Форум » Мини-фики. Авторы A-Z и 0-9 » Автор: Lisa80. Мини-фики » Ответить
Автор: Lisa80. Мини-фики
Lisa80: Всем привет! Очень рада, что вы заглянули ко мне. Начинаю новую главу своей жизни под названием «Мини-фики» Жду ваших комментариев к моему мини-фику "Магическая ночь" Добро пожаловать
Ответов - 3
Lisa80: Автор: Lisa80 Название: Магическая ночь Рейтинг: R Жанр: Romance, Humour Статус: в процессе Вы когда-нибудь обращали внимание на зимние ночи? Насколько же они бывают разными? Одна черная, на все озлобленная, холодная, колкая, кажется, попадись ты на ее пути, и проблем точно не избежать. Подсознательно стараешься отложить намеченные на это время планы. Стоит только на секунду выглянуть в окно, тут же поймаешь ее цепкий, презирающий тебя взгляд. И единственное желание в это мгновение - спрятаться под теплое одеяло и проспать до утра, желательно без снов. Другая ночь более нежная. На небе начинают прокладывать свой путь звездочки, борясь с беспощадными городскими огнями, не собирающимися сдавать свои позиции. Звезды приучены ждать. Шутка ли, проделать путь, занявший миллионы лет, сквозь пустое пространство вселенной? Было трудно и сложно, и несколько раз их посещала мысль все бросить и прервать этот путь. Спасало одно - надежда когда-то увидеть твою улыбку, такую чистую и искреннюю, появившуюся на лице от случайного взгляда на ночное зимнее небо с несколькими маленькими, но такими манящими к себе и одновременно несущими покой звездочками. Твоя улыбка мимолетна, но ты готова поклясться, что увидела, как звезды улыбнулись в ответ и засветили ярче. А бывает самая замечательная, самая таинственная ночь, когда с неба тихо, не спеша, исполняя причудливый танец, падают пушистые снежные хлопья. Наблюдая за этой красотой, в голове раздается такое размеренное «раз-два-три, раз-два-три» в такт исполняемому танцу. Белые махровые снежинки из последних сил пытаются поймать любой, даже самый незначительный поток воздуха и опять взмывают вверх, стремясь оттянуть такой неизбежный конец – стать сугробом, потерять свое очарование и индивидуальность. Именно в такую ночь ты начинаешь слышать где-то вдали легкий, едва различимый звон колокольчиков, как будто кто-то невидимый шепчет тебе на ухо: «Все будет хорошо, не сдавайся». И ты веришь. Твои глаза оживают, а душа наполняется теплом. Сегодня была именно такая, дарящая надежду на исполнение даже самых призрачных желаний и абсолютной уверенности в успехе, магическая ночь. Лена стояла у окна, держа в руках кружку уже остывшего чая. Казалось, девушка сейчас где-то далеко, ее отрешенный взгляд был направлен в одну точку. Она думала. «Почему мир так несправедлив? Почему судьба именно с нами сыграла злую шутку? Почему он влюбился в меня? Почему я его полюбила? Почему нельзя быть вместе? Почему общество считает правильным диктовать свои условия, идущие вразрез с интересами двух любящих сердец? Почему ты - мой учитель, а я - твоя ученица? Почему только после выпускного? » Таких «ПОЧЕМУ» было задано множество, и ни одного ответа. Казалось, станет проще и спокойней, если задать вопросы. И пусть в ответ только тишина. Лена чувствовала какое-то внутреннее беспокойство, как будто сегодня что-то должно было произойти, только вот хорошее или плохое, она так и не смогла разобраться. У девушки была очень странная, но вместе с тем весьма полезная особенность: она физически чувствовала приближение тех или иных значимых событий или новостей. Так, у нее появлялись едва заметные тянущие ощущения в копчике, если будущее предвещало негатив. А если события, ожидающие ее в ближайшем будущем, окрашены в радостные, радужные тона, неизменным предсказателем было покалывание в подушечках пальчиков левой руки. Сегодня с самого утра ее не оставляли в покое ни ноющая боль в копчике, ни покалывание в руке. Такое было впервые. «Сначала буду смеяться, а после плакать, или сперва хорошенько наплачусь, а потом от души над этим посмеюсь. Интересно, а что лучше? Скорее всего, второе», - размышляла Лена. «Стоп. А ведь сегодня утром я от души насмеялась, когда слушала рассказ деда об их совместном походе на рыбалку с Василием Даниловичем. Вот точно: смех сквозь слезы, точнее наоборот. Два в одном», - и Лена широко улыбнулась, вспомнив утренние события. В квартире Кулеминых раздался дверной звонок. Лена проснулась, вскочила с дивана, на автомате сунула ноги в тапки и пошла открывать дверь. На пороге стояло чудо в калошах, тяжелой искусственной шубе, подвязанной шарфом в оранжево-зеленую полоску (сей атрибут был необходим в виду полного отсутствия пуговиц на гордости пошивочной фабрики «Красный большевик») и в красной вязаной шапочке на голове с большим белым помпоном, повидавшую на этом свете уж никак не меньше прелестной шубки. Писатель-фантаст, а это был именно он, попытался перешагнуть порог квартиры, но препятствие в виде внучки, стоявшей на пути с широко открытыми глазами, сделало этот процесс невозможным. Когда прошел первый шок от увиденного, единственное, что Лена смогла из себя выдавить, было бессмысленное: «Куда?» - Лен, ну ты что? Я домой. Ну, так как, пропустишь или будешь на пороге держать? - Петр Никанорович улыбнулся и внимательно посмотрел на внучку. В это время девушка на негнущихся ногах прижалась к шкафу, тем самым освобождая проход деду. Способность здраво мыслить еще не вернулась, поэтому она тихо прошла за ним и села на диван, уставившись на Петра Никаноровича взглядом, в котором явно читалось: «Я вся – внимание. Ну?» Дед, присевший на стул в «изысканном» наряде, которому позавидуют Дома мод Парижа и Милана, приступил к рассказу. Позавчера, как обычно, Петр Никанорович отправился к своему закадычному другу Василию Даниловичу, предусмотрительно предупредив внучку, что заночует у товарища. За вечерней беседой, изредка прерываемой дегустацией вишневой настойки (предмета гордости друга, лично готовившего сие гастрономическое творение), далеко уже не трезвые головы посетила гениальная идея: «А почему бы не вспомнить былые годы и не отправиться на рыбалку?» Тот факт, что на улице была зима и наступили весьма ощутимые холода, не только не умерил их пыл, а напротив только раззадорил. Было решено с утра пораньше, отправиться на добычу хвостов и плавников. Утром, захватив с собой две телескопические удочки, сваренную кашу для прикорма, успев поссориться по этому поводу, поскольку не могли определиться, какую крупу варить (Никанорыч настаивал на манке, тем временем Данилыч доказывал, что всегда для прикорма использовали пшенку. Компромисс был найден: было решено сварить и то, и другое, а на месте разобраться), не забыв горячительное (для согрева), они вышли из дома. - Ой, - воскликнул, остановившись, Василий Данилович, - а червячков-то не купили. На что ловить будем? - Ведь спрашивал же тебя: все взяли или нет? Что делать будем? - вспылил Никанорыч. - Помнится, ходили мы на леща, так эта рыбка страсть как хорошо на пенопласт клюет. Здесь рядом есть магазин техники, а где техника, там и пенопласт. Только… - Что?! - заорал пенсионер, - это ты что, меня, заслуженного писателя, склоняешь в помойке ковыряться? Никогда. - Да что сразу в помойке, пошли, на месте разберемся. Но фортуна именно сегодня решила повернуться непривычным ракурсом, а точнее задом к двум горе-рыбакам, изредка оборачиваясь и показывая им язык. Мусор, как выяснилось, был увезен еще вчера, и на старичков смотрел ряд чистых контейнеров. После недолгого совещания было решено добраться до места назначения. Там рыбаки своих в беде не оставят, поделятся наживкой, тем более обменная монета в виде вишневой наливочки тихо плескалась в рюкзачке, дожидаясь своего часа. Выгрузившись из автобуса и подойдя к берегу, наши герои обнаружили полное отсутствие рыбаков. Кулемин — интеллигент до мозга костей вдруг резко произнес два отборнейших мата, зажал рот рукой от удивления и тут же добавил: «Вот что значит, не везет, так не везет». - Вон там! - заорал Данилыч, указывая пальцем на черный силуэт, обильно припорошенный снегом. Подойдя поближе, пенсионеры обнаружили молодого человека, в одиночестве рыбачившего на другой стороне реки. Выслушав двух забавных старичков с телескопическими удочками, наперебой старавшихся донести всю глобальность их проблем, парень усмехнулся, подумав про себя: «Вы бы еще зонтик от солнца прихватили. Ничего не понимают в зимней рыбалке, а все туда же» (к слову сказать, зимняя удочка кардинально отличается от летнего экземпляра и представляет собой облегченный вариант с укороченным удилищем примерно тридцати сантиметров для удобного держания над лункой и быстрой подсечки). Сжалившись над стариками, он поделился мотылем и просверлил буром два отверстия во льду. После чего отошел метров на пятьдесят от места своей рыбалки, от греха подальше. Расположившись у лунок, два друга приступили к увлекательному занятию. Результатом многочасовых мучений были три маленьких рыбешки, чудом выловленные старичками. Окончательно убедив себя, что сегодня не их день, было решено заканчивать с рыбалкой и собирать пожитки. Возле старичков, плавно спикировав, сделал посадку, прилетевший неизвестно откуда ворон. Пернатый с деловым видом изучил улов и произнес, переводя свои глазки-бусинки с одной рыбы на другую: «Окунь, плотва, окунь». Внимательно посмотрел на Василия Даниловича и воскликнул: «А ты ХТО?». От неожиданности и одновременно испуга Данилович со словами: «Чур, меня!» отступил назад, запнулся о рюкзак и стал падать, умудрившись при этом рукой попасть между ножками складного стула, который незамедлительно был накрыт его собственным телом. Итогом этого мастерски выполненного кульбита были два посиневших придавленных пальца, ушибленный бок и окончательно испорченное настроение. Уж и не знаю, чем два милейших старичка-одуванчика в этот день разгневали судьбу, но основной удар ждал их по дороге к автобусной остановке. На беду двум горе-рыбакам именно сегодня два сельских парня, мучившиеся от безделья и потребности опохмелиться, направились на берег реки с целью основательно потрясти рыбаков и добыть деньжат на желанную бутылку. Не дойдя до остановки каких-то двухсот метров, престарелые друзья и встретили разбойников-любителей. После непродолжительной беседы, прерываемой демонстрацией кулаков, рыбаки решили, что здоровье дороже и заботливо проведенные до дома бабы Глаши, которая, по словам парней, уж очень сердобольная и поможет, были раздеты и разуты. Парни отправились реализовывать добытый товар, предвкушая недельный запой, а пенсионеры – к бабе Глаше. Старушка, видно, привыкшая видеть на своем пороге незваных гостей в одних трусах, заботливо проводила старичков в дом и напоила чаем с малиновым вареньем. - Вы не серчайте на них, молодые, в голове ветер, а в кармане дырка, - тихо проговорила она, - дела в селе плохи, работы совсем нет, вот ребятки и балУют. А одежда - это дело наживное, сейчас я вам, голуби ясные, быстро что-нибудь соберу у соседей. С миру по нитке, глядишь, и вам гардеробчик состряпаем. ---------- - Да после всего, что для нас сделала баба Глаша, я как истинный джентльмен просто обязан на ней жениться, - проговорил дед, заканчивая свой рассказ. И посмотрел на Ленку, которая вытирала рукой слезы, лившиеся от безудержного приступа смеха. -Ну, дед, вы и даете стране угля. Экстрима на старости лет захотелось? Обещай мне, что больше не будешь ввязываться в подобные авантюры, - резко став серьезной, Лена посмотрела на деда. Кулемин, как провинившийся мальчишка, опустил глаза в пол и прошептал: «Обещаю». - А одежка у тебя шикарная, винтаж, блин, - проговорила с улыбкой Лена и тут же разразилась новым приступом смеха, согнувшись пополам. Продолжение следует.
Lisa80: Виктор шел по вечерней Москве. Руки в карманах джинсов, плечи опущены. Неспешной походкой он прокладывал себе дорогу, а куда - сам не знал, да это и не важно, главное идти, не останавливаться. (Смешной. Неужели ты думаешь, что от мыслей можно убежать? Еще ни одному человеку это не удалось, и ты не исключение.) Ты идешь, четко контролируя каждый шаг, один, второй, стараешься сосредоточиться на мелких деталях, встречающихся на пути. Трещина на асфальте, брошенный окурок со следами губной помады, маленький снеговичок, слепленный сегодня кем-то из детворы, одинокая припорошенная снегом лавочка, на которой лежит оставленная кем-то кожаная перчатка. «ОНА не носит таких. На ее изящных длинных пальчиках всегда одеты серые вязаные нелепые перчатки. ЕЁ руки такие нежные и мягкие. Первое робкое касание щеки, там, в коридоре, когда перехватило дыхание, а мир растворился. Вмиг исчезло лимонное дерево в проходе, пишущая машинка, шкаф. Не осталось ничего, только тепло ее руки, робко проведенной по рассечению на моем лице, пугающая слабость в ногах и желание накрыть эти пальчики своей рукой, сжать, чтобы почувствовать ЕЁ. Сбежал, испугался. Чего? Своих мыслей, желаний, которые до сих пор гнал от себя, не желая признаться себе? А эта ложка с куриным бульоном – проводник между ее пальцами и моими губами. Как же хотелось отбросить в сторону это препятствие и прижать ладошку к своим губам, вдохнуть ее аромат. Не смог, не решился, побоялся испугать самое дорогое создание. А ее волосы... Забраться руками в этот шелк, перебирать прядку за прядкой, нежно, но уверенно потянуть назад, приподнимая ее лицо, заглянуть в такие глубокие серо-зеленые глаза. Один мимолетный, но внимательный взгляд и, кажется, ей известны все твои тайны и желания. Провести по ее тонкому точеному носику, спуститься на такие манящие и желанные губы с вздернутыми вверх уголками. Какая у нее улыбка, никто не способен так улыбаться, такая искренняя, светлая, чарующая, манящая, дающая уверенность, что все будет хорошо. ЕЁ улыбка, в ответ которой тут же возникает желание подарить свою, столь же искреннюю, и губы уже сами собой пытаются скопировать ее, но это невозможно, так улыбаться позволено только ей, это ее дар, ее загадка» Степнов шел, не разбирая дороги. А маленькое крылатое существо, его ангел-хранитель, из последних сил махая крылышками, пытался не отставать от человека, оберегая его от преград, встречающихся на пути: едва заметно тянув за куртку своими маленькими ручонками перед красным светом светофора, стараясь остановить и подталкивая в спину, для движения на зеленый свет. Ноги, уже давно привыкшие к постоянным полетам в облаках своего хозяина, сами выбирали маршрут следования. Они прекрасно знали, куда приведут его сегодня – к дому той, о ком он сейчас мечтает. С гордостью исполнив свою миссию, они резко затормозили под Ленкиными окнами. Виктор чуть пошатнулся и стал оглядываться по сторонам. Вот лавочка, на которой он провел ночь, в спешке покинув дом любимой, но все еще переживая за нее. Подняв взгляд выше, посмотрел на окна ее комнаты – темно, но из окошка кухни лил желтый, зовущий к себе и обещающий тихий домашний уют свет и ее силуэт, удаляющийся вглубь квартиры. Как же хотелось подняться по ступенькам, позвонить в дверь, увидеть ЕЁ и поговорить. Он понимал, что разговор, которого так и не было между ними, просто необходим. Не те непринужденные беседы за кухонным столом во время завтраков и ужинов, по которым он ужасно скучал (как же давно это было), а серьезный разговор о чувствах друг к другу. Несколько раз Степнов собирался с силами и решительно настроившись, направлялся в дом Кулеминых, но по дороге резко разворачивался и шел обратно. «С чего начать, какие слова должны быть первыми, а вдруг будет только хуже, хотя куда хуже». Виктор никогда не блистал ораторским искусством, мысли били через край, порой такие, что он сам удивлялся, откуда в голове простого учителя физической культуры может такое родиться. Рассуждения обретали философское направление, касающееся сущности бытия, но произнести, сложить в предложение, хоть как-то передающее смысл, донести до собеседника всегда было проблемой. Слова разбегались и прятались, оставляя пустоту. А стоило взглянуть в ее глаза, в которых читалась немая просьба: «Скажи первый, начни. Мне очень нужно услышать», тут же превращался во влюбленного мальчишку, не способного вымолвить и одного слова. Как будто невидимая преграда вставала на пути. Возникло непреодолимое желание поговорить с Рассказовым – верным другом, а по совместительству и личным исповедником, человеком, которому можно доверить все самые сокровенные тайны. В минуты полнейшего отчаяния он знал, друг поможет, обязательно даст совет, а если нет, то выслушает, а это не мало. Вот и сейчас рука автоматически потянулась к телефону. Достав сотовый, Виктор лихорадочно искал в последних вызовах имя Игоря. Под ногами возникло серое существо – кошка, начавшая уверенно тереться о штанину, выгибая свое тело, при этом громко мяукая. Степнов готов был поклясться, секунду назад ее рядом не было. «Откуда же ты взялось странное создание? Тебе тоже хочется ласки?» - подумал мужчина, погладив ее по спине. Кошка казалось, не замечала оказанного ей внимания, продолжая свое дело, все быстрей описывая круги вокруг ног. Мяуканье становилось все громче, перерастая в дикий крик. Виктор почувствовал какое-то внутреннее беспокойство и ногой слегка отодвинул кошку, которая в ту же секунду, подбежав, опять приступила к понятному только ей занятию. Степнова начинало раздражать это уже дико орущее животное, и с криком: «Брысь», он снова оттолкнул ее, одновременно нажимая на вызов в телефоне. Пока раздавались спокойные мерные гудки, Виктор направил взгляд в сторону кошки, но той не оказалось на месте. Животное исчезло так же внезапно, как и появилось. В телефоне раздалось такое родное и желанное: «Виктор Михалыч? Здравствуйте». Ленин голос был тихий и чуть удивленный. «Не может быть. Откуда? Как такое возможно?». Он быстро поднес телефон к глазам, на дисплее горела надпись «Лена Кулемина». Ошибся. Нажал не Рассказова, а ту, о которой думал несколько минут назад. В трубке раздался страшный грохот, как будто уронили что-то тяжелое. - Лена, что произошло?! – прокричал Степнов. Его сердце выпрыгивало из груди от страха. Его девочка в беде, ей нужно помочь. - Виктор Михалыч, похоже, вы только что спасли мне жизнь, - немного заикаясь, прошептала Лена. Сорвавшись с места, кинулся в подъезд. В голове было лишь одно: «Защитить!» -------- Лена стояла у окна. «Почему же так одиноко? Почему душа плачет? Плачет и зовет. Кого? Любимого. Мной любимого. Только рядом с ним жизнь наполняется смыслом и обретает цвет, без него все черно-белое. Как же мне не хватает тех разговоров ни о чем, когда он рассказывал о романе, который писал с дедом. Он говорил, я слушала, улыбалась. Теперь все изменилось. Все не так, не так как прежде». По щеке скатилась слезинка. Лена поймала капельку пальцем и поднесла к глазам. - А вот и обещанные слезы, - усмехнулась она. «Сколько же я так простояла?» - тело ныло от долгого неподвижного стояния. Развернувшись и отойдя от окна, присела на стул. На край стола опустила кружку, теплую от долгого пребывания в руке, и начала пальчиком водить по ее краю. Вращения сначала медленные, постепенно становились быстрее, занятие, казалось бы, бессмысленное, но именно сейчас, так ей необходимое. Раздался звонок сотового. Лена растерянно посмотрела по сторонам, пытаясь отыскать телефон и протянув руку, попыталась дотянуться до него не вставая. Сотовый настойчиво вибрировал и ярко горел у раковины, слишком далеко, чтобы достать его протянутой рукой. Встала, неспешно подошла, взяла телефон, на дисплее светилось «Виктор Михайлович». - Виктор Михалыч? Здравствуйте. Внезапно за ее спиной раздался ужасный грохот. Сильно вздрогнув, Ленка замерла, сердце колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди, все тело сковало страхом, к горлу подкатила тошнота, в голове гудело. Медленно, боясь увидеть, что произошло, повернула голову в сторону шума. И снова замерла. На стул, где она сидела минуту назад, упал подвесной кухонный шкаф. Спинка стула сломалась, а ножки разъехались в сторону, под тяжестью удара. Лена гнала от себя мысль, что могло произойти, если бы не телефонный звонок. Стояла и просто смотрела на шкаф. Медленно подкрадывалось мерзкое ощущение паники, тело колотило. Из оцепенения ее вывел крик, раздававшийся в телефоне, до сих пор, прижатого к уху: «Лена, что произошло?!» - Виктор Михайлович, похоже, вы только что спасли мне жизнь, - рука, державшая сотовый резко опустилась. Все стало как в тумане. Кто-то очень громко колотил в дверь. Не осознавая, что делает, Лена на автомате вышла в коридор и открыла дверь. В дверной проем влетел Степнов. Схватив девушку за плечи, Виктор прокричал: «Что произошло?! Лена! Что случилось?!». Она не реагировала, не слышала, стояла и смотрела в одну точку пустым отсутствующим взглядом. У нее был шок. - Лена, Леночка, девочка моя. Ответь мне. Что произошло? - Виктор тряс ее за плечи. Никаких результатов, только голова качающаяся вверх-вниз. Вскоре встряска дала свои результаты. Лена, взглянув на Степнова, прошептала: «Шкаф...» и указала рукой в сторону кухни. Мужчина кинулся в направлении руки. Лена шла следом. Увидев всю разруху, творящуюся на кухне, резко повернулся к девушке. - Леночка, тебе больно? Где болит? Хорошая моя, скажи. Нужно позвонить в скорую. Нет, я сейчас поймаю машину и отвезу тебя в больницу. - Виктор Михалыч, ничего не нужно, меня не задело, - взяв за руку, посмотрела в его синие, потемневшие от переживания, глаза и продолжила, - все в порядке. Я просто испугалась. Если бы не ваш звонок... Я бы здесь... Меня бы... Вы спасли меня. Спасибо. Лена уткнулась лицом в его грудь и заплакала. Слезы катились градом, но пытаться их остановить, не было ни сил, ни желания. - Девочка моя, поплачь, станет лучше, - прошептал Виктор, положив одну руку на ее спину, а второй поглаживая по голове. - Как же я за тебя испугался. Если бы с тобой что-то случилось… Приподнял за подбородок ее лицо и заглянул в глаза. Серо-зеленые, немного красные от слез, влажные и от этого еще более прекрасные. Как же они манят, оторваться нет сил. Такие глаза… Как тяжело дышать, каждый вздох дается с таким трудом. Один, второй и все. «Я не могу дышать, а виной тому они, гипнотизирующие, такие чарующие и зовущие. Я разучился дышать. Ведь человек умеет это с первых секунд своего рождения. Появление на свет - вдох. Почему же я не могу вздохнуть, когда гляжу в эти глубокие омуты? Вновь научиться дышать. Как? Найти ее вздох, поймать его на своих губах. Как же я хочу этого. Что мешает? Вот она, стоит перед тобой, а в глазах застыло ожидание и, не может быть, она просит поцелуй, моя девочка, ждет, нет, умоляет». Конец уже не за горами. Хотите его увидеть? Тогда прошу зайти в комментарии и поделиться своими эмоциями и впечатлениями.
Lisa80: Мгновение. И его руки в ее волосах, таких мягких, нежных. Одна рука опускается, скользит по бархатной коже ее лица, опускается ниже, задерживается на уголке ее губ. Как же хочется познать их вкус. Палец очерчивает контур. Что это? Она захватывает его палец, беря в плен своих зубов, но тут же выпускает на свободу, ожидая большего. Опять руки в ее светлых слегка растрепанных прядках, притягивают голову девушки для поцелуя. Лена прикрывает глаза, ожидая такого желанного вымученного поцелуя. И их губы встречаются, сперва - мимолетное касание, они пробуют друг друга на вкус, перерастающее в нежный поцелуй, теперь они одно целое, их губы смешались, уже не различить где чьи, поцелуй становиться частью их. Как же они жили, лишая себя этой сладостной пытки? Вспышка. Прозрение. Руки Виктора, секунду назад притягивающие ее лицо к себе, отталкивают любимую, разрывая связь, казалось только начавшую обнажать их любовь. -Что же мы делаем? Так нельзя. Это не правильно. Мы не мож... Пальчик, прижатый к его губам, не дает договорить. - Тссссс, не говори ничего. Доверься чувствам. Иди по их дороге. Она знает, куда вести, - притянув к себе рукой, ухватившей футболку на груди, заключила его нижнюю губу в свои жаркие, жаждущие продолжения губы. Такая мучительная и одновременно желанная пытка перерастает в дикий, безумный танец. Все исчезло, нет ничего, только их губы, сплетающиеся и неподвластные человеческим жизням, они сами знают путь, ведя двоих к началу новых еще неизведанных наслаждений. Дороги назад нет, только вперед, слушай голос тела, если запутаешься, он подскажет, направит... Его губы горячей обжигающей дорожкой переходят на ее шею, поцелуи перерастают в легкие покусывания мочки ее уха. Дрожь, отдающаяся во всем теле, такие незнакомые, но желанные ощущения. Горячо. Огонь сжигает изнутри. Пускай жжет, он несет постепенно рождающее блаженство. Ее руки путаются в волнах его волос и все ближе притягивают к себе. Горячий язык очерчивает раковину ее ушка, дыхание посылает выдох в чувствительную зону ее тела. В теле слабость от ласк, ноги отказываются ее держать, еще секунда и она упадет. Сколько же нужно сил, чтобы справиться с этим? Глаза прикрыты, из губ пытается вырваться стон, из последних сил сдерживаемый ей, по телу проходит разряд, подобный электрическому. Его губы, зубы, язык, терзающие ее ухо, перемещающиеся на шею и обратно, сводили ее с ума. «Еще мгновение и упаду, нужна опора, не могу больше», - Лена отступила на шаг назад, разорвав связь двух тел, оперлась на стол, заведенными назад руками. - Что случилось? Что-то не так? - взволнованный Степнов внимательно вглядывался в лицо девушки. - Все в порядке, все нормально, я беру тебя с собой, я беру тебя с собой, в темный омут с головой, - пропела Лена, и ее лицо озарила улыбка, которой позавидует тысяча солнечных зайчиков. - В омут? Я уже давно там, но если ты присоединишься ко мне, - произнес Виктор, притягивая девушку за талию к себе. И снова безумная пляска губ и его руки, старающиеся найти пристанище на ее теле, опять горячее дыхание на ее шее. Сильные руки, обнимающие за талию, резко приподняли девушку и усадили на стол. Лена почувствовала, как ее место, на которое обычно ищут приключения, а иначе именуемое пятой точкой, уселось на что-то мягкое и тут же раздавленное, под тяжестью ее тела. Тишину, так оберегаемую кухней, старающейся не пропустить ни звука извне, дабы не отвлекать двух влюбленных, вдруг разрезал звонкий дикий хохот Лены. - Прямо в яблочко. Непонимающий взгляд Степнова, спустился в направлении Лениной руки, указывающей на источник веселья. Девушка сидела на тарелке, где секунду назад лежало пирожное со взбитыми сливками, а теперь нещадно превращенное в однородную массу. -И что с этим делать теперь? - соскочив со стола, повернулась спиной к мужчине и выставила попу вперед для лучшего обозрения, не переставая при этом хохотать. - Какой же ты, Кулемина, еще, в сущности, ребенок, - потянул ее за пояс штанов, разворачивая лицом к себе. - Но ты же научишь меня ... быть женщиной? - с придыханием произнесла Лена, приблизив руку к своей шее. Рука медленно опустилась вниз по телу, задержавшись на груди. Плавно очертив контур возбужденного соска, спрятанного под футболкой, одновременно игриво прикусила указательный пальчик другой руки белоснежными зубками. - Ленка! Не буди во мне зверя, - взревел Степнов, скинув одним махом все, что мешало на столе, и опустил девушку спиной на столешницу, прижав сверху своим телом. Виктор снова припал к ее губам. Постепенно опускаясь ниже, сжал зубами ее сосок, до сих пор скрываемый одеждой. Из груди девушки вырвался неконтролируемый вздох. На пол к разбитой кружке и тарелке с остатками десерта присоединились Ленкины футболка и штаны. Теперь ничего не отвлекало от возможности полностью насладиться ее совершенным телом. Мужчина замер, рассматривая идеальную упругую грудь, плоский живот, стройные длинные ноги. Опять беспорядочные поцелуи, блуждающие по всему ее телу. Грудь, шея, живот, бедра, возвращение к груди. Лена металась в экстазе от блуждающего по ее телу горячего языка, заставляющего выгибать спину, дрожать и вызывающие из ее груди стоны: сперва несмелые, чуть слышные, а затем все более частые и громкие. Воздуха не хватало, наслаждение росло, неся с собой все большую гамму эмоций и ощущений. Виктор больше не мог терпеть, какая же это была пытка для него, лихорадочно блестевшие от возбуждения глаза, частое прерывистое дыхание и тянущее ощущение ниже живота. Он понимал, что наслаждение, которое сейчас получит, будет болью для его девочки, старался как можно дольше оттянуть этот момент. Необходимо причинить боль, служащую ключиком, открывающим дверь в мир новых наслаждений. Потянув Лену на край стола, раздвинув ее ноги, резким, решительным толчком он вошел в нее. Широко раскрывшиеся, полные страха глаза, хриплый стон, наполненный болью. Руки, упершиеся в его грудь, стараются оттолкнуть мужчину. Секундная слабость. Тут же руки обхватывают его шею и притягивают к себе еще ближе. Во взгляде появляется мольба: «Только не останавливайся, я сильная, выдержу, знаю, так надо. Все хорошо». «Милая моя, ведь это я должен тебя успокаивать, говорить нежные слова, а выходит наоборот, ты своим взглядом придаешь мне уверенность и решительность. Все правильно. Ты необычная, единственная, такой больше нет на свете, за это я тебя люблю». - Люблю, - вырвалось из груди мужчины низким хриплым стоном. - Люблю, - прошептала Лена, закрывая глаза и полностью погружаясь в новые, еще непознанные ощущения. Много позже, когда страсть улеглась, а эмоции и чувства уступили свои права способности думать и рассуждать, Лена после нескольких безуспешных попыток убедить Виктора остаться до утра решила привести самый веский аргумент: - Тем более дед у Василия Даниловича, а я не хочу остаться одна. Теперь я тебя не отпущу. Мне страшно. Если ты уйдешь, все будет как прежде. Я так не хочу. Я не смогу без тебя теперь, - она умоляла, удерживала за руку Виктора, готового уйти. - Моя хорошая, теперь уже невозможно как прежде, даже если бы мы этого захотели. Ты мое самое родное существо на этой земле, - проговорил Степнов, проводя рукой по ее светлым растрепанным волосам, - я останусь и буду оберегать твой сон, отгоняя все страшное и злое. Лена подошла к окну, попыталась взглядом отыскать Луну на небе. Не нашла. - Вить, знаешь, всю свою жизнь, если я чувствовала беспокойство, волнение, если мне было одиноко или грустно, я всегда искала на небе Луну, а находя, пристально вглядывалась в ее «лицо». Это дарило мне ощущение спокойствия. Теперь я знаю, когда ты рядом, мне не нужна Луна. Степнов подойдя к окну, обнял девушку, прислонившись своей грудью к ее спине. - Я всегда буду рядом, малыш. Я тебя не брошу, мы вместе навсегда. - А ты даже не представляешь, как прав. Знаешь, ты теперь обязан меня оберегать всю жизнь и быть в ответе за меня. - Я согласен. Но почему обязан? - Просто в Древнем Китае был закон: если кто-то спасет тебе жизнь, он за тебя в ответе. Как будто это родной человек. Теперь ты мой, навсегда, - произнесла Лена, разворачиваясь к Виктору лицом. Обняв его руками, прижалась к груди, слушая стук его сердца, и внезапно промурлыкала, встав на цыпочки в его ухо: «Случилось так, что наконец-то мы вдвоем, И я верну дожди в твое сухое лето. И всем назло найдем мы место под Луной, Как получилось так, ты не найдешь ответа». -Ленка, как же я тебя люблю, - Виктор наклонился и вновь поцеловал ее, уже без страсти и безумия. Поцелуй был наполнен спокойствием, невесомостью и безграничной нежностью. Тела двоих отказывались подчиняться законам физики, назло взлетая и паря. ***** Вы когда-нибудь обращали внимание на зимние ночи? ***** Сегодня была именно такая, дарящая надежду на исполнение даже самых призрачных желаний и абсолютной уверенности в успехе, магическая ночь. КОНЕЦ.
полная версия страницы