Straus: Фики: 1. Азбука Морзе 2. Моя! 3. ГЕНЫ 4. ОГНИ большого города 5. АЛОХА 6. Пленники 7. Рисуя тебя 8. Смерти в глаза 9. Наказанная любовью 10. Секс - не повод для знакомства 11. Больница на окраине города 12. Флэш-роял 13. Семь дней Нового года соавторство: 1. с Vies - НЕВЫНОСИМЫЙ 2. c Tasha - Автодело, или ЭТОМУ не учат в школе!
Straus: Глава: БОРЬБА Виктора пришлось задержать в больнице на несколько дней, пока закончились основные исследования Маши, а потом он стал уезжать домой по рабочим делам. В такие дни девочка грустила, и Лена читала ей сказки на ночь, сидя в широком кресле, укрыв ноги пледом. Прошли долгих три недели, пока ждали результатов. Изнуряющие минуты тянулись часами, Лена мучила звонками лабораторию в далеком областном центре, Стас звонил и торопил по своим каналам, и в конце концов Лена добилась – ей предварительно озвучили результат по телефону, и к тому моменту, когда на руках была бумага, она уже начала курс лечения. - Откуда ты знала, Лен? – Лера никак не могла понять, что ее тревожит. Лена всегда была болезненной, она старалась заниматься спортом, чтобы как-то укрепить организм, но бывали периоды, когда спорт откладывался на долгие месяцы. Но в последнее время Лера тревожилась за здоровье подруги – имея под рукой все медицинские средства, она частенько отлавливала Кулемину и замеряла давление, и если ей не нравилось что-то, она отправляла ее домой. И все чаще и чаще это стало происходить. Не понимала, откуда у подруги такое состояние организма, Лера в итоге бросила попытки докопаться до истины, видя, что та не расскажет. Подруга просто была рядом и внимательно за ней следила. - Я предполагала. Если бы знала, уже бы был результат лечения. - Лена, такое заподозрить в рядовом приступе очень сложно. Сердце бешено колотилось. Последнее время и так тяжело скрывать свою слабость от окружающих. Если сейчас Лерка узнает, ей непоздоровится. Хотя, куда уж хуже. - Помнишь моего деда. Когда он умирал, он бредил. Сказал, что моя сестра погибла из-за этой болезни. Я много читала об этом… - Ее можно было спасти? – Лена отрицательно покачала головой. – А Машу? – Лена подняла на подругу взгляд. - Если сейчас препарат подействует, у нас будет пять недель, чтобы успеть сделать операцию на фоне этого препарата. Но это очень дорого, и делают либо в Москве, либо вообще за границей. Лучше всего в Израиль ехать. Откуда такие деньги? – Девушка пожала плечами. - Поэтому я не знаю, можно ли спасти девочку. Теоретически можно. Вот Виктор приедет, и мы ему расскажем. - Лен. – Щеки залило румянцем. Лена поняла, что сейчас Лера будет спрашивать о нем. – А Виктор когда приезжает? - Точно не знаю, обещал сегодня. - Обещал? – хитро прищурилась Новикова. - Лер, к чему ты клонишь? Он очень хороший человек, мы с ним подружились. Он работает в детском доме, а еще каким-то детским фондом руководит. Я точно не знаю. Только надеюсь, что он сможет как-то оплатить Маше операцию, может, через фонд как-то. Было бы здорово. - Не уходи от темы. - Ну что? Да, мы ходили пару раз в суши-бар. Я никогда их не ела. А тут понравились. - Ленка, ты совсем тут зашиваешься, даже на свидание не сходить нормально! - Лера, да какое свидание? С пациентами что ли? Да даже с родственниками поводов ходить на свидание хоть отбавляй: анализы, процедуры, клизмы, капельницы. Да и настроение совсем не праздничное, у людей обычно все плохо, а тут ты со своими развлечениями. С кем на свидание-то?! - Девочки, там Степнов приехал. - В кабинет просунулась голова Зои Семеновны. - Спасибо, Зой Семенна! - Лена выпорхнула из кабинета, чмокнув на ходу женщину в щеку. - Это что сейчас было? Мне показалось... - Да нет, Зоя Семеновна, появилась возможность вылечить девочку — диагноз установили, препарат действует пока, осложнений нет. Но все зависит от финансов. Вот Лена побежала узнать. - Нет, Лер, мне показалось... что в глазах у нее не профессиональный огонь, уж поверь мне... - Лера постучала по столу. - Может, и получится что-то, вдруг вытащит ее из этой дыры... - женщины многозначительно кивнули друг другу. *** Виктор высматривал среди врачей знакомую светловолосую макушку. Букетик в руке нетерпеливо то опускался, то снова поднимался выше, когда мужчине казалось, что это она прошла. Не раздеваясь, он прошел один коридор, затем свернул в другой и с огорчением не нашел ее и тут. На посту сказали, что Елена в больнице была, и Виктор решил, что вероятнее всего ее встретить у дочери в палате. Уже собираясь открыть белую дверь, он почувствовал сзади движение и обернулся. Она стояла очень близко, руки были на уровне его плеч. Он не сразу понял, что она хотела сделать, но сердце вдвойне подпрыгнуло от ее появления и от неожиданной радости, что на один шаг между ними сократилась дистанция. - Я же тихо хожу, как ты узнал? - Почувствовал. - Он улыбался, и Лена не могла отвести от его глаз завороженного взгляда. - А что ты делала? - Ничего, - смутилась. - Хотела ладонями глаза закрыть, но не дотянулась. Извини. - Виктор засмеялся и покачал головой. - Это тебе. Маленькие белые и голубые цветочки на тоненьких стебельках смотрели на нее своими подснежными лепестками, нежно сообщая, что зиме скоро конец. Но еще трещат морозы. «Представляешь, Лен. А где-то весна». Весна! И так хочется этой весны, чтобы дышать полной грудью и чувствовать, как просыпается все вокруг, как щемит сердце от песен птиц и запаха талой воды. Они вошли в палату, Лена немного побыла рядом с обрадованной девочкой и вскоре оставила их двоих. Чтобы собраться с мыслями, набраться сил для разговора. Что будет, она не знала, но решила подготовиться ко всему. Он знал о размере катастрофы, знал, что потребуется лечение, а потому о возможности провести финансы через фонд он разузнал. Но он не знал деталей и конечного результата. Именно об этом волновалась Лена, вдруг это окажется невозможно. *** Виктор снова уехал. Нужно было подготовить бумаги, сделать запрос, собрать комиссию в опекунском совете и в Фонде. Ужасная бумажная волокита на три дня задержала его в городе. Лена с Савченко подготовили выписки и заключения, составили свои запросы и отправили по почте данные в нужные учреждения. Лена была рада, что Виктор смог сделать для Маши все возможное. Они справятся, Лена это точно знала, все будет хорошо, и малышка будет радовать папу своими успехами в школе. Ей же скоро в школу. Пока реабилитация, как раз к сентябрю Маша поправится. Оставалось ждать. Для Виктора это был сложный период, но оно того стоило. - Все, Лен, сколько можно уже? Иди, отдохни. Мы тут подежурим, как только Виктор приедет, мы сразу сообщим. Давай, давай, поднимайся и топай домой. Мы справимся, не переживай. Лера практически вытолкала подругу из палаты, проследив, чтобы та тепло оделась и ушла, а то, зная Кулемину, она могла в коридоре повстречать какой-нибудь очередной «интересный» случай, и тогда надежды на отдых таяли вместе со снегом на шапках пришедших с улицы – «уж лучше работать, чем думать и ждать». Через несколько часов после того, как она вернулась домой, когда уже допила свой чай с мятой, раздался стук в дверь. Услышав, закрыла глаза, пытаясь унять стук в груди, и улыбнулась. «Он». Сердце усилило удары, застучав в ушах. С чем он пришел, каков итог его поездки домой, что ждет девочку и саму Лену… Дрожащими пальцами отомкнула замок, даже не спрашивая, кто там за дверью. Быстрее посмотреть ему в глаза, увидеть в них ответ, прочитать его мысли, поддержать или порадоваться… быстрее. Открыла. Расстегнутое пальто, шарф, а во взгляде искры от смешанных чувств. Нетерпение поделиться, радость встречи, грусть от того, что скоро им предстоит надолго расстаться, интерес, ведь такую ее, дома, родную, он видел лишь раз. Тот первый раз не считается, там она была в роли врача, который заботится о людях. - Лена, – выдохнул он. Увидел и растерялся. Хотел сказать сразу все, но ее глаза под челкой сбили все мысли, спутали то, что было заготовлено и добавили много новых определений в мечущийся поток в голове. «Цветы надо было купить. Уже все закрыто. Поздно для визита. Она не спит все равно, свет горит. Зря пришел. Должен порадовать. Входить или нет. Захочет она впустить, или нет. Что сказать». – Здравствуй. Глядя вопросительно, девушка улыбалась и не сводила взгляда с мужчины. В слабом свете коридорной лампы он стоял, теребя в руках папку с документами, глаза горели, а короткие волосы непокорно торчали в разные стороны. - Ну как? – словно это ожидание сковало горло, и голос звучал совсем тихо. Он кивнул, а потом радостно сказал: - Одобрили. - Правда? – Лена от радости сжала кулаки, подпрыгнула на месте, а когда Виктор сделал полшага к ней, она крепко-крепко обвила его шею руками, чувствуя, как сильно он стиснул ее в объятиях, отрывая от пола. - Я так рада. Виктор, теперь все будет хорошо, вы справитесь. Я знаю. Он отпустил ее, поставив на пол, но все еще рядом звучал ее голос, где-то у шеи, проникая в самую душу. - Спасибо тебе. Если бы не ты... - Ну не то, не то совсем он говорит, не те слова. Хочется сказать, как он скучал, как спешил к ней, как стремился поскорее ее услышать, увидеть ее радость в глазах, а она точно будет, Лена умеет совершенно искренне переживать за других, за своих близких, за знакомых, за чужих... Как же хочется поцеловать эти глаза… - Да брось, я-то тут причем. Теперь Машеньку подготовить надо. Виктор. Будет сложно. В первую очередь тебе. - Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Он это знал, видел, каково это — ждать. И предполагал, что это — только цветочки. Сложно, страшно, больно, нестерпимо... но... - Я пойду на это. И я смогу... ради нее. - Я знаю, — шепнула... Лена пробежала взглядом по лицу, задержавшись на глазах, потом, сама не уловила, как остановилась на губах, заметила, как они дрогнули, и остатки улыбки сошли с них, расслабив и приоткрыв. Горячей волной окатило спину, и Лена вернулась к глазам — темный огонь твердил о том же, о чем она боялась думать. Дверь закрылась сама собой, и она уже не помнила, когда успела скинуть с Виктора пальто, как он шагом перекрыл расстояние между ними, не помнила первое касание... — горячие губы согревали ее собственные холодные, прожигая до самого сердца. Крепкие руки держали, исключая любую возможность упасть от бессилия, от нежности, плещущейся через край, так давно скрываемой и хранимой за створками отрицаний любой возможности близости. Любой, которая угрожала нарушить ее отрешенность и обособленность от окружающего мира, будь то просто поверхностное, доверие своих мыслей друзьям, либо полное, глубокое, абсолютное единение с кем-то. Сломал эту броню, заставив раскрыться, расслабиться, забрав волю и проникнув глубоко в душу. Пробрался ладонями на шею, затем скользнул на спину, прижав крепче. - Лена... - рыкнул мужчина, едва оторвавшись от любимого лица. - Я безумно этого хочу, но мне нужно знать, ты... - Я тоже... - прошептала дрожащим голосом, что не укрылось от Виктора. - ...хочу. Исследовав ее до последней капли, последнего вздоха, обессиленно повторив телом изгибы ее тела, свернувшейся калачиком и дремлющей рядышком, Виктор пытался удержать ее тепло, подаренное ему в эту единственную ночь, которая очень много для него значила. Он сохранит его, сохранит ее в своем сердце, а когда понадобится, он вернет ей ту силу, которую она ему передавала все это время, находясь рядом, поддерживая и просто... любя. Легкая улыбка коснулась его лица. «Любит. Она меня любит, иначе бы не впустила», - он незаметно поцеловал разбросанные пряди волос на подушке. «И я… Люблю...» *** В коридоре собрался весь медперсонал проводить Машу и ее папу в далекий центр, где еще долго будут наблюдать за течением болезни и процессом выздоровления после операции и курса препаратов. Саму девочку Лена подготовила, чтобы та не боялась, чтобы немного потерпела, а потом, знала Лена, ей станет легче, и вскоре совсем все забудется. В общей суматохе никто не заметил, как к Лене подошел Гуцул, только-только вышедший из вынужденного отпуска. - А, Кулемина, нашла себе подопытного для своей диссертации, то-то ты так отстаивала этот диагноз, чтобы тебе выдали все результаты? Обидно, наверное, отдавать теперь такой материал в другую больницу. - Заткнись, Гуцул. Если бы не ты, мы бы раньше узнали. Виктор, стоявший рядом с Леной, слышал слова темноволосого доктора, сказанные не слишком громко, чтобы не услышал Савченко, отдававший в тот момент приказ карете скорой помощи, готовой везти девочку. Мужчина поймал растерянный взгляд Лены, когда ее коллега отошел. - Это правда? - Лена вздохнула, понимая, как это выглядит со стороны. С его стороны. - Что «правда»? Да, я защищаю скоро диссертацию как раз по этой теме. - И тебе нужен был этот случай? - Не совсем... - Я понял тебя. - Подожди, я все объясню, все не так… - Не надо, Лен. Спасибо тебе за все. - Сказал, не глядя на девушку, опустил голову и шагнул мимо. Диалог происходил между ними, никто не слышал, но, когда мужчина отошел к Маше, и делегация провожающих отправилась к машине, Лера шепнула. - Что случилось, Лен? - Все хорошо, Лерик. - Кулемина растянула губы в улыбке. Лера поняла, что что-то не так.
Straus: Глава: ОН И вот он снова возвращается в далекий город. И сам он издалека, и до дома еще далеко, не ждет там никто, а сердце не может не остановиться и радостно не застучать у указателя поворота, а когда руки выкручивают руль, уводя автомобиль в желанном направлении, губы сами расплываются в улыбке. Девочка мирно сопит в кресле, пристегнутая ремнями безопасности, музыка мурлычет что-то очень грустное, а от того такое нежное, как оттенки ее глаз в минуты радости, когда она стягивает хирургическую маску с лица, увидев его издалека. Маша сказала, что хочет поцеловать Лену и подарить ей магнитик, который она держит в руках всю дорогу. Долгие недели девочка ждала приговора своей болезни, а на другом конце материка ждала известий еще одна душа. Словно ставили зачет ей, ее работе, словно от этого зависела ее жизнь, а она не могла видеть результатов, лишь слышать кое-что. Савченко и Лера много раз звонили в центр, сама Лена звонила в министерство, им давали краткую сводку, но так сухо, словно никому нет дела до ребенка. Какие-то цифры, по которым они складывали картину и могли оценить ситуацию. Операция прошла успешно, начался процесс реабилитации, и врачи больницы на окраине смогли вздохнуть спокойно, лишь Лена не могла успокоиться, пока не увидит Машу своими глазами. Но увидеть вряд ли получится — уже август, а значит, у девочки учеба, первый класс. Так пролетает время, сам не замечаешь, а скоро осень. И не виделись они теплую весну и все лето. А теперь Лена не помнила, как звучит его голос. Больно, ужасно больно бывает, что хочется закрыть глаза и не жить. - Она спит, - прошептала Лера. - Бедная девочка. Ну кто сказал, что одной ей легче будет это пережить... - Зоя Семеновна стояла с другой стороны больничной кровати, где лежала Лена. Уже два месяца она не появлялась на работе. Ужасная слабость и головокружения не давали ей выходить из дому одной. Лера взяла отпуск и была рядом. А неделю назад такой же приступ, как у Маши запер доктора Кулемину в палате больницы на окраине города. Кроме Савченко, Леры и еще пары человек, включая Рассказовых, никто не знал, куда подевалась Лена — она запретила говорить кому-либо под страхом, что убежит из больницы. Зная Кулемину, никто не стал спорить, и пообещали не говорить никому из знакомых, а остальным и дела не было. Но, конечно, Лера понимала, кого в первую очередь имела в виду подруга. Виктора. Даже если бы он появился, то меньше всего Лена хотела погружать его, только оправившегося от этого кошмара, снова в такой же, если не больший. Но он не приезжал, и Лера была спокойна. Она не знала, что делать, появись он тут. Лена говорила, что не едет он, потому что не поверил ей, поверил Гуцулу. Она уже и не ждала, по крайней мере, делала так, что было не заметно, как сильно она его ждет. А она говорила, что молится за него, чтобы у него все в жизни было хорошо. Лера считала, что в одном Кулемина была права, он имел право жить спокойно и забыть этот кошмар, но как решиться на такое и своими руками сломать им жизнь. Она не знала. *** - Коллеги, я собрал вас тут по одному делу. Вот смета, что нам понадобится, если мы будем лечить Лену. Скажу сразу, сумма неподъемная. Но часть мы возьмем из губернаторского фонда и еще — научная работа Кулеминой номинирована на грант. Это хорошая сумма, если мы сможем как-то представить диссертацию. Но все равно этой суммы недостаточно. Я заложил дачу и продам машину... - У Лены на счете... - Лера взяла ручку и подписала внизу со знаком «+» несколько цифр. - Плюс моих немного. - Еще дописала. - Мы с Соней тоже заложим бизнес... это примерно еще треть нужного. - Рассказов приписал снизу. Где брать остальное... Лера сидела на кушетке и болтала ногами. Савченко ходил перед столом, Рассказов тер лоб. - Если мы продадим мою и квартиру Лены... - рассуждала Лера. - Нет. Когда она выздоровеет, где она жить будет? - задумчиво произнес Савченко. - А если не найти денег, НЕКОМУ там жить будет! Она умрет у нас на руках, зато с квартирой! На этих повышенных нотах, готовых уже перейти в истерику, отворилась дверь и вошел Игорь Гуцулов. - Вы о ком? - Это не твое дело. - Огрызнулась Новикова. Все молчали. Савченко ждал, что скажет Гуцулов и когда он выйдет, а они смогут продолжать думать. Игорь подошел вплотную к столу, достал из кармана белого халата портмоне, извлек карточку и положил на лист с цифрами. - Это пин-код. - Он чиркнул на бумаге рядом со столбиком чисел четыре цифры. - Не весть что, но... Уже и след его простыл, и тихое рассказовское «спасибо» вслед уходящему парню тоже рассеялось, а никто не мог сказать, точно ли это был он. Но карточка на столе свидетельствовала именно об этом. *** Вечером в палате у Лены Леру сменила Зоя Семеновна, которая приходила во время своего ночного дежурства, чтобы поболтать с больной. Они смеялись, что Лена, как вампиреныш, днем выспится, а ночами хороводится, но зато не дает уснуть персоналу, веселя, пока есть силы. Лена отвечала, что днем им и так проблем хватает с другими пациентами, а ночью больше шансов увидеть родные лица. Так и было, ведь кроме этой семьи у девушки нет другой. Лера уже в коридоре накинула ветровку, достала зонт, закрыла сумку, подняла взгляд и невольно остановилась. По ту сторону мощных стеклянных дверей под дождем стоял Виктор, сжимая в руке цветы. Сбежать. Поздно, заметил. Скрестила пальцы и шагнула навстречу. - Лера, здравствуй. - Виктор Степнов. Здравствуйте. Маша, как дела, малышка? Знаешь, как мы тут все переживали за тебя! - Лера присела и обняла девочку. Та коротко рассказала, что ей уже лучше, и сразу спросила, где Лена. Видя, что тот же вопрос терзает и мужчину, она поднялась, и, обращаясь к обоим, но стараясь не смотреть ни на того, ни на другого, сказала: - Доктор Кулемина уже два месяца тут не работает. - Как это, Лера? - встревожился Виктор. - А где же ее найти теперь можно? У нее адрес не изменился, мы бы зашли на минутку, просто хотели поблагодарить ее. - Мужчина непроизвольно взял ручку девочки, словно ища поддержки. Это его «на минутку» резануло по сердцу. Значит, всего-то поблагодарить... стало жутко обидно за подругу, ведь Лера видела, что для нее значил этот мужчина, да и девочка, словно маленькая ее копия, и даже болезнь у нее, по всей видимости, такая же. Хотя, это и к лучшему, значит, он просто уйдет, и не нужно будет искать себе оправданий, себе и своей лжи. Лера не знала, что так тяжело будет врать. И можно было бы сказать правду, но она бы, наверное, на месте подруги, так же поступила. И только это сейчас заставляло прятать глаза, что, конечно, заметил Виктор. - Я не знаю, когда она вернется. - Лера, что у вас произошло? Как так? Вы же были... вы же почти сестры... мне Лена говорила. Девушка испуганно все-таки посмотрела ему в глаза. Всего на миг, и он понял, что она не скажет, что кто-то свыше не дает им встретиться, и наверное, даже сама Лена этого не хочет. Сердце облилось горячим потоком. Понятно. Значит, он был прав, и ей была интересна эта болезнь, не они с Машей, а только ради интереса. А он, дурак, думал, любит... - Лера, передай, пожалуйста, это Лене, скажи, что я ее очень люблю и всегда помню. - Маша протянула ручку, в которой все это время сжимала подарок, везя с любовью дорогому человеку. - Спасибо, Лера. - Почти прошептал севшим голосом Степнов. - Пока. - Удаляясь, девочка помахала ей своей маленькой ладошкой. Секунду Лера наблюдала, как они уходят. Как борется сердце с холодным голосом рассудка, она слышала не раз, но тут на кону не просто жизнь, а жизнь самого, пожалуй, дорогого и самого светлого в ее жизни человека. - Маша! - Лера бросилась за ними, подбежала, присела снова, вложила в руку магнитик, зажала кулачок девочки и, глядя в глаза, сказала: - Ты сама отдашь ей, когда найдешь ее. - Девочка неуверенно кивнула, посмотрев снизу вверх на стоящего рядом отца. - Обещай, что найдешь. - Слышным только ей шепотом сказала Лера. Маша уверенней кивнула. Лера быстро поднялась и почти бегом скрылась за поворотом. Виктор точно не мог сказать, слезы ли блестели на ее лице, или это просто дождь. Не мог он сказать, что было теперь в его душе, ведь то, что он случайно услышал, было послано ему, не Маше, и он теперь не успокоится, пока не выяснит, пока не найдет ее, пока не посмотрит в глаза. Получив этот приказ, каким-то неразрешимым узлом что-то завязавший на сердце, Виктор уже точно знал, что сделает. Проводив взглядом Леру, двое под дождем переглянулись. «Идем?» Короткий кивок, и две одинокие фигуры покинули круг света, льющийся сквозь стеклянные двери холла больницы на окраине города. *** - Виктор, Лена просила нас всех не говорить тебе ничего о ней. – Рассказов опустил глаза. Он не мог отказать в таком деле другу, но и пойти против воли Елены тоже не решался – это ее решение, и если она просила, значит, для нее это что-то значит. - Понимаю. Она столько для нас сделала, а я как свинья вел себя. Поэтому она не хочет общаться. - Я не знаю, что у вас произошло, но знаю одно – это не из-за ссоры или чего-то подобного. Это давно началось, и причина в ней, не в тебе. Она боится подпускать к себе людей, чтобы не делать им больно. - Тогда я не понимаю ничего. - И не поймешь, пока не найдешь ее, и вы не поговорите. Виктор тяжело вздохнул. Искать, ждать, снова искать и опять ждать. Он привык уже бороться, но все равно иногда накатывала такая усталость, что хотелось плюнуть и все бросить. Словно всё против него. И все: друзья, коллеги, врачи, и даже та, кто стал ближе всего его сердцу, - она тоже против. Виктор посмотрел на Рассказова, поднялся, собираясь уходить, но тут тихо скрипнула дверь, и с кухни вышла Соня. Не ожидавшая гостя, она почти испуганно взглянула на Виктора, потом на мужа. Потом, справившись с собой, поприветствовала Виктора, грустно, даже как-то виновато улыбнувшись. Мужчина попрощался, дошел до двери, но что-то в облике Сони его остановило. Он обернулся. Было уже видно, что у Рассказовых скоро ожидается пополнение. Внезапная радость за друзей всколыхнула в памяти собственные счастливые моменты, отбросив в тот день, когда они вчетвером сидели в разгромленном зале кафе. - Соня, а конференция уже прошла? - Нет, через три дня. - Спасибо! Виктор выскочил на улицу, вдохнув влажный осенний воздух. «Вот где я увижу ее». *** Просмотрев программу выступлений, Виктор отправился в зал, чтобы дождаться Лену. Он не видел ее в холле, хотя предполагал ее встретить до начала заседания, и подумал, что, возможно, она задержится. Каково же было его удивление, когда вместо Лены за кафедру вышла Лера и сказала, что доклад будет представлять она. Словно заколдованный круг, куда нет входа – что происходит, почему, и как преодолеть это – он не знал. В холле он преградил дорогу Лере, когда та, натягивая пальто, направлялась к выходу. Девушка врезалась в мужчину и возмущенно посмотрела в глаза. - Привет. – Лера сделала вид, что ее не касалось то, что происходило вокруг. - Ничего не хочешь мне сказать? Почему ты вместо нее? - Лена не может прийти. - Все так серьезно? – Лера отвернулась и тихо сказала: - Меня бы не было здесь. – Не могла она смотреть ему в глаза, вот хоть убей – эта безудержная боль, если подумать, сопровождающая его уже столько времени, затаилась в них, лишая его лицо света, кажется, навсегда, кажется, ничто не заставит его улыбнуться больше. А теперь еще и Ленку потерял. Лера знала, что он для нее много значил, но что значила она для него – для Новиковой только теперь стало очевидным. Она знала, что они расстались тогда не очень хорошо, что-то между ними произошло, но никак не могла понять, что им делить, а от этого она не могла разобраться, что же ей самой делать, в каком направлении ей нужно действовать, и стоит ли, не навредит ли. - Лера, она уехала? Далеко? – Это что, самое страшное, если человека не найти, если он далеко. Почему он боится именно этого, ведь нет ничего проще узнать у друзей, знакомых, позвонить, приехать… - Поговори с Савченко, он за нее отвечает. – Мысленно треснула себя по лбу. - В каком смысле «отвечает»? - У нее больше нет никого, о ней некому больше заботиться. Мне пора. – Лера обошла застывшего посреди коридора Виктора и вышла из здания. В голове звенела пустота. Вот ни одной мысли, картинки, ни одного момента не возникало, - совершенно ничего, словно и человека-то нет — его не стало, и куда идти - неважно. Через некоторое время мужчина очнулся, совершенно апатично нашел взглядом Леру на улице и окликнул ее. - Давай подвезу. Ты в больницу?
Straus: Глава: ПУТИ ГОСПОДНИ Закрывая глаза, Лена восстанавливала в памяти его: сильные но нежные руки, умелые ласки, страстные поцелуи, жесткие, но в то же время, шелковистые волосы между пальцев. Тело гудело, отвечая ему, в голове все плыло от его голоса, от звуков любви той единственной ночи. Вздохнув, разорвала этот морок в сознании — не бывать этому, что толку вспоминать, ведь за это, наверное, и не благодарят, просто человек по-другому не умеет, он такой, какой есть, жаль, что он так подходит. Не воскрешая в памяти, забывала, выбрасывала из головы, но потом снова допускала в сознание — полностью, до последнего штриха в очертаниях темных силуэтов. Пережить это и снова постараться забыть. А когда закрывала глаза — все по кругу, в тяжелом, циклическом сне, в нездоровой дреме обессилевшего тела и уставшего, периодически бредящего сознания. В реальности понимала, что он сам ушел, не выслушал, но именно эта ниточка недосказанности держала на краю надежды, пусть, зыбкой, но, может быть, все-таки, сумев объяснить, было бы легче. Но все так, как получилось, это судьба, круг неизбежности. В палате помимо Лены были двое. - Сегодня Алина отправила нам результаты. К вечеру получим. - Стас говорил шепотом, посматривая на пациентку, по всей видимости, спящую. Рука спокойно лежала на животе поверх одеяла, вторая изредка вздрагивала, чуть дергая проводки на прищепке. - Спасибо, Стасик. И Алинке передавай благодарность. Хоть предварительно увидим картину, пусть без точных ответов, но все же. - Новикова спрятала руки в карманы, чтобы друг не видел, что они мелко дрожат. - Лера, не знаю, как тебя успокоить, тут, наверное, любое слово будет недостаточно для поддержки. Но все равно, знай, мы рядом. - Он положил руку на плечо девушки и доверчиво заглянул в лицо. - Спасибо, Стас, я-то что... Только не могу понять, почему сразу было не сказать, хотя бы мне... - Это невероятно сложно — признаться близким. Нужно очень много сил иметь, если тебе небезразлично, что они почувствуют в этот момент, насколько им будет больно. Обычно стараются ставить уже перед фактом, когда все, край, и нет времени. А до этого пусть никто ничего не знает, зачем волновать. Вот когда тебе все равно до чувств других — тут другой разговор, чего скрывать, пусть другие тоже знают, как тебе плохо. Я бы, наверное, тоже поступил, как Ленка. - Я не думала об этом. Я думала, как это эгоистично не сказать... - Как это эгоистично думать о своих обидах... - Лера замолчала. - Наверное, ты прав... Лера ушла дожидаться результатов, Стас пошел в лабораторию, а к Лене вошла Зоя Семеновна и осталась с ней до тех пор, пока девушка не открыла глаза. *** - Здравствуйте, Зоя Семеновна. - Лена проснулась и улыбнулась. В дверь сначала просунулась кудрявая блондинистая голова, потом появилась и сама Лера. - Привет. - Лен, сегодня придут результаты. В палату вошел растерянный и расстроенный Стас с листами в руках. Пожал плечами, вопросительно и как-то осуждающе глянул на Кулемину. Та убрала взгляд. Непонимающая ничего Лера взяла листки в руки, а Стас и Зоя Семеновна вышли из палаты. Лера долго сверяла столбики и что-то в голове подсчитывала. Потом уставилась на одну строку, затем посмотрела на подругу, а потом снова в лист. - О, Господи... - Лена закрыла глаза и какое-то время не открывала. - И ты молчала, горе ты луковое... – из-под ресниц сверкнули две крупные слезинки. - Тише, Лера, - прошептала Лена. Лера чувствовала, как сжимается внутри диска сердце и кажется, что этот стальной диск готов разорваться от горя, а уж что говорить о живом сердце. «Значит, у них все по-настоящему было, а я не придавала значения этому, думала, что пройдет, а она... он...» Лера погладила подругу по руке, уселась рядом на кровать. Лена не поворачивалась, но было видно, как по щекам текли слезы, пропадая в отросших волосах, в беспорядке раскиданных на подушке. - Лен, он должен знать... - Ни в коем случае! - Девушка резко повернулась. В голосе совсем не было силы, но даже этот хриплый шепот звучал яростно и даже испуганно, что Лера почувствовала подкатывающую панику. Что она делает... - Лера, нет. - Лен, это Виктор? - подруга знала ответ, но хотела, чтобы Лена сама это сказала. Быть может, это сможет повернуть в ее голове что-то. Она вздохнула, кивнув. - Он потерял меня, и это к лучшему. Хорошо, что он не знает обо мне, хорошо, что не ищет, значит, так мне легче будет, слышишь, Лер. Потому что в противном случае потерять обоих ему будет очень больно, он только что от болезни Маши оправился, а тут такое. Поэтому он не должен знать. Никогда. Слышишь? Хотелось крикнуть, что ищет, что не потерял и найдет, и они неправы, но последняя мысль поставила снова огромный жирный вопрос тут — правильно ли? Кулемина, наверное, права, господи, откуда же в ней столько мудрости — быть на шаг впереди этой боли. Откуда? Опыт? Всю жизнь бежать от нее, скрываться, зная, что все равно не уйти от нее и так смиренно хотя бы оберегать от нее других. Быть может, поэтому вопроса с профессией не стояло? Все было предопределено... Новикова сидела и молча гладила подругу по голове, изредка вытирая слезы. Казалось, что она — увядшее дерево, на которое залезли мальчишки и безжалостно его трясут. И почему некоторым жизнь дает столько сил, чтобы выносить удар за ударом, а она, окажись в такой ситуации, скорее всего, навряд ли смогла бы держать себя в руках. Лена всю жизнь живет с этим, борется, стремится еще что-то успеть, пока может, пока еще хватает в ней жизни, не смогла она только побыть счастливой хоть немного, не сделав чего-то для себя, а теперь и для этого ребенка не сделает. Как же это невыносимо больно, наверняка, хранить в себе это существо и знать, что он тоже умирает, вместе с тобой, а ты не можешь его спасти, хотя бы для того, чтобы оставить его в этом мире, пусть и одного, но жить после нее. Лера обняла Кулемину. Новый поток слез был замечен подругой. - Ну, ты что... - Теперь была очередь Лены успокаивать подругу. Мало получалось, но хоть немного подбодрить ее. - Ничего, я еще пока здесь... и мне как-то получше в последнее время, Лер... подожди, все наладится... - Лена гладила Леру по волосам, шепча, что она еще с ними, жива. Лера сама не помнила, как, но был момент, что она чуть не треснула подруге в лоб, когда Кулемина попросила не поддерживать в ней жизнь искусственно. Сердце колотилось, ведь как врач, Новикова прекрасно понимала Лену, но как подруга, как женщина, не могла, не хотела и даже слышать не желала об этом. Что было бы правильным в этой ситуации, она тоже не могла решить — дать умереть обоим, или дать шанс матери, загубив препаратами этот плод странной, невероятной, запретной любви. Она даже в глубине души пожалела, что сто лет знает Ленку, будь это посторонний человек, решение было одно, и оно было бы правильным – врачи всегда спасают мать. Но она знает Лену. И знает Виктора. А это — их продолжение. Выплакавшись, Лера не почувствовала облегчения, стало еще хуже от того, что тут одна Лена знала, что все происходящее правильно. Лена вскоре уснула, а Лера отправилась за Стасом, забыв лист с результатами на тумбочке. *** Они ушли в большую ординаторскую и достали подаренную кем-то из пациентов бутылку виски. Пили практически молча, без слов понимая друг друга, оценивая трагизм ситуации и не видя ничего, кроме тупика, в который нехотя поставила их Лена. Чуть позже присоединилась Зоя Семеновна. Кто-то доложил Савченко, и тот явился в ординаторскую поддержать теплую компанию. - Отмечаем? - Ага, - пьяно икнул Комаров. Налил полстакана и поставил перед главврачом. Тот опрокинул его залпом и сморщился. - Лена — мой пациент, и лечить ее буду я. И точка. - Она связала нас по рукам... - Лерка шмыгала носом. - ...и ногам, - закончил Стас. - Либо мы потеряем одного, либо потеряем обоих. Что делать? Лера протянула главному один стерильный тапок, который лежал у шкафчика. Тот недоуменно посмотрел на нетрезвую докторшу. - По столу постучите, вам идет, Николай Палыч. - А денег так и не хватает... - Зоя Семеновна вздохнула. - Будут деньги. - Савченко стукнул мягким тапочком по коленке. - У-у-у-у, Николай Палыч, вы только ей не говорите. - Стас сделал обреченное лицо и провел большим пальцем по шее. - Я думаю, надо сказать Виктору. Пусть тоже решает. - Тут и решать нечего. - Сказала Лера. - Вот именно, Новикова. - Нет, Николай Павлович. Мы не будем ничего делать из-за малыша. - Я тоже против. - Нужна операция, иначе не будет ни ее, ни ребенка. - Николай Павлович, ВДРУГ она сможет выносить его хотя бы до того срока, когда можно его в инкубатор поместить... я прошу вас, не трогайте ее, пока она... - По щекам Леры текли слезы. Стас оторвал и протянул ей кусочек бинта. Все молчали, понимая, что тут две правды. - Кулеминой нужна операция. - Да. Но... - Давайте подождем, пока найдем деньги. - Не надо искать. - Лера подпрыгнула от этого голоса. - Здравствуйте. Степнов стоял в помещении уже несколько минут и слышал последние фразы. Лера не понимала, почему так хотела сначала, чтобы Виктор все знал. Теперь она уже не была уверена в своей правоте — как ему сейчас все сказать? Он искал свою девушку, думал о ней и даже поехал в институт, чтобы увидеть лично, а в итоге поздно, да еще и... - Я встретил Игоря Гуцулова. - Лера всхлипнула и уткнулась в плечо Стасу. Савченко налил в мензурку спиртное и протянул Виктору. Тот не стал пить, качнув головой. - Если нужно что-то... деньги есть, у меня на счете... - Ну вот, я же говорю, нужно делать операцию, Лера, - неуверенный голос Савченко. - Ты туда же! - Лера вскочила и подошла вплотную к Виктору, зло сверкая темными глазами. Стукнула несильно кулаками в грудь: - Я ненавижу тебя! Ты не имеешь права! Стас схватил Новикову, оттаскивая от мужчины, иначе она бы покалечила его – его, виновника этой ситуации. Было видно, что Виктор растерялся. Он переводил взгляд с Савченко на Новикову, поискал ответа в глазах других присутствующих, но, так и не найдя контакта, снова уставился на заплаканное лицо докторши. - О чем вы? Я в чем виноват, Лер? Скажи, что я могу сделать? - Видимо, вам не все рассказали, Стас не знает... - поняла Кац. - Лера, подожди, он не в курсе всего. - Лена беременна. - Синий взгляд вспыхнул огнем, Виктор даже чуть улыбнулся. Но, не увидев такой же радости у остальных, он насторожился. «Хотя нет, я-то тут причем, столько времени прошло, у нее другой мужчина… или…» - где-то краем касались сознания мысли. - Подождите. Лена не хочет? Или что-то... что за операция? Где она? - Савченко попросил присутствующих выйти и закрыл за ними дверь. *** Когда ушла Лера, Лена проснулась и долго не могла снова заснуть. Словно мозаика из разноцветных кусочков складывались дни, а точнее — ночные часы, когда она могла еще находить себя в этом мире. Сегодняшний кусочек — яркий элемент в мозаике, она чувствовала себя намного лучше, было легкое ощущение тепла откуда-то изнутри. Надоело сопротивляться, отгораживаться от чувств, и она решила попробовать, развернувшись внутренним взором внутрь себя, туда, где лежала причина ее беспокойства и непонимания. Накрыла живот руками. Как себя с ним вести, ведь сердечко уже стучит, он все чувствует, особенно то, что его мама боится его любить, не хочет привязываться, ведь знает, что потеряет его. Если бы их не стало вместе, это одно, но на самом деле этот диагноз исключает возможность быть матерью, а потому его не станет раньше нее, и она сопротивлялась этому всей душой, в то же время зная, что нет ничего дороже для нее — его ребенок, связывающий нитью ее с далеким прошлым, невозможным и таким светлым. Что было у них? Мимолетное, волнующее, захлестнувшее и пугающее, но такое сильное, пусть и недолгое. Что? Пройдет, или останется в сердце навсегда? У нее остался, как глоток воздуха, как надежда, как мир, вспыхнувший утром рассветным лучом. Быть может, было бы легче просто однажды закрыть глаза и уснуть, но она почему-то знала, что он чувствует ее. Не знала как, но он с ней на связи, а еще и эта маленькая частичка внутри, под сердцем, которая заставляет дышать глубже. «Люблю. Несмотря ни на что — люблю и не дам тебя в обиду. Никогда не знала этого сладкого чувства счастья, пока не появился ты. Мой палач, но и моя жизнь, тебе же удалось вернуть меня, хоть, скорее всего, ненадолго. Нам не быть вместе, наверное, как и с твоим отцом невозможно нам встретиться, но пока я дышу — ты будешь жить». Лена встала и распахнула окно. Теплый осенний ветерок тут же запутался в волосах, сдув их с лица, растрепал одежды, остудил пылающие щеки. Сегодня хороший день, сил достаточно, и Лена покинула палату, оставив дверь открытой. Прошла по коридору, заглянула в ординаторскую. Попросила позвать Зою Семеновну и включить аппарат УЗИ. - Я хочу его видеть. - Тогда ложись. - Женщина приложила датчик, внимательно наблюдая за реакцией девушки. - Точно уверена? - Та кивнула, не отрываясь от монитора. Женщина аккуратно водила датчиком по уже заметному животику Кулеминой, словно боясь спугнуть это ее состояние. Зоя была рада, что Лена смогла побороть себя, ведь, увидев раз, мать уже не сможет отказаться от этого счастья. - Срок примерно... - Я знаю точный срок, Зоя Семеновна... - Кац грустно улыбнулась. - Сердечко. - Лена вздрогнула. Сразу как-то стало душно, и она глубоко вздохнула, втягивая воздух через нос, где защекотало от слез. - Лена, что? Плохо? – насторожилась Кац. - Нет, нет, все нормально, продолжайте, - прошептала она. Когда Зоя Семеновна отложила датчик, по щекам девушки текли слезы. Она не плакала, они сами тихо струились, утопая где-то на шее. Женщина молча погладила ее по руке, давая понять, что они рядом, друзья, всегда поддержат, помогут. - Зоя Семеновна, почему у вас нет детей? - Потому что у ребенка должен быть отец, а у меня нет мужа. - Да, отец... - Леночка, не буду учить тебя, не буду спрашивать, только пойми, мы имеем огромное преимущество перед мужчинами — мы всегда знаем о своих детях. А они могут и не знать, а потому не иметь возможности участвовать в принятии решения относительно своего ребенка. Но для мужчины это так же важно, как и для нас. - Если бы у этого малыша был шанс, он был бы у его отца. Но это жестоко — сообщить ему, что вот он есть, но в любой момент его не станет. Я не смогу ему сказать... - Они замолчали. Да, теоретически все правильно, но как это все сложно и больно на практике. - Вы не знаете, как там Маша? Давно не слышала о ней новостей. - Выписалась... - «Значит, они вернулись, значит, они рядом... он рядом», и так частое сердцебиение стало горячим в груди. Лена улыбнулась своим мыслям. - Я очень рада. Даже не верится, что все позади, какие же они молодцы! - Ничего, Лен, мы что-нибудь придумаем, ты тоже... - Что тут придумаешь, Зоя Семеновна. Меня одно радует — в этой жизни я была счастливой, считайте, всю свою жизнь... до последнего...
Straus: *** На мертвенно белом лице замерли огромные от ужаса голубые глаза. Мужчине казалось, что вся жизнь сузилась до размеров этой комнатки, вся радость, все надежды ограничились теперь диаметром этого тугого ворота рубахи, давящего на горло. Взгляд не был устремлен никуда конкретно, он блуждал, не находя сколько-нибудь стоящей цели — все неважно, это тупик, какого никто никогда не видел и не будет такого никогда. Тупик. Конец. Что бы он сейчас ни решил — все неверно будет. Все. Он уже отчаялся встретить порядочную девушку, создать семью, жить в тепле и уюте, воспитывать детей. Он удочерил Машу, зная, что так у него будет хоть маленькая, но семья, куда он будет приносить свою заботу и любовь, и где его будут ждать. А потом неожиданно появилась она, необыкновенная, загадочная, умная, смелая. Елена. Замаячил впереди призрак счастья, и ничего, что где-то что-то было не слишком гладко, но это от того, что он еще не привык, он не знает, как нужно слушать, прощать, думать, терпеть. Но он бы научился со временем, он бы смог. И чего стоила одна эта волшебная минута, когда в сердце он поверил, что это его ребенок, нет, скорее, он просто почувствовал. Потом уже в голове мелькнула мысль о прошедшем с момента их последней встречи времени, случае и обстоятельствах. Но сердце все же успело подпрыгнуть и принять на свой счет это «беременна». Да, в тайне он желал такого исхода, только сейчас признался в этом себе - он хотел, чтобы Лена родила от него ребенка. А теперь что? Убить? Одного или даже... - Возьмите мою жизнь, только пусть они живут... оба! Слышите?! - Столько боли и мольбы Савченко видел редко. Ему знакома эта боль, сколько ее бывает, но тут... речь идет о близком ему человеке, практически дочери. - Вы не представляете, что бы я отдал за эту возможность. Вы даже не представляете... Продолжительное молчание в звенящем отчаянии, топящем окружающие очертания бессмысленностью. - Я могу ее увидеть... хоть на секунду? - не глядя никуда, прохрипел Степнов. *** Дверь открылась. Мужчины одновременно повернулись. На пороге стояла Лена. В руках у нее был лист, а глаза были полны растерянности и горели, казалось, какой-то яростью. Виктор медленно поднялся. Савченко вышел из-за стола. - Что это? - хриплым шепотом спросила девушка, протягивая лист. - Ррррезультаты... Лена, ты зачем встала? - Савченко пришел в себя и вспомнил, что перед ним пациент. - Это кто-нибудь видел? Николай Павлович... - дыхание сбилось, и она уже шепотом договорила, пытаясь проглотить слезы. - Это аутоиммунное... но... как? - Она прислонилась к двери, чтобы не упасть. Виктор подскочил к ней, аккуратно подхватил и усадил ее на мягкий диван. Вцепившись пальчиками в рубаху мужчины, она всхлипывала ему в грудь, пока главврач изучал таблицу с цифрами. - Я не видел, Лен. Все было настолько очевидно: твоя уверенность, симптомы, предварительные показатели... - Этого быть не может... мама... Катя... я тоже... Из-за этого я чуть не потеряла… ВСЕ в жизни… - она подняла голову и посмотрела в лицо Виктору, - …тебя потеряла… прости… Девушка плакала, а двое мужчин не знали, что сделать, чтобы хоть как-то помочь — и нужно было дать выход этой многолетней боли, и смотреть на нее было тяжело. Почему-то Виктору казалось, что теперь у них есть хоть какая-то надежда... да, быть может, даже очень скоро… ведь времени прошло уже… значит, срок достаточно большой… Он протянул руку и положил на живот Лене. Она вздрогнула и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Отстранилась и посмотрела в глаза Виктору. Слезы все еще текли по щекам, но даже сквозь них нужно было посмотреть в глаза, прочитать ответ. Он знает, он все знает... и теперь это не только ее тайна, не только ее дело, теперь они за одно. ЭПИЛОГ - Лен, я должен тебе кое-что сказать, присядь. - Лена заглянула в кабинет Савченко после посещения своего доктора, там ее ждал Виктор, привезший жену на прием. Главврач больницы на окраине города налил чаю и придвинул к девушке печенья, неуверенно посматривая на Виктора. - Что, Николай Павлович? - Ты только не волнуйся, тебе вредно. - Ну, так говорите быстрее, Николай Павлович! - В общем, Маша Степнова — дочь Кати Кулеминой. Твоя сестра оставила ее в доме малютки. - Что?.. Вот о какой «малышке» говорил дед, когда умирал… не о Кате, о Маше... - она повернулась и еще долго наблюдала радостные огоньки в синих глазах мужа. конец
Straus: Девочки, Маша маргоshik сделала потрясающую обложку! Прошу любить и жаловать нового ХУДОЖНИКА!
Straus: Автор: Straus Название: Флэш-роял Бета: Vies Рейтинг: R Пейринг: КВМ Жанр: Romance AU Статус: Окончен От автора: Роял-флэш (англ. royal flush — «королевская масть») - самая высокая игровая комбинация при игре в покер. Состоит из карт: «десять», «валет», «дама», «король» и «туз» одной масти. forget-me-not, моя глубокая признательность. за все. Маша маргоshik создала обложку - я в шоке, потому что это очень близко к сюжету, и всего по 1 проде!!! У меня еще один подарок на Новый год! Это обложка от Феникс! Юлечка!!! спасибо тебе, солнце, ты знаешь, как твое творчество действует на мою музу, поэтому вдвойне тебе благодарность!!! Кстати, Фень, а ты растешь!
Straus: В холле школы вывесили списки сдающих репетиционные вступительные экзамены в ВУЗы. Толкучка любопытствующих обсуждала результаты, слышалось: - Кулемина... 23 балла из 50? Математика? Быть не может! - Если уж она не сдала, то нам и пытаться не стоит... - Лучшая за последние пять лет во всей школе! - На апелляцию надо подавать обязательно. - Да там такие задания, что и ей не под силу! - Да Ленка программу третьего курса физмата решала! *** - Ну, смотри, Гуцул. Вероятность того, что тебе придет первый «туз» — 1/13. Того, что в первых двух ходах у меня будет хотя бы один «туз» — 1/7, значит, вероятность из пяти карт получить «туза» составит... - Лена рисовала на листочках колоду и считала вероятности. Гуцул тыкал пальцем и сомневался, ведь был еще человеческий фактор. - Хорошо, давай и его посчитаем, вот сюда впишем параметр. Итак, если человек повышает ставку, шкала делится в пропорции один к числу выпавших карт в «n» ходах. Смотрим, нам сюда. Так, наша вероятность, равная 1/221 ранее, увеличивается... - А это откуда? - парень ткнул пальцем в последнюю надпись. - Гуцул. Не тормози, подумай. Так, тут мы пропускаем ход, а в других случаях можно и менять. - Лен, умножай на количество игроков. - Согласна, мухлевать никто не запрещал, - кивнула она и пририсовала еще числа на листке. Они еще долго сидели. Девушка прикидывала варианты, чиркала строки и комкала целые листы, на отдельный листок выводя ответы и дальнейшие стратегии. Долго смотрела на результаты своих трудов, потом повернулась к парню: - Гуцул, но ведь выгорит! - Кулемина! Ты свихнулась! А там сидят здоровенные дядьки, курят сигары и ругаются матом! - Лена засмеялась. - Это в гангстерских фильмах, Гуцульчик! Давай поспорим — я выиграю! - Ты со своей теорией игр совсем уже чокнулась! Ладно, уболтала, давай попробуем. Лучше бы вот парня себе нашла, занялась бы делом! - Каким? - вопросом ответила она на ворчание парня. - Приятным! - Кулемина немного покраснела, но потом засмеялась. - Да меня мужики боятся. - Как услышат, как ты в уме их IQ подсчитываешь, да кроссовки твои увидят — вот и сбегают. - Да кроссы-то фирмовые, чего ты на них бычишь! - Кулемина обиженно надула губы. - Ты и в казино в них пойдешь? - Ага! Не на шпильке же! Вдруг убегать придется?! - Гуцул обреченно покачал головой и развел руками. - Ну, все, Гуцульчик, вали, я собираться буду. - А деньги? - Заначку достану. Мне бабушка с дедом на учебу откладывали, но не пригодилось, сама на бюджет поступила. Для начала хватит! *** Белокурая девушка, довольно просто одетая, медленно шагала между игровыми столами, выхваченными пучками яркого света из общего полумрака зала казино. Она всматривалась в происходящее на столах, пытаясь понять, во что там играют. Ровная челка скрывала блеск глаз, оттененных цветом сукна, словно алмазов, рассыпанных на берегу моря — такого цвета сейчас они были. Ознакомившись с обстановкой, девушка опустилась на стул за столиком, где играли в покер. - Ваши ставки, - раздался голос молодого человека в красной жилетке. Лена положила фишку в коробочку для ставок. На несколько недель она выпала из реальности, поменяв привычный ход часов — ночью она ходила по казино, обкатывая свою теорию, а днем спала. Были летние каникулы, и в институт не нужно было идти, а потому лишняя прибавка к стипендии была как раз кстати. В некоторых казино ее уже знали, и были те, в которых Лена часто выигрывала, куда ее даже перестали пускать. Она наслаждалась своим успехом, на практике проверяя свою теорию. Не зря ж она столько училась, не зря ее считали лучшей ученицей, не зря в институте она выигрывала олимпиады – теперь это давало свои плоды. Не деньги ей были важны, а возможность проверить свои силы в реальных условиях. Теория срабатывала, Лена несколько раз убеждалась, что помимо точного расчета важно еще и везение, и ей везло – флэш-роял ей выпадал не раз, и каждый раз она с большим азартом шла за ним, меняя места и компании. Иногда она замечала знакомых уже по столу людей в других казино, и ее тоже уже знали. Знали по игре, знали по характеру, знали по тому, что она могла в любой момент остановиться. А это не очень хорошо для казино, им нужен доход, а случайные люди и крупные выигрыши не выгодны. И потому многие заведения внесли ее в «черный список посетителей». Было еще одно, элитное. Туда попадали не все, только по приглашению или по пропускам. И Лене очень хотелось посмотреть, как же проходит игра за настоящим столом, с настоящими игроками. Усевшись на высокий стул у бара, девушка заказала коктейль. Наблюдая издалека за игрой своего столика, откуда она только что ушла, услышала, как рядом позвякивает посуда — бармен протирал блестящие фужеры. Лена окинула его взглядом, не решаясь спросить. Тот повернулся, услужливо кивнув, что внимательно слушает. - Вы случайно не в курсе, как попасть в «Пирамиду»? - бармен сначала замер, а потом отрицательно покачал головой. Лена поджала губы. Под утро, выходя из дверей игорного заведения, она почувствовала крепкие пальцы, сомкнувшиеся чуть выше локтя. - Ай! - Тише. - Это был тот парень из-за стойки, только теперь он выглядел по-другому — обычный студент примерно одного с Леной возраста в стильных джинсах и кепке. - Держи. Покажешь на входе, если что — проси, чтобы проводили к Виктору, скажи, от Стаса. Он знает. - Спасибо... но зачем вы это делаете? - Лена посмотрела сонными глазами на паренька. - Помочь хочу. Ты честная, а я таких уважаю. А отсюда лучше выбираться побыстрее. Но и там — лучше не лезть, представляешь, какие деньги и связи? То-то же. - Нравоучительно поднял палец вверх Стас, отвечая на ее кивок. - Но, если что — Виктор, он поможет, в случае чего. Запомнила? - Еще раз кивнула. - А кто он? - парень неопределенно пожал плечами. - Удачи! - Спасибо! - крикнула вслед исчезнувшему за поворотом парню Лена. В руке осталась бумажка, нечто вроде флаера. Перед глазами замаячила новая перспектива, вскружив голову. «Это ж надо, чтобы так повезло! А «если что» - это что? Этот Виктор - Робин Гуд, что ли? Да мы и без него справимся». Придя домой, не могла заставить себя уснуть, думая о том, на что потратит эту кучу денег. Вспомнила, как радовалась первому выигрышу в 300 долларов, а потом снова их поставила и проиграла. И это были первые деньги, которые теперь то приходили, то уходили. Вместе с азартом. Первые свои пять тысяч долларов она положила на счет. _________________________ Все уже забыли, где меня найти и пнуть можно, напоминаю: тут
Straus: Пользоваться именем какого-то Виктора не пришлось, ее пустили и так, отобрав бумажку. Она немного поприсутствовала за столами, а потом один из соперников пригласил Лену сыграть по-крупному. Девушка кивнула и отправилась за ним. Здесь были закрытые комнаты для игр, где обычно соперники уже знали друг друга. В комнате стоял тяжелый туман от сигар, и Лена нерешительно шагнула в помещение, где сразу была представлена остальным игрокам. Было страшно, но наличие нескольких охранников у стен придало уверенности, и Лена сама не заметила, как пролетело огромное количество времени. Тут было очень похоже на честную игру, и Лена отметила, что ее теория срабатывает. Выиграв некоторую сумму, решила пока не рисковать и сдала свою прибыль в кассу. Азарт азартом, но она не теряла голову от него. Выпив коктейля у стойки, она продолжила игру. Что-то блеснуло и привлекло внимание девушки, она медленно обвела взглядом присутствующих. Один из охранников был в очках. Он стоял немного сбоку, и Лене неудобно было его рассматривать, и только цвет его глаз заставлял изредка бросать на него взгляды в первом раунде ее игры — в приглушенном свете комнаты они горели темно-синим огнем, словно говоря что-то. А теперь он надел очки. Странные они тут все – зачем очки в полутемном помещении. Она снова увлеклась своими картами. Лукавые взгляды соперников, иногда нарочно разочарованные, чтобы усыпить бдительность, а на самом деле — там хорошая комбинация, либо наоборот наигранная радость, сбивали с толку. Лена старалась не показывать эмоций вообще. Внутри все бушевало, но внешне все было обычно. Снова сбоку мелькнуло отражение света в темных очках, и девушка мельком глянула на этого нахального охранника — ведь знает, что бликует, что отвлекает... какого... Она замерла от неожиданности, но потом, когда замершее сердце вновь застучало, она снова уткнулась в свои руки. Даже карт не видела, в висках билась назойливая мысль: «что ему надо» - в зеркальной поверхности стекол очков отражались карты самого сильного за столом игрока. Лена проверила всех остальных охранников — они стояли в таких местах, что другим было бы не видно отражений карт соперников, Лена просчитала углы преломления изображения. И если «ее» охранник чуть повернет голову, то она тоже не увидит ничего. «Интересно, он знает об этом? Или случайно так получилось? И почему именно мне он захотел помогать, уж лучше сильному подсказывать, с ним потом и поделиться выигрышем можно. Он, интересно, понял, что я догадалась?» На автомате отыграла этот круг, погруженная в свои мысли, по нулям. Боялась смотреть туда, вдруг разглядит что-то, мозг не пременет уцепиться за это, и она воспользуется ситуацией, а это нечестно. Хотя и гарантии нет, что другие этим не пользуются. Еще пару раз она проиграла, потом выиграла, потом снова проиграла и решила сделать перерыв. Заметила, что глаза щиплет, и голова начинает кружиться от дыма сигарет. Она встала и вышла к бару, жадно припав к краю стакана с коктейлем. - Устали? - Лена вздрогнула, когда рядом раздался приятный мужской голос. Она повернулась и посмотрела на его обладателя — тот самый охранник, который стоял в выгодной для нее позиции. Без очков. И впрямь, глаза у него сияли своей синевой, только теперь много светлее они казались. - Там... накурено. - Она думала, что он продолжит диалог, что-то еще скажет, может, упрекнет, может, хоть объяснит, а она послушает этот голос. Она ждала, а он молчал, внимательно глядя в зеленые глаза. Затем он приложил палец к уху, где был микрофон, что заставило его оторваться на секунды от девушки. Когда он снова на нее посмотрел, – А вы… - Я должен обеспечить клиентам безопасность по дороге в кассу, где они должны зачислить выигрыш на свой счет. – Он кивком указал на фишки, которые девушка стопочкой поставила на стойку бара. Вообще-то она собиралась еще поиграть, но настойчивый голос словно сдернул с глаз пелену азарта, и сразу прояснилась истинная картина происходящего – ее не отпустят. – Пройдите, я провожу. На ватных ногах девушка в сопровождении мужчины прошла в кабину кассы, отдала фишки. Охранник стоял снаружи, загораживая вход. Ее хрипловатое «спасибо» возвестило о том, что его долг выполнен, и он свободен, может отправляться на свой пост. Но он как примагниченный к стене стоял и не мог двинуться. Он знал, что за приказом «задержать» будет приказ «привести» ее. А там… Хорошо, если просто заставят вернуть выигрыш. Девушка поравнялась с ним, выходя из маленького помещения, робко шагнула мимо. - Зачем ты в это полезла? - незаметно для окружающих, тихо он произнес у самого уха. - Уходи незаметно. – Лена продолжила свой путь обратно к стойке, а охранник отделился от стенки и скрылся из виду, затерявшись в массе людей в такой же форме. Холодный, даже какой-то злой голос, совершенно не вяжущийся со взглядом, заставил оцепенеть конечности, забиться сердце, чаще заставляя хватать легкими воздух, пропитанный запахами дорогих духов, напитков, сукна и купюр. «Оказывается, деньги тоже пахнут», - коснулось края сознания, отрезвленного чувством опасности и обострившего все рецепторы. Мельком приметила небольшой коридорчик и плавно, стараясь не привлекать внимания, направилась к спасительному повороту. В груди колотилась мысль, что никто не поможет, того Виктора она не нашла, а многочисленные охранники переговариваются по рациям и кажется, их взгляды нацелены на нее. Вокруг была опасность, она ощущала ее спиной, так же, как и то, что просто так ей не уйти. «Стас был прав», - но что теперь говорить. Стараясь не паниковать и оставаться незамеченной, она достигла узкого коридора, обрадовавшись, что он ведет к дамским комнатам. Быстро скрылась за дверью, заперлась и огляделась, тем временем стараясь успокоиться и привести мысли в порядок. «Окно. Хорошо еще, что решетки нет» — распахнула и влетела на подоконник, выглядывая на улицу. Узкий хозяйственный переулок, пока совершенно пустой и темный, а окно довольно высоко. Кто-то подергал ручку двери, что заставило соображать быстрее. «Хорошо, что туфли не надела», - подумала и спрыгнула, больно подвернув ногу. Поднялась с земли, доковыляла и растеклась по стене. Прислушалась. Где-то в другом переулке открылась дверь, и несколько пар ног заторопились по темноте. Побежала, хромая, вдоль улочки, затем свернула направо, затем влево, потом еще раз, но там — тупик. Обратно и вправо, потом прямо и снова вправо. Больно гудела нога, и последний поворот привел ее в тупик. Все. Бежать некуда. Она перешла на шаг, достигла кирпичной кладки и прислонилась ладонью, а потом и лбом коснулась прохлады кирпича. Уже почти отдышалась, когда сзади послышались осторожные торопливые шаги. Они замедлились, приближаясь. Девушка повернулась, решив встретить свою судьбу лицом.
Straus: Он подошел близко, и она узнала того самого голубоглазого охранника. - Молодец, быстро ушла. - Девушка вздохнула, выдавая дрожь в дыхании. Он был почти на голову выше, и, подойдя вплотную, заставил ее поднимать голову, обдавая лицо своим дыханием. - Кто вы? - Они услышали голоса в переулках. Охранник почувствовал, как снова сжалась в комок девушка, вздрогнув от его рук, крепко взявших ее за талию. - Тише, тут рядом бордель, - шепнул мужчина, скинул пиджак формы, оставшись в белой рубашке. - Чего?! - возмутилась она, но он немедля стащил с нее приметную кофточку и зашвырнул туда же; моментально, что девушка не успела пикнуть, впился ей в губы, закрывая ее своим телом от людей, проходящих сзади. Сначала обжег губы прохладой, а потом моментально вспыхнул теплом – незабываемый контраст, который на миг выбил мысли из головы. Она заколотила кулаками по плечам, требуя отпустить, но он стиснул ее так, чтобы не дать возможности дышать, и она перестала, затаившись в его руках. Чувство страха свернулось где-то в солнечном сплетении, расслабляя ощущением безопасности в его объятьях, и руки сами собой скользнули по плечам. Она даже забыла, что кто-то ее ищет – все неважно, и она знает, что именно потому, что рядом он, этот охранник. Сильный, смелый, защитник – зачем он спас ее? Почему? Она распахнула глаза, вспомнив, где она. Оттолкнула мужчину, а точнее, попыталась, но он сам выпустил ее, почувствовав сопротивление. Возмущенно уставилась на него. «Ты посмотри, помочь хотел, а тут такая реакция». - Ты целоваться, что ли, совсем не умеешь?! – Решил первым напасть. - А может, «совсем не хочешь»? – Парировала. - Почему это? – «Да, самое время прирекаться». - Даже имя не спросили, а уже целоваться лезете. – Кулемина начала злиться. - Я не должен знать имени, чтобы вас не нашли… Как у ощетинившегося кота шерсть сразу прилегла, как только до нее дошел смысл сказанного. Логичное спокойное и такое простое объяснение. «Кулемина, вот, вроде, умная, а понять элементарных вещей не можешь». - Простите… - Мужчина не ожидал такого ответа, несколько секунд молчал, а потом сказал: - Давайте карту, будет возможность – я сниму и привезу. - А… как вы меня найдете? - Думаю, в компьютере все указано, но не приходите больше сюда. Вам это не нужно. – Девушка нерешительно протянула ему карту, он взял. – А теперь быстро. Он схватил ее за руку, оглядываясь и аккуратно перебирая ногами, он провел Лену через два темных переулка, запихнул в какой-то подъезд и постучал в дверь. Что-то коротко сказал женщине средних лет, та протянула ему ключи, советуя не терять времени. Лена не сразу поняла, о чем она, но потом вспомнила - «бордель». От ошарашившей мысли остановилась, но он невольно, на ходу, дернул ее за руку, и она поняла, что не время выяснять отношения, да еще и с тем, кого видела... точнее, и не видела толком. Брюнет закрыл дверь на ключ изнутри, пересек темное помещение и задернул шторы. Замер у окна и выглянул во двор через узенькую щель в портьерах. Было тихо с той стороны, и мужчина отошел от окна. Девушка стояла, сжавшись в комок, прислушиваясь к отдаленным голосам и звукам этого темного дома. - Не бойся, нас не найдут здесь. - Девушка немного расслабилась, мужчина чем-то щелкнул и комнату подсветил приглушенный, едва дающий возможность рассмотреть очертания обстановки свет. По телу прошла дрожь — огромная кровать, застеленная шелковым покрывалом. Мужчина. Привлекательный, который смог защитить, укрыть собой... сердце застучало медленней, но как-то глубже – странное, она никогда такого не замечала. В следующее мгновение в коридорах раздались звуки, и Кулемина забыла свои размышления, поддавшись панике. Она тихо подошла и прижалась ухом к двери. Мужчина прильнул к двери рядом, так, что их взгляды встретились. Мужские голоса и громкий топот. Она не знала, что будет, если ее найдут, но если этот охранник пошел против своих, спасая ее, значит, ей есть чего опасаться. Все это было прописано в его глазах, блестящих в тусклом свете лампы. Когда шаги приблизились и голоса зазвучали совсем рядом с дверью, Лена зажала рот ладонью. Мужчина протянул руку, прижал девушку к груди, а сам встал спиной к двери, вслушиваясь в происходящее. Громкий стук в соседнюю дверь заставил вздрогнуть девушку, и мужчина крепче прижал ее голову, вороша волосы, целуя в макушку и шепча, что он рядом, и нечего бояться. Стук в другую дверь вжал девушку лицом куда-то в шею, и мужчина шепнул на ухо «тише, я же тут». Так и хотелось крикнуть: «кто ты, почему я должна тебе верить?!», но что-то в груди подсказывало, что только благодаря ему она еще жива. Да, она благодарна этому охраннику, но только... почему он это сделал, и что потребует взамен. Шаги удалялись по коридору, а она оставалась наедине с ним и со своими мыслями в запертой комнате. Отстранилась. Мужчина почувствовал ее состояние. Девушка отошла и присела на кровать. - Почему? Зачем вы меня спасли, зачем помогали, подсказывали? - Честно? Вы... вы мне понравились. Вы же не за деньгами пришли, вы честно играли. А таких не часто у нас встретишь. Задача казино – заполучить тех, кто ведется на такие подставы. - Она недоверчиво из-под челки глянула на мужчину. Отступившее чувство опасности вернуло реальность, и она ощутила боль на запястье. Невольно потерла, чуть сморщив нос. Он заметил. Сел рядом и взял руку в свои. Провел пальцами, а потом поцеловал в нескольких местах, там, где смыкались его пальцы. - Прости. «Я готова простить все, лишь бы ты не оказался... как все, только бы... такой сильный, надежный, смелый, хороший... только...» - Отпусти... - мужчина вздрогнул как от пощечины и замер. Отстранился, встал. - Конечно. Дождемся, когда они уйдут, и пойдешь куда хочешь. - Голос снова приобрел те самые холодные нотки как тогда, в баре. Он отошел к окну, сквозь щелку выглядывая в темную улицу. Только чтобы не видеть ее. «Боится. И правильно, кто я такой, почему она должна доверять. Хотя, я же спас ее... и ничего не попросил в награду» - он покосился на нее. - «Да и что в ней такого... нет, мне кажется, и я просто давно не ухаживал за девушками... а она обычная, даже слишком, вон, и сутулится к тому же». - Стоят. Двое. Ложитесь, отдохните, они могут всю ночь тут дежурить. - Отпустил портьеру и, не глядя на девушку, пошел к двери. - Вы куда? - Она выпрямилась, собираясь встать. - Я побуду там, не бойтесь, я вас не брошу. - Он вышел за дверь. «Дура! Дура, ненормальная! Человек всей душой, а я его обвинила кто знает в чем. Конечно, он обиделся и ушел. Извинюсь перед ним. Но, черт побери, когда злится, он такой...» - она облизнула губы. Поймала себя на том, что начинает заливаться краской и еще сильнее покраснела, обругав себя шепотом — ей нравился этот мужчина, и она бы не отказалась, чтобы он еще так поцеловал. Улыбнулась. «Доигралась, Кулемина, уже с первым попавшимся целоваться готова... черт, что такое, или, правда, пора уже парнем обзавестись?» Попыталась прикинуть примерный уровень его интеллекта, но за недостаточностью данных решила, что, пожалуй, доступный сейчас метод подойдет, скорее, для одногруппников-одногодок, предпочитающих сидеть и выводить формулы, нежели действовать, и в этом ему нет равных, а потому в формуле появляется коэффициент социальной адаптивности, переменная скорости экстренного мышления, и еще несколько показателей, которые она внесла в скобки, взвесив по неизвестному ей возрасту, характеризующему опыт. Итак, она могла сказать, что даже примерный подсчет дает цифру, значительно превышающую официальные показатели «IQ» претендентов-одногодок. Понятно, в квантовой физике и высшей математике он с ними не поспорит, но чтобы забить гвоздь ему не потребуется три листа бумаги, чтобы сначала рассчитать угол приложения силы, как, например Гуцулову, ее одногруппнику. Но зато, наверное, гвоздь долго продержится, всю жизнь, может, а этот… придется забивать новый, но ведь мужик и должен быть мужиком, чтобы периодически брать в руки инструмент, к тому же, за работой… Вспомнились расстегнутые верхние пуговицы рубахи и крепкие мышцы под ладонями, тяжесть прижимающего к стене тела и приятный аромат его туалетной воды… «Может, дело не в IQ?» Прошла уйма времени, и, казалось, Лена уже дошла до крайней черты в своих умозаключениях — убегать самой. Он не появлялся уже, казалось, часов шесть, и сначала она переживала, не поймали ли его. Потом запретила его жалеть, приказав себе на него злиться, а потом вскочила с кровати, отодвинула чуть-чуть шторку, выглянув во двор: в конце концов, он ей ничего не должен и она тоже. Решительно развернулась, собираясь идти наружу, но через полшага уперлась носом в грудь мужчины. Этого охранника. Она уже запомнила его запах, смешанный с привкусом опасности и одновременно какой-то основательности. - Не прошло и суток... - Полтора часа всего. Идемте, путь свободен. Мужчина развернулся, выключил свет только ему известным выключателем и тихо вышел из комнаты. А она так и не смогла сдвинуться с места. Никогда не считала себя трусихой, но сейчас даже его спокойствие и уверенность не заражали – она выйдет «туда», сначала с ним, а потом он уйдет, оставит ее, и она останется одна… В коридоре оглянулся – ее нет. «Странная, то идти она не хотела, а теперь не вытащить… боится», - вернулся. Закрыл дверь. Не на ключ, просто закрыл, словно отгораживаясь ото всех, но и ее не удерживая: захочет – уйдет. Подошел сзади к стоящей у окна фигурке. Напряжена, собрана, растеряна, но готова ко всему, - и бежать, и ждать, и, если понадобится, соврать, но потом мучиться. - Ты идешь? – низкий голос раздался близко у уха, дыханием шевельнуло волосы на шее. От неожиданных щекотных ощущений склонила набок голову, подняла плечо и кожей ощутила тепло щеки мужчины. Через мгновение дошло до нее его «ты», севший голос и вздох, когда она обернулась, и ее прохладные ладони сквозь ткань рубахи обожгли грудь. - Нет. - Что «нет»? – как заколдованные звучали их голоса. Она не знала, как надо, но ей нравился этот ток, появляющийся там, где были его руки. - Не иду. – Она выдохнула, посмотрела в глаза. – Мне страшно. Доверчивый шепот и сияние черных зрачков. - Трусиха. - Нет, это я там боюсь. А с тобой – нет. - Нет? А так? – Он убрал волосы и прошептал на ухо: - Точно не страшно? – и прикусил мочку уха. Дрожь прокатилась от макушки до самых пяток и вернулась обратно. - Ничего не боюсь. – Повернулась в его руках и впилась в губы. Да и нечего уже бояться, все ушло, остались только они вдвоем и тишина темного помещения, изредка нарушаемая вздохами ее первой ночи. В последний раз бросив взгляд на обнаженную спину раскинувшегося поперек кровати мужчины, тихо закрыла дверь, удивившись, что та не заперта. Дворами пересекла улицу, пробежала через парк, пронизанный утренними лучами восходящего солнца, и вышла к стоянке такси. Запрыгнула в машину, отдала водителю денег и назвала адрес. Через долгие минуты путешествия по городу нехотя вошла к себе домой. «Живая».
Straus: *** Мужчина не появился ни через день, ни через неделю, и Лена, рассудив, что он и не придет никогда, а деньги «как пришли, так и ушли», заставила себя забыть эту историю. Поостыла она к подобным приключениям, решила, что подтвердить и доказать – это сложно и закинула стопку бумаг с расчетами в какой-то ящик – просто было лень идти до мусорки, а для диссертации она найдет другую тему, тем более, кому нужен кандидат математических наук, да еще и девушка. Пусть эта теория останется на совести Склански и Малмута, им было виднее. Ближе к выходным набрала телефон Гуцула. - Игорь, пойдем тусить! - Ого! Кулемина, ты ли это? - Я, я. - Проснулась? - Ага. Я уже несколько дней живу, как нормальный человек. - А как же твоя теория игр? - Да ну ее, столько здоровья на это все надо! Лучше пойдем в клуб, мне так напиться хочется! - Ладно Кулемина! С тебя простава. - Не вопрос, Игорек! - Короче, я зайду за тобой. Жди! Игорь появился у Лены через полчаса и сразу внедрился на кухню. - Ты что, голодный? – Кулемина, смеясь, доставала из холодильника запасы еды. - Ленка, ты не представляешь: родители уехали в отпуск, сестра в лагере, а к бабушке в деревню я не поехал. - А чего так? Красота! В сад залез – вот тебе и обед, и ужин. - Ну, а вечером куда пойдешь тусить? Девок где искать? - На сеновале! – хохотнула Лена. – Девок ему давай. Зато они там вон какие все красивые! - Лен, Лен, а это там у тебя что? Банка с огурчиками? - Слушай, Гуцулище, пойдем в кафе, у меня тоже ничего приличного нет. - Кулемина, я на мели. Я просадил все, что родаки оставили. - Понятно. Ладно, у меня есть деньги. - Те, что выиграла? - Да. - Научи меня, а? - Нет, Игорь, я пас! Еще башку оторвут. Как только ты начинаешь выигрывать, тебе закрывают доступ в казино. Так что, я больше не играю в эти игры. – От последней мысли по телу пробежал холодок и зарылся где-то на затылке. Лена прикрыла глаза, вздохнула и загнала всплывшие воспоминания поглубже. Под гуцуловскую болтовню Ленка пыталась сообразить, куда подевались ее вещи – никак не могла найти балетки и крутилась в поисках, пока тараторящий парень не споткнулся о них, и только тогда, отделавшись от отвлекающей мысли, она услышала: - ...Виктор этот пропал. Поговаривают даже, что его вроде даже его же босс держит где-то у себя, если не убил еще, конечно, за то, что вроде этот охранник казино на бабки кинул. Вот и я говорю, молодец, Ленка, не ходи больше туда, а то еще... – Гуцул болтал, не заботясь о том, слушают ли его, но по отсутствию движения рядом понял, что Кулемина чем-то озадачена. Повернулся и посмотрел на девушку. Та стояла бледная, незримо глядя сквозь стену. – Лен, ты чего? - Что ты сейчас сказал? Повтори! - Э... ну, Стасон рассказывал, что даже своих прибить могут... - Гуцул! Про Виктора! Из-за чего его босс, говоришь, держит? - Да, говорят, дуру какую-то сп-а-сал… - Созревшая моментально догадка не смогла остановить сорвавшие уже с губ слова. - Нет, Лен, этого быть не может... скажи... - Эта дура — это я. - Вот я как чувствовал, я знал, что что-нибудь произойдет! Тебе столько мозгов зачем дали? А? Чтобы в истории влипать? Что теперь делать?! Они убьют и тебя, и этого… - Хватит ныть, Игорь. Звони своему Стасону. Мне флайер нужен. Цена не имеет значения. Убьют, значит убьют, сама виновата. Лена побежала в комнату и стала искать бумаги, которые она хотела выбросить, но куда-то сунула, и теперь была себе благодарна за это, но она не помнила, куда их дела. Перевернула весь зал, метнулась в свою комнату. Раскидала книги и распечатки, среди которых не находилось пропажи, повытаскивала все ящики и открыла все дверцы, и только в самом нижнем ящике обнаружила то, что уже отчаялась найти. «Вот она, его свобода», - прижала к груди. «Виктор. Значит, это тот самый Виктор, которого, как я думала, я не нашла. Значит, его там держат, быть может, бьют, и все из-за меня». Практически выбежала в коридор, где Гуцул разговаривал с кем-то по телефону. - Лееен… - Гуцулов удрученно отключил телефон. – Он сказал, что о цене с тобой сам договорится. - Плевать, Игорь. Идем! – Она вытолкала парня за дверь. *** Никогда еще она не чувствовала себя так легко – ей было плевать, что будет. Она сейчас не ради себя, а за другого человека пришла отдать свой долг, и она добьется того, чтобы его отпустили. А уж что будет с ней – сама виновата. Развалившись на стуле, она ждала, когда кто-то к ней выйдет – ну не могла она выиграть столько фишек незамеченно, наверняка уже крупье нажал на скрытую кнопочку, прямиком подающую сигнал начальству. А пока Лена играла, и деньги словно рекой текли в руки. «Обуздать фортуну в тот момент, когда этого и не требуется вовсе. Ирония ли, совпадение, или прямая подстава? Карты сами идут в руки». Вот когда не надо, они всегда попадаются, крупье не скидывает, соперники атакуют ставки. Игра продолжилась, начался новый круг, и Лена, наконец, увидела тех, кого ждала: в зал вышел невысокий человек в дорогом костюме с толстой цепью на запястье в сопровождении двух охранников и направился в ее сторону. - И кто это тут у нас такой везучий? – мужчина слегка насмешливо смотрел сверху вниз. - Это я. И это не везение, это холодный расчет. - Сыграем? - Легко. - Пройдемте. – Мужчина жестом пригласил ее следовать за ним. Лена спокойно встала и пошла за хозяином казино, сопровождаемая кривыми улыбками мужчин за столами. В шикарном кабинете с позолоченной отделкой уже не первый час шла игра. Лена смотрела на коллег из-под челки. Как ни пытались они уличить ее в обмане или обойти ее хитростью, что допускала Лена, ведь их опыт не сравнится с ее, либо она добивалась, чтобы противники скидывали, либо выигрывала, пусть и по мелочи. Через три часа Лена открыла карты: - Флеш-рояль, - провозгласил крупье. Минута молчания закончилась осипшим: «Как? Две десятитысячных доли процента!» - Я готова ответить на ваш вопрос. А еще могу дать формулу, по которой ваши крупье навсегда застрахуют вас от людей, подобных мне. Было слышно даже, как воздух колеблется в такт с мыслями владельца казино. Он знал, что цена не может быть низкой. Но вот готов ли он заплатить эту цену. - Слушаю. - Все банально просто. Вы отпускаете Виктора, и все раскладки ваши. – «Всего-то! Девочка втюрилась и так задаром сдает такое богатство! Бабы – дуры, это точно». - Из этого бизнеса еще никто просто так не уходил, детка. - Мы будем первыми. Война взглядов длилась долгих пять минут. - С одним условием. - Интересно. - Лена занервничала, и, почувствовав это, намеренно медленно сменила позу. - Ты не появляешься больше ни в одном другом игорном заведении. - Что значит «другом»? А здесь? - А здесь. Я предлагаю тебе работать. Контракт на два года. И ни одного контакта с другими казино. - Как я узнаю, что отпустили Виктора? Мужчина усмехнулся, поднялся, протянул руку девушке и подвел ее к окну. Через стекло было видно, как двое охранников вывели под руки парня, похожего на Виктора. Владелец казино махнул своим секьюрити и через несколько секунд двое на улице швырнули Виктора прочь, тот еле удержался на ногах, развернулся. Лена вздрогнула — было видно, что его били. Мужчина скрылся из вида, а сердце все еще стучало в бешеном ритме. «Надо взять себя в руки. Не надо было его слушать, сказала бы, кто я, он бы им рассказал, и все быстрее бы разрешилось, а так...» - Ну, по рукам? Сил хватило только на то, чтобы кивнуть.
Straus: *** - Лен. Я тут подумал. Выходи за меня замуж. - Лена подавилась куском сыра и долго кашляла в ванной, вытирая слезы. Отказалась от «постучать» Гуцула. «Ополоумел совсем. А главное — я же повода не давала, с детства дружим, с чего такая... фигня». Она выбралась из ванной и посмотрела на подскочившего к ней Игоря. - Ты как? - Понял, что сглупил. - Игорь… - Лен, я все знаю, я не совсем то, что надо, подумай — родители далеко, ты одна, тебе нужен мужчина, который заботиться будет. Я же люблю тебя, и хоть ты нет, но моей любви будет достаточно... - Ладно… - «Быть может, он и прав, чего я жду, ведь Гуцул всегда был рядом, кто еще знает обо мне столько же, разве не с этого начинается то самое, светлое и...», - перед глазами неожиданно возник не совсем светлый образ с разбитой губой там, у казино. – Давай попробуем… - Ленка, спасибо! – Гуцул обнял Кулемину, она улыбнулась. Потом посмотрел в глаза и приблизился к губам. - Эй! Ты чего?! – Она уставилась на него. - Ну, мы же теперь вроде как… жених и невеста, хочу поцеловать тебя. – Лена мысленно стукнула себя по лбу. Да, чего это так переполошилась. - А, да. Я не привыкла просто. Прости. – Гуцул нахмурился. - Да ничего. - Может… пойдем кольца хоть купим? – Лена не знала, как сгладить эту неловкость. Да, он привыкнет, а пока надо отвлечь его. - Пойдем. – Гуцулов немного оживился, чмокнул Лену в щеку. Та улыбнулась. Выбор колец затянулся. Гуцулу нравились гладкие тонкие обручалки, а Лена хотела с маленьким камнем. В итоге, покупку колец отложили, пока не подадут заявление в ЗАГС, и Игорь купил своей невесте колечко с изумрудом – на помолвку. Она пристроила его на палец и с непривычки часто его крутила и просто любовалась. Оно шло ее глазам, и Игорь был рад, что понравилось. Прошла неделя, однажды Гуцул все же поцеловал Кулемину по-настоящему. Не сказать, что не понравилось, и Лена решила, что все по-разному, наверное, с разными мужчинами. Гуцул пока не настаивал на продолжении, и она тоже пока привыкала к тому, что он все время рядом. А сегодня как-то неожиданно заметила, что кольца на пальце нет. Посмотрела в ванной, на тумбочке у кровати, - нет. Игорь позвал смотреть матч, и она поспешила в зал, подумав, что на кухне, где она мыла посуду, скорее всего, на полке лежит. - Знаешь что? Помнишь, ты хотел открыть свое дело? – они лежали на диване и поглощали виноград под шум болельщиков матча, идущего по телевизору. - Это нереально, Лен. - Ну, ты же считал, бизнес-план составлял. - Лен, да что об этом говорить… - Послушай, я выиграла денег. Давай посчитаем, сколько тебе нужно. И не упрямься, ты справишься. - Лен, я... не могу, это твои деньги. - Послушай, мы скоро поженимся, и деньги будут наши. И не спорь. Тем более, нам дипломы писать, нужна практика. – Она чмокнула его в щеку. Все-таки уговорила своего жениха сделать так, как она хотела – пойти в банк и посмотреть, что у нее в остатке на счете. Игорь проводил ее до касс и сказал, что будет ждать на выходе. Накануне Лена сделала для себя неприятное открытие – она стала верить приметам. Все-таки она потеряла кольцо, и этот факт ее немало расстроил – это плохая примета, приводящая, говорят, к расставанию. Никогда не верила, а тут назойливая мысль прочно закрепилась в сознании. Она перерыла всю квартиру, вспомнила все места, где могла обронить кольцо, но все тщетно – оно словно в воду кануло. Лена побоялась рассказать Игорю об этом, а потому сейчас ее мысли были забиты совсем не счетами. Девушка услужливо с улыбкой протянула Кулеминой выписку по банковскому счету. Сначала подумав, что ошиблась с подсчетом разрядов, Лена зажмурилась. Открыла глаза. Да нет, тут разделители стоят сверху, да и в числах она не ошибается. Никогда. «Но...» - лист дрогнул в пальцах. - Девушка, что-то не так? – переполошилась сотрудница банка. – Вам плохо? - Нет, нет. Все нормально, просто… много… - А мысли бились о голову изнутри, причиняя боль, заставляя перескакивать с одной на другую: две недели назад; откуда такая сумма; казино выдало аванс, приняв ее на работу; слишком много; накопила, пока играла по разным игорным клубам; но сумма одним траншем; две недели назад, флайер в кармане – дата… Лена заставила себя успокоиться и сосредоточилась на пространсвенно-временной картине мира: он сдержал слово, перевел все на ее счет. Значит, он все знает. Значит, не ищет. - Девушка, вы будете что-то снимать? – Словно из сна выдернул ее голос сотрудницы банка. - Да, вот столько, - она написала на бумажке сумму, изначально предполагаемую в наличии на счете. Этого и Игорю хватит, и ей. А остальное… это не ее деньги, из-за них много чего произошло, что-то хорошее, что-то плохое, но одно она сейчас поняла четко – она не выйдет замуж за Гуцула. *** - Прости меня, Игорь. Но я думаю о другом. - О чем другом, Лен? Я же говорил, ты привыкнешь, я… - Я думаю о другом мужчине. - Ты видела его всего раз, Лена! Не будь дурой! – Гуцул моментально понял, о ком она, начал злиться, и тон стал повышаться. - Пусть, Игорь, пусть! Я толком и не видела его, но я не смогу с тобой! Я с ним не буду, но и с тобой не буду! Ты пойми, я-не-смо-гу! Прости… - последнее слово она сказала тихо-тихо, словно боясь потревожить и так уже разбитую надежду. - У вас что-то было? – треснувшим голосом произнес он. - Было. Он мне жизнь спас… - Тогда забери деньги. – После пяти минут тяжелого молчания сказал парень. - Я буду твоим компаньоном. – Поставила в известность. Гуцул удивленно посмотрел на девушку. – Ты мой друг, всегда был и будешь. И что бы ни было, это не отнимет тебя у меня, а меня у тебя. Понял? У нас не будет семьи, но будет общее дело. Если захочешь. Лена несмело протянула ладонь. Парень колебался, но потом пожал ладонь. - Ты права. Скоро диплом. - Мир? - Мир. - И кстати… я потеряла твое кольцо. - Оно теперь тебе не нужно. А я уже давно заметил. - Гуцул, какой же ты классный друг! - Да друг, друг, не буду больше приставать, мне важнее, чтобы ты была рядом, а не бегала от меня, как все это время. – Он обнял ее одной рукой за плечи, и они отправились пить чай. Тут я, а то все заблудились или обленились в конец!
Straus: *** Искал ли ее этот парень, которого она предполагала зовут Виктор, она не знала. Хотела ли, чтобы нашел? И да, и нет. «Да» - потому что хотелось сказать ему спасибо за все и вернуть ему эти деньги. «Нет» - потому что не знала, что сулит эта встреча. Она уже не боялась, что, встреться они, и ему будет угрожать какая-то опасность, - казино получило за него неплохой куш, и вряд ли он им еще нужен. И именно это давало ей повод изредка мечтать о том, что они могли бы снова встретиться. Но этого не происходило, и Лена понимала — ей никто не нужен больше — словно в ее картах не хватало одной единственной, и для полного флеш-рояля ей не хватает именно его — «туза», той же масти. И никак не меньше. Сама себя не понимала, откуда это взялось, знала, что глупость полнейшая, и может оказаться, что он — вовсе не тот, кем казался, и ведь одно дело – химия, притяжение, секс, в конце концов, где они подходили друг другу, по крайней мере, как ей показалось, а совсем другое - отношения. Но сердцу не прикажешь. Она уже почти уговорила себя, что надо это выкинуть из головы, но как забыть, если каждый день ты идешь на работу, натыкаешься на элементы мозаики – знакомые звуки, знакомые повороты, те самые двери, тот самый запах, - и волей-неволей память выбрасывает картины прошлого. Где бы он ни был... Что он делает, интересно, о чем думает... Позвонил Игорь и попросил срочно привезти документы по их новой фирме. Лена спешила, потому что ей нужно было еще успеть на экзамен в аспирантуре. На ходу надвинув балетки, она распахнула дверь, вылавливая в сумке ключи, а потом подняла голову. От резкого потока мыслей не смогла больше двинуться. Он! Сумка проехалась по коленке и плюхнулась где-то у ног. Хорошо, что рядом была ручка двери — хоть что-то прохладное и такое необходимое, куда можно пристроить мешающиеся руки. И что делать... что сказать? Он молчит, а ей-то теперь как? Не помнить, или дать понять, что ждала, или безразличием окатить? Или... - Слава Богу, нашел... - шепнул он, словно тяжело дыша, словно мало воздуха и нужны последние капли, чтобы успеть... Сразу отмел весь выбор. Какое безразличие, какое уж тут «не помнить»! Она невольно сделала полшага назад, отступая в квартиру. «Он искал, а я и не знала, думала, что все это не значит ничего... Думала, просто так, и так не бывает. А может ему что-то нужно...» Снова замерла, а он, разорвав диалог взглядов, поднял сумку и протянул ей через порог. - Вы... Я отдам ваши деньги, подождите. - Она протянула руку, чтобы забрать сумку, но мужчина не отдал ее, опустив безвольно, снова всматриваясь в ее глаза. - Они ваши. - Тогда что вы искали? - Я, наверное, опоздал... мне показалось тогда... давно... - Меня?.. - несмело произнесла Лена. Несколько минут оцепенения вперемешку с грохотом в груди — она аккуратно взяла его за запястье и потянула в квартиру. Закрыла за ним дверь и прижалась лбом к прохладе обивки, пытаясь остудить пылающую кожу. Повернулась. Синий обжигающий, требующий ответа взгляд заглядывает прямо в душу. - Ты ушла… а я искал. - Он протянул руку и прижал девушку за талию. Где-то в сумке разрывался телефон, требуя внимания, но уже и воспоминания о его трелях ушли, а прохладные губы еще трепетали на губах торопливыми словами. Широкие ладони держали крепко, боясь выпустить, и тонкие пальцы перебирали упругие волосы, удерживая теплое дыхание около себя. Отодвинулись друг от друга. - Я тебя тоже искала. А они не говорили... - Я знаю. Я сам себя выдал в то утро, чуть не выдал тебя, еще бы чуть… ты так ушла... как будто… я думал, они тебя схватили, в одной рубашке без формы пошел тебя у них отбирать… Прости. - Он лбом уткнулся ей в лоб и несколько секунд молчал. – И кстати, меня Виктор зовут. - Задорно сверкнули огоньки глаз. - Теперь-то можно: Лена. - Ей очень шла ее счастливая улыбка, чуть прикрытые челкой глаза, сияющие глубоким зеленым светом. Убрал челку с глаз, а потом прильнул к губам. В дверь позвонили. Это не мог быть Гуцул. - Лена! Доченька! - Не успела открыть дверь, как очутилась в крепких объятиях Веры. На лестничной площадке стояли мужчины ее семьи в окружении чемоданов. Лена не могла пошевелиться от шока, от радости, от душащих тонких ручек брата на шее. - Ой, Леночка, мы, наверное, помешали... - Да... нет, мамочка, проходите и знакомьтесь, это Виктор. Это мама, папа, дедуля, Сережка. Вить, ну не стой, как истукан, проходите все... - Она бегло всех «познакомила», пропихнула мужчину вглубь коридора, чтобы дать остальным возможность зайти в дом. - Очень приятно, - Виктор отвечал на рукопожатия Кулеминых. - Нам тоже. Лена не говорила, что у нее есть... - Вера говорила, помогая раздеться ребенку. - Молодой человек? Наверное, не успела еще, - слегка смущенно проговорил Виктор. Лена, суетящаяся вокруг родственников, от этих слов замерла и обернулась, внимательно посмотрев в смеющиеся глаза мужчины, усевшегося на тумбочку и занявшего часть коридора, ту, где он не мешал остальным. - Ты... сейчас что сказал? - на фоне общего шума двое могли слышать только друг друга. Он привлек Лену к себе, их взгляды оказались почти вровень. - Что я хочу быть рядом с тобой. Я так… чувствую… Я знаю. Ты согласна? - Лучики еще веселее заиграли вокруг глаз. - Согласна, - Лена обняла его за шею. - Согласна... - Доча, мы на недельку приехали, нас переводят на другую базу, в другой центр, и мы боимся, что редко будем видеться. - Пока все раздевались, Виктор уже оттащил чемоданы в комнату, куда ушли Никита и Петр Никанорович, и теперь помогал тут. - Ну вот, а мы думали, вы тут останетесь, будете нам помогать, с внуками возиться. Лена толкнула локтем Виктора, сделав круглые глаза, чтобы он не шутил так. Она и сама в шоке еще пребывала от изобилия событий, так еще и новоявленный парень шутил тут. Вера после этих слов повернулась в сторону комнаты и прокричала: - Никита, брось ты эти чемоданы, наша дочь беременна и выходит замуж, а ты ерундой какой-то занимаешься! Иди сюда! Не успела Лена и рта открыть, как почувствовала, что ее дергают за рукав: - Лена, Лен, это твой такой красивый телефон? Он звонит и звонит, на! От всего этого голова шла кругом, да еще и вопящий аппарат, сияющий фотографией ее одногруппника и друга. - Алло, тебе-то что от меня надо?! - Лена смотрела в самые красивые глаза на свете и улыбалась, сама не понимая, отчего. - Лен! Ты где? Что за шум, что там у тебя происходит?! - Я дома, Гуцул, и могу сказать одно: у меня тут полный... флэш-роял! конец Спасибо всем, кто еще жив на форуме, кто читает и поддерживает авторов - СПАСИБО ВАМ, девочки!
Straus: Автор: Straus Название: Семь дней Нового года Рейтинг: R Пейринг: КВМ Муза, она же Бета: Феникс Жанр: Romance, AU Статус: окончен Дисклеймер: дорогие читатели, к сожалению (так я тогда думала) этот фик не вышел "в свет" до Нового года, 31, как я планировала. Но ничего, теперь даже вижу много плюсов в этом Читайте по дням, одна прода - один день. Жду, как обычно: тут forget-me-not, спасибо! Девочки, у меня обложечка, от моего уже ставшего традиционным ХУДОЖНИКА маргоshik смотрите: Машенька, СПАСИБО тебе, мне жутко нравится! А мне еще подарили, точнее - я ВЫПРОСИЛА себе еще обложку! Это Вайсёныш сделал! ЮЛЬКА! спасибо!!! (попытка номер раз) http://shot.photo.qip.ru/004XWh-302MuZc Попытка номер два:
Straus: Машина, прибывшая со станции, остановилась, на примятый снег выпрыгнула девушка, из кабины ей подали сумку, она поблагодарила водителя и проводила взглядом стоп-огни попутного грузовика. Новый год в доме родной тети в Саратовской губернии – столько лет не приезжала, а тут и отпуск совпал, и родственники ждут, не дождутся. Приятный скрип мягкого снежного покрывала под ногами. Сугробы наметены такие, что идешь по тропинке, словно по тоннелю. Дядя Миша, тетин муж, наверное, чистил дорожки, скидывая все по краям. А мороз, однако, не шуточный, в Москве так редко бывает – в метро весь снег в конечном счете превращается в коричневую жижу, несмотря на мороз. А тут… «Эх, попрошу у тети Кати валенки, дяди Мишин тулуп и пойду в сугробах валяться вместе с Веткой и Гаврюшей, он теперь, наверное, рад такому чистому снегу, любит носом сугробы рыть». Еще с дороги не заметила дыма из трубы, а теперь девушка поняла, что и света в окнах, выходящих на улицу, нет. Даже приостановилась, надеясь, что в глубине дома засияет огонек елки. Нет, не видать и малюсенького намека на присутствие хозяев. Что же могло случиться. Девушка провела рукой над притолокой, нащупывая ключ. Как и в старые добрые времена, он лежал на своем привычном месте – в углублении над дверью. Отбросив сомнения, она повернула его в скважине, и тут же на нее пахнуло теплом и ароматом домашней выпечки. Включила свет и, не раздеваясь, набрала номер тети Кати. Телефон по-прежнему молчал, лишь уведомив, что абонент вне зоны действия сети. Сняв шапку, девушка скинула сапоги и с огромной радостью засунула ноги в мягкие пушистые тапки. Тетя Катя всегда выдавала их ей, когда она приезжала – Лена привыкла к теплу квартиры, а потому дубовый пол всегда грозил остудить своей прохладой или даже мнимым сквозняком. А в тапках ей было уютней. Прошла в гостиную, затем в кухню. На столе увидела записку, прижатую к столу красивым подсвечником, которых на столе оказалось почему-то два. Аккуратно освободила записку и прочитала. «Леночка, здравствуй! Умница, что наконец-то ты до нас добралась, мы очень рады, но, к сожалению, не сможем провести Новый год с тобой. Помнишь бабушку Лиду, так вот мы уезжаем в Ростов, чтобы привезти ее сюда, к нам поближе, старенькая она стала, а неделю назад попала в больницу. Прости нас, что не дождались, ты располагайся, печка ты помнишь как топится, в духовке пирог, вино в погребе, соседка, тетя Клава принесет молока. А мы постараемся числу к пятому-шестому вернуться. Целуем тебя, тетя Катя, дядя Миша, Вета. P.S. Гаврюшу отвели к соседям, чтобы он не мешал тебе отдыхать». «Во дают! Гаврюша – самое веселое на свете создание, разве он бы мешал! Надо выяснить, у каких соседей пес, и забрать его, вместе будем коротать новогодние каникулы. А в Рождество предстоит вернуться домой, в Москву. Грустно, но пока – неделя совершенного отдыха! Без городской суеты, практически без телефона, да и телевизор показывает всего три канала. Зато природа, чистый воздух, лыжи и море снега!» Девушка рассмеялась своим мыслям, положила на место записку, вернулась в коридор, взяла сумку и пошла искать себе комнату. В одной из спален отыскался ее любимый свитер – белый, с синей полосой и оленями на ней, по рукавам – синие снежинки, и воротник такой, что в него можно спрятать нос, если холодно. Вроде бы в этой спальне она ночевала в прошлый раз, пару лет назад. А может, и нет, неважно, но если свитер тут, значит, и ее место тоже тут. Закружит хоровод и ворвется в открытые двери, Обдавая колючим морозом лицо. Если скажут, что так не бывает – я им не поверю, Словно в сказке, укрытый пургой, ты ступил на крыльцо. В волосах чуть заметно замерзло сосулек сиянье, Твоих глаз непогода штормит где-то рядом, пленив. И остывшего, хриплого голоса ноты Очень долго потом отдаются мне где-то внутри. Неожиданный, странный и мне непонятный… желанный. Оказался совсем неподвластным законам и правилам, здесь, Где Метелью надвое скрыты мы, где она непроглядно, Необычно, но властно укрыла и город, и лес. Из-под снежного крова не выбраться. Не поддаваться магниту Твоих глаз, твоих рук, невозможно в немой тишине. Но деньков пролетевших останется в памяти… мало, как нитка, Белым кружевом ткавшая память о нашей Зиме. Совсем уже стемнело, и, кажется, началась метель, завывая в трубе, в окошках, у входа. Лена ждала, что придет соседка, выходить из дома боялась, но потом поняла, что лучше бы уж эта женщина осталась дома, иначе заметет еще по дороге. Топить печь она тоже боялась, что там с поддувом и с какими-то задвижками – кто его знает. Лена выглянула в окно – пеленой стояла перед стеклом пурга, снежинки нестройным хороводом метались из стороны в сторону, так и не находя пристанища, сдуваемые с облюбованного места следующим порывом ветра. Вот такая суровая зима в глубинке, не то что в городе, такого буйства природы и не увидишь, а тут – голос вьюги, аккуратные шорохи снежных охапок за дверью, скрип деревьев во дворе. Лена достала пирог, красивую скатерть, взяла один из приготовленных бокалов, очередной раз удивившись, почему тут всего по два, накрыла столик в гостиной. Хотела, было, слазить за вином в погреб, но передумала, уже темно, да и холодно там. А вдруг там мышка? Решила, что и компота ей хватит. Открыла банку с оливками, взяла зубочистки и натыкала их в черненькие ягодки. Ноги стали замерзать, Лена уселась на диван в гостиной и включила телевизор. Натянула свитер на ладони, окунула подбородок в мягкий воротник, поджала колени. Негромкие звуки из динамиков не могли заглушить природных, и вскоре Лена, вздрогнув от неожиданности, подскочила и кинулась на стук открывать дверь. Думала, все-таки пришла соседка. Каким-то чудесным образом на миг подумала, что пришел Дед Мороз, как в детстве, за полчаса до полуночи приходил, стучал посохом и говорил папиным голосом. Но все равно оставалось в сердце это чудо. Но потом вспомнила, что уже большая, и сказка закончилась, а замерзшую женщину надо поскорее впустить. Под напором воздуха дверь раскрылась шире, чем стоило бы, и перед девушкой возникла высоченная фигура с поднятым воротником и шапкой снега на голове. Мужчина притопывал, а когда увидел, что дверь ему открыли не хозяева дома, растерялся. - Здравствуйте. – И молчит. - Вы кто? – девушка натянула рукава, зажав их в ладошках. Сердце стучало от неожиданного вторжения незнакомца. Мужчина горбился и пытался втянуть руки в рукава – до такой степени настойчиво ветер пробирался под одежду. - А… Михаила нет? - Нет. Они уехали. Далеко. - Понятно. – Он опустил взгляд. – Ну, ладно, извините. Мужчина развернулся уходить, и девушка с трудом закрыла тяжелую дубовую дверь, едва справляясь с напором вьюги. Такие синие глаза, довольно темные, подчеркнутые белизной снега и отсветами лампы в доме. Тут-то тепло, по другую сторону ненастья. Она прислонилась спиной к двери, стараясь унять внутреннее смятение, страх, ведь неизвестно, кто он, чего хочет, но, если он дядю Мишу спросил, может, он его знакомый? Впустить или не впустить незнакомца в дом? Как быть девушке, отрезанной от цивилизации, одной, в чужом месте? Когда она открыла дверь, мужчина, еще больше сгорбившись, чиркал зажигалкой, пытаясь закурить. Ветер тут же сдувал огонек, не давая эффекта. Заметив вновь зябнущую фигурку в проеме двери, он повернулся. Вопросительный синий замерзший взгляд. - Зайдите в дом, у вас нос уже покраснел от холода, – сказал он и продолжил чиркать зажигалкой. Девушка резко схватилась за нос, пряча его в теплом рукаве свитера. «Нахал какой». - Если я зайду, вы тут замерзнете. – Она отодвинулась, пропуская его в дом. - Можно? – «Господи, да у него даже губы посинели уже… а в глазах столько надежды…» - она кивнула. На пороге он успел стряхнуть снег с волос, шагнул в коридор, загородив своей фигурой почти все пространство. Лена стала закрывать неподдающуюся дверь, но мужчина девушку отодвинул и сам все сделал, щелкнув замком. - Здесь не намного теплее, но хоть не дует, – сказала девушка и, кутаясь в свитер, шмыгнула носом. - А печку растопить – не судьба? – стаскивая окоченевшими руками пальто, спросил он. - Я не умею топить печки. - Городская что ли? Окончательно освободившись от верхней одежды, мужчина прошел в зал, растирая ладони. Девушка, как на привязи, следовала за ним. Он провел рукой по полке камина, взял толстые спички, несколько поленьев с чугунной поленницы, брызнул масла, чиркнул и зажег огонек. Он пробежал сначала по поверхности поленьев, собрав горючее масло, затем забрался между ними, на время спрятался, а через несколько секунд откуда-то из глубины проснулось пламя и запахло древесиной. Мужчина поднялся, обошел девушку, сзади взял ее за плечи, поставил перед камином и сказал: - Стой здесь, грейся. – И ушел растапливать печку. Лена стояла и впитывала чудесный запах горящей коры – она обожала, когда горит дерево, словно согревая изнутри своим запахом. Мужчина возился где-то у печки, а она чувствовала, как покалывает в холодных ногах, как тепло пробирается к щекам, как начинают гореть уши. Или это не от камина… Она повернулась и посмотрела на мужчину. Тот поднялся с корточек, потянулся и вытащил какую-то задвижку. Снова присел, приоткрыл дверцу и заглянул в печку. Влажные от снега волосы переливались в свете оранжевых языков пламени, широкая спина загораживала весь обзор кухни, а запах его парфюма ненавязчиво кружил голову. Он уже избавился от свитера, и теперь был в футболке, рукава которой плотно обтягивали мышцы рук. Кто он, Лена не знала, но он так умело управлялся тут с отоплением, прекрасно зная, что и где взять, что она подумала, что он часто бывает у тети Кати в доме. - Меня Виктор зовут. Я сын Михаила. От первого брака. – Видя, что девушка удивлена, решил уточнить. - Очень приятно. А я Лена. Тети Катина племянница. – Поняла, что сморозила глупость, щеки залились краской. Мужчина про себя улыбнулся. – Не знала, что у дяди Миши есть такой сын… - Какой? – он повернулся и посмотрел в глаза. - Взрослый. – Улыбнулась, «красивый». – Вы на отца похожи. – Он кивнул, отвернулся и снова чем-то зашуршал у печки. Чувствуя, что согрелась от огня, она прошла на кухню, старательно обходя мужчину, чтобы не задеть. Его же, наверное, покормить надо, человек с дороги. - А куда все подевались? – поднялся и проследовал за девушкой, чем заставил ее нервничать – чужой мужчина в доме родственников, они наедине… Взяла со стола и протянула ему записку. – Понятно. Ветку уж могли оставить, чего ее таскать. - Она печку топить не умеет. Замерзла бы. А если бы я не приехала… - А, ну да, а если бы приехала, замерзли бы вдвоем. Это, конечно, лучше. - Лена так и осталась стоять с открытым ртом. - Ветка давно топит печку, не маленькая уж. И голодная не стала бы сидеть. В погреб почему не заглянула? – он повернулся и посмотрел в глаза. - Ну... там темно и холодно... а вино я не хочу. - Испугалась? – заключил он. - С чего вы взяли? - Не «вы», а «ты». А с того, что ты боишься мышей, и поэтому сидишь впроголодь. С этими словами мужчина вышел в коридор, убрал коврик, поднял крышку погреба и повернулся к девушке. - Как ты думаешь, если в погребе будет хоть одна мышка, на сколько людям хватит припасов? - на лбу образовались складки, и голубые глаза засияли каким-то особенным светом, теплым и уютным. - Значит, там нет мышей? – Он засмеялся. - Да нет, говорю же. Он достал из подземного холодильника множество кастрюль и банок. Вместе они оттащили все на кухню. - Теперь тетя Катя похожа на себя, а то я уж подумал, что домом ошибся. - Да, она очень любит готовить. За короткими переговорами двое молодых людей накрыли стол в гостиной, Виктор, словно проделывал это тысячу раз, водрузил два подсвечника и зажег свечи, Лена нарезала пирог и поставила два бокала. Теперь она понимала, почему всего по два — родственники знали, что приедет Виктор. Но почему не сказали ей. - Вам было известно, что я приеду? Только правду. - Чокнувшись «за знакомство», Лена отпила из бокала. - Нет. - Виктор сделал глоток вина. - Я всегда появляюсь «нежданчиком», поэтому меня не предупредили. - Я вас никогда раньше не видела. Даже не знала, что дядя Миша был женат. - Мужчина начал настойчиво крутиться, оглядываясь по сторонам, словно что-то разыскивая. - Вы что-то ищите? - Да, второго Виктора, иначе непонятно, почему мы еще на «вы». Или я для тебя такой старый? - Он испытующе смотрел в глаза. Она нравилась ему своей открытостью, искренностью, какой-то детской беззащитностью здесь, в условиях, где он чувствовал себя на своем месте. Это и понятно, она выросла в городе, но в ней не было этого притворства и жеманства, она знает, что она в гостях, и не позволит себе более этого. Что бы она сказала, если бы... - Давай выпьем на брудершафт, чтобы ты запомнила. - Послушайте, то есть, я пока не привыкла, но я обязательно запомню. - А почему выпить не хочешь? - Я не могу так сразу... - У тебя есть парень. - Не в этом дело. Извините... ой, извини… - она встала и, пряча взгляд, отошла к камину. Бокал взяла с собой. «Я так и подумал». Он тоже подошел к камину и встал напротив. Молча отпили из бокалов. - Согрелась? - Она закивала. - Да, да, спасибо. Теперь уже тут тепло, да и вино греет. - Угу, и тапочки. - Лена посмотрела на свои ноги. - Я всегда удивлялся, чьи такие смешные тапки. Катя смеялась и говорила, что есть одна мерзлячка, которая без этих тапок жить не может. - Он улыбался. – Значит, это ты была? - Ну, я и сейчас есть. И мерзну, вроде, также. – Звуки колокола с башен Кремля перебили их. - Сейчас президент говорить будет. Давай за Новый год выпьем. - Пусть говорит, надоели они уже. - Звякнули бокалами, не слушая, что говорит глава государства. - С Новым годом! - С Новым годом. Так где ты видел эти тапки? – вернулась к интересующему вопросу Лена, подозрительно прищурив глаза. - В своей комнате. - В той, что дальняя, справа? - Именно. - Это моя комната! - Здрасте! Я всегда там ночую, когда приезжаю. - Я тоже! Еще аргументы? - А я умею печку топить! - А я бегаю быстрее! - Лена уже успела поставить свой бокал на полку камина, и теперь припустила по лестнице. Преодолев половину пути, Виктор не догнал ее, да и не особо спешил, иногда, если комнаты были заняты, он оставался ночевать внизу, на диване у камина. Компанию ему обычно составлял Гаврюша, мохнатым ковриком ложащийся в ногах. Лена спать не хотела совершенно. Она легла на широкую кровать и взяла телефон. Сеть не ловилась, и почитать было решительно нечего. Тогда она встала и отправилась к немногочисленным полкам с книгами. Пикуль, Прус, Заболоцкий, - гласили корешки изданий. Их тут немного, но почему-то она решила, что не тетя Катя сюда принесла эти книги. Да. По комнате, наверное, многое можно сказать о человеке, вот и сейчас она точно знала, как Виктор не поступит. А потому не стоит и закрываться. Через час раздался тихий стук в дверь. Лена улыбнулась и прислушалась. - Лен, ты спишь? - Нет. - Я тебе принес вина и фруктов. А еще очень вкусный торт. - Спасибо, Виктор, я не хочу. - Ну и ладно. Я поставил поднос на пол у входа. Гаврика нет, поэтому не страшно, никто не тронет. - Спасибо, Виктор, но я не хочу. - Спокойной ночи. - Спокойной. Было интересно узнать, что за девушка, хотя, он уже чувствовал, что характер еще тот. Он опустился на пол с той стороны, куда откроется дверь и скроет его от ее взгляда, такого глубокого, летнего, что невольно засматриваешься. Он не обманулся — через несколько минут, не услышав звуков в доме, Лена приоткрыла дверь и забрала поднос. Снова закрыла. Виктор довольно улыбнулся. Не хочет она, как же. Отправился вниз устраиваться на ночь.
Straus: Утро. Первое января. Лена открыла глаза. Уже рассвело. Она выглянула, насколько смогла, в окошко. Все по самые форточки было заметено снегом. Казалось, что дом стоит в глухой шапке и дремлет, убаюканный ночной песней вьюги. Умылась, надела мягкий домашний костюм и выбежала из комнаты, пробежала по лестнице и остановилась. Виктор в этот момент вышел из-за печи, с кухни. В одних домашних штанах и босиком. - Ой. Доброе утро. Я забыла там поднос, - ткнула пальцем в сторону комнаты. Она убежала, а он понял, что смутил ее. Мысленно улыбнулся. - Ты где спал? Тут? Не холодно? У меня от вида твоих босых ног мороз по коже... - Не замерз, я привык. А ты не ходи без тапок, чтобы не застудить ноги. - А сейчас печка не топится? - Нет. Она еще теплая, потрогай. Чуть позже топить будем, - и она остынет, и как раз, чтобы ночью тепло шло. Позавтракали, а точнее, уже к обеду дело было, и Виктор стал одевать свитер. Шерстяной, но довольно тонкий. Когда он достал валенки, Лена тоже сказала, что пойдет на улицу. Надо до соседей добраться, да еще выяснить, где же местное стихийное бедствие — Гаврюша. - Подожди, давай сначала я откопаю дорогу, а потом уже пойдешь. - В каком смысле «откопаю». - Ты посмотри, сколько намело, сейчас бы дверь открыть, не то что идти куда-то. Будь тут. Погремев в коридоре деревяшками, видимо, доставая лопату, Виктор открыл дверь. Лена не высовывалась, но и по движениям во дворе поняла, что снега действительно много. Часа два Виктора не было. Сначала девушка читала, устроившись поперек кровати и покачивая в воздухе ногой. Потом строки в книге стали путаться с мыслями, которые так или иначе сводились к одному — к снегу, который теперь сгребает Виктор. Лена встала и подошла к окну. Не видно ничего. Она спустилась вниз, надела куртку и шапку, впрыгнула в сапоги и, не застегнувшись, выглянула наружу. От входа была прокопана удобная дорога, а где-то за сугробом видно было кучки забрасываемого наверх снега. Под ногами лежал тулуп. Лена ступила на дорожку, шагая по направлению работающего мужчины. Как в сказке. Были бы краски, можно было бы сугробы разрисовать цветной водой — она бы замерзла, и получился бы красивый снежный орнамент. - Еще не готово, зачем вышла. - А что ты копаешь? - Путь на свободу. - Но дорога же есть, почему «не готово», вполне. - Она никуда не ведет. - Виктор махнул в сторону снежных наносов вдоль ранее прокопанного в сугробе тоннеля. - Здесь вполне можно пройти, при желании. И любая дорога обязательно куда-нибудь ведет. - Хорошо, только в сапогах по такому бездорожью я не советую ходить. Пойдем, достанем валенки. - Лена улыбнулась. - Ты не представляешь, сколько времени я мечтала о них. - Вот и пойдем в дом. Тем более, тут дует. Вьюга еще не совсем отступила, но с неба уже не падало ничего, и ветер лишь гонял легкий верхний снег с места на место. Отыскав обувь подходящего размера, через час двое снова выбрались на холод. Виктор подхватил свой тулуп со снега, Лена при этом поежилась — он даже задубел тут лежать. - Куда пойдем? - Виктор посмотрел на Лену. Та тоже мельком глянула. Вообще-то она не звала его, она и сама знает дорогу, но, раз уж пошел, куда деваться. - Я хотела сходить к тете Клаве, вроде так зовут эту женщину. - Хорошо, все равно делать больше нечего, - Виктор развел руками и зашагал рядом. Гаврюша временно жил у той самой соседки. Увидев Виктора, пес шамором кинулся к ногам, выражая свою радость. Когда же из-за Виктора выглянула Лена, мохнатое существо не выдержало и все-таки поставило лапы ей на плечи, облизывая лицо. Лена смеялась, пытаясь спрятать лицо, но Гаврюша тогда попытался снять шапку. Виктор пытался усмирить собаку, но тот не угомонился, пока не выплеснул все свои эмоции на людей. - Леночка, вот тут молоко, еще кое-что вам, чтобы с голоду не умерли. - Да вы что! Там тетя Катя оставила еды на целый пир. Не надо, тетя Клава! - Берите, берите, в холод положите, не заметите, как пригодится. Витя, там у Паши есть настойка, будешь? - Буду, конечно, Клавдия Михайловна. А сам Павел Геннадьевич где? Женщина пошла на кухню за настойкой, Виктор отправился следом. Лена с Гаврилом остались у печки. - А он в отъезде, на заготовке, я одна. Скоро должен вернуться. - Вы, если что — говорите, я помогу. Дальше Лена не услышала, потому что отвлеклась на собаку, которая ткнула носом в какой-то угол, и оттуда раздалось шипение. Лена присела на корточки. Под стулом в углу сидела кошка. При приближении собаки она встопорщила шерсть, готовясь дать отпор. - Гаврик, тебе не стыдно! Ты что пугаешь кису, посмотри, какая красавица, трехцветная, - громким шепотом упрекнула девушка пса. Тот снова ткнул носом в ее щеку. - Отстань, проказник. Иди сюда, киска. Когда Виктор вышел из кухни, увидел картину, как Лена носила пушистую кошку на руках, поглаживая за ушками, а та сверху спокойно наблюдала за вьющимся у ног псом, ревностно пытающимся избавить Лену от соперницы. - Гаврик, я тебя люблю, ты у меня единственный такой умный и красивый, но и девушек обижать нельзя. Понял? А то по носу когтями получишь. - Приговаривала Лена, не видя хозяйку и Виктора. - А, Мурка, на руки забралась! А ну иди-ка на место, - скомандовала женщина, кошка аккуратно спрыгнула с рук Лены и гордо удалилась. - Тетя Клава, а вы одна? Приходите к нам, втроем веселее, чего вы тут одна. - Леночка, да я бы с удовольствием, но мне некогда скучать. Паши нет, хозяйство большое. А еще вон телок народился. А холод какой - хоть домой забирай. - Как же его от мамы-то забирать? - удивилась девушка. - Да вот то-то же. Не до праздников, сама видишь. А вы заходите, я всегда рада гостям. И если что-то надо — не стесняйтесь. Молодые люди поблагодарили женщину, Виктор взял тяжелую сумку, Лена позвала Гаврюшу, и они втроем отправились домой. - Виктор, а чем мы будем кормить Гаврила? - Да он все ест, только побольше. Любит мясо, но и от конфет не откажется, - улыбнулся мужчина, посмотрев на идущую рядом девушку. Она подняла голову, улыбаясь. - Может, сходим в магазин? - Первого числа вряд ли он работает. - Точно. А для меня все дни слились в один, под названием «отдых». - Учеба? - Работа. - Мужчина поднял брови. Думал, что она еще студентка, а выходит... старше. - Отдыхать надо где-нибудь на Канарах, в Альпах, на Бали, и так далее. - Я родственников уже сто лет не видела. А отпуска не было еще дольше. Да и где такие деньжищи взять на Бали и Альпы. Да и не в этом дело, пусть там отдыхают те, кому это нравится. А мне и тут хорошо. - Странная ты. - Сам-то чего не на Канарах? - Хм, один-один. - Они вошли в дом, он поставил сумки, развернулся и направился к двери. Лена удивилась, но ведь он не должен докладывать, куда пошел. Может, дела какие-то. Гаврюша радостно носился по дому, заглядывая во все уголки, словно проверяя, все ли на том месте, где он оставил. Вытащил откуда-то кусок мишуры и долго таскал его, не зная, куда пристроить. Лена подумала, что в доме нет елки. Тетя Катя с Веткой любят наряжать елочку, украшать дом, а в этом году, видимо, не успели. - Гаврюша, а откуда ты принес это? - Умные глаза собаки виновато смотрели на девушку. - Покажи. Собака, понуро склонив голову, отправилась в сторону кладовки, думая, что его будут ругать. В ней Лена и отыскала большую коробку с мишурой и игрушками. Достала снежинки, гирлянды, даже цветные огоньки тут были. - Спасибо, Гаврик, ты умница, мы сейчас украсим дом, Вета приедет, обрадуется. Где у нас тут кнопки? Где-то через час Лена плюхнулась на диван, обводя критическим взглядом результаты своих трудов. Дверь открылась, и в нее просунулся ствол елки, а за ним появились ветки и Виктор. - Виктор! Зачем тебе елка первого января? Праздник уже закончился! - Правда? А я считаю, его стоит продлить. Тем более, впереди Рождество и Старый Новый год. Думаю, Вета обрадуется. - Прислонив дерево к стене, Виктор повернулся. - Ну а зачем тогда ты украсила дом, если праздник закончился? - Подумала, что Вета обрадуется, - пожала плечами и улыбнулась. «А сама, как ребенок, аж глаза блестят. Такая искренняя... красивая. Как весна улыбнулась». - Так, Гаврик, вылезай из-под елки! - Виктор сбросил бушлат, плотно закрыл дверь и взялся за колючий ствол. Установил новогоднюю красавицу и посмотрел на Лену. - Вы уже убрали игрушки? Зря. Доставайте. Лена с Гаврюшей вновь отправились в кладовку. - Вот, даже гирлянды есть. Это хорошо, что елка будет, я под нее смогу сложить подарки. Только... Все равно идти в магазин, у меня нет подарочной бумаги и бантиков. - «И еще одного подарка». - А мы их засыпим конфетти и завалим мишурой, и не надо бумаги, да, Гаврюша? Гирлянда оказалась сломанной. - Видимо, контакт где-то отошел. - Сказал Виктор и снова куда-то ушел. Вернулся с какой-то коробкой. Сел за стол, открыл окно, взял гирлянду, раскрутил коробочку и стал там что-то колдовать с паяльником. «Интересно, он все умеет? Таким, наверное, должен быть мужчина, - все проблемы решит. Дядя Миша такой, и Виктор в него». - Ну вот, - в руках мужчины переливалась огнями гирлянда. - Теперь нам свет не понадобится, от елки будет светло. Виктор укрепил огоньки наверху, передал продолжение длинной гирлянды Лене, и она уже навешивала проводки на средние и нижние ветки елки. Протиснувшись между мужчиной, держащим гирлянду, и елкой, она задела волосами его щеку, не заметила. А он успел уловить запах ее волос, тонкий аромат духов, тепло от ее присутствия рядом. - Надо печку затопить, - стряхивая с себя тревожное чувство близости к девушке, сказал он, отпустил гирлянду и отошел. Лена закончила вешать шары, накинула мишуру и дождик и включила огоньки. Они сначала все замигали быстро-быстро, а затем сменили ритм и стали переливаться медленно и по очереди. Виктор щелкнул выключателем, и комната погрузилась во мрак. Лена прижала пальцы к губам — так волшебно смотрелась елка в темноте, что даже пес подошел и издалека понюхал воздух. - Виктор, ты волшебник! - она подпрыгнула на месте, поворачиваясь к мужчине, стоявшему у входа в кухню и издалека наблюдающему за девушкой. - Да ну, что я такого сделал, - вышел из оцепенения и махнул рукой. - А вот наряжала ты, ты и волшебница. «И правда, какая она... странная. Но, что самое интересное, эта странность такая правильная, что даже думаешь, сейчас быть такого не может. Но ведь есть же». Горел камин, было тепло от печки, от цветных огней, от его глаз, от вина, стоящего в бокалах над камином. Такого Нового года у нее не было давно. Максимум — это с подружкой по команде на кухне объедались двумя ложками салатиков и бутербродами, а первого числа бежали сжигать лишние калории, чтобы тренер не вкатал нарушение спортивного режима. И все же, теперь она уверена — это семейный праздник. - Спасибо, Виктор. Спокойной ночи, - поднимаясь по лестнице, тихо сказала она. Он стоял спиной к перилам и повернулся, чтобы тоже пожелать ей всего хорошего. Но глаз так и не увидел, она взбежала по лестнице и скрылась в комнате. А он так и остался стоять у камина, глядя на неистовствующие в своем отживающем танце языки огня. «Спокойной ночи тебе. Лена».
Straus: Утро. Второе января. Тишина в доме заставила подняться и пойти проверить, все ли в порядке. Девушка надвинула теплые тапки и спустилась на первый этаж. Ни мужчины, ни собаки не было. Гирлянда на елке не горела, постель с дивана была убрана, собачья тарелка была чисто вылизана. Лена улыбнулась. Мужчины тут командовали сами. Она вернулась в комнату, навела порядок там, умылась, а затем снова отправилась на кухню — поискать кофе и чего-нибудь перекусить. Как только из холодильника были извлечены продукты, дверь отворилась. - Гаврюша, только тихо, давай не будем будить Лену, - раздался нравоучительный тихий голос. Лена улыбнулась и вышла в холл. Собака кинулась к ногам здороваться, а мужчина, снимая куртку, улыбнулся и сказал: - Доброе утро. Не пришлось тебя будить, соня. - Доброе утро. Я кофе сварила, ты будешь? - Принесший с улицы прохладу, мужчина пробрался мимо девушки в кухню, потягивая носом. - Буду! Пахнет вкусно. Любишь кофе? - на столе стояли две маленькие кружки дымящегося напитка. - Да. - Я тоже. - Он отпил из чашечки. - Предлагаю экскурсию. - Здесь есть достопримечательности? - удивилась Лена. - Это необычная экскурсия. Ты умеешь кататься на лыжах? - Умею немного. Только если не быстро. - Ладно, обещаю. Я притащил из сарая все, что есть. Давай найдем тебе среди них подходящие. Лена улыбнулась. Такой милый! Все лыжи Лена сама сюда привезла. Она сама подбирала ботинки для дяди Миши, для Ветки, когда та еще была маленькой, даже тетя Катя, которая за зиму и выезжала всего пару раз, тоже была снабжена своей парой. А уж про Ленины и говорить нечего. - Вон те, синие мне пойдут. - Они уже старые и ободранные. - Старый конь борозды не портит, - подмигнула она ему, отобрала свои и прислонила к стене. - У тебя какой размер? Как у дяди Миши? - На один побольше. - Тогда зачем тебе лыжи? - он засмеялся. - Вот эти, они самые тут большие. Померь. - Ну... даже носок влезет. - Не надо носок, пятки натрешь. А вот с палками сложнее. Бери дяди Мишины, длиннее нет. Какая погода там? Температура, хоть примерно. - Лена пошла к кладовке, Виктор наблюдал за ней. Она достала какую-то коробку, откуда торчали цветные обертки. - Ну, думаю, градусов десять мороза. - Хорошо, вот это подойдет. - Она извлекла две упаковки, напоминающих клей-карандаш. - Что это? - Лыжная смазка. Надо промазать, а то ссохлось все уже. У меня-то пластик, а вот твои могут и не скользить. - Лена вручила Виктору блестящий брусочек. - Не толстым слоем, просто, покрой пока сверху. - Откуда такие познания? - Виктор смотрел, что делает Лена, повторял за ней. - Отец лыжник был, вот и меня приучил. Лена выбрала палки себе, ему, критически окинула взглядом его одежду. Пока Виктор относил непригодившиеся лыжи в сарай, Лена залезла в шкаф, где хранилась сезонная одежда. Нашла свой спортивный пуховик, штаны, достала шапку, варежки. Отыскала куртку дяди Миши, под которой висели штаны. Виктор был стройным, худощавым, а дядя Миша уже в эти штаны лет пять не влезал. Достала на всякий случай, вдруг подойдут. Перчатки лыжные. - Да не надо, Лен... - Одевай, одевай. Это специальные лыжные костюмы. А это... - Лена теребила в руках белую шапку с синими полосками. - Папина шапка. Взяла свой костюм и пошла в комнату переодеться. Когда спустилась, Виктор с Гаврюшей уже вышли из дома, захватив лыжи. Она зашнуровала ботинки и тоже отправилась на улицу. Мужчина уже застегнул в креплениях ботинки, натягивал перчатки, пристраивая лямки от палок. У Лены крепления были примитивнее — лыжи, наверное, самые первые ее беговые, но они и надежнее, ни разу не подводили, в отличии от новых. Сунула ноги под застежки, наклонилась, надавила на кнопки. Отточенным движением продела руки в лямки палок, поправила шапку, глянула в синие глаза. - Готов? - Так точно! - Погнали. Лыжи скользили отменно, Лена бежала впереди и прокладывала ровную параллель двух колей, по которой Виктору скользилось вдвойне быстрее. Пересекли огромное поле, затем удалились в лесополосу, а потом пошел лес. Лена с отцом и дядей Мишей часто тут катались, она хорошо знала дорогу; ехала не быстро, а потому успевала любоваться снежными пейзажами. А Виктор, напротив, приезжал все чаще летом, и зелень ему была бы привычней, но от этого зимний лес ему казался совершенно другим, знакомые места приобрели совершенно новые очертания, да и рельеф изменился — все впадины и бугры были словно оплавлены воском - покрыты толстыми слоями снега. - Лена, через реку не пойдем? - крикнул сзади Виктор. - А там у ручья есть еще тот мост? - Летом был. - Тогда пойдем. - Давай я поведу? - Давай, - согласилась подуставшая девушка. Она сошла с колеи, давая ему дорогу. Полностью расслабилась и доверилась ему, следуя за широкой спиной. Ведущий должен держать темп, еще сопротивляться ветру и следить за лыжней - ему тяжелей. Но и ей теперь, когда начались повороты, приходилось работать ногами и пошла большая нагрузка на позвоночник. - Виктор, подожди. - Лена стала отставать. Гаврюша, бежавший рядом с мужчиной, обернулся, и пристроился рядом, заглядывая в глаза. - Что случилось, Лен? Я быстро ехал, да? Прости, я помедленней теперь буду. - Нет, нет, ты езжай, не хочу тебя тормозить, иногда хочется вот так до упаду накататься... езжай. Я пойду назад потихоньку. А ты езжай, если догонишь — хорошо, а нет — я не заблужусь, этот лес мне знаком, да и по лыжне я нормально доеду. - Что ты такое говоришь. Мы вместе выехали, значит я за тебя отвечаю. Все, давай, разворачивайся, домой, значит домой. Гаврил, домой! - присвистнул Виктор, подзывая пса, зарывшегося в снег под какой-то елкой. - Правда, не стоит из-за меня... - Отставить разговорчики, следуй за мной, и не спорь. Приехали домой, Виктор оттащил лыжи в сарай, но убирать далеко не стал, вдруг еще соберутся куда выбраться. Помог Лене раздеться, развесив верхнюю одежду недалеко от печки, чтоб просохла. Несколько раз пытался заглянуть в лицо — казалось, что девушка бледная. - Да все нормально, Виктор. - Заметив это, Лена успокоила мужчину. - Мне кажется, ты бледная какая-то. - Это от давления, со мной бывает такое. Пройдет, не переживай. - Он отвел ее в комнату, поставил подушки повыше, Лена забралась на кровать, но ложиться не стала. - Знаешь, а если бы я уехал, то сейчас бы был без задних ног, а так, как раз сил хватило и на обратную дорогу. Спасибо тебе. - За что спасибо-то? Ты приглашал на экскурсию, а я... - Вместо этого ты сама мне провела экскурсию. - Засмеялся Виктор. - Да еще и на таких скоростях, сразу столько всего успели посмотреть! - Лена тоже заулыбалась. - Вот так лучше, когда ты улыбаешься, - щелкнул ее по носу. - Ты голодная. Пойду принесу что-нибудь. - Спасибо. Виктор поднялся по лестнице, аккуратно неся на подносе то, что успел быстренько собрать на тарелки. Бокалы и свечи были особенно ценны, и он старался так балансировать подносом, чтобы не разлить ни вино, ни воск. Донес без приключений, и поставил аккуратно на тумбочку, развернулся и замер. Лена спала, чуть стащив подушку пониже. Он коснулся руки. Холодная. Укрыл девушку легким, но теплым шерстяным пледом. Лена проснулась, когда было темно. Понять, утро уже или еще вечер было сложно, и она аккуратно выбралась из комнаты. В холле мигали огни елки, но ни печка, ни камин не топились. Виктор спал на диване, на груди у него лежал пульт от телевизора, а Гаврюшу Лена не видела. Спустилась, аккуратно ступая, чтобы ни одна половица не скрипнула. Подошла и посмотрела на мужчину. «Загнала мужика, вон, спит, как убитый». Улыбнулась. Пошла на кухню, налила воды, взяла мандарины и поднялась обратно в комнату. На тумбочке увидела поднос с едой. Улыбнулась: «Виктор». На кровати под ее пледом завозились, и оттуда показалась заспанная морда овчарки. Зевнул. - А, вот ты где, плут! А я удивилась, куда ты подевался. Давай посидим тихо, чтобы не будить Виктора, пусть поспит. На вот, пирога съешь. - Лена взяла с подноса пирог, отломила кусочек и дала собаке. Тот слопал и преданно посмотрел в глаза. - Что?! Еще? Нууу, это мне Виктор принес, не тебе! Ладно, только тихо, пойдем, покормлю тебя. Спустились снова на кухню, Гаврюша печально посмотрел в свою тарелку, опустил хвост, и, пока Лена доставала ему еду, он дошел до дивана в холле, увидел Виктора и поцеловал его в нос. Лена поздно заметила и не успела — он второй раз облизал уже все лицо человека, подумав, видимо, что тот не понял сразу, что пора вставать. - Гаврюша! Я же просила не будить его! Ты что! - Лена шепотом приговаривала, пытаясь оттащить овчарку от мужчины, который во сне потер лицо. Девушка приложила палец к губам, показывая собаке, что надо молчать. - Чшшш. - Да я не сплю уже, Лен. - Виктор открыл глаза и приподнялся, оказавшись близко с лицом девушки, наклонившейся над диваном и за ошейник пытающейся оттащить пса. Темные глаза блестели смехом, она немного сморщила нос, улыбаясь, и теперь в цветных бликах от гирлянды смотрелась нежно, даже как-то по-детски. Сел на диване. - Ты сама как? - Отлично, спасибо. Только во времени потерялась. Часы показывают семь часов. Утра или вечера — не знаю. - Они показывают девятнадцать. А значит, кого-то пора кормить. - Да, Гаврюша уже намекал. - Гаврюшу я уже кормил! Намекал он, вымогатель. - Ты сам-то голодный? - Нет, - отмахнулся он. - Ужинал? - добивалась девушка. - Ну, я ждал когда ты проснешься, а потом вот... уснул. Кстати, надо же печку затапливать, а то пристыла уже. - Тогда я достаю ужин. - Все разошлись по своим углам, но были все же где-то рядом — Лена носила на столик у дивана тарелки и блюда, Виктор разжигал в камине огонь, занимался печкой. - Виктор, а тут музыки нет никакой? Телевизор не хочется, а вот что-нибудь легкое бы... - он задумался. - Подожди, я в сарае видел старый патефон, когда лыжи доставал. - Виктор закрыл дверцу печки и двинулся в коридор. - Что? Патефон? А он работает? - обрадовалась Лена. - Ну, вот и узнаем. - Не поверишь! В кладовке есть пластинки, - Лена чуть не подпрыгивала. - Неси! Если это старая папина коллекция, стоит ее послушать. - Новый год в стиле ретро! Супер! - Лена унеслась в кладовку, Виктор, уходя, закрыл входную дверь, чтобы не дуло. Вечер прошел под старые иностранные и русские песни. Совершенно другое звучание музыки под шуршание старенького патефона, даже атмосфера в доме согрелась — покрутишь ручку, и полчаса наслаждаешься глубоким звуком, хоть и искаженным от старости проигрывающей иголки. Даже разговаривать не хотелось, сидели на диване, Лена, поджав ноги, Виктор напротив, на полу устроился Гаврюша, вникая в покой тихого разговора. - Папа любил заводить этот аппарат. Мы слушали его, когда мама была в ночную смену. А меня так раздражало, помню. Однажды устроил диверсию — налили воды в раструбы, чтобы испортить звук. Но как на зло, мама сменилась, а следующий раз отец включил его не скоро — он успел просохнуть, и даже вроде не осталось следов от моих проказ. - Ты уже тогда знал, куда лить надо? - Лена улыбнулась. - Ну, когда вырос — понял, как называется, а тогда просто лил туда, где дырочки были. - Тихонько засмеялись, боясь спугнуть это волшебное звучание. - Потанцуем? Девушка кивнула, он поднял ее с дивана и аккуратно прижал к себе, увлекая под музыку в центр холла. Гаврил поднял морду, махнул хвостом, одобрив, и продолжил свое занятие — лежание на полу. Когда уже стало невыносимо сладко от его объятий, Лена нехотя отодвинулась от мужчины. Глаза горели каким-то лихорадочным огнем, голова немного кружилась, и не хотелось расставаться, только бы он снова так наклонился, шепнув на ухо, - на какой-то миг позволила коснуться щекой его щеки. Тонкий запах парфюма и жесткость мышц под пальцами — Лена заправила прядь волос за ухо каким-то совершенно ненужным движением, никогда не убирала, а тут... не глядя в глаза, тихо сказала «спасибо», благодаря за все сразу, и ушла в комнату. Виктор стоял в таком же онемении. Легкое касание оказалось таким горячим, обжигающим, что колотилось внутри до сих пор. Ушла. Почему? Неприятно было что ли? Что он такого сказал? Не помнил. Вот хоть убей, не мог вспомнить, а потому разозлился — что это за реакция собственного разума на Лену? Ведь общались же нормально, что теперь-то. Мысленно махнул рукой на эти мысли, отодвинул столик подальше, чтобы не задеть, и устроился на диване. Не уснуть теперь полночи.
Straus: Утро. Третье января. Спала Лена плохо, а потому, задремав под утро на некоторое время, проснулась рано. Вышла из комнаты. Виктора не было, только Гаврюша крутился у ног, приветствуя девушку. Позавтракали. Лена выглянула на улицу — шквального ветра не было, падал снег, обновляя покров на полях и дорожках. - Идем гулять? - спросила она у собаки, и, получив молчаливый ответ умных глаз, пошла одеваться. Наверное, самое время посетить магазин. Запасы еды подходили к концу, нужно что-то приготовить, да и просто интересно было посмотреть, что есть. На удивление магазин, до которого шли больше получаса, оказался супермаркетом местного масштаба. Сначала девушка удивилась, но потом рассудила, что жителям удобнее, чтобы все было сосредоточено в одном месте. Она взяла корзину и отправилась вдоль стеллажей, просматривая все, за что цеплялся взгляд. У нее для всех были подарки, даже для Гаврюши — большая косточка из собачьего магазина. А вот для Виктора не было. Хотя бы открытку надо найти, ведь некрасиво, если всем она что-то подарит, а ему — нет. Тем более, он ее практически спас от замерзания, да и все это время был рядом, заботился. Он забавный. Такой большой и суровый с виду, а на самом деле добрый и даже нежный. Улыбнулась. Кто-то из местных жителей посмотрел на нее, «странная какая-то». Под руки попадались какие-то новогодние вещицы, предметы быта, посуда. Странным образом ушла в глубь магазина, увлеченная обилием давно забытых вещей. Нашла. В самом углу высились стойки с мишурой, свечками, цветными лампочками, какими-то приборами, которыми давно никто не пользовался — керосиновые лампы и чайники со спиралью, рассекатели для огня и... пластинки! Самое настоящее чудо. - Девушка, а сколько стоят эти пластинки? - На одной даже Элтон Джон, еще молодой на обложке. Лена провела пальцем по слою пыли. - Ой, да это надо посмотреть в книге. Кто ж теперь вспомнит! - Посмотрите, пожалуйста, я возьму всех по одной. И еще — какая-нибудь подарочная бумага у вас есть? - Нет, только калька и ленточки. - Давайте кальку и ленточки. И вот это тоже. Довольная, Лена с полной сумкой аккуратно ступала по накатанной дороге, где проносились изредка машины, сани, пробегали дети. Боялась упасть и сломать пластинки — такое богатство, учитывая, какую ценность они имели для некоторых людей. Дома достала ленточки, бумагу и приступила к обертыванию подарков. Наделала бантиков на коробки для тети Кати и Ветки, дяде Мише просто завязала, без банта. Задумалась. Это подарок для Виктора, или нет, просто пластинки, чтобы послушать вместе. Надо ли их завернуть, как подарок? Скорее, нет, ведь это его обяжет, он будет думать... Дверь отворилась, и Лена быстро убрала все под кровать — и бумагу, и упакованные коробочки, и пластинки. Вышла из комнаты. В прихожей Виктор стаскивал старые рабочие штаны, снимал валенки, варежки уже лежали на печке. Она поняла, что он уставший, откуда-то пришел, наработавшись. Она подошла, помогла стащить бушлат, повесила на место. Он благодарно посмотрел в глаза. - Что случилось? - У Клавдии Михайловны ночью обвалилась стена и завалила загородку в сарае, холодно стало, теленок замерз, животные подрались, чуть не затоптали поросят... - ...как замерз? - Виктор обернулся на ее шепот, - губы бледные. - Да нет, Лена, он живой, просто холодно, ты чего! С ним все нормально, просто помещение выхолодилось... - он обеспокоенно заглянул в глаза девушки. - Я подумала он... совсем... - Починили все, обогреватель им поставил, скоро отогреется твой телок, - хмыкнул Виктор. И не прикоснуться к ней, не отдать своего тепла, хоть чуть-чуть, — руки грязные и замерзшие. - Правда? - Он кивнул. - Иди в душ, я принесу чаю... - Душ тут... - В спальне, я знаю... иди, твоя же комната, а тебе надо согреться и смыть с себя все. Спорить сил не было, он только кивнул, сказав «спасибо», и поплелся наверх. Гаврюша тоже последовал за мужчиной, но потом вернулся. Лена согрела чайник, заварила чаю с мятой, разогрела тети Клавины блины, взяла полотенце в шкафу, отнесла все в комнату и закрыла дверь. Ему нужно отдохнуть. Сама набрала воды в кастрюлю и поставила на плиту. Достала овощи, соль, специи. «Будем варить щи». Когда все было готово, Лена подумала, что тетя Клава, наверняка, тоже провела полдня в сарае, и готовить, понятно, ей было некогда. Лена налила в кастрюльку поменьше щей и пошла к соседке, позвав с собой Гаврюшу, помогавшего ей кашеварить. *** Лена пришла от соседки в тот момент, когда Виктор, спустившись, опускал иглу патефона на крутящийся диск пластинки. - Музыку? Не против? - Если тихо, то можно. - А чем тут так пахнет вкусно? - Голодному человеку, чем бы ни пахло — лишь бы поесть. Вот, тетя Клава передала, - Лена показала пакетик, стаскивая с ног валенки. - Прошу к столу. По сложившейся традиции стол накрыли в холле, напротив камина. - Как там малыш? - Тетя Клава сказала, что у них теперь тепло, благодаря тебе. - Ой, да ладно, делов-то. Одна бы она не справилась. - Виктор, но ведь не каждый... - он серьезно посмотрел на нее, Лена замолчала. - Ситуация: ты приезжаешь в деревню, все работают, а один парень валяется на печи. У всех посевная, а у него отпуск. У всех жатва, а у него отпуск. Все во дворе со скотиной, а он отдыхает. - Так, а если он не умеет? Не все же в деревне родились. - А никто не заставляет делать то, что не умеет. И потом, при желании, можно спросить и подсмотреть, что и как делается. Не так ли? - Ну, может, и так. Мне кажется, сейчас не все так рассуждают. - От человека зависит. Только я бы подумал с таким идти на реку. Я буду тонуть, а у него отпуск, вряд ли он спасет меня. Лена сначала молчала, а потом засмеялась. - Ты здорово объясняешь. - Она спрятала взгляд в тарелке. - А... у нас есть еще щи? - на его «у нас» Лена среагировала моментально — вскинула взгляд и внимательно посмотрела в глаза. Он не шутил, не смеялся, и, кажется, даже не заметил. - Сейчас принесу. - Она встала, Виктор опередил ее. - Я сам. - Там, - Лена ткнула пальцем на улицу, - будешь командовать ты, а тут — я. *** - Ой, я совсем забыла! - Лена поднялась с пола, где они с Виктором уютно устроились после ужина, протянув ноги к камину и наслаждаясь спокойным потрескиванием поленьев в камине. - Смотри, что мне попалось сегодня. - Она достала винил, Виктору протянув обложку. - Ничего себе, это же сокровище для знающих людей. - Послушаем? - Лена сменила пластинку на диске и завела патефон. Сначала было просто шуршание, а потом зазвучали джазовые нотки. - Обожаю саксофон, он тут так звучит - заслушаешься. - Да, старые исполнители звучат особенно, как-то глубже, чувственнее. - Аж пробирает... - Виктор повернулся и посмотрел на нее. Свет переливался на лице, в такт пляшущим языкам пламени напротив, волосы блестели, задумчивый взгляд грелся в каминной печи. - Хочешь шампанского? - предложил Виктор. Девушка посмотрела на него и кивнула. Бутылку поставили между собой, бокалы — прямо на пол. Виктор налил и протянул Лене, она аккуратно взяла, наблюдая, как он наполняет свой. Легкая улыбка на девичьих губах, напряженно сложенные губы мужчины. Звякнули бокалы и поверх краев встретились два взгляда. «Ты почему сейчас так смотришь?» «Зачем ты мне стал так... нужен!» Лена отвела взгляд. Вздохнула, поставила локоть на диван, положив на руку голову, пальцами приподняв волосы сбоку. - Ты совсем спишь, это я полдня храпел. Пойдем, отведу тебя. - Не надо, спасибо. Я сама, - улыбнулась. - Приятного вечера. - Спокойной ночи. В темной комнате сначала решила не включать свет – с улицы доходило немного света от фонаря, и сориентироваться в привычной обстановке было не сложно, но потом почувствовала тонкий непонятный запах. Его раньше тут не было. Прислушалась, даже глаза закрыла. Нет, не могла понять, откуда этот аромат, причем, в обычной обстановке могла сказать, что это цветы, но сознание упорно отрицало это – откуда в такой мороз взяться цветам. Щелкнула включателем – у кровати на тумбочке высилась охапка белых роз. Между лепестками некоторых из них блестели капли росы, или это снег растаял и теперь загадочно переливался бисером на листьях. Белые бутоны, еще не раскрытые, словно стесняясь, ютились плотно друг к другу, скованные диаметром вазы. А в ней – талый снег с нерастаявшими еще айсбергами сверху. Так цветы простоят дольше. Понюхала ароматные лепестки, потрогала капельки, подошла к двери, остановилась. «Идти или не идти? Я должна поблагодарить его, что бы это ни значило для него». Вышла в холл, заглянула на кухню, в коридор — его не было, Гаврюша тоже не показывался. «Ушел?» - на всякий случай открыла дверь, и сразу столкнулась с синим взглядом. Мужчина стоял на крыльце в накинутом бушлате и курил. - Ты... куришь. - Иногда. Когда... успокоиться нужно. - Словно задумался, но через мгновение: - Ты зачем вышла, простынешь. - Хотела сказать... - Иди сюда, - резко выкинул сигарету, схватил за руку, притянул к себе и запахнул бушлат за ее спиной, спрятав ее от холода по самые уши. - Говори. - Девушка перестала дышать, боялась шелохнуться, но упорно не отводила глаз. - Спасибо за цветы. - Думал смутится, но она молодец... - Пойдем, незачем тебе дышать дымом. Гаврил! - Свистнул собаке, и все трое зашли в дом. *** Спокойной ночи у самого не получилось. Виктор патрулировал от одного окна до другого. Прикончил шампанское и налил настойки тети Клавы. Много думал о себе, о жизни. Как бы ни пытался он повернуть ход мыслей в другую сторону, выходило, что о ней он думает. Она ему нравится, это очевидно. Какое-то першение в груди, когда она что-то делает или смотрит, или прикасается так, а сердце забегает вперед собственного ритма. Уехать и не распалять этот уголек, или дать ему сгореть до тла, чтобы не осталось ничего, чтобы не волновало. Но что тогда станет с ней? Этот взгляд. Он не сулил ничего хорошего, не сможет он не считаться с ее чувствами, - он ей тоже небезразличен. Наверное, поэтому и уходит всегда от прямого контакта, от касаний, от продолжительных мыслей наедине. Задушить, перекрыть кислород, и он сам затухнет, этот уголек? Как? Уехать сейчас, оставить ее одну? «Можно. Но кто знает, когда приедет отец с Катей, что она одна станет тут делать с печкой. Нет. Не брошу. На расстоянии, как и она, только проследить, чтобы все было хорошо, а когда все приедут — сразу уеду, как только сдам ее с рук на руки. Так, наверное, лучше всего».
Straus: Господи, СПАСИБО моей бете - она меня научит выражаться по-русски, наконец-то! Люлик Утро. Четвертое января. Наутро отправились вместе проведать соседку, хотели узнать, все ли в порядке у ее питомцев. Пес снова приставал к кошке, та шипела, пока его не забрали во двор. На этот раз Лене удалось увидеть теленка. Она гладила влажный нежный нос и восхищалась длиннющими белыми ресницами, а он норовил лизнуть ей руку, видимо, думая, что его покормить хотят. Мягкие ушки торчали в стороны, а мама ревностно поворачивалась к девушке, наблюдая, чтобы та не обидела ребенка. - Виктор, возьми Шторма, покатай Лену. - Виктор не успел сказать решительного «нет», как Лена поднялась с коленок, произнесла: - Не надо, тетя Клава, я лошадей боюсь. - А что так? Падала? - Да. - Она как-то грустно посмотрела, что женщина решила больше не развивать эту тему. Ей непонятно было, почему Виктор сам не догадался до этого, почему не захотел теперь, когда она предложила. Много лет она прожила на свете и кое-что в людях понимала. Видела, что что-то происходит между ними, но не знала, как им помочь. - Ну вот, видишь, Витя, все в порядке. Спасибо тебе за помощь... - Да что вы все заладили! Ничего я не сделал такого! - Ладно, идем, пусть они тут отдыхают. - Трое направились к выходу. - Давайте я натаскаю воды, у вас совсем в бочке не осталось, животным не хватит. - Виктор посмотрел на женщину и, не дождавшись возражений, ушел к колодцу. - Леночка, давай чайку попьем. - Женщина повела девушку в дом. - Спасибо, Клавдия Михайловна, не буду вас отвлекать, у вас работы, наверное, много. Пойду, нам тоже приготовить что-то надо. - Хорошо, пойдем тогда дам тебе петуха, запеки его в духовке. - Ой, спасибо, я как раз голову ломала, чем мужчин кормить, - Гаврил при этом посмотрел на свою временную хозяйку и тявкнул. Женщины засмеялись. *** Очень хотелось размяться, и Лена, перебрав в уме возможные варианты, отправилась в сарай. У стены стояли лыжи. Она провела ладонью по пластиковой глади, потрогала пальчиками места, где ботинки почти порвались. «Надо забрать в Москву, пусть починят, послужат еще. Сколько в них пройдено, сколько побед и разочарований...» - Взяла лыжи, захватила палки и понесла к крыльцу. В доме переоделась, впрыгнула в крепления и направила загнутые носики по угадывающимся с прошлого раза колеям. Гаврюша семенил рядом. - Гаврик, чего притих? А ну веселее! - Лена толкнулась двумя руками и прибавила ходу. - Давай, давай, лентяй, догоняй! Собака, на ходу хватая снег, побежала следом. Заезжать далеко Лена не стала — скоро сумерки покроют лес, тут они раньше и гуще ложатся, - каталась на ближнем трамплине, это небольшое лесное озеро, окруженное холмами. На зиму оно промерзало, а летом в нем, говорят, и купаться можно. Забиралась повыше на холм и, практически слаломом между деревьев скатывалась вниз. Потом долгий подъем и снова стремительный спуск. *** Белым-бело вокруг, была бы осень — уже стемнело бы, но какой там! Словно серым карандашом подвели ветки, торчащие кое-где на полях былинки, длинненькие точки в небе - птиц. Даже вода в быстром ручье была металлического цвета — чуть сильнее нажмешь на карандаш, и получится блестящая сталь. Решив уже возвращаться, Виктор стянул с головы влажную шапку. Белая. С синими полосками - ее отца. «А как у нее фамилия? Катя в девичестве... не помню, но это сестра Лениной мамы. А Лена... Странно, даже не слышал никогда». Снова натянул шапку, толкнулся с места палками и начал подъем «елочкой». *** - Нет, Гаврюша, уйди, задавлю сейчас! Ааай! - Лена летела с трамплина прямо на собаку, решившую поиграть с катающей и явно получающей от этого удовольствие девушкой. Либо падать самой, либо лыжами прямо на собаку. Стройный ряд деревьев не очень привлекал, а потому Лена как смогла затормозила и свернула в легкий подлесок. Кувырок и плавный полет вдоль склона. Собака подбежала, думая, что с ним играют, стала облизывать лицо, пытаясь отобрать шапку. - Гаврик, все из-за тебя, дурачок! - смеялась Лена, все еще лежа в снежных кустах. *** Виктор спускался к озеру, когда сквозь шум ветра в ушах услышал лай собаки. Замедлился и прислушался. Показалось, или действительно лаял Гаврил. То есть, получается, Лена тоже тут. Остановился и стал всматриваться в склоны окружающих холмов. Нащупал взглядом фигурку на горе, где был трамплин, на том, что ближе всего к дому. «Она». Стоял и наблюдал некоторое время техничные сходы и повороты, прохождение трамплина, приземление — одна нога чуть впереди, баланс руками — как полет. Улыбнулся. «А говорила, не умеет». А потом она поднялась на вершину. Толкнулась и заскользила вниз. Собака ринулась ей наперерез, и реакция девушки ему была вполне понятна — уйти с траектории. В груди где-то похолодело, а где-то наоборот стало горячо, он мигом натянул перчатку, взял палку, все не сводя со склона взгляда. Кувырок. Сердце стукнуло, когда Лена упала. Уже готов был сорваться с места, когда увидел поднятую вверх лыжу. Гаврик стоял над Леной, явно вылизывая лицо. Лыжа опустилась. Девушка приподнялась, села. Тяжелый рок на сердце сменился более спокойным, Виктор еще понаблюдал и, когда удостоверился, что ей точно ничего не грозит, продолжил свой путь в обход озера. *** Лена ждала его, а он не пришел. Уже стемнело, а Виктор не показывался. «Наверное ушел в деревню, с мужиками пиво пьют. Или к какой-нибудь знакомой девушке. Мало тут их что ли». Она завела патефон, снова натянула свой свитер, развела сама камин и уселась на пол напротив, наполнив бокал шампанским. Уютно, мягко... только чего-то не хватает. *** Войдя в дом, мужчина обругал себя — он не топил сегодня печь, и в доме теперь поселился холод и какое-то даже уныние. Он почувствовал это тогда, когда шагнул в зал и увидел белокурую головку на диване — девушка сидела на полу, подтянув к себе ноги и мирно спала, устроив голову на сиденье дивана. Рядом на полу стоял недопитый бокал шампанского, открытая бутылка с перевернутой крышкой сверху, а рядом стоял еще один. Пустой. «Ждала кого-то. И вариантов-то немного, кого». Поднял на руки аккуратно и понес девушку в комнату. Стал укладывать спящую на подушки и нечаянно разбудил. Она открыла глаза и, пока еще не совсем проснулась, потянулась к близким сейчас губам. В самый последний момент Виктор успел остановить ее. - Лен... родственники... Окончательно проснулась и не так все поняла, села ровно на кровати, оттолкнув его. - Прости, я не должна была... тебя весь день не было, и я... я уснула, и... - Она заелозила на покрывале, потом и вовсе встала с кровати. - Извини... - Подожди, Лена... я не это хотел... - Виктор поднялся следом, хотел подойти, обнять, но она остановила его жестом. - Не говори ничего, ты прав, мы родственники, и... давай как раньше. Я больше не буду. Не буду тебе мешать, ты приехал отдыхать, вот и отдыхай, не надо обо мне беспокоиться. - Отдыхать? - Он не ослышался? - Ну, ты же днем где-то был, вот я и не хочу тебе мешать развлекаться. Иди. - Она указала на дверь. - Развлекаться, значит? Да я весь день... а, чего тебе объяснять, вы, женщины, как вобьете себе что в голову — вовек не выбьешь. - Мы? Ды... Да иди ты в баню! - Вот и пойду. - Да и наздоровье! - Спокойной ночи! - Аривидерчи. Он стремительно покинул комнату, прогремел по лестнице и хлопнул входной дверью. Лена присела на край кровати. Она не вынесет рядом с ним больше ни минуты — уж лучше вообще никак. И без него плохо. В комнату вошел Гаврюша, пригнув голову, хвост почти по полу волочился. Он заглянул в глаза девушке, на месте описал три круга вокруг себя и улегся у ног — сторожить будет. Лена потрепала по пушистой голове, жалея, что скоро расставаться с таким преданным другом. Легла на край кровати. Одна лампа в коридоре так и осталась гореть, дожидаясь Виктора. Где-то тут, точнее не могу сказать...
Straus: Родные мои, небольшая компенсация за задержку - большая продка (понимаю, что вы этого не заметите и будете уверять, что уже пора следующую проду... ) Утро. Пятое января. Вернувшись утром, Виктор ни звука не услышал от Лены. Сразу заметил чуть приоткрытую дверь комнаты, но даже на полступеньки не стал подниматься. Занимался завтраком, потом непривычное одиночество стало напрягать, и после бодрящего кофе, запахом которого надеялся привлечь девушку, стали приходить понятно оформленные мысли — Гаврюша даже и носом не вел в сторону Лены, в отличие от обычного своего сканирования от него до нее. Разозлившись от осенившей его догадки, он быстро преодолел ступени, пролетел маленький коридорчик и, не стуча, ворвался в комнату, - там никого не было. Под елкой — подарки, в духовке остывший под утро ужин, в холодильнике различные блюда, закрытые крышечками, полная тарелка Гаврила, и все. Как и не было ее. Не было волшебства, ее глаз, трепета внутри, запаха елки и ее духов. Не стало и музыки — Виктор пытался завести ручку, но патефон не играл больше. «Уехала, значит. Обиделась? Или сделала то, что он не смог — решила задушить огонь на корню, чтобы потом не было мучительно больно. Уважаю. За силу. Я не смог». Через некоторое время появился у соседки снова. Женщина знала, чего ожидать — Лена утром заходила попрощаться, но и такая реакция молодого мужчины ее удивила. Он буркнул, что натаскает сена, и сразу ушел в сарай. Клавдия продолжала заниматься своими делами, искоса поглядывая на деловитого Виктора. - Лена уехала. – Видимо, когда уже не стало сил молчать, поделился он. Короткий контакт взглядов, она кивнула. - Да, я знаю. Сказала, что дела в Москве какие-то, только жалела, что тетю не увидела. Ей, наверное, позвонили. - Да никто ей не звонил. – Хитрый прищур женщины Виктор не заметил. – Это я обидел ее. - Витя! Ну, вы же родственники, должны жить дружно! - Да какие мы, нафиг, родственники! Не хочу я быть родственником! - Ну, тогда бери Шторма и езжай. Поезд в город идет утром, и она уже, наверное, замерзла там. От прилива чувств Виктор чмокнул женщину в щеку, унесся в конюшню. Вороной уже был оседлан, и мужчина, не долго думая, вскочил в седло, на ходу пригнулся в воротах, когда ретивое животное, почувствовав скорую свободу, рвануло со двора. *** Думал, что обогнать ветер невозможно – отнюдь, конь несся так, что и не пришпоривать его было не нужно, словно чувствовал, как торопится человек, как напряженно колени сжимают его бока, как грудью он наклонился к самой холке – чтобы удобнее держаться в седле и чтобы меньше было сопротивления ветру. Вдоль железнодорожного полотна увидел луч света – поезд заходил на станцию, Виктор стиснул зубы. Мысленно умоляя поезд двигаться медленнее, он уже чувствовал, что коню приказать ускорить бег он не может – он и так выкладывался на всю мощь, Виктор чувствовал это по мощным толчкам о землю, по столбу пара из ноздрей и мерному стуку копыт. «Только бы успеть сказать, не отпустить…» Вскоре Виктор вывел коня к рельсам и пустил его вдоль, по ходу поезда. Железный монстр обгонял скакуна, но тот упорно боролся, стараясь не отпускать его намного вперед – это было делом и его чести – состязаться с таким сильным соперником! Поезд начал замедлять ход перед остановкой, и Шторм, почувствовав преимущество, казалось, понесся еще быстрее – он на скаку влетел на деревянное покрытие платформы, оглашая округу топотом копыт. Немногочисленные пассажиры и встречающие прижались к решетке, чтобы их не сбило разгоряченное животное, но Виктор крепко держал поводья, придерживая и направляя Шторма туда, где заметил знакомую шапку. *** Поезд остановился, Лена поднялась с бордюра резной решетки, взяла сумку и направилась к вагону с номером, указанным в билете. Пришлось чуть пройти вперед, чтобы отдать проводнику нужного вагона свой билет для проверки. Парень в форме открыл паспорт, сверил данные и протянул документы обратно. Вдруг где-то сзади раздался топот, и Лена резко обернулась – прямо на нее бежал огромный конь – из ноздрей валил пар, на ветру развевался хвост. Лена оцепенела на те мгновения, которые понадобились животному, чтобы преодолеть расстояние до нее, и, подбежав, оно остановилось. «Виктор», - встретилась с наездником взглядом, он спрыгнул с седла, зажав в руке поводья. «Успел», выдохнул он. И совсем не страшно стало почему-то, хотя от лошадей она предпочитала держаться подальше. - Лен… не уезжай. Останься, я не вправе тебя выгонять так, получается, ты из-за меня уезжаешь… ты же к родным приехала… Но я прошу, останься здесь со мной. Лена не могла отвести взгляда – его синие глаза сейчас, в утренних сумерках, были иссиня-черным, волосы блестели в полутьме нападавшим на них снегом, от разгоряченного дыхания он стоял словно в дымке, глядя прямо в глаза, ожидая ответа. Она только набрала в легкие воздуха, как справа раздался голос проводника: - Девушка, пройдите на посадку, поезд отправляется. Она мельком глянула на говорившего, затем опустила взгляд. Нужно принять решение. Быть может, неправильное… опять посмотрела на Виктора. «Такой он…» Отвернулась, шагнув к поезду. У мужчины все оборвалось внутри. «Уедет». Она быстро взяла из рук проводника свои документы и обернулась. Шторм мордой толкнул Виктора в спину, и тот невольно сделал два шага вперед, оказавшись вплотную к девушке. - Я останусь с тобой, я ведь еще тетю не видела… - Только поэтому? – улыбнулся он, обняв девушку одной рукой за талию. - Не только. - А почему еще? – Лена весело блеснула глазами, пожимая плечами. Виктор наклонился и коснулся губами прохладных губ девушки. Поезд тронулся и тихонько стукнул колесами. А они не заметили, наслаждаясь губами и теплым дыханием друг друга. Уже несколько дней хотел узнать ее вкус – узнал теперь, и больше не хочется ничего – только она, ее безумно красивые глаза и мягкость сладких губ. Локомотив набирал ход, и вскоре от вагонов в воздух поднялась мелкая снежная крошка, осыпая двоих на краю платформы. Виктор крепче прижал к сердцу свое сокровище и развернул так, чтобы укрыть от ветра. Внутри стучало от проходящего мимо состава, от нежности, от наступившего, наконец, в этом году счастья. Но оторваться от ее губ так и не решился — побоялся, что этот раз больше не повторится, он отпустит ее, и что-то изменится, а так хотелось сказать ей о своем зарождающемся ожидании, так зависящем от нее, от ее решения — потому и не мог отпустить, боялся. Она открыла глаза и окунулась в синеву его глаз. - Домой? – Она кивнула, но потом до нее начал доходить смысл. - Как? На лошади? – Она с ужасом смотрела на Шторма, который пытался издалека поймать запах девушки, чтобы познакомиться. - Не бойся, я же рядом. Виктор поставил Лену перед собой, сам встал сзади, взял ее руку, протягивая к носу животного. Она сначала отдергивала ладонь. - Тише, он не тронет. – Сквозь шапку услышала голос Виктора над ухом. – Смотри. Девушка вздрогнула, когда в ладонь ткнулся бархатный нос, обдавая теплым воздухом. Она улыбнулась: - Щекотно, - засмеялась. - Трусиха, - улыбнулся и поцеловал в щеку. – Стой здесь. Виктор вскочил в сиденье, похлопав Шторма по шее. За спину закинул сумку Лены и протянул ей руку. - Издеваешься. – Она наклонила голову и сложила руки на груди. - Боишься. – Шторм повернул голову, искоса глянув на девушку, и Лена придвинулась ближе к стремени, протянула руку. – Не ту ногу, Лен. Усадив девушку перед собой, Виктор тронул с места коня. Сначала девушка была зажата в комок – она падала с коня, и с тех пор до дрожи боялась подходить к ним, но крепкие руки надежно держали ее, предупреждая любую возможность упасть. - Расслабься и слушай ритм. – Она немного отпустила вцепившиеся в луку пальцы и немного расслабилась. – Ну вот, смотри, ты так можешь поворачивать корпус так, чтобы держать равновесие. - Она кивала шапкой, слушая его и пытаясь повторить его движения. С облегчением увидела среди сугробов крышу дома Степновых. - У меня теперь все болеть будет, - пожаловалась она, когда они остановились. - У меня тоже, - он улыбнулся, спешился сам и протянул руки, помогая спрыгнуть с седла Лене. – Спасибо, Шторм, - девушка протянула руку и погладила коня по морде. – Он такой добрый. - Красавчик. - Виктор повел коня под уздцы по тропинке, Лена топала рядом. - Ты со мной пойдешь, или домой? - Я домой, буду ждать... - Она улыбнулась, выглядывая из-под челки. - Я мигом. В доме встретил Гаврюша, радующийся девушке, да и тому, что кто-то появился. Он обнюхивал ее одежду, видимо, чувствуя запах лошади. Стащил у Лены варежку и засунул под диван. Борьба за шарф закончилась исчезновением последнего в кладовке. Лена носилась за резвившимся псом по всему дому, хохоча и тщетно пытаясь навести порядок. - Гаврик! Вот, Ветка приедет, у нее и таскай одежду! А ну стой, обормот! - Гаврил, место. Мужской голос и уверенная команда подействовала на собаку мгновенно — он беспрекословно выполнил то, что от него требовали. Лена весело посмотрела в голубые глаза: - Как? - Ну, я же мужчина. - М, ну, а я — женщина. И... кое-кто точно должен слушаться, если не хочет остаться голодным! - Гаврюша тявкнул и отправился к своей тарелке проверить, не изменилось ли там что-то. Молодые люди засмеялись, и все отправились на кухню завтракать. - Где твои тапочки, Лен. Холодно, обуй, пожалуйста. - Да я не замерзла, спасибо! Мужчина поднялся наверх, вошел в комнату, отыскал тапки и принес их девушке. - Возражения не принимаются. - Лена благодарно посмотрела на него и всунула ноги в теплые тапки. - Предлагаю прогулку. - М, как интересно: что на этот раз нам предстоит осмотреть? - Это будет местный аттракцион — снежная горка. Идем кататься на санях? - Здорово, пойдем! Чур я — еду! - И я! - Так нечестно! А кто повезет? - Гаврюша, кто же еще! Пока одевались, хохотали и кидались варежками, а потом доставали ото всюду — даже на елке одна повисла, сбив и расколов одну игрушку. Вытащили из сарая большие сани — санками их не поворачивался язык назвать, они были высокими, длинными, на них вполне мог разместиться взрослый, вытянув ноги от спинки и до конька, где крепится веревка. Лена взгромоздилась на них, и Виктор повез девушку с ветерком, сопровождаемый лаем довольного Гаврила. Иногда на поворотах Лена не удерживалась и падала в сугроб, где была обычно «спасена» псом. На горке было много народу — дети катались на ватрушках и санках, кто-то рядом по заснеженному спуску съезжал на лыжах, смех и общее веселье захватывало с головой. Лена с Виктором усаживались на сани и вместе катились с крутой горки. Внизу их встречал носящийся Гаврюша, лезущий под полозья. Они пытались и его покатать, но он не поддался, предпочитая самостоятельный способ передвижения на своих четырех лапах. Однажды так вдвоем и пришлось свалиться с саней, чтобы не задавить собаку, решившую на склоне что-то выкопать из-под снега. Виктор выдернул Лену с сиденья, завалив на бок. Они, обнявшись, катились со склона, закидывая на себя снег. Остановились, и Виктор, смеясь, спросил, жива ли она. Повернул ее и посмотрел в лицо. Он лежал сверху, а Лена пыталась выбраться. Вся шапка, варежки и шарф были плотно набиты снегом. Даже на ресницах были снежинки. Виктор смахнул их аккуратно, потом провел по щеке, убирая растаявший снег. Коснулся губ своими, согревая, затем проник глубже, наслаждаясь ею, тем, как она отвечает, как захватывает его губы, как... Шапка слетела с головы, и счастливый обладатель головного убора потащил его подальше, чтобы расправиться с ним в одиночестве где-нибудь в сторонке. Виктор вскочил, поднял Лену, слепил большой комок и запустил в собаку — пес, конечно, увернулся, но шапку решил не отдавать и побежал в сторону дома, зная, что люди последуют за ним. Так и случилось — они подхватили веревку саней и отправились отвоевывать деталь одежды, без которой, Лена боялась, Виктор застудит уши. Нагнали похитителя уже около дома. Ввалились в прихожую, внося в дом мороз и кучу снега, который выпадал отовсюду, тут же тая в тепле. Виктор сразу развел огонь в камине, постелил коврик Гаврила и приказал собаке лежать и сушиться, чтобы не разносить по дому сырость. Помог раздеться Лене, стащив с нее валенки и водрузив их на печку. - Сейчас затопим, и валенки высохнут. - Свои поставь тоже, все снежные какие. Ужинать не хотелось — так устали, что просто развалились на диване, включили телевизор и просто смотрели в экран, не слушая толком. - Спасибо. - Виктор уже несколько минут наблюдал за цветными бликами на лице девушки. Точеный профиль, загнутые ресницы, красивая линия губ, в уголках чуть вздернутая вверх, словно она улыбается всегда. Ровный носик, так упрямо раздувающий крылышки, если она злится. Глаза сейчас светло-зеленые, чистые, словно листва летом. Повернулась, потревоженная его голосом. Смотрит вопросительно. - Спасибо, что осталась. - Улыбнулась и еще несколько минут смотрела на него. - Спасибо, что остановил. - «Какой он совсем другой с той, кого... кто ему нравится. Даже глаза совсем другие, даже голос, даже лучики морщинок вокруг глаз». - Сколько тебе лет? - Тридцать два, Лен. Старый уже. - Как-то даже виновато смотрел на нее. - У тебя морщинки... - она дотронулась пальцами до лба, словно разглаживая складки, потом провела по виску, затем рука скользнула ниже, прокладывая прохладную дорожку по щеке вниз. Он повернулся и поймал губами ее пальчики. Она остановилась. - Ну, я же мужчина, нам положено с морщинами... - он поцеловал ее в ладошку, захватив своей ладонью руку и прижав к лицу. Она отняла руку от лица, но оставляя в его ладонях, опустила голову. Потом села на диване, посмотрела мельком на него, уловив какую-то горечь в выражении лица, или во взгляде, сама не поняла. - Лен, прости, что-то не так? - Нет, нет. Все в порядке. Я пойду, надо... хочу душ принять, вода нагрелась уже... - Да, уже должна быть горячей. - Он тоже поднялся вслед за ней, прошел на кухню и опустошил пол-графина с водой. Лена зашла в комнату, закрыла дверь и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Стыдно. Ей стыдно, что глупо сбежала, а ведь вернулась именно потому, что хотела быть с ним, хотела, чтобы целовал, чтобы держал и не отпускал... - она сняла с себя одежду, вставая под струи воды, смывающей все, что накопилось за целый день — эмоции, усталость, страхи, сомнения... *** - Виктор! - Позвала девушка сверху. Гаврил поднял голову, поставив уши торчком. Виктор поднялся по лестнице. Она открыла дверь, он замер — в носочках и махровом халате, чуть ниже колен. Влажный волнистый волос, не прикрывающий теперь глаза, розовое лицо и шея с цепочкой в вырезе запаха... - Ты не хочешь в душ? Полотенце там положила. - Лена показала рукой в сторону комнаты, обошла остолбеневшего Виктора и спустилась на кухню. «Да, душ, хочу. Устал за день, столько событий...» - закрылся в комнате, снял футболку. *** Он открыл дверь в тот момент, когда Лена, зажигающая свечу, обернулась. Махнула рукой, потушив спичку, и смущенно заправила волосы за ухо. Он в одном полотенце, в проеме двери, залитом светом, четко прорисовавшим контуры мышц. Почувствовав, как стало легче дышать от щекотки в животе, Лена, чтобы скрыть неловкость, взяла бокал красного вина. - Ты будешь? - она показала на второй. - Ты пришла... - Виктор одним мощным прыжком сократил расстояние, словно не слышал вопроса. - Ты... пришла... - он взял из ее дрогнувших пальцев бокал и поставил на стол. Заглянул в глаза. - Почему? - Потому что я сегодня хочу быть с тобой. Больше не было слов, только сладкие поцелуи, переходящие в покусывания в моменты, когда особенно жарко от ласк. Халат и полотенце валялись на полу, а Гаврил всю ночь сторожил вход в комнату, изредка поднимая голову и ставя уши торчком, ошибочно думая, что это его зовут из-за двери. ОЙ, кажись, я переехала :)
Straus: та-дам, финальный аккорд, дорогие Утро. Шестое. Седьмой день. Собака искренне удивлялась, неужели люди, уже давно не спящие, не хотят есть. Гаврюша совал нос в щель под дверью и пытался понять, может, у них там запасы еды. Тогда нужно срочно их выманивать оттуда. По протяжному негромкому тоскливому вою у двери Лена и Виктор поняли, что пора выбираться из их комнаты. - Пойдем, пойдем, красавчик, я покормлю тебя, пока Виктор в душе, - потрепав ладонью по пушистой голове, сказала Лена и стала спускаться по ступеням. Гаврюша указывал дорогу, виляя хвостом и тыкаясь носом в руки. - Соскучился, попрошайка? Заполнив до краев тарелку собаки, Лена принялась колдовать над завтраком для них с Виктором. Поставила турку на плиту, взяла ложечку, достала кофе. Увлеклась и не услышала аккуратных шагов. Вздрогнула, когда теплые мужские руки легли на талию и крепко обвили стройную фигуру. Прижавшись, Виктор поцеловал ее в шею. - Нельзя же так пугать! - Прости, неприятно? - Приятно. А то привыкну еще, - она повернулась и потерлась носом о гладкую щеку. Стало грустно. - Ты когда уезжаешь? - Завтра утром, - печально сложила губы. - Тренировки с понедельника. - Он понимающе кивнул. - Ай! - рядом что-то зашипело, и горелый запах привлек внимание обоих к плите. - М-м-м-м, Люблю сбежавший кофе! Они засмеялись, Виктор поцеловал девушку в нос, взял ложку из ее рук и снова насыпал кофе в турку. - Теперь мой вариант завтрака. Забрав с собой кружки, сладости и сыр, молодые люди устроились на диване в холле. Сняв с ее ног мягкие тапочки, Виктор укрыл стройные ножки в тонких носочках, согревая. Уютный свет из окна и медленное перемигивание елочных огней располагали к растягиванию завтрака, сопровождающемуся негромкой беседой. Двери отворились, и в дом вошли три женские фигуры. - Лена! - одна из пришедших, самая маленькая, не раздеваясь, кинулась к дивану. Лена сидела лицом ко входу, и ей был виден коридор. - Вета! - А когда, поднимаясь, Виктор повернулся, девушка еще радостней подпрыгнула, обнимая по очереди родственников. - Мамочка, смотри, Ленка, Витя приехал! Гаврюша, как я соскучилась! Мам, смотри, елка! Так здорово! - Девочка прыгала от восторга, потом висела на Викторе под смех остальных. Лена обняла тетю, помогла раздеться старушке, которая все удивлялась, как Лена выросла за годы, что они не виделись. Когда вещи были убраны по комнатам, Виктор стал одеваться. - Катя, я пойду, помогу отцу. - Да, он в гараже должен быть. - Дальше уже Лена не слышала, ее отвлекла Виолетта. - Лена, пойдем, мне столько тебе надо рассказать! - она утащила девушку по лестнице на верх, Лена только обернулась и, весело тряхнув челкой, пожала плечами. Когда пришел дядя Миша с Виктором, гомон в доме усилился. Периодически женщины уединялись в каком-нибудь углу, что-то готовя, или накрывая стол, или разбирая вещи, но вскоре к ним присоединялись соскучившиеся мужчины. - Ну, Витяяя! С тобой у нас еще будет время пообщаться, а Ленка завтра уедет... - девочка никак не могла отделаться от брата, не понимая, что ему-то тоже хочется побыть с Леной. Будь его воля, он бы вообще забрал ее себе, закрылся где-нибудь и не подпускал к родственникам. - Ну, мы же с папой тоже хотим с Леной побыть, не только ты! - Ты-то с ней общался вон сколько, а я... - Дети, дети, не ссорьтесь! - смеялась Катя. - Ух, я прям на расхват! - Ветка, неси вилки и позови бабушку Лиду, пойдемте, уже стол накрыт. - Катя вручила Михаилу тарелки, сама подхватила блюдо и понесла в холл. Лена с Виктором на какие-то минуты остались одни. Она посмотрела в синие глаза и улыбнулась. - Прости, я должна уделить им внимание. - Перестань, я все понимаю, они соскучились, это видно. - Но ты... - Ничего. Ты рядом еще целую ночь будешь. - Он провел ладонью по спине, от чего Лена прикрыла глаза — по телу пробежала дрожь. - Идем, нас ждут. - Девушка кивнула. Остаток дня после ужина провели у камина, взрослые — потягивая вино и шампанское, Вете налили сливового компота. Несколько раз девочка пыталась отвоевать внимание Лены у Виктора, и все хором пытались ее утихомирить. Как-то в разговоре она не сдержалась. - А Лена тут чуть было не уехала, я ее еле остановил, думал, что не дождется вас. - Рассказывал Виктор, когда речь зашла о том, как, наверное, скучно одним в доме в незнакомом селении. - Я хотела дождаться всех, но решила, что мешаюсь Виктору, он все это время тут нянчился со мной, а мог спокойно отдыхать. - Хм. Вот именно, тем более, ему было куда пойти, - фыркнула Виолетта. Катя напряглась, Лена не поняла, о чем она, но какой-то червячок внутри неприятно шевельнулся. Виктор заставил себя промолчать, но было видно, что слова сестры его задели. Не сами слова, а эффект, который они могли произвести на Лену. Он незаметно мельком глянул на нее. - Вета, если бы Витя хотел, он бы ушел, и это не наше дело. Иди в свою комнату, родная, уже поздно, а мы тут посидим еще. - Катя говорила ласково, но твердо. - Да конечно! Я же маленькая! Вот так всегда! - взбунтовалась девочка, но все равно встала и демонстративно затопала по лестнице. - Я тут тоже самая маленькая, пойдем, я с тобой. - Лена поднялась и пошла за девочкой. Перед ступеньками обернулась и пожала плечами, одними глазами извинившись перед остальными. Катя едва заметно кивнула. Когда за девушками закрылась дверь, Виктор поставил бокал на камин. - Душно. Я пойду на улицу... Михаил помог жене убрать со стола и тоже пошел одеваться. Гаврил, почувствовав скорую прогулку, занял место перед дверью. Когда отец вышел на улицу, Виктор стоял на заднем дворе и курил. Бушлат нараспашку, без шапки. Отец постоял некоторое время рядом, молча пряча руки в карманах. - У нее переходный возраст, совсем несносная стала. - Не обращай внимания. Помиримся. - Он затушил недокуренную сигарету. - Не хочу домой, давай пройдемся. Двое высоких мужчин медленно шагали вдоль дороги. Виктор периодически курил, Михаил молча шел рядом. - Пап, я хочу отремонтировать наш дом. - Это твой дом, я там не был со смерти мамы, делай, что считаешь нужным. – Виктор только кивнул. *** Девушки закрылись в комнате. - Да он всегда так! Он приезжает к нам, а сам потом уматает куда-нибудь, все с какими-нибудь телками… - Вета! – Лена смеясь, удивлялась, как выросла девочка. – Что за слова? - Ну, а что, не так? - И чего ты на него взъелась, он холостой, пусть гуляет, ты чего! А если бы он с девушкой приехал, или с женой и детьми? Что ты бы делала? - Уж лучше бы с женой. Лен, ты бы видела этих швабр! - Давай, я следующий раз приеду, будь дома, пожалуйста, покажешь мне их. Договорились? А теперь не злись на Виктора, я завтра уеду, и он будет полностью твой. Гарантирую! Кстати! Ты подарок мой видела? – Они сбегали вниз, из-под елки достали все коробки с надписью «Вета» и вернулись обратно. Вскоре к ним присоединилась Катя. Вета крутилась у зеркала в новом платье, подаренном Леной. В коробке поменьше были часы, от которых девочка пришла в совершенный восторг. - Настоящая невеста, теть Кать, скоро замуж выдавать будешь, - смеялась Лена. - Нам сначала Виктора бы женить! - Да кто за такого упрямого замуж-то пойдет! - Вета уперла руки в бока. - Кстати, а эта маленькая коробочка — не от меня. - Лена указала на яркую упаковку, в которой были часики. Кивнула. Отказаться от подарка изумленная девочка не могла, ведь она уже сказала, что он ей очень понравился, но и признать, что не такой уж у нее плохой брат, тоже не смела, — это он подарил часы. - Леночка, как там твоя работа? – обратилась Катя к Лене. - Да а что с ней станет? Подопечные мои тоже, как и Вета, выросли, такие же обидчивые стали. Только они еще и звезды, иногда приходится спускать их с неба. - Они это заслужили, своим горбом зарабатывают себе эту славу. Лишь бы только не сломаться… - В спорте очень много зависит от психологического состояния. Мне тренерша говорила перед финалом не звонить в Москву, если бы я тогда не знала, что с родителями, до сих пор бы гоняла на лыжах... - Не грусти, зато теперь ты даешь этим девочкам путевки в большой спорт. - Да, и от них такая огромная отдача! И что ни делается – все к лучшему. – Катя обняла Лену и они так и просидели в обнимку на диване до самого возвращения мужчин. Когда Виктор появился на пороге комнаты, Вета повисла на его шее. Лена с Катей счастливо улыбнулись, радуясь, что они не злятся друг на друга, и вышли из комнаты вслед за мельтешащим туда-сюда Гаврюшей. - Леночка, милая, пойдем, я постелю тебе... - Подождите, тетя Катя, а как же баба Лида? Где она спать будет? - Послушай, она ляжет пока у нас, Мише мы на полу постелим... - Нет, так не пойдет. Пусть она ложится уже на своем месте, давайте я только сумку заберу из комнаты, а я все равно не усну, да и, уверена, проболтаем с Виктором полночи, а там уже вставать. Кое-как уговорила не запирать ее в комнате, оставить в холле. Пожелав спокойной ночи, все разошлись по комнатам, а Виктор с Леной уселись на диван по разные стороны. - У меня нет для тебя подарка, поэтому выполняю любое желание, - задорный блеск глаз из-под челки, переливающийся в свете камина блеск на губах, тихий, низкий голос... - Бесполезно просить тебя остаться? - Девушка в ответ грустно сложила губы и кивнула. - Подари мне эту ночь? - Несколько минут она смотрела в нежную синеву глаз. Он ждал ответа. - Хорошо. - Виктор поднялся, предложил Лене руку, поднял ее с дивана. - Ты куда? - Я тебя похищаю. Это моя ночь, и я уже ею распорядился. - Лена хохотнула. - Интересно... - Смотри, любопытство твое... не боишься? - Не-а. Ты же рядом. - Он надел на нее шапку, чмокнул в нос. - Верно! - поднял палец вверх. Тихо закрыли за собой дверь, Виктор взял Лену за руку и повел по дороге в сторону, куда она редко ходила. Это была окраина деревни, дома располагались ближе к реке, тут уже не строили. Мягкий мороз щипал щеки, от ходьбы было тепло, а внутри волнительно — что хотел показать Виктор, Лена терялась в догадках. Наконец они подошли к какому-то забору. Виктор как-то справился с калиткой и за руку провел девушку во двор дома. Дорожки были не чищены, видимо, тут давно никого не было. - Где это мы? - Увидишь. - Он достал из кармана ключи и открыл входную дверь, откопав предварительно проход к ней. - Иди за мной. В доме было холодно, и Лена не понимала, почему, ведь он стоял закрытый, и хоть как-то был защищен от снега, она думала. Она ошиблась. Виктор подвел ее к лестнице, и, сделав несколько шагов по ступеням, она заметила на перилах снег. - Снег! - провела варежкой и показала ему. - Да, вижу. - Он взял ее за руку и потянул наверх. Второй этаж был укрыт слоем снега. Он лежал кое-где горками, где-то был ветром раскидан тонким слоем, и в воздухе стоял его чистый запах. Вот не домом пахло, а снегом. Виктор остановился и оглянулся. Развел руки, сказав: - Ну вот. Пришли. Он поставил Лену в определенном месте и обнял, заглянув в глаза. Сказал: - Смотри. Она не поняла, куда смотреть, глянула по сторонам, потом снова в глаза. Он не отпускал, и Лена уже набрала воздуха в легкие, чтобы спросить, но тут сверху что-то блеснуло, и она медленно подняла взгляд. Как дышать — она забыла сразу. Над головой, опустившись низко-низко, на нее смотрели миллиарды звезд куска черного зимнего неба. Они были так близко, что, казалось, нарисованы на потолке, и так далеко, что даже виден был Млечный путь. Виктор чуть повернулся, увлекая Лену вокруг своей оси, и картина галактики завертелась, падая брызгами света на лицо и снова отлетая. Не хотелось отрываться от волшебства, но голова закружилась, и показалось, что она летит вниз. Она снова посмотрела в глаза. - Я никогда «так» не видела звезды. - Они сейчас в твоих глазах. - Он легко коснулся ее губ своими. - Спасибо. Уже позже ей удалось рассмотреть, как огромная ветка могучего дерева насквозь проломила крышу, и человек немного помог природе в создании этого чуда — не стал ничего заделывать, оставив брешь на растерзание стихий, мягко очертивших снегом края пробоины. Насколько это было несправедливо к дому, некогда дававшему кров и тепло людям, настолько это было великолепно в своем разрушении, естественном, предопределенном, видимо, свыше. Не знала Лена, чего больше тут, восхищения или скорби, как и, сумев провести некую параллель с ее неожиданным счастьем, не знала, чего больше в сегодняшнем дне, грусти от предстоящей разлуки или светлой искренней благодарности за эти семь дней тихого счастья. Сейчас стало понятно, насколько незначительны могут стать препятствия и рамки, хотя бы в виде этого небольшого отверстия в крыше, если само небо смотрит тебе в глаза. Что семь дней по сравнению со всей жизнью. - Мне тоже это нужно было. - Что именно? - То, что было написано в твоих глазах. - Ты умеешь читать по звездам? – легко улыбнулась. - С тобой это легко. - Виктор поцеловал Лену и прижал к груди. К сердцу. *** Провожать Лену поехали Михаил и Виктор. По дороге Лена все больше молчала, а мужчины пытались наговорить ей информации на год вперед. - Дядя Миша, спасибо вам еще раз. – Пока Виктор пошел с сумкой к кассам, Лена остановилась напротив дяди и посмотрела в глаза. - Лена, да ты что… нас и не было… - Были. Виктор был. И в вашем доме… так тепло. Я же по делу приезжала на самом деле. Но… Я, наверное, не смогу. - Лен, тебе помощь нужна? Не пугай меня, - всполошился мужчина. - Нет, нет, ничего страшного… Просто я хотела продать родительскую однокомнатную квартиру и переехать в двушку. У меня денег накопилось… Но теперь я поняла, что не смогу... - Лена, почему? - У меня осталось-то только: эти воспоминания и вы. Вы – далеко… - Ох, Леночка, а может, не стоит жить прошлым? Останется то, что есть. А то, что было - уляжется в памяти. - Я не знаю, дядя Миша. Подумаю. Но все равно, спасибо вам. – Она обняла мужчину, он прижал ее, как маленькую, словно успокаивая. - Если решишь – набери меня, я постараюсь приехать, помочь тебе. Хорошо? – Она кивнула. - Ну вот, осталось двадцать минут, - подошел Виктор. – Не замерзла? - Не-а, я о дядю Мишу грелась, - засмеялись. - Идем? – Виктор взял Лену за руку и повел на платформу. *** Громкоговоритель оповестил об отправлении поезда, ледяным металлом голоса вынимая из души последние капли торопливого прощания. Теплая ладонь, ставший таким привычным голос и улыбка, рассаживающая лучики вокруг глаз. Лена еще не садилась в вагон, оттягивая до последнего – сразу уйти и не видеть больше, как тебе машут. Обняла Михаила, повернулась к Виктору, посмотрела в глаза. Он обнял ее, стискивая крепко-крепко, даже зажмурился. Потом чуть выпустил и поцеловал в губы. Сильно, горько. - Ты будешь меня ждать? – раздался паровозный гудок, Виктор быстро взял за руку и повел к вагону. Помог заскочить на подножку ступенек, закинул сумку. - Ты не ответила! – уже снизу крикнул, чтобы она услышала. Она пожала плечами, сказав: - А сколько ждать-то? - Поезд тронулся. - Если долго покажется - будешь? - Виктор шагнул следом. - Буду! – крикнула она, выглядывая из дверей набирающего скорость вагона. Помахала теплой варежкой обоим мужчинам на перроне, оставляя у обоих на сердце ощущение весны. конец