… Да, она помнила, что летела на таком же сроке беременная, но тогда у неё не было выхода. А сейчас… А сейчас Степнов сойдет с ума от беспокойства. И доведет до белого каления всех, кто только окажется рядом. Или вообще отложит отъезд, а больше всего ей сейчас хочется оказаться дома. Там она будет под присмотром двух врачей, да и Зденка по телефону сказала, что старый туннель отремонтировали, а это значит, что и связь с миром наладится. И можно совершенно не беспокоиться насчет изолированности их укрытия от мира. - Лен, слушай, может ты мне ответишь, что имели ввиду Александр с женой, когда давали мне напутствие? – нарушил тишину Виктор. - Ладно, денек потерпят все объяснения, - пронеслось в Ленкиной голове. - Вить, что ты имеешь ввиду? – это уже она спросила у мужа, отстраняясь и салясь напротив. - Понимаешь, ту такое дело… И Виктор рассказал Лене о мучавших его фразах в тишине ночи. Услышав эти две фразы, Лена улыбнулась и вспомнила историю, которую Зденка рассказала ей в тот момент, когда она в безумии июньской ночи металась перед отлетом в Москву в самом начале лета. - Вить, это старая история. У Зденки с Александром все складывалось тоже не просто, но если хочешь, я расскажу… И она начала эту историю, уже покрывшуюся пылью времени. Все началось лет десять назад, в Белграде. Александр учился у отца Зденки в медицинском институте. Младшая дочь уважаемых и обеспеченных родителей тогда только собиралась еще поступить в институт, когда подающий надежды студент отца начал ухаживать за старшей сестрой. Так впервые познакомились Зденка и Александр. Милица, старшая сестра была полной противоположностью пышущей подростковым максимализмом Зденки. В один из моментов, когда ухаживания стали вызывать вопросы – было сделано предложение. Где-то в этот момент Зденка поняла, что любит жениха старшей сестры. В ночь после помолвки – явилась к нему. И попыталась сделать предложение, от которого Александр, п её мнению не смог бы отказаться. А он – отверг. В положенный день состоялась свадьба Милицы и молодого доктора. Только вот во взгляде, которым обменялись новоиспеченный муж и сестра невесты, что-то странное проскользнуло. Брак начал разваливаться достаточно скоро. Ведь молодой врач, пусть и пристроенный отцом в одну из лучших клиник не мог обеспечить Милице, привыкшей к комфорту и достатку, требовавшегося той уровня жизни. Впервые слово «развод» прозвучало через год после заключения брака. Тщательно скрываемые чувства Зденки в тот момент взяли верх над её разумом. В тот момент супруги уже жили раздельно. И она вновь пришла к Александру. Признание в любви получилось скомканным, и в ту ночь он стал её первым любовником. Вернувшаяся домой лишь под утро, она была встречена разбушевавшемся отцом. Через день на семейном совете Зденке объявили, что она выходит замуж. И это не обсуждается. Родители считали, что они уже один раз ошиблись, разрешив Милице выбрать себе мужа самой. Почему при этом за ошибку должна была расплачиваться другая дочь, никто не объяснил. А через пару суматошных дней в газетах появилось объявление о помолвке Зденки, и выбранного отцом кандидата. В тот день, прибежав в квартиру к Александру, она плакала на его плече. А через несколько дней он исчез. К счастью «помолвка» длилась несколько лет. Отец и жених решили дать девушке доучиться, не отвлекаясь на семейный быт. И вот, после выпускного в университете, началась подготовка к свадьбе. После исчезновения Александра – ей было уже все равно, и она отдалась в руки матери и сестры. Судьбоносным стал один конверт, случайно попавший в её руки. За несколько дней до свадьбы Зденка полезла посмотреть какие-то фотографии. Среди свадебных фотографий сестры попался почтовый пакет с обратным адресом. Дата отправления на штемпеле совпадала с датой получения сестрой документов о разводе. В тот момент сердце девушки забилось в неровном ритме. Не спав ночь, она приняла решение. А утром объявила родителям, что разрывает помолвку и уезжает из Белграда. Понимая, что встретить понимание её не удастся, вышла из большой столовой, только услышала вслед, как отец отрекся от неё. Уже к концу суток она с маленькой сумкой стучалась в дверь старого дома в той деревушке, где впоследствии стала счастливой. - Только вот еще больше года Зденке пришлось убеждать Александра, что она отличается от сестры. Тот хоть и любил её, но пытался убедить её вернуться обратно домой, подальше от тягот деревенской жизни. Но не на ту напал… А потом они поженились, через пару лет появился Драган… Слушавший эту истории Степнов в этот момент понимал, что судьба, которая развела их, подкинула Ленке настоящих ангелов –хранителей… И в тот момент стало понятно, почему он внутренне весь сжимался в комок перед своим ровесником, и чувствовал себя неловко несколько раз, под испытующим взглядом его жены. Просто прошедшие эти испытания люди волновались за его Ленку. Переживали как за родного человека. - Знаешь, я рад… - Чему, Вить?.. - Тому, что благодаря им мы встретились тогда в Москве.. Что они все это время заботились о тебе… Но больше всего сейчас я рад, что твоего расположения мне не пришлось дожидаться ТАК долго… - Витька, я тебя люблю, очень, - шепнула Степнову Лена,- и я рада, что тебе в голову не пришлось испытывать меня так долго… Они еще сколько-то времени шептали друг другу заверения в любви, и кажется, даже чуть-чуть поспорили о том, кто большее любит. Сошлись в одном: слово «больше» не применительно к понятию «Любовь».
kate: Часть 66. А утром они проспали. Ненадолго, всего-то на полчаса. Проснулись и поняли, что катастрофически опаздывают. Все выстроенное расписание рухнуло. Виктор что-то на скорую руку готовил на кухне. Лена носилась по квартире, одновременно тормоша сонную дочь и пытаясь запихать вещи в сумку. Именно эта суета позволила не прикоснуться Лене к завтраку и скрыть привычную утреннюю тошноту. На секунду задержавшись у двери в традиционном «сидении на дорожку» все втроем попрощались с этим жильем. А потом, похватав вещи, быстро захлопнули двери пустой и безликой квартиры, оставив ключи на крючке у входа, и спустились к такси. Все вместе ехали в аэропорт на заднем сидении машины, все вместе обнявшись, потом поторапливая друг друга проходили контроль и радостно смеясь в отведенное время до посадки гуляли по кафе и магазинчикам. Утренняя тошнота уже отпустила Лену, и они даже съели по огромной порции мороженной. Только вот полки с парфюмерией в магазине беспошлинной торговли обошли стороной. И как только объявили посадку первыми пробежали по длинному рукаву на борт. Каково было её удивление, когда улыбающаяся стюардесса вместо привычных уже тесных сидений экономкласса предложила занять им просторные кресла в первом салоне самолета. С недоумением она смотрела на улыбающегося Степнова. - Ленка, все в порядке. Это наши места. Просто на этом маленьком самолете просто не предусмотрено первого класса, так бы летели им… Возражения девушки остались так и не высказанными. В этот момент дочь начала требовать посадить её в кресло рядом с иллюминатором, и Виктор переключился на то, что бы устроить дочь. Лишь убедившись в том, что отрегулированные по росту ребенка ремень застегнут и при этом не давит ей, Степнов усадил в кресло посередине Ленку. Сам вытянулся в кресле у прохода. Самолет давно взлетел. Предложенный авиакомпанией завтрак съеден, напитки выпиты. Вик, насмотревшись в иллюминатор, заснула. В этот момент Лена пыталась задремать на плече Виктора. Она была счастлива от того, что возвращается домой и предвкушала несколько дней, которые они решили все вместе провести на море… Именно в этот момент самолет тряхнуло, и резкая тошнота заставила её одним рывком оставить позади себя и недоумевающего Степнова, и первый ряд мягких удобных сидений. Скрывшись в кабинке туалета, пыталась справиться с накатившей дурнотой, держала кисти под ледяной водой. Придя в себя, открыла дверь и столкнулась нос к носу с озабоченным лицом мужа. - Лен, что случилось? – его взволнованный голос заставил недовольно бурчать мужчину в соседних с их креслами. - Вить, все нормально… - уже подхваченная им за плечи, успокаивающе шептала ему жена. - Лен, ну как нормально, я же видел, как ты рванула… - Вить, успокойся, ну у беременных так бывает, - еще не до конца осознав, что именно она выпалила, оказалась прижата к его груди, хорошо хоть подлокотники кресел были подняты где-то в начале пути, а то страшно было представить, кто она или подлокотник сломались бы первым. - Лен, но… Как? Когда? – вопросы сыпались хоть и шепотом, но со скоростью пулеметной очереди, - Почему ты раньше не сказала? Ведь нельзя же лететь было… - Вить, ну Вить… Ну успокойся. Все хорошо. Просто приступ тошноты, так действительно бывает.. Ну нет ничего страшного, - и она, улыбаясь, успокаивала его как ребенка. Оставшийся час до посадки Лена отвечала на его сумбурные реплики, пыталась привести в чувство. В тот момент, когда они сошли по трапу на асфальт взлетно-посадочной полосы в Тивате, он подхватил её на руки, и на глазах изумленной толпы закружил. - Все нормально, просто папа радуется, - пояснила вездесущая Вик, как ни в чем не бывало, в ответ на ропот задерживающейся на спуске толпы.
kate: ЧАСТЬ 67. Вот уже сутки он знает, что у них будет малыш. Вот уже несколько часов назад они решили сходить к врачу, чтобы удостовериться в том, что все хорошо и узнать детали. Вот уже час, как Вик осталась с Драганом и Александром, а Ленка зачем-то потащила с ними еще и Зденку. Вот уже целых двадцать минут он сидит под дверью кабинета самого лучше в округе врача. Лена с подругой зашли вместе. Просто потому, что та хотела присутствовать при осмотре, и быть в курсе беременности его жены. Только присутствие Зденки, как подруги и врача придало ему сил дождаться утра. Только уговоры двух врачей дарили силы сдерживаться, чтобы не наорать на Лену, которая в безрассудстве полезла в самолет. И все вместе они убеждали его в том, что беременность – это не болезнь. Он чуть не сорвался в аэропорту, когда его жена подхватила споткнувшуюся Вик, а он тащил чемоданы. И как только передал чемоданы ожидающим их друзьям, забрал дочь из Ленкиных рук. Лишь глядя на растерянное Ленино лицо, вспомнил, что забыл её сказать о том, что их будут встречать. Добравшись до небольшого домика, забронированного на неделю, все вместе разместились и уже в ночи, когда дети наигравшись заснули, выпалил удивленному Александру причину своего нервного состояния. Тот расплылся в улыбке и крепко обнял Виктора, поздравляя с таким количеством изменений в жизни. Позже они делились впечатлениями о прошедшем с последней встречи времени. И успокаивали психующего Степнова. Пока тот не довел Ленку приступами заботы до безудержного смеха. Так и сидели, в зябкой ночи. Все у стола и на стульях, а Ленка в придвинутом шезлонге, подпертая несколькими подушками и закутанная в три пледа. Да что же такое. Уже двадцать минут прошло, а они все не выходят. Он уже позвонил в транспортную компанию, и его убедили, что вещи придут через два дня. Уже переговорил с фирмой, занимающейся транспортировкой, и договорился об их доставке. Он даже зачем-то пролистал документ о переоформлении аренды дома на сербском. Не понял ни одного слова, но сам шорох бумаги помогал отвлечься от собственных мыслей. Вздох облегчения сорвался с его губ, когда из-за двери показалась его Ленка. Её неповторимая улыбка сейчас стала всем для него… - Лен, ну что? – он уже преодолел разделяющие их пару шагов. - Все хорошо. Все очень хорошо… - и она со слезами счастья спрятала лицо на его плече… - Ну а тошнота, Лен, точно? – все еще не отпустив тревогу теребил её Виктор. - Доктор сказал, что вот-вот пройдет… - Лен, а… - Вить, уже девять недель…Представляешь, к середине весны у нас уже будет маленький… Зденка, наблюдавшая все это, договорив с врачом и уточнив все интересующие её профессиональные вопросы, смущенно улыбнувшись, оставила молодоженов наедине. А Виктор с Леной еще несколько часов бродили, взявшись за руки по пустеющим вечерним улицам курортного города. А потом сидели в полосе прибоя, и любовались закатом. Лишь с наступлением темноты они поднялись с еще теплой гальки и отправились к дому, чтобы воссоединиться всей семьей, в которой с сегодняшнего дня их было уже четверо.
kate: Часть 69. Последний день осени канул в небытие с двенадцатым ударом часов. Легкий пушистый снег уже несколько дней назад укрыл маленькую деревушку. Сейчас на ясном небе вовсю сияли яркие звезды, до которых, кажется, можно дотянутся рукой с крыши их большого дома. Приглушенный свет дает простор пляске теней на полу и стенах. Вместе с тенями танцуют сейчас и отблески пламени в камине. Сегодня был долгий день, все готовились к завтрашнему дню рождению маленькой девочки. Украшали дом, убирались, играли… Подготовка шла полным ходом, когда уставший ребенок заснул на руках отца. Пока Виктор унес и уложил дочь, Ленка развела приготовление торта. Это был сюрприз для их дочери Мужчина средних лет сейчас расслабленно наблюдал за потрескивающим огнем в камине гостиной. На низком столике перед ним стоял ноутбук, и лежали сдернутые наушники с микрофоном. Маленькие мониторчики в углу монитора уже отгорели, и показывали, что связь закончена. Откинувшись на спинку дивана, мужчина сжимал в руке стакан с несколькими глотками местной ракии. Пришлось согреться после того, как выбрался с кухни, где сейчас при открытых окнах в чистом морозном воздухе застывала глазурь на торте. Часовой разговор с московскими друзьями был окончен. Виктор обсудил с Рассказовым и все изменения, произошедшие в его жизни. Рассказал о маршрутах в горах, показавшихся ему безумно интересными и живописными, по которым несколько недель назад провел его Александр. Степнову очень хотелось в горы, да и альпинистское снаряжение так и не распакованное пылилось в кладовке, но и оставлять Ленку одну в доме было страшно. Он вообще жутко перепугался, когда впервые размыло дороги, и на несколько дней сообщение с внешним миром было прервано. Правда, уже через несколько дней стало ясно, что восстановленный туннель эту связь с миром все-таки готов поддержать. Второй раз он испугался, когда пропала сотовая связь, в тот момент, когда повалил первый тяжелый снег, и накрыл вышку мобильной связи, установленную в горах. Он нервно метался по дому в собственном бессилии, а жена лишь пожимала плечами и улыбалась ему. Но все налаживается, и он приспособился к реалиям местной жизни, хоть и не понимал, как Ленка оказалась здесь одна с маленькой Вик. Она так и не ответила ему на вопросы про то, в какой именно клинике она родила дочь, что бы он знал, куда её нужно будет везти. Только успокаивала, и говорила, что до весны еще куча времени, и поглаживала уже заметный животик. Ленка почему-то была уверена, что будет мальчик. А ему безумно хотелось дочку. Что бы он смог наверстать все, чего не смог пережить со своим Чертенком, именно так они договорились с Вик. В какой-то момент он попытался называть дочку по-русски Викой. Но маленькая девочка лишь сморщила носик и заканючила, что ей не нравится. Чуть расстроенный, он сказал ей: «Ладно, Чертенок, беги». И вот это «Чертенок» на ура было принято Вик к его удивлению. С тех пор именно это домашнее прозвище стало Именем в общении дочери и отца. Легкий пушистый снег уже несколько дней назад укрыл маленькую деревушку. Сейчас на ясном небе вовсю сияли яркие звезды, до которых, кажется, можно дотянутся рукой с крыши их большого дома. Приглушенный свет дает простор пляске теней на полу и стенах. Вместе с тенями танцуют сейчас и отблески пламени в камине. Первый день рожденья Вик, на котором ему предстояло воткнуть четыре свечки в торт. Одну, две и три – он пропустил, мечась в одиноком безумии. Неясные страхи, последние четыре года терзавшие его в ночь с осени на зиму, сегодня стерлись за этой веселой подготовкой. Впервые именно эта ночь не вызывала в нем страха. Но сейчас в затихшем доме та старая боль, настигшая его так внезапно в горах, вновь грозилась вернуться… Мужчина выдохнул и закрыв крышку ноутбука проверил все ли дрова прогорели в камине. Разворошил еще раз догорающие угли и, погасив свет, поднялся по лестнице наверх. Оказавшись в спальне, залитой серебристым светом низкой луны, еще раз окинул взглядом и оценил произошедшие в ней изменения. Их было совсем немного. Старую Ленкину кровать сейчас отнесли в одну из пустующих комнат огромного дома, а её место заняло добротное супружеское ложе. Нет, он бы и не против был по-прежнему спать с ней на той монашеской койке, только вот высыпаться беременной жене бы тогда совсем не пришлось. В этот момент молодая женщина застонала о сне. В секунду она начала метаться, её знобило, тело сводили судороги. В этот миг Виктор вновь ощутил подступ липкого страха, преследовавшего его к горлу. Он одним движением посадил Лену к себе на колени и прижима к себе начал будить. Он даже немного встряхнул её, что бы отогнать навязчивый и не отпускающий кошмар. Женщина еще несколько раз вздрогнула, и распахнув подернутые пеленой глаза припала к его груди. Откинувшись на кровать – помог ей устроиться в его объятьях, укрыл обоих теплым одеялом. - Лен, что тебе приснилось, а? Расскажи, может отпустит… Её тело еще подрагивало, но страх уже отпускал. Как когда-то выдернувшие из родильного безумия руки соседей, так сейчас из страшного кошмара выдернул он. - Вить, да все хорошо… Просто приснилось, как Вик рожала… - А где она все-таки родилась? - Здесь… В этой комнате… Видя непонимание в его глазах, вкратце и не вдаваясь в детали, рассказала ему, как осталась одна здесь, и как во время родов пришли на помощь друзья… В этот момент Виктор почувствовал весь её страх, которым сам мучился в пустой квартире в далекой Москве, и без слов понял многое, что происходило тогда в её душе... - Давай спать, ты больше не одна. Я никогда, слышишь никогда тебя не оставлю, - как молитву повторял он пока Ленкино тело не расслабилось в его руках. А утром выглянуло яркое зимнее солнце, и праздник, на который были приглашены лишь трое соседей – удался на славу. Погода смилостивилась над ними и телефоны разрывались от звонков из Москвы. Ленины родители, Рассказовы, даже профессор Малошевич, все долго поздравляли по очереди Виктора, Лену, маленькую Вик с праздником. И вдруг показалось, что эта маленькая деревушка стала центром Вселенной. И только обещания вырваться на Новый Год и Рождество заставляли вечером, тесно прижавшись на диване у камина, планировать расселение ожидавшихся гостей во вмиг оказавшемся тесном доме.
kate: Часть 70. Апрельское солнышко ласкало расслабленное лицо женщины. Удобно расположившись на большой качели она уже второй час отдыхала и набиралась сил. Лишь иногда поглядывала на гоняющего с детьми и Александром мяч Степнова. Странно, ни в одной стране мира ей так не полюбилась весна как здесь. В этой местности она начиналась рано. В конце марта из под шапок снега на прогалинах появились крокусы. А напоенная растаявшим снегом земля уже зазеленела травой. Весна была физически ощутима, она была в каждом листочке, каждой травинке, обволакивала теплом и обдувала свежим ветерком. Умиротворение чувствовалось в каждом мгновении. Поглаживая свой достаточно большой живот, Лена готовилась сейчас к тому чуду, ждать которого оставалось совсем чуть-чуть… Вот-вот на свет появится их малыш с Виктором, и в этот раз совсем не страшно, хоть и она знает каково это рожать. Просто потому, что Он рядом. Вон, даже пропустил гол, в импровизированные ворота, к радости Драгана и Алесандра, и получил ощутимый тычок от недовольной дочери. А все потому что оторвавшись от игры, кинул на неё испытующий взгляд. Она лишь кивнула ему головой: «Все нормально»… - Лен, как дела? – тихий голос подруги прервал созерцание… - Промежуток где-то в двадцать минут, - шепнула Лена подруге, что бы никто не услышал, первые схватки она почувствовала еще утром, а сейчас, после обеда они стали регулярными и говорили о приближающейся развязке… - Точно не хочешь поехать в больницу? – уже в сотый раз, скорее для порядка спросила Зденка, хоть и знала, что все готово для родов в доме. - Нет, не нужно этого… В крайнем случае, если ты вдруг не сможешь справиться, машина с врачами подъедет за десять-пятнадцать минут, но вот дома – мне гораздо спокойнее. Осознанное решение рожать дома Лена приняла еще несколько недель назад, когда с тренировочными схватками в ночи перенервничавший Степнов отвез её в больницу. Улыбающийся врач заверил, что все в порядке и время еще не пришло. Тогда, во время осмотра, сжавшись в больничных стенах в комок, она почувствовала острый приступ страха. Зденка, прилетевшая через несколько минут после них, держала беззвучно плакавшую подругу за руку и быстро задавала вопросы доктору. Тогда и было принято это решение, что врачей вызовут в самый последний момент, или если что-то вдруг пойдет не так. И вот, сегодня все было готово. Последние приготовления шли на кухне у друзей, где в стареньком автоклаве сейчас кипятились акушерские инструменты. Степнову о приближающихся родах пока решили не говорить. Схватки хоть и были регулярными и учащающимися переносились легко, и почти не доставляли боли. - Лен, - шепнула чуть взволнованная Зденка, - пойдем, все-таки посмотрим, как идут дела. Чрез несколько минут обе женщины скрылись в супружеской спальне. Результаты осмотра удовлетворили профессиональные интересы подруги, и она лишь ободряюще улыбнулась Лене. - Осталось совсем чуть-чуть, засекай уже точное время, когда промежутки пойдут по десять минут, придется Виктору все-таки сказать… Положив в карман теплой кофты старинный дедов брегет, она еще раз улыбнулась, отвлекаясь от очередной болезненной судороги. Часы выпали из кармана маленькой сумки, когда они разбирали комнаты, готовя их к визиту гостей перед праздниками. Тогда в волнительной суматохе она положила небольшой полиэтиленовый пакет на комод в их спальне. И лишь после отъезда всех гостей развернула его. Переполненная счастьем от того, что эта вещица, с которой она распрощалась уже навсегда, вновь оказалась в семье. А слушая, как растроганный её эмоциями Виктор рассказывал историю появления в его жизни этих часов, понимала, что по-другому быть и не могло. Слишком долго они ходили по свету друг за другом. А сейчас она, тихонько поглядывая на них, отмечала с какой частотой идут схватки. И опять незримое присутствие в их жизни деда стало практически физически ощутимым. В тот момент, когда схватки стали уже сосем частыми и больными, она попросила подругу позвать Виктора. В тот момент, когда взъерошенный Степнов ворвался в спальню, Александр подхватив детей, отправился к дому местного священника, где всегда оставляли малышей в таких случаях под присмотром старого доброго батюшки. В тот момент, когда дергающийся будущий отец начал мерить спальню шагами, в комнате зазвучал четкий голос Зденки, отдающей простые и понятные команды. Под воздействием спокойного голоса акушерки и Лениной успокаивающей улыбки он переоделся во все чистое и вымыл руки. Дальше время потекло в диктуемом природой ритме. Через пару часов, когда концентрация достигла максимального предела, дом огласился криком новорожденного малыша. Виктор в этот момент сидел за Лениной спиной, и успокаивающе гладил её по голове. В тот момент, когда ребенка с еще пульсирующей пуповиной плюхнули Лене на живот, Александр встречал машину с врачами, вызванными для осмотра малыша и роженицы, хоть им с женой, как врачам, было понятно. Что все прошло даже лучше, чем могло быть. И приезд врачебной бригады был скорее формальностью. Был и еще один забавный момент, когда ребенка приложили к груди, Зденке удалось донести до погруженных в счастье родителей, что у них … родилась дочка. Виктор лишь прикасался к темному пушку на голове новорожденного ребенка и шептал: «Доченька, маленькая моя, здравствуй», и смахивал наворачивающиеся слезы счастья. А Лена чуть рассеянно смотрела на чмокающего у груди ребенка, и несколько секунд недоумевала, над собственной глупой уверенностью в том, что у неё не могло быть никого кроме сына. Лишь через несколько минут, когда осмотр малыша был окончен, с дочерью на руках Виктор вышел из комнаты. Маленькое чудо, закутанное в мягкое одеяло, спокойно сопело на его руках, пока молодую маму осматривали врачи. Но еще через полчаса последний гость покинул дом, в котором сегодня произошло простое чудо. И в спальне воцарилась тишина. В старой колыбельке лежала малышка, а Виктор, притулившись на краешке кровати, смотрел на усталое лицо Лены, заснувшей на их кровати. И не было сейчас человека счастливее, чем он.
kate: Часть 71. Лена прикрыв глаза, лежала в шезлонге. Вечернее солнце в самой середине сентября все еще пригревало. Теплое море шуршало галькой вблизи. Она наслаждалась так внезапно накатившимися на неё секундами покоя. В нескольких метрах от неё, в полосе прибоя высоко прыгала Вик, пытаясь перепрыгнуть волну. А рядом в крепких руках отца хохотала пятимесячная Манька в смешной трикотажной шапочке и бодике с длинными рукавами. Хохотала она все время. И когда на ножки попадали теплые соленые брызги, и когда взмывала высоко в небо, смотря вниз на счастливое лицо отца, который неделю назад уехал в Москву. А вчера вернулся. Он еще долго бухтел на неё в аэропорту, за то что она приехала его встречать, хотя могла прекрасно дождаться с девчонками дома, за то что притащила их в аэропорт. Только искрящиеся от счастья его глаза кричали о том, как он рад их всех видеть. А потом он устроился на пассажирском сидении и всю дорогу болтал с Вик, при этом, не отводя глаз с Маньки, которая стала совсем большой за неделю его отсутствия. Потом долго возился с Чертенком, укладывая её спать. И не сводил глаз с Ленки, пока она кормила их младшую дочь грудью. Лишь когда малышка наевшись, заснула – переложил её в просторную колыбельку, которую они привезли за собой из дома, и заключил её в объятья. Именно в этот момент счастье захлестнуло их с головой. За этот год, когда он всегда был рядом – она совершено разучилась жить одна. Засыпать в пустой постели, просыпаться и не шептать ему «доброе утро», и не получать ответных слов. Они безумно соскучились друг по другу, и под покровом ночи их тела сплетаясь, рассказывали о том, как безумно тяжело далась им эта недолгая разлука. Уже ближе к утру, Виктор рассказал, что съездил в Москву более чем успешно. Рассказал о безумном поначалу, и ставшему сейчас совершенно реальным плану о создании центра зимнего горного туризма. И хоть и половины, из того, что он говорил, Ленка не понимала, но заражалась его энтузиазмом. Она понимала, что с началом этого проекта ни останутся в горах надолго, и еще больше была обрадована, когда Виктор поделился с ней планами на выкуп дома, котором они жили в горах. Это было действительно подарком. Ведь с того момента, как открыли и укрепили туннель необходимость переезда «к цивилизации» отпала. И все это значило, что причин срываться и переезжать - больше нет. И можно оставаться дома, не теряя связи с внешним миром. Жалела она только об одном, что Манька в эту поездку была еще мала, и пришлось отпускать Степнова в Москву одного, хоть и хотелось самой выбраться в Москву. Повидать могилу деда, повидать родителей и брата, пообщаться с Рассказовыми. Но дочка – была важней, и они еще не раз побывают все вместе на Родине. А сейчас их место, их дом – все здесь. Плюх, смеющаяся Манька забила мокрыми пятками по её животу, и три пары голубых глаз окунули её в свое тепло. В этот момент Виктор о чем-то перемигнулся с Вик, уложил младшую дочь в коляску, и на секунду поднял Ленку на руки. - Вить, что ты делаешь... В этот момент она почувствовала соленые брызги уже на своем теле, и в ту же секунду он резко отпустив её в теплую воду, плеснул соленой водой в лицо. На какие-то секунды они забыли о том, что они взрослые люди, что у них уже двое детей, забыли обо всем на свете. Они просто утроили морские бои с плеском. Лишь в какой-то момент, слились в примирительном поцелуе, на секунду пожалев о том, что не одни. И тут же выбежали на берег, где дожидались их дети. И Виктор тут же подхватил на плечо младшую дочь, которая возмущенно сопела, требуя еды, пока Ленка ополаскивалась под упругой струей пресной воды. И устраивал их «на еду», прикрывая чистым полотенцем от несуществующих наблюдателей на маленьком пустом пляже. И пока они кормились, вместе со своим Чертенком собирал раскиданные рядом вещи. А потом все вместе они шли домой. Потому что даже маленькая съемная квартирка в домике у моря становилась Домом, если они там жили все вместе.
полная версия страницы